"Странствие во тьме" - читать интересную книгу автора (Сандему Маргит)

6

Весь светлый день Ветле брел вдоль рукава реки, не ведая, где он находится. Может быть, он уже миновал замок, а может, идет в обратном направлении.

Это были тягостные мысли.

Но когда у него возникла мысль: «Поверну назад!», то в нем словно что-то воспротивилось этому. Интуиция подсказывала, что он на верном пути.

Ветле держался внизу на открытой равнине. Даже если он видел деревни на гребне холмов, он не осмеливался заходить в них. До тех пор, пока имелась возможность идти вперед по низине, он продолжал двигаться по ней. Лесов он теперь страшно боялся.

Боль в руке очень сильно беспокоила его. Ветле ни разу не осмелился посмотреть на рану.

К вечеру он обнаружил, что у него появились спутники.

Сначала он испугался. Может, это очередная ловушка?

Но когда остановился и обернулся посмотреть на своих преследователей, то успокоился.

Это были два маленьких мальчика, примерно семи и четырех лет, хотя о возрасте их он только мог догадываться. Испанские дети меньше ростом, чем норвежские.

Они остановились также внезапно, как и Ветле, на расстоянии примерно двадцати пяти метров от него. В их красивых черных глазах отражался испуг.

Видимо, эти дети уже довольно давно следовали по пятам Ветле.

— Салуд, — приветствовал их Ветле, допустив при этом небольшую ошибку: это слово значило «ваше здоровье», а вовсе не «здравствуйте», как он думал.

Они в ответ только испуганно склонили головы.

На своем ломаном испанском Ветле спросил:

— Мы пойдем одной дорогой?

Глупый вопрос! Здесь другой дороги, кроме узкой тропинки, проходящей между холмами и болотами, не было. Ботинки Ветле от хождения по заболоченной местности давно промокли насквозь. Мальчики же шли босиком.

Что было намного практичней.

Дети шепотом посоветовались между собой. Затем старший из них сказал:

— Да.

Ветле поманил их рукой. Настороженно они сделали несколько шагов вперед, но остановились на безопасном расстоянии, готовые убежать.

— Я плохо говорю по-испански, — извинился Ветле.

Страх в глазах мальчиков исчез, и они подошли вплотную к Ветле.

— Пойдем вместе? — вопросительно предложил он. — Вы куда идете?

Они передернули плечами.

И в этот момент Ветле понял, что мальчики — дети испанских цыган.

Гранд и его семья рассказывали ему о цыганах. С большим презрением. Но Ветле еще дома слышал, что думать так об этом народе совершенно неправильно. Испанские цыгане очень горды. Конечно, в их жизни много проблем. Они часто подвергаются преследованиям, но их культура стара, как свет, они искусные музыканты, певцы, танцоры — фламенко их зажигательный танец — многие из них одарены этим талантом с детства. Люди с добрым сердцем, вынужденные жить впроголодь, поэтому часто вынуждены поступать неблаговидно. Кровь их горяча, они «любят и убивают в одной и той же горячности», как сказал один поэт.

Это все, что Ветле знал об испанских цыганах.

А эти два маленьких мальчика… Что ему делать с ними?

Ветле размышлял. В течение целого дня он не видел никаких зверей, в противном случае он ни за что бы не взял детей с собой. Не хотел подвергать их опасности. Но с другой стороны…

— Мы можем составить хорошую компанию, — попытался он объяснить, пользуясь малым числом слов и множеством жестов. — Вы не будете одни, а мне поможете с языком.

— Да, да, — быстро закивали те головами.

— А где ваши мама и папа?

— Умерли, сеньор.

Он поверил им. Дети-нищие часто лгут, чтобы вызвать чувство сострадания и получить побольше денег. Но эти говорили правду.

Все трое вместе они двинулись вперед по тропинке. Подумать только, как приятно идти компанией! Даже если это всего лишь два маленьких ребенка, нуждающихся в его защите.

Старший спросил, куда направляется Ветле и тот ответил:

— Сильвио-де-лос-Муэртос.

Мальчики переглянулись. Видимо, они не слышали этого названия.

— Вы знаете, где мы находимся? — спросил Ветле.

— Да, сеньор. Скоро придем в небольшую горную деревню. Там живет много цыган.

— Значит, вы идете туда?

— Да. Может, нам разрешат там остаться.

— Нельзя ли мне пойти туда вместе с вами? Может, там кому-нибудь известно название Сильвио-де-лос-Муэртос.

Эта мысль пришлась мальчикам по душе.

— Кроме того…

Ветле показал им свою руку, которая выглядела ужасно.

— Ах, сеньор! — воскликнули озабоченно мальчики своими мягкими голосами. Один из них начал что-то быстро говорить, а другой стал рыскать по опушке леса. Они привели Ветле к небольшому озерку и дали понять, что он должен промыть рану. Он проделал это против воли, так как вода вызвала невыносимую боль и рана снова стала кровоточить. Однако старший из мальчиков принес крупные листья какого-то растения и обмотал ими руку Ветле. Это успокаивающе подействовало на воспаленную кожу.

Ветле улыбнулся. Мальчики напоминали ему лекарей из рода Людей Льда. Но ведь цыгане тоже близки к природе, так, как Тенгель Добрый, Ханна, Суль, Маттиас и многие другие Люди Льда, понимавшие толк в растениях.

— Вы голодны? — спросил Ветле.

Они снова безразлично передернули плечами.

Ветле уселся на сухом месте и вытащил остатки своих дорожных запасов.

Они были голодны, эти бедные малыши, помогавшие ему.

Очень быстро было съедено все, чего хватило бы Ветле еще как минимум на два дня пути.

Затем они пошли снова.

— Где вы обычно спите ночью? — спросил Ветле, ибо вечер уже был близко.

— В пещерах. Или где удастся.

— Здесь в округе водятся опасные звери? — осторожно спросил он.

— Самые опасные — это люди, — ответил спокойно старший из них.

С этим Ветле был согласен.

Старшего мальчика звали Себастьян, а младшего Доменико.

Создавалось впечатление, что от Ветле они были в огромном восхищении, и весь следующий час все трое болтали так горячо друг с другом, что забыли о времени. Но вот внезапно опустились сумерки.

И им надо было найти себе пристанище на ночь. Себастьян показал рукой на гряду холмов, там они могли увидеть небольшую деревню.

Ветле не хотел было идти туда, боялся покрытого лесом склона. Но на болоте не было места, где можно было бы улечься на ночь. Кончилось тем, что он последовал за мальчиками.

Пока они двигались вверх по склону холма, заросшему лесом, Ветле старался проскользнуть незаметно, то и дело оглядываясь. Он пытался быть спокойным, но все то, что он пережил во время нападений ужасного зверя, оставило в нем свои следы. Он не мог сбросить напряжение.

Птицы, которые в течение дня встречались ему тысячами, с криком укладывались на ночь спать на равнине. Очевидно, он уже находился сейчас на той огромной территории, которая носит название Лас Марисмас, на основном месте отдыха птиц, когда они перелетают с одного континента на другой. Сейчас резкие крики птиц звучали издалека, не было слышно и особого разноголосья, но он знал, что миллионы птиц находились там, в дельте, скрытые высокой травой. Только одиночки еще летали в воздухе в поисках ночлега.

Трое мальчиков не дошли до белевшей деревни. Когда сумерки превратились в ночь, они услышали музыку и песни. Не из деревни, до которой было еще далеко. И тут они увидели впереди и над собой мигающий свет костра.

Малыши возбужденно начали разговаривать, и, когда они вышли из леса, то увидели над собой скалу. Светлая известковая стена ее была полна отверстий или гротов, оттуда и исходил свет костра.

— Цыгане! — воскликнули мальчики и потянули Ветле с собой.

Спустя некоторое время их окружили люди. Они оказались на выступе скалы с гротами, обогреваемыми внутри кострами, и мальчики рассказывали о Ветле. Их встретили радушно и тепло. Прежде всего им предложили поесть мяса из большого котла.

Было ясно видно, что цыгане решили принять к себе сирот Себастьяна и Доминика, и Ветле радовался за них, сидя на скале и угощаясь мясом. Но он будет скучать по этим двум малышам. Они были для него чудесными спутниками и заставили забыть о страхах.

Но страхи оставались, этого он отрицать не мог. Ему захотелось остаться у этих сердечных людей, а не пускаться в дальнейший путь по болотистой низине. Задание уничтожить лист с нотами показалось ему сейчас абсолютно бессмысленным.

Нет. Он просто устал. Мужество обычно приходит к нему по утрам, когда отдохнув за ночь, он просыпается.

Он еще попытался хлопать ладошами в такт фламенко, но у него закрывались глаза. Девочка в его возраста села рядом с ним. Ветле был слишком изнуренным и слушал ее в пол-уха, но все же он понял, что она была невероятно говорлива и, что платье на ней было с очень глубоким декольте. Впрочем, все женщины здесь были такими. Она сказала, что ее обычно называют Хуанитой, но ее настоящее имя Жанна и она не здешняя. Он смотрел, ничего не соображая. Да, у нее черные волосы и карие глаза, но все же она отличалась от других белизной кожи, в ней было больше европейских черт.

— Позволь мне быть с тобой, — то и дело горячо шептала она ему на ухо. — Я умею проворно воровать, могу предложить мужчинам свои услуги, если мы окажемся без денег. Я хочу домой в свою родную страну. Они прекрасно относятся ко мне, и мне здесь хорошо, но сейчас они хотят отдать меня замуж за Маноло, вон он сидит, а у него уже было две жены и осталась куча детей.

Ветле был шокирован.

— Сколько тебе лет?

— Четырнадцать.

— Но… Но… — взволнованно начал он, и не смог высказать своего возмущения. — Ты не можешь быть вместе со мной, мне ведь нужно идти на юг и путь мой небезопасен.

— Ты идешь на юг? — разочарованно воскликнула она и отошла от него. — Мне нужно во Францию.

Ветле посмотрел ей вслед. Походка у нее такая же, как у других женщин — она покачивает бедрами — исключительно сексуальна. Но в то же время она не похожа на них. Нет. Он хотел бы верить, что она обычная молодая француженка. Как же она оказалась в цыганском таборе?

Нет, он не мог сосредоточиться. Как прекрасно оказаться среди людей, которые так заботились о тебе! Он, кажется, полностью отключился, стал равнодушным ко всему и хотел только наслаждаться жизнью и радоваться тому, что находится среди этих людей.

Только ли радость присутствует в их песнях? Может в них изливается и горе?

Цыгане пели и плясали перед ними почти всю ночь, вернее до тех пор, пока веки у Ветле не закрылись, и он больше уже не в силах был отбивать в ладоши такт танца фламенко. Они посмеялись над его удивительным чувством ритма и отвели его и мальчиков к их постелям в одном из гротов. Музыка и песни продолжались снаружи.

Такого спокойствия Ветле еще не испытывал ни разу с тех пор, как ушел из дома.

Утром следующего дня он переговорил с несколькими мужчинами.

Да, они слышали о мертвой деревне Сильвио-де-лос-Муэртос. Кто же лучше знает Испанию, как не этот бродячий народ?

Но они были в нерешительности. Он собрался идти туда? Место дурное! Население ушло оттуда, люди оставили свои дома и своих умерших предков. Сильвио-де-лос-Муэртос поистине мертвая деревня, продолжающая тонуть. Осталась только крепость, но и она скоро превратится в руины. Господин, живущий там, разумеется, знатен, но его слуги — самый настоящий сброд, и в замок можно попасть, только миновав сторожку с огромными ужасными собаками. Действительно ли Ветле собирается туда? Да, он должен кое-что забрать оттуда. Ценное? Нет, наоборот, нечто опасное, — то, что надо уничтожить. Ветле сам должен позаботиться о том, чтобы это было сделано.

Мужчины кивали головами, в знак того, что поняли. Да, ему следует продолжать путь через Лас Марисмас. Осталось не так далеко. Лас Марисмас лежит на внешнем крае птичьего царства у окончания гряды холмов. Там есть лес… Но Ветле его уже прошел. Нет не тот лес. Тот, что находится у тонущей деревни намного хуже. Большой? Не так велик. Средних размеров. Но он умирает также, как и сама деревня. Такой же мертвый, какой он уже прошел? Гораздо хуже! Ужасный край.

«Как вдохновляюще это звучит», — подумал Ветле, поеживаясь от утреннего холодка.

На прощание ему повесили на шею серебряный крестик и благословили его. Себастьян и Доменико хотели отправиться с ним, но цыгане воспротивились этому. Эти добросердечные люди приняли мальчиков в табор, как своих.

Ветле попрощался и отправился дальше. Сейчас еще более неохотно, потому что ему было хорошо у этих красивых, добрых людей.

И одиночество, когда он покинул их, ощущалось вдвойне тяжелее.

Цыгане объяснили ему, как лучше идти, чтобы не всегда быть в пути одиноким. Они понимали его молчаливый страх. Ему следует как можно дольше идти вдоль холмов, потому что там много деревень, расположенных недалеко друг от друга. Равнину он все равно очень скоро вынужден был покинуть, говорили они, начнется настоящая Лас Марисмас, а по ней могут разгуливать одни лишь птицы, человек там не пройдет.

Сопровождаемый криками несметного количества птиц, Ветле ранним утром продолжил свой путь.

Все медленно тянувшееся предобеденное время Ветле шел пешком. Под палящим солнцем, без спутников, охваченный страхом одиночества, а еще больше страхом обрести себе компанию. Он, после налета на него на границе и нападений хрюкающих кровожадных зверей, никому не доверял. Ему так недоставало болтовни маленьких мальчиков, которые заставляли его забыть обо всем. Сейчас его снова с полной силой охватило чувство неуверенности.

Ветле ужасно стыдился себя из-за того, что он, избранный для выполнения грандиозной задачи, оказался таким слабым!

Он, который был самым буйным, самым смелым и больше всех мальчишек в уезде любил приключения! А сейчас стал таким! Запуганным до смерти беднягой!

Ветле забыл, что ему всего только четырнадцать лет и что он никогда раньше не уезжал из дома. И что между теми невинными мальчишескими развлечениями и нынешним, опасным для жизни, заданием — огромная разница.

Предки выбрали его для этого, именно его! Выбрали для борьбы с волей Тенгеля Злого! Значит в Ветле есть что-то такое, что дало им повод поверить ему!

Он не предаст их!

Фу, как становится неприятно, когда по вечерам начинает темнеть! Если бы рядом была мама и подала бы ему руку! Или папа! Или надежный старый Хеннинг, а еще лучше Бенедикта. Потому что она умеет колдовать, хотя сейчас уже больше этим не занимается. И Андре… Он ведь не боялся и не трусил, когда выполнял свое задание: пытался отыскать потомков Кристера Грипа.

И Сандер Бринк…

О, если бы они были здесь! Все вместе!

Он бы чувствовал себя, как дома!

Ветле тихонько всхлипнул в своем горьком одиночестве.

Птицы. Повсюду птицы. Птицы, снующие с шумом и писком в воздухе, кричащие друг на друга внизу на болоте, в прекрасном строю потянувшиеся в поднебесье дальше на юг. Бесовский спектакль, но в то же время невероятно красивое зрелище. Настоящее эльдорадо для орнитологов! Ветле был уверен, что он увидел многие сотни различных видов. Быстрые, нервные стаи мелких пичужек, множество величественных пернатых хищников, огромные массы журавлей, гусей, лебедей и аистов. Он оказался в Лас Марисмас во время осеннего перелета.

Внушительная картина! Но пользы от нее для Ветле почти не было. Птицы были свободны, на какое-то мгновение может быть и обращали свое внимание на мальчика внизу на земле, но в следующий момент они забывали о нем.

Ветле смотрел на них и вздыхал.

Гранд дал ему на дорогу денег и поэтому он мог останавливаться на ночь в деревенских гостиницах, и это было чудесно. Но днем он чувствовал себя ужасно. Последние длинные-длинные участки пути в одиночестве.

Поздним утром, почти перед сиестой, Ветле вошел в убогую деревню, расположенную на низких холмах, граничащих с Лас Марисмас.

Он спросил мужчину, которого встретил на дороге, как попасть в деревню Сильвио-де-лос-Муэртос. Мужчина перекрестился.

— Что тебе там надо, мальчик?

— Я должен попасть туда, хочу я этого или нет, — ответил Ветле, начавший уже довольно неплохо говорить по-испански.

— Это место не для детей. Там свирепствуют души умерших.

Неужели он не мог сообщить что-нибудь более приятное? Как будто страха, который испытывает Ветле, еще недостаточно?

— Это неважно, — сказал он, проглотив комок, образовавшийся в горле. — Я ищу не деревню, а замок, которому она принадлежит.

Глаза мужчины забегали:

— Туда ты не попадешь.

— Это я уже слышал. Но позвольте лишь узнать, где он находится?

— Опасное путешествие для маленького мальчика! Поход, в который бы и взрослый не отправился. Но, если тебе нужно, то иди дальше на юг по той дороге, внизу на равнине. Через некоторое время дойдешь до ответвления от нее, которое ведет в болота. Та дорога запущена, мало кто сейчас ездит по ней.

— Она ведет в Сильвио-де-лос-Муэртос?

— Да, сеньор. И далее в замок смерти. Но злые стражи стоят на этом пути. Ты не сможешь добраться до забытой крепости.

— Во всяком случае, я должен попытаться. В крепости живут люди?

— Один сумасброд, да его подручные! Вот и все. Ветле тихо вздохнул и поблагодарил за помощь. Мужчина снова перекрестился и вошел в дом.

Кое-чему он, несмотря на все несчастья, был рад. Рана почти зажила. Цыганка в таборе осмотрела ее. Она нахмурила брови и с некоторым сомнением в голосе спросила, как он ее получил.

«Зверь напал на меня в темноте», — ответил он.

«Зверь? — произнесла она, пристально взглянув на него. — Хотела бы я взглянуть на этого зверя! Или, честно говоря: не хотела бы я встретиться с ним».

Она тихо произнесла над рукой какое-то заклинание и изобразила некий знак, который Ветле воспринял с легким испугом.

После того, как Ветле прошел небольшой отрезок пути, покинув последнюю деревню, ему так захотелось, чтобы кто-нибудь был рядом с ним. О, как он сильно желал этого! Дорога вела его вниз на равнину и приятного в этом ничего не было.

Начался лес. Умирающий, съедаемый болотом.

Ветле, чтобы выиграть время, шел и в самую жару, которая была невыносимой. Ему нужно было добраться к цели до захода солнца, не хотелось терять еще один день.

Кроме того, он полагал, что в замок ему следовало бы попытаться попасть ночью.

У Ветле при этой мысли дрогнули плечи, и он от страха даже вздохнул со стоном.

Так жарко! Изнуряющая жара! Солнце, словно раскаленная жаровня в небе, казалось, надвигается на него, как бурлящая масса пылающей серы. Раскаленный воздух дрожит, в глазах рябит от птиц, когда он поднимает на них взгляд, а сердце бьется тяжело и напряженно. Да и окружающий ландшафт не вдохновляет. Даже дорога, по которой он идет, похоже, качается в глазах.

По обе стороны ее расположились огромные, покрытые тиной, лужи с загустевшей водой, в которой то тут, то там покачиваются больные клочки травы. Стволы деревьев покрыты зеленым склизким мхом и лишайником, а голые ветви, обросшие растениями-паразитами, свисающими вниз подобно бороде, тянутся к слонам холмов.

Дальше в глубине лес выглядел мрачным, редким, больным и неуютным, и не видно было ни одной кочки, на которую можно бы было твердо поставить ногу.

Если бы сейчас Ветле захотел отдохнуть, то кроме полупромокшей дороги он не нашел бы для этого ни единого местечка.

Внезапно сердце его сильно забилось.

Между деревьями показалась едва заметная, уходящая в сторону дорога.

Он отметил, что ею совсем недавно пользовались. Кто-то проехал на экипаже.

Выбора у Ветле не было: он должен был идти по этой дороге, которая, извиваясь, ползла дальше — в никуда.

Пока Ветле добился только ощущения томительного приближения к цели.

Ветле многого боялся: что дорога приведет его в тупик, что земля провалится под ним, что чудовище снова появится перед ним, или кто-то другой нападет на него, что он не найдет замка и даже того, что найдет его.

Ветле сейчас был не похож на прежнего бесстрашного подростка, теперь он испытывал страх .

Деревня предстала его глазам совсем внезапно. Он мгновенно оказался перед сильно покосившейся избой. За крышей обозначился другой дом с террасой, утонувшей передней частью в воде.

Но деревня ушла не в воду. Она утонула в самом холме. Грунт был очень мягок, и не давал твердой опоры стенам, несмотря на то, что деревня была построена в болотном безбрежии на острове, который с виду казался прочным.

Сильвио-де-лос-Муэртос.

Ветле медленно брел по дороге, которая была более твердой чем остатки деревни, хотя в некоторых местах ее все-таки образовались ямы. Он по-прежнему видел на ней следы колес и ямки от лошадиных копыт между ними.

Дом за домом… Маленькие простенькие домишки, типичная бедная испанская деревня, скоро ее не станет. Попытка победить болото не удалась. Или давний владелец замка цинично и бесцеремонно приказал построить дома своих подданных как можно ближе к своему поместью, не заботясь о том, какова здесь земля? Некоторые дома уже исчезли почти полностью, другие же оставались невредимыми, но жить в них было невозможно.

«Церковь! Боже, где ты был, когда все это случилось?» — подумал Ветле, потрясенный этим видом. Церковь стояла, словно пародия на саму себя, каменная плита склонилась, как пьяная, в одну сторону, а башня в другую — как будто шапка, одетая набекрень. Войти в церковь было невозможно, но Ветле видел, что все ритуальные и художественные ценности унесены.

Внезапно его охватило чувство беспокойства. «Души умерших господствуют там», — говорил ему мужчина о деревне. Не это ли он почувствовал сейчас?

Ветле стоял перед открытым склепом, почти погрузившемся в землю. Чувствовалось, что он принадлежал более знатной семье, чем все, окружавшие его могилы с крестами на них. Большинство крестов уже разрушились, но некоторые из них еще стояли и от этого картина становилась еще более беспорядочной и жуткой.

Склеп приковывал к себе его внимание. Возможно, он принадлежал прежним владельцам замка? Вполне возможно!

Дверь открыта внутрь, а за ней — лишь темнота, которая может скрывать все, что угодно. Но когда его глаза привыкли к темноте, он увидел, что склеп пуст. Несколько ступенек лестницы, ведущей вниз, были залиты грязью и сильно пострадали от времени и водянистого грунта. Над дверью был герб, выполненный из белого известняка; все линии стерлись.

Ветле вздрогнул. Он продолжал стоять перед склепом и понял, почему он испытывает такое неприятное чувство. Оно не имело ничего общего с его сегодняшним положением. Он подумал об одной широко известной в мире неразгаданной тайне. Эту историю он слышал много лет тому назад, и она так возбудила его фантазию, что он никогда не забывал о ней.

Тайна «Гробов на Барбадосе ».

Была ли она или не была историей о привидениях, никто сказать не мог, но существовали тысячи свидетелей, и среди них один губернатор, своими глазами видевший всю эту жуть.

Он попытался вспомнить рассказ, но запутался в деталях.

Это произошло в начале девятнадцатого века на маленьком кладбище на острове Барбадос в Карибском море. Там есть склеп, вырубленный в скале, попасть в который, если дверь закрыта, абсолютно невозможно. Он был построен для Вольрондов — богатой семьи плантаторов. Последним представителем этого рода, погребенным там в 1887 г., была Томасина Годдард. Затем склеп купили Чейзы, также семья плантаторов, которая пользовалась трудом рабов. Эта семья пережила тяжелую трагедию. Умерли две маленькие дочери в 1808 и в 1812 годах и гробы с их телами были помещены в склеп.

В том же 1812 году пришлось хоронить и их отца, Томаса Чейза. Когда вошли в склеп, свинцовые гробы дочерей стояли вертикально, прислоненные к стене. Больше в склепе ничего не было тронуто, никто не мог побывать там.

В 1816 году в склеп необходимо было поместить гроб еще одного умершего молодого родственника Чейзов. Гробы снова валялись как попало, а гроб Томаса Чейза, такой тяжелый, что его во время похорон несли восемь человек, тоже стоял вертикально, прислоненный к одной из стен склепа. Деревянные гробы были разбиты вдребезги, а трупы умерших валялись на полу.

Спустя восемь недель снова состоялись похороны. На кладбище собралась большая масса людей, потому что слух о склепах Чейзов уже разнесся далеко. Случилось именно то, что и ожидали люди: все гробы, за исключением одного были перемещены с места на место.

В это время губернатором Барбадоса был лорд Камбермер. Его это дело заинтересовало, и он лично присутствовал при нескольких тщательных осмотрах склепа. Попытались было объяснить это явление тем, что в склеп проникает вода и перемещает гробы. Но это было невозможно. На землетрясение также нельзя было подумать, так как рядом были другие склепы, и в них ничего не происходило. Никто не мог проникнуть в склеп и снаружи, поскольку он был также надежен, как неприступная крепость.

Седьмого июля 1819 года на покой в склеп было погребено тело умершей Томасины Чейз и снова там оказалось все перековерканным. Губернатор сам присутствовал при этом, и, когда закрывали дверь склепа, он приказал насыпать на пол белого песка, сделать рисунок расположения гробов, и тщательно опечатал дверь склепа своей печатью.

По прошествии некоторого времени, восемнадцатого апреля 1820 года, он отдал приказ открыть дверь склепа снова с тем, чтобы посмотреть, все ли там в порядке. На этот раз при этом присутствовало несколько сотен свидетелей.

Дверь не поддавалась. Чем-то была приперта изнутри. В конце концов общими силами тяжелую мраморную дверь удалось приоткрыть. Оказалось, что дверь изнутри припирал один из огромных свинцовых гробов. Песок на полу был нетронут, а все гробы были разбросаны по склепу, некоторые лежали поперек склепа. Только один не был тронут: маленький потемневший деревянный гроб Томасины Годдард. Он стоял на своем месте в одном из углов.

Губернатор распорядился изъять гробы из склепа и похоронить в землю в различных местах кладбища.* note 1

После этого наступило спокойствие. Но никто никогда не подумал эксгумировать тела для исследования. Да и зачем? Умершие, видимо, обрели, наконец, покой .

Ветле размышлял. Наиболее вероятным логическим объяснением было появление энергии в какой-то форме. Может быть, два гроба были заряжены противоположными силовыми полями, которые не могли быть совместимы? Ближе к истине, пожалуй, не подойдешь, думал Ветле, если только не верить в привидения? Не представлять себе, что даме из первой семьи не нравились вторжения Чейзов?

Ветле вздрогнул. Он долго стоял погруженный в мысли. Что это там двигается? Далеко в лесу?

Первое, что ему пришло в голову — спрятаться в склепе, но он тут же отбросил эту мысль. Это самое последнее, на что ему придется пойти! Из склепа исходила как бы невидимая, неприятная сила, находившаяся по другую сторону человеческого понимания.

Вместо этого он пустился бежать со всех ног через деревню дальше по дороге. Поскольку он воображал, что бегает достаточно быстро, чтобы убежать от любого зверя. Почти. Но не от гепарда. Хотя в Испании гепарды, кажется, не водятся.

Ветле рассмеялся. Но смех скорее был похож на нервное всхлипывание.

С огорчением он увидел, что день угасает. Но он обязан действовать и ночью. Это постоянно терзало его.

Но вот…

Между деревьями на расстоянии он увидел то, что искал все время после того, как покинул родной дом.

Замок.

Он остановился.

Медленно поднимавшаяся луна еще не набрала силы, чтобы по-настоящему осветить местность. Но небо пока хранило в себе достаточно дневного света; он смог довольно ясно видеть контуры строения, похожего на крепость, а когда напряг зрение, то увидел и его детали.

Замок стоял на скале, или скорее на круглой вершине горы, находящейся на довольно большом расстоянии. Он был очень стар и возвышался над пышной растительностью, которая покрывала гору. Да, даже Ветле мог определить, что здание было построено во времена владычества мавров. Башня, похожая на минарет, с отверстиями в форме луковиц. Но как все пришло в упадок! Когда он смотрел на замок, ему казалось, что стены почти сползли вниз, конечно не буквально, а в его воображении.

В замок вела лишь одна дорога. Но по ней нельзя было двигаться. Ему известно, что она перегорожена. Значит, и ему сейчас придется углубиться в коварное болото. Однако ему хотелось посмотреть, как далеко он еще может пройти по дороге.

Ветле знал, что эксцентричный владелец не желает появления посетителей в замке. И что этот человек обожествляет свои музыкальные сочинения.

Поэтому Ветле не мог просто прийти в замок и попросить уничтожить одну из композиций. Это было бы чистым самоубийством, или чем-то близким к нему. Во всяком случае, он не хотел чтобы о нем стало известно в замке.

Но рано или поздно он должен пробраться в замок. Нужно обойти его и выйти к задней стене, к незащищенному окну, о котором говорил ему Странник.

Ветле прошел не так уж далеко, когда ему пришлось броситься на землю.

Сторожка!

Вооруженный страж стоял, опираясь на шлагбаум. А две огромные собаки, два доберман-пинчера, животные добрые, но способные загрызть насмерть, если их этому научить, возбужденно нюхали воздух.

Они почувствовали запах Ветле!

Он быстро повернулся и отбежал на такое расстояние, где обнаружить его было невозможно. Псы не залаяли, и он почувствовал себя в безопасности. Временно.

Пойти здесь по болоту — дело безнадежное. Он должен вернуться в деревню Сильвио-де-лос-Муэртос. Там почва была несколько тверже.

Пока Ветле бежал, а потом быстро шел, он подумал, что современная техника скоро победит болото.

Его дренируют, проложат настоящие дороги между плодородными осушенными полями.

Но многое будет утрачено. Конечно, он сейчас находится лишь на самом краю Лас Марисмас, птичьего рая, который как он хотел надеяться, никогда не будет осушен или затронут. Но при проведении дренажных работ многое, необходимое для жизни животных и растений, будет уничтожено и здесь.

Вопрос стоит так: что важнее человек или природа?

Побеждает постоянно человек.

Он снова оказался около Сильвио-де-лос-Муэртос. Как он и полагал, грунт здесь был более твердым.

Ветле очень хорошо помнил, как кто-то крался в лесу и выбрал для себя другую дорогу. Сошел на заболоченную землю между деревьями, по которой можно было идти и начал свой опасный поход по направлению к замку по непроходимой местности.

Взглянув на небо, он понял, что большую часть времени ему придется идти в темноте.

Предательские топкие места то и дело появлялись на его пути. На первый взгляд они производили впечатление лишь слегка заиленной земли. Но Ветле уже научился распознавать опасные участки, которые отличались от надежных цветом, и, благодаря своему малому весу, продвинулся довольно далеко прежде чем вынужден был окончательно остановиться.

Густые заросли кустарника или группы больших деревьев часто преграждали ему путь, но ему удавалось обходить их. Сначала он стоял словно на острове, или небольшом полуострове и со всех сторон его окружали черные болотные топи. Кроме возвращения назад другого выбора не было.

Если только…?

Он взглянул вверх на деревья, названия которых не знал, увидел длинные, гладкие ветви и крепко уцепившиеся за них паразитические растения, на деревья, которые давным-давно покинула жизнь. Взгляд его заскользил по переплетениям ветвей.

Вопрос только в том, сколь крепки эти ветви.

Но, если деревья стоят здесь в болоте годами, не умирая окончательно, не сгнивая и не разваливаясь, они, наверно, почти окаменели.

Можно надеяться, что они достаточно крепки, чтобы выдержать вес его маленького тела.

Куда бы он ни взглянул, ветви всюду образовывали настоящую сетку над всем пространством болота.

У него было только два выхода: вернуться обратно в деревню призраков, или попытаться пройти «верхним путем».

Выбор был прост. Он взобрался на ближайшее дерево, попробовал крепость ветвей и, дрожа от страха, пустился в путь, ползя на животе.

Ветвь слегка треснула, но выдержала! Там, где ветка встретилась с ветвями другого дерева, он схватился за одну из них, ослабил хватку ногами и, раскачиваясь, повис на руках. Вниз он не смотрел. Ясно, что там его ожидает бездонная топь.

Когда ему удалось перебраться с одного дерева на другое, и потом на третье, он стал двигаться увереннее. Быстро не получалось, и иногда ветви оказывались такими толстыми, обросшими и запутанными, или такими скользкими, что ему трудно было пробраться по ним, и он почти терял надежду. Нужно было так точно просчитывать каждый следующий шаг, как продумывает заблаговременно шахматист любой свой ход, рассчитывать следующий маневр, оценивать каждую единственную возможность, опробовать прочность ветвей, выбирать новые, если какая-нибудь из них выглядела ненадежно, ждать, чувствовать. А темнота становилась все ближе. Однако, спустя какое-то время, он почувствовал под ногами твердую почву и решился спуститься вниз.

Для начала крепко вцепился в сук, на котором лежал, вытянулся, как только мог.

И вдруг внизу под собой услышал, что кто-то идет по лесу.