"Ложь во имя любви" - читать интересную книгу автора (Лэнгтон Джоанна)

2

Следующим утром Костос сидел в своем кабинете в филиале семейной фирмы в Лос-Анджелесе и тщательно изучал отчет группы наблюдения за передвижениями Александры Вилсон.

Костос понимал, что оказывает на Александру значительное давление, в чем, по правде говоря, и заключались его тайные намерения. Пока его покойный брат осуществлял представительскую функцию, а в перерывах между своими обязанностями, окруженный красивыми девочками, бороздил теплые волны Средиземного моря, Костос медленно, но неуклонно приобретал репутацию хорошего бизнесмена. Достойным результатом его финансовой деятельности стали дочерние нефтяные компании, успешно функционирующие по всему миру.

Блестящий выпускник Лондонской финансовой академии, Костос приобрел неоценимый опыт ведения переговоров, умело расширяя свою империю и умножая свое состояние. Он, как никто другой, умел распознать слабые стороны своей жертвы и, правильно рассчитав время, делал последний смертельный бросок. Нужно признать, что он практически всегда получал то, что ему было нужно.

Костос намеренно дал понять госпоже Вилсон, что та может легко потерять положение в обществе и материальное благосостояние, приобретенное ею после рождения сына. Несомненно, она будет думать, что ей необходимо сохранить опеку над сыном, если она хочет вести привычный образ жизни. Однако Костос нисколько не сомневался в том, что, как только она узнает, что сможет сохранить финансовую стабильность, отдав мальчика родственникам со стороны отца, она не замедлит сделать это.

Читая доклад детективов, Костос пришел к выводу, что события развиваются по его сценарию. Того, что сразу после его визита Александра отправилась к юристу, вполне можно было ожидать. Неожиданно его лицо осветилось ироничной улыбкой. Забавно, что эта женщина провела два часа в салоне красоты. Он так и знал, что настоящая Сандра не замедлит показать свой норов. Ей не хватит надолго духу играть роль скромной и серьезной женщины, не придающей внимания внешности, какой она пыталась предстать перед ним в их прошлую встречу. Видимо, его намеренное замечание о ее непривлекательности задело ее за живое.

Может, женщина уже тогда догадалась, что ее финансовое положение теперь будет зависеть от него? Может, поэтому она попыталась при помощи несложного маскарада убедить его в том, что ей можно доверять? Но она зря надеялась на то, что он примет все ее смехотворные ухищрения за чистую монету. Насколько он знал Георгоса, тот был истинным ценителем красивых женщин и не взглянул бы второй раз в сторону особы с простенькой прической, в неприглядных очках и в безвкусной одежде.

Но может, эта Александра просто немного глуповата? Ведь не стала бы умная женщина звонить в греческое представительство, пытаясь удостовериться в его присутствии в Лос-Анджелесе? Эта попытка получить сведения о нем была настолько же наивна и нелепа, как и весь ее маскарад, ведь, само собой разумеется, что ни один посольский работник даже самого низшего ранга не станет предоставлять информацию о частном визите такого известного лица, как он. Однако немного странно, что она не узнала его по их общим с братом фотографиям, которые, как он помнил, имелись в избытке на яхте брата. Или она просто тянет время?

Костос надеялся, что завершит это дело к концу дня, так как не стоило испытывать терпение отца, и так основательно подорванное. Квалифицированный персонал по уходу за ребенком – гувернантки, детские медсестры и врач – уже был готов приступить к работе. Может, прибытие долгожданного внука отвлечет главу династии на какое-то время от другой проблемы, которая непосредственно касалась Костоса. После смерти старшего сына Никифорос Сикельянос хотел видеть своего единственного наследника женатым и окруженным детьми.

Костосу уже исполнилось тридцать, но он не спешил обзаводиться семьей, да и отец его до сих пор не торопил. Никифоросу Сикельяносу казалось, что неспособность его старшего сына создать крепкую семью была вызвана тем, что, заботясь о продолжении рода, родители вынудили его жениться слишком рано, когда он еще не был готов выбрать себе достойную избранницу. Поэтому он давал младшему сыну время подумать. Но теперь, со смертью Георгоса, приоритеты изменились, и глава семьи хотел быть уверен, что ему есть кому передать свое многомиллионное дело. Семье нужен был наследник мужского пола.

Ну, если отец так уж этого хочет, пусть он сам и выберет ему невесту, потому что у него самого не было никакого желания заниматься этим. За последние два года во время массовых праздников перед глазами Костоса прошли вереницы самых прекрасных девушек из самых достойных семейств, своей многочисленностью отбив у него охоту встречаться с кем бы то ни было. Вся родня надеялась, что его сердце не останется холодным и ответит взаимностью одной из красавиц. Но мысль о том, что каждая из этих прелестных девушек только и мечтает стать его женой и использует все возможные женские уловки, чтобы заполучить его в свою постель, сделала его предвзятым и слишком разборчивым.

Кроме того, Костос больше не верил в любовь. Вот Георгос – тот влюблялся каждую неделю, а его младший брат всего лишь раз позволил себе открыть свое сердце, и то этот опыт оказался весьма печальным. Любовь делает человека слабым и уязвимым, и у Костоса не было никакого желания становиться очередной жертвой несчастной любви.

После визита незваных гостей Алекс долго сидела за столом в полном оцепенении. Очнувшись, она усилием воли подавила рыдание. Алекс не имела права пролить хоть одну слезинку – не могла позволить себе такую роскошь. Она должна сейчас быть сильной. Возможно, она и даст еще волю слезам, но потом. Когда все будет позади.

Алекс пошла к юристу в надежде получить квалифицированный совет о том, как вести себя дальше с этим непредсказуемым господином. Подробно описав сложившуюся ситуацию, не называя при этом имен, она попыталась выяснить, какие права на ребенка она имеет.

– Послушайте, мисс Вилсон, дела об опекунстве обычно превращаются в нескончаемую тяжбу и изматывают эмоционально обе стороны, не говоря уже о ребенке, для которого они просто губительны, – сразу же предупредил ее привлекательный мужчина в темном костюме. – Дядя – достаточно близкий родственник, который может предъявить свои права на ребенка, – продолжал он. – Кроме того, комитет по усыновлению обязательно примет во внимание возможное наследство мальчика, в то время как вы не обладаете независимыми финансовыми источниками.

Никогда не задумываясь об этом до сих пор, Алекс нахмурилась, но все же продолжала гнуть свою линию.

– А если я обращусь в суд по делам опеки, мотивируя это необходимостью защиты интересов Патрика?

Брови юриста удивленно поднялись:

– У вас есть какие-то подозрения, что жизни ребенка угрожает опасность?

– Нет, у меня нет никаких определенных подозрений, но этот человек мне вовсе не нравится, он действует как… – начала она, пытаясь вызвать сочувствие, но чиновник прервал ее на полуслове.

– Конечно, социальные службы могут вмешаться, чтобы гарантировать безопасность мальчика, но по информации, которую вы мне предоставили, я могу сделать вывод, что в этом вряд ли есть какая-то необходимость. – Он доверительно наклонился к ней и мягко сказал: – Вам также следует знать, что в нашем штате принят закон, согласно которому отец внебрачного ребенка имеет одинаковые права с матерью. Поэтому родственники отца имеют право возбудить ответный иск в суде.

Какое-то время помолчав и оценивающе оглядев Алекс, мужчина подвел итог:

– Кроме того, у меня сложилось впечатление, что вам не следует брать такую ответственность на свои плечи.

– Каковы у меня шансы выиграть процесс? – Алекс не хотела сдаваться.

– Не питайте слишком больших надежд. Как я уже говорил, ваши шансы получить то, чего вы хотите, очень малы.

Опечаленная результатом консультации, Алекс шла домой с невеселой мыслью, что все вокруг сговорились против нее. Усилием воли она прогнала уныние. Не время впадать в хандру, нужно что-то делать. Алекс не хотелось верить, что она оказалась в безнадежной ситуации.

По дороге домой она зашла в университетскую библиотеку и порылась в пыльных подшивках старых газет, пытаясь найти хоть какую-то информацию об этом семействе, кичившемся своей значительностью. Ей повезло, и в каком-то прошлогоднем выпуске «Дейли Трибьюн» она нашла разворот, посвященный открытию семейством Сикельяносов нового нефтеперерабатывающего завода в Луизиане. Она просмотрела заметку о состоянии здоровья старейшины династии – Никифороса Сикельяноса, встретила упоминание о стремительном взлете его карьеры в начале века – от простого банковского служащего до нефтяного короля. Там же она нашла всевозможные сплетни о личной жизни его старшего сына Георгоса, а также фотографию его последней жены, ослепительно красивой брюнетки, по виду намного младше своего мужа.

Однако больше всего ее внимание привлекла небольшая фотография младшего сына магната – Костоса, смотрящего на нее с портрета с тем же высокомерием, что и вчера. По словам репортера, он был известен в финансовом мире своей деловой хваткой и проницательностью.

Узнав таким образом, что этот человек и впрямь тот, за кого себя выдает, Алекс попыталась еще раз трезво взглянуть на факты. Может, она зря так настроена против него? Конечно, для нее было сильным ударом обнаружить у себя в гостиной возникшую неизвестно откуда влиятельную особу, предъявляющую к ней необоснованные претензии, причем именно в тот момент, когда она была буквально раздавлена известием из Швейцарии. Но нужно отдать должное профессионализму ее юридического консультанта. Он, несомненно, прав. Она не должна ставить свои интересы выше интересов мальчика.

Надо полагать, что этот высокомерный господин рано или поздно станет опекуном Патрика, и с этим придется смириться. Но надо узнать, каковы дальнейшие планы этого финансового гения, и постараться сделать все возможное, чтобы смягчить для мальчика прощание со всем тем, к чему он привык.

Алекс немного поплакала, представляя, как одиноко ей будет жить без мальчика, и с печалью заметила про себя, что рыдание в подушку становится еще одной неприятной привычкой, приобретенной за последнее время. Кто же будет укладывать Пэдди спать, кто будет расчесывать его смешные кудряшки?

Внезапно Алекс вспомнила о том, что Костос Сикельянос пытался провести переговоры между ними в строжайшей тайне. Это ее несколько насторожило. Если он собирается официально стать опекуном, чего он боится?

На следующее утро, закутавшись в старенький уютный халатик, Алекс сидела у окна с чашкой утреннего кофе. Прямо перед ней раскинулся парк Лафайет, в котором, несмотря на ранний час, уже кипела жизнь: молодые мамаши выгуливали своих детишек, любители бега совершали утренние пробежки, мужчины и женщины постарше сидели, наслаждаясь солнцем. Под дубом старый китаец в черном одеянии проделывал медленные плавные движения, занимаясь гимнастикой тан-чи.

Вспомнив, как подозрительно отнесся Костос к ее внешности в первый визит, Алекс решила, что ей не стоит придерживаться прежнего стиля поведения. Она отправилась в парикмахерскую, чтобы встретить его во всеоружии. Через несколько часов, выйдя из салона и взглянув на себя в зеркало, она была поражена переменой в собственной внешности и невольно залюбовалась белокурыми волнами, окутавшими ее плечи.

Алекс всегда убирала волосы в хвост или пучок, так как знала по опыту, что распущенные волосы сильно мешают при работе, особенно с маленькими детьми. Она бы уже сто раз подстриглась, если бы не помнила, как ее покойный отец с нежностью называл ее Златовлаской.

Кроме того, густые волнистые волосы являются несомненным украшением лишь для тех, кто умеет как следует управляться с феном и всевозможными средствами для укладки. Алекс же всю эту технику просто ненавидела тихой ненавистью, а время, проведенное за приведением своей непокорной гривы в божеский вид, считала потраченным напрасно.

Опыт общения Алекс с мужчинами был невелик и очень болезнен. Он убедил бедняжку в том, что ей уготовано остаться старой девой, посвятившей себя уходу за чужими детьми. За последние годы лишь подвыпившие гуляки или покинутые любовники, желающие излить горести своей неудачной личной жизни на ее плече, проявляли хоть какой-то интерес к ней. Она никак не могла понять, почему же это происходит с ней? Она вспомнила, как Сандра часто говорила: «Ты, Алекс, такая милая пухленькая простушка».

Алекс не нравилось свое тело, и она старалась скрыть его всеми доступными ей способами. Одного взгляда на свою пышную грудь и на свое не только «мягкое», но и упитанное «место», когда она одевалась по утрам, было достаточно, чтобы на весь день испортить ей настроение. Ее формы развились гораздо раньше, чем у ее одноклассниц, и вскоре, устав от обидных прозвищ, она приобрела привычку прятаться в обширных свитерах и просторных футболках.

Желание скрыть свое сдобное тело еще больше укрепилось после того, как она стала жить в одном доме с тоненькой, как тростиночка, Сандрой. Как бы она ни изнуряла себя упражнениями или диетами, это не помогало ей избавиться от излишней полноты. Сравнение между сестрами всегда было не в ее пользу.

Вечером, укрыв спящего Пэдди одеялом, Алекс с грустью посмотрела на его спокойное личико. Комок застрял в горле, и она почувствовала, как сердце сжимается при мысли о неотвратимости расставания. Алекс даже в самых дурных кошмарах не могла представить себе, что когда-нибудь она останется без этого маленького сорванца.

Она наскоро приняла душ и завернулась в розовое полотенце. Затем прошла к себе и, стоя перед большим зеркалом, старательно нанесла немного теней на глаза и провела тушью по ресницам. Алекс редко пользовалась косметикой, хотя столько раз наблюдала за Сандрой, что знала, кажется, все хитрые приемы процесса превращения обыкновенной женщины в идеальную красавицу.

Когда Алекс взялась за помаду, кто-то зазвонил в дверь. Она весело подмигнула своему отражению. Сегодня ожидается непростой день, так что неплохо будет побаловать себя пиццей – сочной и хрустящей, с большим количеством сыра. Пытаясь заглушить голос совести, тут же напомнивший ей, что от пиццы поправляются, она поспешила себя заверить, что не так уж часто она ее ест, всего раз в неделю, правда ведь? Рот девушки наполнился слюной, и она поспешила к входной двери. Вспомнив, что не вполне одета, она лишь махнула рукой. Не стоит тратить время на одевание – в их районе пиццу разносит девушка.

Быстро открыв дверь, Алекс окаменела. Не ожидая приглашения, в прихожую вплыл Костос Сикельянос.

– А я думала, что это пицца, – пробормотала Алекс, удивленная его слишком ранним прибытием. У нее бешено заколотилось сердце.

Она встретилась взглядом с его пронзительными глазами, и у нее опять дух захватило от его суровой красоты.

Если бы у меня вдруг оказалась золотая рыбка с ее хрестоматийными тремя желаниями, то я пожелала бы его, снова его, и опять его, подумала Алекс, ощущая непривычное головокружение.

Приглушенный свет запутался в его густых черных волосах, зачесанных назад, подчеркивая идеальную форму скул и мужественную линию губ. Он вызывал у Алекс некий трепетный страх и в то же время необъяснимое любопытство. Он был невообразимо прекрасен и так же опасен.

Его высокое худощавое тело было упаковано в шикарный деловой костюм, сшитый, видимо, лучшим портным мира. Засмотревшись в его глаза, она уже не могла отвести взгляд и чувствовала, как полная истомы теплота наполняет ее тело, лишая ее сил и путая мысли.

– Пицца? – хрипловатым голосом протянул он, тоже не торопясь двигаться с места.

О чем только я думал в свой прошлый визит? Где были мои глаза? – спрашивал себя Костос в немом удивлении. Ее затуманенные желанием глаза были цвета сияющей бирюзы, и их цвет менялся ежесекундно. Грива белокурых волос, как у русалок в сказках, окутывала ее плечи. Но что-то он не помнил, чтобы в какой-то из легенд хоть кто-то из русалок имел такую же нежную и полную грудь, едва прикрытую сейчас розовым полотенцем, или грациозное тело, великолепные формы которого угадывались под тонкой махровой тканью. Ее губы были пухлыми, аппетитными, невероятно соблазнительными…

Тело Костоса сразу же отреагировало на ее женский вызов, в то время как в уме он просто хладнокровно отметил, что недооценил своего противника в прошлую встречу.

Ему захотелось сорвать с нее полотенце, прижать ее пышное роскошное тело к стене и войти в нее, теряя голову, в грубом первобытном соединении, как случалось с ним когда-то в далекую подростковую пору.

– Вы собираетесь снять полотенце или просто дразните меня? – вкрадчиво спросил он.

Медленно румянец залил ее шею и лицо, когда она с усилием оторвала от него взгляд и опустила глаза, в смятении обнаружив, что стоит всего в нескольких шагах от него, одетая в одно полотенце. Чуть не упав в обморок от замешательства, она вскрикнула и бросилась к своей комнате.

Но неожиданно Костос схватил ее за руку и привлек к себе. Его загорелая рука погрузилась в ее волосы, а другая крепко прижала к себе ее бедра. Ее удивлению не было предела, бирюза глаз расплавилась и, казалось, прожигала его насквозь.

– Ваше приглашение было так своевременно, – прошептал он, глядя на нее насмешливыми глазами.

– Что вы вбили себе в голову? – возмущенно пробормотала она, пытаясь освободиться.

– Не смущайтесь так. Не хотел бы, чтобы вы подумали, что я бахвалюсь, но женщины кидаются на меня еще с тех пор, когда я был совсем мальчиком.

Алекс оказалась в его объятиях раньше, чем опомнилась и успела разгадать его намерения. И еще до того как до нее дошел смысл его слов, порочно чувственный рот снизошел к ней, вливаясь в ее губы, как расплавленный огонь. Волна пламени охватила ее многоцветным покрывалом. Она была вынуждена протянуть руку и схватиться за него, чтобы не упасть.

Алекс казалось, что она летит куда-то в пропасть и, вероятно, сгорит до того, как достигнет ее дна. Все на свете потеряло значение, кроме его губ. Вдыхая терпкий мужской аромат, она чувствовала, как он дурманит ее сознание. Алекс ощущала силу рук, обнимавших ее, мощный торс и даже твердую выпуклость, обтянутую плотными брюками. Вздрагивая от яростного вторжения его губ в нежность ее рта, она отчаянно желала, чтобы он прижал ее к себе еще крепче, соединив их навечно воедино.

Где-то отдаленно зазвенел звонок, но она поняла это только после того, как он напрягся и отодвинулся от нее.

– О Боже… – еле слышно пролепетала Алекс, как вспугнутая кошка уносясь в свою комнату.

Закрыв дверь на задвижку, она прислонилась к ней, дрожа словно осиновый лист. В зеркале напротив отразился ее распухший рот, ее расширенные зрачки и выражение растерянности и крайнего удивления на лице. Ее смущению не было предела. Как она сможет выйти и опять взглянуть в его глаза? Эта единственная мысль непрестанно вращалась в ее затуманенном мозгу.

Он и вправду думает, что она специально для него обрядилась в полотенце? Какая чушь! Чувство неловкости не проходило, но где-то глубоко внутри начинало рождаться новое понимание себя. Она никогда не думала, что мужчина может заставить ее чувствовать себя так. Она все еще находилась к каком-то зачарованном состоянии, этот опьяняющий поцелуй заставил ее забыть обо всем – кем была она, кто был он, для чего они встретились… Нечестно, что ей пришлось сделать это открытие с Костосом Сикельяносом. Только от одного этого можно прийти в отчаяние.

До сегодняшнего дня ее всегда поражал тот факт, что все женские журналы полны восторженных статей о сексе, хотя ее немногочисленный опыт никак не хотел с ними согласиться. И подумать только, именно этот человек, которого она ненавидела всем сердцем, показал ей, что может быть и в самом деле секс – это вовсе не так плохо.

Какое право он имел так поступать с ней? Ну и что ей делать с тем фактом, что этот паршивый нефтяной король был способен уговорить ее навсегда распрощаться со всеми ее принципами?

Не забудь, что он пришел поговорить с тобой о Пэдди, подсказал внутренний голос.

Алекс заставила себя выйти из оцепенения, как можно тише приоткрыла дверь и посмотрела в гостиную через щелочку. Она ничего не увидела. Может, он ушел? – подумала она с надеждой. Надев на себя длинную юбку и широкую футболку, которая скрывала ее почти полностью, она попыталась спокойно взвесить происшедшее с ними.

Этот Костос просто захватил ее врасплох. Она находилась в состоянии временного помешательства от того, что он так шикарен. Но как только он заговорит в своем привычном агрессивном ключе, все его очарование развеется, словно дым, так что у нее вряд ли будет еще один шанс свалять очередную глупость. Итак, он считает, что женщины бросаются ему на шею? Бедняжка, как же он еще остался цел? Видимо, стоит немного поработать над его преувеличенной самооценкой.

Алекс отправилась в гостиную, надеясь, что Костос ретировался, не дождавшись ее. Но, к ее сожалению, у него не было ни стыда ни совести, потому что он преспокойно сидел за столом, не потеряв ни капли своей самоуверенности. Она совсем не любила эту роскошную комнату и почти не заходила в нее после смерти Сандры. Но Костос выглядел так, как будто здесь и родился. Роскошные, обтянутые шелком стены и узорчатые портьеры, украшенные бахромой и кисточками, создавали для него вполне подходящий фон.

Костос с вызывающей ухмылкой указал на невысокую коробку, стоящую на столе.

– Ваша пицца…

– Послушайте, прекратите улыбаться, я от вас совсем не в восторге, – как будто со стороны услышала она свой голос, не успев толком и подумать. Боже, а ведь раньше она всегда предпочитала тщательно взвешивать каждое свое слово! – Так что нечего улыбаться как Чеширский Кот. То, что произошло между нами, просто стечение каких-то издевательски неблагоприятных обстоятельств. Можете не тешить свое самолюбие понапрасну и не опасаться, что впредь я буду бросаться к вам на шею.

Костос ничего не сказал, и установившаяся тишина тяжелым грузом повисла в комнате, действуя Алекс на нервы. Он был рядом – темная, полная враждебной энергии масса, и Алекс почти физически ощущала, как его глаза скользят по ее лицу. Костос изучал ее с холодным равнодушием, как если бы ему были безразличны такого рода женщины.

Алекс почувствовала, как ее лицо заливает румянец. Она никак не могла понять, что же на нее нашло, с чего это ей вздумалось так вести себя? Вместо того чтобы делать вид, что ничего не произошло, она напала на него, как неуверенная молоденькая дурочка, стремящаяся как-то спасти свою репутацию.

Побежавшие по телу мурашки заставили ее вздрогнуть. Ей показалось, что в доме гуляет сквозняк, она не желала признаваться, что это Костос был причиной ее озноба.

Прошло секунд двадцать, и Костос наконец проговорил своим тягучим голосом:

– Давайте все же вернемся к беседе о моем племяннике. Кстати, не стесняйтесь, ешьте свою пиццу.

Ей захотелось чем-нибудь в него запустить, но перед ее глазами была только коробка из-под пиццы. Алекс представила, какие заголовки могут появиться в газетах: «Нефтяной король избит до полусмерти коробкой из-под пиццы!» Несерьезно как-то…

Как же она его ненавидела! Каждое мгновение, всем своим видом и каждым своим словом этот тип показывал, насколько он выше ее. Всего секунду назад он уже доказал, что для того чтобы унизить ее, ему не нужно даже и заговаривать, для этого у него есть другие методы. Она плюхнулась на сверхмягкий диван и почти утонула в нем. В желудке у нее заурчало, и ей стало неловко. Ей ужасно хотелось есть, но она не могла представить себе, что, будет жевать пиццу у него на глазах. Ей кусок в горло не полезет. Наверняка он думает, что именно пицца – причина ее слишком пышных форм.

Но тут же в голову Алекс пришла другая мысль. Он ведь все-таки поцеловал меня! Может, он и не считает меня такой уж непривлекательной? Говорят, что некоторые мужчины любят женщин в теле… Может быть, он относится к их числу? Сразу же в голове у Алекс появились соблазнительные картины – она лежит на низенькой тахте под портиком с колоннами, а потрясающий мужчина с глубокими темными глазами кормит ее ирисками. И при одном только упоминании о том, что она хочет сесть на диету, он начинает в отчаянии рвать на себе волосы.

Боже, какой ерундой забита ее голова! Сейчас она должна не забывать о том, что ей предстоит принять одно из самых важных решений в своей жизни – решение, от которого будет зависеть не только ее жизнь и счастье, но и судьба чудесного маленького ребенка, который еще не может сам позаботиться о своих интересах.

– Я слышал, что вы наняли для Патрика гувернантку. Где она? – задумчиво спросил Костос, не сводя с нее проницательных глаз.

Задавая себе в уме вопрос о том, что же конкретно он знает о жизни Сандры и о ее собственной жизни, она подняла глаза и взглянула на него.

– Она попросила выходной, у нее какие-то проблемы в семье. – Алекс редко прибегала ко лжи, но сейчас ей было необходимо знать, что он замышляет.

Подумав, она продолжила:

– Вы сказали, что хотели бы взять на себя заботу о Патрике, но что заставило вас принять такое решение?

Костос недоуменно прищурил глаза.

– Не забывайте, что он мой племянник.

– Но ваш брат хотел сохранить в секрете факт его рождения, он не проявлял к мальчику никакого интереса.

Теперь Алекс тщательно взвешивала каждое слово.

– Не в моих правилах комментировать поступки и решения моего покойного брата, – жестко проговорил Костос.

– Но, тем не менее, что-то же вас все-таки вынудило заняться судьбой вашего племянника? – настаивала Алекс.

– Я недавно получил отчет о том образе жизни, который вы ведете, и мы поняли, что ребенок не может нормально развиваться в такой обстановке.

Алекс вовсе не понравился тон, которым были сказаны эти слова, еще меньше ее обрадовало известие о том, что какая-то частная ищейка совала свой нос в их жизнь, а они даже и не подозревали об этом.

– А вы не промах! – сказала она ему с вызовом.

Костос невозмутимо продолжал:

– Из полученной информации я могу сделать вывод, что вы, как бы выразиться помягче, нерадивая мать. Вы постоянно оставляете мальчика на попечение служащей, иногда даже на весьма продолжительные периоды времени. А когда вы появляетесь дома, то вечно устраиваете шумные вечеринки, и ваши соседи вынуждены вызывать полицию, чтобы утихомирить ваших расходившихся гостей.

Алекс покраснела от стыда, так как это полностью соответствовало действительности. Она отвела глаза, не в силах выносить его презрительный взгляд. Она вспомнила, как лежала в постели, не в силах закрыть глаза хоть на минуту, пытаясь успокоить мальчика, когда Сандра устроила первую вечеринку после рождения ребенка. Затем последовала целая серия подобных мероприятий, в результате чего они настроили против себя всех соседей, которые постоянно жаловались на шум и вызывающее поведение гостей. После того как однажды кто-то из гостей попытался вломиться в ее спальню, Алекс стала уходить ночевать к подруге, забирая с собой и малыша, когда заранее узнавала о намечавшейся вечеринке.

Алекс не знала, что ответить, понимая, что вряд ли найдет какое-то оправдание.

– Я понимаю, что это выглядит нехорошо.

– Это выглядит гораздо хуже, чем вам кажется, – сказал он язвительно. – Очевидно, вы не созданы для того, чтобы быть матерью, и вас мало заботит благополучие вашего ребенка. Но в мальчике, хоть он и незаконнорожденный сын Георгоса, все же течет кровь Сикельяносов. Кодекс чести требует, чтобы мы взяли на себя ответственность за его воспитание.

– Кого вы подразумеваете, говоря «мы»? Я бы хотела, чтобы вы были более конкретны в своих заявлениях, – потребовала ответа Алекс, зная из газет, что он все еще холост.

– Свою семью, – гордо провозгласил Костос.

– Но вы холосты, а ребенку нужна мать, – подчеркнула Алекс с некоторым удовольствием.

Костос неприязненно поджал губы.

– Круг наших родственников весьма широк. Я надеюсь, что среди них будет нетрудно найти добрых людей, способных дать ребенку необходимые любовь и заботу, которых он не видел от родной матери.

– Но речь идет не о вас, я правильно поняла? – сердито спросила Алекс, негодуя при мысли о том, что Пэдди отдадут совершенно незнакомым людям, выразившим желание приютить его.

Итак, хотя он и дядя Патрика, но вовсе не собирается непосредственно участвовать в воспитании ребенка. К чему тогда все эти высокие слова о чести и ответственности? Алекс была в смятении. Такое решение ее вовсе не устраивало.

– Вам следует понять, что наше общество достаточно консервативно и необходимо соблюдать определенную осторожность во избежание огласки. Происхождение моего племянника следует тщательно скрывать ради его же благополучия, так как в нашей стране быть незаконнорожденным – это позорное пятно.

Костос был очень серьезен.

Алекс взглянула на него из-под густых ресниц.

– Вы почему-то злитесь на меня, но ведь и меня заботит будущее Патрика, поэтому я хочу точно знать, что может его ожидать в новой для него стране.

– Принимая во внимание полученную мной информацию, я не очень верю вашим заверениям. – Костос упрямо стиснул зубы. – Вы всегда воспринимали своего ребенка как счастливый билет, выигравший крупную сумму в лотерее, – ведь он приносил вам финансовую обеспеченность.

Когда Алекс попыталась возразить, он нетерпеливо поднял руки в знак того, что больше не собирается спорить на эту тему.

– Меня утомляет наша дискуссия, и я могу вас заверить, что ваше финансирование останется на том же уровне, если вы доверите Патрика моим заботам, – произнес он, стараясь завершить надоевший ему бессмысленный разговор.

– Что бы вы ни думали обо мне, деньги для меня не главное. – Алекс не находила слов, боясь, что ее навсегда разлучат с ребенком. – Патрику нужна материнская любовь, ведь он очень чувствительный малыш. Вы говорите о чести и об ответственности, но маленькому ребенку прежде всего нужны ежедневная забота и ласка.

– У вас нет никакого права требовать чего-либо от меня. Что бы мы ни сделали для мальчика, это будет несравнимо больше того, что могли бы дать ему вы, – сказал Костос, показывая, что разговор окончен.

– Но ведь ему понадобится время, чтобы адаптироваться к новому окружению, выучить язык, привыкнуть к новым людям, которые будут вокруг него… А чем его будут кормить? Изменение режима питания маленького ребенка может привести к неисправимым последствиям.

– У меня очень мало времени. Мой отец с нетерпением ждет свидания со своим внуком. Так что завтра я с Патриком вылетаю в Грецию.

– Завтра?! – Казалось, Алекс окаменела. – Но ведь вы еще даже не познакомились с Пэдди и ничего не знаете о нем! Он вам не посылка, которую можно запихнуть в самолет, ни у кого не спрашивая разрешения!

– В самолете в моем распоряжении будет высококвалифицированный персонал, имеющий большой опыт работы с маленькими детьми.

Алекс покачала белокурой головой, печально всматриваясь в него бирюзовыми глазами.

– Вы ведь никогда не имели дела с маленькими детьми, правда?

– Я не специалист в области воспитания детей, но знаю, что Патрик еще очень мал, а маленькие дети легко привыкают ко всему новому, – невозмутимо произнес он.

– Но он получит психическую травму, если вы так внезапно оторвете его от меня! – с запалом воскликнула Алекс. – Такие вещи не делаются за один день.

– Разрыв между вами неизбежен, и он должен быть быстрым и бесповоротным. Я не думаю, что ваша привязанность к ребенку или его привязанность к вам могут как-то изменить мое решение, – проговорил Костос насмешливо. – Неужели мне нужно напомнить вам, что большую часть его жизни вы отсутствовали, загорая в тропических странах или развлекаясь на вечеринках?

Алекс судорожно пыталась придумать что-то необыкновенно умное, способное оттянуть это жестокое решение хоть на несколько дней.

– Может быть, я могла бы поехать вместе с вами? Я остановилась бы где-нибудь в гостинице до тех пор, пока Патрик не смог бы обходиться без меня. – В голосе Алекс появилась надежда.

Черные глаза Костоса вспыхнули сердитым огнем.

– Вы говорите ерунду. Патрик прекрасно обходился без вас все эти годы. Кроме того, я должен прямо заявить вам, что ни сейчас, ни в будущем у нас нет никакого желания видеть вас у себя.

Какой же этот Костос упрямый… Беспокойство Алекс о состоянии Пэдди не утихало, а, наоборот, усиливалось. Этот человек не имеет ни малейшего понятия, как обращаться с маленькими детьми, а имеет наглость считать, что переезд ребенка в чужую страну с другим языком может пройти безболезненно.

Кроме того, плохо еще и то, что он был в курсе всех не слишком привлекательных подробностей жизни их семьи, поэтому нельзя его упрекать в том, что он так настроен против нее.

– Ну, хорошо, – сказал он, вставая. – Завтра утром я пришлю гувернантку, чтобы она взяла мальчика на прогулку, где мы сможем познакомиться с ним поближе. Вас такой вариант устроит? – сухо спросил Костос.

Алекс понимала, что в этой игре ей не выиграть. Она вспомнила слова юриста, который напомнил ей, что она берет слишком много на свои плечи. Вправду ли она думала о потребностях и запросах мальчика? Или она боялась остаться совсем одна, когда ей будет некого любить, когда ей не о ком будет заботиться? В конце концов, что она могла дать Пэдди? Свою любовь и привязанность? А не станет ли Патрик обвинять ее, когда подрастет, что она лишила его обеспеченного и безбедного будущего? Не поступает ли она эгоистично, пытаясь лишить его богатых родственников?

– Будут ли у Патрика подходящие родители в Греции? – спросила она дрожащим голосом.

– В этом я могу вас заверить. Среди наших родственников есть несколько бездетных пар, любая из которых будет только рада позаботиться о мальчике.

Алекс печально повесила голову, не зная, что ей еще сказать. Есть ли у нее основания подозревать его в чем-либо? Ведь для него было бы даже проще оставить все так, как есть. Следовало признать, что даже расследование, о котором он упомянул, говорило об искренней заботе семьи Сикельянос о благополучии мальчика.

– Если вы не против, – проговорила Алекс, тоже поднимаясь с места, – я бы хотела перенести решение вопроса на завтра. Давайте встретимся вечером.

Выходя из квартиры, Костос оглянулся на Алекс и окинул ее оценивающим взглядом. Странно, что она решила играть роль скорбящей матери. Может, она думает, что таким образом набьет себе цену? А может, она искренне не понимает, что являет собой образец безответственной матери? Как бы то ни было, он знал, что выиграл. Завтра она передаст ему все права на мальчика. Он удивился тому, что в глубине души ему стало чуть жаль эту заблудшую женщину, стоящую в дверях квартиры с напряженным лицом, с горестно опущенными уголками красиво очерченного рта.

Как только дверь за ним закрылась, Алекс разрыдалась. Вот она и потеряла Патрика, и нет никакой надежды увидеть его вновь в будущем. Как он сказал? «Разрыв должен быть быстрым и бесповоротным».