"Ожидание" - читать интересную книгу автора (Невилл Маргарет)

6

Слуги с подносами заполонили и дом, и сад. Мелли предусмотрительно укрылась в маленьком кабинете Рекса. Гостеприимство хозяина не ведало границ, и былая неприязнь Мелли мало-помалу сменилась искренней симпатией. Она по-прежнему считала, что Рекс злоупотребляет добротой ее сестры, но, в конце концов, это дело Кэрол.

Мелли отчаянно скучала по прелестному коттеджу в Чаячьей бухте, по неумолчному шуму волн. Как дорог стал ей живописный особнячок! Впрочем, о прошлом лучше не думать. По крайней мере, эта роскошная обстановка не будит горьких воспоминаний. Мелли твердо вознамерилась не впадать в депрессию – насколько это возможно.

В доме Рекса все было поставлено на широкую ногу. Именно в такой обстановке – среди показного блеска и экзотической роскоши – Мелли некогда рисовала себе Дика Грейсона. В памяти воскресла сверкающая чистотой, спартанского вида каюта. Мелли крепко зажмурилась, гоня навязчивое видение.

С точки зрения логики нетрудно увидеть в Дике ограниченного, самовлюбленного эгоиста, однако чувства, переполняющие сердце, подсказаны отнюдь не разумом, отнюдь не здравым смыслом! Ежедневные встречи причиняют немалую боль, но жить в разлуке куда тяжелее. А ведь спустя неделю ей придется уехать!

Надо бы взять себя в руки. Вот Дику, например, это удалось! Если сплетники не врут, в течение последних двух недель несравненная Диана Хардкасл ни на шаг от него не отходит. Мелли своими глазами видела пресловутую парочку на съемочной площадке: весьма сговорчивая леди эта Диана Хардкасл, а Дик ни капельки не возражал, когда девица вешалась ему на шею при любой возможности! Нет, Дик даром времени не теряет!

Мелли взглянула на часы: не пора ли возвращаться к себе, в спальню? Ну, ни дать ни взять – Золушка… Только в отличие от героини сказки она убежит до бала, да и платья у нее нет… Хмуро улыбнувшись, Мелли оглядела ванильного цвета шелковую блузку, заправленную в бежевые льняные брючки. В доме царила суматоха: Рекс устроил вечеринку. Отличная возможность завязать полезные связи и разрекламировать фильм, как пояснял сам организатор, неусыпно радея о пользе дела. Пригласили и Дика.

Мелли ничуть не погрешила против истины, сказав Рексу, что шумные компании – не в ее стиле. Кэрол, напротив, ощущала себя на любом празднике, словно рыба в воде.

Мелли ужаснулась: неужели и ей пришлось бы сопровождать Дика на такие вечеринки? Что за тяжкая повинность! Как хорошо, что она вовремя обнаружила истинное лицо негодяя!

Нужно только взглянуть на ситуацию под правильным углом зрения, и сразу станет ясно: нет худа без добра! А Дику куда больше подходит безмозглая куколка, не способная думать ни о ком, кроме себя!

Дик умело рассчитал время: ухода его никто не заметил. Актер затворил за собою дверь, и шум вечеринки понизился до приглушенного гула. В баре нашлась бутылка шотландского виски. Дик плеснул в массивный хрустальный бокал прозрачной жидкости и, ослабив галстук, залпом осушил содержимое. Раздраженно взглянул на экран телевизора: транслировали одно из многочисленных бестолковых шоу. Надо бы выключить, да возиться неохота. Как, впрочем, и жить.

На сегодня он честно исполнил свой долг. А теперь еще эта вечеринка… Дик высказал Рексу все, что о нем думает, когда тот поставил его перед свершившимся фактом. Следующий раз продюсер, чего доброго, заставит его говорить речи по поводу открытия нового супермаркета и вручать призы на выставке кошек! Дик иронически рассмеялся: пожалуй, придется согласиться и на это! Уйти с головой в работу не так уж плохо. Проблема в том, что за пределами работы жизнь утратила смысл.

В отличие от Рекса рекламную шумиху он терпеть не мог, предпочитая творческую работу. Как говорится, кесарю кесарево. Господи, хоть что-то удалось в этой жизни! Мрачно стиснув зубы, Дик с размаху водрузил бокал на стол. Стопка бумаг соскользнула на пол. Глухо выругавшись, он нагнулся поднять их. Что-то привлекло его внимание… мягкий кожаный ботиночек на стройной, изящной ножке! Выронив бумаги, Дик шагнул к дивану. Дыхание у него перехватило, хотя он уже отчасти догадался, кто здесь.

Мелли лежала, свернувшись калачиком, подложив одну руку под голову и вытянув другую в трогательно-беспомощном жесте. Одна ножка поджата, другая свешивается на пол. Вздымается и опадает шелк блузки – в такт с неровным дыханием; с уст срываются слабые, невнятные стоны. Лоб прорезала глубокая морщинка. Губы беззвучно двигаются.

Наверное, она чувствует мое присутствие, мрачно размышлял Дик. Такой отпетый злодей, как я, отравляет ее сладкие сны. Он горько усмехнулся: вот и к лучшему, нечего мечтать о других парнях, даже во сне! Мелли забормотала нечто неразборчивое, снова и снова повторяя одно и то же. Дик опустился на колени и напряг слух, пытаясь разобрать слова.

– Только не ребенок… только не ребенок, нет!

Нахмурившись, он выпрямился, и в то же самое мгновение Мелли резко села, глаза ее широко распахнулись, зрачки расширились от ужаса. Пронзительный крик ненадолго перекрыл истерический гвалт телевизора, но на шуме в соседней комнате никак не отразился.

Мелли в панике хватала ртом воздух. Кошмарный сон не сохранился в памяти, но ощущение леденящего страха осталось.

– Ох, Дик! – выдохнула она, прильнув к надежной, широкой груди, нежданно-негаданно оказавшейся рядом. Когда Дик ласково погладил ее по спине, Мелли напряглась всем телом и, отталкивая утешителя, резко вскрикнула: – Нет!

Он схватил ее за плечи. Мрачный, угрюмый взгляд парализовал Мелли, лишил способности к сопротивлению. Несколько секунд Дик жадно всматривался в ее лицо, затем опустил глаза и принялся разглядывать ее тело – с той же властной, неумолимой требовательностью.

Все еще во власти сонного забытья, Мелли так и не поняла, как оказалась в объятиях Дика. Страсть обуревала ее – столь же стихийная и неуправляемая, как та, что огнем разливалась в его жилах. Глаза их встретились, а в следующий миг Дик потянулся к ее губам. Руки Мелли сами собою легли ему на плечи.

В глазах Дика вспыхнуло неистовое торжество, он хрипло, прерывисто застонал – и губы их слились. Но поцелуй, даже столь самозабвенный и глубокий, не мог утолить испепеляющей жажды, что сжигала влюбленных. Дик принялся нетерпеливо расстегивать пуговицы шелковой блузки, при этом легонько покусывая то пухлую нижнюю губу Мелли, то мочку уха. Еще миг – и на пол упал кружевной лифчик. Дик приподнялся на локте, пожирая Мелли взглядом.

Мелли притянула любимого к себе: ей не терпелось снова ощутить тяжесть его тела. Она наслаждалась каждым медленным, сладострастным движением его бедер. Самозабвенно выгнувшись, она принялась срывать с Дика одежду, стремясь поскорее избавиться от досадной преграды.

Мелли осыпала его лицо и загорелую мускулистую шею неистовыми поцелуями, с губ срывались бессвязные мольбы, но Дик молчал. Искаженное страстью лицо на мгновение устрашило Мелли: в нем не читалось ни искры привычной нежности, но лишь слепой, безжалостный инстинкт.

Губы их снова соприкоснулись, и хриплые стоны умолкли. Мелли казалось, будто они с Диком неразрывно слились воедино: что может быть лучше? Она обвила его ногами – движение тел ускорялось, становилось все неистовее, неудержимее… Потеряв равновесие, они скатились с дивана на пол.

Теперь, оказавшись наверху, Мелли всматривалась в его лицо, не узнавая знакомых черт: впалые щеки, под глазами – темные тени…

– Все будет хорошо, – прошептал он. – Все будет хорошо.

То были первые его слова, обращенные к ней. Мелли следовало возразить, посмеяться над подобной самоуверенностью, но где взять силы, если именно этих слов она долго ждала? Дик прав! Сомкнуть объятия – это единственный способ все наладить.

Опираясь руками о пол, Мелли еще удерживалась на весу. Дик стиснул хрупкие запястья, рывок – и Мелли рухнула на него. Жаркие губы Дика обжигали ей грудь, неистовые поцелуи опаляли нежную кожу.

Безумие, бред… Но голос здравого смысла умолк перед древним, как мир зовом плоти. Не время стыдиться разнузданности собственных страстей – это придет позже!

В комнату внезапно ворвался поток яркого света. За широкими плечами Дика Мелли не удавалось разглядеть незваных гостей. К сожалению, это вовсе не означало, что сама она осталась невидимой. При мысли о том, что именно открылось чужим взглядам, Мелли покраснела до корней волос. Она поспешно запахнула блузку, с запозданием осознав, как непристойна ее поза.

– Взять в толк не могу, куда он запропастился!.. – прозвучал напевный голосок платиновой блондинки. А затем – шумный, прерывистый вздох непередаваемого изумления.

– Ну, вот вы меня и нашли. С вашего позволения, я… гм… несколько занят. – Под загорелой кожей заходили желваки, но голос Дика звучал ровно и невозмутимо. Все присутствующие готовы были сквозь землю провалиться от стыда – но только не Дик!

Дверь с шумом захлопнулась.

– О Боже! – Тело Мелли, еще секунду назад теплое и податливое, словно окаменело. Она закрыла лицо руками и простонала: – Что они подумают?

Темная бровь саркастически изогнулась.

– Надеюсь, это риторический вопрос? – Дик, похоже, остывал так же быстро, как высыхала испарина, увлажнявшая разгоряченную кожу.

– Тебе все равно! – огрызнулась Мелли.

Она в себя прийти не могла от возмущения: с какой легкостью негодяй сокрушил ее защитные бастионы! Самозабвенно бросившись ему на шею, она сама зачеркнула долгие недели жесткого самоконтроля и железной выдержки. Какой позор!

– А я должен посыпать голову пеплом? – Дик уселся поудобнее и пожал плечами – до отвращения равнодушно. – Ты вечно драматизируешь события.

Иными словами, происшедшее ничего, ровным счетом ничего для него не значило! Мелли стиснула зубы. Нет, она не даст ему шанса позлорадствовать! Ишь, глаз не сводит, расчетливый эгоист, ждет слез и упреков!

– Не люблю служить мишенью для грубых и вульгарных шуток. – Мелли скрестила руки на груди, стараясь унять мелкую дрожь.

– Диана болтать не станет, – заверил Дик. – А Рекс не из тех, кто любит грязные сплетни.

Или ты думаешь, что я стану хвастаться перед ребятами очередной победой? – Дик презрительно поджал губы.

– Тоже мне победа, – возмутилась Мелли.

Зубы ее стучали от холода. Или это нервы?

А вот Дик, похоже, ничуть не обеспокоен тем, что подружка застала его с другой. Впрочем, чему удивляться? Он с самого начала дал понять, что на распущенность кинозвезд смотрит сквозь пальцы.

– Разумеется, с чисто технической точки зрения ты права! Так что разыгрывай себе неприступную святошу на здоровье, никто тебя не уличит, я в том числе. Тоже мне, ходячая добродетель!

– Ничего подобного! – возмутилась она.

– Ах, нет? – протянул Дик.

– Нет! – повторила Мелли, стиснув кулачки.

– Успокойся, я не собираюсь вставлять тебе палки в колеса. Ты столь же подвластна похоти, как и прочие смертные, ну да пусть это останется нашим маленьким секретом. Ах, я и позабыл! Ты предпочитаешь слово «любовь», – безжалостно продолжал Дик. – Это возвышенное, чистое чувство к сексу отношения не имеет…

Холодный взгляд намеренно задержался на соблазнительных округлостях груди, и Мелли поплотнее запахнула блузку. Дик хочет побольнее оскорбить ее! Лишний раз подчеркнуть, что их исступленное влечение друг к другу не заключало в себе ничего чистого и возвышенного! Можно подумать, она нуждается в напоминаниях!

Дик заправил рубашку в брюки. Обнаружил отсутствие нескольких пуговиц, нащупал распоровшийся шов на спине и комично изогнул бровь.

– Вот иглу и нитку я не захватил; это я-то, бывший бойскаут!

– Держу пари, никогда ты бойскаутом не был! Зато известного назначения пакетик у тебя всегда наготове; такие, как ты, только и ждут подходящей возможности! – прошипела Мелли.

– Такие, как я? А что, если бы я закрывал глаза на средства предохранения, в твоих глазах я бы только выиграл? Если бы ты забеременела?

При этих жестоких словах она смертельно побледнела. Своим необдуманным замечанием Мелли себя же поставила под удар.

– Однажды я совершил подобную ошибку, – продолжал тем временем Дик, – а сейчас поздновато делать скидку на молодость и неопытность, хотя в твоих глазах и это не оправдание, верно, Мелани? И нечего изображать из себя жертву. Может, тебе такая картина куда больше по душе, но в моей памяти возникают иные образы.

Похоже, ему доставляет садистское наслаждение мучить меня, размышляла Мелли, с трудом выдерживая его взгляд.

– Бойскауты никогда бы не приняли в свой доблестные ряды такого отпетого мерзавца, – издевательски протянул Дик. – Если честно, я и впрямь никогда не был бойскаутом. Но не потому, что предпочитал служить черную мессу. После уроков я помогал отцу на ферме.

Боже, как ненавистен ей этот злобный сарказм!

– Пай-мальчик, одно слово! Однако сыновний долг не помешал тебе уехать из дома?..

– И покинуть на произвол судьбы собственную плоть и кровь, и жадно окунуться в разгульную жизнь большого города? Бог ты мой, от тебя ничего не скроешь, милая!

Видя, что задела собеседника за живое, Мелли на мгновение устыдилась собственных насмешек.

– Собственно говоря, к тому времени отец уже умер. Ферму пришлось продать, и от этого удара бедняга так и не оправился. Если бы мама была жива…

– Я не знала.

Что еще тут скажешь? В глазах Дика она читала горечь утраты и поневоле проникалась к нему сочувствием. Мелли знала: нельзя поддаваться слабости, и все-таки душа рвалась утешить его и поддержать! Где здесь ближайшая психбольница?

– От тебя ли слышу? Не так давно ты со знанием дела клеймила мое прошлое. Я-то думал, что имею дело с экспертом…

– Я знаю достаточно, – холодно отрезала Мелли и тут же усомнилась: а так ли это.

Сколько горечи в его словах… Возьми себя в руки! – грубо оборвала себя Мелли. Его поступку оправданий нет и быть не может. Вот тебе истинное лицо Дика Грейсона – жестокий, бескомпромиссный себялюбец. Не далее как несколько минут назад он показал себя во всей красе. А как распоряжается на съемочной площадке! Вся группа пляшет под его дудку! А уж со мной справиться – детские игрушки!

– Я тебе отвратителен, верно? В таком случае, как объяснить твой недавний пыл?

Дик задумчиво созерцал то самое место на полу, где… Живо представив себе два сплетенных тела, Мелли до боли стиснула ладонями виски и бессознательно покачала головой, отрицая очевидное.

– Или мне предстояло удовлетворять твои наиболее низменные потребности до тех пор, пока не явится идеальный возлюбленный? – риторически вопрошал Дик. – Прекрасный рыцарь, не обремененный позорным прошлым? Тот, кому не надо расплачиваться за былые ошибки?

– Я уснула, не сразу пришла в себя, а ты воспользовался моим замешательством, – глухо упрекнула Мелли. – И я вовсе не ищу совершенства!

Нарисованный Диком образ внушал ей глубокое отвращение. Выходило, что она, Мелли, нетерпима к чужим слабостям. Но это неправда! Дик способен исказить что угодно себе на пользу!

– Но с меня спрашиваешь по всей строгости! – выкрикнул Дик в ответ. Вдруг стало ясно, что его невозмутимое спокойствие только маска. – Ты могла уехать. Я закрыл бы глаза на контракт, и ты об этом прекрасно знала. Но нет, ты появляешься на съемочной площадке всякий день, мисс Безмятежное Благодушие с каменным сердцем! Даже если тебя нет рядом, я ощущаю аромат твоих духов…

Дик оборвал себя на полуслове и свирепо выругался. Тяжело дыша, он взъерошил темные кудри и одарил Мелли негодующим взглядом. Видно было, что вспышка эта непроизвольна и Дик о ней горько сожалеет.

Голова у нее шла кругом. Неужели и Дику приходится настолько несладко? Мелли казалось, что последние две Недели стали адом для нее одной. Теперь она убедилась: Дик тоже тяжело переживает случившееся. А ведь ничем себя не выдал!

– Я… я не знала, – пролепетала она.

Он зло расхохотался; Мелли непроизвольно поморщилась.

– Любая женщина замечает, когда мужчину влечет к ней, а меня к тебе адски влечет!

Мелли вздрогнула. Почему все ее существо отзывается на одну-единственную, произнесенную низким, хрипловатым голосом, фразу? Она на все лады проклинала собственную слабость.

– Я этого не хочу, – продолжал Дик, словно читая ее мысли. – Но у меня просто не осталось выбора. И у тебя тоже… но меня это не утешает!

– Я не… вовсе не…

– Не надо лжи, Мелани! – резко оборвал ее Дик. – Я только что держал тебя в объятиях. Чувствовал, как твое тело трепещет от страсти – страсти ко мне. Ты от меня зависишь, словно от наркотика.

Мелли захотелось опровергнуть эти слова, но что толку? Она облизала пересохшие губы.

– Я тебя презираю. – Реплика прозвучала вполне искренне.

– Не больше, чем я сам! – с горечью откликнулся Дик. – Презираю себя за то, что поверил, будто ты – первая и единственная женщина, с которой я могу остаться самим собой. Я уж отчаялся найти такую! Если я и совершаю ошибки, так вселенского масштаба, никак не меньше! А ты… в один прекрасный день ты обретешь свой идеал – само совершенство, без единого темного пятнышка, точно свежевыпавший снег. Да только сомневаюсь, что он сумеет доставить тебе такое удовольствие… – Широкие ладони легли на ее талию.

От неожиданности дыхание у Мелли перехватило.

– Отпусти!

– А вдруг я никогда не смогу избавиться от наваждения? – прошептал Дик, словно размышляя про себя. Пальцы его вдавились в податливую плоть. Не до боли, нет, но Мелли предпочла бы физические страдания этим упоительным ласкам. Дик нагнулся ближе: она ощущала запах его тела, тепло его дыхания на щеке…

– Не глупи, Дик. Если ты рассчитываешь напугать меня… – Смех ее прозвучал искусственно.

– Хочу обнимать тебя с открытыми глазами…

Дик никогда не закрывает глаз, вспомнила Мелли. Ему словно доставляет наслаждение наблюдать за партнершей. По щекам ее медленно разливался румянец, кровь закипала. Дик усмехнулся. Выражение лица его при этом не смягчилось; сейчас он напоминал коршуна, готового камнем пасть на добычу.

– Я не в буквальном смысле, – безжалостно поправил он. – Хотя и этот сценарий мне весьма по вкусу. Я хочу обнимать Мелани Мюррей, резонерку и ханжу, которая не прощает слабости. Ты из тех правдолюбцев, которые бросают на ветер высокие слова: «принципы», «долг», «ответственность»! От подобного самодовольства меня просто тошнит! Я думал, ты мое спасение… – По выражению его лица было видно: это убеждение давно развеялось как дым.

Мелли вырвалась, и Дик не стал ее удерживать. Тяжело дыша, она дрожащими пальцами принялась застегивать пуговицы блузки. Видит Бог, у нее есть причины злиться!

– Понятно: ты невинная жертва моего упрямства! – Мелли саркастически хмыкнула. – Если грех в том, чтобы отказать в любовных утехах мужчине, способному бросить обманутую девушку на произвол судьбы и отречься от собственного ребенка, то я и впрямь виновата. Ты вообще представляешь, что бедняжка пережила? – Мелли кипела праведным гневом. – Она-то не могла спастись бегством! По-твоему, я ханжа и резонерка? Пусть так. Я презираю тебя: ты предоставил слабой женщине расплачиваться за последствия твоих же поступков!

– Я был не прав. Ты никогда не найдешь мужчины, способного возвыситься до твоих требований. Он просто не существует. Ты – и судья, и присяжные, и палач – все в одном лице! А может быть, для начала следовало спросить, что все-таки произошло на самом деле? Это тебе не приходило в голову?

– В отличие от тебя, я не совершила ничего дурного.

– Тем хуже. Если бы и ты однажды оступилась, это бы научило тебя снисходительности к ближнему.

Ах, если бы Дик знал! Как хорошо, что она так и не успела рассказать ему позорную правду!

– Не изображай святую невинность, Дик. Ты слишком ловко жонглируешь словами.

– Я и не пытаюсь себя обелить. Я всецело за старомодную респектабельность и, что бы уж ты там ни думала, всегда старался поступать с ближним по справедливости. В отличие от тебя, совершенство меня не привлекает, но я ценю душевное тепло, милосердие и чувство юмора. Иногда первые впечатления оказываются верны: ты и впрямь холодная, озлобленная истеричка!

Голос его звенел враждебностью. Мелли сжала кулачки.

– Все лучше, чем стать очередной жертвой твоего дешевого обаяния! А с годами и оно померкнет. Впрочем, не тревожься: всегда найдутся толпы молодых, честолюбивых актрис, готовых тобою воспользоваться на пути к славе. Жалкое зрелище: своего рода симбиоз!

Дик подобрал с пола что-то маленькое и блестящее и швырнул Линде. Она машинально подставила руку. На ладони у нее сверкала золотая запонка.

– Сохрани на память!

– Прощай, Дик. – Мелли сжала сувенир в кулачке – так крепко, что чеканный узор отпечатался на ладони.

Она скрылась за дверью. Дик проводил ее взглядом. Прощание не оставляло места надежде, и он знал: на последнюю неделю съемок ему понадобится новый медицинский консультант. Вот и прекрасно!

Мелли вихрем ворвалась в спальню, рывком распахнула гардероб, вытащила чемодан. Задержавшись ровно настолько, чтобы стереть со щек непрошеные слезы, принялась сворачивать платья. Смела с туалетного столика флакончики и коробочки и швырнула их поверх одежды. Решительно захлопнула крышку.

Хватит с нее кинозвезд, и вечеринок, и занудных съемок! Неудивительно, что актерам столько платят: работа у них – скука смертная! И Диком Грейсоном она сыта по горло! При этой мысли Мелли расплакалась в голос.