"Преисподняя" - читать интересную книгу автора (Сандему Маргит)

5

В доме на Липовой аллее стало не так многолюдно. Один лишь Аре без конца спорил с отцом и Шарлоттой по поводу торговли лесом. Даг делал в Копенгагене последние рывки перед экзаменом, а Суль пришлось сбежать из Копенгагена по причине своего ведьмовства и теперь она скакала верхом через Сконе.

Все трое, оставшиеся дома, были вполне счастливы. Хуже было дело у Лив, такой самозабвенно-дружелюбной и человеколюбивой, всем своим существом предназначенной для счастья.

В благоустроенном, но не слишком уютном доме в Осло Лив вела почти невероятную борьбу за то, чтобы угодить своему мужу. Днем, когда он бывал в своей конторе, свекровь вертела по своему усмотрению податливой девушкой, по вечерам же она была в распоряжении мужа. Лаурентс гладил ее рассеянно по голове и спрашивал, как поживает его сахарная головка. Но он совсем не слушал ее, когда она пыталась рассказать ему, как провела день. Впрочем, ей не о чем было рассказывать. И она научилась молчать о своем унижении. Когда однажды она заикнулась о чем-то подобном, Лаурентс рассердился и обвинил ее в неблагодарности. Его мать старая и беспомощная, ей следует это понять, а он сам — разве он не носит ее на руках? Как-то раз она попросила, чтобы ей предоставили больше самостоятельности, чтобы она могла показать, на что она способна. «Ради Бога, — ответил он. — Ступай на кухню и спроси у повара разрешения испечь пирожное, дорогая!» И тогда она махнула на все рукой.

В один из весенних дней свекровь, как обычно, понукала ее, лежа на диване. Лив приносила ей то конфеты, то зеркало, то кружку пива, но старуха постоянно была недовольна ею.

— Никому нет дела до моих мучений, — жаловалась свекровь, хватаясь за сердце с правой стороны, но Лив не подавала виду, что замечает это. — Сын говорит только о делах, невестка слишком ленива и бестолкова, чтобы думать о моих нуждах и желаниях.

— Чего бы вы хотели сейчас, дорогая матушка? — вежливо спросила Лив.

— Ах, можешь ли ты чем-нибудь помочь мне, если думаешь только о себе? Я лежу совсем одна. Всеми забытая. Когда ты спустилась вниз, чтобы поесть, у меня был сердечный приступ. Мое бедное сердце не вынесет того, что мой сын так неудачно женился. Я лежу здесь, беспомощная… совсем одна… в страхе…

— Я не знала…

— Я кричала, — простонала свекровь. — Но никто не отозвался. Некому было прийти мне на помощь.

Лив почувствовала себя виноватой в том, что спустилась в завтраку. Превозмогая жестокие угрызения совести; она спросила свекровь, не хочет ли та что-нибудь поесть.

Нет, она совсем не голодна. Ей кусочек в горло не лезет. И все потому, что она тайком съела пятнадцать жирных пончиков. Уже несколько дней у нее нет аппетита. Ей совершенно ничего не хочется. Но кого это волнует?

— Если я умру, это будет твоя вина, Лив. Хочу, чтобы ты знала об этом и помнила!

Лив опустила глаза.

— Может, мне следует остаться сегодня дома? — спросила она. — Жена одного из коллег Лаурентса пригласила меня сегодня в гости, как вы уже знаете, но если вам плохо, матушка, то…

Свекровь завопила:

— Как же, она ведь пригласила тебя, а не меня! Конечно, ты пойдешь, это так похоже на тебя — думать только о развлечениях! Отправляйся, не думай обо мне, ступай на все четыре стороны!

Это было первое приглашение, полученное Лив персонально, и она рада была хоть на время оставить дом, даже зная, что ее пригласили из вежливости. Лив не принимали в кругу знакомых Лаурентса, ведь она была не буржуазного происхождения, с ней никто не считался.

— Я могу предупредить о своем отказе.

— Нет, не надо. Я чувствую, себя прекрасно и уже привыкла к тому, что мной пренебрегают. Впрочем, когда мы жили вдвоем с Лаурентсом, все было иначе. Тогда у него находилось время для меня, и нам было хорошо вдвоем. Он был так внимателен к своей старой матери. Теперь же он вынужден выжимать из себя все соки, чтобы удовлетворить свою ненасытную жену. И это он, который мог бы стать действительно знаменитым человеком в городе! Все молодые женщины из буржуазных семей бегали за ним, а он выбрал девку из деревни!

Последние слова она почти выплюнула.

Лив старалась пропустить все это мимо ушей. Она знала, что Лаурентс не так уж долго жил вдвоем с матерью, потому что его отец умер незадолго до свадьбы.

Время от времени Лив размышляла о том, чем же больна ее свекровь. Если что-то интересовало старуху — скандалы и тому подобное — она готова была идти на другой конец города, чтобы послушать сплетни. Но когда ничего такого не происходило, она лежала и ныла на диване — и была больной, совсем больной!..

— Ладно, если матушка в самом деле чувствует себя хорошо, я пойду, — уверенно произнесла Лив. — Вам ничего не нужно?

— Мне нужно, чтобы ты ушла, — выдавила из себя эта вовсе не такая уж старая женщина.

Значит, Лив могла в самом деле уйти? Потом, разумеется, ей не избежать ехидных намеков, но это не важно. Она чувствовала, что если сейчас не уйдет из этого дома, ей станет дурно. Сейчас, вот сейчас она уйдет! О, нет, уйти ей не удалось.

Ее свекровь вовсе не намеревалась предоставить ей счастливую возможность подышать свежим воздухом. Едва она собралась в гости, как свекровь схватилась за горло. Из ее глотки донесся хрип:

— О, мне нечем дышать! Мне не хватает воздуха!

Лив бросилась за нюхательной солью.

— Вызвать врача? — спросила она, когда свекровь немного пришла в себя.

— Нет, нет. Не стоит отвлекать по пустякам такого занятого человека. Будет так некрасиво, если моя собственная семья от меня отвернется!

Побледневшее лицо Лив выражало страдальческую покорность. Она предупредила даму, пригласившую ее, что не придет.

Сразу после этого свекровь ожила и уже скоро чувствовала себя настолько хорошо, что снова взялась обрабатывать невестку.

Суль проснулась от сдавленного крика. Одновременно с ней проснулся и Якоб Скилле. Была полночь. Луна освещала странную сцену. Лошади били копытами и рвались с привязи. Двое человек наклонились над Йоргеном, который отчаянно сопротивлялся. На Скилле тоже набросились двое, повалили его.

Суль действовала инстинктивно и мгновенно. Схватив камень, она изо всех сил метнула его в голову того, кто наклонился над Йоргеном. Другому, еще не успевшему заметить ее, она разбила камнем лицо.

Йорген хватал ртом воздух, было ясно, что его душили. На него капала кровь с головы нападавшего, но у Суль не было времени вмешаться. Она бросилась помогать Скилле. В этом не было необходимости, потому что Скилле вынул нож и уже убил одного. Он проснулся вовремя. Теперь он вступил в смертельную схватку со вторым бандитом. Прежде чем она сообразила, что происходит, из леса выбежал еще один человек и схватил ее. Суль боролась изо всех сил, но он схватил ее сзади, и она не могла воспрепятствовать тому, что бандит бросил ее на ближайшего коня и поскакал вместе с ней. Краем глаза ей удалось увидеть, что Скилле убил и второго бандита и теперь спешит к лошадям.

Суль осыпала своего похитителя ругательствами, достойными хорошего драгуна. Беззащитные девственницы так не выражались! Но, возможно, он и не слышал ее, так быстро они неслись. Суль изворачивалась, кусалась и царапалась.

— Нагнись! — услышала она сзади голос Скилле, чувствуя, как ветви деревьев хлещут ее по лицу.

Она пригнулась. Над рощей Ромеле раздался выстрел, бандит закричал и свалился на землю. Суль не успела подхватить поводья и чуть было не оказалась под копытами лошади.

Скилле остановился и слез с коня. Вторая лошадь продолжала бежать, но потом вернулась на его зов. Бандит увел его собственную лошадь. «Вот почему он пустился в погоню», — угрюмо подумала Суль, лежа на колючих ветвях можжевельника. Но Скилле пришел на выручку прежде всего ей.

— Сожалею, что так задержался, но мне пришлось перезаряжать ружья.

— Как вы себя чувствуете? — озабоченно спросил он.

Суль неуверенно поднялась.

— Думаю, что нормально. Это был меткий выстрел, — пробормотала она, падая к нему в объятия. Якоб Скилле подхватил ее.

— М-м-м-м, — бормотала она, — не так уж плохо, когда тебя держат на руках.

— Что?

— Ничего. Мне так хорошо! Ты ведь такой здоровенный и сильный. Пойдем, посмотрим, что там с Йоргеном.

— Идем.

Он неохотно опустил ее на землю.

С Йоргеном ничего особенно не произошло. На руке у него была ножевая рана, говорил он с трудом, но главное — был жив.

— Это благодаря тебе, — сдавленно прошептал он Суль. — Ты быстро нашлась.

— Что? — удивился Якоб Скилле. — Это твоя работа?

Он показал рукой на двух мужчин с пробитыми черепами. Суль кивнула.

— Бедный ребенок, — сказал он. — Как ты сопротивлялась! Подумать только, попасть в такую переделку!

Суль пыталась было возразить, но вместо этого стала хвалить Скилле:

— Это ты нас спас, мы многим обязаны тебе! Эти идиоты осмелились напасть на королевских курьеров! Если бы они знали, на кого нападают! Как нам быть с Йоргеном?

Юношу шатало из стороны в сторону.

— Я… наверное, потерял много крови…

Только теперь они обнаружили, что у него несколько ножевых ран.

— Я сделаю тебе перевязку, — сказала Суль и тут же оторвала кусок материи от своей сорочки. — Тебе нужен покой. Неужели поблизости нет никакого жилья?

— Нет, — ответил Скилле. — Но если поехать в южном направлении, к морю…

— Так поедем же, — ответила она, старательно перевязывая раны Йоргена. — Он не может ехать в таком состоянии.

— Но я… — запротестовал юноша.

— Суль права, — сказал Скилле. — Ты не можешь ехать в Глиммингехус.

Йорген уступил. Он и сам видел, что так будет лучше. Они усадили его на коня, отъехали от места, но тут Суль остановилась.

— Подождите немного! Можно мне вернуться назад?! Я прочитаю молитву по их душам.

Скилле думал было протестовать, но потом сказал:

— Ты добрая девушка. Хочешь, мы поедем с тобой? Тебе, возможно, неприятно очутиться там снова одной?

— Нет, нет, в этом нет нужды. Меня беспокоит лишь то, что их души могут преследовать нас.

— Ну ладно. Мы подождем.

Она вернулась на прежнее место и слезла с коня. Удостоверившись, что ее спутники не видят ее, она подошла к одному из бандитов, пожилому мужчине с длинными седыми волосами. Это был один из тех, кого убил Скилле, голова его осталась цела.

Суль усмехнулась, срезая прядь его волос. Потом она завязала прядь узелком и положила в свой потайной мешочек. После этого она поскакала обратно.

— Дело сделано, — кротко произнесла она. — Мир их душам!

Скилле что-то тихо пробормотал, и они поехали дальше, на этот раз на юг, при этом Суль и Скилле скакали по обе стороны от Йоргена, поддерживая его в вертикальном положении.

Вскоре они подъехали к небольшому селению. Разбудив жителей ближайшего двора, они рассказали о нападении.

— Ах, да, — вздыхал крестьянин. — Эти пятеро вот уже много лет досаждают нам! А теперь они проиграли бой солдатам короля Кристиана! Большое вам за это спасибо! Надеюсь, для маленькой фрекен это не было чересчур сильным потрясением?

Суль и Скилле переглянулись. Эта маленькая фрекен проломила двоим из них череп.

— Рядом с таким отважным воином, как курьер Его Величества Якоб Скилле, ни одна девушка не будет в опасности, — застенчиво произнесла она.

Скилле отвернулся и что-то пробормотал.

Крестьяне обещали присматривать за Йоргеном. Суль обратила внимание на красивую юную дочь хозяина. «Очень кстати для Йоргена, — подумала она. — Эта целомудренная, жеманная Оттилия просто скучна. Для него куда лучше будет передохнуть в объятиях этой сельской цыпочки».

Теперь они вдвоем скакали в ночи, озаренные голубоватой луной. Но вскоре месяц исчез, серые облака затянули небо. И еще до рассвета начался дождь. Они доехали до моря.

— Проклятие, — процедил сквозь зубы Скилле. — Я не могу оградить тебя от опасности схватить простуду или что-нибудь похуже после всего того, что ты пережила ночью. Ведь ты такая хрупкая и слабая… Я вижу вдали рыбацкий поселок! Поедем туда!

Заброшенный рыбацкий поселок состоял из двух старых, завалившихся сараев. Возможно, поблизости находились и другие строения, но их не было видно. Скилле зашел в один из сараев. Суль, продрогшая и промокшая, последовала за ним. «Хрупкая и слабая? — подумала она. — Вот тебе на! А я и не знала!»

— Здесь никто не живет уже много лет, — сказал Скилле. — Сюда мы поставим лошадей, а в другом сарае расположимся сами.

Дождь все шел и шел. Волны Балтийского моря ритмично набегали на берег. Лошади охотно пошли в помещение, Суль тоже не имела ничего против.

— Ты замерзла, — констатировал Якоб Скилле, настилая на пол ветки можжевельника. — Если хочешь спать, я устроюсь с, лошадьми.

— Нет, — торопливо сказала она. — Там нет места, чтобы лечь. И мне не хочется оставаться одной.

— Понимаю, — сочувственно произнес он, — тебе холодно и страшно. Я останусь здесь, и ты можешь быть уверена в моей честности.

Он был удивительно внимателен к ней. Суль не привыкла к такому обхождению. Сначала она не знала, как нужно все это воспринимать, но потом, когда тепло стало расходиться по ее телу, она расслабилась и почувствовала удовольствие. С ее позволения он массажировал ее тело своими большими, тяжелыми ладонями. Она налила ему вина из кувшина, полученного в дорогу от судьи, и сама сделала глоток.

Потом он завернулся вместе с ней в плед, обнял ее, так что ей стало тепло и спокойно. Она перестала дрожать.

— Тебе хорошо? — прошептал он, прижимая ее к себе.

— Чудесно, — пробормотала Суль. — Кстати, ты не знаешь, где растет ночная тень? — ни с того ни с сего спросила она.

— Ночная тень? Что это такое?

Нет, ей не следовало задавать ему этот вопрос, его нужно было держать при себе. Вскоре она уснула. Якоб Скилле последовал ее примеру.

Этому суровому воину, до этого считавшему женщин чем-то таким, на что не стоит тратить время, приснился удивительный сон. Он лежал и плыл, качаясь и кувыркаясь в каком-то море, в котором вместо воды было какое-то мягкое и нежное вещество. Его окружали эфемерные, сказочные фигуры. Одна из них приблизилась к нему, он потянулся к ней — и она сама подошла и легла с ним рядом. От нее исходило приятное тепло. Якоб Скилле увидел то, о чем лишь втайне мечтал — только теперь все это было более ярко и осязаемо. Его руки ощупывали нижнюю часть туловища удивительного существа, то место, где находились все прелести мира, но ему мешала одежда, пальцы путались в ней, и она помогла ему и вмиг стала нагой. Его руки чувствовали тепло ее кожи, они пробирались дальше, пока не наткнулись на что-то горячее и влажное. Якоб еще теснее прижался к ней, его тело запрыгало, кровь горячей волной прилила к паху. Сам он был в одежде, но прекрасные, тонкие пальцы пробрались под нее и нашли то, что было нужно…

Суль тоже что-то снилось. Но она быстро проснулась. И тут же поняла, что вот-вот готово было произойти. Она поняла, что здоровенный вояка не осознает, где находится, и что ему снится особого рода сон. Она осторожно высвободилась из его рук, легла поудобнее — и тут поняла, что и сама желает этого. Она просто задыхалась от возбуждения! Она легла под него, и он принялся торопливо шарить в штанах, никак не находя того, что было нужно. Ее рука тут же пришла на помощь, у нее перехватило дыхание, когда она наткнулась на предмет его мужской гордости — и она почувствовала, что ее тело готово его принять.

Он проснулся. Суль повернулась к нему, притворившись, что спит. Она услышала, как он охнул, увидев, что собирается сделать, но она тут же прижалась к нему, и он не смог устоять.

Когда он вошел в нее, она расцвела, заскулила, словно испуганный щенок, уставясь в его лицо широко раскрытыми глазами. Скилле окаменел от ужаса, но не в силах был остановиться.

— Якоб! — восхищенно шептала она, — Якоб!

Она обвила руками его шею, ее тело отвечало ритму его движений, оба включились в сладкую любовную работу.

— Прости меня, — шептал он, когда они уже лежали, усталые, рядом на ветвях можжевельника. — Я не знал, что делаю… я спал…

— Я тоже, Якоб, — прошептала она. — Я тоже… Это сделала за нас природа. Мы оба были так одиноки.

— Да. Благодарю тебя за то, что ты все это так здорово сделала.

— Тебе было хорошо?

— Божественно, Суль, божественно!

— Теперь ты будешь уже по-другому смотреть на девушек?

Он испугался.

— Для меня есть только ты, пойми! Я и не думаю покидать тебя!

— О, дорогой Якоб, — с грустью сказала она. — Я должна покинуть Данию. И я перестану уважать тебя, если ты откажешься от службы. Насладимся же друг другом в этот краткий миг, пока мы вместе! И будем вспоминать друг друга тепло. Ты излечил меня, позволил мне забыть тот ужасный случай, когда мне было четырнадцать лет.

— В самом деле? Я счастлив.

На рассвете они слились еще раз, перед тем как отправиться дальше. На этот раз игра их была более длительной, ведь теперь они больше доверяли друг другу.

Прощаясь на перекрестке дорог недалеко от Глиммингехуса, они условились встретиться через несколько дней. Оба были счастливы. Один из них направился к замку, величественно возвышавшемуся на холме, другой — по направлению к Бресарпс Бакар.

Суль скакала на север по берегу Балтийского моря. Казалось, что конь летит навстречу солнцу. Море слегка волновалось, а волны лениво и сонно накатывали на берег. Время от времени солнечный луч пронзал воду, и она светилась зелено-голубыми пастельными тонами.

Суль мысленно подгоняла себя в этой скачке по берегу моря. Теперь она была почти у цели. Однако встреча с рыбаком несколько уменьшила ее пыл. Она стала осторожно выспрашивать его о Бресарпс Бакар, пояснив, что делает это из-за боязни натолкнуться на ведьм…

— На ведьм? — изумленно спросил он. Каких это старых сказок она наслушалась! Нет, в Бресарпс она может чувствовать себя в полной безопасности, только древние старухи бормочут что-то о ведьмах.

Суль готова была уже распроститься со своими надеждами, но решила все же узнать, что говорят старики.

Да нет же! Если бы она попала туда лет сто назад, она наверняка угодила бы в лапы к ведьмам. Если бы она копалась в развалинах, могильных курганах и на кладбищах языческих времен, тогда другое дело. Но сейчас?.. Нет, теперь в Бресарпс Бакар царит мир.

Суль прищурила на солнце свои непостижимые, янтарно-желтые глаза. Она поблагодарила рыбака и сказала, что теперь у нее гора с плеч свалилась. Но тут задав же несколько хитрых вопросов, она выведала, где живет самый старый человек в городе. Она вовсе не думала сдаваться. Если бы ей удалось сблизиться с братьями по духу, она продолжала бы поиски до тех пор, пока не убедилась бы в том, что она единственная на Севере, обладающая такими специфическими способностями. Разумеется, кроме Тенге-ля. Но о нем она не думала. И не печаль, а сдержанную радость чувствовала она, глядя на прекрасный пейзаж. И когда, наконец, она увидела перед собой Бресарпс Бакар, она подумала, что это самое прекрасное место на земле. Живописная гавань, мягкие очертания холмов, покрытых колокольчиками, лютиками и мелкими южно-шведскими тюльпанами — до самого хребта Красных лип.

О, как здесь было красиво! С ума можно сойти! Она поскакала дальше, ища дом, где жили старики. По дороге она увидела кладбище. Может быть, те кого она ищет уже покоятся там?..

«Почему же их больше нет здесь?..» — с тоской думала она. Ее желание встретить себе подобных стало теперь вдвое сильнее — теперь, когда она потеряла надежду.

Наконец она нашла избушку, о которой ей говорил рыбак. Она слезла с коня и привязала его к цветущей яблоне. Ее радушно встретили двое сгорбленных стариков. Они накормили Суль, и это было очень кстати, потому что она в спешке совершенно забыла про еду. Здесь ей не пришлось прикидываться, что она боится встретиться с ведьмами, ей нужно было выведать все подробности.

Суль сказала, что ее бабушка по матери рассказала ей о ведьмах, о том, что они обычно собираются по четвергам в полнолуние, и теперь она хочет узнать, правда ли это.

Старуха деловито гремела чугунками у печи.

— О, да, — сказал старик и добавил, понизив голос: — Это в самом деле так. Я сам видел их! Один раз, в детстве, еще до того, как их прогнали отсюда.

Суль почувствовала, как екнуло сердце.

— Прогнали? Значит, они не вымерли сами по себе?

— Нет. Воевода из Глиммингехуса пришел со своими солдатами, чтобы схватить ведьм. Но их предупредили, и они сбежали. Это моя мать предупредила их.

Суль почувствовала большую симпатию к его матери.

— Ах, я хорошо помню, как увидел их, словно это было вчера. Я проснулся в полночь от удивительного пения, и поскольку было лето, я вышел во двор посмотреть.

Суль знала, что в старости воспоминания детства бывают кристально чистыми, хотя память уже помутнела. Она видела, что старик заметно оживился от ее вопроса, словно знал, что слова его имеют для него такое большое значение. Он повел Суль во двор.

— Вон там. Они были возле того холма. Их было много, ведь они съезжались обычно летом издалека, чтобы встретиться здесь.

Они понимали друг друга не очень хорошо, потому что Суль говорила по-норвежски, а он — на сконском диалекте, но все-таки они нашли общий язык.

Некоторое время он стоял неподвижно.

— У них что-то лежало на камне, вокруг которого они сидели, — продолжал он. — Никогда в жизни я не был так напуган, как в тот раз.

— Вы сказали, что они сбежали. Но куда?

Старики переглянулись.

— Это было почти сто лет назад, — сказала Суль. — Возможно ли, чтобы кто-то из них был жив? Я хочу лишь найти их след, не причинив никому вреда. С властями я не вожу дружбы.

— Скажите же, сто лет! — дребезжащим голосом произнес старик. — Я еще не такой старый!

— Конечно же, нет! — улыбнулась Суль. — Извините меня. А кстати, сколько лет прошло с тех пор, как вы видели их?

Он прищурился, вычисляя что-то в уме.

— Да, это было примерно около шестидесяти лет назад. Да, теперь мне за семьдесят, а тогда было лет десять-двенадцать. Да, пожалуй, это так.

— А не знаете ли вы, в каком направлении они исчезли? — продолжала расспрашивать Суль.

— Я слышал, одна из них говорила что-то моей матери, — неуверенно произнес он. — Но я не знаю…

— Теперь это уже не имеет значения, — сказала его жена. — Ведь никого из них больше нет в живых! Воевода покончил с ними раз и навсегда, поймите же!

— Если бы это было так… — после некоторого раздумья произнес старик. — Но я обещал своей матери, что никогда и никому не скажу об этом…

Суль порылась в своем кошельке. У нее остались еще серебряные монеты, полученные от дамы, которую она сопровождала на корабле из Норвегии. «Лучшего, чем теперь, применения им и быть не может!» — подумала Суль. Это шло на пользу и ей, и старикам.

— Вот, возьмите по одному на каждого.

Старики выпучили глаза. Трясущимися руками они потянулись к деньгам. Такого богатства у них никогда не было!

Они тут же пошли прятать деньги, и Суль услышала, как они разговаривают в доме.

— Такая милая дама, — сказал старик. — И такая красавица!

Жена его говорила вполголоса, но Суль все равно слышала:

— Она одна из тех, неужели ты не видишь?! Я это сразу поняла. Ей вслед нужно бросить стальной предмет, чтобы она тут больше не появлялась!

— Не-е-е-ет! — потрясенно произнес он. — Как ты могла такое подумать? Одна из тех! О, Господи!

Испуганно озираясь, он снова вышел. Суль решила все выложить начистоту.

— Да, я одна из них, — дружески улыбаясь, сказала она. — Но вам нечего опасаться. У меня есть надежное средство от болезни твоих ног, матушка, и кое-что против твоего насморка, отец, если вы не против.

Переглянувшись, они поблагодарили ее и взяли снадобья. Они остались довольны.

Наконец-то Суль узнала то, что хотела.

Ей предстояло направиться в глубь страны. В дремучие леса, к маленькой речушке. Она получила новые описания, сопровождаемые благодарственными излияниями, и покинула Бресарпс Бакар. Когда она выходила с их двора, она не могла не услышать стук топора, брошенного за порог. Это вызвало у нее горькую усмешку. «Мне придется объехать весь Сконе, — думала она. — Но ничего страшного, главное — найти то, что мне нужно!»

Путь ее оказался долгим. Мимо огромного, мрачного замка Виттскевле, через широкие равнины и темные леса, к маленькой деревушке в глубине страны. Она называлась Тулларп. Мимо нее — дальше, на запад, в глубь лесов…

Шестьдесят лет назад… Надо быть сумасшедшей, чтобы верить, что кто-то из них еще жив. Да она и не верила в это. Но упрямо продолжала ехать вперед, словно желая испить горькую чашу до дна.

Расселина, в которой уговорились встречаться ведьмы, называлась Ансгарс Клюфта. В летнее четверговое полнолуние. Так что в году было совсем немного таких встреч.

Хорошо, что Суль приехала почти летом. Она долго разыскивала это место, не решаясь расспрашивать жителей маленьких городков, мимо которых проезжала.

Попутно она искала и кое-что еще. Ночную тень, называемую также сладкоивником — дикое растение, которого ей не хватало для ее блоксбергского сбора. Всякий раз, останавливаясь на побережье, она искала это растение, искала его в лесах, под деревьями, не зная точно, как оно выглядит. Ханна никогда подробно не описывала его, она говорила только, что его очень трудно найти в Тренделаге. Суль надеялась найти это растение в Сконе, расположенном южнее.

Остановившись, она уставилась в пространство. Несмотря на то, что уже прошло четырнадцать лет с тех пор, как она в последний раз видела Ханну, несмотря на то, что образ ее начал тускнеть, между ними по-прежнему была связь. Связь между двумя людьми, целиком и полностью понимающими друг друга.

— Ханна, — шептала она. — Почему ты снова оставляешь меня одну? Почему этот Хемминг Убийца Фогда должен был погасить твою жизнь? Я так одинока в этом мире, Ханна! Так безгранично одинока!