"Склонение Секрет" - читать интересную книгу автора (Зингер Гали-Дана)

Секрет

я потом у других о таком читала знать бывает такое если люди пишут голова чужая совсем на блюде западает рот и не имет пищи и не имут сраму голого тела в себя oчки ушли и вельми белесы и не видно ими ни бельмеса ни мимо зрачки вместо точек подбородок исчез только имя осталось да усталость берёт бель-ами уже кличут уж и уши вянут и мочек нету зря восток на запад очес чарователь даром западло в острог не ворочен клетчатой рубахи да из кровати для свою мyку а могла б короче для своей мyки стоило ль стараться стариться стираться седеть старче надобно ль тебе а я б с тобой сидела недоумевала и не узнавала: то что было и?но – в инее и ярче то что было – в ярости потаённо-белой то что было чёрным – бельмами казалось что казалось дрожью – другим враждовало что казалось другом – дорого мне было что казалось было – как не бывало может я потом о таком у Фета где-то в стихах и встречала или ещё у какого поэта а сама кричала о том молчала это неправда это

* * *

Никто не хотел ложиться Никто не хотел и вставать Бел перстенёк был с ядом часовых и минутных стрел Никто не смотрел на стрелки как будто встали оне Надет был перстень с часами на одно из двух голых тел Я думала сяду рядом сейчас зачерпну из котла черепа третью ложку счастья из щавеля? На дне суповой тарелки большая пустая кровать Над ней – жавeлевы воды Никто не хотел всплывать Персть не шевелясь лежала и не желала встать Канотье истлевало на тате пока не сгорело дотла Надежда былая на перстень и стрелы его пополам делили белое поле как плотью – мадаполам И в шесть я надела платье и долго думала: жди и прошлой и будущей доли Но кто же хотел лжи и жить

* * *

так оно и бывает вконец заврались нельзя говорить и писать один пусть в сетях а другая в нетях пребывают по льду скользя вензеля выводя на стоячей воде полозья коньков везя по катку в том городе, что нигде две пары железок ли, железяк совру, как ни скажу водяному полозу или ужу подо льдом вольготно, не нужно лгать сиди в стекле – и Анзельм а у меня порвались колготки и не лёд, болотная гать так, персидские жалюзи зряшной ревности твой настил по-над небом неверных путей кто-то змея бумажного упустил в эту топь чернильных затей

* * *

сколько можно о правде теперь о другом есть ведь ещё секрет там под кустом чабреца сокрыт от слепоты землицей что крот коричневым творогом осколки бутылок пивных серебро пачки из-под сигарет ржавой железкой вспаханный грунт замок на грибницы грот сикль выпал ребром кто о неграбленном о добре в шёпоте общих утрат утра без четверти три в поте лица сотрёт в щепоти дышит чабрец хрусталик невинный в триста карат дoнца упрячет без век радужку клада гробницы зевок прозрачной ладонью прикрыв от зевак небес прозрачней стократ усталых сквозимою кровью червяк провидит его и без вех зелёный и жёлтый без часовых и золотой на словах трёх-четырёх человек

* * *

сперва любовь потом ея предмет а прежде бабушка и мама и вот теперь души моей собака но ты не покидай меня мой друг два года собираю я примет приданое из ветоши и хлама в дорогу года два как собираясь и спят живые с мёртвыми вокруг не успеваю тянется чулком червь дождевой из ящика полгода как будто это из носка резинка а то вдруг дырка и ищи другой успеть к успению наметивши мелком покуда не испортится погода хотя б к хвосту товарного состава дышать в последний угольной пургой бывает скажут пол помыть мельком взгляну в окно спешу спишу три слова прошло полсотни лет а я хотела кофе я помню два из них: не покида кого-то рвёт какао с молоком и я стою в детсадовской столовой потом стою у платяного шкафа мне нечего надеть и никогда а комната кривится за спиной и города меняет за стеной я помню что уже пришли за мной там в стране далёкой буду я тебе иной