Глава 20

Герцог Орлеанский беседовал со своим другом герцогом Бурбонским. Они обсуждали план Луи и возможные последствия этого. Оба находили его весьма сомнительным. Разговор стремительно развивался, когда в кабинет вошел Журден и доложил герцогу Орлеанскому о приезде Генриетты.

— Как она выглядит? — спросили оба в один голос.

— Весьма печальна, глаза покрасневшие, заметно, что миледи плакала.

— Черт!

— Проклятье!

— Да, монсеньор, — и Журден протянул герцогу запечатанное письмо.

Тот немедленно вскрыл его. Прочитав письмо, герцог Орлеанский протянул его другу:

— Ничего не понимаю.

— «Я уехал в Париж, к его величеству, за разрешением на брак с Генриеттой, — громко прочитал герцог Бур-бонский. — Свадьба состоится в субботу. Я прибуду в Орлеан утром. Будьте готовы!»

— Прекрасно! — заорал герцог Бурбонскпй. — Сегодня четверг. У нас есть два дня. Следует немедленно начать приготовления!

— Я распоряжусь сейчас, сию минуту!

Герцог Орлеанский, несмотря на преклонные годы, побежал к двери, словно юнец.

— Молодец, Луи! — радостно закричал герцог Бур-бонский.

Вернувшись домой, Генриетта заперлась в своих покоях и не открыла двери даже своей кормилице. Она лишь молча горевала о своей несчастной судьбе. Заметив, что стемнело, Генриетта решила переодеться. Когда она снимала платье, из корсета выпало письмо. Она подняла его и с безразличным видом начала читать, но вскоре ее взгляд зажегся. Речь в письме шла о скорой женитьбе Луи. Его хотел женить сам король, следовательно, ни о каком отказе не может быть и речи. Генриетта разволновалась: они хотят лишить его любви, они хотят женить его, о Боже! Нет, она не может допустить этого. Она поможет ему, да, поможет! Она избавит его от этого брака и сможет заслужить его прощение. Она должна немедленно узнать, когда состоится свадьба, немедленно. Быстро натянув платье, Генриетта бросилась в кабинет отца.

— Отец!

Когда Генриетта ворвалась в кабинет, герцог Орлеанский, успевший отдать все необходимые распоряжения, в приподнятом настроении беседовал с герцогом Бурбонским.

— Да, дитя мое? — герцог с протянутыми руками подошел к дочери, они обнялись. — Я так счастлив, дитя мое… — начал было герцог, но Генриетта резко перебила его:

— Это правда, что граф женится?

Герцог остолбенело уставился на Генриетту. — Ая полагал, ты знаешь.

— Значит, это правда, — Генриеттапобледнела. — А свадьба, когда состоится свадьба?

— В субботу, — герцог Орлеанский не мог прийти в себя от вопросов дочери.

— А где? Скажите мне, где, отец! — умоляла его Генриетта.

— Как где? — ответил вконец растерявшийся герцог Орлеанский. — Здесь, в нашем дворце.

— Фу, еще не все потеряно, — Генриетта перевела дух.

У нее будет время. Она сможет спасти Луи, чтоб потом вернуть ему свободу! — Благодарю вас! Генриетта исчезла так же внезапно, как и появилась.

— Мне показалось, что твоя дочь не имеет понятия о своей свадьбе! — подал голос герцог Бурбонскпй.

— А я в этом совершенно уверен!

Они обменялись молчаливыми взглядами.

— Будем надеяться на Луи! Вероятно, он знает, что делает!

— Ничего другого не остается, — согласился герцог Орлеанский.

Утро свадьбы Луи Генриетта наблюдала из окна. Она видела величественные своды собора и стекавшие к нему потоки народа. Праздник обещал быть грандиозным. Весь дворец, весь город готовился к этому событию, но Генриетта твердо решила расстроить его. Она неотлучно следила за воротами. Она должна опередить невесту и первой сделать предложение. Он не сможет отказаться и, конечно, возненавидит её, но после она поговорит с ним и объяснит, что хотела видеть его свободным и для этого пошла на унижение.

Пока Генриетта с нетерпением ожидала приезда Луи, охваченный сильным беспокойством герцог Орлеанский влетел в огромный зал, где накрывали свадебные столы. Там Журден командовал дюжиной слуг, которые сновали вокруг столов. Герцог Бурбонский стоял за одной из колонн.

— Вот ты где! — герцог Орлеанский бросился к нему.

— Я не желаю в этом участвовать! — сразу предупредил герцог Бурбонский.

— Не желаешь участвовать?! — гневно спросил герцог Орлеанский. — А как насчет всего города, который собрался у ворот церкви? А приглашенные гости? А невеста, которая стоит с самого утра в мрачном черном платье, когда у нее в комнате лежит свадебное? И я понятия не имею, каким образом сообщить ей, что сегодня день ее свадьбы?! Клянусь честью, твой племянник ответит за мое унижение!

И, словно в ответ на его слова, до них донеслись громкие крики. Оба герцога одновременно бросились к окну, выходящему во двор. Через ворота въезжал Луи. Он был весь в пыли.

— Слава Господу! — облегченно выдохнул герцог Бурбонскпй. — Он ответит мне!

Герцог Орлеанский, а вслед за ним герцог Бурбонский проследовали к лестничной площадке. Они с трудом дождались появления графа.

— Следуйте за мной, граф, — ледяным голосом приказал ему герцог Орлеанский.

Слегка удивленный холодным приемом, Луи повиновался. И все трое направились в кабинет герцога Орлеанского. Едва за ними закрылась дверь, как к ней подошла Генриетта. Лучшего момента нельзя было желать. Она решила подождать немного, а затем осуществить свой план.

— Вы обманули нас, сударь! — безапелляционно заявил герцог Орлеанский.

— Я? — удивленно спросил Луи. — Каким же образом?

— Вы написали мне в письме, чтобы я готовился к свадьбе, но она не может состояться!

— Почему же? — поинтересовался Луи.

— Потому что моя дочь этого не хочет! — закричал герцог Орлеанский. — Она даже не знает, что сегодня выходит замуж!

Луи не успел ответить, так как дверь в кабинет открылась и на пороге появилась Генриетта с бледным лицом. Все трое молча смотрели на нее. Некоторое время Генриетта не могла отвести взгляд от Луи, размышляя о том, как сильно он ее будет ненавидеть после этого поступка. Наконец она нарушила молчание и прерывающимся голосом обратилась к двум герцогам:

— Монсеньоры, прошу вас быть свидетелями моего поступка.

Луи сразу понял, что она собирается сделать. Он шагнул вперед и попытался остановить ее:

— Нет, Генриетта!

Но не успел. Генриетта опустилась перед ним на колени и, подняв на него взгляд, полный любви, прошептала:

— Я прошу вас жениться на мне!

«Проклятье, как мне исправить все?» — с сильнейшими угрызениями совести думал Луи, глядя на коленопреклоненную Генриетту. Он-то и думать забыл об этом дурацком условии. Луи собирался откровенно рассказать Генриетте о своих чувствах и обо всем, что произошло, но она опередила его и поймала в его же собственные сети. Если он признается сейчас — она возненавидит его. Слишком долго он добивался ее и сейчас просто не может быть откровенным. «Лучше после свадьбы все расскажу, — решил Луи, — пусть это и выглядит эгоистично, но в конце концов я получу ее, а она — меня, если захочет». Луи принял единственно возможное в данном случае решение. Он должен доиграть эту комедию до конца!

— Встаньте, Генриетта, я принимаю ваше предложение, — чопорно заявил Луи, — надеюсь, вы счастливы от того, что сделали.

Генриетта поднялась и с грустью посмотрела на Луи. Как он ошибается, подозревая ее в нечестных намерениях! Но она докажет ему, что имеет право хотя бы на его уважение.

«В последний раз, — думал Луи, — клянусь, это будет последней шуткой. После свадьбы у меня уже не будет такой возможности». Приняв такое далеко не безопасное для него решение, Луи вплотную подошел к Генриетте и прошептал ей на ухо:

— Надеюсь, вы также осведомлены, что главным и единственным условием с моей стороны является непорочность невесты?

Генриетта не придала значения его словам, так как знала, что не выйдет за него замуж. Прежде чем их обвенчают, а это случится не скоро, она объяснится с Луи.

Генриетта не заметила, как вышел ее отец и вернулся уже в сопровождении Жюли. Она спокойно позволила себя увести.

Луи явно наслаждался откровенно-восхищенными взглядами обоих герцогов. Извинившись перед ними, он пошел готовиться к свадьбе.

Оба герцога переглянулись между собой.

— Я ещё в состоянии понять поступок Генриетты и как ему удалось добиться этого, — пробормотал герцог Орлеанский, — но угадать день, когда она это сделает, и при этом с такой уверенностью, что он назначает свадьбу, — просто не поддается никакому объяснению!

— Выкинь из головы, — посоветовал герцог Бурбон-ский, — твоя дочь выходит замуж, чего тебе еще надо?

Генриеттой владело полное безразличие, и она не придавала значения переполоху, царившему в ее покоях. Она безропотно позволила себя раздеть. Поглощенная своими мыслями, она не замечала, пока ее купали, смазывали обнаженное тело благовониями, затем одевали в тончайшую рубашку. Она думала даже тогда, когда ее облачили в роскошное свадебное платье и усадили укладывать волосы. Лишь когда ее наряд был завершен и ей подали зеркало, она оторвалась от своих размышлений.

— К чему эта прическа? — безжизненным голосом произнесла Генриетта, осматривая в зеркале свои роскошные белокурые волосы, уложенные в несколько рядов. Со лба, обрамляя уши, спускались две плетеные косички. — А это платье слишком светлое, словно…

Генриетта запнулась, а через мгновение резко вскрикнула, напугав всех в комнате:

— Да это же свадебное платье! — в ужасе закричала Генриетта. — Оно свадебное!!

— А каким оно должно быть, если ты выходишь замуж? — удивилась Жюли.

— Нет! — Генриетта побледнела. — Не так скоро!

— Генриетта! — через дверь послышался голос герцога Орлеанского. — Пора, дитя моё, граф ждет тебя в церкви.

— Мы готовы. — Жюли открыла дверь.

— Нет! — закричала Генриетта. При виде дочери герцог улыбнулся.

— Ты выглядишь изумительно, дитя моё! Пойдем! Герцог взял ее под руку и вывел из комнаты.

«Что же делать? Что же делать?» — билась настойчивая мысль в голове Генриетты. Господи, она не должна выходить замуж за Луи, он возненавидит ее. А его невеста? Что стало с ней?

— Отец!

— Да, дитя моё.

— А что стало с невестой графа?

Жюли, шедшая за ними, споткнулась и со страхом посмотрела на Генриетту.

— Онаидет в церковь!

«Надо успеть поговорить с Луи, — с надеждой подумала Генриетта, — он сумеет найти способ выкрутиться из этого положения!»

Под шумные крики гостей герцог с дочерью вышли из дома и прошествовали к воротам, которые при их приближении распахнулись во всю ширь, открывая взорам любопытных Генриетту, а ей, в свою очередь, огромную толпу, запрудившую площадь. Лишь узкий проход, ведущий к собору, был оставлен свободным.

— Какая красавица! — Чудо как хороша!

Генриетта действительно выглядела лучше, чем когда-либо. Но в сияющих зеленых глазах затаился страх и с каждым шагом, приближающим ее к собору, он усиливался.

Шум вокруг них ни на минуту не смолкал. Герцог Орлеанский, гордо вскинув голову, одаривал всех вокруг счастливой улыбкой. Наконец-то свершилась его давняя мечта!

Генриетта с отцом ступили под своды собора. Нескончаемые ряды длинных скамеек были заполнены людьми. У Генриетты подкосились ноги, когда она уви-

дела стоявшего у алтаря Луи в белоснежных одеждах. Он весь сиял!

— Как она прекрасна! — Луи при виде Генриетты почувствовал, как участилось его дыхание.

Он неотрывно смотрел на нее, от чего она совсем растерялась и двигалась к нему очень медленно. Наконец, к своему глубокому облегчению, герцог передал невесту в руки жениха. Едва рука Луи коснулась руки Генриетты, вся ее решимость рухнула. Они опустились на колени перед священником.

— Мы не можем…

— Тсс!! — Луи приложил палец к губам. — Но…

— Помолчи, Генриетта, сейчас не время.

Луи отвернулся от нее и стал внимательно слушать речь священника.

Генриетта же не могла отвести от него взгляда. «Пусть все катится к черту!» — неожиданно решила Генриетта, она стерпит его ненависть в обмен на право хотя бы смотреть на него. Отбросив сомнения, она еще раз по-новому взглянула на Луи, который громко и четко давал супружеские обеты. Затем настала очередь Генриетты. Она давала обеты, они звучали не только громко, но и выражали ее истинные чувства.

— Объявляю вас мужем и женой! — под общее восторженное ликование сказал священник.

«Интересно, поцелует меня Луи или нет?» — гадала Генриетта.

Луи поцеловал ее легко и нежно, но и этого хватило, чтобы Генриетту охватила страсть. Заметив разочарование в глазах Генриетты, Луи счастливо улыбнулся. «Чему он радуется? — удивленно подумала Генриетта. — Я же заставила его жениться на себе».

Генриетта не замечала ни цветов, сыпавшихся на них со всех сторон, ни поздравлений, ни восторга людей, собравшихся на площади. Она все время смотрела на самое любимое лицо на всей земле, и в голове билась одна-единственная мысль: «Луи — мой супруг!»