"Лед и пламя" - читать интересную книгу автора (Сандему Маргит)

5

Они оба кое-что пережили, когда вернулись домой.

Крадучись на цыпочках и шикая на разгулявшуюся Ловису, Белинда виновато спешила вверх по лестнице. Но как только она поднялась на третий этаж, дверь в комнату Герберта Абрахамсена тихо отворилась, и он вышел в шлафроке и с сеткой на голове. Последнее выглядело довольно комично. Так думала Белинда, хотя она часто видела своего отца с такой же сеткой, которая должна была фиксировать волосы во время сна. Герберт держал в руке белый ночной колпак. Он открыл рот, чтобы прочитать Белинде наставление, но не успел. Дверь рядом с его комнатой также приоткрылась, и фру Тильда выглянула оттуда по своему обыкновению, украдкой, так что в щели можно было видеть только один глаз.

— Что они там, в Гростенсхольме, не придерживаются обычаев? — проворчала она. — Разве для ребенка это подходящее время суток, чтобы быть где-то с визитом?

— Ловиса все время спала, — возразила Белинда, защищая себя и других.

— Да, я это вижу. Может быть, она не даст спать нам этой ночью своим криком?

Было ли это единственным, что ее беспокоило? Герберт заговорил брюзгливым тоном:

— Я не хочу иметь последствий оттого, что ты общаешься с этими людьми, Белинда. Они нехорошо влияют на тебя. Они нехристи, настоящие язычники. И здесь, в волости, им принадлежит слишком много.

Вот что тревожило его. Белинда поклонилась им обоим и вошла в комнату Ловисы. Когда она собиралась закрыть дверь, то увидела, что Герберт приготовился последовать за нею. Однако фру Тильда вызывающе скрипела своей дверной ручкой и покашливала так многозначительно, что он не осмелился. Белинда не слышала, как закрылась дверь у фру Тильды, пока не уложила и не убаюкала Ловису.

Спасибо, по крайней мере, за это! Несмотря ни на что, она все-таки должна была быть благодарной фру Тильде.

После того, как Вильяр ушел к себе и лег в постель, он лежал какое-то время, охваченный глубокими раздумьями. Он еще не погасил ночник, в его голове роилось так много образов. Тут он оглянулся на дверь. И вздрогнул. Женщина больше не стояла у двери. Она стояла совсем рядом с его постелью. Он сделал глубокий вдох и сказал тихо:

— Если ты Марта… то будь уверена! Я позабочусь о том, чтобы ты попала в землю церковного кладбища.

Само собой, это были только тени. Но ему действительно показалось, что он увидел быстро скользнувшую улыбку на мертвенно-бледном лице, прежде чем он погасил свечу и повернулся к стене.

Уже через три дня из Гростенсхольма пришло послание. Белинду приглашали на пикник в горах. Она могла взять с собой и малышку, о которой обещали позаботиться.

Герберт Абрахамсен недовольно пробурчал:

— Может ли отец быть вместе со своим ребенком? Или это только для особо приглашенных?

— Нет, разумеется, не только, — спокойно сказала Винга, потому что именно она приехала за Белиндой. Не без задней мысли: в первую очередь, чтобы взглянуть на двух людей, которые так основательно подорвали доверие Белинды к самой себе. — Если желаете присоединиться, то добро пожаловать. Но поездка может стать очень утомительной.

— Я нахожу, что у меня отличное самочувствие, — чопорно ответил Герберт. — Я понял, что вы собираетесь подняться в лес?

По его недовольному взгляду Винга поняла, что он пытается узнать, что собирались там делать Белинда и Вильяр. Это подзадорило ее, и она выложила всю правду.

— Сказать по правде, мы все вместе собираемся подняться к речке. Мы осушили ее и должны найти останки Марты, пролежавшие в неосвященной земле двести лет. Вы понимаете, господин Абрахамсен, она стала привидением.

Темная фигура выплыла из-за одной из солидных колонн в холле дома. Глаза фру Тильды были так широко раскрыты, что чуть не вылезли из орбит.

— Вы возьмете туда дочь Герберта?

— Да нет, — легко ответила Винга. — На это время Ловиса останется в усадьбе Линде-аллее. У моей снохи Сольвейг. Она очень любит детей. Но если фру Тильда сама хочет присмотреть за ребенком…

Одетое в черное существо с елейно сложенными на животе руками явно не слушало ответ.

— Фру Линд, Вы сказали, она стала привидением? Где же?

— О, и там, и здесь, — ответила Винга уклончиво, потому что не хотела открывать, что речь шла о спальне Вильяра в Гростенсхольме.

— А кто такая была Марта? — допытывалась застегнутая на все пуговицы женщина. — Я полагаю, распутная баба, попавшая в беду и сама наложившая на себя руки? Двойной грех в глазах Господа.

— Не совсем так, — ответила Винга. — Нам хорошо знакома ее история. Она была доверчивой девушкой, уступившей домогательствам бессовестного мужчины.

— Женщина всегда виновата, — отрезала фру Тильда. — Можно отказаться от совращения бедных мужчин. Я никогда никого не соблазняла.

— Могу себе представить, — сказала многозначительно Винга. — Но этот негодяй — потому что мы знаем, что он был негодяем — сам сбросил Марту в водопад, когда она ждала от него ребенка.

— Гм, — хмыкнула Тильда. — А какое отношение имеет к этому Белинда?

— Белинда была среди нас, когда мы решили попытаться найти останки Марты и похоронить их по-христиански. Мы вчетвером придумали это: мой муж, внук, Белинда и я. Так что это разумно и справедливо…

— Белинда останется здесь, — неожиданно выпалил Герберт, от жесткой решимости его лицо стало зеленовато-белым. — Она должна выполнять свою работу.

Винга медленно повернулась к нему.

— Я не знала, что сестра Сигне нанята здесь в качестве прислуги!

Герберт заволновался:

— Естественно, это не так! Но мы несем ответственность за Белинду. Она не очень-то осчастливлена душевными качествами и…

Винга сразу заговорила резким тоном.

— Лишь немногие люди обладают такими душевными качествами, как маленькая Белинда. Ну, так как? Вы примете участие в поездке или нет, господин Абрахамсен?

Винга чуть ли не видела и не слышала, как напряженно работали два мозга.

Герберт думал: «Я должен следить за тем, чтобы не случилось ничего предосудительного между Белиндой и этим опасным сумасбродом Вильяром Линдом из рода Людей Льда».

Мама Тильда думала: «Герберт слишком занят маленькой глупой девчонкой! Это недостойно».

Как обычно, мать осталась победителем. В качестве предлога она использовала возможный визит из города его адвоката. Добрый маменькин сынок остался дома.

Винга не удержалась от вздоха облегчения. А уж о Белинде и говорить нечего! Она чуть не крикнула громкое «ура!».

После того, как они оставили в усадьбе Линде-аллее малышку Ловису и захватили с собой Эскиля, они поехали в лес по направлению к реке. Фру Тильда не противилась тому, чтобы Ловиса была вместе с Белиндой, потому что этой женщине ребенок в доме казался источником хлопот и крика. Это было не так, потому что Белинда хорошо ухаживала за малюткой, а Ловиса была спокойным ребенком. Случалось, конечно, что она иногда просыпалась ночью и плакала, но Белинда была в этих случаях тут как тут. А если случалось, что Ловиса начинала кричать днем, то Белинда спешила ее утешить и взять с собой в такое место, откуда фру Тильда не могла что-то услышать. Белинде жилось в Элистранде ужасно, особенно после того как она встретила в Гростенсхольме естественное дружелюбие. То, что они считались с ней, как со своим ближним, было так невероятно, так чудесно, что порой она пугалась своего счастья.

Был ясный, осенний день, с высоким небом и далеко разносившимися звуками. Воздух был немного прохладен, но не до озноба. Почва в лесу становилась блекло-коричневой, тишина была тоже осенней, лишь внезапно вдали раздавался стук дятла. Они вынуждены были оставить коляску в усадьбе Линде-аллее. Там, где стояла доживавшая свой срок мельница. Белинда пошла к берегу речки.

— О! — воскликнула она восхищенно. — Она же почти сухая!

Вода здесь больше не текла. Она еще немного сочилась в мелких водопадах, а в омутах стояли озадаченные рыбы и плавали кругами на своей ограниченной площади. Белинда была рада тому, что тут не было мальчишек. Для них это было бы рыбное эльдорадо. А у взрослых ни у кого не было времени для ловли рыбы.

Хейке подошел и торжественно приветствовал Белинду, что ей было приятно. Он сказал, что многие мужчины были у запруды и наблюдали за ней. У них было теперь немного времени, так как запруда не могла вместить большого количества воды. Они, правда, подготовили небольшой отводной канал на случай катастрофы, но им не хотелось использовать его без крайней надобности. Если бы пришлось принять слишком много воды, то были бы затоплены часть леса и пашни.

Тут собралось много мужчин. Белинда предположила, что это были хуторяне из Гростенсхольма. Они казались усердными и очень сосредоточенными. Это было важной работой. Все в округе давно знали историю об омуте Марты, о бедной молодой девушке. Они также слышали, что она стала привидением, и это никого не удивляло.

Неожиданно подошел Вильяр. Сердце Белинды застучало так сильно, что она слышала и чувствовала его. Он поздоровался с кажущимся равнодушием, но она видела, как его глаза искали ее, прежде чем он к ним подошел, и она задрожала от радости.

Затем они начали двигаться вверх вдоль реки. Как раз перед собой Белинда увидела скалы, где река прорезала глубокую расселину. Винга и Хейке с другими пожилыми людьми остались у начала расселины внизу. Белинда смотрела вверх, и ей становилось немного страшно. Гладкое русло реки исчезло под камнями и скалами. Оно делало поворот, так что было не видно, откуда оно начиналось. Оно также сужалось между отвесными стенами скал. Когда Белинда смотрела вверх, то видела лишь узкую голубую полоску. Это было небо.

— Ой! — воскликнула она, обращаясь к Вильяру. — Мы здесь будем подниматься наверх?

— Ты нет, — ответил он. — Ты останешься здесь.

— Нет! — возмутилась она. — Я здесь не для того, чтобы наблюдать. Мы ведь должны помогать друг другу.

Он взглянул на нее с легкой улыбкой.

— Ты ведь не собиралась карабкаться наверх в этих юбках?

— Я подвяжу их, — угрюмо сказала Белинда. И сделала это без всяких церемоний.

— Господи Боже, — бормотал Вильяр, отвернувшись. Но она настояла на своем. Большинство мужчин не знали, что делать перед лицом такой, казалось бы, неразрешимой задачи: форсировать почти отвесную стену в русле реки. Эскиль отказался от этого, другие, видимо, тоже были готовы так поступить. Лишь один молодой паренек, примерно шестнадцати лет, согласился участвовать в этом.

— Нет смысла в том, чтобы наверх полезло сразу много народу, — сказал Эскиль. — Тут слишком тесно и слишком скользко. Останься здесь, Белинда.

— Нет, — ответила она. — Я слишком глупа, чтобы осознать опасность.

Окружающие засмеялись: девушка умела иронизировать над самой собой.

— Я буду ее крепко держать, — пообещал Вильяр. — Пойдем, Пер, начнем!

Молоденький Пер должен был идти последним, после Белинды, чтобы подхватить ее, если она сорвется. Они начали карабкаться по гладко отполированным камням, шаг за шагом. Белинда испытывала судорожный страх и должна была делать глубокие вдохи, чтобы расслабиться. Ведь здесь почти не было опоры для ног и не за что уцепиться руками. Все было гладко отполировано и скользило. Ее пальцы цеплялись за слишком круглые камни, а башмаки срывались раз за разом, прежде чем находили опору на скале. И все же она справлялась с делом лучше, чем Пер. Потому что он был совершенно зачарован панталонами Белинды — из тончайшего кружевного полотна, которые он видел как раз перед собой. Один раз он соскользнул, и вынужден был начать почти с самого низу. Вильяр посмотрел вниз и крикнул ему сухо: — В следующий раз смотри на скалу!

Он очень хорошо понимал, в чем трудности у Пера.

— Девушки не должны были бы участвовать в этом, — процедил Вильяр сквозь зубы. Однако он наклонился и протянул Белинде руку там, где взобраться ей было слишком трудно. Наверху они переводили дыхание и ждали Пера. Вокруг них кое-где сочилась вода.

— Мне хотелось бы снять башмаки, — сказала Белинда непосредственно.

— Оставь их на себе! Я не уверен, что мы потом найдем их.

Она осмотрелась вокруг.

— Мы — в чужом мире, — сказала она восхищено. — Далеко, далеко, вдали от людей.

— Да, — согласился Вильяр. Она рассмеялась.

— Вот бы сюда господина Абрахамсена. Он все время страшно потеет.

Вильяр искоса взглянул на нее. Возможно, он понял причину того, что Абрахамсен потел.

— Он был… назойлив?

— Да нет. Мама Тильда всегда стоит за углом и следит.

При мысли о пребывании Белинды в Элистранде у Вильяра стало нехорошо на душе.

— Это хорошо, — сказал он. — Держись от него подальше!

Они увидели, что Пер почти поднялся, и помогли ему на последнем отрезке пути. Он тоже получил возможность немного передохнуть.

— Здесь холодно, — заметил он.

— Да, — подтвердил Вильяр.

Белинда поежилась. На этих темных скалах по обе стороны было немного растительности. Сырое, тенистое, холодное место. Камень, на котором они сидели, был влажным от брызг. И все было таким безжизненным, таким мрачным, будто дорога в царство смерти.

— А где омут Марты? — прошептала Белинда. — Мы сейчас не под тем местом, где когда-то Виллему висела на березе?

— Нет, нет, это гораздо выше на водопаде, — сказал Пер. — Нам нужно обогнуть здесь уступ и пройти еще порядочное расстояние. Становится довольно высоко, — закончил он с нарастающей робостью. Вильяр кивнул.

— Все готовы идти дальше?

Когда они пробирались вдоль изгиба, который речка делала между каменными стенами, то остановились, очень озадаченные, в одном месте. Там была глубокая гигантская котловина, этакая дыра в русле реки, прорытая водой в скале в течение тысячелетий. А за котловиной возвышался казавшийся неприступным обрыв, откуда водопад срывался вниз с тех пор, как Норвегию создали силы природы.

— Там, где-то наверху, омут Марты, — угрюмо сказал Пер.

— Был ли кто-нибудь раньше там, где мы стоим? — спросила Белинда.

— Никогда! — ответил Вильяр. — Никто не верил, что это возможно.

— А наверху тоже нет?

— Туда еще труднее попасть. Это — единственный путь. А теперь кажется, будто он совсем заперт. Пер вздохнул.

— Нет ни дерева, ни кустика, за которые можно держаться. Может быть, можно найти какую-то опору в стене…

— Я попытаюсь один, — сказал Вильяр. — Не могу утверждать, что очень этому рад.

— Ты не можешь, — сказал Пер. — Нет никакой возможности!

— Я должен, — невнятно произнес Вильяр. — Я обещал…

Он не сказал, кому обещал. Белинда присела на корточки у края гигантского котла и смотрела на красивых форелей, плававших внутри его.

— Вильяр, — произнесла она задумчиво. — Здесь на дне что-то странное. Мне кажется, это похоже на…

Она не закончила предложения. Мужчины подошли к ней и заглянули в котел.

— Там, — показала она. — Вы видите там нечто серо-белое?

— О, Господи! — воскликнул Пер.

— Отлично, Белинда, — похвалил ее Вильяр. — Спасибо тебе! Теперь нам не нужно карабкаться наверх.

Он снял рубашку и башмаки. Пер достал канат, который они взяли с собой.

— Не удивительно, что ее не нашли, — сказал Пер.

Белинда не хотела смотреть, но не могла оторвать взгляда от тронутых временем останков Марты. Она заметила сперва череп, а затем многочисленные кости, лежавшие вокруг него. В горле у нее стоял ком. Двести лет останки молодой девушки лежали здесь и промывались водой в гигантском котле. Так прекрасно со стороны Вильяра освободить ее! Прекрасно, что он позволил Белинде участвовать в этом.

— Ни за что на свете не хотела бы пропустить это, — сказала она растроганно. Он взглянул на нее.

— Понимаю, что ты имеешь в виду. Затем он погрузился в воду.

— Холодно? — спросила она.

— Еще бы! Постараюсь не дрожать.

Она улыбнулась. Вильяр сделал глубокий вдох и нырнул. У него был мешок, взятый с собой. Он был прикреплен к канату, который держал Пер. Под водой Вильяр выглядел так удивительно. Они вообще не ожидали что-то найти. Через столько-то лет! И никогда не предполагали, что Марта находится в таком месте. Они надеялись лишь на то, что она оказалась подле реки и что они, может быть, найдут ее скелет на каком-то уступе скалы. О том, что все так обернется, они и не могли помышлять.

Вильяр нырял много раз. Рыбы были испуганы и высоко выпрыгивали из воды. Одна из них приземлилась на скале, но Белинда быстро бросила ее в воду. Наконец Вильяр собрал все в мешок и выбрался наверх, промокший и усталый.

— Теперь нам нужно поторопиться вниз, — сказал он сурово.

Оказалось, что спускаться вниз по отвесной скале было труднее, чем подниматься. Они постоянно должны были помогать друг другу. Белинде было безразлично то, что ее юбки время от времени задирались вверх и она ничего не видела. Она была теперь одной из них, и им не в чем было ее упрекнуть. Один раз Вильяр должен был крепко обхватить ее за талию, и она с удовольствием ощутила его промокшие руки и его самого так близко. Но его самого она не видела, потому что все ее лицо было закрыто юбкой. После этого он осторожно потянул юбку вниз и улыбнулся Белинде нежно и по-товарищески одновременно.

О, Белинда была так счастлива! Столько всего за один день! Почти как в день свадьбы Сигне. Да, сегодня день был, может быть, даже прекраснее, потому что тогда Белинда была только зрителем. К тому же у нее было время изменить свое мнение о счастье Сигне.

В день той свадьбы Белинде казалось, что Герберт Абрахамсен, конечно, самый лучший из всех женихов, потому что все люди ужасно расхваливали его. Теперь Белинда не была больше в этом уверена. Удивительные люди — обитатели Гростенсхольма — научили ее думать самостоятельно.

Но в этот день счастье Белинды было безраздельным, пока она как следует не поранилась о камень. Вильяр посмотрел на ее ссадину, начинавшуюся от колена и доходившую до краешка ботинка, и сказал, что с этим ничего нельзя сделать, пока они не вернутся обратно, так что им нужно поторапливаться. Он взял ее за руку, чтобы поддерживать до конца пути, и вскоре они были уже внизу у лесопилки, где ждали все остальные.

— Уже вернулись? — воскликнул Хейке. — Удалось ли вам добраться до омута Марты?

Пер осторожно тряхнул мешком, а Вильяр крикнул деду в ответ что-то успокаивающее. Тут все захлопали в ладоши и помогли всем троим подняться на берег. Хейке быстро послал всадника, чтобы сообщить, что воду можно снова спустить. Хейке быстро взглянул на содержимое мешка.

— Осталось не так много, — сказал он. — Но это, несомненно, человеческие кости. Вы совершили прекрасный поступок, все трое. Винга и я сразу поедем к священнику и в один из ближайших дней устроим прекрасную церемонию. У Марты есть, пожалуй, родственники в округе, так я полагаю. А теперь, Вильяр, поспеши домой и обсушись! И вы тоже!

У них было мало времени, чтобы раскланяться и попрощаться, и еще меньше, чтобы условиться о новой встрече. Забрали Ловису, и Белинду отвез домой крестьянин, который беспрерывно болтал о привидениях. Это были такие жуткие истории, что только он сам мог в них поверить.

Не раньше, чем поздним вечером Белинда улучила время осмотреть свою раненую ногу. Со стороны Герберта и фру Тильды на нее посыпались ядовитые инсинуации и предостережения. Но теперь Белинда научилась думать о других вещах, когда сыпался град обвинений. Эта уловка помогала ей преодолевать замешательство, которое охватывало ее в последнее время. Она сама не понимала, откуда это приходило. Она не понимала, что вера в тебя других людей дает тебе мужество, силу и доверие к себе. И что человек сгибается под тяжестью презрения других, если он, как Белинда, считает себя менее достойным, чем другие. Если всю жизнь слушать, что ты глуп и неуклюж, то таким и станешь. Если же кто-то скажет, что ты, по меньшей мере, не глупее других, тогда твое приниженное самоуважение поведет робкую борьбу, чтобы осмелиться поверить в прекрасные слова и пробудиться к жизни.

Белинда находилась в гуще этой борьбы.

Пока она жила в Элистранде, она была «глупой Белиндой», не имевшей какого-либо права на существование и постоянно просившей прощения. С Людьми Льда она могла быть свободной. Они уважительно слушали, когда она что-то говорила, а для Белинды это был словно добрый дождь для высохшего поля.

Она знала, что в присутствии фру Тильды и ее сына была угодливой. Но у нее еще не было достаточно сил, чтобы осмелиться возразить. Она скатывалась в униженность, принесенную из дома, и была запуганной и несчастной. Пока еще ничто не изменило этого.

Погребение Марты было очень красивым. Почти все прихожане Гростенсхольма пришли на кладбище в тот желтый осенний день. Церковь была украшена сосновыми ветками и сверкающими желто-красными кленовыми листьями. Священник произнес такую хорошую речь о молодой женщине, трагически погибшей. После этого все собрались на кладбище вокруг маленького гроба. Вильяр поискал взглядом Белинду, но ее здесь не было. Зато были Герберт Абрахамсен и его мать, оба одетые в черное. Вильяр незаметно пристроился рядом с ними и тихо спросил:

— Где Белинда?

Герберт медленно повернулся к нему и важно сказал:

— Я действительно не могу взять в толк, что ей здесь делать.

Ледяные глаза Вильяра сверкнули.

— Белинда нашла останки Марты. Если уж кому следовало быть здесь сегодня, так это ей.

Фру Тильда холодно посмотрела на Вильяра.

— Молодой девушке не подобает проявлять уважение к женщине, занимавшейся распутством!

— А разве вы двое не проявляете уважение к Марте?

— Разумеется, нет!

— Так вы здесь просто из любопытства, — констатировал Вильяр и отошел от них, прежде чем они смогли ответить.

Погребение было закончено. Потомки сестер и братьев Марты подходили к нему и благодарили за сделанное им и другими. Им всегда казалось скверным то, что Марта лежит в неосвященной земле. Вильяр что-то говорил в ответ и приветливо им улыбался, но внутри у него все кипело из-за такого обхождения с Белиндой. Он был уверен в том, что она теперь испытывала разочарование. Это была его вина, он должен был заранее позаботиться о том, чтобы она пришла. Он видел прямые спины Герберта и Тильды Абрахамсен, выходивших из кладбищенских ворот.

«Проклятые убийцы радости», — подумал он с горечью.

Но они были еще опаснее. Он не знал, как они были опасны. Он ничего не знал о том, что Герберт стал бдительным, когда заметил интерес Людей Льда к Белинде. Герберт был не из тех, кто мог лишиться престижа, он этого не терпел. Как большинство слабохарактерных людей, он был мстительным, злопамятным и бил ниже пояса. Неужели этот сумасшедший Вильяр проявлял особый интерес к Белинде? А как обстоит дело с нею?

Как бы то ни было: его соперник не должен был его опередить!

Герберт Абрахамсен строил планы. То, что эти планы строил больной мозг, не улучшало положения.