"Грани Нижнего Мира" - читать интересную книгу автора (Авраменко Олег)

Глава 2 Марк и Беатриса. Торнинский тракт

Когда карета подъезжала к краю «лоскута», Беатриса высунулась по грудь из окна правой дверцы и посмотрела назад, где за аркой портала стояли её родители. Она помахала им рукой, отец ответил ей взмахом своей шляпы, а мать послала вслед уезжающим детям воздушный поцелуй.

Спустя несколько секунд карета въехала на следующий «лоскут» и исчезла из поля зрения барона и баронессы фон Гаршвиц. Беатриса подняла стекло на окне, оставив лишь узкую щель вверху для доступа свежего воздуха, и присела на своё место рядом с братом. Марк сжал её руку и ободряюще улыбнулся. За последние четыре года они уже привыкли к длительным разлукам с отцом и матерью, и тем не менее всякий раз им было грустно покидать отчий дом, родную Грань Нолан и на долгие девять месяцев уезжать на чужбину.

А вот их младшая сестра Ребекка впервые расставалась с родителями. Взобравшись с ногами на сиденье, она по-прежнему выглядывала из заднего окна и продолжала размахивать платком всё уменьшавшимся фигуркам отца и матери, хоть и понимала, что они больше не могут видеть её. Лишь когда карета, миновав ещё несколько «лоскутов», въехала на основной тракт, Ребекка наконец отвернулась от окна, опустила ноги на пол и расправила на коленях платье. Вид у неё был грустный и подавленный, а в глазах стояли слёзы.

Некоторое время в карете царило неловкое молчание. Марк и Беатриса боялись неосторожным словом ещё больше расстроить сестру, а Ребекка отчаянно боролась с желанием прижаться лицом либо к мягкой спинке сиденья, либо к крепкому плечу брата, и горько зарыдать от охватившей её тоски за папой и мамой, за родными местами, за близкими друзьями и подругами, которых она ещё не скоро увидит…

Но как раз мысль о друзьях и подругах немного успокоила девочку. Ведь они ей так завидуют! Теперь она, как и Марк с Беатрисой, будет учиться в школе для настоящих колдунов, где обучают настоящему колдовству, а не всяким там простеньким фокусам, которыми любят щеголять ведуны. После шести лет учёбы она станет настоящей колдуньей — пусть и не такой сильной, как инквизиторы, но уж наверняка посильнее тех, кого на Нолане привыкли называть колдунами. В течение нескольких поколений бароны фон Гаршвиц постепенно накапливали колдовские способности в своём роду, правильно подбирая себе жён (отец называл это каким-то жутко научным словом, но Ребекка его запамятовала), и с каждым следующим поколением их сила возрастала. Наконец у Рихарда фон Гаршвица родились дети, чей дар оказался достаточно развитым, чтобы они могли обучаться в престижной школе колдовских искусств на Грани Торнин — у мастера Ильмарссона, самого могущественного колдуна на всём белом свете. Жаль только, что эта школа находится так далеко от дома — в двух с лишним неделях пути по тракту. А ещё жаль, что учёба там начинается так неудобно — сразу после Нового Года. Ребекка очень любила новогодние и рождественские праздники, но на этот раз и во все последующие пять лет ей придётся встречать их в дороге — иначе она просто не успеет к началу занятий. Впрочем, по этому поводу Ребекка не очень расстраивалась. Ради того, чтобы стать настоящей колдуньей, девочка готова была пожертвовать всеми без исключения праздниками на свете.

— Марк, — обратилась она к брату, — а мы когда-нибудь сможем ходить по Трактовой Равнине? Сами, без чужой помощи.

У Марка был большой соблазн сказать «да», чтобы поднять настроение сестрёнки, но он очень не любил лгать. Поэтому ответил честно:

— Не знаю. Нам в школе этого не обещают. Говорят, что одни смогут, а другие — нет. Но проходить через Рёбра, — поспешил он утешить Ребекку, — умеют все выпускники. Мы с Беа начнём учиться этому со следующего триместра. Проникновение сквозь Рёбра — обязательный навык в школе Ильмарссона, без него нельзя получить диплом.

— А разве это не то же самое, что путешествие по Равнине? — удивилась Ребекка.

— Не совсем. Когда ты пересекаешь Рёбра, то просто переходишь с одной Грани на другую через область их плотного соприкосновения — в местах Вуалей. А путешествуя по Равнине, ты движешься между Гранями, не сквозь Рёбра, а внутри них.

— Фактически, — решила блеснуть своей учёностью Беатриса, — Трактовая Равнина является сужением пространства Рёбер на подмножество их локальной прозрачности.

— Понятно, — не совсем уверенно сказала Ребекка, порядком сбитая с толку заумным объяснением старшей сестры. — Значит, пересекая Рёбра, ты как бы «проскакиваешь» мимо Равнины?

— Совершенно верно, — подтвердил Марк, мысленно одёрнув Беатрису, которая опять собиралась сделать уточнение. — Проникновение сквозь Рёбра можно представить следующим образом: стоя на краю «лоскута» ты на какое-то мгновение попадаешь на Равнину, быстро переходишь на соседний «лоскут» и тут же возвращаешься в обычное пространство, но уже на другой Грани.

— Или на той же самой Грани, но в каком-то другом месте, — добавила Беатриса. — Путешествие сквозь Рёбра состоит из таких вот «прыжков» с Грани на Грань. Идти по Трактовой Равнине, конечно, удобнее, а главное — гораздо быстрее.

Ребекка ненадолго задумалась.

— А если, — предложила она, — пересекать Рёбра не на краю «лоскута», а где-то в середине?

— Тогда просто вернёшься обратно, — ответил Марк. — Хотя понимаю, что ты имеешь в виду. В принципе, задержаться на Равнине, «зацепиться» за неё, не так уж и трудно, но толку от этого будет мало. Попасть на Равнину может любой человек — через входной портал трактового пути. Однако для путешествия по ней нужно уметь переходить из одной её плоскости в другую — это самое сложное дело. Без такого умения ты можешь годами добираться до нужной тебе Грани, а скорее всего, потеряешь ориентацию и заблудишься на веки вечные.

— Тогда лучше пользоваться «колодцем», — заметила Ребекка.

— Те, кто не умеет путешествовать по Равнине или, хотя бы, проникать сквозь Рёбра, так и делают, но при малейшей возможности предпочитают обходиться обычными трактовыми путями, — сказал Марк. — Открывать «колодец» ты научишься уже через три года, но можешь мне поверить, что после нескольких пробных путешествий, предусмотренных школьной программой, особого желания лезть в «колодец» у тебя не возникнет. Это действительно очень неприятная штука.

— Правда, есть ещё более неприятные, — добавила Беатриса. — И не просто неприятные, а смертельные. Например, метод свёртывания пространства, чаще его называют «почтовым курьером», поскольку он, благодаря своей быстроте и оперативности, широко используется колдунами для обмена письмами и разными небольшими предметами. К сожалению, людей таким образом переправлять нельзя — при свёртывании пространства они гибнут. Из всех известных науке способов перемещения материальных объектов между Гранями человек может выдержать только три — «колодец», Трактовую Равнину и пересечение Рёбер.

— Четыре, — уточнил Марк. — Ты забыла о межпространственном инфернальном туннеле.

— Не забыла. Просто я его не считала. Инфернальный туннель можно проложить лишь с помощью Нижнего Мира, а мы сейчас говорим о… ну, скажем, о земных способах. К тому же его никак нельзя назвать безопасным для человека.

— Но в принципе там можно выжить. Ведь сколько известно историй о людях, которые случайно попадали в инфернальный туннель и выбирались из него в целости и сохранности за тридевять Граней от родины.

— А сколько не выбирались, — парировала Беатриса. — И, естественно, не могли рассказать о своих приключениях.

— Я же говорю: в принципе, — настаивал Марк.

Брат и сестра заспорили, перейдя на мысленную речь. Ребекка придвинулась к боковому окну и посмотрела вперёд. Их карета как раз подъезжала к перенаправляющему порталу, который переводил трактовый путь в другую плоскость Равнины. Не желая пропустить этот момент, она снова взобралась с ногами на сиденье и прильнула к заднему окну.

Широкая ровная дорога, извивистой лентой тянувшаяся вдаль и исчезавшая милях в шести от них под аркой такого же портала, как тот, к которому они приближались, была заполнена движущимися в обоих направлениях каретами и повозками, тяжёлыми фургонами и лёгкими экипажами, всадниками и просто пешими путешественниками. По обе стороны дороги простиралась бескрайняя Трактовая Равнина, сотканная, словно одеяло, из больших «лоскутов» земной поверхности, принадлежавших разным Граням. Близ дороги это были в основном пустынные, каменистые участки, без каких-либо признаков жизни на них, но дальше виднелись поросшие зеленью холмы, участки леса и разбросанные там и сям куски рек, озёр и морей.

Уже само по себе это поражало воображение новичка, однако Ребекка, которая вместе с отцом и матерью несколько раз в год совершала короткие путешествия по тракту, навещая живущих на соседней Грани маминых родственников, была привычна к такой картине. Она ждала куда более любопытного зрелища — «скачка» Равнины при повороте трактового пути.

Когда их карета въехала под арку, Равнина моментально преобразилась: все прежние «лоскуты» в мгновение ока исчезли, а на их месте тотчас возникли новые — но совсем другие. Всякий раз, когда Ребекка наблюдала за этой стремительной метаморфозой, у неё создавалось впечатление, что кто-то резко повернул весь мир, подобно калейдоскопу, и его «лоскуты»-осколки мигом сплелись в иные узоры. От отца она слышала, что на самом деле при повороте тракта Равнина не «скачет», а «плывёт», но из-за того, что вид меняющейся Равнины вызывает у многих людей и животных панику, порталы сконструированы таким образом, чтобы поворачивать путь очень резко, и глаз просто не успевает замечать, как «плывёт», преображаясь, Равнина.

Вместе с прежними «лоскутами» пропала и почти вся дорога позади них; остался лишь короткий её участок, начинавшийся у края «лоскута», на котором стоял портал, а дальше тянулись дикие безлюдные «лоскуты». На этот участок из ниоткуда въезжали кареты, повозки, фургоны, вступали всадники и пешеходы, а те, кто двигался в противоположном направлении, приближаясь к границе «лоскута», словно растворялись в воздухе. Как обычно в таких случаях, Ребекка слегка испугалась, хотя прекрасно понимала, что дорога позади кареты никуда не исчезла, просто теперь она видит Равнину под другим, если можно так выразиться, углом зрения.

Девочка вздохнула. Ей гораздо больше нравилось то, что происходит при «скачке» Равнины впереди, — когда из ниоткуда возникает длинный отрезок дороги до следующего портала с движущимися по нему людьми и транспортом. Во время поездок к бабушке с дедушкой она как правило смотрела вперёд — ведь обычно они ехали в открытом экипаже. А здесь вперёд не шибко посмотришь; ну, разве что высунувшись по пояс из бокового окна кареты, да и то будет виден лишь кусочек дороги…

Немного разочарованная, Ребекка отвернулась от заднего окна и увидела на лицах брата и сестры понимающие улыбки. Улыбаясь, они были поразительно похожи друг на дружку. Впрочем, они были похожи при любых обстоятельствах — ясно ведь, близняшки, — но улыбки делали их лица почти неотличимыми. Разве что у Марка черты были резкими и немножко суровыми, а у Беатрисы — мягкими и нежными.

— Не расстраивайся, сестрёнка, — сказала Беатриса, убрав со лба непокорную прядь тёмно-каштановых волос. — В следующий раз будешь смотреть оттуда. — Она указала на люк на крыше кареты. — Марк подержит тебя. Правда, братишка?

Марк согласно кивнул:

— Разумеется. И вообще, Бекки, не переживай. Ты ещё успеешь насмотреться. Попомни моё слово: к концу поездки тебе это надоест.

— Порталов будет так много?

— Через каждые несколько миль, — ответил ей брат. — А вблизи Торнина они вообще встречаются чуть ли не по два на милю. Трактовый путь там очень сильно петляет.

— Из-за этих порталов?

— Да.

Немного подумав, Ребекка покачала головой:

— Глупо всё это. Лучше было бы проложить прямой трактовый путь, а от него отводить ответвления к Граням, мимо которых он проходит. А ещё лучше было бы заселять ближайшие к тракту Грани. — Она указала в окно: — Вон, видите? Там ведь не только клочки пустыни. Есть же «лоскуты» и с лесами, и с лугами. На тех Гранях тоже можно жить. А они совсем рядом с трактом.

Марк и Беатриса быстро переглянулись. В возрасте Ребекки они не задумывались над такими вещами. То, что трактовый путь идёт зигзагами от одного портала к другому, из-за чего дорога по нему получается раз в десять, а то и пятнадцать длиннее, чем напрямик по Равнине, было известно им с детства и казалось совершенно естественным. Только в школе, на занятиях по географии, они узнали, в чём причина такой извивистости трактов.

— Видишь ли, Бекки, — принялся объяснять Марк. — Трактовые пути сильно петляют вовсе не из-за плохого расположения населённых Граней. Вдоль этого отрезка тракта всё делалось именно так, как ты считаешь правильным: сначала был проложен путь, а уже потом люди заселяли прилегающие к нему Грани.

— Тогда почему он изгибается через каждые несколько миль? — нетерпеливо спросила Ребекка.

— Да просто потому, что иначе идти не может. Вот подумай: какие именно «лоскуты» годятся для трактового пути?

— Ну, они должны быть твёрдые, ровные, — ответила Ребекка. — Их края должны находиться на одной высоте с краями соседних, чтобы не было «ступенек», по которым трудно ехать. И ещё на «лоскутах» не должно быть ни слишком жарко, ни слишком холодно.

— Да, это тоже важно. Однако самое главное — они должны быть постоянными, неизменными, неподвижными. То есть Вуали, охватывающие эти «лоскуты», не должны дрейфовать — ни по Граням, ни по Равнине. Иначе за несколько лет тракт просто распадётся на части, и по нему уже нельзя будет проехать. Теперь понимаешь, как трудно проложить правильный трактовый путь?

Ребекка медленно кивнула:

— Да, понимаю. Для трактов подходит не всякий «лоскут».

— Вот именно. Поэтому дорога идёт от портала к порталу не по прямой линии, а извивается, поэтому путь так часто переходит из плоскости в плоскость. Исключение представляет лишь Главная Магистраль — но это не совсем трактовый путь, если под этим понимать искусственное сооружение. Главная Магистраль — естественный феномен, чудо природы… или Божье чудо. А люди, в отличие от Бога или природы, не способны делать Вуали стабильными в удобных для себя местах; так что приходится довольствоваться существующими и прокладывать тракты петлями и зигзагами, следуя по цепочкам неподвижных «лоскутов». А такие «лоскуты» чаще всего встречаются на очень старых Гранях, которые возникли в числе первых при Сотворении Мира и уже давно стали безжизненными. Поэтому вдоль дороги такой пустынный пейзаж, воздух кажется таким пресным и безвкусным, а… Кстати, ты обратила внимание, что на трактовом пути всегда светло?

Прежде чем ответить, Ребекка выглянула в окно. На «лоскуте», по которому они в данный момент проезжали, было позднее утро — или ранний вечер. Когда же их карета въехала на следующий «лоскут», стало немного сумрачнее — и тем не менее достаточно светло, чтобы движение по тракту не замедлялось.

— Нет, Марк, — наконец сказала Ребекка. — Я как-то не обращала на это внимания. Мне всегда казалось, что так и должно быть.

«Оно и понятно», — подумала Беатриса. Четыре года назад они с Марком тоже не обращали внимания на этот факт, теперь казавшийся им весьма примечательным. И, возможно, до сих пор принимали бы его как нечто само собой разумеющееся, если бы не учёба в торнинской школе, где из детей и подростков, обладающих так называемым промежуточным даром — гораздо сильнее ведовского, но вместе с тем значительно слабее инквизиторского, — пытались сделать полноценных колдунов. Метод мастера Ильмарссона и тщательно подобранного им коллектива преподавателей состоял в том, чтобы компенсировать недостаток магических способностей учеников большим объёмом знаний и высоким мастерством в обращении с доступными им силами, поэтому нагрузки в их школе были огромны, а учебный процесс — необычайно интенсивный.

Беатрисе казалось, что за эти четыре года они с Марком повзрослели как минимум на шесть лет, а может, и на все восемь. Особенно тяжёлым был их первый год, и Беатриса не завидовала младшей сестре, которой ещё предстояло пройти через эту каторгу. К счастью, родители воспитали Ребекку достаточно серьёзной, ответственной и самостоятельной девочкой, а как раз этих черт Беатрисе с Марком очень недоставало в начале их учёбы в школе. Зато их было двое, им помогала тесная эмоциональная связь, присущая многим колдунам-близнецам, в трудные моменты они оказывали друг другу всяческую поддержку и никогда не чувствовали себя одинокими. Во многом благодаря этому (а ещё, конечно, по причине бесспорной талантливости), учёба давалась им легче, нежели большинству школяров, они неизменно числились среди лучших учеников и имели все шансы по окончании школы поступить в весьма престижную Мерадорскую академию — лучшего на всех Гранях высшего учебного заведения для юношей и девушек с промежуточным колдовским даром. Некоторые выпускники школы Ильмарссона даже продолжали своё обучение в инквизиторских академиях, но ни Марк, ни Беатриса туда не стремились. В свои тринадцать лет они уже вполне осознавали, что при всём своём уме, несмотря на свои несомненные таланты, всегда будут оставаться белыми воронами среди учеников, которым посчастливилось унаследовать от родителей сильный, инквизиторский дар. (Этот дар по-научному ещё называли доминантным, а слабый, ведовской — рецессивным, хотя оба термина были неудачными, так как, по большому счёту, все колдовские способности являются рецессивным наследственным признаком…)

— Дело в том, Бекки, — тем временем объяснял сестре Марк, — что все основные тракты проложены не просто через старые Грани, а через очень старые, которые больше не вращаются вокруг оси и всегда повёрнуты к солнцу одной своей стороной. На таких Гранях все Вуали давным-давно перестали дрейфовать и менять свою форму, поэтому они наилучше подходят для строительства трактовых путей. А то, что на них нет ни смены дня и ночи, ни разных времён года, обеспечивает стабильность условий на тракте, что очень удобно для путешественников. Ведь при такой интенсивности движения перед каждым «лоскутом», где наступила ночь, идет дождь или снег, возникали бы заторы, и поездка по таких трактах длилась бы намного дольше.

Беатриса хотела было добавить, что, кроме этих, есть ещё целый ряд других критериев по которым выбирают маршрут при прокладке трактовых путей, но затем передумала. Сестра и так получила достаточно информации для размышлений, поэтому не стоило перегружать её излишними подробностями.

И действительно, Ребекка больше не расспрашивала о трактах, а вновь заговорила о школе. Правда, время от времени она отвлекалась, чтобы при помощи брата выглянуть из люка и посмотреть, как трактовый путь меняет своё направление, но затем непременно возвращалась к интересующей её теме. Марк и Беатриса охотно отвечали на вопросы младшей сестры, рассказывали о тамошних порядках, о нравах учителей, о всяких злых розыгрышах, которыми старшие ученики имеют обыкновение встречать новичков — среди школяров это именуется посвящением в братство или сестринство. За последние два месяца, пока длились каникулы (в северном полушарии Торнина лето приходилось на конец календарного года), Ребекка многое узнала о своей будущей школе, и Марк с Беатрисой надеялись, что это знание существенно облегчит её первые шаги в новой, взрослой жизни.

Так прошли следующие четыре часа путешествия. Марк, Беатриса и Ребекка как раз собирались немного подкрепиться прихваченными из дому продуктами (остановка на обед в придорожной таверне предвиделась только часа через два), когда карета замедлила ход, затем стала двигаться рывками, а в конце концов и вовсе остановилась. Поначалу они не придали этому значения — короткие задержки на трактах были не редки — и спокойно принялись выкладывать на расстеленную на переднем сидении скатерть свёртки из корзины.

Между тем карета продолжала стоять, даже не пытаясь сдвинуться с места, а снаружи доносились всё более раздражённые голоса. Немного встревожившись, Марк решил выяснить, в чём дело. Встав ногами на сиденье, он откинул люк на крыше кареты, высунул голову наружу и посмотрел вперёд, где примерно в четверти мили от них возвышался портал.

Именно там, судя по всему, и случился затор. Колонна неподвижного транспорта выстроилась до самого портала, а всадники и пешеходы, лавируя между каретами, фургонами и повозками, ещё продолжали продвигаться к арке, но, насколько мог видеть Марк, останавливались перед ней и дальше не проходили.

Движение по встречной полосе тракта тоже прекратилось. Правда, мимо ещё проезжали медлительные фургоны и проходили пешие путники, но из-под арки портала больше никто не появлялся.

Рядом с Марком на сиденье встала Беатриса. Макушка сестры едва достигала отверстия люка, поэтому он обхватил её за талию и легко поднял на целый фут.

— Ого! — произнесла Беатриса, оценив ситуацию. — Кажется, дело серьёзное.

— Что случилось? — отозвалась из кареты Ребекка, которая не теряла времени даром и уже принялась за еду.

— Понятия не имею, — ответил Марк, влезая обратно. — Попробую выяснить.

Он открыл боковую дверцу и подозвал Ганса — одного из трёх слуг барона, которые верхом сопровождали их в пути.

— Ты не знаешь, в чём дело? — спросил у него Марк.

— Нет, молодой господин, — ответил слуга. — Ясно одно: через портал сейчас никто не проезжает. На этот счёт в толпе говорят разное, в основном всякие глупости. Витольд уже поехал вперёд, чтобы разобраться.

— А где Бруно?

— На той стороне. — Ганс указал на встречную полосу. — Решил расспросить тех, что последними проехали портал.

— Правильно, — одобрила действия слуг Беатриса. — Как только Витольд или Бруно вернутся, пускай немедленно доложат нам обо всём, что узнали.

— Всенепременно, барышня, — пообещал Ганс.

Марк захлопнул дверцу кареты и сел рядом с Беатрисой. Ребекка спросила:

— Как вы думаете, случилось что-нибудь с порталом?

— Будем надеяться, что нет, — ответил Марк. — Может, просто столкнулись два встречных фургона и перегородили дорогу.

— А если сломался портал, — настаивала Ребекка. — Такое бывает?

— Редко, но бывает, — признал Марк.

— И что тогда?

— Ничего страшного, — успокоил он младшую сестру. — Если с порталом случаются неполадки, его смотритель передаёт сигнал на контрольный пост, обслуживающий этот участок пути. Оттуда по Трактовой Равнине приезжает мастер и всё исправляет.

— А разве смотритель не может сам исправить?

— Если неполадка серьёзная, то нет. Ведь смотрителей набирают из простых ведунов, держать у каждого портала колдуна слишком расточительно. — С этими словами Марк взял пирожок с мясом, откусил кусок и принялся жевать. — Хорошо хоть поломки порталов случаются редко, — продолжил он после паузы. — Иначе трактовые пути были бы такой же редкостью, как и паровые поезда.

При последнем слове глаза Ребекки зажглись.

— Папа говорил, что на Торнине есть паровозы. Вы с Беа видели их?

Марк кивнул, пережёвывая следующий кусок пирога.

— Не только видели, но и ездили. Ты тоже сможешь прокатиться.

От восторга Ребекка чуть не захлопала в ладоши.

— Ой, здорово!… А они правда быстро ездят? Так же быстро, как летит стрела?

Как ни жаль было Марку разочаровывать её, он всё же покачал головой:

— Нет, сестричка, за стрелой им не угнаться. Да и скачущая галопом лошадь бежит быстрее. Зато поезда, в отличие от лошадей, никогда не устают и могут ехать день и ночь. Это очень удобный вид транспорта, только беда в том, что паровые двигатели слишком капризны и требуют постоянного присмотра. Их работу обеспечивает сложная система чар, которые нуждаются в тщательной регулировке, иначе поезд перестанет ехать или, не дай Бог, случится нечто похуже — давление пара в котле резко возрастёт, и он взорвётся, погубив много людей. В этом-то и причина того, что паровые поезда такая редкость — обычные ведуны с их обслуживанием не справятся, тут нужны настоящие колдуны.

— Такие, как мы?

— Такие, какими мы станем после школы, — уточнила Беатриса. — Ну, может, чуть слабее. И всё равно таких колдунов очень мало.

— А я, когда выучусь, смогу водить поезда? — спросила Ребекка.

Брат с сестрой улыбнулись.

— Конечно, сможешь, — сказал Марк. — Но, думаю, ты найдёшь себе более интересное занятие.

Минут через пять явился Бруно, который расспрашивал путников на встречной полосе. Ничего конкретного он не узнал — кроме того, что двое человек в униформе службы трактов перекрыли шлагбаумами въезд под арку портала. А поскольку те путники уже миновали портал, то они не возвращались, чтобы поинтересоваться, чем вызваны такие действия.

Едва Бруно закончил свой рассказ, как вернулся Витольд с более подробными сведениями. Оказывается, ещё несколько часов назад смотритель обнаружил какие-то нарушения в работе портала и доложил об этом на ближайший контрольный пост. Недавно оттуда прибыли два мастера и, изучив неполадку, пришли к выводу, что она чревата крупными неприятностями, поэтому решили закрыть портал на ремонт.

— А когда его отремонтируют? — спросил Марк.

— Они говорят, что для этого понадобится несколько дней.

— И всё это время нам придётся ждать? — разочаровано спросила Ребекка, протиснувшись между братом и сестрой, которые разговаривали со слугой через открытое окно кареты.

— Конечно же, нет, барышня, — опередив Марка, ответил Витольд. — Такие важные тракты, как этот, всегда имеют объездные пути. Мастера собираются завернуть нас обратно, как только освободится встречная полоса. Они уже отдали распоряжение смотрителям соседних порталов поставить знаки объезда.

— Это сильно удлинит наш путь? — спросила Беатриса.

— Да порядочно. Говорят, что дня на четыре, не меньше. Милях в пятнадцати позади нас есть боковое ответвление, оно называется Геренским трактом. А уже на самом Герене можно перейти на Эрендальский тракт, который пересекается с Торнинским. Вот этим путём нас и хотят пустить. — Слуга поднялся на стременах и посмотрел вперёд. — Кажется, уже началось.

Марк снова встал на сиденье, выглянул из люка и увидел, что голова их колонны начинает поворачивать. Вслед за тем, сообразив, в чём дело, стали выезжать на встречную полосу и путешественники, находящиеся вдали от портала.

— Нам надо поспешить, чтобы не оказаться в самом хвосте, — промолвил Марк и уже собирался отдать соответствующее распоряжение кучеру, но Витольд с хитрой усмешкой остановил его:

— Погодите, молодой господин. Нам можно не торопиться. Я договорился с мастерами, чтобы нас пропустили. Портал-то рабочий, просто он немного барахлит. А если всё же повернёт нас не туда, куда надо, мастера помогут нам вернуться на тракт.

Трое юных путников растерянно уставились на него.

— Это правда? — не веря своим ушам, произнесла Беатриса. — Ты договорился с мастерами?

Слуга с важным видом кивнул.

— Но как? — спросил Марк. — Пообещали им большое вознаграждение?

— Нет, молодой господин. Я не имел от вас таких полномочий. Просто сказал одному из мастеров, что сопровождаю трёх юных колдунов, которые едут на учёбу в Торнинскую школу и очень не хотят опоздать к началу занятий. — Витольд широко улыбнулся. — И представьте себе: оказалось, что этот мастер тоже учился в вашей шк оле!

Ребекка радостно захлопала в ладоши, а Марк и Беатриса обменялись быстрыми взглядами и столь же быстрыми мыслями:

„Вот так сюрприз!“[1]

„И, самое главное, приятный сюрприз!“

— А как зовут того мастера? — полюбопытствовал Марк.

— То ли МакГеорг, то ли МакГрегор. На вид ему лет сорок, так что вашу школу он закончил давно. Однако заверил меня, что по сей день чтит традиции школьного братства и охотно поможет ученикам своей альма-матер. Только предупредил, чтоб вы не трогались с места, пока между вами и порталом никого не останется.

— Да, конечно, — согласилась Беатриса. — Это разумное требование.

Вопреки опасениям Марка, ждать пришлось не более получаса. Когда дорога впереди освободилась, он отдал приказ кучеру и тот неспешно двинул карету к порталу. Приотставшие пешие путники озадаченно оглядывались на них, но поворачивать не собирались. Очевидно, они решили, что какой-то знатный вельможа надумал выторговать у мастеров разрешение на проезд, и про себя только посмеивались над его наивностью — всем было известно о неподкупности служителей трактов, которые за свою работу получали солидное жалование и вряд ли согласились бы рискнуть такой прибыльной должностью ради единовременного, пусть и крупного, заработка.

Вскоре карета подъехала к порталу. Встречавший её смотритель уже убрал с пути шлагбаум и жестом велел проезжать под аркой. На этот раз Ребекка даже не стала выглядывать из кареты. Брат оказался прав: после нескольких порталов подряд «скачки» Равнины уже перестали впечатлять её так сильно, как вначале.

По другую сторону арки вся дорога до следующего портала была уже пустынна — возможно, здесь путешественников завернули раньше, а может, их поток был менее интенсивным, чем с той стороны. Двое человек в серо-голубой униформе службы трактовых путей встречали наших путников при выезде из-под арки. Один из них, высокий шатен лет сорока, жестом велел кучеру остановиться и с улыбкой на широкоскулом лице направился к левой дверце кареты.

Марк не стал дожидаться, когда он подойдёт, а сразу распахнул дверцу и спрыгнул на землю. Следом за ним вышли сёстры.

— Здравствуйте, господин… — начал он и замешкался, не зная, как правильно называть мастера — МакГрегором или МакГеоргом.

— Ангус МакГрегор к вашим услугам, — сказал мужчина на мидгардском языке, самом распространённом в Торнинском архипелаге. Марк и Беатриса владели им досконально, поскольку обучение в школе велось именно на мидгардском; Ребекка тоже изучала его с детства. — А вы, стало быть, и есть те самые юные чародеи?

— Да, господин МакГрегор, — ответил Марк, затем представился сам и представил своих сестёр.

— Очень мило, очень мило, — произнёс МакГрегор, и улыбка его стала ещё шире. — Я до сих пор с теплотой и благодарностью вспоминаю нашу школу. Без неё я остался бы обычным ведуном.

— И там вас научили ходить по Равнине? — спросила Ребекка.

— Именно там, моя девочка. — МакГрегор подошёл к ней и опустился на корточки. — А ты, как я понимаю, только едешь туда учиться?

— Да, — кивнула Ребекка. — А Марк и Беатриса уже перешли в пятый класс. Через два года они станут настоящими колдунами.

— Обязательно станут, — согласился с ней МакГрегор. — И ты тоже станешь. — Он выпрямился и ласково погладил её по голове.

Это словно послужило сигналом для всех дальнейших событий. И даже не «словно», а безусловно — вне всяких сомнений, это действительно был сигнал, ибо от прикосновения МакГрегора Ребекка вздрогнула, как будто её ужалили. В ту же секунду Витольд, который как раз взобрался на кóзлы и тихо что-то втолковывал кучеру, вонзил ему в грудь кинжал. Смотритель и другой мастер столь же ловко прикончили ничего не подозревающих и не готовых к нападению Ганса и Бруно. А ещё двое человек, которых ни Марк, ни Беатриса прежде не замечали, выскочили из-за кареты и крепко схватили обоих близнецов за плечи.

К тому времени МакГрегор уже выпрямился и держал Ребекку на руках; девочка не сопротивлялась, потому что была без сознания. Марк почувствовал, как его тело онемевает от чар, насланных державшим его за плечи человеком. Мгновенно среагировав на это, он ударил по своему противнику мощным болевым заклятием — тот дико взвыл и ослабил хватку. Марк тут же нейтрализовал действие парализующих чар, как его учили в школе, затем вырвался из ослабевших объятий ещё не пришедшего в себя разбойника и нанёс по нему второй удар, который окончательно лишил его чувств.

Всё это заняло у Марка лишь несколько секунд, но и его противники действовали быстро. Разбойник, которому без труда удалось обездвижить Беатрису, небрежно швырнул свою жертву в ноги МакГрегору и бросился к Марку. С другой стороны к нему подбегал служитель портала… Впрочем, парень уже сообразил, что он был таким же служителем, как МакГрегор — мастером трактов. Несомненно, портал захватила какая-то банда — и вряд ли обычных грабителей. Все они были колдунами — а словосочетание «разбойник-колдун» звучало устрашающе и наводило на тревожные мысли…

Однако Марку было не до размышлений. У него оставался один-единственный путь, и он воспользовался им. Швырнув в ближайшего разбойника (того, кто парализовал Беатрису) ещё одно болевое заклятие, он тотчас нырнул под карету, перекатился через бок, выскочил с другой стороны и, петляя, побежал к порталу. Эти зигзаги сослужили хорошую службу — дважды вслед ему летели парализующие импульсы, но оба благополучно миновали его.

Добежав до основания арки, Марк прижался спиной к каменной стене и установил перед собой заградительный барьер. Теперь он не опасался удара в спину — такой толстый слой гранита защитит его от любой магии, а лицом к лицу с врагом он сможет за себя постоять. Он, конечно, понимал, что обречён — силы были слишком неравными, чтобы надеяться на победу. А бежать… Даже если не учитывать сестёр, которых Марк никак не мог оставить, попытка бегства всё равно ни к чему не приведёт: как минимум двое из его противников умели ходить по Равнине, а оба ближайших портала, несомненно, были также захвачены сообщниками разбойников. Но в любом случае, решил Марк, живым в их руки он не дастся.

А они явно хотели захватить его живьём. Противники не прибегали к мощным смертоносным чарам, перед которыми его защита долго не продержалась бы. Вместо этого они пытались проникнуть сквозь неё и обездвижить Марка, однако он умело отбивал их атаки и даже время от времени отвечал им встречными ударами. А когда «смотритель» бросился к нему с очевидным намерением вступить в рукопашную схватку, Марк ловким заклятием сбил его с ног. Наконец преодолев свою юношескую предубеждённость против убийства, он решил прикончить негодяя, однако другие разбойники вовремя среагировали и успели прикрыть своего товарища магическим щитом.

И тогда из-за кареты вышел их вожак, Ангус МакГрегор. Одной рукой он прижимал к себе бесчувственную Беатрису, а в другой держал кинжал, приставив его остриё к шее девушки.

— Ты достойный противник, Марк фон Гаршвиц, — сказал вожак. — Я уважаю тебя за это. Но сейчас ты должен сдаться, иначе я убью твою сестру. Я так и сделаю, не сомневайся, она нам не нужна. А если ты и дальше будешь упорствовать, то убью и младшую. Пойми, что твоё сопротивление бесполезно.

«Значит, им нужен я», — понял Марк. Это ещё больше испугало его и одновременно вызвало чувство облегчения — теперь у него появилась надежда, что сестёр просто убьют, не заставив их долго страдать. И лучше пусть они умрут в беспамятстве, так и не поняв, что с ними происходит.

«Прости меня, Беа, — мелькнуло в голове у Марка. — И прощай, милая…»

Он сотворил слабенькие, но очень хитрые чары. Правая рука МакГрегора дрогнула, и острое лезвие едва не вонзилось в горло Беатрисы. Только в последний момент предводитель разбойников спохватился и рывком отшвырнул кинжал.

— Ага! — сказал он. — Ты хочешь, чтобы она умерла? Ладненько! Тогда я предложу тебе кое-что другое. То, что, по твоему разумению, будет для неё хуже смерти.

Он положил Беатрису на землю, задрал её платье и юбки и подозвал своего помощника — долговязого чернокожего мужчину с обезображенным оспинами лицом. Тот, глядя с противной ухмылкой на обнажённые бёдра девочки, стал медленно расстёгивать свои брюки.

Марк до крови закусил губу и громко застонал от ярости и бессилия. Он понял, что против этой затеи МакГрегора не сможет ничего предпринять. И то, что он сделал в следующую секунду, было продиктовано не трезвым расчётом, а отчаянием и безысходностью. Не в силах вынести мысли о грядущем надругательстве над любимой сестрой, Марк обрушил на себя самое смертельное заклятие из всех, на которые был способен после четырёх лет обучения в торнинской школе. И уже падая наземь, он остатками своего меркнущего сознания запоздало сообразил, что этим поступком всё равно не спасёт сестёр от надругательства…

МакГрегор чертыхнулся и бросился к Марку. Следом за ним, на ходу застёгивая ширинку, побежал его чернокожий помощник. Они склонились над телом Марка и осторожно перевернули его на спину. Лицо парня было бледным, без кровинки, и застывшим, словно маска. Остекленевшие глаза глядели в пустоту…

— Он жив, Чинуа? — спросил МакГрегор у чернокожего, который, очевидно, был среди разбойников авторитетом по медицинской части.

— Жив, жив, — ответил Чинуа, воспользовавшись колдовским зрением. — Чары были довольно мощные, но в последний момент у мальчишки рефлекторно сработали все механизмы самозащиты. Недаром все так расхваливают школу Ильмарссона. Будь у меня дети, я бы непременно отдал их туда.

— Так что же с ним? — нетерпеливо произнёс МакГрегор.

— Глубокая кома, вызванная сильным болевым шоком. Насколько я могу судить, никакие жизненно важные органы не повреждены.

— Когда он придёт в норму?

— Кто знает. Может, и через несколько часов. Но скорее всего, ещё недельку проваляется в полной отключке — у него предельно истощена нервная система.

МакГрегор задумчиво хмыкнул.

— Ну, тогда всё в порядке. Все равно в ближайшие дни я буду слишком занят.

Чинуа отвлёкся от Марка и внимательно посмотрел на своего предводителя:

— Что, положил глаз на паренька? Теперь понятно, почему ты так хотел взять его живым. Гмм… А он и правда смазлив — почти как девчонка. Редкий пидор не покусится на такого красавчика…

— Закрой рот! — резко приказал ему МакГрегор. — Займись лучше делом — наложи на мальчишку заклятие и неси его в карету. А свои догадки держи при себе.

— Ладно, ладно, — ухмыльнулся Чинуа, нисколько не испугавшись его гневного тона. — Твои вкусы — твоё личное дело. Я же придерживаюсь традиционной ориентации, и мальчики, даже такие хорошенькие, меня не привлекают… Кстати, Ангус, как насчёт его близняшки? Ты всерьёз предлагал поразвлечься с ней?

— Нет, конечно, — ответил МакГрегор, вставая. — Я только хотел припугнуть мальчишку. В наши руки не так уж часто попадают девственницы со столь сильным колдовским даром. Это слишком ценный материал, чтобы портить его в угоду похотливому негру.

Чинуа вновь ухмыльнулся, осклабив свои желтоватые зубы:

— К счастью для твоей белой рожи, девственность мальчиков-колдунов так высоко не ценится.

МакГрегор ничего не ответил на эту реплику. Оставив Чинуа заниматься пленником, он вернулся к карете, где его почтительно ждали трое других разбойников, которые уже очухались после контратаки Марка, и слуга-предатель Витольд. Первым делом МакГрегор обратился к своим подчинённым:

— Ну, чего рты разинули? Петер, Антон, живо берите девчонок и заносите их в карету, а ты, Маннеман, дай сигнал нашим ребятам, чтобы они убирались прочь.

Последнее распоряжение касалось ещё двух разбойников, которые (как верно догадался Марк) захватили оба соседних портала. Затем МакГрегор повернулся к слуге-предателю:

— Молодец, Витольд. Отлично выполнил задание. Теперь ты принят на постоянную службу к нашему повелителю.

Польщённый Витольд низко поклонился:

— Счастлив служить Хозяину Велиалу!

МакГрегор небрежно ударил по нему заклятием остановки сердца. С глухим стоном предатель рухнул наземь.

— Ты будешь служить, — сказал МакГрегор. — Но не на Гранях.