"«ДОЖИВЕМ ДО ЯНВАРЯ»" - читать интересную книгу автора (СБОРНИК)Виктор Стрелков Новенький– Стой, стрелять буду! – услышал я за своей спиной хриплый, приглушённый голос. – Стою. – Не поворачиваясь, показал пустые руки. Вот это я попал! Откуда ты только здесь взялся? Никого же не было всю дорогу. Шёл по тропинке, проложенной по дну ущелья, по своим делам. Тут ты из кустов нарисовался, что не сотрёшь. – Не двигайся! Даже не дыши! – приказал голос и мне в спину ткнули чем-то твёрдым, похожим на пламегаситель автомата. – Но, я ничего… – Молчи! Знаю я ваше "ничего"… – сказал он мне с ненавистью и отдал приказ кому-то другому: – Обыщи эту сволочь. Не спеша сильные руки прощупали куртку и штаны. Потом, нажимая в спину тем же тупым предметом, заставили снять кроссовки. Когда убедились, что у меня действительно ничего такого не было, голос заворчал: – Может его в расход пустить? – Не здесь же. – Жаль… Повернись. – Обратились ко мне, сопроводив слова ударом приклада по рёбрам. Это стало последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. Я повернулся и увидел перед собой двух военных. Одетые в серо-зеленые маскировочные комбинезоны и лёгкие бронежилеты, они казались культуристами из спортзала. Военные спрятали свои лица под новейшие шлемы для ведения боя в условиях химической опасности. Знаки различия на форме отсутствовали, и потому для меня они стали – "старший" и "младший". – Чё уставился? – спросил "младший". – Ты, урод, пойдёшь с нами. – Командным голосом сказал "старший". – Любое движение не по приказу, и я стреляю. Понял? – Да. Но если… – Какие если? Ты, тварь, сейчас целовать мои ботинки будешь. Потому как я тебя сразу не убил. – В ущелье много камней, я могу… – они позволяли с ними разговаривать, значит, я им нужен живым. – Можешь? Чё ты можешь? – "младший" замахнулся своим автоматом. Я слегка дёрнулся, спровоцировав его. Он ударил, но в пустоту. Схватив одной рукой за его оружие, вторую я положил ему на плечо. Ведомый мной и весом своего тела "младший" направился прочь с тропинки. Сломанное запястье военного выпустило автомат, и я, перехватив оружие, повернулся к "старшему". Тот не ожидал такой прыти от меня. Шагнув к военному, я ударил прикладом под шлем. Бросив свой автомат на камни, "старший" судорожно попытался снять мешавшую дышать защиту. Сделав подсечку, поставил его на колени. Падая, он повредил ногу об острые камни. Сквозь шлем я услышал истошный крик. Оставлять их в живых не имеет смысла. Вот только исполнить это придётся тихо. Перекинув через голову ремень автомата, я зашёл "старшему" за спину. Щёлкнул третий позвонок, и мёртвое тело повисло у меня на руках. Я разжал пальцы, военный рухнул на тропинку, почему-то разбив защитное стекло на шлеме. Полной грудью вдохнул влажный воздух ущелья. В носу засвербело и обожгло лёгкие от насыщенного запаха краски с растворителем. Так, наверное, вонял жёлто-зелёный туман, что скрывал верхушки деревьев. Когда я откашлялся, от окружающей меня тишины в ушах зазвенело. В мёртвое место я попал. Пепельного цвета стволы деревьев, кислотный туман и выворачивающая наизнанку тишина. Наслаждаться свободой здесь не стоит. Сначала кроссовки надеть, потом посмотреть на второго военного. Тут же слева послышался шорох камней. – О. Лёгок на помине. – Произнёс я. Это "младший" дал о себе знать. Он вскарабкался на тропинку. Шлем, видимо, потерялся при полёте вниз. Коротко стриженные русые волосы, козлиная бородка с редкими усиками, окровавленные губы и стеклянные глаза. По моей спине пробежал холодок. Сколько раз встречал такой взгляд у людей, но все они уже были тогда мертвы. Этот военный двигался. И двигался ко мне. На его лице застыла зловещая ухмылка, и ни один мускул не дёрнулся от боли, когда, хрустя суставами, он протянул ко мне вывихнутую руку. "Надо и ему шею свернуть". – Сказал сам себе и чуть не упал. Что-то крепко держало меня за щиколотку. "Старший", лёжа на камнях, дотянулся до ноги и обхватил её руками. Не страх, паника сжала моё сердце, потому, не раздумывая, принялся долбить босой ногой по рукам ожившего трупа. "Младший" как раз доковылял к нам и взялся сломанным запястьем за моё плечо. На удачу, хватка "старшего" немного ослабла, и я смог выдернуть ногу. – Идём с нами… – прошипел военный, крепко держа мою куртку. – Ща, разбег возьму. – Расстёгивая молнию, сказал я. – Идём с нами… – вторил "старший", протягивая ко мне руку, так и не вставая с камней. Я рванулся, что было сил. Из рукавов выскользнул, но не рассчитал и упал на острые камни. "Старый" шустро заполз на меня и положил ладони мне на горло. Разбитое защитное стекло на шлеме позволило увидеть, как из его пустой левой глазницы вываливались белые личинки. – Идём с нами… – гортанным голосом хрипел он, сдавливая шею. Теряя сознание, я сомкнул замком свои ноги вокруг его рёбер и прижал к себе. Упершись локтём в камни, со второй попытки повалил "старшего" на спину. Оказавшись сверху, ударил по душившим меня рукам. Суставы мёртвого военного сломались, как сухие ветки, и освободили горло. – Идём с нами… – говорил, не останавливаясь, он, будто я только что не его руки сломал. – Вам надо! Вы и идите! – крикнул я, подобрав автомат, и побежал прочь. Порезанные о камни ступни кровоточили. Ноги немели и не слушались. Уже не помогал насытивший кровь адреналин. Перед глазами вставала красноватая пелена, а за спиной слышалось: – Идём с нами… Идём с нами… И я сильнее сжал оружие в руках, чтоб болью заглушить голоса. Они же напротив, громче зазвучали в моей голове. Решив больше не откладывать бой, проверил затвор и остановился. Взгляд заметил тот самый куст, из которого недавно вылезли военные. Недалеко же я смог от них убежать. Быстро восстановив дыхание и успокоив нервы, обернулся. Лицо "младшего", или то, что осталось от него, находилось в нескольких сантиметрах от моего носа. Я невольно вскрикнул, толкнув его в грудь. Военный отшатнулся, но не упал, тогда мой палец нажал на курок. Пули за секунды разметали на кусочки череп зомби. Вытерев рукой лицо, я увидел как "старший" плечом столкнул обезглавленное тело с тропы. – Идём с нами… – прохрипел он. Улыбаясь идущему на меня зомби, не спеша прицелился. Глухой щелчок бойка, развеял радостное чувство превосходства. В сердцах я швырнул бесполезное оружие в военного. Снова бежать? Бежать… Я повернулся и со всего маха налетел на ветку дерева, что склонилась над тропой. На мгновение всё вокруг провалилось во тьму. Когда открыл глаза, понял, это я во сне приложился головой о переднее сиденье автобуса. Фу, чёрт! Приснится же такое. За всё время службы снов не видел, забывать стал, что они вообще существуют. И тут вдруг ущелье, тропа, двое военных, ставших зомби. Как хорошо, кошмарный сон закончился, и я всё ещё еду к новому месту работы. Вытерев холодный пот со лба, проверил шишку. Исподлобья глянул по сторонам – вдруг кто-то из сидящих рядом заметил. Но восемь бритых голов всё так же сонно покачивались в такт микроавтобусу, везущему нас к конечной точке маршрута. Последние дни осени, не переставая лил дождь вперемешку со снегом. Дороги покрылись слоем жидкой грязи серо-бурого оттенка. Она забрызгала все окошки, поэтому о том, куда конкретно везут, приходилось догадываться. Все сидящие здесь знали немного – мы теперь охрана периметра Зоны отчуждения вокруг многострадальной Чернобыльской АЭС. Подписывая контракт, почему-то ни у кого не возникли вопросы: где, с кем и как? А после росчерка на бумаге обычно их не задают. Потому все, собрав в кулак эмоции, просто ждали остановки машины. Я, как остальные, подписал стандартный контракт и уже через день оказался на жёстком сидении в этом автобусе. Меня бил лёгкий мандраж от старых воспоминаний навеянных сном, ведь чуть больше года назад сменил китель на "гражданку". Но я не прижился в том эгоистичном обществе, и пришлось снова вернуться на службу. Зато здесь меня ждут новые места, новые знакомства, новые сослуживцы. Кого я из них знаю? Никого… На сборочном пункте услышал лишь позывные нескольких ребят, так как мой новый начальник подходил знакомиться со мной и представил их. Вон рядом с водителем на мягком сидении раскинулся командир Шевчук. Судя по четким и точным командам в армии давно, чин не ниже майора. За ним на двойной скамье: маленький, крепенький Груз, и широкоплечий Пастух. Напротив меня дремал лысый со впалыми щеками Змей. Других молоденьких солдат видимо набрали сразу после регулярной армии, и присматриваться к ним я не стал. Новенькая форма на пацанах сидела нескладно, а взгляд испуганно блуждал вокруг, не останавливаясь надолго. Неожиданно притормозив, машина выехала на обочину. Её хорошенько тряхнуло на ухабах и пассажиры, хватаясь за сиденья, еле удержались на своих местах. Объехав бетонные блоки, расставленные посередине дороги, она остановилась. – Воть и усё, прыехали. – Сказал водитель. – М-да. Негусто… – Командир рассматривал новое место службы в лобовое стекло. Солдаты, оставаясь на местах и вертя головами, тоже пытались хоть что-нибудь разглядеть. Сквозь оседающую изморось к машине подбежал человек в военной форме, без знаков различия и, открыв боковую дверь, заглянул в салон: – Чаго расселися? А ну, бягом из машины! – Это что тут за шалава пузатая командует? – Шевчук обернулся назад. – Пока командир не приказал, они не двинутся с места! А командир здесь – я! – Да вы же и так опоздали больше чем на час! Нам ещё вас инструктировать! – продолжил возмущаться человек. – Что?! Рядовой с-смирно-о-о! – рявкнул на него Шевчук. – Командовать будешь у стоматолога, когда он тебе зубы будет вставлять! Быстро мне сюда своё начальство! Выполнять! Бегом! Человек хотел ответить, но промолчал, развернулся и побежал к воротам блокпоста. Спустя минуту к нам из ворот вышел майор без ремня и с расстёгнутым воротником. – Ты – Шевчук? – спросил он. – Да. – Сухо ответил командир. – Скажи, шо хотив, и пидемо, инструктаж пройдеш. – Майор пытался говорить на украинском, коверкая к месту и не к месту слова. – Вы чего тут все охренели…? – Шевчук явно завёлся. – Это чё…? Это армия…?! Спокойно выслушав все междометия и словесные обороты русской речи, майор обыденным голосом произнёс: – Я на тебе подывлюся через мисяц. – Он открыл дверцу машины и жестом предложил пройти за ним. – Мужики, можете выйти, но вещи не трогать… И… Змей, Пастух, пока я не вернусь, не отпускайте автобус. – Вылезая из машины, Шевчук оставил наставления подчинённым. Размяв мышцы, он обратился ко мне: – А ты, Ильич, пойдёшь со мной. Меня зовут Павел Ильичёв, потому погоняло "Ильич" ко мне клеилось везде. Что ж, раз командир приказал идти за ним, то выбора у меня не осталось. В армии быстро приучают безропотно выполнять приказы. Я же с призыва попал в десантные войска, там секунда раздумий часто ровнялась жизни. Удачливым себя не назову, просто всё время старался придерживаться единственного правила – командир всегда прав. Возможно, поэтому возвращался с заданий живым, чем заслужил доверие у начальства. И, когда предложили служить дальше, согласился. За пять лет в полковой разведке поднялся до капитана. Однажды во мне будто что-то сломалось. Написал заявление и ушёл… Отбросив вновь накатившие воспоминания, спрыгнул на обочину и догнал Шевчука лишь у двери. На пороге оглянулся, чтоб осмотреться. Ребята дождались, пока командир зайдет в ближайшую смотровую башню, и высыпали из машины на улицу. Как оказалось, инструктаж состоял в подписании двух бумажек – пост принял, оружие получил, и передачи журнала наблюдений. Так же майор оставил настольную книгу первых исследователей Зоны: "Аномальные особенности зоны отчуждения". Наш командир с удивлением посмотрел на книжицу в мягком переплёте. Майор хотел что-то сказать, но с улицы сквозь открытое окно-бойницу послышались крики и ругань. Это предыдущая вахта пыталась погрузиться в автобус. Оттолкнув меня и задев плечом майора, из здания выбежал наш командир Шевчук: – Змей! Отставить! – крикнул он с крыльца. Повинуясь приказу, лейтенант Змей отпрыгнул назад, став не досягаемым для очередного военного, который надеялся отомстить за своих товарищей. Трое уже лежали в дорожной грязи и стонали от боли. Оказывается, Змей лишь отстаивал честь своего отряда, ответив на выпадки солдат, что отслужили год на этом блокпосту. Майор подбежал следом за Шевчуком: – Ну, от и познайкомилися. – Что? – сбитый с мысли Шевчук успокоился. – Я кажу – шо познайкомилися… – повторил майор. – Ну да… – Главное теперь, шоб не спилися твои ребятки. – Сказал военный, склонившись к уху Шевчука. – Змей, пущай валят! И, ребята… не забудьте забрать свои вещи. – Отдав указания подчинённым, Шевчук повернулся к майору: – это на что ты намекаешь? – На водку, на самогон… Тута больше зробить нечего, как пить. До нас никто ни езде, чоб у Зону попадати. Так шо, крепитесь… – майор отдал честь и направился к машине. Сев в неё, он высунулся из окна и тихо сказал: – Вы сталкерам спуску не давайте… Они хитрые стали… Взревев двигателем и разбрасывая колёсами грязь, микроавтобус развернулся и быстро поехал прочь от блокпоста. – Ну что, ребятки? Пойдем, посмотрим, что ж они нам оставили? – тяжело вздохнув, командир забрал свою сумку у Пастуха и пошёл к новому дому на ближайший год. Первые дни командир находил задания всем. Мы сделали капитальную уборку казармы, расположенной в небольшой пристройке ко второй башне наблюдений. Привели в порядок смотровые точки не только на основных, но и на дальних вышках выделенного участка периметра. Два дня восстанавливали контрольные полосы, идущие между внешним и внутренним забором. Удалили растительность с дороги из бетонных плит когда-то проложенных ровно посередине этого заграждения. На третий день уже ближе к вечеру проверили на целостность "вязанку" из колючей проволоки и провода, к последнему подключили напряжение. Погода своими противными промозглыми дождями, которые постоянно сменял туман, располагала к дремоте. Поэтому занятый делом я в редкие минуты отдыха ни о чём не думал. Собственно, над чем-то размышлять не требовалось, служба как служба. Дежурства на кухне или наблюдение за выделенным участком периметра всё это обыденная романтика военного. Пост сдал и как все спешил в казарму, либо читать, либо спать. Возможно, из-за этого моя психика во сне отдыхала. Ведь снов после того кошмара, я больше не видел. Прям, как будто, вернулся во времена первой службы по контракту. Старички и молодые сплотились в две компании, один я остался одиночкой. Мне почему-то всегда комфортнее одному. Майор Шевчук пытался несколько раз поставить меня под свою правую руку. Я просто не реагировал или уходил от ответа. Понимаю, ему сильно хочется иметь такого подручного – за моими плечами с десяток успешных операций в тылу врага. Мои знания и опыт спасали не только меня. Но я выбрал пока нейтралитет, и командир немного успокоился. Шеф всю грязную работу свалил на салаг. Мы же – старички, как специалисты только командовали ими. За редким исключением, когда требовалось действительно умение – твёрдая рука и зоркий глаз, молодежь отправляли следить за периметром и делали всё сами. В конце недели основным нашим делом стала установка новых зарядов на минном периметре внутри Зоны. Груз суетился с зарядами, восстанавливая "сетку минирования". Шеф, Пастух и Змей помогали ему. Только специфика дела позволяла им больше отдыхать, чем работать. Просто в этом промозглом тумане передвигаться не сильно хотелось. Меня оставили за старшего на блокпосту. Я поднялся на смотровую башню и оттуда наблюдал за работой военных. Постепенно мое внимание притупили нахлынувшие мысли. Скоро наступит праздник из детства, когда всю ночь пытаешься не заснуть, чтоб всё равно утром найти подарки под ёлкой. С двенадцати лет не люблю этот праздник. Мне он ничего нового не приносит, а какие подарки будут и так узнать можно… Вечером того же дня все, кто не был в наряде и не пошёл спать, собрались на площадке между вышкой и воротами в Зону. Предыдущая смена на этом пятачке, закрытом крашеными листами жести и стеной здания устроила летнюю столовую. Под навесом они соорудили стол из старых половых досок и мангал из картера от трактора. Поддерживая их традиции, мы притащили туда ещё пустых ящиков, и теперь расселись у огня, над которым завораживающе скворчали окорока на решётке. Необычайно тёплая для этого времени года, украинская ночь окутала нас своей тёмной свежестью. Я пошёл включать дополнительные лампочки, когда случилось непредвиденное… – Здоровенько булы, хлопцы! – из темноты прозвучало приветствие с украинским говором. От неожиданности ребята попадали с пустых ящиков, служивших табуретами, и принялись судорожно хвататься за оружие. Я отступил дальше в темноту. – О, шашлычком балуемся? – в круг света одиноко горевшей лампочки над крыльцом вышел мужчина в кожаном плаще и бывшей когда-то военной форме, с болтающемся на груди противогазом. За спиной небольшой рюкзак. Он подошёл к огню и протянул к нему замёрзшие ладони. Тёмная кожа, впалые глаза и недельная щетина в сочетании с резковатыми движениями напомнили мне нищих с паперти у церквушки. Я ребёнком бегал к ней слушать колокольный звон. – Ты откуда? – первым очнулся Груз. – Я? Оттуда… – мужчина указал головой назад. – Из Зоны, Клим пришёл… Из Зоны. Странным оказался мужичок, не только по внешнему виду. Он и сказал о себе от третьего лица, и подёргивал иногда плечами во время разговора. Потрепала, похоже, его жизнь в Зоне. – Но как ты сюда попал? – немного осмелев, спросил Змей. – По дороге… – ответил тот, присаживаясь на ближайший ящик, и обратился с вопросом к Грузу: – Растяжки ты робил? Грамотно… Не то, что те други солдатики… Да вы хлопцы садитесь до места, я у вас много времени не займу… Змей сделал шаг назад и замер с оружием наизготовку. Молодой парнишка и Груз осторожно сели обратно на ящики. – Та не беспокойся ты за растяжки… Мы сталкеры не лыком шиты. Особенно после первого месяца у Зоне. Кто не умер, тот живёт в ней… – Если он не на прицеле. – Донеслось сверху наблюдательной вышки. Мужик поднял голову. – Чё смотришь? – спросил Сыч, самый смышлёный из молодняка. – Я тебя давно приметил, но интересно всё ж узнать, зачем ты сюда шёл? – Вам, пан офицер, интересно было увидеть живого сталкера? – мужик встал с ящика. – Так вот он Клим! Собственной персоной… – Повторить вопрос? – и наблюдающий с вышки Сыч в подтверждения своих слов прицелился. – Та не, не надо. Мне бы за начальство увидеть… – мужик сел на ящик и одним резким движением достал из внутреннего кармана плаща светящийся предмет. В ответ на его движение прогремел выстрел. Пуля, сверкнув снопом искр рядом с плечом мужика, срикошетила в придорожную пыль. Тут уже Змей не выдержал, и в незваного гостя полетела очередь из автомата, которая повторила участь первой пули из снайперской винтовки. Шокированные солдаты как под гипнозом смотрели на мужичка. – Ну? – спокойно спросил гость в наступившей тишине. – Успокоились? Теперь мине можно слово сказать? Молчание знак согласия… Други солдатики с минуту меня поливали свинцом… Как же вы усе предска-а-а… Подбородок говорившего упёрся в острое лезвие моего штык-ножа. Вечерний гость отвлекался на других, дав возможность мне подойти к нему сзади. – Предсказуемы…? – задал я риторический вопрос и, не дожидаясь ответной реплики, продолжил: – Ну, это как посмотреть. Держа нож у его горла, я подвинул ногой к себе пустой ящик и сел на него. Меня, конечно, удивило действие артефакта, что держал в руке мужичок, но одно читать, другое своими глазами увидеть. Ведь вечерами, перед сном штудируя оставленную майором книжицу, узнаёшь многое о Зоне отчуждения. Я специально выпросил её у Шефа. Разнообразие аномалий и причудливый дизайн артефактов, созданные безграничной фантазией Зоны, завораживали. – Ты говори, говори… – продолжил я. – Мы тебя очень внимательно послушаем… И эти "Двойные мамины бусы" пока можешь дать мне подержать… Они впечатляют. Мужик только сглотнул в ответ. В тишине секунды ожидания растягивались, позволяя каждому выбрать верное решение. И его рука медленно протянула светящийся предмет мне. – Пан… могу я… Ему не дал договорить взрыв, прогремевший невдалеке на минном поле. Я, не успев взять артефакт, перехватил нож и убрал лезвие от горла мужичка. Тот одним молниеносным движением спрятал за пазухой светящейся предмет. Змей, среагировал на это резким и точным ударом приклада в лоб, обездвижив гостя. Так, с открытым ртом и закатившимися глазами, он медленно сполз с ящика на асфальт. Уже завели УАЗик и направили луч прожектора на место взрыва, когда командир выбежал с автоматом на крыльцо: – Змей! К турели! Ильич, на вышку! – он сразу направился к машине, но по пути к ней его взгляд зацепился за лежавшее возле костра тело. – Это кто? – Сталкер. – пробегая ко второй вышке, бросил через плечо я. – Пас! Где Пас? – Мы все постоянно сокращали наши кодовые имена для скорости общения. – Пастух! – ещё громче крикнул Шевчук и, не дожидаясь ответа, побежал дальше. Разбрасывая колесами мелкие камушки, УАЗик унёсся в сторону взрыва. – Чё за кипишь, а драки нет? – потягиваясь, из барака вышел сонный Пастух. В наступившей тишине Сыч спокойно ответил ему с вышки: – Я так думаю, Шеф хотел, чтоб ты за нашим гостем приглядел. – Тока не ломай ему пока ничего. – С другой вышки сказал я. – Тут таскай, там не ломай! Поспать не дадут! – ворча себе под нос Пастух, взялся за воротник плаща и поволок мужичка к первой башне. Вместе с Пастухом, мы расположились в раздевалке, где привязали вечернего гостя к железному ящику из-под боеприпасов. Вскоре послышался характерный свист тормозов нашего УАЗика. – О! Шеф вернулся… – Пастух сочувственно похлопал гостя по плечу. Сразу почувствовалось, как мужичок напрягся. Но нам пришлось ждать целых десять минут, прежде чем открылась дверь, и в раздевалку вошёл слегка раздраженный командир. По тому, как Шевчук прошёл к столу, нарочно игнорируя гостя, стало очевидным психологическое воздействие на "пленника". Зачерпнув кружкой воды из стоявшего на столе ведра, он жадно сделал несколько глотков. Переведя дух, командир вылил остатки на руку и растёр их по голове и шее. Поставив кружку на стол и взяв стоявший рядом стул, он демонстративно медленно установил его напротив мужичка, но не сел. Сталкер лишь глазами следил за всеми движениями по комнатке. За его спиной, скрестив руки на груди, стоял Пастух. Возле стола с ведром, прислонившись плечом к стене и поглаживая пальцем лезвие ножа, скучал я. Шевчук не спешил садиться на стул, осматривая гостя, которого Пастух раздел до рубашки и штанов, сняв даже ботинки. Вдруг, быстро развернувшись, командир вышел из комнаты. – Веришь? Даже не пытаюсь тебе завидовать… – произнёс Пастух, выходя вслед за Шефом. Прошло ещё десять минут, когда дверь в комнату снова открылась, и в неё зашли трое. Вслед за командиром и Пастухом через порог шагнул Змей. Они встали перед гостем с маской безразличия на лице. – Мы и дальше будем друг у друга в носу ковырять? – сменив тактику, заговорил мужичок, не дожидаясь вопросов. – Климу не так много секундок надо… отнять вашего внимания… Клим пришёл, рассказал, ушёл… Вы потом сидите, думаете. Если да – то да, если нет – то разбежались, шо блохи от зубов собаки. – Судя по тем записям, что оставили наши сменщики, я могу догадаться, о чём пойдёт разговор… – Сухо произнёс Шевчук и сел на стул. – Поэтому коротко. Прямо в двух словах. Время пошло. – Клима заслали до вас, с предложением… – …От которого мы все не сможем отказаться? – не сдержался я и закончил за него фразу. – Ильич! – прикрикнул на меня командир. – Молчу-молчу… – извинился я, прикрывая рот рукой, в которой держал штык-нож. – Ну… – командир внимательно посмотрел на гостя, тем самым разрешая ему продолжить рассказ. – Вам же деньги нужны? – Действительно коротко и лаконично высказался, чертяга… – стукнув кулаком по открытой дверце шкафчика, со злостью произнёс командир. – То значит, що нужны? – Это значит, что мы поторгуемся. – Командир снова пошёл пить из ведра. – Шеф, а если бы это были…? – тихо спросил Змей, пока тот зачерпывал воду. – Да, пожалуй… Пас. – Держа у рта кружку, произнёс командир. Хорошо поставленным ударом по спине под рёбра среагировал Пастух на свой позывной. Гость не громко вскрикнул и, сжав челюсти, простонал: – Это были, наверное "слепыши", что увязались за мной от хутора. – "Слепыши"? – переспросил Змей. – Собаки-мутанты. – Пояснил я. – Они без глаз, охотятся стаями по три-четыре особи. – Ильич, ты-то, откуда знаешь, что там собаки были? – Шеф, не допив воды, внимательно посмотрел на меня. – Вы же сами разрешили книгу взять… – оправдывался я. – Да, было. – Командир подошёл ближе к Климу. – Так, а почему ты решил, что это был не человек? – Вы бы, пан военный, не стали так долго ходить вокруг меня. – Спокойно ответил он, продолжая смотреть перед собой. – Верно. Но давай определимся, за что и сколько ты хочешь платить… – Шеф посмотрел на засыпающего Пастуха, разминающего шею и плечи Змея и меня, играющего с ножом, но внимательно слушающего. – Будь, по-вашему, пан. – На этот раз мужик повернул голову в сторону Шевчука и Змея. – Нужно раз в неделю не замечать машину, которая проедет туда и обратно… за то вам будет, либо денег, либо артефактов. Я бы брал деньгами. – Сколько… – Три тысячи. – Сколько? – переспросил Шеф, наклонившись к собеседнику. – Три тысячи… – Пастух. – Произнес, растягивая слоги командир, подходя к своему стулу. И здоровенный кулак снова проверил на крепость рёбра гостя. – Ещё раз. – Попросил командир подчинённого. Второй удар заставил сталкера вскрикнуть от боли и согнуться. Неожиданно Змей внёс свою лепту в переговоры. Хлёстким поставленным махом ноги он откинул гостя назад. Лишь верёвки связывающие мужчину с ящиком удержали его от падения. – Змей! Нах…? – Пастух настолько удивился выходке товарища, что принялся помогать гостю. – Для ровного счёта! – ответил он. – Да, Змей. Зря ты так. Нам возможно ещё с ним работать… – Шеф, положил ладонь ему на плечо и тот прекратил разминку. В это время Пастух привёл мужчину в чувство. – Тебя Клим зовут? – Клим Ветер по Зоне кличут. – Тихо проговорил гость. – Клим, так… сколько ты сказал? – Шеф сделал специально паузу, но он даже глазом не моргнул. – Па-а-ас… – Три тысячи вам. И по одной всем остальным. – Быстро произнёс сталкер. – Шеф, может нам по две? – жалобно сказал Пастух. – А кто сказал, что с молодыми нужно делиться? – подал голос Змей. – Ну чё, мужики? Раз Зона нам ничего плохого пока не сделала, так не будем её гневить? – Шеф потирал руки в предвкушении прибавки. – Почему бы и нет. – Не поднимая взгляда, заговорил Змей. – Разрешение стрелять на поражение у нас есть. Потому никто никого не подставит. Они же знают об этом. И этот сталкер бу… – Это… – оборвал подчинённого на полуслове майор и, указав пальцем на мужичка, добавил: – Клим… Запомнил, Змей? То-то… Я, кстати, майор Шевчук. – Представился командир гостю и по очереди назвал остальных. Обменявшись любезностями с ним и приказав отвязать его руки от ящика, он продолжил: – Мне, Клим, вот что интересно, чего же это ты так долго к нам добирался? Ведь в журнале написано, что ты прошлый раз пришёл на второй день, а не в конце недели, как сейчас? – Дел много было. Клим поднялся с ящика и, размяв затёкшие ноги, подошёл к шкафчику, на дверце которого висели его плащ и старая военная куртка. Удивляло отсутствие защиты от радиации. Кроме противогаза и плаща у сталкера ничего не было. В Зоне остались ещё места, где дозиметры зашкаливало от радиации. Как эти самоубийцы умудряются выживать? Или они новый виток развития в эволюции человека? Вопросов так много, что не знаю с какого начать. – Чем же это вы в Зоне занимаетесь? – поинтересовался я. – Артефакты собираем. – Клим присел на корточки, чтоб завязать шнурки на ботинках. – Время мародёров закончилось. После пробуждения Зоны настали времена сталкеров. – Это чё, артефакты как плоды на деревьях растут? – усмехнулся Змей. – Поначалу первопроходцы так и думали. Но когда Зона принялась их разрывать, сжигать, растворять в аномалиях… – он сделал паузу, давая нам представить ужасающие картинки изуродованных людей. Сам же не спеша распихал по карманам выложенное при обыске на стол своё барахло. Потом повернулся к нам и сказал: – Нам пришлось изучать её. Часами наблюдать за аномалиями, за мутантами, даже за вами следили, чтоб понять сущность происходящего. – Вы за нами слежку устроили? – Пастух сжал кулаки, хрустнув костяшками пальцев. – А как же? Вам, военным, запрещено любить нашего брата сталкера. – Клим невозмутимо вернулся к ящику. – Спокойно, Пастух, он прав. – Командир жестом остановил его. – Вот ты, начальник, за журнал вспоминал. Читал ли ты в нём, про развлечения вояк, що были тут до вас? – не дожидаясь ответа Шевчука, Клим продолжил говорить: – Нет. Не мог ты видеть такие строки. Тому, чё они не писали, как со скуки устраивали каждые выходные "тир". Обязав новичков из ближайшего хутора сгоняти сюда до них кабанов или "плотей". Чи шоб паны солдаты стреляли по живым мишенькам… Обозвать бойню тиром… Как это подходит для разрушенного алкоголем и бездельем мозга. Потом, стоя на вышках, соревноваться, кто из чего быре попадёт или порвёт у клочья тушу. Вам же не знакомо чувство, когда повстречав в Зоне пару центнеров смерти на четырёх ногах, мечтаешь о крупнокалиберном пулемёте. А тут молодые пацаны должны с пистолетами и палками гнать монстра на потеху вояк. После загона всегда не досчитывались кого-нибудь… Но последнее время ребятам не удавалось сыскать в округе монстров. За лето перебили всех. Осенью у военных от постоянных туманов совсем рассудок помутился. Они заставляли сталкеров, что хотели уйти из Зоны, бежать вдоль опушки от одной до другой вышки… Если парень пробегал, то его пропускали… Никто не смог выйти… – Ты ври, да не завирайся! – Змея прямо затрясло от переполнявшего его гнева. – Но почему? – я тоже не совсем поверил в рассказ Клима. – Потому что скучно! Они без замены просидели на посту больше года. Майор тот просто уезжал на выходные дни в город до девушек. Солдаты, тратившие все деньги на выпивку, которую им же Клим и продавал – развлекались, как могли… – Вроде всё сходится. – Пастух пожал плечами. – Я же с самого начала думал, что обглоданные кости и гниющие тела на опушке, это те, кто пытались попасть или покинуть Зону. – Воши тоже думали чё вони купаются, пока вода не закипела! – чуть повысив голос, произнёс гость. Наступала неловкая тишина. – Как-то всё прискорбно. – Подытожил разговор Шевчук. – Засиделся Клим у вас. – Он поднял с пола свой рюкзак и посмотрел вопросительно на Шефа. Командир отошёл в сторону, пропуская гостя к выходу. Мы вышли на улицу. Клим спустился со ступенек и остановился, подняв голову к небу. – Вот и первый нормальный снежок в этом году. – Странно, воздух ещё тёплый. А по прогнозу, вообще сухо должно быть. – Сказал, подошедший к нему Пастух. – Это Зона, привыкайте. – Он повернулся к командиру. – Мине идти… Я за машиной приду. Бывайте, хлопчики. И он бодрым шагом вышел за ворота, оставляя на пушистом снегу тёмные следы. Вскоре кружащиеся снежинки, отражаясь в лучах прожектора, скрыли одинокую фигуру в темноте. Так мы встретили приход настоящей зимы. Какое-то время все вспоминали эффектное появление сталкера. Но это забылось, и потянулись длинные дни и не менее длинные ночи рутинного бдения на блокпосту. Клим три раза приходил встречать машину с воли и приносил нам прибавку к зарплате. Выгрузив выпивку и закуску, он уезжал в Зону. Других развлечений действительно здесь не было кроме старой детской забавы. Молодые пацаны, расчищая от снега дорогу между воротами, играли в снежки. Пастух, почему-то, быстро прерывал их баталии. Несколько дней оставалось до нового года, когда из Зоны к воротам блокпоста потянулись сталкеры. Они протоптали на заснеженной дороге тропу. За умеренную мзду Шеф разрешил выпускать людей. Змей с Пастухом методично обыскивали "ходоков" и, находя не заявленные контейнеры с артефактами, забирали их. Не слушая возмущения и мольбы мужчин, военные отдавали им лишь то, что те показывали добровольно. – Чтоб вы, сталкеры, знали своё место… – говорил Пастух, выталкивая очередного человека за ворота. – Делиться нужно нормально, а не держать нас за лохов! – Благодарить нас ещё будете, что живыми остались! – им вдогонку кричал Змей. За пару дней наши таможенники конфисковали два больших железных ящика артефактов. На третий день всё изменил один случай. – И чего у тебя такой бедный навар? – с издёвкой спросил Пастух у сталкера. – Зона меня не любит. – Дрожащим голосом ответил тот, теребя в руках синюю бейсболку. – Да…? – Пастух снова посмотрел на лежавшие перед ним вещи из рюкзака мужчины: – Три контейнера с артефактами, две банки тушёнки и тряпки… Оружие где оставил? – В деревне обменял на еду. Вы же всех животных распугали. – Посмелее заговорил сталкер с военным. – И в округе стало спокойнее. Потому я решил именно сейчас покинуть Зону. – И-и-и…? – протяжно спросил он, продолжая вальяжно сидеть на пустых ящиках, держа оружие на коленях. – Я… – замялся сталкер. Понимая, что от его слов будет зависеть, пропустят ли его через периметр. – Я… могу предложить… один… Нет! Два контейнера с артефактами! – Мужик, ты себя в зеркале видел? – Сегодня утром… – удивился тот. – Ничего необычного не заметил? – Нет. – Хорошо, ответь мне тогда на такой вопрос. – Пастух взял в руки автомат. – Где в Зоне ты встречал выбритого, розовощёкого сталкера? – Не понял? – У тебя на морде написано, что ты, падла, отсиживался, пока другие ползали на брюхе за артефактами. – Так я же… – теряясь в оправдательных версиях, замямлил он. – Меня же… Зона любит… Не любит меня Зона. Мне не везло… Ведь… До конца моей смены оставалось примерно три часа. Слушать дальше этот разговор надоело, и я решил пройтись по смотровой площадке. От унылого пейзажа Зоны всех уже подташнивало, и мы иногда рассматривали силуэты зданий ближайшего посёлка. В ясную погоду, можно разглядеть людей живущих в нем. Сегодня же лёгкая морозная дымка прятала даже поворот дороги, от которого к блокпосту двигался дорогой внедорожник. – Пастух! К нам гости! – крикнул я вниз, пытаясь поймать в прицел машину. – Кого там ещё несёт к нам в забытый богом райский уголок? – Машину. Она сюда едет! – Из Зоны?! – не доверчиво выкрикнул вопрос Пастух. – Нет. Похоже в Зону. – Я перегнулся через парапет. – И, кажется, не одна. Видать начальство с проверкой и "подарками". – Товарищ военный… – сталкер, как-то странно засуетился, услышав про машины. – Возьмите все, что у меня есть. Только выпустите на волю. – Чё? – Пастух толкнул мужика автоматом в грудь. – Пошёл отсюда! Обратно в Зону пошёл! Быстро! Прямо бегом! – Братишка, пожалуйста… – заканючил тот. – Мне нужно. Я в том лесочке схоронюсь… – Вон! – Пастух передёрнул затвор, сняв с предохранителя оружие. – Если хочешь жить – беги… – Пустите… Прошу… – Ты чего, не понял? – он со всего размаху двинул его прикладом в грудь. Тот отлетел за ворота и распластался на дороге, выронив из рук бейсболку. – Беги! Стрелять буду! – Но… Пастух не выдержал и нажал на курок. Снежные фонтанчики заплясали возле ног сталкера. С округлившимися от страха глазами тот начал пятиться назад. Пас выругался на него и выпустил из автомата ещё одну очередь. В этот раз мужик резво вскочил на ноги. Не разбирая дороги, скользя и спотыкаясь, он удалялся от ворот. Почти достигнув опушки, мужчина почему-то свернул на обочину. Перед ним из-под снега выскочила мина. Подпрыгнув на метр, она, сверкнув огненным шаром, отбросила несчастного в сторону. Тело упало на другой заряд, который разорвал его пополам. Ноги подлетели вверх и упали на то же самое место, а торс откатился в нашу сторону. Сработала очередная пехотная мина, превратившая верхнюю часть туловища в кровавую кашу. Эхо от трёх взрывов потревожило ворон и галок. Птицы, собравшись в небольшие тучки, галдя, закружили над лесом. Вскоре, успокоившись, они скрылись в верхушках деревьев. Проложив по полю новую тропу, сталкер оставил на тонком ровном одеяле снега, что разгладил ветер, три пятна. Я отвернулся, прикусив губу. На них было больно смотреть, потому что к горлу подступал комок. Видел же столько раз смерть. Сам убивал. Но привыкнуть или как говорил мой покойный командир: "зачерстветь", так и не смог. – Да, мужик. Зона тебя точно невзлюбила. – Произнёс Пастух, снимая вязаную "Балаклаву". – Мы же там на поле такую хрень захреничили, чё этой хренью можно так расхреначить хренов БТР, что тётенька не балуйся с соседским… – Кто? – выбегая из своей каморки, крикнул Шеф. – Сталкер один. – Ответил с неохотой Пас. – Как? – Он хотел пройти, но потом Ильич заметил машины… – оправдывался военный. – Они типа сюда с воли едут… Ну, я решил от греха подальше прогнать его. А этот дурак с испугу на поле свернул. – Молодец. Всё правильно сделал. – Шеф уже развернулся, когда до него дошёл весь смысл слов, сказанных военным. – Стоп! Какие машины? – Вот эти. – Указал я рукой на подъезжающие внедорожники. Объехав бетонные блоки, две машины остановились за воротами. Из них вылезли коротко стриженые братки. С кем-либо другим таких людей не спутать. Длинные тёмные пиджаки одетые поверх светлых водолазок, синие джинсы и белые кроссовки. Не хватало только массивных золотых цепей на накаченных шеях. Майор окинул гостей взглядом и ушёл за курткой, предварительно объявив тревогу. Ребята, суетясь, рассредоточились по огневым точкам и замерли. Блокпост внешне казалось, вымер. – Эй! Кто живой е? – обратился к нам не высокий крепенький мужчина лет тридцати пяти. – Это запретная зона. – Громко сказал Шеф, появившийся на крыльце казармы. – У вас есть минута, чтоб покинуть её… – Зачем обижаешь, начальник? Мы спецом к вам зарулили… – …В противном случае, – не слушая братка продолжал говорить Шеф – мы будем вынуждены открыть огонь… – Э-э-эй, гражданин начальник! Дай слово сказать…! – …на поражение! – закончил свою речь командир. – Вот как? – искренне удивился браток. – Вам чё, подарки не нужны? Мы-то с пацанами думали, что солдаты охраняют нас от Зоны. Понимаешь. Мы им, за их ратный подвиг, подгон делаем на праздник. А они сразу – на поражение. Не по-пацански как-то выходит. – У меня приказ. – Да ладно тебе начальник, какой приказ? Выпить за новый год, то ж будет не по приказу… Понимаешь? По велению души. – Если я разрешу. Будет по приказу. – Так разреши. – Он повернул голову к стоявшему рядом: – доставай. И перед воротами поставили ящик водки. Майор ни одним мускулом на лице не показал радости. – Поздравили, подарок подарили? Спасибо. Теперь до свидания. – Э-э-э… – Что-то ещё? – Есть тут проблемка… Человечек в синей бейсболке, к вам должен подойти скоро. Нам бы перетереть с ним. – Это запретная зона! Какие тут могут быть свидания? – Так понимаешь… Человечек из Зоны подойти должен. Пастух сказал, что-то на ухо Шефу. Майор оглянулся на дорогу ведущую в Зону. Потом посмотрел на часы. Я сразу понял, о чем шептал Пастух. Братва приехала забрать сталкера, который минуту назад делал последние шаги по снежной целине. Это ясно, что при всех раскладах Шеф заберёт у них ящик, но вот как? – Пас, открой. – И Шеф прошёл через приоткрытые ворота к братку. – Ты предлагаешь мне нарушить приказ всего лишь за ящик водки? – Хорошо, назови свою цену. – Два. – И всё? – Ещё два. – Э, а харя не треснет? – Пас, ну-ка глянь, чё у них в машине. – Начальник! Это просто беспредел! Пастух протянул уже руку к двери, когда путь ему преградил широкоплечий качёк. – Уйди… Уйди, пожалуйста. Но верзила никак не среагировал на его вежливую просьбу. – Сам захотел… Пастух автоматом приложил братку в пах и, когда тот согнулся, корчась от боли, добавил ему точным ударом приклада в затылок. Шеф среагировал на это быстрее "босоты", взяв на мушку их старшего. – Пацаны! Спокойно! Спокойно… Три ящика водки? Ну, так мы как знали… И прихватили для наших защитников именно три ящика. – Что ж, доставай остальное. – Произнёс Шеф, держа пламегаситель автомата в сантиметре ото лба главаря. – Начальник, такого уговора не было. Сначала мы поговорим с… – Мне как бы на… чхать, на твои договоры. Пас, глянь, есть ли у них ещё водка. – Открой багажник! – приказал Пастух стоявшему рядом парню, целясь в него. – Пусть смотрят. – Сказал тому пацану браток. Парень открыл заднюю дверь внедорожника и отошёл. Военный дулом автомата откинул одеяло, накрывавшее содержимое багажника. Там стоял ещё один ящик водки и пятидесяти литровый рюкзак. – Есть один! – крикнул довольный Пастух, выглядывая из-за машины. – Вот. Теперь будем разговаривать. – Шеф опустил автомат. Мне сверху видно хорошо, но почти ничего не слышно. И улавливать нюансы звуков я не мог. Пастух, почему-то замер, когда повторно осматривал салон машины. Затем отступил назад, и посмотрел на датчик, висевший на рукаве куртки. Недоверчиво постучал по нему. Выглядел он при этом ошарашено и растерянно. Решив убедиться, что ему не показалась, Пастух почти полностью скрылся внутри машины. Парень, открывший ему дверь, вдруг выхватил пистолет и нырнул за военным. Внедорожник качнулся. Происшедшее видели только я и Сыч, наблюдавший на второй вышке. Не раздумывая, молодой солдат нажал на курок своей винтовки, когда в его прицеле показался бритый затылок паренька. Окрасив в кровавую крапинку снег за спиной, браток упал к ногам Пастуха. Выстрел снайперской винтовки послужил для всех сигналом к действию. Шеф, падая на спину, в упор расстрелял главаря. Водитель первого внедорожника побежал было прочь, но рухнул, как подкошенный. Его остановили две короткие очереди с блокпоста. Разбрызгивая кровь из простреленной ноги, он катался по обочине и орал. Кто-то одним выстрелом успокоил его. Пробуксовывая на снегу, вторая машина развернулась вокруг блоков, оставив ещё одного человека на поле боя. Она смогла отъехать лишь метров на тридцать, прежде чем резко свернула в кювет, подняв облако снежинок. Это я ей попал в переднее колесо. Через несколько мгновений пассажир, открыв дверь, вывалился из машины в снег с простреленной головой. Сыч, оказывается, неплохой стрелок. Водитель этого внедорожника, возможно, потерял сознание от удара. Ждать его появления я не стал и переключил своё внимание на уже затихшее место бойни. Мужчину из второй машины, которого, удирая, забыли братки, разъярённый Пастух забил ногами. Груз со Змеем смогли усмирить товарища, лишь столкнув его с дороги в снег. За это время Шеф осмотрел остальные трупы. Оглушенного верзилу молодые солдаты связали и оттащили к казарме. Потом первым внедорожником вытащили из кювета вторую машину. Шеф приказал всем собраться внизу, и мы с Сычом покинули вышки. Водителя и верзилу привели в чувство и тут же допросили. – И кто из вас мне расскажет, что сейчас здесь произошло? – Шеф, заложив руки за спину, стоял перед сидящими у стены мужчинами. – Убью сук! Всех порву! – выкрикнул верзила. – Интересно узнать – как? – майор склонился над ним. – Как ты собираешься это сделать? – Руками. Голыми руками, придушу каждого! – Руками? – переспросил командир. – Па… – Шеф, может лучше я? – перебил начальника Змей. – Пожалуй. – На мгновение он задумался. – Давай! Змей шагнул к верзиле и, замахнувшись автоматом, ударил братка прикладом по плечу. Тот взвыл от боли и, не смотря на выбитый сустав и связанные руки, попытался подняться на ноги. Змей кулаком по лицу вернул его на место. Браток брызгая кровавой слюной принялся материться. – Уймите его! Надоел он! – перекрикнул верзилу майор. Оттолкнув Змея, к нему подлетел Пастух и пнул ногой в живот. Мужик согнулся. Пас, словно играя в футбол, со всей силой ударил по голове, как по мячу. С хрустом она стукнулась о стенку, и верзила затих, испустив дух. – Надеюсь, ты говорить можешь? – обратился Шеф к водителю. – Да. – Прокашлявшись, ответил он. – Говори, я тебя внимательно слушаю. – Мы должны были встретить гонца из Зоны. – Просто встретиться? – Ну, забрать его… – А-а-а. Другое дело. – Усмехнулся Шеф. – Я-то, тупой вояка, подумал, что три рюкзака, это передачка для него. Водитель, услыхав про "фонившие" рюкзаки, лежавшие в багажниках машин, потупил взгляд. – Сам скажешь, где дорожку наладили, или мне своих молодцов просить? – Не надо… – водитель испуганно посмотрел на майора. – На западе в трёх километрах отсюда… Там дуб старый растёт… – Груз, Пастух, возьмите ребят и смотайтесь, поглядеть. – Есть. – Пас вытянулся по стойке "смирно". – Всех кого-либо замеченных… В расход. Выполнять! – отдал приказ майор. Забрав с собой ещё двоих, военные уехали искать дуб. Шеф, проводив их взглядом, вернулся к разговору с водителем: – Что ж с тобой делать? – Я, кажется, знаю, что… – Решение проблемы пришло в голову Змея. Вытащив всё из багажника расстрелянной мною машины, туда сложили тела братков. Перед этим их раздели, чтоб сжечь одежду на местах, где кровь пропитала снег. Под дулами автоматов водителя напоили водкой из нескольких разбитых бутылок. Он долго сопротивлялся, понимая, что его отпустят "с миром" лишь в Зону. Пока алкоголь притуплял чувства братка, Змей выкатил "труповозку" на дорогу. После выпитого литра водки, пьяный водитель сел за руль. Медленно машина поехала прочь от блокпоста. – Ильич! – не отрываясь от бинокля, Шеф позвал меня. – Да, товарищ майор. – Ну-ка, покаж класс. – Стоит ли тратить пулю? – Что? – он зло посмотрел на меня. – Ильич, да я… – Шеф, его и так Зона убьёт. – Пошёл вон отсюда! Трус! – в порыве гнева, он чуть не кинул в меня бинокль. Исполняя последний приказ, я направился к казарме. Перед тем, как зайти в помещение, глянул на дорогу, ведущую в Зону. Машина, с трупами миновав опушку леса, почти подъехала к повороту дороги. – Сыч! – проорал Шеф. – Да, пан майор. – Отозвался второй снайпер. – Ты, трус? – Ни как нет, пан майор. – Стреляй. Вскинув винтовку, он прицелился. Выстрел, и машина, не сворачивая, съехала с дороги. Скрывшись в лесу, она сбила с нескольких деревьев снежные шапки. – Ну, вот и ладненько. – Сказал Шеф и удалился к себе в каморку. Оставив нас наедине с мыслями, командир знал прекрасно – никто и никогда не расскажет о сегодняшнем дне. Каждый будет пытаться вычеркнуть всё из памяти. В сущности, так оно и произошло. Солдаты каждую ночь уменьшали запас алкоголя. Пастух с Грузом, устроив засаду возле канатной дороги, где сталкеры переправляли через периметр артефакты, отбили желание у них выходить через наш блокпост. Шеф приказал отслеживать все возможные места на нашем участке. Он думал – они будут восстанавливать переправу. Сталкеры же просто перестали появляться перед нашими воротами. Так продолжалось до последнего дня уходящего года. Снежный день сменила звёздная ночь. В морозном воздухе чистое небо, казалось, светилось изнутри, вызывая трепетное чувство волшебства. Все военные расселись за праздничным столом, решив напиться в эту ночь. Тоска от расставания с домом за две недели ещё не пришла, потому молодые слишком простенько украсили казарму. Развесили снежинки из бумаги и разрисовали окна зубной пастой. Притащили пушистую сосенку из ближайшего леса и обернули её скрученной в гирлянды туалетной бумагой, присыпав кое-где ветки ватой. Всё внимание уделили столу. Клим, по заказу Шевчука, привёз колбасы, копчёной рыбы, консервов и, конечно, мандаринов. Вот только меня последние события заставили скорее ненавидеть, чем просто не любить "праздник из детства". Я быстренько махнул свои "две по сто" и, забрав автомат, вышел на улицу. Огромного желания сидеть с ними и тем более выпивать у меня не возникло. Жестокость ребят Шевчука не позволяла нам сработаться. Потому я полной грудью вдохнул морозный воздух новогодней ночи. Отстоять в одиночестве вахту с бутылкой водки и коляской колбасы за пазухой – легко! В предвкушении тёплых воспоминаний о прошлом или мечтаний о будующем, я не сразу заметил молодого солдата, оживлённо разговаривавшего возле ворот в Зону. – Ильич! Подойди сюда. – Он увидел меня на пороге казармы. – Чего у тебя стряслось? – Тут ещё один просится пройти. – Он отошёл в сторону. За воротами стоял мужчина в коричневом демисезонном пальто. – Ну, пропусти. Новый год как-никак. – Шеф же сказал, что тот был последним… – Андрей… Кто узнает? – Не, Ильич я так могу. Последи тут за ним. – Возразить я не успел. Солдатик пулей пролетел в казарму рядом со мной. Ждать его долго не пришлось, он вернулся через несколько секунд с остальными. – Ну, так почему я тут стою? – с ходу задал вопрос Змей, вышедший вслед за солдатом. – Пан военный, мне на свободу нужно. – Твёрдо сказал мужчина. – Неверный ответ. – Растягивая слова, сказал Змей и сплюнул сквозь зубы ему под ноги. – Но я… – Это значит, мне пришлось выйти из-за такого стола! – Змей, не слушая мужика, заговорил. – Чтоб какой-то сталкер тут пережёвывая старые сопли о том, как его не любит Зона, и как ему не везло на артефакты, лишал меня праздника? – Пан военный! – тот повысил голос в ответ. – Я готов оплатить ваше беспокойство. – Мужик, ты чего? Рамсы попутал? – Змей чуть ли не бросился на закрытые ворота. – Ты, на кого голос поднял? – Прошу простить моё нетерпение… – он говорил уверенно и спокойно. – Но мне очень нужно именно сегодня выйти из Зоны. – Змей, возьми с него мзду, и пускай валит! – поёживаясь в утеплённом бушлате, крикнул Шевчук. – Шеф, эта падла на меня…! – Змей с обеда прикладывался к бутылке и, похоже, алкоголь стёр для него границы реальности. – Не пущю…! – Я готов искупить свою вину перед Вами, пан военный. – Мужчина быстро сообразил, чего хочет от него пьяный солдат. – Купить? – он цеплялся за каждое слово и больше не сдерживался в выражении эмоций. – На кой мне твои артефакты? Ты думаешь, меня так легко купить? Ты мне заплатишь! Ты мне сполна заплатишь! Своей кровью… Ты будешь драться со мной! – Согласен. – Тут же произнёс мужчина, пока Змей переводил дыхание. Военный не ожидал такого поворота и от удивления отступил назад. – Вау! Давай, Змей! Покажи ему! – послышались выкрики его двух старых товарищей. – Андрюх, открывай! – воодушевлённый подбадриванием, он указал молодому на ворота. – Мужики, подождите меня. – Попросил Шеф, открывая дверь в казарму. – Я для сугреву приму… – Зачем? Можно сюда принести. – Предложил Груз. – А закусить? – А морозец на что? – А давай! Груз ушёл за водкой. Остальные встали вокруг бойцов. Змей разминался, двигаясь и подпрыгивая, как боксёр. Пастух, обыскивая мужика, давал наставления: – Бой длиться пять минут. Выстоишь – проходишь. Сдашься – обратно в Зону. Понятно? – мужик с оттенком презрения во взгляде посмотрел на него. – Молчишь, значит понятно. Молодой солдат вынес стул и поставил его возле Шефа. Он незамедлительно сел. Солдат убежал обратно, вернувшись с табуретом, на котором красовалась бутыль самогона и тарелка с солёными огурчиками. За ним появился Груз со стаканами. Разлив мутную жидкость, он протянул их бойцам. Змей не спеша подошел и залпом выпил налитый самогон. Мужчина не двинулся с места. – Ну чё, сталкер, готов? – злорадствующее спросил Змей. – Да. Любитель покрасоваться в прыжке с разворотом точно угодил в челюсть мужчине, который даже не пытался защищаться. Он стоял по стойке смирно и, получив удар, отлетел в сугроб. Змей в ожидании, когда мужчина придёт в себя и поднимется, осыпал его ругательствами. Сталкер вышел на дорогу и начал отряхивать одежду от снега. Военному надоело ждать. Он принялся расчётливо избивать не оказывающую сопротивление жертву. – Змей! Всё, время! – крикнул спустя пять минут Пастух разгорячённому бойцу. – А мне по хрену твоё время! Пусть только попробует встать… эта падаль! – Но, Змей?! – Что? – он повернулся к Пастуху. В его глазах светилась жажда крови. От гремучей смеси алкоголя и гормонов, военный стал одержим. Он готов был убить каждого, кто встанет у него на пути. Поэтому никто не решился противоречить ему, кроме меня. Я уже знал слабые и сильные стороны бойца. Отдав своё оружие Пастуху, уверенно направился разнимать их. – Ильич, куда? Стой. – Почти шёпотом заговорил Шеф. – Он сталкера живым не отпустит. – Ответил я. – Ты чего совсем не мужик? – издевался Змей над человеком, пытающимся подняться с четверенек. – Вставай! Ну же! И он ударил ногой по рукам мужчины. Неожиданно потеряв опору, сталкер упал лицом на утоптанный снег. Теперь моя очередь. Нажав ботинком под коленкой Змея и положив руку на шею, заставил его встать на колени. Он не сразу понял, что с ним происходит. Ведь я пережал артерии, которые снабжают кислородом кору головного мозга. Это дало мне время, чтоб помочь мужику подняться с дороги. – Ты тоже захотел?! – адреналин быстро поставил на ноги Змея. Только ненадолго. Пришлось применить другую технику боя. Змей отлетел к крыльцу казармы, прямо к стулу, на котором сидел Шеф. Падая, он стукнулся головой о прикрытый снегом асфальт и "отрубился". Один из молодых солдат убежал за аптечкой. Остальные, шокированные происходящим, продолжали тупо смотреть на меня. Протрезвевший, то ли от мороза, то ли от моей наглости командир вскочил со стула и заорал: – Ильич! – к своим воплям он добавлял образные словечки. – Ты в карцер захотел? Не смей этого делать! – В карцер? Нет. – Спокойно ответил я, открывая внешние ворота. – Но и смотреть на убийство, ни в чём не повинного человека не буду. – Невинного? Это он-то невиновен? – командир подбежал ко мне и схватил за куртку. – Они нас за лохов здесь держали! Мы им показали, кто хозяин на блокпосту. – Это не оправдывает такую жестокость. Пусти, командир. Он ещё сильнее сжал рукав моей куртки. В его глазах я увидел огоньки страха, который на секунду передался мне. Понимая, что нарушаю своё правило, я уже не мог отвергать того чувства справедливости, которое заставило меня встать на защиту человека. Взяв Шефа за кисти, я одним движением освободил куртку и оттолкнул его в сторону. – Ильич, ты…?! – у командира пропал дар речи от моего самоуправства. – Я же… Тебя… – Майор, что ты мне сделаешь? Запрёшь до конца контракта в тёмной комнате? Или язык отрежешь? – рассуждая с командиром, подобрал рюкзак сталкера. – У нас с тобой не сложится дальнейшая служба. – Ты, сволочь, нажил себе проблем! Тебе придётся… Покинуть нас… Не обращая внимания на ругательства Шефа, я подошёл к мужику, еле стоявшему на ногах. Всё лицо его залитое кровью, кое-где уже запёкшейся, опухло и превратилось в маску. Отрешённый взгляд светлых глаз был сейчас далеко отсюда. Возможно, там, где его ждут с нетерпением и куда он так спешит. – Уходи отсюда… – сказал я, ему тихо, протягивая рюкзак. Посмотрев последний раз в глаза, добавил: – И не возвращайся. Сталкер забрал у меня свои вещи и, ничего не говоря, захромал к открытым воротам на свободу. Глубоко вздохнув, я немного успокоился, приготовившись ко всему. Ведь на этом блокпосту мне больше не служить. – Ильич, ты это… Не подумавши, сделал. – Шеф, уже отобрал у Пастуха моё оружие. – Александр Ильичёв, вы арестованы. – За что? За то, что не дал убить человека? – Это не человек! Это враг! Он же сталкер. Мародёр! Ты прекрасно знаешь, что они тащат из Зоны… – Поэтому ты их обирал и выпускал за периметр? – Да я тебя, собака, лично! – он взял меня на мушку моей же винтовки. – Расстреляю! Погибнуть в такую ночь от приписанного ко мне оружия, чем не символичная встреча Нового года? Нет! Я не собирался сегодня ночью прощаться с моей, хоть и ничтожной, но жизнью. Шанс, что майор промахнётся, всегда есть. Вот только когда он наступит? Ситуацию изменил надышавшийся нашатыря Змей, который в три прыжка, оказался рядом со мной. Его удар, моя защита, и он вновь обмяк. В этот раз удержу Змея от падения. Так удача мне ещё не улыбалась. Повернув задиру к себе спиной, я обхватил военного за шею, чтоб прикрыться. – Мне искренне жаль, мужики, что мы не смогли сработаться. – Громко произнёс я, продолжая удерживать горло военного в захвате. – Дайте уйти хотя бы тихо. – Ильич, у тебя только один выход! – крикнул Шеф, выжидая, когда я допущу ошибку. – Два! – я шагнул назад. – Разве? – Первый. Умереть здесь… – произнёс эти слова и сделал ещё два шага назад. – Либо свалить в Зону. – Так она тебя и уничтожит. – Как сказать… – заговаривая им зубы, я медленно, но верно приближался к воротам. – Как сказать… Ты сам понимаешь, что судьба капризна, а её сестра неумолима. Я уж постараюсь, как можно дольше не встречать красавицу с косой. – А то оставайся. Зачем себя мучить и заставлять её ждать? – Интересное предложение, я подумаю на досуге. – Ильич, ты, куда это собрался? – командир заметил, что я был уже за воротами. – Сделаешь шаг… Стрелять будем. – Не будете. Вам моё тело тогда придётся тащить к опушке. Там в эту ночь много чего может оказаться. – Я скажу, что ты напился до чёртиков и погиб на минном поле. – Он, не отрываясь от прицела, шагнул в мою сторону. – С пулевым ранением? Тут же проверяющих понаедет… – я слегка приподнял руки и Змей встал на цыпочки, но не стал сопротивляться. – Шевчук, через двадцать метров я его отпущу и спокойно уйду. Не бери ещё один грех на душу. Прошу. Он ничего не сказал, лишь приблизился на пару шагов ко мне. Тащить на себе Змея, прикрываясь им на обледенелой дороге, оказалось нелегко. Так, постепенно отходя от ворот и выводя за собой военных, я прошёл половину пути к лесу. Прожектор перестал слепить глаза, и мне удалось осмотреться. Самое время отпустить солдата. Только его командир не отставал от нас, идя метрах в восьми, может десяти. За ним полукругом шли Груз, Пастух и трое молодых ребят. Сыч следил за нами с вышки, подсвечивая прожектором. Неожиданно, на обледеневшую дорогу, между мной и солдатами, звякнув чекой, выкатилась граната. Словно подарок для меня на Новый год. – Ложись! – прыгая на обочину, крикнул Шеф, и все последовали его примеру. Все, кроме меня. Дел накопилось много за последние двадцать минут. Надо надавить живому щиту на шею сильнее так, чтобы он потерял сознание, и бросить его падать на дорогу. Сейчас меня ждёт спринт к лесу. В голове сознание досчитало до девяти и просигналило – пора. Инстинктивно пригибаясь, я оступился и, потеряв равновесие, полетел на припорошенный снегом асфальт. За моей спиной прогремел взрыв. Еле сдерживая боль, постарался подняться на ноги. Снег, кружа позёмкой по дороге, заметал лёд. Как назло ботинок заскользил. В этот раз удар о дорогу пришёлся на руки и колено. Нужно встать и бежать. Я поднялся и успел сделать несколько шагов, прежде чем лодыжку обожгло. Вновь падая, услышал раскатистое эхо выстрела из снайперской винтовки. Сыч жизнь мне оставить хочет. В глазах Шефа будет героем. Молодец парнишка, далеко пойдёт, если сам жив останется. Сначала ползком, потом на четвереньках, но подальше от блокпоста. Второй выстрел пронзил бок, и я понял, что вскоре потеряю сознание. Срочно нужно уползти с линии обстрела, пока меня от снайпера прикрывала поднявшаяся метель. До опушки метра четыре. Кажется, здесь заканчивалась минная полоса. Цепляясь расцарапанными в кровь пальцами за тонкую корочку льда, я добрался до обочины. Переваливаясь на левый бок, разглядел сквозь стену вальсирующих снежинок огни бывшего места службы по контракту. – Будьте вы все… – прошептал я. Что-то острое и горячее ударило мне в грудь. – Достал… Приятная лёгкость сладостной истомой наполняла меня. Вот он какой, солдатский рай. Простой и не замысловатый. Ни боли в душе, ни разочарования за прожитые годы, лишь бесконечная пустота вокруг. Как был одноклеточным организмом, выполняющим подчас бессмысленные приказы, так и здесь останусь им. Нужно ли желать большего? Нет. Я нашёл свой райский уголок. Странно. Почему-то пропало спокойствие? Похоже, вон та красная точка, стремительно поглощающая окружавшую тьму, не будет давать мне покоя, за совершённые ошибки. Разве я не искупил всё последним поступком?! Сквозь оранжево-красную пелену в мой мирок ворвались голоса: – Как Новенький? – С такими ранами и такой потерей крови…? – Да. – Труп. – Он так не считает… Голоса обсуждают меня? Значит это не конец пути. Жаль… Так хорошо мне никогда не было. Куда интересно, теперь отправят меня? В рай или в ад? – И вообще, на кой он его притащил? Моё время лишь зря потратит… – Тебе, не всё ли равно? Он за него не просто просил. – Нет, конечно… То, что он дал, возможно, и поможет. Честно? Я про такие даже не слышал… Но… – Посмотрим. Новенькому пока везёт. – Где ты в Зоне встречал везучего сталкера? Сталкера?! Я что, жив!? Этот кошмар вернулся? Не надо, прошу… Хватит! В этот момент что-то тёплое надавило мне на грудь, и я снова провалился в бескрайнюю темноту. Безусый парнишка принёс мне гречневой каши с маслом и кружку горячего чая. Наслаждаясь едой, я обдумывал, как дальше жить. Мне дали возможность изменить свою жизнь. Точнее это сделал Клим. Он шел тогда на блокпост, так как Шеф два дня умолял его по рации прийти. Увидев, что творилось у нас, Клим затаился. Он ждал до последнего, пока не понял – мне нужна помощь. Бросив гранату под ноги военным, Клим на обратном пути подобрал полуживое тело припорошенное снегом. Он пронёс меня на себе несколько километров. Так я оказался в руках бывших учёных, когда-то официально изучавших зону отчуждения вокруг ЧАЭС. Теперь, взамен информации и артефактов от сталкеров, они их латали. Вчера я проснулся. Странное ощущение – снова чувствовать себя живым. Особенно после принятой моим сознанием, как неизбежность, смерти. Не скажу сразу, что лучше – вторая попытка или конец пути? Для начала нужно привыкнуть жить, потому, как разум воспринимает окружающую действительность, словно это затянувшийся сон. И я полдня провалялся на койке в раздумьях. Может все, что я вижу сейчас, тоже кошмар? Вон дверь открывается, кто-то входит. Из-за уличного света не видно человека. А человек ли это? Думаю, это один из тех военных, что гнались за мной по ущёлью… – Как дела, Новенький? – произнёсла приближающаяся фигура. Его голос, стал для меня, как ведро холодной воды. Тут же нос учуял кислый запах растворителя и фурацилина. Глаза ослепил яркий уличный свет и, показалось, что стены пропали. Я снова в ущелье, сижу на тропе, а ко мне идёт зомби. Зажмурился до боли, прогоняя виденье. Я же не сошёл ещё с ума! Вот сейчас открою глаза и… – Новенький?! Ты меня слышишь? – спросила озабоченно фигура. Я осторожно приоткрыл один глаз. Как же легко стало от уже знакомого помещения, переделанного в лазарет. – Да… – ответил я врачу, который закрыв за собой дверь, подошёл к столу. – Что случилось? – задал он вопрос, рассматривая меня сквозь очки. – Вот проснулся… – Да, мне уже сказали. – Скажите, доктор… – Да. – Вы реальны? В ответ он громко рассмеялся и, взяв какой-то прибор со стола, склонился надо мной. – Новенький, ты хочешь пофилософствовать на тему реальности происходящего? – Я… Мой… – не находя нужных слов, бормотал под нос себе. – Сон… Сознание. – Ты, как я посмотрю здравомыслящий человек. И с головой у тебя всё в порядке… – Но? Врач со мной церемониться не стал, проверил состояние и заставил выйти на улицу. Далеко от землянки, где работали учёные, отходить не решился. Сел на лежавшее рядом бревно и смотрел. На низкий серый потолок из плотных облаков, который лишил окружающий пейзаж яркости цветных красок. На голые ветки деревьев и гниющую на земле листву, не прикрытую отчего-то снегом. На людей одетых в странные костюмы, носящих противогазы на груди, и снующих между разрушенными домами. Я до сумерек сидел и смотрел на новый для меня мир. Мир Зоны. Горячий чай вернул меня в день сегодняшний. Врач утром сказал, что я полностью поправился и могу катиться на все четыре стороны. Вот допью сейчас чай и покачусь к начальнику лагеря сталкеров. Мои мысли оборвал скрип открывающейся двери. – Новенький! С наступающим! – на пороге стоял Клим. – С каким наступающим? – за время моего лечения счёт дням потерялся. – Как? Ты забыл? Сегодня рождественская ночь! – Не забыл. Я просто не знал. – Ах, прости Клима. – Он ловко подхватил на ходу табурет и, поставив его возле моей кровати, сел на него. – Я не спросил как ты? – Вроде оклемался малёк. – Великолепно. Тогда у Клима к тебе первое поручение будет. – Какое? – Три железных ящика с артефактами… – Согласен. – Не задумываясь, сказал я. |
||
|