"Якорь" - читать интересную книгу автора (Караванова Наталья)

4. За стенами

Лаура, уйдя в виртуальность, держала связь с планетой назначения. Капитан стоял за ее креслом, ждал результата. Из коротких реплик, которые иногда бросала инженер связи, понять ничего конкретного было нельзя. Вахтенный штурман Регина Ош тоже вовсю поглядывала от своего пульта на происходящее. Хотя должна была следить исключительно за показаниями приборов. Сверху, на дубль-пульте, что-то неистово пищало, Чени тихо ругался, пытаясь это «что-то» утихомирить.

Писк Димыча достал, он в два шага поднялся наверх. В ту же секунду настала тишина.

— Это он вас испугался, Дмитрий Евгеньевич, — попытался оправдаться Чени.

— Устранил или выключил?

— Была ошибка на контроле координации. Сейчас уже все в норме.

Димыч пожал плечами и вернулся к пульту связиста.

Лаура, не дожидаясь вопросов, доложила:

— Археологи готовы принять груз. И у них есть одна просьба.

— Что за просьба?

— В этой же системе есть еще планета, которая их интересует. Планета первого типа, с атмосферой. Данные они перешлют пакетом. Они просят провести предварительную разведку, сделать снимки, ну, как обычно. Собираются по завершении работы перебазироваться туда. Это не займет много времени.

— А раньше-то о чем думали? Они здесь, вроде, не первый год.

— Не знаю. Начальника экспедиции зовут Джим Морис, его и расспросите, если интересно.

— Ясно. Санкция Первого отдела у них есть?

— Разумеется.

— Регина, что у нас с орбитой? Данные на посадочный коридор мне на пульт, пожалуйста.

Регина поспешно вернулась к расчетам и графикам, подключилась к инфосети и выпала из реальности.

Вскоре перед капитаном высветились полные данные о возможном времени посадки.

— Отлично. У нас три часа. Пилотом на планету — Коновалов, дежурным на погрузку и разгрузку — Лаврин. Вторым пилотом возьмите Аска. Пусть покажет, на что способен. Экипажу посадочного челнока заняться его подготовкой. Остальные по штатному.

Регина вздохнула. Начиная с той памятной вечеринки, капитан старался как можно реже обращаться к ней лично. И в очередной раз продемонстрировал, что в грош не ставит ее, как пилота. «Возьмите Аска!». Понятно, что скорей всего, в первом же порту он предложит ей покинуть борт. Что еще ждать от этого зануды.

— Кстати, — сообщила Лаура, — экипаж во главе с капитаном приглашен в гости.

— Передайте, что мы принимаем приглашение и прибудем сразу после разгрузки. Кроме вахтенных, разумеется.

Регина быстро прикинула в уме. Ее вахта заканчивается как раз через три часа. Если Коновалов уйдет на планету, то вахту, скорей всего, примет или сам капитан, или Чернов, старший навигатор. В любом случае, шанс побывать на другой планете у нее, оказывается, есть.

База у археологов оказалась солидным стационарным зданием на краю посадочного поля. В разреженной атмосфере висели взбудораженные электричеством кварцевые пылинки — словно искры белого снега. Очень красиво. Илья Коновалов, как старший пилот, по прибытии отрапортовал Лауре, что «на грунте» и что «посадка прошла в штатном режиме». Со вздохом пристегнул шлем. От станции уже катились на широких гусеницах погрузочные автокары. Целых две штуки.

— Интересно, давно они здесь обосновались? — зазвучал в наушниках голос Аска.

— Это старая база. — Коновалов прикинул в уме, и договорил — лет десять назад она уже существовала. Только вон без тех ангаров. Их, наверное, недавно возвели.

— Да что им тут искать столько лет?

На этот раз отозвался Растам. Он как раз активировал внешний люк. Все трое перешли в тамбур и ждали, когда выровняется давление.

— Это известная история. Здесь нашли остатки какой-то древней цивилизации. И что самое интересное, цивилизации космической. Вот погоди, встретимся с местными, расспросишь поподробней. Кстати, да, где-то лет пятнадцать назад эпохальная находка и произошла.

Наконец автоматика люка соизволила раздвинуть диафрагму. В помещение втек ясный желтоватый свет, влетели искры. Автопогрузчики были уже совсем рядом. Растам, не мешкая, поспешил открыть грузовой люк. Но быстро это сделать не получилось: ноги, как в снегу, тонули в тонком белом песке.

За день предстояло сделать еще три рейса.

Вечер на планете порадовал гостей зрелищем небывалого заката. Словно кто-то незримой кистью разметал в полнеба свет солнца, переливающийся всеми красками от золота до пурпура. Потом на этом фоне осторожными фиалковыми мазками вывел черточки облаков. Потом присыпал все это искристой пудрой кружащейся в воздухе пыли, раскидал цветные сполохи по всей равнине, по дальним холмам.

— Интересно, здесь каждый день так? — спросил Чени, которому раньше не доводилось встречать ничего подобного. Остальные были более подготовлены, ибо видели больше закатов на большем количестве планет.

У самого челнока их уже ждал вездеход.

Когда все расселись, водитель осторожно повел машину в сторону базы. Капитан на коленях держал два герметичных контейнера с личной почтой для археологов. Илья, устроившийся сразу за сиденьем водителя, с любопытством разглядывал незнакомую панель управления.

Игорь, настроение которого немного улучшилось, с заднего сиденья видел только затылки товарищей, и не мог дождаться, когда же можно будет снять шлем.

Совсем скоро машина вошла в ангар, зашипела система подачи воздуха, и водитель с пульта открыл все четыре двери вездехода.

Гараж отделяла от основного здания тяжелая раздвижная дверь, очерченная по периметру черными и желтыми полосками. Сейчас дверь была открыта, сквозь нее в гараж проникал яркий свет, а у порога ждали встречающие.

— Здравствуйте! Рады, что приняли наше приглашение, — поприветствовал гостей старший в этой группе. — Меня зовут Джим Морис, я начальник девятнадцатой экспедиции на Деборе. Прошу следовать за нами.

За коротким тамбуром они сняли скафандры, после чего их провели по нескольким коридорам и лестницам и предоставили в полное распоряжение две пустующие каюты. Чтобы было, где привести в порядок одежду и прически, оставить вещи, если таковые есть. Каюты были просторными, двухместными. Не то, что на «Корунде». На корабле тоже двухместные каюты. Но раза в два меньше этих. Просто сейчас экипаж укомплектован по минимуму, и есть возможность каждому жить в индивидуальных апартаментах. На прощание Морис сказал, что через четверть часа пришлет кого-нибудь за гостями.

Кем-нибудь оказалась юная особа в весьма соблазнительном платье, не имевшем ничего общего с экспедиционной формой. Регина, взглянув не нее, остро пожалела, что не решилась прихватить один из двух взятых с собой в рейс сногсшибательных нарядов. Мужская половина команды закидала гостью заинтересованными взглядами.

Девушка представилась Моникой, дождалась, когда все гости выйдут из комнат, сказала:

— Вообще-то стол накрыт в столовой, но до ужина еще есть немного времени. Для желающих могу устроить экскурсию по станции. У нас интересно.

Экскурсией заинтересовались капитан, Игорь и Регина. Когда она увидела, что первым вызвался Димыч, то решила, что никакие экскурсии ей не нужны. В случае чего, и так не заблудится. Но поменяла решение, когда увидела, что Игоря тоже одолело любопытство. Последним в группе оказался Аск.

Девушка улыбнулась и по личному коммуникатору вызвала подмогу. Подмога подошла в виде лысоватого низенького профессора, который завладел вниманием экскурсантов. Оставшихся гостей Моника поманила за собой. Группы ушли по коридору в разных направлениях.

Осмотр базы начали, как ни странно, с верхнего этажа.

— Вот здесь у нас хранилище. Туда я вас не поведу — нельзя. Но у нас есть небольшой музей находок. Вот сюда, заходите.

Музей оказался просторной комнатой, набитой стендами, проекторами и подставками. Это был даже не музей, а что-то среднее между выставочным залом и лабораторией. Здесь работали.

— На Деборе около пятнадцати лет назад исследовательским автоматическим спутником была обнаружена аномальная зона, квадрат в несколько миль, примерно там, где мы сейчас находимся. Когда сюда прибыли исследователи-люди, они сначала решили, что здесь когда-то существовала колония некой неизвестной цивилизации, вышедшей в космос за несколько тысячелетий до нас. Может, помните, история громкая была. Так на Деборе появилась первая археологическая экспедиция. С тех пор прошло много лет, сейчас уже доподлинно известно, что примерно две с половиной тысячи лет назад здесь потерпел катастрофу огромный космический корабль. Ясно, что он не был предназначен для атмосферных полетов. Но по каким-то причинам с ним случилась именно эта беда. Корабль вошел в атмосферу и начал потихоньку разваливаться. То, что обнаружили первые исследователи — это фрагменты, отвалившиеся во время падения. К сожалению, все, что мы находим, практически в неопределяемом состоянии. Здесь вы видели — пыль, ненормальная ионизация. Тут такие песчаные штормы бывают — жуть. Удивительно, как вообще что-то сохранилось. Но есть замечательные находки. Вот посмотрите. Это снимки, сделанные на месте. Вот этот фрагмент двигателя мы уже приготовили к отправке. Думаю, инженерам в Солнечной будет интересно на него взглянуть. А вот тут у нас всякая мелочь, которая почти наверняка не относилась к конструкции корабля. Может, какие-то фрагменты обстановки или вспомогательных приборов. Образцы материалов сейчас исследуются в нескольких университетах и научных институтах. Ученые в восторгах, но сетуют на плохую сохранность. Ну, тут уж мы, к сожалению, ни чем не можем помочь. Два тысячелетия — шутка ли?

Игорь разглядывал «мелочи», некоторые из которых достигали весьма солидных размеров. Интересно, чем мог быть вот этот серо-бурый, в полметра высотой, изъеденный коррозией кубик? Или вот эта игла, похожая на ржавое шило? Может, это и было шило?

— Может, вы обратили внимание на холмы на западе? Вот, это как раз и есть — обломки корабля, засыпанные песком.

— Они огромны! — восхитилась Регина, — Как вы их раскапываете, при такой пыли и ветре?

— Ставим временные купола. Кстати, вы как раз нам еще парочку привезли. Удобная штука. Жаль, не герметичная. А то половина сотрудников перебралась бы со станции прямо на объект, и там жила. Кстати, одна группа у нас вот-вот должна вернуться с самого дальнего участка. По нашим представлениям, где-то там у корабля была жилая часть. Логика подсказывает, что ее защита не уступала защите двигателей. А двигатели были защищены очень хорошо. Вот еще один экспонат. Интересен тем, что мы смогли заглянуть внутрь. К сожалению, как вы видите, содержимое сохранилось лишь фрагментарно.

Игорь склонился над овальным предметом, с которого в сторону была отведена крышка. Снаружи этот экспонат был, как и все здесь, бурым с серыми разводами. А вот внутри поверхность осталась гладкой, матово-золотистой. Там в какой-то чешуйчатой пыли лежали детали того, что некогда было прибором. Несколько темных рамочек, какие-то металлические штучки. Во всяком случае, другого названия этим предметам в голову не приходило. Штучки казались ювелирным украшением.

— А здесь тоже интересно. Это голограмма одной из найденных плоскостей. Конечно, сразу не поймешь, но на ней сохранились помимо следов высокой температуры следы химических реакций. Если удастся понять, каких именно — считайте, наша экспедиция окупилась. Кстати, подсчитано. На наших материалах сделано около сотни открытий, которые уже сейчас используются при строительстве космических кораблей.

— А сколько всего человек в экспедиции? — поинтересовался Аск.

— За всю историю исследований на планете побывало чуть более пятисот человек. А сейчас нас двадцать восемь. Ну, что вам еще показать? Давайте прогуляемся по отсекам. Пока идем, расскажу об одной загадке. В этой солнечной системе помимо Деборы есть еще две планеты земного типа. Одну исследовали еще в самом начале, ничего интересного там нет, кроме незначительных запасов некоторых руд, так что внесли ее в каталог условного резерва, и забыли. А вот вторая планетка интересна тем, что нам с ней сильно не везет. Началось с того, что десять лет назад мы потеряли там автоматическую станцию. Правда, она была далеко не новой, война с ФСМ сильно затормозила исследования. В общем, искать ее никто не стал. Потом несколько раз мы отправляли туда зонды и собрали предварительную информацию о планете. К сожалению, атмосфера там для дыхания не пригодна, а жаль. Орбита у планеты весьма многообещающая, у поверхности должно быть тепло. Жаль, поверхность эта самая закрыта плотными облаками… Ну вот, тут у нас жилая часть, сейчас никого нет, все уже собрались внизу… Так о чем я? А, да. Морис хочет повнимательней присмотреться к соседней планете, вдруг еще чего ценного найдем? Что-то нас с вами не зовут…

Прогулялись мимо иллюминаторов на дуге внешнего контура, за ними все еще продолжался фестиваль беззвучных огней, правда, цвета стали куда сдержанней. Увидели несколько лабораторий, сейчас пустующих, даже небольшой тренажерный зал и комнату отдыха. Напоследок Димыч попросился в рубку связи, дабы сообщить на «Корунд» что у них все в порядке и распорядиться о подготовке трюмов.

Профессор отнесся к просьбе с пониманием, указал дорогу, а остальных повел в экспедиционную столовую, на время возведенную в ранг банкетного зала. Как раз, когда они подошли к двери, у их добровольного гида затрезвонил сигнал коммуникатора, и голос Джима Мориса напомнил, что пора возвращаться.

В зале собрались все участники экспедиции, кроме дежурного связиста. Стол был накрыт в виде большой буквы «П» где космолетчикам отводились места почетных гостей по левую и правую руку от местного начальства. К которому, как оказалось, относился и гид-профессор, имя которого так и не было произнесено.

После традиционных первых тостов за хозяев-гостей-встречу застолье рассыпалось на фрагменты сообразно расстановке кресел. Регина уже вовсю с кем-то флиртовала, механики нашли братьев по профессии и теперь спешно обменивались опытом. Кто-то потихоньку запустил музыку. Курить за столом не возбранялось, и это было хорошо. Илья раскурил трубку, и ароматный дым смешался с обычным дымом.

Игорь молча слушал разговоры, курил, а потом заметил, что Димыча как-то подозрительно долго нет. ко всему прочему, выслушав сообщение коммуникатора, спешно вышел куда-то начальник экспедиции. И хотя веселье продолжалось, Игорь почему-то начал ждать неприятностей.

Минуты через две праздничный зал покинули еще двое. Игорь смотрел, потому и увидел. Извинился перед соседом, выбрался из зала в коридор. Подумал немного, и решил, что скорей всего, капитана нужно искать в башенке связи.

Там же обнаружились и Джим Морис, и связист, и те двое, что вышли вперед самого доктора.

Димыч, заметив его у входа, махнул рукой:

— Только собрался тебя звать, а ты сам пришел. Там как?

Игорь пожал плечами:

— Празднуют. Что случилось?

— Смотри. Только через виртуалку. Будет нагляднее.

Игорь, соединившись со здешним маломощным терминалом инфосети, сразу подключился к пульту.

Картинка оказалась впечатляющей, хоть и смазанной. Над песчаной равниной, вертикальная и почти материальная поднималась стена песка. Зрелище было величественным.

— Попробую снова их вызвать, — говорит радист, — но если они еще не отозвались…

Тут только Игорь увидел под песчаной стеной маленький и несерьезный силуэт вездехода.

— Попробуйте через «Корунд». У нас передатчик мощнее, — предложил Димыч.

Связист благодарно кивнул, и спешно начал что-то перенастраивать в своей аппаратуре.

— Мне только этого сейчас не хватало, — с тоской заметил Джим, — Рой, иди, готовься к приему пациентов. Чует мое сердце, без травм не обойдется.

Доктор экспедиции, оказывается, тоже был в башенке связи. Он возразил:

— Верней всего, нужно будет оказывать помощь на месте.

— Игорь? — обернулся капитан.

— Разумеется. Джим, я в полном вашем распоряжении.

— Хорошо. Дмитрий Евгеньевич, у вас как с вождением вездехода в экстремальных условиях?

— Так себе. Если нужна скорость, то лучше выбрать кого-нибудь другого.

— Ладно. Сам поведу. Вы с доктором — со мной, на втором вездеходе… — Джим включил коммуникатор и вызвал еще кого-то.

Димыч вполголоса пояснил:

— Шторм был в прогнозах, но вот с его силой серьезно ошиблись. Я как раз собрался поговорить с Лаурой, когда спутник передал последнюю сводку. С тех пор пытаемся связаться с временным куполом, и безрезультатно. Там два человека у них застряли, консервировали последние находки. О том, что идет шторм, они знали и не должны были высовываться наружу. Но либо связь подвела, либо… Последнее время вызывают уже только вездеход. Но он, похоже, пустой.

В это время пылевая буря поглотила машину, надвинулась, словно пытаясь хотя бы виртуально пробраться внутрь станции.

— Соединиться через космос тоже не получается, — сообщил связист, — но я, конечно, буду продолжать.

— Все, ждать нечего. Пошли к вездеходам.

Игорь поднялся:

— Джим мне нужно зайти в медотсек.

— Вездеходы оборудованы всем необходимым, — возразил Джим, — по дороге разберетесь.

Доктор с «Корунда» поморщился. Конечно, скорость есть скорость, но нужно же знать, что именно из необходимого снаряжения есть в вездеходе, а чего нет.

— И все-таки…

— Хорошо. Спуститесь палубой ниже, потом налево. И поторопитесь…

В ангар Игорь влетел почти бегом.

Вездеход медленно продирался сквозь окружающую песчаную круговерть. Опасаться было нечего: вся эта часть планеты — похожая на стол равнина, покрытая искристой пылью. Единственный возможный страх — проскочить мимо цели, не найти попавших в беду исследователей. Пусть велика вероятность, что эти самые исследователи прямо сейчас тихо-мирно сидят в скафандрах под защитным куполом и ждут помощи. А связи нет, оттого что буря.

Джим вел машину по записи курса. Спутниковый навигатор зависит от качества связи, а при такой ионизации да при такой пыли связи с орбитой просто нет.

В крохотное заднее окошко тускло виднелись фары второй машины. Все это так живо напомнило метели на одной далекой и богом забытой планете, что аж сердце сбилось с ритма. Там тоже светил фонарь, пробиваясь сквозь ураганный ветер и снег. Но еще там громче урагана выли сирены, и в луче единственного источника света изредка мелькали человеческие силуэты.

Игорь еще раз проверил содержимое двух контейнеров с медикаментами и приборами, которыми как раз на такой вот случай комплектуются все экспедиционные вездеходы. Нормально. И в медотсек зашел все-таки не зря. Если те двое попали в переделку, ларингоскоп может понадобиться, так же как и портативный диагностик. А то, что диагностик выдает информацию на помеси двух не очень совместимых языков без соблюдения правил грамматики, так это проблемы дешевого программного обеспечения, а не прибора.

Сколь далеко они продвинулись в пылевой метели, Игорь не взялся бы посчитать. С таким пейзажем невозможно на глаз определить скорость. Наконец, машины остановились.

— Судя по записи, мы почти на месте. — Сообщил Джим. — Доктор, оставайтесь в машине, держите связь. Будем искать вам пациентов.

Игорь кивнул. Теперь, когда вездеход стоит, можно включить в салоне полный свет и действительно приготовиться к приему возможных жертв урагана. Он перекинул связь с пульта на коммуникатор, и занялся делом.

Краем уха он постоянно слушал переговоры. Димыч, Джим и ребята из второго вездехода, прищелкнув к поясам скафандров длинные тросы, обходили окрестности по широкой дуге. Связь была не то, чтобы идеальной, но вполне сносной. Там то и дело проскакивали какие-то цифры, должно быть, координаты, Игорь не пытался вникать. Он ждал единственной фразы, которая стала бы для него сигналом.

И фраза прозвучала.

— Есть вездеход! Заперт. Сейчас откроем… Пусто. Их здесь нет.

Мимо. Игорь кинул взгляд на пульт. Табло хронометра бесстрастно сообщало, что с момента остановки прошло двадцать минут, с момента выезда с базы — сорок восемь. Снова потянулось время ожидания.

Голос Димыча:

— Все. Предел троса выбран. Джим, вы говорили, где-то здесь должен быть купол?!

Голос Мориса:

— Должно быть, его уложило ветром. Иду в вашем направлении. Вторая машина, двигайтесь ближе. Но осторожно, купол может быть под песком!

Еще чей-то голос:

— На первом вездеходе! Вы хоть фары включите, не ровен час, столкнемся.

Игорь включил фары и на всякий случай габариты.

— Благодарю.

Доктор представил, как тяжело сейчас там, снаружи. Ветер сбивает с ног, ничего не видно, идти трудно из-за рыхлого, завивающегося спиралями, тонкого белого песка. Как неудобный трос не хочет сворачиваться в аккуратные петли и норовит спутаться неопрятным комком, а если удастся, то вовлечь в этот процесс еще и трос человека, идущего рядом. Игорю один раз тоже пришлось так вот висеть на тросе. Все на той же планете пронзительных метелей и дикого холода.

Он остро пожалел, что не может сам сейчас быть снаружи. Впрочем, сожаление было мимолетным: его место здесь.

…а купола, похоже, не было. Его не было видно и через виртуалку, тогда, в рубке связи. Но в тот момент Игорь решил, что это из-за стены песка. Уж слишком резкой была граница между пространством, в котором песчаная буря уже началась, и тем, где все пока было «нормально».

…голос Димыча:

— Джим, я что-то нашел. Взгляните!

— Иду. Где вы? О, вижу. Стойте на месте.

Пауза.

— Так, это, похоже, часть системы креплений. Ничего себе!

Незнакомый голос:

— Джим, что у вас?

— Похоже, опора купола. Но ее выдрало и уложило в песок…

Неужели буря разыгралась такой силы, что смогла вырвать монтажные столбы, выломать сверхпрочные дуги и унести обрывки купола вместе с людьми? Тогда придется двигаться по направлению ветра, причем, сколь угодно долго, потому что неизвестно, где закончится полет выдранной из земли конструкции.

— Купола нет, — обреченно сообщает Джим. — И если его унесло, то шансы что-то отыскать невелики. К утру его так засыплет, что не отличишь от остальной земли.

— А если радаром? — включился в беседу Игорь, — из чего их делают, эти ваши купола?

— Полимеры. Сверхпрочные пластики. Это примитивная, но надежная штука. Там совсем нет металла.

— А если искать не металл, а, допустим, попытаться запеленговать станцию. Ведь в куполе была станция?

— Если от нее к этому часу хоть что-то осталось, можно попытаться. Но из вездехода бесполезно.

— А приборы «Корунда» ее не засекут. Расстояние. Буря. — Медленно договорил Димыч. Голос у него при этом был такой, словно он видит шанс, но на пути к шансу лежит крокодил с открытой пастью. Голодный и злой.

— Может, когда рассветет, — неуверенно высказался кто-то из второй машины.

Джим отчетливо вздохнул:

— У ребят запас воздуха еще часа на два. А на одних фильтрах в здешней атмосфере протянуть можно не больше часа… возвращаемся.

Всю обратную дорогу в вездеходе царило мрачное молчание. Каждому казалось, что можно было сделать что-то еще, как-то получше поискать, придумать способ. Когда до базы оставались считанные минуты, Димыч вдруг попросил:

— Джим, поверните сейчас к нашему челноку. Попробуем поискать с воздуха. Если станция купола жива, есть шанс засечь ее, полетав над долиной.

Джим затормозил так резко, что вездеход повело юзом.

— Капитан, вы уверены? Все-таки шторм.

— Не настолько мощный, чтобы помешать челноку подняться. Игорь? Я в этой ситуации приказывать не вправе. Летишь со мной?

— Угробим машину, себя, и конечно, никого не найдем, — мрачно предрек добрый доктор, и добавил — разумеется, я с тобой. Кто ж тебе зеленку подаст, если вдруг что?

Игорь, занявший место второго пилота, краем глаза наблюдал за капитаном. Тот нервничал. И еще как. Но старался действовать уверенно, наверняка.

Запустил все тестовые программы, дал запрос на «Корунд», чего ждать в ближайшие часы от бури, выяснил направления ветра в зоне поиска.

— Включи еще все прожекторы, — посоветовал Игорь. — Вдруг, паче чаяния, нас снизу увидят и придумают, как подать знак.

— В кого ты такой умный? — проворчал капитан, выполняя совет. — Еще идеи есть?

— Пока нет.

— Ну, поехали.

Сразу после отрыва от земли челнок ощутимо повело в сторону, но капитан смог вовремя скомпенсировать силу ветра и выровнять его. За эти три неполные секунды Игорь успел сказать «пока» своей короткой и непутевой жизни. Но вслух даже не выругался, боялся отвлечь Димыча, который вступил в неравную схватку с бурей и с несовершенной системой навигации кораблика.

— Видела б меня Сандра, — через некоторое время пробормотал взопревший капитан, — Посмеялась бы от души.

— Кто это? — Игорь немного расслабился, поняв, что немедленная гибель им уже не грозит.

— Первый капитан «Корунда» и лучший пилот из тех, кого я знал. Даже калымов на втором месте.

— Калымов тоже пилот?

— Еще как пилот… Такой… пилот…

Кораблик снова тряхнуло, и капитан прикусил язык.

Через некоторое время мрачно договорил:

— Пора начинать сканировать. Основная задача — выделить из общего фона один совершенно конкретный треск.

Игорь ехидно заметил:

— Ну, разумеется. Они все такие разные! Я без труда найду нужный.

— Запусти из виртуалки все встроенные шумовые фильтры. Дай задание системе, пусть ловит источники сигналов и соотносит с координатной сеткой. Ну, соображай же, мать твою…

Некоторое время кружили над равниной молча. Игорь следил за шумами, но ничего примечательного на его непрофессиональный взгляд, пока не попадалось. И если Димыч поминал Калымова и неведомую Сандру, то Игорь мечтал, чтобы на его месте сейчас сидела Лаура. Или хотя бы тот парень из башенки связи станции археологов. Потом он включил все картографические блоки, до которых мог дотянуться, наложил на них изображение с локатора.

Равнина тянулась и тянулась, локатор плевал с высоты на пыль и ветер, давая четкое изображение гладкой равнины. Карты местности, имеющиеся в инфобазе станции, с ним не спорили.

— Пошел на второй заход, — поделился новостью Димыч.

Таких заходов они сделали три, когда неожиданно Игорь увидел на экране нечто. Местность изменилась. И как-то странно. На совершенно плоской равнине вдруг вырос бугор. Бугор был небольшим, но имел почти правильную круглую форму.

— Капитан, — напряженно сказал Игорь, — лови картинку и координаты. Похоже, мы их нашли!

Суденышко, раскачиваемое ветром, неловко плюхнулось в песок, сразу дав крен на левый борт. Амортизаторы не справились с задачей, удар при столкновении с поверхностью ненадолго выбил обоих из сознания. Первым очухался капитан. Сильно болела шея, но больше неприятных ощущений, вроде бы, не было. Он осторожно посмотрел туда, где на ремнях болтался доктор. Стоило некоторого труда заставить себя протянуть руку и похлопать его по плечу.

— Игорь! Все, ура. Сели. На грунте. Подъем!

— И это меня Калымов назвал авантюристом, — проворчал тот в ответ, — взлететь-то хоть сможем?

— Это мое дело. А твое дело сейчас снаружи помощи ждет. Готов к подвигу? Пошли.

Когда распахнулся, наконец, внешний люк, стало ясно, что за бугор на поверхности засек локатор. Невдалеке метра на два, а может и побольше, возвышался кусок того самого купола. У кого-то хватило сообразительности и смелости выпустить внутри схлопнувшейся конструкции часть запаса кислорода из своего скафандра. Купол, удерживаемый на земле тяжеленными крепежами, пусть и выдранными ураганом, успело основательно присыпать песком. Теперь воздух не мог выйти из герметичной ловушки. Да и сила урагана поубавилась за последние часы.

Купол с большим трудом вскрыли лазерным резаком. Он мигом опал, но это было уже не важно.

Не прошло и четверти часа, как Игорю удалось обнаружить первого пострадавшего. И почти сразу капитан отыскал второго. Видимо, перед самой катастрофой они догадались закрепиться на одной из жестких опор купола. Иначе шансы их свелись бы к нулю.

Нести их на руках Игорь не решился, пришлось вернуться в челнок за носилками.

Как выяснилось позже, эта предусмотрительность спасла жизнь одному из пострадавших. У него оказался сломан позвоночник. Не считая других серьезных травм.

Да, равнина плоская. Но ветер сильный, а крепежные системы купола, образцы и техника, сосредоточенные внутри, имеют немалую массу и угловатую форму. И все это ветер гнал, трепал, перемешивал, как фишки в мешке. Удивительно, что второй пациент отделался всего тремя переломами и легким сотрясением.

Как только задраили люки, Игорь занялся первым из пострадавших, тогда как капитан вышелушивал второго из скафандра. Делать это нужно было осторожно, поскольку левая рука больного была сломана в двух местах. Парень был без сознания.

Игорь считывал данные с диагностика и только качал головой. АЭП не справится с задачей. Пациенту нужна операция. В нормальных условиях. И то неизвестно, выживет ли.

Димыч заглянул к нему в отсек, чтобы узнать, как там дела.

— Надо лететь, — Игорь развел руками, — иначе у нас на борту будет, по крайней мере, один труп.

— Буря ослабла, но болтать будет. И неизвестно, чем обернется старт.

— У этого травма внутренних органов, давление по нолям. В общем, все плохо. Что второй?

— Перелом левой руки, двойной. И еще ребро сломано. Может, и не одно.

— Ладно. В аптечке обезболивающее. Найдешь? Сейчас я спущусь. Тащим его сюда. Фиксируем. И полетели.

Однако у шлюза, где лежал второй пострадавший, произошла заминка. Пациент пришел в себя. У него был разбит нос, и лицо казалось залитой кровью маской. Но он открыл глаза, вяло осмотрелся, увидел Игоря, и спросил, даже довольно внятно:

— Игорь. Привет. Значит, я уже умер? Странно тут у вас, однако, на том свете.

Голос показался знакомым, и, склонившись пониже, доктор понял, кого ему только что довелось спасти.

— Привет, Сережа. Потерпи минутку, мы тебя перетащим…

— О, так мы еще не скончались, приятно слышать.

В четыре руки Димыч и Игорь подняли второго пострадавшего, усадили в кресло для пассажиров и надежно зафиксировали ремнями. Надо было уложить, но куда? Лежачие места в челноке не предусмотрены.

Капитан направился в кабину, а доктор вытянул из диагностика распечатку подробностей, касающихся тяжелого пациента. Неутешительными были эти подробности. внутреннее кровотечение уже в наличии, а уж если при нечаянном рывке оторвется тромб… А рывки будут. Достаточно вспомнить дорогу сюда.

Капитан вызвал «Корунд», попросил Лауру передать археологам, чтобы готовили операционную.

Лаура обеспокоено сообщила:

— По новым данным в вашу сторону движется еще одна волна урагана. Она будет не слабее первой.

— Сколько у нас времени?

— Ветер начнет усиливаться где-нибудь через полчаса. Потом накроет.

Значит, к базе подлетим в самый шторм, прикинул Димыч. Оставаться нельзя — раненый умрет. Лететь? Он по внутренней связи вызвал доктора.

— Игорь, как у тебя?

— Так себе.

— У нас плохой прогноз. Скоро придет вторая волна урагана. Я собираюсь взлетать.

— Решай.

— Если промедлим…

— Скорей всего, умрет. И не буду врать, если не промедлим, тоже скорей всего умрет.

Вот именно сейчас. Можно остаться, и сохранить жизнь троим, и можно рискнуть, тогда фифти-фифти. Но эти шансы делятся уже на всех.

Капитан глубоко вдохнул, выдохнул. Положил руки на пульт. Руки слегка дрожали.

— Летим. Вот что… если можешь оставить пациентов, поднимись сюда. Поможешь.

— Извини. За Серегу я почти не волнуюсь, а вот со вторым уже проблемы.

— Понял. Держись там.

Итак, собрались. Или тебе, капитан, для успешного взлета обязательно нужны благодарные зрители?

Поднялся челнок не очень чисто и только со второй попытки. Оставалось надеяться, что после такого взлета тяжелый раненый не получил еще больших травм.

Капитан сразу взял задел высоты, чтобы случайным порывом челнок вновь не уложило на грунт. Еще хорошо, что поверхность на полметра состоит из тонкого песка, что это не твердый камень, не скалы и не океан.

Выйти над бурей не получалось. Ветры болтали суденышко, сбивали с курса, играли с ним как хотели. Это были какие-то особенно злые ветры, живущие в верхнем слое шторма.

Выровняться удалось лишь через полчаса после начала болтанки, а казалось, прошло не меньше суток… Видимо, они вырвались на периферию урагана. Димыч включил наведение на маяк, автопилот просчитал курс и просигналил, что готов исполнять программу.

Понаблюдав за автоматикой еще около минуты, капитан отключился от инфосети и обессилено откинулся на спинку кресла.

— Однако, — раздался за спиной голос Игоря. Оказывается, тот поднялся в пилотскую кабину. Капитан не заметил — воевал с приборами. И сам уже два раза мысленно поседел.

— Нам еще садиться. Мне показалось, или второй из пациентов твой знакомый?

— Учились вместе. Давно. Ладно, я обратно. А у нас что, буря ослабла?

— Да, похоже. Надеюсь, надолго.

Сергей был без сознания. Состояние второго пациента не ухудшилось.

Садились уже в почти нормальных условиях. Буря унеслась дальше, пугать равнину своим диким норовом. Остались лишь скромные ветры-домоседы, склонные кудрявить песок возле станции да раскрашивать небеса по вечерам красками безумных художников.

Сергея кое-как удалось заново запихать в скафандр, а вот его напарника решили перевозить прямо в герметичной капсуле АЭП. Этот аппарат предназначен для самых тяжелых условий. И хотя в челноке он крепится стационарно, может быть использован и для перемещений. Только уж больно он тяжел.

Пока подтащили эту штуку к выходу, умаялись не меньше, чем во время болтанки.

Но вездеход кто-то заботливо подогнал к самому люку, и двое добровольцев помогли перенести обоих пострадавших и разместить их в салоне.

Вездеход лихо стартовал и влетел в гараж всего через пять минут после погрузки. Там уже ждали несколько человек с носилками, а когда капитан и доктор избавились от скафандров и вышли в жилую часть базы, там их встретила целая толпа, состоящая вперемежку из археологов и членов экипажа. Игорю почему-то первым делом бросилась в глаза заплаканная мордочка Регины. Толпа разразилась приветственными возгласами и аплодисментами, но весь этот шум перекрыл могучий голос Ильи Коновалова:

— Вернулись. Живые. Я же говорил? Капитан, а челнок цел? Чего меня не позвал?

Кто-то уже хлопал их по плечам, кто-то совал руку для знакомства и приветствия. Захотелось спрятаться куда-нибудь. Игорь удивился. Капитан, который по праву заслужил, чтобы его весь вечер носили на руках, стоял как пришибленный в этой веселой толпе и не знал, куда девать руки.

Кто-то тронул Игоря за рукав:

— Доктор, пройдите в операционную. Там нужна ваша помощь.

— Идемте.

Утро у Курта Шерриланда, координатора Второго отдела БКоИ на флорианской ветке, как не задалось с самого начала, так и в день дурной переросло. Для начала чуть не засыпался старый и проверенный агент в местном правительстве, потом нахамил вольный помощник Майкл, а в довершение милая девушка, секретарь пресс-службы, сообщила, что Курта ожидает в приемной аж сам социальный министр. Курт только втянул сквозь зубы воздух. Это у него был такой признак сильного раздражения.

Министр вежливо поздоровался, Курт, как радушный хозяин, пригласил того в кабинет и предложил сесть. Охранник министра, высокий атлет, одетый в темное, занял пост у двери.

В кабинете из настенных панелей изливался мягкий свет, диваны были мягкими и удобными даже с виду.

— Координатор, — сразу перешел к делу министр. — Я пришел к вам с просьбой. Не удивляйтесь.

— Постараюсь.

— Примерно полторы недели назад из-под опеки нашего министерства был похищен один человек. У нас есть некоторые основания подозревать, что это сделали служащие вашей организации.

— Что за человек? Какие основания?

— Не совсем человек, если быть точным. Пен-рит. Видите ли, несколько лет назад впервые был проведен эксперимент с трансформацией полноценного человека. Материалом, как это ни грубо звучит, для эксперимента стала женщина — иномирянка, пострадавшая во время сильного взрыва. В иных обстоятельствах шансов выжить у нее не было… медлить было нельзя.

— Вы имеете в виду, очевидно, Александру Лингину, сотрудницу Первого отдела бюро. Насколько мне известно, вскоре было сообщено, что она не дожила до конца операции.

Министр поморщился.

— Понимаете, мы опасались за результат и не хотели никого обнадеживать. В случае успеха мы все равно сообщили бы об этом. Но тут случилась одна проблема. На промежуточной стадии девушка отказалась завершать трансформацию. Понимаете, ни для кого не секрет, что в процессе перестройки организма полностью уничтожается информация о предыдущем жизненном опыте. Девушке кто-то сказал об этом. А может, она сама нашла нужные данные в сети. И решила тянуть как можно дольше. Максимальный срок такого промедления — три года. Она протянула чуть больше трех лет. Мы были вынуждены начать последний этап трансформации без ее согласия. Она ведь попросту могла умереть. После запуска настройки аналогов в организме начинаются необратимые процессы, но она показала потрясающие результаты. Ее куратор, Гилоис, предоставлял в центр пен-рит исследований свои отчеты. Там есть полное описание того, как она тренировала память. Она даже устраивалась на работу…

— Да, я в курсе.

— Но регресс памяти был неизбежен. Странно то, что в день похищения она уволилась с работы. Именно поэтому ее не сразу хватились. Мы сначала думали, что это не похищение, а побег. Но после опроса свидетелей сомнений у нас не осталось.

— И вы полагаете, девушку похитил кто-то по моему приказу?

— Честно говоря, у меня мало возможных версий. Но основная — ее похитил кто-то, кто встречался с ней раньше. Может родственники? Или друзья?

Курт покачал головой.

— И сотрудники БКоИ, и друзья, и родственники, все были уверены, что Сандра погибла во время операции. Нет, оба отдела Бюро космических исследований здесь совершенно не при чем. Ищите в другом месте. Впрочем, если хотите, мы можем вам помочь в этом деле. Более того, я готов предоставить для поиска наши технические ресурсы, которые наверняка превосходят ваши.

— Благодарю. Я принимаю ваше предложение. Необходимо договориться, как будем сотрудничать, и, конечно, об обмене информацией.

Курт улыбнулся. Появился шанс сунуть нос на закрытые объекты министерства.

— Вы не будете возражать, если с вашими следователями будет постоянно работать наш человек? Уверяю, отличный специалист. Вы убедитесь.

— Не смею отказать.

— Тогда я его позову.

Курт вынул коммуникатор, ввел код:

— Майкл, будьте любезны, поднимитесь в приемную. Для вас есть задание.

— Жив еще? — спросил капитан утром, встретив Игоря в коридоре. Операция длилась почти всю ночь, и еще продолжалась — у операционного стола доктора с «Корунда» сменил здешний коллега.

— Есть немного. И жрать охота.

— Со вторым помочь не могу, а поспать можно в комнатах ярусом выше.

— А ты?

— Не спится.

— Понятно. Может, таблеточку?

— Какую?

— Очень хорошее, надежное средство от бессонницы, плохого самочувствия, излишней нервозности и общей депрессии.

— От всего этого гильотина хорошо помогает.

— Ну, зачем же так радикально. Держи.

Таблетка имела круглую форму и ярко-оранжевый цвет. И была упакована в прозрачную слюду.

— Что это?

— Не бойся, не отрава. Называется абрикосовый леденец. Сам этим иногда лечусь.

Димыч, не очень поняв, разыгрывают его или у доктора от переутомления шарики закатились за ролики, все же взял конфету и машинально засунул в рот.

— Ну, помогло?

Они медленно шли по коридору в сторону отведенных космолетчикам комнат. Комнат теперь было больше чем две. Никто не предполагал, что гости задержатся.

На винтовом трапе они встретили начальника базы. Он тоже не спал, вел переговоры с госпиталем, куда предстояло переправить пострадавших. Операционная и реанимационное оборудование на базе были свои. Но вот лечебный комплекс за пятнадцать лет так и не собрались оборудовать. Все же станция была не самой крупной на этой координационной ветке.

Джим Морис остановил их движением руки.

— Я так и не успел вас сегодня поблагодарить. Если б не вы, мои парни остались бы пропавшими без вести.

Капитан промолчал, Игорь пожал плечами:

— Операция еще не закончилась. Ситуация очень тяжелая.

— Знаю.

Джим еще раз на прощание пожал им руки и быстро куда-то умчался.

В комнатах все койки были заняты. Остались только сомнительные места на полу.

Посмотрев друг на друга, герои дня, верней, ночи, направили свои стопы в столовую. Был шанс, что там не все съестное убрали со стола. Шанс оказался призрачным. Убрали все.

— Должна же здесь быть кухня? — вопросил Игорь у светлых стен столовой, у единственного тусклого плафона под потолком и у иллюминатора, в котором начинал плавиться ранний рассвет.

Столы были теперь расставлены попарно, стулья задвинуты. Никаких признаков того, что здесь вчера гуляли и веселились полсотни экспедиционников и космонавтов. Ладно, не полсотни. Все равно много…

Игорь первым увидел дверь в дальнем углу столовой. Он подумал, что ничего кроме кухни там быть не может, и решительно пересек зал. Димыч отставал всего на полшага.

Внутри горел свет. Там было людно: человек пять собралось за импровизированным столиком. В центре событий находился Сергей — с нашлепкой на носу и с рукой, примотанной к телу и упрятанной в регенерирующий фиксатор. На столике красовалась еда и питье, все, что осталось от праздничного стола.

Капитан и доктор застали конец разговора.

— Никаких шансов у них нет и не будет. По гведи война ударила сильнее, чем по нам.

— А если все-таки?

— В любом случае, Солнечная гарантирует, что даже если удару подвергнется самый дальний из миров Периферии, помощь придет, и придет вовремя.

— А ты ждал, что они честно перечислят, кому собираются помогать, а кому нет?

— Ну, мы все, пока еще, единое государство… а что, считаете, война непременно будет?

— Ну, дыма без огня не бывает…

Тут вошедшие обратили на себя внимание публики, и все разговоры стихли.

— Извините, — усмехнулся доктор, — нам с капитаном вчера не удалось поужинать. Хотели чего-нибудь перехватить…

Откуда-то материализовались еще два стула, пара чистых одноразовых тарелок и вилок. И рюмок.

— Как дела у Кейла? — первым делом поинтересовался Сергей.

— Пока вроде ничего. Посмотрим, когда закончится операция.

— Пирога хотите? — робко предложила круглолицая очень рыжая девушка в зеленой шелковой блузе поверх форменных брюк.

— С удовольствием.

— А водки? — вопросил Сергей. — Кстати, Игорь, если на то пошло, я до сих пор в легком обалдении от того, что ты все-таки жив. Я жажду знать подробности.

— А я — от того, что тебя в этом куполе в муку не смололо.

— А-а… ну, с этим просто. Когда стало ясно, что купол не выдержит, Кейл был ближе к опорной дуге. На ней и закрепился тросом. А я как раз собирался очередную находку паковать в контейнер. Ну, и с перепугу сам туда упаковался. И замок как-то защелкнуть сумел… Кидало, конечно, и в контейнере так, что мама дорогая… Но, видимо, это было единственным правильным решением. Теперь твоя очередь. Ты первый не ответил!

Капитан пристально посмотрел на своего судового врача. Будет выкручиваться? Если будет, то как? Или все, наконец, узнают правду о лихорадке Левика, странном исчезновении, гибели и чудесном воскрешении доктора Игоря Седых?

Игорь неожиданно сделал картинный взмах рукой и распорядился:

— Наливай! Сейчас будет рассказана вся правда о моей грешной жизни. Тихо! Я буду каяться. Вас ждет настоящая исповедь неудачника. Но для этого мне надлежит выпить. Ну! За нас, героев!

Димыч с интересом и некоторой опаской наблюдал за происходящим. Таким он Игоря еще не видел. Может, повода не было? И лучше бы в будущем такой повод не возникал. Если бы Игорь взглянул на себя со стороны, то, как врач, вынужден был бы согласиться.

Выпили. Присутствующие не подозревали, что такое поведение для доктора Седых мягко говоря, аномально, и следили за развернувшейся клоунадой с неподдельным интересом.

— Когда мы с тобой, Серега, в последний раз виделись?

— Да лет пять уже.

— Вот. Везучим ваш покорный слуга никогда не был, поэтому, когда старое наше судно окончательно списали, я остался без работы и почти без денег. А дело происходило практически в Солнечной, где без хорошего кредита вообще можно загнуться. Серега не даст соврать. И я отправился к Брагису.

Двое из присутствующих заржали. Димыч тоже улыбнулся. Кадровое агентство Брагиса — известная контора. Она занимается подбором людей на не престижные космические рейсы. Притом если работа найдена, то контора вместо платы за услугу получает процент с дохода.

— Сразу оговорюсь, Брагис с моего наивыгоднейшего контракта не получил ни цента. Ну да, не о том речь. Предложили мне поработать в грузовом флоте. Фирма, которой принадлежало судно, владела еще двумя такими же, заключала разовые контракты, после чего мы уходили в рейс, забирали на какой-нибудь шахтерской планете результат их деятельности за год, и доставляли к месту назначения. Эта же фирма занималась и поставками предметов первой необходимости, тоже разовыми, оговоренными в контрактах — это чтобы не гонять судно порожняком.

Грузовик был настолько стар, что даже наш списанный катер по сравнению с ним казался новым и блестящим. Порядок на борту такой: никаких правил кроме «капитан всегда прав». Экипаж описывать? Ладно, сжалюсь. Работало на грузовике всего шесть человек. Ну, и меня седьмым взяли, чтобы комиссии не привязывались. Я без имен, если можно. Капитан пил часто и с удовольствием. В компании со штурманами. Механиков они почему-то за людей не считали. А те, салаги, два паренька только что из училища, ничем возразить им не могли. Навигатор… н-да. Противоречивая личность. Но о мертвых либо хорошо, либо ничего. В первом рейсе я чуть не лишился невинности. Дело кончилось мордобоем с участием всех членов экипажа включая вахтенных. Я впервые участвовал в драке на пивных бутылках, непередаваемые ощущения, скажу я вам, господа. После той драки задирать меня перестали, зато стали поступать регулярные предложения по части «выпить-закусить». Этот фрагмент своей биографии я помню плохо… Во втором рейсе выяснилось, что кэп наш приторговывает наркотиками. Но я уже… нет-нет, наливайте полную!.. я уже тогда ничему не удивлялся. Контракт у меня с Брагисом был на три полноценных рейса, и я ждал только, когда этот самый третий рейс закончится, чтобы расплеваться с этой компанией и уйти, громко хлопнув дверью. Но карма у меня такая ущербная, что невезуха накатывает всегда в самый последний момент…

Глаза у Игоря стали веселые и злые. И совершенно трезвые, что нельзя сказать о языке, который начал легонько заплетаться.

— Навсегда запомнил название той планеты. Планета Эльвира. По контракту нам нужно было забрать у них какие-то биоконтейнеры, причем, после этой планеты нам предстояло возвращаться на базу. И вот с их спутника мы ловим сигнал о помощи. Спутник транслирует сигнал в ближайшее пространство, куда мы на своем грузовике и вывалились. До маяка этот радиосигнал просто еще не успел добраться. Тем более что шел не от космопорта, с другого континента и даже другого полушария. Капитан связался с заказчиками, те признались, что тоже его фиксируют, но поделать ничего не могут: нет техники для таких дальних перелетов.

Выяснить, кто и почему оказался так далеко от разведанных территорий ни нам, ни местным не удалось. А тут есть один важный нюанс. Всем известно, что страховые компании неплохо платят за спасение барахла с погибших судов или станций. А у капитана нашего со здоровым авантюризмом полный был порядок. Тут, понимаете ли, или пан или пропал. Станция секретная. Вдруг там чего-то ценное. Или даже очень ценное. В последнем случае находку можно и не вносить в описи грузов. Так что надо сказать в пользу капитана — он ни минуты не колебался, приняв решение отправить группу на разведку. Правда, по зловредности характера мне в пару он дал извращенца — навигатора. Летал тот хорошо, ничего не скажешь. Но как он при этом на меня смотрел…

Среди слушателей снова раздались легкие смешки — как выяснилось, в Игоре пропадал великолепный рассказчик.

— Приземлились. А в том полушарии уже была поздняя осень. Там скалы, покрытые снегом, под скалами — озеро. Я потом узнал, что ядовитое. И лес. Лес там замечательный. Пористые податливые стволы деревьев, кроны, которые на самом деле не из листьев состоят, а из лишайников. Такое симбиотическое сообщество. Стволы пахнут терпко, словно какой-то горькой пряностью, а лишайник пахнет пылью и болотом.

— Вы и понюхать их успели? — хихикнула рыженькая.

— А то, я на чужих планетах первым делом иду нюхать деревья, — прозвучал невозмутимый ответ.

— Ну, продолжим мою исповедь. У станции под скалами был вид стандартной исследовательской базы. Купол, башенка связи, дополнительный купол резерва и гаража. Рядом находился вполне целый на вид планетарный катер. Навигатор туда залез первым делом, и я слышал, как он докладывал капитану о состоянии найденной техники. Я же пошел сразу к куполам. Вход оказался раскодированным, что позволило сразу войти. А да. Забыл сказать. Эльвира имеет статус колониального резерва, что означает — по ней можно ходить без скафандра. Напарник мой не надел даже легкого скафа, когда вылез из модуля. Я же осторожничал. Боялся, что он меня сзади потихоньку по башке стукнет и сделает свое черное дело. Я не говорил, что в навигаторе было почти два метра роста, центнер веса и рельефная мускулатура, которую он регулярно поддерживал занятиями в спортзале?

Так вот, я вошел в основной купол. Первые два помещения оказались пустыми. Пока я их осматривал, внутри появился и мой напарник. Он сразу сунулся в столовую. Какую-то минуту стаяла тишина. Потом оттуда послышалась пальба. Стреляли из боевого оружия, не из бинка…

Аудитория притихла. Потому что из голоса Игоря исчез всякий намек на балагурство. Впрочем, это продолжалось недолго.

— Я, конечно, рванул туда. Думал, моего извращенца спасать надо. Оказалось, пальбу открыл как раз навигатор. Увидел человека с симптомами лихорадки Левика, а эти симптомы такие неприятные на вид — на лицах пигментные пятна, кожа может шелушиться, отеки… вот он это все увидел, и открыл огонь. Хорошо, что тот парень быстро среагировал. Они там втроем лежали, в столовой был оборудован лазарет. Скрутили они навигатора — геройский поступок со стороны больных людей — да и оставили лежать, где скрутили. Я стал расспрашивать. Оказалось, природный переносчик возбудителя этой лихорадки — скорей всего местное животное, мохоед Левика. Станция занималась какими-то секретными исследованиями. В сущность я не вникал. Лесной зверек прикормился у биологов, стал частенько прибегать. Кто-то один раз подманил к себе, на руки взял. Вот зверушка с перепугу и куснула… дальше сыграли роль два фактора. Первый — вирус мутировал. Второй — длительный инкубационный период не дал им сразу разобраться в причинах заболевания.

Пока я общался с биологами, этот гаденыш, навигатор, удрал. Поднялся на ноги — ловко у него получилось — и деру. Догонять было бесполезно, он люки задраил и сразу стартовал. Я спросил про планетолет, оказалось, он неисправен. Биологи на станции работали как раз над средством борьбы с вирусом. И, в конце концов, нашли выход. А тамошний техник наладил связь через пульт планетолета. К тому времени выяснилось, что на моем грузовике у всех есть признаки заражения. Чтобы предупредить ваши вопросы — никакой биозащиты, никаких сканеров там не было отродясь. Экипаж изолировали на какой-то сервисной базе. Но до того они уже в двух портах успели побывать. Я же переболел этой дрянью в легкой форме. К моему появлению тамошние ученые уже почти создали надежное средство. Вот такая история.

Часть истории, несомненно, была правдой. Но если прочих эта версия удовлетворила, то Димыч заподозрил, что доктор где-то что-то недоговорил или приврал.

Позже, когда все разошлись по каютам, и капитану с доктором от щедрот местного населения досталась отдельная комнатка, Димыч продолжил расспросы. И добился своего.

— Ну, что ты пристал? — возмутился Игорь. — Так охота дерьма понюхать? Ладно, слушай. Узнаешь, как оно пахнет. Там, в столовой, было человек десять. Столы убрали, поставили койки. Получился настоящий лазарет. А этот урод открыл огонь на поражение. Нервы у него сдали. По лежачим больным. Я попытался выбить оружие, но неудачно. Эта сволочь легко избавилась от меня, оглушила, связала и закончила начатое. Он пристрелил всех кроме меня. И больных, и людей в лаборатории. Их тела я потом нашел. После. Когда он улетел, я остался со связанными руками в компании шестнадцати свеженьких мертвецов. Ситуация, да, капитан? Секретная станция, которой нет в наших реестрах, куча мертвецов, зараза, которая вполне может оказаться смертельной…

— И что потом?

— Потом… потом я долго крутился ужом, пытаясь или встать или распутать руки. Потом как-то избавился от полотенца. Он меня связал полотенцем… Потом я хотел перетащить покойников в холодильник. Но холодильник оказался маленький, туда можно было впихнуть от силы пять тел. А не шестнадцать, имевшихся в наличии. Понимаешь? По уму, надо было, конечно, сжечь. Но… поздняя осень. Доступное топливо — древесные стволы, они почти не горят. Нашел расщелину там, в скалах. День переносил тела и еще два дня заваливал их камнями. А нет, вру. До этого я попытался оживить планетолет. Но он был неисправен, об этом сообщал бортовой компьютер, а что именно там не работало, я не смог понять, я не механик. Веришь, жить хотелось. А не получалось. Я стал думать. Симптомов болезни у меня пока не было. Я стал просматривать записи биологов. Понимал через пень-колоду, но пытался разбираться. Сколько дней? Зима началась. Такая, настоящая, со снегопадами. Нашел, наконец. Там хранились истории болезни всех пациентов. Я выяснил, как маркировались ампулы, которые кололи больным в последние дни. Результат обнадеживал. Еще через какое-то время у меня начался жар, и на всякий случай я проколол себе полный курс. А потом станцию уничтожили. Сбросили бомбу-хлопушку. Меня в тот момент там не было. Я иногда гулял по лесу. Когда не сидел в катере, в безнадежных попытках запустить хотя бы связь. Управление было закодировано на какого-то одного человека. Кода я не знал. Вернулся на вспышки — там руины. Ни еды, ни жилья. Катер тоже пострадал, к тому же его опрокинуло взрывом. Все. Я тогда с катушек слетел. В катер залез, думал там устроиться. Ты когда-нибудь бывал в катере, лежащем на одном борту? Приборы не работают, даже кухонный синтезатор. Холодина, зима в пробоину заглядывает. И вечер. Самая страшная ночь в моей жизни — это первая ночь в перевернутом катере. А на следующее утро я вручную изолировал себе один отсек. Думал, теплей будет. Фиг. Все быстро вымерзло. Потом я научился в тамошнем лесу находить топливо для костра. День собирал в лесу высохшие стволы. Ночью разводил огонь, да там и спал, сделав себе лежак. И, кажется, сразу решил исследовать остатки станции. ты знаешь, кое-что нашел. Лаборатория находилась в центре купола, самое защищенное место. На нее просто упала крыша. Основной удар принял на себя вспомогательный купол. Пока был в силах, я собрал все записи, до которых мог дотянуться. Все, что сохранилось в целости или хотя бы фрагментарно. И я таки нашел действующий пищевой синтезатор. Энергии в нем было чуть. Но эта «чуть» мне жизнь спасла. Я несколько раз разбирал-собирал этот чертов агрегат, научился обходить все защиты. В конце концов, мы с ним наделали сухарей, каких-то вафель, шоколада. Почему-то в конце вместо заказанного шоколада он выдал мне несколько персиковых леденцов. После чего умер. А я на тех сухарях продержался больше месяца. Пока кто-то в Солнечной не чухнулся проверить, не осталось ли от погибшего персонала станции каких-нибудь записей…

— Зачем же бомбили? — удивился Димыч, который на самом деле уже почти спал.

— Ты знаешь, мне не довелось читать доклад моего друга-навигатора, так что тут простор для фантазии велик. Парень он симпатичный… был. И язык у него хорошо подвешен. Мог наплести чего угодно. А как заболел, да еще с теми симптомами, которые сам и описывал… он же первый заболел. Вот и решили подстраховаться. По официальным сводкам, перед бомбежкой выживший персонал был со станции снят. Что дальше? Я, кажется, уже рассказывал, что грузовик мой успел побывать в нескольких портах, пока экипаж не засадили в карантин эпидемиологи. Всех зараженных в конечном итоге выявить не удалось. Болезнь сбежала. Понятное дело, стали искать спасение от нее сами, но ведь проверить тоже не грех, а вдруг здесь биологи были на правильном пути? Если бы не решили проверить, я бы там в скорости и помер, от истощения. Такая история, капитан.

Лицемер, подумал он с отвращением. Клоун. Можно долго искать себе оправдания, а все-таки. Кого ты больше ненавидишь, Игорь Седых? Того, другого, который давно умер, или себя самого? За то, что оказался не способен хоть как-то противостоять уроду, когда тот убивал. И потом. Когда он избил тебя до полусмерти и спихнул на койку под бок синему от болезни и липкому от крови покойнику. И улетел.

Милосердная память почти ничего не сохранила от последовавших суток. Но и того, что осталось, хватит до конца жизни. С лихвой.

И была еще гора тел на снегу, и жалкие попытки собрать хоть какой-нибудь костер.

И были дни, которые кроме пустоты и бессильной ненависти заполняла необходимость выжить, найти и убить.

И странное спасение, тогда, когда он уже перестал надеяться, а только ждал, когда, наконец, закончатся сухари, и появится реальный повод больше не жить.

И госпиталь.

А уж, какими путями его разыскала в госпитале центрального Бюро та журналистка из сетевого Ньюса, и зачем ей вообще понадобилось ковырять историю с лихорадкой Левика, о том Игорь так и не узнал. Наврал ей чего-то. Новость же пошла гулять и обрастать подробностями. Которые, слава всем богам, не имели ничего общего с правдой.

А сам доктор принялся с остервенением изучать самые разные способы убийства. Практически поселился в спортзале, почти все деньги, которые у него еще оставались, перекочевали в карманы тренеров.

Потом Игорь Седых перебрался на Флору, где вскорости и умер.