"Прощеный день" - читать интересную книгу автора (Брагин Александр Евгеньевич)

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

На Шексне у заветного камня в белоснежных одеждах с небольшим свертком и кувшином появляется Авдотья. Разводит на берегу два костра, становится между ними лицом к реке.


Авдотья (обращается к Шексне):

Мой средний брат — Мой луг — Со мною сам не свой: Казнит меня — за что? — Своей резун-травой. Мой старший брат. Мой лес — Со мною сам Не свой: Сечёт меня — за что? — Колючею листвой. Пришла просить сестру — Пречистую peкy: Во глубине своей Сокрой мою тоску!

Набирает в кувшин воды. Обливается ею. Ждет. Прислушивается к реке.

Ты знака не даёшь, Что приняла мой зов. Не теребишь волну. Спокоен твой покров.

Наклоняется к воде.

А может, это я Чего не поняла? А вот Как будто всплеск, Которого ждала. Теперь еще. Еще! Опять волна была.

Разворачивает сверток. Это — подзор с именной вышивкой. Опускает его в Шексну.

О, светлая! Прими. Сама его ткала.

Неспешно заканчивает свой обряд. Речной водой гасит костры. Садится, обхватив колени, напротив заветного камня. (обращается к камню)

И, дедушка, с тобой Хочу поговорить: Рассеять маяту, Совета попросить. Ты выслушай меня И не перебивай, Ведь ты же мне — Родня, Как весь родимый край.

Перебирается поближе к камню.

Беспечно я порхала и резвилась. И слезы прежние мои — Вода. Я будто в сон тяжелый провалилась. Ах, дедушка, Дай Бог не навсегда! И страшен, дедо, мне Мой неотвязный сон, Как будто милый Сам Отвел меня в полон. Проснусь. И верно: Сторожей расставил. Они кричат, Что он меня оставил… Поспешно! И закрылся на засов. Постыдно! Не сказав прощальных слов. Он обещал И радость, и беду, И свет, и тень, И мед, и лебеду Со мной делить. И воедино слить, Чтоб нераздельное Не разделить, — Две наши жизни. Как он смел шалить Священным, Дедушка? Меня не пощадить? Он толковал, Что я ему нужна, Как мать и дочь, Как стужа и весна, Как друг-соперник, Словом, как жена. Ах, дедушка, Да можно ли меня Одну оставить Среди бела дня?.. А вдруг Он не хозяин сам себе? Невольник, Покорившийся судьбе Вот кабы знать, Что То не отреченье, А милый тайным Связан порученьем! Мое терпенье Было бы прощеньем… Да, дедушка, Ты прав, Ищу я оправданья, Измене Понаряднее названья. Ведь даже камень, Даже черный тать И то сумел бы Весточку подать, Когда б любил И жар его знобил. А он — Умолк. Он не был или был? Остался от него Лишь неотвязный сон. Что, дедушка? Так суженый ли он?