"Кир Торсен против Черного Мага" - читать интересную книгу автора (Абердин Александр)

Глава одиннадцатая

Не дожидаясь того момента, когда толпа станет расходиться с площади, Кир взобрался на крышу фургона и, выстрелив вверх из пистолета, чтобы привлечь к себе внимание, громким и властным голосом рявкнул на всю округу:

— Тихо! Всем слушать меня внимательно! Жители Барилона, в Пьяном лесу снова начал шалить какой-то придурок, алчущий вашей крови. Это, как и Зелёный Паук, кто-то из жителей нашего славного города, уважаемые, — гнусная, мерзкая и подлая тварь, продавшаяся Чёрному Магу Морбрейну со всеми своими вонючими потрохами. Этого урода, это нечестивое порождение ада, ждут такие семь казней, что от этого содрогнутся даже черти в преисподней! Но и вас, уважаемые жители Барилона, я тоже спешу предупредить. С этой самой минуты в городе объявляется комендантский час и с наступлением сумерек никто не должен выходить из дома потому, что всю ночь напролёт улицы города будут патрулировать колдуны-оборотни и маги в облике волков, львов, леопардов и других хищников. В Пьяный лес не соваться ни под каким предлогом. Мои солдаты-оборотни будут прочесывать его сутками напролёт вдоль и поперёк до тех пор, пока тот подлый ублюдок, который убил мэтра Робера не будет пойман и предан суду. Проезд через Пьяный лес разрешен только в светлое время суток и только караванами под охраной моих солдат, да, вы и так не выберетесь из города. Уже с сегодняшнего вечера все мосты будут перекрыты дозорами. Так что, любезные, придется вам возить на своих повозках и экипажах сразу по несколько моих солдат. За нарушение комендантского часа, положение о котором завтра будет развешено на всех площадях и перекрёстках людьми его превосходительства генерала Телемака Кобурна, главного хранителя порядка в провинции Ренделон, виновных ждёт штраф в десять шиллингов или принудительные работы под конвоем. Будете возить дерьмо драконов на поля крестьян. Вы всё поняли, уважаемые?

Кто-то тотчас выкрикнул из толпы:

— Как уж тут не понять, ваша светлость! Только что делать мне, нищему, бездомному бродяге?

Кирилл гаркнул ещё громче:

— Записываться в мою армию, болван! Если ты убогий калека, то мастер Тетюр сделает тебя могучим атлетом. Ну, а если ты дурак, то я быстро выбью из твоей башки всю дурь, а мастер Ханг научит тебя уму-разуму. Есть ещё какие-нибудь вопросы?

Всё тот же голос весело ответил:

— Нет, ваша светлость! А вот солдат у вас уже сегодня прибавится не один десяток.

Остальные барилонцы, собравшиеся на площади Святого Иосифа, вопросов задавать не стали. То ли у них не хватило духа, то ли им и так всё было ясно. Удовлетворенный такой редкостной понятливостью, он поманил к себе пилота небольшой летающей лодки, кружившейся неподалеку, и быстро перебрался в неё с крыши фургона. Попросив пилота спуститься ещё ниже, он предложил Роджеру и остальному барилонскому начальству присоединиться к нему и немедленно отправиться к месту трагедии.

Он прекрасно понимал то, что убийцы там уже и след простыл, но не стал отказываться от автомата Стоуна и броника, которые снова притащил ему Камил. Для него было очень важно пролететь по тому же маршруту, которым двигался несколько часов назад мэтр Робер. Ещё со времени своего участия в боевых действиях он вынес стойкое убеждение в том, что место для засады боевики выбирали не только исходя из принципов целесообразности. А потому всякие мирные, безмятежные пейзажи и теперь казались ему наиболее опасными, ведь именно в одной живописной долине их колонна и попала однажды под плотный, кинжальный огонь пулемётов и гранатомётов.

Маг-пилот с места развив скорость в полторы сотни километров в час, быстро доставил их к опушке Пьяного леса. Не найти этого места было невозможно. Над ним кружило никак не менее десятка крылатых лодок, вдоль бортов которых были вывешены круглые магические светильники, испускавшие яркий белый свет, словно люминесцентные лампы, которые давали такое освещение, хоть иголки собирай.

Кирилл не собирался сразу лететь туда и, попросив пилота снизиться и лететь прямо над дорогой, оседлал нос летающей лодки, имеющий форму грудастой, крылатой девицы с лирой в руках, искусно вырезанной из дерева и покрытой позолотой. Сидя на плечах этой небесной артистки и поставив ноги на её музыкальный инструмент, он сложил руки на златокудрой голове и пристально вглядывался вперёд, надев на голову шлем с забралом, изготовленным Тетюром. Магический хрусталь обладал свойствами бинокля и прибора ночного видения одновременно, а потому шлем пришелся кстати.

Сидя на носу лодки, он молча вглядывался в кусты и деревья, росшие по обе сторону от дороги на расстоянии от двадцати-тридцати, до сотни метров. Лес в этом месте был в основном дубовым и дорога пока что полого поднималась вверх почти прямо, а не змеилась серпантином, лежащим значительно выше. Они уже пролетели мимо опушки и теперь впереди стояла плотная, тёмно-зелёная стена, которую разрезала плавно изгибающаяся двумя волнами дорога и ныряла впереди в небольшую ложбинку. Как только они поднялись на этот бугор и лодка заскользила с него вниз, ему сразу же всё стало ясно и он едва ли не моментально нашел место засады.

Если бы чудовище встретило метра Робера, его невестку и племянников у дороги, кто-нибудь непременно завопил бы от ужаса и этот крик обязательно услышал бы мэтр Жорес. Крик смертельно напуганного человека штука серьёзная и, порой, его можно услышать и с расстояния в три километра. Значит тварь сидела в засаде, была скорее всего крылатой и напала сзади. Сначала она вырубила возницу и убила лошадей последнего фургона, потом второго и затем добралась до мэтра Робера и красавицы Лизетты, сидевших на козлах первого.

Это рассуждение пришло в его голову ещё тогда, когда Кир слушал сбивчивый рассказ Дика и ещё тогда он подумал: — "Да, точно, чудовище было крылатым и потому обладало завидной скоростью, двигалось бесшумно и обладало огромной силой, ведь головы всех лошадей были отрублены". Теперь же он увидел высокий, раскидистый дуб, на ветвях которого эта крылатая, хищная тварь могла устроить себе насест. Указав на дуб рукой, Кирилл громко сказал Ханг Туаху:

— Мастер Ханг, это крылатое чудовище сидело в засаде вон на том дубе. Как только мэтр Робер проехал мимо дуба, оно взлетело с дерева и, догнав фургоны, напало на них. На одной из веток твои парни обязательно найдут следы когтей или я полный кретин и ничего не смыслю в засадах. И ещё, ребята, мне кажется, что этот маг оборотился громадной тварью с острыми когтями на крыльях. Именно ими он и отрубил головы лошадям, а это прямо указывает на его размеры. А ещё эта гнусная сволочь спесива, нагла и глупа потому, что даже мне не трудно догадаться, что этот урод в облике человека имеет очень высокий рост и мощное телосложение и поэтому, Телемак, ты сразу можешь исключит из числа возможных подозреваемых всех недомерков и даже людей нормального роста.

Пилот тотчас поднял крылатую лодку вверх и направил её к этому дубу. При подлёте к нему Ханг Туах легко и непринужденно взмыл в воздух и, испуская из своих рук потоки ослепительно-белого света принялся осматривать дуб. Через пару минут летающий маг завопил:

— Есть! Нашел! Мастер Кир, ты был полностью прав, вот сук на котором эта тварь сидела, он весь исполосован громадными когтями.

Чтобы не торчать в Пьяном лесу до поздней ночи, Кирилл приказал аккуратно срезать толстенный сук и погрузить его на одну из крылатых лодок. Заодно он велел выставить летающие патрули на тот случай, если тварь, вдруг, вздумает вернуться в Барилон по воздуху, чтобы напасть этой ночью ещё на кого-нибудь. Всем остальным мастер Телемак мог заниматься уже и без него, а потому он отправился с места происшествия прямиком в свою резиденцию и даже отказался от ужина с Роджером и Калютой, сославшись на дела.

Едва только переступив порог своего нового отеля, Кир распорядился о том, чтобы ему принесли бумаги, чернил и очинённых гусиных перьев. Последний стержень для шариковой ручки закончился ещё днём и теперь перед ним во весь рост встала новая проблема, чем писать УК и УПК для Телемака Кобурна, которому он мимоходом присвоил звание генерала. Ради этого он даже решил отложить работу над конституцией империи. Правда, немного пораскинув мозгами, для начала он нарисовал фломастерами аккуратный эскиз перьевой авторучки самой простенькой конструкции и послал его нарочным мастеру Майклу с просьбой вооружить его и таким оружием.

Однако, не дожидаясь помощи со стороны барона Стоуна, он сразу же сел за письменный стол, велев подать ему ещё и бутербродов с полным кофейником крепкого кофе. Как только принесли бумагу, чернила и гусиные перья, он тотчас приступил к работе, хотя темп её значительно снизился, писать гусиным пером, постоянно сажающим кляксы, было настоящим мучением и он, то и дело, свирепо матерился, поминая недобрым словом всех гусей Ильмина разом. Тем не менее до четырех часов ночи он настрочил-таки двадцать шесть страниц текста и лёг спать с ощущением хотя бы частичного удовлетворения.

Ровно в семь утра Кирилл снова был на ногах и в восемь часов уже драл глотку на плацу, пытаясь построить несколько тысяч обормотов. Вскоре ему это надоело и он, обматерив всех своих волонтеров, включая особ женского пола, самыми последними словами, приказал лучникам Калюты Брита и королевским лучникам разбить это стадо на роты сокращенного состава, по пятьдесят идиотов в каждой, научить их ходить строем и быстро выстраиваться в колону по пять шеренг. Только после этого можно было начинать хотя бы какое-то обучение этих людей воинской дисциплине, чтобы перейти позднее к изучению более сложных воинских наук.

Выматерившись напоследок ещё несколько раз подряд и заехав в ухо какому-то магу, попавшемуся ему под руку, он строевым шагом отправился в штаб и снова занялся уголовщиной. Через открытое окно до него до самого вечера доносились истошные вопли командиров и нестройный топот тысяч пар ног, который с каждым часом становился всё громче и слаженнее. Через три дня Кирилл снова вышел в восемь часов утра на общее построение и его настроение несколько улучшилось при виде чёткого строя. Выведя волонтеров на стрельбище, уже чисто прибранное и ухоженное, он велел всем сесть на траву и, поставив по обе стороны сразу двух магов, умеющих усиливать звуки, прочёл им двухчасовую лекцию о том, что такое устав и как именно на него нужно молиться.

Об этих книгах, которые теперь были у каждого, он говорил с особым уважением и приказал курсантам вчитываться и вдумываться в каждое слово, так как каждая строчка устава была написана кровью. Сказал он и о том, что только этот неисчерпаемый кладезь армейской мудрости даст им силу, ум, волю и умение побеждать врага в любых климатических и географических условиях. Кроме изучения уставов и строевой подготовки у них на ближайший месяц не было никаких заданий, но зато после этого все они будут брошены в самый настоящий ад сроком на три месяца и всё это время он будет рядом с ними. Именно там, в учебном центре барона Джулая Каспера он сделает из них настоящих солдат, рыцарей-десантников, которым любая задача будет по плечу и все те неприятности, которые выпадут на их долю на плацу, покажутся им всем мелочью.

В общем он был вполне доволен тем, что все сто тридцать семь учебных рот были не только сформированы, но и обрели своих командиров. Даже в тех ротах, которые состояли из одних только женщин, командирами были самые горластые тетки, хотя и миловидные, но жутко злые. Уж им-то точно понравилось, что маршал Торсен не стал делить своих курсантов на мужчин и женщин, заявив с первой же минуты, что он видит перед собой одних только солдат. Оставив курсантов разбираться со своими мыслями и чувствами, Кир снова отправился в свой кабинет и, сев за стол, взял в руки золотую авторучку, изготовленную мастером Майклом, и принялся за работу.

Хотя после этого знаменательного дня Кир и просиживал за письменным столом с утра и до поздней ночи, а порой и всю ночь напролёт, он не упускал из виду того, что происходило в военном городке. Обо всём, что творилось за пределами отеля, ему подробно рассказывал командир комендантской роты Сеймур Купер. Теперь только он и его люди имели полное право щеголять каждый день в парадных мундирах того фасона, который был предложен мэтром Бенджаменом.

Бывшие слуги и горничные, став солдатами, сержантами и первыми офицерами новой армии, ни в чём не проиграли. Во всяком случае в деньгах они только выиграли, но, вместе с высоким жалованием все они теперь перестали быть прислугой в богатом доме и несли службу в штабе армии маршала Торсена, став самыми осведомлёнными людьми во всём Барилоне. Поэтому вокруг них постоянно вились богатые горожане и, частенько, они поставляли Киру всё новых и новых волонтеров. Уж что-что, а сложное искусство вербовки они освоили очень быстро.

Благодаря бывшим горничным в Барилоне произошло ещё одно важное событие, горожане впервые увидели на улицах города стройные женские ножки, обутые в элегантные чёрные туфельки. Юбки цвета хаки, длиной на ладонь выше колена, произвели в городе фурор куда больший, чем возвращение к жизни мэтра Робера. Вместе с ними в обиход вошли шелковые чулки телесного цвета со стрелкой, трусики с кружевами и бюстгальтеры. Без последних вообще не могло идти и речи о присутствии женщин в армии, тем более в той, где в комплект обмундирования обязательно входили тельняшки и камуфляжные майки с короткими рукавами, которые делали женщин совершенно неотразимыми в силу того факта, что таких нарядов ильмианские мужики ещё никогда не видели.

Тем не менее это не привело к тому, что дамы тотчас стали объектом сексуальных домогательств со стороны мужиков и те стали относиться к ним, как к шлюхам. Скорее наоборот, получив равноправие хотя бы в армии, эти красотки тотчас отбили охоту распускать руки. Это привело к тому, что чуть ли не все шлюхи Барилона переселились из борделей в казармы и надели точно такую же военную форму, как и мужчины, которая была дополнена только бюстгальтерами. Наравне с мужчинами женщины занимались строевой подготовкой и зубрили уставы, стараясь постичь премудрости военного дела.

Кириллу теперь редко удавалось общаться со своими новыми друзьями, но и из коротких разговоров с Жаком и Чарли он сделал вывод, что те правильно поняли смысл его особого внимания к изучению уставов. Оба солдата находили их в высшей степени важными и уже не расставались с этими книжицами, прекрасно понимая, что вскоре им придется превратить свои учебные роты в боевые отряды. Жак был первым, кто предложил Киру ввести одно нововведение — ограничиться самостоятельными боевыми отрядами численностью в двести пятьдесят человек, именно такое число десантников мог без особого труда поднять в небо вмести со всем снаряжением один дракон. Он же и предложил ему подумать о том, чтобы написать новый устав драконо-десантных войск.

Подумав несколько дней над этим предложением, Кир вызвал его к себе и, заявив старому солдату, что инициатива наказуема исполнением, приказал ему приступить к сбору материалов и созданию редакционной коллегии. Ему и без того уже до смерти надоело всякая писанина и бесконечное сидение за письменным столом. Поскольку Жак покинул его кабинет с лихорадочным блеском в глазах, он был уверен в том, что через несколько месяцев новые курсанты будут изучать не только те уставы, которые он прихватил с собой с Земли, но и их логическое продолжение, составленное на Ильмине с учётом новых требований, предъявляемых драконами.

Зато куда чаще Киру приходилось встречаться с Калютой и Телемаком. Старый конокрад пришел в восторг узнав о том, что он отложил в сторону работу над текстом конституции и взялся за уголовный кодекс. Удовлетворило его и то, что в нём действовало древнее золотое правило Талионе — око за око, зуб за зуб, правда, немного видоизмененное. Если ты поставил кому-нибудь фингал под глазом, то это не означало автоматически, что в суде тебе поставят точно такой же. Любому преступлению был подобран соответствующий эквивалент в виде денежного штрафа, принудительных работ под конвоем или тюремного заключения или, на крайний случай, смертная казнь через отсечение головы. От семи казней Кир отказался раз и навсегда, сочтя их варварством.

Телемак приходил к нему буквально каждый день ровно в пять часов вечера и с удовлетворением смотрел на то, как росли две стопки листов, — "Уложение от преступлениях и наказаниях" в одной и "Уложение о порядке и правилах расследования преступлений и суда над преступниками и правонарушителями" в другой стопке. Ему очень понравилось то, что Кир так хитроумно развёл по разным углам охрану правопорядка, следствие, судебное дознание вины, сам суд, обвинение и защиту, однако с последним, защитой и адвокатами, он пытался спорить, но не долго, быстро усвоив презумпцию невиновности.

Понравилось ему и то, что его старый кореш Калюта Брит отныне возглавлял жандармерию и назначал независимых королевских прокуроров, он сам назначал независимых следователей и возглавлял, параллельно, полицейский корпус, а Роджер создавал комиссии судебных дознавателей, которые после этого уже не подчинялись даже ему и абсолютно независимых от него судей. Адвокаты должны были появиться на свет уже сами собой. Подчинялась же вся эта братия одному единственному владыке — его величеству закону. Ох и хохотал же Телемак над Калютой, когда тот, наконец, въехал в то, что он теперь и чихнуть не сможет без конституции и гражданского кодекса, а его сынишка, Роджер, будет крепко-накрепко связан по рукам и ногам законом, им же утверждённым.

Зато канцлеру нравилось то, что в скором времени королевский прокурор мог взять за шкуру любого нерадивого следователя, полицейского или судью-взяточника и притащить его уже не в обычный гражданский или уголовный суд, а прямиком в королевский суд, где председательствовал сам префект короля или его назначенец. Но, как бы то ни было, он постоянно ворчал по поводу городских и сельских комитетов гражданского контроля за властью, которые обещали превратиться в притон самых гнусных ябед и жалобщиков, от которых королевскому суду не будет житья. Впрочем, ворчать он ворчал, но высказываться против побоялся, так как Ханг Туах уже начал потихоньку внедрять эту мысль в головы наиболее сознательных граждан, что обещало начальству весёлую жизнь.

Кирилл в ответ на все эти телодвижения только посмеивался, вынашивая планы по разработке положения о поместных собраниях граждан и их верховном собрании, на котором эти самые граждане могли вздрючить и самого короля, сиречь императора, по самые помидоры. Правда, с этим он пока что не спешил, мечтая лишь ободном, дописать конституцию и окончательно отредактировать УК и УПК. После этого он намеревался заняться исключительно делами армии. Гражданский кодекс мог и подождать немного.

Именно на эту работу он и убил целых три недели, не зная всё это время ни выходных, ни сна, ни отдыха и так ушатался, что, порой, у него даже отнималась рука. Но вот настал день и он, вычитав гранки, написал сопроводительную записку и, передав большую шкатулку с тремя толстенными рукописями, отпечатанными типографским способом, приказал курьеру отправить их в типографию, чтобы там отпечатали первые сто экземпляров, которые должны были теперь внимательно прочитать и изучить самые уважаемые жители Барилона и ближайших окрестностей. После этого он принял душ и без сил рухнул в кровать.

Наутро, проснувшись ровно в семь утра и позавтракав в половине восьмого он снова притащился в свой кабинет, обречёно сел за письменный стол и только потом сообразил, что сегодня ему уже нет нужды писать строчку за строчкой, покрывая страницы аккуратными буквами. Поэтому, блаженно закрыв глаза, он откинулся в кресле и подёргал за алый канат, свисавший вдоль стены. Несколько секунд спустя дверь открылась и вестовой рявкнул с порога:

— Слушаю вас, ваша светлость! Какие будут приказания?

Вздрогнув от неожиданности и открыв глаза, Кир сердито буркнул здоровенному парню в ответ:

— Не ори, не дома и дома тоже не ори. — Затем, видя удивление на лице бравого, здоровенного и широкоплечего вояки в новеньком камуфляже, он миролюбиво добавил — Прикажи заложить для меня карету. Я намерен поехать в своё имение и отдохнуть там от всей этой писанины хотя бы пару деньков прежде, чем отправляться в учебный центр барона Каспера. Да, распорядись, заодно, чтобы меня снабдили какой-нибудь едой и ещё выпивкой, курсант. Извини, парень, но я, кажется, вижу тебя впервые и ещё не знаю твоего имени.

Вестовой сделал несколько шагов и, лихо взяв под козырек, немедленно представился:

— Маршал Торсен, я курсант Робер Пико. Сегодня меня поставили в наряд при вашей светлости и если вы позволите, то я хочу дать вам один совет. В вашем имении сейчас творится чёрт знает что, поскольку я хорошо знаю вашего арендатора и всю его сумасшедшую семейку. Поэтому, ваша светлость, позвольте мне предложить вам отдохнуть на берегу залива Кувшинок. Это самое тихое и красивое место во всей Барилонской впадине. Там стоит у воды прекрасный, уютный павильон из мрамора, а неподалёку есть добротный дом и вы сможете найти там абсолютный покой и уединение. Если, конечно, к вам не приплывёт какая-нибудь прелестная ундина.

С подозрением посмотрев на вестового, в котором он признал старого обувщика Робера, спасённого Тетюром, Кир настороженно поинтересовался у него:

— Надеюсь, это будет не твоя невестка Лизетта?

Тот улыбнулся и ответил:

— Увы, нет, ваша светлость. Я уже никак не успею предупредить её, если вы примете моё приглашение, хотя и знаю, что она мечтает излить на вас свою любовь за то, что вы спасли её и нас всех. Пока вы будете наслаждаться тишиной и покоем, милорд, я буду находиться в пятистах шагах от павильона и ждать ваших дальнейших приказов и распоряжений.

Кир улыбнулся и спросил этого пройдоху:

— А что, курсант Пико, разве этот залив Кувшинок действительно такое прекрасное место, где я смогу спокойно отдохнуть хотя бы пару дней? Чем же он так примечателен?

Робер Пико энергично закивал головой.

— О, милорд, вы просто не представляете себе, как там красиво. Залив этот невелик и в нём действительно растёт множество кувшинок. Берег там покрыт золотистым песком и вдоль него растут огромные ивы. Между них стоит резной, ажурный павильон розового мрамора и прямо с его веранды вы сможете смело нырять в воду. Сейчас веранда залита солнечным светом и вы сможете принимать на ней солнечные ванны будучи полностью уверены в том, что вас не увидит ни одна живая душа, а если какая красотка и увлечёт вас, то к вашим услугам отличная кровать, которая имеется в павильоне. Его построил великий маг, отец Лизетты и он всё устроил внутри так хитроумно, что я и сам поражаюсь. Это его свадебный подарок Лизетте и Раулю, моему покойному сыну. Поверьте, милорд, больше нигде вы не найдёте такого славного местечка для отдыха. Ведь должны же вы отдохнуть по-человечески.

Такой вариант вполне устраивал Кира, хотя он и чувствовал какой-то подвох. Впрочем, ему ничто не угрожало, кроме внезапного появления Лизетты, а уж эта красотка была столь хороша, что он уж точно не стал бы гнать её прочь. Поэтому он кивнул головой и сказал:

— Хорошо, Робер, я с благодарностью принимаю твоё радушное приглашение и отправлюсь туда немедленно.

Полчаса спустя Кир уже ехал в открытой карете в окружении целого взвода колдунов-оборотней. Эти парни, одетые в камуфляж, скакали на горячих, норовистых жеребцах, укрытых от ушей и до хвоста маскировочными сетками. Две трети его телохранителей были облачены в бронежилеты и сферы, а ещё треть скакала, будучи одета в одни только пончо камуфляжной расцветки и все были вооружены новыми автоматами Стоуна и пистолетами Стечкина. Справа от его кареты ехал верхом Робер Пико. Охрана показалась Киру очень даже не лишней, если не просто необходимой.

По всему Барилону вовсю гуляли слухи о законе Мастера Миров, который был предложен маршалом Торсеном префекту провинции Ренделон и о том, что, вскоре нищете и бедности будет объявлена жестокая война, на сверхбогатства введут налоги, а суд будет справедливым и встанет на защиту прав всех людей. То, что это вызвало у всех барилонцев очень большой энтузиазм, ещё можно было терпеть, но вот то, что жители этого города рукоплескали ему и выбегали на проезжую часть улицы, по которой они ехали, Кирилла просто бесило.

Раздражало его и то, что теперь все горожане рвались в его армию. Его приказ был строг — всем заниматься своими делами и не лезть туда, куда их не просят. Впрочем, это вовсе не вызвало у горожан неудовольствия. Повсюду его сопровождали радостные крики, приветствия и улыбки, отчего он вжимался в спинку дивана кареты и жалел, что не приказал Роберу запрячь какую-нибудь облезлую, старую кибитку без окон, пусть и предназначенную для перевозки преступников. На его взгляд это и то было бы удобнее и приятнее. Тогда ему уж точно не пришлось бы вымучивать из себя улыбку и кланяться направо и налево, словно китайский болванчик.

От внимательного взгляда Кира не ускользнуло также и то, что при выезде из военного городка Робер Пико передал какому-то мальцу записку и тот умчался в Верхний город с такой скоростью, что за ним и верхом было не угнаться. Ну, а то, что стоило ему только взглянуть на своего вестового, как его серьёзная и озабоченная физиономия тотчас делалась наивно-невинной, мигом убедило Кира в существовании какого-то хитроумного заговора, в котором, похоже, принимал также самое прямое участие и Сеймур. Командира комендантской роты почему-то не оказалось в штабе вместе с тремя дюжинами его верных приспешников, сбежавших вместе с ним из штаба, когда он принял приглашение Роббера Пико.

Мысленно махнув рукой на проделки старого сапожника, сын которого скорее всего, как и сотни других молодых людей, сгинул на островах, он успокоился и стал ждать дальнейшего развития событий. Ведь что ни говори, а Лизетта вполне стоила того, чтобы вскочить на коня и скакать к ней добрую сотню вёрст, да, ещё и пробиваться сквозь толпы хулиганов, раздавая направо и налево пинки и зуботычины. Впрочем, открытым оставался один единственный вопрос, как эта девушка с фигурой одной из трёх граций Антонио Канова, грудью Саманты Фокс и губами Софи Марсо собиралась добраться до залива Кувшинок первой, ведь конкуренток у неё было, хоть отбавляй.

Четвёрка могучих рысаков быстро вынесла карету из города и они поехали по широкому шоссе на восток острова Бар. Плотное каре вокруг Кира рассеялось и теперь ему были хорошо видны окрестные пейзажи. Вскоре они свернули на просёлочную дорогу, забирающую к югу, и стали подниматься вверх на Орлиную гору, которая была почти вровень высотой с холмом Гринхед. С вершины Орлиной горы открывался чудесный пейзаж и на ней Камил оставил фургон, из которого до ушей маршала доносились подозрительные шорохи, и целое отделение колдунов-оборотней, которые тотчас спешились.

Когда карета тронулась с места, Кир увидел залив Кувшинок и розовый павильон, стоящий у воды. Место действительно было просто великолепным. Встав в карете, он повернулся к своим телохранителям и громко крикнул им:

— Не скучайте, ребята! И девчонкам своим тоже скучать не давайте, жулики.

Физиономии у тех сразу же сделались смущенными, а из фургона до него донесся издевательский девичий смех. Ну, это никак не должно было помешать их пикнику, а именно так они и рассматривали свой выезд на природу. Ведь что ни говори, а торчать несколько дней на вершине совершенно лысого холма, просматривающегося до самой подошвы, было бы очень тоскливо без вина и девчонок. К тому же Тетюр работал с поразительной быстротой и барилонские вдовы и прочие старцы молодели в массовом порядке, ну, а колдуны и без "любви по-русски" считались в отличие от ремесленников и лавочников самыми пылкими любовниками Палестины.

Карета только начала спускаться с вершины холма, как внимание Кирилла привлекло ещё одно удивительное явление природы. В небе он увидел большую белокрылую лебёдушку, явно, летевшую к заливу Кувшинок и двух коричневых орлиц, пытавшихся взять её в клещи и не допустить до тихой гавани. Лебёдушка была птица не промах и ловко маневрировала, из-за чего орлицы, промахиваясь, яростно клекотали, так и норовили клюнуть её, и, вообще, вели себя крайне не спортивно. Повернувшись в сторону великана-колдуна Максимилиана, он негромко сказал:

— Макс, наведи, пожалуйста, порядок в небе. Лебёдушка пусть летит куда ей нужно, а этих двух злобных куриц, ты уж турни, Бога ради, куда подальше. Совсем, однако, озверели канальи.

Чернокожий гигант Макс широко улыбнулся, сверкнув своими белоснежными зубами, быстро стянул с головы пятнистую бандану, повязал её себе на шею, сбросил с себя пончо и тотчас слетел с седла огромным чёрным вороном. В мгновение ока он взлетел выше орлиц и в три секунды утихомирил этих пернатых скандалисток, а лебёдушка, распахнув свои белоснежные крылья плавно заскользила к воде. Робер Пико облегченно вздохнул и благодарно улыбнулся Кириллу. Тот, взглянув на него, сказал:

— Робер, ты, конечно же, жулик и старый плут, но, как мужчина, я тебе очень благодарен, хотя мне и неприятна сама мысль о том, что мне на какое-то время выпало счастье заменить твоего сына, который, возможно, ещё вернется домой из плена к бедняжке Лизетте. Она очаровательная женщина, достойная любви и семейного счастья, а я всего лишь жуткий кобель и бабник.

Наклонившись к нему, молодой, темноволосый парень с мудрым взглядом пронзительных карих глаз, сказал ему в ответ:

— Кир, сынок, Лизетта действительно ангел, но мой сын уже никогда не вернётся к ней. Он погиб пять лет назад, упав с дракона в мёртвые воды. Лизетта любила его всем сердцем и даже дала обет пять лет не выходить замуж. У неё подрастают два сына, в которых она души не чает и теперь она хочет родить третьего. Ты рыцарь Мастера Миров, Кир, и твоё дело сражаться во всех концах Вселенной с силами зла, а любовь таких женщин, как моя невестка Лизетта, это всего лишь часть его награды тебе.

Кирилл покрутил головой и пробормотал:

— Ладно, старик, мне стало ясно, что дело тут тёмное, а потому разворачивай коня и быстро скачи в штаб. Передай Чарли Биверу, что вестовые на эти дни мне не нужны. С меня вполне хватит и этой дикой собаки Бэтмена у своего порога.

Робер лихо козырнул ему и, резко осадив своего гнедого жеребца, повернул его и поскакал обратно в город. Кир, глядя на то, как кружат в воздухе две орлицы и огромный чёрный ворон, грустно улыбнулся. Его во второй раз решили сделать отцом против собственной воли. Впрочем, та Лиза, которая осталась на Земле, скорее всего просто вешала ему лапшу на уши, ведь она так и не сказала, была ли она у врача. Зато Лиза ильмианская вознамерилась родить от него ребёнка и поскольку она, что ни говори, была дочерью мага, эта угроза звучала весьма серьёзно. Маги ведь и не на такие штуки способны. На то они и маги, чтобы совершать всякие чудеса.

Спустившись с Орлиной горы и проехав через небольшой кедровник, в котором было полно белок, они подъехали к распахнутым настежь воротам и глухому забору, огораживающему большой участок земли. Просёлочная дорога вела внутрь этого маленького филиала рая. Метрах в трехстах от ворот, слева от дороги, растворяющейся в траве, стоял большой, двухэтажный охотничий дом, срубленный из толстых брёвен с широкой верандой вдоль всего фасада. Мэтр Робер обустроился здесь очень основательно.

При их приближении из дома тотчас вышла пропавшая душа, полковник Сеймур Купер, бывший дворецкий в Северной башне, а ныне комендант штаба и командир комендантской роты. Высокий, широкоплечий и статный красавец в щегольском парадном мундире с золотым аксельбантом при шашке и со Стечкиным в перлитовой кобуре-прикладе на боку, да, ещё и со всеми своими девчонками. Твёрдой рукой остановив лошадей, он весёлым голосом сказал:

— Сэр Кир, позволь мне забрать карету. Тут до берега недалеко, вон по той тропинке всего каких-то пять минут хода. В доме есть всё необходимое, включая отличную спальную, но вряд ли ты захочешь покинуть этот волшебный павильон любви на берегу озера, милорд. Вот уж построено, так построено. Часть лошадей я тоже заберу. Конюшня здесь небольшая.

Кир выпрыгнул из кареты и, подойдя к полковнику Куперу, крепко пожал ему руку и остановил поток слов, сказав:

— Сэмми, хватит мне ездить по ушам. Ты, как и Робер, тоже бессовестный жулик и плут. Вы очень ловко провернули эту аферу с моим отдыхом, но, честно говоря, я действительно чертовски устал и несказанно благодарен тебе за всё.

— Ничего, Кир. Здесь ты сможешь славно отдохнуть и выспаться. Да, кстати, я тебе не говорил этого, но Джулай просит у тебя ещё пару недель. Он не поспевает с полосой препятствий, хотя и загнал в ущелье даже всех своих рыцарей и лавочников. Надо бы ему подбросить народу на стройку.

Кир усмехнулся и ответил коменданту:

— Извини, но это не ко мне, а к Калюте, полковник. Мне на полигоне некогда будет устранять недоделки, а пусть достраивает, зато наши парни ещё немного позанимаются строевой подготовкой и хорошенько изучат материальную часть оружия.

Сеймур турнул с козел возницу и громко скомандовал:

— Первое отделение, спешиться и завести лошадей в конюшни! Второе отделение, спешиться и передать лошадей солдатам комендантской роты. Ребята, по коням, отходим!

Киру было любо-дорого поглядеть на этого бравого полковника. Из поваров и истопников, лакеев и горничных, прочих слуг, сменивших ливреи и тёмные платья с белыми передниками на военную униформу, он быстро сделал подтянутых и щеголеватых солдат, переодев их в мундиры, пошитые по особому индивидуальному заказу. Они лучше многих других умели ходить строем, но их главная ценность была отнюдь не в этом. Именно благодаря им в здании штаба всегда царили чистота, уют и идеальный порядок, а в штабную столовую частенько заглядывали даже Роджер и особенно Калюта, который славился чревоугодием.

К каждому визиту гостей в штаб армии Сеймур относился, как к самой настоящей войсковой операции. Но главная его мечта заключалась в том, что он непременно хотел провести три месяца в учебке, чтобы сделать из своих парней и девчонок отличных солдат. Намного раньше других, вместе с колдунами из охраны Кира они получили личное оружие, пистолеты Стечкина и к чёрной зависти остальных курсантов через день проводили по два часа на стрельбище. Да, и Ханг Туах регулярно, три раза в неделю занимался с ними в спортзале. В общем это были уже вполне приличные щеглы.

Сеймур уехал со своими ребятами в Барилон, а Кир пошел по тропинке к берегу озера. Впереди него трусил по траве огромный рыжий волк, но он не был уверен в том, что за ним увязался именно Камил. Среди его телохранителей было ещё семь колдунов-оборотней, способных превращаться в этих хищников и все они были на одно, так сказать, хвостатое лицо. Правда, когда волк резко прибавил ходу и через минуту вернулся мокрым, он понял, что это его друг Бэтмен. Ильмиане не очень жаловали воду, но к Камилу это не относилось. Он был отменным пловцом и любил купаться в речках и озёрах Ильмина, что выяснилось ещё на вершине Белой горы, где у Джулая имелось целых три небольших озера с чистейшей водой, где они несколько раз плавали наперегонки.

Камил вернулся и, оскалив пасть, трусил рядом, весело помахивая своим хвостом-поленом. Пройдя не более полукилометра по редкому кедровнику и выйдя на поляну, ярко залитую солнцем, Кирилл увидел впереди меж двух высоких, раскидистых, плакучих ив небольшой кусочек резной, ажурной стены розового мрамора с дверью красного дерева и подумал, глядя на павильон: — "Вот чёрт, да, он же целиком сделан из одних только сквозняков. Как же в нём спать-то?" Но, делать было нечего и раз он дошел до этой кучи дырок, окаймлённых камнем, ему стоило хотя бы заглянуть внутрь.

Он поднялся по трём ступенькам на мраморную площадку и, повернув круглую, золоченую ручку, потянул дверь на себя. Внутри павильон был квадратным в плане, довольно просторным, метров сто квадратных, не меньше, имел два эркера по бокам и широкое, почти во всю стену, современное окно-витрину высотой от потолка до пола, раздвигающееся в обе стороны по середине. За окном находилась просторная терраса из белоснежного мрамора с козырьком и розовой, мраморной балюстрадой с широким проходом к воде по середине, на которой стояло два белых шезлонга и круглый, низкий столик между ними. Обстановка, явно, располагала к отдыху.

Войдя внутрь и закрыв за собой дверь, Кир медленно осмотрел интерьер. Он был довольно милым и внутри не было даже намёков ни на какие-то сквозняки. Справа от входа стоял большой платяной шкаф-купе с раздвижными дверцами, сделанный из какого-то местного дерева нежного, кремового цвета, а слева комод, шкаф для посуды и, как это ни странно, холодильник с двустворчатыми дверцами. Полы были застелены огромным, светло-голубым паласом с прихотливым рисунком из цветов и листьев.

В одном эркере стояла здоровенная низкая кровать, застеленная огромной шкурой тигра, по ильмианским стандартам весьма необычная, то есть низкая. В другом же эркере размещалась большая овальная ванна-джакузи розового цвета, раковина с умывальником, унитаз и биде. Ещё в этом странном павильоне стояло несколько мягких кресел с велюровой обивкой сиреневых тонов, два таких же дивана, большой обеденный стол, сервированный на две персоны с двумя стульями подле него и ещё четырьмя возле стен, да, прочая ерунда вроде парочки низких столиков, нескольких пуфиков, хрустальных ваз с белыми розами и напольных кашпо с кувшинками.

Из всего того, что Кирилл обнаружил в павильоне, самое большое его внимание привлекла старинная испанская гитара, лежащая на одном кресле и электрические круглые светильники на прикроватных тумбочках и под потолком. Тут, явно, поработал маг имеющий доступ к Земле или иным мирам аналогичного уровня развития и это вызывало у Кира удивление. Выходит, что Лизетта была не совсем обычная женщина. К тому же её нигде не было видно. Почесав в затылке, он подошел к шкафу и стал раздеваться. Положив наплечную кобуру с золотыми пистолетами на полку, он аккуратно развесил свою одежду на плечиках и ещё раз поскреб в затылке думая о том, одеть ему купальный халат или нет.

В шкафу висело довольно большое количество его одежды, как мундиров, так и дворянских костюмчиков, что также прямо указывало на то, что Сеймур и Робер сговорились заранее. Махнув рукой на все эти шелковые халаты, он решил-таки остаться в одних трусах цвета хаки. Впрочем, его куда больше сейчас интересовала не форма одежды, а то, куда это, вдруг, подевалась Лизетта, ведь он чувствовал в воздухе запах каких-то тонких духов, да, и на террасе ещё виднелись мокрые следы, словно кто-то выходил из озера. Выйдя на террасу и подойдя к её краю, ничего не понимая, Кир негромко пробормотал:

— Господи, Лизонька, да, где же ты?

Уже в следующее мгновение он услышал позади себя чьё-то напряженное и прерывистое дыхание. Стремительно обернувшись, он, наконец, увидел перед собой Лизетту и просто обомлел. Молодая, обнаженная женщина стояла метрах в шести от него, прислонившись спиной к мраморному косяку и смущенно опустив глаза. Поняв, что теперь она уже никуда от него не денется, Кир выкатил грудь колесом, приосанился и, поигрывая мускулатурой, принялся беззастенчиво рассматривать свою новую любовницу. Той это, явно, очень понравилось, она подняла голову и с вызовом посмотрела на него.

Солнце, уже поднявшееся над тёмно-зелёным краем котловины довольно высоко, ярко освещало эту высокую, стройную красавицу с агатово-карими, влажно блестящими глазами и чувственным, полуоткрытым ртом. Смотреть на эту нагую богиню было для Кира огромным удовольствием. У неё была тонкая талия и широкие, обворожительные бедра какого-то умопомрачительного, нежного, палево-розоватого цвета и длинные, стройные и сильные ноги с маленькими ступнями и аккуратными пальчиками. Руки Лизетты, гибкие, округлые и мягкие, с маленькими ладонями и красивыми, удлиненными пальцами с овальными ноготками, чуть-чуть подрагивали на гладких бедрах от волнения.

Над подтянутым, слегка выпуклым животом нервно вздымались от учащенного, взволнованного дыхания большие, круглые и слегка вытянутые груди, вежду которыми не было даже узенькой ложбинки. Выпуклые, большие соски нежно-шоколадного цвета, были не круглые, а слегка овальные и ярко выделялись на её, воистину, роскошном теле, покрытом сверкающими, словно бриллианты, капельками воды. Влажные, темно-каштановые, с ярким медным отливом, волосы женщины роскошным шелковым водопадом спадали вниз почти до поясницы и блестели на солнце.

В отличие от большинства ильмианок тёмный треугольник волос внизу её живота был аккуратно острижен и вокруг него не виднелось ни единой чёрной точки. Умом Кир прекрасно понимал, что перед ним женщина, мать двоих детей, но своим сверхъестественным чутьем он узнавал в ней девственницу и это его волновало особенно сильно. От Лизетты просто-таки исходила волна чистоты и непорочной свежести, от которой его, время от времени, пробивал лёгкий озноб. Он стоял перед ней улыбаясь и всё гадал, что это, очередной трюк Тетюра или в ней действительно было что-то от Афродиты. Она подошла к нему, обняла и, прижимаясь всем телом, весело сказала Кириллу, словно прочитав его мысли:

— Кир, твой друг, маг-врачеватель Тетюр, совершил нечто невообразимое. Он вернул мне девственность, но во мне бушует чисто женская страсть. Чем мы займёмся сначала, мой спаситель? Ты, наверное, голоден?

Тело Лизетты было прохладным, шелковисто упругим, а крепкие объятья просто упоительными, завораживающими и от этого у Кирилла загудели в голове какие-то колокола. Пристально глядя этой райской гурии в глаза, он страстно поцеловал её долгим, умелым и чувственным поцелуем, вкладывая в него все свои обещания разом потому, что говорить в этот момент он просто физически не мог. Поцелуй его, однако, сразу же отрезвил, сделал рассудительным и нахально-галантным. Легко подхватив эту женщину-девочку на руки, он сказал ей с дерзкой иронией и смехом в голосе:

— Дорогая моя Лизетта, почти два месяца я работал, как вьючное животное, сутками напролёт, а спал, словно волк, на которого идёт охота, урывками. При этом учти, моя белокрылая лебёдушка, все это время я работал исключительно головой, полностью забыв о женщинах, так что к чёрту обед, сон и всё прочее. С того самого момента, как Тетюр передал тебя в мои руки спящую крепким сном, горячую и ароматную, будто свежевыпеченная булочка, словно цветок ландыша в жаркий день, я постоянно думал о тебе, моя радость.

— А я грежу о тебе с того самого дня, когда ты впервые въехал в Барилон и проехал по нашей улице на вороном скакуне. — Тихо шепнула ему в ответ Лизетта и слегка прикусила свою нижнюю губку.

После этих слов бравый рыцарь-сердцеед рассмеялся тихим, радостным смехом и решительно шагнул в павильон, словно прыгнул с борта корабля в водоворот. Правда, водоворот это имел яркую, рыже-полосатую раскраску и удивительно шелковистый мех, на котором ему было так приятно затеять самую долгую и самую изощренную любовную игру, которой Кирилл когда-либо предварял то, что он обычно назвал сугубо армейским термином — десантированием без парашюта. Впрочем, на Ильмине он уже стал забывать о том, что бывает ещё и прыжок в постель с парашютом.

Лизетта тоже никуда не торопилась и ей нравились нежные руки Кира и то, что его губы не простаивали без дела ни единой лишней секунды. К тому же она и сама ничуть не хуже его умела играть на таком тонком инструменте, как тело мужчины и сумела извлечь из горла своего любовника немало страстных возгласов и вскриков. Поэтому то, чем вознаградил или наказал её Тетюр, исчезло в пламени их страсти совершенно незаметно и безболезненно, испарилось, растаяло, словно лёгкое облачко тумана под горячими лучами солнца, после чего они занялись любовью с ещё большей страстью.

С перерывами на то, чтобы пообедать, искупаться в озере, принять вместе ванну, просто порезвиться, они занимались любовью до глубокой ночи и уснули крепко обнявшись, как будто боялись потерять друг друга в ночи. Точно так они и проснулись, крепко обнявшись. Было раннее утро и от воды поднимался молочно-белый туман, но в павильоне было тепло, сухо, тихо и уютно, хотя его стены и состояли из множества дырок, забранных в мрамор. Нежно гладя Лизетту по волосами и целуя время от времени её лицо, Кир, вдруг, вспомнил о том, что давно уже хотел задать ей вопрос, с чего это она решила родить от него ребенка. Начав издалека, он задал-таки ей этот вопрос и лукаво посмотрел прямо в глаза женщины. Та, мило улыбнувшись, спокойно ответила ему:

— Кир, милый, ты ведь уже знаешь, что я не простая жительница Ильмина, ведь мой отец, как и Тетюр, маг Мастера Миров и он обладает способностью путешествовать с одной планеты на другую. Какое-то время он жил на Ильмине, а потом, когда мне исполнилось двенадцать лет, покинул наш мир, но вернулся, когда мне было уже семнадцать и я собиралась выйти замуж. Он пробыл на Ильмине ещё два с лишним года и снова покинул его, но уже вместе с моей матерью. Тогда-то он и посвятил меня в маги и дал мне все те знания, которыми обладал сам. Как ты и Тетюр мой отец родился на одном из базовых миров, который называется Земля, а потому он человек чистой расы. Какое-то время после смерти Рауля и рождения Джакомо, я хотела покинуть Ильмин и стать, как и мой отец, магом-путешественником, но мне открыты не опорные миры, а только миры третьего круга, эти жуткие миры развития, ведь я полукровка, и я отказалась от этой мысли, ведь все они очень примитивные и отсталые. Их скорее следовало бы назвать тюрьмами. Туда Мастер Миров отправляет на испытание души умерших людей и даёт им там новые тела. Женщины там бесплодны, а мужчины живут одними только страстями, зачастую низменными. Зато теперь, когда я зачала от чистокровного человека, в том случае, если мне повезёт, наступит моё полное перерождения и я стану женщиной чистой расы.

Кир еще крепче обнял Лизетту и спросил её:

— А в чём именно тебе должно повезти, Лизонька, и чем мы с Тетюром можем тебе помочь?

Она сладко вздохнула и сказала:

— Я должна родить сына, Кир. Только так я смогу стать равной тебе, отцу, твоим друзьям Тетюру и Гуильрину, после чего смогу, наконец, стать магом-путешественником, а если повезет, то и магом-проводником для своего сына, которого я постараюсь воспитать настоящим рыцарем Мастера Миров. Я ведь знаю всё-всё о перемещениях и даже могу в любой момент составить карту запроса. Сколько тебе лет, Кир? Судя по тому, как ты выполняешь свою миссию на Ильмине, ты очень опытный рыцарь. Именно такой, какого давно ищет мой отец, чтобы войти в число магов Большого круга, но, увы, магов-путешественников много, а истинных рыцарей, героев и созидателей, очень мало. Кстати, милый, я не случайно спросила тебя о твоём возрасте. Мне уже исполнилось двадцать шесть лет и если твой возраст делится на мой без остатка, то у меня обязательно родится сын, а если нет, тогда мои шансы пятьдесят на пятьдесят.

Кирилл, нахмурившись, спросил её:

— Что будет с тобой, если ты родишь дочь, Лизетта?

Лицо женщины на мгновение омрачилось, но уже через пару секунд его озарила улыбка и она ответила:

— Нет, такого не может быть, Кир. У меня обязательно родится сын. Я верю в это, иначе и быть не может.

Видя то, что Лизетта не хочет говорить о возможном поражении, он крепко поцеловал её и затем сказал:

— Успокойся, моя девочка. У тебя действительно родится сын потому, что я знаю это наверняка. — Увидев, что глаза его любовницы изумлённо распахнулись, он быстро сознался — Лизонька, рыбка моя, мне тоже всего двадцать шесть лет и никакой я не опытный рыцарь, а простой московский студент. Меня на самом деле зовут Кирилл Бубликов, а Кир Торсен это почти то же самое, ведь тор это тот же бублик. Зато я, как и твой отец, тоже с Земли. Слушай, Лизуха, а как зовут твоего предка? Моего папика зовут Сергеем Игоревичем. Вдруг я знаю твоего пахана?

— О, мой отец на Земле легендарная личность. — Восторженным голосом воскликнула Лизетта — Его зовут Джакомо Казанова.

Такого поворота Кир не ожидал и потому захохотал и даже принялся колотить кулаком по кровати. Видя то, что его любовница сердито насупилась, он успокоил её сквозь смех:

— Лизка, это будет что-то. Уж на что я кобель, да, и мой папаша тоже кобелина редкостный, твой старик нас обоих за пояс заткнет. Он же самый известный соблазнитель женщин за все века, девочка моя. Про него написаны десятки, если не сотни книг, снято штук пять, не меньше, кинофильмов и вообще о его подвигах в койке до сих пор рассказывают легенды. Да, малыш, здорово мы нашли с тобой друг друга. Ты представляешь себе, какие корки будет мочить наш сыночек, когда вырастет, имея такие гены? Один дед у него был женат семнадцать раз, другой вообще, граф Калиостро, а папаша тоже хорош, после плена ещё ни разу не выстрелил мимо цели. Правда, Лизонька, меня волнует одна проблема. Не знаю, знаешь ли ты, но вас, когда убили, эта сволочь буквально выпотрошила и Тетюру пришлось взять внутренние органы свиньи, чтобы вернуть к жизни и у меня поэтому есть кое-какие опасения на этот счёт. Тетюр, разумеется, превратил внутренние органы той хрюшки в человеческие, но мало ли что. Давай вызовем его и пусть он просканирует тебя заново своими кристаллами.

Лизетта, которая тоже расхохоталась, узнав об опасениях отца своего сына, тотчас стала серьезной и сказала, легонько похлопав себя по пушистому, аккуратному треугольничку:

— Успокойся, Кир, здесь все в полном порядке. Это чудовище интересовало только мое сердце, лёгкие и всё прочее, а самого главного он из меня не вынул. Так что со мной всё в полном порядке. — Опрокинув его на спину, она, вдруг, прижала его руку к своей щеке и недоуменно воскликнула — Кир, но ведь этого не может быть, чтобы ты оказался новичком! Тетюр ведь маг Большого круга и он никогда бы не связался с каким-нибудь сопляком. Да, и ты уже не раз доказал на деле, что ты истинный рыцарь Мастера Миров.

Кирилл широко улыбнулся и уточнил:

— Лизок, Тетюр маг высшего класса и входит в Первый круг.

— А, тогда мне всё понятно, — Восхищенным голосом отозвалась Лизетта — Ты, наверное, не обычный рыцарь, а рыцарь милостью Мастера Миров. Отец мне рассказывал о таких, они так же редки, как и те, которые рождены и воспитаны рыцарями по воле своих родителей, подобно нашему будущему сыну.

Несколько минут они лежали в постели молча. Лизетта, положив голову ему на плечо, нежно гладила его по щекам, совершенно не обращая внимания на его шрамы и роскошные татуировки, а он, обнимая эту, действительно удивительную и потрясающую его воображение, женщину, крепко прижимая её к себе. Внезапно что-то изменилось в настроении этой красавицы. Обнимая Кирилла за шею, она быстро изменила позу и опрокинулась спиной на высокие, пышные подушки, привлекая его к себе своими сильными, гибкими руками.

Дочь мага полулежала на ложе, изготовленным её отцом для куда более высоких отношений, нежели мимолетные игры двух случайных любовников, опершись спиной на подушки и прижимала к своей белой, прохладной груди голову рыцаря, обвивая его талию ногами. Кир, лишенный воли к сопротивлению женской лаской, больше похожей на прихоть львицы, расслабленно прижимался к её шелковистому, гладкому и такому упоительному телу и едва мог дышать от того, что лицо его упокоилось между упругих и сладостных для него грудей женщины, а та, гладя его руками коротко стриженному затылку громко и страстно приговаривала, словно колдуя:

— Мой милый, отважный, маленький рыцарь, мальчик мой дорогой. Раз уж Мастер Миров призвал тебя на Ильмин, раз уж он отдал тебя в мои руки, то так тому и быть. Любимый, теперь ты навсегда мой. Побегай, мой маленький рыцарь, поволочись за юбками, ты ведь ещё так молод, тебе всего хочется изведать. Ты ведь жаждешь приложить свой ключ к каждой замочной скважине в тех дверях, к которым будет подводить тебя Мастер Миров и я не осуждаю тебя, любимый. Излей на них всю свою нежность, одари их своими ласками, всё равно все они достанутся только мне одной. Когда-нибудь, когда ты станешь мудрым и могучим рыцарем, настоящей опорой Мастера Миров, ты сам придёшь ко мне и станешь моим мужем, любовь моя. Я встречу тебя такая же молодая и прекрасная, обниму, приласкаю и согрею тебя, верну твоей душе всю её прежнюю молодость и пылкость чувств. Я сделаю тебя самым счастливым и хочу, чтобы ты знал, мой любимый, в огромной Вселенной Мастера Миров есть только одна женщина, которая любит тебя безмерно не за то, что ты у меня такой красивый, умный и отважный, а оттого, что нас свели вместе сами небеса, те высшие силы, которые, однажды, породили самого Мастера Миров.

Кирилл, слушая эти колдовские мантры влюблённой женщины, приглушенно рассмеялся и сделал робкую попытку высвободиться из крепких объятий женщины, невольно думая про себя: — "По-моему, уже только за одни эти слова мне следует немедленно жениться на тебе, моя милая Лизетта". Когда же она ослабила кольцо своей заботы и любви, он сказал:

— Знаешь, Лизок, ты отличный парень. Ещё ни одна женщина не говорила мне таких слов. Честное слово, любимая, как только я хоть немного разберусь с тем, что творится в моей бедной башке, я тотчас приду к тебе, возьму за руку и немедленно поведу под венец. Господи, ты единственная женщина во всей Вселенной, которая любит меня просто за то, что я есть на этом свете.

Лизетта рассмеялась и сказала в ответ:

— Да, Кир, ты тоже отличная подружка и я счастлива уже только от того, что дышу одним воздухом с тобой. Любимый, я навсегда запомню это утро и буду ждать тебя хоть три тысячи лет и ни одно мгновение, ни одно твоё нежное слово и прикосновение я не утеряю. Всё равно сейчас мы не можем быть мужем и женой. Тебе ещё нужно сделать так много, познать столько юных девушек и опытных женщин, мой дорогой маленький рыцарь. Не будем торопиться, любимый.

Эти слова нисколько не уязвили самолюбия Кирилла, но он, всё-таки, прижавшись щекой к упругой груди Лизетты, обиженным голосом загудел:

— Да, тебе хорошо так говорить, милая, ты никуда не торопишься. Родишь нашего сына, будешь воспитывать его, готовить к сражениями со всякими дебилами, а я должен, как проклятый, улыбаться каждой бабе, да, ещё и услаждать их. А им ведь всем плевать на мои чувства, если они не направлены на них самих. Ты думаешь это легко? Да, каждая вторая после того, как переспит со мной, весело щебечет, смеётся и уже не думает обо мне. Лизок, ты не поверишь мне, но я для них всего лишь какой-то сексуальный агрегат, машина, предназначенная для достижения оргазма. Можно сказать, резиновая Зина, только наоборот, чёрт побери. Никому из них я не нужен больше, чем на ночь, ну, в лучшем случае, на неделю.

Лизетта рассмеялась, крепко ухватила его голову руками и стала раскачивать из стороны в сторону, словно маятник, восклицая при каждом движении:

— Ах, ты маленький плутишка! Да, ты сам волочишься за каждой смазливой девчонкой. Ты не пропускаешь ни одной юбки, чтобы не просунуть под неё свою руку и погладить очередную круглую попку. Тебе бабы нужны ничуть не меньше, дорогой, чем твоему другу Тетюру, только тебе для этого не нужно платить им денег или учить их магическим знаниям. — Приподняв голову Кирилла, она нежно поцеловала его в лоб и добавила — Правда, любимый, в Барилоне есть одна девушка, которая любит тебя едва ли не больше, чем я сама и ты отчего-то очень несправедлив к ней. Но тебе не кажется, милый, что ты отлыниваешь от дела?

Лизетта, слегка расслабив свой захват на талии Кира, ухватила его руками за широкие плечи и потянула вверх, побуждая рыцаря-десантника поскорее совершить ещё один прыжок без парашюта. Вспомнив, благодаря ей, Эльзу лишь на несколько мгновений, он тотчас приподнялся над ней, опираясь на колени и локти, чем та немедленно воспользовалась и плавно, словно ртутный шарик, соскользнула с гладких подушек под его горячее, мощное тело. Эта удивительная женщина поражала его ещё и тем, что с первой же секунды между ними установилась поразительная гармония. Всё в ней было таким удобным и таким податливым, что секс с ней становился просто песней без слов.

Они снова занимались любовью нисколько не думая о времени и каких-либо заботах и весь мир сузился для них, сжался до размеров этого ажурного павильона. Кирилл уже не думал о Лизетте, как о своей очередной мимолетной подружке и считал эту женщину своей законной женой. Он даже стал планировать, как бы ему поскорее сломить её упорство и заставить смириться с неизбежным — стать его женой сейчас, а не в далеком будущем. Вскоре, поднявшись с любовного ложа, уже ставшего для него брачным, они выбежали на террасу и бросились с неё в чистые, теплые воды залива Кувшинок.

Потом, вволю поплавав и наигравшись в воде, они вернулись в павильон, где на столе кем-то для них был накрыт завтрак. Они завтракали и весело болтали ни о чём, рассказывая друг другу какие-то смешные истории и не говоря ни слова о главном. Кирилл потому, что еще не настало время, а Лизетта просто считала, что она уже расставила все точки над «и», а потому ей уже незачем повторяться. Она постоянно проявляла заботу о своём рыцаре, каждым своим жестом показывая ему свою любовь и нежность. От этого Кириллу делалось тепло на душе и в нём все более крепла уверенность в необходимости решительного шага навстречу своему семейному счастью. А ещё он хотел хотя бы на первых порах быть заботливым отцом и ему, вдруг, стало интересно, каким будет его сын. Нет, не тогда, когда он вырастет и станет таким же здоровенным парнем, как и он, а каким он будет сразу после рождения, грудным младенцем. Он был готов даже вставать среди ночи и менять ему пеленки.