НОЧЬЮ

Ночью Петя проснулся оттого, что кто-то плакал женским голосом.

Нина Игоревна плакать не могла.

Муж-и-Повелитель не мог плакать женским голосом.

Петя приподнял голову, чтобы подушка не мешала правому уху. И тогда услышал:

— Лопухи вы! Лопухи! — Это говорила Нина Игоревна очень громким шёпотом.

А женщина, которая была лопухом, всхлипывала:

— Что же нам было делать?

— Как — что? — на весь дом шептала Нина Игоревна. — Сдать дачу и ехать на юг.

— Он не хотел, — опять всхлипывала женщина.

— Вот я и говорю, вы как были лопухами, так и остались. Кто же мальчишку слушает?!

— Я пойду, — сказала женщина. И голос показался Пете знакомым.

— Сколько не хватает? — спросила Нина Игоревна.

— Рублей двести, — ответила женщина. — Я пойду... Но Нина Игоревна перебила совсем сердито:

— Двести дам. Принесу. Только Борису — ни копеечки.

— Да что вы, он и сам не возьмёт.

— «Не возьмёт, не возьмёт»!.. — заворчала Нина Игоревна. — Откуда же он деньги-то берёт? За драмкружок-то свой гроши небось получает.

— Я не знаю, — ответила женщина.

— Да чего тут знать, — перебила Нина Игоревна. — Ясное дело, кого-нибудь из дружков своих пустит по ветру — вот тебе и сыт, и пьян, и нос в табаке. Ты его не очень, не очень-то приваживай!

Петя вспомнил, как дядя Борис — Седьмая Вода подбрасывал его и ловил, «пускал по ветру», и подумал, что он, наверное, шутил и что по правде это делается не так. И нос у дяди Бориса не был в табаке, хотя табаком от него пахло. И пожалел дядю Бориса: почему Нина Игоревна так о нём говорит, как будто он виноват? А это неправда.

Пока Петя так думал, женщина застучала каблуками по сеням, стала прощаться.

Петя приподнялся на локте — поглядеть. Мимо окна пробежала мама Валерия. Петя даже в темноте узнал. Балерина мама нарядная и весёлая. А теперь вот плачет.

И он всё лежал и думал и долго не мог заснуть.