"Ты дура! Или приключения дракоши!" - читать интересную книгу автора (Елена Белова)ФиналБрррр… Бред. Нет, бред же? Может, меня опять глюкануло, а? Я потрясла головой, так что волосы веером. Но джип никуда не делся. И пулеметы тоже. Больше того — что-то громыхнуло, и в круг света от цветного костерка вполз… танк. Ну или броневик, не знаю, я в них не разбираюсь. Онеметь… Танк! Может, тут и вертолет где-нибудь в небе болтается?! — Санни, назад. Назад, за мою спину, — шаман попытался меня заслонить, — От костра… — Ничего не понимаю… — Я тоже. Такого в справочнике нет…Но оно может быть опасным. — Это джип, — пробормотала я, соображая, послышался или нет папин голос. — Ты его знаешь?! — Ну… — То есть они приползли из твоего мира. Они агрессивные? — Э-э-э… На скалах шумели крылья и переговаривались рассерженные голоса. Ну да. Я б тоже была в раздрае, если б кто-то вломился на мой военный совет… или еще куда-нибудь. Не обиделись бы… — Санни! Я очнулась. Твою калорию, что ж я молчу! — Санни, они опасные? — шаман не сводил глаз с этой… техники. — Все встревожены. — Скажи… скажи нет… или да… я не знаю! Скажи, пусть пока не двигаются! Папа, здесь папа… не может быть, не может быть… хотя, если кто и может, то это папа! Шаман крикнул драконам, те зашумели сильнее, кажется, злились. Но пусть лучше сердятся, чем налетят на пулеметы. — Какие странные лапы, — Рик смотрел на танковые гусеницы. — Это не лапы. Оно неживое. — Неживое?! По скалам прошелся свет фар. Выхватил из темноты крылья… шеи… и стволы как-то нехорошо дернулись. — Осторожней! — Саша, ты здесь?! — рявкнула труба. — Он тебя знает… — Рик изумленно глянул на груду железа, но я уже рванула вперед… и притормозила, не зная, куда мчаться. В смысле, где именно засел папа — в джипе или в танке… — Папа! Пап, я тут! — Папа?! — ахнул Рик. Кажись, он не совсем въехал, как моим папой может быть это неживое со странными лапами и железным хоботом… Рик, я счас, я объясню, я… — Сашка! — завопила труба… — Я здесь! Где ты?! — Санни, не подходи к нему! Дверца распахнулась, послышался знаменитый папин рык — как всегда, когда ему кто-то мешал, — на песок спрыгнул парень в пятнистом прикиде, опустился на колено, укладывая на локоть автомат, потом второй, а за ними показался… папа. Папаааааа! Следующее, что помню — я вишу у него на шее, и у меня хрустят ребра. Папа сжал так, что не вздохнешь, хлопал по спине и бормотал что-то вроде «цела» и «нашлась»… Медведь… папа, папочка, нашел меня… Через минуту он меня отодвинул и стал рассматривать так, словно на мне были рассыпаны самые лучшие его алмазы. — Сашка… — Ага. — Нашлась… — Ага. — Малышка… — Всхлип… — это все, на что меня хватило. — Пап… — Красавица моя… Цела? Все в порядке? — Все хорошо. Все нормально, правда, пап. — С ума я с тобой сойду. Раньше пропадала в салонах красоты, потом в ресторанах и барах, а теперь вон где ее ищи… Я всю Москву перетряхнул, служба безопасности вместе с Интерполом месяц все вверх дном переворачивали, шефа твоего с подругой на десятке детекторов лжи прокрутили… — Папа… — Я весь частный сыск на уши поставил. Все СМИ про тебя с утра до вечера в каждой рекламной паузе говорили. Премия за твое возвращение пять миллионов! Миллион премия только за информацию! С экстрасенсами связался! — потихоньку заводился папа. — Ворожей, бабок и колдунов со всего света натаскали! — Пап… — Мама все глаза проплакала! Весь дом гадалками забила — твою судьбу предсказывать! — Пап… — Что ты здесь делаешь вообще? — драконов папа как не видел… — Опять с новым парнем. Можно было не сомневаться. — Пап! — Наверняка такой же никчемный, как твои предыдущие «просто мечта»! Мне как-то стало… ну обидно чуток. За Рика… Он же слышит! Ну ладно! — Что я делаю? Замуж выхожу. — Сейчас отправимся домой, и… — начал папа… и застыл. — Александра, это твой отец? — тихо спросил Рик, глядя, как папа меняет цвет — ну прям как мастер Гаэли. Интересно, он-то в кого превратится, если очень сильно рассердится? Говорил же мне Беригей, чтоб я повнимательней присмотрелась к родичам-знакомым… особенно родичам. Мол, кто знает: если я превратилась, то и еще кто-то может. Если в дракона, то скучно клану не будет… — Санни? — Ага. Ты только счас не вмешивайся, я разберусь… Ладно? Ладно? Пап, ну чего ты, ничего страшного, ты ж хотел мне в мужья «настоящего мужика, а не обезьяну крашеную», помнишь? Ну вот… он настоящий. — Ты с ума сошла, — выдохнул папа. Он смотрелся таким красным, что я заволновалась — а вдруг он превратится в кого похуже, чем дракон. Бывает кто-нибудь такой же здоровенный, как мы, только злой? — И он, между прочим, маг… Это знаешь, как здорово! У тебя будет… — Сашка! — Пап! — Почтенный, что вам угодно в клане Южных скал? — Дебрэ слетел на песок так быстро и тихо, что мы его не услышали… Но увидеть увидели. Попробуй тут не заметь. Если у него спина на уровне третьего этажа, не считая гребня… Папа снова окаменел. А секьюрити шарахнулись, не зная, что делать со своими автоматами против такой громадины. — Позвольте узнать ваше имя, почтенный? — терпеливо повторил Дебрэ, — По какому неотложному делу вы потревожили Совет кланов? Молчание. Ну да, окаменеешь тут… Местные привычные, и то, бывает, шарахаются. — Босс, что нам делать? — завопили секьюрити. — Шеф! — Саша… иди назад… — отмер папа. И зачем-то полез в карман… — Что? — Назад. За машины. Быстро… — Что вам угодно от моей приемной дочери? — нагнул шею дракон. Ой… это он зря. Сейчас начнется… И началось. — Чьей дочери?! — папа опять сменил цвет, — Александра, что это значит? Хотя это потом. Марш к машинам! — Нет! — Марш, я сказал! — Почтенный, — Рик почему-то был очень спокойный, словно меня не забирали, — Мужчину не красит неучтивость… Папа метнул в него такой взгляд, словно шаман не отдает ему долю в банке. Но промолчал. Только потыкал пальцем в броневик, иди, мол. — Зачем? Пап, ты, честно, зря испугался. Я сама дракон. — Что? — Ну так получилось… — Александра, это твой родич? — заинтересовался новый дракон, Беригей. — У вас энергоструктура похожа немного. Ответа не было. Говорящие драконы, кажется, папу больше не удивляли. Сейчас его, наверное, не удивила бы даже прыгучие мочалочки — состояние не то, ступор-ступором. Или это не ступор? Он зачем-то оглянулся на джип, и секьюрити как-то разом подтянулись вместе со своими автоматами. Из окна высунулась чья-то лохматая голова, ойкнула и пропала. — Пап… Не переживай, ничего такого. И ты драконом станешь, если будешь так злиться! А то и кем-нить похуже! — Никакого почтения к старшим, — вздохнули за спиной. Ой, только его здесь не хваталооооо… Как — кого? Сами не догадались, кого? Гаэли. Лягух, покряхтывая, осторожненько переставлял лапки — слезал с драконьей спины. — Почтенный господин… э-э… Морозов. Позвольте сказать, что я вполне разделяю ваши чувства из-за поведения Вашей дочери и вполне понимаю ваше беспокойство по поводу ее скоропалительного замужества, но… Глаза у папы стали квадратные. — С-с… Я перепугалась: — Папа, не нервничай! — С-с-с… Змеей, что ли, стать собирается? Или ему плохо? — Пап, ты это… водички дать? — Босс, так нам стрелять или как? — влез один из пятнистых. Я показала кулак, пятнистый замолк, рядом с ним возникла неясно чья фигура и пообещала превратить разговорчивого охранника во что-то несимпатичное, вроде как «лысу пучехвостую». Охранник застыл как приклеенный. Зато ожил папа (наверное, знакомое слово услышал — про стрелять, вот и отмер): — С-саша, что это? — папуля ткнул пальцем в Гаэли. Того прям в краску бросило… — Почтенный Морозов! — Может быть, мы решим этот вопрос несколько позже? — рядом выступил из воздуха еще один маг — тот самый, седой из смены шамана. — Наши хозяева начинают проявлять нетерпение… — Не стоит беспокоиться, мы подождем. Это крайне интересно, — вежливо проговорил Дебрэ. — И познавательно. — Наше вмешательство требуется? — спрыгнул с подножки джипа светловолосый мужчина в черном костюмчике. — Нет! — прошипела я. Нет, вы подумайте, папа даже в чужой мир притащил юристов! — Александра, среди ваших родственников точно не было случаев спонтанной трансформации? — наклонил голову белый дракон. — Чего? — Это учитель… — попробовал объяснить Рик. И надо ж было драконам именно в этот момент затихнуть! Словечко просто громыхнуло — как пушка в Питере. Довольный Гаэли кивнул, но отца это не утешило. Ни на грош. — Учи… учитель… — папа представлял себе учителей малость по-другому. Даже когда застукал одного педагога в моей спальне. — Учитель?! Это? Александра, ты чему тут учишься, а? Я чуть не сказала, что прохожу обучение на царевну-лягушку, но придержала язык. Папа у меня умный, и с юмором у него вообще-то полный порядок. Но когда разговор про меня или маму, этот юмор ему напрочь отказывает. Так что желтая пресса, все время мечтавшая подловить олигарха на какой-нить «сенсации», дико радовалась от моих загулов. Знали, что им светит новая крутая фотка «олигарх спускает с лестницы очередного кавалера дочери» или «Один из самых богатых людей России макает мужчину головой в фонтан»… Вот и счас… Не время юморить. — Это не мой учитель! Мой — вот! — я показала на Беригея. Дракон посмотрел на папу. Папа на него. Секунда молчания… Ой, что я сморозила-то. Ведь счас он подумает… Неизвестно, что подумал папа. Но голос у него стал просто ледяным: — Александра, домой. Ой, зря он это сказал. Я и подумать не успела, а… — Вот еще! — сами собой ответили мои губы… Впечатление — автопилот включился. — Я взрослая! И сама решаю, куда и с кем! — Александра! — в папе тоже словно включилась старая запись… и он рыкнул так, словно мы были не на драконьем арри-ра, а в его кабинете, и ругались из-за какой-нибудь моей штучки типа коровы в подарок его деловой партнерше Коровиной… Самое интересное, что свидетели тоже подключились, причем сразу: — Леди Александра! — квакнул дедушка, сжимая лапки и качая головой. — Санни, спокойнее, — Рик, если волнуется, всегда говорит негромко. — Александра, ты ведешь себя как ребенок, — голос Беригей сработал, как холодный душ. Я притихла. Что это я в самом деле… И правда — будто мне двенадцать, а не двадцать. Но свидетели на этом не остановились: — Может, все-таки отложим семейные вопросы на потом? — вмешивается седой маг, — Почтенный, я обещаю, что Ковен окажет вам всемерную помощь в возвращении, только… — Шеф, тут наш транспорт переживает, потянет ли… — влезает охранник. Совсем уже… как транспорт может переживать? — Отец… — задумчиво склоняет голову Дебрэ, — Теперь многое становится понятным. Должен вам заметить, сводный родич, что ваши методы воспитания молодняка далеки от совершенства… Пока папа переваривал новость о драконьих родичах, было тихо. Потом дед Гаэли непонятно с чего раскашлялся на пару с седым магом, на скалах снова зашумели голоса, поздравляя Южных с новыми оригинальными родственниками, и Дебрэ, не дождавшись ответа, спокойно договорил: — Я думаю нам стоит поговорить у вечернего костра, названый родич… Испить общей воды и поговорить о нашей…девочке. Классно, пап! Ой… Мой настоящий папа посмотрел такими глазами, что мне его жалко стало. Нет, серьезно… Это был чужой, не его мир, и даже танк тут без толку. — Пап… ну что ты… не расстраивайся, — я погладила его по руке… И зря. В следующую секунду он ухватил меня за локти, цепко и немножко больно, дернул к себе и рявкнул что-то неразборчивое — в сторону машин… Оттуда высунулся растрепанный толстяк с ошалелыми глазами: — Господин Мороз… Дальше все случилось очень быстро. — Виталикке! — ахнул Рик. — Старт! — рявкнул папа. Под ногами что-то дрогнуло, и… И все растаяло. Ущелье, драконы, Рик, рванувшийся ко мне и замерший на полушаге — все! По глазам ударил солнечный свет, гулко впечатались в землю колеса джипа, кто-то вскрикнул… Где я? Где? Голубое небо… зеленая трава — специальная, для лужайки, без единого цветочка… и белая башенка у пруда — моя переносная беседка… Я дома… Дома?! — Вы… самая прекрасная. С тех пор, как я увидел вас… — блондин, как бы случайно взял мою руку в свои и уставился абсолютно бараньими глазами. — Александра… Я отдернула ладонь. Ой мать, как же они мне все надоели! Брюнеты, блондины, шатены. С красивыми физиономиями, с мускулами, в модельных костюмчиках… и на языке тонны меда про то, какая я сногсшибательно красивая и вообще классная. А про то, сколько им за это шоу заплатили, они не желают выкладывать? И где их папа только выкапывает! Ох, Пламя… Там, в том мире, я искала колдуна, шипела из-за задержек — рвалась домой. К папе-маме, к простому, знакомому и понятному миру. Ну вот, я дома. Блин. Первый день я еще радовалась, дура. Когда папа выстрелил из ракетницы… и примчалась мама, когда мы все втроем обнялись, было… ну, здорово. Так по-семейному хорошо. Мы с мамой утопили папу в слезах, а он даже не ворчал. Никаких журналистов, никаких дворецких за ужином… мама сама всем варила и наливала кофе, как раньше… и все спрашивала и спрашивала. И так здорово было вернуться… Я так думала. И еще я думала, что это ненадолго. Что все будет нормально, и вернуться я всегда смогу. Дура. Первый неприятный сюрприз был еще тогда, вечером, когда папа попросил не рассказывать маме про другие миры и драконов. Не поймет, мол. И никто не поймет. Так что маме и заодно прессе толкаем другую инфу. Украли, мол, ради выкупа, хотели сто миллионов долларов, папина служба безопасности четыре месяца искала эту банду и заложницу (меня, в смысле) и наконец нашла. Им — награды, мне — бассейн, теплое солнышко и покой для нервов. Все путем, и никаких драконов, магов и оборотней… Ну, я, в общем, согласилась — разговаривать с добрыми «дядями-психологами» мне как-то не очень хотелось. Так что про свои приключения я отвечала, как один артист из кино «потерял-сознание-очнулся-гипс». Мама ахала и все меня по волосам гладила — проверяла на седину. И все хвалила гадалок и экстрасенсов, которые предсказывали, что я жива и вернусь… И уговаривала есть побольше. Ну вот… А потом я поняла, что про Рика ей теперь тоже не расскажешь. Получается, что он как бы один из похитивших меня бандитов? Бред… Но я решила, что разберусь с этим потом, когда отосплюсь. А на следующий день началось. Тур по врачам (папа даже паразитолога на меня напустил!), толпы журналистов, папины «дела-дела», посыпавшиеся мне на голову мамины «подруги» и мои «подружки», куча коробок со всякими модными тряпочками и аксессуарами, горы букетов, стая маникюрш и стилистов (морды в абсолюте нечеловеческие!) психолог-психиатр… ни минуты свободного времени… и тоска зеленая. Вечеринка за тусовкой, тусовка за вечеринкой, и Розка ржет пьяным бегемотом и заявляет, что поняла наш с папулей план: никакие бандосы меня не похищали, а дело просто в какой-нибудь супер-клинике с офигительными процедурами! А тусовка слушает и кивает, и навешивает комплименты насчет блеска волос, оттенка глаз и цвета лица… и тут же начинает умолять рассказать по секрету, где клиника и сколько надо выложить капусты, чтоб обзавестись таким гламурным шиком. Пилинг тебе на хво… то есть твою ж калорию, Розка! Чтоб у тебя еще килограмм пять на заду отложилось! — Вы позволите мне называть вас Алексой? — оторвал меня от пожеланий заклятой подруге блондинчик. И опять за руку цапнуть норовит… — Имя Александра очень подходит вам, оно так царственно-прекрасно… Ага-ага. Царственно… Королевственно. Мне уже лапшу с ушей отряхивать или сама свалится? — И? — А мне бы хотелось стать хоть немного ближе… — и смотрит, блин, на эту самую руку так, словно она папиными алмазами усыпана снизу доверху. — Чтобы нас с вами объединило нечто личное… только для нас. Хотя бы это имя… — Алекса? Собачья кличка! Нет, я так не думала, Алекса так Алекса, ничуть не хуже Сашеньки или Сандрильоны, как меня додумался обозвать вчерашний кавалер. Но соглашаться с этим павлином? Ни за что! — Вам не нравится… — угас павлин. Не такой уж он тупой, оказывается… — Неа. Давайте лучше вам имя придумаем. — М-мне? — А что, такой интим не в тему? Парень пошуровал мозгами и разулыбался: — Это честь для меня. Ну да… А я королева Америки. Да знаю я, что там королев нет. — Какое же имя даст мне царица моих грез? — Павлин. Парень обалдел: — Но… почему? — Потому что Павел. Павлик. Павлин. Достал ты меня, хурмысов сын! И все достало… Эти сплетни бесконечные, где, кто и с кем, эти «проблемы жизни» — ах, Кристин явилась на тусовку в похожем платье, ах, Динара таки исправила свой нос и теперь папа ей роль в любом фильме купит, уродине… Ой, вы подумайте, предки не желают заказывать новую мобилку с бриллиантовыми кнопками — кризис, мол… Диеты-новый продвинутый клуб-колеса-прикиды… яхты-автомобили-лыжи… твою ж косметичку, какая фигня! Уши в трубочку сворачиваются. Кошмар полный… И они так могут сутками трепаться, с перерывом на шоппинг и косметические маски… А в том мире Рик остался без меня! И Гарри… Я так и не узнаю, как у него с крыльями будет — заживут или нет. Сможет он летать? И кто родится у Даррины с Эрреком… скоро ли пригодится наша колыбелька-холодильник… И чем закончился драконий Совет? И превратят ли жену Гаэли в лягушку… И что будет с Риком, когда эта сволочь Ставинне явится со своего секс-тура?! Я хочу узнать. Я хочу… Вы спросите, почему я тогда еще тут? А потому что все. Обратно мне не попасть. Рика не увидеть… Колдун этот разобъяснил — мол, переход закрывается. Работает, мол, только временами. И до следующего «сопряжения» лет тридцать. И магия на спаде, пробиться силой не получится. Как и превратиться… Так вот… Я не поверила сначала. Думала — вдруг он мне лапши навешал, потому что папа приказал. Папа — он такой… Но попробовала — не вышло. Ни кувыркнуться, ни… не вышло! Ничего… Ничего! Мне не попасть назад. Никак. Никак! Никак, совсем! Только через тридцать лет, если повезет… если «настройки не собьются», как сказал этот продвинутый московский маг… если я все еще сохраню способность «проходить барьеры», если… и еще штук пять разных «если». Тридцать лет! Кого я найду там? Кто меня вспомнит… Рик… Я весь вечер проплакала. — Э-э… — напомнил о себе блондинистый Павлин, — Может, лучше Улитка? — Что? Блондин старательно улыбнулся: — Ну… Равлик-Павлик… Улитка. — Не пойдет, — отрезала я, хотя перед глазами так и встал приставучий блондин с домиком на спине и глазками на ниточках. — У вас домика нет! Не люблю, когда меня считают дурой, но сегодня это самое то. Чтоб отвязался от меня, наконец! — Но у меня и хвоста нет… из перьев, — довольно жалобно проговорил не желающий зваться павлином приставала. И даже рубашку приподнял — показывать. Я чуть не хихикнула… А он не такой уж и павлин. Нет, парень, вообще-то, может и не виноват ни в чем. Ему заплатили, он и отрабатывает. Старается… Но терпение у меня не железное, всех этих папиных жиголо выслушивать! Что значит — почему жиголо? Потому… Тут даже манекен поймет, хоть у него голова пластиковая. Охранницы (папа целых шесть приставил, дежурят по сменам) всех от меня отфутболивают, а этих подпускают сразу, вывод? Папа мне этих мужчинок и подсовывает. Сначала — раскрасавцев (хоть сейчас же в журнал!), потом качков с мозгами кфыты… теперь вот являются красавцы-блондины с отлично подвешенным языком. Папа ясно сказал, что про Рика мне лучше забыть — ну, раз мне туда больше не попасть… вот и отвлекает. И откуда он их берет — столько! Папе, конечно, за отвлечение спасибо, только если я еще хоть три таких «бала» высижу, мне точно пригодятся те таблетки «от стресса», которые мама постоянно подсовывает… Мол, деточка, бедненькая, такое перенести, ах, милая, тебя не узнать… Это когда я прислугу пожалела в три часа ночи будить, чтоб сок свежевыжатый сделать. А что? Прислуга — тоже люди. И тоже днем устают. А я вполне могу соковыжималку сама включить. Так ведь? А мама на следующий день врача позвала… Павлик-павлин еще чего-то бормотал, и даже за руку снова взял… я не слушала — думала. Как же все изменилось. Вроде я дома… дома, а радости от этого? На яхте покататься? В Монте-Карло деньги побросать? Склеить красавца с мускулами? Или считать свои цацки с бриллиантами? Папы дома нет, у папы банковский кризис. А мама… с мамой не поделишься. Да и с моими «подружками» тоже. С ума сойти. Мне что, теперь все время жить так? Днем шмотки-процедуры-диеты, а вечером приемы-тусовки-жиголо-болтовня-ни-о-чем? А если что не так, то по мою душу опять заявится дядечка-психолог? Я так не могу… — Вам плохо? — голос моей охранницы (надо ж было назвать этот ходячий шкаф Любовью, а?) был негромким, хотя при желании она б запросто перекрыла бы вопль раненого дракона… и деловым, как у всех секьюрити. — Что? — Вам плохо? — повторила Люба. — Может быть, вы хотите покинуть это место? Павлин тоже забеспокоился: — Дорогая, вы устали? Заботливый… интересно, сколько ему папа отвалил? И сколько б еще обломилось, если б он таки заморочил мне голову? Спросить, что ли? Так ведь не скажет. — Устала. Люба, Иванна, домой. Пока, Павел. Я так устала… — Люба, Иванна… поезжайте во второй машине, а? Я хочу побыть одна. Охранницы переглянулись: — Мы… — Простите, Александра Игоревна, мы не имеем права. — Папа не узнает! — Мы не имеем права. Как с роботом говоришь… Папа нарочно мне в охрану не мужиков понабрал, с ними-то я общий язык находила, а женщин. И таких… надрессированных, причем все явно за тридцать и внешностью — не то коммандос, не то завуч в школе. В смысле спорить без толку. — Да не похитит меня никто. Выдумки все это… Молчат. Но не согласны, видно. — Ну хотите, я папе скажу вам зарплату повысить? — Что случилось-то? — вдруг вполне по-человечески спросила та, которая Люба. — Ничего…Просто я хочу побыть одна. Без камер и всего такого. Хоть поплакать спокойно! Мои секьюрити опять переглянулись. — Езжай-ка ты, Люба, с парнями, — вдруг сказала та, что повыше — Иванна. — А я на переднее сиденье сяду, Александра Игоревна. Перегородку поднимете, затемнитесь и… отдыхайте спокойно. Розы пахли замечательно. Темно-вишневые, бархатные… Смотрела б и смотрела. Только записка портила дело. «Прекраснейшей от сраженного вашей несравненной красотой Павла» Вот настырный. Я скомкала записку и отфутболила в угол беседки — к целой груде глянцевых журналов. Мура к муре, все справедливо. Тихо прошуршал песок. Охранница. — Александра Игоревна, какая форма одежды сегодня? — Что? — Куда вы едете вечером? В клуб, на прием к Ваниным или на презентацию «Данс-вамп»? Что надевать? Какая разница? Как ни рядись моя охрана в модные тряпочки, лиц не спрячешь — они как физиономия Терминатора. Охрана… — Так что надевать? А, была не была! Имею я право руки размять? — Вечернее. И идите сюда. Будем глаза рисовать. Через полчаса моя охранница удивленно смотрела в зеркало, в упор себя не узнавая. То-то вот! Макияж — это сила! — Это я? — А то! Теперь подбери себе что-нить из вон той кучки блестяшек, а я Иванной займусь. Когда в охране женщины, это, оказывается, очень удобно! И непорядок в одежде-косметике подметят, и новостями поделятся, и вообще. И очередному жиголо намекнут, что пора лыжи смазывать, пока не прилетело чего не надо. И вообще — классные оказались девочки. Ольга, та, что с косой, каскадерша бывшая. Про съемки кино интересно рассказывает. Анна когда-то в Афгане воевала. У нее, кстати, ребенок есть, как и у Татьяны-первой, девочка. А у Татьяны-второй, бывшей учительницы, мальчик. Иванна и Люба тоже из военных. Причем вроде как в спецназе были. Я и не знала, что туда женщин берут… Словом, мы вроде неплохо начали ладить. И даже по вечеринкам таскаться стали раза в три меньше. Иванна и Ольга потихоньку стали мне показывать приемы самообороны — так, совсем немножко, чтоб развеяться. И про Рика я им рассказала. Не все, конечно — они только знали, что это парень, за которого мне папа выйти не разрешает… Но хоть посочувствовали. И они ж мне подсказали, чем заняться, чтоб не маяться с тоски. Благотворительностью. Этот детдом был небольшой. Старенький — штукатурка прямо на глазах осыпалась. И коврики (где они были) — старенькие, вытертые до проплешин. И пахло… никогда раньше мне такой запах не попадался. Краска, лук и молочный суп — если все вместе смешать и прокипятить. Гааадость. И детки здесь были совсем непохожи ни на малышей в Южном племени, ни на бойкую малявку из чумного поселка с ее неуемным любопытством! Тихие были детки. Слишком тихие… глазками блеснут застенчиво, как мои панды когда-то, посопят — и молчок. Хоть конфеты им приноси, хоть ананасы. А вот директор детдома, наоборот, был слишком даже шустрый и бойкий. Кажется, что у него не один язык, а три — столько болтовни из него вылетало. — Госпожа Морозова, как я… рад, очень рад… Звезда столицы — и в наш скромный дом! Наслышаны о вашем похищении и о вашем счастливом возвращении, да-да… Я счастлив… Показать дом? Да, конечно, хоть мы… хихик, простите, не совсем готовы к такому визиту… прошу сначала в мой кабинет… А суетится-то как, суетится… ручками толстенькими машет, ножками перебирает — ну прям не человек, а модель «мое-рыльце-в-пушку-по-самые-брови». Хомяк прыгучий… А дела в детдоме не очень. Есть еда, но из фруктов, к примеру, дети ели только яблоки и бананы, ананас видали только на картинках, а страшно полезный киви приняли за картошку. Одежда тоже есть, но что про нее можно было сказать хорошего — это что чистая. Есть мебель… скрипучая, как бормашина. Только у директора в кабинете новенький стол и кресла. Есть игрушки… но их все равно что нет. Куклу с одним глазом и железный трактор без колес я б продала в Голливуд, на съемки детского ужастика. А что, купили бы… Телевизор — один-единственный, причем даже без пульта! Словом, мне было чем заняться. — Александра Игоревна… — О, Люба, ты вовремя. Нам надо разобраться с этой новой кредиткой. Можно потратить на ремонт, а можно — поездку детей на месяц к морю. Как думаешь? Охранница выглядела непривычно смущенной. — Александра Игоревна… — Что такое? Садись. Смотри, вот здесь реклама пансионата «Бриз», здесь нормальные цены… И ваши детишки заодно съездят еще раз. Им и тут понравится. — Да… конечно… — Только хомяк этот, директор, мне не нравится. А что случилось? — Мы с девочками вчера говорили… — опустила глаза Люба. — И решили, что вам надо кое-что знать. Вы только не сердитесь. — Вы же не уволиться решили, нет? — Нет. Просто… Вот. Она кладет на стол небольшую трубочку. Стеклянную… в такую обычно таблетки кладут. Там и есть таблетки… — Что это? — Такая есть у каждой из нас. Легкий транквилизатор… выдали при поступлении на эту работу. Ничего не понимаю. — Папа хотел спокойных охранников? — Нет… Это для вас. Нам говорили… словом, если вы ничего не принимали дома, то дежурная пара должна была добавить дозу в ваш стакан или тарелку… Что? Что?! — Зачем?! — Нам сказали, вы нездоровы…что вам нужны лекарства, а вы не хотите…не хотите их принимать. Мы не сразу поняли. Простите, Александра Игоревна. — Кто… — голос был не мой, вообще не мой, хриплый какой-то… — Кто вам это дал? — Ваш отец. Секретарь не хотел меня пускать — папа, мол, занят. Я его послала. За миксом из грейпфрута и апельсина. Ушел, оглядывается… ну да, вид у меня не очень. Хочется кого-нибудь убить. Или послать не за соком, а подальше. Что ж ты делаешь, папа? Папа, папа… Вот закаленный секретарь и убрался от греха подальше. Обратно не зайдет — Люба и Ольга попридержат. А я шагнула к двери… и услышала голоса. И разом раздумала отношения выяснять. Прислонилась к стенке, прижалась к щелке… подумала, метнулась к входной двери — запереть. Запереть, чтоб послушать спокойно. Потому что голоса были непростые. Первый папин, а второй — Виталия, того самого «колдуна из Москвы»… — Итак? — Все идет нормально. Никаких «визитов» из Лесогорья. Возможно, они сами считают, что дело устроилось наилучшим образом, и девушка там, где ей и следует находиться. В конце концов, судя по ее рассказам, она не представляет для них особой ценности. Я…застыла. Почему-то мне сразу, с лету стало понятно, что это про меня. — Говори, да не заговаривайся! — рыкнул папа. — Простите, — магу, если прислушаться. Было здорово неуютно тут. И он, как Гаэли когда-то, старался подбирать слова повежливей и понаучней. Словно успокаивал… — Возможно, дело в ином. Возможно, ее э-э… — Говори уж. Дипломат тоже нашелся… — Благодарю. Так вот, возможно ее «жених» передумал жениться на драконе. Это, знаете ли, не слишком небезопасно. — Опять эти бредни! Дракон из Сашки, как из моей жены тигрица. Нет у нас в роду никаких драконов, нет! — Простите, я забыл… Ну хорошо, возможно, он… или ее так называемая приемная семья думают, что здесь она в большей безопасности. В любом случае, девушка ни о чем не подозревает, а время работает на нас. Так… интересно… И о чем это я не подозреваю? — Вы уверены в том, что эта примитивная комбинация сработает? — Да. — Мне кажется, что вы недостаточно заинтересованы, господин Ивлев. Алек, объяснишь человеку еще раз, чем он отвечает, если его план сорвется? — Конечно, Игорь Петрович, — ага, здесь еще и юрист есть… — В настоящий момент его имущество, его патент и его долги — у нас. И мы на совершенно законных основаниях можем привлечь его к ответственности… — Документы для подачи в суд за незаконную практику, изготовление не сертифицированных лекарственных средств и нарушение общественного порядка уже собраны, — а это уже женский голос… Еще один юрист. Или одна? Хорошо папа подготовился. Третий голос, чуть пониже, спокойненько добавил: — И, кроме того, некоему авторитету, Боре Валенку, будет интересно узнать, кто именно похитил украшение его коллекции — полосатого медведя неизвестной породы. Валенок чрезвычайно расстроен тем, что его планы по разведению такого чуда природы несбыточны. Он до сих пор ищет виновника похищения. И медведя, кстати… — Это был не медведь! Ну хорошо, хорошо, я понимаю… — да, мага явно загнали в угол, — Но план не должен сорваться! Девушка не сразу, но поверила в то, что вернуться не сможет. Сильных эмоций она сейчас не испытывает — транквилизаторы вы ведь регулярно даете? А от возможной тяги к ее «жениху» пока вполне успешно отвлекают другие мужчины. Так что самопроизвольного переброса быть не должно. — И долго еще? — Что, простите? — Жить вот так, в постоянном напряжении, что она затоскует по этому своему… что этот ваш чертов переброс сработает… и она снова сорвется с места и исчезнет, — в голосе папы вдруг прозвучало что-то… что-то вроде тоски. — Она ведь у меня единственная… — Не знаю. Я потерла лоб. Голова болела от всех этих… неожиданностей. Значит, маг мне все-таки соврал. Скотина. Тридцать лет, да? Чтоб тебе пинок получить. От страуса. По важным частям! Но выяснять отношения я сейчас не пойду. Нет уж… Попозже… Когда колдун будет один. И не здесь… Пусть объяснит мне все: и про переброс, и про Лесогорье… интересное название. И пусть только попробует снова соврать, поганец! А сейчас… сейчас надо… Неужели я смогу вернуться? Рик, я увижу Рика! Господи, неужели… ой…а как папу оставить? Задрожал телефон. Хорошо, что на немом режиме стоял, никто не услышал. Черт, этого еще не хватало! Я вымелась из приемной, как студент-бюджетник из дорогого ресторана. Ага… Секретарь далеко не ушел — не дальше первой приемной. Люба вовсю охмуряла очкарика, Ольга перекрыла выход. Молодцы, подружки. Я схватилась за телефон. — Да? — Александра Игоревна… говорит Татьяна-вторая. Я от Софии Леонидовны звоню, нового врача. В детдом только что доставили оборудование и лекарства. — Ну, так это ж хорошо? — Не уверена. Врач говорит, что оборудование еще ничего, особенно для солярия. А лекарства частью просроченные, частью подделка. Витамины — целиком контрафакт, детям их давать нельзя. Словом… вам лучше приехать. Хомяк сжался на своем дорогом кресле, как крыса в мышеловке. — Александра Игоревна, я только сделал заказ! Откуда мне было знать, что товар некачественный? — Действительно, откуда ему было знать? — как бы про себя проговорила Татьяна, — Подумаешь, упаковки-то одинаковые… — Вот именно! — обрадовался крысохомяк. — Только дешевле в полтора раза… — Ну…я не… — А что, брат не предупредил, что товар просроченный? — голос у Тани был ласковый-сочувственный… как шерсть дикобраза. И так же вот-вот выпустит иголки. — Какой… брат? — хомяк вспотел. — Ваш. Владелец аптечного склада. Варсонофьев Петр Вениаминович! У которого вы купили лекарства… — Как интересно! — пропела я (именно пропела, хотя настроение было — придушить эту сволочь!), — Надо папе рассказать — он развеселится. Директор хрюкнул. Встречаться с моим папой и юристами ему явно не хотелось. — Где деньги, урод? Хомяк еще сильней съежился… затравленно оглянулся… и вдруг сорвался с кресла! — А ну стой! …Он нашелся у подъезда. В новом джипе, довольно дорогом. Сидит, лапками по панели шарит. — Ключики ищем? — ухмыльнулась Татьяна. — А они вот они…Ты, крыса! У детей воровать?! И вдруг хомяк… окрысился, иначе не скажу. Глаза нехорошо сверкнули, пальцы скрючились, и он вцепился в руль, как в чье-то горло. С ненавистью. — Да кому они нужны, эти отродья пьяниц, кому?! Все равно вырастут отбросами, как их родители! А мне всего сто тысяч не хватало, всего сто тысяч! Всего-то сто, пока фарт прет! Что, обеднеет она от этого? Все равно ведь надоест ей эта игрушка, поразвлечется, поиграет в добренькую и бросит! И снова возись с этими пискливыми крысенышами, рацион им, витаминчики, прививки! А что мне с этого?! Крысеныши? Ах ты, скотина… Такой злости, такой кипящей злобы я давно не чувствовала. Просто в глазах потемнело. И почему-то заскрипела под моими пальцами дверца машины… — Ах ты, крысохомяк… Ах ты, тварь помойная… — Александра Игоревна! — Пустите! А! А! А-а-а-а! Что-то хрустнуло, асфальт под ногами задергался, словно вырываясь ко всем хурмысам, кто-то вскрикнул, кто-то дико заверещал, как перепуганный кролик; спину, шею, голову как молнией прошило… ох… мамочка… мама… Воздух пошел волнами, очень горячий, горячий, горя… И все кончилось. Стихло. Ушло… меня еще трясло, и глаза еле открыла… И увидела зеленоватое небо. В первый момент я замерла. Не может быть… Не… не… Зеленое небо! То самое солнце! Знакомые деревья. И воздух, совсем не московский воздух! Неужели?! Ветер принес еще больше этого свежего воздуха, дунул в лицо, погладил чешую, и я радостно засмеялась, раскинув крылья ему навстречу. Я здесь! Я вернулась! — Александра?! — послышался за спиной голос, от которого сердце ухнуло куда-то в хвост… Я быстро повернула шею — Рик! Рик, мой шаман, Рикке! … Он стоял рядом с копией своей избушки и смотрел на меня серыми глазами… Это точно он? Это не глюк?! Но глюк же не будет держать в руках деревянную миску с мыльной пеной? — Санни? — он тоже головой тряхнул, словно не верил. Отложил в сторону миску… — Санни? — Рик… — Ты вернулась? — Ну… — А это что? Я опустила глаза. Ой… моя правая лапа все еще сжимала тот самый джип. Малость покореженный только. Ой… Я быстренько отпихнула эту пакость подальше. Из нее выпрыгнул какой-то зверек, типа крысы… или хомяка… Он оглянулся, пискнул и метнулся в кусты, но я внимания особого не обратила. Рик важнее. Ну что он молчит? Не рад? — Рик? Ой, секундочку… — я углядела на кусте две сохнущие рубашки, сцапала одну и быстренько кувыркнулась. — Рик, это я… — Ага… Я шагнула ближе. — Я вернулась! — Ага… — шаман говорил как-то сдавленно, словно никак поверить не мог. Или не хотел? — Ты не рад? Ну что ты молчишь? Серые глаза потеплели, и он наконец шагнул мне навстречу: — Рад. Просто… Просто я так надеялся, что ты там в безопасности! И вот… Ох, Санни… А руки у него по-прежнему теплые… надежные-надежные. Ну не переживай так, милый. Я здесь… — Ну Рик… Ну что-нибудь придумаем. А? Хочешь, я этого Ставинне еще дальше пошлю? — Санни! Ты… — Знаю. Я дура… Ну ты ж меня все равно поцелуешь? |
||
|