"Вкус греха" - читать интересную книгу автора (Гилл Уильям)

Глава 8

Рио-де-Жанейро

Февраль 1966 года

– La plume de votre tante est sur la table,[1] – неуверенно произнесла Флоринда. – Non, la plume de ma tante n’est pas sur la table, elle est sur le[2]… О черт!

Флоринда стукнула кулаком по кофейному столику, стоявшему перед креслом, на котором сидела. Выключив магнитофон, она захлопнула книгу, лежавшую у нее на коленях.

– Интересно, долго еще ты собираешься заниматься этой ерундой? – крикнула из кухни Сильвия. – Даже я уже успела запомнить всю эту ахинею лучше тебя.

Младшая сестра остановилась в дверном проеме и приняла вызывающую позу, томно оперевшись о косяк и подбоченившись.

– Voulez-vous du cafe?[3] – спросила Сильвия издевательским тоном.

Флоринда бросила на нее сердитый взгляд.

– Я буду заниматься столько, сколько понадобится, чтобы выучить этот проклятый язык. Может, я не такая умная, как ты, но все равно уеду в Париж и стану манекенщицей, а ты останешься здесь, где тебя будет трахать твой жирный торговец автомобилями, который обязательно наградит тебя сифилисом, если только ты раньше не забеременеешь. – Флоринда вгляделась в лицо Сильвии. – Я миллион раз тебе говорила, чтобы ты не пользовалась моими тенями для глаз!

Сильвия чмокнула губами, посылая сестре воздушный поцелуй.

– Извини, пожалуйста. Ты, конечно, кое в чем права, но если бы не мой жирный торговец автомобилями, ты бы все еще барахталась в дерьме. Я бы на твоем месте сначала подождала, пока твой фотограф для начала выполнит свое обещание и сделает тебя знаменитой, а уж потом строила планы насчет Парижа.

Сильвия прошла через комнату и включила радиоприемник.

Комнату заполнила песня «Девушка с Ипанемы». Тихонько подпевая, Сильвия принялась танцевать вокруг кофейного столика.

– Скажи своему Рубену, чтобы он или продавал побольше машин, или перестал быть таким скрягой, – вставила Флоринда. – Ты пока что живешь не на Ипанеме.

– По крайней мере Рубен оплачивает все счета, и ты живешь здесь благодаря ему, – огрызнулась Сильвия, на секунду остановившись. Затем она присела на подлокотник кресла, в котором расположилась Флоринда, и обняла ее за плечи. – Давай не будем цапаться из-за пустяков. Перестань говорить о Рубене, а я слова не скажу против твоего Марко. Кстати, когда ты нас с ним познакомишь?

Флоринда ничего не ответила. Сильвия взяла со столика пачку сигарет, пустила в воздух несколько дымных колец и заговорила снова.

– Между прочим, мой Рубен только что получил целую кучу наличных от какого-то типа, который купил у него «ягуар», – с гордостью заявила она. – Ты бы видела, Флоринда, это просто чудо, а не тачка – представляешь, белая, с красными кожаными сиденьями. Покупатель собирается забрать ее в шесть часов в пятницу. Если хочешь, завтра я могу захватить тебя с собой в демонстрационный зал посмотреть эту машину, пока ее не увезли.

Флоринда встала, в упор глядя на Сильвию.

– Ты же знаешь, что я не выношу табачного дыма! – выкрикнула она. – Сейчас же прекрати курить.

Пораженная ее неожиданной вспышкой, Сильвия потушила сигарету в пепельнице. Флоринда тем временем направилась к двери.

– Пойду приму душ и приведу себя в порядок, – заявила она. – У меня нет ни малейшего желания бесцельно тратить время в твоем обществе. Марко собирается свозить меня в Копакабана-Пэлэс. Он заберет меня в семь часов, потому что хочет представить меня одному своему знакомому кинопродюсеру.

– Я уверена, ты будешь выглядеть великолепно.

– Тебя это не касается, – отрезала Флоринда.

– Обещай не входить в мою комнату, – умильно попросила Сильвия, решив от греха подальше сменить тему разговора. – Мне надо закончить костюм для завтрашнего вечера, хочу сделать сюрприз. Думаю, тебе понравится.

Флоринда пожала плечами и прошла через коридор в свою спальню. Закрыв за собой дверь, она прислонилась к ней и, закрыв глаза, закусила губу. Она была в ярости.

Целый год после смерти матери средства на жизнь и пропитание добывала Флоринда. Она воровала и время от времени, когда это было необходимо, торговала своим телом. Сильвия сидела, а чаще неподвижно лежала дома и слушала транзисторный приемник, который Флоринда украла специально для нее. Выходить на улицу Сильвия категорически отказывалась: смерть матери потрясла ее. Парни из их района, молодые бандиты, узнали об уязвимости девушки.

Как-то раз Флоринда, направляясь домой, проходила мимо группы парней. Они принялись грязно шутить, прохаживаясь на ее счет. Флоринда решила не обращать на это внимания. Однако один из мерзавцев увязался за ней и принялся громко во всех подробностях описывать, что ему хотелось бы проделать с Сильвией и Флориндой. Тогда девушка остановилась и схватила валявшееся на земле собачье дерьмо. Резко обернувшись, она размазала экскременты по лицу парня и вдобавок с размаху ударила его ногой в пах. Больше подобных проблем у нее не возникало.

Вскоре после первой годовщины смерти Карлоты Сильвия немного оживилась. Она стала бывать на пляже, привлекая своей красотой не меньше внимания, чем Флоринда. Девушке было нужно восхищение, и она получала его в избытке. Там же, на пляже, она познакомилась с Рубеном. Они начали встречаться ежедневно, и в конце концов Рубен, солидный мужчина средних лет, зарабатывавший на жизнь продажей автомобилей, снял для Сильвии меблированную квартиру на руа Палмейра, неподалеку от своего офиса. Сильвия дала согласие поселиться там, поставив одно условие – что сестра будет жить вместе с ней.

Иногда Рубен оставался на ночь, но редко. Он разводился со своей женой и был вынужден соблюдать приличия до момента окончательного урегулирования всех формальностей. Жил он вместе матерью.

Квартира, в которой поселились Сильвия и Флоринда, была маленькой, но в ней имелись гостиная, кухня, ванная комната, а также две спальни, одна из которых была достаточно большой, чтобы вместить двуспальную кровать. Сестрам все это, в том числе электрическое освещение, горячая и холодная вода, казалось неслыханной роскошью. Они быстро научились пользоваться ножом и вилкой, усвоили разницу между полотенцами и простынями, высокими стаканами для коктейлей и винными бокалами. Казалось, их жизнь изменилась к лучшему, однако Флоринда думала иначе.

В родной трущобе главной была она. Теперь бразды правления перешли в руки Рубена, он стал для Сильвии основным источником любви и денег. Флоринда была убеждена, что пройдет немного времени, и она в жизни сестры отойдет на второй план. Но Флоринда хотела быть первой – во всем и всегда.

Существовал еще один, более глубокий повод для недовольства. С тринадцатилетнего возраста Флоринда использовала секс для достижения своих целей. Мужчины не значили для нее ровным счетом ничего, и она абсолютно ничего не ощущала, оказываясь в их объятиях. Флоринда знала, что красота делает ее неотразимой в их глазах, и пользовалась этим, уверенная, что когда-нибудь ей в руки попадет настоящая добыча. Пока же она довольствовалась тем, что ловко очищала чужие карманы и время от времени проводила с кем-нибудь ночь в отеле, если предложенная сумма ее устраивала. Большинство мужчин, с которыми ей приходилось иметь дело, вызывали у нее отвращение: почти у каждого были дряблые животы и варикозные вены на ногах.

Роман Сильвии с Рубеном потряс ее. Сестра разом добилась всех тех материальных благ, о которых так мечтала Флоринда, и вдобавок нашла человека, который ее обожал. Последнее бесило Флоринду больше всего.

Уязвленная гордость заставила ее придумать себе некоего Марко. Она взяла это имя из подписей под снимками в разделе мод журнала «О Крузейро», а Сильвии рассказала, что на пляже в Леблоне ее остановил какой-то фотограф и попросил для него позировать. Она описала его как высокого, широкоплечего блондина с серо-голубыми глазами, счастливого обладателя красного «тандерберда».

Сильвия действительно однажды видела такой автомобиль, заезжавший за Флориндой. Правда, из окна она не могла разглядеть, что за рулем сидел пятидесятичетырехлетний продавец металлолома Эпитасио Барбоза. Он был лыс, тучен и страдал одышкой. Однажды вечером он «снял» Флоринду на улице прямо из машины, когда она прогуливалась взад-вперед по авениде Атлантика. Раз в неделю они проводили по часу в отеле, после чего толстяк отправлялся к семье, а Флоринда – на последний сеанс в один из ближайших кинотеатров. На следующее утро она рассказывала Сильвии о том, в каких замечательных местах ей удалось побывать накануне.

Как-то раз Флоринда посмотрела фильм «Шарада» с Одри Хепберн. Образ элегантной героини натолкнул ее на очередную фантазию. За завтраком Флоринда заявила, что Марко якобы пообещал подыскать для нее работу в Париже. Когда Сильвия спросила, как сестра намерена обходиться во Франции без французского языка, Флоринда ответила, что без труда выучит его. В тот же день, потратив уйму времени на оформление документов, необходимых для получения заграничного паспорта, она израсходовала часть денег, оставленных ей Эпитасио за последнее свидание, на покупку лингафонного курса для самостоятельного изучения французского.

После первого же урока Флоринда пожалела об этом – упражнения оказались невыразимо скучными. Однако она не могла бросить занятия, предвидя, каким презрительным взглядом одарит ее сестра. Попав в ловушку собственного вранья, Флоринда была вынуждена продолжать изучать язык, который был ей совершенно ни к чему.

Сегодня Эпитасио собирался заехать за Флориндой в семь – он заранее предупредил ее, что накануне карнавала должен вернуться домой пораньше. Флоринда даже не стала наряжаться, решив, что попросит Эпитасио отвезти ее в тихое местечко где-нибудь в Тижуке, где они смогут наскоро заняться сексом на заднем сиденье. Ему такие вещи нравились, а она в этом случае могла вернуться обратно меньше чем через час, чтобы успеть пообедать с Сильвией.

Она подошла к спальне сестры и чуть приоткрыла дверь.

– Я поеду. Кажется, у меня начинаются месячные, поэтому скорее всего выпью какой-нибудь коктейль – и назад. Не уходи никуда сегодня – я приготовлю что-нибудь вкусное.

– И Рубену тоже, – обрадовалась Сильвия. – Он собирался повезти меня куда-нибудь, но я скажу, что мы будем обедать дома.

Флоринда ушла. Сквозь раскрытые окна в квартиру врывалось пение и пьянящий ритм самбы.

Флоринда вошла в гостиную, держа в руках поднос с кофейником и чашками, и, увидев, что Рубен держит в своей руке руку Сильвии, ощутила болезненный укол чувства, похожего на ревность.

– Обед был отличный, Флоринда, – похвалил ее Рубен, ковыряя во рту зубочисткой. – Давненько мне не приходилось есть такую вкусную ватапу.

– Это единственное блюдо, которое мама научила меня готовить.

Флоринда вдруг вспомнила, как они с матерью и сестрой разводили открытый огонь в своей хижине, как готовили еду в найденных на помойке пустых банках из-под растительного масла. Она тряхнула головой, отгоняя неприятные воспоминания, и взгляд ее случайно упал на золотой браслет на запястье Рубена с выгравированными на нем именем и фамилией владельца. Она поняла, как легко свалиться обратно в пропасть, из которой ей и сестре удалось выкарабкаться благодаря Рубену. И все же не испытывала к нему никакой благодарности.

– Мой мальчик очень устал и ужасно обеспокоен, – сказала Сильвия и нежно потрепала Рубена по щеке. – Сейчас я переоденусь, мы поедем куда-нибудь и будем танцевать всю ночь. Не стоит так переживать из-за сломанного сейфа, милый, – добавила она, допивая свой кофе.

– Что случилось? – спросила Флоринда, когда Сильвия вышла из комнаты.

– Ничего особенного, – ответил Рубен. – Просто в сейфе, который установлен в моем офисе, испортился замок. Я хотел бы, чтобы завтра его починили, но в карнавальную пятницу никого не заставишь этим заниматься. Да ладно, все не важно. Карнавал, карнавал… – тихонько запел он, отбивая ритм пальцами по столу и поводя мясистыми плечами, словно в танце.

Он посмотрел на Флоринду.

– Ты сегодня замечательно выглядишь. Почему бы тебе не поехать с нами?

– Боюсь, без кавалера мне будет скучно, – кокетливо ответила Флоринда. Она склонилась над столом так, что шелковая блузка соскользнула вниз и бюст остался почти совершенно открытым. – Может, ты сможешь развлечь меня потом, когда вернешься, – промурлыкала она и многозначительно облизнула губы.

Видя, что Рубен удивлен и несколько растерян, Флоринда, решив ковать железо, пока горячо, быстро вскочила со стула и уселась ему на колени, обвив руками шею. Ей вдруг стало ясно, что все ее раздражение было вызвано желанием, чтобы Рубен принадлежал ей. Во-первых, у него были деньги. Во-вторых, Сильвия, как и раньше, зависела бы от нее.

В этот момент в комнату вошла Сильвия в бикини из золотистой парчи и головном уборе, украшенном перьями. Флоринда получила большое удовольствие, увидев в глазах сестры гнев. Встав с колен Рубена, она, покачивая бедрами, направилась на кухню, бросив через плечо самым жизнерадостным тоном:

– Пойду помою посуду.

Сильвия пронзила Рубена злобным взглядом.

– Не смей липнуть к моей сестре! – выкрикнула она, пока тот вел ее к входной двери, безуспешно пытаясь объяснить, что произошло.

Флоринда слышала каждое слово последовавшей за этим перепалки. Настроение у нее сразу поднялось, и она, приступив к мытью горы грязной посуды, даже принялась насвистывать.

Роскошный «ягуар» стоял в центре демонстрационного зала. Флоринда провела рукой по боку автомобиля, и прикосновение к холодному металлу доставило ей больше удовольствия, чем все ласки любого из тех мужчин, с которыми ей доводилось иметь дело. Открыв широкую дверь, она скользнула на низкое красное сиденье, опьяненная запахом дорогой кожи. Приоткрыв дверь, в машину заглянул Рубен.

– Я не могу покатать тебя, – сказал он. – Покупатель собирался забрать ее сегодня вечером, и не стоит рисковать – не дай бог повредить такую красавицу.

Флоринда выбралась из машины и захлопнула дверь. Даже мягкий щелчок замка доставил ей наслаждение.

– Когда-нибудь у меня будет целая куча таких, всех цветов радуги, – заявила она.

За завтраком, слушая рассказы Сильвии о тех местах, где они побывали с Рубеном, Флоринда вдруг испугалась, как бы сестра не забыла, что приглашала ее с собой в демонстрационный зал посмотреть на эту машину. Наконец Сильвия спросила, поедет ли она взглянуть на «ягуар». Флоринда сделала вид, что ее это не очень интересует, и отправилась на кухню сварить еще кофе. При этом она прекрасно понимала, что Сильвия будет настаивать, чтобы она отправилась вместе с ней, – сестре было приятно хвастаться тем, что ее Рубен процветает.

– Поехали, Флоринда, – нетерпеливо сказала Сильвия, глядя на висевшие в демонстрационном зале часы. – Иначе мы никогда не попадем на пляж.

– Мне нужно в туалет, – коротко бросила Флоринда.

Рубен показал ей дверь в небольшом коридоре рядом с демонстрационным залом. Флоринда быстро осмотрела дамскую комнату и, придя к выводу, что для исполнения задуманного она не подходит, шмыгнула в мужскую. Там она обнаружила то, что искала, и заперлась в кабинке.

Гора, формой похожая на наперсток, так четко вырисовывалась на фоне закатного неба, что казалась сделанной из папье-маше. Однако ни Флоринда, ни Сильвия не обращали никакого внимания на замечательный вид – для них он был слишком привычным и представлял собой лишь декорацию для грандиозного карнавала, который только начинался и должен был продлиться пять дней.

Они прошли пешком от центра города до Леме – района, расположенного у самого начала Копакабаны. Большую часть пути девушки пританцовывали: как только они вышли из офиса Рубена, им стали то и дело попадаться танцевальные ансамбли. Теперь они двигались по авениде Атлантика в центре огромной толпы. Сестры не говорили друг другу ни слова – это было ни к чему. Они просто танцевали самбу, поддавшись магии карнавала, во время которого миллионеры нередко надевали лишь набедренные повязки, а жители трущоб – наряды из шелка, украшенные перьями.

Танец длился почти пять часов, когда Сильвия, почувствовав сильную жажду, дотронулась до плеча Флоринды.

– Давай посидим! – прокричала она, показывая на полотняный тент небольшого бара на боковой улице. – Я угощу тебя пивом.

Сестры подошли к ближайшему свободному столику под навесом и опустились на металлические стулья. Их обслужили мгновенно.

Сделав большой глоток, Сильвия слизнула с верхней губы пену.

– Именно то, что мне было нужно, – довольно вздохнула она и рыгнула. – Ой, извини, пожалуйста.

– «Ой, извини», – передразнила ее Флоринда и ядовито засмеялась. – Какая ты у нас стала паинька! Рубен сделал из тебя маленькую послушную куколку.

– Слушай, – удивилась Сильвия, – я хорошо знаю этот твой тон: когда ты так говоришь, значит, тебе хочется поцапаться. Но я не собираюсь с тобой ссориться, когда вокруг звучит самба. Ты только послушай, Флоринда! – Сильвия принялась отбивать пальцами по столу зажигательный ритм.

– Он превратил тебя в шлюху, – злобно проговорила Флоринда.

Сильвия уставилась на сестру. Черты лица ее разом стали жесткими.

– Вот что, сука, – прошипела она, – я сыта по горло твоими нравоучениями. Да, Рубен меня содержит, но и ты пользуешься его деньгами. И ни в кого он меня не превратил. Мне всегда нужен был человек, который защищал бы меня, заботился обо мне – в отличие от тебя. Тебе повезло, ты сильнее меня. Когда какой-нибудь тип, от которого тебя тошнит, сначала трахнет тебя, а потом сделает тебе подарок, ты принимаешь его и считаешь себя умной. А когда я принимаю подарки от человека, которого люблю, называешь меня шлюхой.

Флоринда сделала вид, что слова сестры ее разозлили.

– Ты просто идиотка. Пожалуй, нам не стоит больше жить вместе. С меня хватит!

Встав, Флоринда зашагала прочь. Сильвия швырнула на стол деньги и бросилась следом.

– Флоринда, ты меня не поняла. Пожалуйста, постой!

Флоринда побежала. Сильвия старалась не терять ее из виду, но тщетно – через несколько секунд сестра растворилась в толпе. Флоринда пробиралась сквозь людское море до тех пор, пока не оказалась на авенида Принцесса Исабель. Там на остановке она стала ждать автобус, чтобы отправиться домой. Она больше не торопилась. Первая часть плана была выполнена безукоризненно, но внутреннее напряжение лишь усилилось. Поссориться с сестрой для нее никогда не составляло труда. Теперь же предстояло решить куда более сложную задачу.

В бикини с серебристыми блестками и серебристых туфлях на высоком каблуке Сильвия казалась почти обнаженной. Глядя на себя в зеркало, она осторожно нанесла на веки еще немного теней и решила, что совершенно готова. С улицы послышался гудок клаксона – приехал Рубен. Девушка задержалась еще на несколько секунд, натягивая длинные черные перчатки, затем взяла с кровати головной убор, украшенный перьями, и вышла из комнаты.

Проходя мимо пустой спальни Флоринды, она невольно задумалась о том, где сейчас может быть сестра. За те несколько часов, которые прошли после их ссоры, Сильвия успела повидаться с Рубеном в его офисе. Она появилась как раз в тот момент, когда Рубен прощался с обладателем великолепного «ягуара». Сильвия рассказала приятелю о размолвке с сестрой, объяснив, что Флоринда якобы ужасно обиделась на нее из-за того, что она взяла ее тени для глаз. Рубен удивленно поднял брови, но никак не стал это комментировать. Вместо этого он предложил Сильвии пообедать в хорошем новом ресторане, который он обнаружил в Барра-де-Тижука – там было несколько прохладнее, чем в городе.

Она была так рада и чувствовала себя с Рубеном такой защищенной, что едва не поделилась с ним своей новостью, но в конце концов все же решила повременить. В конце концов, Сильвия еще не была уверена в том, что беременна: пока у нее на три недели запаздывали месячные, только и всего. «Поговорим после карнавала, – решила Сильвия, – к тому времени все прояснится».

Подойдя к машине, она положила головной убор на заднее сиденье, а сама села вперед рядом с Рубеном. Когда автомобиль тронулся с места, фары едва не выхватили из темноты Флоринду, которая в течение последнего часа пряталась в подворотне одного из соседних зданий, ожидая, пока парочка уедет.

Едва машина скрылась из виду, Флоринда бросилась вверх по лестнице. Остановившись у окна, выждала десять минут на всякий случай, затем прошла в свою спальню и переоделась. Взяв паспорт и билет на самолет, купленный еще днем, она сунула то и другое в сумку, украденную накануне. Туда же она положила взятую с полки старую фотографию и простое полотняное платье. На этом сборы закончились. В Париже ее ждала новая жизнь, а успех сегодняшнего предприятия зависел от того, насколько быстро она будет действовать.

На листке бумаги она нацарапала: «Сильвия мы ни можим жить вместе. Я уежжаю».

Затем в последний раз обошла комнаты. Возможно, она была бы счастлива в этой квартире, если бы не ревность и зависть.

Парад школ самбы был в самом разгаре. Добрый миллион зрителей громогласно приветствовал своих любимцев.

В течение многих месяцев бедняки Рио-де-Жанейро собирались в школах самбы своих кварталов, готовились, писали тексты песен, репетировали. И вот настал день парада, и десятки тысяч его участников двигались по авенида Риу Бранку в сказочных нарядах из бархата и атласа, украшенных перьями и блестками, фальшивыми драгоценностями и другой разноцветной мишурой, приобретенной на скудные сбережения.

Парад продолжался уже несколько часов. Впереди каждой из школ самбы двигалась громадная передвижная платформа с танцовщицами – фантастические конструкции, не менее великолепные, чем костюмы самих девушек. Дальше шли тысячи участников той или иной школы, затем танцующие дети…

На улице появлялись все новые и новые платформы, и наконец, к вящему восторгу сотен тысяч зрителей, показалась батерия – гигантский оркестр, сплошь состоявший из ударных инструментов. Люди танцевали, пели, смеялись – на мостовой и на тротуарах, в уличных кафе и на балконах зданий. Никто не обращал внимания ни на жару, от которой участники праздничного шествия и зрители обливались потом, ни на дождь, который время от времени начинал поливать город, напоминавший колоссальный, невероятно красочный калейдоскоп.

Наконец на Риу Бранку показалась «Портела», любимая школа Сильвии. Впереди катились сразу несколько платформ, сделанных в виде украшенных затейливой резьбой, золоченых старинных кораблей. За ними следовала толпа чернокожих танцовщиц, одетых в роскошные платья эпохи Людовика XV. Ощутив мощный прилив энергии, Сильвия затанцевала еще быстрее и, повернувшись к своему спутнику, прокричала:

– Посмотри, Рубен, они просто неподражаемы!

Но Рубен обеспокоенно посмотрел на часы.

– Думаю, нам пора на бал, – сказал он несколько раздраженным тоном.

– Почему? – не поняла Сильвия. – Сейчас только два часа. До трех ничего не начнется.

– Будет лучше, если мы поедем сейчас. – И Рубен, взяв ее за руку, повел прочь, с трудом прокладывая путь в толпе.

Наконец они добрались до того места, где Рубен оставил машину.

– Что случилось? – спросила Сильвия, растянувшись на заднем сиденье. Ей не хотелось снимать свой головной убор, а сидеть в нем было невозможно – он упирался в крышу и мог сильно помяться.

– Я нанял охранника, чтобы он присмотрел за офисом – сейф-то сломан. Но мне вдруг пришло в голову, что он, вместо того чтобы выполнять свою работу, сейчас скорее всего танцует где-нибудь на улице или кого-нибудь трахает, – пояснил Рубен. – Короче, мне хочется лично убедиться, что все в порядке.

– Напрасно ты беспокоишься. – И Сильвия принялась насвистывать мелодию самбы.

Добравшись до здания, Флоринда остановилась. Где-то вдали раздавались звуки самбы. Флоринда стояла неподвижно, пока не убедилась, что вокруг нет ни души. После этого она осторожно двинулась вперед, вплотную прижимаясь к фасаду. Наконец она нашла маленькое окошко, которое отперла еще утром, и распахнула его. Упираясь руками в подоконник, девушка стала протискиваться в узкий проем. Когда ей удалось просунуть в него голову и плечи, она бросила на пол мужского туалета сумку, а затем медленно, дюйм за дюймом, начала соскальзывать внутрь сама.

Наконец ее ступни коснулись сиденья унитаза.

Выйдя из туалета, она пробралась в вестибюль рядом с демонстрационным залом. Свет был выключен, но глаза Флоринды уже привыкли к темноте. Чуть приоткрыв дверь, она заглянула в просторное помещение и убедилась, что там никого нет. Было очень тихо. Тем не менее через демонстрационный зал Флоринда шла на цыпочках. Доносившиеся издалека едва слышные звуки самбы не могли заглушить сумасшедший стук ее сердца, отдававшийся во всем теле. Обратного пути не было: завтра Флоринда уже должна была лететь в Париж.

Добравшись до двери в офис Рубена, она потянула за ручку. Дверь была отперта. Вдруг Флоринде показалось, что она услышала звук дверного колокольчика. Она замерла на месте, прислушиваясь, но вокруг по-прежнему было тихо. Тогда она вошла в комнату и, затворив за собой дверь, включила настольную лампу.

Подойдя к сейфу, Флоринда опустилась на колени и потянула за ручку, расположенную рядом с цифровым замком. Дверца не сдвинулась с места. Панический ужас сдавил ей горло. Флоринда налегла на ручку изо всех сил и почувствовала, как дверца подается.

Внутри сейфа были две полки, забитые всевозможными документами и картонными папками. Она, однако, сразу заметила толстый коричневый конверт, лежавший на куче скрепок. Флоринда схватила его, и револьвер, который лежал поверх конверта и которого она поначалу не заметила, упал на пол. Флоринда рывком вскрыла конверт и увидела три толстые пачки стодолларовых купюр в банковской упаковке. Ей ни разу в жизни не доводилось видеть, тем более держать в руках столько денег. Флоринда уже собралась положить их в сумку, как вдруг дверь офиса распахнулась, и в глаза ей ударил луч света из фонарика.

Охранник в честь праздника выпил целую бутылку рома и еще не вполне протрезвел, поэтому движения его были несколько замедленными. При виде Флоринды он тут же включил верхний свет и потянулся к висевшей на поясе кобуре, но опоздал – Флоринда опередила его. Схватив с полу револьвер, она, не раздумывая, нажала на курок. Звук выстрела в закрытом помещении был оглушительным, но охранник его не услышал – пуля сразила его наповал.

Как раз в это время к зданию подъехал Рубен. И он, и Сильвия слышали выстрел. Вбежав в здание, они увидели, что дверь в кабинет Рубена открыта и там горит свет. Они застыли на пороге, пораженные открывшейся их глазам картиной: на полу лежал охранник, из маленькой ранки на его лбу сочилась кровь, а рядом с открытым сейфом с каменным лицом стояла Флоринда, держа в руках направленный на них револьвер.

– Что ты наделала! – вскрикнула Сильвия и ринулась к сестре.

– Ни с места, или я тебя застрелю! – взвизгнула Флоринда.

Сильвия прыгнула вперед и попыталась схватить сестру за руку, сжимавшую оружие. Рубен тем временем атаковал Флоринду с другой стороны, пытаясь обезоружить. Сильвии удалось вцепиться в револьвер, и она почувствовала, что ее палец оказался на спусковом крючке. Флоринда свободной рукой принялась выкручивать ей кисть.

Внезапно раздался грохот. Обе замерли на месте, затем резко отпрянули друг от друга. Рубен повалился на пол. На груди его, пропитывая рубашку, расплывалось кровавое пятно. Сильвия разжала руку в черной перчатке и, выронив револьвер, опустилась рядом с Рубеном на колени и склонилась, чтобы поцеловать его в последний раз.

Весь ее мир рухнул в одно мгновение. Всего несколько секунд назад у нее были два близких человека. Теперь один из них был мертв, другой предал ее.

Сильвия почувствовала прилив неистовой ярости. Рубен погиб по вине Флоринды. Ее алчность и зависть стали причиной его смерти, сломали жизнь ей, Сильвии. Испустив страшный вопль, младшая сестра бросилась на старшую.

Флоринда не колебалась ни секунды. Она прекрасно понимала, что выстрелы наверняка кто-нибудь слышал, и скоро на место происшествия прибудет полиция. Надо было думать только об одном – как спастись. Флоринда схватила со стола тяжелое стеклянное пресс-папье и изо всех сил обрушила его на голову Сильвии. Оглушенная, та зашаталась, и Флоринда принялась методично наносить ей удар за ударом, пока сестра не упала, рассыпав по полу белые перья с головного убора, словно убитая птица.

Флоринда бросилась наутек. Она бежала, не останавливаясь, до тех пор, пока не смешалась с толпой участников карнавала, далеко от комнаты, на полу которой лежали три бездыханных тела.