ГЛАВА 20

Над накрытым столом проносится восторженный клич. Все дружно приветствуют Маргариту, которая входит в столовую с огромным шоколадным тортом в руках. Арчибальд аплодирует, к нему присоединяются чинно сидящие бонго-матассалаи. Роза от восхищения всплескивает руками. Она не устает удивляться талантам матери и ее способности пользоваться десятью пальцами одновременно.

― Ты тоже когда-нибудь этому научишься! ― решив приободрить жену, шепчет ей на ухо Арман.

В ответ Роза только улыбается. Лично у нее не осталось никаких иллюзий. Двадцать лет она пытается научиться делать такой торт, и за все это время он не получился у нее ни разу. Вот и сегодня она так пристально наблюдала за каждым этапом его приготовления, что даже уронила в тесто очки. Пока она ходила отмывать их, а потом шла обратно, она упустила одну из операций и снова перестала понимать, что к чему.

Арман гладит ее по щеке.

― По крайней мере, ты не порезала себе палец, и это очень хорошо!

Роза мрачно смотрит на супруга. Она не любит, когда ей напоминают о ее неудачах на кухне, особенно в присутствии гостей.

― Ох какая красота! ― восклицает лейтенант Мартен Балтимор, желая развеять сгустившиеся тучи.

― Судя по исходящему от него аромату, перед нами настоящий шедевр! ― уточняет командор Бельрив, довольный, что не упустил возможности сказать комплимент.

Собравшиеся весело смеются. Они рады, что необычайные приключения уже позади, что все закончилось хорошо и они могут наслаждаться завоеванным миром и покоем.

Маргарита принимается резать торт. Со стороны кажется, что она старается разрезать его на абсолютно равные части. На самом деле она хочет как можно меньше испортить свой кулинарный шедевр. Она прекрасно знает, что не пройдет и нескольких минут, как торт исчезнет в желудках собравшихся, но ей нравится, когда ее стряпня остается красивой до самой последней минуты своего существования. А сегодня торт явно удался. Глазурь так и сияет, шоколадная заливка блестит, как лед перед чемпионатом мира по фигурному катанию, а крошечные розочки из белого шоколада кажутся сделанными из тончайших кружев. У сидящих за столом текут слюнки, все взяли в руки тарелки и с нетерпением ждут, когда можно будет их передать, чтобы получить кусочек вожделенного торта.

Первый кусок Роза ставит перед своим соседом по столу. И тут же обнаруживает, что его место пусто.

― Артур?! Вернись за стол! Бабушка раздает торт! ― вертя головой во все стороны, кричит Роза, не зная, куда опять девался сын.

― Передавай дальше! ― говорит ей Маргарита. ― Артур получит специальную порцию!

В самом деле, кусок, который Маргарита кладет на последнюю тарелку, в два раза больше остальных. Но она уверена, что ее внук его заслужил. Ведь не будь его все эти люди вряд ли сидели бы сейчас за праздничным столом, веселились, ели и обсуждали, как им улучшить мир, который спас Артур. Взяв тарелку с огромным куском торта, Маргарита идет к окну, возле которого устроился ее внук. Взрослые часто берут на праздничные обеды детей, но еще ни один ребенок не смог досидеть за столом до конца такого обеда. Ведь взрослые едят так медленно и ведут такие скучные разговоры! Поэтому дети убегают играть, даже не дождавшись сладкого.

― Держи! ― говорит бабушка, протягивая внуку тарелку.

Но мальчик так увлечен игрой, что не отвечает, и она ставит тарелку на пол.

― Нет, только не на пол! Там самое интенсивное движение! ― восклицает Артур.

― Ах, прости! ― извиняется бабушка. ― Прости, пожалуйста, дорогой, я совсем забыла, что у тебя сегодня соревнования!

― Ага! Шоколадный торт! ― облизывается Артур.

Он только сейчас заметил, что принесла ему бабулечка. Чудесный аромат, исходящий от торта, вернул его из мечты в реальность.

Мальчик берет тарелочку и за обе щеки уплетает торт. Маргарита даже не успевает ему напомнить, чтобы он ел аккуратней. Тем более что он наверняка ответит «да» и тут же воспользуется футболкой вместо салфетки. А затем и весь перемажется шоколадом. Улыбнувшись внуку, бабулечка гладит его по голове и возвращается за взрослый стол.

Рот Артура набит шоколадом, руки все в шоколаде. Но это не мешает ему вытащить из кармана свой швейцарский ножик. (Напомним: в Швейцарии ножики прекрасно уживаются с шоколадом. ) Открыв самое маленькое лезвие, он осторожно отрезает крошечный кусочек торта и опускает его в корзину подъемного крана.

Артур нажимает кнопочку, кран подъезжает к открытому окну, и стрела его вытягивается над подоконником. Артур начинает вращать рукоятку, и маленькая корзина медленно ползет вниз, на террасу перед домом.

Там ее уже ждет джип. Корзина опускается на пол, Мракос, который вновь обрел рост минипута, забирает из нее кусок торта и перегружает его в джип.

Артур выглядывает в окно.

― Специальная поставка для принцессы Селении! ― шепотом сообщает он.

Мракос вытягивается по стойке «смирно», давая понять, что все будет в порядке.

― Слушаюсь, шеф! ― кричит он Артуру и прыгает за руль.

Маленький джип набирает скорость и, соскочив со ступенек, исчезает в густой траве. Недалеко от крыльца в земле закопана труба, оставшаяся от водопровода Арчибальда. На полном ходу Мракос въезжает в трубу и вскоре исчезает во мраке, словно поезд в туннеле.

Раскрыв ворота, королевские стражи шарахаются в разные стороны, чтобы не попасть под колеса джипа. Превышая все дозволенные скорости, Мракос вылетает на площадь и тормозит перед самым носом короля, обдав его величество и сопровождающих его верховных сановников тучей пыли.

― Специальная поставка! ― радостно сообщает Мракос, нисколько не думая о том, каким образом сановники будут отчищать свои костюмы от набившейся в них пыли.

― Ап-чхи! Ты привез ― чхи! ― важное сообщение для совета? Или ― чхи! ― для меня? ― интересуется король, чихая и отряхиваясь.

― Не для совета и не для вас! А для Селении! ― улыбаясь, заявляет Мракос.

Мракос ногой распахивает дверь маленького домика. Селения подскакивает. Еще бы, ведь это ее домик. Мракосу еще учиться и учиться, особенно хорошим манерам. Но сейчас его можно простить, так как обе руки у него заняты: он несет огромный кусок торта.

― Это от Артура! ― объявляет Мракос, ставя подарок на стол.

Прекрасные глаза Селении загораются тысячью огоньков. Так бывает каждый раз, когда ее принц присылает ей весточку.

― Мне никогда не съесть такой огромный кусище! ― в ужасе восклицает она, бросив взгляд на торт.

― Надеюсь, ты не будешь возражать, если я помогу? ― возникает в дверном проеме, словно чертик из коробочки, Барахлюш.

Селения смотрит на брата и шутливым тоном отвечает:

― Твоя готовность помочь растрогала меня до глубины печенок, Барахлюш, и я могу только радоваться, видя, какой у меня заботливый братец!

― Конечно, я всегда готов оказать тебе услугу! ― гордо отвечает Барахлюш, садясь прямо напротив торта.

― Мракос, а ты куда? Давай режь торт на три части! ― останавливает его принцесса.

― С удовольствием! ― отвечает он.

Выдернув из прически лезвие, Мракос режет торт на три равные части. Тем временем Барахлюш вытаскивает из кармана знаменитый ножик-трансформер, а из своего не менее знаменитого рюкзака извлекает роскошную дрюкомяку, абсолютно белую, что свидетельствует о ее свежести. Дрюкомяки ― это такие фрукты, по вкусу они напоминают киви, а по виду ― большие океанские жемчужины. Чтобы защитить нежную мякоть от непогоды, природа снабдила дрюкомяку прочной дрюколочкой, напоминающей апельсиновую кожуру. Дрюколочка тонкая, но прочная, и полностью покрывает дрюкомяку.

Взяв ножик, Барахлюш нажимает на кнопку дуводрюки. Высунув язык (что означает особое усердие), принц осторожно вводит дуводрюку под кожицу фрукта и начинает его дуводрючить, иначе говоря, аккуратно стягивать с него дрюколочку, которая в конце концов снимается абсолютно неповрежденной. Взятая отдельно дрюколочка, да еще наполненная воздухом, похожа на мисочку. Барахлюш берет свой кусок торта и торжественно кладет его в дрюкомисочку.

― Жаль, что с нами нет Артура! ― вздыхает Барахлюш. ― Он бы наконец понял, для чего нужна дуводрюка!

Селения предпочитает промолчать, иначе ее снова одолеют грустные мысли. До возвращения Артура еще десять лун, а если начать плакать уже сегодня, слез может не хватить.

Взяв свой кусок торта, принцесса встает.

― За Артура! ― произносит она, и в голосе ее звучат ностальгические нотки.

Барахлюш и Мракос следуют ее примеру.

― За Артура! ― в один голос повторяют они, сдвигая вместе куски торта.

Трое гурманов все как один принимаются набивать себе рот шоколадом и вскоре, как и Артур, перемазываются шоколадом до самых ушей.

Маргарита открывает кухонный шкаф и достает оттуда банку из-под маринованных огурчиков. В полумраке шкафа кажется, что на дне банки остался еще один корнишончик. Однако, когда банка извлекается на свет, становится видно, что это не огурец, а Урдалак. Глядя сквозь стекло на Ужасного У, Маргарита не устает удивляться, как в таком крохотном существе может помещаться столько злости.

Урдалак в ярости мечется по дну банки. Каждый раз, когда его жилище столь непочтительно извлекают на свет, он приходит в негодование. Отвинтив крышку банки, Маргарита заглядывает внутрь. Теперь Урдалак понимает, что значит оказаться на месте излюбленного лакомства.

― Не ешьте меня! ― дрожа от страха, умоляет бывший завоеватель.

Маргарита пожимает плечами.

― У меня и в мыслях такого не было, я не хочу заработать несварение желудка!

После таких слов Урдалак приободряется.

― Чем же я обязан вашему любезному визиту? ― с поклоном спрашивает он, пытаясь проявить галантность.

― Сегодня воскресенье, ― отвечает Маргарита.

― И... и что же? ― недоумевает Урдалак.

― Я обещала кое-что готовить вам каждое воскресенье, а у меня нет привычки изменять данному мною слову!

Выпрямившись, Маргарита двумя пальцами берет кусочек шоколадного торта и бросает его в банку. Не имея возможности отскочить в сторону, Урдалак смотрит, как с высоты на него летит огромная глыба торта ― словно с пролетающего мимо самолета сбросили пианино. Торт попадает ему прямо в лицо, и вот уже бывший завоеватель весь, с головы до ног, перемазан шоколадом. Теперь он похож на воробья, на которого сверху упала коровья лепешка.

― Приятного аппетита! ― произносит Маргарита, завинчивая банку.

Она открывает шкаф, ставит банку с повелителем мрака на полку и закрывает дверцы. И Урдалак вновь оказывается в темноте, иначе говоря, там, где ему самое место.