"Железный герцог" - читать интересную книгу автора (Лифантьева Евгения Ивановна, Скилл)

Глава 34

Генрика вылезла из окна, немного повисела, держась за низ рамы, и легко спрыгнула на землю. Здесь ее уже ждал Арчи. Они бесшумно заскользили к забору, ограждавшему задний двор таверны. Внезапно наперерез им кинулись две серые тени. Девушка замерла, а Арчи, повернувшись к собакам, издал короткое рычание. Один из псов нерешительно попятился, а второй, видимо, более трусливый, опрокинулся на спину и жалобно заскулил.

Генрика и Арчи быстро, но без суеты, миновали задний двор и перелезли через забор. Здесь начиналась полоса густых кустов. Продравшись сквозь колючки, юные маги выбрались на дорогу.

— Уф! — выдохнул Арчи, выбирая из волос запутавшиеся в них веточки. — Ты дорогу знаешь?

— Бургомистр сказал, что вон тот лесок, — девушка махнула рукой в сторону темневшей невдалеке полосы деревьев, — вон тот лесок — это уже кладбище. Дорога идет прямо мимо ограды, а центральный вход — со стороны Нильванта.

— Нам центральный вход не нужен.

Генрика кивнула, и они пошли в направлении леса.

Этой ночной экспедиции предшествовал горячий спор в снятой на ночь комнате на втором этаже таверны.

— Нас же ни о чем не просили еще, — пожала плечами Генрика, когда Арчи предложил ей прогуляться ночью на местное кладбище.

— Но бургомистр так многозначительно смотрел на наши знаки, — не соглашался с ней юный маг. — Да и самой тебе что, не любопытно?

— Видимо, господин Картос Варбуни не решился нанять нас, опасаясь нашей молодости. Он сказал, что послал за магом в Итонир…

— И что из-за войны на просьбу бургомистра провинциального городка никто не обратил внимания. А люди боятся выходить ночью на улицу…

Генрика рассмеялась:

— В провинции имеют привычку бояться всего, что хоть чуть-чуть выходит за рамки обывательского понимания того, каким обязан быть мир.

— Так мы пойдем на кладбище? — прервал рассуждения подруги Арчи. — Любопытно же, что тут такое могло завестись.

— Ладно! — махнула рукой Генрика. — Только давай сначала сходим по-тихому, чтобы никто не знал. А завтра, когда доедем до Нильванта, будем хоть что-то знать. Может, завтра бургомистр решится обратиться к нам за помощью.

Юные маги заперли изнутри комнату Генрики, выходившую на задний двор, для верности привалили к двери пару тяжелых кресел, и выбрались во двор. Ни для девушки, ни, тем более, для Арчи, вылезти из окна второго этажа не было проблемой — сколько раз они удирали из дома, когда отец запирался на ночь в кабинете. Возвращались обычно тем же путем — через окно, чтобы не отвлекать старого мага от его занятий.

И вот теперь Генрика и Арчи, никем не замеченные, бодро шагали по дороге по направлению к кладбищу. Вскоре дорога нырнула под сень раскидистых дубов, скрывших звездное небо. Идти стало труднее, но юные маги давно привыкли к таким ночным прогулкам. Ночь — время, когда пробуждаются силы, боящиеся света.

— Что-то больно долго мы идем, — ворчал на ходу Арчи.

— По-моему, мы идем уже вдоль кладбища, — согласилась Генрика. — Присмотрись: вроде вон там, за деревьями, видно что-то, похожее на ограду.

— Так и есть, — кивнул Арчи. — Только ломиться через кусты как-то не хочется.

— А придется, — ухмыльнулась девушка и первой направилась к мелькавшей между стволами каменной кладке.

К их счастью, под старыми дубами было не так уж много подлеска. Зато само кладбище оказалось заросшим вдоль ограды настолько, что первым перелезший через нее Арчи разразился громкими ругательствами:

— Шиповник, чтоб ему в навоз переродиться!

Сидящая на ограде Генрика рассмеялась:

— Зато какой запах! Обожаю запах роз!

Девушка, как кошка, пробежала по ограде и, найдя около нее наименее заросший участок, спрыгнула на землю. Оказалось, что она точно попала на тропинку:

— Арчи, иди сюда! — крикнула Генрика.

Юный маг продрался сквозь заросли и, выбравшись на тропинку, сердито буркнул:

— Знаешь, как кончилась моя влюбленность в тебя, дорогая подруга? Когда мне было двенадцать, ты мне очень нравилась. Но потом ты умудрилась загнать меня в крапиву, и моя любовь умерла!

— Слушай, ты мне эту историю рассказываешь уже в пятьсот восемьдесят седьмой раз! Ну не виновата я, что у меня особая связь с растениями! Не знаю, от кого из предков досталась. Но ты сам со всяким зверьем договариваться умеешь. Пошли уж!

Они зашагали по тропинке, ведущей, по прикидкам девушки, куда-то в направлении центральных аллей кладбища.

— Ну, со зверьем — это не столько способность, сколько опыт, — болтал на ходу Арчи. — Понимаешь, я, пока у родителей жил, только с дворовыми собаками и дружил. Отец меня считал неудачным ребенком и вообще — лишним ртом. Братья были намного старше, я от них одни пинки видел. А псы — и наши, и с пожарной конюшни — были друзьями.

Юный маг вздохнул, вспомнив что-то. Но Генрика вдруг остановилась:

— Видишь — там?

Арчи насторожился, потом с сомнением покачал головой:

— Вроде ничего необычного. Кладбищенские эманации — неоформленные, слабые… да еще мы с тобой тут расшумелись, как пьяные грузчики. Мне иногда кажется, что любой уважающий себя демон, почуяв таких, как мы, нахалов, обязан спрятаться в какую-нибудь щелку. Чтобы скандалить не пришлось.

— Действительно, давай помолчим, — согласилась Генрика.

Они присели на первую попавшуюся скамейку возле чьей-то ухоженной могилки и стали напряженно прислушиваться.

Несколько мгновений стояла тишина, потом неуверенно тенькнула какая-то птица. Ей ответила другая — и вот уже с полдюжины пернатых певцов заливаются в разных углах кладбища.

Впрочем, юных магов интересовали вовсе не соловьи, которых здесь, кстати, было меньше, чем в обычном лесу. К птичьим трелям прибавились другие звуки — шорохи, скрипы, шуршание. И вдруг — тихий вздох, словно порыв ветра промчался по кронам деревьев. Снова несколько мгновений тишины — и за вздохами последовали стоны и всхлипы.

Неожиданно птицы смолкли.

Генрика уловила, откуда раздавались странные звуки, и махнула в ту сторону рукой. Арчи понимающе кивнул, и юные маги, стараясь не шуметь, медленно пошли в направлении стонов. К радости Арчи, им не пришлось снова продираться через кусты, к источнику звуков вела та самая тропинка, по которой они шагали до этого. Вскоре среди ветвей замаячило что-то серо-серебристое — нормальный цвет для невоплощенных призраков. Юные маги сделали еще несколько шагов, и перед их глазами оказалась могилка с простой деревянной плахой в роли монумента. Над могилкой едва заметно переливалось полупрозрачное облако.

Арчи прошептал заклинание. Генрика, сообразив, что парень собирается уйти за Кром, поддержала его и помогла сесть на землю. Прошло не так много времени, и сияние над могилой исчезло, а пришедший в себя Арчи произнес:

— Все бабы — дуры!

— Чего это ты? — не поняла Генрика.

Юный маг хохотнул и задумчиво произнес:

— Слушай, все-та давая уйдем отсюда. Я ее вроде успокоил, пообещав отомстить за нее, но вдруг она сообразит, что я — тоже мужчина?

Ничего не понимающая Генрика пожала плечами. Она спокойно подошла к могиле и, достав шарик «холодного огня», осветила вырезанную на плахе надпись: «Любимой Турне Вайс. Пусть светлым будет твой путь за Кромом!» И — годы жизни.

— Смотри-ка, совсем не старая была, всего тридцать два года, — сказала девушка. — А что случилось с ней? Она рассказала? Кстати, видать, не так давно хоронили, дерево еще не почернело.

— Пошли скорее, — прервал Генрику парень. — Потом расскажу.

Миновав стену и выбравшись к дороге, юные маги нашли местечко поуютнее на корнях одного из дубов, и Арчи продолжил:

— В-общем, муж у этой тетки был еще тот кот. Бегал за всеми юбками в округе. Видимо, она тоже хороша была… в конце концов мужик убил ее, сумев сделать так, что смерть ее супруги все приняли за несчастный случай. Как и что — я не понял. Субстанция полуразумная. Тетку похоронили по всем канонам, так что душа должна была успокоиться. Но то, что она была убита, дало возможность ей требовать мести.

— Обычная история, тем, кто пострадал невинно, Тим Пресветлый разрешает вершить месть по их усмотрению. Но они рискуют, если вред и потребованная плата будут неравноценны, они так и остаются в обществе демонов.

— Ну, эта дура уже заработала пару сотен лет в шкуре какого-нибудь чудища. Почему-то обида на мужа переросла у нее в ненависть ко всем мужчинам. И она высасывала мужскую силу у тех, кто проезжал мимо кладбища. Хорошо еще, что на многое ее не хватало, даже до дороги она могла добраться лишь в особые ночи.

Генрика расхохоталась:

— Так вот почему молчал бургомистр! Ему было неудобно рассказывать мне, что он боится потерять мужскую силу! Как вы, мужчины, к этому трепетно относитесь!

— Трепетно, не трепетно, а как-то страшно становится, — проворчал Арчи. — Хорошо еще, что у меня еще нет ни жены, ни любовницы, так что призрак не почуял во мне мужчину.

Генрика хихикнула, но перевела разговор на другую тему:

— Отец в таких случаях обычно требовал, чтобы убийцу наказали, причем приговор зачитывался над могилой. Лгать нельзя — призраки-мстители чуют ложь лучше, чем собаки — запах свиной печенки.

— То есть нам будет нужна помощь бургомистра. Дать команду начать расследование смерти давно похороненного человека может только он, — ответил Арчи. — Так что, наверное, лучше будет, если с ним поговорю я, а не ты.

— Хорошо, — согласилась Генрика. — Давай возвращаться, а то скоро уже светать будет.

Они пробрались в таверну тем же путем, каким ушли. Осторожно отодвинув кресла, Арчи отпер дверь и выглянул в коридор:

— Никого.

Он махнул на прощание Генрике и пошел в свою комнату. Однако вскоре девушка услышала поскребывание под дверью и тихий голос:

— Генрика, выгляни на минутку!

Девушка уже успела снять сапоги, поэтому в коридор она вышла босиком:

— Что такое?

— В моей комнате кто-то был. Сумки стоят не так, как я их оставил, и вообще — ощущение чужого присутствия.

— Может, горничная?

— Посреди ночи в занятом номере? По-моему, ты не выспалась.

— А ты как думал? Конечно, не выспалась, — фыркнула Генрика. — И собираюсь поспать пару часов — я просила разбудить нас к завтраку. А то, что у тебя в вещах порылись, в этом нет ничего страшного. Все ценное — под охраной дяди Эльрика. Видимо, кто-то все-таки заметил, как ты шел в мою комнату, и решил, что мы проводим ночь в одной постели, а два номера сняли для отвода глаз.

— Что? С тобой? — возмущенно воскликнул Арчи.

— То! — в тон ему ответила девушка. — Привыкай, что ты «все-таки мужчина», как сам говоришь, и к тому, что люди могут подумать всякое. Хотя… знаешь что, перетащи-ка свои сумки ко мне. Что-то у меня на сердце неспокойно. В моей комнате есть внутренняя щеколда, а твоя дверь с обеих сторон закрывается только на ключ.

Через пару мгновений Арчи появился с сумками в руках:

— Я вынул только полотенце и мыльное зелье.

— Хорошо. А теперь давай спать.

Арчи заперся в своем номере. Генрика тоже разделась и легла. Ей вдруг захотелось спать так, как будто она весь день ворочала камни. Голова — словно ватой набита, руки и ноги свинцовые.

«Зачем кому-то понадобилось лезть в комнату Арчи? — сонно размышляла она. — Никто же не знал, что его там нет. И не побоялись же того, что он проснется…»

Но что-то тревожило девушку, и она уселась на край кровати, бездумно всматриваясь в полумрак комнаты.

Вдруг Генрика осознала то, что ее беспокоит — это ощущение слабого отголоска магического воздействия. Причем это воздействие шло… на нее. Она помотала головой, перебарывая сонливость и соображая, что же может быть источником беспокойства.

Юная магичка прищурилась, стараясь рассмотреть слабые потоки серой Силы. Над дорожными сумками обычное ровное течение потоков прерывалось, сминаясь в крохотный вихрь.

«Вот это да! — хмыкнула Генрика. — Или мальчишка балуется какими-то новыми оберегами, или в этой гостинице происходит что-то странное».

Она снова потрясла головой, стараясь избавиться от давящей на виски тяжести, почесала нос и уселась на пол рядом с дорожными сумками. Распаковать вещи Арчи было делом нескольких минут — ведь она сама собирала сумки и прекрасно знала, что где лежит. К удивлению девушки, ничего из собственности юного мага не пропало. Даже старинный и весьма дорогой том «Описание чудес и загадок островов Южного моря», который Арчи взял почитать в дорогу, был на месте. Хотя вряд ли в этой провинции кто-нибудь подозревает о том, за сколько можно продать такую книгу в столичной лавке редкостей.

Вдруг рука Генрики наткнулась на что-то острое.

«Темные та-ла! — пробормотала она. — А это что такое?»

Извлеченная из сумки женская заколка была девушке совершенно не знакома. И — что поразительно — с виду стоила не намного меньше, чем томик «Южных чудес»: вычурный золотой листок, украшенный, словно капельками росы, россыпью мелких бриллиантов. Такие безделушки были в моде лет 40 назад, сейчас ювелиры Келе предпочитали более простые и изящные формы.

Именно от этой вещицы и шел тот поток энергии, давление которого Генрика ощущала как свинцовую тяжесть в голове. Первым ее побуждением было выбросить подозрительную заколку, но любопытство взяло верх. Однако оставаться рядом с опасной игрушкой тоже не хотелось.

Генрика распахнула окно. Небо уже начало сереть, но никакого движения во дворе еще не было. Даже псы спали, свернувшись калачиками, у стены конюшни.

Когда, возвращаясь с кладбища, Генрика в окно, она нащупала за наличниками узкую щель. Девушка быстро натянула штаны и выбралась на подоконник. Держась за раму, она присела и засунула странную безделушку за чуть отошедшую доску. Вернувшись в комнату, Генрика плотно притворила окно и для верности наложила на него охранное заклинание. Сразу же свинцовая усталость исчезла, но спать хотелось по-прежнему. Впрочем, последнему Генрика вовсе не удивилась: уже приближалось утро, а предыдущий день они скакали, почти не останавливаясь. Да и ночная прогулка давала о себе знать.

Затолкав в сумки разбросанные по полу вещи, она с наслаждением стянула штаны и улеглась в постель.

«Посмотрим, что будет утром, — в полусне подумала она. — Загадка наверняка разгадывается проще, чем кажется».