"Парадиз Ланд 2-1" - читать интересную книгу автора (Абердин Александр)

       Зазеркалье. Россия, город Тюмень. Дом артиста        областного драмтеатра Вацлава Лацердса.        Пятница, 17 июля, вечер. Сорок второй день.

       Вацлав Лацердс подъехал к своему дому, расположенному в старой части города около девяти часов вечера, что было для него весьма странным. Обычно он возвращался домой далеко заполночь, а то и вовсе по утро. Вася, как звали его все соседи, был очень вежливым и добрым мальчиком, хотя и имел такую чудную профессию, был артистом. Соседи любили его и всегда отзывались о нем с необычайной теплотой, хотя, по большому счету, почти не знали его.

       Когда Васечке исполнилось двенадцать лет, погибли его родители и мальчика забрала к себе бабка по матери, которая жила в Москве. В крепком купеческом доме, доставшемся в двадцать втором году по революционной разнарядке заместителю начальника тюменского губчека Вильгельму Лацердсу, прадеду мальчика, убитому в тридцать седьмом врагами народа, а на самом деле просто застреленному оскорбленным мужем и отцом, за совращение жены и несовершеннолетней дочери, поселилась его престарелая тетка, - старая дева, работавшая, по семейной традиции, в КГБ.

       Этой участи избежал только отец Васечки, закончивший в Москве нефтяной институт и работавший на нефтепромыслах с момента их появления. Выбравшись из провинциальной Тюмени и оказавшись в Москве, мальчик, с первых же дней, окунулся в мир театра. Его бабка была актрисой и служила в театре Вахтангова, не снискала себе какой-нибудь особой славы, но не мыслила себе жизни без театра. Зато она проложила дорогу в театр своему внуку, мальчику ангельской красоты и стервозного, истеричного характера.

       В Москве Васечка сразу же стал Вацеком, а как только немного повзрослел, вспомнил свои польско-литовские корни и ассоциировал себя не абы с кем, а с самим Вацлавом Нежинским, без конца находя в себе черты, делавшие его похожим на этого великого танцовщика. Правда, в отличие от его тезки, у него с пластикой тела было плоховато, так как он был очень женственным юношей и со своими длинными, пушистыми волосами очень походил на девушку.

       Поступив в ГИТИС, Вацек учился ни шатко, ни валко, поскольку, каким-то особым театральным дарованием не блистал, но все же умудрялся держаться в середнячках. При этом куда больше ему помогали в учебе не связи его бабки, а то, что уже в возрасте четырнадцати лет он был совращен одним её приятелем, большим артистом с мировым именем и еще большим любителем мальчиков. Этот артист стал его постоянным любовником, чем и обеспечил юноше вполне безбедное существование.

       После окончания театрального института, пока был жив его престарелый друг, он имел ангажемент, но с его смертью все как-то очень быстро куда-то испарилось, да, и своей бабке он к тому времени осточертел. Какое-то время он еще держался в Москве, но вскоре понял, что ему настала пора находить себе что-то более надежное, чем проституирование. В столице и без него было множество геев, к тому же более молодых, хотя и не все были так красивы, как он.

       Поэтому, когда у него появился новый любовник, большой нефтяной босс из Тюмени, который когда-то начинал работать под руководством его отца, он решил окончательно вернуться на родину, где, за полгода до этого, скончалась его тетка. Вот так, спустя семнадцать лет, он возвратился в родные Пенаты. В областной театр его приняли сразу же, и хотя больших ролей ему не давали, быстро вписался в труппу и был довольно тепло принят ею, впрочем, он отлично знал правила и прекрасно понимал, что в театре от любви до ненависти не то что один шаг, а всего лишь пара миллиметров.

       Помимо жалкого театрального жалованья, Вацлав имел куда более надежный и серьезный источник доходов, руководя небольшим коллективом исполнительниц стриптиза. Нефтяникам нравилось глазеть на голых девок, которые, помимо танцев на эстраде, охотно и весьма искусно делали минет за её пределами, чем приводили керосинщиков в еще больший восторг. Девочки честно делились с ним своими заработками, поскольку прекрасно понимали, что именно от него зависит то, будут ли они и дальше трудится в "Эльдорадо".

       Вот так он и жил в городе своего детства, так сильно изменившимся за время его отсутствия, все эти три года. Как говорится сыт, обут и нос в табаке. Правда, куда большее вспомоществование он имел не от девочек, а от своего любовника и тоже благодаря все тому же пресловутому минету, который он делал с куда большим искусством, чем самые лучшие его ученицы. Его богатый друг был от него в таком восторге, что даже обещал подарить ему тот ресторан, в котором он работал, но в последний год это уже совершенно не волновало Вацлава, в жизни которого, внезапно, произошли огромные перемены.

       Прошлым летом, поехав за город чтобы немного отдохнуть и развеяться, он нашел на берегу Тобола лаз в небольшую пещеру и обнаружил там совершенно невероятную, фантастическую находку - полуметровый сталагмит ярко-алого цвета, похожий, своей формой, на огромный член собаки в момент эрекции. Стоило только ему взять его в руку, как он тотчас отломился от своего основания и Вацлав, пораженный его хищной, изысканной красотой, забрал сталактит с собой и, быстро собрав вещи, вернулся домой.

       В ту же ночь к нему в голову пришли гости, - Зардоз и Туленк. В первое мгновение у Вацлава возникло такое ощущение, что у него съехала крыша, но Туленк быстро объяснил ему кто они такие и чего им надо. Впрочем, выбор у него был невелик, или он сотрудничает с ним, или его ждет неминуемая гибель. В случае же добровольного сотрудничества ему была обещана огромная власть над людьми и, воистину, несметные богатства. Когда же он поинтересовался в чем же, собственно, должно было заключаться сотрудничество и получил исчерпывающий ответ, вопрос о богатствах его уже не интересовал. То могущество, которое он обретал немедленно и возможность жестоко отомстить кое-кому из своих бывших московских друзей, затмевали собой все остальные перспективы.

       Подъехав к дому, Вацлав вышел из своего элегантного японского джипа и вежливо, с легким поклоном, поздоровался с соседками, сидевшими на скамеечке. Те радостно заулыбались и закивали ему головами в ответ так, словно были чем-то обязаны этому высокому, стройному парню с коротко стриженными, выбеленными волосами, по-девичьи красивым лицом и золотой сережкой в правом ухе.

       Одежда Вацлава вполне соответствовала его гомосексуально-артистической натуре. Он был одет очень аккуратно и франтовато - в удлиненную, зауженную черную пиджачную пару, черную же рубаху с золотой заколкой на воротнике-стоечке и изящные туфли на высоком каблуке. Черный цвет очень хорошо подчеркивал бледность его лица и лихорадочный румянец на щеках, итог тщательного макияжа. К своему внешнему виду Вацлав относился даже с большим пиететом, чем к своему джипу, который он содержал в идеальном состоянии и трясся над ним, как над малым ребенком.

       Открыв массивные деревянные ворота, он въехал в просторный двор и загнал машину в гараж, опасаясь что ночью пойдет дождь и джип поутру будет весь в белесых пятнах. Тщательно заперев ворота, он поднялся по высокому крыльцу в дом. От прадеда, солдата революции и героического чекиста, ему достался большой полутораэтажный дом, сложенный из толстенных кедровых бревен, а от покойной тетки самый настоящий евроремонт, на который та пошла только ради того, чтобы заманить своего любимого племянника на родину.

       Впрочем, этот евроремонт её и загнал в гроб, так как эта старая карга, в конце концов, поняла-таки, что она переплатила туркам целых полторы тысячи долларов и это в одночасье прикончило Вильгельмину Лацердс. Зато все в доме Вацлава буквально сверкало самыми дорогими отделочными материалами и мебель была такая, что ему могли позавидовать многие местные богачи. Хотя от прадеда их семейству досталось немало золота и бриллиантов, его тетка-полковничиха, старая скряга, добавила к семейному богатству не одну тысячу долларов, а куда больше, чем об этом можно было подумать.

       Вацлава совершенно не волновало, из кого эта старая карга выжимала мзду, да, и этот дурацкий дом ему тоже не был нужен, ведь уже очень скоро его ждали совсем другие края, жаркие страны, которыми он грезил в последнее время. Бразилия, Ямайка, Мексика, юг Штатов и другие места, где были живы древние культы и где он со своими новыми способностями мог найти себе куда более верных почитателей, чем в том говенном театре, в котором он, выражаясь языком его бабки, служил Мельпомене. Тут уже речь шла о совсем другом, это ему должны были служить и поклоняться, как тайному и очень могущественному божеству.

       Сняв с себя одежду и аккуратно повесив её в шкафу, Вацлав быстро поужинал, после чего выкупался гораздо тщательнее, чем он это делал перед тем, как заняться сексом с каким-нибудь из своих друзей. Ни Туленк, ни, тем более Зардоз, терпеть не могли, когда проснувшись они обнаруживали тело, в котором они временно обитали, грязным и неухоженным. Просыпались же они только в минуты острой необходимости, когда их доброму хозяину грозила неминуемая опасность или тогда, когда он входил в их домашнее святилище, которое устроил в его доме Туленк.

       Окна его дома были всегда плотно зашторены и закрыты, так что никто из его соседей даже и не подозревал о том, что он разгуливает по дому в чем мать родила. Правда, за все те три с небольшим года, что он жил в этом доме, еще не одна живая душа не переступила его порог. Весьма неохотно ходя в гости к своим знакомым, они никогда не приглашал никого к себе домой, а с теми своими друзьями, которых в нем привлекла его бархатная кожа, чувственный рот, быстрый язык, нежные умелые руки и его тщательно выбритый и ухоженный зад, он предпочитал встречаться на их территории или, на крайний случай, в той квартире, которую снимал, для подобного рода забав, его постоянный друг и спонсор.

       Поэтому, никто даже и не знал о том, чем он занимается в своем доме, но в нем всегда царила полная тишина и до соседей не доносилось ни единого звука. Ну, а о том, что находилось в подвале старинного купеческого дома, стены которого были сложены из бутового камня и подавно не догадывалась ни один человек на всем белом свете. Туда вообще никто не мог заглянуть ни один смертный, если ему не были ведомы тайные магические заклинания, способные развеять тот мрак, который царил в этой части большого подвала, как бы превращая его в каменный монолит.

       Тщательно вымыв свое тело и протерев его, вдобавок, чистым спиртом, чтобы удалить все посторонние запахи, которые так ненавидел Зардоз, Вацлав вышел из ванной комнаты и пошел на первый, полуподвальный этаж дома, откуда в подвал вела неприметная, тщательно замаскированная дверь. С каждым шагом сердце у него стучало все громче и громче. В течение всего дня он даже не думал о своей второй, тайной жизни и был, якобы, самим собой, изящным и остроумным юношей немного за тридцать, открытым геем и ценителем всего прекрасного.

       Только тогда, когда он спускался по каменным ступеням в подвал и входил на ту его половину за узкой дубовой дверью, он действительно становился самим собой. Интерьер в этой просторной комнате без окон был предельно прост, лаконичен и строг. Большой алтарь черного полированного камня стоял напротив входа. По обе стороны от него в стене имелись по две полки, на которых лежала видеокамера, а также стояли компьютер, большой телевизор и несколько видеомагнитофонов, словно он занимался на досуге тиражированием контрафактной видеопродукции. Все здесь было изготовлено Туленком, а ему только и оставалось, что предоставить ему нужное количество всяческого каменного мусора, который был превращен им в прекрасный камень глубокого черного цвета.

       Вот и сейчас, стоило только ему пройти по темно-бордовой ковровой дорожке к этой двери, толкнуть её и войти в просторную комнату, все стены, потолок и пол которой были облицованы черным, полированным камнем с ним тотчас начала твориться какая-то настоящая чертовщина. Как только Вацлав вошел внутрь комнаты, ему в ноздри тотчас ударила волна тяжелого гнилостного запаха, смешанного с терпким, горячим мускусным ароматом исходящим от пламени толстых, восковых несгораемых свечей.

       Оказавшись в своем святилище, худощавый гибкий юноша с нежной кожей стал быстро преображаться. Его выбеленные волосы удлинились и сделались черными. Грудная клетка, внезапно, расширилась и на ней вздулись тугие узлы мышц, а плечи и руки налились силой. Кожа сделалась смуглой, с неповторимым, золотисто-оливковым отливом и маслянисто блестящей, а красивое, женственное лицо обрело выразительные черты древнего божества.

       Вместе с тем его верхние клыки удлинились, а глаза стали полностью черными, словно антрацитовыми. Такими же черными сделались и его тщательно ухоженные, удлиненные и слегка заостренные ногти. В считанные минуты Вацлав превратился в того, кого эти глупые людишки называли Василиском, но до полного сходства с божеством ему не хватало его огромного, ярко-алого остроконечного фаллоса, который стоял на алтаре, а вокруг него лежали разноцветные трусики всех тех девственниц, кровью которых он уже полгода поил тот артефакт, который должен был вскоре стать частью его тела и наделить его могущественной силой.

       Зардоз и Туленк были великими древними духами, пришедшими в этот мир из другой Вселенной. Зардоз был несокрушимым воином, а Туленк, по сути дела, его рабом, хотя и был великим колдуном и магом. Ничего удивительного или оскорбительного в этом не было. Все объяснялось очень просто, для того, чтобы стать полностью свободным, Туленку требовалось наделить Зардоза телом, а для этого должен быть рожден совершенно особенный ребенок для него и второй такой ребенок для черного верховного мага. Вот для этого им и понадобился человек, готовый исполнить их волю.

       В награду ему было обещано то же самое, что получали они, - полная свобода и возможность сотворить свою собственную Вселенную. Свобода, в первую очередь, от всех остальных слуг Господа Бога, его Создателей, обремененных кучей обязанностей и условностей, а потому слабых по сравнению с истинными творцами. Для того, чтобы обрести свободу, им нужно было заполучить три больших Кольца Творения.

       Тот Создатель, который сотворил эту Вселенную и населил её слабыми и жалкими существами, уже покинул этот мир, оставив свое жалкое творение на попечение двух еще более жалких Защитников Мироздания, коих Зардоз и Туленк легко обманули. Хотя до завершения полного цикла возрождения оставалось еще довольно много времени, ведь тот каменный фаллос должен быть напоен кровью ста девственниц, оба древних духа уже почти полностью восстановили свои силы.

       Как только Вацлав поможет им найти еще пятьдесят девять жертвенных девственниц, которых он пронзит своим каменным фаллосом, который уже сделался почти живым, он полностью преобразится и обретет могучее тело навсегда. К тому же получит полное знание магических законов мироздания. В этом районе планеты его работа уже была почти завершена и Туленку оставалось выследить лишь две жертвы, после чего им следовало перебраться в другие края. Никто до сих пор так и не понял, кто был тем жестоким убийцей, от чьей руки пала сорок одна невинная девушка и все считали, что во всем виновен какой-то безумец, а потому, как могучий Зордоз, так и мудрый Туленк были полностью спокойны и уверены в успехе того дела, которое они начали более года тому назад.

       Им обоим очень повезло, что они повстречали Вацлава, который всей душой стремился вырваться из того порочного круга, в котором он оказался благодаря обстоятельствам. Он оказался очень хорошим учеником, хотя и выставил обоим бессмертным духам весьма странное условие, - жестоко наказать нескольких своих обидчиков. Они выполнили это условие и растерзанные тела этих людишек, утопленные в реке, протекающей через большой город, стали пищей для рыб и раков.

       После этого Туленк, который не мог покидать тела Вацлава, почти полгода выслеживал подходящих девушек его глазами. Когда все было готово, они приступили к работе. Зардоз отдавал Вацлаву часть своей силы и тот становился могучим и почти неуязвимым. Туленк активировал каменный фаллос, заряжая его магической энергией и проводил своего верного ученика к жертве через магический портал. Оставалось легонько стукнуть девственницу алым острием по голове и та моментально оказывалась в коме. Теперь их ученику следовало лишь приставить оживший каменный фаллос к своим хилым гениталиям и он становился самым могучим мужчиной.

       Поначалу, Туленка жутко бесило то, что его ученик, вместо того, чтобы быстро сделать свое дело, принимался не спеша раздевать девушек и аккуратно складывать их одежду неподалеку и заставлял, его, великого мага снимать все это на видеокамеру. Потом он вошел во вкус и, просматривая все по телевизору, до небес восхвалял своего изобретательного ученика и уже не возмущался от того, что он сначала разрывал анус жертвы, а уже потом брался за дело и лишал её девственности, того самого магического талисмана, ради которого он все это затеял. Зардоз ко всем этим ритуальным соитиям был совершенно равнодушен и обычно в это время спал.

       После того, как каменный фаллос пронзит плоть сотой девственницы, он навсегда прирастет к телу их ученика и уже не убьет сто первую, ту которая родит двух мальчиков. Таков был магический приказ Туленка мертвому камню и таково было условие его оживления и превращения в самый обычный детородный орган. Именно благодаря крови ста девственниц, сто первая девушка выносила бы в своем чреве за шесть часов двух мальчиков и родила их уже трехлетними. Вряд ли сама она сможет выжить после этого, так как её сыновья высосут из неё все жизненные соки, но зато у же через каких-либо три, четыре часа они вырастут и станут взрослыми юношами.

       Самое смешное заключалось в том, что их верный ученик Вацлав станет тогда их отцом и это при том, что каждому из них было по несколько десятков тысяч лет и они уже давно забыли, кем были когда-то, в глубокой древности и на заре своей юности. Обретя тела, все трое должны были добыть себе Кольца Творения, чтобы уйти в Абсолютную Пустоту, в которой томились сотни миллионов таких же неприкаянных духов, какими были они сами, и сотворить три новых Вселенных.

       Вацлав уже видел однажды, бывая в Москве, группу юношей и девушек с Кольцами Творения на руке и те обстоятельства, при которых это случилось, прямо говорили о том, что они полностью неуязвимы. Зардоза это известие изрядно озадачило, но Туленк остался спокоен, ведь для того, чтобы заполучить себе такое Кольцо Творения, им вовсе не нужно было убивать его владельца. Достаточно просто стукнуть его своим членом по затылку, после чего была стопроцентная гарантия того, что добрый месяц этот мужчина или женщина проваляются в коме, ну, а при таких обстоятельствах снять кольцо с беспомощного тела было уже парой пустяков.

       Единственную реальную опасность представляли для Зардоза и Туленка одни только ангелы мщения, те Создатели, на руке которых было надето Кольцо Творения с квадратным синим камнем. Для этих жестоких ублюдков не было никаких преград. Они легко переходили из одной Вселенной в другую, могли свободно посещать любые Астральные Сферы и были абсолютно неуязвимы даже для черной магии. Множество друзей Зардоза и Туленка сгинули бесследно, попав в их лапы и, говорят, сотни тысяч лет заточения в Кольце Творения какого-нибудь Создателя, умудрившегося изловить душу черного мага, были ничто, по сравнению с одной минутой тех мук, на которые их обретали эти безжалостные изверги.

       Одно хорошо, их было очень мало, а Вселенных насчитывалось бесчисленные миллиарды. Если этих двух Защитников Мироздания, которые теперь правили этой Вселенной вовремя не уничтожить, то они смогут окрепнуть и, в конце концов, сотворят сотни, а то и тысячи новых ангелов мщения. Ведь что не говори, а эта Вселенная движется по пути достижения наивысшего могущества и оба духа очень рисковали, когда тайком пробирались в неё. Да, и конечная их цель заключалась в том, чтобы похитить у этих юных идиотов всю Первичную Материю, после чего их Вселенная рухнет сама собой.

       Именно об этом мечтал Зардоз, который уже сотворил несколько Вселенных, но не сумел сохранить ни одной из них в силу того обстоятельства, что он слишком уж полагался на мощь своих войск, а не на магию. Туленк, который всегда был на вторых ролях, хотя и обладал колоссальными знаниями, из-за своей лени никогда не стремился к абсолютной власти, но, посидев в заточении добрых семьдесят тысяч лет и вырвавшись на свободу, решил больше не сибаритствовать, а заняться настоящим делом. Именно поэтому он и пошел в добровольное рабство к Зардозу, ведь только тот имел опыт обнаружения Вселенных, по сути дела, брошенных на произвол судьбы и знал как в них нужно проходить, чтобы не быть замеченными молодыми Защитниками Мироздания.

       Такова была теперь истинная жизнь Вацлава Лацердса, ставшего Василиском. Эрато не могла его опознать по той простой причине, что Туленк умел превосходно маскировать свою черную душу, а также прикрывать своими магическими заклинаниями души Зардоза и своего ученика. Умел он и маскировать мысли этого гея, придавая им вполне невинный оттенок легкой зависти к своим собственным поступкам, якобы, рожденным в силу глубоких обид на своих врагов. Защита была немудреной, но вполне эффективной.

       Уж на что Зардоз был фаталист, а и он страшился встречи с ангелом мщения, а потому большую часть времени предпочитал спать, а тела Вацлава они оба не покидали ни на минуту. Только в нем они были надежно укрыты от всевидящих глаз злобных ангелов. Что же, ученик прекрасно понимал обеспокоенность своих учителей, но при этом хотел оставить о себе в этом мире память, как о самом великом человеке, тщательно фиксируя все на видеокамеру. Перед тем, как покинуть этот мир, он хотел запустить в Интернет тайные знания и свои видеофильмы, наглядно демонстрирующие их могущество.

       Это было бы хорошей оплеухой обоим Защитникам Мироздания и всем их помощникам, набранным из числа каких-то дебилов. Войдя в свое дьявольское капище, Василиск с удовольствием просмотрел несколько видеозаписей и немного поболтал с Туленком. Похоже, что в этот вечер у Зардоза не было настроения и он даже не высунул носа из той норы, где он то ли спал, то ли медитировал.

       Черный маг, который исподтишка наблюдал за обоими девственницами, не счел возможным заняться ими немедленно, так как родители бдительно охраняли своих дочерей. Ведь что ни говори, а зарядом картечи их ученику пока что еще было можно снести голову и потому он очень тщательно выбирал место и время очередного жертвоприношения. Поэтому и Вацлав вскоре поднялся наверх.