"Война с "Миром"" - читать интересную книгу автора (Виндж Вернор)

Глава 6

После той ночи многое осталось без изменения: Вили продолжал, как и раньше, работать в саду. Даже несмотря на то, что гости оставили в подарок немало продуктов, им все равно приходилось работать, чтобы прокормить себя. (У Вили всегда был хороший аппетит — он ел больше остальных. Однако это мало помогало, он оставался таким же худым и болезненным на вид, как и раньше.) А утром и вечером Вили работал с машинами Нейсмита.

Оказалось, что призрак — одна из этих машин, старик называл ее Джилл. На самом деле это была программа, пропущенная через специальный процессор. Джилл напоминала настоящего человека и с помощью специального оборудования, смонтированного в стенах веранды, могла даже появляться в объемном виде. Она оказалась превосходным учителем, с бесконечным терпением и достаточной «человечностью», что Вили хотелось получить от нее похвалу. Час за часом она обучала его языку. Это напоминало устную игру в «Селесту». Всего за несколько недель Вили овладел письменным английским.

Одновременно Нейсмит начал учить его математике. Сначала парень с презрением относился к задачкам, он мог считать ничуть не медленнее Нейсмита. Однако очень скоро Вили обнаружил, что математика — это нечто куда более значительное, чем четыре основных арифметических действия. Были еще корни и трансцендентные функции; он мог изучать закономерности, которые управляли и «Селестой», и планетами. Машины Нейсмита показывали ему графическое изображение функций и как их можно преобразовывать.

Шло время, функции становились все более сложными и интересными. Однажды вечером Нейсмит, сидя у панели управления, заставил появиться на экране целую серию разноцветных прямоугольников разных размеров. Они смахивали на неровные бойницы в стенах крепости. Под первым рядом старик вывел второй, а за ним третий, причем каждый последующий напоминал первый, только в нем было больше мелких прямоугольников. Их высота колебалась между 1 и — 1.

— Ну, — сказал он, отворачиваясь от дисплея, — какова закономерность? Ты можешь показать мне три следующих ряда в серии?

В эту игру они играли уже несколько дней. Конечно, можно было спорить о том, что является действительным продолжением той или иной серии, и порой на вопрос можно было дать несколько ответов, но Вили поражало то, что часто он чувствовал некую правильность в одних ответах и неэстетическую пустоту — в других.

Он несколько секунд смотрел на экран. Это было сложнее, чем «Селеста», где требовалось решить задачу с вполне определенными условиями. М-мм. Площадь становилась меньше, высота не менялась, минимальная ширина прямоугольника уменьшалась вдвое в каждой новой линии.

Вили протянул руку к экрану и быстро начертил три серии ответов.

— Хорошо, — кивнул Нейсмит. — Думаю, ты мог бы изобразить еще несколько серий, пока прямоугольники не станут такими узкими, что их уже будет не вывести при помощи пальцев или даже курсора. А теперь посмотри сюда.

Нейсмит нарисовал другой ряд амбразур, явно выпадающий из предыдущей закономерности. Высоты их не были теперь ограничены 1 и —1.

— Построй мне теперь закономерность, как сумму или разность из тех функций, которые мы уже с тобой разбирали. Разложи ее по другим функциям.

Вили наморщил лоб, внимательно глядя на дисплей; это было сложнее, чем «угадать закономерность». А потом он вдруг увидел решение: утроенная первая функция минус учетверенная третья плюс…

Его ответ оказался правильным, но Вили недолго пришлось гордиться собой, так как после этого старик предложил ему такую задачку, что у него ушло немало минут, прежде чем он нашел правильный ответ.., пока Нейсмит не показал ему один маленький фокус под названием «ортогональное разложение». В нем использовалось одно замечательное свойство этих функций, «волны Уолша», как Нейсмит называл их. Новое знание слегка напомнило Вили то благоговение, которое он почувствовал, узнав о движущихся звездах. Научиться сразу отвечать на вопрос, находить мгновенно скрытые закономерности, на которые в противном случае у него ушло бы немало времени, было просто здорово.

Целую неделю Вили придумывал другие семейства ортогональных функций — и был ужасно разочарован, когда узнал, что почти все они известны специалистам вот уже лет двести. Теперь он был готов к книгам Нейсмита. Он зарылся в них, проскочив вступительные статьи, отчаянно пробиваясь вперед

— туда, где любые новые идеи превосходили все то, что удалось до сих пор сделать другим исследователям.

В мире за пределами дома, в полях и лесах, которые теперь совсем почти не занимали мыслей Вили, на смену лету постепенно пришла осень. Чтобы собрать урожай и заготовить припасы на зиму, приходилось теперь работать гораздо больше. Даже Нейсмит порывался внести свою лепту, хотя остальные изо всех сил старались оградить его от тяжелого физического труда.

От бобовых посадок на маленькой возвышенности Вили мог заглянуть за сосны. Лиственный лес изменил цвет и напоминал оранжево-красную ленту, брошенную на зелень елей и сосен. Побережье затянуло тучами; между ними, как всегда величественный, вздымался Ванденбергский Купол. Теперь Вили кое-что знал о нем и верил, что наступит день, когда его секрет раскроется. Нужно только задавать правильные вопросы — себе и Нейсмиту.

Дома, погрузившись в свой огромный мир, Вили сумел сдать первый экзамен на знание функционального анализа и занялся решением трех новых задач, поставленных перед ним учителем: электромагнетизм, конечная теория Галуа и стохастические процессы. Впереди у него есть цель, хотя (и это очень радовало парня) конца тому, что он должен узнать, не существует. У Нейсмита был проект, который он собирался передать ученику, если тот окажется достойным.

Теперь Вили знал, почему все так ценили Нейсмита, и понимал, какие необычные услуги он оказывает людям, живущим на их континенте. Нейсмит решал задачи. Старик почти каждый день говорил по телефону, иногда с местными жителями — вроде Мигеля Росаса из Санта-Инес, — но так же часто вел дела с теми, кто жил во Фримонте или вообще настолько далеко от их мест, что в то время, как у них, в Калифорнии, был еще день, там, куда он звонил, наступила уже ночь. Он разговаривал по-английски и по-испански, и на языках, которых Вили никогда прежде не слышал. Нейсмит разговаривал с людьми, которые не были ни джонками, ни англами, ни черными.

Вили уже понимал, что подобная связь — совсем не такое простое дело, как обычный местный звонок. Связь между городами, расположенными на побережье, осуществлялась легко — по кабелю и на любой частоте. Даже в случае более серьезных расстояний, как, например, от особняка Нейсмита до побережья, добиться видеосвязи было относительно несложно: когерентный излучатель, установленный на крыше, мог посылать инфракрасные и микроволновые сигналы в любом направлении. В ясные дни инфракрасный излучатель обеспечивал качество лишь немногим хуже, чем по кабелю (даже с учетом хитроумных приемов Нейсмита, чтобы скрыть их местоположение). Но разговаривать с теми, кто находился за пределами прямой видимости, за изгибом поверхности земли, через леса и реки, где не проложишь кабель, было куда более сложной задачей. Нейсмит использовал то, что он называл «короткие волны» (которые на самом деле имели длину от одного до десяти метров). Они не слишком подходили для высокоточной связи. Чтобы передавать видеоизображение — даже расплывчатую черно-белую картинку, — требовались невероятно сложные схемы кодирования и адаптация в реальном режиме времени к меняющимся условиям в верхних слоях атмосферы.

Нейсмит решал задачи, которые ставили перед ним Мастеровые. Часто у него уходили на это целые недели, но рано или поздно он что-нибудь придумывал. Во всяком случае, заказчики казались довольными. Хотя Вили до сих пор не очень ясно представлял себе, какая польза Нейсмиту от благодарности людей на другом конце света, вскоре он начал понимать, откуда берутся средства на содержание особняка и почему Нейсмит может позволить себе первоклассную аппаратуру для головидения.

Одну из полученных таким образом задач Нейсмит передал своему ученику. Если Вили добьется успеха, то они и в самом деле смогут получать изображение с разведывательных спутников Власти.

Однако на экранах появлялись не только люди.

Однажды вечером, вскоре после того, — как выпал первый снег, Вили, вернувшись домой из конюшни, застал Нейсмита за странным занятием: старик внимательно наблюдал за пустым участком земли. Каждые несколько секунд картинка дергалась и перемещалась, словно камеру держал пьяница. Парень присел рядом с учителем. В этот вечер желудок Вили болел больше, чем обычно, и раскачивающаяся перед глазами картинка не слишком способствовала улучшению его самочувствия — но любопытство удерживало Вили у экрана.

Неожиданно камера повернулась вверх и оказалась направленной сквозь сосновые деревья на дом, едва различимый в вечернем полумраке. Вили даже вскрикнул — на экране был особняк, в котором они жили.

Нейсмит с улыбкой отвернулся от экрана.

— Думаю, это олень. К югу от нашего дома.

Вили потребовалась целая секунда, чтобы сообразить: Нейсмит поясняет ему, где находится камера. Он попытался представить себе, как кто-то ловит оленя и устанавливает на нем камеру. Должно быть, Нейсмит заметил удивление парня.

— Одну секунду.

Старик порылся в ближайшем ящике стола и протянул Вили крошечный коричневый шарик.

— Вот камера вроде той, что находится на олене. Ее разрешающая способность достаточно велика, по крайней мере на уровне человеческого глаза. Кроме того, я могу изменить параметры так, что она будет «смотреть» в разных направлениях, даже если олень стоит неподвижно… Джилл, поверни ось камеры!

— Хорошо, Пол.

Картинка скользнула вверх, и они увидели свисающие ветки, а затем камера повернулась в другую сторону, показав мохнатую спину и часть уха.

Вили посмотрел на предмет, который Пол вложил в его руку. «Камера», теплая и немного липкая, была всего трех или четырех миллиметров в поперечнике и ничем не напоминала те громоздкие устройства с линзами, которые он видел на виллах джонков.

— Значит, вы просто прилепили ее к меху? — спросил Вили. Нейсмит покачал головой.

— Все обстоит еще проще. Зеленые из Норкросса присылают мне эти штуки целыми сотнями. Я разбрасываю их по лесу, по веткам и кустам, и они пристают к самым разным животным. Это обеспечивает нам дополнительную безопасность. Сейчас в горах намного спокойнее, чем раньше, хотя изредка по-прежнему встречаются бандиты.

— Угу, Если у Нейсмита есть оружие, соответствующее системе обнаружения, то особняк защищен куда лучше, чем любой замок в Лос-Анджелесе.

— Хорошо, если бы у нас были люди, чтобы вести наблюдение постоянно.

Нейсмит только улыбнулся, и Вили сразу подумал о Джилл — программа вполне способна успешно выполнять эти функции.

Больше часа Нейсмит показывал ученику разные сцены, снятые многочисленными камерами. Одна из них вела съемку с высоты птичьего полета

— видимо, камера прилипла к перьям какой-то птицы. Это давало примерно такой же вид, как тот, что открывался пилоту самолета или вертолета, принадлежащего Мирной Власти.

Наконец вернувшись в свою комнату, Вили долго сидел, глядя из чердачного окошка на засыпанные снегом деревья, сравнивая этот вид с тем, который еще несколько минут назад он, подобно Богу, мог наблюдать дюжинами других глаз. В конце концов парень встал, стараясь не обращать внимания на спазмы в желудке, которые заметно усилились в последние несколько недель, вынул всю свою одежду из шкафа и, разложив ее на кровати, тщательно обследовал каждый квадратный сантиметр глазами и пальцами. В швах своей любимой куртки и на рабочих штанах он нашел несколько крошечных коричневых шариков. Вили снял их; в бледном свете настольной лампы они выглядели совершенно безобидно.

Он положил камеры в ящик стола, а одежду снова развесил в шкафу.

Долгие минуты Вили лежал без сна, размышляя о месте и времени, о которых он старался никогда не думать. Что общего могли иметь лачуга в Глендоре с дворцом в горах? Ничего. Все. Там было ощущение безопасности. Там был дядя Сильвестр. Там он тоже учился — арифметике и чтению. До джонков, до нделанте — там был детский рай, время, утраченное навсегда.

Вили тихонько встал и снова прилепил камеры на свою одежду. Может быть, не навсегда утраченное.