"Что думают ученые о "Велесовой книге"" - читать интересную книгу автора

"ВЛЕСОВА КНИГА" В СОВЕТСКОЙ ПЕЧАТИ

В 1960 году С. Лесной прислал в Советский славянский комитет фотографию с одной из дощечек ВК. Академик В. В. Виноградов поручил экспертизу снимка палеографу и языковеду Л. П. Жуковской. Она располагала весьма ограниченным материалом (на дощечке читалось всего десять строк текста), однако смогла прийти к принципиально важным выводам. Во-первых, было отмечено, что фотография сделана, видимо, не непосредственно с дощечки, а с прориси. Во-вторых, Л. П. Жуковская указала, что если по палеографическим данным (хотя они и вызывают сомнение) нельзя прямо судить о подделке, то данные языка свидетельствуют о том, что "рассмотренный материал не является подлинным".[130] С. Лесной весьма своеобразно оспорил этот довод: он посчитал, что соображения эксперта не имеют основания уже потому, что "он этого языка не знает" (с. 36). Этот глубокомысленный вывод повторят и некоторые наши журналисты, так же, как и С. Лесной, не понявшие, на чем основано суждение Л. П. Жуковской: не на странности или исключительности форм, а на сочетании в тексте разновременных языковых фактов, которые не могли сосуществовать ни в одном реальном славянском языке, по крайней мере в языке восточнославянской группы, на отражение которого претендует ВК.

После публикации статьи Л. П. Жуковской о ВК в нашей стране надолго забыли. Вспомнил о ней поэт И. Кобзев в 1970 году. Впрочем, его сведения о ВК в тот момент были весьма ограниченны: он полагал, например, что ВК была обнаружена в Австралии.[131]

Ажиотаж вокруг ВК начинается в 1976 году. Можно предположить, что авторам статей об этом памятнике стали каким-то образом доступны публикации текста и переводы ВК, появившиеся незадолго перед тем на Западе. В 1976 году газета "Неделя" печатает статью В. Скурлатова и Н. Николаева. Ей предпослано небольшое вступление от редакции, в котором мы, в частности, читаем: "Содержание ее (ВК, — О. Т.) столь необычно, что не укладывается в рамки существующих представлений о древности славянской письменности. И, может быть, поэтому недоверие было первой реакцией некоторых ученых".[132] Заметьте: "первой реакцией". Значит, была и другая, последующая реакция? К тому же, если это реакция "некоторых ученых", то, значит, есть и другие ученые — поверившие? Так уже в первой статье о ВК выдвигается тезис, будто бы ученый мир по отношению к ВК разделился на сторонников и противников ее подлинности. Нам еще придется не раз говорить о полной безосновательности такого утверждения, а сейчас остановимся на собственно "научных" суждениях, к которым привело редакцию и авторов статьи знакомство с ВК.

Прежде всего отметим, что ВК не дает основания "по-новому поставить вопрос о времени возникновения славянской письменности". Редакция подчеркивает, что ВК доходит "до времен Асклда, Дироса и Ерека (Рюрика)". Следовательно, ВК не могла быть написана ранее середины IX века, если, конечно, не представлять себе процесс написания дощечек растянувшимся на века (такие попытки объяснения различий в языке ВК выдвигались). К тому же дощечки исчезли, и датировать их нет возможности. Можно было бы попытаться доказать, что алфавит ВК старше, чем известный нам кириллический алфавит. Но опубликованный снимок с дощечки не дает никаких оснований для такого вывода.

"Необычность содержания" ставит перед исследователями совершенно иной вопрос: о соответствии этого содержания современным научным представлениям о происхождении славянских народов. В. Скурлатов и Н. Николаев без каких бы то ни было оговорок выступают в роли доверчивых читателей ВК. Она, по их словам, "изображает совершенно неожиданную картину далекого прошлого славян, она повествует о русах как "внуках Даждьбога", о праотцах Богумире и Оре, рассказывает о передвижении славянских племен из глубин Центральной Азии в Подунавье, о битвах с готами и затем с гуннами и аварами, о том, что трижды Русь погибнувшая восстала. Она говорит о скотоводстве как основном хозяйственном занятии древних славяно-руссов, о стройной и своеобразной системе мифологии, миропредставлении, во многом неведомом ранее. Придумать такое вряд ли под силу какому-либо заурядному мистификатору".

Обратим внимание на способ подачи исторической концепции ВК широкому читателю. Создается впечатление, что, сообщая о "многом неведомом ранее", она восполняет недостаточность наших сведений о древнейшей истории славян. Таких сведений действительно до обидного мало. Однако дело в другом: историческая картина, изображенная в ВК, самым решительным образом противоречит всей сумме знаний, добытых совместными усилиями археологов, лингвистов, этнографов, историков, знаний, опирающихся на многочисленные факты и источники и положенных в основу современных представлений об этногенезе индоевропейских народов, и славян в частности.[133] Более того, не указав на противоречия ВК современным научным представлениям, В. Скурлатов и Н. Николаев пишут буквально следующее: "Оригинальна версия о степном центральноазиатском происхождении наших предков. В трудах недавно умершего Г. В. Вернадского и других историков-"евразийцев" допускается эта возможность". Перед нами — иллюзия научного обоснования историографической концепции ВК. Широкому читателю, не имеющему представления ни о научной школе "евразийцев" (с весьма антисоветской политической платформой), ни о том, что концепция "евразийцев", выдвинутая в 20-30-х годах нашего века, в настоящее время почти не имеет последователей даже в западной науке, ссылка на труды Г. Вернадского преподносятся как научный аргумент в пользу ценности сведений ВК.[134]

Мы так подробно остановились на этой газетной статье не случайно. Во-первых, в ней "заложены" все основные направления, по которым в дальнейшем будет разворачиваться "защита" ВК от науки, во-вторых, она — главный источник для многих исследуемых публикаций, авторы которых свои сведения о ВК черпали в основном из данной статьи.

В 1976 году в "Неделе" появляется еще одна подборка мнений о ВК. В ней представляет интерес выступление писателя В. Старостина, которое вносит в пропаганду ВК новый, эмоциональный, нюанс: "…для меня и в маленьких отрывках, но большой смысл открылся. Одни имена уже неподдельны и неподражаемы: Богумир, Славуна, а вместо Рюрика — Ерек; дивно прекрасен оборот "прибежищная сила" — все это мог создать только народ. А найдись бы творец да сотвори все это пусть и в недавние времена единственно из сердца своего — значит, такой человек безмерно даровит. И в том и в другом случае "Влесова книга" бесценный дар, и недопустимо замалчиванием отстранять от нее читателей и писателей".[135]

В 1977 году в журнале "Вопросы истории" свое суждение о ВК высказали академик Б. А. Рыбаков, В. И. Буганов и Л. П. Жуковская.[136] К сожалению, критика ВК была основана лишь на лингвистических и палеографических наблюдениях Л. П. Жуковской, сделанных ею еще в 1959 году, а с содержанием памятника авторы смогли познакомиться, возможно, лишь по статье В. Скурлатова и Н. Николаева. Тем не менее они отмечают наивность рассказа ВК о славянских праотцах Богумире и Оре, их сыновьях и дочерях, от имен которых будто бы пошли названия славянских племен.[137]

Предостережению ученых не вняли. В том же году писатель Д. Жуков упоминает о "возобновлении изучения "Влесовой книги", "содержание которой столь необычно, что оно не укладывается в существующие представления о древности славянской письменности" (это цитата из предисловия к статье В. Скурлатова и Н. Николаева, — О. Т.) и потому стало предметом научных споров (? — О. Т.) и даже (?? — О. Т.) обвинений в мистификации".[138] Нетрудно заметить, как читатель "подталкивается" к выводу, что "обвинения в мистификации" — досадное недоразумение.

В том же году "Литературная Россия" публикует письмо поэта И. Кобзева.[139] "Уже на протяжении многих лет судьба этой древнерусской рукописи волнует умы и сердца людей…", — патетически начинает он свою статью. И. Кобзев утверждает, что на V Международном съезде славистов состоялся подробный разговор о ВК, "обоснованно и серьезно поднимался вопрос о необходимости тщательного изучения этого литературного памятника". Это, как будет показано ниже, совершенно не соответствует фактам. Далее И. Кобзев кощунственно соотносит судьбу ВК с судьбой "Слова о полку Игореве", в подлинности которого также сомневались, и утверждает, что "отрицательную роль сыграли выступления в печати некоторых слишком уж осторожных скептиков (курсив мой, — О. Т.), которые еще до ознакомления советских читателей с полным текстом летописи объявили ее "подделкой" и "мистификацией"…" (снова читателя дезориентируют: крупнейшие советские ученые анонимно зачислены в разряд "некоторых слишком уж осторожных скептиков", однако умалчивается, что в действительности им противостоят лишь "некоторые" неспециалисты, поспешившие оповестить о ВК советских читателей, не попытавшись хотя бы в самых общих чертах соотнести ее "концепцию" с данными современной науки.

В 1979 году о ВК вновь напоминают, на этот раз в журнале "Техника — молодежи".[140] Тон обсуждению задает сама редакция. Статье О. Скурлатовой "Загадки "Влесовой книги"" она предпосылает такое обращение: "На протяжении последних десятилетий идет непрекращающийся спор, связанный не столько с подлинностью дощечек (а об этом не спорят? — О. Т.), сколько с их содержанием, имеющим весьма большое значение для истории страны. Публикуя статьи… мы отнюдь не настаивая на ее (ВК, — О. Т.) подлинности, даем повод нашим читателям поломать голову над разгадкой столь увлекательной тайны".[141] Редакция поступила весьма безответственно, во-первых, убеждая читателей в будто бы непрекращающемся десятилетиями и, как можно подумать, научном споре вокруг ВК, а во-вторых, заигрывая с ними, предлагая "поломать голову" над решением загадок этногенеза славян и тем самым призывая к дилетантскому обсуждению сложнейших проблем, требующих глубоких специальных знаний. Статья О. Скурлатовой содержит в основном пересказ статьи В. Скурлатова и Н. Николаева, но автор вносит и свой вклад в решение "увлекательной тайны". Для О. Скурлатовой словно нет сомнений в подлинности и достоверности ВК. Она убежденно пишет: "Во "Влесовой книге" четко засвидетельствовано (здесь и далее курсив мой, — О. Т.), что наши предки "водили скот от Востока до Карпатской горы". Таким образом, не Припятские болота, куда нас пытаются загнать некоторые археологи, а огромный простор Евразийских степей вплоть до Амура — вот наша истинная прародина. 400 лет назад русские лишь вернулись в родное Русское поле, которое тысячелетиями принадлежало нашим предкам. В том-то и заключается великая историческая ценность Влесовой книги, что она явно свидетельствует о нашем исконном присутствии на нынешней территории страны".[142] Трудно даже комментировать этот безответственный пассаж!

В этом же году появляется рецензия Д. Жукова на книгу Н. Р. Гусевой "Индуизм. История формирования. Культовая практика" (М., 1977). Рецензент, в частности, упоминает и о ВК. В книге Гусевой, по его словам, нет "промежуточного звена" "между теми, кто нам известен под именем древних славян, и их предками, которые соседствовали с арьями, ушедшими в далекую Индию". По мнению Д. Жукова, "не должна быть упущена возможность заполнить этот пробел и при помощи недавно найденной "Влесовой книги"… Подлинность "Влесовой книги" подвергается сомнению, и это тем более требует ее публикации у нас и тщательного всестороннего анализа во избежание ненужных, ненаучных наслоений".[143] С этим предложением нельзя не согласиться. Анализ нужен, но, может быть, стоило бы и пропаганду ВК не развертывать так широко до окончания этого анализа.

В 1980 году в журнале "Русская речь" появляется статья чл. — корр. АН СССР Ф. П. Филина и доктора филологических наук Л. П. Жуковской, где вновь анализируется язык ВК и на основе этого анализа делается весьма определенный вывод: "Это совершенно явная и грубая подделка, в которой нет ни "таинственности", ни "загадок"".[144] Но лингвистическая аргументация защитникам ВК кажется недостаточной.

Статья В. Осокина, опубликованная в 1981 году в солидном журнале "В мире книг", не только оставляет без внимания мнение историков и лингвистов, но и является своего рода заключительным аккордом в гимне славословий ВК.[145] Автор стремится придать этому сомнительному сочинению статус ценнейшего источника, который остается без должного внимания лишь по упрямому недоверию "некоторых ученых". Неточностей и передержек в статье очень много,[146] но на двух из них необходимо остановиться специально. Вслед за И. Кобзевым В. Осокин упоминает о "большом интересе" ученых, который ВК вызвала на V Международном съезде славистов, на котором будто бы "достаточно обоснованно и серьезно поднимался вопрос о необходимости тщательного изучения этого литературного памятника" и "решено было подробно изучить это — во многих отношениях таинственное — произведение".[147] После такого утверждения невольно начинаешь проникаться уважением к ВК и недоверием к ученым-скептикам.

Но в том-то и дело, что все сказанное не соответствует действительности: как говорилось выше, на съезде С. Лесной не присутствовал, доклада не читал, поэтому никакого обсуждения и тем более решения съезда о необходимости изучать ВК не было и быть не могло. Не случайно в книге, опубликованной в 1966 году, через три года после съезда, С. Лесной не упоминает ни одного западноевропейского ученого, который бы ознакомился с ВК или так или иначе высказался бы о необходимости ее изучения. Другая серьезная неточность состоит в следующем. Автор утверждает, что "историки" А. Кур и С. Лесной "отсылают все материалы (фотографии и дешифровки) в Москву, в Славянский комитет, для консультации с советскими учеными".[148] Не было этого благородного жеста А. Кура и С. Лесного: в Москву была прислана фотография с одной стороны одной дощечки (да и то, как предположила Л. П. Жуковская, не с самой дощечки, а с прориси с нее). Если бы В. Осокин был прав, то мы могли бы с полным основанием упрекать советских ученых в том, что, располагая бесценными документами (фотографиями с дощечек, да еще расшифровками текстов), они "отстраняют от них и читателей и писателей", как сетует писатель В. Старостин.

Подчеркивая значимость ВК, В. Осокин информирует далее: "Сейчас мы, члены комиссии по охране памятников при Московской писательской организации, привлекаем к изучению Деревянной книги (так автор именует ВК, — О. Т.) специалистов самых разных профилей, а не только языковедов".[149] Неясно, кто же из специалистов помог московским писателям разобраться с ВК? Пропагандой ее в нашей стране занимались и занимаются в основном писатели и журналисты: И. Кобзев, В. Осокин, Д. Жуков, О. Скурлатова. В. Вилинбахов (впрочем, высказывавшийся о ВК с осторожностью) был единственным специалистом-историком среди защитников ВК.[150] "Специалист в области польского языка" (как представляет ее читателям В. Осокин) Г. С. Белякова защитила диссертацию па тему "Экранизация произведений польской классической литературы" — и также не может выступать как авторитетный эксперт по истории славянских языков. В. Старостин — не "исследователь былин", а писатель-популяризатор: ему принадлежат книги пересказов былин, адресованные детям.[151]

Мы не хотим бросать тень на научные возможности названных выше авторов, но все же стоит отметить, что все они (за исключением В. Вилинбахова) по роду своих интересов далеки от тех областей научного знания, которые необходимы для комплексного, всестороннего анализа ВК, а специалисты — лингвисты и историки древней Руси — академик Б. А. Рыбаков, В. И. Буганов, Ф. П. Филин и Л. П. Жуковская единодушно называют ВК фальсификатом. Как можно говорить после этого о "некоторых ученых", "слишком уж осторожных скептиках", которые будто бы на равных правах спорят с теми, кто в книгу "верит"?

Здесь необходимо упомянуть еще одно имя. Ученик и сотрудник А. В. Арциховского В. Л. Янин, а также близко знавший его академик Б. А. Рыбаков никогда не слышали от покойного археолога высказываний в пользу ВК.[152] А сообщение О. Скурлатовой о том, что А. В. Арциховский "считал вполне вероятным", что ВК "отражает подлинное языческое прошлое славян",[153] появилось после смерти ученого и представляется крайне сомнительным.

Следует признать, что сомнения в подлинности ВК все же закрадывались в душу ее пропагандистов. В. Вилинбахов, например, размышлял: "Допустим, что "Влесова книга" действительно поздняя фальсификация. Снимет ли это всякий интерес к ней? Думаем, что нет, так как неизбежен вопрос: является ли она плодом чистой фантазии или же в ее основу легли, хотя бы фрагментарно, сведения, заимствованные из какого-то иного, действительно древнего источника, не сохранившегося до наших дней".[154] Хотя, на наш взгляд, это последнее предположение можно отвести как нереальное, все же здесь мы встречаем серьезную постановку вопроса о значимости ВК. В. Скурлатов и Н. Николаев ставят вопрос проще: "Впрочем, даже если бы "Влесова книга" оказалась подделкой, то и в этом случае она заслуживала бы уважения как интересная мистификация".[155] О том же говорит и И. Кобзев; по его мнению, "подлинный дух древности убедительно присутствует" в ВК, но если допустить "теоретически", что она может быть подделкой, то "и в этом случае разве становится для нас менее интересным это оригинальное и мудрое творение?"[156]

Мистификации могут быть профессионально сделанными, талантливыми (сказать этого о ВК никак нельзя), но все же главный вопрос в другом: какую цель преследовал мистификатор, кого и в чем хотел он убедить. Мы попытаемся объяснить в дальнейшем мотивы и цели создания ВК.

В заключение нашего обзора стоит упомянуть еще об одном направлении в изучении ВК — попытке на ее основе "разгадать тайны" древнего славянского алфавита. Отсылая к статье Н. Дико и Л. Сучкова[157] и к убедительной критической заметке В. Н. Миротворцева,[158] обратим внимание лишь на следующее. ВК, подлинность которой ни один из ее защитников и пропагандистов не попытался подтвердить сколь-нибудь обстоятельным научным анализом, становится в руках физика Л. Сотниковой уже основанием для создания новой, поражающей воображение несведущих людей концепции о "триедином строе" древнерусской азбуки. Одна легенда порождает другую.