"Филогенез" - читать интересную книгу автора (Фостер Алан Дин)

Глава пятнадцатая

На следующее утро Чило проснулся не от воплей обезьян-ревунов, а от резкого, пронзительного карканья. Он перекатился на спину и сел. Одеяло, укрывавшее его до шеи, свалилось на ноги. Птица, которая клевала гниющие паданцы неподалеку от него, выглядела до крайности нелепо. Огромные красные глаза, узкая, почти голая голубая голова, украшенная хохолком из жестких черно-желтых перьев. Движение Чило вспугнуло птицу, она неуклюже, тяжело взлетела на соседнее дерево. Здоровенная, величиной с небольшую индейку, она раскачивалась на ветке и созерцала странную парочку внизу.

Протирая глаза и поднимаясь на ноги, Чило мысленно перебирал названия птиц из купленного в Куско справочника, который переписал себе на карточку. Птица была достаточно велика, чтобы сойти за хищника, но, судя по короткому клюву и когтям, не говоря уже о ее неуклюжести, явно принадлежала к какому-то другому семейству. Все еще сонно моргая, Монтойя открыл рюкзак и вытащил карточку. Нажав несколько клавиш, вызвал справочник и вошел в раздел по птицам.

Неуклюжий летун с доисторической внешностью оказался гоацином. Чило подумал, что, если есть на свете птица, похожая на динозавра, это, несомненно, она самая. Тут Монтойя перевел взгляд с красноглазого лесного обитателя на куда более странное существо рядом с собой.

Транкс нашел себе подходящее бревно и улегся спать на нем. Три ноги свешивались с одной стороны, три с другой, а передняя пара рук была аккуратно сложена под грудью, если можно так назвать переднюю часть тела гигантского насекомого. Поскольку у транкса не имелось непрозрачных век, а была только тоненькая, прозрачная мембрана, которая временами опускалась, защищая золотые глаза, определить, спит он или бодрствует, казалось невозможно. Чило осторожно подошел ближе. Судя по отсутствию какой-либо реакции и по тому, что грудь транкса продолжала равномерно вздыматься и опадать, как кузнечные меха, существо по-прежнему пребывало в тех неведомых краях, куда отправляются он и ему подобные, выключая свое сознание на ночь.

«Интересно, какие сны снятся этим инопланетянам?» — подумал Чило.

Он впервые оказался так близко к транксу, что мог коснуться его рукой. Вблизи крепкий аромат стал еще сильнее. Склонившись, Чило увидел собственное отражение в десятках мелких зрачков золотого глаза. Ряд небольших дырочек в сине-зеленом хитиновом панцире транкса ритмично пульсировал, показывая, чем существо дышит. Чуткие перистые усики свисали двумя дугами с гладкого выпуклого черепа.

Чило протянул руку и провел пальцами по блестящему экзоскелету надкрылья. Хитин оказался твердым, гладким, чуть прохладным на ощупь, похожим на пластик или какойнибудь тщательно отполированный строительный материал. Чило провел рукой ниже и принялся ощупывать ногу. Он никак не мог избавиться от чувства, будто исследует не живое существо, а какую-то машину. Однако это чувство развеялось мгновенно, как только транкс проснулся.

Испуганный неожиданным прикосновением человека, Десвендапур пронзительно застрекотал и рефлекторно дернул всеми шестью ногами. Одна нога попала Чило в бедро и заставила его отшатнуться. Отчаянно трепыхаясь, разбуженный поэт соскользнул со своей импровизированной кровати и плюхнулся боком на влажную, устланную палой листвой землю. Он поспешно вскочил и уставился на человека, стоящего по ту сторону бревна.

— Что ты делаешь?

— Спокойно, спокойно! — сказал Чило.— Ничего страшного.

— Как я могу быть в этом уверен? Люди славятся своими странными повадками!

С этими словами Десвендапур осмотрел свое тело. Но вроде бы все было в порядке, все части тела остались на месте.

Человек насмешливо хмыкнул.

— Послушай, у меня едва хватило духу прикоснуться к тебе!

— Тогда зачем же ты прикасался? — обвиняющим тоном осведомился Дес.

— Чтобы убедиться, что могу так поступить. Не беспокойся, больше не буду.

Чило потер пальцы друг о друга, словно пытаясь стереть грязь или сало.

— Словно за старую мебель взялся!

Поэт подошел к своему мешку и проверил замок. Замок выглядел нетронутым, но Дес предпочел тщательно обследовать содержимое, чтобы убедиться, все ли вещи на месте.

— Это лучше, чем прикасаться к плоти, которая подается под пальцами! — он передернул усиками.— Мягкое, упругое мясо, удерживаемое лишь тонким слоем эластичного эпидермиса, состоящее из мышц, пропитанных кровью, выставленное на воздух! Непристойность какая-то. Просто не понимаю, о чем думала природа, когда создавала подобные формы жизни и строила их наизнанку!

— Сам ты наизнанку! — Чило отошел туда, где лежали его собственные вещи, присел на корточки и задумался, чем бы позавтракать.— Это ж надо: носить собственный скелет снаружи!

— И мало того, что все ваши опоры находятся внутри тела,— продолжал Десвендапур,— вы еще в придачу отличаетесь безумным разнообразием цветов! Где же гармония, где последовательность? Наша окраска только густеет и темнеет с годами, в соответствии с естественным ходом времени. А ваш цвет меняется, только когда вы больны, причем часть этих болезней вы вызываете у себя по доброй воле. И вдобавок ваше тело увядает!

Иструки транкса во время этого монолога пребывали в непрерывном движении. Чило понятия не имел, что хочет сказать жук своими красноречивыми жестами, но мог предположить, что они соответствуют смыслу сказанного.

— Из-за ваших недостатков, являющихся неизбежными последствиями порочной генетики, я испытываю инстинктивную жалость к вам.

— Ну, спасибочки! — ответил Чило, готовя немудреный завтрак. Интересно, способен ли жук распознавать иронию? Да нет, вряд ли.— Не то чтобы мне очень хотелось докопаться до причины, но все-таки, почему?

В ответ иструка и стопорука по одну сторону блестящего тела принялись жестикулировать в унисон.

— Ваш эпидермис невероятно уязвим! Его так легко повредить! Просто чудо, что вам удалось выжить как виду. Ведь, кажется, любой, даже самый мимолетный ваш контакт с окружающей средой непременно должен закончиться получением тяжелых ранений!

— Ну, наша шкура куда прочнее, чем ты думаешь.

В доказательство Чило ущипнул себя за тыльную сторону кисти. Десвендапур, охваченный смешанным восторгом и отвращением, не мог отвести глаз от этого невероятного зрелища, жуткого и в то же время захватывающего. Непристойное стихотворное описание, возникшее в его мыслях, было, пожалуй, достаточно скользким, чтобы вызвать сомнения у возможного цензора.

— Вот.

Чило подошел к инопланетянину, закатал рукав рубашки и протянул руку.

— Потрогай сам.

— Нет!

Решимость, которая завела Десвендапура столь далеко, заметно поколебалась при виде обнаженной, почти прозрачной кожи с отчетливо видимыми составляющими: выпуклыми мышцами, связками и кровью. Дес знал, что рыхлая и эластичная плоть млекопитающего подастся под его пальцами. Когда он это представил, поэт почувствовал, как его желудок готов расстаться с еще непереваренными остатками вчерашнего ужина.

Десвендапур взял себя в руки и преодолел приступ малодушия. Если он желал спокойного, безопасного вдохновения, ему следовало остаться на Ивовице, сделать обычную карьеру и дослужиться до какого-нибудь академического поста. Однако он отказался от всего этого и прибыл сюда, на родную планету людей, незаконно, в одиночку… Он поднял иструку и дотронулся до человека.

Все четыре тонких пальца были сложены вместе. Они имели одинаковую длину, короче человеческого большого пальца. Коснувшись обнаженной плоти, Десвендапур ощутил жар, пылающий изнутри. «Неудивительно, что людям приходится есть так много»,— подумал он. Без нормального экзоскелета, который защищал бы двуногих от охлаждения, они, очевидно, теряют огромное количество тепловой энергии. А как им удается погружаться в воду и не гибнуть от гипотермии, оставалось одной из великих загадок природы, которую лучше оставить ксенобиологам.

Когда кожа и мясо человека сжались и приподнялись между пальцами Деса, транкса едва не стошнило. Однако сдавливание, похоже, ничуть не повредило человеку и не причинило ему ни малейшей боли, хотя если бы транкс надавил сильнее, то наверняка повредил бы кожу. Иструка, рассчитанная на тонкую работу, не могла бы развить такого давления, а вот стопорука — вполне. Впрочем, проверять это поэт не собирался.

Когда человек слегка шевельнул рукой — нарочно,— плоть и кожа, зажатые в руке транкса, выгнулись и растянулись, но не порвались.

Чило ухмыльнулся. Страх инопланетянина забавлял его. Когда транкс отпустил руку, вор снова отвернул рукав.

— Видел? Ничего страшного. Мы — гибкие. Такое устройство куда практичнее!

— Это утверждение весьма спорно.

Десвендапур наклонил голову, пошарил глазами и нашел на земле камушек с острыми краями. Взяв его в иструку, он протянул стопоруку и, к удивлению Чило, с нажимом провел острым краем камня по верхней части своей конечности. На хитине появилась бледная полоса.

— Попробуй сделать то же самое со своим телом, которое устроено «куда практичнее»!

Он бросил Чило камень.

Чило поймал его и задумчиво осмотрел. Обломок камня был достаточно остр, чтобы разрезать кожу, обнажив кровоточащее мясо. Чило поджал губы и выпустил камень. Монтойя не любил, когда перед ним выпендривались, кто бы так ни поступал: уличный хулиган, нахальный пижон из богатеньких или заезжий инопланетянин.

— Ладно, скорлупа! Доказал. Но от этого ты не становишься менее уродливым. Пахнешь ты приятно, не спорю, и неглуп по-своему, но для меня ты все равно здоровенный, раскормленный жук-переросток, хоть и с мозгами! Мои сородичи таких, как ты, давили ногами всегда, с тех самых пор, как научились ходить!

Открытая враждебность! Любой другой транкс пришел бы в ужас от такого заявления грязного человека. Десвендапур же снова преисполнился восторга. Подобные примитивные взаимоотношения среди транксов были почти немыслимы. Их тесное подземное общество не могло существовать иначе, чем на основании тщательно разработанной иерархии, добросовестного соблюдения этикета и взаимной доброжелательности. Да, такой ответ сулил новый прилив вдохновения! Дес достал скри!бер и принялся записывать бурный поток щелчков, свистков и слов.

Чило нахмурился.

— О чем это ты сейчас лопочешь?

— Просто пытаюсь поймать момент. Неприкрытый гнев так редко встречается у моих сородичей! Пожалуйста, не меняй тона и сохраняй грозный вид.

— Не меняй тона?! Да что я тебе, подопытная зверушка? — Чило перешел на крик.— Ты думаешь, я сюда нарочно явился, чтоб тебе было о ком сочинять свои вонючие стишата?!

— Изумительно, чудесно! — выдохнул транкс на своем пришепетывающем земшарском.— Только не останавливайся!

Чило скрестил руки на груди и стиснул зубы. Видя, что человек закончил или, по крайней мере, прервал свои излияния, разочарованный Десвендапур поставил скри!бер на паузу. Нет ли способа заставить двуногого продолжить? И Десвендапур, вопреки природе и всему, во что он был приучен верить и согласно чему привык себя вести, без колебаний проявил ответную враждебность. Его поведение напоминало яростный бунт личинки-подростка, но вокруг не было никого, кто мог бы услышать его недостойные высказывания и возмутиться.

— Я не похож на ваших крохотных, примитивных насекомых! Попробуй-ка раздавить меня ногой — поскользнешься! А я легко могу сбросить тебя в ближайшую реку.

Глаза Чило сузились.

— Вместе с целой жучиной армией? Если уж кто кого сбросит, скорее я тебя!

— Пошли проверим!

Десвендапур был ошеломлен собственной дерзостью. В голове металась буря стихов, полыхая молниями и грохоча громом. Транкс развернулся лицом к более высокому и тяжелому человеку и принял оборонительную позу: иструки сложены, более сильные стопоруки расставлены и вытянуты вперед, восемь пальцев растопырены, усики вытянуты и насторожены. Транксы обычно чрезвычайно вежливы, но это не значит, что они беззащитны.

— Давай попробуй!

Чило Монтойя взвесил в руке пистолет и взвесил в уме вызов. С одной стороны, он крупнее и тяжелее жука, но с другой — у него всего четыре конечности, а у насекомовидного восемь. Поскольку мышцы жука были спрятаны под хитиновым экзоскелетом, определить на глаз, насколько он силен, не представлялось возможным. Чило знал: мелкие насекомые, к примеру муравьи, способны перетаскивать вес намного больше своего собственного, но ведь это не значит, что такая способность возрастает пропорционально размерам. Зато короткое время, которое они провели вместе, Чило ни разу не видел, чтобы транкс отшвыривал бревна или валил деревья.

Человек медленно спустил на землю рюкзак. Неподалеку протекал ручеек. Рекой его назвать было нельзя, однако в одном месте ручеек разливался довольно приличным озерком. Для демонстрации сгодится.

Когда Чило приблизился, транкс начал раскачиваться из стороны в сторону, вверх и вниз, и человеку пришлось иметь дело с движущейся мишенью. Когда Чило попробовал зайти сзади, Дес развернулся на четырех ногах и вновь оказался к нему лицом. Чило попытался стукнуть противника кулаком, потом схватил транкса за вытянутую стопоруку — но конечность тут же отдернулась, а другая стопорука резко ударила человека по запястью. Удар оказался куда болезненнее, чем ожидал Чило, и вор инстинктивно отпустил транкса.

— Ну? — вызывающе бросил Десвендапур, одновременно пытаясь запомнить наизусть как можно больше новых строф. Потрясающе! Ему даже в голову не приходило, что стычка вполне может закончиться увечьем.— Ты же вроде собирался швырнуть меня в реку!

Чило продолжал кружить вокруг инопланетянина, ища уязвимые места. Но у транкса имелось восемь конечностей, чтобы защищаться, и Чило понял, что найти такое место будет нелегко.

— Да, ты шустрый, ничего не скажешь. Ты можешь вывернуться из захвата и, возможно, даже отбить удар — а как насчет этого?

И вор ринулся прямо на транкса, вытянув руки. Тот попытался увернуться, но Чило бросился в ту же сторону. Он прошел достаточно драк в темных переулках и заброшенных зданиях, и обмануть его было непросто. Чило обхватил транкса за нижнюю часть груди и опустил голову как можно ниже.

В лицо ему ударил запах духов. Плечи Чило не давали более слабым иструкам распрямиться и схватить человека, в то время как стопоруки вцепились ему в спину, пытаясь оторвать землянина от противника. Но тщетно: конечностям транкса не хватало силы. Выпрямившись, Чило оторвал инопланетянина от сырой земли и зашагал к ручью.

Однако не успел он сделать и двух шагов, как все четыре ноги ударили его в живот. Монтойя задохнулся, выпустил ношу, шагнул назад, споткнулся, с размаху сел на землю и скорчился. Отпущенный транкс упал на бок. Подергал ногами, вскочил и снова бросился на человека. На этот раз все четыре передних конечности тянулись вперед.

Чило дождался, пока транкс схватит его за рубашку. Потом вскинул руки и вцепился в стопоруки противника. Неподатливый хитин был гладким и скользким на ощупь. Чило поднял правую ногу, уперся в середину брюха инопланетянина и кувыркнулся назад, толкнув ногой. Транкс перелетел через голову человека и грохнулся на спину.

Чило перекатился по земле и, задыхаясь, поднялся на ноги. Лежа на спине и брыкаясь всеми восемью лапами, инопланетянин был до ужаса похож на перевернутого краба или паука. В конце концов ему удалось подвернуть под себя две ноги, он оттолкнулся, перевернулся и снова встал. Поднял одну иструку, чтобы пригладить растрепавшиеся усики. Непохоже, чтобы транкс был ранен, но, с другой стороны, кто его знает! На твердом хитине синяков и ссадин не бывает.

— Ну что, хватит с тебя? — прохрипел Чило, нагнувшись и уперевшись рукой в правое колено.

Десвендапур знал технику рукопашного боя — когда-то ходил нат ренировки,— но с последствиями такого боя их не знакомили совершенно. Спортивные занятия в кругу вежливых, доброжелательных соплеменников — одно дело; а когда тебя швыряют с размаху на твердую землю — совсем другое! Все тело болело, с головы до ног. Но если повествование об этом экстраординарном переживании не завоюет высшей награды на поэтическом конкурсе, тогда Дес может бросить поэзию и до конца жизни остаться приготовителем пищи. Переживание оказалось воодушевляющим, потрясающим и — да, вдохновляющим!

— Давай устроим перерыв на одно времяделение, если можно. Пожалуйста. Мне необходимо все записать!

И поэт достал скри!бер из мягкого кармашка и принялся наговаривать в микрофон поток непонятных Монтойе звуков.

— Да-да, конечно,— любезно ответил Чило.— Можешь не торопиться.

Он осторожненько подошел к транксу сзади, с любопытством глянул на приборчик, а потом быстро и крепко обхватил инопланетянина и снова оторвал от земли. Но на сей раз Чило держал его сзади.

Теперь судорожно размахивающие руки и ноги не могли до него дотянуться. Транкс был недостаточно гибок, чтобы протянуть иструку за спину. Однако голова его могла вращаться почти на сто восемьдесят градусов. Лицо, как всегда, оставалось неподвижным, однако лихорадочное движение жвал в сочетании с дрыганьем всех восьми конечностей успешно передавало испуг инопланетянина.

— Попробуй-ка теперь пнуть меня в брюхо!

Чило был невелик ростом, и жук оказался достаточно тяжел для него, но все же Монтойя твердо решил исполнить свою угрозу. Слегка откинувшись назад, он заковылял к водоему.

Десвендапур, беспомощно вися в хватке человека, тем не менее продолжал записывать стихи до тех пор, пока они не очутились на берегу. Ручей вливался в озерко ленивыми извивами, глубина тут была никак не больше метра.

— Ты доказал, что хотел,— объявил Дес, убирая скри!бер в кармашек.— Я согласен, ты способен бросить меня в эту скромную речку. Теперь можешь меня отпустить.

— Отпустить? — пропыхтел Чило.— Щас отпущу!

И, размахнувшись, он швырнул транкса вперед. Тот испуганно дернул всеми восемью ногами и с шумом плюхнулся в воду — на самую середину озерка!

Транкс немедленно вынырнул на поверхность, отчаянно бултыхаясь в воде. Чило с ухмылкой смотрел на него с берега. Сейчас тварь вы ползет на сушу, мокрая, увешанная водорослями, целехонькая, но уязвленная! Она злобно уставится на него, но будет вынуждена признать: человек физически сильнее транкса. Интересно, что она сделает — встряхнется, как собака, или будет просто обсыхать на солнышке?

Но постепенно лицо Чило вытянулось. Сине-зеленые конечности двигались все медленнее и медленнее. Похоже, у инопланетянина были большие проблемы. Но почему, ведь голова его торчит высоко над водой? А если он за что-то зацепился, почему не зовет на помощь, хотя бы свистом и стрекотом, если забыл, как это будет на земшарском?

И тут до Чило дошло, что позвать транкс не может, потому как его легкие постепенно заполняются водой. Инопланетянин попросту тонул прямо у него на глазах!

«Грудь! — вспомнил Чило.— Эти чертовы твари дышат прямо через дырки в груди!»

А сейчас все восемь отверстий находились под водой.

Человек прыгнул в воду. Озерко в самом глубоком месте пришлось ему по шею. Неудивительно, что у инопланетянина возникли проблемы! В отличие от большинства своих мелких земных родичей, транксы тяжелее воды. Возможно, чудик и не пойдет ко дну, как топор, но рано или поздно пойдет обязательно.

Чило отчасти вынес, отчасти выволок поэта на берег. Оказавшись на твердой земле, человек отступил, глядя, как инопланетянин содрогается, судорожно выталкивая воду из груди, расширяющейся и сжимающейся, как огромные сине-зеленые меха. Исторгнув последнюю каплю воды из своих измученных легких, транкс заковылял боком, дошел до мощного корня фиги-душительницы и привалился к нему. Выпуклые золотые глаза с красными прожилками уставились на Чило.

— В столь смертельной демонстрации нужды не было. Я бы с тобой так не поступил.

Судорожный кашель сотряс тело цвета морской волны. Кашель тоже исходил с боков груди, а не из глотки. Чило не удержался от насмешки:

— Да ты бы и не сумел!

— Не скажи. Мои сородичи — способные ученики.

Транкс указал иструкой на нижние конечности Чило:

— Ловко ты бросил меня ногой! Думаю, у меня такое тоже должно получиться. В конце концов, у меня их четыре, или даже шесть, против твоих двух. Во второй раз ты меня уже не подловишь.

Чило пожал плечами. Ему случалось драться и с уличной шпаной, и с громилами — правда, с инопланетянами прежде не доводилось. Может, он вообще первый человек в мире, дравшийся с транксом.

— Ничего, у меня в запасе немало других штучек.

Он пристально уставился на задиристого транкса.

— Возможно, в следующий раз я просто не стану тебя вытаскивать.

У него вырвался ехидный, пренебрежительный смешок уличного парня.

— И как это вы, жуки, плавать не умеете, при восьми-то ногах?

— Увы, не умеем. Нас тянет ко дну. Не сразу, но очень быстро. И транкс не способен шевелить ногами достаточно проворно, чтобы поддерживать над водой верхнюю половину тела. Поэтому мы тонем. Спасибо, что ты вытащил меня из озера.

— Я теперь уж не уверен, правильно ли поступил.

Чило с любопытством наблюдал за недоутонувшим пришельцем. Транкс не стал отряхиваться или ждать, пока его высушит солнышко. Вместо этого он опустил голову и принялся жвалами, как шваброй, сгребать воду с тела и конечностей. Его большой наспинный мешок лежал на земле, но нагрудный карман побывал в воде вместе с ним. Интересно, промокаемый он или нет? Ведь там было все, что транкс наговорил со времени их встречи…

— Слушай,— снисходительно посоветовал Чило,— если хочешь сочинять обо мне стихи или еще какую-нибудь фигню — валяй сочиняй. Только не задирай меня из любви к искусству, понял? Хочешь тащиться за мной — ладно, тащись. Но под ногами не путайся. А то я бываю… В общем, характер у меня не сахар, и мне случается терять контроль над собой, понял? В следующий раз могу и не успеть вытащить — а могу и не захотеть. А то еще, чего доброго, врежу как следует и сломаю тебе ногу.

Транкс перестал чиститься и поднял голову, чтобы посмотреть на Чило.

— Нет, это вряд ли. Скорее, ты что-нибудь повредишь себе. Ты ловчее, но я прочнее.

— Да ну? А вот сейчас мы…

Чило поймал себя на том, что снова начинает заводиться, и остановился.

— Знаешь, хватит уже. Разве так важно, кто сильнее, кто прочнее и все такое прочее? У нас тут межрасовые соревнования, что ли? Ты вот лучше скажи: если я, предположим, дерусь с транксом не на жизнь, а на смерть, куда мне целиться?

— А зачем я тебе такое буду говорить?

И в самом деле, зачем?

Возможно, у инопланетян имеются какие-то скрытые уязвимые точки, но пока, насколько мог видеть Чило, лучше было лупить в мягкие части тела, не защищенные хитиновым панцирем. В глаза, например, или в нижнюю часть брюшка. Если дернуть за один из перистых усиков, противник, по идее, тоже должен отпустить. Не то чтобы Чило предвидел возможные схватки, но все же считал за лучшее приготовиться. Так бывало на улицах Гатуна, Бальбоа и Сан-Хосе. Почему в джунглях должно быть иначе?

О транксах он знал мало, очень мало, только то, что уловил краем уха из телепередач. Возможно, Десвендапур действительно доброжелателен и безобиден, но, может, на самом деле относится к нему, Чило, с подозрением и враждебностью, а может, это вообще какой-нибудь инопланетянский шизофреник. Вот сейчас он мил и дружелюбен, а через час, глядишь, вздумает перерезать ему, Чило, глотку и высосать кишки. Не-ет, надеяться следует на лучшее, а готовиться — к худшему. Такой принцип Монтойю никогда не подводил. Доказательство: он до сих пор жив, здоров и практически невредим, если не считать нескольких шрамов и пары выбитых зубов.

— Ладно. Снаружи ты прочный и пахнешь приятно. Признаю. Но все равно ты урод!

И Чило гнусно ухмыльнулся.

— Урод? — Голова в форме буквы V склонилась набок, фасетчатые глаза задумчиво изучали человека.— Сколь глубокое замечание! Подумать только, это говорит представитель расы, чьи тела напоминают по консистенции кисель! Вы все время трясетесь на ходу, а наиболее тонкие участки вашей кожи почти прозрачны! Вы смотрите на мир парой одиноких зрачков, и, если их повредить, остаетесь слепыми! Ваше обоняние примитивно, вы воспринимаете запахи неуклюжим органом, расположенным посреди лица, где он с трудом может улавливать хотя бы тени истинных ароматов!

Как бы в доказательство превосходства транксов, Дес покачал перистыми усиками.

— У вас всего четыре конечности, хотя восемь куда удобнее и разумнее, и, вдобавок, функции этих четырех конечностей строго разграничены.

Он оторвал от земли стопоруки, демонстрируя, что вторая пара конечностей у транксов может использоваться и как ноги, и как руки.

— Кожа ваша крайне уязвима и подвержена всяческим травмам. Вы неспособны издавать сколько-нибудь мелодичные звуки, потирая друг о друга свои конечности. Наконец, вы даже не обладаете в должной степени симметрией!

— Как — не обладаем симметрией? — обиделся Чило и принялся указывать на соответствующие части тела.— Вот: два глаза, два уха, две руки, две ноги. Чем тебе не симметрия?

— Да ты погляди на свои руки! — возразил Десвендапур.— Делится ли на два число твоих пальцев? Не делится! Их пять. А должно бы быть шесть — или четыре, как у меня. Ну а если заглянуть поглубже!…

— Куда — поглубже? — Чило поддернул выше рюкзак и опасливо нахмурился.

— Внутрь твоего жалкого тела! Сколько у тебя сердец? Правильно, одно, и к тому же сдвинутое куда-то вбок. То же самое можно сказать и обо всех прочих важнейших органах, за исключением легких, которыхутебя, по какому-то странному капризу природы, все-таки два, как и полагается.

Поэт провел стопорукой вдоль груди в сторону брюшка.

— А у меня — два сердца, две печени, два желудка и так далее. Нормальное устройство тела для высокоразвитой расы, симметричное и уравновешенное. В то время как твое внутреннее устройство представляет собой бессмысленное нагромождение, где одинокие беззащитные органы борются за пространство, норовя выпихнуть друг друга с законного места.

На эту тираду Чило не нашелся, что возразить. Честно говоря, он был разбит в пух и прах. И смог только пробормотать:

— Так что же, выходит, у вас всего по два?

Десвендапур вспомнил подходящий человеческий жест и кивнул.

— Мало того, что такое устройство гораздо эстетичнее, благодаря ему мы к тому же более живучи. Транкс может потерять любой важный орган, зная, что у него всегда остается в запасе еще один. Людям подобная роскошь недоступна. Должно быть, вы всю жизнь маетесь страхом, что какой-нибудь орган внезапно откажет.

Чило в задумчивости направился в лес. Десвендапур шагал за ним, чуть позади.

— Если у вас всего по два, а то и больше,— задумчиво сказал вор,— но тела при этом меньше наших, значит, все ваши внутренние органы тоже должны быть меньше. И сердце, и легкие, и все остальное. Значит, наши органы крупнее!

— Иметь запасное сердце важнее, чем большое сердце! — отпарировал Дес.

Они шли и шли, споря о том, чья физиология удачнее, пока ход мыслей Чило не прервали нарастающие сомнения.

— Послушай-ка, для повара, а тем более для помощника повара, или кто ты там есть, ты слишком уж много знаешь о людях!

Двуногий не мог понять рефлекторных жестов Десвендапура, однако поэт на всякий случай постарался их скрыть.

— Все, кого направили в данную экспедицию, очень хорошо подготовлены.

— Угу, ты уже говорил.

Однако Чило все же грызли сомнения. Он пристально разглядывал жука. Возможно, жесты инопланетянина могли бы порассказать ему о многом, но, увы, Монтойя в них не разбирался. Сложные движения рук и головы транкса для него имели не больше смысла, чем замысловатые ужимки обезьян на ветках. Пожалуй, даже еще меньше: обезьяны все-таки приходились ему дальними родственниками, и их жесты Чило худо-бедно мог понять, а вот жесты инопланетного жука — нет.

Транкс находился в более выгодном положении: его специально готовили к контакту с людьми. А Чило Монтойя не знал о шестиногих инопланетянах практически ничего. Однако он быстро учился. Уж что-что, а учиться он умел!

— А еще,— добавил его спутник в качестве последнего аргумента,— ты премерзко воняешь!

— Теперь я понимаю, почему тебя направили на кухню, а не в дипломатический корпус.

Однако на последнее замечание транкса возразить было действительно нечего. Десвендапур по-прежнему оставлял за собой пышный шлейф изменчивых цветочных ароматов, тогда как Чило продирался через кусты, чумазый и потный, воняя едкими выделениями, свойственными млекопитающим.

Что же до внешности, землянин был вынужден признать, что чем дольше он смотрел на жука, тем менее чуждым и более приятным глазу казалось это существо. Инопланетянин был воистину достоин восхищения: плавные, текучие движения многочисленных ног, блеск сине-зеленого панциря, менявшего оттенки от малахитового до сапфирового; чуть слышный шелест усиков; выпуклые золотистые фасетчатые глаза, отбрасывающие солнечные зайчики. Нельзя сказать, что он выглядел столь же привлекательным, как какая-нибудь танцовщица из Рио или Панамы, однако и желания растоптать его у Чило больше не возникало.

Монтойя влегком шоке осознал даже, что транкс внешне не так уж отличается от своих дальних земных родственников. Неужто благодаря наличию интеллекта настолько меняется впечатление? Быть может, если бы муравьи умели разговаривать, они бы не казались ему такими мерзкими?

«Да нет,— подумал Чило,— казались бы, если бы по-прежнему норовили сожрать все подряд, оставив человека без крыши над головой. Этот тип не жук,— повторял он себе.— И не паук. А представитель недавно обнаруженной расы инопланетян, наделенный разумом».

И Чило отчасти сумел убедить себя в правдивости таких рассуждений — но лишь отчасти. Все-таки справиться с древними, атавистическими предрассудками было не так-то просто. Честно говоря, с закрытыми глазами думать о транксе как о равном себе разумном существе, а не о жуке, которого следовало бы затоптать, было гораздо проще. Однако в джунглях с закрытыми глазами не походишь. Живо расквасишь нос.

Ладно, оскорбления оскорблениями, а все-таки интересно, что о нем думает инопланетянин на самом деле?