"Женщина с берега" - читать интересную книгу автора (Сандему Маргит)

6

Андре проснулся рано, словно тело само приказало ему: «Довольно спать, тебе нужно дочитать все до конца, прежде чем отправляться на дальнейшие поиски».

И поскольку до завтрака еще оставалось время, Андре оделся и удобно устроился за столом возле окна. До него доносился с улицы стук копыт по мостовой, визг трамваев, голоса дворников. Это были звуки раннего городского утра. На улице был туман, так что соседние дома казались просто расплывчатыми пятнами.

Взяв рукопись, он снова принялся читать. Ему пришлось немного вернуться назад, потому что накануне его уставший мозг был не способен воспринимать все подробности.

И вот он подошел к тому месту, на котором остановился ночью:

«Всем так хотелось поговорить. Только господин Натан был молчалив. Он уселся в самом углу, чтобы быть как можно дальше от Бритты.

Возможно, в глубине души он понимал, что вполне мог бы добиться для нее наказания в виде избиения камнями у позорного столба, изгнания или даже костра — но завоевать ее и покорить он был не в силах. Кроме того, его собственная богобоязненность была открыто подвергнута сомнению, что уязвило его в самое сердце.

Это явилось горьким уроком для того, кто считал самого себя слугой Господа.

Дидерик же совершенно случайно положил руку на скамью позади Кьерстин. Его большой палец двигался взад-вперед по ее бедру, что приводило ее в совершенное замешательство. И он сказал:

— Барбро, ты сказала, что знаешь предание лучше своего хозяина?

— Многие знают его лучше, чем я, — отчетливо произнесла она.

И после некоторой паузы, когда все ожидали, что кто-нибудь подтвердит ее слова, но так и не дождались, Дидерик сказал:

— Так расскажи же нам!

— Может быть, не стоит теперь говорить об этом…

— Нет, расскажи!

Кайса покосилась на Хавгрима и встретила в темноте его взгляд. Была ли на его лице улыбка? Она не осмеливалась в это верить. Рядом с ним сидела Бритта, но Кайсу это не смущало. Бритта была слишком юной, чтобы питать к Хавгриму иные чувства, кроме гордости по поводу того, что он назвал ее сообразительной и наблюдательной.

Или она не была слишком юной? Нет, Кайсе не следовало быть такой неуверенной!

Но какое это имело значение? Ведь утром они уедут…

Уедут? О, какая грусть и пустота ее ожидали! «Нет, не уезжайте! Не оставляйте меня одну с этим воспоминанием, с этой мечтой о летнем вечере моей юности!»

Барбро медленно произнесла:

— Я знаю только, что произошло с сыном охранника и средней из сестер.

Вспомнив рассказ крестьянина, Дидерик сказал с оттенком иронии:

— Да, это ей удалось спуститься в долину, а охранника убили. Но что же случилось с их маленьким сыном?

— Как вам известно, ему было восемь лет, когда умерла его мать. И все эти годы она внушала ему мысль о возмездии. Вы же знаете, какой след в сознании ребенка оставляют внушаемые с детства мысли.

— Да, это остается у него на всю жизнь, — заметил Дидерик. — Продолжай!

— И вот мальчик вырос и покинул Эльвдален. Он знал, что Врет Йоар Йонссон умер в Сильяне и что его сын по-прежнему жив. Он так и не добрался до Врета Маттса Йонссона. Но у него появились собственные дети. И его старший сын с рождения знал, какое страшное преступление род Врета совершил против его рода…

— Все ясно, теперь я понял, — кивнул Дидерик. — Это стало наследственным долгом, кровной местью, делом чести. Или, если пользоваться итальянским словом, это превратилось в вендетту. И чем же это все закончилось?

— Это заняло много времени, — сказала Барбро. — Но в конце концов его потомки добрались до потомков Врета Йоара. Но я думаю вот о чем: не послушать ли нам вашу историю, господин Дидерик? Вы же сказали, что ваш род происходит из этих мест…

— Да, я интересовался своим происхождением. Мне хотелось побольше узнать о своих предках, поскольку я думаю, что среди них должны быть полководцы или даже короли, если судить по тем врожденным склонностям властвовать над другими, которые я нахожу в себе. И я занялся поисками. Благодаря расспросам, документам и записям в церковных книгах мне удалось восстановить семейную хронику: вплоть до 1370 года, когда в Уппсале появился торговец кожей Кнут Пер Олссон. Его имя ясно свидетельствует о том, что он выходец из Даларны, и в старинных купеческих книгах есть сведения о том, что он, возможно, жил в Рэттвике. Я узнал также — если речь шла о нем — что его дед был выходцем из Оксберга, что в окрестностях Эльвдалена. На этом я и остановился.

Барбро кивнула.

— А ты, Хавгрим? Кстати, откуда у тебя такое необычное имя?

Хавгрим улыбнулся. Кайса с трудом удерживалась от желания подойти к нему и сесть рядом. «Это просто смешно, — подумала она. — Влюбиться в первого же встретившегося мне мужчину!»

Но в Хавгриме было что-то особенное.

— Мой отец окрестил меня так, — сказал он и посмотрел на Кайсу. — Да, он посмотрел на нее! Какое счастье, ее сердце готово было выскочить из груди от радости!

Хавгрим продолжал:

— Он приплыл из Рюгена в Швецию, проведя много лет за границей. Когда он вернулся домой, мне было три года, и он окрестил меня Хавгримом, потому что очень любил море note 2, а также потому, что я показался ему уродцем, совершенно не похожим на него. Ведь слово «грим» означает «мерзкий».

В этом месте Бенедикта или Ванья поставили несколько восклицательных знаков на полях. И мелким почерком было написано: «Окрестил трехлетнего ребенка?».

В голове Андре шевельнулись какие-то воспоминания, но он принялся читать дальше, не обратив на это внимания.

«— Ты — уродец? — Удивленно и в то же время серьезно произнесла Барбро, и все рассмеялись. — В таком случае ты очень изменился с тех пор!

Один лишь священник не смеялся, он по-прежнему сидел в углу, нахмурив брови, невольно испытывая угрызения совести. Верно ли он понимал предназначение священника?

Проклятая девчонка! Проклятая деревушка! Ему хотелось немедленно покинуть ее.

— Были ли в вашем роду воины? — спросил Дидерик Хавгрима.

— Нет. Мой отец был торговцем, он нажил за границей целое состояние. Нет, мы искатели. Дидерик презрительно усмехнулся.

— И что же вы ищете? — спросил он. — Богатство? Или так называемое счастье?

— Мы ищем преступника.

— В самом деле?

Барбро торопливо спросила:

— Скажи мне… как вы трое нашли друг друга и стали попутчиками? Это Вы, господин Дидерик, нашли…

— Нет, — оборвал ее Дидерик. — Хавгрим сам напросился ко мне на службу. В одном трактире, вскоре после того, как я покинул гольмский замок. Мы разговорились, и он сказал, что был наемным солдатом и что теперь он ходит без дела. Мне показалось, что он слишком молод для наемника, но… Не помню уже, от кого исходило это предложение, но я взял его себе в телохранители…

Немного подумав, Дидерик продолжал:

— Ведь одному опасно ехать через эти безлюдные места в Норвегию.

Некоторое время все сидели молча.

— А господина Натана? Где Вы встретили его? — спросила Барбро.

— В Мооре, как я уже говорил. Он стоял на площади и читал обличительную проповедь против всякого рода грешников. При этом он так превозносил свои добродетели, что я подумал, что у него вот-вот извергнется семя! У Хавгрима появилась идея взять его с собой, и нам обоим эта мысль понравилась.

Побагровев и придя в ярость оттого, что его уличили в переживании оргазма, священник сказал:

— И это Хавгрим предложил мне взять имя Натана, в честь библейского пророка. Тогда я согласился с ним, но теперь…

Дидерик угрожающе поднялся.

— Послушай, ты, Хавгрим… — начал он, но тут дверь открылась и вошел отец Кьерстин.

— Вы сидите в мужской спальне, девчонки? — в гневе произнес он.

— Все происходит благопристойно, — сказала Барбро. — Я присматриваю за девушками.

Дидерик же торопливо убрал руку, обвивавшую талию Кьерстин.

— Да, но так делать не полагается. Идемте домой, немедленно!

Девушки покорно встали. Хавгрим вышел их проводить и, пользуясь тем, что отец отошел с двумя остальными девушками в сторону, шепнул в темноте Кайсе, у которой от этих слов перехватило дух:

— Мне хотелось бы, чтобы мы получше узнали друг друга.

В мистическом, колдовском освещении ночи она могла различить только контуры его лица. Наморщив лоб, она произнесла:

— В самом деле, мне кажется, что я встречала тебя раньше!

— Наверняка, встречала! Дидерик Сверд думает остаться здесь до тех пор, пока его конь не перестанет хромать. Увидимся завтра?

— О, да, — восхищенно прошептала Кайса. И когда он осторожно коснулся кончиками пальцев ее лица, она задрожала всем телом. И тут же побежала догонять остальных. Возле дома своей тетки она остановилась и прислушалась. Из-за домов доносился голос Бритты. Но лес был подозрительно тихим, словно в нем таилась какая-то загадка».

Теперь Андре знал почти наверняка, что так привлекло внимание Бенедикты и Ваньи. Это была просто головокружительная мысль… Но чтобы быть до конца уверенным в этом, ему следовало дочитать все до конца.

Город уже просыпался. Он спустился в столовую, но ему так не терпелось узнать, прав ли он в своих догадках, что он прихватил с собой рукопись, положив ее рядом с тарелкой. Он то и дело попадал ложкой мимо тарелки, стыдливо косясь при этом на остальных посетителей, которые могли заметить его промахи.

Он читал во время завтрака, читал, поднимаясь по лестнице, потому что времени у него было мало, ему предстояло сделать множество дел в этот день.

Он сел в своей комнате за стол, и когда пришла горничная, чтобы навести порядок, он попросил ее немного подождать, сказав, что скоро уйдет, и комната будет в ее распоряжении.

Поскольку Андре был очень привлекательным молодым человеком, горничная кивнула, улыбнулась и сказала, что все будет в порядке.

«Дидерик Сверд решил поговорить всерьез со своим загадочным попутчиком о его поведении по отношению к священнику. О его предложении взять с собой священника и называть его именно Натаном, о поисках Хавгримом какого-то преступника…

Но Дидерик слишком устал. Мысли его путались и разбегались. К тому же он был раздражен тем, что ему помешали довести до конца знакомство с красавицей Кьерстин, так удачно начатое. Впрочем, этим вечером все равно ничего бы не получилось. Лучше всего было подождать до следующего дня. Отважный Дидерик Сверд погас, как свеча, едва коснувшись головой подушки и растянувшись на соломенном тюфяке.

Он плохо спал в эту ночь, хотя ни разу и не просыпался. Нет, ему снились бесконечные, изнуряющие сны. Но снились ему вовсе не девственницы из Варгабю, как можно было бы подумать. Ему снилось множество молодых, невинных девушек, которых он соблазнил, неотступно преследующих его. И они были страшны, неумолимы и жестоки в своих преследованиях. «Но почему? — думал Дидерик во сне, беспокойно ворочаясь с боку на бок.

— Я же делал им только приятное! Или я делал приятное самому себе? В таком случае, это весьма сомнительная радость! Как же мне теперь освободиться от них?»

Но он ничего не мог поделать.

На лесном озере душераздирающе кричала гагара.

Или ему снится этот крик? Разве кричат гагары по ночам?

Он плохо знал птиц и не мог ответить на этот вопрос.

Проклятые птицы!

Выслушав множество нареканий по поводу того, как нужно пасти скот, Кайса отправилась утром на пастбище. Было еще рано, на склоне холма лежал туман, траву покрыла роса.

На этот раз она не ушла далеко от деревни, на случай, если она вдруг кому-то понадобится…

Кайса была немного напугана поведением этого загадочного Хавгрима. Что-то устрашающее было в нем. Другие в разговоре тоже намекали… Кто он собственно, такой? Разве она видела его раньше? Она не знала этого наверняка, хотя лицо его показалось ей знакомым и она сразу почувствовала доверие к нему.

А этот разговор о девственницах из Варгабю?

Она вздрогнула, услышав позади себя чьи-то шаги. «Это он… — подумала она, и тело ее напряглось, как тетива лука, на щеках появился румянец. — Что же мне делать? Что сказать ему?»

Но это оказалась старая Барбро. Кайса так и не поняла, что она испытывает — облегчение или разочарование. Скорее всего и то, и другое.

Барбро объяснила, что хочет посмотреть за пастушкой, подобно тому, как господин Натан — с неохотой, надо сказать — согласился присмотреть за Кьерстин. Ведь теперь, когда в деревне остановились эти мужланы, молодым девушкам небезопасно ходить одним в лес. Эти слова немного рассердили Кайсу, поскольку она вовсе не считала Хавгрима мужланом.

Они с Барбро уселись на поваленную ветром березу и принялись болтать. Они говорили о тоске и одиночестве. В девушке эта тоска только что пробудилась, а в старухе уже угасла. И Барбро в глубине души умоляла девушку: «Не делай так, как я, не губи свою жизнь, тебе достанется в результате только одиночество!» Но сказать это вслух она не могла, не желая тем самым подталкивать девушку на сомнительную авантюру с незнакомцем…

Кайса вдруг заметила, что кто-то стоит неподалеку и смотрит на нее. Она поделилась своими подозрениями с Барбро.

— Да, он приходил сюда, — ответила та. — Но был явно разочарован тем, что я оказалась здесь. Хочешь, чтобы я ушла? Мне все равно пора уже возвращаться домой.

Кайса схватила ее за руку.

— Нет, нет, не уходи!

Она не осмеливалась оглядываться назад, когда услышала за спиной голос Хавгрима.

— Похоже, вам здесь очень хорошо. Не позволите ли мне присесть с вами?

Они были не против, и он сел совсем рядом с Кайсой. Он сделал это спокойно и естественно, словно так было заведено между ними. Она же дрожала от потока нахлынувших на нее разнообразных чувств.

Сначала они не знали, о чем говорить. Кайса совершенно потеряла дар речи, как это бывало с ней и раньше в его присутствии. Все трое просто сидели молча, глядя по сторонам.

Солнечный свет казался тусклым и болезненным из-за пелены облаков. Над каменистыми осыпями, местами покрытыми морошкой, неслись, словно танцующие эльфы, клочья облаков. Черные скалы и серо-желтый туман выглядели в это утро какими-то странными, загадочными, искусственными, и Кайсе казалось, что в лесу властвует какая-то злая сила, присутствует что-то чуждое.

То, что по обе стороны от нее сидели Барбро и Хавгрим, придавало ей теперь уверенность в себе. Она невольно нащупала его руку, но тут же испугалась собственной вольности и отпустила ее. Зато он спокойно взял ее за руку и не отпускал больше. Встретив на миг его взгляд, она тут же опустила глаза. В его взгляде она увидела симпатию и понимание.

Они так и не осмелились начать разговор, пока в лесу кто-то не крикнул: «Ау!» — взволнованно и испуганно.

— Это отец Кьерстин, — сказала Кайса и встала. — Ау! Мы здесь!

Затрещали ветки, из-за деревьев показался крестьянин. На лице его была написана озабоченность.

— Вы не видели Кьерстин? — спросил он. — Она ушла в лес с этим… с этим…

— Что случилось? — спросил Хавгрим. — Священник присматривает за ней, чтобы с ней ничего не случилось…

— Священник, — фыркнул крестьянин. — Он затащил маленькую Бритту в отдельную комнату и пытался вбить в нее почтение к своей персоне.

— Во всяком случае, мне известно, где должен быть теперь Дидерик Сверд, — сказал Хавгрим. — Но девушку я не видел.

— И где же он?

— На сеновале возле…

— Идемте! — перебил его отец Кьерстин, и все последовали за ним. По словам крестьянина это было совсем рядом, так что они оставили животных одних, надеясь скоро вернуться.

— Лес какой-то колдовской сегодня, — пробормотал крестьянин, шагая впереди.

— Да, — согласился Хавгрим. — Но здесь так красиво!

— Красота человеку не помощница, — ответил крестьянин. — И с нас хватит теперь этих красот: мы решили спуститься в долину до наступления зимы, нашим девушкам нужны женихи.

Кайса об этом не знала. Она догадывалась, что появление путников имеет к этому какое-то отношение. Ведь до этого взрослые мало обращали внимания на одиночество девушек.

Но это не было, конечно, единственной причиной такого решения. Суровая жизнь в безлюдной местности становилась уже просто невыносимой для немногочисленного населения деревни.

Покинуть Варгабю? Хотелось ли ей этого?

Они подошли к сеновалу, находящемуся на маленькой лужайке. Крестьянин позвал дочь, в сене что-то зашуршало, но потом затихло. Казалось, там происходит какая-то возня.

Хавгрим и крестьянин шагнули к сараю, но тут из него выскочила Кьерстин с растрепанными волосами, в помятой одежде, с выражением страха на лице. Подбежав к отцу, она прижалась к его груди.

— Я хочу домой, — пропищала она.

Из сарая вышел Дидерик и, сделав предостерегающий жест рукой, сказал с присущей ему любезностью:

— Спокойно, спокойно, ничего плохого не случилось. Ведь я же рыцарь. Даже если женщины подчас проявляют горячность, я никогда не опускаюсь до того, чтобы воспользоваться ситуацией.

— Дьявол! — взревел отец девушки. — Что ты сделал с ней? Ты думаешь, я не видел, как ты заправлял в штаны рубашку?

— Ничего не случилось, — прошептала Кьерстин. — Но только потому, что вы пришли!

Хавгрим был в такой ярости, что с трудом мог говорить.

— Разве рыцарь сваливает всю вину на невинную девушку? — воскликнул он. — Поверьте, я не был слепым с тех самых пор, как мы выехали из Стокгольма!

Смущение Дидерика немедленно обернулось яростью.

— Ты, выскочка, ты думаешь, я не знаю, кто ты такой? — воскликнул он. — Ищешь преступника? Притащил сюда ни в чем не повинного священника и называешь его тем же самым именем, которое было у того святого отца, сжегшего деревню? Не найдя потомка Врета Йоара Йонссона, которому ты хотел отомстить, ты втягиваешь бедного священника…

— Я нашел его.

— Потомка Врета Йоара? — недоверчиво спросил Дидерик.

— Да.

— Я понял, что ты и есть последний, самый молодой потомок мстителя. Но я не понимаю, как можно заниматься такой ерундой в течение столетий! Надо быть просто больным!

— Принесение в жертву девственниц вовсе не ерунда. Кстати, сейчас чуть было не произошло такое жертвоприношение.

— Не болтай чепухи!

— Вы думаете, Кьерстин захотела бы жить дальше, если бы вы вволю натешились ею, а потом, как ни в чем не бывало, продолжили бы свой путь? Вы готовы были пожертвовать жизнью Кьерстин — ради своих мимолетных радостей.

Солнце совсем скрылось за облаками, пейзаж казался теперь мрачным, на озере душераздирающе кричали гагары.

— Слышите? — прошептал Дидерик, и все увидели, как он вздрогнул. — Снова эта женщина кричит! Разве вы не слышите, как она зовет: «Врет Йоар»?

— Мы слышим, как на озере кричит гагара, и больше ничего, — ответил крестьянин. Хавгрим задумчиво произнес:

— Наконец-то я нашел потомка Врета Йоара Йонссона. Моему отцу удалось довольно далеко продвинуться в изучении их родословной. Мы узнали, что его потомком является какой-то воин, поэтому я и был послан на войну, но не нашел его там.

— Как же вам удалось напасть на его след? — тихо спросила Барбро.

Повернувшись к ней, Хавгрим ответил:

— Все эти годы мы тщательно прослеживали их родословную: Врет Маттс Йоарссон, его сын, внук и так далее. Но родословная эта прерывалась в одном и том же месте: все следы исчезали вместе с одним человеком из Рэттвика. Он уехал куда-то из своей деревни, и отец потерял нить поиска.

— Из Рэттвика? — подозрительно спросил Дидерик. — И тебе известно, как его звали?

— Да. Его звали Кнут Пер Олссон.

У Дидерика все поплыло перед глазами. Ведь он сам недавно выяснил, что род его восходит к торговцу кожей и мехами по имени Кнут Пер Олссон, который приехал в Уппсалу из Рэттвика.

— И ты выяснил, что родословная его начинается с …?

— Да, с Врета Йоара Йонссона. Это и есть ваш «королевский» предок.

— Будь ты проклят… — начал он, подходя вплотную к Хавгриму. — Это ты заманил нас сюда. Это ты притащил сюда священника…

— Да, я уже говорил, что эта идея пришла мне в голову неожиданно. Он, проповедовавший в Мооре, показался мне слепым фанатиком, напоминающим того священника Натана, который в свое время осудил на смерть Майт, объявив ее колдуньей. Он сделал это потому, что она оказалась смелее остальных женщин.

— Господи, — тревожно прошептала Барбро. — Что, если священник тоже убьет Бритту?

— Не думаю, — сказал Хавгрим. — Она преподнесла ему вчера вечером хороший урок. Но он попытается духовно поработить ее.

— Это ему не удастся, — уверенно произнесла Кайса. — Бритту не поработишь!

— Да, я тоже так думаю, — улыбнулся отец Кьерстин.

— Но почему ты привел нас сюда? — не унимался Дидерик.

— Потому что я не насильник, — ответил Хавгрим. — Будучи ребенком, я свято поклялся отцу — в качестве благодарности за все то, что он сделал для меня — попытаться отомстить тому или иному потомку Врета Йоара. Их, конечно, много, тогда как род бывшего охранника Врета Йоара вымер после смерти моего отца».

В этом месте на полях стояло несколько восклицательных знаков. И Андре понимающе кивнул.

«Хавгрим продолжал:

— Став взрослым, я понял, как все это глупо. Я считал, что потомки его ни в чем не виноваты. Но потом я встретил лично вас, господин Дидерик. Да, мы следили за вами несколько лет и хорошо изучили ваш характер. Он немногим лучше, чем у Врета Йоара. Поэтому прошлым летом я и поскакал в Даларну. Я нашел Варгабю. И неподалеку от деревни я увидел пастушку, спящую в тени, в то время как овцы разбрелись в разные стороны. Я согнал их в кучу и, не желая будить ее, наклонился над ней, чтобы полюбоваться ее прелестным личиком. И тут она открыла глаза и посмотрела на меня, но я не думаю, что она тогда окончательно проснулась. Да, вот почему ты узнала меня, Кайса. Не кажется ли тебе, что мы с тобой чем-то напоминаем ту пару, охранника Врета Йоара и среднюю из сестер?

— Боюсь, что это так, — смущенно улыбнулась Кайса. — А Бритта похожа на младшую сестру, Майт, убитую по приказу священника Натана.

— А Кьерстин напоминает старшую из сестер, принесенную в жертву ради того, чтобы к Врету Йоару вернулась его мужская сила, — добавил Хавгрим, посмотрев на Дидерика, который при этом только фыркнул. — Но я не хотел, чтобы меня кто-то видел в Варгабю, поэтому поскакал назад. И когда я узнал, что Вы, Дидерик Сверд, собираетесь в Трондхейм, я понял, что пора действовать. Да, это я постарался сделать так, что мы направились в Эльвдален. Это я направлял наших коней в Варгабю, вынуждая Барбро думать, что она выбрала неправильный путь, и это я напугал вас, господин Дидерик, когда вы оказались один среди тумана. Я был здесь в прошлом году и знал, что в лесу нет никаких привидений, что это все предрассудки и суеверия. Но кое до чего я сам додумался. Вы ведь видели какие-то расплывчатые фигуры, не так ли?

— Зачем было это делать? — сердито спросил Дидерик.

— Я обещал своему отцу отомстить, и я не мог не сдержать своей клятвы. Но я хотел положить конец этой бессмысленной охоте, ведущейся на протяжение многих поколений. Вы же не умерли от испуга, господин Дидерик! Но я надеялся, что это заставит вас подумать о вашем образе жизни.

Присутствующие понимали Хавгрима. И, зная Дидерика Сверда всего лишь одни сутки, все поняли, что его образ жизни на редкость примитивен, а характер его просто отвратителен.

— Ты просто сумасшедший! — сказал Дидерик и пнул ногой кочку, словно ребенок, получивший нагоняй. — Что за смехотворная идея — отомстить!

— Да, я признаю, что это устаревшая идея. Но мой отец крепко держался за традиции. Он был последним в роду бывшего охранника, и по состоянию здоровья не мог сам осуществить акт мести. Поэтому он так держался за меня, внушая мне мысль о мести с самого начала».

На полях в этом месте было множество восклицательных знаков, поставленных, судя по почерку, как Бенедиктой, так и Ваньей. Андре был очень возбужден чтением рукописи.

Ему уже пора было выходить, но оставалось дочитать совсем немного, и он решил довести дело до конца.

«— Но теперь вы свободны, — сказал Хавгрим Дидерику. — У вас больше не будет никаких неприятностей, ведь я, как я уже говорил, не насильник. И я не поеду с вами в Норвегию. Я решил остаться здесь и получше узнать жителей — или вполне определенного жителя — Варгабю. В противоположность вам, я не начну это знакомство с постели, чтобы потом неожиданно его прервать. Думаю, что сначала обе стороны должны проникнуться доверием друг к другу.

Дидерик презрительно отвернулся.

— Значит, ты решил изменить мне, предоставив мне в одиночку скакать по этим лесам, ради какой-то там деревенской девчонки? Ну и черт с тобой! Не нужны мне такие фальшивые телохранители, как ты! Со мной останется священник.

— Прекрасно, — спокойно ответил Хавгрим. — Вы оба принадлежите к высшему кругу. Мы же ничего собой не представляем.

Когда он произносил эти слова, многие скептически смотрели на него. Был ли на самом деле Хавгрим таким простолюдином, каким хотел казаться в их глазах? Во всем его существе чувствовалось какое-то врожденное благородство.

Видя их удивление, он торопливо улыбнулся.

Потом все пошли обратно в деревню через луг, заросший высокой травой. Бедная Кьерстин ощущала в груди какую-то пустоту. Она сделала неправильный выбор — если она вообще делала этот выбор. Хавгрим никогда больше не посмотрит в ее сторону».

Теперь Андре был уверен в том, кто такой Хавгрим. Но где были доказательства этого? Их по-прежнему не хватало.

Найдет ли он их на двух последних оставшихся страничках?

Одно он знал наверняка: Герд, записавшая все это со слов своей матери… Да, она писала историю своего рода. Возможно, ее мать узнала это от своей матери и так далее…

И у Андре постепенно вырисовывался в голове план дальнейших действий.

Но сначала он должен был дочитать рукопись до конца.