"Рассказы из книги 'Опасайтесь лысых и усатых'" - читать интересную книгу автора (Коваль Юрий Иосифович)Вода с закрытыми глазамиС рассветом начался очень хороший день. Теплый, солнечный. Он случайно появился среди пасмурной осени и должен был скоро кончиться. Рано утром я вышел из дома и почувствовал, каким коротким будет этот день. Захотелось прожить его хорошо, не потерять ни минуты, и я побежал к лесу. День разворачивался передо мной. Вокруг меня. В лесу и на поле. Но главное происходило в небе. Там шевелились облака, терлись друг о друга солнечными боками, и легкий шелест слышен был на земле. Я торопился, выбегал на поляны, заваленные опавшим листом, выбирался из болот на сухие еловые гривы. Я понимал, что надо спешить, а то все кончится. Хотелось не забыть этот день, принести домой его след. Нагруженный грибами и букетами, я вышел на опушку, к тому месту, где течет из-под холма ключевой ручей. У ручья я увидел Нюрку. Она сидела на расстеленной фуфайке, рядом на траве валялся ее портфель. В руке Нюрка держала старую жестяную кружку, которая всегда висела на березке у ручья. – Закусываешь? – спросил я, сбрасывая с плеч корзину. – Воду пью, – ответила Нюрка. Она даже не взглянула на меня и не поздоровалась. – Что пустую воду пить? Вот хлеб с яблоком. – Спасибо, не надо, – ответила Нюрка, поднесла кружку к губам и глотнула воды. Глотая, она прикрыла глаза и не сразу открыла их. – Ты чего невеселая? – спросил я. – Так, – ответила Нюрка и пожала плечами. – Может, двойку получила? – Получила, – согласилась Нюрка. – Вот видишь, сразу угадал. А за что? – Ни за что. Она снова глотнула воды и закрыла глаза. – А домой почему не идешь? – Не хочу, – ответила Нюрка, не открывая глаз. – Да съешь ты хлеба-то. – Спасибо, не хочу. – Хлеба не хочешь, домой не хочешь. Что ж, так и не пойдешь домой? – Не пойду. Так и умру здесь, у ручья. – Из-за двойки? – Нет, не из-за двойки, еще кое из-за чего, – сказала Нюрка и открыла наконец глаза. – Это из-за чего же? – Есть из-за чего, – сказала Нюрка, снова хлебнула из кружки и прикрыла глаза. – Ну расскажи. – Не твое дело. – Ну и ладно, – сказал я, обидевшись. – С тобой по-человечески, а ты… Ладно, я тоже тогда лягу и умру. Я расстелил на траве куртку, улегся и стал слегка умирать, поглядывая, впрочем, на солнце, которое неумолимо пряталось за деревья. Так не хотелось, чтоб кончался этот день. Еще бы часок, полтора. – Тебе-то из-за чего умирать? – спросила Нюрка. – Есть из-за чего, – ответил я. – Хватает. – Болтаешь, сам не зная…– сказала Нюрка. Я закрыл глаза и минут пять лежал молча, задумавшись, есть мне от чего умирать или нет. Выходило, что есть. Самые тяжелые, самые горькие мысли пришли мне в голову, и вдруг стало так тоскливо, что я забыл про Нюрку и про сегодняшний счастливый день, с которым не хотел расставаться. А день кончался. Давно уж миновал полудень, начинался закат. Облака, подожженные солнцем, уходили за горизонт. Горела их нижняя часть, а верхняя, охлажденная первыми звездами, потемнела, там вздрагивали синие угарные огоньки. Неторопливо и как-то равнодушно взмахивая крыльями, к закату летела одинокая ворона. Она, кажется, понимала, что до заката ей сроду не долететь. – Ты бы заплакал, если б я умерла? – спросила вдруг Нюрка. Она по-прежнему пила воду мелкими глотками, прикрывая иногда глаза. – Да ты что, заболела, что ли? – забеспокоился наконец я. – Что с тобой? – Заплакал бы или нет? – Конечно, – серьезно ответил я. – А мне кажется, никто бы и не заплакал. – Вся деревня ревела бы. Тебя все любят. – За что меня любить? Что я такого сделала? – Ну, не знаю… а только все любят. – За что? – Откуда я знаю, за что. За то, что ты – хороший человек. – Ничего хорошего. А вот тебя любят, это правда. Если бы ты умер, тут бы все стали реветь. – А если б мы оба вдруг умерли, представляешь, какой бы рев стоял? – сказал я. Нюрка засмеялась. – Это правда, – сказала она. – Рев был бы жуткий. – Давай уж поживем еще немного, а?– предложил я. – А то деревню жалко. Нюрка снова улыбнулась, глотнула воды, прикрыла глаза. – Открывай, открывай глаза, – сказал я, – пожалей деревню. – Так вкусней, – сказала Нюрка. – Чего вкусней? – не понял я. – С закрытыми глазами вкусней, С открытыми всю воду выпьешь – и ничего не заметишь. А так – куда вкусней. Да ты сам попробуй. Я взял у Нюрки кружку, зажмурился и глотнул. Вода в ручье была студеной, от нее сразу заныли зубы. Я хотел уж открыть глаза, но Нюрка сказала: – Погоди, не торопись. Глотни еще. Сладкой подводной травой и ольховым корнем, осенним ветром и рассыпчатым песком пахла вода из ручья. Я почувствовал в ней голос лесных озер и болот, долгих дождей и летних гроз. Я вспомнил, как этой весной здесь в ручье нерестились язи, как неподвижно стояла на берегу горбатая цапля и кричала по-кошачьи иволга. Я глотнул еще раз и почувствовал запах совсем уже близкой зимы – времени, когда вода закрывает глаза. |
|
|