"Куда уходит любовь" - читать интересную книгу автора (Роббинс Гарольд)

9

Три недели, оставшиеся от моего отпуска, стали нашим медовым месяцем. Они, собственно, и составили всю нашу семейную жизнь. Ибо до моего возвращения было около двух лет. Война длилась еще чуть больше года, и потом мне никак не удавалось демобилизоваться.

Нора не приехала в аэропорт проводить меня, она не любила прощаний. Не встречала она меня и по прилете. На поле была ее мать.

Когда я спустился по трапу, старая леди уже ждала меня на летном поле. Ждать в помещении аэровокзала было не для нее. Она протянула мне руку.

– Добро пожаловать домой, Люк. Как хорошо, что ты вернулся. Я поцеловал ее в щеку.

– Возвращаться всегда хорошо. А где Нора?

– Прости, Люк. Твоя телеграмма пришла только вчера. Она в Нью-Йорке.

– В Нью-Йорке?

– Сегодня вечером открытие ее первой послевоенной выставки. Мы не имели представления, что ты возвращаешься. – Она увидела разочарование на моем лице. – Нора была очень расстроена, когда я говорила с ней по телефону. Она хочет, чтобы ты позвонил ей, как только окажешься дома.

Я мрачно усмехнулся. Представляю себе. Вот так у меня шел весь год. Как только я думал, что могу уезжать, что-то случалось, и мне приходилось оставаться. Я бы уже давно унес ноги из армии, если бы мне не дали временное звание полковника и не перевели в штаб-квартиру. Все остальные, с кем я летал, уже полгода, как сняли форму.

– С ней все в порядке? – Нора была отнюдь не самым исправным корреспондентом в мире. Хорошо, если я получал от нее хоть одно письмо в месяц. Не будь ее матери, я был бы совершенно не в курсе дел. Старая леди писала мне регулярно, и я получал от нее, как минимум, одно письмо в неделю.

– С ней все отлично. Она очень много работала, готовясь к этой выставке. Но ты же знаешь Нору. – Она насмешливо взглянула на меня. – Она же не может иначе. Она всегда должна быть чем-то занята.

– Ага.

Она взяла меня под руку.

– Идем в машину. Чарльз подхватит твой багаж.

По пути домой мы почти не разговаривали. Мне казалось, что старая леди нервничала, хотя внешне это почти не проявлялось. В некотором смысле, это было естественно. У нас впервые появилась возможность проверить наши новые взаимоотношения. Я и сам был несколько напряжен.

– Номер телефона Скааси лежит на столе в библиотеке, около телефона, – сказала она, едва только мы вошли в дом.

Дворецкий пошел наверх с моими чемоданами, а я направился в библиотеку. Листок бумаги в самом деле был там, где она и сказала. Сняв трубку, я назвал оператору номер телефона. Ждать долго не пришлось.

– Галерея Скааси, – произнес чей-то голос. На заднем фоне я слышал шум толпы и звуки голосов.

– Будьте любезны, мисс Хайден.

– Кто говорит, простите?

– Звонит ее муж из Сан-Франциско.

– Минутку, прошу вас. Я попытаюсь ее найти.

Ожидание, казалось, длилось невыносимо долго. Снова возник тот же голос.

– Простите, мистер Хайден. Похоже, что я не могу ее найти. Мистер Хайден. В первый раз я услышал, что ко мне так обращаются.

И, наверно, не последний. Потом уже меня это стало раздражать, но в первый раз просто рассмешило.

– Моя фамилия Кэри, – уточнил я. – Есть тут Сэм Корвин?

– Сейчас посмотрю. Минутку.

Через несколько секунд Сэм взял трубку.

– Люк, старина! Добро пожаловать домой!

– Спасибо, Сэм. Где Нора?

– Не знаю, – ответил он. – Только что была здесь. Ждала твоего звонка. Ну, ты же знаешь, как бывает на открытии. Может быть, выскочила перекусить. У нее весь день крошки во рту не было. Тут как в курятнике, такая сумятица.

– Могу себе представить. Как идут дела?

– Великолепно. Скааси еще до открытия выставки продал несколько основных вещей. Организовал для Норы кучу очень важных контактов.

Больше говорить было не о чем.

– Попроси ее позвонить мне, как только она сможет. – Я посмотрел на часы. Здесь было шесть часов, что означало девять часов в Нью-Йорке. – Я весь вечер буду на месте.

– Ясное дело, Люк. Ты у Нориной матери?

– Совершенно верно.

– Как только найду ее, она сразу же позвонит тебе.

– Спасибо, Сэм, – сказал я. – Пока.

Положив трубку, я вышел из библиотеки. Миссис Хайден уже ждала меня в холле.

– Ты поговорил с Норой?

– Нет. Она вышла пообедать. Моя теща не удивилась.

– Я же предупредила ее, что ты будешь звонить к шести. Мне пришлось вступиться за Нору.

– Сэм сказал, что у нее был очень тяжелый день. Вы же знаете, что такое открытие выставки в Нью-Йорке.

Она посмотрела на меня так, словно собиралась что-то сказать, но передумала.

– Ты, должно быть, устал после полета. Почему бы тебе не пойти наверх и не освежиться? Скоро будет обед.

Когда я поднялся в свою комнату, она зашла в библиотеку и плотно прикрыла за собой двери. Тогда я еще не знал, что она тут же набрала номер Сэма.

Тот устало снял трубку, отлично понимая, кто ему звонит.

– Да, миссис Хайден.

Голос у старой леди был резким и гневным.

– Где моя дочь?

– Не знаю, миссис Хайден.

– Кажется, я дала вам указание обеспечить ее присутствие, когда будет звонок из дома.

– Я передал Норе ваши слова, миссис Хайден. Она сказала, что будет. Но когда я стал искать ее, она исчезла.

– Где она? – повторила старая леди.

– Я уже говорил вам. Не знаю.

– Так найдите ее. И сейчас же. И скажите ей, что я требую, чтобы она немедленно же позвонила домой!

– Да, миссис Хайден.

– И я хочу, чтобы она первым же самолетом вылетела сюда! Вы должны будете убедиться, что она села на него. Вы это понимаете, мистер Корвин? – У нее был холодный стальной голос.

– Да, миссис Хайден. – Он услышал, как в трубке, которую держал в руке, что-то щелкнуло. Медленно он положил ее на рычаги. В висках стало ныть, и он устало потер их. Он сделал все, чтобы заработать себе хорошую головную боль. Нора могла быть в любом из сотни мест.

Протолкавшись сквозь толпу, Сэм вышел на ночную улицу. Пятьдесят седьмая была почти пуста. Посмотрев в оба ее конца, он мысленно подбросил монетку. Через секунду он принял решение. Перейдя улицу, он пошел по ней вниз к Парк-авеню. Если уж надо с чего-то начинать, он двинется с самого верха и будет прочесывать все подряд. «Эль-Марокко» было ничем не лучше остальных.

Когда он пересекал Лексингтон-авеню на Пятьдесят четвертой стрит, на лицо ему упал яркий свет из витрины аптеки. Повинуясь импульсу, он зашел туда и позвонил знакомому детективу.

Лишь к двум часам утра они, наконец, наткнулись на нее. На третьем этаже дома без лифта на Восьмой стрит в Гринвич-виллидже.

– Должно быть, здесь, – сказал детектив. Он втянул носом воздух. – Даже здесь можно забалдеть!

Сэм постучал в двери. Она должна быть за ними. Она подцепила парня в баре на Восьмой стрит, где собираются безработные актеры. Сэм был удивлен, узнав, что она встречалась с ним со времени их прибытия в Нью-Йорк. А он-то думал, что имеет представление о каждой минуте ее времени.

Через несколько секунд из-за двери раздался чей-то голос.

– Убирайтесь. Я занят. Сэм снова постучал.

На этот раз в голосе появились нотки гнева.

– Я сказал – пошли к черту! Я занят!

Прищурившись, детектив оценил крепость двери, а затем, примерившись, ударом ноги высадил замок. Приложился он к ней не очень сильно, но дверь вылетела с оглушительным треском.

Из темноты на них налетел молодой мужчина. И снова детектив вступил в дело, как казалось, без особой спешки, но мгновенно оказался между Сэмом и юношей, после чего молодой человек рухнул на полу. Прижав руки к подбородку, он лишь смотрел на них.

– Нора Хайден здесь? – спросил Сэм.

– Такой здесь нет, – быстро ответил молодой человек.

Сэм несколько секунд молча смотрел на него, а затем, переступив через тело, направился в другую комнату. Прежде чем он притронулся к двери, та открылась.

В дверном проеме стояла Нора, совершенно голая, с сигаретой в зубах.

– Сэм, малыш! – Она расхохоталась. – Явился к нам на вечеринку? Никак в Аптауне стало скучновато. – Повернувшись спиной, она направилась в комнату. – Заходи, – бросила она из-за плеча. – Здесь еще хватит чая для всей мексиканской армии.

Кинувшись за ней, Сэм развернул ее к себе. Вырвав сигарету у нее изо рта, он швырнул ее на пол. Резкий запах марихуаны бил ему в ноздри.

– Одевайся!

– Чего ради? – агрессивно спросила она.

– Ты отправляешься домой. Она подавилась от смеха.

– Дом, милый дом. Как ни был он скромен, это дом, мой милый дом. Сэм отпустил ей пощечину. Звонкий шлепок заставил ее отшатнуться.

– Одевайся, я сказал!

– Минутку! – Молодой человек уже поднялся на ноги. Направляясь к Сэму, он на ходу влезал в узкие черные брюки. – Вы не имеете права так поступать. Вы что, ее муж или что-то в этом роде?

Нора снова стала хохотать.

– Он хороший парень. Мой муж? Всего лишь сторожевой пес, которого наняла моя матушка. Мой муж за пять тысяч миль отсюда!

– Твой муж дома. Он приехал сегодня вечером. Он ищет тебя.

– Он был в отлучке два года. Так что два дня туда или сюда не имеют значения.

– Наверно, ты не поняла, что я сказал, – тихо заметил Сэм. – Люк дома.

Нора уставилась на него.

– Великолепно. Когда состоится парад?

Внезапно ее лицо стало покрываться бледностью, и она поспешила в ванную. Сэм слышал, как она давится рвотой, затем раздался звук спускаемой воды.

Через несколько минут она появилась, прижимая к лицу мокрое полотенце.

– Мне дурно, Сэм, мне ужасно дурно.

– Вижу.

– Нет, ты не видишь! – взорвалась она. – И никто не видит и не понимает. Знаешь ли ты, что это такое, ночь за ночью оставаться одной в постели, когда тебе хочется, а ты не можешь?

– Это не самое важное в жизни.

– Может быть, для тебя! – с гневом выпалила она. – Но после работы я вся как на взводе. Не могу спать. Мне надо как-то расслабиться!

– А ты не пробовала холодный душ?

– Очень смешно! – скривила губы она. – Ты хоть представляешь, как я пыталась избавиться от этого? – Она прикоснулась ко лбу. – Ну ничего не получается! Оно меня не покидает! – Она провела руками по голому телу. – Вот откуда все это идет, и каждый раз я чувствую, что пустею все больше. Я должна снова обрести что-то. Я должна почувствовать, что опять полна жизнью! Ты понимаешь это, мистер Художественный Критик?

Сэм ткнул пальцем в ее одежду на смятой постели.

– Одевайся. Твоя мать хочет, чтобы ты сразу же позвонила Люку. Она посмотрела на него со странным выражением на лице.

– Мать знает?

– Твоя мать всегда все знает, – ответил он, глядя ей прямо в глаза. – Она все изложила мне в тот день, когда я согласился заняться тобой.

Нора рухнула на постель.

– Она никогда мне ничего не говорила.

– А что толку, если бы она тебе и сказала? На глазах Норы закипели слезы.

– Не могу, – простонала она. – Не могу возвращаться!

– Нет, можешь. Твоя мать велела засунуть тебя в самолет после того, как ты поговоришь с Люком.

Она подняла на него глаза.

– Так она и сказала?

– Да.

– А что Люк? Он тоже знает?

– Насколько мне известно, нет. Я исполняю пожелание твоей матери, чтобы все было в пристойном виде.

Несколько секунд Нора сидела недвижимо, а потом глубоко перевела дыхание.

– Думаешь, я смогу справиться с собой? Теперь, когда Люк дома, я больше не буду одна по ночам.

Она стала одеваться.

– Ты считаешь, что тебе удастся сегодня же ночью посадить меня на самолет. – Теперь она походила на испуганного ребенка.

– Я викину тебя с первым же самолетом. Теперь она снова улыбалась, полная счастья.

– Вот увидишь, я буду ему хорошей женой! – Она накинула на плечи лифчик и повернулась спиной к нему. – Застегни, Сэм.

Подойдя к ней поближе, он защелкнул застежки лифчика. Она пошла в ванную. Когда через несколько минут Нора вышла оттуда, то выглядела такой же свежей и чистой, словно только что приняла утренний душ в своей спальне.

Подойдя к нему, Нора внезапно встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.

– Спасибо, Сэм, что нашел меня. Я просто боялась возвращаться. Боялась увидеть его лицо. Но я знаю, что теперь все будет в порядке. Я хотела, чтобы ты меня нашел, и ты это сделал.

Несколько секунд он вглядывался ей в лицо, а затем пожал плечами.

– Если ты так хотела, чтобы я нашел тебя, почему ты не оставила мне записку?

– Все должно было быть именно так, как было. В противном случае все было бы не так. Кто-то рядом должен все знать обо мне.

Он распахнул двери.

– Пошли.

Выйдя в другую комнату и миновав выломанную дверь, она даже не посмотрела на молодого человека, который молча сидел на стуле.