"САМОХОДКИ СТАЛИНА" - читать интересную книгу автора (Свирин Михаил)

Михаил Свирин
САМОХОДКИ СТАЛИНАИСТОРИЯ СОВЕТСКОЙ САУ 1919-1945Вместо предисловияГлава I. ПРЕЛЮДИЯГлава II. ПЕРВЫЕ СОВЕТСКИЕГлава III. ОТРОЧЕСТВОГлава IV. Затишье перед бурейГлава V. В ДНИ ИСПЫТАНИЙГлава VI. Назад к классикеГлава VII. Самоходы вступают в бойГлава VIII. Коренной переломГлава IX. Эра самоходной артиллерии
Глава X. В логово зверя!
ЗаключениеСАМОХОДНАЯ АРТИЛЕРИЯ МОТО-МЕХ-СОЕДИНЕНИЙ

Глава V. В ДНИ ИСПЫТАНИЙ

До войны в СССР не было создано самоходной артиллерии и понятно почему. У страны было всего 10 лет, за которые надо было успеть накормить и отстроить страну. Поэтому созданию сельхозтракторов и строительной техники уделяли наибольшее внимание. Много сил отнимало и танкостроение, а артиллерия должна была довольствоваться тем, что останется…

Из интервью Н.Д. Яковлева

Окончание советско-финской войны и начавшиеся в 1940-1941 гг. реформы Красной Армии затронули и заглохшие было с началом массовых репрессий работы над созданием и принятием на вооружение новых образцов бронетанковой техники, в частности, самоходной артиллерии. А отношение к ней было уже отнюдь не предвзято отрицательным.

В марте 1941 г. ГАУ РККА было принято решение о «выработке в течение 2-3 квартала требований к системам современного артиллерийского вооружения советских танков и самоходов», тогда как АБТУ обязывалось в срок до 1 октября представить развернутые 111 на шасси для них. Но война началась раньше и неожиданно для всех.

«Должен заметить, что немцы в самом деле застали нас в очень неподходящее время. Не только армия реформироваласъ в те дни. Активно перестраивалась и военная промышленность, - рассказывал Л. Горлицкий. - В конце сорокового, как меня выпустили после следствия, я вдруг получил назначение начальником артиллерийского КБ Кировского завода.

Завод лихорадило. Все были озабочены сдачей танков KB, для которых не хватало вооружения. Мы думали в те дни только об одном - как бы побольше отгружать пушек для этого танка. Наш завод не был рассчитан на пушку Ф-32, которую нам навязали. Ведь в ней многие узлы делались фигурным литьем. У нас же литейный участок уже много лет ждал своей очереди на перестройку, не было кадров…

Такие же проблемы были и на заводе Ворошилова, который для выпуска новых легких танков нужно было перестроить чуть ли не полностью… Точкой отсчета для нас было 1 июля - первый день второго полугодия. В июле мы ждали нового оборудования для «литейки» и обновления инструментального участка, «ворошиловцы» - начала монтажа конвейера. Когда меня ранним утром 22-го, в воскресенье срочно вызвали на завод, я подумал, что насчет оборудования, но оказалось - немцы напали!»

Начавшаяся война стала для нашей промышленности не меньшим бедствием, чем для армии, но в отличие от последней здесь не было «приграничного сражения, проигранного с большим счетом». Напротив, действия наркоматов были, несомненно, удачными. Так, решением СНК от 25 июня по Наркомату вооружения, а 26-27 июня по Наркоматам среднего и тяжелого машиностроения был введен мобилизационный план второго полугодия 1941 г., который предусматривал значительное увеличение выпуска основной продукции военного времени и переход на суточный режим работы.

Так, завод № 37 им. С. Орджоникидзе и завод № 183 им. Коминтерна отрапортовали о переходе на суточный график работ по выпуску танков 27 июня, СТЗ, ЧТЗ и завод № 174 им. К.Е. Ворошилова перешли на суточный график работ 28-29 июня.

Двигательный завод № 75 увеличил выпуск дизелей на четверть к 15 июля, Мариупольский завод им. Жданова 10 июля доложил о готовности к удвоению выпуска бронепро-ката толщиной 12, 20, 35 и 45 мм. В июле на выпуск танков был сориентирован и Горьковский завод № 112 «Красное Сормово», прежде относившийся к Наркомсудпрому.

Но было очевидно, что довоенные планы расширения производства не соответствуют сложившейся ситуации. Отвечавший за выпуск танков нарком среднего машиностроения В.А. Малышев так писал в своем дневнике:

«28 июля 1941 г. Прочел в газетах сообщение с фронтов о том, что происходят гигантские танковые сражения. Участвует от 4 ООО танков одновременно. Хотя мы вступили в войну с порядочным запасом танков, но если так дело пойдет, то этих запасов будет мало. Очевидно, наши расчеты по потребности танков оказались заниженными. Надо раздувать дело с выпуском танков вовсю.

Написал записку т. Сталину, в которой предлагаю ряд крупных машиностроительных заводов срочно перестроить на производство танков. Сегодня вызвал т. Сталин, говорил по моей записке. В общем одобрил, сказал подготовить конкретные предложения.

3 августа 1941 г. Часть моих предложений по переводу заводов на производство танков приняты. Вышли решения Государственного комитета обороны. Характерно то, что постановления… № 1 и № 2 вышли по танкам. История когда-нибудь отметит этот факт».

Разумеется, никаких сражений с участием до 4000 танков одновременно не происходило, но В.А. Малышев, черпавший информацию о событиях с фронта из периодической печати, не мог знать об этом. Зато его прогноз о том, что запасенных в СССР перед войной танков будет недостаточно, полностью подтвердился в ближайшее время. Уже в августе 1941 г. практически все предвоенные запасы отечественных танков растаяли, как первый снег во время оттепели.

Брошеный танк БТ-7А. Лето 1941 г.

В июле командованию Красной Армии стало ясно, что вследствие больших потерь материальной части формировать новые и пополнять имеющиеся мехкорпуса больше не из чего. В соответствии с директивным письмом Ставки Верховного Командования от 15 июля 1941 г. началось упразднение механизированных корпусов, продолжавшееся до начала сентября 1941 г. При их расформировании танковые дивизии передавались в подчинение командующих армиями, а моторизованные дивизии переформировывались в стрелковые. Из механизированных корпусов внутренних округов в соответствии с директивой Генерального штаба от 8 июля 1941 г. было создано 10 танковых дивизий.

Но и дивизионная организация бронетанковых войск требовала наличия обширных развернутых тылов, и потому приказом № 063 от 12 августа советские танковые войска перешли от дивизионной организации к бригадной. Всего к 1 января 1942 г. должно было быть сформировано 120 отдельных танковых бригад по 7 танков KB, 20 танков Т-34 или Т-50 (в июле-августе 1941-го они считались очень близкими по своим возможностям) и по 64 танка Т-60 в каждой. Но в сентябре ввиду дальнейших потерь территории и прекращения работ двух танковых заводов стало ясно, что данный план излишне оптимистичен, и началось создание отдельных танковых батальонов различной штатной численности, от 29 до 36 танков в каждом.

12 сентября 1941 г. решением Государственного комитета обороны (ГКО) для спешного разворачивания производства и ремонта танков под руководством бывшего нар-' кома среднего машиностроения В. Малышева был создан Наркомат танковой промышленности СССР (НКТП), куда вошли предприятия Наркомата среднего машиностроения (НКСМ) и Наркомата тяжелого машиностроения (НКТМ) и ряда предприятий Наркомата судостроительной промышленности (НКСП).

В состав НКТП вошли следующие предприятия: завод № 183, ХПЗ (танки Т-34) и завод № 75 (дизельмоторы В-2, В-4 и В-5) в Харькове; Кировский завод (танки KB), завод № 174 (танки Т-26 и Т-50), Ижорский завод (броня для KB и Т-50) в Ленинграде; завод № 37 (легкие плавающие танки Т-40) в Москве; Мариупольский завод им. Ильича (корпуса и башни для Т-34) и Подольский завод им. Орджоникидзе (бронекорпуса и башни танка Т-40). Главной задачей нового наркомата было резкое увеличение объемов выпуска танков.

Но еще до создания наркомата стало ясно, что многие его предприятия находятся под угрозой разрушения или же захвата немцами. Поэтому в состав НКТП автоматически вошли и те предприятия, в которые перебазировалось танковое производство, отправляющееся в эвакуацию.

Таким образом, НКТП дополнился Челябинским тракторным заводом (ЧТЗ), куда перебазировался Ленинградский Кировский завод, Уралвагонзаводом (УВЗ), куда эвакуировался завод № 183 из Харькова, Уралтурбозаводом, куда перемещался завод № 75] Уральским заводом тяжелого машиностроения (УЗТМ), где уже размещались подразделения Ижорского завода.

Немецкий танк буксирует подбитый КВ-1. Лето 1941 г.

Кроме того, в состав НКТП вошел Сталинградский тракторный завод (СТЗ), уже ведущий плановый выпуск танков Т-34, и два предприятия, переданных из Наркомсуд-прома - завод № 112 («Красное Сормово»), осваивающий выпуск Т-34, и завод № 264 («Сталинградская судоверфь»), обеспечивающий выпуск брони для Т-34 и готовящий оснастку для производства бронекорпусов легких танков.

Позже в состав НКТП были переданы еще ряд предприятий, мало связанных ранее с выпуском танков. Харьковский тракторный завод (ХТЗ), Выксунский завод ДРО №177, Кулебакский металлургический завод № 178, Московский Автозавод им. Коминтерна, Коломенский, Муромский и Саратовский и Чкаловский паровозоремонтные заводы. Это была большая сила, но она числилась таковой только на бумаге, и ни о какой ее эффективной работе осенью-зимой 1941 г. говорить не приходилось. Положение усугублялось начавшейся эвакуацией на Восток, и потому 1 декабря 1941 г. в составе Красной Армии имелось не планировавшиеся 83, а всего лишь 68 танковых бригад и 37 отдельных танковых батальонов.

Исследование материальной части германской самоходной артиллерии, задействованной в первый год войны, позволило советским специалистам сделать вывод, что до вступления в войну с СССР немецкое командование не уделяло большого внимания развитию самоходной артиллерии для сопровождения пехоты и танков.

Согласно опубликованному в 1942 г. изданию «Боевые бронированные машины фашистской Германии» самоходная артиллерия немецкой армии классифицировалась: «по калибру орудия - на легкую с калибром орудия до 47мм включительно, среднюю - с калибром орудия 75 мм и тяжелую - с калибром орудия до 150 мм включительно; по предназначению - на артиллерию сопровождения пехоты и танков, противотанковую артиллерию, штурмовую артиллерию и зенитные 20-мм пушки».

Наибольший интерес у наших специалистов вызывали, как нетрудно догадаться, именно штурмовые орудия, которые характеризовались следующим образом:

«Штурмовое орудие - это кругом забронированная самоходная артиллерийская установка на шасси легкого или среднего танка. Толщина брони: лобовой 40 - 50мм, бортовой 30 - 40мм, кормовой 20 - 30мм, крыши и дна 10- 15мм… Штурмовое орудие имеет настильную траекторию и небольшую дальность стрельбы; оно предназначено для ведения огня только прямой наводкой. Штурмовые орудия по вооружению, подвижности и броневой защите скорее относятся к типу танков, в отличие от которых имеют ограниченный угол поворота орудия, допускающий ведение огня только с места в направлении движения, сильную броню лба корпуса и башни и более слабую бортовую и кормовую броню. Штурмовые орудия в соответствии с их тактико-техническими данными используются для сопровождения пехоты и подавления средств огневого противодействия», - значилось в вышеуказанном издании.

Немецкое штурмовое орудие StuG III Ausf С. 1941 г.

Захваченную в ходе июльских 1941 г. боев САУ испытали как обстрелом, так и на проходимость, причем испытания показали, что: «по подвижности и проходимости указанное штурмовое орудие («artsturm») мало отличается от среднего танка Т-3, шасси которого использовано при его создании. Лишь максимальная скорость ограничена на уровне 45-50 клм/час (танк имеет 70клм/час), но малы габаритные размеры, которые положительо сказываются как на замет-ности машины, так и на ее проходимости в зарослях…» В плане броневой защиты испытания показали, что «лобовая броня толщиной 55 мм неуязвима для бронебойных пуль и снарядов калибра 37-мм и 45-мм. 76-мм пушка может поразить указанный артштурм бронебойным снарядом на дальности не свыше 600-800м… Лобовая броня штурмового орудия имеет высокую сопротивляемость для большинства противотанковых средств на средней и большой дальности.

Бортовая броня по качеству немного хуже, чем броня танка «даймлер-бенц» Т-ЗГ, испытанного в 1940г., получше брони танка «крупп» Т-4, испытанного 17/1Vс.г.

Легкий 47-мм истребитель танков PanzerJager 1.1941 г.

Обстрел бортов из 45-мм пушки показал, что броня толщиной 32 мм легко пробивается бронеб. снарядом типа Б-240 с дальности до 400м при курсовом угле до 70град… 12,7-мм и 14-мм противотанковое ружье и крупнокалиб. пулемет не пробивает борт, броню среднего танка с любой дальности…»

В составе вражеской противотанковой артиллерии отечественные специалисты отметили легкую 47-мм противотанковую пушку на шасси легкого танка PzKpfw I, поврежденный образец которой был захвачен в летних боях 1941 г. и уже к сентябрю прошел испытания. Хоть пробивная способность 47-мм чехословацкой пушки признана недостаточной, начальник 4-го управления НКТП С.А. Гинзбург высоко оценил указанное решение: «эта самоходная установка являет хороший образец модернизации устаревшего легкого танка, боевая эффективность которого не отвечает требованиям современного боя… При отгрузке новых 57-мм противотанковых пушек данное решение можно взять за основу при проведении модернизации устаревших танков типа Т-26».

Пехотное 150-мм самоходное орудие поддержки на шасси танка PzRpfw 1.1941 г.

Последний образец полевых САУ, с которыми немцы вторглись на территорию СССР и знакомство с которыми вызвало, главным образом, только негативные оценки, было 150-мм пехотное орудие на шасси учебного легкого танка PzKpfw I. Это было вполне естественно, так как машина была архаичной по большинству показателей.

Во-первых, орудие в ней перевозилось с неснятыми колесами и щитом, и потому установка имела большие габариты и вес. Слабый двигатель и малый ресурс ходовой части не позволяли в полной мере реализовать ходовые качества базового танка, а малый перевозимый боекомплект не позволял ему полноценно использоваться без подготовки огневой позиции.

Несмотря на то, что кроме рассмотренных в данной главе немецкая сухопутная армия успешно использовала и некоторые другие самоходно-артиллерийские установки, их участие в боях лета и осени 1941 г. представителями командования РККА замечено не было.

Вполне естественно, что все предприятия оборонной промышленности были озабочены тем, чтобы дать фронту как можно больше вооружения и максимально дешево. Понятно, что добиться всех этих требований одновременно в одном образце было невозможно. Приходилось искать «золотую середину». И главной задачей, поставленной руководством наркоматов перед конструкторско-технологическими службами предприятий, было всемерное увеличение выпуска готовой продукции. Ведь сообщения с фронта, из действующей армии живописали неудержимый ход немецких «танковых клиньев», больших лавин немецких танков, поддержанных армадами самолетов. Нужно ли удивляться, что самое пристальное внимание руководства НКТП и НКВ уделялось именно вопросам создания и массового производства новых танков, противотанковых и зенитных средств.

Причем из-за высочайшей подвижности немецких танковых соединений для ликвидации их возможных прорывов требовалось иметь не просто противотанковую и зенитную артиллерию, но по мобильности сравнимую с танками - артиллерию на самоходном шасси.

Вполне понятно, что в то время, когда каждый танк был на вес золота, их шасси не могло рассматриваться в качестве базы для ходовых частей самоходной артиллерии. Приходилось «изобретать велосипед».

Уже 1 июля 1941 года народный комиссар вооружения Д.Ф. Устинов подписал приказ следующего содержания: «Ввиду острой необходимости противотанковых и зенитных самоходных артсредств и ввиду отсутствия специальной базы для них приказываю:

1. Заводу № 4 разработать и изготовить 37-мм зенитную пушку на самоходном \uaccu;

2. Заводу № 8 разработать и изготовить 85-мм зенитную и противотанковую пушки на самоходном шасси;

3. Заводу № 92разработать и изготовить 57-мм противотанковую пушку на самоходном шасси.

При проектировании установок ориентироваться на широко освоенные промышленностью и применяемые в артиллерии грузовые автомашины повышенной проходимости или гусеничные тракторы. Противотанковые орудия должны иметь к тому же забронированную кабину…

Проекты самоходных установок должны быть представлены на рассмотрение не позже 15 июля 1941 года…»

Самоходные противотанковые

В соответствии с этим приказом 4 июля 1941 г. на заводе № 92 была создана специальная конструкторская группа под руководством П.Ф. Муравьева. А уже через пять дней в отделе Главного конструктора завода № 92 В. Г. Грабина в ходе обсуждения иных вопросов рассматривался и такой:

«III. Установка 57-мм противотанковой пушки в 73 кал. (ЗИС-2) на самоходном шасси, докл. Муравьев:

3.1. СУ-2-1 -57-мм пушка на шасси артиллерийского гусеничного трактора «Комсомолец»;

3.2. СУ-2-2 - 57-мм пушка на шасси*быстрох. артиллерийского гусеничного трактора СТЗ-5;

3.3. С У-2-3 - 5 7-мм пушка в грузовом автомобиле повышенной проходимости ЗИС или ГАЗ».

Трудно сказать, чем окончилось указанное совещание, но в конце июля из ворот завода вышли на испытания две самоходки: ЗИС-30 и ЗИС-31. Первая представляла собой вращающуюся часть 57-мм противотанковой пушки ЗИС-2, установленную на арттягаче Т-20 «Комсомолец», а вторая - ту же пушку ЗИС-2, но на трехосном грузовике ГАЗ-AAA со специально забронированной кабиной.

Главной особенностью ЗИС-30 было то, что для монтажа орудия над двигателем он покрывался П-образным «седлом», служащим одновременно как для установки вра щающейся части ЗИС-2, так и для усиления крыши МТО.

Опытный образец 57-мм самоходного орудия ПТО ЗИС-30. 1941 г.

Сравнительные испытания этих машин, проведенные в июле-августе, показали, что ЗИС-31 при стрельбе более устойчива и обладает несколько лучшей кучностью по сравнению с ЗИС-30. Однако вследствие того, что ЗИС-31 была значительно перегружена, ее проходимость оказалась ниже, чем у ЗИС-30, а также из-за острого недостатка трехосных грузовиков ГАЗ-AAA и ЗИС-6 в армии предпочтение было отдано последней.

Видимо, в то же время изготовленный образец ЗИС-30 испытали на проходимость и предъявили пред очи госкомиссии под председательством маршала Г.И. Кулика. Понятно, что пробег машины по сильнопересеченной местности прошел с большим трудом. Перегруженный двигатель трактора «Комсомолец» перегревался, при прохождении косогора машина завалилась на бок… Не мудрено, что отзыв председателя комиссии о такой САУ был далеко не восторженным. Многие цетераны завода № 92 так пересказывают его слова: «ЗИС-30, конечно, машина слабая, но ничего другого больше нет, а фронт ждет! Рекомендуем!»

57-мм самоходное орудие ПТО ЗИС-30 на позиции. Зима 1941-1942 гг.

И вскоре о своей заинтересованности данным изделием высказался и высший военный руководящий орган воюющей страны. Согласно приказу наркома вооружений Д.Ф. Устинова завод № 92 должен был начать серийное производство ЗИС-30 с 1 сентября 1941 г., и завод был готов к этому… Трудности возникли там, где их никто не ждал. Выяснилось, что завод № 37 в Москве, единственный производитель тягачей «Комсомолец», в августе прекратил их серийное производство и целиком переключился на выпуск танков Т-60. Поэтому для изготовления ЗИС-30 специальной группе НКСМ пришлось изымать «Комсомольцы» даже из воинских частей и заниматься их ремонтом перед отправкой на завод, так как большинство из найденных были неисправны. В результате этих проволочек серийное производство самоходок фактически началось только с 21 сентября.

Всего до 15 октября 1941 г. заводом было изготовлено 101 машина ЗИС-30 с 57-мм пушкой ЗИС-2 (с учетом первой опытной машины) и одна ЗИС-30 с 45-мм противотанковой пушкой большой мощности (к сожалению, не вполне понятно, какая именно 45-мм пушка была на нем установлена). Дальнейшее производство машин сдерживалось отсутствием тягачей «Комсомолец».

Опытный образец 57-мм самоходного орудия ПТО ЗИС-41.1941 г.

Чтобы как-то выйти из этого положения, группа Муравьева по своей инициативе в начале октября спроектировала самоходку ЗИС-41. Она представляла собой вращающуюся часть пушки ЗИС-2, установленную на специально забронированный полугусеничный вездеход ЗИС-22 (последний серийно выпускался автозаводом ЗИС в Москве). Испытанная в ноябре 1941 г. ЗИС-41 показала хорошие результаты. Однако к этому времени стало понятно, что пушка ЗИС-2 недолго просуществует на фронте. Не хватало боеприпасов (боеприпасный завод уехал в эвакуацию и еще не начал свою работу), завод № 221 «Баррикады» был загружен большой программой выпуска 76,2-мм дивизионных пушек Ф-22УСВ, а в одиночку завод № 92 не справлялся с выпуском 57-мм стволов большого удлинения. Проблемы с 57-мм пушкой ЗИС-2 наложились и на проблемы шасси. Артиллерийских тягачей Т-20 «Комсомолец» в на личии больше не было, к тому же московский автозавод ЗИС был эвакуирован и не мог вести выпуск вездеходов ЗИС-22. Поэтому в конце ноября 1941 г. все работы по ЗИС-30 и ЗИС-41 свернули.

Подбитая под Клином 57-мм САУ ЗИС-30. Осень 1941 г.

Последние упоминания о ЗИС-30 относятся к ранней весне 1942 г. Группа Муравьева оснастила находившуюся на заводе первую опытную машину ЗИС-30 76-мм пушкой ЗИС-3 (это орудие было поставлено на серийное производство в конце декабря 1941 г. взамен 57-мм-пушки ЗИС-2). Однако результаты испытаний были признаны неудачными, и дальше заводского опробования этого образца дело не пошло. В марте был изготовлен деревянный макет аналогичной САУ на шасси танка Т-60, но даже невооруженным глазом было видно, что САУ получается со слишком высокой линией огня; больший динамический ход подвески обуславливал большее раскачивание на ходу. Поэтому опытный образец машины не изготавливали.

Самоходки ЗИС-30 начали поступать в войска в конце сентября 1941 г. Поскольку штатов самоходных частей не было, все они шли на укомплектование батарей ПТО в танковые бригады Западного и Юго-Западного фронтов. Всего ими было укомплектовано около 20 танковых бригад. В документах того времени довольно сложно отличить машину ЗИС-30 от буксируемой 57-мм пушки ЗИС-2. Дело в том, что заводской индекс ЗИС-30 не был известен в войсках, и поэтому в военных сводках все орудия ЗИС-2 и САУ ЗИС-30 проходили как «57-мм пушки ПТО». Лишь в отдельных документах есть упоминания о «самоходных 57-мм пушках ПТО» или «57-мм пушках на тракторном лафете».

Они имели массу недостатков. Прыгали при стрельбе, сбивая наводку, обладали недостаточной проходимостью, плохим балансом. Но в первых же боях ЗИС-30 показали себя очень хорошо. Так, уже 1 октября на пленуме артиллерийского комитета Главного артиллерийского управления (ГАУ) под председательством Э.А. Сателя было доложено «об успешном боевом применении машин ЗИС-30». Однако при более длительной эксплуатации техническое несовершенство машин давало о себе знать. Так, к 15 апреля 1942 г. в арткоме ГАУ накопилось большое число нелестных отзывов из войсковых частей на 57-мм противотанковые пушки, ЗИС-2 и ЗИС-30. В отношении последней, в частности, было сказано следующее: «Машина неустойчива, ходовая часть перегружена, особенно задние тележки, мал запас хода и возимый боекомплект, велики габариты, слаба защищенность моторной группы, не обеспечена связь расчета с водителем. Стрельба часто ведется с поднятыми сошниками, так как нет времени на развертывание, при этом наблюдались случаи опрокидывания машин». Тем не менее при всех отмеченных недостатках ЗИС-30 воевали и успешно боролись с вражескими танками под Москвой.

К лету 1942 г. ЗИС-30 практически не осталось в войсках. Часть из них была лотеряна в боях, а часть вышла из строя по причине поломок.

Зенитные 25-мм автоматы 72К в кузовах грузовых автомобилей ГАЗ. 1942 г.

Необходимость зенитных САУ в начале войны была очевидна, и, как уже говорилось выше, 1 июля 1941 г. Д.Ф. Устинов в приказе о создании первых САУ военной поры отметил особые задания заводам № 4 и № 8 по разработке 37-мм и 85-мм артсистем на автомобильном или тракторном шасси.

Прототип 85-мм самоходной зенитной пушки был разработан в кратчайший срок, в конце июля изготовлен и в первых числах августа проходил испытания под Москвой. Он был столь же незатейлив и прост, как и ЗИС-30. При его создании сотрудники техуправления ГАУ и КБ завода № 8 сконструировали для артиллерийского тягача «Ворошило-вец» боевую платформу с откидными бортами по типу платформы зенитной САУ на ЯГ-10 и разместили ее вместо кузова. Конструкция платформы позволяла размещать в нем 76-мм или 85-мм зенитную пушку, одну машину планировалось отдать под прибор управления артиллерийским зенитным огнем (ПУАЗО).

Зенитная 25-мм самоходная пушка. Волховский фронт, 1943 г.

Несмотря на то, что испытания закончились успешно, выпуск данной САУ организован не был, поскольку армия испытывала острейший недостаток гусеничных тягачей большой грузоподъемности, равно как не был налажен массовый выпуск ПУАЗО для 85-мм зенитных орудий.

Больше повезло самоходным зенитным автоматам. Уже в июле прошли испытания 37-мм зенитного автомата 61К в кузове фузовика ГАЗ-AAA. Их итоги показали, что «ведение огня при небольших углах возвышения или поперек движения автомобиля раскачивает кузов, сбивая наводку. Большой вес зенитной пушки ухудшает проходимость машины и приводит к необходимости ограничения возимого боезапаса…». Рекомендовалось продолжить испытания данной зенитной установки на шасси грузового автомобиля ЗИС-6 или ЗИС-22. Но эти автомашины относились, как говорится, к «остродефицитной продукции», и потому самоходный зенитный автомат мог совершенно не увидеть свет в 1941 г.

Трудно сказать, кому пришла в голову светлая мысль провести подобные испытания с 25-мм автоматом в кузове ГАЗ-ММ, но они закончились успешно. Более того, поскольку отгрузка армии 25-мм зенитных пушек обр. 1940 г. 72К сдерживалась отсутствием зенитной повозки, выпускать которую было негде и некому, то размещение орудия в кузове ГАЗ-ММ одним ударом убивало двух зайцев. Давало и повозку и тягач для зенитного автомата в одном лице. Уже в начале июля в Коломне было организовано производство боевых платформ и их монтаж в кузове автомобиле.

Всего до декабря 1941 г. Красная Армия получила около 200 шт. таких эрзац-зенитных САУ, выпуск которых был прерван эвакуацией Коломенского паровозостроительного завода. Но конструкция боевой машины была сочтена удачной, и потому их выпуск был организован также в Ленинграде и осажденном Севастополе, под управлением начальников артуправления фронтов. Так, например, при обороне Севастополя в начале 1942 г. была изготовлена одна батарея подобных САУ в кузовах грузовых автомобилей, куда пошли 2 зенитных автомата калибра 37 мм, один калибра 25 мм, снятые с поврежденных кораблей, и 3 полуавтоматических 45-мм пушки 21 К. При этом конструкция платформы была идентичной 25-мм самоходному автомату выпуска КПЗ.

Чуть ранее при обороне Одессы воевали две 45-мм полуавтоматические наземно-зенитные пушки 21 К, установленные на гусеничном тракторе Т-20 «Комсомолец», и велись работы по установке 76-мм зенитного орудия обр. 1931 г. на шасси трактора ЧТЗ.

Уже говорилось, что проектирование 57-мм танковой пушки большой мощности для Т-34 прошло перед самой войной. Поскольку танковый вариант 57-мм ЗИС-4 отличался от 76,2-мм танковой пушки обр. 1940 г. (Ф-34) только трубой ствола с затвором, то изготовление опытного образца и организация производства проблем не составила. Ввиду крайней необходимости в противотанковых пушках, способных вести борьбу со средними и тяжелыми немецкими танками на средней и большой дистанции, ЗИС-4 была спешно принята на вооружение и в июле 1941 г. поставлена в валовое производство на заводе № 92.

Подбитый танк Т-34, вооруженный 57-мм пушкой ЗИС-4.1941 г.

Серийное производство ЗИС-2 и ЗИС-4 велось с 1 августа до 1 декабря 1941 г., когда ввиду трудностей производственного характера, загруженности завода «Баррикады» и недостатка боеприпасов производство 57-мм артсистем было остановлено, а задел по ним законсервирован.

Сегодня трудно однозначно оценить выпуск истребителей Т-34-57. В 1941 г. НКВ отчитался о сдаче 100 шт. орудий ЗИС-4, причем 30 шт. до начала эвакуации завода № 183. Бесспорно, что в сентябре 11 шт. 57-мм пушек было передано на завод № 183, а 42 орудия этого типа 20 декабря 1941 г. были возвращены с завода № 112 на завод № 92. Пока известен лишь один достоверный факт при менения на фронте танковой бригады, в составе которой были танки Т-34-57, Все остальные предположения о действии таких танков могут быть объяснены наличием в бригадах САУ ЗИС-30, так как бесспорных доказательств наличия в Т-34 57-мм орудий пока нет.

Тот же танк Т-34, что и на предыдущем снимке.

Зенитные танки Т-50 и Т-34 с башнями Савина к 1 сентября 1941 г. были близки к готовности. В частности, башня для Т-50 была готова и даже установлена на танк, монтажу же башни на Т-34 мешало отсутствие необходимого электрооборудования и, в частности, двигателей постоянного тока нужной мощности. Но даже их наличие вряд ли чем-то убыстрило бы работы в данном направлении. Дело в том, что завод № 4 НКВ к эвакуации из Ленинграда так и не подал группе Савина ни 25-мм, ни 37-мм зенитного автомата с измененной системой питания. Поэтому перед эвакуацией башня с танка Т-50 была демонтирована, а сам танк, укомплектованный серийной башней, отправлен на фронт. Зенитная же башня Савина для Т-34 была вывезена в Свердловск.

Испытания 107-мм пушки ЗИС-6 в башне танка КВ-2.1941 г.

С началом войны ввиду отказа от выпуска танка КВ-3 вновь был поднят вопрос о продолжении работ по созданию артиллерийских танков на шасси танка КВ. Так, уже в августе 1941 г. главный конструктор завода № 92 В.Г. Гра-бин выходил на ГКО с письмом, в котором говорилось: «Поскольку разработка 107-мм танковой пушки подходит к концу, прошу вашего распоряжения о перевооружении имеющихся гаубичных танков KB 107-мм пушкой, имеющей лучшие боевые показатели… ОГК завода № 92 начата разработка строенной установки указанной 107-мм пушки с 45-мм пушкой обр 34 и пулеметом позволит наилучшим способом расходовать дорогостоящие снаряды корпусной пушки… Жду ваших указаний». Но указаний не последовало, так как практически все КВ-2 были потеряны в боях лета-осени 1941 г., выпуск 107-мм пушек М-60 был прекращен ввиду частичного разрушения и эвакуации завода, производство 107-мм снарядов свернуто в пользу увеличения выпуска 76-мм, 85-мм и 122-мм пушек и гаубиц и боеприпасов к ним. Поэтому общий выпуск 107-мм танковых пушек ЗИС-6 на заводе № 92 ограничился 6 шт. (одно орудие было в начале 1942 г. установлено в ЗИС-6А) и более не возобновлялся.

Эталонный образец артиллерийского танка КВ-9. 1940 г.

Вообще в планах Бронетанкового управления на 1941 г. предпочтительнее выглядел артиллерийский танк KB-122, вооруженный штурмовым орудием с баллистикой гаубицы М-30 в штатной башне танка KB, работа над которым уже началась в 1940-м на Л КЗ. Однако до начала войны эти работы имели весьма низкий приоритет. Лишь осенью 1941 г., после решения о прекращении работ над КВ-3, данный танк вновь засиял на небосводе НКТП.

1 октября артиллерийское КБ Кировского завода в количестве 30 человек во главе с Л.И. Горлицким было эвакуировано в Свердловск, где они вошли в артиллерийское КБ Уралмашзавода. Спустя три дня по прибытии они начали проработку более мощного вооружения танка КВ.

В ноябре 1941 г. конструкторы А.В. Усенко, Н.В. Курин и В.Е. Сидоренко защитили проект 122-мм танковой пушки с баллистикой гаубицы обр. 1938 г. После доводочных работ опытная партия в 10 шт. орудий, получивших индекс У-11, весной 1942 г. была изготовлена на заводе № 9.

Но оказалось, что в штатную башню КВ-1, равно как и Т-34, установить орудие затруднительно. Поэтому специально для него Челябинским Кировским заводом была отлита башня с измененной лобовой деталью и новой маской. Предполагалось, что танк с новым вооружением, получивший индекс КВ-9, займет в войсках место снятого с вооружения артиллерийского танка КВ-2 и будет активно использоваться «для борьбы со скоплениями живой силы, средними и тяжелыми танками, а также укреплениями противника».

В феврале 1942 г. КВ-9 прошел испытания обкаткой и стрельбой, причем 122-мм гаубица выдержала их удовлетворительно, но вес танка при этом вырос более чем на 500 кг. Даже столь «несерьезный» перегруз был признан неприемлемым, так как качество изготовления трансмиссии KB к тому времени упало донельзя и увеличение массы танка даже на полтонны могло вызвать катастрофический результат. Работы над КВ-9 были прекращены.

5.5. Вторая молодость старых танков

Сегодня многие любители истории бронетанковых войск недоумевают, почему фашистская Германия рачительно использовала свои небогатые запасы танковых шасси, превращая даже малосерийные легкие и трофейные машины в САУ, тогда как СССР, обладавший тысячами слабых и устаревших морально и физически танков Т-26 и БТ «не почесался» переделать их в более мощные САУ, пригодные для борьбы со всеми немецкими танками?

Ответ на сей вопрос и сложен, и прост. Сложен потому, что рассуждающие таким образом отличаются, как правило, абсолютизацией своего собственного я. Они чаще всего лучше других знают, как надо было поступить когда-то тому или иному ответственному лицу, но при этом совершенно незнакомы с положением дел, что сложилось в рассматриваемое время, и совершенные профаны в конкретике.

Дело в том, что такие планы имелись, но по целому ряду обстоятельств не были реализованы. Так, в течение 1940-1941 гг. КБ завода № 174 не менее пяти раз рассматривало вопросы использования устаревших шасси в ходе капитальной модернизации танков Т-26. Предлагалось применять их для создания «спецтранспортеров», бронированных заправочных машин, санитарных машин, ремонтных летучек и всевозможных самоходно-артиллерийских систем. Некоторые из них были доведены до уровня рабочих чертежей и предполагались к реализации во втором полугодии 1941 г. или же в 1942 г. Другие же остались в эскизах и расчетах, чаще всего так и не опробованных на практике. Просто не успели. В 1940-1941 гг. нужны были танки для укомплектования 30 мехкорпусов. Можно и нужно было переделывать устаревшие танки, но лишь после того, когда в мехкор-пуса на их место начали бы приходить новые, а ждать этого можно было только со второго полугодия 1942 г.

Одним из интересных проектов таких САУ, рассмотренных весной 1941 г. и получивших удовлетворительную оценку, была «легкая самоходная полковая пушка», которая, по замыслу проектировщиков, должна была служить для огневой поддержки подразделений моторизованной пехоты при ведении боев по ликвидации очагов сопротивления. К сожалению, изображений проекта не сохранилось, но, судя по описанию, САУ должна была быть подобной немецким «Мардерам» на шасси PzKpfw II, иметь вооружение из 76,2-мм горной пушки обр. 1938 или танковой пушки КТ обр. 1927/32 гг., нести частичное противопульное бронирование толщиной 10-12 мм и экипаж 3 человека. Сегодня нет ясности, какова была судьба этого проекта, так как в числе одобренных к реализации в ходе обсуждения 1 апреля 1941 г. он не значится. Тем не менее подобная машина все-таки увидела свет в 1941 г. И мало того - тогда же пошла в бой.

Начало ее рождения приходится на июль 1941 г., когда в Ленинграде началось формирование Ленинградской армии народного ополчения (ЛАНО). Для вооружения армии изыскивались все возможные резервы. Так, стрелковое и артиллерийское вооружение выбиралось из всех возможных закромов, к которым в первую голову относились имеющиеся заводы боевой и транспортной техники. Точнее - то, что осталось на их территориях после эвакуации в глубь страны. Военный совет обороны Ленинграда постановил, чтобы все оружие, что подлежало восстановлению, в кратчайший срок было отремонтировано и передано для оснащения ЛАНО.

Изготовление СУ-26 на заводе подъемно-транспортного оборудования. 1941 г.

В этих условиях конструкторская группа завода Подъемно-транспортных сооружений имени Кирова (в которую вошли инженеры пяти ленинградских оборонных предприятий, по каким-то причинам не успевшие эвакуироваться из города) пыталась вернуть фронту восемь неисправных химических танков ХТ-26, XT-130 и XT-133, что остались в Ленинграде еще со времен советско-финской войны и были привезены на завод. Вполне понятно, что сначала проводились лишь ремонтные работы, призванные восстановить функционирование МТО, но вскоре их ремонт был отставлен в*пользу модернизации.

Почему? Скорее всего, это было связано с недостатком компрессорных станций для заправки баллонов с воздухом, что сводило на нет боевые возможности танка в качестве подвижного средства усиления пехоты.

Монтаж вооружения в СУ-26. 1941 г.

Вопрос перевооружения бывших «химических» танков в ходе их ремонта оказался не таким простым, как то может показаться на первый взгляд. Конечно, установка в башнях XT-130 45-мм танковых пушек обр. 1932 г. не вызвала бы особых проблем. Пушки имелись, в частности, на «Большевике», но в тот момент Ленинградский фронт испытывал острый дефицит 45-мм осколочных фанат и взрывателей к ним. Запасенного количества с трудом хватало на две-три недели боев для вооружения всего арсенала 45-мм батальонных орудий, а также уже имеющихся танков Т-26 и БТ Распоряжением начальника Управления Артснабжения (УАС) Ленфронта начались работы по изучению вопроса переточки старых морских фанат калибра 47 мм для применения их в составе 45-мм высфела, а также организации выпуска на заводе им. Лепсе 45-мм гранат из ковкого и серого чугуна. Правда, с бронебойными снарядами положение было немного лучше, но чего стоит танк, не имеющий осколочных боеприпасов, и где были гарантии, что изыскания в направлении собственного выпуска суррогатных осколочных боеприпасов увенчаются успехом?

Примерно 5 августа 1941 г. Военный совет Ленинградского фронта рассмотрел предложение инженеров завода № 174 и подъемно-транспортных сооружений о создании танка Т-26 с вооружением в виде 76-мм полковой пушки. Это предложение пришлось по душе, так как на Кировском заводе уже велся ремонт и планировалось возобновление выпуска 76-мм полковых пушек обр. 1927 г., запасы боеприпасов (главным образом - шрапнели) к которым имелись еще с Первой мировой войны. Эффективность же орудия калибра 76,2-мм по живой силе была не в пример больше, чем у 45-мм пушки. Очевидно, что решение было принято положительное, так как 11 августа 1941 г. эскизный проект танка был рассмотрен на заседании Военного совета фронта, а 24 августа состоялись испытания двух образцов этой боевой машины.

Строго говоря, «танк», поданный на испытания, фактически являлся САУ поддержки, в котором орудие за щитом открыто установлено на боевой платформе. Тем не менее в отчетности фронта машина шла, как «танк Т-26-76».

Во время его сборки серийный «химический» или «линейный» Т-26 (а всего было модернизировано 8 танков ХТ-130/ХТ-133, по крайней мере, четыре «двухбашенных» Т-26 и несколько машин с разрушенной башней) сначала подвергался разбронировке. При этом с него демонтировались башня, подбашенная коробка и практически все внутреннее оборудование боевого отделения. На отремонтированном и препарированном подобным образом облегченном шасси устанавливалась «палуба» из рифленой «щитовой стали» высокой твердости, подкрепленная по оси танка коробчатой балкой. Почти по центру «палубы» ставилась автомобильная артиллерийская тумба, выполненная по типу артиллерийской установки СУ-1-12 на шасси «Мореланд». В 1999 г. озвучивалась версия, что эта САУ была изготовлена только благодаря найденным на складах Завода подъемно-транспортных сооружений нескольким полуразобранным. СУ-1-12, что поступили на утилизацию, тумбовые установки которых использовались не то в качестве прототипа для серии, не то для изготовления всей серии.

СУ-26 в бою. 1943 г.

Согласно описанию машины внутри боевого отделения танка располагался снарядный погреб на 50 выстрелов, для доступа к которому в «палубе» прорезались два люка, закрываемых откидными крышками на петлях. Также известно, что для 8 машин было подготовлено «глубокое щитовое закрытие», а для пяти - легкое. Но чем отличались данные варианты закрытия, автор сведений не имеет.

Автор не имеет сведений об итогах испытаний прототипа, однако уже через два дня после пробега, 26 августа, директору Завода подъемно-транспортных сооружений Мойкину поступило постановление Совета Обороны об изготовлении 12 машин, названных теперь «самоходными установками», со сроком сдачи их 10 сентября. Однако, поскольку ходовая часть и механизмы поступивших Т-26 требовали подчас большого ремонта в условиях недостатка сырья, материалов, оборудования и кадров, завод не уложился в отведенные сроки и лишь 21 сентября смог сдать шесть машин, а еще за восемь отчитался лишь в 1942 г.

Машины производились под индексом Т-26-76 или Т-26-СУ, в 1942 г. были переименованы в СУ-26, или СУ-76, а к лету - в СУ-76П. Они поступали на оснащение танковых бригад Ленинградского фронта, в частности в 124-ю, 125-ю и 220-ю, где находились в эксплуатации до начала 1944 г.

И здесь, уже «под занавес» нашей истории, всплывает одна нестыковка, проясняющая еще один забытый момент. От глаз внимательного читателя, несомненно, не ускользнул тот факт, что согласно постановлению Совета Обороны предполагалось изготовить 12 самоходных установок Т-26-СУ (СУ-76П) и именно дюжина указанных САУ отбыла на фронт. Но в «Отчете отдела оборонной промышленности ГК ВКП(б) «О производстве боевой техники и боеприпасов в Ленинграде за 1942 г.» значится 14 машин СУ-26, отгруженных фронту до конца 1942 г. Где ошибка?

Анализ документов позволяет открыть и это белое пятно и ликвидировать нестыковки в документах. 15 октября 1941 г. в распоряжении 124-й тбр. Ленфронта имелось «2 37-мм пушки на шасси Т-26», а 12 января туда же прибыли «J 76-мм орудия на самоходных установках Т-26». Во время атаки 20 февраля 1942 г. немецких позиций под Виняголо-во было «подбито и сгорело 2 самоходных установки на шасси Т-26 с 76-мм и 37-мм пушками». И наконец, в письме нач. УАС Ленфронта встречаем следующее: «Изгот. 76-мм полк, на шасси Т-26 заканчивается. Образованный задел шасси обратить на выпуск 37-мм зен. авт. Бригинт. Волков. 1/Х-41 г.» Все это позволяет утверждать, что вместе с 12-ю 76-мм самоходными полковыми пушками под маркой СУ-26 скрываются также две 37-мм самоходные зенитные пушки, изготовленные на Заводе подъемно-транспортных сооружений имени Кирова.

Тактико-технические характеристики первых САУ военного времени