Новелла Матвеева ЗВЕНЬЯ ДНЕЙ

НОВАЯ КОСМОНАВТИКА

Америка,

В Космос поднявшись,

С собой россиян – не берёт.

Россия же,

В Космос поднявшись, –

Америку тащит с собой…

Америка тайны скрывает

(Их знает лишь свод голубой).

Россия же – американцам

Все тайны – за так отдаёт!

Никто никому не мешает – смотри! –

Любой наш секрет изучать изнутри.

Великое скажут мармоны

"Мерси"

При виде такой обороны

Руси!

АВТОГРАФЫ СТАЛИНА

Обращая сказки в были,

Упрощая общий фон,

Всё же кой о чём забыли

Правнуки твои, Гапон!

За твоих расстрелов посвист

Брось на Сталина грешить;

Выкрав сталинскую подпись –

Можно многих порешить!

Что и выполнили свято

Ваши родичи когда-то,

Разрешите доложить…

И не то, чтоб сразу – воры;

Просто – в росчерках сильны.

И летели приговоры

От лица вождя страны…

Трудно в рейс направить судно.

Трудно трактор починять.

Удивительно нетрудно

Копии распространять!

Было явным – стало тайным.

Но любой малюта знал,

Что, не спрашивая Сталина,

Можно делать трибунал.

В канцеляриях нередок,

Всяк залётный лиходей

Наподобье чёрных меток –

Множил подписи вождей.

Как там? "Фабрики – рабочим,

А земля – крестьянам"? Вздор!

На рабочих, между прочим,

Существует оговор.

Страшен тот, кому в конторах

Множить росчерки не лень;

Вот где автор всех терроров!

Вот – убивец деревень!

Впрочем… жребий переменчив;

Можно пальчик занозить…

Детки!

Надо было меньше

Друг на дружку – доносить.

ПЕРЕСМОТРЕНЦАМ

История катится по буеракам.

"Сама по себе"? – вы сказали не то!

Когда разрушались Иран с Ираком –

Ведь кто-то столкнул же их лбами? Кто?

История – вентиль, кому-то послушный…

Когда Договор раскрутился нарушенный

И "Мессер" над нашей страной закружил,

Бить фюрера вышел народ. (Говорят – безоружный?

Скажите же, кто его разоружил?)

О, вы-то не скажете! Вы постирали

Все знаки, что помнились нам на веку!

История движется не по спирали,

А по сперанскому змеевику.

Ведь где-то просечь её можно нахально.

И тем беззастенчивей пересмотреть!..

И путь, предназначенный нам изначально,

Сбиваясь, уже не сбывается впредь.

Откуда вы, неженки-молокососы,

Зелёные мальчики и травести,

Пришли Победителям делать разносы?

Солдат престарелых – до слёз довести?

Откуда вы, зрелые? Злато припрятав,

По странам порхающие налегке?

У вас откровенная цель супостатов:

Скрыть нашу Победу, как шило в мешке!

Но так как вы первые здесь по нахрапу,

А первым китам – преклоненье моё,

То я надеваю пред вами шляпу!

И я нахлобучиваю её!

Совет мой однако – для всех, основавших

Свои латифундии в нашей стране:

Старайтесь не ссориться с душами павших –

Они вас задушат во сне.

ЭСКУЛАПИЯ

(к слову о свином гриппе и властных медиках)

Как вы решительны – стремясь путём нажима

Москву и город Минск поссорить в миг один!

Как нерешительны – когда необходимо

Здесь государственный назначить карантин!

Какие нежности – ко всем, кто днесь по свету

Шныряет (может быть, нарочно!) здесь и там!

Им предлагается… "подумать": "Может, вам

Сейчас в Анталию, гм… надобности нету?"

А те, как водится, умышленно вредят.

Чего их спрашивать? Ты – санкцию вноси!

Уйми брожений вред! Но страннички елозят

По странам. Впрочем, там остаться не хотят:

Берут заразу там, а к нам – смеясь, привозят.

И лечит нежный врач – вредителей Руси.

ЗА ФРАНКЕНШТЕЙНОМ?

(сонет на сторонников клонирования людей)

Оказывается, не коммунистам

Такая жизнь нужна во всей красе, –

Чтоб стали одинаковыми все!

Ни квакерам – сектантам-колонистам;

Ни пишущим на каждого досье

Суровым и нахмуренным службистам;

Ни воинам не нужно, ни чекистам, –

Чтоб стали одинаковыми все!

Как выяснилось, это нужно… вам –

Авангардистам и космополитам.

"Ни с кем не схожим". На муштру сердитым.

Свободолюбья фыркающим львам.

Не стройтесь в роты, не чеканьте шаг вы –

Не бойтесь: одинаковы и так вы!

УКРАДЕННЫЙ ОРАНЖИЗМ

Вильгельм Оранский твёрдо стал у входа –

Вторженья чужеземного противу.

И – с позволенья целого народа –

Перед испанским флотом – снял плотину.

И море понеслось! И вся природа

Сполна за вашу гибель отплатила,

Эгмонт и Горн! И – ни за грош-полтину

Пропала враз армада злого сброда.

Оранжевые бури – от Вильгельма

Оранского! – что снял с отчизны иго.

А нынче в "оранжисты" лезет шельма,

Чья жизнь без ига – всё одно, что фига;

Что не простит себе (клянусь Брабантом!),

Коли не сдаст отчизну – оккупантам!

ПРЕДПОЛОЖЕНИЕ

- 1 -

Скабрёзность, жуть и недомолвка

Кому-то кажутся забавными.

Но не было ли… кривотолка

О тех, кого считают "фавнами"?

Миф закоснел на их фигурах.

Но, может быть, не "козлоногие"?

А просто – люди в козьих шкурах?

Скрывающиеся, убогие?

Не множественные силены,

Не существа необъяснимые,

А попросту… аборигены?

В глубь леса греками теснимые?

В слепых чащобах, в рощах зрячих

Они к своим же "нимфам" сватались.

И у источников горячих

В пещерах – от "законов" прятались.

По горло сытые при этом

Их цитаделей покореньями,

Всегда в бегах, – питались летом

То виноградом, то кореньями.

Но – с воцарением Борея –

Для приисканья пропитания

Из чащ выныривали (сея

В народе страх и трепетание)…

Тих был состав пастушьих обществ.

Но их вожди взросли задирами,

Не принимающими новшеств, –

За что и прозваны – "сатирами".

Так и не сдавшиеся грекам,

Но замершие в беге внутреннем,

Пелазги жили в Царстве неком,

Пустой мечтой оперламутренном…

- 2 -

Летело время. Всё менялось;

Что было явно – стало мнимым.

Былая хмурь заулыбалась

Отдельным "фавнам" – встарь гонимым.

И греки их детишек сирых

Порою взращивали ласково.

И даже в песенных турнирах

Иной воспитанник участвовал.

И эллин Феб, сторонник пользы,

Навряд повинен в истязании,

Сняв с человека шкуру козью.

(Не кожу, нет: одёжу козью!)

Как победитель в состязании.*

« – имеется в виду история Марсия

- 3 -

Не ждите, плуты, чтоб за "измами",

"За давностью" ль (ведь время – тянется!) –

Соврать: "Мы это знали сызмала";

Вам наша ересь – не достанется.

К тому же – вам не жаль исчезнувших,

В которых я вглядеться чаяла,

Которых жизнь – в скорлупках треснувших

Утопла. В зарослях растаяла;

Кого зазря прозвали "фавнами"

(А значит попросту – "животными"!

Увы! Сие прозванье славное,

И древнее, и… столь недавнее! –

Пронизывает душу – оторопью).

Однако – нечего буравить,

Меня глазами оловянными,

Когда, своих спеша прославить

И от напраслины избавить,

Я назову их – праславянами.

И пусть примолвят люди знатные –

Сверхчеловечки безоткатные:

"На кой нам – в нашей спайке дружеской

Пастушкины предположения?

Давно у нас – к Звезде Пастушеской

И к пастухам – пренебрежение".

НОВОГОДНЕЕ

Заглядевшись к ночи на изморозь,

В Зазеркалье попали мы;

Его радужность, линзовость, призмовость

Отразила красу зимы.

Льдов накатанных поле ровное.

И дорога бежит, светла,

Вся как будто бы из полированного

Зажигательного стекла!

Скрипнул дуб, снежком затуманенный

(Воздух тих, а в дупле – сквозняк!).

Даже в далях за глухоманями

Ёлкам празднично! Добрый знак.

Камня лунного благороднее

Льда наколотого куски…

И снежинки летят новогодние,

Словно майские лепестки.

Не катками – льдами окольными

(Без коньков, вообще говоря),

Волонтёрами:

Добровольными

Полотёрами января, –

Заглядевшиеся на изморозь,

Чей светильник неотразим,

В эту призмовость, в эту линзовость

(Перезябшие – а ведь вызвались!)

Зазеркальем зимы – скользим…

ПЕТРУ ПАРФЁНЕНКОВУ – ХУДОЖНИКУ ВИТРАЖЕЙ

Цветные стёкла витражей,

Блестящие в руке усердной, –

Единственный из миражей

Не исчезающий, оседлый.

Тому и в полночи светло,

Тот послужил искусству вдвое,

Кто заключил зарю в стекло,

А в то же время – дал ей волю.

Зелёный, синий, золотой –

Огонь цветной в стекле витает,

Иконописной смуглотой

Он духов зла – предупреждает.

Блажен, кто лучшие часы

Отдаст божественному рвенью.

Хвала художникам Руси!

Хвала труду и вдохновенью!

Не остывай, хрустальный жар!

А Ты, Господь, источник света,

Спаси и нас: от злобных чар,

От заблужденья и навета.

ЗВЕНЬЯ ДНЕЙ

Слабо светает.

С неба слетает

Снег чуть заметный.

Тот, кто не спит – обязательно грезит.

В час предрассветный

В голову лезет

Вздор несусветный!

Брать ли на веру

Эту, к примеру,

Мысль? И её изложенья манеру? –

Дни пронеслись бы,

Злы и кургузы.

Слёз прорвались бы

Дальние шлюзы,

Кабы не музы!

Всё неизвестно.

Всё-то неверно.

Всё-то мгновенно.

Брать ли на веру

Счастья химеру?

Да. Непременно.

Всё отстоится:

Жизнь состоится,

Если случится

Сдать на храненье

Стихотворенью

Лучшие жизни мгновенья;

Светлые, как небылица,

Дней прошумевшие звенья.