"Рай в шалаше" - читать интересную книгу автора (Хэган Патриция)

Глава 23

– Вам не стоило приходить сюда лишь для того, чтобы еще раз извиниться за свою сестру, – усаживаясь за стол, проговорил майор Гембри. Ему хотелось, чтобы Клодия поскорее ушла – он только что получил секретное донесение от генерала Уолбриджа, которое надо было немедленно прочитать, а Клодия отрывала его от дел. – Я очень занят, – добавил он.

Клодия отлично поняла, что майор пытается выпроводить ее, но это ничуть не смутило молодую женщину.

– Элизабет сказала то же самое, – проворковала она, – но какое-то внутреннее чувство приказало мне прийти к вам. Вы даже не представляете себе, майор, до чего я огорчена этой историей. Вы же знаете, как я стараюсь поддерживать хорошие отношения с вашей доблестной армией, мне совсем не нужна война. Сколько раз я пыталась уговорить отца освободить рабов и платить им жалованье! Не сомневаюсь, что все они предпочли бы остаться у нас, потому что условия в Бель-Клере куда лучше, чем на других плантациях, и…

– Да, я знаю, – нетерпеливо перебил ее Гембри. – А теперь, с вашего позволения… Право, я очень занят.

– Но я должна вам кое-что сообщить. – Клодия улыбнулась: она ничуть не сомневалась, что майор не пропустил мимо внимания ее тщательно подобранный изысканный туалет, за которым она просидела все утро. Бледно-розовое платье с присборенными рукавами, узким лифом и пышной юбкой было украшено кружевным воротничком. Его прекрасно дополнял батистовый чепец с атласными розочками и кружевами, из-под которого выбивались золотистые кудряшки; тонкие перчатки и изящный зонтик довершали картину.

И майор сдался, понадеявшись, что Клодия может сообщить ему нечто интересное.

Посмотрев на Гембри из-под опущенных ресниц, Клодия томно вздохнула и заговорила робким голоском:

– Знаете, майор, должна сообщить вам, что Анджела не впервые позорит нашу семью. Четыре года назад я имела несчастье наткнуться на нее, когда она… они занимались неким непотребством с одним из акадийцев. Это был человек с плохой репутацией по кличке Гатор. Боже мой, у него даже имени нормального не было. Так вот, они были вдвоем на сахарном заводе, и я… нет, женская скромность не позволяет мне передать вам, что я там видела. Но, полагаю, вы понимаете, о чем идет речь. Разумеется, мне пришлось обо всем рассказать родителям, и это разбило их сердца.

Майор Гембри заметил, как горят глаза Клодии: она едва сдерживала довольную улыбку. Он прекрасно понимал: женщина в восторге от того, что может наконец рассказать ему эту грязную историю, несмотря на уверения, будто ее волнует честь семьи.

– Ну, и для того, чтобы избежать сплетен, – продолжала Клодия, – родители отослали ее в Англию. Они вообще не хотели, чтобы эта развратная дикарка возвращалась сюда, поэтому-то вы и поймали ее, когда она тайком пробиралась в Новый Орлеан.

Клодия замолчала: майор смотрел ей в глаза, губы его сложились в едва заметную усмешку.

– Что-то не так, майор? – растерянно спросила она. – Я вовсе не хотела ставить вас в неловкое положение, просто мне подумалось, что вы должны узнать, как я отношусь к сестре. Она не должна больше причинять нам неприятности. Честно говоря, я надеюсь, что генерал Батлер сделает что-нибудь с ней. Эта ее слепота… Мне кажется, моя сестрица научилась пользоваться ею и хочет, чтобы ее все жалели…

– Да-да, вы правы. – Вскочив из-за стола, майор Гембри быстро пересек комнату и распахнул дверь в знак того, что разговор окончен. – Вам не о чем беспокоиться.

– Я смутила вас этим ужасным рассказом? – спросила Клодия, опуская глаза.

– Совсем наоборот. Мне необходимо было это знать, так что не тревожьтесь. Вашу сестру предупреждали, и теперь она заплатит за содеянное. Уверен, генерал Батлер согласится со мной: самое подходящее для нее место – это тюрьма.

– Надеюсь, надолго? – Вся показная робость Клодии мгновенно слетела с нее, она должна была узнать, чем кончится дело. – Признаться, мне не хочется, чтобы эта предательница возвращалась в Бель-Клер. Пусть ее объявят недееспособной. Тогда все земли нашего отца перейдут в мою собственность.

– Да-да… – Майор слегка подтолкнул Клодию, кивая дежурному солдату, чтобы тот проводил ее. – Вполне возможно, что ваша сестра проведет остаток жизни в тюрьме.

Клодия едва не подпрыгнула от радости:

– Замечательно! Так будет лучше всего! То есть я хочу сказать, что она беспомощна и…

– До свидания, – пробормотал майор, закрывая дверь у нее перед носом.

Вернувшись к столу, Гембри развернул бумагу с донесением генерала Уолбриджа и прочел, что, по сообщениям осведомителей, пластины для печатания денег с монетного двора мог украсть только один человек – Элтон Синклер.

Улыбнувшись, майор Гембри закинул руки за голову и откинулся на спинку стула. Ему уже пришло в голову, что Синклера убили именно из-за этих дощечек. Они понадобились кому-то еще, и этот неизвестный пытался раздобыть их, но у него ничего не вышло. Можно не сомневаться, что Синклер сообщил кому-нибудь, где они спрятаны. И уж, разумеется, не Клодии.

Что ж, логично предположить, что Анджеле удалось обелить себя в глазах отца, и перед смертью он раскрыл ей тайну. А если так… Теперь она ищет способ передать их Конфедерации. Майор Гембри улыбнулся еще шире. Он знал, кто ей поможет.

А сделав это, он получит звание подполковника.

Подойдя к двери, Гембри приказал дежурному привести к нему узницу.

– Не развязывайте ей руки, – напомнил он солдату. – А то еще разбуянится.

– Об этом не волнуйтесь, – рассмеялся солдат. – Я видел, как ее привезли сюда и посадили в камеру. Она уселась на землю прямо промеж ног Бейли! Ха-ха-ха! Бедняга до сих пор кричит, когда ему надо пописать! Ха-ха-ха!

На этот раз начальник наградил солдата таким угрюмым взглядом, что улыбка мгновенно исчезла у того с лица. Он бросился исполнять приказание.

Через несколько мгновений Анджела предстала перед майором Гембри. Лицо слепой было искажено гневом.

– В чем меня обвиняют на этот раз? – воскликнула девушка, когда один из сопровождавших толкнул ее на стул. – В убийстве?

Гембри махнул солдатам и подождал, пока дверь за ними закроется. Когда он заговорил, Анджела повернула голову, не осознавая, что смотрит на стену.

– Мисс Синклер, обвинение, грозящее вам, весьма серьезно, поверьте мне.

– Я всего лишь принесла голодному человеку еды, – энергично проговорила Анджела, вскакивая со стула. – Если это преступление, то застрелите меня, повесьте! Я не стану молить о снисхождении!

– Вас обвиняют в присвоении украденных вещей. Если вы согласитесь помочь мне и скажете, где они спрятаны, то я, в свою очередь, обещаю вам, что постараюсь облегчить вашу участь и не слишком сурово накажу за помощь бунтовщику…

– Это ложь! – взорвалась Анджела. – Я уже сказала вам, что всего лишь принесла ему еды! И я не понимаю, о чем вы говорите. Какие краденые вещи, скажите мне, ради Бога! И еще мне хотелось бы знать, – добавила она, – как это вам, янки, удается придумывать такие нелепости. Подумать только, я присвоила украденные вещи! – Кажется, столь странное обвинение даже развеселило девушку, и, усмехнувшись, она снова села.

– Я хочу услышать о резных дощечках, мисс Синклер, о пластинах, с помощью которых печатают деньги. – Майор ожидал, что Анджела станет все отрицать – якобы она понятия не имеет, о чем речь, но она молчала, внимательно слушая его.

Когда Гембри закончил, Анджела спокойно сказала:

– Я и в самом деле не понимаю, о чем вы говорите, майор. Отец никогда не рассказывал мне о том, что принимал участие в захвате монетного двора, и ни разу не упоминал ни о каких дощечках или пластинах. Но если бы он это и сделал, я бы предпочла умереть, чем рассказать вам правду.

– Поступайте как хотите, – заявил майор с показной решимостью. – Я уже говорил вам, что сумею облегчить вашу участь, если вы согласитесь со мной сотрудничать. Может, мне удастся сделать так, что вы будете сидеть в тюрьме только до окончания войны. Но если откажетесь, то обещаю: вы сгниете в тюремной камере.

Анджела помолчала, делая вид, что обдумывает его слова.

– Ах ты подонок! – неожиданно набросилась она на своего мучителя. – Неужели ты думаешь, что меня волнует, где я умру? Мои родители покинули этот свет, мой дом осквернен вами, грязными янки! Я потеряла зрение и, возможно, никогда не смогу видеть! Так с чего ты взял, что меня можно чем-то испугать?! Жизнь для меня закончена, и мне все равно, где придется провести остаток дней! Делайте со мной что хотите! Теперь мне хочется только одного – чтобы все вы провалились в преисподнюю!

Гембри отступил назад, пораженный ненавистью, горевшей в ее незрячих глазах.

– Что ж, отлично, мисс Синклер, – проговорил он. – Вы не оставляете мне выбора. – Он позвал караульного: – Немедленно соберите отряд и доставьте узницу на Шип-Айленд.

– Но почему туда? – в изумлении спросила Анджела.

Гембри, которому удалось овладеть собой, объяснил, что теперь тюрьма расположена на острове возле форта Массачусетс.

– Оттуда вы не сможете помочь бунтовщикам найти пластины, – добавил он.

– Я же сказала вам, – сквозь зубы процедила Анджела, – что мне об этом ничего не известно.

– Надеюсь, несколько недель полной изоляции помогут освежить вашу память, мисс Синклер. Но предупреждаю, что слишком долго ждать я не намерен. Если их разыщут без вашей помощи, не ждите пощады от генерала Батлера. Он навсегда оставит вас в тюрьме, и остаток жизни вы проведете в одиночной камере.

– Вряд ли что-то может вспомнить тот, кто ничего не знает, – спокойно произнесла девушка, – а что касается одиночной камеры… По-моему, я уже давно сижу в ней.

Как только Анджелу увели, майор вытащил из ящика стола список недавно прибывших солдат и офицеров. На одном из вечерних приемов он слышал, как присутствующие говорили о каком-то акадийце, который был прислан в распоряжение капитана Бишопа. Этого акадийца по имени Бретт Коди узнали каджуны.

И вот теперь майор Гембри все вспомнил. Его даже пот прошиб.

Да и было от чего.

Парень, по рассказам каджунов, носил прежде прозвище, полученное после битвы с аллигатором, – его все называли Гатором.

Этот Гатор внезапно пропал из принадлежавшего Синклерам Бау-Перо четыре года назад. А ведь Клодия говорила, что именно тогда видела какого-то типа с Анджелой. Это не могло быть совпадением. Сомнений не оставалось, речь шла об одном человеке! Майор был в восторге: у него в голове созрел отличный план.

Для начала он отправился на поиски Бишопа, чтобы поделиться с ним своей затеей. Бишоп согласился, что попробовать стоит, и немедленно послал за Бреттом Коди.

На все ушло около недели.

Бретта было нелегко отыскать, потому что большую часть времени он занимался тем, ради чего сюда прибыл: водил из Бау-Виста юнионистские патрули по болотам в поисках бунтовщиков или спрятанных судов южан. Он был недоволен неожиданным вызовом в штаб и не скрывал этого.

– В чем дело, майор? – спросил офицер, поприветствовав Гембри. – Вы могли бы написать мне, а не вызывать сюда, – так было бы проще.

Майор Гембри вспыхнул, но промолчал, сознавая, что не должен ссориться с человеком, который был ему нужен.

– Я не мог писать об этом, – произнес он. Заставив себя улыбнуться, Гембри перешел к делу. – Вас высоко ценят все, кто с вами знаком, – издалека начал он.

Бретт смотрел на майора с каменным лицом – он знал, как быстро изменили бы о нем мнение все эти господа, если бы им только было ведомо, до чего он хочет оставить службу. У молодого человека больше не было желания мстить Анджеле, и ему не доставляло удовольствия смотреть на то, как рушится ее мир. Похоже, даже ненависти к ней у него не осталось. Девушка стала для него лишь частью прошлого, все остальное затмили ужасы войны. Чаще и чаще Коди думал о том, что должен был остаться на Западе и не ввязываться в эту бойню.

– Не думаю, – заговорил он наконец, – что вы вызвали меня сюда только для того, чтобы поговорить о том, как ко мне относятся офицеры.

– Вы правы. У меня есть для вас одно очень важное дело. – Гембри стал серьезным. – Если вы справитесь, то я готов заверить вас, что продвижение по службе вам гарантировано.

– Меня не интересует продвижение по службе, если оно повлечет за собой возвращение в действующую армию. – У Бретта не было ни малейшего желания возиться с перепуганными насмерть новобранцами, которые шарахались решительно от всего, начиная от больших серых пауков и кончая ядовитыми змеями. С ними он чувствовал себя не разведчиком, а скорее гувернером.

– Хорошо, – буркнул Гембри. Он не хотел отвлекаться, но надо же было с чего-то начать. – Насколько я понимаю, вы родом из этих мест. Точнее, из Бау-Перо.

– Я там работал, – равнодушно пояснил Коди, спрашивая себя, к чему клонит майор.

– Если я не ошибаюсь, это была плантация некоего Синклера в местечке под названием Бель-Клер?

– Майор, какого черта? Чего вы хотите?

– Нам известно, – спокойно продолжал Гембри, – что этот Синклер принимал участие в перевороте. Мы также знаем, что он украл резные пластины, предназначенные для печатания денег. Если они попадут в руки конфедератов, финансовой катастрофы не миновать.

Бретт удивился.

– Разве это имеет ко мне отношение? – спросил он. – Я ушел от Синклера четыре года назад. Спросите его…

– Он умер, – перебил Гембри.

Вздохнув, Бретт спокойно повторил:

– Я еще раз спрашиваю, какое все это имеет отношение ко мне?

– Мы считаем, что его дочери Анджеле известно, где спрятаны пластины.

– Вот и спросите ее. – Бретт встал. – Я не хочу иметь к этому никакого отношения.

Гембри решил, что пора вспомнить о субординации.

– Я вас не спрашиваю об этом, капитан! – взорвался он. – Сядьте и заткнитесь.

Мужчины посмотрели друг другу в глаза.

Зная, что за неповиновение грозит тюрьма, Коди мысленно послал майора ко всем чертям.

– Насколько я понял, у вас с этой девушкой были романтические отношения, – продолжил майор, – и…

– Откуда вам это известно? – снова удивился Бретт.

– Это не важно. Если вы прекратите перебивать меня, то я смогу наконец все объяснить.

Бретт кивнул. Его слегка передернуло – он уже понял, что вряд ли ему понравится то, что он услышит от майора.

– Итак, мы полагаем, что дочери Синклера известно, где спрятаны пластины, но у нее не было возможности передать их нужным людям. Можете мне поверить, если бы они сделали попытку забрать их, мы бы об этом узнали. Теперь Анджела Синклер в нелегком положении, потому что сидит в тюрьме на Шип-Айленде за помощь бунтовщикам.

– В тюрьме? – не поверил своим ушам Бретт. – Но…

– Коди, она самая настоящая бунтовщица и не оставила нам выбора.

Бретт покачал головой. Несмотря ни на что, мысль о том, что Анджела сидит в тюрьме, была невыносимой.

– Это неправильно, – заявил он.

– Я рад, что вы так считаете. Вы и поможете ей оттуда сбежать.

– Не забывайте, я не ношу форму ее любимых цветов.

– Вы сумеете убедить девушку, что шпионите в пользу конфедератов. Назоветесь другим именем и сообщите, будто бунтовщикам известно, что ее отец взял пластины. Тогда она отдаст их вам – для передачи Конфедерации. Мы считаем, – поспешил добавить майор, заметив недоумение Коди, – что именно вам она доверится: вы сможете убедить ее. Будете ходить вместе с ней по ее любимым местам и…

– И охмурять ее? – Не выдержав, Бретт расхохотался: абсурдность плана была очевидной. – Вам не так уж много известно, майор, – проговорил он, успокоившись. – Да, у нас были романтические отношения, как вы это называете. Но вашим источникам, похоже, известно далеко не все. Дело в том, что она обвинила меня в изнасиловании, поэтому мне и пришлось уехать. Уж если кто и сумеет убедить в чем-то Анджелу Синклер, то только не я. Думаю… – в глазах его блеснул стальной огонек, – вам лучше подобрать для этого дела другую кандидатуру.

Гембри покачал головой.

– Нет, эта работа именно для вас. И вы справитесь с ней. Главное, что вы знаете Анджелу Синклер, знаете ее привычки. Скажете ей, что сердцем вы южанин и лишь для вида переоделись в форму янки. Черт, скажете наконец, что вы – из Акадии и бывали в Миссисипи. Да мне наплевать, что вы ей наговорите, Коди! Поступайте с ней как хотите! Прежде вы ведь уже позволяли себе кое-что, а? – подмигнул он Бретту.

Больше всего Коди хотелось съездить майору по физиономии.

– Что было, то прошло. И вспоминать об этой истории мне неприятно. Она всего лишь посмотрит на меня – и дело провалено.

– Она не сделает этого, – ухмыльнулся Гембри.

– Не сделает чего? – не понял Коди.

Вытащив из ящика сигару, майор медленно зажег ее. Затем он откинулся на спинку стула, выпуская кольца дыма и наслаждаясь изумлением Бретта.

– Она вас не узнает, – наконец объяснил он и торжествующе улыбнулся. – Дело в том, что Анджела Синклер ослепла.

Пораженный, Бретт долго молчал. И когда он ушел, майор приблизился к окну и некоторое время наблюдал за ним. Заметив, что Коди вышел из здания, к Гембри зашел Бишоп, чтобы узнать, как все прошло.

– Отлично, – заверил его майор. – Сначала парень удивился. Я знал, что так будет. Но он справится с делом.

Вздохнув с облегчением, Бишоп спросил:

– А вы собираетесь сообщить нашему агенту о том, что побег закончится, как только она приведет нас к тайнику?

– Ни в коем случае, – не задумываясь ответил Гембри, – не верю я этим южанам, которые якобы борются за Союз. Они упрямы и всегда будут действовать в своих интересах. Так что мы не скажем ему ничего лишнего.