Лифантьева Евгения Ивановна Звездный расклад

Пролог

1.

Из воспоминаний графа Дикультора (младшего) "Принцесса Малтилора и ее сподвижники", опубликованных в 1169 году университетом города Мальйо с одобрения Его Величества императора Ольгерда VI.

"Роженица была слишком молода, чтобы в полной мере ощущать радость материнства. Принцесса Малтилора появилась на свет, когда императрице Лилитимийиль только-только исполнилось шестнадцать. Супруга императора Карлсдорга III была еще ребенком — прелестным, блистательным, венценосным, но ребенком, и ничего более.

Придворные лекари сделали все возможное, чтобы облегчить страдания юной женщины. Разрешившись от бремени, фаа Лилитимийиль равнодушно наблюдала за неизбежной в таких случаях суетой.

В душе южанки не было иных чувств, кроме досады из-за того, что родилась девочка. Если бы первенцем был мальчик, то ее положение при дворе резко изменилось. Мать наследного принца — это более чем значительная персона. Мать принцессы — всего лишь супруга императора.

Конечно, появление на свет здорового ребенка доказывало, что юная гри способна выполнить главное предназначение — продолжить род Серебряных Владык. Так что пусть суетятся те, кому положено: лекари, мамки, няньки, приглашенные матерью Карлсдорга ведуны…

Император, которому на момент рождения Малтилоры было восемнадцать лет, отнесся к этому событию не менее прохладно. Девочка, мальчик… какая разница? Как всякому очень молодому человеку, фа Карлсдоргу казалось, что впереди у него — вечность. У него будут еще сыновья, способные взять на себя бремя власти. Но когда это случиться? Разговоры о престолонаследии были настолько далеки от юного императора, словно не о нем речь шла, а о каком-то другом владыке, одном из тех, жизнеописания которых он учил в детстве.

Когда запыхавшийся посыльный принес весть о счастливом разрешении супруги венценосца, фа Карлсдорг потребовал к себе одного из своих бывших наставников — распорядителя дворцовых архивов графа Дикультора. Старику было приказано организовать в столице торжества по случаю рождения ребенка — как приличествует императорской фамилии и соответствует традиции. Затем император нанес визит своей супруге, пожелал ей здоровья и отбыл в охотничью резиденцию, где все было приготовлено к осенней травле лис. Император весьма равнодушно относился к охоте, но то, что именно он должен первым начать осеннюю ловлю, — это было такой же незыблемой традицией, как пускание фейерверков и шутих, а так же угощение простого народа в кабаках в честь рождения ребенка в императорской семье. К дочери император даже не заглянул — а что толку смотреть на этот орущий кусок мяса, который еще только собирается стать человеком?

Гораздо больший интерес к рождению внучки проявила вдовствующая императрица — фаа Тайлитэр. В зрелые годы она увлеклась теорией звездных пророчеств. Занятие это более свойственно склонным к уединенным размышлениям гри, чем прямолинейным и порывистым фаям, но фаа Тайлитэр была более чем незаурядной женщиной. Как только начались роды, к юной императрице был направлен специальный человека, обязанный с точностью до секунды записать время, когда раздастся первый крик ребенка. Получив бумажку с цифрами, императрица сама начертила "узор влияний" — и ужаснулась тому, что увидела.

Звезды осенью 1078 года выстроились особым образом, символизируя начало нового витка истории: падали первые камни событий, которые должны вызвать неукротимую лавину, способную смести с лица Гелии народы и государства. В такие моменты Предопределение словно сомневается, перебирая возможные варианты будущего, чаши весов истории колеблются, и вывести их из состояния покоя может любая малость — даже пол новорожденного ребенка.

Судя по гороскопу, во дворце родился великий полководец и мудрый правитель, жизнь которого ознаменуется многими свершениями на благо державы. Такой узор складывался не чаще, чем раз в несколько столетий. Он назывался Звездным Раскладом — знаком того, что в мире начинается эпоха перемен.

Если бы родился мальчик — то старая императрица была бы спокойна за судьбу трона. Но родилась девочка — а это означало, что под дворец заложили бомбу. Ведь, по законам, корону наследует сын, а не дочь. Символ и основа власти — Огненный Дар фаев, но женщины владеют им в гораздо меньшей степени, чем мужчины…

Вдовствующая императрица ни с кем не поделилась своими страхами — но к внучке стала проявлять самый пристальный интерес.

С раннего детства принцесса Малтилора подтверждала то, что она — не обычный ребенок. Венценосные родители не испытывали к ней горячих чувств, но она очень быстро стала во дворце общей любимицей. Не по возрасту развитая, смышленая, очаровательная девочка каждый день радовала окружающих какими-нибудь милыми (действительно милыми) проказами или глубокомысленными замечаниями по разным поводам, которые, на первый взгляд, не пристали столь юному созданию. Рано научившись читать и писать, она стала регулярно посещать дворцовые архивы, выискивая там книги, доступные ее пониманию — и, к удивлению графа Дикультора, это зачастую были сочинения весьма серьезных авторов. Любознательная девочка была увлечена не только чтением, она быстро стала желанной гостьей и в комнатах фрейлин своей матери, и на кухне, где интересовалась у кулинаров рецептами самых вкусных блюд, и на конюшне, и на псарне… Казалось, ребенок излучал свет, и люди начинали улыбаться везде, где она появлялась.

Когда принцессе Малтилоре исполнилось пять лет, у нее уже было два младших брата. "Узор влияний", составленный старой императрицей для наследного принца Гэрдхорга, говорил о том, что малыш станет добросердечным и милостивым правителем, предпочитающим занятия искусствами ратной славе и героическим подвигам. Если такому венценосцу посчастливится взойти на трон в мирные годы, его двор будет отличаться утонченностью и благородством нравов, привлекая лучших философов и художников Айгурата. Но предсказания говорили о том, что в ближайшие годы покоя для Империи не будет.

Ее Величество фаа Тайлитэр была опытным политиком и основывалась на своих выводах не только на прорицаниях. Простой здравый смысл говорил о том, что наступают смутные времена. С юга сообщали об активности Темных Магов Иштархата. Северные провинции требовали все большей независимости, пираты на море с каждым годом становились более дерзкими. Император, как мог, старался навести порядок, но огромная страна все больше походила на старое лоскутное одеяло, чья ткань от прикосновения расползается под пальцами, обнажая зияющие дыры…

Таковы были условия, в которых императрица фаа Тайлитэр приняла единственно правильное решение. Девочку отправили в монастырь Тририальд".

2.

Жемчужные острова, дворец Хранителя Зеркала Мира, осеннее Двухлунье 1078 года

Бартаг Иштархат любил роскошь и утонченность. Красивая вещь — единственное, пожалуй, что могло вызвать у него улыбку. Все, что окружает его, обязано быть прекрасным. Положение одного из пяти Великих магов Иштархата — Хранителя Зеркала Мира — позволяло потакать этой маленькой слабости.

Убранство Зеркального Зала было поистине великолепно. Нет, никакой варварской пышности. Певучие, плавные линии мраморного потолка, украшенного кованым серебром. Жемчужно-серые, белые и синеватые тона гобеленов. Светлые ковры, светлая мебель — и много-много солнца, заливающего зал сквозь высокие стрельчатые окна. Возле Зеркала Мира пришлось даже сделать специальную ширму, чтобы солнечные блики не путали картину Нитей.

Бартаг долго добивался, чтобы и картина в Зеркале Мира выглядела эстетично. Огромная, размером во всю стену, обрамленная тонкой резьбой, волшебная поверхность переливалась всеми цветами радуги. Однако тона Нитей оставались приглушенными, с жемчужным отливом. Именно такими, какие любил Бартаг Иштархат.

Теперь он мог часами просиживать перед Зеркалом, любуясь гармонией движения Нитей. Это давало ему ощущение власти — неявной, но всеобъемлющей.

Бартаг больше не занимал себя долгими вычислениями. По извивам Нитей он читал, словно знакомую книгу, судьбы малых и великих Гелии.

Вот рубины высших жрецов Священного Тарлонга. Вот насыщенные синие тона королей Диу, черпающих свою силу в бесконечности пространства.

Вот золотые искорки огненных магов, гордых фаев. Неяркие, но их много, они переливаются по всему побережью Айгурата, сплетаясь в затейливую вязь. Слишком много для того, чтобы кто-то мог подумать о реальности победы над Серебряной Империей. Вот зелень гри, расплескавшаяся по всей Империи и по королевству Диу. Даже в Тарлонге есть зеленые искорки — слабые, но есть, видимо, служители церкви ленятся выполнять свою работу.

Вот серые пятна карзов. Карзы раздражали Бартага своей бесцветностью, но, слава Древним, они незначимы, и завтрашний день не зависит от движения этих смутных пятен. Они — фон, как и красновато-коричневатые пылинки бричей и буро-зеленые кляксы городов, населенных ругами и ругинами… Фон, на котором разворачивается танец цветных звезд…

Но вот что-то изменилось в рисунке Зеркала. Бартаг сосредоточился на самых ярких точках. Вдруг вспыхнула, начала наливаться силой бледно-золотая искра и одновременно появилась синяя звезда. Заискрились бело-зеленые сполохи. Засияли два огня совсем уже нереальных, непредставимых цветов: ослепительно-черный и фиолетовый, словно закатное небо. Шесть ярких Нитей: золотая, синяя, зеленая, черная, белая и фиолетовая, — потянулись друг к другу, сплелись в жгут, подчинили себе всю картину. В сравнении с ними Серебряная Империя поблекла, багровые тона юга затемнились, восток подернулся мутной дымкой, и от привычной гармонии не осталось и следа. А радужный жгут метался по поверхности зеркала, словно наматывая на себя все новые и новые искры. Начала движение и серо-бурая пыль "бездарных", она вдруг перестала быть только фоном, спрессовалась в мощные потоки, в вихри, в которых тонули мелкие цветные огни. Север Айгурата стал похож на приготовившегося к прыжку зверя.

Бартаг вскрикнул и зажмурился, словно что-то могло измениться от того, видит ли он тот кошмар, в который превратилось Зеркало Мира. Конечно, полированный металл отражает лишь один из вероятных вариантов будущего. Но одна даже возможность подобного привела Великого мага в полуобморочное состояние.

Ему понадобилось несколько дней, чтобы успокоиться и вновь приблизиться к Зеркалу Мира. По-прежнему Серебряную Империю освещала шестерка ярких звезд. Бартаг заставил себя пристально всмотреться в образовавшийся рисунок.

Появление каждого нового огня означает рождение ребенка, наделенного Даром. Яркость звезды — это мощь Дара. Как правило, она остается неизменной в течение всей жизни человека. Но бывает, что встреча с другим обладателем Дара заставляет огонь разгореться с новой силой. Так возникают двойные или множественные структуры. Все багровые искры Тарлонга связаны в сеть, похожую на паутину, где центр — Первосвященник Гаар-Тарлонг, чья звезда питается силой сотен и сотен Даров. Притяжение между золотыми огнями слабее, но и они объединены и взаимосвязаны.

Так же взаимосвязана и шестерка разноцветных огней, мерцающих на поверхности Зеркала Мира. Вместе они создают ту картину непреодолимой мощи и готовности к изменениям, которая напугала Великого мага. Но пока эти изменения — лишь вероятность… Бартаг всмотрелся в структуру рисунка. Похоже, что у него два центра — золотой и синий. Первый — в самом сердце золотого кружева, к нему тянется множество тоненьких нитей от других фаев. Похоже, обладатель этого Дара — член императорской фамилии. Видимо, тот ребенок, которого ждала юная фаа Лилитимийиль, супруга императора. Так, бело-зеленые звезды переливаются на юго-западе Империи, почти сливаясь воедино. Гри, причем близкие родственники, более наделенные даром Видящих, чем даром Благословляющих. Не так далеко от этих двух сияет черная звезда. Великий маг сощурился, пытаясь понять природу этого огня. Зеркало послушно приблизило изображение черной звезды, потом покрылось рябью, и вместо переплетения цветных линий на его поверхности постепенно проступила унылая картина безлюдного морского берега. Бартаг ощутил звуки и запахи, почувствовал напряжения сил, скрепляющих каждый клочок этого мира. Но над берегом не чувствовалось ни радости, ни печали, присущей любым людским поселениям. Лишь посвист ветра, шелест песка и мерные удары волн. И еще что-то в воздухе, ядовито-тревожное, заставляющее наблюдателя зябко вздрогнуть. Кажется — не песок струится под ветром, а свивается в кольца горький пепел… "Смерть, — услышал маг. — Смерть — имя черной звезды…"

Бартаг поскорее отвел взгляд от юга Империи, сосредоточившись на двух последних огнях, мерцающих в ее северных пределах. Синий в обрамлении золота — фай, Владыка синего огня. И неподалеку — фиолетовый. Цвет Звездных путей. Но кто в Айгурате помнит о Дороге Между Мирами? Воинственные дикари, населяющие континент, делают первые шаги по Пути, их усилия неуклюжи и смешны, словно первые шаги ребенка. Так откуда же фиолетовая звезда, по яркости способная спорить с огнями Великих магов? Бартаг не решился спрашивать прямо, он лишь приказал зеркалу отразить то место, где родился обладатель этого Дара. К удивлению мага, картина оказалась такой же безжизненной, как и первая: камни и лед, лед и камни, и — ни одной живой души вокруг.

Синяя, черная и фиолетовая звезда составляют прочный треугольник. Но, задумавшись на миг, Бартаг понял, что эти связи — такая же вероятность, как и вся картина Звездного Расклада. Пока обладатели этих Даров лишь младенцы, о возможности проявления у них необычных талантов никто и не догадывается.

— Что ж, тем будет легче, — вслух пробормотал Бартаг.

Он знал теперь, что делать. Конечно, предстоящая волшба была сложной и требовала не только его усилий, но и помощи других Великих Магов. Это для того, чтобы изменить вероятности какой-нибудь "бездарной" пылинки, достаточно провести ладонью по Зеркалу. Для того, чтобы изменить рисунок звезд первой величины, нужно преодолеть сопротивление всего мира, ведь любой Дар суть выражение его потребностей.

Знал Бартаг и то, с какого из огней следует начать. Синий — ключевой в шестиграннике, он объединяет все другие звезды. Точнее, объединит, если ему это позволят сделать…

Глава 1

1098 год, летний месяц Волчьей луны

Бурые Холмы, Ольвена

1.

Вик очнулся внутри куста шиповника. Чертыхнувшись, выбрался из колючек на прогалину.

— Могло быть и хуже, — произнес он вслух, и собственный голос показался ему жалким и неуверенным.

Шиповник рос на каменистом склоне. Чуть ниже начиналась голая осыпь. Она тянулась на сотню метров влево и вверх. Местами из каменного крошева торчали базальтовые глыбы, изрезанные вертикальными трещинами. Под обрывом склон более пологий, поросший лесом. Словно кусок горы просел, съехал вниз, как съезжает с покатой крыши подтаявший на весеннем солнышке снег. Отсюда, сверху, вершины деревьев кажутся пушистым ковром. Светит солнце, одуряюще пахнет цветущим шиповником.

— Вперед и вниз! Мы будем на щите! — почти не сфальшивив, пропел Вик и начал осторожно спускаться по осыпи. Добравшись до сосняка, сел, прислонился спиной к стволу. Достал из заплечного мешка флягу с водой, сделал глоток.

Мягкая земля, усыпанная толстым слоем прошлогодних игл, цветки смолки, кустики земляники… Тихо и сонно, как всегда в сосновом лесу жарким летним днем, только пересвистываются птицы.

— А здесь хорошо, — Вик продолжал говорить вслух, отгоняя охватившее его тоскливое ощущение одиночества. — Что ж, будем осваиваться в этом мире без помощи услужливых бричей. Жаль, что Нику нужно оставаться на Земле… Он эти места знает.

Вик достал из-за пазухи привязанное к шнурку кольцо — обратный портал — и наспех нарисованный план окрестностей Ольвены. Повертел кольцо в пальцах, потом засунул обратно за ворот рубахи. Развернул карту. "Раз здесь горы, то это, наверное, те самые Бурые Холмы, — решил он. — Море — на западе, река — на юге. Если идти на юг, то куда-нибудь выберусь. Ник говорил, что я перенесусь в Ольвену плюс-минус пятьдесят километров. Значит, город где-то рядом…".

Вик поднялся и зашагал вниз по склону. А что еще делать?

На ходу хорошо думалось. Он вспоминал события последних недель, снова "прокручивал" их в голове, стараясь понять, как случилось то, что случилось. Почему он здесь, а не дома? Сначала этот маг-недоучка Мирлирин с его великосветской бабушкой, потом Ник Рэйхе. В какой-то момент у Вика появилось подозрение, что его, как щенка, тащат куда-то за шкирку…

2.

Шагнув в портал в замке старой гри, Вик очутился, как и ожидалось, в собственной квартире. Носом — в клавиатуре. На экране светилось "GAME OVER" и растекались кровавые кляксы. "Приснится же такое! — подумал он и выключил компьютер. Настенные часы показывали половину третьего. — Пора завязывать, — Вик потряс головой, словно пытаясь вылить из нее что-то чужеродное, неизвестно как оказавшееся в черепной коробке. — Если всю ночь рубиться в DOOM, то еще не такое приглючится. Надо с утра куда-нибудь выбраться. Хоть на пляж, хоть на тусовку какую".

Прошло несколько дней. Воспоминания о странном сне продолжали тревожить, не давая окунуться в прежнюю жизнь. Чтобы избавиться от наваждения, Вик написал стихотворение про лиственные дворцы гри. Показал его Сашеньке, которая училась на филфаке и занималась в литературной студии. Девушка решила, что Вик увлекся поэзией из-за любви к ней, но сказала, что стихи его — дикая помесь символизма, модернизма, имажинизма и еще каких "измов". Слишком много натяжек и фантазий. Сашенька была очень серьезной девушкой, считавшей, что писать плохие стихи не следует даже влюбленным. Вик обиделся, и они поругались.

Родной город как-то странно выцвел. Раньше было не с чем сравнивать, а теперь перед глазами все время стояли утонченные пейзажи Альтара, сказочные дома-деревья, лица новых знакомых. Чаще всего почему-то вспоминалась тихоня Тэль.

Вечерами Вик бесцельно бродил по улицам и мучил себя вопросами о том, что же на самом деле является сном: несколько дней, проведенных в Серебряной Империи, или серая жизнь на Земле.

В один из таких вечеров Вик наткнулся на драку: пятеро против одного.

Одну из конфликтующих сторон он знал: с детства росли в одном дворе. Не дружили, но и не трогали друг друга. Пацаны считали Вика "своим", хотя тот и был, на их взгляд, "заучкой". Но и к "ботаникам" он не относился. Занимался спортом, и безнаказанно отбирать у него деньги дворовой шпане не удавалось. К тому же в драках у Вика, как говорится, "падала планка". В ярости он хватал все, что попадется под руку. Несколько раз мальчишеские "разборки" заканчивались пробитыми головами. К счастью, все это происходило тогда, когда Вик учился классе в шестом-седьмом, поэтому с милицией ему, по малолетству, дела иметь не пришлось. Пацаны поняли, что пугать "заучку" бесполезно, и отстали. Теперь их отношения ограничивались формальным "привет-привет" при встрече.

Вторая "сторона" — незнакомый высокий "хипп". Грязно-рыжие волосы до плеч, кожаная куртка расшита золотым позументом, когда-то белая кружевная рубашка, кружева на клешах. Естественно, местные гопы не смогли пройти мимо такого "чуда". Однако "хипп" на удивление ловко отбивался от нападавших. Пока Вик успел подойти, трое из пяти пацанов уже катались по земле, матерясь от боли. На ногах оставались лишь Вася-большой — двухметровый детина с полным отсутствием интеллекта, — и недавно вернувшийся "с отсидки" Колян. Он-то и вытащил нож.

— Ты что, опять в зону захотел? — рванулся к нему Вик.

— Чего, сука? — развернулся к нему Колян. Белые, ничего не понимающие глаза, пена на губах — видно, обдолбался какой-то гадостью.

Блок, подсечка, удар — все это Вик делал автоматически, на рефлексах. Вдогонку — еще удар, чтобы выпустить накопившуюся за последние дни злость.

Полыхнуло синим, запахло озоном и паленым волосом, кулаки словно кипятком ошпарило.

— Глаза! Сука! — Завыл Колян, скрючился, упал на бок, закрывая руками почерневшее лицо.

Тут же рядом рухнул Вася-большой. Вик схватил "хиппа" за руку, потащил во двор:

— Бежим! Сейчас тут менты будут!

Они промчались через детскую площадку, нырнули в подъезд, захлопнули за собой железную дверь.

— Я все-таки тебя нашел! — Вдруг счастливо засмеялся длинноволосый, когда они оказались на освещенной лестнице. — Ты — Вик?

Вик раскрыл рот от удивления:

— Я… А ты…

Внешность "хиппа" показалась смутно знакомой: короткий прямой нос, россыпь веснушек на высоких скулах. Вик вспомнил групповой портрет в руках старой женщины: высокий мужчина в центре и несколько парней, все, как на подбор, рыжие и длинные.

— А ты — Ник Рэйхе?

— Ага! — Улыбка до ушей, аж светится весь.

Вик сел на ступеньки. Слишком уж невероятным казалось появление гостя из сказочного сна.

— Как ты меня нашел?

— Долго рассказывать. Фаа Тель-Мелитириль рассчитала, что мы должны притягиваться друг к другу, как магниты. Кое-что о твоей родине удалось узнать из твоих мыслезаписей, которые сделал Мирлирин.

— Каких записей?

— Когда ты учил наш язык, Мирлирин брал за базу твои мыслеобразы. Они автоматом записываются…

— Чего?

— Ты же учил наш язык?

— Ну…

— Слова, которые человек произносит, связаны с мыслеобразами того, кто их произносит. Я по твоим записям выучил ваш язык и одновременно узнал кое-что о твоем мире. Например, я знаю: для тебя "родной дом" — вот это здание…

Вик почесал затылок.

— А чего к тебе эти пристали?

— Ящеры, — скривил губы Ник. — Я не выдержал, стукнул одного…

— Ну, ты даешь! Ладно, пойдем. Есть хочешь?

— Как дикий пес!

Они осторожными мышами прокрались в квартиру. Родители уже спали. Ник помылся, переоделся в старые джинсы. Вик нашарил в аптечке "Спасатель", помазал обожженную руку. Потом залез в холодильник, достал кусок колбасы, пару холодных котлет, нарезал хлеба. Жадно поглощая бутерброды, Ник рассказывал, как после "перехода" очнулся в каком-то лесу, долго блуждал, потом встретил ребят, которые там не то тренировались, не то развлекались. У них были мечи из какого-то странного желтого материала, совсем тупые, а одежда больше походила на ту, которую носят в Серебряной Империи, чем на ту, которую молодой фай потом видел на остальных землянах. Им Ник понравился, и они помогли ему добраться до города.

— Но зачем ты меня искал? — Спросил у него Вик.

— Ты нужен фаа Тель-Мелитириль. — Ник проглотил последний кусок котлеты. — Очень нужен. Зачем — не знаю, но там столько всего вокруг этого Звездного Расклада накручено, что Видящие просто в панике. И еще: мы — две проекции одной и той же матрицы. Поэтому мы взаимозаменяемы в наших мирах. Поэтому она послала меня. — Ник голодными глазами посмотрел на пустую тарелку. — Слушай, а там ничего больше не осталось?

— Сейчас. — Кивнул Вик, снова сбегал на кухню, принес кастрюлю с остатками супа:

— Холодный будешь?

— Ага!

Вик задумался. Ощущение, что он теперь — не один, что у него теперь есть не просто брат, а почти полная копия, другой-я, было тревожным, непривычным, но приятным. Чтобы встретиться, этот другой-я не побоялся сунуться в совершенно чужой для него мир…

— Видимо, придется все-таки отправляться в вашу Империю. — Проворчал Вик. — А то получается: из-за этих ваших файских приколов нельзя никому в морду дать… Руки-то у меня не казенные!

— Фаа Тель-Мелитириль считает, что я могу остаться здесь вместо тебя. У вас нет магии, значит — я буду как все. И родители твои волноваться не будут. Даже если тебя долго не будет.

— А как же парадоксы "перехода"? Вроде, время не имеет значения?

— К нам это не относится. Пока мы в разных мирах, время идет нормально и для тебя, и для меня.

— Думаешь, никто ничего не поймет?

3.

В целях конспирации Нику пришлось спать под кроватью. На следующий день они сходили в парикмахерскую. Девочка-мастер с заметным сожалением обрезала золотой "хвост". Потом отправились в институтскую библиотеку, набрали учебников: "Вдруг я до осени там пробуду. Придется тебе, Ник, за меня учиться".

Ночевать "близнеца" Вик отвел к Лешке Сергееву:

— Скажешь, что ты, то есть я, с родителями поссорился. Не бойся, Лешка не любопытный и не болтливый, понимает, если у человека проблемы, и он ни с кем не хочет говорить.

Следующие несколько дней они потратили на то, чтобы "владыка синего огня" хоть немного освоиться со своим даром. Фай в совершенстве знал теорию "огненного боя", объяснял, как мог. Вик тренировался на пустыре. Руки у него покрылись черными пятнами сгоревшего мяса, но он научился с пяти шагов уверенно попадать "молнией" в консервную банку.

— Все-таки ты не веришь, что огонь может вылететь из ниоткуда, из твоей руки, которая при этом остается холодной, — размышлял вслух Ник.

— Не верю.

— Слушай, вчера Лешка играл на компьютере. Там бегал человечек и стрелял из какой-то такой длинной штуки вроде трубки с остановленной волшбой…

— Из ружья… Слушай, а это идея!

Вик поднял валявшийся неподалеку обломок велосипедной рамы, прижал к плечу на манер карабина. "Выхлоп" получился таким мощным, что вспыхнули кусты, за которыми они прятались от любопытных взглядов прохожих. Ник бросился гасить огонь:

— Вот и носи это с собой!

Вик сделал "пистолет" из куска деревяшки и медной трубки — вроде детского пугача, заряжавшегося серой от спичек, какими мальчишки баловались в детстве.

Потом они провели эксперимент: Вик остался ночевать у Лешки, а Ник — у него дома.

— Странно на тебя не смотрели? — Спросил Вик у фая, когда они встретились на следующий день.

— Один раз — твоя мама. Я спросил ее: нужно ли в чем-то помочь? Она подошла, погладила по голове, сказала: "Взрослеешь все-таки!" А еще сказала: "Как быстро у тебя рука прошла, даже шрама не осталось".

— Избалуешь ты мне ее…

Уходил Вик из своей комнаты. Вик оделся в потрепанные штаны и куртку Ника, взял с собой деньги (старая гри снабдила своего посланника увесистым мешочком с монетами), запас продуктов. Ник достал колечко-портал, положил его на пол:

— Ну, иди! Удачи тебе!

— Куда идти-то?

Но тут Вик понял, куда нужно шагать — и через миг врезался в заросли шиповника.

4.

И вот теперь Вик шел и шел по горному лесу. Сосны постепенно уступали место дубам и вязам, временами "владыка синего огня" проходил мимо зарослей орешника и малины. Орехи оказались недозрелыми, а вот в малиннике Вик задержался, лакомясь ягодами.

День клонился к вечеру, но ничего похожего на дорогу не попадалось. Даже тропинок не было. Уже в сумерках Вик наткнулся на бодро скакавший по камням ручеек. Решив здесь заночевать, развел костер. Открытый огонь теперь вызывал у него странное чувство. Порой хотелось потрогать его, приласкать, словно игривого котенка. Вик протянул ладонь к костру — язычок пламени задрожал, прильнул к ладони. Ни жара, ни боли Вик не почувствовал. Было, наоборот, очень приятно.

— Интересно, как там сейчас Ник? — произнес Вик. Словно в ответ ему, невдалеке закричала какая-то ночная птица. Потом он расслышал стук копыт, ржание лошади. Затоптав костер, Вик осторожно пошел на звук. Оказалось, что он не дотянул до дороги всего сотню шагов. За кустами обнаружился вполне приличный проселок. На обочине, возле пересекавшего дорогу ручейка, несколько человек развьючивали лошадей: маленький караван становился на ночлег.

Вик долго наблюдал за ними, прячась за стволом дерева. Десяток маленьких лошадок, трое карзов — именно такими, низкорослыми и коренастыми, описывал их Ник. Четвертым у костра был кто-то огромный, метра три ростом, коротконогий, широкий, похожий на вставшего на задние лапы медведя. Караванщики освободили лошадей от груза, развели костер. До Вика долетали обрывки разговора о ценах на железо и серебро, о каком-то Торвальде, который раньше приезжал в Дубовую Падь, а теперь почему-то задержался… Проскользнуло слово "Ольвена".

Вик медленно вышел в освещенный костром круг, поклонился караванщикам:

— Доброй ночи, путники. Разрешите у костра погреться?

— И вам доброй ночи. Садитесь, коль не побрезгуете, — пригласил старший карлик, заросший до самых глаз седой бородой. — Малыш, принеси господину фаю тарелку.

Малыш — та самая трехметровая громадина — тяжело поднялся, побрел к вещам.

— Откушаете с нами?

— Спасибо. Если не помешаю вам…

Вику подали миску с дымящимися кусками вареного мяса и чего-то вроде свеклы, потом — кружку с холодным пивом. Карлики занялись едой, временами искоса поглядывая на Вика.

— Скажите, а вы куда направляетесь? — спросил он, когда мясо было съедено, а пиво выпито.

— В Ольвену.

— Я могу попросить разрешения ехать с вами?

— Как вам будет угодно. — Удивленно пожали плечами карлики. Вик понял, что совершил ошибку: человеку с его ростом и его цветом волос здесь не нужно просить. И он уже более уверенно стал расспрашивать карликов.

Оказалось, что караванщики — кузнецы из села Дубовая Падь. Карликов звали Борвид Тубад, Добор Тубад и Торлон Хугон. Едут они в Ольвену на ярмарку. Малыш — воспитанник Торлона. Он — тролль, очень редкая нынче полуразумная раса. Карлики искренно гордились своим спутником:

— Его стадо вымерло от какой-то болезни, — рассказывал Торлон. — Мы нашли его совсем маленьким, умирающим от голода. Как могли, выхаживали. Ничего, вон какой вымахал!

Малыш проворчал что-то неразборчивое, вроде:

— Ну что ты, дядя Тори!

5.

Утром карлики попытались усадить Вика на лошадку, предварительно навьючив часть груза на Малыша: не гоже благородному фаю пешком ноги бить, но Вик отказался. С лошадьми он общался мало и слегка побаивался даже этих, спокойных на вид, коняшек. Кто знает, что придет в их лохматые головы… Пошли, как и положено каравану: карлики — впереди с лошадьми, Вик с Малышом — сзади вооруженным конвоем. Тролль вышагивал, гордо помахивая длинной железякой:

— Дядя Торри сам сковал мне этот меч!

Вик попросил посмотреть: ширина — ладонь, длина лезвия — метра два. Похоже на выпрямленную рессору от "Беларуси". Плюс — метровая деревянная рукоять. Вик с трудом поднял троллиное оружие, а Малыш крутил над головой круги и восьмерки, радуясь, как ребенок новой игрушке.

Так и топали всю дорогу. Вик болтал с троллем обо всем подряд: серокожий гигант, в отличие от карликов, не пытался быть подобострастным.

— У дяди Тори — одна дочка. — Рассказывал тролль, воодушевленный интересом благородного фая. — Большая стала, ушла в дом мужа. Кто будет меха качать, кто будет молотом бить? Надо чужого парня. Дядя Тори взял меня. Я еще совсем маленький был, а дядя Тори говорит: бей сюда, так, хорошо, теперь сюда бей. Я бью. Мне весело. Хорошее железо получается! Дядя Тори говорит: молодец, будешь молотобоец!

Ночевать остановились в убогой хижине одинокой старухи, которую карлики представили как местную ведьму. Устраиваться путникам пришлось на полу: из "спальных мест" здесь была лишь широкая лавка, на которой сидели, пока ужинали, а потом она превращалась в хозяйскую постель.

Карлики быстро захрапели, а Вик никак не мог уснуть. В комнате было душно, пахло сохнущими травами и потными ногами. Старуха возилась у плиты, позвякивая посудой. Вик вышел во двор, сел на крыльцо. Рядом пристроился тролль: гиганта отправили ночевать в пристройку-сараюшку, в домике ему просто не было места. Они молча смотрели на звезды над темными зубцами дальних гор и слушали сонные пересвисты птиц. Потом к ним присоединилась хозяйка. Слово за слово — и Вик, неожиданно для самого себя, рассказал старухе о случайном переходе, о том, как бабушка Мирлирина, фаа Тель-Мелитириль, уговаривала его остаться в Серебряной Империи. Рассказал о Звездном Раскладе, о другом-я — Нике, нашедшем его на Земле, о каких-то великих задачах, которые он, Вик, якобы, должен решить, чтобы Серебряная Империя не провалилась в тартарары. И о том, что он чувствует себя совершеннейшим идиотом. Пока ничего страшного не случилось, но он в Серебряной Империи меньше суток, и неизвестно, как все повернется в дальнейшем…

— Фаа Тель-Мелитириль — умнейшая женщина, — не согласилась ведьма (интересно, откуда только деревенской старухе это известно?). — Если она считает, что твое присутствие, фа, нужно Империи, то так он и есть.

— А мне оно нужно? — Хмыкнул Вик.

— Не знаю. Наверное, нужно. Все, что с нами случается, нужно для того, чтобы мы стали самими собой…

Они еще немного посидели. Мысли Вика опять, который раз за время пути в Ольвену, унеслись к событиям месячной давности. Когда выяснилось, что бабушка мага-недоучки не намерена в ближайшие дни посетить родовое поместье, они с Мирлирином отправились в Альтар. Летели на "воздушных седлах" — чем-то вроде летучих мотоциклов, принцип работы которых Вик даже не пытался понять. Это — самый быстрый из существующих в Империи видов транспорта, кроме, конечно, магических телепортов, или, как их тут называли, "входов".

Забавная штука — эти седла. Вик грустно улыбнулся, вспоминая, как на утро после памятного ужина они с Мирлирином спустились к подножию гигантского дерева-дворца, окруженного множеством пристроек. Точнее, "приростков". Мирлирин отодвинул засов на одной из дверей. В сарае, не уступавшем по размеру хорошему ангару, царила полутьма. Поэтому Вик не сразу сообразил, что мятые обрезки канализационных труб, на которые указывал "эльф", и есть те самые "воздушные седла". Маг попросил его вытащить в проход пару этих конструкций. В диаметре "седла" достигали метра и выглядели так, словно кто-то хорошенько прошелся по ним тяжелым молотом.

— Садись, — скомандовал Мирлирин.

Вик взгромоздился на "трубу". К его удивлению, сидеть оказалось удобно: "седла" были сделаны из какого-то податливого материала.

— И как это летает?

— Просто представь, что поднимаешься в воздух.

Вик, уже столкнувшийся пару раз с "эльфийской" магией, зажмурился и представил, что плавно взмывает в воздух. И тут же ощутил удар по голове. От удивления он заорал и свалился с "седла". И только потом сообразил, что не его ударили, а он ударился — о поддерживающую крышу сарая ветку-балку — и теперь падает с трехметровой высоты. "Вот черт, действительно, летает!" — успел подумать Вик, по-кошачьи приземляясь на пол, и тут же получил еще один шлепок — теперь уже свалившимся на него "седлом".

— Не нужно так резко, — прохихикал Мирлирин.

— Предупреждать надо!

— Ладно, садись снова и постарайся на небольшой высоте вылететь из сарая. И глаза лучше не закрывай.

— Может, сначала вынесем это во двор?

— Нет, тебе поздно учиться, как учат у нас детишек, поэтому лучше начинать с маневрирования…

До обеда они тренировались. Управлять "трубой" оказалось легче, чем с каким-нибудь "Жигуленком". Нужно было лишь четко представить, в каком направлении и на какой высоте хочешь перемещаться. Инерция у конструкции была минимальной, слушалось она прекрасно.

Вылетели после обеда, за остаток дня миновали долины Илитона, и остановились на ночлег на крохотном островке в дельте Альвы. Здесь река мельчала, но разливалась вширь, разбивалась на множество рукавов. Судоходной была лишь одна протока, дно которой специально углубили, чтобы морские корабли могли подниматься до Биго. Вся остальная дельта — километры и километры тростниковых болот с редкими проблесками воды.

Вик так и не смог понять, как Мирлирин ориентируется в этой пустыне, казавшейся в сумерках бесконечным зеленым морем, но маг точно вырулил к относительно крупному клочку суши. На песчаном островке размером с футбольное поле росли не только ивы, но и с полдюжины кривых сосен. Несколько поваленных ветром деревьев сплелись корнями, и под ними образовалось нечто вроде небольшой пещерки.

— Ложись, — сказал Вику маг после того, как они перекусили захваченным из замка хлебом с сыром. — Я покараулю, а потом разбужу тебя.

— Тут что, есть какое-нибудь зверье? — Удивился Вик.

— Нет, крупных хищников нет. Но могут появиться дикие бричи.

— Кто?

— Те, кто после Великого Катаклизма одичали настолько, что уже перестали быть людьми. Надеюсь, тебе не придется с ними познакомиться. — Мирлирин нахмурился, и стало ясно, что молодой маг сам не верит последним словам. — На всякий случай — возьми. — И он протянул Вику что-то вроде кремневого пистолета.

— Что это?

— Трубка остановленной волшбы. Тут — шесть зарядов. Нажимать — сюда. Разберешься?

Вик повертел в руках "пистолет".

— Постараюсь.

Он никак не мог поверить, что на расстоянии дневного перелета от прекрасной Башни Заката может обитать некто, от кого нужно отстреливаться. Слишком мирными, даже какими-то игрушечными, показались ему земли Илитона. Словно волшебная страна из детской сказки. Ровные квадраты полей, сады, виноградники… Стада ленивых коров, таких смешных сверху… Разбросанные повсюду разноцветные домики: здесь не было крупных деревень, только крохотные хутора, окруженные не привычными в нашем мире свалками и скотомогильниками, а садами и цветочными полянами.

Люди сверху тоже казались персонажами детской сказки: возница на телеге, пастух возле стада, женщины, работающие в огородах… Те, что помоложе, радостно махали путешественникам. А однажды "всадники" чуть не столкнулись с воздушным змеем: Вик от неожиданности шарахнулся в сторону, и веселый визг хозяев летающей конструкции был слышан даже в небе…

Проснулся Вик от ощущения опасности. Ничего не понимая, он выглянул из пещерки. Темень такая, что удалось увидеть лишь вжавшегося в землю Мирлирина. Неожиданно маг крикнул: "Фай!", а возле головы Вика просвистело что-то тяжелое. Землянин выхватил "трубку с остановленной волшбой", на что-то нажал — и в шевелящуюся тьму под кустами ударили синие молнии. Вспышки осветили сгорбленные, похожие на обезьяньи фигуры. Вик снова нажал на какой-то выступ на "трубке" — и снова синий, словно электросварка, огонь взвился над берегом.

Запахло горелым мясом. Кто-то заверещал, как испуганное животное.

Через пару минут шум стих, а Мирлирин осторожно вполз в пещерку:

— Теперь до утра можно не беспокоиться.

К своему удивлению, после его слов Вик моментально уснул.

Страх пришел только утром. Мирлирин поднялся раньше землянина, развел костер, заварил местный чай — гаррау. Разбудил Вика:

— Вставай, а то тут скоро дышать будет нечем.

— Почему?

— Солнце. Жара. Хочешь взглянуть на вчерашних гостей, пока их еще не объели мухи?

На берегу в обгоревших кустах валялось полтора десятка трупов. Совершенно голые, с зеленоватой кожей. Около тел — примитивные копья и пращи, шеи мертвецов обвивают ожерелья из раковин. Мирлирин сорвал одно:

— Надо будет показать в Доме Порядка в Альтаре. Похоже, ты успокоил кого-то из их вожаков. Ладно, пошли пить гаррау. Кстати, где твоя "трубка"?

Вик залез в пещерку, нащупал в песке свой "пистолет".

— Ого! — Поразился маг. — Ты только посмотри!

Изящная вещица после ночных событий растрескалась по всей длине, разошлась острыми "лепестками", словно ее разорвало изнутри.

— А ты еще не верил тому, что говорила Тэль. — Мирлирин покачал головой. — Первый раз вижу такое!

— Что? — Не понял Вик.

— Остановленная волшба в этих трубках не способна на это. Твой собственный огонь поразил бричей.

— Мой? — Отупело переспросил Вик.

— А чей еще? Ты помнишь, сколько зарядов у тебя было?

— Кажется, шесть.

— Ты убил четырнадцать бричей. Я успел попасть только в одного.

Землянин уставился на искореженную "трубку". Перед глазами замелькали то бьющие в темноту синие молнии, то обгоревшие тела, так похожие на человеческие.

— Интересно, чего им было нужно? — Спросил он, преодолевая тошноту.

— Есть хотели, — хохотнул Мирлирин. — Они считают, что путешественники гораздо вкуснее, чем донные змеи. Но мы их самих поджарили…

"Владыка синего огня" рванулся к соснам — испугался, что Мирлирин увидит, как из него вылетают остатки вчерашнего ужина.

Вик отогнал воспоминания: стоило только представить воняющие гарью трупы, как к горлу снова подступила тошнота:

— Если ваша фаа Тель-Мелитириль думает, что я с удовольствием буду жечь всех врагов короны, то она глубоко ошибается.

Ведьма покачала головой, что-то пробормотала себе под нос. Потом принесла замусоленный кожаный мешочек:

— Ты прав, благородный фай: синий огонь всегда сам выбирает свою цель. И тут не властны ни короли, ни другие маги. Ты уже стал частью синего огня. Или он — твоей — как посмотреть. От этого тебе не уйти. Лучше я погадаю тебе, благородный фай. Будущее изменчиво, но кое-что можно увидеть.

Старуха достала из мешочка горсть мелких деревянных фигурок, бросила их на доски крыльца:

— Так что ждут тебя долгие дороги и многие опасности. Есть и указание на Звездный Расклад нашей принцессы… И еще: никогда не бросай друзей, старайся быть рядом с ними. Тогда дорога приведет туда, куда нужно…

Вик пожал плечами: "рекомендации" были слишком туманными, любая цыганка так может.

— Да, и не забудь: в Ольвене, как доберешься туда, иди в университет, в библиотеку, к Аартаку Гоорлонгу. Скажи, старая Майтиэль шлет привет и просит помочь. Сделаешь так — встретишь принцессу раньше, чем случится беда.

— Хорошо, найду библиотекаря, — согласился Вик.

Тролль задремал, свернувшись калачиком у крыльца. Чтобы отвлечься от разговоров обо всех этих предназначениях и раскладах, Вик спросил, почему карлики называют Малыша полуразумным.

— Троллей в очень давние времена создал кто-то из великих магов. Зачем? Никто теперь и не знает. — Ведьма немного помолчала, словно задумавшись о чем-то. Потом продолжила: — Они идеально приспособлены к нашему суровому миру: им не холодно в зимние морозы и не жарко в летний зной. Пищи им нужно немного, а силы в них не меряно. Кроме мяса и корней, едят камни — без многих минералов они гибнут. Тролли умны, но не желают обзаводиться ни домами, ни хозяйством. Пользуются только тем, что дает им природа: живут в пещерах, жарят мясо на кострах. У них нет ни одежды, ни утвари, они не обрабатывают землю, не делают вещи. Зато они помнят многое из того, чего не помним мы.

— Так почему же полуразумные?

Ведьма расхохоталась. Смех у нее был как у молодой девушки, звонкий и чистый:

— Для карликов тот, кто не умеет что-то делать руками, — неразумен.

6.

В город караван попал к вечеру следующего дня. Карлики отправились на знакомый им постоялый двор. Вик подумал — и увязался за ними. Искать на ночь глядя университет и библиотеку не хотелось. К тому же: где гарантия, что почтенный архивариус сидит на работе, а не отправился по гостям или в ближайший трактир?

Чтобы добраться до торговых кварталов, пришлось пройти почти через весь город.

Сначала — кривые улочки предместий, где мычали коровы и пахло свежескошенным сеном. Потом — сады и виллы Верхнего Города, набережная Ольвы, широкая, чистая, усаженная цветами. Вик даже удивился, что их караван пустили сюда. Глубокий залив с портом и складами остался в стороне, и они поднялись на Торсунову Сопку, на плоскую вершину нависающей над морем скалы, где раскинулись кварталы богатых купцов и ремесленников.

Постоялый двор "Дом Деина" — приземистое каменное здание — фасадом выходил на набережную. Знакомый карликам хозяин бросил на Вика недоуменный взгляд, но ключи от отдельной комнаты все же дал.

Измотанный дорогой, Вик быстренько поел в "общем" зале и ушел спать. Кровать на вид была мягкой, простыни — чистыми. "Местный бизнес-класс, — подумал Вик. — Только бы клопов тут не было. А то кто их знает, средневековье все же, хоть и волшебное".

Клопов не было, но выспаться ему не удалось. Разбудили крики и топот в коридоре. Вик автоматически натянул штаны, выскочил из комнаты, увидел бегущего к лестнице Малыша. Бросился вслед.

На набережной творилось что-то невообразимое: соседний дом, деревянный, изукрашенный тонкой резьбой, теперь полыхал, как костер. По улице метались какие-то серые тени, за ними с ревом гонялся Малыш. Карлики — их было меньше десятка — пытались одновременно что-то сделать, чтобы погасить пламя, и отбивались от серых теней. Кричали женщины, чей-то детский голосок, не переставая, звал: "Мама, мама!".

Вик выхватил свой "пугач", стал выцеливать тех, кто кидался на Малыша. Заплясали синие молнии.

Несколько фигур упало, остальные кинулись к обрыву. К столбикам парапета привязаны веревки, по которым нападавшие теперь скользили со скоростью испуганных обезьян.

Вик рванулся вслед. Внизу, под откосом, на волнах плясал десяток лодок, серые тени спрыгивали в них. Вик выстрелил — одна из лодок разломилась, вспыхнула. В это время над портом в воздух взмыл нестерпимо сияющий огненный шар. Стало светло, как днем. В море напротив города поднимали паруса три корабля. Раздался басовитый вой, с сопки на мысу, огораживающем залив, к кораблям потянулись огненные струи.

Вик не понимал, что творится, ему казалось, что внутри него проснулся кто-то чужой, яростный, беспощадный, и этот чужой управляет сейчас его действиями. Он не думал — он твердо знал, что нужно делать. Пристроившись на парапете, он двумя руками сжал свой "пугач", несколько раз вздохнул, словно собираясь с силами, — и ветвистая синяя молния ударила в крайний корабль, разнеся его в щепки. Через миг загорелись и два других судна.

Вик покачнулся. Голова кружилась, перед глазами все плыло. Неудержимо потянуло к огню горящего дома. Возникло странное желание потрогать руками пламя. Вик, словно марионетка, зашагал к пожару. И вдруг он явственно ощутил чей-то ужас и боль.

— Малыш! — Закричал Вик и бросился в горящий дом. Не замечая жара, он промчался по лестнице на второй этаж, угадывая направление по ощущению боли и страха. Сзади, словно раненый носорог, с треском ломился тролль. В дальней комнате на полу лежал кто-то маленький, легкий. Вик подхватил тельце на руки, бросился обратно к лестнице, но той уже не было: она проломилась под Малышом, когда тот попытался подняться наверх. Тролль подпрыгнул, ухватился за остатки перекрытия.

— Нет, лучше держи! — Крикнул ему Вик.

Тролль бережно принял неподвижное тельце и рванулся сквозь огонь к выходу. Вик спрыгнул вниз, на остатки лестницы — и тут на него снова "накатило". Он перестал ощущать жар огня, наоборот, пламя показалось игривым щенком, весело скачущим у ног. От огня шла волна силы, и эта сила вливалась в Вика, наполняла его, словно воздушный шарик.

Вик медленно побрел к выходу, перешагивая через пылающие обломки мебели. Сзади ухнуло. Вик устало оглянулся: потолочная балка грохнулась в шаге от него. Но страха это почему-то не вызвало: слишком уж все казалось нереальным. Словно набрал в DOOM`е "режим бога".

Потом Вик с удивлением заметил, что на нем горит куртка. Небрежно прихлопнул пламя: куртку было все-таки жалко.

На улице он упал на ледяные камни мостовой. Кто-то чужой, поселившийся у него внутри, успокаивался, удовлетворенный, кружил, утаптывался, как большая собака, собравшаяся спать на снегу.

Очнулся Вик в постели. Он долго лежал, рассматривая комнату. Стены и потолок сплошь покрыты резьбой, на широком подоконнике — ящик с цветами. Окно задернуто темной шторой, но понятно, что на улице уже день.

Вошла невысокая худенькая женщина.

— Я попросила принести ваши вещи из "Дома Деина". — Сказала она. — Вам нужен уход, так что лучше вам полежать здесь.

— Я себя хорошо чувствую.

— Не важно. Полежите немного, а сейчас выпейте вот это…

Вик сделал несколько глотков из деревянного бокала: вкус легкого гэта разбудил цепочку ассоциаций: Мирлирин — библиотека — архивариус Аартак Гоорлонг — старуха-ведьма.

— Что с троллем? Вы знаете, где тролль?

— Ранен, но не сильно. У троллей шкура крепче, чем доспехи латников. Он в "Доме Деина".

— Я пойду туда.

— Подождите! Ваша одежда пришла в полную негодность, вам просто не в чем идти. Ее забрала Вэль, мать Лииль, которого вы спасли. Она хотела привести ее, насколько возможно, в порядок.

— Пустое! Если вы принесли вещи, то там, в мешке, есть деньги. Купите мне, пожалуйста, что-нибудь подходящее… Здесь можно купить одежду?

— Да, конечно.

Через час Вик был уже на постоялом дворе. Тут его ждало горестное известие: в ночной стычке погиб Торлон Хугон. Старого карлика нашли под утро — он первым, услышав шум на набережной, выбежал с постоялого двора и наткнулся на сабельный удар.

Гроб с телом старика стоял в "общем" зале на сдвинутых столах, а рядом, на полу, сжавшись в комок, словно собака у запертых дверей, сидел Малыш.

— Они зальют дядю Тори смолой и повезут в Дубовую Падь. — Сказал тролль Вику. — Я не хочу.

— Чего?

— Не хочу возвращаться.

— Почему?

— Не хочу жить в доме дяди Тори, если его нет.

Вик подошел к гробу. Бледное лицо мертвеца, отмытое от въевшейся копоти, было серьезным и сосредоточенным. В уголке рта запеклась капелька крови. Казалось, старик просто уснул. "А ведь тут все всерьез, — вдруг подумал Вик, — все по-настоящему. И смерть — тоже".

Они помолчали немного, потом Вик сказал:

— Если хочешь, пойдем к тому библиотекарю, про которого ведьма говорила. У меня деньги пока есть, потом что-нибудь придумаем…

— Вэль, дом которой сгорел, говорила, чтобы я у них остался. Но им сами жить негде.

Глава 2

Те же дни летнего месяца Волчьей луны

Ольвена

1.

"Карзы ведут свой род от тех, кто трудился на шахтах и заводах Северной Иссии. В языке Древних слово "карз" означало "рудокоп". В момент катастрофы несколько десятков тысяч шахтеров Северной Иссии, богатой металлами, укрылись в недрах земли и жили там, пользуясь имеющимися запасами продуктов. Однако же вскоре эти запасы начали иссякать. Поднявшись на поверхность, карзы обнаружили, что климат Иссии изменился, и теперь шахты окружают лишь снег и лед. Холод и голод грозили погубить всех, кто пережил катаклизм, но, к счастью, к этому времени оставшиеся в живых иссийские маги поняли, как изменились законы мира и постарались использовать эти изменения на пользу соплеменникам. Они обратились к стихиям огня и камня — наиболее доступным и близким для подземных жителей.

Карзы выбрали путь, обратный тому, по которому шли люди до Великого катаклизма. Изменениям — причем намеренным и продуманным — подвергался не окружающий их мир, но сами жители подземелий. Они приобрели качества, дающие им возможность процветать там, где не способно выжить ни одно разумное существо. Например, говорят, что карз пьет все, что горит, — и это правда, карзы способны черпать жизненную силу из самой неудобоваримой пищи, хотя предпочитают, конечно, еду вкусную и обильную. Платой за изменение стало резкое уменьшение роста и приобретение представителями этой расы той неуклюжей кряжистости, которая отличает фигуры карликов.

После этого мудрейшие из карзов постарались сделать так, чтобы их племя не стало причиной новой катастрофы. Карзы не имеют магических талантов, но в то же время обладают устойчивостью против магических воздействий, направленных против них. По сути, каждый карз от рождения окружен магическим панцирем, твердым, как камень, и прочным, как сталь.

И все же жить на ледяных просторах Иссии карлики не захотели, и двинулись в поход на юг, в более теплые земли. История этого похода описана в "Хрониках Деина" — одном из величайших литературных произведений, созданном на языке карзов (смотри Приложение 1)."

Дживан Аспид отложил пишущую палочку. Работал он быстро. К началу осени текст "Введения в историю Серебряной Империи" должен быть готов. Новый учебник необходим. В том "Введении", которым пользуются сегодня ольвенские студенты, рассказывается в основном история фаев и гри. Карзам и бричам отводится по жалкой главке, хотя на юге, в Альтарском университете уже с десяток лет целенаправленно занимаются сбором мифов степного Вэля. Размножен трехтомник "Деяния Мартур-Ырга Великого и его сыновей".

От размышлений Аспида отвлек звук открывающейся двери. В кабинет вошел декан, старый Аартак Гоорлонг.

Аспид уважительно приподнялся:

— Приветствую, вас, учитель.

— Сиди, Джи, сиди. Как у тебя дела?

— Закончил первую часть и составил примерный план. Думаю, в качестве приложения нужно использовать "Хроники Деина", "Ледяные поля" Турлида Бакона и "От трех ветвях народа карзов" Аустрина Ваятеля. Ввести их целиком, как отдельную часть. Язык, конечно, архаичный, но вполне понятный, если сделать комментарии. Может быть, еще "Песню о Земле, где цветут скалы"…

— Боюсь, тебе придется отвлечься от работы. Я получил сообщение от фаа Тель-Мелитириль. Ладно, пиши пока. Не буду мешать. Чем больше сделаешь ты — тем меньше мне придется доделывать.

— Думаете, это надолго?

— Не знаю… Пока ничего не известно…

Аартак Гоорлонг покинул молодого профессора, но Дживан Аспид долго еще не мог сосредоточиться. С тоской осматривал кабинет: обстановка не роскошная, но гораздо богаче той, которая могла бы окружать молодого аспида, если бы ни его Предназначение. Стеллажи с книгами. Закрытые витрины, в которых хранятся найденные в экспедициях вещи Древних. Массивные кресла, обитые шкурами морских зверей. Стол с разбросанными на нем пишущими палочками и листами бумаги.

Дживан — единственный из аспидов, умеющий писать, единственный, получивший образования. Здесь, в северной Ольвене, он — что-то вроде необычного, но достаточно приятного иностранца. А в Рассветных Землях и в Тарлонге он — дикарь, урод, пария…

Дживан погрузился в воспоминания. Первые годы жизни — отдельные, не связанные между собой, картинки.

— Много-много горячего песка, по которому так приятно ступать босыми ногами. В песок вкопаны почерневшие от времени столбы с развешанными на них рыболовными сетями. Белый песок, синее небо, черные столбы и сети.

— Полутьма землянки и в полутьме — лицо молодой женщины: черная блестящая кожа, зеленые глаза, волосы заплетены в десятки тоненьких косичек. Мать? Дживан видел мать недавно, сейчас ее лицо сморщено, словно сухой лист, и покрыто мелкой чешуей, как у всех старух племени аспидов.

— Опять песок, на песке — несколько больших и очень ярких раковин. Они еще мокрые, их только-только вытащили из воды. Эти моллюски не съедобны, отец привез красивые раковины маленькому Джи, чтобы тот играл ими. Но и еды много: полная лодка рыбы, женщины уже развели костры, вкусно пахнет печеной сердой…

— Снова отец — то, что от него осталось. Лежит на старой тюленей шкуре, и тело кажется неправдоподобно коротким, потому что у отца совсем нет ног. Но он еще жив. "Джи, — слышит Дживан, — Джи". Но маленький Аспид пугается и убегает, забивается под старые лодки. Он не хочет, не может видеть отца таким.

— Берег моря, темные волны в белой пене бьют с размаху, бурлят, кружат водоворотами. Вместе с водой на берег выбрасывает моллюсков и крабов, и, если успеть пробежать вдоль кромки прибоя между волнами, то можно схватить несколько больших, в которых много мяса… Хочется есть, хочется скорее уйти с холодного берега, согреться у очага, но кошелка из волокон тханга почти пустая, а дома мать и сестренки, и маленький братик, который все время плачет…

— Ну что ж, — пробормотал Дживан Аспид. — Значит, пришло время…

Он аккуратно собрал исписанные листы. Подошел к одной из витрин, приподнял стекло, достал изумительной работы парные клинки. Повернулся к окну, подставил лезвия под солнечные лучи. Синеватая сталь, покрытая тонким узором, вспыхнула и заискрилась.

— Вылезайте, ребятки. — Проговорил Дживан, обращаясь к клинкам. — Не надоело здесь пылиться?

2.

На следующий день у Аспида было всего две лекции. Последняя заканчивалась в полдень. Отпустив студентов, Дживан вышел в университетский дворик. Встал у колонны, поддерживающей портик над парадным крыльцом. Идти домой не хотелось. В Ольвене наконец-то наступило лето: над городом плыли легкие облачка, в ветвях столетних дубов, украшавших двор, распевали птицы, с моря прилетал ветерок, пахнущий солью и горячим песком.

Лениво наблюдая за проходящими мимо студентами, Дживан думал о вчерашнем разговоре с Аартаком Гоорлонгом. Обычно после таких предупреждений оказывалось, что нужно куда-то ехать. Правда, не сразу, проходил день-другой, прежде чем официальный приказ доходил до Аспида.

Внимание молодого профессора привлекла сценка у кофейни матушки Тарси. Кофейня эта славилась недорогими и чрезвычайно вкусными рогаликами, подававшимися всегда горячими, щедро сдобренными топленым маслом, джемом, или медом — по желанию покупателя. Заходить к матушке Тарси не брезговали даже маститые академики, а секретарь ректора ежедневно покупал для своего патрона полдюжины рогаликов со сливовым джемом.

Из дверей кофейни вышла молодая девица, из тех, которых часто можно увидеть в университетском городке: недорогое, но добротное платье, даже с некоторой претензией на моду, кружевная наколка на волосах… Или служанка из богатого дома, или повариха из какой-нибудь карзской артели. Девицы, самостоятельно зарабатывающие на жизнь и не зависящие от чьей-то милости, предпочитали заводить себе сердечных дружков среди небогатых, но обходительных студентов. Хотя эта — вряд ли артельная: карзы чаще берут на работу своих, а девушка, хоть мала ростом, но вовсе не карлица. Ругина из прибрежных, из Лиу или Горхана: тяжелая нижняя челюсть; небольшие клыки, украшенные золотыми колпачками, оттопыривают сочные губки. В остальном же девушка весьма привлекательна даже на взгляд северян, не привыкших к виду "зверообразных": тугие груди грозят разорвать тесный лиф, пышная юбка подчеркивает крутизну бедер, а талия тонкая, словно у какой-нибудь благородной фаа… По собственной воле хорошенькая южанка вряд ли поехала бы в промозглую, холодную Ольвену. Значит, имеется непоседливая госпожа, которую носит во все концы Империи…

Прелести молодой ругины оценила и компания карликов. Один, самый смелый (или наглый), подкатил к девице, сказал несколько слов, которые Дживан не расслышал. Но, видно, ухажер не понравился южанке, потому как ругина ощерила клыки в полупрезрительной улыбке. Молодой нахал не внял предупреждению и попытался взять девицу под локоток: дескать, пойдем с нами, милочка. Ругина зашипела, полоснула карза когтями по лицу и отскочила на шаг, замерев в боевой стойке.

Наблюдавший за этой сценой Дживан от души рассмеялся. Откуда этим молодым лоботрясам знать, что у прибрежных ругинов — втяжные, словно у кошек, когти? Пальцы девушки на первый взгляд кажутся толстоватыми, но никак не способными нанести глубокие, плохо заживающие раны. Однако при желании малютка может вырвать нахалу глаза и до костей располосовать лицо.

Ошеломленный карлик замер в недоумении, соображая, что же делать. Конечно, дойди дело до серьезной драки, он мог бы сломать девице шею. Но, в конце концов, он же не воевать с ней собирался, а поухаживать… Вот только зачем ему такая царапучая? Придя к неутешительному выводу — его не поняли — карлик вытер кровь, и вся компания нырнула в кофейню — чтобы не мозолить глаза зевакам.

А девушка так и осталась стоять у крыльца, поджидая кого-то. "Видно, у нее уже есть сердечный дружок", — решил Дживан и гуляющим шагом направился в сторону библиотеки.

К удивлению Аспида, за углом его нагнала та самая ругина, что тщательно высматривала кого-то среди посетителей кофейни.

— Мастер! Мастер! — Окликнула его девушка. — Погодите, мастер!

Раскрасневшаяся, с выбившимися из-под наколки непослушными кудрями, она была чудо как хороша. Это тут, на севере, клыки и когти в диковинку. Но не для тех, кто родился в окрестностях Песчаного моря… Если бы ни очередной виток Неизвестности, который ждал Аспида в ближайшее дни…

— Мастер, велели передать вам…

Ругина сунула в руку Дживана лакированную дощечку. Он повертел в пальцах изящную вещицу. Нет, тут не служанкой пахнет, а госпожой, да из самых-самых…

"Сегодня, в полночь, на Тележной аллее у калитки в сад Виллы Лилий", — прочитал молодой профессор единственную, каллиграфически выведенную строку. И — вместо подписи — цветок лилии, склонивший головку. "Ничего себе! — Аспид растерянно потер подбородок. — И эту на экзотику потянуло… Не ожидал…"

Фаа Тивии-Туиэль, владелица Виллы Лилий, недавно ставшая почетной гражданкой Ольвены… На прошлой неделе на балу в Ратуше молодой ученый случайно оказался ее партнером в танце. Точнее, не совсем случайно: пары назначал распорядитель, а то, что гибкий Аспид отменно танцует, знают не только в университете. На всех муниципальных балах ему приходится отдуваться за десятерых. Вот распорядитель и решил, что лучшего партнера, чем молодой профессор, для недавно приехавшей в город высокородной гри не найти.

Фаа Тивии-Туиэль и Дживан сказали друг другу лишь пару ничего не значащих фраз. И вот — приглашение на свидание. Что это? Прихоть скучающей южанки, волей императора оказавшейся в чужой ей Ольвене и готовой признать земляка даже в аспиде? Каприз избалованной красавицы? Но все же фаа Тивии-Туиэль — стопроцентная гри и настоящая фаа, чье присутствие благословляет землю, по которой ступают ее легкие ножки. Отказаться от предложения ТАКОЙ женщины…

— Спасибо, милочка. Я понял. — Улыбнулся Дживан молодой ругине. Ласково так улыбнулся: если ничего не получится с хозяйкой, то эта, клыкастая, тоже может тосковать в незнакомом городе…

— Что-нибудь надо передать?

— Скажи, что всегда рад служить благородной фаа и выполню любое ее пожелание.

3.

Вечер Дживан провел в душевных терзаниях. С прекрасным полом у молодого ученого были очень сложные отношения. Большинство девиц не испытывало при виде аспида никаких чувств, кроме отвращения: урод, измененный, нелюдь… Но некоторым все же нравилась необычность Дживана. Вот этих-то некоторых аспид выискивал с азартом заядлого охотника. Каждая новая любовница подтверждала право Дживана считать себя равным другим обитателям Серебряной Империи.

Профессор тщательно вымыл волосы, сам, не доверяя талантам старухи-экономки, отгладил новую сорочку с кружевным воротником. Если не снимать длинную бархатную мантию, в которую он был одет на том балу, то ничего неэстетичного в нем не найдет самый придирчивый гри. Но если дело зайдет дальше… Хотя… Неужели фаа Тивии-Туиэль не знает, кто такие аспиды?

От университета до Цветущих Холмов, где роскошные особняки прячутся в пышных садах, — десяток кварталов.

Пока Дживан шел, стемнело. С широкой, украшенной затейливыми клумбами аллеи Первоцветов он нырнул в темный проулок, потом свернул за угол.

Тележная — узкий проход между парковыми оградами, через которые свешиваются ветви деревьев. На улочку эту выходят глухие стены сараев и конюшен, по ней подъезжают поставщики угля и сена, по ней служанки с утра спешат на рынок. А ночью калитки открываются, чтобы впустить тех, о ком не должны знать соседи…

Взошла Сиреневая луна, превратив разбитую телегами дорогу в Серебряную Реку из сказки о Снежной Принцессе. Лунные зайчики заплясали по листве. Вот уже и заветная калитка: затейливая чугунная ковка — переплетение черных лилий… Стена ярко освещена, кажется, каждую трещинку на камне можно рассмотреть, каждый островок мха…

Дживан почувствовал опасность на долю мгновения раньше, чем арбалетный болт вонзился в его затылок. Точнее, должен был вонзиться. Если бы Дживан не был аспидом. Профессор упал на колени, перевернулся через плечо, откатился в тень. Секунду прислушивался, потом стремительно вскочил, летучей мышью взвился на ограду. Спрыгнул в кусты, снова замер.

Выдержат ли у убийцы нервы?

Или?

Легкий шорох.

Металлический стук: арбалетчик пытается перезарядить свое оружие.

Дживан идет на звук, идет, как умеют ходить лишь аспиды и бесплотные тени: не слышно ни звука, не дыхания, кажется, что не идет он, а плывет над росистой травой…

Но через какие-то секунды, словно из ниоткуда, вырастает перед арбалетчиком черная фигура.

Удар ребром ладони по лицу.

И сразу же — разворот, Дживан отбивает летящий в него нож, перехватывает руку второго убийцы. Еще миг — и здоровенный брич падает замертво, потому что со сломанными шейными позвонками не живут даже бричи.

Но арбалетчик еще жив, его надо бы допросить. Дживан достает узкий стилет, подносит к горлу разбойника:

— Кто вас послал?

— Харх Тарла! — восклицает убийца.

"Фанатик", — понимает Дживан. Тарла — мрачный бог, в которого верят те, кто ждет смерти как избавления. Бог разочаровавшихся.

А в саду раздаются уже голоса, лай собак. Сколько секунд нужно псам, чтобы добежать от вольера до забора? И почему собак не выпустили раньше? Дживан быстро перерезает арбалетчику сухожилия под коленями: без ног не убежит, а жив останется. Разберемся потом…

Уже не таясь, бежит к ограде.

На Тележной все по-прежнему тихо и сонно. Лунные блики переливаются на калитке Виллы Лилий. "Пожалуй, фаа тут не при чем, — соображает Дживан. — Иначе бы взяли меня на выходе, тепленьким. Так что беспокоить фаа не имеет смысла". И уходит по аллее в направлении к реке — узкая черная фигура сливается с неверными тенями.

4.

— Поймите, благородный фа, мы не можем сейчас выделить достаточно сотрудников для решения вашего вопроса, — покачал головой седобородый карз. — Вы же знаете, что произошло нынешней ночью?

Молодой гри ехидно улыбнулся:

— О нападении на Торсунову Сопку уже известно всему городу. Но мне кажется, причина нападения на мастера Аспида может быть связана с событиями в торговом квартале.

— Вы думаете?

— Нет, уважаемый мастер Туултор. Я не думаю, я знаю.

Начальник городского департамента порядка Даркат Туултор пожал плечами. "Покусай ящер этих южан! — Ругнулся он мысленно. — Магия! Опять эта магия, из-за которой простой и ясный мир начинает рассыпаться в пыль, словно проржавевший насквозь кусок железа".

Ольвенские карлики давно научились уживаться с магами. Но все-таки полностью понимать удается им лишь фаев. Владыки огня — те же "роб-ро", Мастера. Только их работа — не твердый металл, а текучее пламя. Что бы они сами о себе ни думали. Но остальные… Особенно из канцелярии Точного знания… Последнее время вообще непонятно: кто в Империи командует: благородные фаи или эти зеленые…

Конечно, вслух в департаменте никто не возмущается, когда "канцелярские" суют свой нос куда ни попадя. Но все-таки бывает обидно: хранители порядка, словно охотничьи псы, сутками носятся по городу, добывая крупицы информации, а тут приходит хлыщ с имперской серебряной бляшкой и спокойненько так говорит: "Знаю". Откуда? Какие доказательства? Улики? И попробуй не среагировать — себе дороже!

А как хорошо бы было без этих сопливых магов!

Ну, нашли в саду Виллы Ландышей, принадлежащей почтенному корабелу Буготу Будгору, два трупа подозрительной наружности. Слуги в один голос утверждают: был кто-то третий, но успел удрать. Ребенку ясно: не местные, чужаки какие-то, лихие люди… Конечно, стоит покопаться, почему эти пришлые воры решили передраться в саду уважаемого корабела… И какое отношение к ним имеет почтенный мастер Будгор. Мало ли что… Но делать это надо не спеша, с чувством. И не тогда, когда весь город взбудоражен стрельбой в заливе. Да и если накопается что-то, то вряд окажется, что нужно срочно что-то предпринимать. Просто ляжет в секретную папочку еще один листочек…

А потом события поворачиваются так, что дело вообще можно закрыть. Приходит не менее почтенный профессор Аспид и заявляет, что трупы эти — его работа, но сделано это было в порядке самозащиты. Дескать, гулял по Цветущим Холмам, в него выстрелили…

Конечно, сразу не верится, университетский умник на силача не похож. Но в "секретной папочке" есть листочки, где и про молодого профессора кое-что имеется. Малыш Лубор из портовой стражи рассказывал: до того, как пойти работать в департамент порядка, он водил караваны в баронство. Наняли его проводником в экспедицию — что-то там в баронстве нашли такое, ради чего ученые готовы были забраться в самые дикие горы. И что-то там в этой экспедиции произошло… Не важно, что… Но Лубор видел: мастер Аспид в драке отважен и ловок, как лесная кошка, раскидать полдюжины вооруженных разбойников для него — не проблема.

Неизвестно только, что делал молодой профессор посреди ночи на Цветущих Холмах. Но это, думается, к охране порядка не относится. Так что все прекрасно. О трупах можно забыть: залетные грабители думали поживиться в богатом квартале, да ошиблись в выборе "клиента".

Но вот появляется зеленорожий юнец — и все опять становится с ног на голову. Ладно, если бы ему только отчеты о происшествии на Торсуновой Сопке были нужны. Действительно, происшествие — из ряда вон. Нет, привязался зачем-то к почтенному профессору… Так и хочется послать наглого гри в болото. Ящеров кормить… Но, если начальничье место дорого, — никак нельзя.

Поэтому начальник городского департамента порядка Даркат Туултор нехотя кивает:

— Хорошо, отдаю в ваше распоряжение вторую бригаду. Ребята, конечно, не рады будут, они всю ночь возились с теми из пиратов, которых удалось выловить из воды. Но зато они прекрасно знают и центральные, и торговые кварталы.

— Очень вам благодарен, мастер. В прочем, не нужно мучить людей. Пусть отдохнут. Давайте лучше посмотрим и материалы по пиратскому нападению. Кстати, тот юноша, чью доблесть отмечают все свидетели — его допросили?

— Как только он пришел в себя.

Мастер Туултор достал очередной листок из новенькой, но уже пухлой папки:

— Вот. Вик-Тор Ер-О-Хин. Хм… Видать, ребята с устатку перепутали. Скорее — Горхин. Семья Горхинов — уважаемые коннозаводчики на средней Ольве. Они из спасенных, начали разводить тяжеловозов еще до присоединения Ольвены к Империи…

— Уважаемый! Меня не интересуют родословные — ни ваших битюгов, ни их хозяев. Имя молодого человека именно Ер-О-Хин. Точнее, Ер-О-Хин-Рэйхе. Прекрасно, что удалось его обнаружить… К тому же вы не удивлены, что какой-то спасенный вдруг оказался владыкой синего огня?

— Ну, может быть, он — бастард… Тех же Рэйхе…

Наглый гри презрительно хмыкнул, не удостоив карлика ответом. Повертел в руках исписанный малоразборчивым "департаментским" почерком листок:

— Ну, Вик, ну, молодец… Ящер необученный! Два линейных корабля, пара дюжин пиратов, да еще полез потом в горящий дом…

И продолжил, обращаясь к Даркату Туултору:

— А где сейчас это наш герой?

— Э-э-э… Я не считал нужным…

— Теперь вы считаете это нужным. Пусть эта ваша вторая бригада выяснит, куда девался фай. А делом почтенного профессора я, так уж и быть, займусь сам.

5.

Дживан не очень удивился, когда через день после неудачного свидания в его дом постучался молодой гри. Так обычно и начиналась "другая" работа, о которой в университете знал лишь старый Аартак: приходил посыльный, и на некоторое время профессор Аспид исчезал. Но парень начал разговор не с инструкций, а с расспросов о ночном происшествии.

— Чушь какая-то, — недоумевал Дживан. — Конечно, я сталкивался с фанатиками Тарла, но ничем особым им не насолил. По крайней мере, настолько, чтобы пытаться меня убить.

— Не знаю, милейший мастер, — Гри по-мальчишески улыбнулся. — Что-то есть во всем этом странное.

— В чем — всем?

— Ладно, теперь вам можно знать почти все. Кстати, думаю, мне нужно представиться, а то неудобно как-то общаться, не познакомившись: Мирлирин Илитонский, сын местодержателя Высшего Совета благородного фа Мильстлиара.

— Обычно сотрудники "канцелярии" не представляются, — холодно процедил Дживан. Гри, да еще из семьи Владык… Только этого не хватало.

Но великосветский юнец обезоруживающе расхохотался:

— Тайна и вежливость не всегда в ладу. Но сейчас — особый случай. Вы знаете о Звездном Раскладе Ее Высочества принцессы Малтилоры?

— Только то, что знают все. Видящие считают, что старшую дочь нашего императора ждет необычная судьба.

— Не совсем так, но это не важно. Важно то, что с рождения судьба принцессы связана с одним из младших Рэйхе. Никельбранд родился в один день и час с Ее Высочеством и в младенчестве обещал стать очень сильным магом. Но в годовалом возрасте он утратил Дар.

— Я мало знаю об этой стороне магии.

— У детей фаев такое бывает после очень сильных потрясений. Конечно, исключительно редко, но бывает. Бывает и так, что Дар возвращается. Но это тоже не важно. Важно то, что месяц назад в Иллитоне появился человек из иного мира, являющийся точной копией Никельбранда Рэйхе. И еще — Владыкой синего огня.

Аспид внимательно посмотрел на гостя. Синий огонь. Дживан знает, что такое синий огонь. Его родные края синее пламя задело лишь краем, но до сих пор выжить там могут немногие. Однако вслух сказал:

— Я видел немало вещей, связанных с путешествиями древних по Звездным дорогам. Слышал, что и сегодняшние маги добились некоторых успехов. Значит, люди других миров тоже знают секрет?

— Вряд ли. Да и мы ничего не можем гарантировать. Эти путешествия действительно возможны, но очень опасны. Однако разговор не об этом. Мы поздно поняли, почему Вик-Тор — так зовут этого фая — смог преодолеть Звездную дорогу. Посчитали произошедшее ошибкой и постарались вернуть его в родной мир…

Гость почему-то вдруг помрачнел и замолк. Дживан выждал пару минут, но потом любопытство ученого пересилило правила хорошего тона:

— И что же дальше?

— Дальше? Никельбранд Рэйхе с помощью лучших Видящих совершил невозможное. Он отыскал на Звездных дорогах мир своего двойника и уговорил Вик-Тора поменяться с ним местами, чтобы реализовался Звездный расклад Ее Высочества. Несколько дней назад Вик-Тор воспользовался одним из древних Входов, расположенных в окрестностях Ольвены.

— Но при чем здесь события той ночи?

— Почти одновременно Вик-Тору пришлось принять бой с пиратами, а вам — с разбойниками. Причем эти господа ждали вовсе не вас, а меня. Их наняли, чтобы убить гри, который придет на виллу Лилий… Странная история…

— Почему? Кстати, ругину, которая передала мне приглашение, нашли? Мне кажется, она знает больше всех.

Гри пожал плечами:

— Эта девушка — такой же сотрудник "канцелярии", как вы или я. Ночью мы с вами должны были встретиться на Вилле Лилий и вместе направиться к Вик-Тору. Молодому магу нужно освоится в нашем мире. Вас с ним что-то связывает. Я не знаю, что, но я ощущаю эту нить… Как? Не важно. Это та область магии, в которой еще слишком мало известно, чтобы объяснять доступно. К тому же вы здесь — такой же чужак, как и он, вам легче понять друг друга. Я должен был все это сообщить вам…

— Так откуда же взялись бандиты?

— Охотились за мной. Но это — мои личные дела, никакого отношения к Звездному раскладу не имеющие. Как и нападение на Торсунову сопку… Там — глупейшее стечение обстоятельств. Трое пиратов обворовали своих же товарищей и пытались скрыться в Ольвене. Их выследили, пришли на постоялый двор, где они снимали комнаты. Если бы не маленький сынишка хозяйки, их просто прирезали бы: "рыцари моря" не церемонятся с крысами. Однако мальчик случайно вышел в коридор, увидел чужаков, испугалась и… Кто же знал, что его отец — некий красавец-фай, а не покойный владелец гостиницы? Полукровка даже не подозревал о своем Даре, не говоря уж об умении управляться с ним. В результате — пожар, паника, прибегают соседи, среди них оказывается Вик-Тор…

— Мне кажется, слишком много совпадений.

— Мне — тоже. Но доказательств нет, кроме тех же смутных ощущений. Словно кто-то дергает людей за ниточки, при этом они сами не подозревают, что исполняют чужую волю.

Гри замолчал, поднялся с кресла, прошелся по кабинету. Его взгляд упал на застекленную витрину с парными клинками:

— Знаменитые "длинные ножи" аспидов?

— Да, мои фамильные…

Гри задумчиво произнес:

— Смертельная сталь ночи черней,

Верность веры в молчании,

В вихре атаки отчаянной

Черной звезды теней…

Неожиданно сабельная сталь начала искриться и мерцать.

— Это колдовство?

— Нет, часть предсказания… И еще один кусочек мозаики, которую предстоит сложить. На самом деле — ничего не происходит случайно…

Несколько минут они молча смотрели на постепенно тускнеющие клинки. Но длинных пауз Дживан не любил:

— И что же дальше? — спросил он, хотя, кажется, и так все было ясно.

— Вик-Тором вы займетесь через некоторое время. А сейчас нам предстоит прогулка на вашу родину.

— На побережье? — Удивился Дживан.

— Ну, не совсем туда. На юг, в Лиу.

— Надеюсь, поездка будет не слишком долгой.

Глава 3

1.

Мальйо, императорский дворец

Все тот же летний месяц Волчьей луны, напичканный событиями, как консервная банка — шпротами. Как только Вик выбрался из зарослей шиповника, события помчались вскачь, происходя почти одновременно в разных концах Империи.

Императрица Лилитимийиль гневалась. Это было понятно по плотно сжатым губам, по легкому дрожанию пальцев, когда она подрезала сочные стебли камелорнов. Но понять это мог лишь тот, кто хорошо знал императрицу. Для менее искушенного взгляда картина могла показаться идиллической: изысканно одетая красивая женщина ставит цветы в серебряную вазу. И женщина, и цветы, и ваза, и вся обстановка гостиной "для малых приемов" прекрасны настолько, насколько может быть прекрасным дом высокородной гри. Если эта гри к тому же — жена императора и мать наследника. Владычица Серебряной Империи… Благословляющая…

Ожидая мужа, Лилитимийиль занялась букетом не только для того, чтобы немного успокоиться, но и чтобы намекнуть Карлсдоргу на тему разговора. Цветы умеют говорить, и тот, кто понимает их язык, может не тратить лишних слов. Камелорн считается символом гнева. Четыре внешних лепестка, размером с детскую ладошку каждый, окрашены в серебристо-белый цвет. Лишь несколько пурпурных отметин ближе к сердцевине — словно капли крови на шитой серебром парче, словно затейливая руническая вязь тарлонгских священных камней, к которым приводят предназначенных в жертву рабов. Четыре внутренних лепестка, пурпурные с серебряными прожилками, похожи на острые паруса пиратских шхун. Маленькие суденышки эти быстры, как ветер, и опасны, как акулы. Когда полдюжины шхун окружает торговый корабль, самый отважный капитан предпочитает сдаться.

Пираты любят красить паруса в пурпур…

Император вошел в комнаты супруги быстро, почти вбежал. Хорошо воспитанную Лилитимийиль всегда раздражала манера мужа ходить так, словно за ним гонится стая болотных ящеров. К тому же Карлсдорг для визита к венценосной супруге оделся в костюм для верховой езды. Намек на то, что собрался куда-то и хочет как можно быстрее закончить разговор?

— Вы желали о чем-то уведомить меня? — Спросил Карлсдорг после положенных приветствий.

"Хоть здороваться научился", — подумала императрица, но вслух ничего не сказала. Подала мужу исписанный лист бумаги.

"Об инциденте, произошедшем на празднике в честь имянаречения внука Хозяйки Дома Ящерицы, рожденного ее младшей дочерью, девицей Леониной. Когда младенца представили гостям, муж Хозяйки, капитан-советник Туурс-Тарг положил внука на колени и резко хлопнул ладошами перед личиком ребенка. Младенец изверг из ручек шар огня, опаливший бороду и волосы капитана-советника. Гости радостно смеялись, а Туурс-Тарг громогласно объявил, что теперь кровь Серебряной Империи стала кровью земли Лиу".

— Что вы думаете об этом? — Сквозь зубы процедила императрица. — Есть ли у вас какие-либо оправдания? Я, конечно, не жду от вас верности, но унизится до ругин…

— Ложь. — коротко ответил император, брезгливо бросая бумажку на стол.

— Не может быть, — иронично пропела Лилитимийиль. — Вы будете утверждать, что не знаете ни эту Хозяйку ящериц, ни ее шлюх-дочерей…

— Я знаком с мастрис Нортоной Туурс-Тарг и ее мужем. Я так же знаком также со старшей дочерью Хозяйки, мастрис Нионидой, владелицей лесной биржи. Мне были представлены и младшие дочери. — Отчеканил император. — Дом Ящериц — один из влиятельнейших кланов Лиу, его поддержка помогает проводить в протекторате политику Империи. Но то, о чем вы подумали, — ложь. В конце концов, в Лиу уже четыре года расквартирован полк Огненных гвардейцев. А в донесении речь идет о "крови Империи", а не "крови императора".

— И все-таки я требую, чтобы эту развратницу примерно наказали! И ее ухажера — тоже!

— За что? В Лиу — свои порядки. Рождение ребенка без мужа, если дитя здорово и есть средства, чтобы прокормить его, не считается грехом. Мужчины этого народа — владыки на море, а на земле Хозяйки — женщины. Женщина принимает мужчину, когда хочет, и выгоняет, если он ей не мил. И не важно, сколько у них детей…

— Но эти зверомордые будут теперь хвастать! Она должна получит по заслугам!

— Нет. Наоборот, я напишу мастрис Нортоне и сообщу, что почту за честь, если она, когда наступит время обучать мальчика, направит его в монастырь Тририальда или в любую другую военную школу — по выбору.

— Вы соображаете, чем это закончится? Клыкастый полукровка в Тририальде?

— Чем? Тем, что гарнизон Лиу пополнится еще одним хорошо обученным офицером. Если верить вашей писульке, владеющим немалым Даром. — И Карлсдорг попытался улыбнуться.

Лилитимийиль отвернулась к окну. "Опять он прав. Прав, как всегда. Как его мамаша, эта мерзкая старуха, похожая на сухую палку, которой подпирают виноградные лозы. Как Малтилора, которая копирует манеры своей бабки. Одно название, что принцесса. А что еще можно ожидать, если воспитывали девочку не во дворце, как положено, а в Тририальде, в этой казарме для несовершеннолетних убийц, в дикой глуши, где чаще встречаются хищные ящеры, чем благородные фаа, способные показать пример. Еще эти слухи о возможном замужестве Малтилоры. И, что самое неприличное, ей, Лилитимийиль Прелестной, никто ничего не говорит. Собираются девочку выдать замуж за какого-то то ли мелкого офицеришку, то ли — вообще за приблуду без роду и племени… Проклятые рыжие дикари, по недоразумению ставшие владыками Империи… Слава Древним, сыновья — те понятнее, ближе. В них есть, конечно, Огненная кровь, но есть и Рассветная… Когда Гэрдхорг наследует трон, все будет по-иному… Вдовствующая императрица — звучит пристойно, императрица-бабушка — смешно…"

Лилитимийиль отвернулась от окна, но императора уже не было в комнате. Лишь пурпурные камелорны пламенели на столе, источая пряный аромат…

2.

Из покоев императрицы Карлсдорг направился в манеж. Предстояло поговорить с дочерью. И не просто поговорить…

Неделю назад старая императрица вызвала внучку из Тририальда. Прошлой осенью девочке исполнилось девятнадцать. Фаи обычно поступают на службу лет в пятнадцать-шестнадцать, в "возрасте первого меча". Но первые годы они проводят в полковых училищах. Тририальд — не только монастырь, но и воинская школа, пребывание в которой длится не два-три года, а десять лет.

После окончания обучения Малтилора стала одним из Охранителей, которые препятствуют проникновению всякой нечисти из Гнилых Болот в верховья Мальо и, одновременно, — одним из Обучающих. В мирное время лучшие ученики часто остаются в монастыре — воспитывать малышей. По отзывам главы братства святого Ольгерда фа Рохтэйна Рейдборге, принцесса стала очень неплохим Охранителем и еще лучшим — Обучающим. Впрочем, в этом император не сомневался. Те редкие женщины, которые владеют Даром, обычно пользуются им с большим искусством, чем мужчины, компенсируя недостаток Силы изобретательностью.

Карлсдорг шел по запутанным дворцовым коридорам и вспоминал первую после разлуки встречу с дочерью. Странно, конечно, было вновь знакомиться с собственным ребенком, когда тот уже старше "возраста первого меча"… Император ожидал увидеть хорошенькую девушку со смешными кудряшками. Нашел же юного, но уже достаточно опытного воина. Карлсдорг, как все фаи, умел оценивать чужую силу. Легкая походка дочери, ее отточенные движения и, главное, спокойная уверенность ярко-зеленых глаз говорили о том, что она — очень опасных противник. И лучше иметь такого воина на своей стороне…

Тогда, в кабинете у старой фаа Тайлитэр, они несколько мгновений стояли, всматриваясь друг в друга, словно это была не встреча разлученных надолго, но любящих родственников, а начало огненной дуэли. Принцесса первой сделала шаг навстречу:

— Здравствуй, отец!

У императора неожиданно перехватило дыхание.

— Здравствуй… девочка моя… какой ты стала большой… — пробормотал он.

— Вы бы обнялись, что ли, — усмехнулась фаа Тайлитэр.

Они обнялись, и Карлсдорг вдруг почувствовал, как в присутствии этой девушки в его душе появляется уверенность в завтрашнем дне. И своем, и всей страны. Этот юный воин станет надежной опорой престола… Опорой, которая наверняка потребуется его сыну…

За несколько дней до этой встречи у императора был очень непростой разговор с наследником — принцем Гэрдхоргом.

— Я люблю ее и не хочу знать, что вы все по этому поводу думаете! — В десятый раз повторял принц.

— Люби… Но императрицей она быть не может. Старые рода смирились с тем, что следующим правителем будет полукровка. Но ты — залог единства Империи и Рассветных земель. И твоя мать — Благословляющая… Но никто не потерпит на престоле квартерона, у которого один из родителей — "бездарный".

Гэрдхорг опустил глаза. Отцу показалось, что сын начинает соглашаться с его доводами, и он решил еще "поднажать":

— Ты хоть бы мать пожалел! Мы, фаи, спокойно относимся к бракам с "бездарными", если речь не идет, конечно, об императорском доме. В конце концов, почти все наши женщины лишены Дара, что не умаляет их достоинств. Наш Дар — война, а это — не женское дело. Но "рассветные" даже нас, Владык Огня, считают дикарями. Годными лишь на то, чтобы охранять их драгоценный покой. Цепными собаками, которым позволяется считать двор "своей" территорией. Ты представляешь, как они отнесутся к известию о браке наследника престола с "бездарной"?

Ответ Гэрдхорга поразил императора не меньше заряда "остановленной волшбы", взорвавшийся посреди комнаты:

— Значит, я не буду императором. Назначь наследником маленького Карла.

Такого Карлсдорг не ожидал. До этого момента сын казался ему слишком мягким, слишком уступчивым, не имеющим собственного мнения. Прелестная Лили командовала сыном, как хотела. Превратила его во что-то среднее между пажом и любимой куклой. С каким трудом удалось добиться того, чтобы принц отправился вместе с отцом в протекторат Лиу…

— Но ты же сам говорил, что там еще неспокойно, — ужасалась императрица, — на мальчика могут напасть…

— Чушь! — Доказывал Карлсдорг. — Парню пора становиться мужчиной.

— Его ждет стезя Владыки, а Владыкам не обязательно лезть на вражеские клинки. Забота Владыки — процветание государства. — Упорствовала южанка. По-своему она была права. "Рассветные" никогда не воевали сами. Правда, это кончилось тем, что все земли гри стали частью Империи, потому что Благословляющим нужна была защита…

А Гэрдхорг во время того разговора молчал. Хотя, чтобы прекратить спор, мальчишке достаточно было один раз сказать "Хочу!" Но проявлять упорство пришлось отцу.

Теперь же император искренне жалел о том, что случилось. Результатом этой поездки стало та ситуация, в которую они попали. Пока император обсуждал и главами Старших Домов права протектората, хозяева встречи попросили своих отпрысков "развлечь наследника и познакомить его с городом"… Порезвились детишки…

И вот парень проявил такую твердость, которую от него нельзя было ожидать. Или это — лишь глупость и безответственность? Юношеская увлеченность, которая пройдет, как болезнь?

— Ладно, — согласился император. — Ты знаешь нравы Лиу. Твоей любимой ничего не грозит. Там рады любому ребенку, и не важно, кто отец. Давай оставим пока все так, как оно есть. Я не собираюсь пока умирать. Дом Ящерицы будет оделен особыми милостями, а родственники твоей любимой — далеко не дураки. Они поймут, что счастье пришло к ним благодаря вашей… э-э-э… дружбе. Они будут благодарны девочке. Ну, а ты можешь время от времени бывать в Лиу. Только постарайтесь, чтобы о ваших отношениях знало как можно меньше народу.

— Пусть будет так, — согласился юный наследник.

Следствием неприятного разговора стал вызов Малтилоры.

— Ты не собираешься умирать, сын, — сказала императору фаа Тайлитэр. — Но готовность умереть каждый миг — одна из сторон огненной силы. Не раз и не два Утторнинги гибли, едва успев зачать наследника, но никогда не бросали свою землю на произвол судьбы…

Карлсдорг задумался. Действительно, история императорского дома изобиловала ранними смертями и целыми десятилетиями, во время которых на престоле находился какой-нибудь мальчишка. Истинными же правителями были…

— Ты прав, — словно прочитала мысли сына старая императрица, — если владельцы Дара делают глупости, то думать за них приходится бездарным женщинам.

— То есть?

— Как ты думаешь, твоя Лили сможет стать истинной правительницей?

— Нет, — с сожалением признал Карлсдорг.

— Кто бы ни наследовал тебе, за спиной наследника должна стоять мудрая женщина. Принуждать Гэрри жениться на ком бы то ни было, кроме его клыкастой красотки, просто бессмысленно. Даже если он и покориться, то жена не будет иметь на него большого влияния. Не способна стать опорой и его мать… Честно говоря, я жалею, что двадцать лет назад уступила Совету и согласилась на ваш брак. Кто остается?

— Леонина? Слишком избалованна. Если бы это была истинная ругина-хозяйка… Вот старшая сестра Леонины, мастрис Нионида, — очень талантливая женщина.

— Хм, сыночек, кажется, я знаю, откуда у Гэрри страсть к зверообразным.

— Мама, это совсем не то, о чем ты подумала.

— Да? — Старая императрица улыбнулась настолько язвительно, что Карлсдорг почувствовал себя мальчишкой, не выучившим уроки. — Ты ни о ком не забыл? Кто еще родня твоим сыновьям? Кровная родня…

— Малтилора? Хм… Она обещала стать незаурядной женщиной. У нее есть Дар. Но именно поэтому ты удалила ее от двора.

— В Тририальде учат не только убивать. Там учат быть верными. И думать, прежде всего, о благе тех, кто доверился тебе.

Сегодняшнее утро еще раз подтвердило прозорливость фаа Тайлитэр. Даже шпионы у Лилитимийиль Прелестной никуда не годятся. С месячным опозданием доложить о рождении бастарда! Старая Тайлитэр давно бы выгнала таких раззяв.

Император ухмыльнулся. Как все Фаи, он не умел долго грустить. "А ведь силен внучек! — подумал он. — "Изверг из ручек шар огня, опаливший бороду и волосы капитана-советника". Квартерон, а Дар не меньше, чем у чистокровного!"

Эта мысль так развеселила императора, что в манеж он вошел в самом радужном настроении. Дочь уже ждала его:

— Как я рада, что ты решил скрасить скуку моих утренних занятий, — приветствовала его Малтилора.

— Тебе скучно? Но ты, кажется, говорила, что любишь верховую езду. — Удивился император.

— Только не по кругу и не под крышей. Я люблю скакать по лесным дорогам, где за каждым поворотом открывается что-то новое…

— Надеюсь, сегодня тебе скучать не придется.

Император подал знак старшему конюху, ожидавшему окончания разговора, и на центр манежа вывели коня.

— Ольгерд-Охранитель! — Воскликнула Малтилора. — Какой красавец!

Безупречно-белый жеребец с серебристыми хвостом и гривой, с изящной шеей, тонкими бабками и широкой грудью. Конь беспокоился: тряс головой, плясал, взбрыкивал, так что конюху приходилось повисать на узде всем телом.

— Он — твой, — довольно улыбнулся Карлсдорг.

— Папочка! — Малтилора по-девчоночьи бросилась на шею отцу. — Откуда такая прелесть?

— Это — подарок вождей Вэля моему первенцу.

— Что?

Малтилора удивленно уставилась на отца. В монастыре великолепно преподавали историю. Даты, конечно, уже успели выветриться из головы принцессы, но события, связанные с собственными предками, она помнила.

Когда погиб вождь бричей Мартур-Ырг, ему наследовал средний сын. Новый владыка степей оказался более разумным правителем. Он заключил с Турсом договор. Гарантией мира стал обмен первенцами владык. Принц Никкельборг провел в Вэле пятнадцать лет, до тех пор, пока не умер его отец. Юный фай сначала был чем-то вроде почетного пленника, но затем сумел так понравится вождям бричей, что возглавил Совет Мудрейших. С тех пор наследные принцы носили титул "Советника вождей Вэля, чьи советы больше, чем советы".

— То, что ты слышала.

Император еще немного полюбовался лицом ошеломленной Малтилоры. Фаа Тайлитэр просила обратить внимание на эмоции девушки. Конечно, устраивать такие проверки собственной дочери — не совсем красиво. Но если речь идет о возможном регенте… К счастью, Малтилора не радовалась. В ее глазах отражались тревога, недоумение, сожаление по поводу того, что она не может принять такой прекрасный подарок… Если бы девушка отнеслась к происходящему как к должному, то имело смысл беспокоиться. Но она лишь горестно вздохнула, взглянув на жеребца…

— Видимо, мне нужно озаботиться тем, как преподается история в Тририальде. — С напускной важностью изрек император. — Хотя… Знание точных формулировок есть насущная необходимость для политиков, а не для воинов.

— Что ты хочешь сказать?

— То, что в договоре между вождями Вэля и правителями Турса речь шла не о "наследнике", а о "первенце".

— Но…

— Заметь одну тонкость: титул этот каждый из сыновей императора получал лишь в девятнадцатилетнем возрасте. В том возрасте, в котором Никкельборг возглавил Совет Мудрейших. Если у принцев и имелись старшие сестры, то они к этому времени либо были замужем, либо имели женихов. То есть их сердца уже не принадлежали Серебряному Дому. Кстати, однажды этот титул носила и принцесса — Всадница Ристэр, любимая жена Великого вождя Ыстонга. Об этой истории сложено столько баллад, что ты не можешь о ней не знать.

— Но Гэрдхоргу нет еще и восемнадцати. — Малтилора упрямо тряхнула головой. — А я не собираюсь замуж.

— Именно поэтому закон не запрещает тебе стать советником. Так что иди, знакомься с красавцем. Твоим — по праву. Кстати, его зовут Лунным Ветром.

Взяв у слуги повод, Малтилора приласкала коня и легко вскочила в седло. Жеребец, почувствовав всадника, моментально успокоился.

— Смотри, признал хозяйку, — расхохотался Карлсдорг, успевший сесть на подведенного ему коня. — Ну, кто быстрее?

Они сделали несколько кругов по манежу. Малтилора то гнала своего Ветра во весь опор, то придерживала, заставляя идти легкой рысью.

— И все-таки здесь скучно, — сказала она, когда император наконец-то догнал дочь. — Ветру тяжело и тревожно внутри стен. Я это чувствую. Он хочет мчаться по степи. И я тоже хочу. Может, устроим загородную прогулку?

— Прямо сейчас? Без подготовки? Без охраны?

— Ну, всегда можно найти десяток гвардейцев на свежих лошадях.

— Они тебя защитят от арбалетного болта?

— А кто узнает, что мы куда-то поехали?

— Видящий.

— Но такой точный прогноз — очень сложная волшба. Кому это нужно?

— Мало ли у Империи врагов?

Малтилора задумалась. Конь, почувствовав состояние хозяйки, остановился, но принцесса даже не заметила этого. Действительно, Охранитель, которым она была совсем недавно, не имеет причин опасаться удара из-за угла. Она рисковала, но это привычный риск. И враги известны: хищные ящеры и другая нечисть, которая лезет с Болот, дикие бричи, шайки разбойников… Лесорубы же и охотники из окружающих Тририальд поселков считают монастырь гарантией своей безопасности. Поэтому никто и не помыслит о том, чтобы сделать Охранителям что-то дурное. Можно постучаться в любой дом в твердой уверенности, что с тобой поделятся ужином, каким бы скудным он ни был, и дадут место для сна.

Привычной была и вчерашняя работа в Лиу. Стремительный налет, пара десятков трупов за спиной — и такой же стремительный отход к своим. Кстати, в бою тот измененный был более чем хорош. Нельзя упускать его из виду. Бабушка на эту тему тоже что-то говорила. Дескать, тебе нужны верные люди, которые служат только тебе, для которых империя — это ты.

Но здесь, во дворце, прежде, чем что-то делать, приходится двадцать раз подумать.

— Ты прав, отец, — разочарованно вздохнула Малтилора.

— Не огорчайся, очень скоро ты сможешь скакать по степи. В начале двухлунья отбывает посольство в Вэль. Должен же, наконец, толстый Гыртог познакомиться со своим советником.

3.

Протекторат Лиу, Альтар, а также граница с Тарлонгом

За три дня до описанных выше событий

Белые скалы. Белые дома, сложенные из кусков тех же скал. Белый песок под ногами. Поднимешь глаза вверх — распахивается беспредельное синее небо. Опустишь вниз — видишь пронзительно-синее море.

Белый город. Синие тени.

Герб Лиу — белый дракон на лазоревом поле. Очень понятный герб. Белый дракон, парящий в синеве мира.

Дракон Лиу взмыл ввысь, поднялся над собой, над своим прошлым. Смуглые веселые люди, снующие в порту, толкущиеся на базарных площадях, проходящие по белым улицам Лиу, верят, что теперь-то дракон расправит крылья и помчится высоко и свободно, как и положено драконам.

Многовековое владычество Священного Тарлонга позади.

Теперь красивых девушек не будут хватать на улицах и тащить в мрачные монастыри Охранителей Гаар-Тар. Теперь не важно, сколько раз в неделю ты ходишь в храм. Теперь тебя не обвинят в ереси, если начнешь задавать вопросы. Если пошутишь неудачно. Если просто так скажешь что-то не то.

Северяне не мешают жить. Их боги… А есть ли у них боги? Они почитают предков, строят капища в память о героях. Но они не знают ни истинной веры, ни истинного бога…

Мастрис Нортона Туурс-Тарг улыбалась, глядя сверху на улицы Лиу: из окна ее рабочего кабинета открывался прекрасный вид на порт и приморские кварталы.

Северяне — рыжие маги, веселые и беспечные, как уличные мальчишки. Разве такими бывают завоеватели? Дети, играющие с огнем…

От этой мысли хозяйка "Торгового дома ящерицы" стало немного не по себе, но она решила не думать о семейных проблемах. Лучше — о новых партнерах.

Вместе с фаями пришли бородатые карлики. Непревзойденные моряки, обезьянами взлетающие на реи. Прекрасные корабелы. Их купцы, без сомнения, потеснят торговые флотилии Лиу. Но пока в порту стоит лишь несколько военных кораблей. Через офицеров этих судов можно завести полезные знакомства…

Кто еще? Широкоплечие дикари, с лицами еще более зверообразными, чем у горных ругов… Они пригнали в Лиу табуны степных свиней. Наивные, непосредственные, готовые рассмеяться над самой незамысловатой шуткой.

Говорят, они — могучие воины. Но кто относится к ним серьезно? Их слишком мало. Они теряются в толпе, словно капля вина — в кувшине воды.

Лиу — город ругинов. Не измененных и не изменившихся. Не предавших своего естества. Сумевших нести свою веру, о которую веками разбивались волны магии. Помнящих заветы Эт-Тарлонга, первого говорящего…

Вера тоже бывает разная. Может возвышать, а может сковывать крылья. Лиу сделал свой выбор, и дракон Лиу взмыл в небо, подобный стремительному белому альбатросу.

Синяя тень, бегущая за драконом по земле, накрывает городские кварталы, как тень от облака, пришедшего с океана, белого облака, плывущего в вышине, но готового в любую секунду разбухнуть, налиться угрожающей чернотой и разразиться ураганом…

Так что не надо о вере и безверии. Северяне, не ведающие слова Эт-Тарлонга, — малая плата за избавление от служителей Священного Тарлонга, извративших это слово, сделавших его плеткой для всех — и довольных, и недовольных, и правых и неправых…

Не надо о вере.

Ругины не предали Великого Дракона. Они чтят его заветы. Но ругины не могут, подобно своему крылатому патрону, бесконечно парить в небесных высях, питаясь лишь светом звезд. Ругинов кормят земля и море.

Пришло время заняться делами земными. Мастрис Нортона Туурс-Тарг, последний раз взглянув на Белый город, отошла от узкого окна и села за рабочий стол. Накопившиеся за месяц бумаги уже не могли ждать.

Месяц назад владелица одного из крупнейших в Лиу торговых домов стала бабушкой. До сих пор она никак не могла привыкнуть к своему новому положению. В клане Туурс-Тарг появилось еще одно крохотное существо, а мастрис теперь может прибавлять к имени слог "ха": Нортона-ха. Жаль только, что первый из внуков — мальчишка. Девочки надежнее, девочки останутся в клане и будут продолжать дело. Но и малыш Анир — тоже хорошо. Кто бы ни был его отцом.

Мастрис привычно расстроилась, вспомнив о происхождении внука. Будущее мальчика вызывало тревогу. Конечно, городу Серебряная Империя выгодна. Но когда рыжие мальчишки вламываются в твой дом и переворачивают устоявшийся порядок вещей… А как все могло быть хорошо! Через пару лет Леонина выбрала бы себе мужа. Естественно, кого-нибудь из толковых молодых капитанов. Флотилия торгового дома растет, и командовать ею должны верные люди. Те, кто целиком и полностью предан клану. Но дочь поступила по-своему! Маленькая дурочка влюбилась в пришельца, да не в кого-то, а в сына императора! Конечно, мальчишка по-своему мил. Можно было пофлиртовать с ним, приобрести хорошего друга и покровителя. Но она решила стать матерью… К счастью, Леонина родила мальчишку, а это не считается, внук не будет наследником Дома Ящерицы. Но на время о замужестве Леонина может забыть…

Мастрис Нортона Туурс-Тарг вздохнула и попыталась сосредоточиться на работе. Управляющие складами знают свое дело, но общую картину видит только хозяйка. Нужно подумать, какие товары смогут принести теперь больше прибыли. Поговорить все-таки с морскими карликами: если путь вдоль западного побережья Айгурата безопасен, то имеет смысл заняться железом. Посадить в Ольвене своего человека, может, открыть там филиал "Торгового дома Ящерицы".

Мастрис Нортона просмотрела несколько отчетов и начала быстро писать. Одновременно она делала пометки в переплетенной в кожу тетради.

Нужно еще раз проверить записи по Северному складу. Что-то странное там твориться, похоже, что кто-то пытается воровать…

Нужно подыскать человека, готового отправиться на Север. Пусть арендует там винный склад: месяц-другой, и на север можно будет отправлять молодое вино.

Нужно поговорить с мужем о том, каким будет новый корабль торгового дома. И как его назвать. Может, "Радость Анира"? И кого Боргис хотел бы видеть капитаном.

Эх, как было бы хорошо, если бы новый корабль вышел в плавание под командованием молодого зятя… Того, каким он мог бы быть. И каким был дед маленького Анира две дюжины лет назад: веселый моряк с глазами, в которых светятся завтрашние дороги… Он только что получил лицензию капитана и искал корабль, на который можно наняться. "Торговый дом Ящерицы" заключил с ним пожизненную сделку…

То давнее лето было солнечным. Дожди обходили стороной Лиу, белые скалы пылали на солнце…

От приятных воспоминаний Нортону-ха отвлекло появление дочери. Леонина ворвалась в кабинет и упала в кресло. Глаза ее моментально наполнились слезами, и молодая женщина, уже не сдерживаясь, разревелась.

— Что такое?

— Анира нигде нет!

— Что?

— Я оставила его спать в саду под деревьями, а сама пошла переодеться… Меня всего-то пол склянки не было!

— Дура! — Выругалась старшая Ругина. — Дура! Ты что, не понимаешь, что он — не обычный ребенок!

В ответ Леонина зарыдала еще громче.

4.

Побережье Песочного моря. Башня Владыки Альтара.

Если в Ольвене лето только начиналось, то Альтар изнемогал от зноя. Наступила пора "волчьего огня" — стремительных гроз, раскалывающих небо сотнями молний. Раскаленные дни сменялись душными ночами. Облегчение приносили лишь приходящие с западного моря дожди.

Деревья купались в знойном воздухе, деревья жадно пили солнечный свет и теплую влагу, превращая их в душистые плоды. Уже созрели абрикосы и черешня, уже налились соком яблоки-скороспелки. Задымили винокурни: душистая и крепкая "палинка", фруктовая самогонка, — любимый напиток прибрежных бричей. И не только. "Палинку" ценят во всей империи, так что хозяева винокурен не бедствуют. В прочем, как и весь прибрежный люд. Благословленная земля может прокормить и втрое больше народу, чем живет возле Эльского залива.

Вокруг Альтарской башни неурожаев не бывает.

В самой же башне всегда прохладно. Солнечные лучи, пронизывая лиственные стены, остывают и рассыпаются ласковыми бликами на полированном полу. Мелитэлийен Альтарская, младшая дочь Владыки, в последний год редко бывала дома. После того, как тетушка Тириль представила ее старой императрице, девушка почти все время проводила в столице. Юная гри и в эти дни предпочла бы оказаться в Мальйо, но двадцать лет назад ее угораздило родиться в одну из таких ночей "волчьего огня". Это событие случилось сразу после того, как ее отец, Владыка Альтара, отпраздновал свое сорокалетие. Теперь в доме Владыки отмечали двойной юбилей, а это — обязательная дюжина дней приемов и балов, ночные фейерверки, соперничающие в яркости с близкими зарницами, гонки на "воздушных седлах", конные состязания… Отсутствие на празднестве одной из виновниц торжества, по меньшей мере, неприлично. Хотя исчезнуть из башни на пару часов, уйдя по "быстрому пути", всегда можно.

Год назад Тэль установила личный "вход" в купальне. Так посоветовала тетушка, и теперь юная гри искренне порадовалась предусмотрительности фаа Тель-Мелитириль. В Лиу, откуда вернулась Тэль, было невыносимо жарко. Да и работа вымотала девушку до состояния лимонных выжимок, которые остаются после того, как мастера варки гэта выдавят из плодов весь сок. Тэль скинула дорожную одежду и встала под прохладные струи "домашнего водопада". Усталость исчезла, и девушка вновь начала прокручивать в голове события последних часов.

Как только Тэль вернулась в свои комнаты после очередного парадного обеда, из купальни выглянула тетушка:

— Собирайся, малышка, да поскорее. Нужно срочно отыскать пропавшего.

— Что, в конторе больше не осталось Видящих? — Попыталась капризничать Тэль, но фаа Тель-Мелитириль резко оборвала ее:

— Дело — особое. Объясню потом.

В Лиу их ждали. Временный вход оказался в каком-то рабочем кабинете, но как всегда, когда предстоял поиск, Тэль старалась не обращать внимания ни на окружающую обстановку, ни на людей. Тем более, что по имени из встречавших Тэль знала лишь одного — кузена Мирлирина. Кроме него в комнате толпилось полдюжины незнакомых и полузнакомых (вроде бы из личной охраны старой императрицы) файев и несколько богатых ругин.

— Вы принесли одежду малыша? — Обратилась к женщинам фаа Тель-Мелитириль.

— Вот в это он был завернут, — младшая протянула кусок мягкого полотна.

— Теперь уйдите в другую комнату и постарайтесь не шуметь. А ты, Лора, оставайся: дорогу искать тебе. И вы, фа Бернгардер. Вы неплохо знаете окрестности, и ваши люди будут осуществлять прикрытие.

Тэль взяла тряпку, стараясь сразу же "отсечь" оставшиеся на ней следы заплаканной девушки. Материи касались и другие руки… все следы — женские, у них другая интонация. А вот отпечаток детского тельца… Видящая сосредоточилась:

— В данный момент малыш спит. Причем как-то неестественно. Похоже, его чем-то опоили. И еще… — Тэль попыталась сформулировать свои ощущения. — Очень сильный запах смерти. Словно он спит на кладбище, на свежей могиле. Может такое быть?

— Э-э-э… — Подал голос офицер, которого тетушка называла фа Бернгардером. — У ругинов нет кладбищ: они сжигают своих мертвых. А как сам пацан?

— Жив. Но… Сегодняшней ночью — "развилка" вероятностей. Он может умереть, но может и не умереть.

— Значит, надо спешить. — Вмешалась старая гри. — Тэль, сосредоточься! Как далеко от нас находится ребенок? Что вокруг него?

— Не очень далеко: лиг пять или семь на юг. Внутри каменного здания. Крыша — сплав меди с чем-то.

— Есть рядом с ним кто-то еще?

— В одной комнате с ним — нет. В здании и вокруг — много людей. Десятки, если не сотни. Не могу понять, кто они: мешает ощущение смерти.

— Большое каменное здание с металлической крышей. В пяти лигах на юг от города. Фа Бернгадер, что это может быть?

— Боюсь ошибиться, но похоже на храм Тарла. Давно мы до этих сумасшедших хотели добраться…

Старая гри задумалась:

— Если так, то понятно, откуда "запах" смерти. От них так несет падалью, что не только Видящие это чувствуют…

Потом было ожидание. Сотня горных стрелков из местного гарнизона мчалась в направлении капища, а Тэль время от времени дотягивалась мыслями до малыша, проверяя, что происходит вокруг него. Ничего не происходило, ребенок спал глубоким сном, не реагируя даже на мокрые пеленки. В конце концов фаа Тель-Мелитириль получила сигнал, что солдаты окружили храм Тарла.

— Ну что ж, начинайте, — скомандовала она.

Тэль привычно взяла за руку кузена. Мирлирин — мастер путей, один из немногих, кто способен переместиться в любую точку пространства. Нужно только, чтобы он хоть раз бывал в этом месте. Или видел его изображение. Или, как сейчас, уловил образ, который старалась передать ему сестра.

— Держитесь за меня! — Наконец пробормотал гри. Девушка-фай и один из солдат, кажется, измененный, Тэль до этого не обратила на него внимания, взяли Мирлирина за руки, и вся троица исчезла в сером облаке искусственного "входа".

— Ну, а ты отправляйся домой. Не стоит тебе смотреть на то, что будет дальше. — Тетушка подтолкнула Тэль к высокому резному зеркалу, из которого пару часов назад они появились в комнате.

— У меня и так уже нет сил смотреть, — устало вздохнула Тэль и шагнула во вход.

Теперь, поплескавшись немного под "домашним водопадом", девушка накинула халат и прошлепала в спальную. Однако, стоило Тэль прилечь, в дверях появилась служанка с уставленным посудой подносом:

— Госпожа просили принести гэт, как только она вернется.

— Спасибо. Что еще?

— В вашей сидят Владыка Башни Рассвета фа Этунгиэтэль и их сын и наследник, фа Альтуинэль. Хотят видеть вас.

— Давно сидят?

— Не очень. Я сказала, что вы изволите почивать, но я доложу вам, как только вы проснетесь…

— Молодец! Через дюжину минут я оденусь — тогда можешь просить их в кабинет.

Конечно, дюжиной минут дело не обошлось. Тэль не торопилась, со злорадством думая о том, что гордые владыки вынуждены ее ждать. Надела легкое "домашнее" платье: сочетание простоты и изысканности. Привела в порядок волосы, уложив их в сложную, хоть и выглядящую слегка небрежной, прическу. После утомительной работы заниматься придворными интригами совершенно не хотелось, но фаа Тель-Мелитириль просила поближе познакомиться с Рассветными владыками и попытаться понять их настроения. В последние дни пришлось как следует пофлиртовать с младшим. Молодой человек не нравился ей: вечно надувающийся от собственной значимости, и в то же время какой-то нервный, дерганый. Причем — по пустякам. Кажется, больше всего наследника волновало, чтобы не разрушилось совершенство его одежд. Вчера на балу Тэль танцевала с ним, потом он предложил прогуляться на верхние террасы, но она отказалась, сославшись на усталость. Надоел он за вечер ужасно…

Когда девушка вышла в кабинет, гри уже начали проявлять нетерпение. Как положено воспитанной хозяйке, Тэль приказала принести соков и гэта. Несколько минут болтали о вчерашних конных состязаниях и о достоинствах выступавших лошадей (наездниками были бричи, поэтому о них не говорили, не та тема, чтобы обсуждать ее в приличном обществе). Затем Владыка Рассветной башни перешел к делу:

— Уважаемая фаа Мелитэлийен! Я уже разговаривал с вашим отцом и получил у него предварительное согласие. Теперь все зависит от вашего решения.

— Согласие — на что?

— На ваш брак с моим сыном Альуинэлем. Вы не можете не признать, что он — лучшая партия, которая может вас ждать. Племянник императрицы и наследник Башни…

— А что же вы, фа Альтуниэль? — Только произнеся это, Тэль поняла свою бестактность. За год, проведенный в столице, она слишком отвыкла от южных манер.

Старший из мужчин удивленно поднял брови, но продолжил:

— Благородный фа не должен говорить о своих достоинствах. Они сами говорят за себя. Для тех, кто умеет видеть.

— Ваше предложение так неожиданно, — Тэль попыталась загладить бестактность. — Я даже и не знаю, что сказать… Мы слишком мало знаем друг друга… Слишком недолго знакомы… К тому же вы предлагаете мне стать в будущем Владычицей. Но у меня нет дара Благословляющей. Я — Видящая…

— Моей силы хватит на двоих, — вмешался младший фа.

Тэль привычно прищурилась, взглянув на потенциального жениха "двойным" зрением. Ореол вокруг его фигуры — не меньше, чем у отца, но оттенок другой: вместо чистой зелени — желтоватые всполохи.

"Да тебе самому не стоит быть Владыкой, — подумала Тэль. — Слишком много пьешь гэта и палинки". Но вслух сказала:

— К тому же я еще не задумывалась о замужестве. Пока меня больше привлекает служба при дворе…

— Гри может служить только своей земле, а не каким-то там фаям. — Поморщился Старший Владыка.

— Я и служу своей земле: Серебряной империи. Ваша собственная сестра — Благословляющая всех земель, входящих в империю…

— То есть вы отказываетесь от предложения? — С угрозой произнес фа Альтуниэль.

— Нет… Но… Мне нужно время.

— Хорошо, мы поняли, — старший Владыка Рассветной Башни резко встал. — Желаем вам, благородная фаа, всего хорошего.

5.

Окрестности Лиу.

В тот миг, когда усталая Тэль наконец-то избавилась от общества надменных Владык, Малтилора закалывала неизвестно какого по счету жреца. Все получилось как всегда: хуже, чем хотелось, но лучше, чем могло бы быть.

Как только троица возникла из серого тумана временного входа, дверь в маленькую комнатку, где спал малыш, распахнулась, и на пороге появились облаченные в парадные одежды жрецы Тарла. Малтилора схватила ребенка, сунула его в руки Мирлирину:

— Уходи!

— А вы?

— Выполняй приказ!

Гри растворился в воздухе, а принцесса уже отправила первый огненный шар в направлении вваливающей в закуток толпы. К счастью, дверь была слишком узкой, а свободного места — слишком мало, чтобы жрецы могли наброситься все сразу. Дюжина шаров — предел для возможностей Малтилоры, и она выхватила узкую, сделанную специально под ее руку, гледу. Напарник, которого принцесса не успела толком рассмотреть, уже орудовал парными клинками. Не сговариваясь, они встали с двух сторон от двери. Захлопнуть ее уже не удалось бы: в проеме образовалась баррикада из мертвых тел. Если бы нападающие были профессиональными военными, то они давно прекратили бы атаку: никуда защитники крохотной коморки не денутся. Но фанатики Тарла не имели представления о тактике. Зато почетная смерть в бою против святотатцев, посмевших осквернить святилище, была для них верным путем к подножью престола великого бога… Поэтому они лезли и лезли, с трудом преодолевая завал из трупов и сразу же попадая под удары мечей.

Долго так продолжаться не могло. Теперь все зависело от того, как быстро солдаты смогут проникнуть внутрь храма и добраться до их каморки. Больше всего Малтилора боялась, что клинок застрянет в чьем-нибудь теле — и тогда она окажется безоружной перед толпой разъяренных ругинов, чьи когти по длине и прочности не уступают кинжалам. Да и силы ее не бесконечны.

На какой-то миг атака прекратилась, и принцесса прислонилась к стене, активизируя медальон связи с командиром горных стрелков.

— Где вы?

— В центральном зале. Тут пусто. А вы?

— Не знаю, окон нет. Но ищите за алтарем: жертв не таскают слишком далеко.

Напарник, которому пришлось во время разговора взобраться на кучу из тел, вдруг поскользнулся: какой-то догадливый служка успел полоснуть его когтями по ноге. Сразу же в проем кинулся еще один фанатик, навалился на бойца, старясь добраться до горла. Но принцесса успела ударить его в спину, и напарник ("Это же аспид!" — сообразила принцесса) с невозможной ловкостью вывернулся из-под мертвого тела. Не успев еще встать, почти напополам рассек следующего нападающего. Еще фанатик — еще труп. Принцесса — аспид, аспид — принцесса…

Малтилора давно уже вошла в подвластное только фаям состояние: "красного мира", когда боец не способен воспринимать ничего, кроме своего противника, да и то в виде мерцающего силуэта, зато движется во много раз быстрее, чем обычный человек. Но и аспид не отставал, и принцесса, взглянув случайно на напарника, увидела вместо фигуры переливающуюся, мерцающую черноту. Клинки измененного полыхали мертвенным светом…

Когда все кончилось, Малтилора несколько мгновений простояла, прислонившись к стене. "Красный мир" сменяло обычное зрение.

— Вы ранены? — Подбежал к ней лейтенант Бернгадер.

— Не знаю. Царапины…

Аспид перемотал ногу чистым полотном (фаи деликатно отвернулись, чтобы не рассматривать покрытую чешуей кожу). Хромая, вышел в коридор. Только здесь он понял, как им повезло: в каморку, в которой содержали малыша, вел лабиринт тесных переходов — двум толстякам не разойтись, не задев друг друга. Везде — десятки трупов.

— Эти идиоты оставили только внешнюю охрану, а все, кто были в капище, зачем-то помчались сюда, к камерам смертников. — Прокомментировал картину круглолицый фай, устроившийся на ступеньках, ведущих в какой-то совсем уже узкий лаз.

— То есть? Каких смертников?

— В Лиу уже четыре года запрещены человеческие жертвоприношения. Но здесь мы нашли с дюжину девиц, который искренне уверены, что сегодняшней ночью их собирались скормить Великому Змею.

— А как добраться до алтаря?

— Вон по той лестнице вверх, потом — направо, — махнул рукой фай.

Чем ближе к алтарю — тем меньше попадалось трупов. В главном зале храма их не было вовсе, словно все жрецы ушли, внезапно прервав приготовления к обряду. Аспид побродил между колонн, подошел к алтарю. Белый камень, покрытый затейливой резьбой, а над ним — бронзовое изваяние Змея. Огромная кобра казалось живой, с той только разницей, что на затылке у нее, вместо обычного узора, было изображено человеческое лицо. Почти уродливые в своем совершенстве черты. Бесконечно холодный, равнодушный взгляд мерцающих какими-то камнями глаз. Брезгливый изгиб губ.

Аспид взглянул в глаза изваяния и вдруг рассмеялся:

— Что ж, моя смерть именно такая, какой я ее себе представлял. Но ты сам знаешь, что пока ты надо мной не властен…

Постояв еще немного у статуи, аспид зашел за алтарь. Здесь обнаружилась еще одна каморка, вроде той, в которой им пришлось принять бой. Все убранство маленькой комнаты составляли каменный стол с разложенными на нем каменными же ножами и несколько полок со свитками и книгами. Наглый визитер отыскал кусок какой-то ткани, завернул в нее все, что нашел за алтарем. Проходя мимо бронзового Змея, кивнул ему:

— Ты ведь согласен с тем, что из всех, кто здесь жив, я — единственный имею право владеть этим?

Неожиданно изваяние зашевелилось, словно кобра собралась атаковать пришельца. Но движение закончилось лишь легким кивком.

Аспид вышел во двор капища, с удовольствием вдохнул жаркий воздух. Кто-то из горных стрелков подвел ему коня, кто-то сунул флягу с гэтом. Из мрачного здания вывели десяток перепуганных девушек. Потом вышла принцесса в сопровождении фая-лейтенанта.

— В законности операции никто не засомневается, — услышал аспид окончание разговора. — Человеческие жертвоприношения…

— Да, как признались оставшиеся в живых жрецы, обряд состоял в том, что жертву убивали на алтаре, ее кровь смешивали с молоком, и этой жидкостью поили живущих под капищем змей. Жрецы тоже пили…

— Вот видите…

Глава 4.

1.

Из воспоминаний графа Дикультора (младшего) "Принцесса Малтилора и ее сподвижники", опубликованных в 1169 году университетом города Мальйо с одобрения Его Величества императора Ольгерда VI.

"Первая поездка Ее Высочества принцессы Малтилоры в Вэль носила протокольный характер. Ей предстояло принять титул "Советника Вождя Вождей, чьи советы больше чем советы". Традиция эта, уходящая корнями в мрачные века противостояния шааната Вэль и королевства Турс, требовала, чтобы первенец владык Серебряной Империи в сопровождении первенца Вождя Вождей прибыл в ставку правителя Вэля, где, после торжественных церемоний, он объявлялся главой Совета Мудрейших.

Следует подчеркнуть, что в годы правления Карлсдорг III сама мысль о возможности выхода Вэля из состава империи уже казалась чудовищной любому здравомыслящему политику. Первенец Вождя Вождей, отважный Ан-Ильбор окр Мартур-Ырг, к моменту описываемых событий имел звание старшего генерала и возглавлял южную мобильную группу, в которую входили более сорока кавалерийских полков и бригад, а также приданные им огненные и стрелковые подразделения. Он принес присягу еще отцу Карлсдорга III и не мыслил другой судьбы.

Для него и для его отца, Сиятельного Гыртога, предстоящая церемония была не более чем данью традиции, позволявшей подчеркнуть добровольность объединения шааната с королевством Турс и равенство заслуг жителей этих провинций перед лицом истории.

Гораздо большее значение имела эта поездка для Серебряного Дома. Она была символом того, что на политической арене появилась новая и очень мощная фигура — принцесса Малтилора. И что она, а не ее мать, в случае смерти вдовствующей императрицы наследует роль "старшей женщины" в императорской семье. Конечно, подобного титула никогда не существовало, но по неписанной традиции "старшей женщине" подчинялись многие имперские структуры, в том числе и канцелярия Точного знания.

Его Величество Карлсдорг III также принял решение совершить визит в Вэль, хотя, в соответствии с протоколом, его присутствие на церемонии не было обязательным. Однако участие императора придавало поездке ту варварскую пышность, которую до сих пор ценит простонародье, особенно в тех провинциях, где основная часть населения — "бездарные".

Венценосных особ сопровождали послы Священного Тарлонга и королевства Диу, а также некоторые наиболее значимые члены Высшего Совета, каждый с небольшой свитой. Здесь были, среди прочих, фаа Эвелин Архэнге, фаа Лилимиэль Илитонская и фаа Тель-Мелитириль из Башни Заката, генерал Брандборг Нике, генерал Иткорд Архэнге и Эльтиниэль Бигийский.

По традиции, в эскорт будущего "советника Вождя Вождей" входила сотня наездников на кабанах из вэльской Дружины Старшего Сына, которыми, так же по традиции, командовал первенец Вождя Вождей. Охрану императора составляли две сотни гвардейцев из "Сиреневого" и Ноопергского полков огненного боя, две дюжины воздушных всадников Илитона, полусотня тинговых кирасиров из Бальтаамского полка и горные стрелки Ксо-Нгот.

Выезд императора из столицы представлял собой великолепную картину. Собравшиеся проводить кортеж жители столицы имели возможность полюбоваться на несколько дюжин роскошных экипажей и на маленькую армию, состоящую из отборных войск империи. Кареты аристократов пестрели гербами и соревновались друг с другом в пышности отделки. Всадники были одеты в шитые серебром и золотом парадные мундиры своих полков. Бричи — собственно, ради зрелища вэльской свинницы на марше и пришли многие из горожан — поражали пестротой национальных костюмов и яркими узорами традиционных попон на спинах боевых кабанов. Не уступавшие кабанам в росте карзские тяжеловозы тянули блистающие начищенной медью "огненные быки" Отдельной стрелковой батареи.

И все же взгляды жителей столицы невольно искали среди пышной кавалькады будущую главу вэльского Совета Мудрейших. Юная принцесса ехала на удивительной красоты белоснежном скакуне. На ней был белый с золотом мундир лейтенанта Ноопергского полка. Изредка она приветственно махала рукой стоящим у стен своих домов горожанам, и тогда толпа разражалась восторженными возгласами. Составлявшие свиту императора вельможи прекрасно понимали, что юная принцесса в ближайшие годы может стать одним из первых лиц империи. Но каким-то чудом о будущей роли юной Малтилоры узнали и горожане. Девушку приветствовали, как говориться, авансом. Владычица должна любить свой народ, но и народ должен платить ей ответными чувствами…

Дальновидные аристократы не преминули взять с собой в поездку ближайших родственников подходящего для Ее Высочества возраста. В компании знатной молодежи были те, кому предстояло сыграть немаловажную роль в исторических событиях".

2.

Степной тракт

Первые дни летнего двухлунья.

Если бы принцесса Малтилора прочитала то, что напишут через полторы сотни лет, она бы только рассмеялась. На самом деле во время торжественного выезда из Мальйо она скучала в закрытой карете ее превосходительства начальника Канцелярии точного знания фаа Тель-Мелитириль. А на Лунном Ветре гарцевал один из пажей старой императрицы, которого наложенная иллюзия делала неотличимым от принцессы. Худенького мальчишку под мундиром с ног до головы закутали в тинговую кольчугу и укрыли несколькими слоями магических щитов. И все-таки Малтилора испытывала нечто вроде досады или стыда. Она привыкла сама заботиться о своей безопасности, а не подставлять кого-то под выстрелы.

— Вы не правы, Ваше Высочество, — угадала мысли принцессы фаа Тель-Мелитириль. — Мальчик подвергается гораздо меньшей опасности, чем вы, если бы вы ехали в кавалькаде.

— По-моему, в качестве мишени мы с ним мало отличаемся друг от друга.

Старая гри улыбнулась:

— В Тририальде прекрасно преподают теорию и практику огненного боя, но почти ничего не рассказывают о других видах магии. На вас, ваше высочество, ополчились не дикие бричи, но маги. Причем маги, чье искусство не уступает возможностям Видящих.

— Расскажите мне об этих ваших соплеменниках. — Малтилора решила заглушить досаду необязательным разговором. — Говорят, они знают то, что скрыто от людей, и могут влиять на будущее?

— Если хотите познакомиться — пожалуйста: фаа Мелитэлийен Альтарская.

Тут только Малтилора обратила внимание на молоденькую девушку, тихо сидящую в уголке. Естественно, принцесса заметила скромно одетую гри сразу же, как села в карету. Решила, что это, вероятно, — служанка или помощница старой магички. Никакой опасности девушка не представляла — фаи интуитивно чувствуют такие вещи. Поэтому уже через минуту после того, как процессия тронулась, принцесса перестала думать о третьей спутнице. Теперь же Малтилора удивленно посмотрела на миниатюрную девушку со светло-зелеными волосами:

— Очень приятно. Кажется, мы уже знакомы. Вы были в Лиу? И как я вас сразу не узнала…

Блондинка улыбнулась:

— Возможности Видящих многообразны. Я не очень-то люблю быть в центре внимания, поэтому стараюсь, чтобы меня как можно реже замечали.

— Полезное умение, — согласилась принцесса. — Но к той ситуации, о которой мы говорили, не имеет никакого отношения. Народ должен видеть меня во время выезда…

Фаа Мелитэлийен серьезно кивнула:

— Да, народ должен видеть юного всадника на белом коне, которого он считает вашим Высочеством. Но маги видят суть. И атакуют именно суть, а не форму.

— То есть?

— В последние дни вас, ваше Высочество, атакуют непрерывно. Часть влияний удается блокировать, но часть достигает цели.

— Что-то я этого не замечаю. — Хмыкнула принцесса.

— А вы и не можете заметить. Хотя… — Девушка помолчала несколько мгновений. — Ваше раздражение — это реакция на происходящее. Кроме того, разве вы не обратили внимание, что в последние дни вас преследуют неудачи?

Малтилора задумалась. Действительно, несколько дней перед отъездом у нее постоянно было плохое настроение. Происходившее, как она думала, из-за множества мелких, но досадных событий. Ломались любимые вещи, во время еды посуда выскальзывала из рук, норовя испачкать своим содержимым одежду, пропадали нужные книги…

— Мальчик на вашей лошади, конечно, рискует. Однако если в него будут стрелять — то вероятность того, что стрела достигнет цели, равная доли незащищенной доспехами площади его тела. В данном случае эта вероятность ничтожно мала. А вот если бы стреляли в вас — то обязательно попали бы, не смотря на тинг и воздушные щиты.

— И что же делать? Я не могу всю жизнь прятаться по углам.

— Собственно, ради этого разговора вы едете в моей карете, — начала старуха. — Пока мы способны обеспечить вашу охрану. Вы можете использовать эти дни на то, чтобы подыскать толковых помощников. Кстати, рекомендую: фрейлина вашей бабушки фаа Мелитэлийен. Уже заготовлены бумаги о включении ее в число ваших фрейлин. Ваш двор — небольшой, но блестящий — составят молодые представители лучших родов империи.

— Мой двор? — У принцессы вытянулось лицо. — А можно мне хотя бы без этого обойтись?

— Не беспокойтесь, вскоре ситуация изменится, — рассмеялась молоденькая гри. Ближайшая луна содержит в себе столько развилок вероятностей, что предсказатели с горя накачиваются "палинкой"…

3.

Ольвена, вилла "Сиреневый дом", август 1097 года

Через месяц после пожара на Торсуновой Сопке Вик, розодетый в пух и прах (синие бриджи с серебряной вышивкой, такой же синий камзол, белая пена воротника и манжет, дурацкие белые гольфики, как у участника какого-нибудь детского танцевального ансамбля, и жутко неудобные туфли с острыми носами), сидел в холле одной из самых роскошных вилл на Цветущих Холмах. Чувствовал он себя прескверно: шелковое великолепие дико раздражало. Но идти знакомиться с принцессой нужно было "при параде" — и никак иначе. Вчера Аартак Гоорлонг вызвал Вика на кафедру и потребовал, чтобы "владыка синего огня" явился ровно в полдень в "Сиреневый дом" — местную резиденцию императорской семьи:

— В Ольвену прибыли Ее Высочество фаа Малтилора с бабушкой, Ее Величеством Вдовствующей Императрицей фаа Тайлитэр. Вам будет дана аудиенция…

Вик постарался быть точным, хотя для этого пришлось втрое переплатить портному, чтобы тот сшил парадный костюм меньше чем за сутки. А вот дамы задерживались: как сообщил слуга-гри, принцесса осматривала оранжерею. В конце концов, в соседней комнате зашуршали юбки, раздались женские голоса, и слуга распахнул перед Виком дверь:

— Благородный фай Вик-Тор Ер-О`хин!

От изобилия кружев и блеска драгоценностей у Вика зарябило в глазах. Он замешкался: кого приветствовать первой? Три женщины: две старухи и одна молодая. Девушка — высокая и стройная, как и положено представительнице императорского дома, с пышными ярко-рыжими волосами, уложенными в сложную прическу. Понятно, — принцесса. А вот что за старухи? Одна — незнакомая, такая же долговязая, как и Ее Высочество, до жути величественная. Похоже, старая императрица. Вторая — фаа Тель-Мелитириль. (А почему бы и нет? Старая гри говорила, что имеет какую-то должность при дворе: то ли фрейлина, то ли секретарь-референт).

— Целую пыль у ваших ног, фаа! — Пробормотал Вик, нагнулся, коснувшись пальцами пола, потом поцеловал собственную руку (этот дурацкий обряд приветствия благородных дам Вик весь вечер репетировал с соседом по университетской "общаге" Дживаном Аспидом).

Перецеловав всю виртуальную пыль в комнате (настоящей пыли на блестящем, как зеркало, паркете, слава богу, не было), Вик замер "по стойке смирно".

— Риль, где ты нашла это сокровище? — Прыснула императрица, изящно прикрыв рот ладошкой. — Куртуазный фай! Я думала, что общаться с женщинами огневики разучились еще во времена моей молодости…

— Да уж, в Империи нынче такие не родятся…

— Иномирец с манерами придворного ловеласа, к тому же — владыка синего огня? Хм, верится с трудом. С виду — великолепный образчик семьи Рэйхе.

Вик почувствовал себя призовым кобелем на собачьей выставке. "Не удивлюсь, если они попросят открыть рот, чтобы посчитать зубы", — подумал он. Но дамы ограничились внешним осмотром, и разговор перешел на его функциональные достоинства:

— Ваше Величество читали донесение о попытке нападения пиратов на Ольвену в прошлом месяце? — Поинтересовалась фаа Тель-Мелитириль.

— О, да! Молодой человек поразил разбойничий барк. — Кивнула императрица. — Какой переполох случился тогда в канцелярии Точного знания! Ваша, кстати, служба!

— Но сначала думали, что карлики в тайне изготовили "боевого быка" невиданной мощности. Некоторые видоки чуть не полетели со своих мест. — Пожала плечами бабушка Мирлирина. — И разобрались с этой историей буквально через сутки после происшествия.

— Да, помню, доклад был подан своевременно. Хотя вызвал некоторое недоумение…

Пожилые леди щебетали, словно, кроме них, в комнате никого не было. Вик молчал и "ел глазами" императрицу (а что еще оставалось делать?).

— История с нападением пиратов вообще очень странная. Неужели они думали, что тремя кораблями можно захватить Ольвену? — Задумчиво проговорила фаа Тель-Мелитириль. — Еще во многом нужно разобраться. Та ночь была особенной. Рисунок причин и следствий был более чем неустойчив. В такие моменты достаточно легкого толчка — и будущее изменяется.

— Вы думаете, кто-то сумел заранее предсказать точку неустойчивости? — Среагировала императрица. — Ведь нужно время, чтобы корабли дошли до Ольвены. Недели за две — если их наняли на юге. А от Жемчужных островов — еще дольше.

— И все же… Мое мнение, причина — принцесса и этот молодой фай. Ведь в ту ночь принцесса была в Лиу?

— И на следующий день нити сущего успокоились. — Продолжила старая гри. — Затем напряжение опять нарастало в течение месяца, а сегодня с утра рисунок причин и следствий было вообще невозможно рассмотреть.

"Выходит, старый карлик погиб из-за меня? Из-за того, что кто-то очень не хотел, чтобы я встретился с этой рыжей?" — подумал Вик.

Тут дамы вспомнили, что объекты их дискуссии стоят перед ними, словно истуканы, и императрица подозвала к себе Малтилору:

— Девочка моя! Вы теперь знакомы с фа Вик-Тором. Звезды говорят, что этот юноша сыграет в твоей судьбе немалую роль. Отведи его в десертную комнату и угости чем-нибудь сладким.

— А вы, бабушка?

— Нет, милая, в мои годы приходится заботиться о фигуре. Я бы, конечно, и полакомилась пирожными, но — нельзя. Самодисциплина — прежде всего!

Принцесса присела перед бабулей, потом изящно подала руку Вику:

— Идемте, мой фа!

Малтилора и Вик продефилировали по анфиладе комнат. В каждой безмолвными статуями подпирали стены слуги. При появлении принцессы они впивались в нее верноподданными взглядами. Зеленые лица гри и морды бричей были торжественными, как государственный гимн: история творилась у них на глазах. Теперь Вик чувствовал себя уже даже не породистым псом, а топ-моделью на подиуме, каждый шаг которой завтра будут придирчиво обсуждать миллионы телезрителей.

— Фа Вик-Тор, у меня есть гораздо более интересное предложение, — Вдруг резко остановилась принцесса. — Ведь вы не умрете, если не съедите пирожное?

— В смысле? — Не понял Вик.

В этот момент он думал не о пирожных, а о том, как эти бедные придворные не запутываются в собственных ногах и дамских юбках. Даже танцевать как-то умудряются… Видимо, нужна долгая тренировка. Вик предпринимал титанические усилия для того, чтобы более или менее изящно идти рядом с принцессой, одетой в пышное платье с длинным "хвостом". Скользкие туфли разъезжались на натертом до блеска паркете. Неожиданный маневр дамы привел к тому, что Вик едва не наступил на край юбки.

— Здесь, в Сиреневом доме, собрана одна из лучших в Империи коллекций оружия. — Продолжила принцесса. — Часть — произведения местных карликов, часть — древние трофеи и исторические реликвии. Здесь хранится, например, клинок маршала Гархарда Нике, усилиями которого Ольвена вошла в состав Империи. В память об этом событии он подарил свой клинок городу. Мне кажется, вас это привлечет больше, чем пирожные.

— Честно говоря, в холодном оружии я плохо разбираюсь, — пожал плечами Вик, — в нашем мире мечи уже давно не в ходу.

Но принцесса оказалась девицей упрямой:

— Я уверена, что вам это будет все же интереснее, чем объедаться сладким!

К несчастью, местный музей оказался в подвале. Узкая винтовая лестница, ведущая в сокровищницу, не позволяла идти рядом. Вик мучительно пытался вспомнить, где, в соответствии с местным этикетом, должен находиться кавалер в момент продвижения по ступенькам: сзади или спереди дамы? Вроде бы дам положено пропускать вперед… У двери на лестничной площадке принцесса вынула из кладок платья связку ключей:

— Один из моих титулов — Сиятельная Хранительница Императорских Открывашек.

Вик не выдержал и хихикнул.

— Что в этом смешного? Этот титул всегда дается старшему ребенку в императорской семье. У меня хранятся дубликаты всех ключей от всех сокровищниц государства, — гордо тряхнула волосами Малтилора.

За дверью начиналась еще одна лестница, гораздо более крутая. Вик пропустил принцессу вперед: негоже обгонять Сиятельную Открывашку. "Сопровождающие титулованных особ должны следовать за ними", — именно так было написано в том фолианте, который вчера притащил Дживан.

Однако выбор диспозиции оказался ошибочным. Или предполагалось, что титулованные особы не шарятся по подземельям в кринолинах… В полутьме Вик, как ни старался, но наступил-таки на пышные кружева, которыми юная леди подметала каменные ступени. Принцесса споткнулась, пнула "сопровождающее лицо" по ноге, он, чтобы не усесться верхом на Ее Высочество, сделал невообразимый кульбит и покатился вниз по ступеням. Принцесса тоже не удержалась на ногах, съехала вслед за Виком и плюхнулась ему на голову.

— Простите, пожалуйста! — Пробормотал Вик, пытаясь выпутаться из пышных юбок.

— Ящеру под хвост! — Выругалась Малтилора. — Ненавижу кринолины! Ненавижу каблуки!

Усевшись на ступени, она сняла туфельку: десятисантиметровая "шпилька" была выворочена "с мясом".

— В жизни больше эту гадость не надену!

— А зачем надели? — Глупо спросил Вик.

— Бабушка заставила! Видите ли, я — принцесса, мне положено… И еще — чтобы вас в меня влюбить!

— Чего?

— Все считают, что вы должны стать моим мужем, чтобы наш сын унаследовал мой Звездный Расклад и ваши способности.

— Ни фига себе! Оказывается, я вам не для дела, а как бык-производитель нужен? — От нелепости ситуации Вик растерял всю свою отрепетированную куртуазность.

— Мне — сто лет не нужны! Вы бабушке нужны!

— На бабушке тоже не женюсь!

— Идиот! При чем тут бабушка? Она что, совсем с ума сошла? Она хранит верность духу дедушки!

— Ни на ком не хочу жениться: ни на вас, ни на бабушках, ни на духах!

— А куда вы денетесь? Нет такого дурака, который отказался бы стать мужем принцессы. — Малтилора насмешливо хмыкнула. — Я тоже не хочу, но это — мой долг.

Вздохнув, она надела туфельку и встала:

— Тем более, звезды говорят, что вы будете моим спутником.

Вик почесал затылок, поморщился: на затылке стремительно набухала приличная шишка. Он понял, что с перепугу наговорил лишнего:

— Простите, Ваше Высочество! Но спутник — это не обязательно муж…

— Что? Вы позволяете себе грязные мысли! — Принцесса выпятила нижнюю губку.

Вик испугался еще больше:

— Да нет, я не о том! Вот мы шли вместе в эту вашу сокровищницу. Я — уже ваш спутник.

— Все бы такими спутниками были, — проворчала Малтилора, подбирая волочащийся край порванного "хвоста".

— Но ничего такого не произошло! В смысле — от чего дети рождаются.

— Докажите это придворным.

— А им-то какое дело?

— Как только я появлюсь в таком виде в верхних комнатах, пойдут разговоры, что вы в порыве страсти… — фыркнула принцесса.

— Чего? Прям здесь, на лестнице?

Малтилора снова села на ступеньки, подперла голову кулачками и глубоко задумалась.

— Вообще-то отсюда есть тайный ход в мои комнаты. О нем мало кто знает, и, надеюсь, слуг мы там не встретим.

— Э-э-э… Зачем в ваши комнаты? Может, не надо? — Вик почувствовал себя полным идиотом. Какая-то странная принцесса… Конечно, раньше приходилось знакомиться с девушками по-разному, но чтобы так, с места в карьер…

— Чего не надо? — Хихикнула Малтилора. — Мне переодеваться не надо? Я что, теперь весь день в этом рванье должна ходить?

Они спустились еще на пару пролетов (Вик благоразумно шел впереди, поддерживая хромавшую на сломанном каблуке принцессу), потом через малозаметную дверцу попали в лабиринт лестниц-коридоров-переходов, который привел их в покои Ее Высочества. Пару раз пришлось пробираться через камины — поэтому в конце пути принцесса выглядела так, словно ею чистили трубы. Вик — не намного лучше, хотя к скользкому шелку гарь и пепел почти не приставали.

— Подождите здесь, — сказала девушка, когда они добрались, наконец, до ее гостиной, и исчезла в соседней комнате.

Вик подошел к распахнутому окну, стал любоваться ухоженным садом. А что еще оставалось делать? Начнешь шариться по комнате — опять эта рыжая что-нибудь не то подумает… Вдруг в поле зрения появились странная фигура: некто в грязно-зеленом плаще полз под кустами. Сначала Вик заметил осторожное движение, и лишь потом сообразил, что происходит что-то необычное.

Через пару минут за его спиной скрипнула дверь.

— Фаа Малтилора, вы можете взглянуть в окно? — Негромко сказал Вик. — Видите там, под кустами?

— Да.

— Это так и должно быть, или в вашей охране дырок больше, чем в рыбацкой сети?

— На охранника не похоже. — Голос у принцессы стал напряженным, хрипловатым, каким-то "не принцесским". Так тянут слова "реальные пацаны", когда собираются "разобраться" с такими же "реальными". — Ну, тетушка Риль, берегись!

Вик обернулся. Малтилора переоделась в мужской костюм, обычный для молодых фаев: кожаная куртка, мешковатые штаны, грубые ботинки. В Серебряной Империи большинство мужчин носит длинные волосы, поэтому принцесса теперь больше походила на мальчишку-подростка, чем на благородную леди. В таком виде Ее Высочество понравилось Вику гораздо больше. Захотелось помочь девчонке:

— По-моему, стоит сделать финт ушами.

— Что сделать? — Не поняла Малтилора.

— Сделать то, чего от нас не ожидают. Все думают, что мы должны воспылать друг к другу этой самой страстью. Лямур, бонжур, потом — свадьба с целью производства синих владык в количестве. Для укрепления обороноспособности империи. Так?

— Так. — Кивнула принцесса, хотя не разобрала половину из того, что произнес Вик. А его понесло:

— И нам никак от этого не открутиться, потому что звезды говорят, и вообще… Против судьбы не попрешь. К тому же, зачем тогда еще я сюда, в эту вашу Империю полез… Сидел бы себе дома, никому не мешал… Так нет же, я в этом вашем Звездном Раскладе вроде как туз в колоде, без меня никак не получится!

— Может быть, и получится, но совсем не то. — Согласилась Малтилора. К своему удивлению, она вдруг заинтересовалась идеями этого нахала, которого ей представили как потенциального мужа.

— То есть, если кто-то не хочет этого самого укрепления обороноспособности, то ему нужно кого-то из нас двоих убить. — Продолжил Вик. — Скорее всего, меня. Или сделать еще что-нибудь, чтобы мы не смогли пожениться.

— Тоже верно. Но если мы живы, то мы обязаны…

— Кому обязаны? — Вик выдержал многозначительную паузу. — Никому мы ничего не обязаны!

— Э-э-э, — только и смогла ответить Малтилора. — Такой подход к проблеме оказался для нее новостью. От предопределения еще никому не удавалось открутиться.

— Так вот: а почему бы ни убедить всех, что вы, поссорившись со мной, отправились в столицу, или в монастырь, или куда угодно — только не со мной. А я тоже куда-нибудь исчезну.

— А на самом деле?

— Не знаю… Раз звезды считают, что буду вашим спутником — то мы вместе можем куда-нибудь спрятаться. Подальше от ваших придворных и всяких любопытных ушей. Причем производством детей заниматься не обязательно — можно просто вместе проводить время. Охотиться, например. Или куда-нибудь поехать. Я буду вашим "спутником" — и звезды останутся довольны. Ник говорил, что в Звездном Раскладе нет ни слова про каких-нибудь детей.

Принцесса еще раз взглянула в окно:

— А это — мысль. Время у нас еще есть, но, боюсь, немного. Нужно убедить бабушку, что идея на счет Гнилых Болот — это то, что нужно.

— Каких болот?

— Есть в империи одно место… Бывшая столица. Во время Катаклизма там был центр обороны. Сейчас там вообще ничего нет. — Начала рассказывать Малтилора, не выпуская из виду замершего под кустами "ползуна".

— И что?

— Мои дети, на которых рассчитывает бабушка, конечно, нужны Серебряному Дому. Но это будет иметь значение лишь лет через двадцать. А если найти остатки знаний Древних, то сила Империи увеличится уже сейчас. К тому же в Гнилых Болотах нас не так-то просто будет обнаружить. Тем более — магически. Про них даже в Империи никто толком ничего не знает. Тем более — на Жемчужных островах или в Тарлонге.

Принцесса позвонила в колокольчик, на пороге моментально возникла девушка-гри.

— Где сейчас находится Ее Величество фаа Тайлитэр?

— Они с дамами изволили искать вас в десертной комнате.

— Очень хорошо. Пошли, Вик-Тор!

Увидев Малтилору в мужской одежде и перемазанного в саже фая, императрица поморщилась:

— Что это еще за маскарад?

— Никакой не маскарад! Бабушка! Я ухожу с этим молодым фа. Вы этого хотели?

— Но… Зачем? Фа Вик-Тор будет принят во дворце…

— Ваше Величество! Канцелярия Точного знания обленилась и обросла жиром. Велите прочесать сад — тогда поймете, что ни здесь, ни в столице мы не будем в безопасности.

Старая гри со скоростью молодой серны метнулась к дверям.

— А мне будет позволено узнать, куда Ваше Высочество намерено отправиться? — Нахмурилась императрица.

— В Гнилые Болота! — Тряхнула волосами принцесса.

"Характерный жест, — подумал Вик. — А ведь девочка привыкла добиваться своего".

— Что!?

"Так, а теперь, кажется, бабушка разбушевалась, — продолжал мысленно комментировать Вик. — Интересно, как здесь называется аналог Бастилии?"

— Хотя, — неожиданно тон императрицы резко изменился. — Ты права. Сильным фаям Болота не страшны. А вот их преследователям… В этом что-то есть, я чувствую…

4.

Ольвена, университетский городок, 12-й день месяца восхождения Голубой луны.

Но уже следующим вечером принцесса ужинала в университетской "общаге", в небольшой (по здешним меркам) квартирке, которую Вик снимал на пару с профессором библиографии Дживаном Аспидом. Так получилось: в соседях у него оказался не какой-нибудь школяр, а молодой преподаватель.

На следующий день после пожара Вик по совету ведьмы отправился в университет. К его удивлению, Аартак Гоорлонг оказался не скромным библиотекарем, а деканом библиографического факультета. Напыщенный старик, к которому они с Малышом еле-еле пробились на прием, не только не удивился, но устроил гостям форменный разнос:

— И как это понимать? Вы обязаны были прибыть еще позавчера. Я предупредил сторожей.

Вик молчал: а что говорить? У него перед глазами по-прежнему стояло лицо мертвого карлика, и ему было плевать, что он там кому обязан.

— Ну что ж. — Сменило гнев на милость ученое светило. — Пока вы, юноша, упустили свой шанс. Остается только ждать.

Чтобы появление странной парочки в университетском городке вызывало меньше кривотолков, Гоорлонг зачислил Вика вольнослушателем на свой факультет, а Малыша пристроил на работу сторожем. Троллю выделили каморку при библиотеке. Вик тоже быстро устроился. Через неделю после начала занятий Гоорлонг познакомил его со своим воспитанником — Дживаном Аспидом:

— Джи, ты ведь хотел где-то пожить, пока у тебя ремонт?

— Я?

— Собирался-собирался! Поживи пока с этим вот молодым фаем, помоги ему освоиться…

Они на паях сняли трехкомнатную квартиру с кухней в большом доходном доме, от подвала до мансарды населенном студентами. Так Вик обзавелся весьма своеобразным соседом.

— Ты только не пугайся: я разденусь, — предупредил его Дживан, когда они перенесли его вещи из маленького домика на соседней с университетом улице.

— С какой стати я должен пугаться?

Дживан скинул широкий плащ, стянул куртку.

— У тебя что, лишние суставы? — Удивился Вик, присмотревшись к фигуре нового соседа.

— Не только. Изменений много.

Вик покачал головой:

— Не фига себе!

Раньше он такое видел лишь у компьютерных монстров: руки гнутся не только в локтях, но и еще в паре суставов, ноги похожи на резиновые шланги, узкая грудная клетка выпирает острым "килем"… Черная блестящая кожа, покрытая на спине чем-то вроде чешуи, ярко-зеленые кошачьи глаза, картинно-правильные черты лица, буйные кудри цвета антрацита… Жутковатый видок… Но по-своему красиво.

— Ты что, тоже не местный? Из какого-нибудь пятого измерения? — Поинтересовался Вик.

— Нет. Здешний.

— Как это?

— Двести лет назад генетики пытались создать идеального воина. — Пожал плечами Дживан.

— Прости, но в истории вашей я разбираюсь, как свинья в апельсинах.

— В чем?

— Фрукты такие — апельсины. Цитрусы. В общем, ни фига не знаю из того, что у вас каждый мальчишка знает.

Аспид захохотал:

— Представляю себе вэльского кабана на фруктовом складе! Жрет лимоны для гэта и плюется… Они же кислые!

— Апельсины — сладкие. Но лучше расскажи про генетиков.

— Двести лет назад маги, восставшие против законов и власти Серебряного Дома, решили сделать идеального воина. — Словно на лекции, повторил Дживан. — Взяли несколько сотен детей гри…

— В смысле: взяли?

— Украли. Или купили на невольничьих рынках. — По выражению лица Вика молодой профессор понял, что на него сейчас обрушится град вопросов. — В общем, создали в лаборатории то, что ты видишь перед собой.

— Тебя?

— Нет, моих предков. Потом, когда генетиков истребили, имперские войска обнаружили фермы "идеальных воинов"… Мы, аспиды, выжили. Вообще, главное свойство аспидов — способность выживать. Нашему народу отдали земли на юг от Песочного моря, между побережьем и Горелой Плешью.

— Ясно. — Кивнул Вик, хотя ему ничего тогда еще не было ясно. — А как ты попал к Гоорлонгу?

— Он спас меня, когда я был еще мальчишкой. Я ночевал в лодке, начался шторм, меня унесло в море. Гоорлонг был на корабле, идущем в Альтар, он взял меня к себе. Потом послал моей матери денег… Когда Видящие проследили мою судьбу, они сказали, что я призван…

— Куда?

— Ни куда, а к чему. Есть люди, похожие на остановленную волшбу, заключенную в боевых жезлах. До поры они не знают, что им предстоит сделать… Но что-то необычное обязательно в их судьбе будет… Предназначение…

Вик быстро сдружился с Аспидом. Дживан был из той породы легких в общении балаболов, с которыми никогда не бывает скучно. К тому же за годы, проведенные у Гоорлонга, Дживан стал одним из лучших на севере Империи специалистов по древним рукописям и артефактам. Он преподавал на кафедре, которую возглавлял Гоорлонг, в последнее время в университете даже стали поговаривать, что старый профессор собирается уйти на покой и готовит себе весьма экзотичную замену. С помощью Дживана Вик за месяц узнал об истории Империи больше, чем любой другой студент — за несколько лет учебы. В университете быстро привыкли к странной троице, хотя мало кто понимал, что объединяет молодого профессора, сторожа и студента-подготовишку. Они сами тоже не совсем понимали, но почему-то им было хорошо вместе.

Теперь к их компании прибавилась взбалмошная принцесса с ее Звездным Раскладом, а события снова понеслись со скоростью мчащегося под откос поезда. Кто-то нажал на курок, и остановленная волшба в огнебойной трубке рвалась наружу…

На следующий день после представления Вика дамам из Серебряного Дома императрица вместе с фаа Тель-Мелитириль и остальными придворными отправились в столицу. С ними — молоденькая девушка-фай, на которую старые леди наложили такую иллюзию подобия, что отличить ее от настоящей принцессы смог бы ни всякий Видящий, даже если бы ему удалось пощупать квази-Малтилору. А так как щупать принцесс по этикету не положено, то у заговорщиков была почти полная уверенность в том, что подмена удастся. Сама Малтилора по быстрому пути проскользнула в кабинет Аартака Гоорлонга: сиятельные старушки создали вокруг виллы такой вихрь магических помех, что вряд ли кто-нибудь смог заметить всплеск Силы от этого перехода. Вышедший от декана и направившийся в заселенный студентами дом молоденький фай не привлек ничьего внимания. Но в кабачок всей компанией решили все же не идти, чтобы лишний раз не мозолить чужие глаза, решили поужинать в комнате.

— Так вы отправляетесь на болота? И без нас? — Притворно возмущался Аспид. Он резал хлеб и мясо и трещал, как сорока: расточал комплименты принцессе, подтрунивал над Малышом и расспрашивал Вика о вчерашней аудиенции. Вик колдовал у плиты, пытаясь заставить ее поскорее вскипятить воду в кастрюльке, а приткнувшийся тут же в углу Малыш с наслаждением обгладывал кость от окорока.

— Куда от вас денешься… Конечно, поедем вчетвером.

Вик критически оглядел маленькое войско. Тролль — силовая составляющая и, видимо, основное транспортное средство. Аспид — научное руководство, ведь придется заняться чем-то вроде археологии. Сумасшедшая принцесса, которой, собственно, и принадлежит идея отправиться к черту на рога. Так сказать, душа коллектива. Он сам, надо понимать, — вооруженное сопровождение…

— Мне кажется, нам нужен еще Видящий. — Сказал Вик.

— Зачем? — Заинтересовался Дживан.

Вик выложил свои соображения:

— Смотрите: мы по быстрому пути отправляемся в Гнилые Болота. Куда-то попадаем. Куда — никто не знает, точность перехода — вещь сомнительная. Определяемся, сверяемся с картой… И что? Что мы будем искать? Карта болот тоже более чем неточная. Видел я ее, специально сегодня в библиотеку ходил. Сплошное серое пятно. Никаких привязок к местности. Мы там можем бродить до скончания века и ничего не найти. Если, конечно, собираемся что-то искать, а не просто так отсиживаться…

— А ведь правильно, — задумалась принцесса, — идея поиска Форта Древних на Гнилых Болотах — это идея фаа Тель-Мелитириль. Она сама — Видящая. Но она хотела повести экспедицию с юга, из Биго…

В это время в дверь постучали. Дживан удивленно поднял брови.

— И кого это могло принести? Может, у соседей остался лишний гэт, и нас хотят пригласить нас на вечеринку?

Вик выглянул за дверь:

— Мирлирин! Привет! Как ты тут очутился?

— Бабушка сказала, что вам потребуется Видящая. Примчалась по быстрому пути, устроила скандал дяде… Хотя, мне кажется, старая императрица считает, что ее внучка не может обойтись без фрейлины. Ну, а я не мог отпустить Тэль одну…

Из-за плеча Мирлирина выглянула его кузина — прелестная салатная блондинка, с которой Вик познакомился в Башне Заката, когда впервые очутился в Серебряной Империи:

— А еще бабушка сказала, чтобы я за вами присматривала, потому что мы все — узел Звездного Расклада. — У Тэль, как у всех гри, был удивительно музыкальный голос. Словно птичка поет…

— И это ходячее несчастье, ваш братец, — тоже в Раскладе? — Съехидничал Вик.

Но Дживан быстренько оттеснил его от двери:

— Проходите, любезная фаа! Не стоит рассуждать о таких вещах, стоя на пороге!

5.

Восточная часть Гнилых Болот, вблизи Рудного Кряжа, летний месяц Голубой луны. Пока еще 1097 год.

Главный недостаток быстрого пути — неточность. Если в том месте, куда собираешься попасть, есть Вход — проблем никаких. Но если Входа нет, то путешественник может оказаться в любой точке круга диаметром километров сто. Мало того, два путешественника, вышедшие на быстрый путь в одном и том же месте с интервалом в одну секунду, чаще всего оказываются разбросаны на десятки километров друг от друга. На эту неточность и рассчитывали: даже если кто-то отследит переход, даже если этот кто-то попытается последовать за принцессой, то, в конце концов, он окажется на таком солидном расстоянии от нее, что это даст компании самодеятельных археологов значительный запас по времени. Но это же свойство быстрого пути оказалось почти непреодолимой преградой для самих путешественников: их могло так разметать по болотам, что они не нашли бы друг друга.

— Попробуем шагнуть одновременно, — предложил Малыш.

До этого они, все шестеро, в растерянности стояли перед Входом — большой резной рамой — в кабинете профессора Аартака Гоорлонга.

— Как?

— Ну, я встану на четвереньки, а вы нагрузите на меня вещи и сядете сами. Только держитесь крепче.

— Ну что ж. Давайте пробовать — делать все равно больше нечего. — Согласилась принцесса.

Как всегда, быстрый путь показался Вику мигом сиреневого сияния. Вспышка — и он уже лежит в мокрых зарослях. Рядом ворочается Мирлирин.

— Слушай, маг-недоучка, окончание пути в кустах — это обязательно для быстрого пути? Или мне так везет?

— Не знаю. Я обычно падаю на камень. Интересно, откуда на болоте взялся этот валун? — Недоуменно протянул Мирлирин, пиная гранитный окатыш размером с человеческую голову. — Ведь надо же было с такой точностью угодить именно на него!

— Видимо, если я отправлюсь в пустыню, то окажусь внутри единственного на всю округу куста саксаула. — Утешил его Вик.

Удачнее всех приземлился аспид — на мягкий моховой пригорок. Тролля с девушками занесло в глубокую бочажину. Не долго думая, Малыш перебросил благородных леди на берег, перекидал туда же вещи, и теперь стоически тонул, засасываемый трясиной. Пришлось рубить молодые деревца, делать что-то вроде настила, чтобы дать каменно-тяжелому телу хоть какую-то опору.

Когда все, облепленные грязью и тиной, наконец-то выбрались на небольшой островок, поросший кривыми, болезненными соснами, Тэль сказала:

— Ощущения опасности нет. Пока мы были в Ольвене, я все время чувствовала чей-то взгляд. Но сейчас он пропал…

— Здесь и так хватает всяких удовольствий…. - пробормотал Мирлирин, размазывая по щекам комаров: летучие кровососы целыми тучами вились над болотами.

— Использовать магию против комаров не стоит. Слишком заметно. — Встревожился аспид.

Вик пожал плечами и начал собирать сушняк: в Сибири с комарьем успешно борются без всякой магии.

Место, в которое они попали, при всем желании нельзя было назвать приятным. Вокруг небольшого островка относительно сухой земли простирались целые километры камышовых зарослей, завалы гниющих стволов, вдалеке виднелись какие-то булькающие и дымящиеся озерца. Солнце поднялось уже достаточно высоко, но над болотами плыли клочья желтоватого тумана. Одна радость: туман маскировал дым от разведенного костерка.

— Да, Мирлирин, с твоим везением нас еще не в такую задницу могло занести, — критически хмыкнул Вик через полчаса, после того, как слез с самой высокой на острове сосенки. Даже сверху ему не удалось определить, в каком направлении лучше выбираться из той лужи, в которую они благополучно сели.

— При чем тут я?

— Если бы ты ни надумал вызывать демонов, то сидел бы я сейчас дома, телевизор смотрел… — Вик, насколько смог, очистил ладони от смолы. — Но делать нечего. Нужно идти. Вот только: куда?

Дживан рассматривал разложенную на коленях карту. Он начертил круг, символизирующий примерное место их приземления:

— Где бы мы не находились в пределах этой зоны, все равно к востоку местность должна повышаться.

— Если мы, конечно, как и хотели, попали между Сердцем Болот и Рудным Кряжем. — Хмыкнул Вик.

— Я тоже чувствую горы на востоке, — успокоила его Тэль.

— Значит — "драг нах остен".

— Что? — Подала голос принцесса, которая на протяжении всего разговора напряженно молчала.

— Песенка такая в нашем мире есть. — Вику вдруг почему-то стало смешно. Чем дольше он находился в Серебряной Империи, тем в более идиотские ситуации попадал. И более опасные к тому же. — Веселые ребята эту песенку пели. Правда, потом им этот самый "остен" боком вышел.

Тот, кто ни разу не ходил по болоту, не представляет, какое это неприятное занятие. Отправлялись в экспедицию с настроением, словно их ждет пикник у опушки. А идти пришлось по непролазным зарослям ольхи и ивы, по жидкой грязи, по склизким обомшелым стволам и целым гектарам камыша, листья которого резали руки, словно бритвы.

Хуже всех приходилось Малышу: тяжеловесный тролль на каждом шагу проваливался по пояс, и его приходилось вытягивать, обмотав веревками. В конце концов, у тролля забрали все вещи, а на лапы ему сплели из ивовых ветвей нечто, что Вик назвал "мокроступами". Малыш перестал тонуть, но путался в траве, спотыкался, пыхтел, как паровоз, и ворчал на своем троллином наречии. К счастью, девушки не понимали древнего языка.

Потом стала сдавать Тэль: в кровь растерла ноги, и Вику пришлось посадить маленькую гри на закорки.

Принцесса тащила мешок, который не каждый парень поднимет, шагала легко и неутомимо, словно не по болоту, а по бальной зале…

— В монастыре я еще не такие переходы делала, — пожала плечами Малтилора, в ответ на комплименты Дживана по поводу выносливости Ее Высочества. — Монастырь — это не только тренировки в огненном бое, нас учили сражаться на мечах, скакать на лошади, скрытно пробираться по лесу…

— Чудная у вас империя. — Пробормотал Вик. — Принцесс со Звездным Раскладом воспитывают в каком-то Шао-Лине…

— Где?

— Есть в нашем мире такой монастырь. Знаменитый. Там все монахи — воины.

Принцесса рассмеялась:

— Похоже. Кстати, Вик, расскажите о своем мире. А то бабушка что-то такое говорила, вроде как вы — брат сына генерала Рэйхе, но вас в младенчестве похитили…

— Да нет, не совсем так. Я сам толком не понимаю. Мы с Ником — абсолютные копии друг друга, реализованные в разных измерениях. Только способности у нас с точки зрения соответствия окружающей реальности — с точностью до наоборот. У меня есть Сила, а у него — нет. Зато он — умнее. За неделю учебник по сопромату прочитал — и все понял. По идее, я должен был родиться здесь, а Ник — в Красноярске.

— Где?

— Так город называется, где я живу. То есть жил… Да вы лучше Мирлирина спросите, это он во всем виноват…

— Ну вот, как что, так Мирлирин, — обиженно протянул гри. — Лучше, действительно, расскажи, как вы через специальные окна на демонов охотитесь.

— Каких демонов? — Не понял Вик.

— Каких-каких, обыкновенных. Не помнишь, что ли, кого я вместе с тобой получил?

— Дошло! — Вик стал вспоминать свое первое знакомство с молодым гри:

— Однажды я пошел в компьютерный клуб. Что такое компьютерный клуб? Долго рассказывать… В-общем, вроде кафе, но плюс одно развлечение: можно за деньги пострелять по демонам. Зачем? От нечего делать. У нас все уверены, что демоны не настоящие. Ну, я и стрелял… Деньги у меня были: заработал на избирательной кампании одного толстосума, кандидата в Городскую Думу. Это вроде вашего Высшего совета. Только не при императоре, а в каждом городе при мэре, которого тоже выбирают…

Вик замолчал. Объяснять приходилось буквально каждое слово. Интересно, он местным кажется таким же тупым?

— С вашим Высшим Советом ясно. А как ты к нам попал? — Принцессе не терпелось узнать подробности истории Вика.

— Оказывается, компьютеры, те окна, через которые мы стреляем по демонам, — это на самом деле порталы. И демоны — настоящие. Только у нас никто об этом не знает. Мирлирин что-то там колодонул — и я транзитом через пятое измерение оказался у вас.

На Вика нахлынули воспоминания. Как все было просто и безоблачно, пока этот горе-маг ни напортачил в своих заклинаниях! Кандидат в депутаты неплохо платил за сбор подписей и расклейку листовок. Поэтому в кармане у студента Политеха Вика Ерохина образовалась приятная тяжесть, позволявшая ему задуматься над выбором: пойти в ночной клуб с Ниной, в ресторан с Аленкой или купить две путевки на турбазу и провести там выходные с Сашенькой? И Нина, и Аленка, и Сашенька ему нравились, но кто больше — он никак не мог понять. Поэтому он, оттягивая момент принятия окончательного решения, сидел дома и резался в DOOM. Старая детская игрушка вызывала чувство ностальгии и отвлекала от мыслей о том, почему он должен выбирать кого-то одного… Точнее, одну… Со всеми тремя у него были ни к чему не обязывающие приятельские отношения, но вот постоянной девушки у Вика на тот момент не было. В отличие от всех его приятелей, переживавших период серьезных влюбленностей.

Вик застрелил очередного монстра и, пробежав по трупу, Вик осторожно выглянул за угол… Взрыв!

Очнулся он уже посреди каких-то зарослей, которых в DOOM`е, по идее, никак не должно быть. Над головой — плотное переплетение ветвей, зеленоватый сумрак…

Первую секунду "думер" судорожно сжимал правой рукой воздух. Потом сообразил, что ни "мышки", ни компьютера, ни кровожадных монстров поблизости не наблюдается, и резко сел.

— Ни хрена себе!

Вокруг — густые кусты. Прямо на траве стоят книжные шкафы, узорчатый столик с инкрустацией на крышке, пара антикварных кресел. Сам Вик сидит на тахте, застланной пестрыми одеялами.

— Ни хрена себе! — повторил Вик.

Пощупал ткань:

— Натуральный шелк.

Дотянулся до ветки, сорвал листочек, размял в пальцах, лизнул. Лист оказался натуральным, как и шелк, и пах он так, как положено пахнуть свежесорванным листьям.

"На декорации не похоже. Но кому пришло в голову затащить новорусские шмотки в заросли?" — подумал Вик и слез с тахты.

— Где я? — произнес он, обращаясь к кустам. Ветки ничего не ответили, но сквозь них просочился некто, кого Вик счел хозяином этого странного места.

— Иллиулитиан! — Пропело вошедшее существо.

Вик уставился на него, пытаясь понять, какого оно пола. Роскошные темно-зеленые волосы. Красивое смугло-зеленое лицо. Узкие штаны, туфли с бантиками, рубашка с кружевами… Вроде, девушка. Но положенных девушке выпуклостей под рубашкой не наблюдается. Нет и обычного женского кокетства, только деловитый интерес к происходящему. Девчонки так себя не ведут.

"Кажется, парень. Только странный какой-то…" — Решил Вик и попытался войти в контакт с незнакомцем:

— Это… иллиу… в общем, где это я?

— Ль`эа ивиат. — Ответило "оно" и поманило Вика за собой.

"Дать ему по башке? — Подумал Вик — Да, ладно, вдруг это все-таки девушка? Неудобно получится".

Они двинулись сквозь завесу ветвей, пересекли несколько таких же зеленых пещер и, наконец, попали в грот со стенами из сросшихся древесных стволов. Здесь на длинном металлическом столе, вроде тех, что бывают на ресторанных кухнях, стояла аппаратура, здорово напоминающая современную электронику.

— Ль`эа ивиат. Инсэ! — "Зеленое" указало Вику на изящное кресло.

Вик сел. Странный парень (или девушка) взяло со стола что-то вроде кастрюли с проводами и укрепило ее на голове Вика. Вторую "кастрюлю" хозяин надел на себя. В глазах у Вика заплясали искры, словно после качественного нокаута.

Очнувшись, он вдруг понял, что вполне может разговаривать на певучем языке своего хозяина.

— Где я? — повторил свой вопрос Вик.

Из ответов "зеленого" следовало, что они находятся в Башне Заката, одном из самых лучших и богатых в Серебряной Империи замков. Серебряная Империя, соответственно, — название страны. Зеленоволосого зовут Мирлирин. Он все-таки — парень. В замке Мирлирин не хозяин, он лишь младший сын брата правителя. Папаша Мирлирина заседает в Конституционном Совете, а старший брат папаши правит замком и благословляет окружающие земли… Мирлирин здесь вроде как на каникулах…

Вик перестал слушать. Бред какой-то. Какой Совет? Какая Империя? Кто кого благословляет?

— А я тут… это… как я сюда попал? — Спросил он.

— Я хотел вызвать демона из пятого измерения: из них, при соответствующей дрессировке, выходят прекрасные слуги и охранники. Хотел подарить его бабушке. А получил труп демона и тебя в придачу. — Сконфузился Мирлирин.

— Надеюсь, меня ты не собираешься дрессировать, чтобы сделать слугу и охранника? — Опасливо поинтересовался Вик.

— Нет, что ты! Ты слишком похож на фая, а охранник-фай может быть только у члена императорского дома.

Зеленый даже руками всплеснул от возмущения мыслью, что "фай" может быть слугой. Вик немного успокоился:

— На кого я похож?

— На огненного мага. Они все высокие и рыжие. И конопатые. Как ты. Так на них огонь действует…

— Никакой я не фай! — фыркнул Вик. — Я — человек. Вообще не из отсюда. С Земли. Слушай, раз уж охранника из меня не получится, верни скорее меня обратно!

— Извини, но пока это никак… — Выглядел Мирлирин очень виновато. — Я не знаю, где находится ваша Земля. Но в пятое измерение забросить могу! Может, оттуда как-нибудь сам к себе вернешься?

— В пятое измерение? К демонам? А что я там буду делать?

— То, что и делал — охотиться на них. Ты ведь — охотник. Таких, как ты, демоны страшно боятся. Появляетесь неизвестно откуда, палите их огнем…

— Чего?

И тут до Вика дошло:

— А демоны — такие краснокожие, с рогами и почти голые?

— Конечно, а какие еще?

Пятое измерение — мир "Doom"`а. Оказаться там во плоти… Нет, увольте…

— Лучше я уж тут как-нибудь… — Пробормотал Вик. — Понимаешь, я в пятом измерении был не целиком, а только виртуально, а тело — на Земле.

Вик, мучительно подбирая слова, стал объяснить Мирлирину, что такое компьютеры и компьютерные игры, но запутался так, что зеленый почти ничего не понял, кроме того, что в пятое измерение Вик не хочет:

— Тогда не знаю, чем тебе помочь…

— И что теперь мне делать? Тоже мне, маг-недоучка, — разозлился Вик.

Мирлирин задумался. Потом робко предложил:

— Я попрошу бабушку помочь. Может, она знает координаты этой вашей Земли. Поживешь пару дней здесь, потом она как раз из Альтара вернется.

Мирлирин снял со своей головы "кастрюлю", Вик последовал его примеру. Способность говорить на местном наречии не исчезла:

— Хорошо. Давай ждать твою бабушку. Только… Твой дядя против не будет, если я у тебя впишусь?

— Нет, конечно. — Улыбнулся Мирлирин. — Только не говори ему, что ты — не фай. Принимать в доме кого-то из огненных магов — это честь, он только рад будет. Скажу, что мы с тобой в Ольвене познакомились…

— Где?

— В Ольвене. Это далеко на севере, так что дядя может не знать всех лордов и их семьи. Кажется, у лорда Рэйхе куча сыновей. Скажешь, что ты — Вик Рэйхе…

Мирлирин отвел Вика в одну из древесных пещер, из которых состоял замок:

— Отдохни тут до обеда, потом слуги принесут тебе одежду. Неприлично садиться за стол, если одет, как портовый волк…

Оставшись один, Вик улегся на кровать и уставился на переплетение ветвей, которое выполняло функции потолка.

"Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша. Интересно, чем ему мои джинсы не понравились? И где он волка в штанах видел?" — пробормотал он.

Конечно, Вик читал фантастику, в которой современники писателей постоянно попадают то в прошлое, то в будущее, то в какие-нибудь параллельные пространства. Но в книгах переселение "в мир иной" совершают лишь личности неординарные: всякие не реализовавшиеся герои, слишком крутые для нормальной человеческой жизни, непопулярные поэты… В общем, одинокие и непонятые души, которых в фантастических краях, придуманных писателем, не будет мучить ностальгия. По ходу приключений они находят настоящих друзей и истинную любовь. Ни того, ни другого на родине у них не было, поэтому в конце книги бедолаги наконец-то обретают счастье и наступает полный хеппи-энд.

В отличие от книжных героев, Вик Ерохин считал себя самым обычным обитателем своего, может быть, не слишком благоустроенного, но единственного известного ему мира, который назывался "Россия начала двадцать первого века". И жить в этом мире Вику нравилось.

Вик поворочался на кровати, почесал затылок. "Ладно, примем как допущение, что все это — не сон, и я не очнусь через секунду носом в клавиатуре. — Начал рассуждать он. — Значит, нужно искать способ вернуться. И чем скорее, тем лучше. Дня два дома не будут беспокоиться: он уже большой мальчик и не раз ночевал у друзей, родители привыкли. Но потом начнется такое!"

Вик представил, как мама глотает таблетки, а папа названивает по моргам и больницам. Хотя, может, родители продержатся и неделю: каникулы все-таки.

"Значит, будем ждать бабушку" — подумал он. — А что остается делать?"

— Вот так я и познакомился с Мирлирином. — Закончил свой рассказ Вик. — А потом Тэль сказала, что я — этот самый Владыка Синего Огня.

— И что? — Принцессе хотелось продолжения.

— А потом мы на воздушных седлах полетели в Альтар, потому что фаа Тель-Мелитириль не изволила заехать в родовое поместье, так как ей потребовалось провожать Ваше Высочество из монастыря в Мальйо. И бабушка отправила меня на Землю.

— Слушайте, Вик-Тор, может, вы, в конце концов, перестанете именовать меня исключительно титулом? — Рассмеялась Малтилора. — Хотя бы в этих болотах. В прочем, если хотите быть совсем официальным, то зовите меня: Ее Высочество Сиятельная Хранительница Первого Огненного Жезла и Первого Звездного Кристалла, Наследница Журнала Регистрации Дежурств Младшего Командного Состава Приречного Бункера, Читающая Его На Ночь, Чтобы Не Забылись Славные Имена, Сиятельная Хранительница Императорских Открывашек и Придорожных Камней, Контроллер Входов и Выходов, герцогиня Ольва, герцогиня Малый Турс, Главная Советница Великого Вождя Вэль, Советы Которой Более, Чем Советы, а также Владычица замков Дортхард, Доргард и бункера Брю и прилегающих земель.

— Можно еще раз и помедленнее?

— Ну, тогда, может, вы все-таки будете звать меня просто Лора? И на "ты"?

— Никогда не думал, что когда-нибудь стану Владетелем Детского Имени Дочери Императора! Большая честь для скромного аспида! Целую пыль у ваших ног! — Дживан попытался куртуазно поклониться принцессе, но едва ни плюхнулся в бурую жижу, булькавшую под ногами Ее Высочества.

Отсмеявшись, Малтилора переспросила:

— Какого имени?

— Раньше у фаев был обычай: право называть кого-то сокращенным, "детским", именем давалось лишь ближайшим друзьям. Считалось, что знание "детского" имени дает власть над тем, кого им называют…

Принцесса удивилась:

— Я, фай из фаев, о таком и не знала — а ты, аспид, помнишь.

— Работа у меня такая. — Ехидно улыбнулся Дживан. — А про детское имя я обычно рассказываю первокурсникам — фаям. Каждому профессору нужно иметь в памяти несколько таких историй, а то студенты с костьми сгрызут.

"Классные они все-таки ребята, — подумал Вик. — Вроде, кроме тролля, все — местная аристократия, но топают по грязи и не ноют. Как так и надо".

Под вечер, устав, как собаки, но пройдя всего километров двадцать, искатели древних реликвий наткнулись на громадную каменную плиту, на полметра выступавшую из болота. Решили становиться на ночлег: сухая каменная площадка давала возможность не только спать не в луже, но и просушить одежду. Места хватило даже для Малыша: каждая из четырех сторон квадратной плиты имела длину около пяти метров. Поверхность казалась оплавленной, но правильные линии гранитной глыбы говорили о том, что она когда-то была обработана человеческими руками.

— Интересно, кто бросил здесь этот "кирпичик"? — Стал, как всегда, размышлять вслух Дживан Аспид, когда все поели и теперь отдыхали у костерка, дым которого немного отгонял комаров.

— Почему "кирпичик"? — Удивился Вик.

— Эта не плита, а гранитный блок. Он очень похож на те, которые я видел в развалинах на Горячем Валу. — Дживан поскреб камень ножом. — Похоже, когда-то он горел в синем огне.

— Верно! Из таких блоков сложено самое старое здание монастыря Тририальд. Точнее, выход над глубоким бункером: под старым зданием находится огромное подземелье… — Согласилась принцесса.

— Похоже, мы наткнулись на такие же развалины. — Дживан сел, достал из мешка карту. — Смотрите, есть интересная закономерность. Возьмем три известные нам точки: монастырь Тририальд, Сердце Болот и Хартор Горонг в Рудном Кряже.

— Что за Горонг? — Спросил Вик, у которого по-прежнему было туго с местной географией. Не смотря на то, что остальные знали, что это за замок, Дживан стал подробно рассказывать:

— Замок Хартор Горонг — старое приграничное укрепление на перевалах Рудного Кряжа. Раньше из Гнилых Болот на север периодически пытались вырваться банды полуразумных бричей и другие чудовища, которым даже нет названия. Хартор Горонг запирает перевалы, там дикарей встречали баронские войска. Так вот, замок этот построен на месте очень древнего укрепления. Под ним тоже есть подземелья, которые карлики приспособили под свои нужды. Когда баронство присоединилось к империи, дядюшка Аартак ездил туда. Нашел там немало интересных артефактов. Принцип действия некоторых из них ольвенские ученые не разгадали до сих пор. Например, он привез невзрачный с виду камень размером с кулак — постоянный источник Силы. Любой фай видит этот камень как лепесток огня, способный дать ему Силу. Но она откуда берется? Непонятно. Беда в том, что карлики уничтожили многие из артефактов, считая их злом…

— А при чем тут еще монастырь и Сердце Болот? — Спросила принцесса, которой быстро надоела лекция.

— Если провести линии между этими тремя точками, то мы получим равнобедренный треугольник. Проведем теперь линию через Сердце Болот — получится стрела, направленная примерно в ту сторону, где мы сейчас находимся…

— А если достроить треугольник до равностороннего и найти третью вершину, то… получается, что мы сейчас где-то вот тут! — Вик еще раз посмотрел на карту. В принципе, мы сюда и должны были попасть после перехода. — Но почему ты считаешь, что старые укрепления должны быть расположены по отношению друг к другу с такой геометрической точностью? Ведь их строят в стратегически важных местах, а не где придется…

— Это — идея фаа Тель-Мелитириль, о которой она поведала императрице. — Вмешалась Малтилора. — Все знают, что Гнилые Болота возникли на месте древней столицы, уничтоженной силой магии. Раньше Эт-Мальва брала свое начало в Рудном Кряже и текла на запад до самого океана. В ее верховьях, в предгорьях Кряжа, находилась столица. Во время Великого Катаклизма удар страшной силы вдавил землю. На западе от места взрыва поднялся Горячий Вал, на юге — Рассветные Горы. Образовавшаяся воронка постепенно заполнилась водой — так возникли Гнилые Болота. Они со всех сторон окружены горами, лишь на юге, в районе Биго, вода нашла себе дорогу. Там начинается Альва, текущая в Песочное море. Однако мало кто задумывался, что удар, способный создать горы, мог сбросить нашу планету с ее орбиты. Однако этого не произошло. Почему? Фаа Тель-Мелитириль долго искала старые записи и, наконец, нашла одну древнюю летопись. В ней говорилось, что гарнизоны трех постов охраны столицы приняли "удар на себя и сделали взрыв долгим, как жизнь". Дословно там говорится: "Сила ушла в завтрашний день, а Хранители умерли, дав шанс жить тем, кто выжил". Долгое время все думали, что эта фраза — аллегория. На самом же деле, видимо, маги древности умели подчинять себе такие Силы, которые смогли удержать планету на ее пути вокруг Солнца. Кстати, во время Великого Катаклизма поднялись из океана острова Хэт — кольцо вулканов вокруг глубочайшей впадины. Они находятся далеко на юго-западе от Жемчужных островов. Если представить планету как яблоко, в которое воткнута спица, то она пройдет точно через Гнилые Болота, сердцевину яблока и впадину в центре кольца островов.

— Похоже, — задумался Вик. — Если скомпенсировать взрыв таким же с противоположной точки шара, то ударная волна и с той, и с другой стороны могла пройти сквозь планету, постепенно гасясь. Это, наверняка, вызвало множество стихийных бедствий, но планета осталась на своей орбите. Но при чем тут эти старые бункеры?

— А при том, что для магов древности имело значение не расположение укреплений относительно дорог и перевалов, как сейчас, а чистая геометрия. — Торжественно заключила принцесса. — Они думали другими размерами. Раз в древней летописи говорится о трех постах охраны — то они должны быть расположены на вершинах равностороннего треугольника. Так удобнее создавать единый поток силы…

Постепенно на болота опускалась ночь. Поднялся плотный туман, теперь разобрать что-либо можно было лишь на крохотном пятачке вокруг костра. В тумане что-то хлюпало, булькало, ухало, взвизгивало.

— А ведь здесь могут жить дикие бричи, — прошептал Мирлирин. — Если уж они в Альве водятся…

— Я чувствую опасность, но она совершенно неразумна. Тупая злобная сила. И очень голодная. — Так же тихо произнесла Тэль.

— Где? — Напрягся Вик.

Тэль махнула рукой куда-то на запад.

— Ничего не вижу.

— Возьми меня за руку и закрой глаза.

Вик ухватил гри за узкую ладошку. Мир вокруг волшебным образом изменился. Туман стал прозрачным, и теперь можно было рассмотреть каждый кустик, каждую камышину. Растения окружал зелено-голубой светящийся ореол. В воздухе мелькали красные, оранжевые, рубиновые точки. Еще больше их было в воде — целые скопища, словно рыбные косяки. "А ведь это и есть стайки мальков или головастиков", — понял Вик. Но сейчас его интересовали, конечно, не головастики. В той стороне, куда показывала Тэль, ворочалось что-то большое, плотное — сгусток черноты, окруженный темно-рубиновым контуром. Время от времени из середины этого "нечто" выплескивались красные нити, одна из них протянулась к камню, на котором ночевали искатели древностей.

У Вика перехватило дыхание, он вдруг ощутил, как внутри него поднимается знакомая раскаленная и злая волна. На него шел Большой Зверь, и он сам стал Большим Зверем. Из выброшенной вперед руки вылетела синяя молния, ударила в кусты рядом с надвигающимся сгустком черноты.

"Промазал? — Удивился Вик. — Ах, да, я же вижу глазами Тэль"

— Простите, фаа, — пробормотал он, сгреб маленькую гри, прижал к груди, сам уткнулся лицом в ее затылок.

Девушка охотно подчинилась. Вик вынул испытанный пугач, вытянул руку над плечом Тэль. "Все стреляются из-за женщины, а ты — из-за дерева", — некстати всплыла в памяти шутка поручика Ржевского.

Второй удар оказался точнее. Рубиновое пятно окуталось ослепительно-белым свечением, потом остыло, резко потемнело, став неотличимым от окружающей воды.

Вик открыл глаза, сверху взглянул в лицо Тэль.

В отличие от всех других гри, с которыми успел познакомиться Вик в Серебряной Империи, Тэль была не брюнеткой, а салатной блондинкой. У нее были удивительные глаза: огромные, прозрачные, неповторимого зелено-голубого цвета. Такой цвет Вик видел лишь однажды: в город приезжала выставка драгоценностей из фондов Оружейной палаты, и там был чрезвычайно редкий зелено-голубой бриллиант. Он лежал на черном бархате, разбрасывая вокруг себя радужные искры, и Вик долго стоял перед витриной, зачарованный волшебным зрелищем.

— Простите, фаа, но пришлось использовать вас в качестве аппаратуры ночного видения…

— Пустое. — Тэль мягко высвободилась из рук Вика. — Обычно в ночном бою Видящих так и используют…

Мысль о том, что кто-то в каком-то ночном бою уже обнимал маленькую гри за плечи, оказалась почему-то очень неприятной. Вик лег на камень около гаснущего костерка, достал из мешка флягу с водой, сделал несколько глотков и уставился в небо. В вышине туман был не таким плотным, сквозь желтоватую дымку виднелись звезды. Одна из них, самая крупная, казалась того же зелено-голубого цвета, что и глаза Тэль.

— Интересно, что это было? — Произнес Мирлирин.

— Сходи, посмотри. — Хохотнул Дживан. — Только, боюсь, большая туша привлечет к себе всяких падальщиков. Может, и дикие бричи объявятся: не пропадать же мясу.

— И как теперь спать, если рядом будут пировать падальщики?

— Спите, с шакалами я разберусь, — поднялся Малыш. Он задремал сразу же после ужина, но теперь проснулся, разбуженный разговорами.

— Хорошо. Тэль, Мирлирин, Дживан, Вик — спать, — скомандовала принцесса. — Тролль дежурит до полуночи. Потом Малыш разбудит меня.

К общему удивлению, все прекрасно выспались. Всю ночь в темноте кто-то чавкал, хрустел костями, булькал и визжал, но вблизи от стоянки не появилось ни одного живого существа крупнее лягушки.

6.

Под утро туман стал особенно плотным, так что бродить по болотам было слишком опасно. Решили подождать с выходом. Любопытный Мирлирин подбил принцессу на поиски ночного "гостя". Они надолго пропали в желтой пелене, так что остальные уже начали волноваться. Но, в конце концов, вернулись, нагруженные мясом:

— Это был хоргой-утха. — Сказала Малтилора. — Я видела описание этого хищника в старинных книгах. Лет сто назад всякая нечисть с Гнилых Болот еще лезла на обитаемые земли… Из зубов хоргой-утха монахи Горячего Вала делают кинжалы. У меня раньше был такой, очень старый. Держи, Вик! Твоя законная добыча!

Принцесса подала фаю клык: острый, как бритва, слегка изогнутый, длиннее ладони взрослого человека.

— Обмотать здесь кожаным шнуром — и кинжал готов, — улыбнулась принцесса, доставая второй клык и показывая, как нужно сделать рукоять.

Мирлирин обложил мясо какими-то травами и запек на углях. Получился очень вкусно. Тролль надел мокроступы, сходил к туше еще раз, принес несколько больших костей, недоеденных ночными падальщиками:

— Неизвестно, сколько мы тут бродить будем, а я голодать не собираюсь.

Малыш освоился с "болотными лыжами", перестал падать, поэтому взял на себя большую часть груза. Не смотря на протесты Тэль, Вик опять посадил ее себе на плечи.

— Ну и что, что ты можешь идти сама. — Объяснил он, пресекая попытки маленькой гри передвигаться самостоятельно. — Когда ты пробираешься по болоту, ты не видишь ничего, кроме того, что у тебя под ногами. А сверху ты заметишь опасность раньше, чем она заметит нас…

Вик немного лукавил: ему было очень приятно чувствовать близость девушки. Да и весила гри немного. К тому же время от времени он просил Тэль дать ему ладонь, прикрывал глаза — и болота расцветали радугой переливающихся огней. А вскоре ему начало казаться, что он может видеть эти огни даже когда не держит Тэль за руку.

Через несколько часов ходьбы местность стала потихоньку повышаться. Каменные блоки, подобные тому, на котором ночевали, попадались все чаще и чаще. Потом Тэль усмотрела под слоем грязи и мха мостовую, ведущую на юго-восток:

— Похоже, это — тракт, соединявший столицу с бункером.

— Значит, он идет в нужном нам направлении.

По древней дороге идти было гораздо легче. Путешественники проваливались в болотную жижу лишь по щиколотку, снизу был твердый камень. Дживан Аспид спорил с принцессой о природе Силы, которой пользовались древние. Вик слушал в пол-уха, вспоминая, как впервые встретил Тэль.

Лишь на обеденной террасе в Башне Заката Вик понял, что замок состоит из огромных живых деревьев. Искривленные, перевитые между собой стволы образовывали множество гротов. Там свет скупо пробивался сквозь листья, а здесь, прямо за краем площадки, огороженной невысокими перильцами, начиналось огромное летнее небо. Терраса парила метрах в двадцати над поверхностью земли. Сзади — древесная стена: ветви, плотная листва, цветы, которые, казалось, висят прямо в воздухе. А вокруг, до горизонта — поля, сады, рощицы, хуторки с яркими игрушечными домиками…

— Рады, что вам понравился вид окрестностей. — Услышал Вик девичий голосок.

Обернулся: перед ним стояли две фантастически хорошенькие девушки с темно-зелеными волосами и блестящими черными глазами. Похожие друг на друга, как две горошины из одного стручка.

— Меня зовут Ди, а это — моя сестра Ли. — Проинформировала Вика первая девица. Вторая хихикнула, словно ее сестрица остроумно пошутила.

— Очень приятно. Меня зовут Вик. Рад познакомится. — Соврал Вик. Знакомиться ему ни с кем не хотелось. Даже с такими куколками. Хотелось забиться в какой-нибудь угол и там дожидаться бабушки этого зеленого недоразумения Мирлирина, пытаясь осмыслить происходящее. Еще хотелось есть. Но пришлось соблюдать этикет.

Вслед за сестричками на террасу подтянулись и другие родственники горе-мага. Каждому нужно было представляться.

В конце концов господа сели за стол: Мирлирин, его дядюшка, пара тетушек и три кузины. "Только бы не запутаться… — Напрягался Вик. — Дядюшка — фа, то бишь владыка, фа Лидилин, его жена — фаа Рирритилейен. Две темно-зеленые кузины — Ди и Ли, то есть Лилидийен и Лилитилийен, дочери этих самых фа и фаа. Запомнить птичьи имена зеленокожих владык Башни Заката, казалось, нет никакой возможности. Третья кузина, салатная блондинка, — дочка какой-то из тетушек Мирлирина. Не той, которая живет в замке и которая — сестра фаа Рирритилейен, а какой-то другой. Имя блондинки сокращают до Тэль…"

Вик старался помалкивать, чтобы не ляпнуть что-нибудь лишнее. За исключением зелени разных оттенков, собравшееся общество походило на обитателей старых английских поместий, описанных у Агаты Кристи. А у этих аристократов все, не как у людей. Политес всякий… Правда, девицы смотрели на гостя с нескрываемым восхищением, и к концу обеда Вик стал чувствовать более или менее уверенно.

"Интересно, что будет дальше: какая-нибудь из кузин в меня влюбится или кого-нибудь убьют? В детективах вечно что-то такое происходит". — Подумал он, когда принесли сладкое.

Хорошенькие, как ангелочки, и, кажется, ангельски же глупые, Ди и Ли беззастенчиво флиртовали с молодым "фаем". Третья кузина молчала, но все время искоса поглядывала на гостя. От ее взглядов Вик почему-то чувствовал себя неуютно. К тому же дядюшка оказался более информирован о семье неведомых Вику фаев Рэйхе, чем предполагал Мирлирин:

— Виттенгард Рэйхе? — с неповторимой светскостью пропел почтенный фа, когда подали вино и фрукты. — Я думал, что вы давно уже капитан…

— Мое полное имя Виктор, а не Виттенгард. Вит гораздо старше, чем я. — Вик с детства питал отвращение к вранью: сколько ни выкручивайся, все равно запутаешься. Тут же приходилось сочинять на темы совершенно неизвестные. Так что лучше по возможности говорить правду.

— Вик-Тор? — Удивился дядюшка. — Странное имя для Рэйхе.

— Отец назвал меня так в честь друга. — (Тоже правда. С дядей Витей батя дружил еще с армии).

— Карлик — друг фая Рэйхе?

— Да, это какая-то история его молодости. Когда я родился, то отец решил, что такое имя не нанесет большого урона чести рода…

Фа Лидилин сделал вид, что поверил гостю.

— Да, времена меняются… Карликов уже и при дворе принимают, как равных. Может быть, это и неплохо, это делает Империю более стабильной…

От страха, что их с Мирлирином вранье раскроется, Вик почти не чувствовал вкуса блюд, глотал, как утка. К счастью, обед достаточно быстро закончился. Кузины потащили Вика осматривать замок. Их интересовали не фамильные тайны Рэйхе, а возможность пококетничать с молодым гостем.

Экскурсия затянулась. Девицы водили Вика по усадьбе, и показывали всевозможные диковинки, попутно читая лекцию по истории Башни заката. Вик старался запоминать, чтобы не ляпнуть очередную глупость, когда придется общаться со старшими родственниками Мирлирина.

— Знаешь, что мне сказала Тэль во время ужина? — Спросил зеленый маг, когда они, наконец, остались вдвоем и сидели в библиотеке, попивая что-то вроде морса с градусами, который Мирлирин называл "гэт".

— Что я — воплощение ее мечты о мужчине, и она умрет, если я на ней не женюсь? — Пошутил Вик. Беспрерывно болтающие сестрички за вечер его порядком достали.

— Нет. Она сказала, что первый раз в жизни видит владыку синего огня.

— Чего? То фаем назовешь, то каким-то владыкой…

— Тэль — Видящая. Она проникает в суть вещей. Если она говорит, что ты — владыка синего огня, то так оно и есть.

— И что это значит?

— Синий огонь — самый горячий. Самый мощный.

Мирлирин с удовольствием отхлебнул гэта:

— Двести лет назад маги-генетики угрожали Империи. Тогда Фаи обстреляли южное побережье Песочного моря. Среди тех, кто боролся с генетиками, было три владыки синего огня. Так вот, до сих пор к югу от моря почти никто не живет. Там только оплавленный песок, ставший камнем, и странные иллюзии, леденящие кровь… А те, кто заходит на Горелую Плешь слишком далеко, вскоре заболевает и умирает в страшных мучениях. Все тело покрывается язвами, человек гниет заживо…

— А эта твоя Тэль никогда не ошибалась?

От осознания, что его считают чем-то вроде ракетной установки, причем ракеты — ядерные, Вику стало как-то неспокойно на душе. Как бы ненароком не грохнуть кого-нибудь и не устроить тут ядерную зиму… С другой стороны, если он — такая важная персона, то легче будет добиться, чтобы местные умники озаботились его проблемами.

— Нет, она — одна из лучших Видящих в королевстве.

— Но я же — не маг!

— Вполне вероятно, что способности у тебя появились во время перехода. Или были, но не проявлялись в вашем мире…

— У нас вообще никаких магов нет…

— Вот именно. Видимо, тут дело в разнице законов пространства у нас и у вас. Конечно, сила у тебя поменьше, чем у тех, кто сжег генетиков. Силу нужно развивать, а ты о ней даже пока не знаешь. — Продолжал рассуждать гри. — Но владыки синего огня не рождались уже лет двести, после того, как Эдмингард Горхан умер бездетным. Бабушка наверняка оценит, что я тебя с ней познакомлю…

— Слушай, Тэль, а ведь ты тоже виновата, что я теперь мокну в этих болотах и отыгрываю верховую лошадь. Не заметила бы тогда, в Башне Заката, что я — не я, а ядерный огнемет, и забыл бы я, что есть на свете Серебряная Империя. — Пошутил Вик, подпрыгивая на ходу, как норовистый скакун.

— Если устал — давай, я слезу. — Обиделась Тэль.

— Да ничего, сиди пока. Ты — легкая.

Сгоняя комара, Вик потерся щекой о коленку маленькой гри.

"Своеобразный способ ухаживания, — подумал он, — Хотя, что это я? Тэль — не игрушка, а благородная фаа. С ней, наверное, нельзя, как с нашими девчонками. Я когда-нибудь все-таки вернусь на Землю, а она останется здесь. Плюс — перспектива женитьбы на принцессе. Хитрые старухи из кожи вон вылезут, чтобы отправить нас под венец. Или как тут у них бракосочетание зовут… Чушь получается…"

7.

Дорога, как и предполагалось, привела к одной из древних крепостей. Точнее, к тому, что от нее осталось: груде битых камней, покрытых оплавленной коркой. В трещинах уютно устроились старые деревья — низкорослые, перекрученные, как и вся растительность на этих болотах, но со стволами толщиной в пару обхватов.

Все сбросили поклажу и уселись, размышляя, что делать дальше.

— Похоже, с момента Великого Катаклизма эту крепость посещали только дикие звери. — Торжественно произнесла принцесса.

Вик дотронулся до одного из блоков. Ощущение было очень странное: тысячу лет тут не было ни одного человека. Они — первые. А камень лежал здесь все эти годы…

В это время неугомонный Мирлирин, заметив наверху какую-то заинтересовавшую его травку, горным козлом поскакал по развалинам. Камни вдруг сдвинулись со своих мест, одно из столетних деревьев закачалось, словно пытаясь уцепиться ветвями за небо, накренилось и рухнуло, выломав корнями кусок развалин. Мирлирин чудом избежал падения вместе с потоком камней.

— С ума сошел? — Вырвалось у Тэль. — Осторожнее! Там же пустота!

Камни еще немного попадали и, наконец, решили занять те места, где можно пролежать еще пару сотен лет.

— Смотрите, проход! — Обрадовалась принцесса.

Действительно, в груде камня теперь появилось отверстие, ведущее куда-то внутрь.

— Подождите меня здесь, — вышел вперед Малыш.

Неуклюжий на болоте, на камнях горный тролль чувствовал себя намного более уверенно. Помогая себе руками, он вскарабкался к входу в пещеру. Заглянул внутрь, крикнул:

— Поднимайтесь! Тут не высоко!

"Не высоко" оказалось двухметровой ямой, косо уходившей куда-то вглубь. Малыш спрыгнул в нее, помог спуститься остальным. Дальше проход становился более пологим. Тролль подлез под опасно накренившийся каменный блок, укрепил его обломком плиты. Поднырнув под камень, искатели сокровищ попали в коридорчик, оканчивающийся в просторном зале. Тэль щелкнула пальцами, и в воздухе повис зеленоватый огонек, осветивший то, что осталось от укрепления Древних. Круглый зал, посредине — нечто вроде развалин фонтана. По крайней мере, у Вика сооружение ассоциировалось именно с фонтаном: каменный парапет, в центе — нечто бесформенное, бывшее когда-то непонятно чем. Точно над центром "фонтана" в потолке зияло отверстие.

— Может, сделаем факелы? — Встревожился Мирлирин. — "Фонарик" можно засечь…

— Вряд ли, — Тэль, полуприкрыв глаза, прислушалась к тишине. — Чувствуете? Здесь все гудит от древней магии.

Вик ничего не чувствовал. Странное место, конечно. Когда-то давно огонь здесь постарался на славу. Вик нагнулся, разгреб пыль на полу: камень спекся, превратился в стекло.

— Такое впечатление, словно тут было жерло вулкана.

— Так оно и было, — улыбнулась Тэль. — Вряд ли мы что-то здесь найдем… Магия идет от самих стен. Надеюсь, что-нибудь сумеем запомнить…

— Постараюсь, — подал голос Мирлирин. Он уселся на пол и замер, словно изваяние. Остальные притихли, только тролль непонимающе крутил головой.

Вик осмотрелся. В зал вели три двери. Через одну, точнее, через то, что от нее осталось, они только что вошли. Второй такой же оплавленный пролом темнел справа. Вик подошел к нему, заглянул. Зеленый светлячок давал возможность увидеть, что сразу же за проемом начинается каменный завал. Еще одна дверь оказалась закрытой: проход перекрывала металлическая плита.

Вик, подражая магам, закрыл глаза. В голове почему-то возникла картинка из школьного учебника физики: принцип действия электромотора, стрелками показано направление тока и вращения сердечника… Чушь, конечно. Но что-то в этом есть… Если предположить, что стены — это что-то вроде индуктора, а в центре — не фонтан, а пусковая установка… В прочем, есть Видящие — пусть они и разбираются…

— Интересно, почему вы снаружи не чувствовали эту магию? — Обратился он к Тэль.

— Стены до сих пор экранируют…

Вик побродил по залу, поковырял оплавленный камень, потом — поверхность уцелевшей двери. Когда-то она выдержала синее пламя, но оказалась бессильна перед временем и сыростью. Стоило провести кинжалом — металл крошился, отваливались целые куски. Вик засунул лезвие между дверью и каменным косяком — оно вошло легко, не встречая сопротивления. Почему-то Вику показалось, что когда-то эта дверь сдвигалась вбок, словно у шкафов-купе. Теперь этот механизм, конечно, не действовал, но края металлической плиты прогнили настолько, что она оказалась просто "приложенной" к проему.

— Малыш! — Позвал Вик. — Давай ее толкнем.

Тролль нажал плечом — и дверь с грохотом рухнула. За ней обнаружился коридор. Тэль подошла, зажгла в проходе еще одного "светлячка". Короткий коридор вел на лестничную площадку.

— Пойдем? — Малтилора первой шагнула в темноту. За ней потянулись все, только Мирлирин не пожелал выходить из транса.

Винтовая лестница привела искателей артефактов на нижний уровень укрепления. Несколько коротких коридоров, деревянные двери, которые рассыпались от прикосновения. Огонь сюда не проник, зато проникла сырость. Все, что могло сгнить, сгнило многие века назад. То, что не сгнило, было покрыто слоем белесоватой плесени.

— Подождите, не трогайте ничего, — предостерегающе воскликнула Малтилора. — Пусть сначала тут поработают специалисты по сохранению древностей.

— Камень не должен гнить, — возразил Дживан.

Он осторожно дотронулся до стоящей на столике каменной статуэтки, изображавшей танцующую девушку.

— Какая прелесть, — восхитилась Тэль.

— Имеет смысл взять несколько артефактов, отвезти их в университет и организовать комплексную экспедицию. — Дживан внимательно осмотрел комнату. — А вот это сейчас лучше не трогать. Письменные дощечки рассыплются от прикосновения.

— Что ж, ты прав. — Решила принцесса. — Собираем то, что можно взять, только чтобы доказать, что мы тут были. Потом — прыгаем во дворец.

— В столицу?

— Да, конечно. А здесь устанавливаем Вход.

— Не получится — развалины экранируют.

— Тогда — не здесь, а снаружи, на расстоянии нескольких метров…

Они еще немного побродили по подземелью. Принцесса собрала в мешок то, что, по ее мнению, было минимально повреждено сыростью: несколько каменных фигурок, сложную конструкцию из стекла и кристаллов. Внимание Вика привлек стоявший в углу одной из комнат металлический посох, похожий на палку деда Мороза: двухметровый шест с массивным угластым навершием вроде игрушечной елочной звезды. На нем не было ржавчины: видимо, сделан из какого-то хитрого сверхустойчивого сплава. Вик осторожно потрогал посох, потом более уверенно взял в руки, стер покрывавшую металл плесень. При ближайшем рассмотрении оказалось, что нижний конец шеста заострен, а средняя часть покрыта насечкой, не дающей скользить в руках.

— Похоже на бо. — Улыбнулся Вик.

— На что? — Заинтересовалась принцесса.

— Бо — специальная китайская палка. Помнишь, я вспоминал про монастырь Шао-Линь. Его выпускники ходили по городам, побирались. Ни мечей, ни какого другого оружия не носили, но простой деревянной палкой могли отбиться от пары-другой вооруженных разбойников. Нам на рукопашке показывали приемы боя на палках…

Вик поудобнее перехватил посох, шагнул в сторону, чтобы никого не задеть, закрутил "восьмерку" в трех плоскостях. На удивление легкий (из дюраля, что ли?), ухватистый, посох со свистом рассекал воздух. У Вика возникло ощущение, что оружие тоже обрадовалось тому, что кто-то знает, как с ним обращаться.

— Здорово, — обрадовался Дживан. — Потом покажешь, как это делается.

— Слушай, а можно я его пока потаскаю? — Спросил Вик принцессу.

— Таскай, жалко, что ли. — Пожала плечами Малтилора. — Все равно, пока до университетской лаборатории не доберемся, никто толком не скажет, какая в нем волшба.

— Это — очень мощный артефакт, — согласилась Тэль. — Настолько мощный и настолько сложный, что сейчас, наверное, нет магов, способных разобраться в его конструкции…

Вик радостно закинул посох на плечо. От металлической палки шло жутковатое ощущение невообразимой древности в сочетании с молодой упругой силой.

Осмотреть все подземелье не удалось: принцесса решила, что набранных артефактов хватит, чтобы предъявить бабушке и "выбить" из казны средства на организацию комплексной экспедиции. Поднялись наверх, в круглый зал. Мирлирин к их приходу уже вышел из транса и разжег костер — прямо на развалинах "фонтана".

— Перекусим — и во дворец? — Спросила принцесса.

— Если можно, я бы хотел здесь переночевать, — возразил Мирлирин. — Попытаюсь еще раз разобраться в ритмах защиты. Я уже было начал что-то понимать, но сил не хватило…

— Действительно, мы же никуда не спешим, — согласился Дживан.

Легли спать в развалинах — здесь, по крайней мере, можно было поставить специальное "антикомариное" заклятие без риска, что кто-нибудь засечет всплеск Силы.

Однако выспаться опять не удалось. Перед рассветом развалины потряс такой грохот, словно старинное укрепление снова бомбили. Вик почувствовал, что через отверстие в потолке в зал вползает нечто ужасное, у чего нет ни формы, ни названия.

— Пришельцы, вы посмели осквернить священный алтарь Доо-Ха, и поэтому вы погибните в муках на этом алтаре!

Произносивший слова голос, неестественно низкий и гулкий, звучал, казалось, в голове к Вика.

— Что за хрен? — Только и смог выдавить он.

Почти погасший магический "фонарик" освещал побледневшие лица. Тэль была на грани обморока, у Мирлирина по лицу тек пот.

— Джи, что это за фигня, не знаешь? — Вик щелкнул пальцами, зажег еще один "фонарик" — накануне принцесса научила его этому незамысловатому заклинанию, весьма полезному в помещениях, куда не проведено электричество. Осмотрелся. В интерьере зала вроде ничего не изменилось.

— Доо-Ха ждет вас! — Снова загремел голос. — Падите на колени пред его алтарем и умрите в муках!

Мирлирин и Тэль, словно зомби, шагнули в центр зала. Дживан упал на колени, сжался, словно у него начался приступ язвы желудка. Малтилора стояла, напряженно выпрямившись, зажмурив глаза и закусив губы. Малыш затрясся, упал на четвереньки и зарычал, завыл так, что с потолка посыпались мелкие камешки. Троллиный рев перекрыл страшный голос. Оцепенение спало с Вика:

— Стойте, блин!

Он подхватил на плечо Тэль, другой рукой уцепил за ворот Мирлирина, оттаскивая его от "фонтана".

— Малыш, держи этих зомби!

Тролль, на удивление, понял, что от него требуется, ухватил в охапку Дживана и принцессу, поволок к выходу. В коридорчике Малтилора пришла в себя:

— Надо уходить, и как можно скорее.

— А вход? Как сюда попадет комплексная экспедиция?

— Попробуем отойти от ямы на пару шагов и оставим портал.

— Давай!

Малыш первым выскочил из лаза, и тут же в него воткнулось несколько стрел. На Вика опять "накатило", он завыл как тролль и бросил перед собой огненный вихрь. Волна нестерпимого жара покатилась вниз по склону, опаляя траву и превращая в пепел летящие в них стрелы. Принцесса из-за его плеча била аккуратными огненными шарами в кусты у подножия развалин.

— Вперед, малыш! — Скомандовал Вик. — Вон до той площадки. Мирлирин, забирай сестру с Лоркой и вали!

Через секунду Малтилора и гри растворились в серебристом сиянии, а на оставшихся из кустов хлынула толпа мелких зеленокожих созданий.

— Это и есть дикие бричи? — Поинтересовался Вик.

— Они самые, — ответил Дживан, уже отошедший от гипноза магического голоса. Зеленокожие не обращали внимания на летящие в них ветвистые молнии, вместо одного упавшего набегало трое, вместо двоих — десяток. Их не останавливали ни огненные вихри, ни клинки Дживана и Малыша. Вик плюнул на магию и начал орудовать своим посохом, постепенно отходя к лазу в развалинах. Первым в яму спрыгнул Дживан, за ним — Вик, потом — тролль, который от воткнувшихся в него стрел стал похож на вставшего на задние лапы дикобраза. Пятясь задом, Малыш выбил подпорку под плитой, нависавшей над лазом, камни просели, придавив нескольких бричей. Искатели приключений снова оказались в круглом зале — теперь уже только втроем, отрезанные от внешнего мира обвалом.

— Попробуем куда-нибудь уйти, — решил Дживан. — Я не вынесу, если этот заговорит еще раз…

Он положил на пол колечко Входа:

— Шагаем вместе!

Глава 5.

1.

Неизвестно где, неизвестно когда

На этот раз после перехода никаких кустов вокруг Вика не оказалось. Камней — тоже. Кроме Дживана и тролля, вокруг не было ничего, кроме сиреневого сияния. Они сидели на чем-то, достаточно твердом, чтобы на нем сидеть, но что это — понять было невозможно.

Вик осторожно поднялся в полный рост:

— И куда это ты нас занес?

— Я бы знал, — откликнулся Дживан.

Звуки казались глухими, словно вокруг не воздух, а вата. Но дышалось вполне комфортно.

— Это место называется Перекресток, — подал голос тролль.

— Откуда ты знаешь?

— Просто — знаю. У нас наследственная память.

— Перекресток — в Серебряной Империи?

— Нет. Он вообще — не на земле. И не в небе. Где-то. Туда уходят маги.

— Зачем?

— Отсюда можно попасть куда угодно…

— Как, интересно?

— Нужно знать, куда хочешь попасть…

Тролль пожал плечами, потеряв интерес к разговору. Он нашел себе развлечение: зачерпывал в ладони сияние и поливал им свой меч. Вик почувствовал, что у него потихоньку "едет крыша". И сделал самое абсурдное, что мог сделать: стукнул острым концом посоха по тому твердому, на чем сидел, продекламировав на манер деда Мороза:

— Расскажи, Снегурочка, как дела,

Расскажи, хорошая, где была?

2.

Горы Хтонг Хау, вблизи ущелья Иль-Пиа, начало ноября 1097 г.

В тот же миг сиреневое сияние исчезло, и они оказались посреди горной дороги. Здесь был вечер, солнце уже спряталось за ближайшую вершину. Расщелины заполняли синие тени. На небе зажигались звезды. Полнялся ветер — холодный, пронзительный, пахнущий снегом.

— А теперь мы где? — Для порядка пробормотал Вик. Ответа он не ждал. Но, оказалось, Дживан мог сориентироваться.

— Видишь, три звезды? Это Погонщик. В это время года он так высоко стоит только на крайнем юге. Значит, мы или на севере Священного Тарлонга, или в Рудном Кряже, разделяющем Империю и Диу. Но гораздо южнее Песчаного моря.

— Если мы вообще — в мире, где есть Серебряная Империя. И если сейчас лето, а не зима.

— Почему зима?

— Потому что холодно.

— Давай дождемся, когда окончательно стемнеет, тогда я смогу определиться поточнее.

Друзья побрели вниз по дороге в поисках места для ночлега. Вик с интересом оглядывался, стараясь рассмотреть как можно больше в быстро сгущавшихся сумерках. Дорога или, скорее, широкая тропа, проложенная по склону, извивалась, как и положено горным "серпантинам". Справа — почти отвесная скала, слева — пропасть, на дне шумит то ли ручей, то ли речка. Противоположный склон ущелья — такие же, как и здесь, отвесные скалы. Заметно, что за дорогой ухаживают: в некоторых, особенно узких, местах вдоль края пропасти сделано веревочное заграждение, кое-где низ скалы стесан, чтобы расширить проход, так, что идти приходится в полу-тоннеле высотой метра два с половиной. Наконец они наткнулись на более или менее ровную площадку перед входом в неглубокий грот, около которого из скалы бил родничок. Тоненькая струйка стекала в каменную чашу, явно сделанную человеческими руками, наполняла ее, переливалась через край и убегала в узкую промоину вдоль склона. Через расщелину переброшен мостик из связанных веревками бревен. На площадке — старое кострище, в гроте аккуратно уложены дрова.

— Заночуем здесь? Как специально для нас приготовлено…

— Для любого путника. Кажется, я понял, где мы. Это — горы Хтонг Хау на границе с Тарлонгом. На северо-запад — провинция Лиу, на юг — долины Северного Тарлонга, на восток — плоскогорье Финдрей. Скорее всего, мы находимся на караванной тропе, ведущей с Финдрея на побережье. В этих горах живут южные ругины.

— Это еще кто?

— Горцы. Довольно бедный народ. Занимаются скотоводством, разводят овец. Возделывают клочки земли, которые можно найти в горах, выращивают бобы, еще что-то… Не помню… У них интересная социальная система — большие семьи, объединенные не по принципу кровного родства, а по принципу "едящих из рук вождя". Дети, женщины и рабы, "едящие из рук вождя" находятся на одной социальной ступеньке.

— А если кто-то не хочет быть рабом?

— Тогда он становится воином, как другие мужчины. Но, если кто-то стал рабом, это значит, что его захватили в бою, и он чаще всего — калека. Женщины и дети — другой разговор.

— Но дети вырастают.

— Любой воин может вызвать вождя на ритуальный поединок. Если победит — есть будут уже из его "рук".

— А чем занимаются воины? Воюют друг с другом?

— Да. Воруют друг у друга овец и женщин. Плюс — грабят караваны или нанимаются проводниками и охранниками. По горным тропам везут с плоскогорья серебро, медь и олово, различные камни.

Южная ночь накрыла горы темно-синим куполом неба. Луны не было, но в вышине переливались такие крупные и яркие звезды, так что на земле было светло, как в двухлунную ночь. Друзья развели костер, поставили греться воду. Спать не хотелось, ведь вечер для них наступил сразу после рассвета. Поболтали немного, потом затихли. Очарование ночи постепенно охватывало их. Тишину нарушало лишь журчание родника да трели каких-то местных кузнечиков. Вдруг Вик расслышал стук упавшего камня — и сразу же тонко пропела тетива. Около его уха просвистела стрела. Вик бросился под защиту валунов, огораживающих кострище. Тролль и Дживан тоже распластались на камнях, пытаясь понять, откуда же грозит опасность.

— Черт, как мне это все надоело, — пробормотал Вик.

Он щелкнул пальцами — и над горами взлетел ослепительно-яркий шар, вроде тех "фонариков", что делала принцесса, только в сотни раз мощнее. На каменной "полке" на противоположной стороне пропасти, вдоль которой шла дорога, Вику почудилось какое-то шевеление. Вик поднял свой жезл, поманил "прожектор", шар плавно спустился, завис над "полкой". Стали видны скрючившиеся фигуры — несколько десятков человек.

— И что теперь с этим делать? Кто это вообще такие?

— Видимо, местные воины. Где-то неподалеку должна быть переправа через ущелье. Они перестреляют нас, потом придут кружным путем и заберут наши вещи. Хотя после твоей иллюминации я сомневаюсь, что они решаться на это. Одно дело по-тихому перебить нескольких бедных путников, другое — связываться с фаем…

Фигуры на противоположной стороне ущелья, действительно, спрятались, отползли куда-то в расщелину. Однако вокруг путешественником заплясали огненные шарики.

— Что за черт?

Вик погасил свой "прожектор" — его ослепительный свет мешал видеть что-либо еще, и сразу же их окутала плотная тьма, чуть более прозрачная там, где должно быть небо. С неба-то и сыпались огненные градины. До предела вжавшись в заднюю стенку грота, друзья дождались, пока глаза привыкнут к темноте. Стало видно, как под звездами кружат черные тени. Причем стреляли эти тени отменно: у Дживана уже появилось несколько ожогов на лице — брызнуло рикошетом, Малыш тихо ругался, пытаясь подуть на опаленные пальцы ног. Вик сосредоточился и выбросил вверх пучок синих молний. Несколько теней закувыркались в полете, стали падать, но остальные, наоборот, стали стягиваться к горной дороге. Изгиб скалы не давал увидеть, что творится справа и сверху. Если эти летуны спустятся на дорогу и разом выбегут из-за поворота…

— Дживан, а кто это, не знаешь? — Поинтересовался Вик. — Неужели местные? Что-то слишком круто для бедных горцев.

— Боюсь, что нет. — Процедил сквозь зубы Дживан. — Боюсь, что это — драконьеры, регулярные части Тарлонга…

— И какого рожна им от нас надо?

— Отстань, а? Не знаю я…

Вик замолчал, продолжая выцеливать попадавших в поле зрения "драконьеров". В небе тех оставалось на удивление мало. Интересно, откуда они теперь начнут атаку?

— Слушай, Дживан, а мы можем отсюда куда-нибудь убраться? — Спросил Вик.

— Только, наверное, в университет, в Ольвену. Я не знаю заклинаний для других Входов. Но это очень далеко, нас может по дороге "размазать"… Или опять куда-нибудь занесет… Я же — не маг. У меня нет своей Силы…

— Принцесса дала мне кольцо от ее Входа во дворце, — вдруг произнес тролль. — Сказала: "Если с ребятами что-нибудь случиться, сделай так, чтобы они попали к моей бабушке".

— Так что же ты молчал, голова твоя каменная!

— Но с вами же ничего не случилось…

Дживан вырвал из лап тролля серебряное колечко, бросил на камни:

— Прыгаем скорее!

3.

4.

Мальйо, императорский дворец Сейт-Ри, западное крыло, начало ноября 1097 г.

"Шикарная девушка должна не только уметь водить машину, но и уметь в нее садиться", — говаривала Нина — одна из подружек Вика в той, прошлой, жизни. И она действительно умела это делать! Вот Нинусик подходит к дверце подаренной папой "AUDI". Ножки — от ушей, ровные и гладкие, как на рекламе таблеток для похудания, каблуки — как она только на таких держится? Юбочка кожаная мини-мини, даже не юбочка, а пояс-переросток, так что, стоит Нинусику наклонить корпус градусов этак на двадцать, весь мир узнает, есть ли что-нибудь под той юбочкой… Но хрен она вам позволит это увидеть! Замок уже отперт с дистанционного "брелка", поэтому, чтобы распахнуть дверцу машины, нужно не больше усилий, чем для того, чтобы открыть холодильник. Нинусик, не нагибаясь, двумя наманикюренными пальчиками тянет за ручку, делает шаг назад, и вот уже ее "нижние девяносто" совершают неуловимо плавное движение в район водительского сидения. Теперь на всеобщее обозрение выставлено лишь левое бедро да аккуратненькие коленочки, которым позавидует любая модель… Потом и коленочки прячутся вглубь машины, дверца захлопывается. Теперь Нинусик может позволить себе скинуть "шпильки" и с брезгливой гримаской сунуть ступни в специальные "водительские" мокасины: "Глупые мужчины до сих пор не догадались придумать педали, подходящие для настоящей женской обуви, так что приходится переобуваться". Правда, водит Нинусик неплохо, быстро и аккуратно, да и помочь однокурсникам никогда не отказывается, когда Димону его Машку в роддом нужно было везти, Нинусик полночи с ними по больницам колесила, искали ту, где по деньгам и более или менее нормальное обслуживание…

Воспоминание о несравненном Нинусике промелькнуло в голове Вика в тот момент, когда в него прилетел первый торт. Видимо, у тех, кто постоянно пользуется Входами, вырабатывается особое умение изящно шагнуть в "этот" мир из глубины сиреневого сияния. Так же, как у шикарных девушек — непринужденно садиться в иномарку. Видимо, умение это — часть дворцового этикета. Ведь кто попало вряд ли имеет "пароль доступа" к личному Входу Ее Величества Вдовствующей Императрицы, установленному в приемной зале…

Не смотря на ночное время, приемная полна народу. Фаа Тайлитэр любит работать допоздна, важные встречи назначаются порой за полночь, так что дежурным фрейлинам приходится чуть ли ни до рассвета торчать в приемной, развлекая разговорами и легким флиртом глав дипломатических миссий и особо доверенных советников…

Ни Дживан, ни Малыш, ни, тем более, Вик, не знали об этой особенности дворцового распорядка. Не обладали они и навыками изящного перемещения по Входам. Вкатились в приемную, сцепившись в клубок, шлепнулись на ковер, распространяя вокруг себя запах пота и паленой кости (в самый последний момент Малыш получил в спину огненный шар, у него тлела шкура, от боли он поскуливал, как побитый пес).

Зрелище, конечно, не соответствующее дворцовой стилистике. Но фай — это всегда фай, с соответствующими реакциями. Даже если это — фрейлина старой императрицы. Появление друзей было встречено дружным визгом дам и градом "подручных предметов", вроде подсвечников и тарелочек для десерта.

— Дживан, а отсюда мы по быстрому в Ольвену не можем скаконуть? — С тайной надежной спросил Вик, уворачиваясь от летящей в него вазочки с вареньем. — Профессор хоть ничем не кидается…

— Не. Никак. — Грустно ответил измазанный с ног до головы в мороженом Аспид.

Вик нашел в себе силы подняться вертикально, "поцеловать пыль у ног присутствующих" и извиниться за столь не куртуазное появление. К его удивлению, дамы моментально успокоились. (Фай — всегда фай, даже если он — фрейлина). Прибежавшая охрана застыла у двери, остановленная повелительным жестом одной из них:

— Господа стражники, можете быть свободны. Ничего не произошло. Здесь за порядок отвечаю я, старшая дежурная фрейлина Ее Величества Вдовствующей Императрицы фаа Тайлитэр Эмилир Нике-Рэйхе. А вы трое, — дама величественно повернулась к нежданным гостям, — извольте привести себя в порядок, представиться, а затем о вашем прибытии в установленном порядке будет доложено Ее Величеству.

Вику показалось, что сейчас у него потребуют дневник и потащат к директору:

— Виноват. То есть — премного благодарен. Но где это самое… привести себя в порядок? И еще — тролль ранен…

— О вас позаботятся, — кивнула обер-фрейлина.

Через час друзья, умытые, перебинтованные и переодетые (даже для Малыша нашлась подходящая по размеру парадная форма дворцовой охраны), сидели в личном кабинете Ее Величества. Императрица, сдержанно улыбаясь, выслушала доклад фаа Эмилир:

— Жаль, что мне не удалось полюбоваться на сию эпохальную картину: побитие тортами владыки синего огня.

Обер-фрейлина удивленно подняла глаза на Вика:

— Это — тот самый таинственный двойник моего деверя Никельбранда?

— Тот самый… — Императрица покачала головой. — После столь эффектного появления во дворце этих молодых фа, боюсь, мы не сумеем сохранить тайну. Кстати, как прореагировал на случившееся секретарь посольства Тарлонга фа Гох-Хот-Кан? Мне кажется, он еще не должен был уйти из приемной, когда вошли эти…

— По-моему, так же, как и все дипломаты: хлопал глазами и открывал рот. — Ответила фрейлина.

— Хорошо, если так… Молодые фа, вас не затруднит рассказать о последней части вашего путешествия? Как я поняла, вы каким-то образом вместо Ольвены оказались на севере Тарлонга?

— Да, если мои вычисления верны, — выступил вперед Аспид. — Насколько я помню карты, то такой ухоженной дорогой в этой местности может быть либо караванный путь с плоскогорья на побережье, либо дорога, ведущая из долин к перевалу на Лиу.

— Ни там, ни там, по идее, не должны находиться крупные формирования драконьеров… Фермы, где разводят драконов, находятся достаточно близко, но после заключения пакта о передаче протектората над Лиу Серебряной Империи наездники не патрулируют перевалы. А на плоскогорье регулярным войскам вообще нечего делать… Императрица покачал головой. — Вокруг вас столько загадок, что, наверное, лучше будет пока держать вашу троицу при себе.

На протяжении пары часов фаа Тайлитер дотошно расспрашивала Вика и Дживана обо всем, что они смогли вспомнить. К троллю императрица не обращалась. Видимо, как и большинство в Серебряной Империи, считала его полуразумным. Малыш стоически терпел, время от времени морщась от боли в спине. Когда за окном уже начало светать, фаа Тайлитер черкнула несколько слов на пишущей дощечке:

— Вик-Тор, отдадите это начальнику дворцовой стражи, капитану Брандборгу Эндерхау. Вас зачислят практикантом в мой личный полк. Поселитесь в казармах. С троллем делайте что хотите — в принципе, каждый фай имеет право на того денщика, которого сам выберет. А вам, уважаемый Аспид, я бы порекомендовала подать прошение о переводе в университет Мальйо.