"Волонтеры вечности" - читать интересную книгу автора (Фрай Макс)

Волонтеры вечности

— Вообще-то, людям свойственно время от времени стричься, — как бы между прочим заметил сэр Джуффин Халли, переступая порог нашего кабинета. — Для тебя это новость, Макс?

Честно говоря, это было не такой уж великой новостью. Просто руки не доходили до визита к цирюльнику. А посему я связывал отросшие патлы в хвост, а его, в свою очередь, прятал под тюрбан. Результат, понятно, радовал глаз — до тех пор, пока я не решался расстаться с головным убором. Как, например, сейчас.

— А моя прическа имеет какое-то значение? — вяло огрызнулся я. — У сэра Манги вон какая коса, и никто пока не тащит его за это в Холоми…

— Я просто подумал, что тебе должно быть довольно хлопотно с этими перьями, — пожал плечами Джуффин, — а вообще дело хозяйское… Ладно, Магистры с ней, с твоей прической! Ты газеты-то читаешь?

— Читаю, — вздохнул я. — Читаю и скорблю. Безумные кочевники, избравшие меня царем, все-таки победили своих мудрых, но малочисленных противников. И что они теперь собираются делать, хотел бы я знать? Меня опять похитят, я опять сбегу, и это приключение будет повторяться до конца моих дней, дважды в год?

— Владыка графства Вук, старый граф Гачилло, давеча прислал донесение Его Величеству Гуригу. В частности, сообщил, что в Ехо уже отправилась официальная делегация твоих неугомонных подданных. Они намереваются валяться в ногах у бедняги Гурига и умолять его отпустить тебя на родину… То есть, если называть вещи своими именами, они надеются, что Его Величество прикажет тебе воцариться. Темный Мешок совершенно счастлив: думает, теперь ты составишь ему компанию. А то в столицу он, видите ли, ездить ленив, а в его владениях скучновато…

— Какой ужас! — поежился я. — А что, король действительно может меня депортировать? Лишить беглого зарубежного монарха права состоять на государственной службе?..

— Не говори ерунду, Макс. Никто тебя из Ехо не отпустит, даже если сам запросишься… Впрочем, у короля родилась другая идея, и мне кажется, что она может устроить абсолютно всех.

— Всех? — недоверчиво протянул я. — Что за идея-то?

— Представь себе: ты соглашаешься стать царем, надеваешь на свою лохматую голову эту грешную корону, после чего назначаешь кого-нибудь из делегации вице-королем, первым министром или визирем, — уж не знаю, как это у них называется, — а сам остаешься в Ехо и продолжаешь спокойно ходить на службу… Гуриг предоставит тебе какое-нибудь симпатичное помещение, которое может сойти за царский дворец; пару раз в год подданные будут являться к тебе за приказами… По-моему, забавно!

— Да, ничего себе. Но не для меня. Извините, Джуффин, но я собираюсь все испортить. Я не хочу быть царем кочевников. Ни на каких условиях!

— Ну, не хочешь — не надо, — легко согласился шеф. — Значит, представление отменяется… А жаль, славная была бы шутка! А жальче всех Его Величество Гурига VIII. Он-то уже спланировал, как вы будете дружить дворцами. Говорит, это его единственный шанс заполучить такого симпатичного коллегу. Все прочие современные нам монархи — люди с весьма тяжелым характером. Почему — неведомо…

— Еще как ведомо! Мой характер тоже очень быстро отяжелел бы при такой-то профессии, — усмехнулся я. И, на всякий случай, еще раз опасливо уточнил: — Джуффин, вы меня точно не заставите царствовать?

— Как же это, интересно, я могу тебя заставить? Ты свободный человек. Не хочешь быть царем — не будь им. Но ты все-таки подумай: это может оказаться неплохой сделкой. И самой грандиозной шуткой в твоей жизни, и без того, впрочем, не слишком тоскливой…

— А я как раз решил стать серьезным. Как Лонли-Локли.

— Вот оно что. Думаешь, получится? — ехидно спросил шеф.

— Разумеется, нет. Но я буду стараться. Живот положу… А вообще, мне уже давным-давно пора домой, вам так не кажется?

— Кажется. И почему же ты туда не идешь?

— Потому что я разговариваю с вами. А вы сидите здесь, — объяснил я. — Мало того, еще и говорите всякие ужасные вещи, от которых у меня голова кругом идет.

— Ладно, больше не буду. Но если ты когда-нибудь передумаешь насчет короны…

— Никогда! Ну, если бы я действительно был потомком владык Фангахра, я бы еще подумал… А так — самозванец какой-то, срам один…

— Так в самозванстве-то вся прелесть, — снисходительно объяснил Джуффин. — Ничего-то ты не понимаешь в большой политике!

— Не понимаю, — самодовольно подтвердил я. — Ладно, пойду-ка я, и правда, домой. Спать хочу ужасно.

— Спать, говоришь? Ну-ну, посмотрел бы я, как это у тебя получится. Ты же не домой пойдешь, спорю на что угодно!

— Куда бы я ни пошел, я буду там спать. Больше я сейчас ни на что не способен. А когда проснусь, попрошу Теххи отрезать эти грешные патлы. А то действительно ерунда какая-то с башкой творится…

— Заодно сэкономишь на парикмахере, — согласился Джуффин. — Иногда ты бываешь очень практичным… Ступайте уж, ваше величество!

— Прекращайте издеваться. Я уже предвкушаю предстоящую беседу с Мелифаро… и тщетно пытаюсь придумать хоть один достойный ответ.

— Не трудись. Импровизация — твоя сильная сторона. Не нужно никаких домашних заготовок, мой тебе совет.

— И то верно, — улыбнулся я, спрыгивая с подоконника на мозаичный тротуар улицы Медных горшков. — Буду импровизировать. Хорошего вам утра, Джуффин!

— Ты бы все-таки не очень увлекался прыжками в это окно, — шеф не поленился выглянуть на улицу и теперь укоризненно качал головой. — Смех смехом, но знал бы ты, какие страшные заклинания я использовал, чтобы сделать его абсолютно непроницаемым! Будет обидно, если однажды они все-таки сработают. Так вдруг — ни с того, ни с сего…

— А что, и такое бывает? — испугался я.

— Всякое бывает. Поэтому в следующий раз не выпендривайся без особой необходимости. Договорились?

— Договорились, — эхом откликнулся я.

И поспешил к амобилеру, поскольку действительно засыпал на ходу.

Жалких остатков меня с трудом хватило, чтобы добраться до дома Теххи и изобразить на собственной физиономии убогое подобие нежной улыбки. После этого я благополучно заснул, прямо на пороге спальни. Бедняжке только и оставалось, что откатить мое бесполезное тело в дальний угол кровати и махнуть на меня рукой.

Но выспаться мне так и не довелось.

— Макс, просыпайся!

Голос показался мне знакомым. Спросонок я не мог сообразить, как среди моих друзей могла затесаться такая крикучая беспардонная сволочь? Уму непостижимо…

— Какого черта? — страдальчески застонал я, пытаясь спрятать голову под подушку. — Я же только что закрыл глаза!

— Не преувеличивай, Ночной Кошмар. Только что я вошел в эту комнату, и твои глаза уже были закрыты.

Я кое-как разлепил веки и изумленно уставился на Мелифаро, который удобно уселся по-турецки на моем одеяле и явно изготовился меня трясти.

— Какой ужас! — искренне сказал я. — Дружище, я тебя ненавижу! Что ты тут делаешь?

— Живу! — Мелифаро сделал страшное лицо. — Я серьезно поговорил с Теххи, заставил ее надеть очки, и она наконец-то уразумела, что я гораздо красивее, чем ты. Поэтому теперь на этой кровати буду спать я. А тебе нужно срочно лететь к Джуффину.

Я взялся за голову, немного за нее подержался, понял, что это совершенно бесполезно, и начал командовать.

— Очень хорошо. А теперь возьми мою бутылку с бальзамом Кахара. Она стоит на подоконнике. Ага, молодец, можешь дать ее мне. А сам спустись вниз и скажи Теххи, что без кружки камры я скоропостижно скончаюсь. Пусть сама решает, нужен ли ей в спальне труп государственного чиновника высшего ранга. Теххи — девушка благоразумная, я в нее верю… Принесешь мне камру, подождешь, пока я ее выпью, а уж потом объяснишь мне цель своего визита. Сейчас я все равно ничего не соображаю!

Я перевел дыхание, сделал большой глоток бальзама Кахара и снова рухнул на подушки.

Мелифаро чуть не умер на месте от такого нахальства. Глотал воздух, как вытащенная из воды рыба, подыскивал, небось, достойный ответ. Но, поразмыслив, все же отправился вниз за камрой: понял, очевидно, что это единственный способ извлечь меня из постели, не прибегая к оружию.

Через несколько минут Мелифаро вернулся с подносом. Вид у бедняги по-прежнему был обескураженный.

— А почему только одна кружка? — сварливо спросил я.

— А что, тебе нужно две? — изумился Мелифаро. — Ну все, начались царские замашки!

— Вторая кружка нужна не мне, а тебе. Я, знаешь ли, отличаюсь гостеприимством. Мог бы и сообразить… Кто из нас только что проснулся, душа моя?

— Вот, — мрачно сказала Теххи, входя в спальню с еще одним подносом. — Камра для сэра Мелифаро, и прочая жевательно-глотательная дрянь. Мелифаро почему-то убежал наверх прежде, чем я это приготовила. Наверное, не смог вынести разлуку…

— Ах, я даже не смел рассчитывать на завтрак в царской спальне! — тоном придворного подхалима пролепетал мой мучитель.

Теххи поставила поднос на одеяло и пригорюнилась.

— Я всегда подозревала, что рано или поздно сэр Макс превратит мою спальню в филиал трактира. Так оно и вышло. Теперь по ночам меня будут ласково щекотать хлебные крошки. Жду, не дождусь: уж поскорее бы! Наверное, это и есть семейное счастье, о котором грезят молодые девицы…

— Тебя с самого начала предупреждали, что я — чудовище. Вот, сэр Мелифаро, к примеру, не раз предупреждал. Уж он-то всех об этом предупреждает. С утра до ночи трындит: караул, дескать, спасите, у нас тут сэр Макс — чудовище…

Мелифаро насупился, зато Теххи слушала меня с нескрываемым удовольствием. Следовало ковать железо, пока горячо. Я призвал на помощь все свое обаяние. Скорчил покаянную рожу, закатил глаза, молитвенно воздел руки к потолку. Теххи внимательно изучила мою виноватую физиономию и осталась довольна. Расхохоталась, махнула рукой и убежала вниз. А я обнаружил, что наконец-то проснулся. Это была хорошая новость.

— Ну и что там у вас случилось?

— Джуффин уходит, — с набитым ртом сообщил Мелифаро.

Меня чуть кондратий не посетил.

— Как это — уходит?!

Мелифаро посмотрел на мою перепуганную рожу и злорадно захихикал. Я сделал вывод, что ничего страшного не случилось, и терпеливо подождал, пока он досмеется.

— Джуффин и Шурф уходят держать Дух Холоми. На дюжину дней или что-то вроде того, — наконец объяснил Мелифаро. — И у меня ужасное предчувствие, что командовать жалкими остатками нашего Малого Тайного Сыскного войска в их отсутствие предстоит тебе. Заодно и потренируешься, перед тем как водрузить свою задницу на престол! Могу себе представить…

— Давай еще раз. Только теперь с самого начала, ладно? — попросил я. — И, будь любезен, по порядку. Что случилось, чем это грозит, и как мы теперь будем жить?

— Ох, какой ты зануда, Макс! Не знаю как Джуффина, а вот Лонки-Ломки ты запросто заменишь, это точно! — фыркнул Мелифаро. — Ладно уж, Магистры с тобой, с начала, так с начала… Час назад комендант Холоми, наш с тобой бывший приятель Камши прислал зов Джуффину. И сообщил, что камни Холоми начали стонать. А это — верный признак, что Дух Холоми собрался как следует повеселиться. В последний раз это происходило в самом начале Эпохи Кодекса. Тогда была такая паника! Никто и не надеялся, что Джуффин сможет его усмирить, но он, как ни странно, смог… Макс, ты бы одевался, а? Джуффин просил, чтобы ты приехал так быстро, как только сможешь.

— Когда он об этом просил?

— Часа полтора назад, не меньше…

— Хочешь сказать, все это время ты меня тряс? А я не просыпался?! Не верю.

— Напрасно. Примерно так все и было. Сначала мы с Джуффином попробовали послать тебе зов, но ты не просыпался. Я впервые в жизни видел вспотевшего Почтеннейшего Начальника, но даже у него ничего не вышло. Через полчаса я плюнул на это гиблое дело и связался с Теххи. Попросил ее тебя разбудить. Она наотрез отказалась: дескать, будить тебя через два часа после того, как ты заснул — чистой воды самоубийство! Вам надо, вы и рискуйте жизнью, — говорит. И только тогда я отправился сюда. А время-то не стоит на месте… Собирайся, Макс. Пожалуйста.

Мелифаро был так серьезен — я глазам своим не верил. Поэтому оделся очень быстро. Сам не ожидал от себя подобной прыти!

— Можем ехать, — объявил я.

— Хвала Магистрам!

Мелифаро залпом допил камру и поднялся. Я внимательно посмотрел на постель. Никаких крошек! Зря Теххи предвкушала «ласковую щекотку». Ничего в таком роде ей сегодня, боюсь, не светит…

Она сидела за стойкой, уткнувшись в утренний выпуск «Королевского голоса». В трактире было пусто, как всегда по утрам: Теххи по-прежнему не держит повара, а пить, не закусывая, до заката мало охотников.

Я помахал ей и направился к выходу. Ни единого слова не было произнесено вслух, благо для лирического диалога существует Безмолвная речь. Нечего злодею Мелифаро подслушивать нежный наш лепет. Обойдется!

— Давай так: я буду ехать очень быстро, а за это ты прочитаешь мне лекцию о Духе Холоми и его любимых развлечениях, — предложил я.

— Ты хочешь сказать, что ничего не знаешь о Духе Холоми? — Мелифаро изумленно поднял брови. — Ну и образование у тебя! Не совсем то, что требуется особе царских кровей… Ладно уж, поезжай, расскажу, поскольку твое невежество бросает тень на всю нашу горемычную организацию, и без того уже скомпрометированную — дальше некуда… Новость номер один: Королевская тюрьма Холоми находится точнехонько на том самом месте, которое наши ученые мужи именуют «Сердцем Мира». Ты ведь и этого не знал, могу спорить на что угодно!.. В отличие от тебя, первый король древней династии Халла Махун Мохнатый знал об этом, а потому и построил на острове Холоми свой дворец. С самого начала выяснилось, что дворец — существо вполне самостоятельное. Можно сказать, разумное. Он был способен отличить своих от чужих и не впускал посторонних, так что Халла Махун и его потомки были надежно защищены от нелояльных колдунов и прочих могущественных прохиндеев, каковых в ту эпоху было полным-полно. Ребята из кожи вон лезли, чтобы умостить свои зады в Королевское кресло… Это ведь только ты, дурак, от дармовой короны отказываешься!

— Не отвлекайся, — попросил я. — Сам же говорил, что времени мало, а мне не хотелось бы приставать с вопросами еще и к Джуффину. Думаю, ему сейчас не до того.

— Не до того, это точно… Ладно, слушай дальше. Прошли века, все было хорошо — лучше некуда. А потом родился наш легендарный король Мёнин. И дворец Холоми его почему-то не принял… Дело было так: сразу после воцарения Мёнина это место чудесным образом изменилось. И стало непригодным для королевской жизни. Мёнин не долго плакал, а просто построил известный тебе замок Рулх, упаковал вещички и переехал… При Мёнине и первых Гуригах на этом веселеньком островке была Высокая Школа Холоми, там обучали могущественных магов. Предполагалось, что впоследствии они будут служить не Орденам, а королю. Рассказывают, что в ту пору даже время в стенах Холоми текло иначе: студенты проводили там целое столетие, успевали повзрослеть и выдержать полный курс обучения, а в Мире проходило всего полгода… Впрочем, короли зря старались. Поначалу-то их питомцы, выпускники Высокой Школы Холоми, действительно покончили с большинством Древних Орденов, но сразу же после этого они основали новые Ордена, свои собственные, и все понеслось сначала. Между прочим, твой новый родственник, знаменитый Лойсо Пондохва тоже там учился. Что, безусловно, является лучшей рекомендацией этому учебному заведению… Наконец, один из Гуригов, — не то Четвертый, не то Пятый, — прикрыл крамольную школу. А некоторое время спустя наши короли снова поселились в Холоми. Все снова стало в точности как при Мохнатом: туда никто не мог войти без королевского соизволения, и никакая магия извне не действовала на людей, скрывшихся за этими удивительными стенами. Очень кстати: времена были те еще…

— А с какой стати в Холоми устроили тюрьму?

— Незадолго до начала Эпохи Кодекса замок Холоми снова изменил свои свойства. Теперь войти туда — легче легкого, зато выйти без помощи коменданта не сможет, пожалуй, даже сам Магистр Нуфлин… Жить в таком месте, мягко говоря, неудобно, впрочем, не я тебе должен это рассказывать. Ты же там несколько дней просидел, было дело!

— Было, — согласился я, лихо притормозив у входа в Управление Полного Порядка. — Но ты так ничего и не рассказал о Духе Холоми.

— Понимаешь, я сам не очень-то знаю, что он такое, — нехотя признался Мелифаро. — И, думаю, никто толком не знает… Ты уже сам понял, что Холоми — не просто крепость. Скорее уж живое существо, просто очень не похожее на остальные живые существа… У него есть душа, или Тень, — как ни назови, а она есть. И время от времени дает о себе знать, что совершенно не нравится нам, людям: мы же такие капризные создания, нам подавай спокойную жизнь…

— Да ты философ, парень! — усмехнулся Джуффин.

Он вышел нам навстречу, веселый и хмурый одновременно. Оглядел меня с ног до головы; его взгляд был теплым и тяжелым, таким тяжелым, что я начал сутулиться.

— Значит так, сэр Макс: время от времени Дух Холоми просыпается и хочет поплясать, — скороговоркой сообщил Джуффин. — Если он когда-нибудь осуществит свое намерение, от Холоми камня на камне не останется, и я не уверен, что уцелеет все остальное… Поэтому его надо держать, пока он не уснет снова. Именно этим мы с сэром Шурфом и собираемся заниматься. Мы уже совершили подобный подвиг лет девяносто назад. Не так уж это сложно, но утомительно чрезвычайно… Макс, сделай, пожалуйста, вид, что тебе все ясно. Я понимаю, что это не так, но мне будет приятно!.. Я тороплюсь, поэтому давай поговорим о более важных вещах.

— О важных так о важных.

— Нас с Шурфом не будет дюжину дней. Или чуть больше, не знаю. Послать нам зов тоже будет невозможно. Возня с Духом Холоми требует предельной концентрации. Впрочем, у меня есть все основания полагать, что вы отлично справитесь и без нас. Правильно я говорю?

— Поживем — увидим.

— Именно так. Поживете и увидите… Ничего особенного от тебя не требуется, но кто-то должен время от времени принимать решения. Правильные или неправильные, это уже не так важно, главное, чтобы кто-то их принимал. Мне бы очень хотелось, чтобы ты взял на себя эту ответственность.

— Но почему именно я? А, к примеру, не сэр Кофа…

Я не собирался ни кокетничать, ни торговаться. Мне действительно было очень интересно, с какой стати Джуффин решил оставить меня за главного. Любая другая кандидатура казалась мне более подходящей.

— Сэр Кофа терпеть не может заниматься подобными вещами. Они ему смертельно надоели, пока он был генералом полиции Правого Берега. И когда я зазывал его на службу в Тайный Сыск, Кофа согласился при одном условии: он больше никогда не будет начальником. Я дал ему страшную клятву, а мое слово — закон!

— Ладно, — растерянно кивнул я. — Но учтите: я тут такого наворочу…

— Хотелось бы верить, — усмехнулся шеф. — Ладно, а теперь отвези меня в Холоми. Я уже здорово опаздываю.

— Вам с самого начала следовало сделать меня своим возницей. Это то немногое, что мне по-настоящему удается.

— Не переживай, Макс, — сказал Джуффин, усаживаясь на заднее сиденье амобилера. — У тебя все получится. Если кому-то из ребят понадобится хороший знахарь или еще что-нибудь в таком роде, обращайся к Сотофе. Она всегда готова тебя выручить, сам знаешь. Со всеми практическими вопросами иди к Кофе… Да что я тебе лекции читаю, сам сообразишь, если припечет! Кстати, ты уже не раз принимал решения, не советуясь со мной. И они мне нравятся. Чем дальше — тем больше.

— Вы имеете в виду Лунного теленка? — смутился я.

— Ага. И многое, многое другое. Можешь попытаться вспомнить на досуге, сколько уже накуролесил… Вообще-то, дело не только в этом.

— А в чем же? — насторожился я. — Вы решили, что мне стоит немного потренироваться, перед тем как занять царский престол?

— Дался тебе этот престол!.. Тем не менее, тебе действительно не мешает «потренироваться», как ты сам выразился… Когда-нибудь пригодится.

— Ну смотрите, — фыркнул я, притормозив возле готового к отплытию парома. — Вам же потом расхлебывать!

— Ничего, и не такое расхлебывали… Смотри-ка, мы приехали! Надеюсь, сэр Шурф уже сидит в кабинете у Камши… Можешь не провожать меня, Макс: паром не пойдет быстрее, даже если ты будешь на нем находиться.

— «Могу не провожать», или «не могу провожать»? — уточнил я и сам не узнал свой голос.

Я сам не понимал, что со мною творится: казалось, что моя личная вселенная вот-вот рухнет и погребет меня под хрустальными своими осколками. Чего-то не хватало в той картине Мира, к которой я привык… Или наоборот появилось что-то лишнее.

— Что с тобой, Макс? — Джуффин наконец-то заметил, что со мною происходит неладное. — Конечно, проводи меня, если хочешь… Что, еще вопросы появились?

Я шагнул на паром и помотал головой.

— Нет, наверное. Мне просто здорово не по себе. Плохо, что я не смогу даже послать вам зов в случае чего. Как-то слишком одиноко я себя почувствовал… Страшно мне, вот что!

— Смотри-ка, Макс, а ведь паром идет гораздо быстрее обычного! Я здорово ошибся, предположив, что твое присутствие ничего не изменит, — перебил меня Джуффин.

— Шутите?

— Да нет. Сам разве не видишь: это сооружение несется как сумасшедшее… Знаешь, Макс, в свое время мне пришлось еще хуже. Когда мой учитель шериф Махи Аинти внезапно заявил, что намерен навсегда покинуть Кеттари. И предупредил: «Даже не пробуй слать мне зов, ничего у тебя не выйдет, только голова разболится». Я думал — пропаду. Однако, как видишь, обошлось. Со временем из меня получился вполне сносный шериф Кеттари и, между нами говоря, не худший колдун в Соединенном Королевстве.

— Экий вы скромный, — невольно улыбнулся я.

— Это не скромность, а тяжелая форма гордыни… Выше нос, сэр Макс: тебе вообще грех жаловаться на судьбу. Какую-то дюжину дней продержаться, было бы о чем говорить… Ого, да мы уже приехали! Хорошего дня. И постарайся получить от всего этого максимум удовольствия, ладно?

Не дожидаясь моего ответа, Джуффин спрыгнул на причал и стремительно зашагал к воротам крепости Холоми, которая, оказывается, была живым существом. Пока я смотрел ему вслед, изобретая ответ, паром неспешно отчалил от берега «Сердца Мира».

— Ладно, — наконец сказал я, наблюдая, как серебристое лоохи моего босса исчезает за крепостными воротами. — Договорились. Я постараюсь получить удовольствие.

«Сразу бы так! — Безмолвная речь Джуффина обрушилась на меня так внезапно, что я чуть в воду не свалился от неожиданности. — Приятно знать, что хоть одну мою просьбу ты готов выполнить!»

Я вернулся в Дом у Моста несколько более растерянным, чем мог себе позволить. Зашел в наш с Джуффином кабинет, уселся в свое кресло, на спинке которого, как всегда, дремал Куруш, хотел было загрустить, но мне не дали.

— О, па-а-а-ачетнейший начальник! О, великий буривух! — Желтое лоохи Мелифаро замелькало перед моими глазами. — Что изволите приказать своему верному рабу?

— Сейчас обижусь и не поведу тебя завтракать! — пригрозил я.

— А я уже завтракал! — надменно сказал Мелифаро.

— Тогда я не поведу тебя обедать.

— А это уже хуже! — пригорюнился он. — Может быть, все-таки смилуешься?

— Может быть, — эхом откликнулся я. — С другой стороны, что еще с тобой делать?

— А меня?

В дверях показалась леди Меламори.

— И тебя тоже — куда же я денусь?.. Впрочем, нет, никуда я вас не поведу, а пошлю зов в «Обжору»: пусть приносят наш обед прямо сюда. Ленив я по улицам скакать.

— Как здорово, что ты такой лентяй! — обрадовалась Меламори. — А то мадам Жижинда до сих пор боится Лелео. Пришлось бы оставить его в Управлении, а он этого не любит.

Мохнатое паукообразное существо, пригревшееся на плече Меламори, нежно мурлыкнуло. Голосок у хуба был такой сладкий, что сердце замирало!

— А я его тоже боюсь! — Мелифаро юркнул под стол. — А посему буду обедать прямо здесь… В следующий раз твой сладкий мальчик привезет тебе гнездо арварохских ос, попомни мои слова, леди!

— Вот тогда-то вы все у меня и попляшете! — пригрозила Меламори.

Лицо ее приняло мечтательное выражение, — так иные барышни грезят о романтических прогулках при луне.

Мелифаро выкарабкался на свет божий из своего укрытия, уселся в кресло, даже ноги на стол уложил: сказывалось мое пагубное влияние. Курьер из «Обжоры Бунбы» робко постучал в дверь и начал загромождать наше с Джуффином рабочее пространство подносами с едой. Кажется, я очень неплохо начал!

За едой Мелифаро и Меламори обменивались колкостями. Меламори была, что называется, в ударе. Ближе к финалу Мелифаро заметно скис, но лица старался не терять.

— И чем мы теперь будем заниматься? — ворчливо осведомился он, расправившись с десертом. — Приказывайте, сэр Ночной Кошмар, я жажду инструкций!

— Цыц! — грозно сказал я. — Я думать буду!

— Правда? А ты умеешь? — изумился Мелифаро.

— Ага. Будешь много выступать, и тебя научу, — сурово пригрозил я и повернулся к хихикающей Меламори: — Ты сегодня уже носила своего хуба на половину Городской полиции?

— Нет, не успела.

— Это очень плохо! — строго сказал я. — То-то я смотрю, у них там слишком тихо. Генерал Бубута не орет, капитан Фуфлос вообще куда-то подевался… Безобразие! Городскую полицию следует держать в страхе. Так что немедленно отправляйся туда, и чтобы через пять минут все визжали, ясно?

— Ясно, сэр Макс! Будут визжать, обещаю.

— Вот и умница. А если леди Кекки Туотли вдруг упадет в обморок, приведи ее в чувство и пригласи в свое любимое кафе на площади Побед Гурига VII. Скажешь Бубуте, что я велел ей нам помочь, — сами что-нибудь придумаете, не маленькие! Посидите, поболтаете — все лучше, чем по Управлению без толку слоняться… Вы же с ней подружились, я ничего не перепутал?

— Не перепутал, — улыбнулась Меламори. — Слушай, Макс, ты — прелесть! Может ну его, этого сэра Джуффина Халли? Ты лучше!

— Ничего-то ты не понимаешь! — Вздохнул я. — Если бы Джуффин не заперся в Холоми, я бы мог самолично отправиться с тобой хоть на край света. А теперь я, кажется, занят…

— Это, конечно, плохо, — кивнула Меламори. — Но твое руководство все равно мне нравится.

— Еще бы тебе не нравилось! — завистливо протянул Мелифаро, глядя ей вслед. И возмущенно обернулся ко мне. — Так, а какие радости ждут меня?

— Никаких радостей. Ты, друг мой, рожден для вечной скорби! А посему, оставайся страдать в этом кабинете. Только постарайся сделать умное лицо, ладно? Если что-то случится, пришлешь мне зов.

— А куда это ты собрался? — насторожился Мелифаро.

— В Иафах.

Я скорчил страшную рожу, Мелифаро непочтительно прыснул.

— Ты что, серьезно?

— Абсолютно серьезно. Дождись меня и постарайся не умереть от скуки, ладно?

— Ладно! — пообещал Мелифаро. — Но чтобы выжить, мне понадобится много камры и, возможно, что-нибудь покрепче. Я закажу выпивку в «Обжоре» и попрошу записать расходы на твой счет, договорились?

— На твоем месте я бы с этим не слишком экспериментировал. Сам же говорил, что твой отец уже привык к тому, что у него целых три сына. Мне бы не хотелось огорчать сэра Мангу, но…

— Ладно, тогда я попрошу записать расходы на счет сэра Джуффина. Ты близко, зато он далеко, — сообразил Мелифаро.

Я погрозил ему кулаком и вышел из кабинета.

Я действительно отправился в Иафах. Решил воспользоваться удобным поводом и навестить леди Сотофу: я ей давно обещал. Дни мои коротки, а неотложным делам нет счета, вот и выходит, что живу я свинья свиньей, нарушая все мыслимые и немыслимые дружеские обязательства…

Несколько минут спустя я стоял под неприступными стенами Резиденции Ордена Семилистника, в том самом месте, где, согласно моим смутным воспоминаниям, должна была находиться одна из Тайных дверей. Справившись с внезапным приступом застенчивости, я послал зов леди Сотофе Ханемер.

«Это ты, мальчик? — удивилась она. — Еще и трех часов не прошло, как старый лис Джуффин скрылся в Холоми, а ты уже умудрился попасть впросак? Не верю!»

«Я просто воспользовался возможностью смыться со службы и пришел выпить с вами кружечку камры…»

— И выведать у меня тайну-другую заодно, — насмешливо добавила леди Сотофа, неожиданно появившись у меня за спиной.

— Вы меня насквозь видите, — виновато потупился я. — Обожаю сочетать приятное с полезным. Но именно в такой последовательности, заметьте!

— Не подлизывайся, мальчик. Ко мне подлизываться бесполезно, поскольку я тебя и так люблю! — звонко рассмеялась леди Сотофа. — Давай лучше руку, проведу тебя в сад… Между прочим, мог бы уже и сам наши Тайные Двери открывать, фокус как фокус, ничего особенного…

Она взяла меня за руку и потянула к стене.

— Попробуй не закрывать глаза. Надо же когда-нибудь начинать учиться простым вещам…

В награду за послушание мне открылись удивительные вещи. Я увидел, что бело-голубое лоохи леди Сотофы растворяется в темном камне стены, как сахар в чашке с кофе. Потом стена оказалась так близко от моего лица, что я уже не мог разглядеть почти ничего, — или же наоборот, видел слишком много: почти незаметные царапины на темном камне, мельчайшие пылинки и еще нечто, совсем крошечное, пребывающее в непрестанном движении, живое и, кажется даже, агрессивное. У меня мелькнула дикая идея, что это, дескать, и есть микробы. Леди Сотофа расхохоталась, тоненькая ветка хлопнула меня по носу, и я понял, что уже оказался по ту сторону стены, в саду Иафаха.

— Ох, не могу! — стонала леди Сотофа. — «Микробы»! Одним Темным Магистрам ведомо, скольких новичков я научила проходить через Тайную Дверь, но такое слышу впервые!

Я тоже рассмеялся. Разумеется, я спорол несусветную чушь, но был вполне доволен собой: время от времени следует говорить глупости, это способствует созданию теплой дружеской атмосферы.

— Правда, хорошо, что я пришел? — гордо спросил я.

— Еще бы! — леди Сотофа вдруг перестала смеяться и внимательно посмотрела на меня. — Знаешь, Макс, если тебя что-нибудь и погубит, так это твое обаяние! Не дразни Вечность своей милой улыбкой, оно тебе надо?!

— Что? — ошеломленно переспросил я.

— Ничего! — леди Сотофа снова улыбнулась. — Так, померещилось. Не бери в голову. Потом как-нибудь…

— Потом — так потом, — растерянно согласился я. — Все равно я ничего не понял.

— Вот и хорошо. Пошли в мой кабинет, угощу тебя паршивой камрой, сваренной по рецепту покойной прабабушки нынешнего хозяина «Деревенского дома». Ты ведь заходил туда, когда был в Кеттари?

— Еще бы! Безумец Шурф оставил все наши деньги в задней комнате этого притона: ему, знаете ли, неожиданно приспичило поиграть в крак… Но камра там просто отличная, не клевещите на свою прекрасную родину!

— Подумать только, тебе понравилось! — изумилась леди Сотофа. — Впрочем, любить чужую родину обычно проще и приятнее, чем собственную!

— Да уж, роман с собственной родиной у меня не очень-то получился, — признал я.

— Как и у многих других, не переживай! — отмахнулась леди Сотофа, открывая передо мной дверь симпатичного садового домика. — Большинство людей рождается в таком месте, которое им совершенно не подходит. Судьба почему-то просто обожает такие шутки… Садись, Макс, и попробуй эту камру, хвала Магистрам, она уже готова! И когда я успела?

— Что, некоторые чудеса вы творите машинально? — спросил я, с удовольствием пробуя густой горячий напиток. — Леди Сотофа, я что-то не помню: а у вас здесь можно курить?

— Только табак из другого Мира! — строго сказала очаровательная старушка. — Табачный дым нашего Мира представляется мне совершенно невыносимым.

— Мне тоже, — согласился я, доставая из кармана Мантии Смерти пачку сигарет.

Мои кеттарийские запасы, щедрый подарок старого шерифа Махи Аинти, постепенно подходили к концу, но меня это больше не пугало: я успел хорошо усвоить уроки сэра Мабы Калоха, так что достать пачку сигарет из Щели между Мирами будет, пожалуй, не слишком сложно…

— Так какие тайны ты хотел у меня выведать? — спросила леди Сотофа, усаживаясь напротив.

— Ничего особенного, — смущенно улыбнулся я. — Вы, наверное, на смех меня поднимете!

— Ой, пусть это будет твое самое большое горе!

— Я так и не понял две вещи, — признался я. — Во-первых, что такое Дух Холоми, почему он собрался «поплясать», и каким образом Джуффин с Шурфом будут его держать?

— За голову и за ноги, — совершенно серьезно объяснила леди Сотофа. — А как же еще?

— А у него есть голова и ноги? — обалдел я.

— У Духа Холоми есть и голова, и ноги, и многое другое, что требуется всякому уважающему себя Духу. Что касается всего остального… Знаешь ли, Макс, Дух Холоми можно увидеть, можно наблюдать его разрушительные действия, можно даже противостоять ему, что этот старый хитрец Джуффин и его Безумный Рыбник уже однажды проделали. Не сомневаюсь, что они справятся и сейчас. Между прочим, короли древности усмиряли Дух Холоми совершенно самостоятельно, не прибегая к посторонней помощи… Но все вышесказанное не означает, будто кто-то способен взять и объяснить тебе, что такое Дух Холоми, почему ему время от времени приходит блажь порезвиться и не оставить камня на камне от собственного жилища… и от всего Ехо заодно. Некоторые вещи просто невозможно объяснить. Ты разочарован, да?

— А что, это действительно так опасно? — испуганно спросил я. — Вы уверены, что Джуффин и Шурф смогут его удержать?

— Да смогут они, смогут! Мне бы твои заботы! — рассмеялась леди Сотофа. — Ты еще плохо знаешь Джуффина: если бы он сомневался в своих силах, он бы туда не сунулся. Шмыгнул бы в какой-нибудь другой Мир, а уже оттуда посмотрел бы, чем все закончилось…

— Вот как? — удивился я.

— Да уж можешь мне поверить… Между прочим, я не сказала ничего особенного. Учись разбираться в людях, мальчик: еще пригодится… А теперь давай-ка, выкладывай свое «во-вторых». Впрочем, можешь ничего не говорить: я и сама знаю. Ты хотел спросить, что тебе бедненькому теперь делать, после того как этот злодей Джуффин взвалил на тебя столько ответственности, да?

— Ну да, что-то в таком роде… Но на фоне всего, что вы мне только что выложили, это уже не слишком актуально… Знаете, мне ведь до сих пор как-то в голову не приходило, что этот прекрасный Мир может рухнуть, — вот так, ни с того, ни с сего! По сравнению с этим мои гипотетические служебные проблемы…

— Всякий Мир может рухнуть в любую минуту, причем именно что «ни с того, ни с сего». Об этом лучше вообще никогда не забывать, — заметила леди Сотофа. — Когда задумываешься над этим, все остальные проблемы перестают казаться такими уж важными, правда?

— Правда, — вздохнул я. — Умеете вы, однако, поднять настроение, леди Сотофа!

— Ну вот, теперь этот смешной мальчик будет страдать до позднего вечера! — рассмеялась она. — Было бы из-за чего… Пей камру, милый, она же остывает!

Минуты через три мне надоело сокрушаться о судьбах Мира, и я рассмеялся. Это было немного неожиданно даже для меня самого.

— Знаете, теперь мне понятно, почему Джуффин решил оставить меня своим заместителем. Если уж Мир все равно может рухнуть в любую минуту — какая разница, что я наворочу за эту дюжину дней!

— Какой способный мальчик! — обрадовалась леди Сотофа. — Примерно так я и собиралась ответить на твой второй вопрос в том случае, если бы ты его задал!

Через полчаса она проводила меня до невидимой Тайной Двери в стене, окружавшей Иафах.

— Не трудись беспокоиться о судьбе Мира, — шепнула она на прощание. — Что тебе действительно следует сделать, так это поберечь собственную лохматую голову… И смотри, не дразни вечность, она и так косится на тебя с преувеличенным интересом!

— Что?

Я вздрогнул. Уже второй раз эта могущественная ведьма с замашками любящей бабушки вспоминала о какой-то там «вечности», которую я якобы не должен «дразнить».

— Ничего, ничего, — вздохнула леди Сотофа и вдруг порывисто обняла меня, словно провожала на войну. — Иди на свою смешную службу, мальчик. И не переживай, ты не пропадешь. Нигде!

Я возвращался в Управление в смятении. Впервые разговор с леди Сотофой Ханемер оставил камень на моем сердце… На каком из двух сердец, хотел бы я знать?!

— А, вот и сэр па-а-а-ачетнейший начальник явился! — Мелифаро спрыгнул с моего стола и уставился на меня смеющимися глазами. — Докладываю обстановку: никаких происшествий! Вообще никаких, даже городская полиция бездельничает. Заходил Кофа, он утверждает, что горожане уже в курсе, чья именно задница протирает теперь кресло сэра Джуффина Халли. И они почти уверены, что ты будешь убивать всех на месте за любой проступок. Поэтому столичные преступники решили дождаться Джуффина и только потом возвращаться к делам: все-таки к нему они худо-бедно привыкли…

— Вот и хорошо. Пусть пока съездят за город или сводят своих детишек в зоопарк, если он тут есть, в чем я здорово сомневаюсь… Должен же и у них быть отпуск! — удовлетворенно кивнул я.

Проклятый камень внезапно свалился с моего сердца. Мне даже показалось, что слышу стук. Лучшее средство от метафизических тревог: два взгляда на сэра Мелифаро перед едой, желательно запить чем-нибудь покрепче!

Наулыбавшись, я поинтересовался:

— А что, Кофа уже ушел?

— Разумеется. Наш Мастер Кушающий-Слушающий, как всегда, на боевом посту. Наверное уже хрустит какими-нибудь деликатесами в очередном трактире. Уж не знаю, какие там тайны он выведывает, а жует так, что стены дрожат, будь уверен!

— А чем мы хуже, да? — И я таинственно поманил его пальцем. — Пошли.

— Куда? — Мелифаро бодро закутался в свое кошмарное желтое лоохи.

— В «Джуффинову дюжину». Хочу привести грозному Мохи нового клиента. Может быть тогда он не побьет меня своей ужасной поварешкой… Более того, я рассчитываю, что этот бука выставит мне бесплатную выпивку, за такую-то услугу!

— Ого, да ты заводишь новые порядки! — Мелифаро восхищенно покачал головой. — Подумать только: уйти со службы в рабочее время, да еще и не в «Обжору Бунбу»! Смело, очень смело!

— А ты думал?! — Усмехнулся я. — Я же — величайший герой всех времен и народов, разве не заметно?

Эта не лишенная бравады выходка свидетельствовала, что я снова понемногу становлюсь легкомысленным болваном. Честно говоря, такое состояние души устраивало меня как нельзя больше. Если уж любой мир может рухнуть в любую минуту… Кто не спрятался — я не виноват!

В Дом у Моста я вернулся часа через три. Мелифаро я отпустил «порезвиться» — по его собственному выражению.

Немного поразмыслив, я понял, что начальник из меня вышел хреновый: все подчиненные шлялись невесть где, а я сам сидел на службе. Теоретически говоря, надо бы наоборот…

— Как дела, умник? — спросил я Куруша, вручая ему сверток с пирожными. — Ничего не стряслось?

— Ничего, — лаконично ответил буривух, принимаясь за пирожные.

Через полчаса я сам себя проклял, пытаясь оттереть от липкого крема его многострадальный клюв. А еще через час явился сэр Кофа. Он мгновенно оценил ситуацию и добродушно рассмеялся.

— Дай тебе волю, ты бы еще и городскую полицию домой отпустил и постарался бы сделать их работу самостоятельно. Экий ты человеколюбивый, смотреть противно!

— Неужели так противно?

— Разумеется. Хочешь хороший совет? Прикажи мне занять твое кресло, а сам ступай домой. Тебя же ждут, наверное…

— Наверное, — вздохнул я. — Что, мое человеколюбие оказалось настолько заразно?

— Считай, что так… Впрочем, могу сказать тебе правду: я собираюсь составить компанию леди Кекки Туотли. Она сегодня ночью дежурит, так что вы, сэр «Почтеннейший Начальник», мне здесь только помешаете!

— Вот это да! — восхитился я. — Выходит, я оказался хорошим сводником?

— Да, вполне… Честное слово, Макс, ты можешь отправляться домой с чистой совестью. Джуффин, между прочим, обычно покидает свое кресло на закате.

— И то правда, — благодарно улыбнулся я, направляясь к дверям. — Хорошей ночи, Кофа!

В трактире «Армстронг и Элла» было очень людно, я даже удивился. А потом вспомнил, что мне давненько не удавалось попасть сюда в это время суток: обычно после заката я как раз приступаю к работе.

На табурете за стойкой клевал носом мой приятель Андэ Пу: в последнее время он стал здесь настоящим завсегдатаем, странно, если учесть, что у Теххи не подают никакой еды — на диету он сел, что ли?.. Звезда столичной журналистики была пьяна вдрызг: его нормальное состояние.

— Ты мне не мерещишься? — спросила Теххи. — Вот это сюрприз!

— Для меня тоже, — согласился я, устраиваясь на высоком табурете рядом с источающим дивные сивушные ароматы Андэ. — Думал, что вернусь к тебе не раньше, чем через дюжину дней. Но небеса с легкой руки сэра Кофы смилостивились… Жалко, что у тебя так много народу! Честно говоря, у меня были фантастические планы на сегодняшний вечер…

— А они сейчас рассосутся, — усмехнулась Теххи. — Вот увидишь! Ребята приходят сюда каждый вечер с одной целью: собственными глазами увидеть, как ты со мною кокетничаешь. И вот сбылось, наконец-то… Но сомневаюсь, что твое длительное присутствие будет способствовать их приятному времяпрепровождению.

Она была права: примерно через полчаса трактир опустел. Мы остались наедине с похрапывающим Андэ.

— Этот парень может проспать до утра, если его не трогать! — вздохнула Теххи. — Немудрено, если учесть что он начал издеваться над своим телом сразу после полудня…

— И чего ему неймется?! — удивился я. И потряс Андэ за круглое плечо. — Чего тебе неймется, потомок укумбийских пиратов? Жизнь прекрасна: и жизнь как таковая, и твоя в частности. Сколько можно «зажигать», а, Морган-младший?

— Вы все время придумываете мне какие-то потусторонние имена, Макс! — буркнул Андэ откуда-то из сонного далека. — Ничего-то вы не впиливаете!

— Да нет, врубаюсь, — сочувственно вздохнул я. — Что, опять тоска загрызла?

— Макс, вы бы не надорвались подарить мне билет до Ташера? — печально спросил Андэ. — Я хочу на юг. Там тепло и там…

— И там любят поэтов, знаю, ты говорил! Хотелось бы верить, что хоть где-то любят поэтов… А почему ты сам не купишь себе этот грешный билет? Насколько я знаю, сэр Рогро платит тебе сумасшедшие деньги, так что его газета скоро вылетит в трубу: разорится на твоем жаловании.

— А, они все время куда-то деваются, эти маленькие кругляшки, я не впиливаю — куда! — признался Андэ. — Полный конец обеда!

В результате нам с Теххи пришлось угробить часа три, чтобы твердо усвоить одну-единственную немудреную истину: господин Андэ Пу желает уехать на юг, в Ташер, поскольку там тепло, а здесь, в Ехо, «никто ничего не впиливает»… Зато остаток вечера принадлежал только нам — редкая удача!

На рассвете меня разбудил зов сэра Кофы Йоха. Честно говоря, мне опять почти не удалось поспать, но Кофа оказался очень настойчивым.

«Я знаю, что нет мне прощения, — виновато сказал он, — но чем раньше ты приедешь в Дом у Моста, тем лучше».

«Ладно, если вы так говорите, значит так оно и есть, — сонно согласился я. — Закажите в „Обжоре“ камру, дома мне сейчас ничего не светит!»

«Уже заказал. Давай, сэр Макс, покажи, на какую скорость ты способен!»

— Ладно, покажу!

Это я уже сказал вслух, обращаясь к бутылке с бальзамом Кахара, которая в очередной раз спасла мне жизнь. Дома, где к моим услугам был только черный кофе, я бы уже давно скончался от хронического переутомления при таком-то сумасшедшем режиме, а тут — ничего, как-то держался.

Наскоро одевшись, я помчался вниз. Сел в амобилер, рванул с места и только тогда сообразил: случилась какая-то из ряда вон выходящая пакость! Не стал бы сэр Кофа надо мною по пустякам измываться…

— Так что стряслось-то? — с этими словами я вошел в кабинет.

Сэр Кофа посмотрел на меня с искренним восхищением.

— Восемь минут всего-то, я засекал! А ведь ты из Нового города ехал, да? Ну ты даешь, мальчик!

— И учтите: минут пять я приходил в себя, — гордо заявил я, наливая себе камру. — И все-таки, что стряслось?

— На Зеленом Кладбище Петтов появились живые мертвецы, — будничным тоном сообщил Кофа. — Мне прислал зов тамошний сторож. Бедняга почти в обмороке. Сам не знает, как ноги унес… Ничего особенного, но с этими мертвецами нужно что-то делать, и чем скорее — тем лучше. Нечего этой нечисти шляться по Левобережью!

— А они уже шляются? — озабоченно спросил я.

— Пока нет, но скоро начнут разбредаться, я полагаю…

— А их много?

— Если бы их было мало, я бы и будить никого не стал, сам бы с ними разобрался. В том-то и беда, что их там уже несколько дюжин, да еще новые все время подползают…

— А где Мелифаро и Меламори? Вы их вызвали?

— Конечно, вызвал. Просто в отличие от тебя, ребята передвигаются по городу с нормальной человеческой скоростью… Ничего, скоро появятся.

— Если я правильно понял, нам следует отправиться на кладбище и разнести их в клочья, да? — С некоторым сомнением спросил я.

Сэр Кофа энергично закивал.

— Разумеется, именно это от нас и требуется… И откуда они берутся, эти бедняги?

— Из могил, однозначно! — усмехнулся я.

— Что — «из могил»? — испуганно спросила Меламори.

Она торопливо вошла в кабинет и замерла в ожидании ответа. В отличие от меня, леди выглядела просто великолепно: наверняка ей удалось отлично выспаться.

— Все — из могил! — машинально ответил я.

Через несколько секунд мы оценили идиотизм собственного диалога и рассмеялись.

— У нас, как всегда, весело. Это же дурной тон — так ржать на рассвете, господа! — проворчал заспанный Мелифаро.

Его ярко-лиловое лоохи изумительно сочеталось с темными кругами под глазами. Вот кому было еще хуже, чем мне. Пустячок, а приятно…

Я молча протянул ему бутылку с бальзамом Кахара: не столько во имя человеколюбия, каковым до полудня обычно не страдаю, сколько в интересах дела.

— Ладно, — вздохнул я, залпом допивая свою камру, — придется заняться делом. Меламори, ты остаешься здесь: мало ли, что еще стрясется! А мы поедем на Зеленое Кладбище Петтов, быстренько прикончим этих несчастных зомби, вернемся сюда и позавтракаем.

— А почему это я должна здесь оставаться?

Иногда Меламори становится жуткой занудой, надо отдать ей должное!

— Потому что я так сказал. А я — это закон, во всяком случае, так утверждают жители границ, официальная делегация которых в данный момент приближается к столице… — я подмигнул Меламори. — Сама подумай: нам ведь, хвала Магистрам, не нужно становиться ни на чей след. А заставлять тебя драться с этими дохлыми бедолагами — все равно, что забивать гвозди микроскопом.

— А что такое «микроскоп»?

Меламори тут же перестала обижаться. Хвала Магистрам, кажется мне удалось придумать комплимент в ее вкусе!

— Это такая специальная хитрая штука, которой ни в коем случае не следует забивать гвозди! — объяснил я. — Сэр Кофа, мне будет спокойнее, если вы не бросите нас с Мелифаро на произвол судьбы. Я очень боюсь кладбищ, поэтому меня надо держать за ручку и всячески успокаивать…

— Разумеется я поеду с вами. А почему ты вообще мне это говоришь? Я и так собирался…

— Я говорю потому, что вы еще сидите в кресле, — объяснил я. — А я уже, можно сказать, еду в сторону Левобережья.

— Ну и темпы у тебя! — вздохнул Кофа, неохотно поднимаясь с места. — А я-то надеялся отдохнуть от шустрого Джуффина и знаменитого шила, которое еще с древних времен засело в его тощей заднице.

— А он мне его оставил, попользоваться! — объяснил я.

— Как мило с его стороны! — наконец-то подал голос Мелифаро. Он уже был более-менее похож на живого человека.

Через несколько минут я припарковался у кладбищенских ворот.

— Ребята, правда, вы тоже умеете убивать всякую нелюдь? — нерешительно спросил я, вылезая из машины.

— Не переживай, мальчик, мы еще и не такое умеем! — добродушно улыбнулся сэр Кофа. — Тебе не придется делать это грязное дело в гордом одиночестве. Неужели ты сомневался?

— Ну в общем-то нет. Но решил уточнить, поскольку жизнь так богата сюрпризами, что я уже ни в чем не уверен… Глупо получилось, да?

— Не глупо, но, скажем так, довольно неожиданно. Догадался же ты как-то, что из нас троих именно Меламори не умеет этого делать…

— Честно говоря, я просто подумал, что кто-то должен остаться в Управлении. В другое время я мог бы усадить в свое кресло Луукфи, но он, как я понимаю, не появится на службе раньше полудня: порочное влияние наших буривухов, парня уже не переделаешь! А поскольку нам действительно не нужен Мастер Преследования…

— Скажи уж честно: ты просто дрожишь над нашей прекрасной леди не меньше, чем ее драгоценный дядюшка Кима! — ехидно вставил Мелифаро.

— Ну, дрожу, и что с того? — Огрызнулся я. Огляделся по сторонам и обомлел. — Ох, ничего себе!

Зрелище того стоило. Зеленое Кладбище Петтов — одно из самых старых в городе, поэтому оно куда больше похоже на парк, чем на настоящее кладбище. На фоне этого роскошного парка толпа голых темнокожих людей казалась особенно неуместной. Впрочем, людьми-то они не были, это сразу бросалось в глаза: у людей не бывает таких пустых глаз и столь неестественно вывернутых суставов. И кожа у людей не висит лоскутами, как обрывки пергаментной бумаги.

Живые мертвецы неподвижно сидели на древних могильных плитах. Нас они словно бы не замечали, — впрочем, может быть, их мутные глаза действительно ничего не видели…

— Не самое аппетитное зрелище во Вселенной, — фыркнул Мелифаро. — Макс, тебе лучше заранее смириться с мыслью, что сегодня вечером я напьюсь, как сапожник, — после такого-то зрелища.

— Измывайся над своим телом хоть с утра до вечера, дорогуша, только не на моей территории… Ладно, вы как хотите, а я приступаю: чем раньше мы с этим покончим — тем лучше!

Я щелкнул пальцами левой руки, ослепительно-зеленый Смертный шар сорвался с кончиков моих пальцев. Мгновение, и он бесшумно взорвался, соприкоснувшись с телом живого мертвеца. Существо упало на землю. Оно умерло немедленно, я даже немного удивился: до сих пор мои Смертные шары были куда менее эффективны.

Больше всего меня потрясло абсолютное равнодушие остальных мертвецов: они совершенно не заинтересовались происходящим. Я ощутил какую-то болезненную щемящую жалость пополам с брезгливым отвращением, — очень похоже на то чувство, которое испытываешь, убивая таракана, когда хрупкая хитиновая оболочка с отвратительным хрустом лопается под ногой.

Краем глаза я заметил, что Мелифаро приподнялся на цыпочки, сделал несколько танцующих шажков, с силой размахнулся, и несколько маленьких шаровых молний одна за другой полетели в сторону компании флегматичных зомби. Это было немного похоже на пробежку игрока в боулинг.

— Красиво, парень! — Я почувствовал прилив азарта и снова щелкнул пальцами.

Мой Смертный шар достался хлипкому существу, в ухе которого мерцала большая серьга из незнакомого мне красноватого металла.

— А вот так вы никогда не пробовали, мальчики? — лукаво спросил сэр Кофа.

Я обернулся и увидел, что Кофа несколько раз бесшумно хлопнул в ладоши. Это было похоже на бурные аплодисменты, предназначенные глухонемым исполнителям.

— Да ты не на меня смотри! Это работает на расстоянии.

Я послушно уставился на группу мертвецов. Несколько темных тел неуверенно привстали с травы и тут же рухнули на землю.

— Старинный фокус, никаких визуальных эффектов, зато убивает наповал кого угодно… или почти кого угодно, — деловито объяснил сэр Кофа. — Правда, с Джуффином этот прием не сработал ни разу. Он всегда как-то успевал увернуться… Хвала всем Магистрам, что это я за ним гонялся, а не наоборот!

— Сколько раз слышал от вас об этих погонях, но все равно как-то не верится! Вы, Кофа, сломя голову несетесь за Джуффином, да еще и с твердым намерением убить его при первой же возможности… Вообразить не могу!

Я озадаченно покачал головой и снова защелкал пальцами. Толпа мертвецов редела на глазах. Они не пытались ни убежать, ни как-то защищаться. Честно говоря, меня это здорово нервировало.

— Плохо, что они не сопротивляются, — буркнул я, наблюдая за очередной танцевальной разминкой Мелифаро. — Хотел бы я знать, почему!

— Ты это брось! Только их героического сопротивления нам не хватало! — проворчал сэр Кофа. — Мало того, что мы должны делать работу Лонли-Локли… Тебе что, уже стало скучно, Макс?

— Мне стало противно, — объяснил я. — Если бы они вели себя более активно, наши действия не казались бы мне настолько негуманными.

— Между прочим, мы поступаем более чем гуманно, — вздохнул Кофа. — Ты и представить себе не можешь, насколько тягостно подобное существование!

— В общем-то, представляю, наверное. Джифа Саванха успел мне кое-что рассказать, а уж он-то был в курсе, бедняга!

Я снова щелкнул пальцами, не переставая удивляться тому, что создание такой непостижимой штуки как Смертный шар не требовало от меня никаких усилий. Даже концентрация внимания тут не требовалась: все получалось само собой, проще, чем нос почесать.

— Все, меня можно выбрасывать на свалку. А еще лучше — уложить в постель. — Мелифаро опустился на траву, вытирая вспотевший лоб полой своего новенького лоохи. — На сегодня я исчерпал свои скудные возможности.

— Мог бы и раньше остановиться, — укоризненно сказал я. — Их уже меньше дюжины осталось, мы с сэром Кофой и сами справимся.

— С другой стороны, когда еще выпадет шанс угробить столько народу? Это ты у нас злодействуешь без перерыва, а моя жизнь скучна, благопристойна и наполнена исключительно добрыми поступками…

Несколько смертоносных бесшумных аплодисментов сэра Кофы стали отличным финалом нашего приключения.

— Пошли, мальчики, — зевнул он. — Хорошо, что все когда-нибудь кончается! Теперь здесь осталась работа только для кладбищенского сторожа. Надеюсь, он справится и без нас: рытье могил — не моя специализация.

— Ладно, тогда мы с вами едем в Управление, а Мелифаро…

— А я тоже еду в Управление!

— Да? А мне казалось, что ты собирался посетить свалку и еще чью-то постель, вот только я не помню, в какой последовательности…

— Успеется. Сначала ты будешь кормить нас завтраком, сам грозился!

— Ну раз грозился, значит буду, — согласился я. — Хотя тебя легче убить, чем прокормить, это уж точно!

— Уж кто бы говорил! — вяло огрызнулся Мелифаро.

Все-таки парень здорово устал: обычно подобные заявления вызывают у него куда более бурную реакцию.

— Зеленое Кладбище Петтов — слишком древнее, чтобы быть спокойным местом, — рассуждал сэр Кофа Йох, налегая на завтрак. — Вот сторож кладбища Кунига Юси может спать спокойно: на его территории подобное безобразие просто не может случиться!

— А кладбище Кунига Юси, надо понимать, новое? — уточнил я.

— Новое, новое. Новее, чем сам Новый Город… А эти бедняги, которых нам пришлось успокаивать, — Магистры их знают, сколько столетий они провели в своих могилках, и какая древняя сволочь затеяла это несмешное представление! Самое обидное, что виновника вряд ли можно привлечь к ответственности: скорее всего, он скончался от старости еще при короле Мёнине… Никогда не видел таких древних оживших мертвецов, честное слово!

— Их заколдовал какой-нибудь кошмарный Темный Магистр из тоскливой старинной легенды, дырку в небе над его серьезной рожей! — буркнул Мелифаро.

— Ну и настроение у вас! — посочувствовала Меламори. — Все-таки хорошо, что мне пришлось остаться в Управлении…

— А тебе бы как раз понравилось, незабвенная! — ухмыльнулся Мелифаро. — Столько голых мужчин сразу, и таких красавчиков, пальчики оближешь! Так что наш штатный изверг лишил тебя колоссального удовольствия.

— Действительно обидно, — согласилась Меламори. — Ну да ничего, еще насмотрюсь: если разобраться, голый мужчина — не самое недоступное зрелище в этом Мире… К тому же, ваши красавчики все равно были мертвые, я ничего не перепутала? Живые лучше, верь моему слову!

А дальше все опять пошло как по маслу.

Мелифаро все-таки отправился домой. На нем и правда лица не было: слишком много Смертных шаров с утра пораньше — такое никому не идет на пользу. Мы с Меламори чудесно пробездельничали до вечера, сэр Кофа успел прогуляться по городу — так, на всякий случай — а потом вернулся в Управление и почти насильственно отправил меня домой. Так мило с его стороны!

На сей раз я твердо решил выспаться как следует. Плюнул на культурную программу, заснул еще до полуночи и спал чуть ли не до полудня. Грандиозное переживание!

Так что в Дом у Моста я приехал в самом что ни на есть благодушном настроении. В моем кабинете сидел сэр Луукфи Пэнц, вид у него был довольно растерянный.

— А, вот вы и пришли, Макс! Зря все-таки сэр Кофа не стал вас ждать! — застенчиво улыбнулся он. — Сэр Кофа велел мне здесь подежурить и просил передать вам, что все началось сначала…

— Что началось-то?!

Несколько секунд я ошалело пялился на Луукфи, а потом послал зов сэру Кофе.

«Что случилось? Неужели опять живые мертвецы? Но почему вы меня не вызвали?»

«А зачем? Мы с Мелифаро и сами справимся. Эти мертвецы — самые безобидные существа в нашем Мире. А тебе надо спать, хоть иногда».

«Спасибо, конечно. Но я получаюсь — свинья свиньей… А вы уже закончили или еще не начали?»

«Я как раз заканчиваю, осталось еще трое… Так, а вот теперь больше никого не осталось! Не переживай, мальчик, сегодня я вообще прикончил их в одиночку, а Мелифаро просто стоял рядом, — так, на всякий случай».

«Вы такой молодец, Кофа! Он вчера, и правда, здорово переусердствовал, бедняга… А Меламори? Она с вами?»

«Ага. Решила поглазеть на голых мужчин. Мелифаро их вчера здорово разрекламировал… Ладно, Макс, накрывай стол, готовься к встрече усталых героев. Отбой».

Они приехали через полчаса. На лице сэра Кофы не было и следа усталости. Видимо, его способ убивать не требовал большого расхода сил или же у нашего Мастера Слышащего имелся неисчерпаемый запас этих самых сил…

— Вот теперь ты стал настоящим начальником, поздравляю! — с порога заявил Мелифаро. — Мы работаем, ты спишь… Так и надо, ваше величество.

— Да, мне тоже понравилось, — согласился я. А потом укоризненно посмотрел на сэра Кофу: — Все же надо было вам меня разбудить.

— В следующий раз разбужу, — мрачно пообещал Кофа. — Чует мое сердце, что он не за горами, этот «следующий раз»… Что-то не нравится мне эта история, ребятки! Какой-то у нее идиотский привкус, вы не находите?

— Во всяком случае, они омерзительно выглядят! — заметила Меламори.

Тон у нее был вполне прокурорский. Словно бы мы сами произвели на свет божий уродливых зомби. Трудились дружно, всем коллективом, и только с нею забыли посоветоваться.

— Ребята, а это были те же самые покойнички, что и вчера? Или новые? — спросил я.

— Те же самые?! — удивился сэр Кофа. — Ох, надеюсь, что нет! Вчерашних мы довольно качественно убили. Честно говоря, мне и в голову не приходило, что сегодняшние мертвецы могут оказаться недобитыми вчерашними… Но ты прав, все может быть!

— В любом случае, так не годится! — вздохнул я. — Это грешное кладбище надо как-то изолировать. Кто их знает, наших мертвых приятелей: вдруг следующая партия окажется более резвой и захочет прогуляться по Ехо… Полицейских там поставить, что ли?

— Ты гений, Ночной Кошмар! — прыснул Мелифаро. — Представляю, с каким громким визгом эти бравые ребята будут разбегаться в случае чего! Все-таки ты умеешь придумать хорошее развлечение, надо отдать тебе должное!

— Если уж они своего Бубуту не боятся, им не страшны никакие другие существа, живые или мертвые… И в любом случае, несколько дюжин перепуганных полицейских — более надежная охрана, чем один перепуганный кладбищенский сторож! — рассудил я. — Так что отправляйся на территорию генерала Бубуты за подкреплением.

— Ага, он мне даст подкрепление, пожалуй! А потом догонит и еще раз даст!

— Даст, даст, — вздохнул я. — Просто не забудь сказать Бубуте, что я его очень прошу, даже умоляю… Давай, не рассиживайся!

— Слушаю и повинуюсь, ваше дикое пограничное величество! — Мелифаро неохотно слез со стола, куда только что успел взгромоздиться и отвесил мне земной поклон. — Не гневайся, о грозный повелитель голозадых пожирателей конского навоза! Какой ты великий человек, с ума сойти можно…

— Разобьешь полицейских на две или три группы, в зависимости от того, сколько народу тебе удастся собрать. Пусть дежурят посменно, но мне бы хотелось, чтобы на Зеленом Кладбище Петтов ошивалось как можно больше народа в форме. Проводи их на место и проинструктируй… Хотя, какие уж тут инструкции! Ну ничего, пока будете бродить по кладбищу, придумаешь что-нибудь высокопарное, чтобы они ощутили ответственность за судьбы Мира.

— Если ты сохранишь для меня жалкие объедки своей царской трапезы, я залью слезами благодарности полы твоей мантии, чудовище!

Мелифаро пулей вылетел в коридор. Предстоящая возможность покомандовать целой оравой полицейских доставляла ему ни с чем не сравнимое удовольствие, уж я-то его знаю…

— Не так плохо, мальчик! — одобрительно сказал Кофа. — Теперь я удивляюсь, что сам не отдал такое распоряжение. Иногда ты отлично соображаешь!

— Ага, но только когда высплюсь. И не моя вина, что это случается так редко…

— А что мы будем делать с этой пакостью? — брезгливо спросила Меламори. Кажется, хваленые «голые мужчины» ей совсем не понравились.

— Истреблять, что же еще? — я пожал плечами. — Потому я и попросил Мелифаро выставить там охрану: по крайней мере, мы можем быть уверены, что нас вызовут безотлагательно, в случае чего… Жаль, конечно, что нет Шурфа: его левая рука так мило испепеляет все, что встречается на ее пути! Сэр Кофа, а вы не умеете испепелять, часом? Это как-то гигиеничнее!

— Убивать — пожалуйста, а вот испепелять… Боюсь, это — не моя стезя!

— И не моя, к сожалению! — вздохнул я.

— Вы все утро говорите на такую печальную тему, господа, — неожиданно вмешался Луукфи. — Что, кто-то умер?

Мы с Меламори нервно рассмеялись, сэр Кофа только головой покачал.

— Если бы! — простонал я. — Если бы кто-то умер! Дело гораздо хуже: у нас все время кто-то воскресает!

— А, это очень плохо, я знаю, — понятливо кивнул Луукфи. — Я ведь вырос на кладбище. Правда, ничего такого, хвала Магистрам, при мне не случалось, но я слышал столько историй об оживших мертвецах…

— Вы выросли на кладбище? — Изумился я.

— Ну, положим, я выразился не совсем точно, — серьезно сказал Луукфи, — но большая часть моего детства действительно прошла на кладбище. Мой дядя, сэр Лукари Бобон, знаете ли, хотел, чтобы я унаследовал семейный бизнес. Когда я поступил в Королевскую Высокую Школу, он был очень огорчен. Так огорчен, что до сих пор со мной не разговаривает… Впрочем, я не могу сказать, что потерял интересного собеседника! Ему несколько не хватает эрудиции.

— Дядюшка нашего Луукфи — похоронных дел мастер. Между прочим, самый преуспевающий в Ехо! — пояснил сэр Кофа. И подмигнул Луукфи. — Ты сделал хороший выбор, мальчик: с буривухами куда веселее, чем с покойниками!

— Да, разумеется. Спасибо, что напомнили, сэр Кофа, они же меня ждут!

Луукфи заторопился: встал, путаясь в складках своего дорогого лоохи, опрокинул две кружки и напоследок одарил нас своей милой улыбкой:

— Спасибо за ужин, господа!

После этого заявления наш Мастер Хранитель Знаний отбыл в Большой Архив.

— Какой ужин? — ошарашенно переспросил я. — Мы ведь завтракали!

— Можно подумать, ты первый день знаком с Луукфи! — хихикнула Меламори. — Но ты тоже хорош, если разобраться: в это время суток люди обычно обедают…

Мелифаро вернулся часа через полтора, сияющий, как только что отчеканенная корона.

— Получилось просто великолепно! — с порога отчитался он. — Форменные лоохи городской полиции изумительно сочетаются с кладбищенским пейзажем. Это поучительное и величественное зрелище, советую вам немедленно поехать туда и полюбоваться!

— Еще налюбуемся, — вздохнул я. — Чует мое сердце, нас еще не раз стошнит от этого пейзажа…

— Не сгущай краски, Макс. Так уж и стошнит… — Сэр Кофа задумчиво уставился в окно. — Кстати, имей в виду, — добавил он, — сегодня ночью я, пожалуй, не смогу подменить тебя в Управлении. Переживешь?

— Какие могут быть вопросы, Кофа?! Разумеется, я сам подежурю. Буду ощущать себя единственным хранителем общественного спокойствия… В конце концов, с самого начала считалось, что именно в этом и заключается моя работа: бездельничать по ночам в кабинете Джуффина.

Сэр Кофа ушел прогуляться по городу и на радостях развил там бурную деятельность. Даже собственноручно поймал за шиворот какого-то бородатого карманника, хотя охота за подобной мелочью не входит в компетенцию Тайного Сыска. Несчастный карманник был отдан на растерзание лично генералу Бубуте: сэр Бох честно заслужил этот подарок.

— Ты у меня будешь шарить по сортирам, а не по карманам! И все, что там найдешь, запихаешь в свою задницу!

Бубутины вопли доносились даже до моего кабинета, но я не возражал: я по ним даже соскучился.

— У тебя лицо провинциала, который всю жизнь мечтал попасть на выступление Екки Балбалао, и вот, наконец, сподобился! — насмешливо сказал Мелифаро.

— А я и есть провинциал. Простой необразованный иноземный монарх, который, между прочим, понятия не имеет, кто такой этот ваш Екки Балбалао.

— Дырку над тобой в небе, парень, это же лучший тенор в Соединенном Королевстве! — Мелифаро озадаченно покачал головой. — Я — не самый заядлый меломан в столице, но не знать кто такой Екки Балбалао… Это уж слишком, даже для тебя! Что ты вообще делаешь в свободное время, чудовище?!

— Как — что? Шляюсь по трактирам и с высунутым языком бегаю за девушками! — Немного подумав, я добавил: — Кроме того, у меня вообще нет свободного времени, поскольку я заживо сгораю на работе… А что, он действительно так здорово поет?

— Да ничего, — равнодушно кивнул Мелифаро. — Честно говоря, я сам коротаю досуг примерно так, как ты описал. Правда, мой язык не вываливается изо рта ни при каких обстоятельствах, чего и тебе желаю… Так что сладкий голос господина Балбалао не часто достигает моих ушей.

— Какие мы с тобой некультурные и бездуховные! — обрадовался я. — Кому сказать — не поверят!

— Поверят, поверят! — успокоил меня Мелифаро. — У нас же это на мордах написано!

Завершив беседу об искусстве, мой коллега ультимативным тоном заявил что ему, дескать, «пора»! Я недоверчиво уставился на темнеющее небо и покорился судьбе: день пролетел удивительно быстро. Мне предстояло пережить длинную, скучную, одинокую ночь: Луукфи, как всегда, ушел домой на закате, а Меламори улизнула еще раньше, — Магистры ее знают, куда…

Около полуночи, когда я с изумлением понял, что начинаю клевать носом, меня настиг зов Теххи.

«Макс, — жалобно сказала она, — все просто ужасно! Этот твой господин Пу…»

«Что, опять напился и спит на табурете?»

«Если бы! Он действительно вполне напился, но, к сожалению, не спит. Он со мной общается. И постоянно пытается поцеловать мне руку. Это просто ужасно! Знаешь, мне, пожалуй, не составит труда испепелить его на месте, но тогда меня посадят в Холоми. Ты же сам и посадишь!»

«Не выдумывай! — Строго сказал я. — Я буду укрывать тебя от правосудия, рискуя жизнью и недельным жалованием. Но это не лучший способ проводить время, что правда, то правда… А ты действительно можешь его испепелить?»

«Конечно, могу! А что?»

«Мне бы твои способности! Знаешь, мы как раз сегодня выяснили, что никто, кроме Лонли-Локли, не может испепелить этих грешных оживающих покойников. А Шурф ушел с Джуффином, так что нам приходится их убивать и закапывать, а потом снова убивать и снова закапывать. Это так утомительно!»

«Ну, живых мертвецов, положим, и я не испепелю, — призналась Теххи. — Это такие твари, их и Белый Огонь не берет!»

«Белый Огонь? — удивился я. — А что это за штука?»

«Самый простой и надежный способ испепелить кого бы то ни было, сто тридцать седьмая ступень Белой Магии, один из любимых фокусов моего знаменитого папочки, а, в общем, ерунда! — скороговоркой объяснила Теххи. — Ты мне лучше вот что скажи: можно я отправлю этот говорливый мячик в Дом у Моста? Тебе же, наверное, скучно, да?»

«Ну, не слишком весело, если честно… Ладно уж, отправляй. Ты же, наверное, спать хочешь?»

«Хочу, — согласилась Теххи. — А если учесть, что ты можешь заявиться за час до рассвета…»

«Не очень-то верится! Тем не менее, ты имеешь полное право жить с необслюнявленными руками. Так что пусть уж этот неугомонный Андэ идет ко мне, Аллах с ним!»

«Ты, кстати, так до сих пор и не объяснил мне, кто такой этот твой загадочный „Аллах“. Я уже столько раз спрашивала!»

«Да я и сам толком не знаю. Просто слово хорошее…»

Не прошло и получаса, как в дверь моего кабинета поскребся заспанный курьер.

— Ко мне посетитель: маленький, кругленький, здорово подвыпивший и очень нахальный, да? — я не дал парню и рта открыть.

— Именно так, сэр Макс. — За годы службы в Доме у Моста бедняга утратил способность удивляться. — Ему можно зайти?

— А что еще с ним делать? Раз уж пришел, пусть заходит.

— Макс, мне грустно! — с порога сообщил Андэ. — Вы, наверное, не впиливаете, как это бывает…

— Представь себе, «впиливаю»! — усмехнулся я. — Я проделываю это упражнение по дюжине раз на дню, можешь мне поверить!

— Какое упражнение? — Андэ удивленно уставился на меня своими прекрасными миндалевидными глазами. — Что вы имеете в виду?

— Грусть, что же еще! — Я налил камры в его кружку. — Не совсем то пойло, которое ты предпочитаешь в это время суток да и в любое другое тоже, но ради разнообразия…

— А вам тоже бывает грустно? — изумленно спросил Андэ.

У него было лицо средневекового мистика, которому внезапно сообщили, что бога нет — никакого! Обработав информацию, Андэ поспешил исправиться:

— Тогда вы все впиливаете, Макс! Извините.

Я так и не понял, почему он извинялся, но решил не уточнять: в этом случае поднадоевший мне вопрос «впиливания» мог снова появиться на повестке дня.

— Макс, когда вы меня встретили, я был голодный, — мрачно сообщил Андэ, с отвращением разглядывая полупустую кружку. — А сегодня я сытый. Но это ничего не меняет: мне нужно отсюда уехать.

— В Ташер?

— Можно и в Ташер, — вяло согласился Андэ. — Вообще-то там действительно хорошо: тепло, фрукты растут прямо на улице… И почти никто не умеет ни писать, ни читать. Поэтому все впиливают, что это круто. Но, в общем, мне уже давно все равно, куда — лишь бы уехать… Вы не надорветесь выйти со мной ненадолго? Могу показать вам фокус.

— Фокус? — растерялся я. — А ты не можешь показать его прямо здесь?

— Здесь не получится. Этот фокус можно показать только в Квартале Свиданий.

— Знаешь, ты мне лучше просто расскажи, — попросил я. — Не хочется мне надолго уходить: ночка сегодня та еще…

— Рассказать невозможно. Если рассказать, вы не впилите. Это надо видеть.

Я немного подумал и решился. Уж очень было любопытно: что это за фокусы такие можно показывать только в Квартале Свиданий?! К тому же, до утра еще оставалась целая вечность…

— Ладно, можем доехать туда на амобилере, это минутное дело! Полчаса тебе хватит на твой фокус, капитан Флинт?

— Хватит… Знаете, Макс, когда вы называете меня этими странными чужими именами, я перестаю впиливать, что происходит. Есть такой анекдот, может быть вы слышали: человек приходит к знахарю и говорит: «Сэр, у меня провалы памяти». Знахарь все впиливает и спрашивает: «И давно это с вами происходит?» — «Что, сэр?» Полный конец обеда! Вы впилили?

Мне оставалось только покачать головой: этот анекдот я знал уже много лет. Как и многие другие истории, которые мне довелось услышать в Ехо, он слово в слово повторял один из анекдотов моей родины. Маба Калох что ли разносит эти сюжеты между Мирами? Больше вроде бы, некому…

— Куруш, я вернусь через полчаса, — сообщил я нахохлившейся птице. — И принесу тебе пирожное. Договорились?

— Значит, мне следует ждать тебя через час, — рассудил буривух. — Ты всегда опаздываешь.

— Но только не сегодня, — пообещал я. — Честное слово!

— Мне все равно, — сонно сказал Куруш. — Это ты почему-то волнуешься. Вы, люди, такие противоречивые существа!

— Твоя правда, умник.

Спорить с Курушем совершенно бесполезно: он всегда прав, как ни крути!..

Я остановил амобилер в самом начале Квартала Свиданий. Андэ Пу спрыгнул на мозаичный тротуар и быстро пошел к ближайшему Дому Свиданий, на той стороне, куда заходят Ищущие мужчины.

— Эй, парень! — окликнул его я. — Тебе что, просто требовался бесплатный возница? Так бы и сказал, а то интригуешь, дергаешь занятого человека…

— Идемте со мной, Макс. Сейчас будет этот мой фокус. Вы все сами впилите, — пообещал Андэ.

Терзаемый любопытством, я пошел за ним.

Андэ остановился на пороге Дома Свиданий, пошарил в карманах и смущенно повернулся ко мне.

— У вас найдутся две короны? Я опять растерял все эти блестящие штучки…

— Найдутся, — вздохнул я, роясь в карманах своей Мантии Смерти. Они были предусмотрительно набиты мелочью: я же помнил, с кем связался!

— Заплатите за меня, пожалуйста. Я вам отдам, завтра или еще когда-нибудь…

Боюсь, гордый потомок укумбийских пиратов сам не очень-то верил в возможность подобного исхода.

«В прошлый раз сумасшедший изамонец, теперь пьяный Андэ Пу… В славной же компании я посещаю Квартал Свиданий! Кому рассказать — не поверят», — насмешливо подумал я. Андэ, тем временем, топтался у входа.

— Держи, — я протянул ему монеты и укоризненно покачал головой: — Слушай, чудо, в следующий раз имей в виду: совершенно не обязательно тащить меня на край света, чтобы вытрясти из моих карманов две короны!

— Вы не впилили, Макс! — упрямо заявил Андэ. — Зайдите со мной и посмотрите, что будет.

— А я-то тебе там зачем?

Впрочем, уже было ясно, что я пойду: любопытство — мое самое уязвимое место!

— Просто постойте на пороге, — настойчиво сказал Андэ, открывая дверь Дома Свиданий.

Он отдал хозяину деньги и засунул руку в огромную напольную вазу с номерками. Вытащил керамический квадратик, и, не глядя, показал его мне.

— Пустышка, да?

— Пустышка, — согласился я. — Подожди, ты хочешь сказать, что угадываешь номера? Или тебе всегда выпадают пустышки?

— Второе. Вы уже впилили… Хорошей ночи, сэр.

Он с подчеркнутой вежливостью раскланялся с хозяином Дома Свиданий, который все это время озадаченно пялился на мою черно-золотую Мантию Смерти: я как-то не сообразил переодеться. Думаю, дамы из числа Ждущих вздохнули с облегчением, когда я наконец-то снова исчез в темноте за дверью, там, откуда пришел.

— Вам не жалко еще двух корон, Макс? — спросил Андэ. — Я хочу, чтобы вы убедились…

— Жалко, конечно! — усмехнулся я, шаря в кармане. — Но еще один контрольный сеанс действительно не помешает. Ну и талантик у тебя, однако!

Андэ ничего не ответил, взял у меня две монетки и понуро поплелся к следующему Дому Свиданий. Результат был в точности тот же, включая выражение лица хозяина, созерцающего мою Мантию Смерти, — такое же ошеломленное, как и у его коллеги из соседнего заведения.

— Можешь не продолжать. Разорюсь я с тобой… — сказал я, когда мы снова оказались на улице. — Но я бы тебе и на слово поверил, можно было не хлопотать!

— На слово вы бы просто поверили, а я хотел, чтобы вы впилили! — пояснил Андэ. — Есть же разница!

— Есть, — сочувственно улыбнулся я. — Слушай, а ты никогда не пробовал стать Ждущим?

— Пробовал неоднократно. Тот же результат. Да Магистры с ними, с этими Домами Свиданий! Я все время вытаскиваю пустышку, по жизни… Вы впиливаете?

— Поехали, — проворчал я. — Не сгущай краски, капитан Флинт!

— Поезжайте сами, Макс. А я пойду прогуляюсь до заведения Чемпаркароке: от его супа даже я успокаиваюсь… Подарили бы вы мне все-таки билет до Ташера, ведь не надорветесь! Я почему прошу: у вас рука легкая. Вы-то, небось, ни разу в жизни пустышку не вытягивали!

— Не вытягивал, — согласился я. — Зато не раз вытягивал кое-что похуже пустышки, можешь мне поверить… Вот ведь дался тебе этот Ташер! Ладно уж, хорошей ночи, Андэ.

— А за ночью придет утро, которое станет концом еще одного трудного дня. — Эти слова Андэ Пу явно адресовал не мне, а лиловому ночному небу над своей набитой всякими печальными глупостями головой…

Я пожал плечами и поехал в Управление. Мне очень хотелось перевернуть все представления Куруша о себе и хоть раз явиться вовремя. Оказалось, что я зря старался: буривух мирно дремал на спинке кресла. Я решил последовать его примеру: устроился поудобнее и тоже задремал. В течение нескольких часов мне снился сэр Морган, который довольно занудливо пытался мне втолковать, что господин Андэ Пу не является его родственником…

Спал я, в отличие от Куруша, не очень крепко, так что тихий скрип половиц разбудил меня мгновенно. На пороге застыл молоденький паренек в форменном лоохи Городской полиции.

— Сэр Макс, — испуганно сказал он, — меня за вами послали. Там, на кладбище…

— Что, опять начинается?

Я подавил жалобный стон в самом зародыше: еще успею постонать, сейчас найдутся дела поважнее!

— Начинается, — дрожащим голосом подтвердил паренек.

— А зачем ты сюда ехал? — проворчал я. — Могли бы просто послать мне зов, вышло бы гораздо быстрее.

— Мне приказали поехать, — промямлил полицейский. — Я не сам…

— Догадываюсь! — Я сделал глоток бальзама Кахара, закутался в Мантию Смерти и пошел к амобилеру. Уже на ходу послал зов сэру Кофе. Он отозвался мгновенно.

«Что, опять?»

«Ага. Я еду на кладбище. Присоединяйтесь, как только сможете… Думаю, Мелифаро лучше вообще не трогать: подобные развлечения пагубно сказываются на его драгоценном здоровье, а я очень рассчитываю, что он сможет подменить меня днем».

«Я его все-таки вызову. Пусть просто присутствует — мало ли что…» — возразил сэр Кофа.

«Ладно, как знаете. Я вас жду».

Я попрощался с Кофой и сел за рычаг амобилера. Молоденький полицейский растерянно переминался с ноги на ногу.

— Садись, прокачу, — предложил я. — Да не бойся ты, я же не кусаюсь!

Паренек поспешно взобрался на заднее сидение, и мы стартовали.

— Так почему тебе велели за мной поехать? — без особого любопытства спросил я.

— Лейтенант Чекта Жах сказал, что посылать вам зов — нарушение субординации, — почтительным шепотом сообщил полицейский. — Подчиненный не имеет права прерывать размышления начальника своей Безмолвной речью.

— «Размышления», говоришь? — я изумленно покачал головой. — Ну-ну… Из парня получится достойный продолжатель традиций капитана Фуфлоса. Для того чтобы продолжить традиции генерала Бубуты, он все-таки недостаточно смешной… — Я строго посмотрел на юношу: — Запомните, сэр, и передайте вашим коллегам: по делу мне можно посылать зов в любое время суток, и никакой там «субординации», даже если вас разжалуют в уборщики… Ох, только не берите в голову, никто вас не разжалует, я с утра всегда отвратительно шучу!

— Я запомню, — кивнул полицейский, совершенно обалдевший — не то от моего ужасного пророчества, не то от того, что я сказал ему «сэр».

— Вы мне лучше расскажите, что там у вас творится, — попросил я, глядя на постепенно светлеющее предрассветное небо. — Что-то рано они сегодня зашевелились…

— Там появился один… одно жуткое существо… Я не знаю, как это называется. И лейтенант Чекта Жах сразу же велел мне ехать за вами, так что я ничего толком не успел разглядеть…

— Ладно, — зевнул я. — Сейчас все сам увижу.

Я остановил амобилер у ворот Зеленого Кладбища Петтов и почти бегом отправился к месту происшествия.

— Сэр Макс, они здесь! Я приказал открыть огонь из бабума, но это не помогает.

Впервые в жизни я видел лейтенанта Чекту Жаха таким растерянным. Он робко указал мне на толпу живых мертвецов. Их неопрятный вид вызывал у меня не только отвращение, но и скуку: зрелище совершенно не отличалось от того, что я уже видел два дня назад.

— Конечно, не помогает. Какой уж тут бабум… — согласился я, с трудом превозмогая зевоту. — Кстати, в следующий раз, если я вам понадоблюсь, просто пришлите мне зов. Ну что это за придворные церемонии, Чекта! А если бы они начали разбегаться?

— А они и так… — начал было Чекта, но тут же запнулся.

— Что — «и так»? Разбегаются?

— Да нет, просто иногда встают с места и бродят вокруг своих могил.

Голос лейтенанта Чекты звучал весьма нерешительно, но я был слишком занят, чтобы обращать внимание на подобные мелочи.

— Ладно, а теперь велите всем отойти за мою спину, — приказал я. — И чем быстрее, тем лучше!

Повторять приказ, хвала Магистрам, не пришлось: мгновение спустя две дюжины полицейских топтались где-то далеко позади меня. На мой вкус, они даже несколько переусердствовали. Впрочем, на их месте я бы и сам предпочел оказаться подальше от театра военных действий. Когда какой-то «ужасный сэр Макс» собирается истребить не менее ужасную толпу оживших покойников, нормальным здравомыслящим людям лучше просто спрятаться в подвале.

Мои Смертные Шары не подвели: несчастные зомби падали на древние могильные плиты как миленькие! Боковым зрением я заметил блеск красноватого металла в лучах восходящего солнца. Пригляделся и узнал — нет, не человека, я вряд ли смог бы отличить одно из этих жалких существ от другого, — а большую серьгу в его ухе.

— Те же самые! — удрученно сказал я сам себе. — Те же самые, я так и знал!

— Прошу прощения, мальчик, кажется я здорово опоздал! — сэр Кофа Йох наконец-то возник за моей спиной. — Грешные Магистры, да ты уже почти закончил! Как жив-то еще?

— Не знаю, — хрипло ответил я и сам испугался своего нового голоса. А потом тяжело осел на траву: уж слишком много работы досталось сегодня на мою долю! Сэр Шурф Лонли-Локли в свое время говорил, что три дюжины Смертных шаров за один присест — это, дескать, чуть ли не предел человеческих возможностей. А мне пришлось выпустить никак не меньше четырех дюжин.

— Ну и зачем ты так торопился? — вздохнул Кофа.

Он несколько раз бесшумно хлопнул в ладоши, вальяжно прогулялся до холмика неподвижных тел и вернулся обратно, вполне довольный результатом.

— Это все? — спросил я.

— Все, все… Хотел бы я знать, когда это закончится?!

— Возможно, никогда, — вздохнул я. — Сегодня я окончательно выяснил: это те же самые парни, что и в первый раз. И вчера, наверное, были те же…

— Вот это новость! А почему ты так уверен? Неужели ты их запомнил?

— Во всяком случае, в первый раз я запомнил одного из них. И сегодня он тоже здесь был…

Я вдруг понял, что мне больше не хочется сидеть на мокрой траве: лежать гораздо лучше. А если еще и глаза закрыть…

— Да ты совсем раскис! — огорчился Кофа. — Ага, вот и сэр Мелифаро. Как вовремя, с ума сойти можно!

— И получаса не прошло! — огрызнулся Мелифаро. Его голос доносился до меня откуда-то издалека. — Просто я живу довольно далеко отсюда… Макс, ты что, любишь спать на природе? Ну да, у вас в Пустых Землях так, наверное, принято! Укладываешься на голую землю, укрываешься собственной юной наложницей, и дохлая кляча вместо подушки…

— Не смешно. Так что лучше просто отвези его домой, — велел Кофа. — По крайней мере, там не так мокро…

— Погодите, ребята!

Я совершил грандиозное усилие и постарался встать. Получилось не очень-то, но, по крайней мере, теперь я лежал, опираясь на локоть.

— С этими мертвыми телами надо что-то делать, — настойчиво сказал я. — Сжечь их, что ли?

— Я уже понял, мальчик, — кивнул Кофа. — Не думаю, что… Хотя, почему бы не попробовать? В любом случае, с этим делом я как-нибудь справлюсь: вот у меня сколько помощников! — он кивнул в сторону полицейских.

— Это здорово. Тогда делайте со мной, что хотите… Грешные Магистры, какой же я идиот, что не взял с собой бальзам Кахара! Знал ведь, куда и зачем иду…

— Вы позволите мне прикоснуться к вашему вельможному телу, сэр? — подобострастно спросил Мелифаро. — Я бы никогда не допустил подобной вольности, но вы валяетесь на грязной немытой земле, словно мешок с милым вашему царственному сердцу конским навозом…

— Земля-то как раз мытая, — вяло возразил я. — Иначе с чего бы ей быть такой мокрой?

В конечном счете, я кое-как устроился на заднем сидении амобилера, а Мелифаро уселся за рычаг.

— Отвези меня домой, — попросил я. — На улицу Желтых камней. Теххи однажды уже видела меня мертвым, еще решит, что это мое обычное состояние…

— Домой, так домой! Но ты выглядишь вполне живым! — утешил меня Мелифаро.

— Это временно! — предрек я и отрубился.

Просто заснул, крепко, как спят только очень пьяные люди. Хвала Магистрам, Мелифаро, благородная душа, отволок меня на второй этаж, вместо того, чтобы просто бросить на пороге.

Вскоре после полудня я проснулся. Мне даже кое-как удалось встать и отправиться в ванную. Ничего страшного со мною не происходило: просто тошнотворная слабость, как во время сильной простуды. Но и она почти бесследно прошла после первого же глотка бальзама Кахара, так что можно было продолжать функционировать.

На столе в гостиной стоял кувшин с камрой. Аромат не оставлял никаких сомнений: камру приготовила и прислала мне Теххи, такие пряности имеются только на ее кухне, теперь мне оставалось просто разогреть этот божественный напиток. После первого же глотка я послал ей зов, рассыпался в благодарностях.

«Вот уж не ожидала, что ты так быстро объявишься. Сэр Мелифаро сказал, что к тебе приехал твой царский гарем в полном составе, поэтому, дескать, тебя не следует беспокоить до вечера… Кстати, передай ему, что я поверила. Получишь море удовольствия!»

«Лучше уж я скажу, что гарем действительно приехал, сразу после его ухода. Пусть лопается от зависти!»

«Тоже дело, — согласилась Теххи. — Ты до меня-то сегодня доползешь?»

«Если сэр Кофа и мой гарем отпустят, доползу непременно! — пообещал я. — Но я пока даже не очень-то знаю, на каком свете нахожусь…»

«А, ну этого никто толком не знает!» — успокоила меня Теххи.

Закончив любезничать, я оделся и отправился в Дом у Моста.

— Еще один покойник ожил! — заорал Мелифаро, проворно прячась от меня под креслом. — Сколько можно-то!

— Хуже другое: еще один живой сейчас станет покойником! — грозно пообещал я. — Что это за нездоровые фантазии о царском гареме, дорогуша? А если бы моя девушка не понимала шуток?

— Ну, это, положим, невозможно! — Улыбнулся Мелифаро. — Чтобы твоя девушка, да не понимала шуток — представить себе не могу!

— Тем не менее, случалось со мной и такое в свое время. И не раз, к тому же.

— Прекрати меня пугать, страшных историй и без тебя хватает! — отмахнулся Мелифаро.

— А Кофы здесь нет? — спросил я.

— А что ему здесь делать? — завистливо вздохнул Мелифаро. — Убежал с утра пораньше. Сейчас, небось, жует «индейку Хатор» в каком-нибудь «Распоясавшемся скелете»… Но он обещал вернуться. Можешь послать ему зов.

— Успеется. Я просто хотел узнать, как прошла кремация.

— Насколько мне известно, нормально. Их облили красной смолой Йоки и сожгли, как дрова, а пепел закопали. Запашок, говорят, был тот еще. Чекта до сих пор ходит по Управлению с перекошенной рожей.

— Сильное, небось, зрелище!

— Еще бы!

— А где Меламори?

— Представь себе, при деле. Каким-то ребятам на Сумеречном рынке продали древнюю статуэтку, которая через полчаса исчезла. Так что сейчас наша первая леди идет по следу таинственного продавца под надежной охраной трех здоровенных полицейских. Какое-никакое, а развлечение! Можешь не делать серьезное лицо: у нее все в порядке, мы только что общались. Скоро вернется.

— Макс, на твоем месте я бы немедленно отправился отдыхать, — проворчал сэр Кофа, внезапно возникший на пороге кабинета. — Все равно у нас ничего не происходит. Глупо получится, если завтра утром ты будешь не в форме!

— Думаете, завтра утром все начнется сначала? Вы же их сожгли!

— Да, но если тот, кто превратил этих бедняг в то, что нам пришлось сжечь, был мастером своего дела, это не сработает, — пожал плечами сэр Кофа. — А я, знаешь ли, подозреваю, что гнусность сию совершил великий мастер!

— Слушайте, а что же нам тогда делать? — Растерянно спросил я.

— Да ничего. Я велел полицейским продолжать дежурство. Если покойнички опять захотят порезвиться, придется повторить все сначала. И так мы будем развлекаться до возвращения сэра Шурфа. Уж он-то их успокоит навеки!

— А Большой Архив? — осенило меня. — Кто-нибудь справлялся в Большом Архиве? Может быть, наши буривухи знают способ…

— За кого ты меня принимаешь! — возмутился Мелифаро. — Мы с Луукфи начали искать информацию еще вчера. Да и сегодня все утро пытались что-нибудь разузнать. Бесполезно! Ничего подобного в этом веселеньком городке до сих пор не происходило.

— Ладно, значит, будем ждать Шурфа и Джуффина.

Я понемногу смирялся с мыслью, что отвратительная процедура истребления зомби будет повторяться ежедневно, как своего рода утренняя зарядка.

— Тогда я, пожалуй, действительно пойду приводить себя в порядок. Мешок с дерьмом, насколько мне известно, не может исполнять обязанности Почтеннейшего Начальника Тайного Сыска…

— Эта ночь у меня совершенно свободна, так что я могу опять поспать в твоем кресле, — предложил Кофа. — Если что, приму огонь на себя.

— Но только обязательно позовите меня, — попросил я. — Чувство долга велит мне принимать личное участие в каждом жертвоприношении!

— Ладно, позову, — пообещал Кофа.

— Живые мертвецы — самый бездарный сюжет, — сообщил я своему амобилеру. — И кинофильмы о них всегда скучные! Ну и какого черта я должен ежедневно заниматься ерундой, которая мне еще дома по телевизору надоела?!

Монолог пошел мне на пользу: худо-бедно, но я развеселился. Кроме того, у меня мелькнула смутная сумасшедшая мыслишка, которая, впрочем, еще не успела оформиться в настоящую идею. Даже ростку сорняка требуется время, чтобы окрепнуть и пустить корни: несколько дней, не больше…

Остаток дня я приводил себя в порядок, долго и со вкусом. Нет ничего приятнее, чем корчить из себя утомленного героя — дай мне волю, только этим бы и занимался. Я бы до утра комедию ломал, но на сей раз сэр Кофа прислал мне зов сразу после полуночи.

«Макс, опять!».

«Еду, — вздохнул я. — Слушайте это же ерунда какая-то получается: каждый день все раньше и раньше!»

«Вот именно», — согласился Кофа.

К воротам Зеленого Кладбища Петтов мы приехали одновременно. На сей раз дежурные полицейские перепугались куда больше, чем вчера, — видимо, потому, что дело происходило ночью. При свете ущербной луны толпа голых человекообразных созданий выглядела что надо, даже меня передернуло.

— Макс, ты уж сегодня побереги силы, — посоветовал Кофа. — Ты вчера и так перестарался… Я сам отлично справлюсь.

— Не сомневаюсь. Ваш способ убивать куда эффективнее. Научили бы, что ли…

— Всему свое время, научу когда-нибудь, — пожал плечами сэр Кофа. — Видишь ли, чудеса, которые не отнимают силу, требуют длительной подготовки.

— Ничего, я старательный!

— Да? Сколько у тебя достоинств, мальчик, кто бы мог подумать… Но сегодня я, пожалуй, сделаю иначе. Думаю, этот фокус понравится тебе еще больше: такого ты, смею предположить, еще не видел.

Сэр Кофа достал из кармана лоохи маленькую курительную трубку, внимательно ее осмотрел и закурил.

Несколько минут он спокойно курил, оставалось только дивиться такой его неторопливости. А потом до меня дошло, что Кофа только затягивается дымом: за все это время он ни разу не выдохнул.

Наконец, Кофа направился к вяло шевелящейся группе живых мертвецов. Остановился в нескольких шагах от них и только тогда выдохнул облако густого красноватого дыма. Его было так много, словно в груди у сэра Кофы тлел торфяник. От неожиданности я даже зажмурился, но тут же открыл глаза и стал наблюдать, как живые мертвецы падают на землю. За несколько минут волшебный дым сэра Кофы справился почти со всеми.

— Опять этот, с серьгой! — я заметил знакомый блеск металла. — Кофа, вы были абсолютно правы: сжигать их совершенно бесполезно!

— Хуже всего, что это происходит все чаще, да ты и сам заметил, — устало вздохнул сэр Кофа. Он вытер пот со лба: — Все-таки напрасно я пижонил: этот фокус с дымом отнимает слишком много сил. И все это только для того, чтобы через несколько часов убедиться, что все пошло насмарку… Надо искать какой-то выход, иначе через несколько дней мы будем вынуждены поселиться на этом кладбище! А наши всемогущие коллеги вернутся не так уж скоро, к сожалению…

— Я могу обратиться к леди Сотофе Ханемер, — нерешительно предложил я.

— Боюсь, что именно в этом деле она нам не помощник. Орден Семилистника не любит иметь дело со смертью и мертвецами… Не любит — это ладно; не умеет, — вот что особенно неприятно! Кажется, это их единственное слабое место.

— Не везет, так уж не везет! Есть еще сэр Маба…

— Маба Калох? — удивился Кофа. — Он и Джуффину-то помогать не слишком рвется, хотя они, вроде бы, приятели… Ну, попробуй, чего только не бывает!

И я послал зов Мабе Калоху.

«Не суетись, Макс. Твоя проблема — не проблема вовсе, — отозвался сэр Маба. — Через несколько дней ты в этом убедишься».

«Если я не буду суетиться, по Ехо разбредутся толпы живых мертвецов, — сердито сказал я. — Горожане будут просто счастливы, я полагаю!»

«Ты говоришь в точности как Джуффин! — обрадовался сэр Маба. — Вы оба на дух не переносите этих несчастных горожан, но даже мысль о том, что их сытой икоте что-то угрожает, вызывает у вас нервный тик… В общем, если хочешь суетиться — суетись. Кто я такой, чтобы лишать тебя права на ошибки?!»

После этого непостижимый сэр Маба Калох замолчал. Это было вполне в его духе. Мои дальнейшие попытки наладить связь оказались совершенно безуспешными, я только вспотел.

— Вы — ясновидящий, Кофа! — горько вздохнул я. — Великолепный сэр Маба предлагает нам «не суетиться», поскольку, дескать, наша проблема — «не проблема вовсе». И это все.

— Маба Калох никогда ничего не говорит просто так, — недоверчиво протянул сэр Кофа. — Обычно он здорово темнит, — а в данном случае он темнит как никогда! — но… Эх, хотел бы я знать, что он имеет в виду!

— Может быть, он хотел сказать, что нам не следует их убивать? — предположил я. — Вдруг мы должны дать им прогуляться по Ехо? И тогда случится нечто из ряда вон выходящее?

— Боюсь, что это не тот эксперимент, который мы можем себе позволить, — нахмурился Кофа. — Хотя, «не суетиться» — это звучит так соблазнительно!

Мы вернулись в Дом у Моста, дождались Меламори, усадили ее в кресло Джуффина, взвалили на ее хрупкие плечи ответственность за все на свете и отправились по домам. По всему выходило, что теперь нам следует использовать любую возможность расслабиться.

Новый вызов пришел уже на закате. На этот раз мы посетили кладбище в обществе Мелифаро. Живые мертвецы уже казались мне докучливыми старыми знакомыми, чем-то вроде соседей по подъезду. Ежедневная кладбищенская бойня представлялась тягостной рутинной обязанностью, а обуревающие меня чувства были лишены даже намека на метафизический трепет.

— Погодите-ка, ребята! — мне показалось, что я внезапно нашел выход из положения. — А что, если попробовать с ними поговорить? Почему мы с самого начала этого не сделали?

Мелифаро невесело усмехнулся. Сэр Кофа пожал плечами.

— Потому что… Да ты сам попробуй!

Я приблизился к группе живых мертвецов. Поискал глазами того парня с красной серьгой: он уже казался мне чуть ли не бывшим одноклассником.

— Почему вы оживаете, ребята? — спросил я. — Чего вы добиваетесь? Может быть, мы можем вам помочь?

Мой «приятель» с серьгой равнодушно пялился куда-то мимо меня. Его товарищи по несчастью тоже никак не отреагировали на мои приставания.

— Ну сказали бы хоть что-нибудь, уроды! — я сорвался на крик.

Один из покойников вздрогнул, повернулся в мою сторону, открыл свой безгубый рот…

— Ы-ы-ы-ы-ы-ы! — Совершенно серьезно сообщило мне это несчастное существо.

— Спасибо за разъяснения! — Я уже не знал смеяться мне или плакать.

— Думаю, первый раунд дипломатических переговоров на этом может считаться завершенным, — ехидно сказал Мелифаро. — А теперь займемся делом.

И мы занялись делом. Несколько минут спустя все было кончено — а толку-то!

«Меня словно бы заставляют участвовать в затянувшихся съемках какого-то идиотского кинофильма, — сердито повторял я про себя, увозя своих коллег на Правый Берег, прочь от опостылевшего нам Зеленого Кладбища Петтов. — Сколько можно воскресших мертвецов, этой никчемной ожившей хлопотной нечисти?! Где мои серебряные пули? Впрочем, это, кажется, помогает только от оборотней… А какие средства подходят для живых мертвецов? Святой водой их полить, что ли?..»

Последняя мысль показалась мне настолько удачной, что я чуть не врезался в раскидистое дерево вахари, которое росло у входа в Дом у Моста. Дурацкая идея временно покинула мою сумасшедшую голову.

— Идите отдыхать, ребята, — предложил я. — Сегодня ночью я сам подежурю. Должна же и от меня быть какая-то польза.

— Не хочу я отдыхать, — проворчал Мелифаро, — настроение не то!

— Ладно, тогда оставайся. Закажем себе что-нибудь вкусненькое, пожуем, погрустим! — согласился я. — Вы с нами, Кофа?

— Лучше навещу парочку трактиров, послушаю, что там болтают. Мертвецы мертвецами, но жизнь-то продолжается… Мало ли, что еще может случиться в Ехо!

— Ладно, — вздохнул я. — Без вас мы, чего доброго, действительно загрустим, но делать нечего.

Сэр Кофа Йох небрежно провел рукой по лицу. Его новая физиономия несколько секунд оставалась неподвижной, потом густая рыжеватая бровь лукаво поползла вверх.

— Приятного аппетита, мальчики. Не скучайте.

— Соскучишься здесь, как же! — невесело усмехнулся Мелифаро. И тут меня осенило, как всегда, ни с того, ни с сего.

— Скульптуры… — Задумчиво протянул я. — А из чего в Ехо делают скульптуры?

— Из самых разных материалов! — Пожал плечами сэр Кофа. — Вот уж чем никогда не интересовался, так это прикладными искусствами!

— А ты, небось, решил, что тебе пора ставить памятник? — ехидно предположил Мелифаро. — Да уж, самое время!

— Так, — решительно сказал я, — Кофа, ваши трактиры могут подождать. Есть разговор. Идемте-ка в кабинет.

— Значит так, — я говорил на ходу. — Мы, как я понимаю, вовсе не обязаны уничтожать гостей с того света. Главное, чтобы эти шустрые покойнички не разбрелись по городу, правильно?

— Правильно, — равнодушно подтвердил Кофа. — Я думал, ты и без меня это знаешь.

— Знаю, знаю! — отмахнулся я. — Считайте, это была увертюра. А теперь слушайте внимательно: мне пришло в голову, что мы можем превратить наших маленьких назойливых друзей в скульптуры. Залить расплавленным металлом, или еще какой-нибудь дрянью… Люди, которые занимаются изготовлением скульптур, наверное, подскажут, что лучше выбрать… И пусть себе лежат, ждут Шурфа, который их благополучно испепелит.

— Гениально! — расхохотался Мелифаро. — Но зачем же испепелять такую очаровательную скульптурную композицию? Она станет прекрасным украшением Левобережья! А еще лучше продать их с аукциона!

— Подожди ржать, Девятый Том, — попросил я. — Дай мне пообщаться с рассудительным человеком. Кофа, как вы думаете, это возможно?

— Во всяком случае, надо попробовать. Довольно дикая идея, но… Дырку над тобой в небе, Макс, почему бы и нет?! Как я понимаю, нам понадобится помощь специалистов…

Следующие несколько часов я ощущал себя настоящим начальником: мои коллеги носились по мастерским Ехо, собирая добровольцев; припахали даже сэра Луукфи, деятельность которого обычно ограничивается сводчатыми стенами Большого Архива. А я сам бездельничал в кабинете: сэр Кофа решил, что моя Мантия Смерти не будет способствовать установлению теплых доверительных отношений со скульпторами.

Впрочем, одно дело для меня все-таки нашлось. Меламори оставила на мое попечение хуба: его внешний вид тоже мог отпугнуть наших помощников. Первые часа два Лелео грустил и отказывался от крошек, потом природа взяла свое: мохнатое создание съело мое угощение и благодарно мурлыкнуло. Это маленькое достижение доставило мне ни с чем не сравнимое удовольствие.

Я слушал сладкоголосое бормотание хуба и предвкушал грядущее избавление. Но дурацкие мысли о святой воде по-прежнему бродили по темным закоулкам моей бедной, глупой головы. Проблема состояла в том, что в Соединенном Королевстве святой воды не добудешь: здесь нет ни церквей, ни священнослужителей, ни религиозных суеверий…

«Если со скульптурами ничего не выйдет, надо будет, что ли, порыться в Щели между Мирами. Вдруг добуду какое-нибудь дурацкое распятие, чем черт не шутит… — Лениво думал я. — А то, может, домой смотаться? Уж там-то этого добра больше, чем требуется… Зря я, что ли, учился шляться между Мирами? Целый год ведь угробил на эту запредельную науку! Должна же быть хоть какая-то общественная польза от моих грандиозных достижений на поприще Истинной магии…»

Эти мысли казались мне безобидными фантазиями, легкомысленными планами, которые никогда не осуществятся, но строить их на досуге бывает занимательно и, чего греха таить, приятно…

— Макс, я уже вернулась. — В дверях показалась Меламори. — Как тут мой Лелео? Не затосковал?

— Рядом со мной? Обижаешь! Он еще и поел, между прочим!

— Предатель! — рассмеялась Меламори. — Я-то думала, он ест только из моих рук…

— Он сам сначала тоже так думал. А потом понял, что хубам свойственно заблуждаться… Ну что, тебе удалось кого-нибудь уговорить?

— Разумеется! Я привела тебе всех подмастерьев господина Юхры Юккори, в полном составе. Сам Юхра тоже обещал подойти, когда закончит свою работу, но можешь поверить, это случится не раньше чем через дюжину лет! Юхра Юккори — самый неторопливый человек во Вселенной. Однажды он выполнял заказ моего отца. Полгода он объяснял Корве, что у него ничего не получится, Юхра всегда так начинает. Потом он работал года два и сделал совершенно не то, что от него требовалось. Но отцу так понравилось, что он согласился оставить скульптуру себе. После чего Юхра Юккори заявил, что работа, дескать, очень дорога ему самому и он не хочет с ней расставаться ни за какие деньги… Дело кончилось тем, что мой бедный папа заплатил раза в три больше, чем они сначала договаривались, и стал счастливым владельцем скульптуры, которая все равно не поместилась в нашем доме: этот гений даже не счел нужным придерживаться заданных размеров!

— Настоящий художник! — восхитился я. — Это же классика, так и надо!.. Знаешь, Меламори, это даже хорошо, что сэр Юхра Юккори занят: у нас и без него проблем куча. Надеюсь, его подмастерья более вменяемы?

— Еще бы, он же держит бедняг в черном теле! Знаешь, именно из всяких там гениев обычно получаются самые безжалостные тираны!

— Есть такое дело, — улыбнулся я. — Забирай своего хуба и иди домой. С ног, небось, валишься?

— Вообще-то не валюсь пока — с чего бы? Но дома хорошо, там можно полежать, почитать что-нибудь, мороженого поесть… А если вы уедете на это грешное кладбище, кто останется в Доме у Моста? Куруш?

— Не знаю пока. Может быть, Куруш, а может быть, и Мелифаро. Там видно будет.

— Хорошо, что мне не приходится таскаться на это кладбище! — вздохнула Меламори. — Уж чего я терпеть не могу, так это мертвецов. Те, из Магахонского леса, хоть на людей были похожи…

— Были, — рассеянно согласился я. — Думаю, неприязнь к покойникам у тебя наследственная. Сэр Кофа мне говорил, что твоя родня из Семилистника видеть их не может.

— Что правда, то правда.

Меламори бережно усадила Лелео на плечо, и они ушли домой. Я чувствовал себя настоящим добрым дядюшкой.

А через полчаса вернулись сэр Кофа и Мелифаро в сопровождении бригады столичных скульпторов. Луукфи Пэнц прислал мне зов и гордо сообщил, что ему удалось отправить в Дом у Моста нескольких «настоящих мастеров». Можно подумать, я собирался заказывать им отливку собственного бронзового бюста! Отчитавшись, Луукфи робко поинтересовался, может ли он поехать домой. Разумеется, я его отпустил: бедняга и так здорово задержался на службе, чего с ним, по словам сэра Кофы, уже лет семьдесят не случалось! А людей у нас теперь хватало: многочисленным скульпторам было тесно в просторной комнате для посетителей. Что ж, по мне — чем больше, тем лучше!

— Пожалуй, придется угостить их ужином за счет Управления, — решил я. — Что скажет сэр Донди Мелихаис?! Я опустошаю казну Управления куда эффективнее, чем Джуффин. Одна только оплата труда наших умельцев чего стоит…

— Донди Мелихаис скажет тебе спасибо, — усмехнулся Кофа. — И знаешь почему? Он живет на Левом Берегу, в нескольких минутах ходьбы от Зеленого Кладбища Петтов, так что мы, можно сказать, охраняем покой нашего Донди!

Поужинать за казенный счет наши волонтеры, увы, не успели. Лейтенант Апурра Блакки прислал мне зов: все началось сначала.

— Казна спасена, да? — озабоченно спросил Мелифаро.

— Да уж, — вздохнул я. — Этого, конечно, следовало ожидать. Все чаще и чаще, кошмар какой-то!

Мы снова отправились на Зеленое Кладбище Петтов. Мне уже чертовски надоел этот маршрут! За нами следовал целый караван служебных амобилеров Управления Полного Порядка. Их еле-еле хватило, чтобы рассадить всех скульпторов, да еще и распихать тюки с необходимыми материалами.

— Останься с ними, — попросил я Мелифаро. — Нечего ребятам соваться за ограду, пока покойнички не утихомирились! Когда мы с Кофой закончим, я вас позову… Подними им настроение, ты это умеешь.

— Умел когда-то, — вздохнул Мелифаро. — Что-то я не в форме в последнее время!

Мы с Кофой взялись за дело. Через несколько минут все было кончено, и я послал зов Мелифаро. Он тут же явился во главе толпы скульпторов. К моему удовольствию, ребята выглядели скорее заинтересованными, чем перепуганными.

— Кажется, мы все-таки будем забивать гвозди микроскопами! — вздохнул я. — И как я дошел до жизни такой? Что ж, приступайте, господа, и да помогут вам Темные Магистры!

— Без них здесь не обойдешься, это уж точно, — тоном знатока подтвердил сэр Кофа, усаживаясь рядом со мной на заросшую травой могильную плиту.

— Дались тебе эти микроскопы, Ночной Кошмар! — изумился Мелифаро. — Все время о них твердишь. Мне уже интересно, как они все-таки выглядят?

— О, это страшная тайна!.. Я вот все думаю, если мы пошлем зов в «Обжору Бунбу» и попросим мадам Жижинду прислать наш ужин прямо на кладбище, она согласится, или как?

— Гениальные идеи из тебя сегодня так и сыплются! — одобрительно заметил Кофа. — Сейчас проверим…

Оказалось, что мадам Жижинда — женщина мужественная и возможность хорошо заработать ценит превыше всего: через полчаса мы уже ужинали. Это был самый странный пикник в моей жизни: мы втроем уютно устроились на могильных плитах, через несколько минут к нам присоединился улыбчивый лейтенант Апурра Блакки, за ним робко подтянулись остальные полицейские. Наши героические скульпторы то и дело отрывались от работы и подходили к нам, чтобы съесть пирожок или выпить стаканчик Джубатыкской пьяни: ребята не только быстро освоились в новой ситуации, но и изрядно развеселились.

— Смотрите, какой красавчик получился! — Время от времени кто-то из них с гордостью показывал нам свое очередное творение. Облитые быстро застывающим на ветру жидким камнем, зомби так и просились на какое-нибудь адское биеннале.

— А этот жидкий камень — прочная штука? — спросил я у одного из скульпторов.

— Крепче, чем настоящий природный камень, — заверил меня мастер. — Останетесь довольны!

Но мне почему-то было неспокойно. Чем дальше, тем неспокойнее.

— Тебе разонравилась собственная идея? — сочувственно спросил сэр Кофа. — Так часто бывает, не переживай… Но я почти уверен, что это — хороший выход.

— В том-то и дело, что «почти»! Ладно, поживем — увидим…

К утру работа была закончена, наши помощники разъехались по домам.

— Пошли? — Мелифаро подпрыгивал от нетерпения. — Все хорошо, что хорошо кончается! Кажется, мы сделали отличный подарок любимому городу, господа. Сюда же туристы валом повалят! Похоже на сувениры Эпохи Орденов, теперь так не умеют.

Нашим глазам действительно открывалось потрясающее зрелище: причудливые каменные тела неугомонных покойников составляли фантасмагорическую скульптурную композицию. Но мне она здорово не нравилась: я все время ждал, что эти красавчики начнут шевелиться.

— Вы действительно идите, а я, пожалуй, еще немного тут посижу, — решил я. — Что-то у меня сердце не на месте. Даже оба… В конце концов, это была моя идиотская идея, мне и расхлебывать!

— Да что с тобой, Макс? — удивился сэр Кофа. — Идея была просто отличная. Кстати, по моим прикидкам, им уже давно пора оживать, а они…

Он подошел поближе к лежащим на земле причудливым фигурам и внимательно на них уставился. Несколько бесконечно долгих минут спустя, Кофа повернулся ко мне:

— Грешные Магистры, а ведь ты прав!

— Что, шевелятся? — с ужасом спросил я.

— Опять все сначала?! Дырку в небе над всем этим Миром, я сейчас умру от скуки! — с неожиданной злостью сказал Мелифаро. И куда только подевалось его благодушие…

— Одно из двух: или мне показалось, или… Да нет, они действительно начали шевелиться! Не пялься ты на них так старательно: движение почти незаметно человеческому глазу. А этот жидкий камень оказался очень даже ничего!

— А вы не слишком-то огорчились, Кофа, — удивился я.

— А почему я должен огорчаться? Конечно, бедняги опять ожили, но они почти не могут пошевелиться, и это прекрасно!

— Вообще-то, вы правы, — кивнул я. — Пусть себе дергаются, зато далеко, небось, не убегут, а нам того и надо…

— Ну наконец-то сообразил, — похвалил меня Кофа.

Мелифаро снова заулыбался. Его плохое настроение, хвала Магистрам, — самая недолговечная вещь на свете!

Я еще раз все взвесил и решил:

— Все-таки я пока тут посижу. Не бросать же ни в чем не повинных полицейских наедине с этим модернизмом! Мало ли, что может случиться… А вы имеете полное право отдохнуть. В Управлении пока посидит Меламори, а вы к ней присоединитесь, когда почувствуете, что это в ваших силах.

— Мне вполне достаточно поспать часа два, ты же знаешь, — согласился сэр Кофа. — А потом я ей помогу.

— А мне двух часов сна недостаточно! — встрял Мелифаро. — Поэтому я ухожу в отпуск, с меня хватит!

— В отпуск, так в отпуск, — миролюбиво согласился я. — Но только до полудня!

— Экий ты тиран и деспот, — возмутился Мелифаро. — Бедные твои подданные!

— Вот-вот! Когда делегация кочевников приедет в столицу, будь другом, не сочти за труд прочитать им подробную лекцию о моих зверствах. Глядишь, одумаются, — фыркнул я. — Хорошего утра, ребята!

Они ушли, а я остался клевать носом на могильной плите. Полицейских, дежуривших ночью, как раз сменили их коллеги во главе с лейтенантом Чектой Жахом. Теперь новая смена с ужасом таращилась на скульптурную композицию, автором которой я в глубине души считал себя.

Я решил перестраховаться.

— Чекта, — сказал я, — пошлите кого-нибудь из своих ребят в город. Нам понадобится веревка или тонкая металлическая проволока. Пара сотен метров, не меньше. Лучше больше. Потом я проснусь и объясню, что делать.

Отдав распоряжение, я вытянулся на густой кладбищенской траве и задремал. Мне приснилось, что я еду домой, в тот Мир, где когда-то родился. Дело, вроде бы, происходило в салоне того самого трамвая, который когда-то привез меня в Ехо. Вот только на сей раз от меня требовали оплатить проезд, а я понятия не имел, куда делись все эти «кругляшки», — как выражается мой приятель Андэ Пу. Кондуктор стервятником кружил надо мною, грозил вышвырнуть вон, туда, где, по моему разумению, не было ничего, кроме пустоты. Из кабины доносилось зловещее покашливание вагоновожатого. Дела мои в этом сне были так плохи, что я уж было совсем собрался пропадать, да вовремя проснулся. Можно сказать, повезло.

Разбудил меня гвалт: господа полицейские приволокли мотки веревки и проволоки. Мне понадобилось несколько минут, чтобы вспомнить, зачем я их об этом просил. В момент пробуждения мне было совершенно ясно, что от живых мертвецов есть только одно действенное средство: святая вода. Магистры знают, из какого малобюджетного ужастика я почерпнул сию недостоверную информацию, но моя навязчивая идея становилась многообещающим началом настоящего безумия…

Впрочем, в тот раз я все-таки избавился от наваждения. И даже почти сразу вспомнил, что собирался делать с веревками.

— Теперь придется хорошенько потрудиться. Я хочу, чтобы вы связали эти скульптуры, — сказал я полицейским. — Хорошенько связывайте, по рукам и ногам, как настоящих живых преступников… И учтите: я собираюсь оставить вас наедине с этими произведениями искусства, так что в ваших же интересах сделать свою работу как можно лучше!

Полицейские приступили к работе. Лейтенант Чекта Жах разгуливал среди них с недовольным лицом, время от времени отпускал какие-то идиотские замечания. Я хотел было вмешаться, а потом передумал: какое мне дело до лейтенанта Чекты и его взаимоотношений с подчиненными?! Все равно парня не переделаешь! Это было вполне здравое соображение, но оно здорово не походило на обычные мысли того сэра Макса, которым мне нравилось быть… Я немного помаялся самоанализом, а потом махнул рукой и на него, все и так было ясно: я просто устал, так устал, что уже ни на что не годился…

— Она шевельнулась! — испуганно взвизгнул какой-то молоденький паренек. — Эта статуя…

— Заткнись, — рявкнул на него Чекта, — делай свое дело, и не мели всякую чушь!

— Это не чушь, — тихо сказал я. — Скульптуры действительно шевелятся. Именно поэтому вы их и связываете, а вовсе не для того, чтобы доставить мне извращенное удовольствие.

После этого заявления я снова улегся на траву. Лейтенант Чекта Жах недоверчиво на меня покосился, но промолчал.

Как бы там ни было, через час работа была закончена. Окаменевшие тела живых мертвецов, связанные по рукам и ногам, лежали на густой кладбищенской траве, а я мог спокойно отправляться домой, что и сделал с огромным удовольствием.

По дороге я нашел в себе силы заехать в Дом у Моста. К моей величайшей радости, сэр Кофа Йох уже был на месте.

— Я велел их связать! — с порога сообщил я. — Пусть теперь себе шевелятся, сколько влезет… А через неделю вернутся Джуффин и Шурф, и все уладится.

— «Неделя»?! А что это такое? — полюбопытствовал сэр Кофа.

— Это просто семь дней, — вздохнул я. — Есть одно странное место, где люди считают время именно таким образом.

— Только не говори мне, что так принято в Пустых Землях! — улыбнулся Кофа. — Мне нет дела до чужих тайн, но я так устал притворяться идиотом!

— Ладно, тогда я, пожалуй, действительно не стану говорить вам, что так принято в Пустых Землях, — согласился я.

— Вот и славно. Иди спать, Макс. На тебе лица нет. Думаю, что теперь, после того, как господа полицейские любезно связали наших жизнелюбивых друзей, ты действительно можешь расслабиться.

— Но если что-то случится…

— Если что-то случится, я пришлю тебе зов, честное слово! А теперь брысь под одеяло, сэр Макс!

И я поехал домой, на улицу Желтых Камней. Решил, что Теххи вряд ли является виновницей появления неистребимых покойников, а посему будет довольно несправедливо заставлять ее страдать от созерцания моей угрюмой рожи, в данный момент не слишком обаятельной.

Уснуть я так и не смог, хотя, вроде бы, с ног валился. Ворочался с боку на бок и думал о своей маленькой спальне в доме на улице Старых Монеток: уж там-то я бы уснул как миленький. Стоит только лечь и закрыть глаза, и моя Дверь между Мирами откроется для меня, и я… Горячечный туман с лихвой заменил мне дальнейшие размышления, меня начало лихорадить. Дела мои, судя по всему, были плохи…

Проворочавшись так часа три, я отправился вниз и принял ванную, а потом выпил целую рюмку бальзама Кахара. Явная передозировка, но я чувствовал себя слишком хреново. Я уже успел забыть, что человеку может быть настолько плохо, и с этим следовало как-то бороться.

Бодрость, на которую я не смел и надеяться, вернулась как миленькая. Я с удовольствием закурил и послал зов сэру Кофе.

«Не смог уснуть, — пожаловался я. — Совершенно на меня не похоже! Как обстоят дела на кладбище?»

«Можно сказать, что хорошо, — успокоил меня Кофа. — Наши окаменевшие покойники время от времени пытаются пошевелиться, но совершенно безуспешно. Так что ты все же попробуй поспать».

«И рад бы, да не получается! Лучше уж поеду в Дом у Моста, хоть какая-то польза…» — И я начал одеваться.

В Доме у Моста было тихо и спокойно. Мелифаро, болтая ногами, сидел на рабочем столе сэра Джуффина, но даже эта идиллия не способствовала моей релаксации, я как на иголках сидел.

— Ты бы все-таки иногда вынимал шило из своей задницы, Макс. Надо же его проветривать! — насмешливо заметил Мелифаро.

— Надо, — рассеянно согласился я. — Съезжу-ка на кладбище, посмотрю, как там дела…

Я даже не расслышал, что ответил Мелифаро, а это уже ни в какие ворота не лезет! Все мои мысли куда-то ушли, в пустой голове крутилась одна-единственная навязчивая идея: проклятая святая вода, привезти которую можно было только с моей «исторической родины»… Далась мне эта «родина»! Я же, вроде бы, ее и в страшном сне видеть не желал, а вот поди ж ты!..

На Зеленом Кладбище Петтов действительно было спокойно: каменные скульптуры, связанные по рукам и ногам, лежали на том же месте, где мы их оставили. Я с ужасом подумал о том, что должны испытывать эти несчастные существа. Счастливы лишенные воображения!.. Я снова подумал, что просто обязан провести эксперимент со святой водой, и чем скорее — тем лучше, хотя бы просто для того, чтобы прекратить их страдания! Я сам не замечал, как становился одержимым.

Зеленое Кладбище Петтов я покидал с твердым решением: отправиться домой, в уже полузабытый и не слишком-то уютный мир. Несколько литров святой воды я смогу раздобыть в ближайшей церкви, это не проблема! «Избитые сюжеты любят развиваться по собственным классическим законам, — упрямо думал я, — а я — единственный человек в Соединенном Королевстве, которому хорошо известны эти законы, так уж получилось. Поэтому я должен собственноручно поставить пошлейшую точку в конце затянувшейся мистической истории… Заодно порадую ребят хорошим подарком: я уже давно мечтал показать им парочку классных фильмов. Единственное, чего не хватает этому почти совершенному Миру, так это — хорошего кино!»

К этому моменту я настолько утратил контроль над собственными действиями, что не стал посылать зов ни мудрой леди Сотофе, ни тому же Мабе Калоху. Думаю, что я и Джуффина не стал бы спрашивать, даже если бы имел такую возможность. Мне не нужны были мудрые советы: больше всего на свете я сейчас боялся, что кто-то сможет отговорить меня от этого безумного путешествия… Тогда я искренне верил, что идиотская идея кратковременного визита домой принадлежала мне самому. Мне и в голову не пришло, что меня-то, как раз, никто не спрашивал…

— Что с тобой, Ночной Кошмар? На кладбище дело плохо? — встревоженно спросил Мелифаро.

Я обнаружил, что уже как-то умудрился вернуться в Дом у Моста. Удивительное — рядом…

— Да нет. Во всяком случае, не хуже, чем утром, — рассеянно ответил я. — Но пока я ездил, меня посетила одна идея… Теперь я, кажется, знаю, как избавиться от этих несчастных дохлых бедняг раз и навсегда.

— Здорово! — обрадовался Мелифаро. — И как же?

— Да ничего особенного, просто для этого понадобится одно хитроумное волшебное зелье, которое не купишь в ближайшей лавке. Так что мне придется за ним отправиться. Думаю, что такое дело лучше не откладывать…

— И далеко ты собрался? — подозрительно спросил Мелифаро.

— Далеко. Но я скоро вернусь. Думаю, не позже, чем завтра утром, — а может быть и раньше… Хотя, конечно, тут никогда не знаешь наверняка!

— Ты уверен, что это так уж необходимо? Все-таки, ситуация не критическая!

— Она критическая, — упрямо возразил я. — Просто мы к ней уже привыкли… Так что хорошего дня, парень!

— Макс, но ты действительно скоро вернешься? — Мелифаро выглядел встревоженным.

— Что, думал, от меня так легко избавиться? И не надейся! Ты и соскучиться не успеешь!

И я поспешно покинул Управление Полного Порядка. Мой амобилер остался стоять у служебного входа: до маленького домика на улице Старых Монеток было рукой подать, всего-то десять минут быстрым шагом, а уж сегодня я летел, как угорелый, словно за мной гнались орды каких-нибудь мятежных Магистров или еще чего похуже…

Моя первая квартира не производила впечатления нежилого помещения, хотя за последние полтора года я появился здесь всего один раз и пробыл не более получаса. Но ни затхлого воздуха, ни гнетущей атмосферы — даже пыли там почти не было. Вот уж воистину чудеса!

Я бегом поднялся на второй этаж, в маленькую уютную спальню. Если я в свое время правильно понял лаконичные объяснения Джуффина, эта спальня стала моим личным входом в некое непостижимое место, которое шеф называл «Коридором между Мирами». А уж оттуда можно попасть куда угодно. Например, в тот мир, где меня угораздило родиться и откуда я не так давно улизнул, педантично следуя мудрым инструкциям все того же Джуффина. Правда, тогда мне пришлось воспользоваться обыкновенным трамваем…

Я имел некоторые основания надеяться, что год ученических скитаний по лабиринту незнакомых миров, о которых я почти ничего не мог вспомнить, не прошел для меня бесследно. И почему-то был совершенно уверен, что смогу разыскать дорогу домой, а главное — обратный путь… А потому сунулся в капкан совершенно добровольно: улегся в постель, закрыл глаза и наконец-то расслабился. Грешные Магистры, где была моя голова?!

А потом случилось то, что случилось: я сладко заснул, в полной уверенности, что сейчас мне приснится таинственный Коридор между Мирами, место, где нет абсолютно ничего, где не будет даже меня, хотя я буду именно там, где же еще! И среди бесконечных входов в бесчисленные Миры я найду Дверь в тот Мир, который мне нужен, а потом войду и…

Я проснулся на своем диване, под тонким клетчатым пледом. Мне было чертовски холодно, потому что осень уже заканчивалась, а отопление, как всегда, барахлило. Я натянул плед на голову, чтобы согреться и попытался вспомнить свой сон: мне снилось что-то очень хорошее, что-то невероятное и головокружительное, но я забыл, что именно…

Как я теперь понимаю, внезапное пробуждение под стареньким клетчатым пледом могло бы стать достойным финалом моей самоубийственной затеи: каким-то образом я действительно забыл абсолютно все, что успело со мною случиться. Мне казалось, что я совсем недавно заснул на этом диване — как обычно уже под утро, а потому здорово не выспался. Зато мне приснилось нечто из ряда вон выходящее. Какой-то неописуемый кайф…

По счастью, я не позволяю себе забывать собственные сны. Эта часть жизни всегда казалась мне не менее важной, чем бодрствование, и у меня с детства был собственный хитрый способ поймать ускользающее воспоминание. Вот и сейчас я расслабил мышцы, опустил веки и позволил себе задремать. Не заснуть, а именно задремать, оказаться на хрупком, неосязаемом пороге между сном и явью. Проверенная метода.

И она сработала. Черт, еще как сработала! Воспоминания о жизни в Ехо обрушились на меня — все разом. Это было похоже на купание в водопаде: вымокнешь или нет — не вопрос, главная забота — не захлебнуться. Подробностей оказалось слишком много для моего бедного рассудка, и они были такими реальными, такими сладкими…

Но, вспомнив свою жизнь в Ехо, я сдуру решил, что она была сном. Всего лишь длинным фантастическим сном, который, тем не менее, наконец-то закончился… Я никогда не бродил по мозаичным мостовым Ехо и не сидел в «Обжоре Бунбе» с сэром Джуффином Халли, которого попросту не было в природе. Впрочем, не было и остальных. Только мое бесконечное одиночество и бесконечная нежность к несуществующим персонажам. Вот именно, — «персонажам»! Не зря ведь сэр Шурф Лонли-Локли, Мастер Пресекающий ненужные жизни, бывший Безумный Рыбник, мой невозмутимый товарищ по самым невероятным и опасным приключениям, был похож на знаменитого Чарли Уотса. А сэр Кофа Йох — на комиссара Мегрэ, даже трубка у него имелась… А в каком старом голливудском фильме я видел красивую боксерскую физиономию Мелифаро? Даже леди Меламори — мой бредовый, несбывшийся, но головокружительный роман — кажется, она немного смахивала на актрису Диану Ригг, одну из девушек Бонда. Все правильно, дорогуша, экий ты у нас, оказывается, синефил, кто бы мог подумать! А Теххи… Что ж, если разобраться, она была здорово похожа на меня самого. Не знаю уж, из какого ассоциативного погреба я извлек ее черные глаза и серебристые кудряшки, но манера выражаться у Теххи была моя собственная, такое ни с чем не спутаешь!.. А остальные, откуда я взял остальных? Да какая, к чертям собачьим, разница?! Пути воспаленного воображения неисповедимы. Что только не снится людям, но людям свойственно просыпаться рано или поздно.

Рано.

Или поздно.

Про-сы-пать-ся!

Моя правая рука судорожно вцепилась в жесткую обивку дивана; я сломал несколько ногтей, но тогда мне показалось, что болят не пальцы, а грубая кожа ни в чем не повинной мебели. Я скорчился как умирающий зародыш, но совсем иная боль раздирала мое существо. Что испытывает человек, когда рушится его личная вселенная? Или еще хуже: что испытывает демиург, когда по созданному им миру угрюмо галопирует великолепная четверка вестников Апокалипсиса? Вот и пришло время получить подробную информацию по этому вопросу. Слишком подробную, на мой вкус…

До сих пор не понимаю, как мне удалось справиться с дикой, грызущей болью в груди, прогнать зубастых помойных крыс, заживо пожиравших бедное мое сердце. Бился башкой о деревянный подлокотник, колотил кулаками по ребрам, раздирал в кровь губы да тихо выл, содрогаясь от диких звуков собственного голоса. Обычная в таких случаях культурная программа.

А потом я внезапно успокоился. Мое мудрое тело, не дожидаясь команды пошедших вразнос мозгов, само занялось знаменитой дыхательной гимнастикой Лонли-Локли, — грешные Магистры, а ведь сколько дурацких шуточек я отпустил в свое время на сей счет!

— Давай договоримся, дорогуша, — сказал я вслух. — Сначала ты пойдешь и умоешься, потом сваришь себе кофе, выпьешь чашечку-другую, покуришь, соберешься с мыслями, а потом можешь продолжать выть, если тебе так уж приспичило, ладно?

Я попытался встать. Ноги были ватными, меня шатало из стороны в сторону — лучше, чем агония, но гораздо хуже, чем тяжелое похмелье. Но я был тверд. Добрался до ванной, залез под душ. Несколько секунд топтался под ударами тугих струй, и лишь потом обнаружил, что сдуру пустил холодную воду. Я взвыл и изо всех сил крутанул горячий кран. В конечном счете все вышло к лучшему: добровольно я бы ни за что не согласился принимать контрастный душ, а так само собой получилось.

Завершив пытку водой, я закутался все в тот же клетчатый плед (никаких там банных халатов у меня отродясь не водилось) и дисциплинированно пошел на кухню выполнять оставшиеся пункты собственной инструкции по выживанию.

Некоторое время я тупо разглядывал электрическую кофеварку, силясь понять, что это такое. Потом вспомнил. Даже сообразил, как ею пользоваться… Когда невозмутимая машина начала благозвучно пофыркивать, разум мой встрепенулся и выдал очередную порцию полезной информации: по утрам людям положено чистить зубы. Мысленно отдав ему честь, я развернулся и снова отправился в ванную: надо, так надо!

Я чистил зубы и внимательно разглядывал свое отражение в зеркале. Что-то с ним было не так, вот только я не мог сообразить, что именно… Я поставил зубную щетку обратно в стаканчик и с отвращением покосился на небритый подбородок своего зазеркального двойника: кошмар какой-то, недельная щетина, патлы чуть ли не до плеч, осталось только сунуть в зубы берцовую кость мамонта, и я наконец-то буду выглядеть, как настоящий мужчина…

И тут до меня дошло, что именно «не так» с моим отражением: волосы! Они действительно отросли почти до плеч, а этого не могло быть, никак не могло, потому что всего неделю назад я заходил к Виктору, а у него недавно появилась эта замечательная машинка, так что я и подстригся заодно. У меня был аккуратный коротенький «ежик», и за неделю он не мог так отрасти, это уж точно! «Вообще-то, людям иногда свойственно стричься», — кажется именно так говорил сэр Джуффин Халли в самом конце моего удивительного длинного сна. И еще, помнится, некая очаровательная старушка, могущественная ведьма, леди Сотофа Ханемер, советовала мне «поберечь свою лохматую голову». Вот именно, лохматую, — какую же еще?! Дело было за малым: понять, почему наяву моя прическа выглядела столь же непривлекательно, как…

— Марш на кухню! — строго сказал я себе. — Мы же договорились: сначала ты пьешь кофе, а уже потом сходишь с ума, если это действительно так уж необходимо.

И я пошел на кухню.

По дороге мне пришло в голову, что я вполне мог побывать у Вика не неделю, а целый год назад. А потом был провал в памяти, как у главного героя приснившегося мне анекдота. Версия показалась мне вполне приемлемой и даже безобидной — на фоне всего, что нынче со мною творилось.

Я взял со стола газету с программой телевидения. Нет, смотри-ка, с датами все путем. Ноябрь — он ноябрь и есть, такую пакость ни с чем не перепутаешь. Да и год, вроде бы, тот же, что и вчера. И еще вчера, как явствовало из телепрограммы, показывали последнюю серию «Твин Пикс». Все правильно, дорогой Ватсон, после фильма я как раз собирался прогуляться на Зеленую улицу, потому что великолепный сэр Джуффин из моих снов, говорил, что…

Я упал на кухонный табурет, обливаясь холодным потом. Ну да, вчера ночью я действительно отправился на Зеленую улицу, а потом там появился некий мистический трамвай, маршрут 432, убиться веником! И я уехал в другой Мир, где, как выяснилось, мне самое место. Дело даже не в том, что мне было там хорошо. Там все было ПРАВИЛЬНО, я был там на своем месте, и без меня там просто невозможно обойтись — кому сказать, не поверят! Обычно обойтись без меня легче легкого, все только это и делают, с утра до вечера, без перерыва на сон и еду…

— Пей кофе! — грозно рявкнул я сам на себя. — Для кого, по-твоему, я его варил?!

Встал, взял чашку, налил кофе, сделал глоток и чуть не выплюнул: кажется, я совсем разучился жить! Забыл даже, что обычно кладу в кофе сахар, то-то мне так не понравилось!

Потом я все-таки нашел сахарницу, бросил в чашку несколько смешных маленьких белых кубиков. Теперь кофе показался мне божественно вкусным, голова кругом шла от его позабытого аромата! Я закурил и уставился на свое лохматое отражение в тусклом экране старенького телевизора. Оно дарило мне смутную надежду. «Надежда — глупое чувство», — кто-то говорил мне эти слова. Да не «кто-то», а сэр Махи Аинти, старый шериф Кеттари, еще одного несуществующего города, где я весьма неплохо проводил время…

Первая чашка кофе подошла к концу. Я налил себе еще и решил, что пришло время начать расследование. Если уж все равно приходится мыслить, лучше делать это, придерживаясь хоть какой-то логики! По крайней мере, разобраться с отросшими патлами я мог прямо сейчас: телефон стоял приблизительно в одном метре от меня. Впрочем, в этой крошечной квартирке все находится приблизительно в одном метре от меня, в какой угол не забейся… Я немного поколебался, предвкушая предстоящий диалог, а потом махнул на все рукой: Вик и сам — тот еще персонаж, да и моими эксцентричными выходками никого особенно не удивишь!

На мое счастье, Вик был дома. Он взял трубку сразу же, словно весь день дежурил у телефона, дожидаясь моего звонка.

— Алло, кто это? — спросил он, выслушав мои сбивчивые вариации на тему «доброго утра».

— Это Макс.

— Ничего себе, тебя не узнать! Что у тебя с голосом?

— Не знаю. Наверное, какой-нибудь злой микроб укусил, — вяло отшутился я. — Знаешь, я хотел спросить…

— Хотел? А сейчас что, больше не хочешь? — поинтересовался он.

Я не сдержал улыбку, хотя мне было не до шуток.

— Вик, ты ведь стриг меня неделю назад своей чудовищной газонокосилкой?

— Что, тебя совесть замучила, и ты решил оплатить мой труд? По каким расценкам, хотел бы я знать?

— Как за стрижку газонов, разумеется. Так что ты вряд ли разбогатеешь: учитывая ничтожную площадь поверхности моей головы, — машинально огрызнулся я. — Так было дело?

— Было, было… Но я не согласен с твоим мнением о расценках…

Я перевел дыхание и вытер вспотевший лоб. Вик что-то там бубнил, по ту сторону трубки, но я особо не прислушивался. Все, что я хотел знать, мне уже сообщили. А теперь надо понять, как жить дальше — с такой-то информацией?!

— Макс, что с тобой случилось? — голос моего приятеля звучал озабоченно. — Я говорю, а ты молчишь. Обычно бывает наоборот… Этот твой «злой микроб», — он что, действительно имеет место?

— Да нет, не думаю, — сказал я, сам удивляясь дикому смешению счастливых и истерических ноток в собственном голосе. — Спасибо, Вик. Я тебе позвоню попозже, ладно?

— Ладно, — согласился он. — Звони на здоровье, кто я такой, чтобы лишать тебя этого удовольствия?

Я положил трубку на рычаг. Один из хрупких постулатов моей несформулированной теоремы был благополучно доказан. Мой удивительный сон начинал все больше смахивать на реальность, хотя все это не укладывалось в моей голове. Да и в какой человеческой голове такое уложится?!

— Прекрати ныть, дорогуша! — строго сказал я собственному растрепанному отражению. — Кроме твоей несравненной прически есть еще кое-что, правда? Сколько сердец колотилось о твои ребра, когда ты набирал номер Вика? Одно или два? Лично я настаиваю на последнем варианте…

Я допил остывший кофе и угрюмо уставился на потемневший от времени линолеум. Наконец, решился на эксперимент. Плюнул себе под ноги и некоторое время с нездоровым интересом разглядывал свежий след от плевка: уродливую черную дыру на гладкой серой поверхности. Мой знаменитый яд, из-за которого мне приходилось таскать Мантию Смерти, по-прежнему оставался при мне. Хорошенькое дело!..

«Надо бы выйти на улицу и провести испытания на ком-нибудь из прохожих! — с нервным смешком подумал я. — Если подопытный умрет мгновенно, значит все правда, а если просто даст мне по морде…» За неимением потенциальной жертвы, я снова плюнул на пол. Еще один маленький черный ожог появился на многострадальном линолеуме. Потом я почти машинально прищелкнул пальцами левой руки: как там, дескать, поживают мои Смертные Шары? Смертные шары поживали прекрасно. Крошечный сгусток ослепительного зеленого света прокатился через всю кухню и разбился о стену. Все правильно: убивать-то тут ему некого. Разве что тараканов, но они благоразумно попрятались…

Итак, все мои опасные талантики остались при мне. Можно было расслабиться и забить на дальнейшие испытания. Нормальные люди не разбрасывают по кухне шаровые молнии и не прожигают линолеум своими плевками! И тогда я с облегчением и ужасом смог честно признать: никакого «меня» давным-давно не было. На моей кухне сидел сэр Макс из Ехо. Самый настоящий «грозный сэр Макс», прошу любить и жаловать! Вот только его Мантия Смерти осталась валяться на полу спальни на Улице Старых Монеток. И вообще парень здорово влип.

Но в отличие от моего старого знакомого Макса, того самого, который неделю назад стригся в гостях у хорошего человека по имени Виктор, сэр Макс из Малого Тайного Сыскного Войска города Ехо был способен шутя справиться с любой метафизической проблемой. Во всяком случае, я здорово на это надеялся…

Потрясение было столь велико, что я просто не стал обращать на него внимания. Это, как я понимаю, был единственный способ сохранить при себе жалкие остатки рассудка. Я снова достал с полки пакет с кофе, налил воды в кофеварку и включил телевизор. За годы, проведенные в эпицентре многочисленных чудес, я худо-бедно, а все же научился отрешенности.

На экране телевизора творились дивные вещи. Поднимались в воздух самолеты, топтались грузные дядьки в деловых костюмах, раздавались громкие звуки, отдаленно напоминающие человеческую речь. Наконец, малосимпатичный мужчина средних лет с умным видом сообщил, что президент США зачем-то вылетел в Японию.

— Какой мудрый поступок! — одобрительно кивнул я, закуривая очередную сигарету. — Подумать только, в Японию! Самое время…

Диктор сделал ответный ход. Он напрягся и попытался выбить меня из колеи прочувствованной речью о понижении курса доллара по отношению к немецкой марке.

— Да ну! — усмехнулся я. — А как насчет курса куманской унции? Что-то у меня с утра оба сердца не на месте!

Пока я ругался с телевизором, мой рассудок честно старался обрести равновесие. Получалось не очень-то, но лучше, чем ничего. К тому моменту, когда жизнерадостная дама в голубом джемпере принялась вываливать на меня фантасмагорические новости спортивной жизни, я более или менее уяснил для себя две вещи. Во-первых, я, вероятно, действительно некоторое время жил в Ехо: отросшие волосы, ядовитые слюни и прочие очаровательные подробности не оставляли места сомнениям, что бы там ни вопила по этому поводу непробиваемо тупая здравомыслящая часть моей личности… И во-вторых, я очень хотел туда вернуться. То есть, не просто хотел, это было единственным устраивающим меня выходом из невыносимой ситуации. Моим шансом выжить, в конце-то концов.

Я решительно поставил на стол пустую чашку и пошел одеваться. Мне следовало прогуляться и подумать. Честно говоря, я не очень-то способен соображать, сидя на месте, на ходу у меня это получается гораздо качественнее.

В коридоре я обнаружил, что у меня нет теплых ботинок. Ну да, разумеется: свои единственные и неповторимые ботинки я надел, когда отправлялся прокатиться на трамвае, который привез меня в прекрасную столицу Соединенного Королевства. Теперь они лежали в одном из моих многочисленных шкафов, — этакий ностальгический сувенирчик, память о родине, можно сказать… Пришлось надеть летние туфли. Не совсем то, что требуется человеку, который собирается побродить под мелким ноябрьским дождиком. Хорошо хоть куртку в иной мир не уволок, растяпа!

Поразмыслив, я решил купить новые ботинки. В этом Мире я был, мягко говоря, не слишком богат, но необходимость экономить, хвала Магистрам, отпала. Я еще понятия не имел, как отсюда выберусь, но был твердо уверен, что оставаться не собираюсь. Ни за что! Кроме того, мои благоприобретенные таланты внушали опасную уверенность, что в случае крайней нужды мне светит блестящая уголовная карьера. Один Смертный Шар — и любой банковский служащий с радостью швырнет к моим ногам хозяйские миллионы. Это вам не с дамскими колготками на голове по бакалейным лавкам шарить…

Пока я добрался до ближайшего обувного магазина, ноги успели превратиться в две никчемные ледышки. Поэтому ботинки я выбирал, руководствуясь всего двумя принципами: они должны быть во-первых, теплыми, во-вторых, очень теплыми, в-третьих, четвертых и пятых — теплыми и непромокаемыми. О цене даже не вспомнил. Выложив за покупку чуть ли не половину сбережений, я сунул размокшие старые туфли в мусорный контейнер и усмехнулся: вот уж к чему я теперь никогда не смогу привыкнуть, так это к бедности!

Я попробовал прикинуть: сколько же мне платили в Ехо за мою службу Его Величеству Гуригу VIII? Несколько минут путался в цифрах, мучительно соображая, какова покупательная способность короны Соединенного Королевства. В конечном счете у меня вышла какая-то совершенно неземная сумма: мое жалование составляло то ли миллион зеленых в год, то ли еще больше…

«Самая веская причина вернуться туда как можно скорее! Где тебе будут столько платить, да еще и за любимую работу?!» — ехидно подумал я, выходя под моросящий дождь.

Я шел, куда глаза глядят. Город, в котором я прожил несколько лет, казался мне очень странным местом: высокие многоквартирные дома, гладкий асфальт тротуаров, рев маршрутных автобусов — ерунда какая-то! Особенно поражали (и, чего греха таить, раздражали) физиономии прохожих: я уже успел привыкнуть к лицам обитателей другого мира. На их фоне мои соотечественники очевидно проигрывали, хотя я не взялся бы сформулировать, в чем, собственно, состоит разница…

Прогулка не принесла успокоения. Напротив, в какой-то момент мне стало совсем паршиво. Я как раз спустился в подземный переход. Ступив на грязный бетонный пол этого убогого подземелья, я окончательно осознал весь ужас своего положения. Следовало признать: я понятия не имею, каким образом можно вернуться в Ехо. Выходит, я купил билет в один конец. Что ж, прощайте, надежды! Ступайте с миром, передайте сэру Джуффину Халли, что он связался с идиотом. А теперь будьте любезны, постарайтесь не слишком шуметь, заколачивая гвозди в мой новенький гроб!

Давешняя боль в груди снова напомнила о себе. Оба моих сердца слетели с катушек и набросились друг на друга, как бойцовые петухи. Наверное, я плакал. Во всяком случае, по щеке медленно ползла какая-то неопознанная мокрая дрянь. Толстая тетка в красной куртке покосилась на меня как на сумасшедшего и благоразумно шарахнулась в сторону… Да я, впрочем, и был самым настоящим сумасшедшим! Куда уж дальше…

Нескольких секунд мне хватило, чтобы добраться до последнего, потаенного круга своего личного ада. Но достигнув раскаленного каменистого дна, я внезапно воспрял духом. Вспомнил, наконец, что у меня в этом городе имеется собственная Дверь между Мирами. Прекрасный и полезный в колдовском хозяйстве трамвай, вероятно, по-прежнему курсирует по Зеленой улице. Сэр Маба Калох, помнится, говорил, что эта дверь осталась открытой. Еще бы: однажды ею воспользовался совершенно посторонний тип; мы с Джуффином, помнится, изрядно намаялись, разыскивая этого маньяка по всему Ехо… Но если это смог сделать он, я-то уж тем более смогу. Все же эта Дверь создавалась именно для меня, так что никаких проблем не должно бы возникнуть.

Я рассмеялся от облегчения. Это здорово смахивало на истерику. Прохожие, полагаю, получили море удовольствия, но я не замечал их опасливых взоров: чья-то великодушная рука на моих глазах стирала надпись над вратами Ада: «Оставь надежду всяк сюда входящий». Оказалось, что ужасное предостережение было написано обыкновенным мелом, а вовсе не огненными буквами… Будущность моя снова сияла ярмарочными огнями, изгнанные было надежды весенними ласточками возвращались в родное гнездо, голова шла кругом — на сей раз от счастья. В конце концов, пришлось присесть на корточки: внезапная смена концепции совершенно меня обессилела.

— Что с вами, молодой человек?

Милая женщина средних лет осторожно трясла меня за плечо.

— Вам плохо? — встревоженно спрашивала она.

— Не обращайте внимания, — попросил я. — Считайте, что я просто сошел с ума. Так бывает, — и я снова рассмеялся.

— Впервые вижу, чтобы человек так радовался подобному событию! Ладно, думаю, что с вами все будет в порядке, раз уж вы не теряете оптимизма, — усмехнулась женщина.

Ее голос показался мне знакомым. Вернее, не голос, а интонация. Кажется, я сам иногда так говорю? Или нет?..

Я поднял глаза, чтобы рассмотреть ее повнимательнее, но рядом уже никого не было. Десятки людей торопливо проходили мимо, где-то рядом лаяла собака, — мгновение спустя, я понял, что облаивают не кого-нибудь, а меня. Сердитый мужчина в теплом спортивном костюме с трудом удерживал на поводке здоровенную немецкую овчарку, шерсть на ее загривке стояла дыбом. Я вздрогнул, поднялся на ноги и пошел дальше: наверх, на улицу.

Дождь почти прекратился. Я неспешно побрел по улице в направлении своего дома. Мне было легко и спокойно: я уже знал, что следует делать, и собирался начать безотлагательно. Прогулка пошла мне на пользу, она принесла отличные результаты, а теперь пора возвращаться. В конце концов, я обещал Мелифаро, что он даже соскучиться не успеет, а слово надо держать.

Я внезапно понял, что здорово проголодался, поэтому купил горячий хот-дог. Сосиска показалась мне слишком жирной, а булочка — пресной, поэтому я съел только половину, а остатки бросил на тротуар. Вокруг моей булки тут же собралась стая взъерошенных голубей. Большая нахальная ворона вприпрыжку подошла поближе. Кажется, птица была уверена, что сосиска принадлежит именно ей, и теперь прикидывала, удастся ли ей внушить эту мысль голубям. Я усмехнулся и пошел дальше. В моей душе царил абсолютный мир. Такое настроение не слишком вязалось с прискорбными обстоятельствами моего официального визита на «историческую родину», но я честно заслужил передышку.

Я вернулся домой и первым делом залез в маленький обшарпанный холодильник: неудачный эксперимент с покупкой «хот-дога» только раззадорил мой аппетит. К счастью, там нашелся сыр и какие-то овощи. Не бог весть что, но гораздо лучше, чем ужасная уличная сосиска.

Перекусив, я снова включил кофеварку. Пока в углу кухни вершился алхимический процесс претворения горьких несъедобных зерен в божественную жидкость, я решил, что мне все-таки стоит поэкспериментировать с Безмолвной речью. После нашего с Лонли-Локли путешествия в Кеттари я твердо усвоил, что послать зов из другого Мира почти невозможно, но иногда это получается — если, конечно, очень повезет… С кого бы начать?

Больше всего на свете я хотел поговорить с Джуффином, но полагал, что это невозможно. Если время в Соединенном Королевстве течет так же, как здесь, шеф все еще продолжает борьбу с таинственным Духом Холоми. С другой стороны, если оно течет как-то иначе… Попробовать, что ли?.. Но мое второе сердце, происхождение которого до сих пор было неясно мне самому, уже сжалось, предсказывая неудачу. Я мог расслабиться: эта загадочная мудрая мышца была отличным советчиком.

Потом я вспомнил про сэра Мабу Калоха: этот могущественный отставной Великий Магистр — опытный путешественник между Мирами. Почему бы ему не поболтать со мной, как коллеге с коллегой? Мы могли бы обсудить несколько общих профессиональных проблем… Я прислушался к своему чуткому сердцу. На этот раз мышца озадаченно молчала. Видимо сама понятия не имела, чем может закончиться моя затея.

Я убил чуть ли не полчаса на бесполезные попытки послать зов сэру Мабе. Единственным результатом было равномерное распределение большого количества пота по поверхности тела.

Я сдался. Разочарованно вздохнул и налил себе кофе. Отличная все же вещь! Единственное, чего мне по-настоящему не хватало в Соединенном Королевстве… Был, впрочем, в моей тамошней жизни короткий, но запоминающийся период, когда я пил отличный кофе чуть ли не каждый день. Спасибо Махи Аинти, старому шерифу Кеттари, — он, помнится, брезгливо называл мой любимый напиток «жидкой смолой» и спрашивал, не заболею ли я, если выпью эту гадость, но добавку великодушно выдавал по первому требованию… Махи Аинти, ну конечно! И почему я сразу не допер, что Махи — единственное существо, на чью помощь я могу рассчитывать, в каком бы Мире ни оказался!

Махи был… честно говоря, я и сам не понимал, что он такое, этот дядя с рыжеватыми усами и ускользающим из памяти лицом. Но я ни секунду не сомневался, что ему не составит труда поболтать со мной, где бы я ни находился. Единственное, что действительно имеет значение — это его настроение, пути которого воистину неисповедимы.

Я отставил чашку и внимательно посмотрел на свое искаженное отражение в тусклом экране выключенного телевизора. Глаза моего выпуклого двойника пылали холодным огнем, пугающим меня самого. Мне показалось, что это неплохо: человек с обыкновенными разумными тусклыми глазами вряд ли сумеет докричаться до обитателя несуществующего города, чтобы обсудить с ним некоторые технические детали магического перехода из одного Мира в другой…

Я послал зов сэру Махи Аинти. Почти сразу на меня обрушилась непереносимая тяжесть, словно бы мне вдруг пришлось временно подменить одного из Атлантов, удерживающих небесную твердь. Но я обрадовался: когда мне довелось беседовать с Махи по дороге из Кеттари в Ехо, ощущения были примерно те же. Такое не забывается!

«Что, тяжело? — в Безмолвной речи Махи явственно слышались нотки сочувствия. — Ничего не поделаешь, Макс, я — довольно утомительный собеседник. Впрочем, у всех свои недостатки… Ты здорово влип, да?»

«Мне не обязательно все вам рассказывать? — спросил я. — Вы и сами уже знаете?»

«Примерно. Твой мир взял тебя обратно, так бывает».

«Ну, не то чтобы он меня „взял“. Вообще-то, я сам дурак…»

«Стоп. У меня нет ни малейшего желания выслушивать твои дурацкие версии. О твоем же здоровье пекусь, между прочим… Единственное, что тебе действительно следует усвоить: твой мир забрал тебя обратно, что бы ты сам об этом ни думал. Все не так-то просто! Видишь ли, в твоем мире существует несколько сотен человек, которые знают, что ты живешь рядом с ними… Не могу сказать, что их это особенно волнует, тем не менее, ты — неотъемлемая часть их жизни. Они уверены, что сегодня вечером ты появишься на работе. А если не появишься, можно будет позвонить тебе домой, и ты снимешь трубку. Не сегодня, так завтра или через пару лет, но ты где-нибудь объявишься, — для твоих знакомых это так же очевидно, как наличие неба над головой. Они даже не думают об этом. Знают — и все… Не так-то просто — взять и исчезнуть: их память о тебе привязывает тебя к их реальности, к миру, где ты родился и, следовательно, должен оставаться, пока не умрешь. Именно так они себе это представляют, твои могущественные соотечественники, не подозревающие о собственном могуществе. Их бы возможности да в других целях… Ладно, пустое!.. Видишь ли, Макс, не так уж сложно вернуться в Ехо. У тебя это получится, ты выкрутишься. Ты всегда можешь выкрутиться, самая живучая порода… Но учти: твой Мир когда-нибудь опять заберет тебя. Он будет делать это снова и снова, если только ты не убедишь его, что тебя больше нет. Ты понимаешь, о чем я толкую?»

«Не очень, — честно признался я. — Махи, мне действительно очень тяжело с вами говорить, — да вы и сами знаете… Может быть, вы просто скажете, что я должен делать?»

«А я уже сказал. Тебе нужно убедить свой Мир, что тебя больше нет. Хорошенько убедить всех, кого это касается… Ты правильно решил насчет трамвая. Так и поступай. Но будь готов к сюрпризу: ты ведь уже забыл о вознице… — я не совсем правильно выразился, да? Есть какое-то специальное слово для обозначения рода его деятельности?»

«Неважно, я понял. Вы говорите о вагоновожатом. Сэр Маба Калох называл его „доперстом“. Он еще что-то объяснял, но я прохлопал ушами…»

«Да уж, могу себе представить: Маба „объясняет“… Разумеется, ты ничего не понял. Но это не имеет значения, просто помни, что тебе не нужно его бояться. Справиться с этим существом легче легкого, при твоих-то возможностях! Но не убивай его, сначала расспроси. Это — твой шанс, Макс. Только будь осторожен: доперсты — самые хитрые существа во Вселенной… ну, или почти самые хитрые…»

Последние слова Махи доносились откуда-то издалека. Навалившаяся на меня тяжесть становилась невыносимой. Непонятно, как я вообще хоть что-то усвоил — если учесть, что Безмолвная речь и при обычных обстоятельствах никогда не была моим сильным местом…

«Спасибо!» — это было последнее слово, которое я смог адресовать своему далекому другу. Рассудил, что в моем положении не следует откладывать благодарности на потом. Это самое «потом» все еще представлялось мне весьма сомнительной штукой.

«Всегда пожалуйста. Не унывай: ты не пропадешь. Только не забудь…»

Что именно я не должен был забывать, осталось для меня загадкой: невидимый самосвал размазал меня по кухонной стене. Какое-то время меня не было ни в одном из Миров, но потом я благополучно оклемался. Одежду можно было выжимать. Но я хорошо понимал, что еще дешево отделался.

Я отправился в ванную, принял душ, равнодушно сунул промокшую одежду в мусорное ведро: она мне, пожалуй, больше не понадобится. Каким бы тяжелым собеседником ни был старый шериф Кеттари, беседа с ним сняла грандиозный камень с моего сердца. Махи зря языком болтать не станет. Если уж он сказал, что со мной все будет в порядке, значит, так оно и есть. Он одобрил мое намерение вернуться в Ехо на трамвае, вот и отлично! Он сказал, что мне не составит труда справиться с загадочным существом в кабинке водителя, более того, оно каким-то образом должно мне помочь — что ж, тем лучше. Значит так оно и будет, если уж Махи говорит…

Теперь я чувствовал себя, как человек, только что купивший билет на самолет. Путевку в рай, на которую прежде не смел рассчитывать. Считал часы до «отлета» и подумывал о том, что мне пора собираться.

Разумеется, для того, чтобы вернуться в Ехо, не требовалось паковать чемоданы. Никаких ностальгических сувениров! Вряд ли мне захочется вспоминать это путешествие на родину долгими зимними вечерами. Скорее уж оно станет постоянным сюжетом будущих кошмарных снов — ничего, справлюсь как-нибудь!.. У меня даже не возникло желания взять с собой пачку кофе. Магистры с ним, вот соберусь при случае в Кеттари, чтобы сказать спасибо сэру Махи Аинти, он меня и угостит… И, в конце концов, я уже привык пить камру — отличная штука, ею, пожалуй, и ограничусь…

Тем не менее, здесь, на моей родине, была одна вещь, которую мне очень хотелось взять с собой в Ехо. Не столько для себя, сколько для Джуффина и остальных коллег. Я давно мечтал показать им хорошее кино, предвкушал выражение неземного любопытства на лице сэра Джуффина Халли, когда суровый мужской голос скажет с экрана телевизора: «Коламбия Пикчерз представляет»…

На моей родине, благодарение небу, существуют видеомагнитофоны, телевизоры и симпатичные толстые кассеты с фильмами, а у меня в запасе имеется один полезный фокус: я вполне способен унести с собой все что угодно, хоть статую Свободы. Достаточно уменьшить ее до неосязаемых размеров и спрятать между большим и указательным пальцами левой руки — что умеем, то умеем! Вот только непонятно, что потом делать с этой уродиной…

Мне предстояли приятные хлопоты. Я заранее предвкушал, как уволоку в своей мистической пригоршне содержимое целого магазина… Впрочем, потом мне пришло в голову, что грабить магазины пока без надобности. Была в этом городе одна видеотека, которую я до сих пор считал своей. Просто роскошная коллекция, — даже удивительно, если учесть мои скромные финансовые возможности! Коллекция эта ушла от меня вместе с моей девушкой примерно за год до путешествия в Ехо…

Я сцедил в чашку остатки кофе, закурил и задумался. Это была довольно гадкая история. Ничего из ряда вон выходящего: нормальная мерзость из тех, что регулярно происходят с живыми людьми. Мне сегодняшнему было абсолютно наплевать на эту дурацкую страницу биографии бедняги Макса: случались с ним вещи и похуже! Но меня весьма привлекала возможность восстановить справедливость. Это мой любимый способ коротать досуг: с утра до ночи восстанавливал бы…

Я посмотрел на часы, а потом на календарь. Суббота, шесть часов вечера. Отлично, именно то, что мне надо! В это время Юлия обычно сидит дома и занимается французским. Потом она непременно куда-нибудь улизнет, но не раньше восьми. Хвала магистрам, ее привычки непоколебимы, возможно, на них-то и держится мир… В свое время я успел изучить ее расписание; угробил на это почти два замечательных года… вот только финал получился поганый. Не совсем то, что требуется для завершения хорошей мелодрамы…

В начале нашего романа я глазам своим поверить не мог: неужели такие изумительные барышни все еще бродят по этой планете?! Она понимала почти все мои шутки, даже самые рискованные… Откровенно говоря, рискованные — в первую очередь. Так что в те дни мы все время смеялись как сумасшедшие. Она безудержно радовалась, открывая мне дверь, но не слишком огорчалась, когда я пропадал на несколько дней. В сочетании с очаровательной физиономией, умненькими глазками и независимым характером это дорогого стоит!

Все было действительно очень здорово, жизнь в ту пору казалась мне не просто сносной, а замечательной, я угрелся и расслабился, ел из руки и понемногу учился мурлыкать. Думал: может быть, вдвоем мы, и правда, сумеем превратить человеческую жизнь в чудесное событие? Еще немного, и, глядишь, научился бы отвечать на этот вопрос не раздумчивым мычанием, а коротким, уверенным: «да».

И вдруг однажды моя подружка заявила, что мы, дескать, прекрасно проводим время, но… Многоточие, как выяснилось, сулило мне многие знания о человеческой природе и, соответственно, многие печали. Я узнал, что в жизни моей возлюбленной скоро должен появиться так называемый «настоящий муж». Свободная любовь — дело хорошее, но, — стыдливо улыбалась она, — женщине нужно думать о семье и детях. А мое постоянное присутствие мешало осуществлению матримониальных планов. Поэтому, — объяснили мне, — мы вполне могли бы продолжать встречаться, но реже. Чтобы дать любимой возможность заняться устройством своего счастливого брачного будущего…

Боюсь, я отреагировал на ее откровения, как настоящий инопланетянин. Можно подумать, будто услышал подобное заявление впервые в жизни! Но мне казалось, что меня предали. Женщина, которой я верил как самому себе, променяла меня на какое-то абстрактное семейное благополучие и «бабский инстинкт размножения», — именно так я ей и сказал. Формулировка вышла, мягко говоря, не слишком корректная, но все остальные соображения по этому поводу звучали еще хуже, а молчать я никогда не умел… Теперь-то, задним числом, следует признать, что это был не самый бурный скандал в моей личной истории. Случались обломы и посерьезнее. Но тогда, конечно, ситуация виделась мне совсем иначе.

Короче говоря, я ушел, демонстративно хлопнув дверью, отключил телефон и пару месяцев приводил себя в порядок. Все мои романы рано или поздно кончались плюхой в таком же роде, мог бы и привыкнуть! За все надо платить: уж если ты решительно отказываешься принимать некоторые фундаментальные принципы человеческого бытия, будь готов, что рано или поздно окружающие перестанут принимать тебя самого. Они просто аккуратно извлекут тебя из своей жизни, как здоровый организм отторгает инородное тело во имя самосохранения…

Но Юлия была не просто очередной симпатичной девушкой в череде моих тогдашних коротких романов. Мне казалось, что она была моим хорошим другом и прекрасным исключением из всех мыслимых правил. Услышать от нее в точности то же, что и от всех остальных, — это был удар ниже пояса и какой удар! Я всегда был неисправимым идеалистом, удивительно еще, что я умудрялся прощать представителям рода человеческого ежедневные походы в сортир…

Два месяца я пребывал в самодельном, наспех обставленном разрушенными планами и детскими обидами аду, но потом начал, наконец, приходить в себя. Вообще-то обычно я прихожу в себя гораздо быстрее, сэр Махи Аинти не зря говорил, что я принадлежу к самой живучей породе. Два месяца качественных страданий — это был мой абсолютный рекорд. Но роман с Юлией того стоил, во всяком случае именно так мне тогда казалось.

А вернувшись к жизни, я затосковал по своей видеотеке.

Надо сказать, что до знакомства с Юлией никакой видеотеки у меня не было, поскольку я никак не мог собраться обзавестись соответствующей аппаратурой. Зарабатывал я не слишком хорошо; к тому же, мне никогда не удавалось откладывать деньги. Тут я был полностью солидарен с потомком укумбийских пиратов Андэ Пу, который недавно жаловался мне: «эти маленькие кругляшки все время куда-то деваются»!

А вот у Юлии был отличный видеомагнитофон и всего несколько никуда не годных старых записей. Любимые мелодрамы ее мамочки, несколько дурацких боевиков и все те же уроки французского: она учила этот несчастный язык всю свою жизнь и всеми возможными способами. Правда, мне так и не довелось услышать, чтобы она хоть раз воспользовалась своими знаниями…

Таким образом, нам удалось достичь полной гармонии и в этом вопросе: отправляясь к Юлии, я непременно покупал новую кассету с фильмом. Со временем ей даже пришлось разжиться специальным сооружением для хранения этого добра, поскольку кассеты расползались по дому, как тараканы. Честно говоря, я был абсолютно уверен, что покупаю фильмы для себя: когда-нибудь к этой коллекции приложится и собственный видеомагнитофон, а пока можно расслабиться и смотреть свои любимые фильмы в гостях у любимой девушки — что может быть лучше?!

Два месяца лютой депрессии здорово сократили мои повседневные потребности, так что у меня скопилась довольно приличная сумма. Часть ее я собирался истратить на покупку видеоплеера и для начала пересмотреть заново свою коллекцию. Не краем глаза, не урывками, как прежде, а внимательно, от начала до конца. Надо же хоть как-то убивать время…

Но коллекция находилась в недоступном месте, и это нужно было как-то исправлять. В один прекрасный день я собрался с духом, позвонил Юлии и сообщил, что собираюсь забрать свою видеотеку. Она сухо сказала: «приезжай». Я собрал волю в кулак, стиснул зубы и поехал.

Юлия встретила меня на пороге и решительно заявила, что отбирать подарки — дурной тон. Из гостиной раздавалось многозначительное покашливание ее мамочки, вызванной, как я понимаю, для моральной поддержки. «Почему — подарки? — ошеломленно спросил я. — Я покупал эти фильмы, чтобы смотреть их вместе с тобой, но…»

Из последующего выступления я узнал, что моя бывшая девушка твердо намерена оставить спорное имущество у себя. «Так будет справедливо, — объясняла она. — В конце концов, ты же каждый день здесь что-нибудь ел, а это тоже стоит денег, не меньших, чем эти твои кассеты. И вообще, зачем они тебе нужны? У тебя все равно нет видео и никогда не будет при твоем-то легкомысленном отношении к жизни; впрочем, это прекрасно, это — лучшее твое качество, Макс, если разобраться…»

В общем, объяснились.

Объявлять меня нахлебником было глупо и несправедливо. Я никогда не приходил к ней с пустыми руками. Все время что-нибудь покупал: ароматный чай в маленьких бумажных пакетиках или крошечные, тающие во рту печеньица; экзотические фрукты или засахаренные цветы, — просто потому что люблю делать подарки, а ничего, кроме таких вот мелочей, не мог себе позволить.

Наверное, я действительно живу как во сне и плохо понимаю, что происходит вокруг. По крайней мере, прежде мне и в голову не приходило, что когда я встаю ночью и иду на кухню, чтобы сделать себе бутерброд, в голове моей любимой женщины начинает работать калькулятор. Пережить это откровение оказалось гораздо труднее, чем все прочие сюрпризы. Это был окончательный и бесповоротный крах всех моих иллюзий. Какая уж там коллекция! Я молча развернулся и пошел вниз по лестнице, забыв о существовании лифта.

На прощание мне довелось услышать почти беззвучный вздох облегчения, который вырвался у Юлии. Еще бы! Ей удалось отстоять имущество, которое она привыкла считать своим. Так и надо. А я мог отправляться на ближайшую свалку за полной ненадобностью…

Между мною и остальным миром вырос тогда прозрачный, но непроницаемый барьер. Действительность больше не имела ко мне отношения, она осталась где-то далеко, и это было не так уж скверно. Во всяком случае, я наконец-то перестал чувствовать что бы то ни было.

Юлия позвонила через неделю. Просила не обижаться, предлагала встретиться, но я вежливо отказался. Потом она звонила еще несколько раз, сетовала, что я ее не навещаю. Я не радовался этим звонкам, но и не бросал трубку. С деланным дружелюбием отвечал, что у меня сейчас нет времени, — может быть, на следующей неделе или через месяц… Ее голос больше не вызывал у меня никаких эмоций; я не понимал, что хочет от меня эта чужая женщина. Какого черта привязалась?

Но я так и не собрался купить себе видеодвойку. Мне и думать-то о ней тогда было тошно. А полгода спустя, в один из пасмурных ноябрьских дней, мне приснился сэр Джуффин Халли, и моя здешняя жизнь закончилась раз и навсегда…

Я одним глотком допил кофе и пошел бриться. Решил обрушиться на Юлию внезапно, как преждевременная кончина, без всяких там предупреждений по телефону. Мало ли, какие отговорки у нее найдутся, а мне требовалось попасть в ее гостиную, всего на несколько минут. И тогда… Сюрприз, сюрприз!

Надо сказать, при этом я не испытывал ничего, похожего на жажду мести. Мною руководили холодное любопытство и какая-то неконтролируемая безжалостная веселость, немного пугающая даже меня самого. Я собирался хорошо развлечься, а мое таинственное второе сердце твердило, что я поступаю правильно. Дескать, так и надо. Не знаю, какими принципами руководствовалась эта загадочная мышца: уж у нее-то точно не было никаких счетов с Юлией, поскольку в достопамятный период упадка нашего романа я вполне обходился одним-единственным сердцем, как все нормальные люди…

Я привел себя в полный порядок: тщательно оделся, подверг геноциду щетину на подбородке, волосы собрал в хвост — отличная, стильная молодежная прическа получилась, все восьмиклассницы мои!..

Вдоволь налюбовавшись на свое отражение, я вышел на улицу. Возвращаться домой я больше не собирался. О том, что мои поиски трамвая на Зеленой улице могут закончиться полным провалом, и думать не хотелось. Впрочем у меня имелись все основания для оптимизма: Махи сказал, что со мной все будет в порядке, значит, тут и рассуждать не о чем!

На шестой этаж я поднимался пешком: обнаружил, что лифты больше не вызывают у меня доверия. Это было довольно странно, но я уже успел усвоить, что к собственным причудам следует относиться уважительно. Просто так, ни с того, ни с сего блажь не находит.

Отдышавшись, я нажал на кнопку звонка. Мне было чертовски весело, — пожалуй, даже чересчур. Но я всегда был не дурак перегнуть палку…

Юлия открыла дверь и застыла на пороге, теребя ворот клетчатой домашней блузы, словно бы не могла сообразить, как следует поступить: застегнуться ли наглухо, от греха подальше или оставить все как есть. Остановилась на втором варианте — вот и умница.

Моя улыбка потеплела. Оказалось, что мне чертовски приятно ее видеть. Поганые воспоминания больше не имели значения. Но это никак не повлияло на мои намерения. В Ехо должна была отправиться именно та коллекция, которую собирал я сам: мои любимые киноленты и какая-то фигня, купленная случайно, и те фильмы, которые я так и не успел посмотреть. Только это имело значение, так было ПРАВИЛЬНО — это смутное понятие все чаще и чаще фигурировало в моих сумбурных ощущениях. Среди многоголосого хора, вечно бормочущего что-то в узких переулках моего сознания, появился новый солист. В отличие от своих коллег, он не ведал сомнений.

— Ты изменился, — наконец сказала Юлия.

Кажется, она тоже была рада меня видеть, но что-то мешало ей обрадоваться по-настоящему. Ну да, все правильно: сегодня ее навестил сэр Макс из Ехо, а с этим господином Юлия никогда не была знакома.

— Изменил прическу, вот и все, — объяснил я. — К тебе можно или не очень? Я ненадолго, правда!

— Да, конечно.

Она посторонилась и дала мне войти. Я извлек из кармана пальто маленький сверточек.

— Опять какой-то дурацкий чай. Такой мы с тобой, кажется, прежде не пили.

— Да, действительно… — она растерянно крутила гостинец в руках. — Пошли на кухню, я его приготовлю… Ты больше на меня не обижаешься, да?

— Я уже очень давно не обижаюсь, — искренне сказал я. — Если честно, я уже почти забыл, почему я вообще должен на тебя обижаться. Так что все в порядке.

Юлия отправилась на кухню, а я задержался в гостиной, возле новенького стеллажа, на многочисленных полках которого нашлось место телевизору, видеомагнитофону и огромному количеству кассет. Незадолго до того, как меня выперли из этого рая, их было около сотни. Теперь, наверное, больше, но ненамного, это уж точно: Юлия — девушка экономная, уж она-то не станет тратиться на всякую ерунду!

Я аккуратно вынул штепсель из розетки, отсоединил провода. Теперь стеллаж с аппаратурой был готов в любой момент скрыться между большим и указательным пальцами моей левой руки. Но это могло подождать: сначала я собирался спокойно выпить чаю в обществе милой девушки. Теперь Юлия снова вызывала у меня — не страсть, конечно, но вполне искреннюю симпатию. Что же касается «калькулятора» в ее головке — какое мне дело до проблем обитателей этого странного, давно уже чужого Мира?! Им, как я теперь понимаю, несладко живется. Вот то-то же…

— Иди сюда, Макс, здесь уютнее, — позвала из кухни Юлия.

Я послушно пошел к ней. Чайник уже стоял на плите, она деловито открывала мой пакетик с чаем. На столе сидела маленькая белая крыса, вернее, еще крысенок.

— Что, обзавелась новой подружкой? — спросил я.

Юлия тут же спрятала зверька в нагрудный карман своей клетчатой блузы, словно за мной водилась привычка ими питаться.

— Эта маленькая девочка боится чужих, — поспешно объяснила она.

— И правильно делает! — одобрительно кивнул я. — Мы, чужаки, — тот еще подарочек… Ну что, рассказывай, какие у тебя новости.

Юлия начала обстоятельно рассказывать, я слушал ее краем уха. По всему выходило, что она в полном порядке, хотя мое продолжительное отсутствие пока не привело к созданию очередной «ячейки общества». И зачем тогда, спрашивается, было затевать всю эту кутерьму?..

Чай был так себе — не слишком-то хороший. Впрочем, может быть, я просто отвык от вкуса нормального чая. Выпив одну чашку, я вдруг понял, что с меня хватит. Во-первых, мне было немного скучно. Во-вторых, я никак не мог поверить в реальность происходящего: больше всего мы смахивали на героев сто восьмидесятой серии какого-нибудь тупого телесериала о любви. А в-третьих, Юлия косилась на меня как-то уж больно подозрительно. Конечно, она очень хорошо знала прежнего Макса. Неудивительно, что я ее настораживал.

— Я пойду, ладно? — спросил я.

— Ладно.

Она нахмурилась, а потом осторожно спросила:

— А почему ты вообще решил зайти?

— Не знаю, — соврал я. Но потом решил сказать хоть что-то, похожее на правду: — Наверное, чтобы попрощаться.

— Ты куда-то уезжаешь?

— Что-то в этом роде, — я пожал плечами. — Да, пожалуй, уезжаю…

— Ладно, тогда давай прощаться. Спасибо, что зашел.

Юлия говорила таким тоном, словно это я, подлец, ее бросил, да еще и серебряные ложки из буфета уволок. Получалось вполне забавно…

Мы вышли в гостиную: она шла впереди, а я сзади. Проходя мимо вожделенного стеллажа с видеоаппаратурой, я исполнил свой коронный номер. Одно-единственное едва заметное движение левой рукой, и громоздкое спорное имущество исчезло в моей пригоршне. Ограбление свершилось мгновенно и совершенно бесшумно, Юлия даже не обернулась.

— Прощай, милая, — сказал я, переступая через порог.

Видимо что-то неладное творилось с моей физиономией. Во всяком случае, Юлия испуганно отвела глаза и благоразумно отступила назад. Но я дотянулся до нее и нежно поцеловал в кончик носа. Всю жизнь мечтал узнать, что именно испытывал сэр Иуда Искариот в момент своего исторического поцелуя! Судя по всему — огромное удовольствие…

Вниз я спускался пешком. Честно говоря, в глубине души я надеялся, что Юлия пулей выскочит на лестничную площадку, чтобы поведать мне и всему человечеству о своей утрате. Более того, я, кажется, очень на это рассчитывал. Предвкушал поток абсурдных обвинений и с удовольствием представлял себе, как предложу ей вывернуть мои карманы и проверить: а вдруг пропавший стеллаж действительно там обнаружится?

Но я так и не дождался представления. Бедняжка то ли грохнулась в обморок, то ли принялась звонить стражам порядка. А может быть, решила, что все — суета сует и томление духа, уселась в «лотос» и забормотала подходящую к случаю мантру? Никогда заранее не знаешь, как поведет себя человек, столкнувшийся с необъяснимым…

На площадке четвертого этажа я обнаружил небольшое смятение. Там суетились люди в рабочей одежде и заинтересованные происходящим дошкольники. Проклятый лифт умудрился застрять между этажами. Я определенно делал успехи, если уж смог предвидеть столь мелкую катастрофу!

Потом я долго бродил по городу. Немного промок и чертовски замерз, но это не мешало получать удовольствие от прогулки. Вечерний город казался мне совсем чужим и оттого прекрасным. Я с удивлением понял, что мог бы его полюбить, если бы у меня оставалось на это время. Может быть, все дело в том, что ночь преображает пейзажи, а может быть, я наконец-то почувствовал себя совсем чужим на этих широких улицах. Любить незнакомые места легко: мы принимаем их такими, какие они есть, и не требуем ничего, кроме новых впечатлений…

Окончательно продрогнув, я выпил кофе с коньяком в симпатичном баре, название которого так и не запомнил. Согрелся и расслабился, даже решил поужинать. Это было очень похоже на ту жизнь, к которой я привык в Ехо: долгий приятный ужин в уютной забегаловке, перед тем как отправиться искать очередное приключение на свою горемычную задницу. Сегодня я тоже собирался отправиться на опасную прогулку, прокатиться на трамвае, который регулярно курсирует по Зеленой улице, вопреки всем расписаниям маршрутов муниципального транспорта. Я здорово надеялся, что у этой сказки будет такой же счастливый конец, как у всех предыдущих…

Я посмотрел на часы. Дело близилось к полуночи, самое время кончать набивать брюхо и выметаться. Мне принесли счет, я расплатился и вышел. Время почти остановилось. Казалось, что ни одно мое движение не имеет шансов завершиться: нога в новом ботинке так медленно двигалась навстречу земле, словно асфальтовая твердь была наваждением, очередной метафизической морковкой, привязанной перед мордой ленивого осла.

Тем не менее, я как-то умудрялся делать шаг за шагом. Шел вперед, отчетливо ощущая на затылке холодную щекотку вечности, — той самой, от которой мне следовало «поберечь свою лохматую голову»… Черт, леди Сотофа могла бы выражаться яснее! Если бы она просто сказала мне: «не вздумай уходить в свой Мир, Макс», — я бы ее послушался. Во всяком случае, я бы постарался ее послушаться… Самое смешное, что за весь день я так ни разу и не вспомнил о пресловутой святой воде, ради которой, собственно, и затевалась моя дурацкая экскурсия!

Когда я появился на Зеленой улице, на табло электронных часов, сияющих над зданием телефонной компании, мигали четыре нуля. Я вспомнил, что всегда считал такого рода совпадения хорошей приметой, и поспешно отвернулся от часов, чтобы не стать свидетелем появления единицы: согласно тому же суеверию, это могло сделать счастливое совпадение недействительным.

А спустя мгновение, я услышал звон трамвая. В точности так же он дребезжал в прошлый раз, почти два года назад. Хотя, с другой стороны, это было не далее как вчера… Ох, вот уж чем я сейчас точно не собирался заниматься, так это приводить в порядок свои представления о течении времени! Предпочитаю вообще не иметь никаких представлений о столь сложных материях.

У меня закружилась голова, но на этот раз я быстро справился с головокружением: несколько вдохов и выдохов, как учил меня Шурф Лонли-Локли… Черт, когда я вернусь в Ехо, я просто обязан угостить его хорошим ужином! С меня действительно причитается: сегодня его дыхательная гимнастика столько раз спасла мне жизнь и рассудок, что я уж со счета сбился…

Луна на мгновение вынырнула из-за лохматой тучи, и я разглядел знакомую табличку. Она оповещала, что я нахожусь на остановке трамвая, следующего по маршруту № 432. Даже номер трамвайного маршрута был тот же, что и прежде. Хвала Магистрам, моя Дверь между Мирами отличалась завидным постоянством!

Трамвай показался из-за угла и начал тормозить, приближаясь к остановке. Все шло просто отлично. Гораздо лучше, чем я смел надеяться: мистический экспресс, следующий по самому невероятному маршруту между обитаемыми мирами, был к моим услугам.

Впрочем, на сей раз мне предстояли переговоры с вагоновожатым. Сэр Маба Калох называл его «Доперст». Он, помнится, говорил, что Доперсты приходят из ниоткуда и кормятся нашими страхами, тревогами и плохими предчувствиями. Иногда они принимают облик какого-нибудь человека и шляются по его знакомым, пугая тех самыми неожиданными выходками или просто взглядом… А еще Маба пытался мне втолковать, что Доперста, который сидит в моем трамвае, создал я сам. Хотел бы я знать, каким образом, и главное: на кой мне это понадобилось?! Впрочем, надо полагать, за свою жизнь я наделал немало глупостей и похуже…

Что ж, Доперст, так Доперст, какая разница! Ощерившись злодейской ухмылкой, я уставился на водительскую кабину. Широченная рожа, скупо украшенная тоненькими усиками, была на месте. Сейчас я просто не мог поверить, что в свое время это нелепое существо напугало меня до полусмерти. Так напугало, что я решил было, будто со мною все кончено… Счастье, что он тогда почти сразу же исчез, а мне все-таки достало мужества сесть в трамвай. Это, как я сейчас понимаю, было единственно верное решение.

Трамвай остановился, передняя дверь бесшумно открылась перед моим носом, и я пулей влетел в салон. На этот раз существо никуда не исчезло. Трамвай стоял на месте, а усатый урод взирал на меня с равнодушным любопытством: дескать, что скажешь?

— Ты-то мне и нужен, голубчик! — криво усмехнулся я. — Сейчас мы с тобой разберемся! Будешь знать, как пугать неопытных путешественников между Мирами… Это вообще дурной тон — пугать новичков. Никогда об этом не задумывался?

Вагоновожатый ничего не ответил, но в лице переменился. Усатая рожа медленно расплылась в мутное пятно. Через несколько секунд пятно сгустилось в новую физиономию. На меня смотрел Великий Магистр Махлилгл Аннох, коротконогий призрак Холоми. Потом его лицо потемнело и уставилось на меня пронзительными голубыми глазами мертвого Магистра Кибы Аццаха.

Я почти сразу понял, что происходит.

— Что, пытаешься вспомнить, кому удавалось меня напугать в последнее время? Это не сработает, дружок! Сегодня утром я потерял самого себя, а потом каким-то чудом нашел. Не думаю, что меня теперь хоть чем-то можно напугать, радость моя! Сегодня ночью у меня слишком хорошее настроение.

Высказавшись, я поднял левую руку. Конечно, ей было далеко до смертоносной левой руки великолепного Шурфа Лонли-Локли, но я всегда старался довольствоваться тем, что имею…

— Не трать на меня свой Смертный шар, — тихо сказало существо.

Теперь его лицо не было похоже ни на что, хотя бесконечное множество смутно знакомых мне обликов просвечивало сквозь мерцающий светлый туман, окутавший голову Доперста.

— Спасибо за совет! — я расхохотался, упиваясь собственным могуществом. — Я, конечно, обожаю экономить, но для тебя мне ничего не жалко!

— Как хочешь. Ты дал мне жизнь и ты можешь ее забрать. Но тот, кто забирает жизнь Доперста, должен его заменить. Это закон.

Существо говорило вяло и равнодушно. Похоже, ему не было дела до собственной участи. Но одно из моих сердец каким-то образом знало, что Доперст не врет. А второе сердце пока помалкивало. Чуяло, что его никто не спрашивает…

— Ладно, обойдемся без Смертных шаров. Не такой уж я кровожадный. Выходи, поболтаем.

Я внезапно успокоился. Ни смеяться, ни криво улыбаться, ни, тем более, хищно скалиться мне больше не хотелось. Я ужасно устал, и теперь думал лишь о том, как здорово было бы свернуться калачиком на жестком сидении, закрыть глаза и не открывать их, пока это невероятное транспортное средство не привезет меня домой, в Ехо… А что касается Доперста, Махи ведь говорил, что он может помочь мне убедить мир, в котором я родился, что меня больше нет. И я, кажется, начинал понимать, что этот хитрец Махи имел в виду.

Существо вышло из кабины водителя и уселось на переднее сидение. Я увидел, что и тело его тоже не имеет определенных очертаний: Доперст не был ни худым, ни толстым; вернее, он был и худым и толстым одновременно. Границы его тела — вполне, впрочем, антропоморфного, — дрожали и расплывались.

Двери трамвая мягко закрылись, и мы наконец-то поехали.

— Этот трамвай поедет в Ехо? — спросил я.

— Он поедет туда, куда ты захочешь, — странное существо равнодушно пожало почти несуществующими плечами.

— Ладно, это неплохо.

Я не смог сдержать вздох облегчения: черт его знает, почему, но меня все еще грызли сомнения, на которые я старался не обращать внимания. Я слишком устал от неопределенности. Я вообще слишком устал.

— Как я понимаю, тебе не составляет труда изменять свой облик, да? — спросил я.

— Да. Я выгляжу так, как этого хотят люди, которые находятся рядом.

— Вернее, так, как они не хотят, — усмехнулся я. — Ты кормишься нашими страхами, да? Во всяком случае, именно так мне объясняли.

— И это правда.

— Ладно, это твое дело, — вздохнул я. — Не я создавал Вселенную, увы! Моя бы воля, все было бы гораздо проще и привлекательнее. А теперь скажи мне вот что: если я правильно понял, ты не сам решаешь, как ты будешь выглядеть. Наши тайные страхи придают тебе какой-то конкретный облик помимо твоей воли, правильно?

— Правильно, — равнодушно согласилось существо.

— А если я попрошу тебя стать похожим на меня? — осторожно спросил я. — Не испугаюсь собственного лица, а просто попрошу тебя стать моим двойником. Ты сможешь?

— Смогу, — ответил Доперст.

Его речь звучала все так же вяло, но в глазах существа появился азартный блеск.

— Отлично. Тогда тебе следует принять мой облик и отправиться в какое-нибудь людное место. В центре города их хватает… Но самое главное, дружок: ты должен будешь стать мертвым Максом, и чем быстрее, тем лучше. Это возможно?

— Это возможно, — подтвердил Доперст.

— Ну вот и отлично… Нет, погоди-ка! Думаю, бедняге Максу следует умереть прямо на рабочем месте. В редакции сейчас полно народу; кроме того, не возникнет никаких проблем с идентификацией моей личности… Представляю, какой там начнется переполох! — Я не сдержал злорадной улыбки. — Вот, собственно, и все. После того, как меня, — вернее, тебя — торжественно похоронят, ты свободен на вечные времена! Ясно?

— Ты освобождаешь меня на вечные времена? — изумился Доперст.

Куда девалась его меланхолия! Он пронзительно посмотрел на меня глазами, которые уже были похожи на мои собственные, и вдруг рассмеялся.

— Спасибо. На такую щедрость я и рассчитывать не смел! Я все сделаю так, как ты сказал. Моему слову можно верить. Впрочем любому слову, сказанному между Мирами, можно верить… Ты знал об этом?

Я озадаченно покачал головой, силясь понять, с какой стати он так воспрял духом?

Тем временем, неопределенное лицо существа успело превратиться в мое собственное. Я улыбнулся: все-таки я — вполне симпатичный парень. Даже жаль, что этому новому Максу предстоит сразу же умереть. Может быть, мне следовало попросить Доперста прожить за меня мою скучную жизнь, до глубокой старости? Впрочем, это, пожалуй, чересчур. Доверять этому непостижимому существу жалкие остатки своей репутации мне не очень-то хотелось. К тому же, в любой преждевременной смерти есть что-то романтическое, а я был и останусь пижоном, каких поискать!

Мой двойник смотрел на меня с очевидным сочувствием.

— Тебе здорово не повезло, — заметил он. — Ты не знал, какова сила слов, произнесенных между Мирами, и нечаянно подарил мне свободу. А еще ты не знал, что тот, кто освободил Доперста, должен занять его место. Освободить меня или убить — это, по большому счету, одно и то же… Впрочем, тебе наверняка понравится: на тропах Доперстов тебе откроется самая легкомысленная разновидность могущества. В глубине души ты мечтал об этом всю жизнь, и теперь все сбудется. Прощай, сэр Макс, спасибо тебе.

Вот теперь оба моих сердца дружно заколотились о ребра. Они знали, что я влип, угодил в идиотскую, нелепую ловушку, выхода из которой, кажется, не было. «Всегда чувствовал, что мой болтливый язык меня погубит!» — пробормотал я.

А потом я остался один, и мне стало все равно. Я больше не был сэром Максом из Ехо; я вообще не знал, кто я теперь такой, и, откровенно говоря, меня это не слишком интересовало.

— Пришло время погулять! — сказал я вслух, усаживаясь на водительское место.

И мой трамвай понесся куда глаза глядят. Любовь к быстрой езде по-прежнему оставалась при мне. Воздух кричал от боли, размазываясь по рельсам; кисельные сгустки ночной тьмы сползали по лобовому стеклу, а я лишь твердил: «быстрее, быстрее», — сам не зная, от чего хочу убежать…

Когда рассвело, я обнаружил, что стою на улице. Это была широкая центральная улица крошечного немецкого городка. Я понял, что городок именно немецкий, прочитав надписи на магазинах. Здесь заканчивались трамвайные рельсы — просто обрывались и все.

Я стоял на гладком асфальте и равнодушно смотрел, как волшебный трамвай тает у меня на глазах, исчезает, как никуда не годное старое привидение. Никаких сожалений по этому поводу я не испытывал. Что-то во мне знало, что теперь я могу попасть туда, куда захочу, не прибегая к сомнительным транспортным средствам: существа, одним из которых я стал, открывают Двери между Мирами с такой же легкостью, как я когда-то открывал дверь служебного входа в Управление Полного Порядка… Я мог отправляться в Ехо хоть сейчас, но мне больше не хотелось возвращаться в Ехо, хотя я все еще помнил этот чудесный город, с которым меня связывали судьба, привязанность и необходимость. Даже щемящая нежность к людям, которых я там оставил, никуда от меня не делась. Я тосковал о них, но мои чувства больше не имели никакого значения. В то утро я знал без тени сомнения, что существа, подобные мне, обречены на одиночество, и у меня не было никаких возражений. Надо — значит надо.

Собственное могущество кружило мне голову, но у меня не было никаких определенных желаний. Только чьи-то чужие смутные мысли о том, что «пришло время прогуляться», и непреодолимая потребность не оставаться на месте. Я имел довольно смутные представления о правилах игры, в которую меня втянули, так что мне предстояло изучить их на практике.

И я отправился на прогулку. Я больше не принадлежал миру, в котором родился, зато этот мир, кажется, принадлежал мне. Выпуклые булыжники мостовой, по которым ступали мои ноги, все еще обутые в новые ботинки, нашептывали мне свою историю, — слишком скучную, чтобы внимательно прислушиваться к их шепоту, если честно…

Я зашел в небольшой уютный бар. Он назывался «Нюрнберг», или «Нюрнбержец», — что-то в таком роде. Пожилая кельнерша посмотрела на меня с ужасом и смутной надеждой. Хотел бы я знать, чье лицо приветливо улыбнулось ей моими губами, попросив чашечку кофе… Выпив кофе, я вышел из бара и оказался на одной из узеньких улочек древнего Нюрнберга. Дул холодный ветер с реки, он был немного похож на ментоловый ветер Кеттари, — как тень бывает похожа на предмет, который ее отбрасывает. Но это таинственное сходство не слишком меня взволновало: мне не было дела до бедняги Макса, влюбленного в мосты Кеттари. Сейчас меня куда больше занимало только что сделанное открытие.

«Ага, — подумал я, — вот как это работает, надо бы запомнить…»

В то утро я открыл для себя один из великого множества новых фантастических способов путешествовать. Оказывается, достаточно зайти в первый попавшийся бар, ресторан или кондитерскую, — главное, чтобы на вывеске этого заведения присутствовало какое-нибудь географическое название. Нужно провести там какое-то время — сидя спиной к окну, это очень важно! — а потом выходишь на улицу и обнаруживаешь, что стоишь под совсем другим небом, на мостовой города, имя которого фигурировало в названии давешней забегаловки… Признаться, я был совершенно очарован.

Впрочем, при желании я мог отправиться куда-нибудь на поезде, самолете или автомобиле. В моих карманах каким-то образом обнаруживалось все, в чем я нуждался: деньги, документы, билеты и прочие нелепые бумажки. Эти фальшивые доказательства моей принадлежности к миру людей появлялись по мере необходимости, так что я мог обмануть кого угодно.

Все это было не так уж и плохо. Да нет, какое там! То, что случилось со мною, превосходило мои самые смелые представления о чудесном. Хоть сам себе начинай завидовать…

Можно было зайти в дешевую мексиканскую закусочную на окраине Берлина, а потом выйти оттуда на расплавленный тротуар Мехико и бродить по этому пеклу, пока ноги не занесут в прохладный бар «Нью-Йоркер», где усатый бармен вздрогнет, всмотревшись в мое лицо. Ничего удивительного: так ведут себя все, от кого я не успею вовремя отвернуться. И куда, спрашивается, подевалось мое хваленое обаяние?..

Впрочем, плевать. В «Нью-Йоркере» можно выпить холодного пива (главное, не забыть устроиться спиной к окну), а потом толкнуть стеклянную дверь и оказаться в настоящем Нью-Йорке, в самом сердце Гринвич-Виллидж. Там имеет смысл немного задержаться и зайти в одно симпатичное местечко под названием «Клуб-88» — на сей раз не ради дальних странствий, а просто так, бескорыстно, для собственного удовольствия. Название не зря напоминает о числе фортепьянных клавиш: вечерами там играет тапер-виртуоз, а одетая в мужской костюм темнокожая леди за стойкой выпевает умопомрачительные блюзы, дразнит меня смутно знакомой воркующей хрипотцой, пока смешивает коктейли и вытряхивает многочисленные окурки из одинаковых белых пепельниц. Да уж, постоянные посетители «Клуба-88», чей пол редко сразу поддается определению — отнюдь не яппи. Они дымят, как паровозы, назло очередной великой американской мечте! Я им, ясное дело, симпатизирую. Жаль только, что мое переменчивое, послушное чужим тайным страхам лицо пугает этих развеселых «отверженных», поэтому места за стойкой по соседству с моим всегда остаются незанятыми…

А уж из Нью-Йорка, хвала Магистрам, можно отправиться куда угодно: все мыслимые и немыслимые географические названия увековечены на вывесках бесчисленных нью-йоркских забегаловок. Польщенное международное сообщество платит Нью-Йорку взаимностью: бар или ресторан, в названии которого упоминается этот новый Вавилон, можно найти почти в любом захолустье. Так что Нью-Йорк стал для меня чем-то вроде промежуточной станции: я посещал его гораздо чаще, чем прочие места. Правда, редко задерживался там надолго: слишком уж много геополитических соблазнов…

В те дни я наконец-то отдал должное миру, где когда-то родился и который прежде не слишком-то любил. Я понял, что это невероятное место. Один только запах цветущих лип на сонной окраине Москвы стоит всех прочих чудес, а ведь есть еще горячий ветер Аризоны, головокружительный влажный воздух ночного Лондона и тонкие сухие иглы сосен, устилающие белый песок на побережье холодного Балтийского моря. А также велосипедный трип по пустому воскресному Амстердаму, веселый дудочник на Карловом мосту, цветение яблоневых садов в окрестностях Будапешта, округлые вершины Карпатских гор, аромат парижских кофеен, недовольный цокот потревоженной лесной белки и круглый черный глаз сердитого лебедя, изготовившегося вырвать свежую булку из рук досужего любителя природы… Вряд ли я когда-нибудь соберусь составить полный инвентарный список всех «чудес света». Но какой идиот решил, что их максимум восемь?!

Следовало признать, что с миром, где я родился, все в полном порядке. Это со мною, болваном, что-то было не так, пока я принадлежал ему. Но ведь нет никакой разницы, где находиться. Если вообще что-то имеет значение, так это — существо, из сердца которого ты смотришь вовне. Кто ты сам — это действительно важно. А мне выпала ни с чем не сравнимая возможность взглянуть на свою бывшую родину глазами удивительного и странного существа…

Но была в новой восхитительной симфонии моего бытия одна фальшивая нотка. Надо сказать, временами она звучала весьма пронзительно.

Я упивался многообразием новых возможностей, играл в занимательную и приятную игру, но что-то во мне знало, что сэр Джуффин Халли вряд ли согласился бы присоединиться к моему путешествию, если бы мне вдруг пришло в голову его пригласить. Я знал это даже в те дни, когда смирился со своей странной судьбой и был почти счастлив. Наверное, я был бы счастлив по-настоящему, если бы существо, которым я стал, умело чувствовать себя счастливым.

В те дни я вполне мог бы забыть даже свое имя, если бы оно не таращилось на меня с многочисленных вывесок, рекламных плакатов и объявлений. Бесконечные «Максы», «Максимы» и «Максимилианы» буквально преследовали меня, можно было подумать, что в мире не осталось других имен! Их назойливое мельтешение не давало мне окончательно забыть о себе.

В одной немецкой закусочной я даже обнаружил в меню соответствующее блюдо: какой-то «штраммер-макс в зеркалах» и заказал его, руководимый бесконечным любопытством. Пресловутые «зеркала» оказались холодной яичницей-глазуньей; кроме нее на тарелке помещались кусок ржаного хлеба и толстый слой мелко нарезанной ветчины. Это было не слишком вкусно, но оказало на меня самое благотворное воздействие: сэр Макс из Ехо на несколько минут проснулся где-то в темной глубине меня и настойчиво сказал, что ему пора домой. «Скоро пойдем, ладно?» — я отмахнулся от себя, как от ребенка. Сэр Макс снова отступил в темноту, но с этого момента его беспробудный младенческий сон стал чутким и тревожным, как у старика.

Во всяком случае, именно в той закусочной я внезапно принял решение записать все, что успело со мной случиться, пока я был сэром Максом из Ехо. Исписал несколько салфеток и остался доволен. Почему-то мне казалось, что когда работа подойдет к концу, чудеса отпустят меня туда, куда хотел вернуться этот уже почти незнакомый мне парень. И тогда он будет счастлив, а я… — что ж, я буду свободен на вечные времена…

Я не очень-то знаю, что успел натворить, пока меня носило по всей планете. Моя память пока не может справиться с хаосом событий, обрушившихся на меня во время этих скитаний. Ей не под силу расставить по местам эпизоды, сложить элементы мозаики в единую, непрерывную и внятную картину, которую легко удержать при себе. Ясно лишь, что мне гораздо проще вспоминать события, происходившие после того, как я съел загадочный «штраммер-макс» и взялся за свои бредовые записи.

В тот день я построил первый шаткий подвесной мост, связывающий меня с прошлым. Мозаичные мостовые Ехо понемногу становились объективной, хоть и недоступной пока реальностью. Мне больше не приходилось шарахаться от экрана телевизора, где мелькали титры очередной серии эпопеи о похождениях «Сумасшедшего Макса». Не нужно было цепляться глазами за неоновую вывеску ресторана «Максим», или витрину магазина мужской одежды «Макс», чтобы вспомнить, что когда-то я считал это имя своим. Теперь я и без того ни на миг не забывал, кем когда-то был, а это уже немало!

К тому же, я все чаще обращал внимание на явственный ужас в глазах своих случайных собеседников. И, что немаловажно, получал от этого все меньше удовольствия. Скорее уж чувствовал, что чертовски устал от своих странных обязанностей. Но пока у меня не было шанса уйти в отставку: если уж занял место Доперста, которого случайно отпустил на свободу, будь любезен выгуливать по миру свору своих новых, устрашающих обличий. И не ной: бывают и менее завидные жребии. Иные вон замковыми призраками по сырым подвалам скитаются — как тебе такая перспектива?..

Мне, надо сказать, довелось немало узнать о человеческих страхах. Самое нелепое и забавное из моих открытий было связано с велосипедистами. На собственном горьком опыте я выяснил, что подавляющее большинство велосипедистов в глубине души боится сбить какого-нибудь прохожего. Ребята редко осознают свои опасения, но подкармливать их тайные страхи было частью моей работы. Так что стоило мне выйти на улицу, как на меня сразу же наезжал какой-нибудь велосипедист. Не думаю, что в ту пору хоть кто-нибудь мог причинить моему телу реальный ущерб, но регулярные столкновения с велосипедами чертовски действовали мне на нервы. Счастье еще, что подобные страхи почему-то почти не грызут автомобилистов. То есть случается такое и с ними, но довольно редко. Поэтому под автомобиль я попадал раз пять, не больше…

Приходилось мне влипать и похуже. До сих пор не могу забыть высокую светловолосую девушку из ресторанчика «Красный слон» в старом центре немецкого города Эрфурта. Сила, в единоборство с которой не стоит и вступать, увлекла меня за ней, в темноту переулка, такого узкого, что два человека не могут ходить там, взявшись за руки — только друг за другом, затылок в затылок… Мне пришлось убить белокурую незнакомку, потому что она весь вечер была одержима мыслью о том, что человек, которого она внимательно разглядывала сквозь тонкое стекло стакана, непременно пойдет следом и убьет ее в этом переулке, и кровь будет отвратительно, неопрятно выглядеть на светло-зеленом ворсе ее джемпера… Впрочем, иногда мне все же кажется, что я остался сидеть на высоком жестком стуле на втором этаже «Красного слона», а нападение ей просто приснилось. Не знаю уж, как я пролез в ее ночной кошмар, но так вполне могло быть. Во всяком случае, последняя версия нравится мне гораздо больше…

Как бы то ни было, но кровавое жертвоприношение — реальное, или мнимое — пошло мне на пользу. Именно в тот вечер, ужиная на втором этаже «Красного слона», я впервые почувствовал, что моя невероятная, но вполне бессмысленная новая жизнь подходит к концу. Я почти закончил свои записи, перечитал их и с пронзительной ясностью вспомнил Ехо и людей, которые меня там ждали. Никаких сомнений: старый добрый сэр Макс проснулся и теперь с ошалелым взором скитается по окраинам моего существа. Ему еще требовалось время, чтобы окончательно стряхнуть с себя сладкое и опасное оцепенение, но что-что, а время у нас с ним было. Мы могли легкомысленно транжирить это сокровище, как он — да нет, я! — транжирил звонкие короны, честно заработанные на службе Его Величества Гурига VIII, бесцельно слоняясь по антикварным лавкам Правого Берега. Впрочем, к отпущенному мне времени я относился еще легкомысленнее, поскольку легче всего распоряжаться тем, что тебе не принадлежит…

В один прекрасный день я снова попал в Нью-Йорк. Немного погулял по вечерним улицам Сохо, заглядывая в освещенные окна картинных галерей. Решил выпить чашечку капуччино и завернул в ближайший итальянский ресторан. Все было немного иначе в этот вечер. Что-то изменилось в моей жизни, и мне нравились эти перемены. По крайней мере, черноглазый парень за стойкой посмотрел на меня с равнодушной улыбкой: мое лицо определенно не затрагивало никаких тайных струнок в его душе.

«Что я здесь делаю? — внезапно подумал я. — Сколько можно гулять, дорогуша? Пока мама не позовет обедать — так, что ли?»

Я рассмеялся от облегчения: мой внутренний монолог здорово напоминал сумбурные размышления сэра Макса. Неужели мы снова вместе?

Тут мой табурет пошатнулся и чуть не грохнулся на пол. Я не смог сохранить равновесие и мешком свалился прямо в объятия симпатичного пожилого джентльмена в элегантнейшей серой шляпе, которая довольно странным образом сочеталась с пижонской курткой из темно-коричневой кожи.

— Прошу прощения, — весело сказал он. — Я загляделся на свое отражение в зеркале. Все не могу решить: похож я в этой куртке на летчика времен Второй мировой или нет?.. Но, наверное, я гораздо больше похож на сумасшедшего, да?

Я не сдержал улыбки: в голове симпатичного незнакомца творилось черт знает что! Славный собеседник, как раз в моем вкусе.

— Вы сбили меня, как настоящий ас. Можете рисовать очередной крестик на боку вашего истребителя! Но вам следует сменить шляпу на какой-нибудь шлем… — или что они там носят, военные летчики?

— Вы совершенно правы. Мы, пилоты, действительно не носим таких шляп! Можете забирать ее себе, с вашим пальто она смотрится гораздо уместнее! — И он решительно нахлобучил свой головной убор на мою растрепанную башку.

Я так растерялся, что только хлопал глазами… Черт, я уже успел забыть, как это: чувствовать себя растерянным? Странное, надо сказать, ощущение. Но, что греха таить, приятное.

— Ну вы даете! — наконец выдавил я.

Незнакомец кивнул, отошел на несколько шагов и полюбовался делом своих рук.

— А что, мне нравится! — удовлетворенно кивнул он. — Носите эту шляпу, молодой человек, она вам идет… Когда я утром выходил из дома, жена сказала мне: «Рон, я уверена, что сегодня ты что-нибудь потеряешь, а мои предчувствия никогда меня не обманывают, ты же знаешь. Поэтому, черт с тобой, теряй, но постарайся потерять что-нибудь не очень нужное». Теперь она может быть спокойна: я выполнил ее просьбу… Прощайте, молодой человек, допивайте вашу коричневую гадость со сливками. Могу себе представить, сколько в ней кофеина, кошмар!

Я задумчиво посмотрел ему вслед, а потом взгромоздился на высокий табурет, с которого меня недавно стряхнули, и послушно принялся за кофе. Молоденький черноглазый бармен приветливо мне улыбнулся.

— Рон — очень эксцентричный парень, как все художники, но он хороший человек. — Итальянец говорил таким тоном, словно сообщал мне страшную тайну. — Он часто сюда заходит.

— И правильно делает. У вас отличный кофе, — заметил я.

— Ну что вы, он никогда не пьет кофе. Только немного хорошего вина и все.

— Да, в вине нет никакого кофеина, это уж точно!

Я расплатился и соскользнул с табурета. Вышел на улицу и обнаружил себя в предрассветном Риме. Я уже несколько раз забредал сюда, к неописуемой радости местных голубей, которым с энтузиазмом скармливал все, что под руку попадалось. «Неужели в названии этого грешного ресторанчика упоминался Рим?» — лениво удивился я. И подумал, что было бы неплохо отдохнуть. Впервые за все время скитаний я почувствовал, что здорово устал и хочу спать. Присел на скамейку напротив какого-то ленивого фонтана, закурил, а потом, кажется, задремал.

Проснулся я от холода. Огляделся и с изумлением понял, что уже не сижу на скамейке, а стою на большом каменном мосту. Холодный ветер с реки пронизывал меня до костей. Черт, только что мне было жарко: мое пальто не подходило для прогулок по Риму. Даже зимой оно оказывалось слишком теплым для Вечного Города…

Судя по всему, я был не в Риме, но вот где? Город казался мне смутно знакомым, особенно холодный ветер, так похожий на ветер Кеттари. «А вдруг?..» — мелькнула у меня дикая надежда.

Но, разумеется, я был не в Кеттари, а в Нюрнберге. Я уже был здесь однажды, в самом начале своей дурацкой «одиссеи».

— Мне действительно пора домой, — сказал я пролетающей мимо чайке.

Птица крикнула что-то резким, неприятным голосом. Кажется, она была со мной полностью согласна и теперь требовала: «Ну и уматывай!»

Я оторвался от каменных перил и медленно пошел по мосту, навстречу печальным, позеленевшим от времени зверюгам, которые охраняли табличку с названием. Я рассеянно уставился на табличку и рассмеялся: оказывается, я только что стоял на «Мосту Макса», или на «Максовом мосту», — если переводить дословно!

— Приятно быть таким популярным! — Сказал я мрачной бронзовой химере. — Что только в честь меня не называют!

У меня за спиной кто-то звонко расхохотался. Я обернулся и обмер: рядом со мной стояла Теххи. Она выглядела гораздо старше, чем в моих воспоминаниях, но в первое мгновение я этого не заметил.

У меня в голове пронесся ураган сумбурных мыслей: ну конечно, Теххи, как-никак, дочка самого Лойсо Пондохвы, она наверняка еще и не на такое способна! Но почему она так постарела? Неужели меня не было в Ехо так долго? Сколько же, хотел бы я знать?! Двести лет? Триста? Тысячу?

Я замер от ужаса: неужели жизнь людей, которые не могли без меня обойтись, все же каким-то образом прошла без меня? Пока я транжирил драгоценное время, шляясь по дурацким забегаловкам и закусывая бесконечные чашечки кофе чужими глупыми страхами, они жили, радовались, печалились, старели и, чего доброго, умирали, так и не дождавшись моего возвращения. Время отлично мне отмстило, оно уволокло от меня моих ребят, и теперь со мною все кончено, потому что… Потому что не они без меня, а я сам не могу без них обходиться!

Это потрясение оказало на меня чрезвычайно благотворное воздействие: ледяным душем окатило сумасшедшую голову. Холодный речной ветер развеял последние остатки непостижимого существа, которым я зачем-то так долго был…

Вот теперь я действительно стал прежним Максом: только этот смешной парень мог усесться на тротуар, ошеломленно разглядывая совершенно незнакомую даму, и заживо хоронить себя из-за ее случайного сходства с милой девушкой из другого Мира.

— Теххи, что ты здесь делаешь? — хрипло спросил я. — И… и что с тобой случилось?

— Меня зовут Тея, — удивленно сказала незнакомка. — И со мной абсолютно ничего не случилось. Ты меня с кем-то перепутал, да?

Я чуть не умер от облегчения. Конечно, это была не Теххи! Просто милая дама лет пятидесяти, обладающая несомненным, но далеко не абсолютным сходством с моей любимой.

— Перепутал! — Я больше не хрипел, как умирающий гоблин, а, напротив, жизнерадостно повизгивал, как подросток.

Вне всяких сомнений, это был мой собственный голос, и, что особенно важно, мои собственные сумбурные эмоции! Вечность больше не держала меня за шиворот. Теперь меня подмывало посмотреться в зеркало и немедленно убедиться, что моя рожа тоже принадлежит старому доброму Максу. Хотя, казалось бы, какое это имеет значение?..

— У вас есть зеркало?

Я улыбался до ушей. Думаю, это была самая глупая улыбка из всех, на которые я способен: очень уж старался.

— Есть, — растерянно согласилась она.

— Дайте мне его, пожалуйста.

Дама довольно долго рылась в сумочке. Наконец, протянула мне маленькое щербатое зеркальце. Я тут же уставился на свое отражение. Из-под серой шляпы веселого нью-йоркского художника Рона на меня смотрел парень, здорово напоминавший сэра Макса из Ехо. Ему только тюрбана не хватало!

— Знаете что? — весело спросил я. — Вы только что спасли мне жизнь. Можно угостить вас чашечкой кофе?

Вместо того, чтобы вызвать полицию или просто постараться смыться подальше от незнакомого невменяемого типа, эта милая женщина решительно тряхнула короткими кудряшками. Дескать, почему бы и нет? Волосы у нее были такие же серебристые, как у моей Теххи. Только по иной причине: ее когда-то смоляные пряди высветлила седина.

— Видишь ли, — усмехнулась моя новая знакомая, — мне кажется, что жизнь стоит немного дороже, чем чашка кофе. Поэтому я настаиваю на стакане хорошего вина.

Она посмотрела на часы и нахмурилась:

— Правда, я опаздываю, но… Ладно, если уж опаздывать, то не меньше, чем на полчаса. В пятиминутных опозданиях есть что-то бюргерское, ты не находишь?

— Нахожу! — согласился я.

Честно говоря, сейчас я мог согласиться абсолютно с чем угодно.

— Здесь рядом есть одно бистро, очень американское. Никаких букетиков с бело-голубыми баварскими ленточками… Кстати, когда мне говорят «вы», я начинаю чувствовать себя старухой. Переходи на «ты», ладно?

— Ладно. Только я не расслышал, как вас… как тебя зовут.

— Тея, — она укоризненно покачала головой. — Ну ладно, пошли, пока я не опомнилась! Вообще-то, я делаю большую глупость: мне еще надо добраться до своих друзей, поздороваться с ними — больше я уже все равно ничего не успею — и попасть на мюнхенский поезд… Кошмар, да?

— Кошмар.

Давешние бурные переживания так выбили меня из колеи, что я почти утратил дар речи. Только и мог, что вяло соглашаться со всеми ее заявлениями.

— Вот сюда! — Тея свернула с набережной на короткую, всего с десяток домов, улочку. — Мы уже пришли.

Бистро действительно оказалось «очень американским». На мой вкус даже слишком: стерильная белизна интерьера, даже взглядом зацепиться не за что.

— Трудно поверить, но здесь держат очень хорошие французские вина. Единственное, чем меня можно соблазнить! — сообщила моя новая подружка.

— Вот и славно, — кивнул я.

У меня кружилась голова, и вообще я был не в форме. Мне никак не удавалось собраться с мыслями, хотя мне следовало бы безотлагательно начинать думать, как я буду добираться в Ехо. Пока я не очень-то себе это представлял.

— Закажи себе крепкий кофе, — строго сказала Тея. — Сколько ты не спал, дорогой? Твоя жизнь, которую я якобы спасла, — кажется, она до сих пор висит на волоске?

— Ну, не все так страшно! — слабо улыбнулся я. — Я действительно не спал довольно долго, но у меня все впереди. Еще высплюсь! Просто мне нужно вернуться домой, чем скорее, тем лучше. А уж там…

— Домой — дело хорошее. Тебя там ждут, — серьезно кивнула Тея, с удовольствием нюхая вино в своем бокале.

Я вздрогнул: она говорила таким тоном, словно сам сэр Джуффин Халли только вчера вечером подробно рассказывал ей о том, как они все меня ждут… Да нет, померещилось!

Мне принесли кофе. Тея допила вино, закурила и задумчиво уставилась в окно. Ее молчание было легким и ни к чему не обязывающим. Потом она снова посмотрела на часы.

— Вот теперь мне действительно пора. Еще немного, и я могу просто возвращаться на вокзал: всего-то три часа до поезда осталось! Спасибо за вино. Это было самое неожиданное приглашение в моей жизни!

— И в моей, пожалуй, тоже, — улыбнулся я. — Не такой уж я псих, как тебе могло показаться…

— Ну, как сказать! — звонко рассмеялась Тея. — Когда я увидела тебя возле моста, ты как раз беседовал с каменным львом…

Она помахала мне рукой и быстро зашагала в сторону реки. Я смотрел в окно, вслед своей спасительнице. Она немного косолапила, но ей это даже шло. Женщина с такими красивыми ногами может позволить себе любую походку!

Я остался в бистро, заказал себе еще кофе и бутылку минеральной воды, и принялся приводить в порядок свои сумбурные записи, полный отчет самому себе о пребывании в столице Соединенного Королевства. Мне хотелось расцеловать каждую страничку: эти растрепанные мемуары помогли мне не исчезнуть навсегда. Они и веселый «летчик» Рон, бывший обладатель серой шляпы, и эта чудесная Тея, которая была так похожа на Теххи…

Разобравшись с записями, я обнаружил, что за окном уже давно стемнело. Я вздохнул, потребовал еще кофе, закурил и заставил себя думать о главном. Каким образом я могу попасть в Ехо?

Я предчувствовал, что сейчас это путешествие пройдет легко и просто, как никогда прежде. Вот только что я должен предпринять, чтобы отыскать нужную дверь, которая приведет меня в Коридор между Мирами, на порог моей любимой спальни на улице Старых Монеток? Я слишком устал от бесцельных шатаний, мне хотелось с первой же попытки найти верное решение, но я даже не знал, с чего начать… Хоть бы кто подсказал, что ли!

Я чуть не упал со стула, оглушенный невероятной тяжестью, почти раздавленный невидимым самосвалом: в моей голове зазвучала Безмолвная речь сэра Махи Аинти.

«Любая дверь, открытая в темноте, приведет тебя туда, куда ты хочешь попасть. Должно быть очень темно, чтобы видимый мир не мешал проявиться невидимому, вот и все. Ты бы и сам додумался, рано или поздно, но мне уже смотреть тошно на твои мучения, коллега».

«Махи, как здорово, что вы меня нашли! Не исчезайте, ладно? — попросил я. — Я готов терпеть беседу с вами сколько угодно!»

«Тебе только так кажется. Ты не в лучшей форме, коллега! Так что лучше просто отправляйся домой, хватит с тебя пока чудес».

Я так и видел перед собой его сочувственную улыбочку, надежно спрятанную в рыжеватых усах.

Тяжесть сменилась невесомостью. Я даже огорчился: Махи все-таки поторопился с концом связи. Я так и не успел спросить его, сколько лет продолжалось мое отсутствие, а ведь этот вопрос по-прежнему чрезвычайно меня занимал. Впрочем, он успел сообщить мне главное. То самое верное решение, на поиски которого я вполне мог угробить вечность…

Оказывается, мне требовалась одна-единственная дверь и полная темнота, — только и всего! Решить эту проблему было легче легкого: просто снять комнату в каком-нибудь отеле или пансионе, закрыть шторы, выключить свет, и вся темнота ночи будет к моим услугам.

Я вышел из бистро. Ноги сами понесли меня обратно к реке, потом я свернул направо, пересек узенькую пешеходную улочку, остановился перед пансионом «Старый город» и решительно нажал кнопку звонка.

Комната для меня нашлась. Содержимое моих карманов по-прежнему находилось в гармонии с необходимостью, поэтому несколько минут спустя, я поднялся на третий этаж и вставил ключ в замочную скважину. В коридоре горело несколько тусклых ламп, поэтому, переступив порог, я попал не в Коридор между Мирами, а в маленькую квадратную комнату с окном в полстены. Не включая свет, плюхнулся в кресло, закрыл глаза и перевел дух.

Я был в нескольких шагах от Ехо. Оставалось только сделать эти несколько шагов, и уже сегодня вечером я буду показывать сэру Джуффину Халли мультфильмы про Тома и Джерри — самый лучший способ извиниться за внезапное исчезновение!..

Я озадаченно уставился на свою лапу, где по-прежнему благополучно хранилось экспроприированное добро. И как это, интересно, я собираюсь показывать мультфильмы своему шефу?! Видеоаппаратуру, между прочим, следует подключить к какому-нибудь энергоносителю, и только потом… Вот же черт!

Я чуть не разревелся от досады: мой невероятный подарок, который я таскал за собой по всему свету, оказался совершенно бесполезным. В Ехо нет не только стандартных евророзеток, там и электричества-то нет. Сказать, что я огорчился — это ничего не сказать. Я был в отчаянии.

А потом меня осенило. Все же время от времени моя голова действительно на что-то годится! Я включил свет и осмотрел свои апартаменты. Обнаружил две розетки, как раз возле входа — как нельзя более кстати!

Я встряхнул левой кистью, и громоздкий стеллаж с видеоаппаратурой и кассетами аккуратно встал на пол. Я подключил видеодвойку, подошел к окну, задвинул шторы, вернулся и снова спрятал имущество моей бывшей подружки Юлии между большим и указательным пальцами. К моему несказанному удовольствию, фокус удался. Было немного странно созерцать два черных электрических шнура, причудливо соединившие мой кулак с городской системой электроснабжения. «Интересно, как это будет выглядеть после моего ухода? — лениво подумал я. — Сколько ни в чем не повинных уборщиц грохнется в обморок, созерцая провода, уходящие в бесконечность? Впрочем, как сказала бы леди Сотофа Ханемер — мне бы их проблемы!»

А потом я, наконец, выключил свет и решительно распахнул дверь, ведущую в коридор. Только это был не коридор пансиона, а «Коридор между Мирами», — во всяком случае, именно так сэр Джуффин Халли называл это непостижимое место, грубо притягивающее к себе абсолютную пустоту. Найти там Дверь, ведущую в мою спальню на улице Старых Монеток оказалось легче легкого, я даже сам удивился.

Я открыл глаза и огляделся. Я лежал в спальне на улице Старых Монеток, на мягком пушистом полу, который служил мне кроватью. Было темно, но мои глаза давно научились видеть в темноте, не хуже, чем глаза коренных угуландцев.

Из моего левого кулака по-прежнему торчали два коротеньких черных шнура. Они уходили в никуда, таяли в воздухе: не обрывались внезапно, как обрезанные, а именно таяли, расплывались какими-то неописуемыми туманными кляксами. Провода здорово стесняли мои движения, поэтому я поспешно встряхнул кистью. Стеллаж с видеоаппаратурой взгромоздился прямо на мое одеяло. Что ж, теперь в этой кровати будет довольно тесно. Не самая большая трагедия, если учесть, что я вряд ли когда-то захочу использовать ее по назначению! В Ехо и без того полным-полно мест, где я могу поспать, а в путешествие между Мирами меня теперь потянет ох как нескоро. Во всяком случае, так мне тогда казалось…

— Что это ты приволок? — Удивленно спросил Джуффин.

Я так и не смог понять: появился ли он из ниоткуда, или просто воспользовался дверью.

— Ох, Джуффин, как же здорово, что вы есть!

Я чуть не умер от радости, а потом вспомнил свой давешний страх перед неумолимым временем и решил, что с ним нужно покончить немедленно: чем раньше я узнаю, как долго отсутствовал, тем лучше!

— Сколько меня не было? — Я чувствовал, как бешено колотятся друг о друга мои измученные дремучими чудесами сердца.

— Четыре дюжины дней, — усмехнулся Джуффин. — Сорок девять, если быть точным… Кошмар! Я так и знал, что стоит мне на секунду отвернуться, ты тут же смоешься в отпуск, на тебя это похоже! Ну и где тебя носило, ты хоть сам-то в курсе?

— Сорок девять дней?! Всего-то! — Я рассмеялся от облегчения. — Грешные Магистры, а я-то думал!..

— Что, испугался? — ехидно спросил Джуффин.

— Не то слово!

Мой смех вполне мог завершиться рыданиями, так что пришлось заткнуться и подышать, как учил великий Лонли-Локли. После нескольких вдохов и выдохов я, наконец, успокоился. Понял, что не опозорюсь. Во всяком случае, не сейчас.

— Я вам все расскажу, только давайте куда-нибудь пойдем, — попросил я. — Я немного боюсь оставаться в этой грешной комнате: не ровен час, меня опять куда-нибудь унесет… И потом, мне очень нужно сделать несколько шагов по разноцветным камушкам, которыми вымощены наши тротуары. И я уже почти забыл вкус камры… А потом мы вернемся сюда, и я покажу вам настоящее чудо. Вам понравится, такого вы еще не видели! Но сначала мне нужно выйти на улицу.

— Нужно, так нужно, — согласился Джуффин. — Как скажешь. Я даже догадываюсь, где ты собираешься вспоминать забытый вкус камры.

— В «Армстронге и Элле», все правильно! — улыбнулся я, набрасывая на плечи свое черно-золотое лоохи, Мантию Смерти, по которой успел истосковаться не меньше, чем по всему остальному. — Но непременно в вашем обществе. Это единственный известный мне способ извиниться перед Теххи за долгое отсутствие: привести к ней хорошего клиента.

— Что касается леди Шекк, она была единственным человеком, который не паниковал по поводу твоего отсутствия, — заметил Джуффин. — Честно говоря, после того, как Маба сообщил мне, что тебя нет нигде — вообще нигде, ни в одном из Миров! — земля покачнулась под моими ногами, чего со мной уже давненько не случалось. Но твоя подружка только загадочно улыбалась и твердила, что все будет в порядке…

— Да? — удивился я. — Кто бы мог подумать! Вообще-то по законам жанра ей полагалось бы смирно лежать в глубоком обмороке, а потом скончаться от счастья у меня на руках… Хорошо, что Теххи плевать хотела на законы жанра!

— Хочешь прогуляться пешком? — с сомнением спросил Джуффин, открывая передо мной дверь. — Вообще-то до улицы Забытых Снов далековато…

— Я бы все-таки пошел пешком, если вы не против, — признался я, осторожно ставя ногу на мозаичный тротуар: а ну как возьмет да исчезнет? Но пестрые камушки оказались вполне материальными.

Пока я шлялся невесть где, в Ехо, наступила осень, и это было прекрасно. Лучше, чем все прочие времена года, которые тоже чудо как хороши! Порыв сердитого речного ветра чуть не сорвал с меня тюрбан, я рассмеялся от неожиданности:

— Правильно, побольше холодного ветра с Хурона на мою сумасшедшую голову. Может быть тогда до меня, наконец, дойдет, что я вижу вас не во сне.

— А какая разница? Главное, что видишь, — рассудительно сказал Джуффин. — Ладно уж, пешком, так пешком. Сегодня твой день, можешь капризничать, сколько влезет… Знаешь, а ты здорово изменился. Старше стал, что ли?

— Очень может быть, — вздохнул я. — Магистры меня знают, сколько я там шлялся! А еще обещал Мелифаро, что он соскучиться не успеет.

— Да, с этим обещанием ты немного погорячился. Он все-таки успел… Но ты же знаешь Мелифаро, он все делает быстро!

— Святые слова! — согласился я, сам удивляясь переполнившей меня гремучей смеси нежности и ехидства.

И тут я кое-что вспомнил и растерянно посмотрел на своего шефа.

— А чем закончилась эта история с живучими покойничками? Я ведь так и не принес эту дурацкую святую воду, забыл напрочь! Как это на меня похоже! Я же именно за нею туда и поперся…

— Ну, положим, это сомнительное зелье было всего лишь предлогом… Да ты и сам это знаешь. Есть много способов сойти с ума, когда два Мира заводят спор о том, которому из них ты принадлежишь. И в любом случае, это была худшая из твоих идей, сэр Макс. Эта так называемая «святая вода» не способна причинить вред даже той нечисти, которая обитает в твоем собственном Мире. Что уж тут говорить о нашей!

— А в моем Мире тоже обитает нечисть?

Потом я вспомнил, в каком качестве сам там находился и покраснел:

— Извините, я спорол глупость. Где ее только нет, всякой непостижимой дряни!

— Это ты мне говоришь как крупный специалист в этом вопросе, да? — подмигнул Джуффин. — Мне, знаешь ли, действительно любопытно: чем ты там занимался? И почему Маба не смог тебя найти? Если уж он берется за дело, то, как правило, делает его основательно… Что с тобой вообще произошло, ты сам-то помнишь?

— Знаете, боюсь, что меня действительно нигде не было, — в каком-то смысле. Вышло так, что все это время я был Доперстом, — вздохнул я. — Мой болтливый язык случайно даровал свободу существу, которое разъезжало в нашем с вами трамвае… Помните? Сэр Маба в свое время нам о нем рассказывал и говорил, что рано или поздно я должен буду с ним разобраться…

— Еще бы я не помнил! — Джуффин озадаченно покачал головой. — Ну и новости! Ладно, можешь не продолжать. Не думаю, что твой путаный рассказ сможет удовлетворить мое любопытство. У меня, хвала Магистрам, найдется дюжина других возможностей выяснить все подробности. Поэтому сегодня тебе придется переночевать у меня. Хуф, как ты понимаешь, будет счастлив…

— Это, конечно, здорово. Только Теххи будет возражать, вам не кажется?

— Ну, повозражает немного, если захочет, — пожал плечами Джуффин. — Обожаю, когда мне возражают. Это делает жизнь не столь пресной!

— Экий вы тиран и деспот, с ума сойти можно! — одобрительно сказал я. — Но все-таки, чем закончилась история с покойниками? Мне действительно интересно: эти твари из меня душу вынули!

— Могу себе представить! Не вовремя они на тебя свалились, да? Но ты был просто великолепен. Кофа до сих пор в себя прийти не может! Думаю, он бы не возражал, если бы ты навсегда остался сидеть в моем кресле. Твои методы работы произвели на него самое грандиозное впечатление. Особенно все эти завтраки, обеды и ужины!

— Издеваетесь? — польщенно хмыкнул я.

— Немножко… А с «покойниками», как ты выражаешься, все в полном порядке. Я вас завтра познакомлю.

— С кем, с мертвецами?!

От неожиданности я врезался лбом в толстый ствол дерева вахари и тихо взвыл.

— Никакие они не мертвецы… А не так уж ты и изменился! — расхохотался Джуффин. — Узнаю старого доброго Макса… С тобой очень хочет познакомиться сэр Нанка Ёк, Великий Магистр Ордена Долгого Пути. Ему ужасно интересно, что за парень чуть было не разрушил все его планы, а потом сам же все исправил…

— Какие планы? — удивился я. — Он что-то перепутал, этот ваш Нанка Ёк. Чего я точно не делал в ваше отсутствие, так это не сражался ни с какими Магистрами: ни с «Великими», ни с мелкими!

— Ты до сих пор ничего не понял, Макс! Куда подевалась твоя хваленая сообразительность? — Джуффин укоризненно покачал головой. — Не было никаких мертвецов. На Зеленом Кладбище Петтов объявились члены древнего Ордена Долгого Пути. Несколько дюжин тысячелетий назад, чуть ли не во времена Халлы Мохнатого, они добровольно ушли под землю, чтобы обрести бессмертие. Только не требуй у меня объяснить, как их угораздило, это уж пусть сам Нанка тебе рассказывает, он-то как раз очень любит поговорить на эту тему!..

— «Поговорить»?! — возмутился я. — Когда я пытался с ними пообщаться, мне сказали «ы-ы-ы-ы». На этом наша содержательная беседа, насколько я помню, закончилась.

— Ну, разумеется, — пожал плечами Джуффин. — Этим беднягам требовалось провести несколько дней на поверхности, чтобы стать людьми. А вы их все время убивали, сжигали, закапывали, — чего вы только с ними не делали! Так что ребятам приходилось каждый раз начинать все сначала… Но твоя идея насчет скульптур оказалась им очень даже на руку: ваши жертвы спокойно полежали в своих каменных коконах, оклемались и приняли человеческий облик. Правда, сам Нанка к тому времени уже успел явиться в Дом у Моста и объяснить Кофе, что к чему…

— Как это?! — изумился я. — Он что, гулял по Ехо, залитый жидким камнем? Вот это было зрелище, могу себе представить! Какая жалость, что я его пропустил!

— Да нет, — улыбнулся Джуффин, — Нанка сбежал от вас еще раньше. Вернее не от вас, а от Городской полиции. Лейтенант Чекта Жах его упустил, а тебе сказать побоялся…

— Вот гаденыш! — восхитился я.

— Есть немного, — кивнул Джуффин. — Я с ним уже это обсудил, так что можешь не объявлять вендетту, с него, пожалуй, хватит… Кстати, по идее, ты сам должен бы был разглядеть некую виноватую тайну на дне его глазенок. Ладно, это дело наживное… А сэр Нанка Ёк — действительно могущественное существо, настоящий древний Магистр! Даже в том сумеречном состоянии, в котором он тогда находился, он сумел сообразить, что к чему, ускользнуть от перепуганных полицейских и отползти на безопасное расстояние от вашего полигона. Полежал в кустах дней шесть, пока к нему не вернулся его нормальный облик, а потом пошел прямо в Дом у Моста.

— А откуда он узнал про Дом у Моста? Насколько я понимаю, при его жизни наше учреждение еще не существовало!

— Дырку в небе над твоей лохматой головой, сэр Макс! Мог бы и сам сообразить: такие могущественные существа, как Магистр Нанка Ёк вполне способны просто прочитать мысли слоняющихся неподалеку полицейских!

— Да действительно… Кажется я действительно не в лучшей форме, Махи дело говорил!

— А ты что, виделся с Махи? — брови Джуффина удивленно поползли вверх, под тюрбан.

— Не виделся. Я с ним говорил, даже два раза. В самом начале своего идиотского мероприятия, и совсем недавно, в финале. Во второй раз Махи сам прислал мне зов и подсказал, как оттуда выбраться. Может быть, я бы и сам справился, а может — нет, не знаю. Но мне кажется, что я — его вечный должник…

— Ничего себе! — покачал головой Джуффин. — Чтобы старый хитрец Махи Аинти пришел кому-то на помощь?! Мои поздравления, Макс: его теплые чувства к тебе не поддаются описанию! Предоставлять каждого его судьбе и меланхолично поплевывать в потолок — это же основной принцип жизненной философии моего драгоценного наставника.

— Просто я везучий, — улыбнулся я. А поразмыслив, добавил: — Знаете, Джуффин, я попал в такую странную переделку, что даже Махи, вероятно, стало интересно!

— Еще бы! Честно говоря, я сам умираю от любопытства, дождаться не могу, когда ты начнешь клевать носом, и я смогу узнать все подробности твоей познавательной экскурсии…

— Ох, боюсь, что скоро начну, — зевнул я. — Вот только поздороваюсь с Теххи, и сразу же отрублюсь. У меня такое впечатление, что я не спал несколько лет. Может быть, вам и это удастся выяснить…

— Что именно? Как долго ты не спал?

— Сколько лет я там шлялся, — объяснил я. — У меня такое ощущение, что я отсутствовал очень, очень долго. Какие уж там сорок девять дней!

— Выясню, — пообещал Джуффин. — Мы уже пришли, Макс. Ты что, не узнаешь?

— Узнаю, — улыбнулся я, почти бегом сворачивая к приоткрытой двери «Армстронга и Эллы», — еще бы я не узнал!

— Ну, и в какое болото тебя на этот раз вурдалаки макали, душа моя? — Теххи улыбнулась мне из-за стойки. — Грешные Магистры, да ты под конвоем! Что, сэр Джуффин, вы уже тащите его в Холоми? Так мило с вашей стороны!

— Обойдется! — грозно рявкнул Джуффин. — Не дам я ему в Холоми отлеживаться. И так нагулялся — дальше некуда! Но ты можешь не слишком-то радоваться, девочка: если этот любитель долгих прогулок и будет иногда доползать до твоей забегаловки, то не совсем в той форме, на которую ты рассчитываешь…

— Да вы успели подружиться, как я погляжу! — восхитился я, обнимая Теххи.

— От тебя за милю несет какими-то потусторонними Мирами! Ладно, хорошо хоть не чужими духами… — вздохнула она, уткнувшись в мое плечо. — Конечно, мы подружились. Надо же мне было рыдать хоть на чьей-то груди, а лоохи сэра Джуффина просто создано для того, чтобы промокать от девичьих слез.

— Ага, слушай ее больше! — фыркнул Джуффин, удобно устраиваясь на высоком табурете. — Если уж на то пошло, то скорее я сморкался в подол ее скабы, а мудрая леди Шекк гладила меня по голове и обещала, что с тобой, дескать, все будет в порядке!

— И оказалась права, как видите, — Теххи склонилась над маленькой жаровней. — Я же знаю, зачем ты сюда пришел, милый. Нужны тебе все эти объятия и поцелуи! Тебе моей камры до смерти хочется!

— Хочется, причем именно «до смерти», — подтвердил я, устраиваясь рядом с Джуффином. — Но против объятий и поцелуев я тоже не возражаю, тут ты здорово промахнулась!

— Хотелось бы верить! — улыбнулась Теххи, поднимая на меня глаза.

Они были такими печальными, что земля из-под ног уходила, как бы она там ни улыбалась. На мгновение ее лицо показалось мне гораздо старше. Оно было так похоже на лицо этой милой седой леди из Нюрнберга, что я чуть не свалился с табурета.

— Теххи, так это все-таки была ты? — тихо спросил я. — Это ведь ты застукала меня за дружеской беседой с каменным львом, а потом дала свое зеркальце? Мне не показалось?

Она пожала плечами, молча поставила перед нами кувшин с камрой и отвернулась. Всем своим видом она пыталась продемонстрировать, что понятия не имеет, что это за чушь такую я несу.

— Я так и знал, что у тебя хватит нахальства послать за ним свою Тень, девочка! — понимающе присвистнул Джуффин. — Я был почти уверен!

— Делать мне больше нечего, — огрызнулась Теххи. — Какая такая «тень»?! Понятия не имею, о чем вы говорите. Вы опять путаете меня с моим знаменитым папочкой, сэр!

Ее черные глаза смотрели на нас настороженно и даже немного сердито.

— Ладно, твои тайны — это твои тайны! — примирительно вздохнул я. — Я просто хотел сказать спасибо… тебе, или твоей Тени.

— Да нет у меня никаких тайн!

Теххи опять улыбалась, ни печали, ни настороженности не осталось в ее глазах.

— И вообще, как ты себе это представляешь, Макс? — добавила она. — Я и сама — не большая любительница бегать за мужчинами, а посылать бегать за вами свою ни в чем не повинную Тень — это уж как-то слишком!

— Не за «нами», а только за мной! — обиженно возразил я.

— Ну, разве что только за тобой, — неожиданно согласилась Теххи. — С другой стороны, моя Тень не настолько легкомысленна, чтобы пить вино в обществе первого встречного красавчика. Так что, я не думаю, что это была она…

— Да какой из меня «красавчик»! — отмахнулся я.

Но мои сердца колотились о ребра, как сумасшедшие: выходит, Теххи знает, что я угостил Тею, — не чаем, не кофе и не пивом, а именно стаканчиком вина. И пусть теперь сколько угодно твердит, будто случайно угадала. А я, так и быть, сделаю вид, что готов поверить в совпадение…

— Какие вы таинственные, господа! — лукаво заметил Джуффин. — Чем дальше, тем интереснее, как я погляжу!

Я осторожно отпил глоток горячей камры из своей кружки и расплылся в улыбке. Какой уж там кофе, это было гораздо лучше!

Полчаса спустя моя голова сама собой опустилась на руки, глаза наотрез отказывались оставаться открытыми, а язык едва ворочался во рту.

— Если бы вы знали, как я вас люблю, ребята! — пробормотал я, засыпая.

Ей-богу, мог бы придумать что-нибудь пооригинальнее! Но я, как уже не раз было сказано, находился не в лучшей форме и мог говорить только правду.

— Ну да, и еще ты хочешь жениться, на нас обоих сразу! — сэр Джуффин смеялся так, что стекла звенели, но даже это не помешало мне заснуть.

Сквозь сон я слышал, как Джуффин что-то говорил Теххи. Шеф многословно объяснял ей, что увозит меня с собой исключительно в силу необходимости.

— Исключительно по причине собственной злокозненности! — сонно проворчал я к их великому удовольствию, а потом снова заснул. На сей раз так крепко, что бедняге Джуффину наверняка пришлось волочь меня в амобилер за шиворот. Впрочем, мог и за ногу тащить, с него станется…

Я проснулся от того, что кто-то облизывал мой нос. За Теххи такой привычки, вроде бы, не водилось. «И куда же меня на сей раз занесло?» — лениво подумал я, открывая глаза.

На моей груди восседало пушистое существо с нелепой, но милой бульдожьей мордашкой — Хуф, домашний питомец сэра Джуффина. Я рассмеялся и чмокнул собачку в маленький влажный носик.

— Мало того, что ты нахально занял мою кровать, теперь ты еще похитил сердце моей верной собаки!

Сэр Джуффин стоял на пороге, укоризненно качая головой.

— Кошмар какой-то! — заключил он. — Без тебя мне жилось гораздо комфортнее, что правда, то правда.

— Будете знать, как увозить меня от любимой женщины, да еще после долгой разлуки!

— Буду, — согласился Джуффин. — А там, глядишь, еще и учебник напишу. Популярное руководство по бережному обращению с сэром Максом. Будет пользоваться бешеным успехом в среде университетских профессоров и мелких уголовников…

— Ну и как вам мои приключения? Вам удалось с ними разобраться? — спросил я, изо всех сил стараясь стать серьезным.

Получалось не очень-то: я все еще не мог поверить в реальность происходящего. Слишком уж все замечательно!

— Приключения те еще! — хмыкнул Джуффин. — По-хорошему, тебе уже пора бы бросать службу и основывать свой собственный Орден — самое время! Как жаль, что Эпоха Орденов ушла безвозвратно…

— Так что придется оставить все как есть, да? — обрадовался я. — У меня есть полчаса, чтобы привести себя в порядок?

— Десять минут! — сурово сказал Джуффин. — Уже полдень близится, а я все еще тут с тобой болтаюсь. Если учесть, что без кружки камры ты откажешься выходить из дома, я вообще слабо представляю, когда мы с тобой все-таки доковыляем до Управления… А тебя там, между прочим, ждут. Думаю, сэр Мелифаро жаждет поставить тебе синяк под глазом. Твое исчезновение потрясло его до глубины души, он чуть ли не дюжину дней ходил с такой постной рожей, что смотреть было страшно. Теперь тебе, как я понимаю, крышка.

— Пожалуй. Придется прятаться за широкую спину сэра Лонли-Локли. Однажды я спас Шурфу жизнь, так что теперь его очередь!

Оказавшись в ванной комнате, я поставил вполне бессмысленный рекорд, умудрившись окунуться во все одиннадцать бассейнов, имевшихся в доме сэра Джуффина, за какие-то несчастные десять минут. Надел тонкую черную скабу, прямо на мокрое тело, и внимательно уставился на свое отражение в зеркале.

Ничего фатального я там не обнаружил. Я действительно стал немного старше, тонкие но заметные морщинки обозначились в уголках рта, глубокая вертикальная складка залегла между бровями, но лицо было мое собственное… Ну, или почти мое. Я пригляделся повнимательнее. Да, пожалуй, в моей физиономии появилась какая-то неопределенность, незавершенность. Что-то, что не позволяло сосредоточиться…

— Ну что, красавчик, ты себе нравишься? — ехидно спросил Джуффин из-за моей спины. Я смущенно обернулся.

— Нравлюсь как всегда… Но вам не кажется, что с моей рожей что-то не так?

— Пошли завтракать, чудо! — вздохнул Джуффин. — Ты помнишь, как выглядит твой приятель Махи?

— Его лицо абсолютно невозможно запомнить, вы же сами знаете, — машинально ответил я, поднимаясь наверх в гостиную. — Погодите, вы хотите сказать, что у меня — тот же случай?

— Именно это я и имею в виду. Остается предположить, что старик Махи тоже попал в подобную переделку, когда был молодым и глупым. Забавно!

— Вы мне льстите, — недоверчиво сказал я.

— Я?! С чего ты взял? Скорее уж издеваюсь, по мере своих скромных возможностей… Давай, приступай к своим основным обязанностям, парень.

— С удовольствием, — я сделал несколько хороших глотков камры, сунул в рот рассыпчатое печеньице. — Так сколько же я там пробыл, Джуффин? Мне действительно интересно.

— Ты все время горячо интересуешься вещами, которые не имеют никакого значения, — пожал плечами шеф. — В том Мире, где ты слонялся, прошло почти девять лет. Впрочем, я не думаю, что время затронуло тебя по-настоящему: твои волосы, например, почти не стали длиннее, а я могу поклясться, что ты так и не добрался до цирюльника. Я прав?

— Цирюльника на моем пути, вроде бы, не было… Ничего себе, девять лет! — я удрученно покачал головой. — Во всяком случае, по моим внутренним часам прошло около года, никак не больше.

— Значит, у тебя очень паршивые внутренние часы! — объяснил Джуффин. — Что ж, у всех свои недостатки… Счастье, что ход времени в одном Мире никак не связан с ходом времени в другом. Девять лет отсутствия — это было бы немного слишком.

— Да, пожалуй, — кивнул я. — Но в какой-то момент я здорово испугался, что могу вернуться в Ехо через несколько сотен лет после того, как ушел. Я тогда чуть не рехнулся… А что еще вы обо мне узнали?

— Все. В том числе, кое-что, о чем ты сам забыл напрочь. Но если ты не возражаешь, я буду выдавать тебе эту информацию по частям. И начну не сегодня. Что тебе сейчас действительно следует сделать, так это постараться какое-то время вообще не думать обо всем этом. В Мире и без того много интересных вещей. А тебе потребуется очень много времени, чтобы смириться с собственным могуществом.

— С «могуществом»? — недоверчиво переспросил я.

— Именно. Теперь я, кажется, знаю, что ты из себя представляешь… А тебе не к спеху. Разве что действительно соберешься основать новый Орден, — тогда конечно!

— Не соберусь, — улыбнулся я. — Просто времени не выберу… И потом, вы же знаете, у меня никогда не было амбиций.

— Да, вот уж чего у тебя никогда не было… И не будет, надеюсь!

— Джуффин, — жалобно попросил я, — вы мне просто скажите, что со мной все в порядке, и я оставлю вас в покое. Никаких дальнейших расспросов!

— С тобой действительно все в порядке, Макс. И даже более чем… Во всяком случае, Мир, в котором ты родился, больше не претендует на обладание твоей персоной. Так что тебе вряд ли предстоит еще раз пережить подобное приключение. Разве что, какое-нибудь другое, но ни один человек ни в чем не может быть уверен заранее, а мы с тобой пока что люди… А теперь постарайся занять свою лохматую голову другими проблемами.

— Ладно, — кивнул я. А потом вспомнил про свой сюрприз и чуть не взвыл, предвкушая грядущее удовольствие.

— Что за хитрющий блеск появился в твоих глазах? — тут же осведомился Джуффин. — Ах да, ты же еще вчера грозил мне какими-то чудесами! Они как-то связаны с этой уродливой мебелью, которую ты зачем-то притащил со своей странной родины, да?

— Вот-вот! — я мечтательно улыбнулся. — Пожалуй, я вас все-таки помучаю до вечера. Должен же я как-то вам отомстить. У вас свои секреты, а у меня — свои…

— Тебе же хуже, — с деланным равнодушием заметил Джуффин. — Я-то как-нибудь потерплю, а вот ты лопнешь от своей тайны и до заката не продержишься.

— Лопну, наверное, — вздохнул я. — Но до заката продержусь, вот увидите!

— Ладно, поглядим. В любом случае, не думаю, что у меня до вечера выдастся хоть одна свободная минутка. Возня с твоей драгоценной персоной здорово выбила меня из графика… Поехали, Макс. Сегодня можешь сесть за рычаг моего амобилера, с Кимпой я уже договорился.

— С ума сойти! Старик согласился доверить мне ваше священное тело?

— Ага. Я сказал ему, что этого требуют интересы Соединенного Королевства, а у Кимпы, как ни странно, очень развито чувство гражданского долга.

Стоило мне дорваться до рычага амобилера, как все метафизические проблемы разом вылетели из моей бедной головы. Я вовсю наслаждался жизнью вообще и быстрой ездой в частности. Джуффин, судя по всему, тоже наслаждался — во всяком случае, резкие очертания его хищного профиля то и дело искажались вполне мечтательной улыбкой.

— Все-таки Ехо — самый красивый город во всех Мирах! — вздохнул я, остановив амобилер у служебного входа в Управление Полного Порядка. — Даже то безобразие, которое я сотворил неподалеку от Кеттари, чуть-чуть не дотягивает…

— Подожди зарекаться, Макс, — улыбнулся Джуффин. — Ты еще не видел Черхавлу!

— А что это?

— Заколдованный город на континенте Уандук, в самом сердце великой Красной Пустыни Хмиро. Думаю, он бы тебе понравился… Ладно уж, пошли. Ты готов к медленной смерти от удушения?

— Смотря в чьих объятиях! Леди Меламори приветствуется, Шурф или тот же сэр Кофа — куда ни шло… Главное, чтобы на меня не набросился генерал Бубута: он немного не в моем вкусе! А ведь он, наверное, тоже соскучился…

Мы прошли сквозь пустые прохладные коридоры Управления. Я наслаждался, вдыхая едва уловимый знакомый запах, неопределенный, но ни с чем не сравнимый — запах стен Дома у Моста.

Эта идиллия была нарушена самым грубым образом: что-то тяжелое внезапно обрушилось на меня сзади и крепко стиснуло шею. Я мешком грохнулся на пол, взвыв от неожиданности и боли в ушибленной коленке. Краем уха я слышал злорадный хохот Джуффина, свидетельствующий о том, что катастрофа была запланированной.

— Теперь ты мой боевой трофей, так что я, пожалуй, повешу тебя на стене в своей гостиной! — счастливый Мелифаро с видом победителя уселся мне на грудь. — Что, испугался?

— А ты как думаешь? — улыбаясь до ушей, спросил я. — Я еще и ушибся, между прочим!

— Я тоже! — рассмеялся Мелифаро. — Вообще-то, такой великий герой, как ты, мог бы и устоять на ногах!

— Я бы мог, конечно. Но если бы я не упал, ты бы не ушибся, и мне было бы обидно. А так все в порядке… Знаешь, я, конечно, рассчитывал на бурные объятия, но не настолько же!

— Это была сладкая месть, — объяснил Мелифаро, помогая мне подняться. — Мне ужасно хотелось, чтобы ты на собственном опыте почувствовал, что случилось со мной на пороге твоей спальни. Через полчаса после твоего ухода я вспомнил, какие у тебя были безумные глазищи, и начал беспокоиться. Тогда мы с Меламори решили прогуляться по твоему следу и убедиться, что с тобой все в порядке. Мы приперлись в твою бывшую квартиру на улице Старых Монеток только для того, чтобы ты исчез из-под одеяла прямо у нас на глазах. Представляешь, какое удовольствие мы получили?

— Ужас! — искренне сказал я. — Но я проводил время не намного веселее, можешь мне поверить!

— Да? Ты меня утешаешь. Пустячок, а приятно! — обрадовался Мелифаро.

— Вообще-то в нашем распоряжении имеются гораздо более комфортные помещения, чем этот пустой коридор, — заметил Джуффин. — Вы об этом знаете, мальчики?

И мы наконец-то зашли на свою половину Управления.

— Макс, ты очень разумно поступил, что решил вернуться! — торжественно сказал Шурф Лонли-Локли, поднимаясь из-за стола в Зале Общей Работы. — В твоем отсутствии было что-то неуместное.

— Грешные Магистры, Шурф! Вот именно, «неуместное», лучше и не скажешь. Как ты все-таки умеешь обращаться со словами!

— Это — результат многолетнего подчинения процесса мышления суровой самодисциплине. Лет через девяносто ты тоже так научишься, — важно сказал Лонли-Локли и вдруг усмехнулся и подмигнул мне, совершенно неожиданно.

— С ума сойти, какой ты стал ироничный, даже завидно! — улыбнулся я. — Ох, ребята, если бы вы знали, как с вами хорошо…

— С тобой тоже неплохо, — согласилась Меламори.

— Обижаешь, незабвенная. Со мной не «неплохо», а просто прекрасно!

— По крайней мере, без тебя нам было скучновато, — согласился Джуффин. — Учти, парень, тебе придется накормить всю эту гвардию хорошим обедом, причем за свой счет. Хватит уже издеваться над несчастной казной! После того, как нам пришлось оплатить работу нанятых тобой скульпторов, сэр Донди Мелихаис дюжину дней на меня зверем смотрел… И, может быть, после обеда мы согласимся простить тебе свои потрепанные нервы.

— Я с детства предвидел, что мне никогда не удастся разбогатеть, — вздохнул я. — Теперь вот корми вас, проглотов… Кстати о проглотах, а где сэр Кофа?

— Наш Мастер Кушающий-Слушающий заблаговременно занял место за столиком в «Обжоре» еще со вчерашнего вечера, — хихикнул Мелифаро.

— Тогда пошли! — предложил я. — Кто я такой, чтобы заставлять ждать самого сэра Кофу Йоха?

Уже на пороге мы столкнулись с Луукфи.

— Сэр Макс, какая неожиданность! — просиял Луукфи. — Вас ведь не было несколько дней, правда? Вы что, простудились?

— Можно сказать и так, — я, признаться, растерялся. Иногда все чудеса Вселенной меркнут по сравнению с нечеловеческой рассеянностью сэра Луукфи Пэнца!

Дальше все было как в самом сладком сне безнадежно одинокого мечтателя. Даже еще лучше. Вкус полузабытых фирменных деликатесов мадам Жижинды в сочетании с лицами и голосами людей, которых я почти потерял, а потом встретил снова… Я был как в тумане, но это был хороший, правильный туман. Никакого сравнения с тем опасным туманом, который окутывал мою голову в течение девяти лет, — или сорока девяти дней, как хочешь, так и считай…

А потом мы вернулись в Дом у Моста, и сэр Джуффин Халли потащил меня в приемную, где сидел какой-то синеглазый юноша в роскошном темно-зеленом лоохи. Незнакомец внимательно уставился на меня из-под черного тюрбана. Его взгляд показался мне не менее тяжелым, чем взгляд самого Джуффина… Или даже еще тяжелее, если честно.

— Это и есть Великий Магистр Ордена Долгого Пути, сэр Нанка Ёк, — объявил шеф. — Я вчера обещал вас познакомить.

— Я кажусь вам слишком молодым, да? — улыбнулся незнакомец, созерцая мою растерянную физиономию. — Я уже понял, что у моей новой внешности есть свои недостатки: никто не хочет принимать меня всерьез.

— На мой вкус, это скорее достоинство, — возразил я. — Это же отлично, когда тебя не принимают всерьез: никто не мешает…

— Вы правы, наверное, — вздохнул Великий Магистр. — Тем не менее, мне довольно трудно привыкнуть к новым обстоятельствам. Видите ли, в моей прежней жизни, до того, как я увел своих людей искать силу на тропах мертвых, меня все принимали всерьез. Даже более чем всерьез…

— А толку-то! — усмехнулся я. — С тех пор, как меня обязали носить Мантию Смерти, меня принимает всерьез куча народу. Но это совершенно не способствует моему душевному комфорту. Скорее наоборот…

— Вот это и есть настоящий конфликт эпох! — обрадовался Джуффин. — Какая прелесть… Впрочем, я вынужден вас огорчить, сэр Нанка: Великий Магистр Ордена Семилистника Нуфлин Мони Мах принимает вас более чем всерьез, и это здорово осложнит вашу дальнейшую жизнь. Вчера утром я снова говорил с ним о вас. Нуфлин готов предоставить вам и вашим людям все, что необходимо для комфортной жизни, даже сверх необходимого… Но при одном условии: вы должны держаться подальше от Угуланда.

— Мы и так не собирались здесь оставаться, — холодно улыбнулся Магистр Нанка. — Нам не нужна сила Центра Мира, сэр Халли, и я сообщил вам об этом с самого начала… Кроме того, мы сами не заинтересованы в том, чтобы нарушить равновесие Мира: нам нравится быть живыми, и это сейчас занимает нас более всего. Нам все равно, где поселиться.

— Орден Семилистника готов предоставить вам часть своих земель в Гугланде, — заметил Джуффин.

— По ту сторону залива, разумеется! Ну что ж, будем давиться дрянной иррашийской камрой… Ничего, бывает и хуже. Да уж, этот ваш Великий Магистр Нуфлин — просто чудо осторожности. Даже забавно, как успел измениться этот Мир!

— Разумеется, успел, — подтвердил Джуффин. — Но ведь вам все равно где жить, если я правильно понял… Сэр Макс, теперь это — твоя головная боль. Люди Магистра Нанки могут оставаться в Ехо еще в течение дюжины дней. Но если за это время они не покинут столицу…

— Мы покинем ее завтра же! — высокомерно пообещал Нанка Ёк. — Не пытайтесь меня испугать, сэр Халли, это просто не нужно. Мы не собираемся ни с кем воевать. У нас свои пути.

— А я и не думал вас пугать. Просто решил переложить часть своих обязанностей на сэра Макса. Извините, что мне пришлось сделать это в вашем присутствии…

— Вам не нужно притворяться! — Магистр Нанка вдруг улыбнулся нам обоим с неожиданным дружелюбием. — Ваша логика очевидна: вы даете мне понять, что контролировать наш отъезд из Ехо будет человек, которого мои люди до сих пор считают самым опасным существом в этом городе. На вашем месте я бы и сам так поступил… Но вам действительно не следует беспокоиться на наш счет. Неужели вы думаете, что можно вернуться из путешествия, подобного нашему, и по-прежнему интересоваться такой ерундой, как номинальная власть?

— Всякое бывает, — пожал плечами Джуффин. — Мое дело — предупредить. Работа у меня такая, знаете ли…

— Знаю я, какая у вас работа! — лукаво прищурился Нанка Ёк. — Вообще-то ваша организация гораздо больше смахивает на какой-нибудь зловещий Орден, вроде нашего, чем на полицию, пусть даже и «тайную».

— Почему это «зловещий»? — встрял я. — Мы — вполне безобидные ребята!

— Кто бы говорил, сэр Макс! — вздохнул Магистр Нанка. — Кстати, я должен вас поблагодарить за то, что вы не применили против нас всю свою силу. В какой-то момент я, признаться, опасался, что даже бессмертие, обретенное нами на тропах мертвецов, ускользнет из наших слабых рук. Эти ваши Смертные шары… Знаете ли, я никогда прежде не видел ничего подобного! Стоило вам по-настоящему захотеть избавиться от нас навсегда, и у вас могло бы получиться. Нам повезло, что вы не любите убивать: всякий раз вы испытывали мимолетное сомнение — и оставляли нам шанс.

— А я-то, дурак, еще за святой водой мотался! — горько усмехнулся я. — А счастье было так близко… Ладно, в любом случае, я рад, что с вами все в порядке!

— А ваша идея превратить нас в скульптуры была просто великолепна! — уважительно добавил Нанка Ёк. — Моих людей это спасло, но если бы мы были настоящими ожившими мертвецами, мы действительно не смогли бы причинить жителям города никакого вреда… Правда, моим людям чуть не пришлось навсегда остаться обладателями каменных тел. Этот странный новый состав оказался очень крепким. Во всяком случае, я опасался, что им придется оставаться в таком виде до возвращения сэра Халли, а это было бы скверно: мы уже вполне бессмертны, но это не означает, что мы не способны страдать от удушья…

— Кошмар какой! — содрогнулся я. И тут же с любопытством спросил: — А как же вы выкрутились?

— Нам помог один человек… Подскажите, как его зовут, сэр Халли.

— Им помог не кто иной, как господин Лукари Бобон, дядюшка нашего Луукфи, — улыбнулся Джуффин.

— Тот, который кладбищенский сторож? — припомнил я.

— Не кладбищенский сторож, а похоронных дел мастер. Хорошо что бедняга тебя не слышит, ты нажил бы смертельного врага!.. Как бы там ни было, он оказался счастливым обладателем полезного секрета — состава, который разрушает жидкий камень. В его работе это иногда оказывается полезным…

— Получается, Луукфи с ним помирился? — поинтересовался я.

— Да. Их примирение продолжалось дня два, а потом они опять чего-то не поделили. Полагаю, что семейные капиталы…

— Представить себе не могу, как наш сэр Луукфи с кем-то ругается!

— Ничего, с Лукари Бобоном может поругаться кто угодно, — заверил меня Джуффин. — Он очень темпераментный господин.

Наверное, Великий Магистр Нанка Ёк немного заскучал, слушая нашу беседу. Во всяком случае, я не удивился, когда он стал прощаться.

— Завтра утром мы уедем, — пообещал он. — В Гугланд, так в Гугланд, это действительно не имеет значения… Думаю, когда-нибудь судьба сведет нас снова. Тайные тропы всегда пересекаются в нескольких точках, — если уж пересекаются…

— Надеюсь, это будет не худшее событие в нашей жизни, — с расстановкой сказал Джуффин.

— Прощайте, сэр Нанка, — улыбнулся я. — Я рад, что не слишком хорошо справился со своей работой…

— Ты завтра все-таки проконтролируй их отъезд, — меланхолично заметил шеф, когда Великий Магистр Нанка Ёк покинул просторную комнату для посетителей. — Думаю, они действительно не доставят нам никаких хлопот: у ребят есть сейчас заботы и поважнее. Но чем только Темные Магистры не шутят!

— Ага, — кивнул я. — И древние заодно…

Остаток дня сэр Джуффин Халли провел как на иголках. Я-то давно был готов сдаться и открыть ему страшную тайну «уродливой мебели» еще до заката, но на шефа все время сваливались какие-то текущие проблемы. Это только я пока бесцельно шлялся по Управлению из одного кабинета в другой с осоловевшим от счастья лицом. Как будто в гости пришел, честное слово!

Наконец, Джуффин пулей вылетел из своего кабинета, на бегу объясняя какому-то типу, лоохи которого свидетельствовало о принадлежности к Королевскому Двору, что у него, дескать, случилось «совершенно неотложное дело».

— Пошли, Макс! — он ухватил меня за полу Мантии Смерти, так что мне пришлось устремиться следом просто для того, чтобы не остаться раздетым.

— Что случилось-то? — спросил я уже на улице.

— Как это — «что случилось»? Мы идем к тебе, разбираться с твоим «чудом». Солнце-то, между прочим, уже давно скрылось за горизонтом!

— Вот оно что! — рассмеялся я. — А я-то подумал…

— А, ты имеешь в виду мое «неотложное дело»? Ну так это оно и есть. Не бери в голову, парень, должен же я был как-то смыться от этого бюрократа… Пошли, пошли!

В спальню своей бывшей квартиры на улице Старых монеток я поднимался без всякого содрогания: мое доверие к могуществу сэра Джуффина Халли было безгранично. Вообще-то его приятели, с которыми я уже успел познакомиться — что сэр Маба Калох, что невероятный старый шериф Кеттари Махи Аинти, — наверняка были гораздо старше, опытнее и могущественнее, чем мой шеф. Но Джуффин, человек, которому когда-то взбрела в голову странная идея перетащить меня из одного Мира в другой и безжалостно окунуть в топкое болото чудес, навсегда стал для меня средним арифметическим между Господом Богом и добрым дядюшкой. Так что в его обществе я был готов сунуться хоть к черту на рога!

— Что это, Макс? Откуда у тебя шляпа короля Мёнина? — изумленно спросил Джуффин.

Он крутил в руках серую шляпу нью-йоркского «летчика» Рона. Я смеялся так, что мне пришлось усесться на ту часть пола, которая считалась кроватью.

— Магистры с вами, Джуффин! Какой там король Мёнин! Это просто шляпа. Правда, из другого мира. Так что она тем более не может принадлежать вашему легендарному королю!

— Во всяком случае, шляпа короля Мёнина должна выглядеть точно так же, — упрямо сказал Джуффин. — А если учесть, что она пропала неизвестно куда вместе с самим Мёнином… Все может быть, Макс! Во всяком случае, на твоем месте я бы не стал зарекаться.

— Возьмите ее себе, — внезапно решил я. — Думаю, ее прежний владелец был бы рад узнать, что она стала вашей — кем бы он ни был, этот прежний владелец!

— Спасибо, — серьезно сказал Джуффин. — Дело в том, что мне много лет снилась эта шляпа. Кто бы мог подумать, что именно ты ее мне притащишь!

Он снял тюрбан, надел шляпу и немного постоял, прислушиваясь к своим ощущениям. Надо заметить, что шляпа ему шла чрезвычайно! Потом Джуффин загадочно ухмыльнулся, снял шляпу и аккуратно положил ее на полку.

— Ну что? — с любопытством спросил я.

— Вырастешь — узнаешь! — Джуффин скорчил ехидную гримасу, совсем, как «большой мальчишка» из соседнего двора. — Ничего особенного… Давай, показывай мне свое «чудо», я уже извелся!

Я подошел к стеллажу с видеоаппаратурой, с замирающим сердцем щелкнул пультом. Маленький зеленый огонек возвестил, что первая в истории человечества «электростанция между Мирами» имени меня, любимого, работает нормально. Только тут я осознал степень безумия собственной затеи и наконец-то удивился по-настоящему. Вволю наудивлявшись, взял с полки первую попавшуюся кассету и бережно подтолкнул ее в загадочную темную глубину машины.

— Ну давай, миленькая, не подведи! — жалобно попросил я.

«Миленькая» не подвела. Через несколько секунд экран покраснел, потом оттуда бархатно рыкнул мой старый знакомый: африканский лев, продавший свою кошачью душу кинокомпании «Метро Голдвин Майер». А мгновение спустя я расхохотался, обнаружив, что Джуффину предстоит наблюдать за приключениями Тома и Джерри.

Только тогда я обернулся, чтобы поглядеть на шефа. Вне всяких сомнений, это был мой звездный час. Вот уж никогда не надеялся, что мне удастся созерцать распахнутый от удивления рот самого сэра Джуффина Халли. Кому сказать — не поверят!

— Это кино, — торжественно объявил я. — Я же вам рассказывал, помните? Ну, когда в Ехо появился маньяк из моего мира, я говорил вам, что много раз видел подобные вещи в кино… Но вам повезло, Джуффин: сейчас вы будете смотреть мультфильмы, а это еще круче в каком-то смысле…

— Ага, я так и понял, — кивнул Джуффин, удобно устраиваясь на моем одеяле. — Отойди, Макс, ты мне все заслоняешь…

Я уселся рядом и уставился на экран. Смотреть «Тома и Джерри», сидя рядом с сэром Джуффином Халли — в этом было нечто сюрреалистическое.

— Думаю, нам следует позвать Кофу, — сказал шеф полчаса спустя. — Такой тайной и поделиться не грех! Тем более что подвиги этих зверушек немного напоминают мне те славные времена, когда он за мной гонялся… Кажется, я становлюсь сентиментальным!

— Зовите. На вашем месте я бы взял какую-нибудь страшную клятву молчания со всех сотрудников Тайного Сыска и тащил их сюда. Грех ребят такой радости лишать!

— Грех! — согласился Джуффин. — А их у тебя много, этих… «кино»?

— Много… Знаете, давайте я просто научу вас пользоваться этими приборами. Покажу, на каких кассетах находятся остальные мультфильмы, и пойду. А то свинство какое-то получается: Теххи меня ждет, а я тут с вами мультики смотрю!

— «Мультики»… — сладострастно повторил Джуффин. — Ладно, ты прав. Научи меня этим пользоваться и проваливай.

— Ага. Не все же вам меня чудесам учить! — самодовольно заявил я.

— Ладно уж, не выпендривайся, — отмахнулся Джуффин. — Показывай.

Обучение отняло минут десять. Шеф мне попался талантливый. Следует признать, что в свое время я постигал эту науку гораздо дольше: чуть ли не полчаса.

А потом я оставил Джуффина в одиночестве и поехал в Новый Город, на улицу Забытых Снов. Я очень хотел поскорее добраться до «Армстронга и Эллы».

Я рассчитывал, что в это время в трактире не будет никого, кроме Теххи. Ну и, конечно, кошек — куда от них денешься?! Но компания оказалась гораздо более многочисленной. На высоком табурете торжественно восседал сам Шурф Лонли-Локли, его белоснежное лоохи трепетало на сквозняке как парус. Рядом с ним сидела Меламори. У нее был вид тихони и скромницы, зато ее устрашающий хуб оживленно ползал по стойке. Теххи недоверчиво на него косилась, но уже успела раскрошить для него какую-то булочку.

— Знаешь, Ночной Кошмар, нам очень понравилось гулять за твой счет! — объяснил Мелифаро. Он уже успел забраться на стойку и теперь сидел там, как на насесте, да еще и ногами болтал. — А поскольку мы были уверены, что ты рано или поздно сюда заявишься…

— Твои коллеги уже прокутили полдюжины корон, — заметила Теххи. — Так что давай, раскошеливайся.

— Выпиши мне счет. Я не я буду, если не вытрясу эти десять корон из сэра Донди Мелихаиса! Скажу, что у нас было неотложное ночное совещание. И пусть только попробует не поверить!

— Дырку над тобой в небе, Макс, я сейчас запла́чу! — проникновенно сообщил Мелифаро.

— Любопытно было бы посмотреть… Да нет, чудес не бывает, — вздохнул я. — Во всяком случае, не до такой же степени!

— Почему, милый? Я могу принести ему луковицу, — предложила Теххи.

Меламори понимающе посмотрела на нее, и они дружно захихикали.

Нет худа без добра, — удивленно подумал я. — Мое отсутствие их, кажется, очень подружило! Кто бы мог подумать… Даже если не углубляться в наши непростые лирические связи, следовало помнить, что леди Меламори Блимм принадлежит к клану, с древних времен связанному с Орденом Семилистника, а Теххи — дочка их заклятого врага, покойного Лойсо Пондохвы, Великого Магистра Ордена Водяной Вороны. А это, пожалуй, покруче, чем Монтекки и Капулетти!

Меламори то ли решила пополнить ряды клуба любителей чтения моих мыслей, то ли просто заметила, с каким удивлением я их разглядываю, и укоризненно покачала головой.

— Мы подружились много раньше, Макс. Куда я так шустро смывалась со службы на закате, когда ты оставался в Управлении, как ты думаешь?

— Сюда, что ли? А почему я ничего не заметил?

— Нам тоже было интересно, почему, — улыбнулась Теххи. — Так интересно, что мы даже решили проверить, как долго ты можешь жить, не замечая, что происходит вокруг.

— Сколько угодно! — вздохнул я. — Я же живу как во сне… К тому же время от времени умудряюсь забывать, что мне приснилось.

— Я никогда не думал, что ты так четко осознаешь свои слабые стороны. Это весьма похвально! — тоном университетского профессора сказал Лонли-Локли.

Мелифаро ржал так, что свалился со стойки. Возможно, ему бы удалось сохранить равновесие, но я помог: дернул его за ногу. Выслушал его новую шикарную подборку грязных ругательств, одобрительно кивнул и уселся рядом с невозмутимым сэром Шурфом.

— Спасибо, дружище. Один ты меня хвалишь, хоть иногда!

— Зато я пою тебя камрой, а это тоже немало, — заметила Теххи, ставя передо мной дымящуюся кружку.

— Ребята, — проникновенно сказал я, обводя глазами эту милую компанию, — если бы я мог умереть за вас, я бы ни за что не стал делать подобную глупость. Потому что на том свете вас нет, я уже проверял…

Уснуть мне удалось только утром, да и то каким-то чудом: думаю, это был просто глубокий обморок, плавно переходящий в некое подобие сна. А в полдень меня разбудил зов сэра Джуффина Халли. Классика!

«Немедленно приводи себя в порядок и приходи ко мне, — потребовал шеф. — Да, только не вздумай искать меня в Управлении!»

«За кого вы меня принимаете?! Разумеется, вы на улице Старых Монеток, где же еще!»

«Какая нечеловеческая проницательность! А чего ты такой надутый? Неужели не выспался?»

«Выспишься с вами со всеми, как же! — я подавил зевок и потянулся за бутылкой с бальзамом Кахара. — Ладно, через час я у вас буду».

«Через полчаса. Я же знаю, как быстро ты можешь ехать, если нужно».

— Ужас! — сказал я вслух, неохотно выползая из-под одеяла. — Вот это и есть тирания в самом чистом виде, римским цезарям такое и не снилось!.. Кстати о цезарях: очень может быть, что этот изверг только что посмотрел «Калигулу», и теперь у него появился ряд новых методов общения с подчиненными. Надеюсь, меня просто казнят, по старой дружбе…

— Макс, ты уверен, что моему потолку это интересно? — осведомилась Теххи.

Она принесла в спальню кувшин с камрой и мою кружку. Прежде меня в этом доме так не баловали!

— За что мне такое счастье? — восхитился я.

— У меня внизу сидят посетители, не хочу, чтобы ты их распугал. Сэр Джуффин, видишь ли, только что прислал мне зов и предупредил, что сейчас начнется страшное, поскольку он тебя разбудил…

— За моей спиной плетется страшный, страшный заговор, — промурлыкал я. — Знаешь что? Прикрывай-ка свою лавочку, поехали со мной!

— А посетители? — удивилась Теххи.

— Какие могут быть посетители! Приличные люди не шляются по забегаловкам, вроде твоей, с утра пораньше! — отмахнулся я. — Поехали, поехали, тебе понравится.

Она не стала возражать. Вот это, я понимаю, чудеса!

— Вы что, решили больше никогда не расставаться? Ты заколдовал эту бедную девочку, чудовище? — ехидно приветствовал нас сэр Джуффин Халли.

Судя по всему, он так и не сомкнул глаз, но выглядел по-прежнему бодро. Рядом клевал носом сэр Кофа Йох. На экране телевизора мелькало лицо агента Купера, который когда-то «проводил» меня в путешествие до Зеленой улицы: в жизни шефа началась эпоха «Твин Пикс». Я понял, что Джуффин окопался в моей спальне всерьез и надолго.

— Боюсь, что теперь Теххи захочет остаться с вами, — усмехнулся я. — Принимайте будущего товарища по несчастью!

— Что это, Макс? — Теххи испуганно вцепилась в мой локоть.

— Это — величайшее из чудес, на которые я способен. И никакой запретной магии! — улыбнулся я.

— Ну это еще как сказать! — неожиданно возразил Джуффин. — Индикатор-то за десятку зашкаливает… Ладно, по крайней мере, Мир от этого не рухнет! Я, собственно, зачем тебя позвал…

— Догадываюсь! — фыркнул я. — Вы вспомнили, что уже очень давно не были в отпуске. Правильно?

— Экий ты прозорливый! Да, думаю, что небольшой отпуск мне бы не помешал! — согласился шеф. — Тем более что в прошлый раз из тебя получился такой хороший заместитель…

— Ладно уж, не подлизывайтесь, — проворчал я. — Так и знал, что этим закончится! Насколько я понимаю, командовать я буду собственными отражениями в зеркалах: все Малое Тайное Сыскное Войско, того гляди, тоже здесь осядет… Ладно, договорились, только посадите мою девушку в первый ряд, и я пойду умащивать свою задницу в ваше кресло.

— Вот и славно! — с облегчением вздохнул Джуффин. — Да, и не забудь сходить полюбоваться, как жалкие остатки древнего Ордена Долгого Пути будут прощаться с площадями Ехо. В случае чего, поступи с ними, как нижняя половина толстой чернокожей леди обычно поступает с несчастным котом Томом в конце каждой истории.

— Будет сделано! — пообещал я и пошел к выходу.

— Подожди, Макс! Смотри, как мы теперь умеем!

С этими словами, сэр Джуффин Халли извлек из воздуха гигантский мультяшный молоток, каковым тут же огрел по голове задремавшего было Кофу. Тот отреагировал немедленно: его голова полностью скрылась в плечах, а безголовое туловище жизнерадостно запрыгало по комнате. Теххи еще крепче вцепилась в мой локоть. Да я бы и сам, пожалуй, с удовольствием в кого-нибудь вцепился, чтобы заручиться моральной поддержкой.

Джуффин хохотал так, что кассеты с фильмами со стеллажа посыпались.

— И это только начало! — сообщил он. — Ты себе представить не можешь, как много практической пользы я извлек из этого поучительного зрелища!

— Я остаюсь, Макс! — решительно сказала Теххи. — Должна же я знать, какие впечатления довели этих достойных джентльменов до такого плачевного состояния.

— Я на тебя вечером посмотрю! — усмехнулся я. — Кстати о вечере… Кофа, в вашем большом сердце найдется достаточно милосердия, чтобы сменить меня ночью, хоть на пару часов?

— Но ты же вполне можешь поспать и в кресле, мальчик! — удивленно возразил он. — Так даже удобнее. Сам посуди, зачем тебе из Старого Города в Новый туда-сюда ездить?

Следующая дюжина дней прошла примерно так, как я и предполагал с самого начала. Сэр Джуффин Халли ни разу не появился в Доме у Моста. Остальные мои коллеги тоже целыми днями пропадали в районе улицы Старых Монеток. Мы с несгибаемым Лонли-Локли отдувались за всех: его чувство долга было превыше любопытства; кроме того, сэр Шурф прекрасно понимал, что удивительное зрелище никуда от него не денется, а разумная умеренность — отличный способ растянуть удовольствие надолго. Прочие посвященные в «тайну голубого экрана» не могли держать себя в руках. Даже Теххи внезапно решила, что в ее трактире может поработать одна из соседок, — как будто это не она находила дюжину резонных возражений, когда я предлагал ей нанять помощницу, чтобы бизнес не мешал регулярным вечерним прогулкам со мной, любимым. И ведь не так уж давно это было…

Потом жизнь постепенно вошла в прежнее русло. Впрочем, в моей бывшей спальне на улице Старых монеток по-прежнему в любое время суток можно было застать кого-нибудь из Тайных сыщиков, блаженно уставившегося на экран телевизора. Лонли-Локли был единственным, кто составил себе четкое расписание и неукоснительно его придерживался. Сэр Шурф смотрел один выбранный наугад фильм раз в три дня, не чаще и не реже. Прочие восхищались железной выдержкой нашего штатного убийцы, ставили его друг другу в пример, но втайне жалели…

Тем не менее, кадровый кризис миновал, так что сэр Джуффин милостиво даровал мне целых три дня абсолютной свободы. Я провел их самым сладким образом: отправился к Теххи и наконец-то выспался. Это было несложно, поскольку дама моего сердца все еще коротала вечера на улице Старых Монеток, с упоением наблюдая призрачные события в глубине экрана.

Вечером третьего дня я продрал глаза на закате и отправился вниз, пугать посетителей «Армстронга и Эллы» своей хмурой рожей. Иных планов на этот вечер у меня пока не было.

Внизу меня ждал сюрприз. Даже целых два. Во-первых, Теххи стояла за стойкой. Она была здесь, а не в «киноклубе», откуда я как раз собрался было ее вытащить на свежий осенний воздух, — даже за шиворот, если понадобится. А во-вторых, на высоком табурете восседал сэр Джуффин Халли собственной персоной. Других посетителей в трактире не было: в Ехо не так уж много желающих провести вечер в обществе самого сэра Почтеннейшего Начальника.

— Только не говорите, что вы по мне соскучились! — с порога потребовал я. — Что-то случилось, да?

— Ничего особенного. Так, кое-что по мелочам… — пожал плечами шеф.

Теххи покосилась на меня с видом заговорщика и поставила перед ним несколько рюмочек с разнообразными напитками и большую пустую кружку. Джуффин одобрительно кивнул и аккуратно слил в кружку содержимое рюмочек. Потом немного пощелкал пальцами правой руки над этой смесью. Жидкость вспыхнула красноватым огнем. Шеф с видимым удовольствием проглотил пламя. Из его ушей повалил пар, тюрбан со звоном запрыгал на голове, как крышка кипящего чайника.

— Правда, эффектно? — гордо спросил он.

— С вами все ясно, — усмехнулся я. — Вы просто помешались на мультфильмах!

— На мой взгляд, они гораздо реалистичнее, чем фильмы, в которых показывают якобы настоящих людей. Во всяком случае, мне все время попадались какие-то бредовые истории. Может быть, просто не везло… То какие-то странные парни пытаются добраться до других планет на всяких громоздких сооружениях, — как они там называются?..

— Вы имеете в виду космические корабли? — прыснул я.

— Вот-вот. Хотя они могли бы просто воспользоваться коридором между Мирами, если уж им так приспичило покинуть свою планету. Это же ясно и младенцу!.. А вчера мне пришлось наблюдать трагическую историю любви одного славного, но неуравновешенного человека, — между прочим, твоего тезки, сэр Макс… Сначала он был не то полицейским, не то просто обладающим некоторой тайной властью узником, — я так и не разобрался, — а потом подыскал себе какую-то необременительную ночную работу… Я до сих пор не могу понять: почему он и дама его сердца постоянно пытались чем-нибудь поцарапаться? При этом они выглядели вполне довольными. Откровенно говоря, я ничуть не удивляюсь, что их в конце концов пристрелили: от обстоятельств их жизни здорово попахивало какой-то бездарной Запретной магией…

Прослушав краткое содержание «Ночного портье» в изложении сэра Джуффина Халли, я чуть не умер на месте. Во всяком случае, Теххи пришлось отпаивать меня холодной водой, и я ни капельки не притворялся! Ну, почти не…

— Джуффин, — вздохнул я, когда ко мне вернулась способность говорить, — из вас бы получился лучший кинокритик всех времен! Если хотите, могу организовать публикацию ваших рецензий в каком-нибудь популярном издании. Станете небось культовой фигурой — там, у меня на родине… И все-таки, что у вас стряслось?

— Я же говорю, ничего особенного. Его Величество хочет встретиться с тобой завтра после полудня. Король по-прежнему надеется тебя уговорить…

— «Уговорить»? — Удивился я. — А почему меня надо уговаривать? Что он от меня хочет?

— А, ты же, наверное, забыл… Старая история с твоими горемычными «подданными». Они все-таки добрались до Ехо, и уже чуть ли не дюжину дней оккупируют дворцовый сад бедняги Гурига, ожидая благоприятной возможности облобызать твои царственные нижние конечности. А у Его Величества слюнки текут при мысли, что с твоей помощью ему удастся присоединить Пустые Земли к территории Соединенного Королевства. У него есть некий хитроумный план, в соответствии с которым тебе придется царствовать всего пару лет, да и то не покидая Ехо… Но ты же принципиально против того, чтобы играть в игры такого рода, да?.. Не переживай, Макс, Король не станет тебя принуждать. Но одну беседу с ним ты все-таки должен выдержать: этого требует элементарная вежливость… Чего ты смеешься?

Смеялся я потому, что вспомнил панический ужас, который охватил меня во время нашей последней беседы на эту тему. Больше всего меня тогда пугало, что в моей наконец-то налаженной новой жизни могут произойти хоть какие-то перемены. Хотелось оставить все как есть, отойти и не трогать, даже пыль не сдувать… В итоге, моя тогдашняя жизнь все равно рухнула, совершенно неожиданно и по моей же собственной милости, между прочим.

— Просто подумал, какой я все-таки был дурак! — отсмеявшись, сказал я. — Как я тогда испугался вашего предложения немного поиграть в незнакомую игру! Ну и получил на свою задницу целую дюжину незнакомых игр, почти без всяких правил…

— Ты хочешь сказать, что можешь передумать? — брови Джуффина изумленно поползли вверх. — Вот это новость! Неужели ты стал таким мудрым?!

— Не знаю, — я пожал плечами. — Может быть, передумаю, может быть нет. Все зависит от того, насколько мне понравится «потрясающий» план Его Величества… Во всяком случае, раньше я был принципиально против любой новой игры, а сейчас… В общем, я хочу сначала ознакомиться с правилами, а уже потом что-то решать.

— Ну ты даешь! — улыбнулся Джуффин. — Как ты быстро взрослеешь, парень, с ума сойти можно!.. Отлично, значит, завтра утром заходи за мной в Управление.

— А почему не на улицу Старых Монеток? — ехидно спросил я. — Вы не перепутали?

— Увы, с утра мне будет не до того. Кофа привел мне целую компанию фальшивомонетчиков. Черная магия семьдесят второй ступени — и только для того, чтобы обзавестись парой мешков корон, представляешь? А я теперь общайся с этими гениями!.. А на улицу Старых Монеток я пойду сейчас. Буду смотреть мультики, глядишь, еще пару фокусов освою…

— Они вам пригодятся. Фальшивомонетчики будут в восторге, когда вы начнете бить их по головам этим своим молотком!

— Молоток — это пройденный этап. Теперь я предпочитаю одну славную штуковину, — кажется, она называется «динамит»… Но, увы, этот смешной фокус слишком разрушителен. Я вот теперь все думаю, как бы устранить опасность, сохранив внешние эффекты… Хорошего вечера, ребята!

Джуффин спрыгнул с высокого табурета, огляделся по сторонам, убедился, что в зале по-прежнему нет никого, кроме нас, превратился в круглый полосатый мячик, подпрыгнул к потолку и исчез.

— Кажется, я немного погорячился с выбором фильмов! — пожаловался я Теххи. — Надо было предвидеть, к чему приведет дурной пример Тома и Джерри…

— Есть такое дело, — согласилась она. — Но мне, знаешь ли, нравится!

— Мне тоже… Идем-ка прогуляемся, заодно и позавтракаем! Все равно у тебя пусто: этот злодей Джуффин распугал жалкие остатки нераспуганной мною клиентуры.

— Вообще-то, на закате нормальные люди, как правило, ужинают, — рассмеялась Теххи.

На следующий день мы с Джуффином отправились в Замок Рулх, куда Его Величество Гуриг VIII перебрался из своей летней резиденции с первыми же порывами холодного осеннего ветра. В Зимнем дворце были свои правила. В частности, на пороге нам пришлось облачиться в просторные плащи, сотканные из тонкой металлической сетки.

— Это должно символизировать, что мы «попались», — объяснил Джуффин. — Впрочем, до наступления Эпохи Кодекса сети были отнюдь не символические. Впрочем, в замке Рулх разного рода ловушек и без них хватало… Оно и понятно: времена были такие!

— Знаете, — поежившись, сказал я, — у меня такое ощущение, что все эти ловушки по-прежнему существуют. Может быть, они спят сладким сном, но только до поры до времени… Я почти уверен, что они ко мне принюхиваются!

Джуффин молча покачал головой. Не то согласился, не то просто подивился моей фантазии — понимай, как хочешь.

Нас усадили в паланкины и прокатили до Королевской Приемной.

Его Величество Гуриг VIII вышел к нам всего через несколько секунд. После обмена церемонными констатациями факта, что сегодняшний день не кажется нам плохим, король указал нам на маленький столик, уставленный многочисленными кувшинами и какими-то блюдцами. Вид у него при этом был донельзя гордый.

— Не так давно мне удалось одержать сокрушительную победу над церемонемейстером, господа. Старик подал в отставку. А его преемник, хвала Магистрам, не настолько твердолоб, чтобы запрещать своему монарху кормить собственных гостей в любом дворцовом помещении: хоть в приемной, хоть в ванной… Я совершенно доволен: обеденный зал — не самое уютное помещение в замке. У меня самого там кусок в горло не лезет.

— Ваша правда, — тоном знатока согласился Джуффин. — Всякий раз, когда я туда захожу, мне кажется, что сейчас мне придется осушить бокал чьей-то крови…

— Да, какого-нибудь непокорного, но аппетитного вассала! — усмехнулся король. — Подозреваю, что мои великие предки весьма этим увлекались…

Гуриг VIII, наконец, посмотрел на меня и вдруг лукаво подмигнул.

— Ну что, сэр Макс, вы готовы стать моим новым коллегой? Джуффин предупреждал, что вы будете сопротивляться.

— До последней капли крови! — брякнул я и сам рассмеялся от неожиданности. А потом попросил: — Расскажите мне, пожалуйста, что вы придумали. Сэр Джуффин говорил, что у вас есть некий замечательный план…

— План как план, ничего особенного, — пожал плечами король. — Мы сообщим этим славным людям, что вы, дескать, согласны стать их царем, но дела пока не позволяют вам покинуть Ехо. Поэтому вы намерены вершить их судьбы, так сказать, заочно, оставаясь здесь, в столице Соединенного Королевства. Ваши добросердечные, но некультурные соотечественники надевают на вас корону и уезжают домой совершенно счастливыми… Ну, разумеется, вам придется обзавестись чем-то вроде дворца, где вы будете принимать их представителей, и все такое, но это уже мои заботы. Я как раз подумал, что если вы согласитесь, я могу предоставить вам Мохнатый Дом.

— Бывшую библиотеку Королевского Университета? — понимающе кивнул Джуффин. — Хорошее местечко. Тебе понравится, Макс!

— Все это прекрасно, но как я буду ими управлять? — спросил я. — За свою жизнь я с грехом пополам освоил несколько полезных профессий, но царем мне быть пока не приходилось…

— Это пустяки, сэр Макс! Вам не придется морочить себе голову этой ерундой. Ваши подданные будут находиться невесть где вместе со своими проблемами. Насколько я понимаю, они станут присылать к вам гонцов, поскольку Безмолвной речью никто из них не владеет. Ну а мои служащие будут составлять для вас тексты ваших «царских указов». В конце концов, это их работа!.. Вот собственно и все. Ну, допустим, вам предстоит пережить несколько утомительных приемов, но это случается не так уж часто. В противном случае, я бы и сам давно последовал к Темным Магистрам, вслед за своим бедным отцом… Да, и самое главное: эта игра довольно быстро закончится. Надеюсь, вам даже надоесть не успеет. Я рассчитываю, что уже через два года…

— А каким образом она закончится? — перебил я.

— Да очень просто: вы объявите, что утомлены властью, а посему передаете свои земли под мою опеку. Таким образом, Пустые Земли, эта дурацкая мозоль на моем глазу, станут новой провинцией Соединенного Королевства… Гораздо гуманнее, чем позволять графу Вуку идти войной на этих бедняг. Старик Темный Мешок там, пожалуй, такого наворотит, что Пустые Земли станут по-настоящему пустыми… А с вашей помощью мы провернем эту операцию совершенно безболезненно. И могу вас заверить: вашим соотечественникам такой оборот дела только пойдет на пользу!

— Не сомневаюсь, — ухмыльнулся я. — Что хорошо для меня, то подойдет и для них. А меня вполне устраивает подданство Соединенного Королевства.

— Приятно слышать, что хоть кого-то оно устраивает, — расхохотался король. — А то у всех какие-то претензии…

— Так ведь я — простой, наивный варвар с границы. Я и слова-то такого не знаю: «пре-тен-зи-и»… Это все ваши, столичные штучки!

Из Королевской приемной я вышел без пяти минут царем.

— Могу себе представить, что будет с беднягой Мелифаро! — сказал я Джуффину. — Он просто лопнет от ехидства, бедняга!

— Ну, если лопнет, — твое счастье. Потому что в противном случае тебе придется запастись ангельским терпением…

— Могу себе представить!.. Слушайте, Джуффин, а на кой Его Величеству Гуригу сдались эти грешные Пустые Земли? Там же ничего нет, кроме жалких юрт моих подданных и их хваленого конского навоза. Или я ничего не понимаю в имперской политике?

— Ничего, — согласился шеф. — Ладно уж, прочитаю тебе краткий курс политической географии для начинающих монархов… Смотри.

Он достал из кармана лоохи маленькую карту Мира, вышитую на кусочке потертой кожи.

— Пустые Земли отделяют Соединенное Королевство от дружественного нам графства Хотта. Тамошние правители спят и видят себя верными вассалами Его Величества Гурига VIII. Думаю, они просто смертельно устали воевать с княжеством Кебла: уж лет восемьсот это веселье продолжается, и конца-краю ему не видно… А такая провинция, как графство Хотта, украсит любую империю. И вообще, нашему величеству дай волю, он бы весь материк взял под опеку. А потом еще парочку — просто, чтобы переплюнуть своего знаменитого покойного родителя.

— А, ну да, я как-то читал, что дети знаменитостей всегда испытывают такие проблемы!.. Главное, чтобы король не вошел во вкус. А то избавив свою задницу от одного трона, я тут же буду вынужден пересесть на другой. И эта незатейливая процедура будет продолжаться, пока нас, монархов, не останется всего трое: Его Величество Гуриг, я и завоеватель Арвароха: на его троне, пожалуй, и я не усижу!

— Кто тебя знает, может и усидишь… Хочешь полюбоваться на свой будущий дворец? — спросил Джуффин, когда я взялся за рычаг амобилера.

— «Мохнатый дом»? Да, хотелось бы взглянуть… А почему, собственно, он «мохнатый»?

— Потому что он действительно мохнатый, сам увидишь!

Бывшая библиотека Королевского Университета располагалась в Старом Городе, как раз между зданием самого Университета и редакцией «Королевского Голоса».

— О, да теперь мы с сэром Рогро будем соседями! — одобрительно заметил я.

Увидев высокий трехэтажный дом, я заулыбался до ушей: это архитектурное сооружение сплошь заросло вьющимися хвойными растениями, так что из-за пушистых иголок на свет божий выглядывали только окна и самая верхушка остроконечной крыши.

— Эти заросли будут отлично сочетаться с твоим небритым подбородком, — отметил Джуффин. — Просто сердце радуется… Ну что, нравится?

— Нравится. Во всяком случае, здесь гораздо уютнее, чем в замке Рулх.

— Еще бы! Здесь на протяжении веков копошились симпатичные студенты и их не менее симпатичные наставники, а не дюжина поколений царственных предков, которых у тебя, впрочем, все равно никогда не было…

— И хвала Магистрам!.. А что здесь находится сейчас?

— Как что? Я же сказал, старая библиотека. Просто она уже давно закрыта. Так что можно сказать, здесь ничего не находится.

— А книги?

— Вроде бы, кое-что осталось. Ветхие древние фолианты и прочее никому не нужное старье.

— Надо будет попросить, чтобы их не вывозили. Всю жизнь мечтал обзавестись собранием библиофильских редкостей.

— Ага, а тут такая халява! — понимающе кивнул Джуффин. — Ладно, можешь побродить здесь, если хочешь, а мне пора в Управление… Вы не забыли, что сегодня вечером вам надо быть на службе, ваше царское величество?

— Мое величество помнит об этом прискорбном факте! — кивнул я. — Вот стану царем, буду присылать к вам своих министров. Пусть себе трудятся на благо Соединенного Королевства… И передайте Мелифаро, чтобы не слишком усердствовал. А то я лишу его права смотреть мультики до конца года.

— Кажется, он больше любит эти смешные фильмы про ваших полицейских, — доверительно сообщил Джуффин. — Он пытается отгадывать, чем все закончится. И чем быстрее у него это получается, тем больше счастья. Последний рекорд, насколько я знаю, составил полторы минуты с момента начала фильма.

— Гениально! — восхитился я. — Все-таки и этот парень на что-то годится!

Джуффин уехал, а я остался на пороге своей будущей царской резиденции. Хвала Магистрам, теперь эта политическая интрига казалась мне смешной и нелепой, какой и была на самом деле.

Зато «Мохнатый дом» мне очень понравился. Из него, как мне казалось, со временем могло получиться вполне сносное, хоть и не в меру просторное жилье.

Я прошелся по пустым темным комнатам бывшей библиотеки, поднялся на третий этаж, а оттуда — в маленькую смотровую башенку. Там пахло сыростью и пылью, поэтому я решительно распахнул окно: свежий ветер с Хурона не повредит этому заброшенному местечку!

Выглянув в окно, я восхищенно покачал головой: отсюда открывался изумительный вид на Ехо. Все же «Мохнатый дом» был одним из самых высоких зданий в нашей двух-трехэтажной столице.

Я сидел на подоконнике и смотрел вниз, на мозаичные мостовые и серебристую ленту холодного Хурона. Прекрасный волшебный город из моих детских снов каким-то чудом оказался реальностью, главным местом действия моей новой жизни. Мне пришлось потерять этот город и снова его найти, чтобы осознать, как мне удивительно повезло! Я, надо понимать, здорово задолжал неким непостижимым силам, управляющим моей судьбой.

Я вдруг решил, что должен сказать им спасибо. Немедленно: такие вещи лучше не откладывать в долгий ящик. Высунулся в окно по пояс и во весь голос заорал свое дурацкое «спасибо», адресуя его куда-то в небо, где, согласно моим ребяческим представлениям, должны были обитать эти самые гипотетические «силы». А наоравшись, звонко чихнул и с облегчением рассмеялся такому неожиданному финалу.

— Все правильно, дорогуша, — сказал я сам себе. — Главное — поменьше пафоса!