Смирнов Александр Сергеевич Чудотворец

Собеседник

Эта история произошла прошлым летом. Ничего особенного она не представляла, и конечно о ней никто бы не вспомнил, если бы не ряд событий, свидетелями которых был не только я, но и все мои друзья.

Мы были на рыбалке. Мы, это я, мои друзья Володя и Дима, а также Наташа и Алёна. Одним словом — "великолепная пятёрка 10-го "а", как нас называли в школе. Погода была отличная. Клёв был такой, что вряд ли мы все смогли съесть столько рыбы, сколько было поймано. День подходил к концу, и солнце спустилось за горизонт. Девчонки начистили рыбу и стали готовить уху, а мы с ребятами разбили палатки, натаскали хворосту и разожгли костёр.

Все расселись вокруг костра, спасаясь от комаров. Уха не была ещё готова и Володя начал рассуждать о том, как устроен мир. Эта тема была его любимая. И хотя мы все знали, что он скажет, все с удовольствием слушали его. Нам нравилось спорить с ним, доказывая ему, а значит и всем присутствующим, свою точку зрения.

— Все события, которые происходят на Земле с нами и с окружающими зависят от самого человека. Если у меня есть силы, знания и энергия, то я способен изменить мир и всё вокруг будет происходить по тому сценарию, который я же и создам. Давайте вспомним историю: Наполеон — изменил историю не только Франции и России, но и всей Европы. Не было бы Наполеона, и вся история шла бы по другому сценарию. А Гитлер, разве он не изменил весь мир? Да что и говорить, примеров тому множество: Александр Македонский, Ленин, Чингисхан. Что я буду вам перечислять? Вы не хуже меня знаете их всех.

— По-твоему выходит, что и ты можешь изменить весь мир? — спросил его Дима. — Значит, ты можешь устроить всё так, что мы все будем жить по твоему сценарию? А если я хочу жить по своему сценарию? Какой же сценарий из двух выберет мир?

— А почему из двух? У каждого человека свои мечты и каждый стремится к своим целям, — вмешалась Наташа.

— Ну, у вас — у женщин, действительно свой мир, а наш мир, мужской, целиком и полностью зависит от силы воли личности. Кто окажется сильнее всех, тот и изменит мир под свой лад, — стоял на своём Владимир.

— Что-то не вяжется в твоей теории, Володя. По-твоему мужчины живут в одном мире, а женщины в другом. А между тем, мы все вместе сидим у одного костра и уху будем есть все вместе, — сказал я. — Нет, что-то в твоей теории не так.

— Володя, а как ты объяснишь предсказания? Ведь очень много событий было предсказано задолго до того, как они наступили. И логики нет в твоих рассуждениях. По-твоему сценарий, который создал Гитлер предусматривал и то, что он сам себя отравит. А Наполеон сам придумал заточить себя на острове Эльба и стать добровольным узником. Нет, — сказала Алёна, — я тоже не согласна с твоей теорией. Какой бы ты ни был сильной личностью, ты не в состоянии вечер превратить в день, а зиму в лето. Мне кажется, что существует судьба. У каждого человека она своя и человек не в состояние, что-либо изменить. Твои примеры, как раз и доказывают мою правоту. Все деятели, на которых ты ссылаешься, не смогли изменить мир по-своему, хотя и были самыми сильными в своё время личностями. Зато судьба изменила их жизнь помимо их воле.

Тут все набросились на Алёну.

— По-твоему, мы, как личности, ничего не значим?

— Для чего же мы учимся и зачем к чему-то стремимся? Ведь всё равно судьбой всё предусмотрено, и мы не в состоянии ничего изменить?

— Ты уж совсем нас с неодушевлёнными предметами спутала. Это камни не могут ничего изменить, а мы всё-таки люди.

Мы могли бы спорить так хоть до утра, но уха сварилась, и её запах так завладел нами, что спор прекратился. Девчонки разлили её по тарелкам, и вместо оживлённого спора было слышно только, как стучат ложки по тарелкам.

Мы так увлеклись едой, что никто из нас не заметил, как около костра появился небольшой бородатый старичок.

— Бог в помощь, молодежь! — сказал он так добродушно, что сразу как-то расположил к себе всех нас.

— Садитесь с нами уху есть, — пригласила его Алёна.

— Садитесь, садитесь, у нас ухи много, наперебой стали приглашать его все.

Старичок сел у костра, попробовал ухи и сказал: — Уха действительно чудесная. А вы, должно быть, спорите об устройстве мира? — спросил он.

Все удивились его неожиданной проницательности. Вдруг стало всё тихо, а старичок продолжал:

— Да, это одновременно самый сложный и самый простой вопрос. Человеку дана целая жизнь, чтобы разобраться в нём, но и её для большинства людей не хватает, чтобы решить эту задачу. Вот вы, например: Одни из вас считают, что сами могут менять мир, другие думают, что находятся в полной зависимости от каких-то обстоятельств, и неспособны, вообще, ничего изменить. К сожалению не правы ни те, ни другие.

— Ну, мы тогда совсем ничего не понимаем, — удивился Володя. — Выходит и я не прав и Алёна не права. Кто же тогда прав? И как это так может быть, что сложный вопрос был бы одновременно простым?

— Очень просто, — ответил старичок. — Вы все в своих спорах и правы и не правы одновременно. Правы вы в том, что каждый из вас способен изменить мир, а не правы вы в том, что никто из вас мир изменить не способен.

— Но ведь эти понятия взаимоисключающие! Точно так, как понятие "сложно" и "просто". Разве нет? — Спросила Алёна. — Просто чудеса, какие то.

Мы все уставились на старичка, и в голове у каждого из нас промелькнула догадка. Старичок, должно быть, был "не в себе".

— В том то и дело, что нет, — улыбнувшись, сказал старичок таким тоном, что не понятно было к чему относится эта фраза: толи он отвечал на Алёнин вопрос, толи догадался по нашим лицам и был не согласен с тем, что он "не в себе". — Все мы являемся очень маленькой частичкой мира, — продолжал он, — а раз мы только частичка, то отдельно взятая частичка не в состоянии изменить целое и практически целиком и полностью зависит от этого целого. С другой стороны, мир состоит из множества маленьких частичек и если каждая или хотя бы основная часть их изменится, то изменится и весь мир. Вот и выходит, что вы правы и не правы одновременно.

Все задумались. Действительно выходило так, что такие понятия, как "прав" и "не прав" не являются взаимоисключающими.

— А как же тогда вы объясните, что понятия "просто" и "сложно" тоже не являются взаимоисключающими? — уже не столько с недоверием, сколько с интересом спросила Наташа.

— Для того чтобы понять, что человек это часть природы, не нужно быть академиком. Это очень просто. А вот поверить в то, что каждый из нас, являясь частью природы, не способен совершенно ничего изменить в ней, это очень сложно. И не всякий академик сможет это сделать. И раз уж мы стали говорить о противоречиях, вот ещё интересное понятие — "чудеса, какие-то", кажется, это вы сказали, — и старичок кивнул в сторону Алёны. — Как известно чудес на свете не бывает, но одновременно всё, что мы видим, слышим и наблюдаем вокруг себя иначе, как "чудо" назвать нельзя. Мало того эти чудеса мы делаем сами. В каждом из нас есть "чудотворец". В этом вы убедитесь попозже. Это вам докажет ваша жизнь.

— Вот вы говорите, что мир невозможно изменить, — вступил в разговор Дима, — однако мир меняется так быстро, что мы, порой не способны угнаться за ним. То, что вчера казалось нам передовым, сегодня становится безнадёжно устаревшим.

— Вы путаете, молодой человек, понятия "форма" и "содержание". То, что вы имеете в виду, именно форма, она действительно меняется очень быстро. А вот содержание меняется только тогда, когда изменится внутренний мир, то есть содержание каждого из нас. Что касается содержания, то оно за последние сто лет изменилось настолько незначительно, что этим изменением в наших рассуждениях можно вообще пренебречь. К примеру, Россия — как была империя, так и осталась, хотя меняла и знамена, и гимны и названия.

— Какая же цель жизни, по-вашему? — Спросил я, — Уж больно мрачно вы всё обрисовали. По вашим словам — Как ни старайся — всё равно ничего не изменить.

— Я так не говорил, — поправил меня старичок. Напротив, я утверждаю, что каждый человек обязан менять, только не мир, а себя в этом мире. Чем больше добра будет исходить от человека, тем больше добра будет он получать назад и приходить это добро будет совсем не оттуда, откуда его будут ждать. Человек, несущий добро практически неуязвим. И наоборот человек, несущий зло всегда будет получать зло. В этом и состоит чудо. Так, что каждый из нас, независимо от того злой он или добрый является чудотворцем.

— Ну, что-то я засиделся у вас. Меня, наверное, дома уже потеряли. Ещё раз спасибо за уху. — Старичок поклонился и ушёл, также внезапно, как и появился.

— Ребята, а мы даже не узнали, кто он и как его зовут, — сказала Наташа.

— Это не беда — тут же нашелся Володя, — Если он не назвался сам, то мы сможем ему придумать имя. Назовём его "Чудотворец".

Дискуссия стала разрастаться. Володя был в корне не согласен с Чудотворцем.

— Это полная ерунда, — говорил он. — Мистика какая-то, все его доводы ничем не подтверждаются, сплошная болтология.

— Я, в основном, согласен с Володей, но что-то в его рассуждениях есть рациональное, — высказался Дима.

— Нет, он не переубедил меня, всё-таки я остаюсь на своих позициях: У каждого человека есть своя судьба. — Алёна заявила это так безапелляционно, как будто других мнений по этому вопросу и быть не могло.

— А я ничего не могу сказать, — как бы оправдывалась, Наташа. — У меня в голове что-то всё перепуталось.

Я ничего не стал говорить. Видя, что все собеседники в той или иной мере не поддерживают Чудотворца. Свою точку зрения я оставил при себе. Наверное, потому, что именно моей-то точки зрения и не было. Я был полностью согласен с Чудотворцем.

Костёр догорал. Уха была съедена. Аргументы у всех кончились. Нам ничего не оставалось, как залить костёр, разойтись по палаткам и лечь спать.

Проснулись мы рано. Позавтракали жареной рыбой, которая осталась с вечера, накупались и стали собираться домой. Вчерашний разговор у костра забылся. Все обсуждали рыбалку, и то кто больше поймал рыбы. Надев рюкзаки, мы пошли к железнодорожной станции. На платформе никого не было. Мы усадили девчонок на рюкзаки, а сами побежали в кассу за билетами. Когда мы вернулись, на платформе, неподалеку от нас, расположилась компания разнузданных парней. Они громко что-то орали, плевали и бросали окурки на платформу.

— Вот, уроды, чтобы вам кто-нибудь в физиономии плюнул, — шепотом, чтобы кроме нас никто его не услышал, сказал Володя.

Подходила электричка. Мы стали надевать свои рюкзаки. В тот момент, когда Володя надевал свой рюкзак "весёлая компания" проходила мимо нас. Рюкзак соскользнул с Володиного плеча и упал прямо на ногу долговязому парню.

— Ты, что? Совсем ослеп, козёл! — Долговязый размахнулся и со всего размаху ударил Володю в глаз.

Володя рухнул на асфальт. Хулиганы прыгнули в электричку, двери закрылись, и поезд уехал. Мы стояли на платформе и собирали вещи, которые рассыпались из Володиного рюкзака.

Я побежал к кассам посмотреть, когда будет следующая электричка. В помещении был всего один человек — небольшой старичок с бородой. Он покупал билеты в кассе. Что-то знакомое показалось мне в нём, хотя он и стоял ко мне спиной. При выходе, в самых дверях, меня словно парализовало. Я вспомнил — это был наш знакомый — Чудотворец. Я обернулся, но в помещение никого не было.

— Что-то забыли, молодой человек? — Высунувшись в своё окошечко, спросила кассирша?

— Нет, нет, ничего. Так, померещилось, — ответил я.

Доехав до города, мы разошлись по домам. Настроение было у всех плохое, и обсуждать, случившееся никто не хотел.

В это лето я больше не встречался со своими друзьями. Через несколько дней у родителей начался отпуск, и мы всей семьёй поехали на Чёрное море к родственникам. Всё, что произошло с нами на рыбалке, выпало из памяти. Вернулись мы из отпуска в самом конце августа. Впереди был новый учебный год и встреча с моими друзьями. Я соскучаля по ним. На Чёрном море хоть и было хорошо, но постоянное общение с людьми другого поколения утомляет. Мои взгляды и суждения вызывали у них улыбку. Они сразу начинали вспоминать свою молодость, а про меня, кажется, забывали.

Но вот я дома. Вот телефон. И первый звонок, конечно, Володе.

В нашей компании он, несомненно, был лидером. Он всегда знал, что и когда нужно делать. С ним всегда было весело и всех нас просто тянуло к нему. Порой казалось, что мы стремимся не друг к другу, а к нему. Иногда я ловил себя на мысли, что вообще нет никакой компании, а есть Володя и его свита, и если он захочет, то легко сможет поменять любого из нас, помимо нашей воле.

Встреча

— Вовка! Привет! Это я, Саня. Только что вернулся из заточения и сразу звоню. Ты не знаешь, как там наша великолепная пятёрка? Все уже в городе? Надо обязательно встретится.

— Привет, Саня, ты позвонил как раз вовремя. Только что звонила Алёна. Чтобы встретится всем вместе, не хватает только тебя. Давай я сейчас созвонюсь со всеми, а потом позвоню тебе.

— Отлично! — ответил я. — буду ждать твоего звонка.

Я стал готовиться к встрече. Нужно было достать одежду из чемодана, выгладить её и конечно, раздобыть хоть немного денег, наверняка все пойдут в кафе. Мы всегда, встречаясь в кафе, скидывались, — выгребали из карманов все деньги, какие были у каждого и отдавали их Володе, а он делал заказ, и расплачивался. Если у кого-то из нас не было денег, то звучала фраза "Я сегодня пуст". Никто в этом случае не обижался. Мы были, как одна дружная семья и всё, что было у кого-то из нас, было общее.

Кажется, что у меня были деньги. Я перерыл все свои карманы, но ничего не нашёл.

— Мама, ты мне не дашь денег немного? Мы с ребятами в кафе хотим встретится, и мне будет неудобно в первый день оказаться пустым.

— Возьми в кошельке, Сашенька, — крикнула мама из кухни.

Я взял сто рублей и пошёл гладить выходные брюки. Не успел я их выгладить, как зазвонил телефон

— Саня, подойди, это наверняка тебе Володя звонит. — Крикнула мама.

Это действительно был Володя.

— Санька, я со всеми договорился, встречаемся где всегда через два часа.

Где всегда, обозначало, что мы встречаемся в кафе "Ромашка" на соседней улице.

— Молодое поколение ещё дома? — Вернулся с гаража папа. — А я думал, что ты уже усвистел к своим однокашникам. Надоело, наверное, со стариками сидеть?

— Ты недалек от истины, пап. Я действительно через два часа ухожу. Я у мамы сто рублей взял, мы в "Ромашке" встречаемся.

— И, конечно все деньги у Володи окажутся.

— Ну, зачем ты так, Сергей, надо же доверять людям, это очень хорошо, что у Саши есть друзья. Разве можно жить на свете, никому не веря.

Мама всегда защищала меня, когда папа нападал на моих друзей. А папа недолюбливал Володю. Он часто говорил, что Володя никакой нам не друг, что если представиться случай, то он продаст нас всех с потрохами. Мы часто спорили с ним и мамой на тему дружбы, но когда заходил разговор о Володе, папа переставал спорить и уходил к себе в комнату на ходу говоря одну и ту же фразу:

— Знаю, знаю, что не веришь мне. Я и сам в твоём возрасте не верил старшим. Вот уж во истину — "нет пророка в своём отечестве". Убедишься позже. Не ты первый не ты последний.

— Мужчины! Идите кушать. — Позвала мама.

— Зачем мне есть, я же в кафе иду? Там и поем.

— Во-первых ты только через два часа пойдёшь и к этому времени успеешь проголодаться, а во-вторых на сто рублей в кафе не очень то наешься.

Наконец, стрелки часов подошли к заветным цифрам и я, не чувствуя под собой ног, вылетел из дома.

Когда я подошёл к кафе, Володя был уже там. Мы бросились навстречу друг другу и обнялись, как будто не виделись сто лет, а не один месяц.

Вскоре подошли и все остальные. Мы уселись в кафе за столиком. Володя снял свою кепку, положил на середину стола и сказал:

— Я сегодня пуст.

Тут же все, полезли в карманы и наполнили кепку. Володя пошёл к стойке и вскоре вернулся. Следом за ним две официантки принесли заказ и мы все, перебивая друг друга, стали рассказывать и расспрашивать про время, которое мы провели в разлуке. Вскоре все затихли и стали слушать Володю. Он был с родителями на Канарских островах, и рассказывал об этом так интересно, что остальные, слушая его, невольно замолчали. Слушая его, я смотрел на Алёну. Загорелая, стройная, за этот месяц она так похорошела, что я не мог отвести от неё глаз. Она всегда мне очень нравилась. Но сегодня, глядя на неё, я испытывал к ней какие-то другие, неизвестные до селе мне чувства. Она и на моих родителей производила всегда очень хорошее впечатление. Даже отец, который относился ко всем людям, а особенно к молодёжи, с большим недоверием и то, когда приходила Алёна, всегда выходил из своей комнаты и долго разговаривал с ней.

— Это не только красивая девушка, но и настоящий друг. — Говорил он. — К тому же она умна. Редко, когда в человеке сочетаются сразу все три качества: красота физическая, нравственная и ум. Я бы очень хотел, чтобы у меня была такая невестка.

Я всегда обижался на отца.

— Папа, ну хватит, она просто мне друг. Она член нашей команды и относится к ней надо, как к товарищу.

— Я конечно староват и плохо разбираюсь в современной терминологии, но в наше время другом назывались только мужчины, а девушки всегда были подругами. Эх, сбросить бы мне годков двадцать, я бы не упустил такую подругу.

Неожиданно я поймал себя на мысли, что не слушаю Володю, а гляжу на Алёну и вспоминаю всё, что было связано с ней.

Мои воспоминания и Володин рассказ прервала Наташа.

— Ой, ребята, как быстро время бежит. Мне домой надо.

— Ну, уж тебе-то торопиться надо в самую последнюю очередь. — Сказал Володя. — Ты же в этом доме живёшь.

— Да, пора уже расходиться, мне тоже домой надо. — Поддержала её Алёна.

— Джентльмены, дам надо проводить. — Скомандовал Володя. — Ты, Дима провожаешь Наташу, а я провожу Алёну. Кстати, у меня есть отличное предложение, но о нём я расскажу вам в следующий раз, когда у нас время будет побольше. Уверен, вы не сможете от него отказаться.

Дима с Наташей пошли в одну сторону, Володя с Алёной в другую, а я остался один и не знал, что мне делать. Идти домой не хотелось. Я смотрел на удаляющихся Алёну и Володю и завидовал им. Как мне хотелось сейчас быть на Володином месте. Но, увы, судьба распорядилась по-другому.

***

Володя и Алёна завернули за угол. Володя оглянулся назад. Позади них никого не было. Он взял Алёну под ручку.

— Ты, что?

— Ничего, мы же уже не дети, Алёна. Я видел, как Саня смотрел на тебя сегодня. Видно наше детство закончилось и с этим обстоятельством надо смириться. К тому же, как ты утверждала, у каждого своя судьба и противится ей глупо, всё равно ничего не выйдет.

— Уж не ты ли считаешь себя моей судьбой?

— А почему бы и нет? Мне, кажется, что мы с тобой отличная партия.

Алёна медленно высвободила свою руку и переложила в неё свою сумку. Теперь взять её под ручку было нельзя.

— Пария может быть в бильярде, а любовь даётся людям Богом и этому противиться действительно нельзя.

Володя остановился у лодка с цветами. Он выбрал большой букет, заплатил и протянул его Алёне.

— Пусть этот букет сотрёт все противоречия между нами.

— Володя, а откуда у тебя деньги? Ведь ты сказал, что ты сегодня пустой?

— Сдача осталась. Не раздавать же мне её. В следующий раз я заплачу больше. Какая разница, ведь мы никогда не считались.

Когда Володя покупал цветы, Алёна видела у него в руках довольно солидную пачку денег. Их было гораздо больше тех, которые ребята положили в кепку.

Что-то неприятное, исходило от Владимира. Алёна, как будто испачкалась в чём-то грязном. Обман с деньгами и отношение его к ней так поразили её, что она шла и не знала, о чём говорить с ним.

— Я с тобой согласна, Володя, мы действительно стали взрослыми и изменились. Это произошло так неожиданно, что я как следует не осознала ещё этого.

— Вот и прекрасно. Я очень рад, что ты поняла меня. Я помогу тебе всё осознать.

— Нет, Володя, я уж, как-нибудь, постараюсь сама с этим справиться. Так что пока я этого не осознала, цветы пусть остаются у тебя. К тому же мы уже пришли. До свидания.

Алёна шмыгнула в парадную и убежала домой.

— Как ваша встреча? — Спросила её мама. Как посидели? — Наверное, разговоров было — море. Вы же и пяти минут друг без друга жить не можете.

— Нет, мама, разговаривал только один человек — Володя. А все остальные не успели.

— Ещё наговоритесь, — в разговор включился папа, — целый год впереди.

— Володя, кажется, влюбился в меня. Он сейчас провожал меня и, по-моему, сделал мне предложение.

Родители бросили свои дела и тут же подсели к Алёне на диван.

— То есть как это, по-твоему? Ты что же сама точно не поняла? — Удивилась мама.

— Ну что вы всполошились? Он совсем не в моём вкусе. Просто он провожал меня домой и сказал, что мы с ним отличная партия. Вот если бы Саня меня пошёл провожать…

— Папа, а зачем люди врут друг другу? Зачем они обманывают своих близких? Я не говорю о нравственной стороне этого, но мне, кажется, что это просто не логично. Обмануть можно незнакомого человека. Ты его после обмана никогда не увидишь. А если обмануты близкие друзья, обман всё равно вскроется. Как же потом обманщику в лицо то им смотреть?

— Если задаются такие вопросы, значит, у вас что-то произошло. Ответ очень простой, Алёнушка. Если человек обманывает, значит, он совсем не близкий, а уж тем более не друг. А на счёт глаз, так это тебе может быть стыдно, а человеку без совести понятие стыд совсем не известно. А ты это не про Владимира ли, случайно спрашиваешь?

— А как ты догадался?

— Что же тут догадываться? — Удивился отец. — Из вашей компании это самая подходящая кандидатура для этого вопроса.

— Но я знаю его десять лет, и ничего плохого о нём раньше сказать не могла.

— Он всегда был такой. А ты раньше этого просто не замечала. А когда повзрослела, заметила.

Странное состояние овладело Алёной, с одной стороны ей было очень приятно, что на неё обратили внимание не как на товарища, а как на девушку, а с другой разочарование, что это был Володя. Всё равно, тот факт, что ей сегодня сделали предложение, взволновал её так сильно, что мысли гонялись в голове, как бешенные и она не могла их остановить, не могла сосредоточиться ни на чём.

Она сидела на диване, смотрела в никуда, и не обращала никакого внимания на всё, что происходило в доме. Из этого состояния её вывел телефонный звонок.

— Алёна! — Услышала она мамин голос. — Возьми трубку, тебе Наташа звонит.

— Алёна, привет! Как тебе понравился сегодня вечер? Я просто в восторге! Володя был просто великолепен! Как он рассказывал о Канарах! Ты знаешь, у него просто дар оратора. Помнишь, все слушали его, раскрыв рты? Никто ничего так и не смог рассказать про себя, все слушали только его. Честно тебе говорю, такого парня я ещё нигде не встречала. А как он умеет руководить аудиторией! Ты заметила, все выполняют, всё, что он скажет, и ни у кого и в мыслях даже нет перечить ему. Скажу тебе честно, я немножко даже позавидовала тебе, когда он пошёл провожать тебя. Остальные ребята, конечно хорошие друзья, но согласись, они не джентльмены.

Если бы Алёна не прервала подругу, та, наверное, болтала бы до утра без остановки. Было понятно, что Наташе совершенно было неважно, что ответит ей Алёна. Ей важно было выплеснуть наружу, захлестнувшие её эмоции. Алёна хорошо относилась к Наташе. Ей бы нужно было поддержать подругу, пролить бальзам на её сердце, но Алёне этот разговор был неприятен. Более того, он разозлил её.

— Мне кажется, — ответила она, — что все молчали не потому, что им нечего было рассказать, а потому, что Владимир просто заткнул всех. Кстати, мне ты зря завидуешь. Он купил мне цветы, а я не взяла их у него. Так, что, если ты поторопишься, то букет может достаться тебе, если, конечно, он его не втюхал какой-нибудь девице.

— Что-то ты не в духе сегодня, — ответила Алёне подруга. — Ладно, пока! Созвонимся в другой раз. — И Наташа положила трубку.

"Тоже мне, подруга ещё называется, я к ней со всей душой, а она мне гадости говорит" — думала Наташа. "Такой парень ей цветы дарит, а она ещё физиономией крутит. Почему так не справедливо получается? Мне он нравится, а провожать идёт другую, которой он даром не нужен. Нет уж, дорогая подруженька, я тебе Володьку без боя не отдам. Ты ещё не раз вспомнишь обо мне".

Алёне после разговора с Наташей стало стыдно. "Зачем я её обидела? Зачем наговорила гадостей? Ведь Наташа не виновата в том, что Володя хотел подарить букет мне, а не ей. Хорошо, что я про предложение ей ничего не сказала, а то ещё наживу себе врага в лице лучшей подруги". — Думая это, Алёна подошла к телефону и набрала Наташин номер, чтобы извиниться перед ней. Но телефон не отвечал, и Алёна повесила трубку.

Алёна не догадывалась, что никакие звонки ей не помогут. Врага она себе уже нажила.

***

Я вернулся домой поздно, поужинал и улёгся спать.

Утром меня разбудил будильник. За каникулы я уже отвык от его звона. Быстро позавтракав, я побежал в школу. Я прибежал туда раньше на пол часа, ходил по коридорам, заглядывал в классы и кабинеты. Школа встретила меня привычным гулом. Всё вокруг куда-то бежало, визжало и мелькало. Мне нравился этот гул. Грустно было сознавать, что всё это, привычное и родное, вскоре закончится. Через год я уйду отсюда и никогда не вернусь. Что ждёт меня там, в другой жизни? Как сложатся у меня отношения с товарищами по работе или учёбе? Останется ли также дружна наша великолепная пятёрка? Или разбегутся все в разные стороны, затеряются в людском океане, станут друг для друга совершенно чужими людьми?

— Саня, очнись!

Я обернулся. Четверо моих друзей стояли рядом. Все, не сговариваясь, пришли в школу пораньше.

— Бьюсь об заклад, ты стоишь и думаешь о том, что этот учебный год для нас последний, — Сказала Алёна. — Наша школьная жизнь закончится, и что нас ожидает дальше, ты не знаешь.

— Откуда ты знаешь? Ты, что мысли чужие умеешь читать?

— Ну, во-первых, не такие уж чужие, мы, все-таки, друзья, а во-вторых, я и сама думаю о том же.

— И не только Алёна так думает. У меня эти мысли давно крутятся. — Поддержал её Володя. — Помните, в кафе у меня к вам было предложение? Давайте сегодня после уроков соберемся в парке и обсудим его. Оно как раз и касается нашего будущего. Я имею в виду будущего после окончания школы.

— Вот голова! — Воскликнула Наташа. Мы ещё из прошлого не успели выйти, а у Володи всё готово для будущего! С твоей головой, Володечка, мне не страшно где угодно оказаться: ни в прошлом, ни в будущем, ни в настоящем.

— Значит, договорились! После уроков в парке.

Все стали расходиться. Алёна подошла к Наташе и взяла её за руку. Они остановились на лестнице.

— Наталя, я вчера тебе по телефону гадостей наговорила. Извини меня. Я и сама не знаю, что со мной стряслось. Наверное, злая муха укусила. Ещё раз извини.

— Ну, что ты Алёна я уже и забыла всё. Со мной тоже такое бывает.

— Спасибо, Наталя, а то мне так стыдно было.

Алёна побежала в класс.

Наташа зло посмотрела в сторону убегающей подруги — Чтоб ты с лестницы свалилась, зараза, — прошипела она вслед.

Подруга скрылась за поворотом. Какой-то сумасшедший первоклашка с диким воплем, размахивая портфелем, нёсся по лестнице. Вдруг он упал, покатился вниз, сбивая всех на своём пути, как снежная лавина. Наташа хотела отскочить в сторону, но не успела. "Лавина" сбила её и протащила вниз по всему пролёту. Когда Наташа пришла в себя и попыталась встать на ноги, резкая боль, как нож, пронзила её тело. Она попыталась ещё раз, но ничего не получилось. Нога не слушалась её. Все вокруг засуетились, забегали, дежурные подхватили её под руки и потащили в медпункт.

Команда

После уроков великолепная пятерка собралась в парке. Вернее не пятёрка, а четвёрка. Наташи среди наших друзей не было. Все стояли и молчали.

— Надо же какое несчастье! — Прервал я молчание. — Мы только разошлись, как этот малолетний псих столкнул её. Я был в медпункте. У неё сильное растяжение. Врач сказал, что минимум неделю, она не сможет встать на ногу.

— Жаль, конечно, но жизнь идет вперёд и нас она не ждёт, кто не успел, тот опоздал. — Володя, как всегда взял быка за рога, и такая ерунда, как несчастье товарища была ему не помеха. Как мы все уже догадались, этот школьный учебный год будет для нас последним. Надо думать, что дальше делать. Если мы хотим не остаться у разбитого корыта, нам об этом надо подумать сейчас. Я предлагаю создать фирму по реализации лекарств и за этот год раскрутить её. Тогда, после школы у нас у каждого будет свой первоначальный капитал, который поможет нам или продолжить образование дальше в престижном, платном вузе, и не сидеть на шее у родителей, или начать своё личное дело, или продолжать работать вместе, если мы не надоедим друг другу к тому времени.

— Володя давай-ка поподробнее. — Прервал его Дима. — Какие лекарства? Какой капитал? Какая фирма? Я ничего не понял.

— А я предупреждал вас, что это разговор не такой быстрый, как нам хотелось бы. Тогда начинаю всё сначала и подробно. Помните, у Гайдара есть произведение — "Тимур и его команда". Там дети создали организацию, целью которой являлась помощь семьям красноармейцев.

— Я такие древние книги не читаю, так, что придётся мне поверить тебе на слово. — Заметил Дима.

— Итак, я продолжаю. Предлагаю создать организацию подобно гайдаровской, но так как сейчас нет ни красноармейцев, ни их семей, то помощь мы будем оказывать пожилым людям, которые сами до аптеки дойти не могут, либо им сделать это очень трудно. Мы будем реализовывать им лекарства по низким ценам. Как говорится, нужно будет дойти до каждого. Вы спросите меня, а где взять столько ног, чтобы дойти до каждого? Я позволю себе немножечко поупражняться в арифметике. У нас в школе полторы тысячи учеников. Откинем половину, я имею в виду малышей, остаётся семьсот пятьдесят. И заметьте, все поголовно хотят заработать денег. Допустим треть оставшихся не смогут принять наше предложение и откажется. Остаётся пятьсот. Если каждый из пятисот за один день заработает пятьдесят рублей, то платя им зарплату пятьдесят процентов, мы зарабатываем двенадцать тысяч пятьсот рублей, что за месяц составит триста семьдесят пять тысяч. Разделив эту сумму на четыре части, мы получаем девяносто три тысячи семьсот пятьдесят рублей каждому. И заметьте, всё это на совершенно законных основаниях.

— Здорово! Подпрыгнул Дима. — Володя, да ты просто гений!

— А почему ты всё поделил на четыре части, ведь нас пятеро? Мне кажется, что Наташа отсутствует по уважительной причине.

— Саня, я понимаю твои товарищеские чувства, но бизнес есть бизнес. Мы можем и дальше оставаться друзьями, но на работе мы не друзья, а компаньоны. Запомни, бизнес не терпит эмоций, иначе конкуренция раздавит нас. Впрочем, ради нашей дружбы, я готов немного поступиться своими принципами и разделить всю сумму не на четыре, а на пять частей. Это будет семьдесят пять тысяч рублей. Ну, как? Такой расчет тебя устраивает?

Судя по тому, как Володя легко называл цифры, было видно, что все расчёты были произведены им заранее, а узнав, что Наташа прийти на встречу не сможет, он пересчитал всё ещё до встрече с нами.

— Ты забыл про затраты на налоги, аренду помещения, затраты на приобретение тех же лекарств. Кроме того, если Дима древние книги не читает, то я ему напомню: — Алёна говорила четко и резко, чувствовалось, что она волнуется. — Гайдар и его команда помогали людям бесплатно. А ты предлагаешь обирать старух и стариков.

— Не обирать, а работать за минимальную плату. — Володя говорил спокойно, абсолютно не смущаясь. Несомненно, он предвидел эти вопросы и успел подготовиться к ним. — Алёна, открой глаза, сейчас не гражданская война и Гайдар давно погиб. И живём мы сегодня по другим, современным законам, кстати, придуманных потомком Гайдара. А, что касается налогов и аренды, то ты совершенно права. Мне кажется, что вопрос с финансовым директором в нашей будущей фирме уже решен. — Володя снял свою кепку и, расплывшись в улыбке, театрально поклонился Алёне. — Относительно приобретения лекарств, то можете не беспокоится, этот вопрос я беру на себя. Ведь должна же и у меня в фирме быть, какая то работа.

Все молчали, обдумывая предложение Володи. Аргументы, выдвинутые "Против" были им успешно разбиты. Других аргументов не было, и все готовы были согласиться.

— Итак, подведём черту. Кто за то, чтобы создать, предложенную мной, организацию?

— Ну, конечно да! — Тут же выкрикнул Дима.

— Если все противоречия разрешились, то я не против. — Сказал я.

— Попробуем. — Еле выдавила из себя Алёна.

— Отлично! Тогда нужно распределить портфели. Я предлагаю генеральным директором избрать Диму. Мне кажется, он больше нас всех верит в успех предприятия — Сразу же приступил к делу Володя. — Финансовым директором, как мы уже говорили — Алёну. Сане, думаю надо заняться кадрами.

— А я предлагаю этот вопрос отложить и решить его после того, как Наташа поправиться. — Предложил я.

— Наташа может проболеть долго, давайте созвонимся с ней, навестим её дома и заодно решим вопрос. — С этим предложением Володи все согласились, и первое собрание нашей фирмы было окончено.

— Раз меня предлагали быть организатором, то я созвонюсь с Наташей и договорюсь о встрече у неё дома. — Вызвался Дима.

Все стали расходиться. Володя подошёл к Алёне и сказал: — Нам по пути, пойдём вместе, заодно поговорим о деле. — Володя взял её под руку и они ушли. Мы с Димой пошли вдвоём.

— Представляешь, какая это перспектива! Это ведь только начало. Представь, Саня, если мы подтянем к этому делу и другие школы, наши доходы увеличатся в несколько раз. Володька настоящий друг и принципиальный человек. Посуди сам, если он всё это придумал, то с полным правом мог рассчитывать на должность генерального, а он предложил мою кандидатуру. Я его и раньше уважал, а теперь стал уважать ещё больше.

— Честно говоря, всё это для меня так неожиданно, что я до сих пор в растерянности. — Я действительно был в растерянности. — И это предложение — работа с кадрами? Даже не представляю что это за работа. Личное дело на каждого заводить, что ли?

— Я тебя понимаю, Саня, ты действительно растерялся, но если Володя это предложил, то будь уверен, он знает, что делает. У него в голове давно всё разложено по полочкам. Я тоже не могу себе представить, чем придётся заниматься, но я верю в Володю и считаю, что справлюсь с любой должностью, потому, что надеюсь на его поддержку. Ладно, Саня, побегу звонить Наташе, а ещё лучше, я сам к ней зайду. Наверняка, по телефону я не смогу ей всё объяснить толком.

Дима ушёл, а я всё думал и думал над Володиным предложение, но ничего толкового мне в голову так и не приходило. С одной стороны, действительно дело было нужное. Действительно, очень много людей нуждаются в таких услугах, и если всё это организовать, то они должны быть благодарны нам за это. С другой стороны деньги, которые в результате мы должны будем получить, пугали меня. Их даже деньгами назвать было нельзя, это просто бешенные деньжищи. Что-то отталкивало меня от всего этого. Но что?

Размышляя, я дошёл до универсама, вспомнил, что дома нет хлеба, и зашёл в него.

При входе, в дверях, я столкнулся с бородатым стариком. Это был Чудотворец. Я сразу узнал его. И он тоже узнал меня. Он смотрел на меня своими глубокими, добрыми глазами. От этого взгляда исходила какая-то теплота, которая проникала в меня и обогащала. По его глазам я понял, что он в курсе всего, что происходит со мной. Он не только знает, что происходит сейчас, но знает, что будет в будущем. И про моё отношение к Алёне, и про Володю, и про фирму. Мне хотелось спросить у него: Что мне делать? Как поступить? Но он просто смотрел на меня и ничего не говорил. Его глаза добрые, но строгие говорили мне: "Нет, дорогой, совета от меня ты не получишь. Ты всё должен решить сам".

Вдруг в спину меня кто-то толкнул.

— Ты что, парень, уснул, что ли в дверях? Или туда или сюда!

Меня оттеснили в сторону, и толпа ринулась в магазин. Я стоял у стены и искал глазами Чудотворца, но его нигде не было.

Купив хлеб, я пришёл домой.

— Вот, умница, что хлеба купил! А я уж хотела в магазин бежать.

— Мой скорее руки и садись за стол.

***

Володя шёл с Алёной и говорил ей о фирме и о том, что им предстоит в ней сделать.

— Самое главное в любом бизнесе это точный расчёт. Не учтёшь, чего-нибудь, не предусмотришь заранее и всё дело может рухнуть, как карточный домик. Вот я сегодня совсем забыл о налогах. А как их платить? Сколько? Куда? Одно твоё замечание породило целую кучу вопросов. Мне кажется, что если за эти вопросы возьмешься ты, всё до копейки у нас будет учтено. Я не сомневаюсь, что с таким финансовым директором, как ты у нас просто огромные перспективы. А аренда? Должны же мы где-то хранить лекарства? А помещение? Должен же где-то стоять телефон, по которому с нами будут связываться клиенты? Когда мы будем решать вопрос о должностях, моё мнение будет непреклонным — финансовым директором должна быть только ты.

Пока он всё это говорил, они дошли до дома. Алёна высвободила свою руку, попрощалась, и убежала. О фирме она не проронила не единого звука.

***

Наташа лежала в кровати. Нога у неё распухла и стала шире в два раза. Шевелить ей Наташа не могла, и ей ничего не оставалось делать, как читать.

В дверь позвонили.

— Мама, открой, может это ребята пришли?

— Ой, Димочка! Здравствуй, дорогой. Как хорошо, что ты пришёл! Ты первый из Наташиных друзей, кто навестил её. Проходи скорее. Хочешь, я вам с Наташей чайку приготовлю?

— Спасибо, не откажусь. — Дима зашёл в Наташину комнату и сел рядом с ней.

— Ну, как? Сильно болит? — спросил он больную. Я даже не знаю, чем тебе помочь.

— Чем? Чем? Очень просто. Мой длинный язык укоротить. Сама себе накаркала.

— Как это накаркала? — удивился Дима.

— Да никак. Это я просто шучу. — Поняв, что болтает лишнее, сказала Наташа.

— А я к тебе по делу. Мы ведь собирались после уроков. — И Дима рассказал Наташе весь разговор, который произошёл в парке…

— Практически это было учредительное собрание новой организации. И если бы не твоё отсутствие, то оно бы состоялось. Это Саня отказался обсуждать все вопросы в твоё отсутствие.

— Узнаю Санину принципиальность, — улыбнулась Наташа. — А, что финансовым директором Володя предложил быть Алёне? Ничего себе! Значит, все деньги пойдут через её руки?

— Какие деньги? Ещё никаких денег нет. Мне ещё толком самому не известно, как это всё будет происходить.

— Что же Володя не объяснил?

— Да я же говорю тебе, что Саня отказался разговаривать, потому, что наша команда не в полном составе. Я и пришёл к тебе, чтобы договориться с тобой о встрече.

— О какой встрече? Что я должна на одной ноге на какую-то встречу скакать?

— Ну, ты совсем запуталась. Мы хотим встречу провести у тебя дома и все вопросы решить вместе с тобой.

В комнату вошла мама и принесла чай. Наташа сразу же начала рассказывать маме о фирме и о том, что, в связи с её болезнью, следующая встреча состоится у них в доме.

— Дело конечно хорошее, старикам помогать. Но как вы начнёте? Для этого нужны деньги и время, а у вас выпускной класс. Нужно к экзаменам готовиться, нужно определяться, куда вы дальше учиться пойдёте. С вашей затеей вы забросите школу и никуда не поступите. Вот о чём не следует забывать.

— Ну, что ты, Мама? Ничего мы не забросим. Наоборот, это будет хорошая тренировка перед вступлением во взрослую жизнь. А, что касается дальнейшей учёбы, то в этом вопросе ты не права. Почти все институты стали платными, и что мы будем делать без денег? Относительно учёбы я тоже не вижу больших проблем. Ведь мы не в одиночку всё это делать будем. Мы же не просто сотрудники, мы команда. Работать будем после учёбы.

— Эх, молодёжь, молодёжь! Вы просто не знаете, что такое деньги! Как они ломают судьбы людей. А вашу команду разобьют, так, что и осколков не соберете.

— Что делать, Дима? Проблема отцов и детей. Старшее поколение всегда недовольно всем, что исходит от молодого. Передай всем нашим, что я жду всех у себя завтра, сразу после уроков. А Сане персональное спасибо передай, я очень тронута, что он обо мне вспомнил.

На следующий день, после уроков мы все пошли к Наташе. Володя был весел. Дима не отходил от него ни на шаг. Весь путь они строили планы и мечтали о новой фирме. Мы с Алёной шли позади них, но о фирме не разговаривали. Мы говорили о будущем. Спорили, в какой ВУЗ следует поступать после школы, какая специальность более перспективная.

По дороге к Наташиному дому, на тротуаре, стояли цыганки и цеплялись к прохожим. Стоило Володе замедлить шаг, как цыганки налетели на него и стали уговаривать погадать на картах. Мы подошли к Володе и окружили его.

— Красавец, дай, погадаю тебе. Всю правду скажу.

Володя протянул цыганке деньги и, хотя никто из нас не верил в цыганские гадания, все замерли в ожидании чуда. Цыганка сняла платок и расстелила его на небольшом столике. В одно мгновение карты улеглись на платке замысловатым узором, Короли, вальты и дамы то появлялись, то прятались вновь. Наконец последняя карта улеглась на платок. Цыганка посмотрела на карты, а потом долго и внимательно разглядывала Володю и нас.

— Дело, которое ты задумал, касатик, у тебя выйдет. Все друзья поддержат тебя и сплотятся вокруг тебя. Много, очень много денег ждёт тебя, но ту, которую ты хочешь видеть, рядом с собой никогда с тобой не будет. Позолоти ручку, касатик, скажу, что дальше будет.

— Зачем, ты мне и так всё сказала.

Володя с Димой отошли от цыганки. Мы с Алёной тоже приготовились идти, но цыганка схватила Алёну за руку.

— А тебе, красавица, без денег всё расскажу. Товарищу твоему передать можешь, что ослепнет он от злата, и превратиться в зверя дикого, и станет на людей бросаться, и поймают его люди, и в клетку посадят, и не будет ему от туда выхода. А ты, милая, сейчас слепа. Со счастьем своим стоишь, но не видишь его. Уведёт тебя суженный твой ото зла, и выйдете вы с ним в поле чистое, и прозреете оба, и увидите вы добро и зло, и наградит вас Бог за сердца ваши чистые любовью. А теперь иди, красавица, не бойся ничего, ангел-хранитель твой рядом с тобой и пока душа твоя чиста, никто не страшен тебе.

Мы стали догонять наших друзей.

— Алёна, ты что-нибудь поняла? Какие-то звери, какой-то ангел-хранитель? Вот так эти цыганки людей дурят.

— А я не о цыганке думаю, — сказала Алёна. — Знаешь, кого я около цыганки видела? Старика, которого мы летом встретили, помнишь? — Чудотворца.

Молча, мы догнали нашу компанию.

— Что там цыганка вас зацепила? Деньги с вас, что ли вытянули?

— Нет, — ответила Алёна, — она бесплатно нам рассказала то, что ты за деньги слушать не захотел. Просила передать тебе, что в зверя ты превратишься, посадят тебя в клетку и не выберешься ты оттуда.

— Ого! — воскликнул Дима. Здорово они гадают. Дашь им заработать, нагадают, что целая куча денег будет, а не дашь, то быть тебе зверем.

— А я ей ничего и не давала, — тихо ответила Алёна.

— Я согласен с Димой, это она оттого, что я больше платить не захотел. Вот она и попросила тебя мне это передать. Зря только подошли к ним. Только настроение испортила — ведьма. — Володя зло плюнул на асфальт.

— Перестань, что ты из-за какой-то цыганки рассердился? — Стал успокаивать его Дима. — Ты же с самого начала понимал, что они наврут тебе.

— Да я и не расстроился, — ответил Володя. — Просто противно. Из-за денег, готовы сожрать человека. Насчёт зверя, это она чётко подметила. Только зверь не я, а она.

— Хватит вам про это, — вмешался я. — К тому же мы уже пришли. Смотрите вот Наташин дом.

Мы поднялись по лестнице и позвонили в звонок. Очень долго никто не открывал. Потом послышался какой-то стук, и дверь отворилась. На пороге, на одной ноге стояла Наташа.

— Мама на работу убежала. — Оправдывалась она. — Пришлось мне к вам на одной ноге прыгать. Закрывайте дверь и проходите, а я сейчас обратно поскачу.

— Ну, уж нет! Пока ещё мы мужчины. — Володя подошёл к Наташе и взял её на руки.

Моментально Наташины руки обвили шею Володи, и она всем телом прижалась к нему. Он донёс её до кровати и аккуратно посадил её.

— Нет, нет Володенька, не уходи от меня, садись рядом, а я обопрусь на тебя. Мне так удобнее будет.

Все расселись вокруг стола.

— Алёна, — попросила Наташа, — сходи, пожалуйста, на кухню и поставь чайник. А ты, Саня, собери на стол, а то как-то не по-домашнему всё. Казённо как-то. Дима помоги Сане.

Алёна ушла на кухню. Мы с Димой стали рыться в серванте, и разбираться с чашками, а Наташа вцепилась в Володю и что-то стала нашёптывать ему на ухо.

Чай был собран, все расселись за столом, только Володя и Наташа оставались сидеть на кровате.

Володя повторил почти дословно весь разговор, который был у нас вчера в парке.

— Итак, предлагаю распределить обязанности следующим образом: — продолжал он, — Дима будет генеральным директором, я займусь снабжением, Саня займётся кадрами, Алёна будет главным бухгалтером или экономическим директором, а Наташа будет отвечать за сбыт. Все "за"?

— Обожди ты со своим "за", дай разобраться. Какой сбыт, что я буду сбывать? Сначала объясни что от меня требуется, — затараторила Наташа.

— Наташа, для того чтобы фирма заработала, нужны лекарства. Я их буду доставать, — уже с раздражением начал во второй раз Володя. — Чтобы их доставлять до клиентов, нужны кадры. Этим займётся Саня. Чтобы знать, по какой цене продавать и сколько с этого получать, для этого нужно хоть немного разбираться в экономике, поэтому лучшей кандидатуры, чем Алёна не найти. А тебе нужно будет обзванивать наших клиентов и узнавать у них, какие им нужны лекарства. Увязывать всё это вместе и брать на себя всю формальную сторону, то есть подписывать договоры и прочие бумаги, это обязанность Димы.

— Я не согласна! — Возмутилась Наташа. Это значит я должна буду сидеть с утра до вечера и болтать по телефону со старухами и выслушивать про их геморрои? Нет, так не пойдёт. Давайте тогда тянуть жребий.

— Что мы сейчас ссориться из-за этого? Если хочешь, занимайся кадрами, а я буду работать с бабушками, — предложил я.

— Ну, это еще, куда ни шло, — успокоилась Наташа.

— Других предложений нет? — спросил Володя. — Будем голосовать? Кто "за"?

Все подняли руки.

— А теперь официальная часть окончена, и мы переходим непосредственно к нашей работе. — Продолжал Володя. — Дело в том, что нам сейчас нужно узнать, сколько у нас клиентов и чего они хотят? Если обзванивать всех по телефону, то не хватит ни сил ни времени. Нам нужно набрать на работу распространителей. Но так как их, по нашим расчётам, должно быть очень много, то над определённым их количеством необходимо поставить старшего или бригадира. Всё решают кадры. Ты понимаешь, Наташа, на что ты только что подписалась? Я думаю сделать нужно так: Обратимся к руководству школы с инициативой провести в школе игру по типу "Лишнее звено". Игра будет иметь много уровней. После каждого уровня игроки, путём голосования, будут принимать решение, и исключать одного игрока. В конечном итоге, останутся два человека, общим голосованием вся исключённая команда выбирает одного, который соображает лучше всех остальных и имеет вотум доверия от всей его команды. Таким образом, мы будем иметь бригаду во главе с бригадиром. Конечно, Наташе со всей этой работой не справиться. Нам всем придётся к этому подключиться. Завтра встречаемся снова и обсуждаем правила игры, а точнее, сценарий, но придумать надо так, чтобы эта игра была интересной и увлекала школьников. Мне кажется, для начала хватит. У меня есть знакомый, он учится на юридическом. Я его попрошу оформить все документы для регистрации нашей фирмы. Все документы мы подпишем потом.

Чай уже остыл, и его пришлось ещё раз подогревать. За чаем, как мы ни хотели, мы не могли не говорить на тему фирмы.

— Володя, ну как ты смог это всё придумать? У нас и в голову это даже не пришло. Я нисколько не сомневаюсь, что тебя ждёт большое будущее. Ты, наверное, станешь большим предпринимателем или министром. — Наташа не скрывала своих эмоций и даже забыла про свою больную ногу.

— Ты, должно быть давно эту идею вынашиваешь? У тебя ведь всё до мелочей просчитано. — Я тоже был поражён Володиным изобретательством. Видно, ты рождён таким хватким.

— Володя, а почему ты предложил должность генерального директора Диме? Ведь ты же это всё придумал. Мне бы было обидно, если бы я на твоём месте оказалась на второстепенных ролях. — Не только Алёна, но и мы все этого не понимали.

— Всё очень просто, — отвечал Володя. Если я буду генеральным директором, то я утону в бумагах. Мне не будет хватать настоящей, живой работы. Возьмите, к примеру, нашу школу. Многие учителя работают в ней много лет. Их кандидатуры, вполне подошли бы на должность директора, но они не соглашаются. Они ни за что не променяют свою педагогическую работу на административную. Я уверен, что от меня и пользы будет гораздо больше на этом месте, и морального удовлетворения.

Мы стали бурно обсуждать нашу будущую работу. Придумывали новые темы, спорили, критиковали их, тут же отказывались от них и придумывали новые. Не помню, кто обратил внимание на время, но когда мы взглянули на часы, то поразились. Нам, казалось, что мы сидим у Наташи минут тридцать, а на самом деле прошло уже два с половиной часа. Наскоро убрав со стола, вся команда разбежалась по домам.

***

К школе подъехала блестящая иномарка и из неё вышли два солидных мужчины с огромным букетом цветов. Они направились в кабинет директора школы. Войдя в приёмную, незнакомцы представились секретарю. Как только секретарь узнала, кто они такие, она тот час вскочила и побежала докладывать.

— Директор ждёт вас, — не проговорила, а почти пропела она и, открыла дверь в кабинет директора. Как только двери за незнакомцами плотно закрылась, один из них протянул директору цветы, поцеловал в приветствии руку и поздоровался.

— Уважаемая Эра Александровна! Мы очень рады, что наша встреча все-таки состоялась. Я считаю, что наше предложение будет очень полезно не столько нашей фирме, сколько вашей школе, хотя и наша фирма тоже заинтересована в положительном исходе наших переговоров. С сутью его предложения, если вы позволите, познакомит наш коммерческий директор, и незнакомец показал рукой на своего товарища.

— Суть предложения, — начал коммерческий директор, — заключается в следующем: Наша фирма финансирует популярные телепередачи. Вложенные нами деньги на эти цели приносят нам немалую прибыль от рекламодателей, которые стараются размещать свои рекламы не только на более популярных каналах, но также во время показа таких передач, которые притягивают к себе наибольшее количество зрителей. Вложение капитала при создании таких передач очень солидное и чтобы принять правильное решение о создании того или иного проекта, мы хотели бы испытать его на ограниченной публике. Короче говоря, мы хотели бы использовать вашу школу в качестве полигона для наших новых проектов. Разумеется, что с эти проекты мы будем согласовывать с вами. Для того, чтобы эти мероприятия не мешали детям учиться, проводиться они будут в то время в которое вы нам укажете. А теперь о выгоде от этого предложения для каждой из сторон:

1 Дети получают возможность участвовать в увлекательной игре, которая в будущем будет транслироваться по телевидению.

2 Наиболее способные могут получить приглашения на съёмку в теле играх или рекламных блоков.

3 Школа получит спонсорскую помощь на свои нужды в том виде в каком она пожелает.

4 Электронное и другое оборудование, которое будет использоваться в играх, разумеется, будет поставляться нами и после окончания игр перейдёт в собственность школы.

5 Наша фирма будет наблюдать за реакцией детей за той или иной игрой и примет правильное решение при выборе проекта будущей телепередачи, и тем самым сэкономит немалые деньги.

Коммерческий директор поклонился и сел на стул. Оба мужчины ждали мнения директора школы.

Эра Александровна даже потеряла дар речи от этого предложения. Всё походило на какую-то сказку. Проблем у школы накопилось столько, что родительские комитеты не могли решить и сотую долю их. А тут являются люди, если не миллиардеры, то уж миллионеры, во всяком случае, и предлагают решить если не все то большую часть этих проблем.

— Что касается спонсорской помощи, — Эра Александровна стала понемногу приходить в себя, — конечно, наша школа в ней очень нуждается. Но какой бы она ни была, самое главное для меня — дети. Всё, что вы предлагаете, может быть осуществлено только при одном условии, это польза для умственного и физического развития наших учащихся. Все игры, которые вы будете предлагать должны получить одобрение педагогического совета и школьного врача. Кроме того, участие в ваших играх должно происходить только на добровольной основе.

Мужчины встали.

— Мы так и предполагали, что наше предложение понравится вам, — сказал первый. Сегодня у нас предварительная беседа, а через недельку мы зайдём к вам и принесём для согласования с вами свой проект. Оба посетителя попрощались и вышли из кабинета. Эра Александровна сидела за своим столом и не верила в произошедшее. Возгласы секретаря вернули её в реальность.

— Эра Александровна! Эра Александровна! Идите скорее сюда!

Директор выбежала в прихожую. На столе стоял новенький компьютер с принтером и монитором последней модели.

— Откуда это? — строго спросила директор.

— Ваши посетители принесли и сказали, что с вами всё согласовано.

— Да, да, согласовано, — еле проговорила директор и уселась на стол, где стоял компьютер.

***

Утро, как обычно начиналось в школе шумно. Но сегодня ученики столпились у доски объявлений и что-то оживлённо обсуждали.

Я подошёл поближе и увидел объявление:

"В нашей школе скоро будет проводиться игра, которая впоследствии может стать телевизионной передачей. Желающие принять участие в этой игре могут записаться у ученика 10-го "а" класса Ефимова Владимира!"

Школьный шум ушёл куда-то на второй план. Я стоял, смотрел на объявление и не верил своим глазам.

В классе вся наша команда была уже в сборе. Все восхищались оперативностью и предприимчивости Володи.

— Володя, а как ты нашу директрису смог уговорить?

— Когда ты смог это всё провернуть, ведь мы только вчера вечером ушли от Наташи?

— Неужели это так просто? Пришёл, увидел. Победил.

Вопросы сыпались один за другим. Володя сидел за своим столом и не скрывал своего удовлетворения.

— Конечно, не всё так просто. Но у меня могут быть свои маленькие секреты? Сейчас главное, это не потерять темп. Нужно неукоснительно выполнять законы бизнеса и тогда всё получится.

— А что это за законы? — спросили хором Дима и Алёна.

— Самый главный — это время — деньги. Не откладывай на завтра то, что конкурент может сделать сегодня.

— Вот видите, наша деятельность уже не за горами, — обратился он ко всем и дружески похлопал меня по плечу. — Но это только начало, впереди огромная работа. Как мы и договаривались, сегодня же встречаемся у Наташи и обсуждаем сценарии первой игры, которые вы приготовили.

По выражению лиц нашей троицы было ясно, что последнее высказывание Володи застало всех врасплох. Обсуждать было нечего. Никто не только не придумал сценария, но даже и не вспомнил о нём.

Спасительный звонок прервал наш разговор. Все расселись за свои столы и начали готовиться к уроку.

Учителя что-то говорили, кого-то спрашивали, отвечали на какие-то вопросы, всё это происходило как будто в соседнем классе. Вся моя голова была занята придумыванием сценария.

На перемене я разговорился с Алёной. Выяснилось, что, и она тоже вместо занятий занималась делами фирмы.

— Мне так стыдно, что я безответственно подошёл к своим обязанностям. — жаловался я ей сам на себя. — Мы же действительно договаривались подготовить сценарии. Выходит, к Наташе сегодня я явлюсь с пустыми руками.

— Ты знаешь, Саня, мне тоже неловко? Вместо уроков, я только об этом и думаю, но в голову ничего путного не приходит. Никудышные мы с тобой оказались предприниматели. Не знаю почему, но меня пугает вся эта затея. Честно говоря, если бы не ты, я бы отказалась ото всего этого. Я просто испугалась, что если откажусь, то останусь одна.

— Алёна, если бы я знал, что ты откажешься, меня бы и трактором в эту фирму никто не затянул.

Алёна посмотрела на меня с удивлением и радостью одновременно. Я понял, что она поняла гораздо больше, чем я сказал, и мне стало неловко.

— Так или иначе, но мы сделали свой выбор, Саня. Отступать уже поздно. Конкретная работа уже началась и наше отступление может быть воспринято нашими друзьями, как предательство. Давай не будем торопить события. Посмотрим, как будут разворачиваться события. У меня такое предчувствие, что у нас с тобой всё будет хорошо.

— Что это вы там шепчитесь? — подошёл Дима. — Генеральному директору всё надо знать. — пошутил он.

— Какому, какому директору? Гениальному? — захихикала Алёна.

— Гендир! Точно, гендир! Сокращённо значит — генеральный директор. Или ты всё-таки предпочитаешь гениальный? — поддержал я Алёну.

Зазвенел звонок, и мы втроём со смехом побежали в класс.

Занятия закончились. Вчетвером мы шли к Наташе. Володя остановился, хлопнул себя по лбу и сказал:

— Ой, ребята, идите одни. Я приду немного попозже. Я тут ещё одно дело не доделал.

***

Володя завернул за угол. Через некоторое время к нему подошёл мужчина лет тридцати, безупречно одетый с модной причёской. Часы, радиотелефон, сигареты — всё в нём говорило, что это человек очень богатый. Таких как он называли "новый русский". Произносили эту фразу все по-разному: кто с восхищением, кто с пренебрежением, а кто и с раздражением. Володя относился к тому слою нашего общества, которые восхищались "новыми русскими". Это был тот мужчина, который приходил недавно в школу к директору, преподносил ей цветы и оставил в подарок компьютер.

— Привет, Вольдемар! — обратился он к Володе. — Как наши дела? Твои приятели наверняка ничего не придумали. Вот возьми сценарий и сделай так, чтобы всё это придумали они.

— Что же я им этот сценарий в головы через рот затолкаю?

— Не знаю, не знаю. Надо чтобы это не ты, а они придумали. Иначе им будет не интересно, и они уйдут от тебя. Останешься один. А один в поле не воин.

Мужчина сунул Володе в руки тетрадь и ушёл. Прочитав содержимое тетради, Володя пошёл догонять свою команду.

***

Володя пришёл к Наташе, когда вся команда была уже у неё. Все обсуждали объявление, которое висело в школе.

— Всем привет! — поздоровался Володя. — Ну, как, обсуждение идёт полным ходом? Введите меня в курс дела, а то я опоздал немного.

— Обсуждение то идёт, только не того, чего надо. — Пожаловалась Наташа. — Нужно придумать сценарий, а мы готового ничего не имеем.

— Это естественно. Мы же здесь и собрались, чтобы заняться коллективным творчеством. Одна голова хорошо, а пять лучше. — Пошутил Володя. — Что необходимо для того, чтобы человек был заинтересован дойти до финиша?

— Ясное дело! Материальная заинтересованность. Приз, а ещё лучше денежная сумма. — Тут же отреагировал Дима.

Сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее мы стали предлагать различные варианты. Володя сидел молча и не выдвигал на обсуждение вообще ничего. Казалось, он чего-то ждёт. По его выражению лица угадывалось, что он давно знает, что надо предложить, но хотел услышать это от кого-нибудь из нас.

Наконец, споры закончились, и сценарий приобрёл вполне реальные очертания.

По этому сценарию игра состояла из нескольких частей или туров. В каждом туре игрокам предлагалось выполнить определённое задание, либо ответить на вопросы, либо найти выход из той или иной ситуации. Каждое правильно выполненное задание приносило команде определённую сумму. Выполнять задание обязаны по очереди все игроки без исключения. Если игрок не выполнял задания, или выполнял его не правильно, то сумма денег за это задание команде не доставалась. По окончании тура, игроки и определяли кандидатуру игрока, которого необходимо исключить. Естественно, исключённым должен оказаться игрок, который "заработал" для команды меньше всего. Следующий тур проходил уже без этого игрока. В конечном итоге, последний тур или финал решал учесть победителя. Все деньги, заработанные командой, доставались победителю.

Игра по этому сценарию обещала быть увлекательной. Мы же имеем возможность, получить человека с явными задатками лидера.

— Ну вот, видите, как хорошо всё получается! — Обрадовался Володя. — А вы говорили, что вы ничего не имеете?

— Только один вопрос остается не разрешённым. Где же взять деньги на призы? Нам же надо создать призовой фонд. — Алёна сделала такую удивлённую и смешную физиономию, что все сразу рассмеялись.

— Мы тебя будем в зоопарке показывать, и заработаем на десять призовых фондов.

— Лучше в цирке! Там больше заработаем!

— У меня новое предложение! — Пытаясь сдержать смех, перекрикивала всех Наташа. — Давайте не будем связываться с лекарствами, Лучше мы будем ездить по городам, как бродячие циркачи, и будем показывать Алёну!

— А я предложу ещё лучше. Алёна будет корчить физиономии, а Наташка на хромой ноге будет бегать, и собирать деньги со зрителей. — Я представлял эту картину и тоже не мог остановить хохот.

— Гендир! Как, тебе нравится такая контора? Раз уж я занимаюсь снабжением, то обеспечу их реквизитом! — Володя сбегал в коридор принёс свою кепку и всунул её в руки Наташе.

Поднялась ужасная возня. Кто, что-то кричал, кто корчил физиономии, кто нахлобучил себе на голову кастрюлю, одним словом, балаган был самый настоящий.

О вопросе, который задала Алёна, все забыли. Друзья говорили о школьных новостях. Попив чай, все вместе стали объяснять Наташе новый материал, который она пропустила по болезни. Наташа похвасталась, что уже немного ходит по комнате, правда для этого надо делать тугую повязку на ногу. Мальчишки тут же стали предлагать ей забинтовать ногу. Каждый уверял, что он умеет делать тугую повязку лучше других. Кончилось это тем, что нога посинела.

Хорошо, что вернулась мама и спасла свою дочь от нас, а то бы мы её совсем замучили.

Мы стали расходиться по домам. Володя с Димой куда-то убежали, а мы с Алёной пошли вдвоём.

— Саня, а что ты собираешься делать после школы? Куда ты собираешься поступать?

— Я точно ещё не решил. Скорее всего, на юридический. Буду работать следователем.

— Я тоже хочу быть юристом, только не следователем, конечно. Мне кажется, работа судьи гораздо интересней. Следователи всегда имеют дело с жуликами, ворами и другими преступниками.

— Кого следователь даст судье, того он и судить будет.

— Представляешь, Саня, я в мантии, над моим креслом герб, а на столе лежит деревянный молоток. Стукну молотком, и моё слово станет законом. А ты в золотых погонах с орденами и медалями.

— Ох, Саня, когда всё это будет? Ещё школу надо закончить потом институт. Столько лет ждать надо.

— Мне тоже, Алёна, уже надоело учиться в школе. С одной стороны хочется выскочить из привычного гнезда и пуститься в свободное плавание, а с другой — жалко расставаться со школой. Больше не будет нашей дружной команды, не будет тебя.

— Что касается меня, — поправила меня Алёна, — то, если мы поступим на юридический, то друг другу ещё надоесть успеем. Хотя, если мы не надоели друг другу за одиннадцать лет, то это вряд ли.

— Ваша честь, мы уже пришли.

— Саня, мне так домой идти не хочется. Давай ещё погуляем.

Мы долго ходили вокруг дома, мечтали о будущем, представляли себя то в роли сыщика, то в роли судьи и нам не хотелось расставаться. После очередного круга вокруг дома, мы увидели в окне Алёны её маму и услышали её крик:

— Алёна, ты чего это круги вокруг дома выписываешь? Поднимайся скорее и своего молодого человека к столу зови.

— Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Придётся идти к столу.

Мы вошли в квартиру. Странно, но за всё время знакомства с Алёной я ни разу не был у неё дома. О её родителях я только слышал, но никогда их не видел.

Каждый дом имеет свой запах. Стоит немного побыть в нём, как запах принюхивался и его нельзя было больше почувствовать. Зато при входе этот запах ударял тебе в нос и рассказывал о доме.

Как только открылась дверь, меня окутал запах Алёниного дома. Я не знаю даже с чем его сравнить. Так пахнут луга в жаркий летний день или деревянная изба, протопленная русской печкой. Нет, нет, всё это не то. Так пахнет доброта. Она заполняла здесь всё. Она впускала в дом только своих, добрых и защищала дом ото зла.

— Это Саня. — Представила Алёна меня своей маме.

— Заходи, заходи, Саня. Очень хорошо, что ты пришёл, а то мы очень много слышим о тебе, но ни разу не видели. Садись с нами за стол.

— Папа уже с работы пришёл? — Спросила маму Алёна. — Вот замечательно, значит, обедать мы будем все вместе?

— Вместе, вместе. Только надо ещё разобраться, что это обед или ужин? — В коридор вышел папа.

— Здравствуй, Александр. Ну что ж? Именно таким я тебя и представлял. Мойте руки и проходите за стол, там и поговорим.

За столом Алёна рассказывала о нашем желании учиться на юриста.

— Кстати, Саня, а знаешь, кто мой папа? Он следователь. Подполковник милиции. Саня тоже следователем хочет быть, — пояснила она родителям.

— Мы спорили с Саней, какая профессия интересней. Я утверждала, что профессия судьи, а Саня считает, что следователя.

— Конечно следователя, — я доказывал свою правоту. Защищать людей от злодеев и преступников, всегда одерживать верх в борьбе с ними. Конечно это самая увлекательная и нужная профессия.

— Ну, во-первых, — сказал папа, — не все преступники злодеи и не все злодеи преступники. А во-вторых, почему ты решил, что одерживать верх всегда будешь ты? Среди них есть очень умные и порядочные люди.

— Как же так? Преступники и вдруг порядочные? Я не понимаю.

— Не всё так просто, как вы, молодёжь, считаете. Закон не в состоянии урегулировать все жизненные ситуации, а человек, порой, оказывается в такой ситуации, которая не предусмотрена законом. Что же ему делать? Скорее всего, переступить закон, то есть он становится преступником. Рассмотрим пример: Парень гуляет по улице, и на его глазах преступники грабят девушку. Парень вступаешься за девушку, и преступники хотят уже разделаться не с девушкой, а с парнем. Парень видит, что преступников много, а он один. В руках у них ножи, а у парня ничего нет. Он нисколько не сомневается, что преступники применят оружие. Отбиваясь от них, он хватает в руку, что попадётся, обрезок водопроводной трубы, например. Наносит удар. Один из преступников падает замертво, остальные, подобрав нож, который выпал из рук преступника разбегаются. Девушка тоже исчезает. На место происшествия прибывает милиция. У парня в руках окровавленная труба, труп с разбитой головой лежит рядом. Есть орудие убийства, есть преступник, взятый с поличным, есть жертва. Дело передаётся тебе — следователю.

Я задумался, но ничего придумать так и не смог.

— Вот и выходит, что в данном примере преступник совсем не злодей. — Папа задумался. — Таких примеров, к сожалению, очень много. Следователь, работая с подследственным, прежде всего, должен понимать, что решает судьбу человека, попавшего в беду. И другой пример: Следователь, имея все доказательства, не утруждает себя нудной и неблагодарной работой сбора доказательств в пользу обвиняемого. Он делает всё в чётком соответствии с законом и передаёт дело в суд. Невиновный становится преступником, а ленивый и беспринципный следователь получает повышение по службе за раскрытие преступления. Получается, что злодей выглядит порядочным человеком, а порядочный человек преступником.

— Тогда самая лучшая специальность это адвокат? — спросила Алёна.

— Здесь тоже всё не просто. Адвокат обязан защищать своего клиента, даже если этот клиент самый последний негодяй.

— Но ведь можно защищать только честных людей? Обманутых старушек, например. — Возразил я.

— Если адвокат будет защищать только обманутых старушек, то он даже на авторучку себе не заработает. Да разве можно разобраться кто порядочный человек, а кто нет? Это только Господь Бог знает. — Папа помолчал немного, а потом продолжил. — Это очень хорошо, что вы в вашем возрасте задумываетесь об этом. Многие об этом начинают вспоминать, когда на пенсию выйдут, а многие вообще об этом не задумываются.

— Вы Конан Дойля читали? — Спросил папа. — Шерлок Холмс именно по этой причине не хотел работать в Скотленд Ярде, и оставался частным сыщиком.

Мне очень не хотелось уходить из Алёниного дома, но ничего не поделать — всему приходит конец. Вот и мне пришлось уходить.

Алёна пошла, проводить меня до двери.

— Какой интересный человек у тебя отец. — Сказал я Алёне. Я бы ещё и ещё говорил с ним. Ты знаешь, мне очень не хочется уходить от тебя.

— Я тоже не хочу, чтобы ты уходил. Но есть законы приличия. А если мы с тобой будущие юристы, то должны неукоснительно подчиняться законом. Завтра увидимся, — шепнула Алёна.

Я вышел на улицу. Самое большое желание, которое было у меня сейчас, это чтобы завтра наступило как можно скорее.

Вечер тянулся так долго, как будто его специально кто-то растягивал. Но как этот кто-то не старался, завтра всё же наступило.

Вот она школа. Вон по дорожке, размахивая портфелем, идёт Алёна. Я догнал её, взял из её рук портфель и мы пошли вместе.

— Ты очень понравился моим родителям, Саня. Они меня даже отругали. Почему я тебя раньше им не показывала?

— Для меня важно, чтобы я тебе нравился. А показывать меня не надо. Я же не экспонат на выставке.

Алёна остановилась и взяла меня за руку. — Может быть я не права? Девочки не должны говорить это первые, но ты мне очень нравишься.

Я стоял, как будто меня поразила молния. — Я осёл. Конечно, я должен был первый тебе это сказать.

— А ты первый это и сказал. И даже не заметил этого.

Мы зашагали в школу. За моими плечами как будто раскрылись крылья. Я готов был петь и кричать от радости. Я не шёл, а летел.

— Саня, ты что, наркоты нанюхался? Что у тебя за придурковатое выражение лица?

Передо мной стоял Дима.

— А, это ты Гендир? А я не заметил тебя. Вы куда вчера с Вовкой убежали? Я не успел глазом моргнуть, а вас уже нет.

— Мы с Вовкой к его юристам бегали. Не получается у нас что-то с регистрацией фирмы. Нет ни уставного фонда, ни юридического адреса. Нужны деньги для открытия счёта. Не знаю, что и делать.

— А Володя, что говорит?

— Не знаю. Он, что-то у своих знакомых хотел узнать. Они говорили ему, что есть, какие-то варианты. — Дима задумался. — Вопрос с фирмой не решён, а список желающих принять участие в игре, у Володи растёт не по дням, а по часам.

***

Сценарий и расчёты лежали на столе у директора. В расчётах было учтено всё до самой, казалось бы, незначительной детали. Призовой фонд, микрофоны, музыкальное сопровождение, ковровые покрытия и даже костюмы для ведущих. Спонсорская помощь школе была выделена отдельной строкой и составляла такую огромную сумму, что директор сразу даже не могла сообразить, на какие цели она её потратит. Среди документов был и договор, где по пунктам было перечислено всё, что обязана была сделать администрация. Почти всё в этом договоре устраивало директора. Смущал только один раздел с названием "Ответственность сторон". Согласно этого раздела, школа в случае малейшего отступления от утверждённого сценария, не только не получала спонсорскую помощь, но даже должна была выплатить фирме крупную неустойку. Директор понимала, что своих денег школа не имела, все платежи за школу производило Управление по образованию. В случае возникновения любого конфликта с фирмой, исполнять все требования этого раздела пришлось бы Управлению. И оно, Управление, незамедлительно отыгралось бы на человеке, подписавший этот договор, то есть на ней, а при таких суммах увольнение с работы было бы самым мягким наказанием. Подумав немного, но так ничего и не решив, Эра Александровна положила бумаги в папку и пошла на педсовет.

На педсовете надо было рассмотреть много вопросов. Папка с предложением фирмы была в самом низу бумаг, подготовленных к рассмотрению. Было уже поздно, все устали и хотели закончить совет побыстрее. Директор беспокоилась: с одной стороны она хотела принять предложение, уж очень подкупала спонсорская помощь, а с другой, совсем не хотелось одной нести ответственность, в случае, если с фирмой возникнут конфликт. Педсовет, конечно, не освободил бы её от ответственности, но на душе было бы спокойней, если бы это решение принимала не она одна.

Наконец все основные вопросы были решены, и из-под бумаг показалась тоненькая, красивая папочка с предложением фирмы. Эра Александровна посвятила всех в суть предложения, похвасталась новеньким компьютером, который стоял в приёмной директора, и предложила всем высказать своё мнение по этому вопросу. Сама директор своего мнения не высказывала, а ждала реакции всех собравшихся.

— Дело заманчивое, — начал обсуждение историк, — не каждый день школе такие деньги предлагают. Давайте разберемся. А нет ли здесь какого-нибудь подвоха? Сомнение меня берёт, уж очень большие деньги за детскую игру.

— Деньги действительно большие, но всё относительно. — Учитель физики, видимо решила рассмотреть вопрос с точки зрения теории относительности. — Это для нас деньги большие, а для телевидения, вероятно, просто копейки. Представьте, сколько они заработают в случае успеха передачи. Нет, не думаю, что за всем этим ещё что-то стоит.

— Уважаемые коллеги! — Маргарита Петровна, учитель русского языка и литературы, была ветераном школы. Никто не помнил, когда она пришла в школу. Иногда казалось, что она начала в ней преподавать ещё до того, как школа была построена. — Задумайтесь, вам предлагают устроить в школе игру, в которой бы дети стремились бы победить из-за денег. Мы должны прививать детям целеустремлённость, патриотизм, самопожертвование, а здесь откровенное стяжательство.

— Маргарита Петровна, дорогая, опомнитесь, сейчас не семнадцатый год. Вы что думаете, наши дети после окончания школы будут ходить по улицам, и петь "интернационал"*? — Географ был ярый сторонник рыночной экономики. — Мы и должны подготовить их к жизни в совремённых условиях. На материальной заинтересованности основана вся наша экономика. Это политика государства, если хотите. Вы, что ж, выступаете против политики государства?

— Вот как вы развернули? — обиделась Маргарита Петровна. — Вас, голубчик, в наше бы время, вы бы больших успехов добились с вашими-то способностями.

— Ну, что вы, что вы, нам ещё здесь переругаться не хватало. — Прервала их директор. — Здесь не политический митинг. В первую очередь нам надо заботится об учениках, а не выяснять свои отношения.

— Если ты не займёшься политикой, то политика займётся тобой. — Философски, произнёс историк. — Хотим мы того или не хотим, но нам необходимо решить этот вопрос, даже если бы этого предложения фирмы не было. В своих политических противоречиях мы не воспитываем детей, не делаем из них граждан своей страны, а дёргаем их из стороны в сторону. На одном уроке им вдалбливают в головы одни нравственные ценности, а через сорок пять минут им говорят, что, то, чему их только что научили, полный бред и вдалбливают совсем противоположенное. После этого мы удивляемся, почему у нас молодёжь совсем безнравственная?

Обсуждение выходило из-под контроля. Всё, что кипело внутри каждого педагога, выплёскивалось наружу. Каждый доказывал свою точку зрения и опровергал точку зрения соседа. Закончить обсуждение директор уже не могла. Дать выпустить пар — единственное, что могла в этой ситуации сделать директор. Именно это она и сделала. Она сидела молча и никого не перебивала. Глядя на этот жаркий спор, она с удивлением поняла, что её личное мнение совпадало с обеими сторонами. Её совесть не воспринимала современных отношений. Ей были противны телепередачи, которые со своего экрана несли только зло и разврат. Проходя мимо книжных лавок, она задавала продавцу вопрос: "А почему у вас Достоевский лежит так далеко, а бульварная литература занимает самые доступные места?" Ответы шокировали её: "Ваш Достоевский никому не нужен, а если бы у меня не было, как вы называете, бульварной литературы, то я бы давно обанкротился". С другой стороны, она понимала, что старые понятия ушли в прошлое. Другая сторона тоже имела огромные недостатки и была не менее противной. Эра Александровна вспоминала, как её, хрупкую студентку, заставляли работать в совхозе. Турнепс, который они убирали в поле, был если не тяжелей её, то уж во всяком случае, не легче. Как она потом долго лечилась после этих совхозов. Как она боялась, что у неё никогда больше не будет детей. Вспоминала она и своих родителей, которые захватили немного сталинских лагерей. Конечно, тот старый строй уже никому был не нужен, но новый строй, который пришёл ему на смену поставил вопросов ещё больше, чем старый. И львиная доля этих вопросов касалась вопросов нравственности.

Директор так глубоко ушла в свои воспоминания, что совершенно забыла про педсовет. Между тем, страсти спорщиков улеглись, и она могла продолжить обсуждение вопроса.

— Я не буду сейчас пытаться убеждать или разубеждать, кого бы то ни было, но и при старых и при новых отношениях, в случае спора, всегда вопросы решались путём голосования. Ставлю на голосование. Кто за то, чтобы принять, обсуждаемое нами предложение? Кто против? Таким образом, большинством в два голоса, предложение принимается.

Педагогический совет был закончен. Директор вернулась в свой кабинет, раскрыла договор с фирмой, и немного подумав, подписала его.

Из школы уже все ушли. Уборщица, стесняясь тревожить директора, возилась в приёмной и не входила в кабинет. Эра Александровна оделась, вышла из кабинета, остановилась у нового компьютера, посмотрела на него, тяжело вздохнула и пошла домой.

— Всё, тётя Глаша, точки над "и" расставлены, кабинет свободен, можешь убирать.

***

Наша пятёрка была в сборе. Все сидели молчаливые и угрюмые. Создать самостоятельную фирму не получалось.

— Надо что-то делать, — нарушила молчание Наташа.

— Да, ситуация не из приятных. Есть один вариант, но он мне не очень нравится. — Володя поморщился.

— Какой вариант? Говори скорее! — все с надеждой глядели на него.

— Можно уйти под крыло другой фирмы.

— Какой фирмы? Под какое крыло? Вовка, говори яснее. Мы ничего не понимаем. — Алёна даже заёрзала от нетерпения.

— Нам нужно готовой фирме предложить свои услуги. Мы будем действовать, как отдельное её подразделение и отдавать за это фирме часть своей прибыли. Но это только моё желание. Нужно найти такую фирму, нужно чтобы фирме наше предложение понравилось. Наконец нужно провести с фирмой переговоры и чётко оговорить все условия.

— А может быть лучше вообще отказаться от нашей затеи? — мне эта идея почему-то сразу не понравилась. — Надо жить по средствам. Вот когда у нас будут деньги, тогда и начнём своё дело.

— Во всём мире своё дело начинают при помощи кредитов. — Дима был явно не согласен со мной. — Если мы не начнём, то у нас никогда не будет денег.

— А я согласна с Саней, — сказала Алёна. — Пусть игра в школе проходит, мы её проведём, раз обещали и на этом всё закончим.

— Закончить на этом не удастся, — в разговор снова вступил Володя, — ты, что думаешь, фирма за красивые глаза школе спонсорскую помощь обещали? Эти сказки про телепроекты — фуфло. На самом деле им нужна наша работа, с которой они будут иметь свою долю.

— Вот, значит, в чём твой маленький секрет? — Алёна с раздражением посмотрела на Володю. — Почему ты действуешь от нашего имени и держишь это от нас в тайне?

— Никаких тайн у меня от вас нет, — оправдывался Володя. — Я просто хотел быстро решить вопрос и сделать вам сюрприз.

— Ребята! Не надо ссориться! Нам только этого не хватало. Сложилась сложная ситуация и надо разрешить её. От того, что мы будем обвинять друг друга, дело с мёртвой точки не сдвинется.

В Наташиных словах был смысл. Действительно, если мы разругаемся, пользы никому не будет. Хотя эта затея всем и не нравилась, решили просить Володю заняться этим делом, как можно скорей.

Только через три дня Володя смог договориться. Условия, на которые мы рассчитывали фирму не устроили. Нам предложили новые условия:

— Цены на лекарства назначает сама фирма.

— Поставку лекарств осуществляет тоже фирма.

— Выручка от реализованного товара сдаётся в фирму целиком.

— Мы, рассматриваемся, как сотрудники фирмы и фирма оставляет за собой право увольнять любого без нашего согласия.

— Не мы выплачиваем фирме процент, а фирма платит нам заработную плату из расчёта сорок процентов от реализованного товара.

— Лекарства мы должны будем у фирмы не получать, а выкупать.

Условия были драконовские. Единственную свободу, которую оставляла нам фирма, это распределение нашей заработной платы. Фирму не интересовало, кто из нас, сколько будет получать. Деньги будут выплачиваться на всю команду, а как мы их будем делить между собой — наше дело. На первую закупку лекарств фирма выдаст нам аванс, который в последствии будет высчитан из нашей заработной платы.

— Нравится нам это или нет, но другого выхода из сложившейся ситуации я не вижу, — убеждал нас Володя. — Надо смотреть на это спокойнее. Мы действительно уж слишком раскатали губу. В жизни, к сожалению, не всё так просто. Я предлагаю принять эти условия. А когда мы получим первую прибыль, то создадим свою фирму со своими порядками.

Все, хотя и нехотя, согласились с Володей.

Игра

Никогда ещё я не видел таким нашего актового зала. Он был весь разукрашен шарами, лентами и цветами. Все стулья в несколько рядов были расставлены вдоль стен. Пол был застлан красивым ковровым покрытием. В середине зала стоял большой стол с музыкальным центром, компьютером и огромным табло. По углам стояли лотки, в которых продавались попкорн, чипсы и различные лимонады. Зал был наполнен музыкой и запахом. Казалось, он был живой. Он хватал всех за ноги, за руки, обволакивал вкусным запахом, усыплял чудной музыкой и втягивал в себя, как кит втягивает тонны воды с планктоном. Никто не мог пройти мимо зала, все входили в него, и никто уже не выходил. Зал был заполнен уже полностью, но он был жаден, и затягивал в себя всё больше и больше. Он был безграничен.

Прозвучал гонг. Двери зала медленно закрылись, музыка стала тише. На середину зала вышел человек в цилиндре, в чёрном плаще и белых перчатках. Он обошёл зал и остановился в центре. Это был Володя. Руки Володи взметнулись вверх, и музыка мгновенно затихла.

— Сегодня начинается новая игра "Команда"! Цель игры состоит в отборе самого умного и самого образованного! Победитель со своей командой может быть приглашён на телевидение для участия в телевизионной игре, им могут быть предложены и другие коммерческие предложения, а сам победитель, кроме всего, получает денежный приз, заработанный им и его командой. Команда состоит из десяти человек и своего лидера. Всего одиннадцать человек. Для отбора первой команды, сейчас будет проведена блиц-викторина. Первый правильно ответивший на вопрос попадает в команду!

Зал загудел. В центр вошли ещё четыре человека и уселись за большой стол. Это были остальные члены великолепной пятёрки. Дима вытащил из конверта первый вопрос и выкрикнул его в зал.

— В честь кого был назван город Санкт-Петербург?

Как по команде, руки зрителей взметнулись вверх. Володя указал на руку.

— В честь царя Петра первого!

— Неверно! Володя движением руки усадил на место отвечающего.

— В честь святого апостола Петра!

— Верно! Мы предлагаем первого члена команды пройти на своё место! Володя указал на место, которое должен был занять игрок.

— Кто был первым губернатором Санкт-Петербурга?

Из зала взметнулась рука. — Меньшиков! — Второй игрок занял своё место.

— Как полностью звали Меньшикова?

— Александр Данилович!

Вопросы сыпались один за другим.

Наконец команда была собрана. Володя подошёл к игрокам и начал объяснять им условия игры. Говорил он в микрофон, и все зрители его прекрасно слышали.

— Каждому игроку, по очереди, задаётся вопрос. Каждый вопрос имеет свою цену, в зависимости от сложности. Время на обдумывание пятнадцать секунд. С каждой секундой цена вопроса снижается на одну пятнадцатую часть. В каждом туре каждому игроку необходимо ответить на пять вопросов. После окончания первого тура, объявляется перерыв. После перерыва игроки должны вычеркнуть одного игрока по своему усмотрению.

Алёна встала со своего места, обошла всех игроков и прикрепила к груди каждого номер, который был закреплён за этим игроком.

Первым отвечал игрок под номером один. Алёна надела ему наушники подвела к громкоговорителю, из которого звучала музыка.

Володя объявил залу вопрос:

— Как в нашей стране расшифровывалось слово "НЭП"?

Дима вытащил из папки листок бумаги и подал игроку. Раздался гонг, и на табло вспыхнула цифра, которая с каждой секундой уменьшалась.

— Новая экономическая политика! — подсказывал зал. Но игрок ничего не слышал, наушники плотно закрывали ему уши, а музыка не давала расслышать то, что всё-таки доходило до игрока, сливая все звуки в один непрерывный гул.

Пятнадцать секунд прошли, ответа так и не последовало. На табло красовался ноль.

Второй игрок, немного подумав, ответил на вопрос. Третий, четвёртый, пятый, одиннадцатый, опять первый…

Вопросы сыпались и сыпались, вдруг гонг оборвал игру. Табло замерло. На нём большие цифры показывали выигрыш команды, а ниже номера игроков и вклад каждого игрока в общем выигрыше. Наименьшая сумма значилась за номером один. Дима раздал игрокам листки на которых было написано одиннадцать цифр. Каждый обязан был вычеркнуть одну.

Володя объявил перерыв.

В одно мгновение все зрители, сидевшие равномерно, повскакивали и образовали отдельные кучки, которые обсуждали игру.

— Нет, так не справедливо, третьему номеру доставались очень сложные вопросы!

— А мне больше всего понравился второй!

Зал гудел. Игра, действительно оказалась увлекательной. Зрители чувствовали себя такими же равноправными участниками игры, как и игроки.

Гонг возвестил всем, что перерыв закончился. Зрители заняли свои места, а игроки вышли на середину зала.

— Первый! Первый! Первый! — скандировал зал.

Дима обошёл игроков, забрал у них листки и отдал Володе.

— Первый номер покидает команду! Объявляется второй тур! — объявил Володя в микрофон.

Зал захлопал в ладоши, засвистел и застучал ногами.

На первом ряду в зале сидели учителя и наблюдали за игрой. Географ наклонился к уху Маргариты Петровны и прошептал ей:

— Как видите, уважаемая коллега, ваши опасения были совершенно напрасны. Кроме пользы эта игра ничего не несёт. Смотрите, как дети увлечены ей. Такого азарта я давно у них не видел.

— Игра ещё не окончена, — ответила она ему.

Между тем, в центре зала стояло уже не одиннадцать, а десять игроков. Второй тур был также увлекателен, как и первый. Вопросы задавались трудные. Зрители кричали и старались подсказать, игроки, сколько не вслушивались, не могли ничего услышать, табло отсчитывало секунды и уменьшало цифры.

И второй и третий туры прошли одинаково. Только в четвёртом произошёл сбой. Вместо того чтобы удалить игрока с наименьшим вкладом, удалили игрока, который, наоборот внёс в общую копилку больше всех. Зал повозмущался, но, отнеся эту несправедливость к разряду недоразумения, быстро успокоился.

На следующем туре повторилось всё то же самое. Теперь зал бесновался:

— Судью на мыло!

— Жулики!

— Это всё подстроено специально!

— Где листки, покажите нам листки игроков!

— Подстава!

Володя достал листок и стал ходить с ним по рядам. Никакой подставы не было. На большинстве листках был вычеркнут именно тот игрок, которого объявил Володя.

Последующие туры проходили с тем же постоянством, что и предшествующие. Процент голосов, за исключение игрока с наибольшим "заработком" становился всё больше и больше и в конечном итоге достиг своего максимального значения. Всем стало ясно, что игроки вычёркивали из списка именно тех, кто мог создать им конкуренцию в финале. Только последний тур, когда осталось всего два игрока, обошелся совсем без вычеркивания. Победителем становился тот, кто заработал большую сумму.

Маргарита Петровна наклонилась к географу:

— А вот теперь игра закончилась.

Географ потупил взгляд и ничего не ответил.

Заиграл туш, зрители захлопали и засвистели. Володя вышел из зала и тут же вернулся. В руках у него был небольшой свёрток. На табло светилась цифра 1050 рублей.

— Первая игра закончена! — Торжественно объявил Володя. — Следующая игра состоится ровно через неделю в это же время.

Зрители и игроки покидали зал. Музыка не играла, лотки куда-то делись, ковёр свернули и унесли, а стулья расставили на место.

Зал снова стал привычным и знакомым: он больше никого не затягивал в себя, не одурманивал своим запахом, не завлекал своей музыкой, своими глазами — окнами он виновато смотрел на всех и как будто говорил: "Я не виноват. Я не хотел этого. Простите меня".

***

Поздно вечером в школе собрался экстренное заседание педсовета. Теперь на нём не было никаких споров. Все были едины в одном: Игру необходимо немедленно прекратить. Изменилось поведение ораторов. Те, которые были в меньшинстве на прошлом совещание, сегодня обвиняли тех, благодаря кому было возможно это шоу. Правда, доказывать сегодня ничего и никому было не надо. Все совершенно отчётливо понимали, что произошло.

— Эра Александровна, что вы молчите? Надо же что-то делать? Этого же нельзя больше допускать. Я предлагаю по этой ситуации вынести решение. Нет сомнения, что сегодня будет полное единогласие. — Маргарита Петровна вопросительно посмотрела на директора.

— Что же мы будем решать? На прошлом заседание вы уже всё решили. Или вы забыли, про условия договора? Единственное, что я могу предложить вам и себе, это лучше думать, когда принимаешь решение. Игра будет продолжена в полном соответствии с условиями договора.

— Не верьте данайцам, дары приносящие, — Эра Александровна встала, тем самым, давая всем понять, что разговор окончен.

***

Мы сидели у Володи и обсуждали прошедшую игру. Через неделю надо было проводить следующую, и нам необходимо было к ней подготовиться.

— Отлично! — Володя был в отличном настроение. — Я даже не ожидал такого успеха. Зал просто ревел. Один бригадир со своей бригадой у нас уже есть. Можно начинать работу, хоть завтра.

— Чему ты радуешься, Володя? — прервала его Алёна. — Где ты увидел успех? Неужели ты не понимаешь, что в результате твоего отбора, мы получаем не умного и образованного человека, а подлого и расчётливого? Они лезут к призу, и их совершенно не волнует нравственная сторона. Они готовы утопить своего товарища и при этом справедливость их не интересует. Что же это будет за контора, в которой работают одни подлецы?

— Во-первых, не моего отбора, а нашего. Сценарий придумывали вместе. — Володя хотел продолжить, но Дима опередил его.

— Что значит подлецы? Алёна, это же бизнес! Нам нужны люди предприимчивые, именно такие, как они. Ты что принципами собираешься торговать? А может быть справедливостью?

— Нет, если вы помните, то основной задачей для нас была помощь старикам, а деньги были на втором плане. — Я не выдержал и вмешался. — Давайте посмотрим от чего мы ушли и к чему пришли. Хотели создать свою фирму, а оказались под каким-то крылом у того, кого толком не знаем. Хотели помочь старым людям, а втягиваемся в обыкновенную торговлю. Думали привлечь к своей деятельности людей умных и честных, а привлекаем беспринципных карьеристов.

— Это, как посмотреть, Сашенька, хлеб то ты в магазине покупаешь и нисколько не смущаешься, что торговля тебя кормит. — Наташу тоже нисколько не смутило всё произошедшее.

— Извините, ребята, но я не хочу участвовать во всём этом. Алёна, ты с кем? — Я посмотрел в сторону Алёны.

— С тобой, конечно, — тихо ответила Алёна.

— Ребята, ребята, ну, что значит с тобой, со мной? — Володя понял, что дело может кончиться развалом всей нашей пятёрки. — Нельзя, из-за каких-то разногласий, жертвовать нашей дружбой. Не оказывайтесь сразу, подумайте.

— Действительно, ребята, не надо ссориться.

— А мы и не собираемся ссориться, просто мы с Алёной решили поступать на юридический факультет и у нас не будет время для работы в фирме. — Я пытался, как мог, разрядить обстановку. — К поступлению придётся готовиться очень серьёзно, конкурс очень большой.

Моя цель была достигнута, о расколе в наших рядах никто больше не вспоминал. Напряжённая обстановка пропала и все снова начали смеяться и шутить.

— Они с Алёной станут прокурорами, и будут пасти нас — коммерсантов. — Пошутил Володя.

— А мы и не хотим быть прокурорами, — Алёна повеселела, — Я хочу быть судьёй, а Саня следователем.

— Вот здорово! Нам теперь не о чем беспокоиться. Если нашими друзьями будут мент и судья, то наша фирма будет прикрыта со всех сторон. — Настроение у Володи опять поправилось.

— Если передумаете, то милости просим. Я как гендир всегда вас возьму к себе. Других отодвину, а вас возьму.

— Я искренне желаю, — сказала Алёна, — чтобы ваш бизнес приносил вам только успех и счастье.

Откуда-то появилась бутылка с шампанским. Володя раздал фужеры, и мы стали праздновать рождение новой фирмы. Разошлись мы поздно. Никто уже не вспоминал о нашем с Алёной выходе из фирмы. Я пошёл провожать Алёну домой.

По дороге мы ещё долго обсуждали наш уход из фирмы. Потом разговорились о будущем. Во всех наших мечтах мы всегда были вместе: и в институте, и на работе, и дома, мы не могли себя представить друг без друга.

Белая машина с двумя кольцами на крыше, украшенная цветами и шарами остановилась рядом с нами. Тут же подъехал автобус. Из машины вышли жених с невестой, а из автобуса стали выходить гости. Компания была шумная и весёлая, а гости уже так наотмечались, что их немного пошатывало.

— Смотри, Алёна, свадьба.

— Хорошее предзнаменование. — Алёна прижалась ко мне.

Я накинул на её плечи пиджак и обнял её за плечи. Я чувствовал не только дыхание, но даже стук её сердца.

Гости с цветами и подарками окружили новобрачных и стали кричать им: "Горько! Горько! Горько!". После того, как жениха и невесту заставили поцеловаться, молодожёны и гости направились к парадной.

— А вы что стоите? — кто-то из гостей обратился к нам.

— Нет, спасибо, мы просто прохожие. — ответила Алёна.

— Очень жаль, такая чудная пара и не у нас.

Молодые скрылись за дверьми, и все гости последовали за ними. Последний гость задержался у входа, обернулся и помахал нам букетом цветов. Мы стали махать ему в ответ. Чудотворец, он узнал нас. Частые встречи с ним, почему-то нас не удивляли. Напротив мы ждали их, нам казалось, что он был везде, во всём, что окружало нас, в наших поступках, мыслях, и даже внутри нас, а мы просто не видим его. Мы ждали от него совета, хотели, чтобы он предостерёг нас от неверного шага или напротив, поддержал и одобрил, но при всех встречах мы ни разу не слышали его голоса, мы только видели его глаза, которые излучали доброту и уверенность. Эти глаза смотрели и говорили: "Вы не забыли нашу беседу? Вы помните меня? Если так, то вы в полной безопасности, ничего плохого с вами случиться не может".

Фирма

Володина фирма разворачивалась медленно, но уверенно. После школьной игры у него не было отбоя от бригад со своими бригадирами. Важной задачей являлось выявление потенциальных клиентов. Наташа обучала бригадиров искусству общения с клиентами:

— Вы должны вести себя так, чтобы клиент ни на минуту не усомнился в том, что за вами стоит, не какая-нибудь "шарашкина контора", а серьёзная фирма. Вы должны показать клиенту ксерокопии всех документов: сертификаты, разрешения, копии устава, короче, любых на которых есть печати государственных органов. У клиента должно сложиться впечатление, что наша фирма известна, если не во всём мире, то во всей Европе, как минимум. Обязательно нужно показывать клиентам медицинские журналы, которые рекламируют лекарства, которые мы распространяем. Особенно хорошо действуют иностранные журналы. Мало кто сможет их прочитать, но картинки с нашей продукцией на иностранном языке всегда сделают своё дело. Если клиент взял в руки журнал, то вы должны быть уверены, что это наш покупатель. Остальное — дело техники. Техника заключается в том, что вы должны очень внимательно выслушать клиента. Клиент всегда говорит о своих проблемах и всегда ищет человека, который посочувствует ему. Вы должны стать этим человеком. Клиенту должно быть легко от общения с вами. Он купит у вас всё, что угодно, лишь бы вы снова пришли к нему и снова он смог поплакаться вам, а вы бы его поняли. Большое значение имеет возраст клиента и его социальное положение. Если клиент среднего возраста, если он работает и имеет достаточное общение с другими людьми, то врят ли вы его заинтересуете. Если клиент солидного возраста, сидит дома один, практически не может ни с кем поделиться своим горем, если проблемы со здоровьем не отпускают его — это наш человек. Последнее, что вы должны узнать о клиенте, это его материальное положение. Вы должны осмотреть квартиру клиента и определить его платёжеспособность. Если он не в состояние заплатить за квартиру, то на таких не следует тратить времени.

Этот инструктаж Наташа не придумала сама, его принёс ей Володя и заставил выучить наизусть. Над цинизмом, который пропитывал весь этот инструктаж, она даже не задумывалась. Это была работа, и за неё она вскоре будет получать хорошие деньги. С уходом Алёны место экономического директора освободилось, и все деньги должны будут проходить через её руки. К тому же Володя стал всё больше и больше проявлять к ней свой интерес. Их встречи были всё чаще и чаще. Она чувствовала себя победительницей. Теперь, встречая Алёну, она смотрела на неё с пренебрежением, как победитель смотрит на побеждённого, однако делала это осторожно, чтобы никто из их пятёрки ничего не смог заподозрить. Она боялась полностью разорвать дружбу с Алёной, так как понимала, — выпадет из пятёрки Алёна, уйдёт и Саня, и тогда великолепная пятёрка распадётся. А распада пятёрки она не хотела, каким-то чутьём она понимала, что стоит старым друзьям разбежаться, как рассыплется не только дружба, а нечто большее и последствия для неё будут плачевнре.

После инструктажа бригадиры со своей командой обходили все квартиры своего участка, проводили беседы со стариками и сдавали сведения Диме. Дима составлял "портфель заказов". Портфель заказов оказывался у Володи, который через юристов фирмы подготавливал договоры и заказывал необходимые лекарства.

Прошло около двух месяцев, прежде чем Володя подготовил необходимое количество договоров, и фирма согласилась принять первый заказ.

Ребята скомплектовали лекарства по заказчикам и решили, что первых клиентов они обслужат сами. Каждый взял договоры, подписанные фирмой, и отправился по своим адресам.

Дима вошёл в полутёмный подъезд. Ему надо было найти квартиру, но было так темно, что номеров квартир не было видно. Он подходил к каждой двери и чуть ли не на ощупь определял номер. На лестнице пахло кошачьей мочой, в каждом пролёте стояли помойные вёдра, из которых воняло ещё хуже. Наконец нужная квартира была найдена. Володя начал искать звонок, но с удивлением обнаружил, что звонка не было. — Кого же они нашли здесь? — думал Дима. — Здесь, наверное, и бомжи то не живут? Как бы самому не свалиться по этой вонючей лестнице? — Дима стал стучаться. Он стучал долго, но никто не отвечал на его стук. Было ясно, что первый блин был комом. Повернувшись, он взялся за перила и хотел спускаться вниз, как за дверью что-то заскрипело и застучало. Дверь открылась и на него уставилась перепуганная старуха.

— Ты чего дверь ломаешь? Сейчас милицию вызову.

— Звонка то нет. — оправдывался Дима.

— А ему здесь и не надо быть. Чего тебе?

— Я к Давыдовой Тамаре Павловне.

— А зачем она тебе сдалась?

— Лекарство ей принёс из фирмы.

— Ах, вот оно что? Так ты, касатик, ко мне, значит, я и есть Давыдова Тамара Павловна. Проходи, проходи, милый.

Старушка заулыбалась и провела Диму в квартиру. В квартире оказалось всё не так страшно, как ему казалось. Бомжей там не было, да и быть не могло. Квартира, скорее походила на музей.

Старушка провела Диму в комнату, усадила на диван и спросила:

— Чаю со мной попьёшь, касатик? Попей милый, не брезгуй. Мне так приятно будет. — Старушка стала накрывать на стол. — Касатик, а что это ты через чёрный ход пришёл? Меня чуть до смерти не испугал. Да я вижу, и сам испугался? Эту чёрную дверь лет пять никто не открывал.

Только сейчас Дима догадался, что ему нужно было искать парадную с улицы, а он зашёл со двора.

Они долго смеялись с бабушкой, вспоминая, как они перепугались друг друга.

— Вы, молодёжь, живёте в современных квартирах и не знаете, что в старых домах всегда был чёрный ход или чёрная лестница. Раньше, до революции, господа ходили с парадного входа, а прислуга с чёрного. Вы вот, говорите слово "парадная", а смысл этого слова не понимаете. В старых постройках там, где не было капитального ремонта, до сих пор так и осталось. Только теперь по чёрной лестнице не прислуга ходит, а помойные вёдра носят. Вот ты туда и угодил.

Дальше старушка рассказала Диме про своих родителей, как они в революцию купцами были, как их за это в Сибирь сослали. Рассказала про себя, как во время войны в разведроте служила, как зимой в окопе под огнём вражеским лежала. Про ранения свои и про то, что детей после войны иметь не могла. Про мужа своего, покойничка и про многое, многое другое, про что посторонним людям, наверное, и рассказывать то не зачем.

— А теперь я одна, никому не нужна. Вот давеча, до магазина дошла, домой вернулась, хватилась, а кошелька то и нет. Забыла, наверное. А с лекарствами и того хуже. Врачи такие каракули на рецептах выводят, что не только понять, но и прочитать невозможно. Ходить то по аптекам совсем не могу. Хорошо такие, как вы не перевелись. Теперь вся надёжа на вас.

Старушка взяла лекарство, попыталась прочитать название, не смогла и отложила в сторону.

Дима вытащил из портфеля договор и отдал старушке.

— Тамара Павловна, необходимо выполнить небольшую формальность, подпишите пожалуйста договор.

— Конечно, конечно, касатик, где подписать то?

Дима попросил у неё паспорт, вписал в договор необходимые данные и пальцем указал на место, где должна быть подпись клиента.

Старушка подписала, даже не читая договор.

— Ой, милый, совсем забыла, а деньги то, деньги? Сейчас бы ушёл без денег, у тебя неприятности были бы.

Она долго рылась в каких то коробочках, наконец, нашла и подала деньги.

— Я заболтала тебя? — Виновато спросила она. — Ты уж извини старою, мне поговорить то не с кем. Для меня это как праздник.

Старушка проводила Диму до двери, уже хотела закрыть её за ним, но вдруг испугалась и крикнула:

— Касатик! А как принимать то его? Самое главное спросить и забыла. Это всё склероз проклятый.

— Там написано, Тамара Павловна.

— Да не вижу я ничего, ты сам мне скажи. Я от сердца заказывала, сердце у меня болит, жить спокойно не даёт проклятое. Все деньги на врачей да на лекарства извожу.

— Три раза в день, после еды, — ответил ей Дима.

— А поможет, касатик?

— Конечно поможет, лекарство хорошее, импортное, всем помогает.

— Дай Бог тебе здоровья, милый. Молиться за тебя буду.

Старушка закрыла за Димой дверь.

Дима обошёл ещё несколько человек, и везде его встречали, как родного, везде усаживали за стол и везде долго рассказывали про свою жизнь и про свои болезни. Он понял, что все эти люди были несчастны по одной причине: они были одиноки. Им, кроме лекарств, нужно было общение, и за это они были готовы отдать все свои сбережения. Сегодня он открыл для себя две закономерности: во-первых, никто из его клиентов, подписывая договор, так и не прочитал его, Во-вторых, от всех недугов фирма предлагала одно и тоже лекарство.

То, что люди не читали договор, Диму не смутило, он и сам его не читал. Он верил людям, которые его составляли, а клиенты верили ему. Без веры жить невозможно. Дима представил, как он заходит в магазин и начинает у продавца требовать все лицензии и сертификаты. Ему даже стало смешно. Никто и никогда этого не делал, и это было нормально. То обстоятельство, что одно и тоже лекарство помогает почти от всех недугов, тоже не удивило его. Таких лекарств было много. По телевидению в рекламе каждый день предлагались лекарства, которые излечивают практически все болезни.

После того, как договор был подписан последним клиентом, Дима отправился к Наташе сдавать деньги и договоры. Он шёл довольный. Гордость переполняла его. Он понимал, что делает полезное дело, что он нужен людям, и люди ждут его. Кроме того, в его портфеле лежали деньги, не такие уж и маленькие. Это был его дебют и этот дебют состоялся. Он не замечал ни прохожих, ни машин, ничего, что окружало его, крылья победы несли его вперёд.

Когда Дима вошёл к Наташе, Володя был уже у неё. Настроение у всех было отличное. Первую выручку решили отметить в кафе.

— Давайте Саню и Алёну пригласим, — предложил Дима.

— Я думаю не надо, им будет неловко. Они же отказались работать в фирме, и будут чувствовать себя не в своей тарелке. — В Володиных словах была логика. Наташа тоже поддержала его.

Вся компания направилась в кафе. Сегодня здесь было особенно уютно: играла музыка, зал был погружён в полумрак, на столике стояли цветы. Вечером ребята никогда в нём не были, и кафе перед ними предстало совсем в ином виде.

— Володя, а деньги? Мы же должны всю выручку отдать в фирму?

— Ну, за наши финансы я спокоен, — Володя пожал Наташе руку. — Не беспокойся, с фирмой я договорюсь. Сегодня мы состоялись, как коммерсанты, и отметить должны всё по полной программе.

Программа действительно была полная. На столике был коньяк, кагор, закусок назаказывали столько, что они едва поместились на столе. Разговоров было много, каждый рассказывал о своих встречах с клиентами, каждый был доволен собой, каждый был уверен, что с сегодняшнего дня он является самостоятельным, взрослым и уважаемым человеком. Будущее вырисовывалось вполне определённо. Школа теперь казалась какой-то нелепой формальностью. Зачем она нужна? Для чего терять целый год? Теперь у них был постоянный источник дохода, и хорошего дохода. Все двери были открыты перед ними, любой платный ВУЗ примет их с распростёртыми руками. И не надо сидеть и корпеть за этими проклятыми учебниками. Взрослая, самостоятельная жизнь, такая желанная и недоступная до сих пор, сегодня началась.

В этот вечер Наташа перетанцевала, наверное, со всеми мужчинами из кафе. Когда официант принёс кофе, коньяк и вино уже сделали своё дело. Ноги, как будто наполненные свинцом, невозможно было оторвать от пола. В голове мысли проносились, как бешенные и их невозможно было остановить. Стоило немного пошевелить головой, как всё тут же начинало кружиться и вертеться. Наташе стало плохо. Её лицо покрылось крупными каплями пота.

— Это ты зря, мать, кагор с коньяком намешала. — Голос Володи доносился откуда-то издалека. Какие-то голоса ещё что-то говорили. Наташа ничего не соображала. Кто-то подхватил её за руки и потащил на улицу.

— Воздуху, воздуху ей надо, — слышала она чей-то голос, — срывай с неё лифчик, он же ей дышать не даёт.

Опять всё закрутилось вокруг, и она провалилась в какую-то чёрную дыру, в которой не было ни звуков, ни света, ничего.

Когда она проснулась, то ничего не могла понять. Незнакомый дом, незнакомая кровать, она, раздетая… Вдруг из другой комнаты донёсся знакомый Володин голос:

— Что проснулась? Ну, ты и нарезалась вчера! Мы с Димкой еле-еле тебя дотащили.

Наташа очухалась, она вспомнила кафе, вспомнила, что ей стало плохо, а больше она ничего не помнила.

— Вот мне от родителей попадёт! Что я им буду говорить?

— Что надо, то им уже сказали. Можешь не беспокоиться. Я позвонил Алёне и попросил её связаться с твоими предками. Она рассказала им, что мы отмечали наш дебют, и ты выпила немного лишнего. Твои предки считают, что ты сейчас спишь у Алёны.

— А как я оказалась в кровате? Кто меня раздел? Где Димка?

— Димка сам еле до дома дошёл. А я тебя к себе притащил и в кровать уложил. Не на полу же тебя оставлять.

— А ты где спал?

— Рядом с тобой. Где же еще? Так нас устроила природа, если мужчина и женщина оказываются в одной спальне, они ложатся спать на одну кровать. Мы уже взрослые люди и должны воспринимать всё реально.

— И что же у нас с тобой было?

— Всё, что надо, всё и было. Ты что ничего совсем не помнишь?

— Ничего.

— У меня тоже всё прошло, как в тумане. Впрочем, если есть желание, можно повторить на трезвую голову.

Наташа молчала и о чём-то думала. Её ответ поразил не только Володю, но и её саму.

— Хочу, только не сейчас. У меня голова раскалывается.

Язык как-то сам это сказал. Она сама не хотела этого. Вернее хотела, но не могла сказать. А сейчас всё вышло само-собой. "Нет худа без добра" — подумала Наташа. Теперь Володя был её, и она его от себя никогда не отпустит.

Домой она пришла сразу после уроков. Спрятав глаза, она прошмыгнула в свою комнату старалась из неё не выходить и не показываться родителям на глаза. Но родители не ругали её. Напротив они всё поняли и обиделись на неё не за то, что она не ночевала дома, а совсем за другое.

— Первая зарплата, это всегда праздник. Когда я её получил, — рассказывал отец, мы тоже пошли обмывать её. Но у нас была ещё одна традиция. С первой зарплаты всегда делались подарки родителям. А что вы, современное поколение? Пропили её и всё. И ни маме, ни папе даже спасибо не сказали.

Поняв, что родители ничего не заподозрили, Наташа повеселела и стала извиняться перед ними.

— Не обижайтесь на меня, так уж получилось, всю следующую зарплату на подарки потрачу.

***

Фирма набирала обороты. Теперь не фирма искала клиентов, а клиенты искали фирму. Всё новые и новые адреса поступали на обслуживание. Не хватало людей, и новые команды надо было искать уже в других школах. Каждый сотрудник фирмы стал приглашать к себе приятелей и знакомых, а те в свою очередь своих. Как снежный ком, фирма обрастала клиентами и сотрудниками. Зарплата стала регулярной и увеличивалась не по дням, а по часам. Неприятность приносили команды. В них то и дело возникали ссоры из-за зарплаты. Каждый считал, что именно он приносит фирме больше всего, и требовал большей оплаты. Уравниловка никого не устраивала. А как ещё заинтересовать людей материально, как им доказать, что другой сотрудник работает не хуже его? Командам казалось, что они и есть то главное звено, без которого никакая работа не была бы возможна. Руководители думали по-другому. Они считали, что команды это самая низкая ступень во всей цепочке. Её можно заменить в любой момент другой командой и дело от этого не пострадает, а может быть, даже выиграет. Скорее всего, выиграет. Дело в том, что, начиная работать, люди очень старались, они хотели укрепиться на этой работе и, как говорится, лезли из кожи вон. Проходило совсем немного времени, и человек осваивался, считал себя незаменимым. Он совал свой нос не в свои дела, критиковал руководителей, а самое главное начинал считать чужие деньги. Фирма в своём развитии натыкалась на огромный айсберг — "человеческий фактор". Это выражение слышали все и неоднократно, но чтобы понять его правильно, прочувствовать на себе, надо самому столкнуться с ним. Именно этот фактор сегодня для фирмы стал непреодолимой проблемой.

На очередном совете директоров, именно так теперь называли Володя, Наташа и Дима свои встречи, обсуждалась эта проблема.

— Что делать то будем? — Дима задал этот вопрос всем. — Они совсем отбились от рук. — Он имел в виду команды. — Им сколько не давай — всё мало. Вы знаете, что у некоторых лидеров команд зарплата превышает нашу?

— Я тоже об этом думал, — сказал Володя.

— Они совсем оборзели, надо этому быдлу указать на их место. Они же не руководители, а простые агенты, которых по первому свистку прибежит сколько угодно. Я совершенно случайно услышала разговор между двумя такими агентами. Они жаловались друг другу, что руководители, то есть мы, сидим, ничего не делаем, а только их деньги делим. И знаете, что один предложил другому? Покупать в аптеках лекарства, продавать старикам, а дельту* делить между собой.

— А я ещё лучше слышал. Некоторые поговаривают, что на нашей фирме свет клином не сошёлся. Они легко могут со своими командами перейти под крыло к другой фирме и получать ещё больше.

Все задумались. С одной стороны нужно взять поувольнять всех и набрать новых, но с другой стороны они владели информацией, а при уходе эта информация ушла бы вместе с ними. То, что она уйдёт к конкуренту, можно было не сомневаться.

— Прицепить бы этих гадов к фирме так, чтобы они и головы поднять не могли. — Володя стукнул кулаком по столу. — Только как это сделать? Ума не приложу.

Совет директоров разошёлся, так ничего и не решив.

Володя шёл к своим знакомым угрюмый. Ещё бы, дело, которое он придумал, организовал и отладил, из-за которого практически распалась великолепная пятёрка и отношения с Саней и Алёной становились всё холоднее и холоднее, теперь могло развалиться из-за каких-то жадных уродов. Он сразу вспомнил обсуждение игры, которое проходило, когда их было ещё пятеро. Да, Саня и Алёна оказались дальновиднее нас. Действительно во главе команд стояли подонки: жадные, расчётливые и коварные. Желваки играли на его скулах. Вот так бы взял и передавил, гадов.

Володя зашёл в бар, сел за стойку и заказал коньяку.

— Привет, Вольдемар! — респектабельного вида мужчина обнял Володю. — Что такой грустный? Разве жизнь не прекрасна? Не узнаю тебя. Давай-ка выпьем коньячку, да закусим лимончиком, сразу настроение и поправится.

— Не поправится. — И Володя рассказал всё, что происходило с его фирмой. Пристегнуть бы их так, что бы они и рыпнуться не смогли.

— Это и всего то? — удивился Димин знакомый. — Нашёл из-за чего расстраиваться. Так и должно всё быть. Ты только первый раз с этим столкнулся, а я насмотрелся этого вот, — и знакомый очень выразительно провёл ладонью около горла. — Запомни, ты имеешь дело со скотом, а скот понимает только один язык — кнут. Будешь с ними заигрывать — растопчут. Помни это. Не волнуйся, расслабься, что-нибудь придумаем.

— Хочешь, с девочками познакомлю? Гарсон! — крикнул он, взмахнул рукой и громко щёлкнул. — Оформи нам быстренько хорошеньких девочек, видишь, мой приятель заскучал?

— Сей секунд! — тут же отрапортовал официант.

***

Неотложка подъехала к парадной и из неё вышла молодая женщина в белом халате и медицинским чемоданчиком. Это был последний вызов, и она в мыслях собиралась уже домой. В основном её пациенты были старики. Народ раздражительный и ворчливый. Они всегда были чем-то недовольны, их всегда не устраивала современная медицина. Их вообще ничего не устраивало. Зато публика эта была очень падка на всякого рода колдунов, целителей и прочих аферистов, которыми были наводнены и газеты и телевидения и радио. Ирина Сергеевна, так звали доктора, понимала их. Болезни в их возрасте были нормой. Никому ещё не удавалось вылечить старость и победить смерть. И, наверное, на их месте, а на их месте в конечном итоге оказывался каждый, она тоже вела бы себя точно также.

Доктор поднялась по лестнице и позвонила в дверь.

— Ирина Сергеевна! Голубушка наша! Проходите милая. Вот опять стенокардия разыгралось.

Доктор смерила пациентки давление, и ей всё стало ясно. Пациентка была права, у неё действительно была стенокардия. Но если бы только она одна. У неё был целый букет: и аритмия, и склероз, и многое, многое другое.

— Что вы принимаете, Тамара Павловна? — Спросила доктор.

— Ох, милая, много чего, посмотри на столике.

Как у большинства пожилых людей, письменный стол Тамары Павловны был уставлен различными лекарствами.

Ирина Сергеевна внимательно просмотрела их все. Стандартный набор стариков.

— Всё правильно, не забывайте принимать их вовремя. Я просмотрю их и, с вашего позволения, выброшу старые, с истёкшим сроком годности.

Ирина Сергеевна стала внимательно просматривать лекарства, отбирая просроченные. Неожиданно она обнаружила какое-то неизвестное лекарство. Баночка была красивая, все надписи на иностранном языке. Доктор осмотрела баночку и к своему удивлению не нашла на ней срока годности.

— А это, что за лекарство? Тамара Павловна? Кто вам прописал его?

— Фирма одна, не помню, как называется. Но очень хорошее. Как стала принимать его, самочувствие сразу улучшилось. Жалко кончается, но ничего, скоро новое принесут.

— Теряю квалификацию, — подумала Ирина Сергеевна. — Никогда не слышала о таком препарате.

— Татьяна Петровна, а вы мне не дадите на время эту баночку? Мне хотелось бы узнать содержание этого препарата. Тем более оно вам помогает. Я бы и другим его стала прописывать.

— Бери, бери, милая, мне завтра ещё принесут.

На следующий день Ирина Сергеевна, придя на работу, всё утро рылась в медицинских справочниках и интернете. Ничего, похожего на новый препарат, нигде не было. Наверное, она бросила бы это занятие, но слова её пациентки о том, что от этого лекарства становится значительно лучше, не давало ей покоя. Какой то азарт, уязвлённая профессиональная гордость, не позволяли отставить в сторону эту красивую импортную бутылочку. Скоро начинался приём больных, времени больше не было, и Ирина Сергеевна пошла в лабораторию.

— Девочки, не в службу, а в дружбу, посмотрите состав этого препарата. По названию я ничего не нашла, а пациентка утверждает, что ей очень хорошо помогает.

— Зайдите вечером, наверное, будет готово.

После приёма Ирина Сергеевна зашла в лабораторию.

— Ну, как девчата, разгадали мою загадку?

— А что там разгадывать? Это обыкновенные поливитамины. Пациентка ваша переложила их в красивую баночку и забыла, видно.

***

Магия, волшебство, чародейство… Нет, не возможно подобрать сравнение к слову театр. Человек, попавший туда, просто перестаёт существовать, он как будто умирает. У него нет ни рук, ни ног, ни тела — ничего. Только душа, свободная ото всего, пронзая время и расстояния, не имея перед собой никаких преград, устремляется в картину, нарисованную великим художником и живёт там: радуется, страдает, любит и ненавидит. И только после того, как театральный занавесь опустится и яркие люстры обожгут её своими лучами, душа, медленно и нехотя возвращается на своё место. Человек воскресает. Душа снова овладевает своим телом, начинает руководить им, и громкий грохот оваций выводит зрителей из оцепенения.

Мы с Алёной возвращались из театра.

— Ну, как тебе Аида? Ты раньше слушал её?

— Полностью нет. Только фрагменты разные, особенно египетский марш. Я даже и не знал, что Верди написал эту оперу специально ко дню открытия Суэцкого канала.

— А меня поразило другое. Сила любви, настолько сильна, что побеждает смерть. Человек добровольно пробирается в склеп к своему любимому, зная, что склеп замуруют и спасения уже не будет. Как ты думаешь, Саня, это правильно лишать себя жизни из-за любимого человека?

— Это смотря в чем человек видит смысл своей жизни. Если смысл жизни для него любовь, тогда цель достигнута, и поступок человека вполне оправдан. Хотя этот вопрос риторический.

— А у тебя, в чём заключается смысл жизни? — Алёна остановилась и посмотрела мне в глаза.

— У меня? — Я задумался. — Наверное, любовь, только любовь в самом широком понимании этого слова.

— А именно ты, что ты вкладываешь в это слово?

— Практически всё: И любовь к родителям, своей жене, детям, к своей стране, к природе, ко всем людям, наконец.

— Ну, это ты хватил? Всех людей на земле мог любить только один Иисус Христос.

— Иисус Христос, это идеал. Человек, как гипербола, бесконечно близко приближается к идеалу, но никогда не в состоянии достигнуть его. Вероятно, что жизнь человеку и дана для того, чтобы как можно ближе приблизится к этому идеалу. Я думаю, что Аида понимала любовь в очень узком её значении. Она сама себе жизнь не давала и не в праве прерывать её по собственной воле.

— Может быть ты и прав, но прав ты, как мужчина. Для женщины, любовь к своему избраннику, наверное, одна из главных, а может быть и самая главная цель жизни.

Мы шли с Алёной из театра, обсуждали оперу Верди, а наши мысли, где-то высоко, независимо от нас, то сливались вместе, то разлетались в разные стороны, то снова соединялись, парили, как птицы, смотря на всё с огромной, недосягаемой высоты. Мы находились в другом, придуманном только нами, нереальном мире, и нам было хорошо и уютно в нём.

Сильный порыв ветра внезапно обрушился на город и застал его врасплох. Он раскачивал деревья, разгонял птиц и срывал с прохожих шляпы. Наши мысли вернулись в головы и мы снова оказались на реальной и неуютной земле.

— Саня! Бежим скорей! Наш трамвай! — Мы вбежали в трамвай. Двери закрылись, трамвай дёрнулся и поехал.

— Я хочу задать тебе один деликатный вопрос. — Алёна хитро посмотрела на меня. — Как девушка, я не должна задавать такой вопрос молодому человеку, а как друг я должна задать его. Как мне быть, если я и друг, и девушка одновременно?

— Так какой вопрос? Говори.

— Саня, мы с тобой обошли почти все музеи, теперь идём из театра. Я же понимаю, что на завтраках столько не сэкономишь. Может быть, будем, как раньше, скидываться?

— На одних школьных завтраках не наскидываешься, а просить у родителей как-то не удобно. Они конечно никогда не откажут, но я уже не ребёнок. Все наши друзья куда-то пристроились и на мелкие расходы у них есть свои деньги. Я где-то слышал, что сын миллионера, Форда, кажется, будучи студентом, мыл стекла, в витринах, чтобы иметь свои деньги.

— У меня есть идея. — Алёна прервала меня на полуслове. — Нам в почтовый ящик кинули рекламку. Там приглашают студентов и школьников на сдельную работу — разносить газеты. Представляешь, как это здорово? Во-первых, решается вопрос с деньгами, а во-вторых, мы всегда будем вместе.

— Алёна, ты гений!

— А я в этом и не сомневалась, — пошутила она. — Саня, давай накопим денег и в зимние каникулы поедем в Новгород, ребят пригласим, опять вместе, как раньше. Вот здорово!

— Я с удовольствием! А ты думаешь, они согласятся? У них фирма. Смогут они её оставить?

— Конечно, смогут! В новогодние праздники никто не работает. Найдут два или три свободных дня.

Трамвай остановился прямо у Алёниного дома. Я проводил её до дверей, и она скрылась в парадной.

***

Деньги, деньги, деньги, деньги. Сколько же их надо? Если хорошо всё продумать, то совсем немного, чуть-чуть, самую малость. Раздобыл эту малость и твоя мечта, из ничего, из воображения, приобретает форму и содержание, становится реальностью. Но мечта человека безгранична и чтобы ни пришло ему в голову, всегда не хватает немного денег, чтобы её осуществить. С геометрической прогрессией деньги растут, и ты уже замечаешь, что не мечта порождает деньги, а деньги становятся твоей единственной и всегда недоступной мечтой. Размышления о деньгах постепенно выгоняют из головы все мысли, и не хватает чуть-чуть, самую малость, чтобы воплотить свою самую желанную, самую заветную мечту — получить ещё больше денег.

Володя, Дима и Наташа думали о том, где достать немного денег.

Если увеличить закупку лекарств у фирмы вдвое, тогда и прибыль, соответственно возрастёт вдвое. Но где взять эти деньги? Просить в долг? Кто даст такую сумму? От тех денег, которые были получены раньше, не осталось и следа.

— У стариков больше не взять. — Дима развёл руками. — Мы у них и так всю пенсию вытягиваем.

— Не вытягиваем, а зарабатываем. — поправил его Володя.

— Мы слишком много тратим на зарплату командам, — Наташа даже удивилась своему открытию. Как ей раньше то в голову это не пришло? — Они не стоят этих денег, мы слишком расточительны. Когда мы им обещали пятьдесят процентов, мы и предположить не могли, что их зарплаты будут такими большими. Здесь у нас определённо есть резерв.

— Наталя, а как ты это сделаешь? — Диме понравилась идея Наташи, но он не понимал, как её можно осуществить. — Договоры с ними заключены, условия оплаты оговорены. Как теперь его изменить? Они не согласятся.

— А мы ничего менять не и будем. — сказал Володя. — Введём систему штрафов. Сразу убьем двух зайцев: во-первых, значительно повысим исполнительскую дисциплину в командах, а во-вторых, сэкономленные таким образом средства направим туда, куда нам необходимо.

— Идея блестящая! Только я боюсь, что они взбунтуются и уволятся от нас. Как их удержать? — спросила Наташа.

— Ничего, не взбунтуются, никуда не денутся, это уже моя задача. — ответил Володя.

Штрафы были внедрены на следующий день. Стоило кому-то из членов команд опоздать, хоть на минутку и его штрафовали. Если клиент позвонил в фирму и чем-то был недоволен, штрафовалась вся команда. Если команда не успевала выполнить хотя бы одной заявки, опять следовал штраф.

Как это не странно, но никаких волнений среди команд не было. Они послушно подчинялись новым правилам, и воспринимали всё, как должное.

После введения новых правил, так называл введение штрафов Володя, дела в фирме пошли ещё лучше. Необходимая для закупки дополнительной партии лекарств сумма была получена. Круг клиентов быстро расширился и зарплата Володи, Димы и Наташи увеличилась не вдвое, как они ожидали, а втрое. Про непосредственных исполнителей, то есть команды, этого сказать было нельзя. Их зарплата сократилась вдвое, и находилась на той грани, за которой их работа теряла свою привлекательность. Но они работали и были очень довольны. Все удивлялись: Почему команды, которые раньше приносили столько забот, теперь стали послушные? Как-то на очередном совете директоров Володя сказал:

— А помните, я хотел этих гадов пристегнуть к фирме так, чтобы они и головы своей поднять не смогли? Вот и пристегнул.

Как не пытались друзья узнать у Володи, как он это сделал, ничего не получалось. Он всегда хитро смеялся и уходил от этой темы.

***

Снег кружился медленно и плавно. Как балерины, снежинки, падая, то зависали неподвижно, то снова начинали своё движение, образуя замысловатые и завораживающие фигуры. Попадая под лучи фонарей, снежинки, как маленькие зеркальные осколки пускали "зайчики" и немного слепили глаза. Они аккуратно укладывались на землю, укрывали её белоснежным покрывалом и скрывали под ним всё, что противоречило их нравственности и выходило за рамки их понимания: Нигде не должно быть грязной лжи, чёрной зависти, красной гордыни. Нет места серой жадности и подлости, предательства — только одно единственное понятие имело право на существование — абсолютная чистота.

Предновогоднее настроение, с чем его можно сравнить? Близость зимних каникул действовала на всех одинаково: вставать рано утром было лень, учиться не хотелось, хотелось валяться в постели и ни о чём не думать. Но до каникул была ещё целая неделя и хочется тебе этого или нет, вскакиваешь с кровати, быстро завтракаешь и бежишь в школу.

Тембр привычного, школьного гула был сегодня другой, не такой как всегда. Что-то тревожное летало по школе, что-то холодное и коварное.

Когда я вошёл в класс, десятки голосов обсуждали что-то, перебивая друг друга. Ничего нельзя было разобрать. И только одно слово чётко и громко врезалось в уши — Пожар.

Пожар произошёл у нашего одноклассника. Ночью, когда все спали, загорелось что-то в подвале. Огонь в считанные минуты охватил весь дом. Приехавшие пожарные успели только вывести на улицу сонных людей. Когда все люди были эвакуированы, тушить было уже, практически нечего. Погорельцы кто в чём: кто в домашних тапочках, кто вовсе без них, так и стояли на снегу, пока автобус не забрал их и не увёз в гостиницу.

— Надо собрать одежду!

— У меня книги есть, я поделюсь!

— Деньги, деньги, надо помочь деньгами, у них же сгорело абсолютно всё!

— Давайте успокоимся! — в класс вошла Маргарита Петровна. — Помочь своему товарищу, попавшему в беду это наша обязанность. Вы должны понимать, что хотя государство и поможет погорельцам, им этого всё равно не хватит. Люди потеряли абсолютно всё: и то, что приобрели за всю свою жизнь и то, что им перешло по наследству от других поколений. Основное, в чем они сейчас нуждаются это одежда и деньги. Поговорите с родителями и сами определите, чем вы сможете помочь. То, что принесёте, сдавайте мне. Всё будет передано пострадавшим. На перемене наша великолепная пятёрка обсуждала только один вопрос — пожар.

— У меня старые лыжи есть, их только с дачи надо привезти. — говорил Дима.

— Нужны им сейчас твои лыжи, как собаке пятая нога. Им ходить не в чем. Я им старое пальто и спортивный костюм отдам. — перебила его Наташа.

— Саня, а у тебя новгородские деньги дома? — спросила Алёна. Ты не против, если…?

Я не дал ей договорить. — Неужели ты подумала, что я могу быть против? На следующей перемене я сбегаю домой и принесу их.

— А что такое новгородские деньги? — спросил Володя.

Алёна рассказала всем, как мы с ней работали и копили деньги.

— В Новгород хотели съездить на каникулах. Вместе с вами. Опять всей командой. Теперь, значит, не получится.

— А у вас какие-то деньги есть? — Алёна посмотрела на Володю.

— Понимаешь, Алёнушка, свободных денег у нас сейчас нет. А чтобы взять в фирме, нужна определённая процедура. Все деньги пущены в дело, и вытащить их назад не так-то просто. Мы обязательно сегодня поставим этот вопрос на совете директоров.

Как и обещал, на следующей перемене я сбегал домой, забрал все наши с Алёной накопления и мы с Алёной отнесли их в учительскую к Маргарите Петровне.

— Быстро вы отреагировали, молодцы.

— Ребята, у меня к вам большая просьба, подойдите завтра, после уроков ко мне. Я отдам вам сданные вещи, деньги и вы отнесёте всё в гостиницу. Ждать наших сборов им некогда, лучше вы несколько раз туда сбегаете…

Совету директоров сегодня надо было решить сложную задачу. Деньги, собранные в виде штрафов, имелись, но их планировалось пустить на другие цели.

— Ничего себе, постановочка вопроса? Основное, в чем они сейчас нуждаются это одежда и деньги. Ну, одежда еще, куда ни шло, а деньги? Кто же в них не нуждается? С одеждой и то проблемы: надо съездить на дачу, надо перерыть весь чердак… — Володе явно не хотелось трогать деньги.

— Может быть, часть отдадим? — робко возразил Дима.

— Чью часть? Твою или мою?

— А это выход, мальчики! Давайте, разделим между собой все деньги, и каждый отдаст, сколько захочет.

— Умнее и не придумаешь! А на что мы лекарства закупать будем? — Володя опять завёлся. Вы, что не понимаете, что это бизнес? В бизнесе нет эмоций. Только экономический расчет. А если завтра где-нибудь землетрясение, наводнение, война? Нам, что всё отдать и голыми ходить? Нет, давайте так: мухи отдельно, котлеты отдельно. Если у кого есть желание, то он может распоряжаться своими деньгами, как ему заблагорассудится, а фирму впутывать в школьные дела незачем.

Решение было принято и оно устраивало всех. К вопросу о помощи погорельцам фирма не имеет никакого отношения.

На следующий день мы с Алёной пришли к Маргарите Петровне.

— Вот, ребятки, я всё вам приготовила. Держи Сашенька список, а ты Алёна проверяй по списку.

Я держал список, Маргарита Петровна и Алёна перекладывали вещи, свёртки, конверты, в большой полиэтиленовый мешок. Уже в который раз я перечитывал строчки. В списке фамилий наших друзей не было.

— Саня, очнись, что это за вид у тебя? — Алёна потрясла меня за плечо.

— В списках нет фамилий ни Володи, ни Димы, ни Наташи. Ты не заметила этого? У них же фирма, неужели нет никаких денег? А может быть, позже сдадут?

— Заметила, Саня, ещё раньше тебя заметила. Только думала, что мне всё это показалось, а сейчас поняла, что не показалось. Ещё осенью заметила.

— Как это осенью? Пожар-то случился только сейчас.

— Пожар сейчас, а заметила осенью, а точнее в конце лета, в августе, когда в кафе сидели, помнишь? Володька тогда сказал, что пустой был, а когда пошёл провожать меня, купил огромный букет цветов. Сказал, что сдача осталась, а сам в руках держал такую пачку денег, какую только в кино можно увидеть.

— Неужели?

— Да, только это не всё. А когда он с нами в парке свою фирму сколачивал? Помнишь, он Наташу ждать не хотел, решить всё хотел без неё? Делиться он не хотел. Можешь не сомневаться, мы больше в списках их не увидим.

Алёна остановилась и посмотрела на меня. Такого серьёзного взгляда я никогда ещё у неё не видел.

— Детство наше кончилось, Саня. Развалилась наша великолепная пятёрка. Они пошли своей дорогой, а мы своей. И никогда эти дороги больше не пересекутся.

Я не знал, что ответить Алёне, не знал чем возразить. Самый сильный аргумент был у неё — самые богатые люди нашего класса не смогли помочь товарищу, попавшему в беду, ничем: ни одной вещью, ни одной копейкой.

Алёна оказалась права, ни Дима, ни Володя, ни Наташа, так и не появились в списках.

Как не рвались мы во взрослую жизнь, как не торопились, как не стремились стать взрослыми, но что-то внутри нас, сопротивлялось этому, цеплялось за детство, всем, чем можно, пытаясь продлить, хоть на час, хоть на минуту, хоть на мгновение ту, самую лучшую, самую светлую и никогда больше неповторимую часть человеческой жизни.

Как за спасительную соломинку вся наша пятёрка ухватилась за предложение Димы отпраздновать уходящий год всем вместе.

Мы с Алёной подошли к нашему кафе. Знакомое до самого последнего закутка. Здесь мы дружной и весёлой компанией встречались, скинувшись и набрав денег всего на одну бутылку "пепси", просиживали в нём часами, обсуждали свои самые важные проблемы. Здесь не было различий, здесь все были равны. Проблема одного из нас становилась проблемой каждого. Это было больше, чем кафе, это была частичка нас.

Сегодня кафе нельзя было узнать. Всё сверкало вокруг: новогодние ёлки украшали окна, игрушечные Санта Клаусы плясали и смеялись, разноцветная мишура, освещённая маленькими лампочками, слепила глаза. Не было ни одного свободного сантиметра, который не говорил бы о Новом годе. Над самым входом висела огромная реклама: мальчик с очумевшим от счастья лицом протягивал бутылку пепси-кола. Внизу рекламы огромными буквами было написано: "Бери от жизни всё!".

— Что вы стоите? Проходите скорее! — Дима увидел нас и выбежал к нам навстречу. — Мы уже давно здесь, всё готово, раздевайтесь, вон наш столик.

Столик это не совсем верно. Три столика были сдвинуты вместе, покрыты скатертью и уставлены всякими разными закусками. На столе стояли бутылки с дорогими коньяками, винами, шампанским. В графинах стоял сок. Стол был сервирован на пять человек, и за ним никто не сидел.

— Прошу за стол! — скомандовал Володя и широким жестом возвестил о том, что праздник начинается.

— Ну и ну? — Только и смог я произнести, глядя на стол.

— А ты что думал? — гордо сказал Дима. — Фирма веников не вяжет!

Тут же выстрелила бутылка с шампанским, и всё стало подчиняться отточенному столетиями, известному абсолютно всем сценарию — сценарию праздника.

Пытаясь перекричать музыку, люди не говорили, а орали, наклонившись к уху собеседника, отвлекались по различным поводам, а затем снова наклонялись к уху и продолжали кричать уже на совсем другую тему. Тосты следовали один за другим, не давали никому сосредоточиться и наполняли атмосферу каким-то особенным и торжественным содержанием.

Наши друзья наперебой рассказывали нам о своих успехах в делах фирмы.

— Напрасно вы ушли из фирмы! — Володя, как будто жалел нас.

— Всё оказалось совсем не так, как вы думали. Уйдя под крыло других, мы не чувствуем, что мы не хозяева. А через год, после окончания школы, фирма будет не только фактически, но и юридически наша.

Танец — вырвал из компании, закружил, отгородил ото всех и оставил нас с Алёной наедине. Её бархатные руки лежали у меня на плечах, я обнимал её, чувствовал её дыхание, биение её сердца. Казалось, нет ничего и никого на свете, есть только музыка и мы с Алёной.

Танец кончался, мы возвращались на свои места и с нетерпением ждали музыки, чтобы уйти ото всех и остаться наедине.

Меня поразила одна новая черта в отношениях между нами и нашими друзьями: за этот вечер мы с Алёной ничего никому не рассказывали, но это нисколько не смущало наших друзей. Они, увлечённые рассказами о своих успехах, казалось, не замечали нас, мы им были не нужны. И они тоже нас не интересовали. Их рассказы мы выслушивали, а вернее делали вид, что выслушиваем, из приличия. Нам было совершенно не интересно. Зачем мы здесь? Почему мы согласились прийти сюда? Мы хотели увидеть своих друзей? Но их здесь не было. С нами за одним столом сидели совершенно незнакомые люди. Мы хотели встретиться с детством, в последний раз взглянуть на него, попрощаться с ним, но его тоже здесь не было. Нам было тесно здесь, неуютно и мы с нетерпением ждали окончания встречи.

— У меня идея! — голос Володи прервал наши мысли и вернул нас в компанию. — Я предлагаю продолжить наш банкет в бане.

— Чего, чего? В бане? — я подумал, что ослышался. — Тебе, что, помыться захотелось?

— По этому поводу анекдот! — продолжал Володя. — Один приятель говорит другому: "Пойдём в баню, старик, заодно и помоемся".

Все захохотали.

— Ты отстал от жизни, Саня. В бане, конечно можно и помыться, но сейчас туда ходят как в ресторан. Там шашлыки, бильярд, бассейн, музыка. "Крутых" сегодня в ресторане не найдёшь. А вы, что, с Алёной никогда не были в элитных банях? Тогда у вас сегодня будет дебют.

— Нет, нет, это уж без меня, пожалуйста. — Алёна встала из-за стола. — К тому же мне уже пора. Большое спасибо за угощение, не обижайтесь, но мне действительно пора.

Мы вышли из-за стола и направились в гардероб.

— Ну и напрасно! Сами потом жалеть будут. — услышал я голос Наташи.

Мы вышли из кафе. Свежий и холодный воздух сразу отрезвил нас, выгнав последние остатки шампанского.

Какой-то человек нёс мешок с мусором. Он поскользнулся, замахал руками и упал. Мусор из мешка высыпался на снег и образовал на нём большое грязное пятно. Человек встал, что-то недовольно буркнул и ушёл.

Снег кружился медленно и плавно. Как балерины, снежинки, падая, то зависали неподвижно, то снова начинали своё движение, образуя замысловатые и завораживающие фигуры. Они аккуратно укладывались на землю, укрывали её белоснежным покрывалом. Всего одно мгновение и от грязного пятна ничего не осталось. Всё вокруг сияло белизной.

Сыщик

На столе у подполковника милиции лежало десять ярких импортных бутылочек с лекарствами. По заключению экспертов в них находились обыкновенные поливитамины. Дело не было сложным и его следовало бы отдать не ему, а кому-нибудь помоложе, но дело поручили ему. Причиной тому был размах с которым мошенники поставили своё дело. Сотни пожилых людей оказались обманутыми. Жулики вытянули из них все деньги и лишили их возможности не только покупать лекарства, но даже приобретать самые элементарные продукты питания. За многие годы подполковник должен был бы привыкнуть к цинизму и жестокости преступников, но этот случай, почему-то взволновал его. Он аккуратно собрал все бумаги, бутылочки, запер их в сейф, опечатал его и пошёл домой. Завтра ему надо было ехать в больницу и допрашивать одну из потерпевших.

— Папа, папочка! Ты так рано сегодня! Вот хорошо! — Дочь расцеловала его, взяла портфель и повесила на вешалку пальто.

— Привет, Алёна! Вот уж не думал тебя дома застать? — подполковник поцеловал дочь. — Думал, опять с Саней гулять будете до позднего вечера.

— А я его сегодня к нам пригласила. Ты не против?

— Ну, ты лиса! Знаешь же что не против и всё равно спрашиваешь.

Подполковник прошёл в гостиную и сев на диван, раскрыл газету. У него редко получалось прийти домой вовремя и просто почитать газету. Сегодня вечер был свободен и он хотел провести его вместе с семьёй. Он отложил газету в сторону и пришёл на кухню. Его женщины суетились у плиты. Вся кухня была наполнена вкусными запахами, на столах стояли приготовленные салаты и различные закуски.

— Что это у вас? Праздник какой, что ли? Алёна, уж не замуж ли собираешься?

— Доработался ты в своей ментуре, про собственный день рождения забыл!

— Боже мой! — он хлопнул себя по лбу. — Я и вправду забыл.

Он подошёл к своим женщинам, сгрёб в одну охапку и начал целовать их.

— Что же ты делаешь! — закричала жена. — Отпусти, отпусти скорее! Мясо то сейчас сгорит!

Зазвонил звонок.

— Алёна, иди открывать, Саня твой пришёл.

Алёна убежала к двери, а подполковник обнял жену и поцеловал её в затылок.

— Дочка то совсем большая, того и гляди замуж выскочит. Упорхнет она к своему Сане, и останемся мы с тобой одни.

— Никуда не упорхнет. У нас будут жить. Выдумал чего? Да и куда Сане то от тебя деться? Он же на следователя учиться хочет. Мимо твоей ментуры не проскочит. Кошмар, какой! Два сыщика в одном доме будут! Куда ж нам с Алёной деваться-то? — она обняла мужа и прижалась к нему.

Вся кухня наполнилась едким дымом. Мясо всё-таки сгорело.

— Родители! Вы что в доме пожар устроили? — Алёна схватила меня за руку и потащила на кухню. — Закуски спасайте! Саня! Помогай!

Я поздоровался с родителями и начал помогать Алёне сервировать в гостиной стол. Скоро стол был накрыт. Все расселись на свои места. У меня здесь тоже было своё место — рядом с Алёной. Я был здесь совсем, как член семьи. Наши отношения с Алёной уже ни для кого не были секретом. И мои и Алёнины родители были уверены, что после поступления в университет свадьба не заставит себя долго ждать. Иногда наши родители собирались вместе, дожидались, когда мы убежим гулять и в наше отсутствие начинали обсуждать нашу будущую семейную жизнь. Они в своих мечтах расставляли мебель в квартире, решали, кто будет сидеть с ребёнком, и как они будут помогать молодой семье. Когда мы возвращались, эти разговоры тут же прекращались, но их глаза, их взгляды, выдавали все тайны.

Я разлил шампанское, и все затихли. Мама подняла фужер и обратилась к мужу:

— Сорок лет. Как быстро летит время. А помнишь, Толя, как мы познакомились? — Мама говорила это не столько для своего мужа, сколько для нас. Анатолий Андреевич, конечно, прекрасно всё помнил. — В пятом классе ты подрался со своим соседом за партой и учительница пересадила тебя ко мне. Вот так и сидим до сих пор вместе. Я хочу этот тост поднять за тебя, хочу, чтобы ты всегда оставался таким же мальчишкой, каким был тогда, в пятом классе. Таким же честным и смелым.

— Папа, а расскажи, что-нибудь про свою работу. Какое у тебя сейчас дело? Нам с Саней очень интересно. Ну, пожалуйста.

— Да чего там интересного? Я же в основном с грязью имею дело. Вот и сейчас, хотел выпросить у начальства небольшой отпуск, на твои каникулы, меня почти уже отпустили, а потом это дело подвесили — будь оно не ладно.

— А какое дело? — не унималась Алёна.

— Жулики, обыкновенные жулики, но уж с очень большим размахом. Заключают договоры со стариками, навязывают им лекарства, которые ото всех болезней помогают и снабжают их обыкновенными поливитаминами.

— Но где же здесь преступление? — Алёна, видимо вошла уже в роль судьи. — Они же не наносят вреда здоровью? В чём же состав?

— А состав в том, что эти фирмачи…

У подполковника даже перехватило дух. Внезапная догадка прервала его на полуслове.

— Папа, ты чего?

— Слушайте, ребята, а не та ли это фирма, в которую вы с Саней чуть не вляпались?

На лбу у подполковника выступил пот. Ну, как же он мог забыть? Как раньше-то не вспомнил?

— Нет, дорогие мои, ничего я рассказывать вам я не буду. Сам во всём вначале разберусь. А то вдруг и вправду ваши друзья запутаны в этом деле?

— А они нам и не друзья больше. — Алёна с сожалением вздохнула.

— Как это не друзья? — похоже, у Анатолия Андреевича сегодня был не день рождения, а день сюрпризов. — Да вы же друг без друга и дня прожить не могли?

— Разошлись наши пути, папочка, теперь мы разными дорогами шагаем, разным богам служим. Один у них теперь Бог — деньги.

— Как же это произошло? Когда? Такие хорошие ребята, воспитанные. Поссорились, что ли? Из-за пустяковой ссоры нельзя ломать многолетнюю дружбу, иногда нужно идти на компромиссы. Так ведь, Толя? — мама посмотрела на мужа с такой надеждой, как будто он в одно мгновение мог всё вернуть назад.

— Компромиссы не всегда уместны. Смотря в чём разногласия. Если люди разным богам служат, тут уж ничего поправить невозможно. Может быть, вы плохо разобрались в конфликте? Может быть, ваши обвинения беспочвенны?

Алёна рассказала всё о нашей размолвке: про Володю и его букет, про игру в школе, про пожар, и про нашу последнюю встречу в кафе.

— Боюсь, дорогая, — Анатолий Андреевич посмотрел на жену, — наши дети в данной ситуации правы.

— Как правы? На одной чаше весов четыре незначительных эпизода, а на другой десять лет дружбы.

— Человек, натура сложная. Он не только многие годы, а всю жизнь может ходить под маской и не показывать никому свою душу. И только благодаря маленьким, незначительным эпизодам можно заглянуть в неё. У наших-то, что? — Анатолий Андреевич кивнул в нашу сторону. — У них вся душа нараспашку, ничего не скрыто. А другие, с виду порядочные, воспитанные, а повернутся неудачно, заденут свою маску, сдвинут её, и можно увидеть, как под маской высоконравственного и законопослушного человека скрывается зверь. Именно благодаря одному поступку или эпизоду. Поступок с погорельцами как раз это и доказывает.

— Папа, ну расскажи, про своё дело, — снова попросила его Алёна. — Интересно же, может и не они это вовсе.

— Ну, хорошо. Доктор одна принесла в милицию бутылочки с лекарствами. По её словам, а вернее, по словам её пациентов, эти лекарства, распространяет какая-то фирма. Какая фирма — неизвестно. Агентами этой фирмы являются школьники. Агенты убеждают больных, что эти лекарства помогают именно от той болезни, которой страдает пациент. И это у них хорошо получается. Пациенты в основном старые люди с очень ограниченным достатком. Они нуждаются не только в лекарствах, но главным образом в общение. Общаясь с агентами, одинокие старики ликвидируют, так называемый дефицит общения, и у них складывается впечатление, что лекарства действительно приносят им облегчения. Хватаясь за спасительную соломинку, они тратят все деньги, которые имеют, на приобретение этих лекарств.

— А криминал то в чём? — спросил я.

— А криминал в том, что вместо лекарств, продавались дешёвые поливитамины, сомнительного происхождения. Навредить здоровью они не могут, а вытрясти кошельки стариков и старух могут элементарно. Есть и ещё одно побочное действие этих витаминов. Человек, который принимает очень много лекарств, отдаёт предпочтение тем, которые по его мнению действуют лучше и перестают принимать лекарства, выписанные врачом. Да у них и денег на это не остаётся. После непродолжительного облегчения, наступает резкое ухудшение здоровья, которое, учитывая преклонный возраст пациента, угрожает его жизни. Вот к одной такой пациентке я завтра и поеду в больницу. Ваши это бывшие друзья или нет, я не знаю, но из этических соображений, пользоваться любой информацией, исходящей от вас, я не хочу. — Анатолий Андреевич замолчал.

— Хватит о грустном. Алёна, Саня, смотрите у вас тарелки пустые. Толя, расскажи лучше, как мы с тобой на нашу свадьбу собирались.

Анатолий Андреевич улыбнулся и, погрузившись в приятные воспоминания, начал свой рассказ, который, рассказывал уже раз сто, а может быть и больше…

Быстро кончаются праздники. Наступает новый день, и как водоворот, затягивает тебя в свои проблемы.

Подполковник зашёл в больницу, разделся в гардеробе и нашёл лечащего врача Тамары Павловны.

— Я бы хотел поговорить с Тамарой Павловной, вашей больной. Но перед этим, я бы хотел узнать у вас, как у специалиста, о причине её госпитализации.

— Со мной поговорите, конечно, а с Тамарой Павловной не удастся.

— Плохо себя чувствует? — предположил подполковник.

— Да нет. Плохо она себя уже не чувствует. Она умерла.

— А причина смерти?

— Если говорить простым языком, то старость. А если вы хотите официально, то в истории болезни мы всё распишем.

— Скажите, пожалуйста, а приём какого-нибудь лекарства или наоборот, отказ от приёма, не могли ускорить смерть?

— Не похоже, естественная смерть.

— Но какая-то причина должна быть?

— Причина, конечно есть. Видите ли, наш организм запрограммирован на смерть. При достижении определённого возраста, организм сам начинает травить себя. Включается механизм смерти. Какой-то орган выходит из строя первый. Если человек подходит к этому порогу, то никакие лекарства не в состоянии перехитрить природу. Лечишь пациента от одной болезни, а он умирает от другой. Нет, нет, я не думаю, что этот случай для вашего ведомства.

— Ну, что ж, и на том спасибо. — подполковник простился с врачом и ушёл.

***

Виктор подошёл к дверям Тамары Павловны и позвонил в звонок. Двери никто не открыл. Он ещё и ещё нажимал на кнопку звонка, но результат был тот же.

— Чего трезвонишь? — рядом открылась дверь и из неё высунулась соседка. — Нет там никого, умерла она.

Только сейчас Виктор увидел на дверях маленькую бумажную ленточку с печатью. Квартира была опечатана. Для Виктора это был удар. Ему сегодня надо было, во что бы то ни стало увидеться с Тамарой Павловной. Когда он в последний раз был у неё, то забыл свою книгу. Сегодня он пришёл за ней.

— Что же мне делать? — думал он. — Теперь мне, точно, кранты. Кто поверит, что я её у старухи оставил? Нет, нет, без книги я уйти не могу, Вальдемар меня просто убьёт. Надо что-то придумать.

Виктор уже три часа ходил вокруг дома Тамары Павловны, но ничего так и не придумал. Уже стемнело. Дворник стучал своим ломом и скалывал лёд. Мысли носились в голове у Виктора, как сумасшедшие.

"Проклятый дворник". - думал он. "Не даёт сосредоточиться, колотит своим ломом, как заведённый. Ломом? Ломом, конечно ломом!"

Виктор, чуть не подпрыгнул от радости. Мысли тут же прекратили свой беспорядочный бег. В голове всё встало на свои места.

" Вот дурак! Так долго думал. Всё оказывается гораздо проще. Всё гениальное просто!"

Теперь Виктор не спускал с дворника глаз. Как азартный охотник, он следил за каждым его движением. Его тело, как у тигра перед прыжком, превратилось в пружину.

" Ну же, милый, давай скорей, я жду тебя."

Дворник, устав, отложил лом в сторону и начал хлопать себя по карманам, видимо он искал сигареты и хотел перекурить. Какое счастье! Сигарет не оказалось. Дворник выругался и зашёл в какую-то дверь.

Как молния Виктор рванулся вперёд, схватил лом и скрылся за углом. Он спрятался в парадной и стал выжидать время. Просидев на лестнице час, Виктор, взяв лом, вышел и, стараясь быть незаметным, направился к дому Тамары Павловны. Было поздно и прохожих на улице было мало. Он поднялся по лестнице, осмотрелся и просунул лом в двери, в районе замка. Одно резкое движение и… С ужасным скрипом от дверей отлетел деревянный кусок. Дверь была закрыта. Ещё одна попытка и ещё неудача. Наконец с третьей попытки замок не выдержал и дверь распахнулась. Забрав с собой лом, Виктор зашёл в квартиру, и закрыл за собой дверь. В квартире было темно, как в склепе, но зажигать свет было страшно. Виктор на ощупь стал обследовать всю квартиру. В прихожей он обшарил всё, но ничего похожего на книгу не нашёл. В комнате было сложнее, вещей было так много, что он то и дело натыкался на них, ронял и разбивал что-то. Но вот рука нащупала переплёт. Слава Богу! Заветная книга была у него в руках. Он поднялся с колен, выпрямился во весь рост, облегчённо вздохнул и прижал книгу к груди.

Яркий свет ударил его в глаза. Инстинктивно Виктор зажмурился и закрыл лицо руками. Книга упала, и из неё посыпались бумажные пакетики.

— Мы не помешали тебе? — на пороге дверей стояли три милиционера, соседка и ещё какие-то люди.

— Книжечку подними, и пакетики собери, зачем в чужом доме мусорить?

Виктор послушно поднял книгу и собрал пакеты, потом, очнувшись, отбросил её и, как ошпаренный, отскочил в сторону.

— Это не моя книга и пакеты не мои!

— Что же ты её, как родную, к груди прижимал?

Милиционер поднял книгу, прочитал название, собрал с пола пакетики, развернул один и положил всё на стол.

— Значит, так и запишем: Старушка перед смертью решила учебник одиннадцатого класса почитать и наркотой побаловаться. А ты внеклассным чтением решил с ней заняться и лом для этого прихватил.

Виктор рухнул на стул, обхватил голову руками и завыл от бессилия…

***

Подполковник внимательно просмотрел материалы дела и перевёл свой взгляд на арестованного.

— Так чья всё-таки книга с наркотиками? Твоя или нет? — арестованный молчал. — На книге библиотечный штамп, а вот справка из библиотеки, что эта книжка была выдана тебе. Если ты самовольно открыл квартиру и проник в неё, чтобы забрать своё имущества это один расклад, а если нет доказательств этому, значит это кража со взломом, это уже другой расклад.

— А что мне по первому раскладу будет?

— А по первому раскладу ты должен мне объяснить, откуда у тебя столько наркотиков.

— Это не мои пакеты.

— Понимаю, что не твои, потому и хочу разобраться, чьи они. Именно ты меня в этом деле не интересуешь. Ты пешка, марионетка в чужих руках. Таких, как ты, я отношу к разряду жертв. Ты же не убил никого, не ограбил? Вот выпущу я тебя, и что с тобой будет? Кто тебя, свидетеля, в покое оставит? Сразу избавятся, даже не сомневайся.

— А что мне за наркотики будет?

— Подполковник подошёл к арестованному и задрал рукав на его левой руке.

— Что тебе за это будет? — подполковник посмотрел на синяки. — Не знаю, это ты у врачей спроси. Наш уголовный кодекс ещё не придумал таких страшных наказаний, какими ты сам себя наказал. Запомни ты мне не враг. У меня дочь в твоей школе учится. А вот тех, кто, таких как ты, на иглу сажает, можешь не сомневаться, запру на полную катушку.

Виктор хотел что-то сказать, но вдруг начал заламывать руки, извиваться и стонать.

Это была ломка.

— Дежурный! — крикнул подполковник. — Быстро врача!

***

Тонко отлаженный механизм фирмы дал сбой. Пропал один из самых активных бригадиров, дома его не было. Володя с Димой сидели и терялись в догадках.

— Ладно бы сам пропал, — говорил Володя, — так и чёрт с ним. Так он вместе с товаром пропал. Ты знаешь, на какую там сумму? Что я в конторе скажу?

— Надо самим всё выяснить. Может быть он в больнице где-то лежит.

— Лучше бы он в морге лежал, сволочь.

— Вовка, не дёргайся, я займусь его поисками. Найдётся. Куда он денется? Слушай, дай мне ширнуться, а то я совсем пустой.

— Откуда же я тебе возьму? Ты же знаешь, что всё у Виктора было.

— Да знаю, конечно, но ты и меня пойми, где мне взять?

Володя вышел из комнаты и вскоре вернулся с пакетиком в руках.

— Возьми, только ищи, как собака охотничья. Чтобы завтра он был.

Дима быстро расстегнул рукав на руке и задрал его.

— Ты, что с ума сошел? Ещё не хватало ты этим дерьмом у меня в доме будешь заниматься. Проваливай, давай, и чтобы к утру всё было сделано.

— Спасибо, Володька, спасибо, век тебя помнить буду. — Дима застегнул рукав и направился к выходу.

Володя решил не докладывать наверх о случившемся. — Чего зря горячку пороть? Димка завтра доложит, тогда и видно будет. Да и товара у Виктора было не так-то уж много. А вот товар и деньги надо из дома убрать. На всякий случай. — Володя быстро оделся, взял портфель и пошёл к Наташе.

Наташа жила одна. Родители оставили ей деньги и уехали к больной тётке в Саратов. Тётка болела чем-то тяжёлым и затяжным.

Наташа уже хотела ложиться спать, как кто-то позвонил в звонок. Она посмотрела в глазок и увидела Владимира.

— Что, не ожидала? — Володя бесцеремонно вошёл в квартиру.

— Почему не ожидала, Володенька? Я тебя каждый день жду. С мыслями о тебе ложусь, с мыслями о тебе просыпаюсь. Заходи, сейчас на стол соберу.

Наташа скрылась на кухне, а Володя быстро залез на табуретку и засунул портфель на антресоль.

— Мой руки, проходи в комнату, я тебя сейчас накормлю.

Наташа умела готовить. Самое интересное, это то, что она могла собрать стол в считанные минуты. Вот и сейчас, не успел Володя вымыть руки, как стол был уже накрыт.

— Ты расстроен чем-то? — спросила она.

— Да нет, просто устал.

— Ты совсем изведёшь себя с этой фирмой. Что ты всё на себя валишь? Есть генеральный директор, пусть и работает.

— Ты тоже выглядишь не лучшим образом.

— На это причина есть.

— Какая? — Володя удивлённо посмотрел на Наташу.

— Володя, я беременна.

— Час от часу не легче! От кого?

— Точно не знаю. Хотелось бы от тебя.

— Ты, что совсем с ума сошла? Даже и думать забудь.

— Вот все вы такие, мужики. Как веселиться, то мы свободные цивилизованные люди, бери от жизни всё. А как расхлёбывать, то с ума сошла?

— Вот именно, цивилизованные. Надо было предохраняться. У тебя, что в этой области знаний — пробел? Сама то подумай, ну куда тебе сейчас ребёнок? Ты же школьница ещё. Прекрати распускать нюни, будет тебе ещё ребёнок. А сейчас надо быстро сделать аборт. Деньги, слава Богу, имеются. Хорошо, что родителей нет, вот бы им подарочек был.

— Нету у меня денег.

Володя порылся в карманах и достал деньги.

— Здесь не только на аборт, но и на роды хватит.

— Типун тебе на язык.

***

На следующий день Наташа вместо школы побежала к врачу. Оказалось всё не так быстро. Врач выписал целую кучу направлений на анализы. Но самое главное, было то, что аборт был возможен, сроки позволяли.

Через несколько дней всё было сделано. Наташа, дрожа от страха, открыла дверь кабинета, положила на стол врача результаты анализов и села на стул.

Пожилой доктор долго рассматривал бумаги, потом положил их на стол и перевёл свой взгляд на Наташу. Он смотрел и молчал. Что-то было нестандартное, неестественное в его поведении.

— Что-то не так? — робко спросила Наташа.

— Не так, не так, всё не так! Господь Бог наградил тебя огромной радостью — быть матерью, тебя наградили прекрасным сексуальным чувством, чтобы любить и быть любимой, а у вас вместо этого "сексуальная революция", свобода, не понятно, правда, от чего. Бери от жизни всё! — теперь у вас этот девиз? А как, по-моему, так обыкновенное распутство.

Что-что, а воспитательных речей от врача она не ожидала.

— Я, по-моему, не в церковь пришла. Что вы мне здесь проповеди читаете? Я ваши анализы сдала? Деньги за операцию заплатила? Ну и делайте аборт.

— Во-первых, анализы не мои, а ваши, а во-вторых, операцию мы вам делать не будем.

— То есть, как это не будете?

— А вот так. Таких, как ты, матушка, лечат в специализированных клиниках. Вот направление.

Доктор протянул Наташе направление и, глядя ей прямо в глаза, и уже без эмоций сказал:

— У вас обнаружен СПИД.

Тело Наташи обмякло, руки, как плети упали вниз. Голос врача звучал всё тише и тише. Потолок, стены, светильники — всё, что находилось в кабинете, медленно поплыло куда-то. Белая и мягкая пелена окутала её и отгородила от всего мира.

Резкий и неприятный запах проникал в самую середину, в самый центр её нутра. Он нарушал великую и неповторимую гармонию небытия, в которой её Наташи, как таковой не было и одновременно, она была в ней, а вернее, она сама и была этой великой и неповторимой гармонией. Откуда он взялся? Как попал сюда? Кто позволил? Определённо эта гадость лезла в неё через нос. Какой ещё нос? У меня, что, есть какой-то нос? Она стала отворачивать нос от запаха, но запах настырно лез, и лез. К запаху прибавились какие-то звуки. Появился свет. Они, как будто сговорились. Они хотели, во что бы то ни стало, разрушить, сломать эту гармонию, вырвать её оттуда. Сквозь свет мелькали бесформенные пятна, пятна росли, приобретали форму. Наташа догадалась — это были люди. Они бегали вокруг неё, расстёгивали на ней кофту, как из подземелья доносились чьи-то голоса. Что они говорят? Наташа вслушивалась, но ничего не могла понять. Голоса становились всё громче и громче и вот уже отдельные реплики стали приобретать конкретные значения: — виски, виски, натирайте, приоткройте окно, ей нужен воздух.

Наташа очнулась.

Моментально всё встало на свои места. До мельчайших подробностей она вспомнила беседу с врачом. Наташа встала, забрала направление и, пошатываясь, осторожно вышла из кабинета.

Пока она шла домой, в её голове одна за другой мелькали картинки её жизни. Как это могло случиться? Она слышала, конечно, про СПИД, но это было где-то далеко, разве она могла подумать, что её жизнь, такая молодая, такая прекрасная, вот так, в одно мгновение, перевернётся и придавит её? Кто столкнул её в эту пропасть? Зачем? Кому я сделала плохо? Наташа остановилась. Чётко и ясно в её сознании вспомнилось всё: Своей лучшей подруге она пожелала зла. "Чтоб ты с лестницы свалилась, зараза", да, именно это прошептала она в спину Алёне. Судьба ещё пожалела её тогда, не наказала, а только предупредила. Она легко отделалась — вместо подруги сама свалилась с лестницы и повредила ногу. И ещё, старухи! Разве она не понимала, что вместе с Дмитрием и Владимиром грабит их? Понимала, всё прекрасно понимала, но врала не только всем, но даже себе. Слова красивые подбирала: предприимчивость, коммерция, рыночная экономика. Понимала и врала. Но, Почему? Из-за кого? Кто её заставил это делать? Владимир. Это он, гений зла, Сатана, зверь в обличие человека, это он. Он же сам об этом откровенно говорил, ещё там, на рыбалке, летом: "…я способен изменить мир и всё вокруг будет происходить по тому сценарию, который я же и создам". Это он втянул её в свою фирму. Это он навязал ей этот "современный", "свободный" образ жизни: эти кабаки, бани, пьянки…

Внезапно недавняя любовь превратилась в смертельную ненависть. Она шла домой, ничего не замечая на своём пути. Все чувства, все эмоции, вся энергия, которая была в ней, соединились воедино и образовали одно единственное желание — отомстить, отомстить так, чтобы он всю жизнь помнил о ней, даже когда её не будет, он должен каждый день, просыпаясь, вспоминать о ней и содрогаться.

Наташа вошла в квартиру. Владимир, как хозяин, сидел в гостиной и ждал её.

— Это ты, Наталя? Была у врача? Что он сказал?

— Подожди, милый, сейчас накормлю тебя и всё расскажу.

Наташа прошла на кухню, достала большой кухонный нож и, войдя в гостиную, подошла к Владимиру.

— Вот, что он сказал! — лезвие ножа вспыхнуло, как молния. Владимир схватился за лицо.

— Это тебе за аборт, за свободную любовь, за меня, за Димку, за Алёну, за Саню…

Наташа не видела, куда она бьёт, кого поражает нож? Всё было вложено в эти удары. Она била до тех пор, пока силы её не иссякли. Она упала на пол и зарыдала.

Когда Наташа встала с пола и осмотрелась, Владимира не было. Весь пол и стены были забрызганы кровью.

— Ушёл, сволочь, — подумала она. — Ничего, мы ещё встретимся.

Она убрала квартиру, отмыла везде кровь и пошла на улицу. Наташа не знала, куда она идёт, ноги сами выбирали дорогу. Опомнилась она на вокзале. Кругом суетились люди. Они торопились, громко что-то говорили, и всё время толкали её своими сумками и чемоданами.

Наташа подошла к кассе и взяла билет до Саратова.

***

Подполковник допросил несколько человек, но узнал от них очень мало. Все были школьники, все работали в фирме, все не знали её названия. Никто из них не видел никого из руководителей фирмы, все имели контакт только с бригадиром. Одно обстоятельство объединяло почти всех. У каждого на руках имелись следы от уколов шприцем.

Очередной школьник, вызванный на беседу, вошёл в кабинет.

— Садись. Чего стоишь? В ногах правды нет, а нам с тобой, как раз, и нужна правда.

Парнишка сел на стул. Он сильно волновался. Его выдавал бегающий взгляд и руки, которые никак не могли найти своё место, и всё время то укладывались на колени, то прятались в карманах, то пальцами барабанили по столу.

— Успокойся, что ты так разволновался? Здесь никто не собирается тебе делать ничего плохого. Я пригласил тебя, чтобы ты помог мне разобраться в одном деле. Ты ведь работал в фирме? Расскажи мне о ней. Как ты в неё попал? Кто тебя пригласил? Чем вы в ней занимались?

— А я больше не работаю в фирме.

— Вот как? А почему ты там больше не работаешь?

— Не выгодно. Чем больше работаешь, тем больше остаёшься должен.

— Вот это уже интересно! Зачем же ты пошёл туда работать, если заработать там ничего нельзя?

— Вначале заработки были хорошие, а потом всё изменилось.

— Что изменилось? Расскажи поподробнее.

— Вначале бригадир платил нам очень хорошо, а потом внедрили бонусную систему.

— Это, что ещё за система? Посвяти-ка меня, а то я не успеваю за современной терминологией.

— Система очень простая: при каком-нибудь нарушении, опоздании, например, бригадир, налагает на тебя штраф, который вычитается из твоей зарплаты. Размер штрафа определяет сам бригадир. Доходило до смешного: один раз бригадир послал меня купить ему сигарет, а я купил не те, которые он любил. Меня оштрафовали так, что мне пришлось целую неделю работать бесплатно. Потом ещё были штрафы, и оказалось, что не фирма должна мне, а я фирме. Я поругался с бригадиром, заплатил ему долг и сказал, что больше у них не работаю.

— А откуда ты деньги взял, чтобы штраф заплатить?

— А я в фирму пошёл, чтобы на мотоцикл заработать. Деньги я не тратил, а складывал дома в копилку. Теперь ни денег, ни мотоцикла.

— А если бы денег не было? Что бы ты делал?

— Как и все, отрабатывал бы.

— У вас, что ещё какая-то работа была? — подполковник уже догадывался, что это была за работа.

— Не знаю, я ушёл, а кто отрабатывал, тот ничего не говорил.

— А кроме своей бригады, ты ещё кого-нибудь знаешь?

— Нет, больше никого.

— Может быть, имена какие-то слышал? Припомни.

— Бригадир всё про Вальдемара какого-то говорил. Мне, кажется, он очень боялся его.

— А почему ты так думаешь?

— Один раз я слышал, как он говорил: "если за товар не расплатимся, то Вальдемар головы всем поотрывает".

Дело, которое вёл подполковник, потихоньку стало приобретать какие-то формы. Теперь было ясно, что фирма намеренно загоняла ребят в долговую яму и заставляла отрабатывать долг. Отработка заключалась в распространение наркотиков. Далее всё шло по обычной схеме, распространители сажались на иглу, и превращались в рабов. Рабы перекладывали свои обязанности на других, втягивая для фирмы всё новых и новых рабов. Все без исключения исполнители были несовершеннолетними. Этот приём наркоторговцев был хорошо известен. Надо было докопаться до руководства, вырвать ядро этого гнойника. Сегодня впервые появился новый персонаж — Вальдемар. Фигура, несомненно, подставная, но наверняка не последняя в иерархии банды. Но кто он? Как выглядит? Никто из опрошенных этого не знал. Надо было идти по цепочке и по ней выходить на Вальдемара, но он не даст времени на это. Сейчас этот Вальдемар конечно знает, что его людей таскают в милицию. Он обязательно должен лечь на дно, а ещё лучше скрыться. Азарт охотника овладел сыщиком. Вот он, зверь, где-то рядом, где-то здесь, надо замереть, не шевелиться, ничем себя не выдать, надо не вспугнуть хищника.

Одно обстоятельство не давало подполковнику покоя. В беседах со школьниками бригадиры упоминали, про какую-то игру. Она не вписывалась в нарисованную им схему преступления. К тому же, про эту игру он слышал от своей дочери, и из-за этой игры распалась дружба Алёны с великолепной пятёркой. Надо было поговорить с директором школы, но так, чтобы никто не знал бы об этом.

Подполковник вызвал к себе своих помощников.

— Беседы немедленно прекратить. В контакт со школьниками больше не входить. Организовать наружное наблюдение за бригадирами. Их телефоны поставить на прослушку.

***

Ну, что? Завалил всё дело? Мало тебя разукрасили, козёл! Домой сегодня не суйся, а со своей бабой разберись, она теперь важный свидетель и сдаст тебя с потрохами, можешь не сомневаться, вон, как она тебе всю морду разрисовала.

— Вы хотите сказать, что я должен её…? — у Володи затряслись руки.

— А ты, как думал? Хочешь и с ёлки слезть и ничего не оцарапать? Бабе твоей терять нечего. Её песенка и так спета. Моли Бога, что она психа включила, а то бы ты давно уже на небесах был. Как сделаешь всё, забирай своего гендира и валите из города.

— А Димку-то зачем?

— Этого наркомана как продержат в ментуре без наркоты, так он при первой ломке всех и заложит. Ещё раз повторяю, домой не заходить, нигде не светиться, уберёшь спидозную и в десять вечера придешь на наше место. Я тебе билеты дам и скажу куда ехать. Потом заберёшь своего кореша, и чтоб духу вашего не было.

— А родители как же? Они же меня искать будут.

— Как, Как? Каком кверху! Вспомнила бабка, як дивкой была. О родителях вспомнил? Пускай ищут. Если они хоть что-то о тебе узнают, считай труба твоё дело.

Володя обшарил всю Наташину квартиру. Нет, ничего не могло подсказать ему, куда она делась. Спросить у соседей он боялся. Сразу засветишься, а уж с такой разукрашенной физиономией, как у него, так это только до первого мента и дойдёшь.

В квартиру кто-то позвонил. Володя прижался к стене и затаил дыхание.

— Зря звоните, уехала она давеча. — услышал он голос на лестнице. — Собрала вещи, ничего никому не сказала и уехала.

Догадалась, ведьма — зло подумал Володя. Говорить шефу он ничего не собирался. Кто знает? Может быть, он и от него избавиться захочет? Володя дождался темноты, вытащил из антресолей свой портфель и ушёл.

В десять вечера он уже был в назначенном месте.

— С бабой разобрался? — перед ним стоял верзила со шрамом на лице. Володя так испугался, что не мог выговорить ни слова. — Что молчишь, фейс мой не нравится? Ты на свой погляди, он у тебя краше моего будет.

— Разобрался, — еле выдавил из себя Володя.

— Вот тебе конверт, там деньги и билеты на тебя и твоего придурка. В конверте для тебя инструкция. Прибудете на место, сидите спокойно. Мы вас сами найдём.

Незнакомец сунул конверт и тут же исчез.

Поезд стучал колёсами и с каждым стуком всё дальше и дальше уносил Володю и Диму от кошмара, который обрушился на них так неожиданно. Поезд довёз их до Ростова. Там они сняли комнату, и тишина провинциального городка поглотила их. Никакой суеты: так бы жить и жить здесь вдали от этих столиц. Тем более с их деньгами это было не так уж и сложно.

***

Эра Александровна сегодня освободилась пораньше. Зимние каникулы позволяли ей это сделать. Она зашла в кафе и, взяв чашечку кофе, села за столик возле окна. Она любила сидеть у окна и наблюдать за улицей. Вот её ученики гоняли по улице кусок льда, а вот девочки постарше, наверное, из кино возвращаются. В кафе зашёл мужчина, тоже очень знакомый. Чей-то папаша. Уж очень лицо знакомое. Мужчина взял чашечку кофе и подсел за её столик.

— Добрый день Эра Александровна.

— Точно, родитель, даже в кафе поймают!

— Я с вами поговорить хотел. Вы не возражаете? Только не как родитель. — подполковник показал своё удостоверение. — У вас в школе, в начале учебного года проходила игра. Вы не смогли бы мне рассказать о ней. Что это за игра? Кто был инициатором? Кто её проводил?

Теперь Эра Александровна узнала подполковника.

— Да ваша дочь и проводила. Вместе со своими друзьями. А инициатором была одна рекламная фирма. Они использовали нашу школу, как полигон, для отбора рекламных телевизионных проектов. Для нашей школы это было очень выгодно. Фирма оказала очень большую спонсорскую помощь. А вот чтобы Ефимов Владимир из 11-го "а" был ведущим игры, это было пожелание фирмы.

— Эра Александровна, припомните, пожалуйста, у Ефимова было какое-нибудь прозвище? Никто не называл его Вальдемар?

— Нет, никакого прозвища я не слышала.

— А у вас и договор с этой фирмой был?

— Конечно, он и сейчас у меня находится.

— Вы не сможете сделать для меня копию с этого договора?

— Так и знала, что уйти из школы пораньше, мне сегодня не удастся. Конечно, могу.

Как и предполагал подполковник договор оказался липовым. И хотя ему не видна была чёткая связь игры с наркотиками, чутьё подсказывало: Владимир был тем связующим звеном, которое соединяло школьников с преступниками. Вероятней всего, он и был Вальдемаром. Теперь он знал, кого ему нужно искать. Только бы успеть. Только бы Вальдемар не ушёл.

Все дела, которые вёл подполковник, распределялись им на две категории. К первой относились те, которые вёл он, такие дела приходилось, как говорится, раскручивать, по крупицам собирать оперативные сведения, подводить доказательную базу. Они шли медленно, доказательства рассыпались, свидетели, обвиняемые и сами потерпевшие меняли свои показания и путали следствие, как песок сквозь пальцы, уходило всё, что собрал следователь. Такие дела часто ничем не заканчивались и назывались "глухими". Ко второй относились те, которые вели его. Они заставляли следователя торопиться, подбрасывая следователю всё новую и новую информацию, причём события протекали так быстро, что сыщик выбивался из сил, не успевая обработать этот лавинообразный поток.

"Дело лекарств" относилось ко второй категории. Совершенно малоперспективное и мелкое, на первый взгляд, оно само, без какой-либо помощи переросло в дело по раскрытию организованной преступной группировки, занимающейся распространением наркотиков среди несовершеннолетних. Его не надо было высасывать из пальца, оно само подгоняло сыщика.

Прочитав оперативную сводку, подполковник понял, что как он не торопился, тем не менее, опоздал. В сводке говорилось, что родители Владимира Ефимова подали заявление в милицию о пропаже своего сына. С одной стороны, конечно, обидно, что он ушёл, а с другой стороны версия, что Владимир был Вальдемаром, крепла не по дням, а по часам. Удача явно подыгрывала подполковнику. Теперь он мог не опасаться вспугнуть преступников, теперь он вёл розыск Владимира по заявлению его же родителей. Подполковник позвонил родителям Владимира и договорился о встрече…

Анатолий Андреевич позвонил в дверь. Двери открылись и на него с мольбой и надеждой вонзились два глаза матери Владимира. Его мать уже три дня не находила себе места.

— Анатолий Андреевич, дорогой, вот при каких обстоятельствах приходится встречаться!

— Повод действительно неприятный, но я думаю, что ваш сын жив и здоров и скоро мы его разыщем. Скажите, вы не замечали в последнее время что-нибудь необычное?

— Да за последнее время только необычное и происходит. Три дня назад он пришёл домой весь в крови. Всё лицо его было изрезано то ли ножом, то ли бритвой. На все мои вопросы он отмахивался от меня и заявлял, что сам во всём разберётся.

— А друзья? Вы что-нибудь о них знаете?

— Анатолий Андреевич, вы же и сами их знаете. Кто же не знает их великолепную пятёрку? В последнее время, правда, ваша дочь и Саня, как-то отделились от них, и они остались дружить втроём, хотя перед самыми каникулами они всей пятёркой ходили в кафе. А позавчера он уже и о Наташе, и о Диме даже слышать не хотел. Когда он пропал, я позвонила им, но они тоже куда-то исчезли. Родители Димы места себе не находят. Наташины то давно в Саратове. А может быть, они втроём куда-то уехали?

— Попробуйте успокоиться. Давайте по порядку. Как вы думаете, по какой причине их великолепная пятёрка дала трещину?

— Как всегда. Из-за какой-то ерунды. В школе проводилась игра, и вести её должны были наши ребята, все впятером. Потом Алёна и Саня без всяких причин отказались участвовать в игре. После этого их дружба и стала прихрамывать. А перед самыми каникулами они в кафе старый год провожали. После этого Володя разговаривал по телефону с Димой, и я слышала, как он сказал: "…а этих двоих не в кафе, а в монастырь приглашать надо". Мне показалось, что речь шла о вашей дочери и о Сане.

— А девушка у Володи была?

— Мне кажется, что Наташа очень не равнодушна была к Володе.

— А кроме школьных друзей, у Володи были знакомые?

— Были, конечно, это друзья по фирме. Но о них он никогда мне ничего не рассказывал, и к нему домой они никогда не звонили.

— А что это за фирма такая у них была?

— Не знаю, это нам с вами на работу не устроиться, а они, молодые, все в каких-то фирмочках подрабатывают.

— А вы не слышали имени Вальдемар? Или что-нибудь похожее?

— Так это Володю в фирме так звали.

— Я не буду вас больше мучить вопросами. — сказал Анатолий Андреевич. — Мне нужно всё обдумать, что вы рассказали. Если вы не возражаете, я зайду к вам ещё разик.

— Конечно, конечно, обязательно заходите. Как, что узнаете, позвоните мне, пожалуйста, я очень буду ждать.

Картина стала вырисовываться. Подполковник прокручивал в голове те события, которые, по его мнению, происходили за последнее время. Зная, что их человек с наркотиками попал в милицию и, наблюдая как одного за другим, их подчинённых вызывают туда, Вальдемар со своими друзьями поняли, что не сегодня, так завтра, очередь дойдёт и до них. В такой ситуации у преступников, как правило, возникает конфликт, начинают выяснять, кто виноват. Скорее всего, Владимир с Дмитрием подрались. Дмитрий порезал своего друга ножом. Вероятнее всего, что вся троица ударилась в бега. Вальдемар ушел с Наташей, опасаясь за ответственность по их делам с наркотиками. А Дмитрий скрывается, опасаясь, кроме этого и Владимира, который отомстит ему за свои шрамы. Но что же делать с беглецами? Отдавать во всероссийский розыск? Конечно, со шрамами на лице никуда не спрячешься. Но это очень опасно для них. Наверняка вся эта тройка действует под пристальным вниманием их хозяев. Это не желторотые птенцы. Это жестокие и коварные волки. Как только они увидят, что милиция ищет беглецов, они их уничтожат тут же. Скорее всего нужно занять выжидательную позицию. Жить беглецам не на что, и после непродолжительной передышки деньги у них закончатся, и они вынуждены будут зашевелиться. Теперь не преступники, а милиция должна лечь на дно и ничем себя не выдавать. Телефоны и почта этой троицы, конечно, останется под контролем.

***

Наташа приехала в Саратов. Её приезд совпал с похоронами тёти. Суета похорон и поминок отвлекли её. Среди родных она немного успокоилась и взяла себя в руки. Мама сходила с ней к врачу, и Наташа повторно проверилась на СПИД. Анализ показал, что СПИДа у неё нет. Если раньше она не могла поверить, что больна СПИДом, то теперь не верила, что первый анализ был ошибочный. Но и третий анализ также подтвердил, что Наташа здорова.

— Ну вот, доченька, а ты так переживала. Ошибки всегда могут быть. Надо сначала сто раз отмерить, а потом один раз отрезать, а у тебя всё наоборот получается: сначала Володьке сто раз отрезала, а потом только проверила. Впрочем, и поделом ему. Если бы ты и дальше с ним дело имела, обязательно в какую-нибудь историю вляпалась.

— А я уже и вляпалась. — Наташа похлопала себя по животу. — Теперь надо думать, что с этим делать?

— Про аборт даже и не заикайся. Хочешь начать свою жизнь с убийства?

— А, что же я с ребёнком делать буду? Мужа нет. Денег нет.

— Родители у тебя есть. Не беспокойся, не оставим тебя одну. А, что касается денег, так я тебе так скажу: Бог даёт детей, Бог даёт и на детей. Это же твой сын или дочь, как тебе в голову-то пришло убить его? Вот как выходит-то: одна жизнь ушла, а вместо неё уже другая зародилась.

Наташа повисла на шее у матери и расплакалась.

— Хорошо, что к нам сообразила приехать.

— Мама, а ты что, никогда в жизни аборт не делала?

— Делала один раз. Заболела гриппом и инфекцию какую-то подхватила, плод и замер. Пришлось аборт делать.

— Что значит замер?

— Умереть он не может, потому что не родился ещё, поэтому говорят — замер.

— Но я же у вас с папой одна, как же ты без абортов обходилась?

— Научу, научу тебя, доченька, всему научу: и как предохраняться, и как с мужчинами себя вести научу. В том, что с тобой произошло, в большей степени я виню себя, а не тебя. Это я тебя должна была подготовить к взрослой жизни, а я пустила это на самотёк. В наше время на тему секса вообще не принято было говорить. Малышам говорили, что их в капусте нашли или аист принёс, а когда ребёнок подрастал, то эту тему в разговоре всегда обходили. Ребёнок раз спросит, другой, а ответа толком и не получит. После этого дети сами начинают всё узнавать, но уже не от родителей. К чему это приводит, ты теперь понимаешь. А у тебя всё хорошо будет, вот увидишь. Если ты зла никому желать не будешь, то и к тебе зло никогда не придёт.

— Ты прямо, как Чудотворец говоришь.

— Какой ещё Чудотворец? Николай Чудотворец, что ли?

— Да нет, не святой, — и Наташа рассказала маме про рыбалку и знакомство с Чудотворцем.

— Неспроста, неспроста встретились вы с ним, помяни моё слово, вспомните вы про него ещё и не раз.

Как летом, тихий и солнечный день сменяет внезапная гроза и проливной дождь, так и Наташин тёплый семейный уют сменил звонок в дверь и приход милиционера.

Он долго расспрашивал её о Владимире, Диме и фирме. После того, как Наташа всё ему рассказала, милиционер обратился не к ней, а к маме:

— Не хочу вас расстраивать, но вашей дочери угрожает опасность и очень серьёзная. Владимир и Дмитрий сейчас скрываются и можете не сомневаться, что, когда бандиты, которые в действительности руководили вашей фирмой, почувствуют хотя бы малейшую для себя опасность, сразу начнут избавляться от свидетелей. Ни Владимир, ни Дмитрий, ни ваша дочь им теперь не нужны. Сделать это они постараются чужими руками. Давайте подумаем, как вас обезопасить?

***

Подполковник проводил утреннее совещание.

— Что у нас по делу лекарств? — он посмотрел на капитана.

— Наташа с семьёй уехали из Саратова в деревню к родственникам. Около их дома установлено наблюдение. Один неизвестный неоднократно интересовался у соседей, куда они уехали. Сейчас его пасут.

— А что с представителями "фирмы"?

— Со слов директора школы составлены словесные портреты. Личности их установлены. Они проходили по делу о хищении оружия. Сейчас наши люди прочёсывают рестораны.

— А как наши беглецы?

— У беглецов заговорил мобильник, они в Ростове.

— Поезжайте в Ростов, капитан, и срочно найдите их. У Вальдемара такая визитка на физиономии, что сделать это будет не трудно. Пока не трогайте их. Скорее всего, скоро к ним прибудет гость и постарается устроить им какой-нибудь несчастный случай, вот тогда с местным ОМОНом и берите их всех. И вот ещё что. Пока беглецы нами прикрыты не будут, никаких активных действий не принимайте. Надо выследить базу их хозяев и взять с поличным.

Дело входило в самую интересную стадию. Самой главной задачей теперь являлось обеспечение безопасности школьников. Сознательное участие их в делах банды, подполковник исключал. Единственный, кто мог быть в курсе дел бандитов и сознательно распространять наркотики это Вальдемар.

***

"Какой-то щенок, мальчишка провёл его, тёртого калача, человека у которого три ходки за спиной, как последнего лоха. Вместо того, чтобы убрать свою бабу, сдать товар и деньги, и сваливать, он забирает свою тёлку, товар и бабки и оставляет его с носом." — так думал шёф, когда ему доложили, что Наташа собрала вещи и уехала. "А куда она могла деться? Либо вместе с этим козлом, либо к своей матери в Саратов. Сопляки, следят кругом, как стадо коров. Надо кончать их, забирать товар с бабками и валить отсюда в тёплые края. Только как это сделать? Надо исходить из самого худшего варианта. Предположим, что баба его раскололась и ментам известно про товар, тогда они эту бабу пасут. К ней подходить нельзя. Вальдемар звонил со своего мобильника. Значит, исходя из того же худшего варианта, его тоже пасут, и туда тоже соваться нельзя. Надо как-то выманить его из Ростова, но так чтобы хвост, который ходит за ним, остался с носом."

У Володи зазвонил телефон. Неизвестный голос сказал: "Послезавтра поедешь в Москву и с двенадцати до четырёх часов будешь гулять на ВДНХ вокруг фонтана "Дружба народов" — разговор сразу же прервался.

Володя знал, что с ним должны были связаться, но очень удивился что это происходило в такой законспирированной форме. Тем не менее, он с Димой поехал в Москву. Промаршировав, четыре часа вокруг фонтана они чуть не валились от усталости.

— Вальдемар, может это шутка чья-то? — Дима не понимал, что происходит.

— Я и сам не понимаю. Четыре часа проболтались, хоть бы кто подошёл?

— Может, ты перепутал?

— Может быть, и перепутал, но, по-моему, именно здесь надо было ждать. Если, что не так, то ещё позвонят.

— Ничего себе ещё? А если тебе в следующий раз в Волгограде свидание назначат, да ещё попросят попрыгать вокруг Мамаева кургана, часиков этак десять? Ты тоже поедешь?

— Ты, что, совсем мозги со своей наркотой потерял? Не понимаешь, куда мы вляпались? И всё из-за тебя. Я разберусь, разберусь. А менты раньше тебя разобрались. Так, что, дорогой, если надо будет, во Владивосток пойдёшь, и там прыгать будешь, сколько надо.

Ребята сели на поезд и поехали в Ростов. Приехав, они рухнули на кровати и уснули. Проснулись они на следующий день только в одиннадцать часов.

— Вальдемар, у тебя закурить есть?

— Возьми в кармане.

Дима полез за сигаретами и нащупал в кармане какую-то бумагу.

— А что это за послание у тебя?

— Не знаю, ну-ка, дай сюда.

Володя развернул лист и прочёл:

"Ты, козлина, видимо, поиграть с нами решил. Запомни, если не сделаешь то, что должен со своей бабой, то бабу твою и тебя, и кореша твоего на том свете встречать будет. По нашим сведениям она в Саратов уехала к своей матери, а оттуда они обе куда-то свалили. Вспоминай, где у неё ещё родня живёт и действуй, если хочешь живым остаться".

— Значит, не зря мы с тобой у фонтана четыре часа гуляли, Димуля.

— Чего делать-то будем?

— Сам думай, дорогой. Это ты кашу заварил. Вместо того, чтобы со своим человеком разобраться, ты кайф ловил. Вот теперь и выпутывайся.

— Ловко ты Володя на меня стрелы перевёл. Как будто ты в стороне был. А Наташка-то здесь причём, она же про наркоту ничего не знала?

— Зато про наши связи хорошо знала. Помнишь в бане? Всех видела. К тому же она очень любит нас, даже на лице у меня свои автографы оставила. Димка, а может и тебе морду также разукрасить? Глядишь, ты и соображать быстрее будешь?

— Я не буду этим заниматься, делайте со мной что хотите.

— Ну ладно, ладно, до этого ещё дело не дошло. Ты пока припомни, где она прятаться может? Она наверняка боится, что я на неё ментов натравлю за то, что она меня порезала, вот и прячется от меня. Посуди сам, если она тебя увидит, то ничего не заподозрит.

— Ты опять за своё? Сказал же тебе, что на меня даже не рассчитывай. К тому же ты с ней любовь крутил, тебе с ней и разбираться. Неужели ты ей физиономию свою простишь? На всю жизнь тебе память о себе оставила.

— Я же сказал, что не об этом сейчас речь, где она быть может? Думай!

"Не будет он. Посмотрим, что ты запоёшь, красавчик, когда у тебя ломка начнётся" — подумал Володя, глядя на своего друга.

— Пойдём прогуляемся, заодно позавтракаем.

Ребята вышли на улицу и направились в кафе.

В кафе, выпив по стакану вина, все проблемы стали ощущаться гораздо проще. За столиком к ним подсел парень с короткой стрижкой и татуировкой.

— Ну, что, братва, может, ещё по стаканчику пропустим? — заводился парень. — Не бойтесь, я заплачу.

У нового знакомого было явное желание напиться. Ребята, после того как узнали, что им предстояло сделать, тоже хотели, как можно сильнее, затуманить себе голову. Новый знакомый оказался бывший ЗЭК. Выйдя на свободу, он не знал, куда ему идти и чем заняться.

У Димы мелькнула отличная мысль. Его так распирало, что он еле-еле сдерживался, чтобы не поделиться ей с Володей. Улучив момент, он шепнул Володе на ухо:

— Вовка это же то, что нам надо. Давай вытрясем его, а когда у него деньги кончатся, он за любую работу возьмётся.

— Слушай, а где ты живёшь? — спросил Володя зэка.

— На вокзале, пока. Надо будет какую-нибудь бабёнку подцепить и пристроиться к ней.

— Может быть, ты к нам ночевать пойдёшь, пока не подцепил?

— Я же сразу понял, что вы братва! Вот здорово! Теперь я ваш должник, что хотите, для вас сделаю!

— Может быть, познакомимся? А то мы уже два часа сидим, а как звать тебя, не знаем. — спросил незнакомца Володя.

— Стас. — коротко ответил тот и протянул для рукопожатия огромную ладонь. — Давайте выпьем за знакомство.

С новым знакомым ребята провели весь день, а вечером все втроём устроились спать.

Утром голова раскалывалась. Ни Володя, ни Дима не пили столько много, а Стас выглядел, как огурчик.

— Головой пошевелить не могу, — пожаловался Дима.

— Я тоже. И во рту всё пересохло. Сколько же мы вчера выпили?

— Нормально выпили, — сказал Стас. — А то, что головы трещат, так это с непривычки. Сейчас мы это поправим. Стаканы у вас есть?

И опять на столе появилась бутылка. Снова ударил хмель, но головная боль сразу прошла.

— Стас, а за что ты сидел? — поинтересовался Володя.

— Долгая история. В фирме одной работал. Конкуренты, место под солнцем поделить не смогли и разборку между собой устроили, завалили несколько человек, а на меня повесили.

— А ты, что, не убивал никого?

— Убивал, конечно, но не тех, за которых сидел. Если тех козлов встречу, что меня подставили, точно завалю. Такое не прощается.

— Стас, а если тебя поймают, ты же опять сесть можешь? Не страшно тебе?

— Во-первых, ещё поймать надо, а во-вторых, там тоже жить можно, на свободе, правда, лучше. — Стас расхохотался.

— А когда ты убивал, тебе людей не жалко было?

— Тут такой закон: если ты его не убьёшь, то он в тебя, точно не промахнётся. А что касается людей, так, где вы их видели? Вон тебе рожу как изрезали, — Стас показал рукой на Володю, — им, что, тебя жалко было? Кстати, кто это тебя так?

— Баба одна. Подхватила СПИД где-то, а я ей под руку и попался.

— Вот и я вам говорю, никто не пожалеет.

— Слушай Стас, а ты смог бы отомстить этой бабе?

— Как отомстить? Тоже физиономию порезать?

— Да нет, это мы и сами бы смогли. Порешить её. — Дима с надеждой посмотрел на Стаса. — Сами мы не можем. Сам понимаешь, подозрение сразу на нас падёт.

— Я говорил, конечно, что должник ваш, но что касается мокрого дела, то нет. Это вряд ли вам по карману будет.

— А если серьёзно, Стас? — Володя показал на своё лицо. — Разве это можно простить?

— Если серьёзно, то и разговор нужно вести по серьезному.

***

Сегодня было воскресение, и мы с лыжами возвращались с Алёной из загорода.

— Обедать сегодня будем у меня, — скомандовала Алёна.

— А почему у тебя? Пойдём ко мне? Мама давно тебя не видела.

— Я не просто так предложила, папе зачем-то мы оба понадобились.

— Ну, если так, то пошли.

За обедом Анатолий Андреевич был молчалив. Он как будто ждал от нас вопроса.

— Папа, а что у тебя с делом о лекарствах? Ты говорил, есть вероятность, что в этом деле замешаны Володя, Дима и Наташа. Твои опасения оправдались? — Алёна задала ему вопрос, которого он ждал.

— Оправдались. Дело приняло такой оборот, о котором я даже и не подозревал. Вашим друзьям угрожает большая беда.

— Папа, мы же уже не дружим.

— Напрасно, Алёна, ты так бросаешься своими друзьями. Если люди попали в беду, им надо протянуть руку помощи. Ты хочешь стать судьёй, а приговор выносишь, не выслушав ни защиты, ни обвинения.

— О беде мы ничего не слышали. Мы с Саней знаем только, что они все пропали куда-то. Ты нам можешь всё объяснить?

— Я для этого и просил зайти вас сегодня. Я хочу вам предложить участвовать в этом деле. Вам это будет полезно, как будущим судье и следователю. К тому же вы сможете облегчить участь своим, хотя и бывшим, но всё-таки друзьям.

— А что они натворили? Неужели из-за каких-то лекарств им может угрожать серьёзная опасность?

— Лекарства это первый шаг на пути к пропасти и я очень рад, что вы с Саней поняли это в самом начале этого пути — на школьной игре. Ваши друзья пошли на компромисс с совестью и оказались на краю гибели. Каждый из них совершил преступление, но у каждого из них очень мало шансов дожить до раскрытия этого преступления.

У нас с Алёной отвисли челюсти.

— Лекарства очень быстро перешли в распространение наркотиков среди школьников. Наташа не знала об этом, а Виктор и Дмитрий не только знали, но и принимали в этом активное участие. Добрые дяди, которые щедро одарили вашу школу спонсорской помощью и помогали начинающим предпринимателям в их "благородном" деле, оказались представителями наркомафии. Контакт с бандитами поддерживал Владимир, а Дмитрий и Наташа один раз видели их в бане. Как только милиция обнаружила наркотики у одного из школьников и стала вызывать на беседы всех подряд, бандиты поняли, что в конечном итоге доберутся и до них. Прежде, чем уйти они должны убрать свидетелей, то есть тех, кто знал об их деятельности.

Мы с Алёной переглянулись.

— Что вас смутило? Я что-нибудь не так сказал?

— Нет, нет, всё так. — сказал я. — Дело в том, что нас с Алёной тоже приглашали в эту баню, но мы отказались.

— Если бы вы не отказались, сейчас на вас тоже была бы открыта охота.

— Анатолий Андреевич, это предположения или вы знаете это наверняка?

— К большому моему сожалению, я знаю это наверняка. Уже нанят киллер, который должен убить Наташу. А заказчиками являются Владимир и Дмитрий.

— Не может быть!

— Может, может, они уже и деньги киллеру заплатили. Но это ещё не всё. После того как Владимир и Дмитрий выведут киллера на Наташу и после того, как Наташа будет убита, киллер убьёт Владимира и Дмитрия.

— Что же делать? — испугалась Алёна. — Неужели милиция не может помешать этому.

— Помешать, конечно, можно, но бандиты умные люди и как бы мы не прятали школьников, в конечном итоге они всё равно выследят их. Надо сделать так, чтобы бандиты были уверены, что киллер выполнил своё дело. Тогда они рассчитаются с киллером и со спокойной совестью уйдут из города. Если они уйдут, найти их будет очень сложно. Брать их нужно в момент расчёта с киллером. Это должно произойти в самый последний момент перед их бегством.

— А в чём заключается наша роль? — спросил я.

— Ваша роль заключается в том, что Наташа и её мать не должны ни о чём знать. При малейшей нервозности с их стороны, бандиты отложат операцию и проведут её уже не под нашим контролем. В самый последний момент, мы заменим Наташу, на Алёну, а ты Саня, под каким- нибудь предлогом, уведёшь из дома Наташу и её мать. Ваше появление в доме у Наташи не вызовет подозрений, вы же старые друзья.

— Анатолий Андреевич, а вы не боитесь за безопасность своей дочери?

— Нет, Алёне ничего не угрожает. Я же сказал, что операция будет проходить под нашим контролем. В ней всё продумано до мелочей и безопасность гарантирована. Конечно, можно было и с Наташей провести эту операцию, но есть один фактор, который не позволяет этого делать.

— Какой фактор?

— Она беременна и одно только сообщение о том, что её хотят убить, может вызвать у неё серьёзные осложнения.

***

Владимир, Дмитрий и Стас приехали в посёлок. Отсюда им предстояло на автобусе добраться до деревни и проверить где находится Наташа. Если Дима вычислил её правильно, то она должна жить у родственников своей матери. Об этой деревне и доме родственников Наташа сама рассказывала Дмитрию, когда они выбирали место для рыбалки. Больше Дима не знал мест, где она могла скрываться. Решили проехать на одну остановку дальше и пройти назад, чтобы не вызывать подозрения. Сегодня была разведка. Единственной задачей было узнать там ли она. Добравшись до места, они зашли в лес, и пошли в обратную сторону вдоль дороги. Пройти им надо было около пяти километров. Снег был глубокий, и идти было тяжело. Пройдя километра три, они зашли подальше в лес, и разожгли костёр.

— Стас, а зачем меня надо тащить через этот снег? Димка и без меня может тебе всё показать.

— Как ты говорил, дело это серьёзное и относиться к нему надо серьёзно. Вы оба заказчики и оба должны подтвердить мне, что это именно она. На дело тоже втроём пойдём. Когда всё будет сделано, вы оба должны будете в этом убедиться.

— Да мы пока до деревни дойдём, сами околеем. — заскулил Володя.

— Не околеем, — сказал Стас. — У меня всё предусмотрено. — он достал из-за пазухи бутылку водки. — Давай, братва, грейся. — и протянул её Володе.

— Из горла, что ли? Я так не могу.

— А куда ты денешься? Может, лучше в ресторан зайдём? Пей скорей, все замёрзли.

Володя выпил глоток и чуть не подавился. Водка не лезла в глотку. Он закашлял, думал, что его сейчас вырвет, но всё обошлось. Под нажимом Стаса, он сделал ещё глоток. В голове всё закружилось, но мороза больше не чувствовалось. То же самое Стас проделал и с Дмитрием. Сам он выпил водку так, как будто это была не водка, а вода.

— Ну, что отогрелись, салаги? На обратном пути повторим, у меня ещё есть.

Они зашагали веселее и вскоре подошли к деревне.

— Вот он, третий дом от дороги. — указал Дмитрий.

— К деревне подойдём со стороны леса — скомандовал Стас. — Заляжем за кустами, и будем ждать.

— А чего ждать? — не понял Владимир.

— А того, что в деревнях туалеты на улице, и рано или поздно она пойдёт туда. Возьмите бинокль и смотрите. Как её увидите, так мне покажите.

Они просидели за кустами часа два. Из дома вышла молоденькая девушка и побежала в туалет. Владимир уставился в бинокль.

— Точно, она. Димка посмотри.

Дмитрий взял бинокль и долго всматривался.

— Она, посмотри Стас.

Дверь туалета закрылась, и Стас так ничего и не увидел.

— Что ж вы так возитесь? Теперь мне нужно ждать, когда она выйдет.

— На таком морозе долго не просидит, — пошутил Владимир.

Через минуту дверь туалета открылась. Стас схватил бинокль.

— Ну, вот и всё, теперь я тебя, красавица сфотографировал. Теперь можно двигать обратно.

Назад дорога казалась короче. Выпив ещё одну бутылку водки, все, трое без особых приключений, добрались до посёлка и уселись в электричку. Когда доехали до гостиницы, город уже окутала темнота.

— Ну, что братва, всё путём. Завтра отсыпаемся, отъедаемся, а послезавтра на дело. А сейчас предлагаю пойти в баню, в парилку, а то вы завтра всё соплями измажете.

— Мы не против, только есть очень хочется, — сказал Дмитрий.

— Да вы и русской бани не знаете, салаги. Кто же перед баней живот набивает? Вы там сразу повырубаетесь. Запомните, сначала баня, а потом еда и водка.

— А девочки? — Володя хотел получить все удовольствия сразу.

— Девочки это очень хорошо, только не в нашем деле. Вот закончим всё, уедем отсюда, тогда, пожалуйста, сколько хотите. А сейчас надо достать каждому по зимней шапке и в парилку.

— А шапки-то зачем?

— Узнаете! За мной, салаги!

Баня превзошла все ожидания. Шапки действительно оказались нужны. Пар так начал щипать уши, что без них нельзя было просидеть и пяти минут. Оказывается, что те бани, в которых были Владимир с Дмитрием и в подмётки не годятся русской бане. Веник, которым, размахивал Стас, выбивал из тела всю усталость. Все мысли, которые были в голове, были выбиты из неё за пять минут. Тело нагревалось так, что от него можно было прикуривать. Через пять минут Стас вывел ребят из парилки и стал обливать ледяной водой. К огромному удивлению, никакого холода не было. Напротив, приятная свежесть растекалась по всему телу.

— Это только первый заход, — учил Стас. — Сейчас отдохнёте, напьётесь кваса и опять в парилку.

— И сколько заходов надо делать? — интересовался Дима.

— А вот когда из твоих пор, вместо пота, чистая вода пойдёт, тогда и достаточно.

На втором заходе тело сначала немного, а потом всё больше и больше стало покрываться потом. Пот стекал каплями, образовывал ручейки, и уже казалось, что тело — это душ, из которого бьются струи.

После четвёртого захода ноги уже не слушались, тело обмякло, а из пор струилась кристально чистая вода.

— Вот теперь можно и подкрепиться. Только чуть-чуть остыть надо.

Дима смотрел на Стаса и удивлялся. Он возился с ребятами, как нянька, в голове не укладывалось, что это бандит, что через день он пойдёт и совершит убийство по их заказу.

Стас посмотрел на Диму, и, как-будто читая его мысли, спросил:

— Вот ты глядишь на меня и, наверное, думаешь: Как, так, вот мы сидим здесь все чистые, а послезавтра пойдём на такое грязное дело, все в дерьме испачкаемся.

— Да, именно это и думаю. — с удивлением ответил Дмитрий.

— А я тебе на это одну историю расскажу: Была сильная стужа. Летел воробей и на лету стал замерзать. Упал он на дорогу и уже совсем помирать собрался. В это время по дороге шла корова. Подняла она хвост и плюхнула свою лепёшку прямо на воробья. Тепло стало воробью, отогрелся он. Высунул он из кучи голову и зачирикал. Услышала это лиса, подошла к воробью, вытащила его из кучи, вытерла о снег и съела. Мораль — не всяк твой враг, кто тебя обосрёт, и не всяк твой друг, кто тебя из дерьма вытащит, но уж если попал в говно, то сиди и не чирикай.

***

Моего и Алёниного приезда не ожидали ни Наташа, ни её мама. Когда хозяйки увидели гостей, они застыли на месте и не знали, что им делать.

— Гостей встречать будете? — Алёна вывела их из замешательства.

— Кого-кого, а вас точно не ждали. — Наташа засуетилась и не знала что ей делать.

— Что ж ты гостей в дверях держишь? — ворчала на неё мама. — Проходите, раздевайтесь, рассказывайте, как вы нас отыскали? Алёнушка, это папа тебя, наверное, надоумил нас навестить?

— Конечно, папа, он рассказал, что с вами случилось, и мы решили приехать к вам.

— Вот, молодцы, какие! Правду говорят, друзья познаются в беде. Вы знаете, что Наташа натворила? Она ножом всё лицо Владимиру изрезала. Не знаю, что теперь за это ей будет. Вот горе-то, какое.

— Будет только в том случае, если Владимир обратится в милицию, как потерпевший, а если не обратится, то ничего не будет. — я попытался успокоить Наташину маму.

— А ты, что думаешь, Алёна? У тебя же папа в милиции работает. Вы же с Саней на юридический собираетесь, наверное, что-то понимаете в этих делах?

— Я не юрист, конечно, но думаю, что Саня прав. А что касается Владимира, то ему с милицией встречаться сейчас нет никакого резона.

— Сейчас нет, но милиция всё равно его найдёт. Сразу это дело и закрутится.

— Мне кажется, не закрутится, Владимиру сейчас не об этом думать надо. Ему свою шкуру бы спасти.

— Ох, Алёна, твои бы слова, да Богу в уши! Как вас то Бог миловал? Как вы в эту авантюру не вляпались?

— Это Саня меня из неё вытащил. — Алёна посмотрела в мою сторону. — Саня, расскажи.

— Я и сам не знаю. Сначала мне эта затея понравилась, но потом сам Володя стал вести себя так, что я не захотел в этом участвовать.

— А как он стал себя вести? — Наташа не понимала, о чём я говорю.

— У меня сложилось впечатление, — продолжал я, — что Владимир всё это придумал задолго до нас. Но вёл он себя очень странно. Сам становиться генеральным директором отказался. Во всём, что мы обсуждали вместе, он участия не принимал, он ждал, когда прозвучит тот сценарий, которого он ждёт. Именно этот сценарий и принимался. И всегда выходило так, что всё придумывали мы, а не он. И ещё, было видно, что он с кем-то связан, но нам он про это не говорил. Вспомните, про спонсорскую помощь школе. Владимир всё устроил за нашей спиной и нас в эти дела не посвящал.

— А помните спор с Чудотворцем? — Наташа как будто очнулась от какого-то гипноза. — Владимир тогда и не скрывал от нас ничего. Он прямо сказал, что свою жизнь он будет делать по своему сценарию, и считаться с окружающими не собирается. Значит, он и нас всех хотел задействовать в своём сценарии? Ну почему я раньше не обратила на это внимание? Чудотворец же предупреждал нас об этом. — Наташа вдруг замолчала. Потом она посмотрела на Алёну и продолжила: — Алёна, я хочу прощения у тебя попросить.

— За что?

— Я тебе зла желала. Вот это зло по мне и ударило. Мне стыдно тебе признаться, но я тебя ревновала к Владимиру. А ты мне помогаешь. Господи, какая же я дура!

Наташа заплакала и обняла Алёну.

— Ой, — хлопнула себя по голове мама, — у нас же к столу ничего нет. Надо в посёлок съездить.

— У меня предложение — я сразу перевёл инициативу на себя. — Давайте в посёлок поедем втроём, а Алёна останется дома, она ногу немного подвернула, вот и отдохнёт, пока мы в магазин ездим.

— Отличное предложение! Алёнушка, ты полежи здесь на кушетке, а когда мы вернёмся, все вместе стол соберем.

Мы собрались и пошли на остановку автобуса.

***

На этот раз к походу Стас подготовился лучше. Три бутылки водки были гарантией, что мороз не помешает. В лесу Стас пить отказался ссылаясь на то, что его работа требует абсолютной трезвости. Зато Владимир и Дмитрий нисколько себя не сдерживали. Стас тоже их не останавливал. Когда они прибыли на место и устроились в засаде, Дима с Володей еле на ногах держались и с большим трудом могли узнать друг друга. Прошло около часа, когда из дома вышла девушка и направилась в туалет. Стас достал бинокль и протянул его Владимиру и спросил:

— Она?

Он посмотрел и утвердительно кивнул головой. Стас достал из сумки винтовку и собрал её.

— Сейчас она выйдет и всё.

Дверь туалета открылась и на пороге появилась Наташа. Грянул выстрел, и Наташа упала, как подкошенная.

— Проверять будете? — спросил Стас.

— Нет и так видно, что всё кончено, — ответил Володя.

— Ну, тогда давайте рассчитываться.

— Что, прямо здесь? — удивился Дмитрий. — Сваливать надо.

— Да, нет, братва, сначала рассчитаемся. — Он полез в карман, вытащил пистолет и прямо в лицо выстрелил Володе и Диме. Владимир и Дмитрий повалились на снег. После этого Стас спокойно убрал винтовку и пошёл в сторону дороги.

На дороге он сел в иномарку, которая, видимо его ждала.

***

Из посёлка мы вернулись часа через три. Войдя в дом, мы увидели Алёну и Анатолия Андреевича. Они сидели за столом, и пили чай.

— Сегодня день сюрпризов. Сначала Саня с Алёной, потом вы, милиции в деревне полно. Что происходит Анатолий Андреевич? — Наташа уставилась на подполковника.

— Я дожидаюсь вас, чтобы сказать, что заточение ваше закончилось. Преступники все задержаны, вы можете ехать домой и ничего не опасаться.

— Вы хотите сказать, что преступники находились здесь, в деревне? — спросила мама.

— Здесь, здесь, они даже в вашем доме. Хотите полюбоваться?

Подполковник открыл дверь соседней комнаты, и мы увидели Владимира и Дмитрия, сидящими на полу в наручниках. В комнату вошёл огромный мужчина с короткой стрижкой.

— Стас, и ты здесь? — невнятно пробормотал Дмитрий.

— Здесь, а где же мне быть? Только не Стас, а Станислав Иванович, капитан милиции.

Владимир и Дмитрий стали бормотать что-то непонятное.

— Что это с ними? — спросила Наташа.

— Во-первых, они пьяны, — объяснил капитан, — а во-вторых, находятся под воздействием нервно-паралитического газа. Скоро придут в себя.

Мы смотрели на наших недавних друзей и не узнавали их. Из красивых и милых, они превратились в зверей. Казалось, что это волки, которых охотники притащили из леса и бросили здесь, на полу.

— Что, не узнаёте? — ухмыльнулся Анатолий Андреевич. — Ничего не поделаешь, лицо, зеркало души. Испачкал душу, на лице всё сразу отразилось. Увозите их, — обратился он к капитану. — Ну, а нам, что делать? Не пропадать же продуктам? Зря, что ли вы в посёлок ездили? А ну-ка, девочки собирайте быстро на стол, надо отметить это дело.

Сразу всё пришло в движение. Стол был накрыт, и мы уселись за него, ожидая рассказа Анатолия Андреевича о только что раскрытом преступлении.

Чудотворец

Зимние каникулы пролетели, как одно мгновение. Школьный гул, который всегда встречал нас, изменился. В нём не хватало двух голосов. Класс встретил нас пустой партой. Места Володи и Димы были не заняты. Не хватало чего-то и внутри нас, как будто частичку нашей души вырвали. Несмотря на то, что совершили Володя и Дима, у нас не было обиды на них. Наоборот нам было обидно, что они ушли от нас, и не только от нас, от всего нормального человеческого мира. Каждому было стыдно за то, что не протянул руку помощи, не подстраховал и не только не смог, но и не попытался предотвратить падение своих друзей. Все, что мы видели вокруг себя, напоминало нам наших друзей, рисовало в нашем сознание картинки прошлой дружбы и укоряло нас за чёрствость и равнодушие. Деньги разбили нашу великолепную пятёрку, смыли за борт наших товарищей и оставили нас израненных и измученных валяться на палубе, чудом уцелевшего судёнышка.

Несмотря ни на что, время никогда не останавливается, оно летит вперёд, унося одних за горизонт неизвестности и, сбрасывая за обочину других, тех, кто не был в состоянии удержаться на его крутой и извилистой дороге.

***

Последний школьный звонок возвестил, что определённый этап жизни закончился и впереди новые испытания.

Мы с Алёной всё лето готовились к поступлению в университет. И вот она заветная доска со списками счастливчиков, которые после труднопроизносимого слова абитуриент, могут гордо назвать себя студентом. После долгих поисков мы, наконец, увидели наши фамилии.

Счастливые мы побежали в роддом. Сегодня выписывали Наташу. Из встречающих были её родители и мы.

— А как назовёшь малыша? — спросила Алёна.

— Николаем. — по её уверенному голосу чувствовалось, что решение это было принято давно.

— В честь Николая Чудотворца, — пояснила мама.

Отметив появление на свет нового человека, мы побежали к своим родителям, которые ждали нас с известием о поступлении в ВУЗ.

Приняв поздравления от моих родителей, мы с Алёной направились к ней. Стол уже был накрыт. Снова цветы, тосты и похвалы в наш адрес. Когда я собрался уходить, Анатолий Андреевич отозвал нас в сторону и сказал:

— Завтра суд. Придете?

В одно мгновение всё праздничное настроение исчезло. Какая-то неведомая сила вернула нас на несколько месяцев назад. Перед глазами возник Наташин дом в деревне, засада, выстрел, наручники…

Может быть, ничего этого не было? Может быть, нам приснился какой-то страшный сон? Может быть, мы придём на суд и увидим там совсем других людей?

В зал суда мы с Алёной вошли с чувством, как будто судить должны были нас. Мы не видели, ничего кроме железной клетки, в которой сидели подсудимые. Их было много. Но вот глаза нашли тех, ради которых мы пришли. Мы даже не сразу узнали их. Это не были Владимир и Дмитрий, которых мы знали много лет. От мальчишечьего задора и приветливости ничего не осталось. Их лица были перекошены злобой. Если бы кто-то открыл клетку, они наверняка бы бросились на любого и зубами вцепились бы в горло своей жертве. Они превратились в диких зверей, лишённых человеческих чувств. Только один инстинкт руководил ими — инстинкт самосохранения.

Когда им задавали вопросы прокурор или адвокаты они пытались всю свою вину переложить друг на друга. Ни тот, ни другой в содеянном не раскаивались. Весь процесс мы не могли отвести от них взгляда. Громкий голос секретаря оторвал нас от клетки и вернул в зал.

— Встать! Суд идёт!

Только сейчас мы обратили внимание на зал суда. Огромный резной стол. Три кресла, на спинках которых вырезаны двуглавые орлы. Флаг российской федерации стоял в углу в специальной подставке. Весь зал был заполнен людьми. Это были жертвы преступников — родители школьников, которые по милости подсудимых стали наркоманами. Обманутые старики, у которых были отобраны все их накопления. И мы, друзья, которые могли предотвратить всё это, но даже не попытались это сделать.

Небольшая дверь рядом со столом открылась и в зал вошли трое судей. Они были в длинных чёрных мантиях с белыми галстуками. Судьи прошли на свои места, но не садились. Тот, который был в центре, небольшого роста, с красивой окладистой бородой взял в руки лист и произнёс:

— Оглашается приговор!

Судья стал долго зачитывать материалы дела, номера статей уголовного и гражданского кодексов, потом оторвал свой взгляд от листа, посмотрел в зал и произнёс:

— Именем Российской Федерации, суд приговорил!

На нас смотрел Чудотворец. Его глаза не были ни добрыми, ни злыми. Взгляд его пронизывал каждого, кто находился в зале. Это был не человек, это был сам закон.

***

В конце августа, перед самым началом первого семестра, мы с Алёной собирали в лесу грибы. Подойдя к берегу реки, мы увидели небольшую группу ребят, сидящих вокруг костра. Небольшой бородатый старичок сидел рядом с ними, и что-то рассказывал им.

* Интернационал — гимн РСФСР после октября 1917 года

— Дельта — разница между покупной и отпускной ценой