"Синий аметист" - читать интересную книгу автора (Константинов Петр)

12

Атанас Аргиряди еще раз посмотрел на письмо, лежащее на столе.

— Теохарий! — позвал он.

В дверях показался секретарь.

— Возьми эти документы, — Аргиряди подтолкнул к нему папку, — и подготовь их за пару дней. В конце следующей недели я еду в Константинополь.

Теохарий аккуратно взял папку и молча стал ждать дальнейших распоряжений.

— А сейчас, — продолжал Аргиряди, — выпиши все обязательства гильдии в отношении меня и срочные векселя до конца года. Через несколько минут чтобы ты мне их принес…

Теохарий кивнул и бесшумно вышел из комнаты.

Аргиряди подошел к окну. Силуэты зданий в Тахтакале, низкие лавки и мастерские позади Куршумли утопали во мраке. Все давно разошлись по домам.

Он вернулся к столу, сел, прикрутил в лампе фитиль. Зеленый абажур приобрел опаловый цвет. Аргиряди чувствовал себя уставшим, слабым — и не только физически.

Рука случайно коснулась конверта на столе. Он снова посмотрел на письмо. Взяв его, прочел еще раз, задерживаясь на каждом слове, стараясь проникнуть в его глубинный смысл.

Повернув конверт, Аргиряди посмотрел на большие зеленые печати, на которых ясно виднелись бесчисленные извилистые линии султанского герба. Потом поискал взглядом настенный календарь Ост-Индской компании. Было 3 декабря.

Аргиряди утомленно опустил голову на руку и задумался. Что все это значит? Торговый совет существовал уже давно. Он собирался на заседания раз в год, причем летом, для определения импорта и торговых налогов. Почему заседание решили провести именно теперь? Обычно в письмах указывалось точно, чем будет заниматься совет. Не напоминает ли все это случай со Стефаниди? Его загадочную кончину в Константинополе? Не означает ли это, что он может разделить судьбу Стефаниди?

Аргиряди оглянулся, словно боялся, что кто-то подслушивает его мысли. В слабом свете лампы предметы в комнате отбрасывали на стены причудливые тени.

В последнее время Аргиряди все больше охватывало равнодушие ко всему, что происходило вокруг. Единственное, о чем он думал сейчас с тревогой, была его дочь. Деньги, имущество и общественное положение, завоеванные в этом алчном и безжалостном мире тремя поколениями Аргиряди, неожиданно утратили для него весь смысл. Может, это действительно было так, а может, ему просто казалось — он особенно над этим не задумывался.

Мысли о Софии вселяли в его душу беспокойство и страх. Он не мог забыть своего разговора с ней у него в кабинете в тот весенний вечер. Ее слова еще долго звучали в его ушах.

Иногда он спрашивал себя, какое значение имеет та или иная кровь? Ведь повсюду рождаются люди. Что определяет человеческое в человеке? Какая национальная принадлежность может помешать человеку быть честным, справедливым, участливым?

В эти тревожные дни Аргиряди все более сознавал, что его колебания — плод не только размышлений, но и еще чего-то — некоей тайной силы, цепко державшей его в своих руках. Он не хотел назвать ее страхом, был уверен, что это не страх. И из хаоса, царившего в его душе, впервые родилась мысль: в жизни, отмеченной лишь успехами и изобилием благ, не может не быть какого-то жертвоприношения. И он ожидал своего жребия — чтобы у него потребовали жертву в качестве искупления.

Аргиряди встал и посмотрел в окно. Свинцово-серое небо низко повисло над Тахтакале. В этот холодный декабрьский вечер на улице ни души. Ветер, дувший со стороны Марицы, хлопал ставнями лавок, в свете фонарей улицы казались каким-то подземным лабиринтом. Он постучал в стену. На лестнице послышались быстрые шаги Теохария.

— Все собрал? — Аргиряди взял у секретаря папку, открыл ее и мельком просмотрел бумаги.

Теохарий стоя ждал.

— Насчет сегодняшнего вечера сказали, что все собираются у Кацигры. — Он посмотрел на Аргиряди. — Штилиян Палазов приходил два раза, чтоб напомнить. У Кацигры есть свои люди в одесских банках, и нужно решить, как туда перевести деньги из Константинополя…

Аргиряди собрал в кучу бумаги, зажал в кулаке и подошел к камину. Угли догорали.

— И что будут решать? — спросил он, не оборачиваясь.

— Кто сколько денег переведет, — ответил Теохарий, изумленно глядя на Аргиряди, рвавшего документы.

Усмехнувшись, Аргиряди бросил клочки бумаг в камин. Вспыхнуло яркое пламя, взметнулось до закопченного свода топки.

— Кто сколько денег переведет… — повторил он, подходя к столу. — И кто же им их переведет?… Князь Оболонский, акционеры одесских банков?… Гм…

— Господин Палазов сказал, чтобы вы непременно пришли… — произнес побледневший Теохарий. — Настаивал… Положение очень серьезное. Нужно спасти деньги.

Аргиряди надел пальто.

— Не бойся, Теохарий, — устало проговорил он, застегивая пуговицы пальто. — На этом свете погибают только люди. Деньги никогда не гибнут…

Он подошел к двери, взялся за ручку. Обернувшись, добавил:

— Закрой все и ступай домой. С завтрашнего дня ты будешь сам оформлять все оставшиеся счета.

Аргиряди открыл дверь. С темной лестницы на него дохнуло ночным холодом. Он на миг заколебался, потом переступил порог.

И тут снова вспомнил о письме, о судьбе Стефаниди, подумал о явном и тайном в этом мире и ощутил, как ветер, мороз, ночная тьма вновь вселяются в его душу.