"Тайна пиратских сокровищ" - читать интересную книгу автора (Биргер Алексей)

Глава XI Старые знакомые

Саша и Оса расстались с Мишей и Сережей, которые отправились звонить Мишиному отцу на работу и забирать из сейфа следопытов загадочные часы-«луковки» и другие ценные вещи.

— Айда ко мне! — предложила Оса. — Клубничное варенье доедим — помнишь, я вчера говорила. И пломбир у нас в морозильнике есть, два брикета!

Саша с удовольствием согласился. И вот, стараясь не оставить на блюдце ни крошки мороженого, щедро политого великолепным клубничным вареньем, он время от времени набирал служебный номер своего отца-участкового. Ему хотелось сидеть так вдвоем с Осой целую вечность — просто есть мороженое рядом с ней и все! Но увы, вечность свелась к каким-то несчастным сорока минутам, после которых отец подошел к телефону.

— Ну что, папа? — спросил Саша. — Были вы на квартире убитого?

— Да, были, — со вздохом сообщил отец. — И очень похоже, что там кто-то успел побывать до нас! В квартире все перевернуто, будто там что-то искали…

— Ну и ну! — изумился Саша. — И никаких зацепок?

— Пока что трудно судить. Там до сих пор работают специалисты, снимают отпечатки пальцев где только можно. Но если в квартире и было что-нибудь способное навести на след — оно исчезло. Разве что, в нижнем ящике комода, под постельным бельем, нашли несколько золотых монет неизвестной страны. Те, кто был в квартире, почему-то их не заметили.

«Заметили, наверно, просто выронили, когда выгребали из тайника весь запас золотых монет, — подумал Саша. — У Леонида Дасаевича он был, небось, не меньше, чем у Митрофанова, если они одной веревочкой повязаны!» — подумал Саша.

— Да, дела… — протянул он вслух. — Знаешь, папа, я хотел сообщить тебе еще одну вещь. Мы сегодня утром проходили мимо того старинного особняка, который поставлен на ремонт, и видели там на заднем дворе нескольких то ли китайцев, то ли вьетнамцев. Они были с баулами, как у челноков. Нам показалось, что они ссорятся и к тому же посмотрели так зло на нас, что мы поспешили смыться. А потом нам показалось, что мы слышали оттуда выстрелы. Мы хотели заявить в милицию, но побоялись выставить себя дураками, если там ничего не произошло и нам все только почудилось. Но может, ты прогуляешься туда, поглядишь, не случилось ли чего? Я ведь знаю, что ты никогда не станешь смеяться над нами!

— Это уже не моя территория, — ответил отец. — Но так и быть, я туда прогуляюсь и, если что, извещу кого надо.

Саша восторженно подмигнул Осе.

— Про Митрофанова спроси… — шепотом подсказала та.

— Да, а про родственников Митрофанова ты ничего не узнал? Ведь им надо передать, что он лежит в шестьдесят четвертой больнице.

— Пока ничего. Дал запрос, ищем по компьютеру. Пока я знаю только одно — старик прописан у нас с пятьдесят седьмого года, и есть тут… Но это тоже надо проверить. Извини, меня вызывают.

Коротко попрощавшись с сыном, отец повесил трубку.

Саша пересказал Осе разговор.

— Да, тут есть над чем поразмыслить, — согласилась девочка. — Но размышлять мы можем по пути. Вперед, в больницу!

До больницы было не так уж далеко. В справочной ребятам сообщили, что Митрофанов все еще находится в реанимации и навещать его нельзя.

— А с его лечащим врачом можно встретиться? — спросила Оса. — Понимаете, мы его внуки, и родители поручили нам задать врачу несколько вопросов. У них самих сегодня тяжелый день, они подъедут в больницу только после работы, когда все врачи уже разойдутся…

Медсестра за стеклянной перегородкой поводила пальцем по разграфленным листочкам.

— Вам, выходит, нужен Вощин Геннадий Павлович… Вы удачно попали. Сейчас как раз время, когда врачи беседуют с родственниками. Чуть раньше или позже вам бы уже не удалось встретиться с лечащим врачом. Что ж, попробуем вызвать вашего Вощина, — медсестра сняла трубку внутреннего телефона. — Сейчас он спустится. Подождите здесь.

Ребята уселись на откидные кресла у стены довольно унылого вестибюля и стали ждать.

— Как ты думаешь, врач будет с нами разговаривать или пошлет куда подальше? — спросил Саша.

— Не знаю… — пожала плечами Оса. — Наверно, в зависимости от того, насколько толковыми мы ему покажемся.

— Кто тут родственники Митрофанова? — раздался голос из глубины вестибюля.

Ребята увидели молодого человека в белом халате, с темной бородкой клинышком, с живыми темными глазами.

— Это мы! — отозвались друзья, подходя к нему. — Здравствуйте, Геннадий Павлович!

— Ага, успели запомнить, как меня зовут! — усмехнулся доктор. — Так вы, значит, внуки будете?

— Не совсем… — замялась Оса. — Видите ли, мы сказали, что мы внуки, потому что боялись, что иначе вас не позовут. На самом деле старик одинок. Просто получилось так, что это мы подобрали его на улице, когда ему стало плохо, и отвели домой, и вызвали «Скорую», и, естественно, мы после этого волнуемся за него… Тем более, как мы поняли, инфаркт с ним случился не просто так, он влип в какую-то темную историю…

— Вот как? — вскинул брови врач. — И в какую же?

— Мы не все знаем, — ответила Оса, взявшая разговор на себя. — Но, насколько мы поняли, он дал согласие быть фиктивным главой фирмы, потому что он ветеран войны и фирма платила бы намного меньше налогов, — Оса решила выложить доктору легенду на основе Мишиной истории про летчика. — В общем, он ведь ничего не смыслил в том, что подписывает, а теперь, когда за него взялась прокуратура, он стал требовать от истинных владельцев фирмы, чтобы они показали, что он ни при чем, а ему стали угрожать, что, если он упомянет на допросе фамилию хоть одного из них, ему не жить… Мы так поняли, что он возвращался домой, выслушав очередную порцию угроз, когда ему стало плохо. И, пока мы ждали «Скорую», он все время заговаривал о своих страхах. Он боялся, что эти фирмачи и в больнице его найдут и покончат с ним…

— Ну, это вряд ли, — покачал головой врач. — М-да-а… — протянул он. — Что ж, по нынешним временам ничего необычного. Теперь я понимаю, почему сегодня с самого утра здесь побывали люди из органов…

— Из органов?! — в один голос воскликнули ребята.

— Ну да. Причем вон оттуда, — врач показал пальцем в потолок, показывая, с каких служебных высот спустились эти люди к лежащему в больнице старику. — Из ФСБ. И, по-моему, ниже капитана никого не было. Видно, крупных дел успела наворотить эта фирма, раз стариком интересуются такие чины… И такое ведомство!

— А вы уверены, что это были люди из ФСБ? — с подозрением спросил Саша.

— На все сто, — ответил врач. — И удостоверения у них были, и вообще… Они не делали никаких попыток проникнуть к больному. Наоборот, интересовались, не надо ли чем помочь и все ли у нас есть, чтобы обеспечить старику должный уход… Сказали, они могут перевезти его в свою ведомственную больницу, когда ему станет получше. Им очень нужно, чтобы он остался жив!

Ребята переглянулись. Откуда такой интерес ФСБ? Может быть, они установили связь между Митрофановым и убитым Леонидом Дасаевичем? И эта связь оказалась настолько важной, что в расследование вмешалось ведомство, которое занимается только самыми крупными делами? Есть над чем задуматься…

— И больше никто стариком не интересовался? — озабоченно спросил Саша.

— Если даже кто-то интересовался, то это прошло мимо меня, — ответил врач. — Мало ли кто звонит в справочную, узнает о самочувствии больных. Но к нему никто не пытался проникнуть, это точно.

— В таких случаях ФСБ приставляет к больному собственную охрану… — многозначительно обронил Саша.

— Нет, охрану они приставлять не стали, — сказал доктор. — Хотели сначала, но потом передумали. Обещали заехать дня через два, узнать, как дела. Пока что со стариком нельзя разговаривать, тем более допрашивать его.

— Но ему хоть немного лучше? — спросила Оса.

— Да, — кивнул врач. — Положение стабилизировалось. В нашем деле опасно давать излишне оптимистические прогнозы, но если сначала казалось, что он не жилец, то теперь шансы примерно равные.

— Ему можно посылать какие-нибудь передачи? — спросила Оса.

— Пока что нет. И это даже к лучшему. Ведь кто знает… Если дела обстоят так, как вы рассказали, то что мешает тем, кто хочет его убрать, прислать ему отравленные фрукты или бомбу в коробке из-под печенья? Выяснить, кто его навещает, и послать, например, от вашего имени… — врач невесело улыбнулся.

— Но вы уверены, что ему гарантирована полная безопасность? — спросил Саша.

— Полной безопасности не может гарантировать никто, — опять невесело улыбнулся врач. — Но проникнуть к нему очень сложно, это факт. Кроме того, что в реанимационное отделение просто так не войдешь, у нас есть охранник на входе — вон видите. Мимо него можно пройти только в приемные часы, да и то он спрашивает, к какому больному. Приходится принимать меры. Конечно, не такие, как в хирургическом корпусе, куда все время везут с огнестрельными ранениями. Там и охрана покруче, и милиция часто выставляет своих людей, если боится потерять важного свидетеля, да и сами бандиты часто ставят такую охрану, что держись. Ну, это когда какой-нибудь авторитет ранен…

— И часто такое бывает? — заинтересовался Саша.

— Частенько. Да вот только вчера. Привезли молодого китайца, раненного в ногу на одном из вещевых рынков. Там мощная разборка была, с пальбой, с общей паникой, ее и в новостях показали, и в «Дорожном патруле»…

Ребята переглянулись. Они отлично поняли, что речь идет о перестрелке, свидетелем которой оказался Саша, и что раненый — это их незнакомец в темных очках. Значит, для него все обошлось относительно благополучно… И ведь хотели ребята посмотреть вчера поздние выпуски новостей и «Дорожный патруль»! Но эта история с Голяком совсем выбила их из колеи… Как же они могли так опростоволоситься?

— И что? — нетерпеливо спросила Оса.

— Так стоит поглядеть, сколько соотечественников охраняет сейчас этого раненого китайца, — сообщил врач. — Он лежит в отдельной палате, а это ой как дорого стоит! Неофициально, конечно, но, вы ведь понимаете… — доктор хитро подмигнул ребятам. — Он лежит в четырехместной палате, и три другие койки занимают его охранники. Еще один дежурит в коридоре, на стульчике возле двери палаты. Словом, берегут как зеницу ока…

— Забавно было бы поглядеть, — сказала Оса.

— Я такого уже насмотрелся… — вздохнул доктор. — Да, насчет китайцев… Скажите, вы не знаете случайно, этот старик, Митрофанов, не служил одно время в том регионе?

Ребята недоуменно переглянулись.

— А, татуировка! — первым сообразил Саша. — Мы сами увидели ее впервые, когда врач «Скорой» его раздел. Он упоминал несколько раз, что служил где-то на Дальнем Востоке, но подробностей мы не знаем. Он не очень любил говорить об этом периоде своей жизни.

— Догадываюсь почему, — промолвил доктор. — Если он был из «военных советников» или «оказывающих интернациональную помощь»… словом, из тех, кого тайком отправляли воевать на стороне наших союзников — в Корее, в Китае, во Вьетнаме… таким людям строго-настрого запрещалось разглашать, что они напрямую участвовали в боевых действиях. Это была военная тайна. Так что правды он вам, видимо, сказать не мог, а врать не хотел.

— Возможно, — согласились ребята.

Они ведь не станут выбалтывать всего, что им известно!

— Что ж, очень приятно было с вами поболтать, — врач поднялся. — Вы симпатичные ребята, и я передам вашему Митрофанову, что вы беспокоитесь о его здоровье.

Было видно, что друзья понравились симпатичному доктору, иначе бы он не беседовал с ними так долго.

— Значит, пока что можно подходить в это время, чтобы узнать у вас о здоровье старика? — осведомилась Оса.

— Да, — подтвердил врач.

— А иначе с вами никак нельзя связаться? — снова спросила девочка. — Ну, позвонить куда-нибудь?

Доктор секунду подумал, потом кивнул.

— Запишите телефон реанимационного отделения. Как меня зовут, вы знаете — Геннадий Павлович.

— Я вам на всякий случай оставлю свой телефон, — сказала Оса. — Вдруг старику что-нибудь понадобится. Меня зовут Аня. Аня Ласточкина.

— Ласточкина? — вскинул брови Геннадий Павлович. — Случаем не родственница футболиста?

Если говорить по правде, Оса рассчитывала на подобный эффект и именно поэтому завела разговор о телефоне и сообщила свою фамилию.

— Дочь, — с готовностью подтвердила девочка.

— Ну и ну! — врач просиял. — Надо же… Дочь самого Ласточкина… А как он тогда итальянцам-то! — и доктор-болельщик попытался изобразить ногой ставший легендой хитрый финт отца Осы. — Послушай, — глаза врача загорелись, — а нельзя получить автограф твоего отца?

— И не просто автограф, а на книге, — пообещала Оса. — У папы только что книга вышла, он ее написал вместе с Винокуровым…

— Как же, знаю! — еще восторженней закивал врач. — Очень известный спортивный журналист!

И ребята тепло расстались с доктором — уверенные, что всегда встретят радушный прием и всегда будут знать о любых событиях, происходящих с Митрофановым и вокруг него.

— Ты специально это сделала? — с подозрением осведомился Саша, когда они пошли по аллее к главным воротам больницы.

— Что? — с самым невинным видом отозвалась Оса.

— Ну… похвасталась, — выдавил из себя Саша. — Ну, что твой отец — знаменитый футболист?

— Я не хвасталась! — возразила Оса. — Я, если хочешь, закинула удочку. Подумала, что если врач окажется футбольным болельщиком, то нам это очень поможет! И, как видишь, помогло! — Оса поглядела на Сашу и добавила: — Я болельщиков нутром чую, есть в них что-то такое, что я научилась узнавать… Но не это главное! Мы узнали больше, чем надеялись! Смотри, наш незнакомец в темных очках не убит, а ранен, и лежит здесь же! И, судя по всему, он важная птица…

— Да, — согласился Саша. — Нам очень повезло. Но теперь надо подумать, что мы можем получить с этого везения. Как взять этого незнакомца под наше наблюдение, и… и…

Саша вдруг осекся и расширившимися от ужаса глазами поглядел куда-то вперед — так кролик смотрит на удава.

— Что с тобой? — встревоженно спросила Оса.

— Это он! — хрипло прошептал Саша. — Тот старик китаец, который притворился слепым и чуть меня не поймал! Идет нам навстречу! И, по-моему, он тоже меня узнал!

Оса посмотрела туда, куда был устремлен Сашин взгляд. Навстречу им шествовал старик китаец в простеньком опрятном костюме, с сумкой через плечо. Сумка была так туго набита, что «молнию» не удалось застегнуть до конца, и наружу торчал пучок зелени. Видно, старый китаец нес продукты для своего хозяина. Да, хозяина… Ребята почему-то сразу подумали и даже не усомнились, что отношения между незнакомцем в темных очках и старым китайцем строятся по принципу хозяин — слуга. Давний преданный слуга — «дядька», как называли таких на Руси. Дядька, приставленный к барчуку с детских лет, относящийся к нему как к сыну, готовый пойти за него в огонь и в воду… Такой кому угодно глотку перегрызет за своего «мальчика»!

Китаец тоже заметил ребят — и узнал Сашу, судя по темным огонькам, полыхнувшим в выцветших глазах. Он замер на месте, потом сделал шаг вперед. Саша оцепенел. Оса схватила друга за руку и дернула, жестом призывая бежать. Но у Саши, похоже, ноги отнялись. А когда мальчик пришел в себя, было уже поздно. Китаец одним огромным прыжком («Словно кузнечик!» — изумленно подумала Оса, никогда не подозревавшая, что в старых людях может быть такая сила и прыгучесть) одолел расстояние до ребят и железной хваткой вцепился в Сашину руку чуть повыше локтя.

Некоторое время китаец и ребята молча разглядывали друг друга. Потом китаец укоризненно покачал головой.

— Мальцика, мальцика!.. Ты и здесь! Ты взял цузие цасы не плосто так! Ты цто-то знаесь!