"Филогенез" - читать интересную книгу автора (Фостер Алан Дин)

Глава девятая

Все разумные расы, когда до них дошла весть о кровавой бойне на Привале, разделили гнев и возмущение людей. Корабли транксов, пайтаров и квиллпов получили указания отслеживать любые незнакомые или редко встречающиеся разумные расы, чей технологический потенциал выглядел достаточным для проведения акта геноцида планетарного масштаба. Эту просьбу землян все восприняли с готовностью. Кроме того, транксы и пайтары по собственной инициативе отправили поисковые экспедиции, целью которых было найти неизвестную расу маниакально настроенных инопланетян.

Земляне считали также возможным, что истоки ужасного события лежат в области их собственной истории межрасовых конфликтов. Хотя, как и в любой другой колонии, на Привале обосновались разные этнические, социальные и религиозные группы, существовала вероятность, что какая-нибудь могущественная группировка, неважно, на Земле она базировалась или в отдаленной колонии, могла враждовать с другой, обосновавшейся на Привале, пусть даже противостояние и не декларировалось открыто. В отсутствие очевидных улик нельзя было отказываться ни от каких предположений. Любую теорию следовало проверить, любое мнение — обсудить.

Однако, несмотря на самоотверженные усилия людей и их союзников, в течение года бившихся над проблемой, до сих пор не удалось отыскать ни единой зацепки, которая смогла бы хоть как-то намекнуть на то, кто же совершил это невероятное преступление.

Исследования новых миров и колонизация, освоение космоса, входившего в сферу влияния Земли, резко затормозились. Воцарилась атмосфера ксенофобии и страха. Не много находилось смельчаков, согласных переселяться на другие планеты, зная при том, что палачи, уничтожившие шестьсот тысяч человек на Привале, до сих пор не найдены и не наказаны. Убийцы вполне могли точно так же уничтожить еще одну колонию землян, осмелься те обосноваться на какой-нибудь другой гостеприимной, никем незанятой планете.

На Земле и в колониях царили взаимные упреки и подозрительность. Как вообще могла произойти такая катастрофа, спрашивали друг друга люди. Кто был настолько небрежен в исполнении своих обязанностей? При отсутствии четких ответов обвинять можно было кого угодно. Много ни в чем не повинных людей, не допустивших никаких оплошностей, неизбежно стали козлами отпущения. И в прессе, и в личном общении все кивали друг на друга, разражались скандалы, сыпались взаимные обвинения, разрасталось количество судебных процессов по делам о клевете. Не появлялось только реальных ответов.

На Привале посменно работали команды военных и следователей, и, наконец, завершили свою работу. Одна за другой группы покидали гостеприимную планету с ее звенящими водопадами, журчащими ручьями и бесконечными лесами. Были проверены все гипотезы, вплоть до той, что на планете могла существовать некая развитая цивилизация, до поры до времени скрывавшаяся от колонистов, а затем неожиданно вышедшая из укрытий, чтобы уничтожить ничего не подозревавших людей. Наиболее развитой формой жизни на Ар-гусе-5 считались лесные ящероподобные существа с черными миндалевидными глазами и визгливыми голосами. Хотя они обладали некоторыми зачаточными способностями к использованию предметов в качестве инструментов, они не могли справиться даже с более глупыми, чем они сами, местными хищниками, которые превосходили их размерами, а потому на них охотились. И уж тем более ничего не смогли бы поделать с хорошо вооруженными землянами.

Релдмуртинджек был членом одной из групп транксов, предложивших людям помощь в расследовании тайны гибели колонии. Вместе с пайтарами, квиллпами и людьми насекомообразные работали на Привале, пытаясь найти хоть что-то, что пролило бы свет на произошедшее.

Исключительно упорядоченные транксы были шокированы, пожалуй, даже больше, чем их коллеги-люди. Такие вещи просто не должны происходить там, где властвуют разум и цивилизация. Безусловно, раздоры, противостояние и смерть разумных существ не являются чем-то невозможным, но они просто обязаны иметь свое объяснение, если не оправдание. Хотя объяснения пока найти не удалось, все равно оно наверняка существовало.

Релдмуртинджек работал в одном из относительно уцелевших административных зданий Вельда, когда увидел рослого землянина, направлявшегося к нему. До своего назначения сюда транкс никогда не встречался с людьми. Исследовать эту опустошенную планету в поисках улик было большой психологической нагрузкой даже для него, и он с трудом мог представить, каково пришлось первым группам людей, прибывшим сюда по делу и вдруг увидевшим развалины и тысячи трупов.

Как и большинство представителей своей расы, Релдмуртинджек много слышал про двуногих, но непосредственный контакт помог ему избавиться от наиболее абсурдных мифов, ходивших про этих разумных млекопитающих среди транксов. Люди не были громадными: они были просто высокого роста. Большинство из них не завязывалось узлами: просто они были более гибкими. Несмотря на свою странную прямую осанку, они не опирались на хвост, поскольку у них такового не имелось, и все-таки ухитрялись не падать. Или, по крайней мере, падали очень редко. Они легко возбуждались и раздражались, но могли быть и спокойными, приятными в общении. Правда, последнее лично ученый-транкс ставил под сомнение. За время своего пребывания на Привале он видел очень мало людей, чье состояние заслуживало название спокойного.

Приближавшийся к нему землянин выглядел беспокойным, но не нервничающим. Его звали Ли. За время совместной работы у них с Релдмуртинджеком установились дружеские отношения. Необычайно энергичный даже по человеческим меркам, Ли почему-то предпочитал общество транкса компании своих коллег, тем самым порядком удивляя Релдмуртинджека. Транкс надеялся, что скоро ему удастся выяснить причины такого странного явления.

Ли посмотрел сверху вниз на рабочее место Релдмуртинджека — просто небольшую выемку в полу. Помещение каким-то образом избежало сильных разрушений, хотя верхние два этажа здания обрушились. В небольшой нише находился рабочий стол, содержимое которого не пострадало. Все электронные приборы, установленные на столе, естественно, вышли из строя, и все-таки оставалась надежда найти какие-нибудь записи, надписи или еще что-нибудь, что пролило бы свет на произошедшее на планете. Используя сканер со встроенным переводчиком, Релдмуртинджек исследовал куски искусственной целлюлозы, аккуратно разложенные на три стопки.

— Что-нибудь есть? — спросил светловолосый человек, заранее зная ответ.

— Уцелело много информации, но она не имеет отношения к предмету нашего расследования,— ответил транкс.

Кивнув в знак понимания, землянин осторожно спустился на стилакритовый пол.

— Вы, ребята, очень хорошо справляетесь с такого рода работой. По-моему, я никогда не видел тебя уставшим или соскучившимся.

Релдмуртинджек попытался ответить на недавно освоенном земшарском, что давалось ему с таким же трудом, с каким землянин общался с ним на низко-транксском. Обычно их разговор состоял из смеси обоих языков, необычного сочетания тянущихся человеческих гласных и отрывистых щелчков и свистов, издаваемых транксами. Этот неуклюжий говор, находившийся только в стадии развития, неофициально окрестили симворечью, и название прижилось. Пока язык находился только в начальной стадии развития, но с каждым новым контактом между двумя расами разрастался все больше.

— Мы привычны к медленной и методичной работе,— пояснил транкс, не отрываясь от своего занятия. Он не счел нужным отвлекаться, поскольку у землян не существовало жестов, восприятие которых определяло бы смысл беседы. Для людей основным компонентом беседы служил звуковой компонент.— Кроме того, мы всегда рады помочь вам.

— Ты знаешь, что некоторые из моих сослуживцев, я не имею в виду себя, удивляются такому повороту. Вы и пайтары были первыми среди разумных рас, которые предложили помощь.— Выражение лица Ли было смущенным, однако Релдмуртинджек не настолько долго общался с землянами, чтобы научиться понимать бесчисленные вариации выражений их лиц.— Поговаривают — сам я, правда, в такое не верю,— что, быть может… надеюсь, ты не обидишься… что, быть может, это сделали какие-нибудь отщепенцы из числа твоих соплеменников.

Потребовалось мгновение, чтобы слова землянина дошли до сознания транкса, заставивтого задуматься, правильно ли он понял услышанное.

— Это? — спросил Релдмуртинджек, положив на пол все четыре инструмента, которые держал, и развернувшись лицом и усиками в сторону землянина.— Мне кажется, я правильно понял сказанное, хотя предпочел бы ошибиться.

Ли поднял обе руки, жест, незнакомый Релдмуртинджеку.

— Эй, так говорю не я! Я нисколько не верю в подобный вздор,— чтобы подчеркнуть свою позицию по этому вопросу, он издал двойной щелчок горлом.— Просто я считаю, ты должен знать о существовании такого рода толков. Естественно, они не относятся к тебе лично. Речь идет просто о неких неизвестных транксах, которые гипотетически могли принимать участие в разыгравшейся здесь трагедии.

— В таких словах как раз и заключается трагедия, но она не имеет никакого отношения к случившемуся здесь,— сказал транкс, неторопливо кивнув. Этот земной жест уже хорошо был знаком ему. Потом ученый вернулся к своей работе.

Землянин неуверенно подошел было поближе, но, передумав, вернулся на прежнее место.

— Я ни капли не верю в подобную болтовню. Она лишена всякого смысла. Зачем транксу вообще, какому угодно транксу, участвовать в этой бойне? Не ради же колонизации новых планет. Вам и на Земле-то прохладно, даже в тропиках. А здесь вам неуютно даже в летний день, такой, как сегодня. А большую часть года вы бы тут просто замерзали.

— Безусловно,— согласился Релдмуртинджек, пытаясь поплотнее запахнуть на груди теплую одежду.— Нам нет никакого прока с подобного мира.

— К тому же наши расы вступили в контакт более полувека назад и до сих пор не случалось никаких крупных конфликтов. Не более чем ругань ксенофобов с обеих сторон,— сказал землянин и замолчал.

Поняв, что Ли ждет ответа, транкс высказал мысль, которую двуногий и ожидал услышать.

— Те из транксов, которые относятся к вам с подозрением и не желают вступать с вами в контакт, просто опасаются человеческой непредсказуемости.

— Значит, речь не идет о нашей склонности к насилию? — спросил Ли, нахмурившись.

— Нет. Поскольку мы знаем, что агрессивность не является чем-то необычным для разумных существ, мы не очень удивились, обнаружив ее у вас. Наши предки воевали друг с другом так же безжалостно, как и ваши. Кроме того, мы уже в течение двух с половиной сотен ваших лет имеем дело с куда более агрессивными, чем люди, а-аннами. Правда, действия а-аннов более предсказуемы, чем ваши,— он оторвался от работы.— Или же наши способы адекватного понимания друг друга еще находятся в стадии зарождения.

Встав на колени рядом с насекомообразным, Ли почувствовал приятный аромат гардении.

— Послушай, я просто хочу извиниться за своих друзей. Ты должен понимать, что любой человек, будь он здесь, на Земле, или в любой из колоний, очень разочарован нашим бессилием найти тех, кто совершил все эти злодеяния.

Блестящие фасетчатые глаза внимательно оглядели загадочно изменчивое лицо инопланетянина. Релдмуртинджек не мог понять, что скрывается за выражением этого лица, но уловил тревогу в голосе млекопитающего.

— Мы тоже очень разочарованы, но стараемся не делать беспочвенных предположений.

— Это в натуре человека,— Ли смущенно отвел взгляд.— Если виновник отсутствует — обвиняй кого попало. Боюсь, пока мы не найдем истинных виновников, положение не изменится.

— Значит, подобная ситуация временно ухудшит добрые взаимоотношения между нашими расами,— сказал транкс своим неизменно мягким голосом.— Поскольку мои соотечественники нашли здесь ничуть не больше, чем твои.

Некоторое время они сидели молча. Потом Ли заговорил.

— Некоторых из нас поразило, что из всех разумных рас, способных оказать помощь, лишь а-анны не стали посылать сюда поисковых команд.

— Кил!кк, а нас это не удивило. А-анны — коварная и опасная раса. Они пойдут на убийство, если им это выгодно, и отступят, принося кучу извинений, если встретят серьезный отпор. Поэтому общение с ними может довести до бешенства. Сегодня они готовы к жесткой, но честной торговле, а завтра нападают из засады и убивают. Если же поймать их с поличным, они мастерски изображают раскаяние. Поскольку, общаясь с ними, нельзя быть уверенными ни в чем, приходится все время держаться настороже.

Ли задумчиво взглянул на него.

— Ты не первый, кто подозревает а-аннов. Пока загадка не раскрыта, все под подозрением. Даже ренегаты из числа людей.

Такое заявление шокировало транкса.

— Вы можете подозревать в подобной жестокости своих соплеменников?

— Нечто подобное уже случалось в истории человечества. Мы называем то время первой и второй эпохами Темных Веков.

— Но зачем? Какие у людей могут быть мотивы?

Ли принял более удобную позу, поскольку у него затекли ноги.

— Ты уже говорил о ваших ксенофобах, которые хотят свести контакты с нашей расой к минимуму. Наши ксенофобы куда активнее. Есть фанатики, готовые сделать все что угодно, лишь бы не дать нашим народам сблизиться,— он обвел рукой панораму разрушений вокруг.— Нельзя исключать вероятность того, что они могли прибегнуть даже к таким экстремальным мерам, чтобы свалить потом ответственность на транксов. Или на всех нелюдей вообще.

— Значит, и впрямь имеется вариант мотивации,— хотя транкс и произнес эти слова, сама возможность того, что описанный землянином сценарий может оказаться реальностью, не укладывалась в его сознании.

— Мотивации, но не способов исполнения,— сказал Ли, поерзав на жестком полу.— Конечно, у фанатиков есть могущественные покровители, которые не афишируют свою помощь, но трудно представить, чтобы они могли создать военизированную организацию, способную провести операцию такого масштаба. Тем более — уничтожить все следы своего пребывания здесь. То, что случилось в Амазонском улье,— одно. Уничтожить все население целой колонии — другое. Изложенная мной гипотеза отвечает только на один вопрос.

— Какой именно? — спросил Релдмуртинджек, сделав жест, означающий неуверенность.— Их так много.

Ли не уловил нотку юмора в этой фразе.

— Насчет того, каким образом нападавшим удалась совершенно внезапная атака. Батальоны землян, пусть даже до зубов вооруженных, не вызовут подозрений. До тех пор, пока уже не будет слишком поздно. Они с легкостью могут рассредоточиться по колонии, чтобы по некому заранее обусловленному сигналу нанести одновременный удар. Факт же их предательства исчезнет вместе с людьми, которые смогли бы его засвидетельствовать.

Помолчав, он сухо добавил:

— Я же говорил, при отсутствии подозреваемых подозреваются все. Даже мы сами.

— Я рад, что мы, транксы, не одиноки.— Релдмуртинджек имел хорошо развитое чувство сарказма.— Хотя лучше бы вам нажать на а-аннов, используя тот факт, что они отказались участвовать в коллективном расследовании. А еще вы должны получше следить за близлежащим космосом в остальных ваших колониях.

— Все, начиная с Новой Ривьеры и кончая Кашалотом, находятся в состоянии полной готовности,— заверил Ли.— Любой прибывающий корабль проходит проверки и карантины, о которых пару лет назад нельзя было и подумать. Это огромное неудобство, конечно, но большинство людей понимает необходимость чрезвычайных мер.

— Лучше неудобства, чем геноцид.— Релдмуртинджек просмотрел очередной листок уже хорошо знакомого ему материала, используемого землянами для письма, и переложил его в одну из трех стопок, которые медленно росли позади него.— Нет ли каких-нибудь вестей из координационного совета?

Прислонившись спиной к оплавленной груде пластика, которая когда-то была столом, Ли вздохнул. Все они уже давно устали от бесплодных поисков. Прилетая на орбиту Привала, каждый думал, что именно он станет героем, который найдет разгадку страшной тайны, и это наполняло вновь прибывших энергией и энтузиазмом. Но дни превращались в недели и месяцы, и нетерпение сменялось неуверенностью, затем — смирением, а в конце концов превращалось в некое профессиональное безразличие. Никто уже не думал, что следующий файл, коробка с бумагами или руины очередного здания дадут что-нибудь большее, чем привычная рутинная работа. Ли с интересом думал, испытывают ли транксы похожие эмоции. Даже если это было и так, они ничем не показывали своих чувств, по крайней мере, в понятной людям манере.

— Нет,— ответил Ли.— Абсолютно ничего. Я слышал, группа квиллпов, работавшая в восточном секторе Чагос Доуна, нашла остатки потерпевшего крушение неземного шаттла. Однако потом оказалось, что это местный аппарат, зарегистрированный на частное лицо, причем непригодный для орбитальных полетов. И на сто процентов разработанный и изготовленный людьми. На нем не нашли никаких остатков вооружения или боеприпасов, поэтому это совершенно точно местный аппарат,— добавил он, предугадав еще не заданный транксом вопрос.

Насекомообразного заинтересовала новость.

— Мои соплеменники не имеют частных шаттлов. Есть суборбитальные аппараты, способные развивать весьма большую скорость, но ни один из них не способен выйти за пределы атмосферы. Собственные орбитальные перевозки может позволить себе только целый улей.

— В этом вопросе мы с вами расходимся. У нас есть крупные неправительственные организации, которые занимаются торговлей и перевозками. У них имеются транспортные корабли, естественно, оборудованные шаттлами для полетов с орбиты и обратно. Иногда даже отдельные люди, очень богатые, приобретают межпланетные корабли, в комплект снаряжения которых входят шаттлы. Поэтому в несчастных случаях нет ничего удивительного. Скорее всего, и с находкой квиллпов дело обстоит именно так. Помнишь, я говорил тебе о возможности нападения на колонию фанатиков-ксенофобов из числа людей? Первое, что надо сделать, чтобы проверить эту гипотезу,— отследить возможность несанкционированных межзвездных перевозок, в число намерений которых входит и посадка шаттлов на планету.

Релдмуртинджек знаком показал, что понял.

— Значит, ничего?

— Ничего,— ответил Ли, покачав головой.— Только слухи, что деньги и решимость продолжать работу здесь подходят к концу. На Земле и в колониях достаточно людей, которые хотели бы направить силы и ресурсы в других направлениях.

— Например, для поиска расы, которую можно было бы обвинить в происшедшем.

Ли не стал оспаривать реплику. Да и как он мог, если замечание можно было отнести даже к нему самому?

— Боюсь, что так.

— Не будет ли это на руку тем самым ренегатам из числа людей, если они и вправду ответственны за случившееся? — Иструки и стопоруки транкса продолжали легкими изящными движениями работать с обломками.

— Возможно. Я надеюсь, те, кто уполномочен принимать решения, учтут такое соображение при вынесении окончательного вердикта. Лично я не хотел бы видеть, как последние люди покидают здешний прекрасный мир, так и не найдя никаких ответов на вопросы.— Л и встал и оглядел развалины вокруг.

— Ты сказал «покидают». Если я правильно понял значение слова, ваше правительство не планирует повторно колонизировать планету?

Ли изумленно посмотрел на насекомообразное. Затем до него дошло, что транксы, без сомнения, имеют другую точку зрения на подобные вопросы, как и на многие другие.

— Планируют или нет — не имеет значения. Ни один человек не сможет поселиться здесь, как бы тут ни было выгодно или удобно. Несмотря на свою красоту, Привал в глазах людей стал миром смерти. Мы… не всегда логичны в такого рода вопросах. Любой из моих соплеменников при одной мысли о возможности колонизировать систему Аргуса в первую очередь подумает о том, что здесь случилось. Вряд ли найдется много желающих жить в окружении душ шестисот тысяч погибших.

— Окружение душ? А где это? Рядом с Вельдом?

Несмотря на всю серьезность разговора, Ли улыбнулся.

— Это не административный округ, а состояние сознания. Просто поверь мне на слово. Никто не прилетит сюда, пока не будет точно знать, что произошло с его предшественниками. И даже когда узнают, вряд ли полетят.

— Шестьсот тысяч погибших,— повторил Релдмуртинджек на низко-транксском. Для Ли эта печальная мантра выглядела как последовательность еле уловимых шепотов в обрамлении музыкальных щелчков и свистов. На транксском фраза звучала даже более тревожно, чем на земшарском.— Все погибшие опознаны?

— Около двадцати двух тысяч, как предполагается, обгорели или получили другие повреждения, делающие опознание невозможным.— Хотя молодому ученому, как и всем его коллегам, приходилось каждый день иметь дело с подобной информацией, легче ему не становилось. Шестьсот… тысяч… Это не поддавалось никакому разумению.

Что касалось двадцати двух тысяч пропавших без вести, они не входили в официальные списки погибших. По ним не отслужат заупокойную, и памятник на их могиле будет безымянным. Ли видел уцелевшие записи, картины и рисунки в школах и домах. Лица погибших чередой проплывали перед ним: открытые глаза ни в чем не повинных людей, не ведающих, какая судьба им уготована. Тяжесть от осознания их смерти была огромна.

Внезапно ему захотелось убежать отсюда. С него хватит. Пусть кто-нибудь другой поиграет в героя. Пусть великую загадку откроет кто-то более проницательный, чем он, обретя тем самым великую славу. С трудом встав на ноги, Ли посмотрел на трудолюбивого транкса, который методично продолжал свою работу.

— Все. С меня хватит. Я сделал все, что мог. Я собираюсь подать заявление об уходе. Не могу здесь больше находиться,— сказал Ли. Вид работающего транкса помогал ему не видеть окружающего хаоса и разрушений, не слышать возникающих в его сознании криков умирающих и не видеть перед собой их лиц, беспомощных и испуганных.

Релдмуртинджек оторвался от работы. Сердцевидная голова транкса повернулась в сторону человека, оглядев его с ног до головы. Хитиновое тело ученого тускло поблескивало в свете, проникающем через разрушенные перекрытия.

— Соседство с душами погибших начинает на тебя воздействовать?

— Что-то вроде.— Ли, оглядевшись, не смотрит ли кто-нибудь из работающих поблизости коллег-землян, понизил голос: — Я надеюсь, ответ найдет кто-нибудь из ваших. Из транксов.

Релдмуртинджек жестом выразил удивление, хотя знал, что человек, по всей вероятности, недостаточно знаком с языком жестов, присущим транксам, чтобы понять смысл движения.

— Почему? Какое это значение имеет по сравнению с собственно решением проблемы?

— Потому что я не хочу думать, будто это сделал кто-нибудь из вас. Даже воображаемая группа фанатиков. Потому что мне понравилось общаться с тобой и твоими соплеменниками. Потому что, в отличие от моих ни в чем не уверенных и всех подозревающих коллег, друзей и родственников, я хочу, чтобы отношения между нашими расами развивались,— он протянул руку к гладкой, блестящей голове инсектоида.— Потому что ты мне нравишься.

Развернув свое негибкое тело настолько, насколько мог, Релдмуртинджек коснулся человеческой руки усиками. Это был жест приветствия и прощания, получивший распространение среди общающихся между собой млекопитающих и инсектоидов. Он позволял компенсировать простительную для людей нехватку сенсорной чувствительности. Улыбнувшись, Ли развернулся и пошел в сторону землян.

Релдмуртинджек еще мгновение смотрел на него, затем вернулся к работе. Как всегда, труд был монотонным, утомительным и безнадежным, но он понял, что ему как транксу он дается легче.