"Война с Големом" - читать интересную книгу автора (Калашников Максим)

«Я включаю телевизор. В кадре Задорнов. Я уже знаю, о чем он будет хохмить. Конечно, про Америку и про нас. О том, как непереводим и поэтому замечателен наш язык. И какие они все тупы-ы-е.

Я понимаю: это психотерапия. Нельзя мешать доктору — он на работе. Но все же… Ну хорошо, они тупые. Нет у них в языке такого выражения «шапками закидаем». А у нас есть. Хорошо это или плохо?

У них, в Америке, финансовый кризис. А у нас — подъем. Может, наша валюта уже стала мировым эквивалентом? Тогда и вправду можно положить ноги на стол — в американском смысле — и расслабиться по полной.

Отговорил свое юморист-психотерапевт — и пошла реклама. Не наших товаров. А в кризисной Америке рекламируют наш товар?

Дочка играет в компьютерную игру. Конечно, американскую. Слово «покемон» она выучила раньше слова «Пушкин». Для нее эти покемоны как родные. Но сегодня у нее проблема — с будущего года ее не пустят в компьютерный клуб. Потому что Дума приняла закон о недопущении туда несовершеннолетних. Чем ее утешить? Зато Дума, говорю, придумала новый праздник — 4 ноября. А в честь чего? Да вот в этот день мы однажды освободили Москву от поляков. Дочка смотрит на карту: где Москва, а где поляки. И не понимает, как это поляки могли захватить Москву?

Честно говоря, я тоже не понимаю, что тут праздновать. Но догадываюсь о политическом смысле. Да и Задорнов в телевизоре не просто так упражняется. А для того, чтобы мы не думали про Киев…

Оттуда и есть пошла «оранжевая революция».

Думаете, где ошивались тлетворные агенты влияния? В обществе украинской культуры «Просвита»? Черта с два. Они скромно работали диджеями и торговцами кассет. Пятнадцатилетняя детвора смотрела им в рот и готова была за ними пойти по волшебной команде. Как за мессиром Воландом.

Еще до того, как все началось, я позвонил друзьям в Киев и спросил, почему в их городе кандидат Ющенко в три раза популярнее кандидата Януковича. Ответили мгновенно: потому что он обещал все и сразу, стоит только избавиться от Кучмы.

А Янукович говорил, что для этого еще надо работать. Он же работяга.

Над работягами мы и сами не прочь похихикать. Мы ведь передовая нация. И все правильно делаем: и от большевистских трудовых лозунгов отмежевываемся, и в ВТО вступаем, и отжившие праздники отменяем вместе с льготами инвалидов, и Киотский протокол подписали. А нас все не уважают и не уважают.

Мы бы и в Киеве все правильно сделали, если бы нас заранее предупредили, что там революция.

Мы находим причину: ну ясное дело, это все поляки, папский престол, грекокатолики и агент Ватикана Филарет. Вот и австрийская газета пишет: все следы ведут в Европу. И экс-сопредседатель Московского фонда Карнеги говорит, что режиссером «оранжевых» был поляк Адриан Каратницкий. Мы верим: кто из Фонда Карнеги, тот знает. Набеги Квасьневского вперемежку с Валенсой, злорадство старого поляка Бжезинского… Ну точно польский заговор. Аналитик из «Фигаро» и вовсе пишет про польско-скандинавский альянс. Как во времена Карла Двенадцатого.

Только Каратницкий — не поляк, а американец украинского происхождения. Да, помогал «Солидарности». Да, якшался с кардиналом Глемпом. А потом отправился на другой фронт. Защищать секту «Фалуньгун» от притеснений Пекина. Ну и что, что Каратницкий католик, а лидер «Фалуньгун» считает себя господом Богом? Если от него есть толк для мировой демократии, то Каратницкий ему поможет, и никакой кардинал Глемп тут ему не указ. Потому что никакой кардинал Глемп не поднял бы «Солидарность» без поддержки из-за океана.

«Ще Польска не сгинела, но бардзо смердиць», — говорил в 80-х годах один львовский профессор-поляк. Нарочно, чтобы поддразнить местных интеллигентов-итээровцев, у которых вместо религии были Окуджава, Булгаков и Сахаров. Что потом было, мы знаем: во Львове появился проспект Сахарова, а потом закрылись три советских военных НИИ. Только не надо песен, что это работа поляков. Не поляки планировали распад советского ВПК.

А что Каратницкий общается со шведами, так это правда. С конкретным шведом, которого зовут Андерс Ослунд. Кстати, он-то как раз еще за два месяца до выборов и говорил об их фальсификации. А 10 декабря, когда Майдан рукоплескал конституционной реформе, господин Ослунд посещал Донецк. И беседовал ни много ни мало с самым состоятельным человеком Украины — Ринатом Ахметовым.

Поговорить-то было о чем. Евразия Евразией, а свой металл Восточная Украина продает на Запад. Как и мы. К тому же Ахметов недавно купил «Криворожсталь». Вместе с зятем президента Пинчуком. Этого Пинчука уже включили в американский «черный список». А не в польский.

За кого базар-то? Вестимо, не за нашу «Северсталь», мечтавшую заполучить Кривой Рог. Скорее, за британских конкурентов. Господин Ослунд в Лондоне бывает, поди, чаще, чем в Стокгольме. Что ему этот заштатный буколический Стокгольм с игрушечной армией декоративного короля? Он из другой армии, наднациональной. А точнее, постнациональной. Постиндустриальной. Посткультурной.

Странные люди эти американцы. Ну, утерли нос русским по полной программе. Так нет, в конгрессе принялись считать, во сколько американским налогоплательщикам обошлась «оранжевая революция». И даже назвали структуру, через которую перекачивались деньги: «Фридом Хаус».

Мы знали, что это такое. Они еще с 80-х по всему Союзу диссидентов приручали. Неважно, каких — только чтобы против режима. В Узбекистане нашли Магомеда Салиха. Он им честно сказал: я пантюркист. Ну, подумаешь, эка невидаль. Зато против режима. Пресловутый Каратницкий и возглавлял много лет «Фридом Хаус». А год назад покинул свой пост. Нет, не ушел на пенсию — просто нужно было сконцентрироваться на Украине. Ведь «цветные революции» приурочиваются к выборам. Так было и в Югославии, и в Грузии. И следующую такую революцию можно запросто вычислить по календарю. И по карте. Она будет на площади Стефана Батория. Есть такая в Кишиневе. Потом конгресс снова соберется. Опять будут считать деньги налогоплательщиков. И никого не накажут. Если не выяснится, что кто-то пустил деньги налево.

После выборов в Верховную Раду, два года назад, у нас тоже никого не наказали. Почему, объяснит только Задорнов. С точки зрения всепрощающей русской — в частности, кремлевской — души. Хотя деньги куда-то утекли, и одни менеджеры указывали на других. Только в частном порядке, а не в Госдуме. Мы ведь как бы не афишировали своего участия. Хотя вся Украина знала, кто работал. И как. Потому что облюбованная нами — невесть почему — социал-демократическая партия Медведчука еле-еле прошла в Раду. А Медведчук потерял шансы на президентство.

Победил тогда список Ющенко, в котором было как минимум четверо наших людей. Точнее, из наших корпораций. Один из их хозяев недавно признался в своих мотивах. Дескать, если Украина вступит в ЕС, это хорошо: я меньше налогов платить буду. На сайте наших политтехнологов, работавших на Медведчука, висел во весь рост компромат на донецких олигархов. Которые только и смогли два года назад выручить Леонида Кучму. Не за просто так, конечно, а за пост премьера. Вот так появился Янукович.

То есть мы донецких вроде бы не особо почитали. И понятно, почему: они же конкуренты наших трубопроизводителей. Но мы им не помешали разделаться с местными коммунистами. Поэтому на донецких митингах красных флагов что-то не видать. Когда из кресла спикера Верховной Рады физически выпихивали спонсора украинской компартии Александра Ткаченко, мы никаких мероприятий не предприняли. Ну, допустим, не нравятся нам коммунисты. Рузвельту тоже не нравился Анастасио Сомоса. Но у них есть такое понятие «сукин сын, но наш». И никакому «Фридом Хаусу», ежели сукин сын полезен, тронуть его не дадут.

На Украине, социально поляризованной пуще России, коммунисты были силой до самого недавнего времени. Притом такой силой, которой неустроенность вполне заменяла уют. В нужный момент весь Крещатик можно было заставить рабоче-крестьянскими палатками. Ведь когда оранжевый петух клюнул, шахтеры собрались-таки в Киев.

Но в Киеве для них не были готовы ни зимние квартиры, ни даже палатки. Только водку дали с собой. Потому что донецкий бизнес не привык считаться с работягами — даже тогда, когда оранжевый петух клюет. Ребята с Майдана сидели в «Макдональдсе», у самого вокзала, и от души ржали над шахтерами.

«Оранжевых» ребят учили одолевать противника при помощи смеха. И заранее готовить себе обустроенный тыл. Так, как это делалось в Белграде.

В Белграде, как мы знаем, работал посол Ричард Майлз, которого потом перевели в Тбилиси. Но не посол Майлз по местным дискотекам собирал безработную молодежь. И не он раздавал им учебник «Как свергнуть диктатора». И не он его писал, и не Каратницкий, и не поляки со шведами. В этом учебнике про религию ничего нет. Потому что он предназначен для любых народов. Там есть модель. И перечень методов борьбы. Таких методов, перед которыми пасуют диктаторы любого цвета кожи. Но посткоммунистические — особенно. Потому что они знают про революцию и спецоперацию, а что такое ненасильственная технология, они не знают.

Диктатор выглядывает из окна и видит не стройные ряды манифестантов со знаменами, а развеселую и яркую толпу с огромным плакатом, на котором написано обидное слово. Он не знает, что делать. Выпускает полицию, а она отказывается стрелять. Потому что в первых рядах толпы — дети.

Учение входит в пустые головы, как нож в масло, и впечатывается прочно, как код. Всего методов ненасилия аж 198. Что стоит их вызубрить? Они же веселые. Ну, например, шуточные похороны диктатора. С оркестром и так далее. Под гогот прохожих, которых ведь за гогот не заарестуешь. На плакате может быть намалевано откровенное вранье. Главное, чтобы работало. Большевистская формула «цель оправдывает средства» давно уже положена в основу принципиально иного международного движения.

У движения есть отец-основатель, он же автор учебника по свержению (unseating) глав государств. Ему 75 лет. Зовут его Джин Шарп. У него благородное лицо английского дворянина. Он работал в Оксфорде и в норвежском Институте мира, а теперь возглавляет в Гарварде собственный институт имени Эйнштейна. Его принципы относительны. Он инструктировал палестинцев и перуанцев, вьетнамцев и литовцев. Он готов работать и с неонацистами, если они примут на вооружение его метод. Свое учение он освящает именем Махатмы Ганди. Лидер индийского Сопротивления был бы поражен, что его подвиг взят на вооружение как раз неоколониалистами в Британии. Непросто научить массы людей закабалению под видом освобождения. Тут требуются профессионалы по работе с личным составом. В Белграде работал отставной полковник Роберт Хелви. Он учился у Шарпа в Оксфорде. А затем воспользовался шарповскими уроками в Бирме. Туда его командировал Международный республиканский институт США. Точнее, на границу Бирмы и Таиланда. Которая в мировых компетентных органах известна как грань опиумного «золотого треугольника».

Как раз в период командировки в Бирму в Вашингтоне разразился скандал вокруг причастности ЦРУ к крупной наркоторговле. Основная доля героина шла на Запад именно с тайско-бирманско-лаосского перекрестка. Назывались громкие имена ветеранов вьетнамской войны: бывшего главы резидентуры в Китае Пола Хелиуэлла, начальника отдела тайных операций ЦРУ Теда Шекли, армейских генералов Секорда и Синглауба, а также заместителя главы департамента обороны США, которого звали Ричард Армитедж. Но время идет, скандалы забываются. В феврале 2001-го господин Армитедж назначается заместителем госсекретаря. И тут же окунается в дела СНГ, благо тут у него тоже есть опыт: при Буше-отце, до 1992 года, он работал спецпосланником в бывших советских странах. Консультировал по вопросам приватизации. Впрочем, не только в СНГ, но и в Албании.

30 марта 2004 года господин Армитедж приехал в Киев и встретился как с президентом, так и с оппозицией. 6 апреля ученики Роберта Хелви провели свой первый семинар на Украине. 30 апреля открылся сайт «Поры», а ровно через месяц на нем уже висел текст Шарпа на украинском. Кодировка началась.

Уже в начале декабря информагентства сообщили, что на «черном рынке» Киева растет спрос на оружие. Так было и в Белграде 2000 года, не говоря уже о Бирме. Кто платит за хаос, тот и снимает с него пенки. Украинские спецслужбы не зря пытались не пропускать через западную границу бывших активистов сербского движения «Отпор». Одному юноше, говорят, даже поставили печать на визу: «Въезд в Украину запрещен до 3000 года».

У «ненасильственных активистов» была неважнецкая репутация. «Сброд из хулиганов, наркоманов и несостоявшихся людей» — так их характеризовал тогдашний министр внутренних дел Югославии. Либеральный журналист Израэль Яред, ссылаясь на болгарскую прессу, сообщал, что этих ребят тренируют на базе ЦРУ в Софии. Потом основным центром обучения стала Венгрия. Туда возили через Львов и будущих координаторов «Поры». Там проходили и отбор, и обучение «ненасильственному» опрокидыванию милицейских кордонов. «На Украине мы не остановимся», — бахвалился европейской прессе ученик Роберта Хелви — Станко Лазендич…

Много лет мы смотрели на Сербию исключительно через призму славянского братства. Но время идет. Школьники времен войны начала 90-х не имеют с нами никакого духовного родства. Во время той войны боснийский журналист, мусульманин, спрашивал меня: почему Россия ничего не делает на Балканах? Здесь же нужен баланс сил, иначе потом все плохо закончится для всех.

От этого молодого человека я впервые услышал о том, как «черный рынок» поглощал югославскую политическую элиту, заставляя играть по своим правилам. В Тбилиси и Киеве работало поколение, сошедшее с кинолент столь модного теперь у нас Эмира Кустурицы. Голь перекатная, попавшая в умелые руки, обрастает такими же неприкаянными адептами в каждой «стране-мишени» (target nation) и катится дальше, вырастая в легион. Как и тогда, в Белграде, в него с распростертыми руками принимают старших школьников. Зная, что у полиции не поднимется рука применять силу к детям. А если поднимется, то правозащитное лобби ударит по этой стране из всех своих медиаорудий. И местный бизнес, для которого международная изоляция смерти подобна, будет умолять правительство принять все требования «этих мальчиков».

Многие гости с традиционной Ивано-Франкивщины чувствовали себя на Майдане неуютно. Но словно неведомая сила закручивала их в единый клубок с уже крепко сформированной и обученной силой, завораживающей своею целеустремленностью и бесшабашностью. Простоватое бандеровское соло глохнет в воплях Видоплясова и Юры Шевчука («С нами Петербург!»), хорошо знакомого с учителями эзотерики… Но весна приде — хотя на дворе и ноябрь. А непристойный антимоскальский плакат, реющий над толпой, и вовсе заставляет забыть о деревенских предубеждениях… И Юля! Леди Юля!

— О дьявол! дьявол! Придется вам, милый, жить с ведьмой. — После этого она кинулась к мастеру, обхватила его шею и стала целовать…

— А ты действительно стала похожа на ведьму…

– А я этого и не отрицаю, — ответила Маргарита, — я ведьма, и очень этим довольна!

…Забавный он — этот парень по прозвищу Дискошаман. Ему удобно под «ником». «Ник» не засудишь. Он придумывает для майданской толпы новые версии, которые тут же превращаются в лозунги. Возвращаясь в свое временное жилище, где он пробыл уже целый год, он развешивает на сайте свежие фотки с Майдана, даря их мировой Сети, на ходу общаясь с собратьями по духу. Что ему все эти православно-католические дрязги! Он неокальвинист. Ему что патриарх, что папа — тупые и скучные учителя. То ли дело приятели с дружественных сайтов, тоже, как правило, подписывающиеся никами. Восторг от происходящего плавно переходит в спор на животрепещущую, оказывается, тему: а нужен ли вообще Европейский союз? Подруга под ником «Nosemonkey» считает, что не нужен. Вообще эту новую империю придумали французы, чтобы насолить британцам. У юной интернет-демократки, выясняется, что-то святое все-таки есть: английская корона. С сайта девушки — прямой линк на весьма респектабельный сайт Transatlantic Intelligencer («Трансатлантический агент». — Ред.). И его солидные хозяева — того же мнения о континентальной Европе.

Дискошаман откровенничает на религиозные темы. Рассказывает, как в детстве ходил на проповеди в харизматическую церковь «Слово веры». «Мы орали что есть силы: «Боже! Яхве! Иисус! Аллилуйя!» И так до полного изнеможения. Считалось, что чем громче орешь, тем скорее Господь тебя услышит и ниспошлет чудо…» К ребятам, проголодавшимся от истошного крика на Майдане, подходят благообразные старички и старушки, потчуя импортной пищей и крестя обвязанные оранжевыми тряпками буйны головы. Многие из них как раз из этого «Слова веры» — самой популярной на сегодня протестантской деноминации на Украине. Правда, для местного пользования она называется ни больше, ни меньше как «посольство благословенного Царства Божиего». Сколько лет они орали в мазанках, переделанных под молельные дома, в пустых залах домов культуры в городках с заросшими травою шахтами? И вот оно, чудо. Оно здесь. Оно пришло. Тем более что и бывший диссидент Анатолий Калюжный, глава Собора евангелических церквей, сообщил всему протестантскому братству: Господь сделал выбор! И этот выбор — Ющенко. Это православные на Украине разделены, равно как и католики. А у протестантов мир и согласие, общие для десятка церквей сайты и щедрые предложения от западных друзей. От тех самых — National Endowment of Democracy (обращаться к Наде Дьюк), Фонд Сороса, Фонд Форда…

Друзья ободряют: если Ющенко победит, он полностью отменит законы, ущемляющие права конфессий. В начале 2002 года на Украине было пять тысяч протестантских общин. Сегодня — больше семи. По некоторым данным, в Донецкой области 40% верующих — протестанты. И в основном харизматического толка. Тем временем Дискошаман «кликает» на сайт американской подружки. У нее новая идея: создать движение микроцерквей. Зачем нужны эти мегацеркви? Ведь сколько людей, столько мнений.

…Оранжевых мальчиков натаскивают, раскручивают, организуют и направляют теоретики микроцерквей и постмодернисты с символами Эры Водолея, презирающие заскорузлую евробюрократию, рисующие ее многозвездный круг в виде колючей проволоки. Для них Европа — империя народов. Им это хорошо вдолбили. А Фишеры, Штойберы, Шираки, плоть от плоти этой Европы, опасности не видят в упор.

Невесть откуда появляются «оранжевые» румыны, словно пробуя Европу на растяжение. А Евросоюз меряет экономику постиндустриальным Киотским протоколом.

В поле бес вас водит, видно, и кружит по сторонам…

Так же мило и трогательно, как птички в гнезде, «чатают» между собой представители нашего политтехнологического комьюнити.

Это наше комьюнити от роду иностранного производства. Бывшие менеджеры Карнеги и Фонда Форда, разражаясь патриотическими восклицаниями, будто стараются об этом забыть. И оправдываются: не разобрались «в среде украинских элит», мешала «администрация, играющая за регионального героя»… Никакие Карнеги не отучили самовлюбленных московских мэтров от вульгарного марксизма. Пока международные фонды кропотливо, как лондонский садовник, имплантировали новые идеи в сознание угнетенных масс, они «изучали элиты». И весь текущий, зыбкий, переливающийся водоворот украинского пространства мерили калькуляциями клановой борьбы. «Если поставить на донецких, то обидятся днепропетровские…»

А эти самые кланы, озаботившись тривиальной проблемой сбыта, давно пристроились, кто как мог, к орбитам международных корпораций. Из какого клана Петр Порошенко, производящий суда сразу для нескольких стран НАТО? Из какого клана Сергей Тигипко, кавалер французского ордена Почетного легиона?

Наиболее продвинутые коллеги по имиджмейкерскому сословию тоже давно вышли на самый высокий международный уровень. Анонимный донецкий чиновник жалуется автору «Комсомольской правды»: мы, мол, проиграли потому, что нам помогали только московские имиджмейкеры, а за «оранжевых» — новосибирские и питерские. Марксистская логика подсказывает, что это чистая «утка» на тему отношений между московской мэрией и Кремлем. Я бы в это, может быть, и поверил, если… Если бы в листовках оплота «оранжевой революции» — организации «Пора» — не встречались, к примеру, такие далекие от политики строки: «Люди подiляются за своими псiхологичными особливостями на вiзуалов, аудiалов и кiнестетiков…» Если бы любимой настольной книгой украинских политологов не был труд российских специалистов по нейролингвистическому программированию (НЛП) под названием «Охота на дракона».

Если бы один из ее авторов, сертифицированный специалист по НЛП Михаил Каган, не проживал в городе Санкт-Петербурге, трудясь на том же факультете психологии СПбГУ имени Вернадского (ранее Жданова), что и профессор Марина Анатольевна Шишкина — президент Российской академии по связям с общественностью. Если бы вице-президентом той же академии не был «самый загадочный политтехнолог России», выпускник Новосибирского университета Алексей Петрович Ситников. Если бы в свое время молодой биолог, специалист по поведению мышей, Алексей Ситников не посетил калифорнийский город Санта-Крус, где обитает один из двух основоположников самого модного психологического течения нашего времени, Джон Грайндер. Если бы первые книги по НЛП не появились в 80-х годах на книжной выставке в Новосибирске. Если бы город Новосибирск вместе с его знаменитым Академгородком не являлся в течение десятилетий едва ли не основным центром философской мистики, густо замешенной на экологической мизантропии. Откуда есть пошел Римский клуб, впервые собравшийся, кстати, именно здесь. Эта самая НЛП, вместе со «Словом веры» окутанная в праздничный апельсиновый наряд, вошла в Киев, как ключ в замочную скважину. «Лягушка превращается в принцессу» — вот оно, чудо Бэндлера и Грайндера! А Киев уже знает, что, пусть он где-то по недоразумению еще не признан таковым, он, конечно, город-принц, четвертый Рим, центр мистического тяготения, венец гордыни, оккультный пуп вселенной.

Все эти 15 лет книжные магазины Киева, а особо его знаменитая толкучка, Петровка, были до отказа забиты мистической литературой. Гностические сказочки «руховца» Сергея Плачинды там мирно уживаются с «Прародиной ариев» донетчанина Шилова и языческими «святыми книгами» эмигранта Шаяна, а чуть позади — черные обложки Карла Густава Юнга, Анни Безант, Элистера Кроули… В программе движения УНА-УНСО глава по религиозному вопросу состояла из двух пунктов. Первый: уравнять в правах все конфессии. Второй: пригласить в Киев на постоянное жительство не кого-нибудь, а Далай Ламу Четырнадцатого.

Автору газеты «Коммерсантъ» Алене Антоновой пришлось добраться до далекого Гонконга, где агентство «Росбизнесконсалтинг» проводило свою ежегодную конференцию, чтобы услышать там похвальбу Алексея Петровича Ситникова о своей работе на кандидата Виктора Ющенко. Пастырь лучился гордыней, а остальные гости мероприятия отдавались прочим утехам, из буддистского храма деловито перетекая в местный бар под названием «Адвокат дьявола», а затем «знакомясь с местными традициями трансвеститов»…

Там были, само собой, и маститые люди из массмедиа. Может, это кто-то из них на московском концерте 17 декабря, посвященном детям Беслана, догадался запустить веселый клип, где мальчики и девочки отрубали друг другу ручки и ножки, приплясывая вокруг мертвой собаки у стены с надписью «Мы все отправимся в ад». И книга вспыхнула веселым огнем… Гори, гори, прежняя жизнь! Гулять так гулять!

…Бесплатный революционный сыр растворится к концу января, как шикарные одежды посетителей театра, подаренные мессиром Воландом. …Отбракованные львовяне останутся утешать друг друга на своем сайте с трогательным названием «Домивка» («Домик»), мечтая о всеукраинском антисемитском движении, которое все-таки когда-нибудь спасет.

Но оно не спасет. Потому что все пойдет тем чередом, которым уже пошло в Грузии. С той разницей, что Ющенко, в отличие от Саакашвили, совсем не харизматик. И собственных головорезов у него нет. В правительство назначат лучших учеников Сороса. Аукцион по Криворожскому меткомбинату будет признан незаконным. Меткомбинат будет перепродан. А потом встанет. Если Кривой Рог отделится вместе с восточными областями, Евросоюз, надо думать, будет писать письма в Вашингтон. А в Вашингтоне их могут и не прочитать. Джесси Уокер, поклонник мессира Шарпа, говорил недавно: хорошо бы, мол, чтобы в обеих частях Украины победило «антибюрократическое» движение. Только здесь одно, а там — другое.

Но и это не предел. На что в Крыму татарское меньшинство? Зря, что ли, соавтор Каратницкого, мадам Надя Дьюк, сбивала каблуки на крымских нагорьях? Сам Шарп недоумевает, зачем вообще придумали этот Евросоюз с единым центральным банком. «Мне по душе маленькие уютные страны, — говорит он. — Вроде Англии или Норвегии». Какая несправедливость: наша-то страна большая. А Дискошаман с восторгом рассказывает, что в Москве есть организация «Поры». Даже адрес назвал. Только если по этому адресу придут «Идущие вместе» и разберут эту «домивку» по камушкам, это не поможет.

«Оранжевых»-то долго искать не надо. Они здесь, рядом с нами. Но нам до них, как всегда, нет дела. Они тусуются по компьютерным клубам, ошиваются у продуктовых ларьков, забегают погреться из засыпанной снегом и залитой водкой деревни в по-европейски обустроенную хату, где аккуратный дядюшка вместе с библией выдает им детский журнал «Тропинка» и пачку макарон. Они думают: а может, это и есть Дед Мороз? Но это не Дед Мороз. И кроме нас с вами, никто им этого не объяснит…»