"Солдаты Оборотня" - читать интересную книгу автора (Чихирёв Владимир Евгеньевич)

Глава 1. Сум

— Все идет к чертям!! — Эдгар смачно сплюнул на грязный пол и поднял на нас осоловевший взгляд.

Я заставил себя повернуться в его сторону. В глазах слегка плыло, и мне понадобилось время для того чтобы сфокусироваться на своем собутыльнике. Говорить совсем не хотелось. Мой взвод сегодня нес второй подряд караул из-за того, что часть роты перевели в помощь камнетесам, приводившим в порядок крепостные стены города. Мне ещё относительно повезло, что в этот раз моим людям достался район города рядом c трактиром, чем я не преминул воспользоваться, пока не выползли проверяющие офицеры с пересменных групп.

Одно и тоже действо повторяется уже целую неделю. Если мы не торчим в караулах, то пьянствуем в тавернах Сума, так полюбившиеся имперским солдатам за дешевизну выпивки и доступность женщин. Может кому-то из нас это и кажется отдыхом после длительных маршей и коротких, свирепых схваток с арьергардом отступавших мятежников, но я начинал уже ненавидеть этот смердящий нечистотами город. Нам, северянам, тяжело привыкнуть к климату южных земель империи.

— Сколько тебя знаю, только это и слышу, — отозвался Расмус, не спуская взгляда с одной из разносчиц пива. Её пышные груди готовы были вывалиться из туго затянутого корсета каждый раз, когда очередной пьяный солдат пытался усадить её к себе на колени.

— На этот раз я прав! — Эдгар грохнул кружкой по столу, уставившись на меня — А ты что молчишь? Скажи! Ведь я прав…..!?

— Плевать мне — я с трудом заставил свой язык шевелиться — Прав ты или нет, мне все равно — я поднес кружку к губам и сделал внушительный глоток.

— Пока мне платит император, я буду резать глотки этим чертовым мятежникам, пиратам и…… и кто там у нас ещё враг?

— А перестанет платить? — Расмус улыбнулся, мотнув копной рыжих волос, отвлекшись от разносчицы.

— Не буду подписывать новый контракт, и свалю домой к папе и маме, — я кинул себе в рот пару виноградин.

Эдгар взглянул на меня, и его смазливое лицо исказила злая ухмылка.

— Хорошо устроился — Кивнул Расмус, — чуть, что не так, и сразу «уйду к папе, маме».

— Деньги — это единственное, что удерживает меня в армии! Я не из тех, кто орет на каждом углу «Слава Аэрону и его правителям!». Я не настолько наивен, чтобы рисковать жизнью за некие великие идеи. Тем более что за ними ни черта нет. Все это ширма для имперских чинуш всех мастей, которые погрязли во взятках и воровстве!

— Придержи язык! — Эдгар вмиг отрезвел — хочешь угодить в казематы элидирского бастиона!?

— Думаешь, тут есть, кто-то из тайной службы — спросил я.

— Вот дурень, Риттер! А где же им ещё быть, как не в действующей армии! И, конечно же, всю крамолу можно услышать именно в кабаках!

— Подумать, только — прищурившись, я посмотрел на Эдгара — откуда такая осведомленность? Может ты и есть….

— Ты совсем рехнулся! — оборвал меня Эдгар — знай меру!

— Прости, друг — сделав над собой усилие, я, перегнувшись через стол, похлопал его по плечу — просто болтаю. Давай лучше выпьем, а то мне сегодня ещё проверять посты. Может быть. Расмус, да оторвись ты от этой коровы!

Мы подняли кружки и грохнули со всей силы, заливая стол пенящимся напитком.


Эти двое мои старые и верные друзья. Мы служили ещё на северо-западных границах Аэрона пять лет назад, будучи сержантами городской стражи. Эдгар — черноволосый, с небольшой бородкой и тонкими чертами лица ловелас. Один из лучших мастеров клинка в нашем полку. Его изящность и смазливость многих вводила в заблуждение, но обычно Эдгар не давал противникам шанс исправить свою ошибку. Расмус же был полной противоположностью Эдгару. Здоровый как медведь, с копной рыжеватых волос, и лицом испещренным шрамами. Боевых там не было. Эти шрамы оставила ему черная оспа. Мы с Эдгаром были в морском патруле, когда город Тор-Ден оделся в черный саван и его улицы затянул дым погребальных костров. Вернувшись, мы попали в состав карантинных отрядов, окружившие город со всех сторон. Жуткие были дни. Мы стреляли во всех, кто пытался выйти из этого ада, не разбирая, кто перед нами — дети, женщины или старики. Многие из нас тогда рыдали навзрыд после смены. Нас сделали палачами. Мы проклинали своих командиров, которые в свою очередь проклинали штабных хлыщей. Те грехи нам никогда не смыть со своих рук. Нередко меня настигают сны возвращая в кошмар минувших дней, заставляя просыпаться с комком в горле.

Карантин закончился через месяц. Когда потухли последние костры — войска вошли в город. Мы не чаяли увидеть Расмуса. Но он был первый, кто открыл ворота казарм. Багряные, с синевой шрамы исчертили все его лицо, но он выжил. Болезнь, изуродовав его — отступила.

-Заканчивалась смена вечерних караулов, и мне уже надо было поглядывать в сторону выхода. Все шло своим чередом. В кабак подтягивались все новые солдаты. Гульбище набирало силу. Те, кто торчал здесь не первый час набрались достаточно для того, чтобы горланить похабные песни и плясать в проходах между столами под визг таких же пьяных женщин.

Позади меня кого- то вывернуло, и запах рвоты смешался с запахами пота, немытых тел и кислого вина. Я засунул в нос немного нюхательного табака, которым обзавелся в Илире, чтобы окончательно не потерять желание провести тут остаток вечера.

Наши части проходили Илир в спешке, пытаясь схватить мятежного генерала Лиаса и его воинство за зад. Зад у них оказался слишком скользким для нас, и мы упустили этого старого мерзавца. Он бежал через Хитиновый перевал в пустыню Хамида, к жителям степей. Все идет к тому, что кто-то крепко получит по голове. В столице мечтали увидеть предателя генерала на эшафоте, молящим о пощаде. Катящаяся голова с окровавленного помоста является отличным отрезвляющим средством для знати, которой начинает казаться, что они недостаточно сладко живут на этом свете. Но мы не смогли схватить Лиаса и теперь застряли в этом проклятом приграничном городе, пропитанным морским воздухом, изредка смешивающимся с запахом степи, что раскинулась за его западной стеной.

А табак был хорош! Я расчихался так, что стал привлекать любопытные взгляды веселящихся рядом сослуживцев.

— Риттер! Чихни ещё пару раз, — сержант Кап крикнул мне, разбрызгивая вино по столу. — Я поставил два медяка, на то, что ты чихнешь семь раз! — Несколько шлюх загоготали, широко открывая беззубые рты и заглушая своим лошадиным ржанием шум в зале.

— Иди к черту! — огрызнулся я, — и прикрой гнилые пасти своим девкам, пока я не отрезал им языки!!

— О-о-о-о! Какие мы сегодня злые, — засмеялся Кап, но все же цыкнул на своих подружек.

Я отвернулся и достал платок, чтобы вытереть нос. Расмус с интересом наблюдал за мной.

— Забавно смотреть на все твои аристократические ужимки, — пробубнил Эдгар, удовлетворенно глядя на очередную кружку, которую только что поставили перед ним, — манеры, словно у светского бездельника. Жить бы тебе на доходы богатеньких родителей, ходить под ручку с благородной дамой и нести чушь о книгах, картинах и прочем таком дерьме!

— Именно так и будет, — утвердительно кивнул я, складывая платок, — ведь мое нынешнее положение, всего лишь каприз художника, пожелавшего познать жизнь во всех её красках.

Мои приятели только покачали головами, не скрывая своих саркастических ухмылок.

— Твой каприз длится уже лет шесть, кажется? — Язвительно спросил Расмус.

— И ещё столько же продлится, — поддакнул Эдгар, — если только в один прекрасный день тебе не намотают кишки на клинок и не выпустят из тебя дух.

— Или не сделают калекой, — согласился Расмус.

— Это будут темные тона жизни.

— Но на, то он и художник, пожелавший познать мир во всех его красках — закончив диалог между собой Расмус и Эдгар обменялись печальными взглядами, а затем разразились диким хохотом.

— Два идиота — хмыкнул я — Штаны не обмочите! — подняв свою кружку, я переключил внимание на появившуюся молоденькую танцовщицу.

Я уже допивал последние капли, когда невольно обратил внимание на вошедшего немолодого уже человека. Во взгляде страх и растерянность. Подбородок подрагивал, словно старик готов был разрыдаться. Он сунулся к ближайшему столу, за котором горланили песню парни из второй роты, но ему дали ясно понять, чтобы он убирался по добру по здоровому. Он повернулся боком, и я заметил, что у бедняги нет уха. Вся шея и плечо были залиты кровью. Он продолжал стоять то, поднимая, то, опуская руки силясь привлечь внимание.

— Посмотри — я толкнул Расмуса в плечо.

— Вот ведь! Да у него уха нет! — Расмус произнес это громко и мужчина услышал его возглас.

Посмотрев на нас и увидев, что мы смотрим на него, он бросился к нашему столу.

— Помогите! Помогите господа офицеры! — его голос дрожал. Создавалось впечатление, что ему не хватает воздуха — Мою маленькую дочурку забрали патрульные! Дите совсем малое, а что эти изверги с ней сделают! Мы просто домой шли… ничего не нарушали…. дитя малое, — он все же разрыдался, комкая в кулаке какую-то тряпицу.

Присмотревшись, я увидел, что это детский плащ.

— Что за патрульные? Где это случилось? — я схватил его за плечо и как следует тряхнул, стараясь вывести его из полуобморочного состояния.

— Моховой переулок! Тут рядом! — завыл он — Мне ухо оттяпали, а её забрали!! — на его вой стали оглядываться парни с соседних столов.

— Риттер! — посмотрел на меня Эдгар, — твои люди-то в моховой караулке!

— И что, — огрызнулся я.

— Тебе сказать или сам догадаешься?

— Сам! — Я быстро поднялся и направился к выходу, таща за собой несчастного.

— Шевелись, — я крепко держал его за локоть.

— Вы поможете?

— Да, наверное — кивнул я. — Сколько вашей дочери лет?— одиннадцать.

— Проклятье!! Какого черта ты шлялся с ребенком по городу в такое время?! — Я заставил себя поторопится, и, выйдя на темную улицу, мы побежали к переулку.

Моховой переулок располагался совсем недалеко от места, где мы проводили свои вечера. Сегодня в этом районе несли службу несколько людей из моего взвода.

Вскоре мы оказались на месте. Толкнув тяжелую дверь, я ворвался внутрь. Место дежурного было пусто, а дверь в комнату отдыха закрыта, и за ней раздавались приглушенные голоса.

«Ублюдки», — я вытащил меч. Старик, увидев закрытую дверь, чуть не упал в обморок.

Я схватился за ручку. Заперто. Хорошо, что сама по себе дверь была хлипкая. Я как следует, двинул по ней ногой и, слетев с петель, она рухнула внутрь комнаты. Мой старик с необычайным проворством проскользнул мимо меня.

— Эй, а это ещё что, — услышал я голос своего капрала Боло, — второе ухо решил нам подарить? — Четверо солдат недобро ухмыльнулись. Меня они пока не видели.

— Папочка!! — услышал я голос ребенка.

— Сидеть, — рявкнул Боло и схватил старика за шиворот, — решил спасти свою дочурку? Забавно, но пока она нас не обслужит, как следует, вы отсюда не выйдете. А может, ты решил посмотреть? — заулыбался Боло.

— Я решил посмотреть! — От волнения и злости мой голос стал хриплым.

Солдаты, стоявшие ко мне спиной, аж подпрыгнули и со страхом уставились на мой обнаженный клинок.

— Почему не патрулируется район?! Где дежурный на входе?! — я медленно наступал на них, а они пятились к стене.

Наконец мне открылась вся комната, и я увидел сжавшуюся в углу девчонку. По мне так это курносое создание не тянуло даже на девять лет.

— Теперь я знаю круг ваших интересов, господа — я взглянул на капрала.

Боло ухмыльнувшись, отпустил старика и тот, схватив в охапку свою дочь, быстро оказался у меня за спиной. Останавливать его никто не стал.

— Проваливай отсюда, старик. — проговорил я, не сводя взгляда с капрала, — здесь не на что смотреть ни тебе, ни тем более ребенку.

— Лейтенант, — голос Боло был на удивление спокоен. Казалось, его совсем не беспокоило то, за чем его застукал офицер, — не стоило тебе вмешиваться во все это. Сидел бы себе в трактире и сосал ту ослиную мочу, что вам там подсовывают.

— Это я буду решать, капрал, во что мне вмешиваться! — рявкнул я.

— Что здесь такого, лейтенант? — проговорил один из солдат, почувствовав уверенность капрала. — Это всего лишь нищенка…..

Я резко обернулся к нему.

— Вот если бы ты залез на богатую суку, какого-нибудь вельможи я бы и пальцем не пошевелил! Но ребенок! Это слишком даже для таких негодяев как вы!

Мне в шею уперлась холодная сталь. Пока я проповедовал, Боло не терял времени.

— Проваливай, лейтенант! — прошипел он, — а девчонка и старик останутся. Вякнешь об этом кому, перережу глотку! Могу пообещать, что этих двоих мы не убьем.

— Точно, капрал, — поддержал его ещё один ублюдок, — иди, читай свою мораль в другом месте, а не то….

Закончить он не успел, просвистевший мимо моего лица кинжал с хрустом вошел солдату в глаз. Воспользовавшись замешательством, я рухнул на колени, и, развернувшись с силой, рубанул капрала по ногам. Пробив поножи, клинок застрял в ране. Тот с воем упал на пол, откидываясь на спину. Выхватив нож, я бросился ему на грудь, не давая опомниться. Мне удалось просунуть лезвие под щиток, прикрывавший горло. Издав шипящий звук и изогнувшись, он с силой откинул меня к стене, но я все же успел располосовать ему горло.

Выгнувшись дугой, и хватаясь руками за лицо, Боло заелозил по полу, но вскоре затих. Кровь, толчками выходила из-под доспехов, впитываясь в посыпанный стружками пол.

— Хороший вечер должен хорошо заканчиваться, — услышал я голос Расмуса за своей спиной.

Я повернулся и увидел своих друзей. Расмус улыбаясь, протянул мне руку и помог подняться. Двое оставшихся негодяев с бледными лицами стояли, прижавшись к стене. Недобро улыбающийся Эдгар водил у их глаз своим окровавленным кинжалом.

— Дядя солдат, — на меня смотрела девочка, — вон тот человек отсек у моего папы ухо, когда он не хотел отдавать меня ему.

— Вот как? — я посмотрел на того, что стоял ближе ко мне, — он понесет наказание, поверь мне.

— Угу! — девочка кивнула. Страха у неё не было. Думаю, она не понимала, насколько плохой была ситуация.

— Спасибо, — старик склонил перед нами голову, — если бы не вы….

— Довольно, — устало ответил я, — иди домой и не попадай больше в подобные ситуации.

Старик, расшаркиваясь и подталкивая дочку к выходу, наконец, исчез в темном проеме двери.

— Я послал одного из парней в комендантскую роту, — пробасил Расмус, связывая наших арестованных — а ещё двое проводят отца с ребенком к коменданту, где они дадут показания, а потом проводят их до дому.

— Хорошо, — кивнул я, чувствуя, как сходит напряжение и начинают подкашиваться ноги. Опустившись на стул, я взял стоявшую на столе бутылку и сделал несколько глотков. Боло пил хорошее вино. Не то, что мы. Не убил бы мерзавца, никогда не узнал бы, что такое можно купить в Суме. Я решил не экономить и промочил горло ещё несколькими глотками.

Нам пришлось немного подождать и вскоре послышалось цоканье копыт. В караулку вошли трое парней из комендантской роты и офицер.

— Арестованные там, кивнул я конвойному.

— Лейтенант, с вас объяснительная запись — невозмутимый и холодный тон смутил меня.

— Само собой, Трилмар — кивнул я — а что так угрюмо?

— Пить надо не во время службы, тогда бы и не произошло ничего.

— Да ладно тебе! Я уже вторую смену подряд…

— Знаю! Вообще ещё неделю пребывания в этом месте и наши части превратятся в банду спившихся упырей!

— Все так плохо?

— Ты даже не представляешь. Гарнизонная тюрьма уже забита одуревшими от пьянства солдатами.

— Хреново! Выпьешь?

— Совсем чокнулся?!

— Да ты попробуй! Это тебе не пойло что в нас заливают трактирщики.

Лейтенант подозрительно уставился на бутылку.

— Глоток. Просто горло промочишь — Лейтенант взял бутылку и осторожно глотнул.

— Ну, как?

Вместо ответа Трилмар присосался к горлышку и несколькими глотками осушил сосуд.

Мы переглянулись.

— Вот это вино!!

— А не хотел пить.

Он что-то хотел ответить, но тут на пороге показался его солдат.

— Мы готовы, господин лейтенант.

— Хорошо. Я уже иду — вяло, махнув нам рукой, он последовал за солдатом.

— Моя рота разом лишилась троих солдат, — проговорил я, глядя вслед уезжавшей телеге.

— А могла ведь лишится своего командира, — хмыкнул Эдгар.

— Всякое могло быть, — согласился я.

— Отметить бы надо, — Расмус широко улыбнулся.

— Похоже, теперь Риттер наш должник, — Эдгар посмотрел на меня.

— Больше, чем на кислое вино не рассчитывайте!

— Я рассчитываю на твою совесть, — пробасил Расмус.

— Не говори так, друг — ухмыльнулся Эдгар, — а не то нам придется пить из сточной канавы.

Мы вышли из пустой караулки и направились обратно к таверне. Завтра я получу нагоняй от нашего командира за то, что этот район Сума остался без патрульных солдат почти на всю ночь.