"Любовники поневоле" - читать интересную книгу автора (Чедвик Элизабет)

ГЛАВА 13

На глаза Кэт попалась вывеска: «Одежда и принадлежности мужского туалета», и она вошла в магазин, вспомнив, что Джимми нужен костюм для посещения школы Св. Гертруды. Магазин представлял из себя любопытное зрелище. Оленьи головы с длинными рогами украшали стены; стопки комбинезонов для горняков высотой в половину человеческого роста громоздились прямо на полу. Есть ли у них что-нибудь для двенадцатилетнего мальчика?

– Какая трагедия… – Кэт услышала обрывок разговора покупательницы с владельцем магазина. Она в это время рассматривала целую стопку коробок, размышляя, что в них может находиться.

– А что случилось? – Хозяин покачал головой. – Как они погибли?

– Никто не присматривал за бедняжками, иначе они не утонули бы в реке, да еще в мае, когда река разливается от тающего снега. Их было двое, мальчик и девочка…

Кэт похолодела от ужаса. Она оставила Фибу и Шона-Майкла с Ингрид. Повернувшись, Кэт выбежала из магазина и устремилась вверх по холму к своему дому.

– Где они? – крикнула она, бесцеремонно расталкивая сонную Ингрид. Кэт зашлась в плаче при мысли, что Фиба и Шон-Майкл барахтаются в холодной воде, потом их затягивает вглубь, а затем волна выбрасывает на берег их безжизненные маленькие тела. – Ты самая безответственная женщина, которую я встречала за всю мою жизнь. – Ингрид села в постели, удивленно глядя на Кэт своими огромными, ничего не выражающими глазами. – Тебе ничего нельзя доверить.

– А что такого я сделала? – спросила Ингрид.

– Ты бросила детей без присмотра. Они…

– Мэри Бет смотрела за ними.

– Я попросила тебя.

– Ну, а я попросила ее.

– Так где же они? Ингрид пожала плечами.

– Спроси Мэри Бет.

Кэт была готова задушить свою невестку.

– Только что двое детей утонули в реке. Ингрид окончательно проснулась.

– Вряд ли это Фиба, она боится воды. Наверное, Шон-Майкл…

– Замолчи! Замолчи! Замолчи! – Кэт выбежала из дома на поиски детей. Через полчаса она уже была уверена, что племянники утонули, когда неожиданно обнаружила их в обители Св. Гертруды за игрой в мяч с Мэри Бет и сестрой Фредерикой. Фиба и Шон-Майкл пришли посмотреть на школу, в которую их должны были в скором времени записать.

– Ах, Фредди! – Кэт зарыдала и упала в объятия подруги.

– Боже мой, Кэт, мы бы пригласили тебя поиграть с нами, если бы знали, как сильно тебе этого хочется, – с улыбкой сказала молодая монахиня.

Рыдания Кэт перешли во всхлипывания.

– Я… я думала… они погибли…

– Скажи, ради Бога, почему ты так решила?

– Что вам нужно, – вмешалась Мэри Бет, – так это чашка хорошего чая, мисс Кэт.

– Или другая невестка, – пробормотала Кэт. Она окончательно успокоилась. Теперь следовало бы извиниться перед Ингрид. Нет, она не станет извиняться. Если дети остались живыми и здоровыми, это еще не значит, что Ингрид хорошая мать. Кэт объяснила ситуацию сестре Фредерике. – Что ты об этом думаешь, Фредди?

– Я думаю, что если бы преподобная мать настоятельница услышала, как ты называешь меня Фредди, то хлопнула бы тебя по пальцам линейкой. Что касается Ингрид, то, кажется, она не слишком сообразительна. Может быть, она уже забыла, что ты на нее кричала.

– Но это значит, что она опять забыла о своих материнских обязанностях, – мрачно сделала вывод Кэт.

– Ну, мадам, – сказал пожилой джентльмен, пригласивший Кэт на танец, – примите мои поздравления. Вам удалось преобразить это помещение.

Кэт оглядела просторный зал здания пожарной команды. Ей говорили, что когда-то он был необычайно красив: с деревянными панелями, колоннами, с прекрасными обоями. Теперь панели и пол были поцарапаны, а обои выцвели и покрылись пятнами. Кэт с интересом отнеслась к предложению украсить зал для бала, организованного с целью сбора денег на ремонт помещения. Речь шла лишь о внутренней отделке, так как разгорелись споры по поводу необходимости передвинуть здание пожарной команды подальше от отца Дайера, который не только выступал против танцев, но и продолжал настаивать, чтобы ему разрешили пользоваться колоколом по воскресеньям. Кэт осмотрела зал и послала около двух десятков детей собрать все цветы в окрестностях, чтобы хоть как-то замаскировать самые неприглядные места.

– Однако, никакие цветы не скроют того, что является позором для всего города. И ваши усилия не убедят меня, что это строение не следует отремонтировать или, еще лучше, продать тому, кто позаботится о нем, – продолжал почтенный джентльмен.

– Но как можно продать здание городской пожарной команды? – воскликнула Кэт, сердясь на двусмысленный комплимент… как будто она была виновата в плохом состоянии этого строения.

– Ну, что ж, пожалуй, достаточно танцев для моих старых суставов. Был рад познакомиться с вами, мадам.

Кэт проводила его удивленным взглядом, так как он бросил ее посреди зала, в то время как музыка еще играла. И как он мог сказать, что они познакомились, если он даже не представился ей.

– Удивляетесь, что танцевали со старым вороном? – поинтересовался джентльмен с бакенбардами, опиравшийся на трость. – Чарльз Харди. – Он изысканно поклонился, предложил Кэт руку и проговорил: – Могу я претендовать на остаток танца, который мой коллега не удосужился дотанцевать с вами?

Смущенная, Кэт кивнула и позволила ввести себя в круг танцующих. Харди? Не он ли редактор «Лидера»?

– А этот человек работает у вас? – спросила она.

– Избави Бог, дорогая. Это Джонатан Купер Финчер из газеты «Джорнал», мой давний соперник. А вы та самая молодая леди, которая дала ему ощутимый щелчок.

Кэт едва не задохнулась от негодования при воспоминании о своей «письменной дуэли» с человеком, подписывавшимся «Редактор». Полковник Финчер написал передовицу по поводу визита Кэт в салун «Энгл Бразерс», в которой среди прочего говорилось: «Женщин, любящих совать нос в чужие дела, следует держать подальше от салунов, пока они не нарушили привычное течение общественной жизни рудничного населения, от которого зависит экономика нашего высокогорного графства».

Кэт нанесла ответный выстрел письмом: «Пьяных особей мужского пола следует держать подальше от салунов, пока они не нанесли ущерб здоровью и безопасности ни в чем не повинных женщин, направляющихся в бакалейную лавку», а вслед за этим она ссылалась на свое первое знакомство с брекенриджскими пьяницами и выстрел, который привел к повреждению зуба ее гостя, Бреди Макхема.

– Миссис Фицджеральд, в городе, столь мало приверженном трезвости, ваша история о пуле в картошке заслуживает чести войти в классику. Вам и впрямь удалось снизить потребление спиртного. Мужчины в салунах так хохочут над рассказом о зубе Бреди, что не в состоянии продолжать пить. Умоляю впредь присылать мне ваши рассказы. Я всегда буду рад высказать вашу точку зрения в любом споре.

– О, благодарю вас, мистер Харди, – живо откликнулась Кэт.

– Моя дорогая Кэтлин, наконец-то мы встретились снова.

Кэт уставилась на джентльмена, который обратился к ней столь фамильярно.

– Мистер Пондер? – Она узнала бывшего поверенного в делах Трентон Майнинг Компани.

– О, Кэтлин, к чему такая скромность? – хмыкнул Пондер. – Как будто между нами не было взаимопонимания.

– Какого взаимопонимания?

Харрисон Пондер увлек ее на танцевальную площадку, явно собираясь извиниться за свое продолжительное отсутствие. Пока он ходил вокруг да около, Кэт потеряла интерес к беседе и стала отыскивать взглядом в толпе своих подопечных. Мэри Бет танцевала с приятным молодым человеком, но, если Кэт не ошибалась, он работал в похоронном бюро. Известно ли об этом Мэри Бет? А вот и Полин, болтающая с парнем, который делает пробный анализ для заявки на рудник «Девушка из Чикаго» по просьбе Коннора. Познакомившись с Кэт, он стал ей надоедать своими визитами, и Кэт пришлось оставлять его в гостиной с Нолин. Ингрид стояла в углу зала, пристально глядя в глаза какому-то молодому человеку, которого Кэт не видела раньше. И почему Ингрид не может танцевать, как все остальные нормальные женщины?

А где же… Кэт заметила Дженни, необычайно привлекательную в новом бледно-голубом наряде. Коннор не одобрил оригинальный фасон с низким квадратным вырезом. Он возражал против того, чтобы дочь выставляла грудь на всеобщее обозрение, и Кэт попросила портниху прикрыть вырез платья Дженни кружевами, но использовала этот же фасон без изменений в своем изумрудно-зеленом наряде. Когда Дженни увидела платье Кэт, то выразила недовольство по поводу своего наряда, что, однако, не помешало ей получить ворох комплиментов от сверстников, восторженно таращивших на нее глаза, а также от нескольких мужчин, которых Кэт сочла слишком старыми для шестнадцатилетней девушки. Коннор, вне себя от раздражения, попробовал было возражать и против выреза платья Кэт, но она не стала обращать на это внимания.

– Итак, ваша поездка была приятной? – вставила она в поток речи мистера Пондера.

– Дорогая Кэтлин, вы еще не сказали, что прощаете меня, – ответил он, окидывая Кэт горячим взглядом.

«Он явно пьян», – решила Кэт. В его дыхании чувствовался запах спиртного.

– А также я еще не позволяла вам называть меня по имени, – сурово заметила она.

– Я не думал, что на это требуется специальное разрешение.

– Вот как? – Кэт перестала танцевать. – Вы слишком самонадеянны, сэр.

Мистер Пондер сощурил глаза.

– Я повернул дело в вашу пользу, когда вы сказали, что я могу навестить вас. – Он повел себя, как последний негодяй.

– Я сказала, что вы можете зайти обсудить наше дело, – неуверенно проговорила Кэт.

– Я предлагал вам свое сердце. Иначе зачем мне было терять громадное вознаграждение? – Харрисон Пондер сжал ее руку.

– Вы с ума сошли! – выпалила Кэт. – Вы меня даже не знаете.

– Ну, почему же. Вы маленькая…

– Кэт, вы обещали мне этот танец.

Никогда в жизни Кэт не была так рада видеть Коннора, как в этот момент.

– Извините нас, Харрисон. – Коннор убрал руку Пондера с руки Кэт и закружил свою партнершу в танце.

– Он пьян, – выдохнула Кэт.

– Возможно, – согласился Коннор. – Харрисон – очень ловкий поверенный в делах, но известно, что он не раз появлялся в суде – да и в других местах – в пьяном виде.

– Кажется… он… он считает, что имеет на меня определенные права, раз я позволила ему навестить нас, – запинаясь объяснила Кэт.

– Я наставлю его на путь истинный, – спокойно заверил ее Коннор.

– Он схватил меня за руку.

– Не волнуйтесь, Кэт. Пондер больше не будет вас беспокоить.

– Я понимаю, почему Шон хотел, чтобы вы позаботились обо всех нас, – тихо проговорила она. – Но я не давала ему повода так думать. Я просто была вежлива с ним, – поспешила добавить Кэт.

Коннор подумал, что этого достаточно. Как сказал Шон, мужчины падали к ногам Кэт, оставаясь незамеченными ею.

– Мы раньше встречались? – Кэт во все глаза смотрела на своего очередного партнера по танцам. Он был так роскошно одет, что заставил Кэт чувствовать себя жалким воробышком рядом с важным попугаем. Кроме того, этот джентльмен носил дорогие украшения.

– Камерон Пауэл. Я в отчаянии от того, что вы меня не помните.

Кэт натянуто улыбнулась. Она его не помнила.

– У вас очень красивая булавка для галстука, – заметила Кэт. Булавка находилась как раз на уровне ее глаз, поэтому нельзя было не обратить внимание на эту роскошную вещь с крупным бриллиантом, возможно, настоящим, окруженным мелкими рубинами. Булавка украшала атласную манишку, заправленную в вышитый жилет.

– Дополнительное обеспечение, – сказал мистер Пауэл.

– Что?

– Если у меня возникает потребность в деньгах, я всегда могу заложить булавку. Я ходячий банк, – заявил он с самодовольным видом.

– Правда? «Какой странный человек», – подумала Кэт. Большинство людей предпочитают держать деньги в настоящем банке или вкладывают их в какое-нибудь дело. А Камерон Пауэл разгуливает, нацепив на себя свое состояние, и готов продать его в случае необходимости. Может, он ювелир? Кэт собиралась спросить его об этом, но танец кончился.

– Мистер… ах, да, мистер Пауэл, могу я представить вам мистера и миссис Макнафт… – Кэт подвела Пауэла к своим друзьям. Макнафты настороженно посмотрели на ее кавалера. – Моя невестка, Ингрид Фицпатрик… – Ингрид бросила на него странный взгляд, как будто она только что пробудилась ото сна и обнаружила, что находится на балу. – Мистер Коннор Маклод, который…

– Могу я снова пригласить вас на танец? – прервал ее Камерон Пауэл.

– Этот танец обещан мне, – решительно заявил Коннор и взял Кэт под руку.

Она удивилась. Обычно, Коннор не искал ее общества на балах. Он сопровождал Кэт, пару раз танцевал с нею, а потом разговаривал с другими мужчинами, время от времени поглядывая на нее. Кэт догадывалась, что он просто выполнял свой долг. Ну, что ж, жаловаться она не собиралась. Уж лучше танцевать с Коннором, чем с этим странным мистером Пауэлом. Кэт все еще не могла понять, что он собой представляет.

– Интересно, а не сутенер ли он? – размышляла она вслух.

Коннор от удивления открыл рот.

– Помню, мама рассказывала о сутенерах. По-моему, они одевались именно так. Вы видели его булавку для галстука? Он говорит, что продает свои украшения.

Коннор с облегчением вздохнул. Очевидно, Кэт не представляла себе, что слово «сутенер» означает покровитель падших женщин.

– Он игрок, Кэт. Мне казалось, вы встречались с ним в тот день, когда вы вторглись в заведение братьев Энгл?

– Подумать только! – воскликнула Кэт, глядя на Пауэла, который теперь танцевал с Ингрид.

Коннор улыбнулся.

– Какая вы жестокая женщина. Я хорошо помню, как Дженни рассказывала, что этот человек влюбился в вас, а вы даже забыли его имя.

– Какая чушь! – возразила Кэт. – Все игроки одеваются как сутенеры?

– Кэт, может быть, не стоит употреблять это слово?

– Почему? Взгляните на его одежду.

– Да, но… – Что он мог сказать? Не станет же он объяснять Кэт, что сутенеры продают женщин для плотских утех. Вряд ли она вообще знает о таких женщинах. Коннор почувствовал угрызения совести, вспомнив о той ночи в его спальне. Пожалуй, Кэт не такая наивная, как кажется. Коннор любовался ее длинными волнистыми волосами, темными ресницами и ясными зелеными глазами. У него возникло желание защитить Кэт, и в то же время он понимал, что сам является единственным мужчиной в Брекенридже, которого ей следует опасаться. Похоже, она вполне может оградить себя от неуместных притязаний любого другого поклонника.

– Ингрид куда-то подевалась, – мрачно заявила Кэт.

– Она вернется. Хотите еще потанцевать?

– Да, мне бы очень хотелось. – Три раза за вечер Коннор пригласил ее танцевать! Кэт забыла об Ингрид.

– Нигде не могу ее найти. Ее нет в постели. – Кэт расспросила всех домочадцев, не знают ли они, куда пошла Ингрид. Отчаявшись, она направилась к Коннору.

– Думаю, Ингрид скоро вернется, – ответил он.

– Я знаю, что нужно было начать искать вчера вечером, когда она исчезла во время бала. Что если ее похитили?

– Ну, я сомневаюсь…

– Нужно связаться с шерифом.

– Сначала позвольте мне расспросить людей, – торопливо предложил Коннор. – Не стоит поднимать шум.

– Думаю, вы правы, – согласилась Кэт. Коннор отправился на поиски, но так ничего и не узнал. Ингрид исчезла. К вечеру следующего дня Кэт снова заговорила о том, чтобы обратиться за помощью к шерифу.

– Кэт, – медленно начал Коннор, – вы заметили, с кем была Ингрид, когда вы видели ее на балу в последний раз?

Кэт попыталась вспомнить.

– Кажется, с Камероном Пауэлом, игроком. Вы считаете, что нужно сначала спросить у него, прежде чем идти к шерифу?

– Вполне возможно, – сказал Коннор, – но… Кэт, не слушая возражений, уже набрасывала шаль, собираясь нанести визит шерифу. Однако, выслушав взволнованную женщину, шериф не проявил большой озабоченности относительно исчезновения Ингрид.

– Если она вернется…

– Что вы имеете в виду под этим «если»?

– Если она вернется, миссис Фицджеральд, значит вернется. Если нет, то мне ни к чему гоняться за ней. Ингрид взрослая женщина.

– Она жена моего брата.

– Сожалею, мэм. Как я уже сказал…

– А что, если с нею случилось что-нибудь плохое? – воскликнула Кэт.

– Не удивлюсь, если услышу об этом, – протянул шериф.

Кэт резко повернулась и вышла из участка. Еще два дня она пылала гневом в полной уверенности, что Ингрид была похищена. Потом Чарльз Филдинг, вернувшийся из поездки по Рио-Гранде, рассказал, что видел игрока и женщину, со спины очень похожую на Ингрид, в шикарном отеле в Лидвиле.

– Она выглядела счастливой, как медведь, запустивший лапу и улей с медом, – усмехнулся Чарльз Филдинг.

– Девочки Филдинги мои лучшие подруги, – ныла Дженни. – Я теперь не смогу смотреть им в глаза. Папа, надо срочно разъединить дома, пока нашу репутацию не погубили окончательно.

Услышав новости, Кэт побледнела и вышла из комнаты. Ей в голову пришла мысль, что Ингрид сбежала потому, что она накричала на нее из-за детей. Но убежать с мужчиной! Кэт едва не плакала, когда вошел Коннор, чтобы обсудить ситуацию.

– Что я скажу Шону? – прошептала Кэт.

– Пока ничего не говорите. Может быть, это была не Ингрид, – посоветовал Коннор.

– Сначала Колин, потом Ингрид, – бормотала Кэт.

– Не думаю, что можно сравнивать эти два побега.

– Обе они убежали. Вы прогнали Колин, а я – Ингрид.

– Колин станет Христовой невестой, – усмехнулся Коннор.

Кэт подняла на него глаза.

– Что тут смешного? – с подозрением спросила она.

– Это все из-за танцев, – сказал отец Дайер, с которым Кэт встретилась в лавке мясника. Вместе они направились вверх по холму: он к своей церкви, Кэт – к сестре Фредди. – Танцы способствуют греху. Многие жены и матери оставили мужей и детей из-за танцев.

– Или из-за пьянства, – мрачно добавила Кэт. – Ингрид всегда говорила, что любит выпить. Что касается танцев, то я люблю танцевать, но мужа своего не бросала.

– Танцы большое зло. Теперь, когда вам придется заменить мать племяннику и племяннице, вам следует отказаться от ваших порочных привычек.

Кэт вовсе не собиралась отказываться от балов из-за Ингрид, бросившей своих детей.

– Этот игрок, с которым она сбежала, все свое время проводил в салунах.

– Меня это не удивляет. Пьянство такое же зло, как и танцы.

– Хуже, – настаивала Кэт. – Думаю, мы должны посвятить ближайшие выходные закрытию салунов.

– Чем скорее, тем лучше, – поддакнул отец Дайер. Договорившись о дате первого наступления в их новой атаке на салуны, Кэт поплелась домой, вспоминая, как была счастлива на балу в здании пожарной команды, когда танцевала с Коннором. Она находилась на верном пути развития их отношений в романтическом ключе, но пример Ингрид стал хорошим уроком, напоминая о последствиях романтической любви. Очевидно, Шон безумно любил свою жену. Когда он вернулся из Денвера, первые два дня они с Ингрид почти не выходили из спальни. Они бы так и оставались там, если бы Шон снова не начал кашлять и не вернулся в Денвер. А несколько недель спустя Ингрид сбежала с игроком. Слишком жестоко для романтической любви. Бедный Шон. Бедная Кэт, потерявшая голову из-за Мики. Бедный Коннор, без памяти влюбившийся в Розу Лорел. Всем им в будущем лучше избегать романтических отношений. Кэт именно так и собиралась поступить.

– Миссис Фицджеральд! – Резкий голос миссис Брун, которая пела сопрано в церковном хоре, отвлек Кэт от грустных мыслей. – Надо что-то делать с Джимми Маклодом, миссис Фицджеральд. Этот негодник вместе со своими друзьями забросал грязью мое выстиранное белье, пока оно сушилось па веревке. Пришлось перестирывать, а некоторые пятна так и не удалось отстирать.

– О, миссис Брун, мне так жаль. – Кэт сочувствовала миссис Брун, помня об утомительной стирке в больничной прачечной, хотя каждый день негодовала на ее корову, имевшую привычку забредать во двор их дома и оставлять отвратительные следы, свидетельствующие о ее визите.

Когда Кэт пожаловалась мистеру Бруну, тот сказал:

– Трава снова вырастет, мисс Фицджеральд, даже будет еще лучше. Надо бы взять с вас плату за ценный вклад нашей коровы, – усмехнулся он.

– Вы уверены, что это был Джимми? – спросила Кэт у миссис Брун.

– Абсолютно уверена. Ни у кого больше нет таких рыжих волос.

Кэт пообещала, что Джимми никогда больше не будет нападать на белье миссис Брун, и продолжила путь домой, чтобы поговорить с Коннором, так как, судя по всему, Джимми снова прогулял школу. Надо бы попросить Фредди предупреждать, когда мальчик не является на уроки. Однако, когда Коннор услышал о провинностях сына, то его решение положило конец проблеме прогулов.

– Тебе не нравится ходить в школу, так ведь?

– Я ж уже говорил, – многозначительно подтвердил Джимми.

– И ты продолжаешь болтаться с этими оболтусами, которые уже втравили тебя в неприятности?

Джимми промолчал.

– Отлично, – сказал Коннор. – Ты можешь пойти работать на рудник. Завтра в шесть утра на «Кольцо Ингрид». Если опоздаешь или прогуляешь, не получишь платы. А раз ты станешь рабочим на руднике, то должен будешь платить здесь за комнату и стол.

На лице Джимми застыло удивленное выражение.

Кэт воскликнула:

– Ему же всего двенадцать! Он не может работать на руднике.

– Еще как может.

– Есть законы о детском труде…

– В 81-м их изменили, – заявил Коннор.

– Хорошо, но Джимми еще слишком мал, чтобы…

– Я не маленький, – вмешался Джимми. – По моему, это лучше, чем ходить я школу к монашкам. А рабочие получают три пятьдесят в день. Я разбогатею.

Отец бросил на него хитрый взгляд.

– Начинающие получают гораздо меньше, но мне приятно слышать о твоем горячем желании заняться тяжелой работой. И, кроме того, тебе придется заплатить миссис Брун за ущерб, который ты нанес ее простыням. Эти платежи плюс плата за стол и комнату не дадут тебе разбогатеть еще месяц другой.

При этом сообщении энтузиазм Джимми несколько поуменьшился.