"КСВ" - читать интересную книгу автора (Григорьева Светлана)

Глава 24 Кома

   Сколько я пролежала на кровати, подтянув ноги до самого подбородка, мне ответить и переубедить в конечности этого отрезка не смогли бы ни одни часы в мире. По мне так прошла целая вечность, холодная и одинокая, как само ее имя, с того момента как ушел он.

   Мне на плечо, как перышко, легла чья-то рука, и я автоматически повернулась и тут же столкнулась с печальным взглядом темно-карих глаз Гоши.

   -Тома, я...

   -Молчи, просто молчи, - отстранено произнесла я.

   Он просто кивнул и добавил.

   -Есть два поезда - через два часа и ночной. Ты успеешь собраться?

   -Давай ночной, - безлико произнесла я. - Я еще чуть-чуть полежу.

   -Не надо, - тут же среагировал он. - Я..., - он вновь запнулся, наткнувшись на мой упреждающий взгляд. - Я пойду куплю билеты.

   Судя по всему, он совсем не это хотел сказать, но мне сейчас все было безразлично, и я лишь вяло кивнула в ответ и добавила:

   -Паспорт и деньги в сумочке возьми.

   -У меня есть, - отмахнулся он.

   -Нет, - жестко произнесла я. - Тогда я сама дам.

   Встав с кровати, и, слегка пошатнувшись, я нашла в себе скрытые резервы, и сделала пару шагов, в конце схватившись за стол, на котором и лежала моя сумочка. Роясь в кошельке, я задумчивым взглядом наткнулась на кредитку. Его кредитку.

   "Надо начинать жизнь с начала", - тут же мелькнула мысль и я, вынув ее, бросила вслед за деньгами на билет и своим паспортом на стол. После чего встала и как на автомате выудила из шкатулки у зеркала украшения и разные мелочи - его подарки, сгрузив их все поверх пластиковой карты.

   -Тома, не надо, - полный боли голос вернул меня в реальность, где оказывается, я была все еще не одинока.

   -Гош, билеты. И еще одно слово и он будет один, - холодно произнесла я.

   Он нахмурился, но на этот раз, молча кивнул, и вышел за дверь.

   Я не знала почему нагрубила Гошке, но мне и без того было больно расставаться со всем что напоминало о нем. Больше всего почему-то было жалко ноутбук. Я тут же припомнила, как он вручал его мне. Как же я желала его тогда! Не компьютер конечно. И самое ужасное хочу и сейчас. Нельзя, нельзя думать об этом. Все кончено. Кончено...

   Я запустила руки в волосы и со всей силы сжала пальцами виски. Даже физическая боль не помогала отвлечься от боли душевной. Резко опустив руки, я почувствовала, как весьма существенно дернула себя за волосы. Кольцо. Запутавшись в пряди моей взлохмаченной шевелюры, оно вырвало пару волосинок и тут же вызвало новый приступ тяжелого дыхания. Снова захотелось сжаться в комок и лежать, ожидая, когда кто-нибудь там наверху, более милосердный, чем он, ниспошлет на мою голову конец света.

   Скрипнула дверь и я столкнулась взглядом с Машкой. Судя по ширине ее глаз, выглядела я так себе. К тому же меня снова начало подташнивать.

   -Он ушел? - тихо поинтересовалась я.

   -Да, - кивнула она в ответ.

   -Хорошо, - так же тихо отозвалась я.

   "Ни черта не хорошо...", - возопило мое сердце, но я усилием воли затолкала его обратно, придавив холодным камнем отчаяния.

   -Том, только не ругайся, ладно? - Машка сделал пару шагов по направлению ко мне. - Он не прав. Я не хочу оправдывать его, но... не уезжай. Пожалуйста.

   -Маш, я не могу быть тут. Просто не могу. Пойми. Когда он рядом... Даже если это "рядом" пара километров, я как будто распадаюсь на части. У меня внутри все болит. Не знаю как тебе это объяснить, но... это связь в общем. Их брак. Мне нужно уехать. И даже если мне не поможет бабуля, я надеюсь, что расстояние даст мне возможность пережить все это.

   Я говорила и не узнавала свой собственный голос. Как у бесчувственного робота, который должен описать все заложенные в программу человеческие эмоции, не особо имея представление об их настоящей сути.

   -Тогда, возьми, пожалуйста, - и она протянула мне пакет с логотипом известной мобильной компании.

   -Что это? - а вот и первая настоящая эмоция прорвалась - гнев.

   -Я хочу, чтобы ты мне звонила. Хоть изредка, - потупила она взгляд.

   -Ты?! Или все же этого хочет он? - гнев придал сил.

   -Том, он переживает за тебя. Ну, сделай это небольшое одолжение, ради меня, пожалуйста. Когда еще ты себе купишь новый телефон, а так ты всегда будешь на связи. Хотя бы смс пришлешь, что добралась.

   -Со мной едет Гоша. Я позвоню с его телефона, - уперлась я и после минутного молчания добавила, - если сочту нужным.

   -Том, а я то, что тебе сделала?! - в глазах подруги отразилась обида и она поспешно отвернулась.

   Мысленно досчитав до десяти, попутно прокляв сероглазого, я обреченно выдохнула и взяла пакет.

   -Но звонить я буду только тебе, ладно?! И на звонки отвечать все равно не стану.

   Машка слабо улыбнулась. Я небрежно бросила его на стол, с которого на пол тут же посыпались украшения.

   "Это дело требует завершенности", - сказала я себе, и сердце вновь сжалось от боли.

   -Маш, у меня к тебе просьба, - она заинтересованно подняла на меня взгляд. - Мне нужно сейчас сходить к нему, в последний раз...

   -Тома...

   -Маш, я все решила, - твердо произнесла я. - Даже не начинай. Просто, - мой голос дрогнул, - сходи со мной за компанию. Я... я боюсь, что в одиночку я... я не справлюсь.

   -Зачем?

   -Надо, - мой взгляд метнулся к его подаркам.

   -Том, нет, - ее умоляющий взгляд резал меня без ножа. - Все наладится. Ты сейчас расстроена, вполне заслуженно, но должно пройти время. Нельзя так - рубить с плеча. Ты потом можешь пожалеть об этом.

   -Никогда, - хрустнула я зубами.

   -Том, тебе больно и ты неосознанно сейчас стараешься причинить боль окружающим, начиная с него и заканчивая мною. Не надо. Все наладится, я верю в это. Должно пройти время, вот и все.

   -Ты мне поможешь или нет? - холодно произнесла я.

   -Я... я не могу видеть, как он мучается. Том, ты его вчера не видела, когда он прибежал искать тебя. В гроб краше кладут. Что бы он ни совершил, он искренне раскаивается во всем.

   -Ладно, сама справлюсь, - упрямо произнесла я и более не слова не говоря, вышла из комнаты. Холодная вода, обильно вылитая мною на мое разгоряченное лицо немного остудила пыл, но не лишила желания, все же довести дело до конца.

   Молчаливо сгрузив все в пакет, я переоделась и под немым, укоряющим взглядом подруги, ушла. Уже на полпути я подумала, что проще было написать смс и попросить встретиться где-нибудь в людном месте. Я боялась вновь увидеться с ним с глазу на глаз, боялась, что поддамся слабости и сама же брошусь ему на грудь, ища защиты и избавления от боли, но картинка в кабинете, услужливо подсунутая мне памятью, помогла выцарапать злость из моей обессиленной души и придала сил. И я просто не могла оставить у себя его кольцо, подобно гире оттягивающей мою правую руку. Слишком больно. Я трусливо понадеялась, что его попросту нет дома, и я могла бы оставить все на его столе. Но нет, судьба определенно решила испытать меня по всем статьям - он был там, я чувствовала. И почему эта чертова связь имеет такой сильный эффект именно тогда, когда мне так плохо?!

   Заминка у его двери, я раздумывала открыть своим ключом или все же позвонить, привела к тому, что дверь распахнулась, и я столкнулась с печальным взглядом Ани.

   -Привет, - как можно жизнерадостнее махнула я рукой. Вышло невразумительно.

   -Я его позову, - тут же отреагировала она, но я, схватив ее за руку, тут же яростно замотала головой.

   -Ань, не надо. Так даже лучше. Я всего на минутку, - порывшись в сумочке, я выудила из нее пакет и протянула ей. - Передай, пожалуйста.

   -Можно? - спросила она и я кивнула.

   Заглянув в него, она тут же подняла на меня взволнованное лицо.

   -И это... тоже, - через силу произнесла я, стянув с пальца кольцо. - Я не могу... оставить его. Это его матери. Я просто подумала... и я... я не могу.

   Я чувствовала, как в горле встал предательский ком, и я уже с трудом сдерживала слезы. Сердце сжалось, а после и вовсе пропустило удар, потому как в этот момент в коридоре появился Влад.

   "Зачем ты так?", - кричали его глаза.

   "Я... Я... прости..."

   Я посмотрела на него на миг, стараясь запомнить каждую его черточку, каждый изгиб тела. Поворот головы, шелковистость волос, сладость губ, аромат, нежность рук, жар тела - все это в купе с темнотой его взгляда, лежало для меня отныне там, за чертой прошлого, куда мне больше нет хода. Положив кольцо на ближайшую ко мне горизонтальную поверхность, я развернулась и тут же сбежала по лестнице вниз. Боль в груди еще усилилась, но я не знала, что мне сделать, чтобы уменьшить ее хотя бы на йоту.

   *****

   Прихватив сумку, которую мне все же помогла собрать Машута, ни слова не произнесшая с того момента, как я вернулась от Влада (попутно проблуждав еще пару часов по мрачным и холодным улицам), я замерла на пороге. Я чувствовала себя разбитой и неживой, как будто кто-то вынул мою душу, чтобы рассмотреть поближе, но так и не удосужился вернуть на место. На этот раз свежий воздух не помог, а лишь добавил усталости моему телу, на которое, судя по всему моей душе было уже наплевать - ее просто не было.

   Написав бумагу в деканат о том, что я буду отсутствовать "по семейным обстоятельствам" (выводя на бумаге эти три простые слова, я хохотала сквозь слезы - точнее и не выразишься), я молчаливо обняла подругу и шепнула напоследок:

   -Пусть Алек присмотрит за ним, ладно?

   -Том, пожалуйста..., - начала она.

   -Нет, - сердито рыкнула я и мягко улыбнувшись, добавила, - увидимся, Маш. Я обещаю, что вернусь, по меньшей мере, на твою свадьбу. Хорошо?!

   -Хорошо, - сквозь слезы улыбнулась она и я, порывисто обняв ее, вышла за дверь.

   Провожать себя на вокзал я ей категорически запретила. Короткие прощания безболезненнее. Гошка ждал меня внизу, поставив сумку на пол и вновь разговаривая с кем-то по телефону. Стоило мне подойти, как он тут же бросил короткое "хорошо, я перезвоню", и повесил трубку. Я с интересом глянула на него, но спрашивать ничего не стала. Тут всего два варианта, решила я - либо Влад, либо Алек. Незнание благо! По меньшей мере, сейчас. Для меня.

   -Идем, - коротко глянув на меня, произнес он и, перехватив левой рукой мою сумку, направился к выходу.

   Вокзал произвел на меня тягостное впечатление. Темнота скрасила часть мрачных строений, окружающих его, как неживые исполины, с темными окнами-глазницами, в которых подобно пустым зрачкам отражался оранжевый цвет фонарей, но не лишила его ореола некоей безнадежности и грусти. Суматоха этого места как никогда напомнила мне о тщетности нашей жизни. Цикличность действий ее постоянных обитателей, носильщиков и таксистов, машинистов и проводников, путевых рабочих и уборщиков, как показатель серости и болотной безнадеги существования.

   -Держи, - отвлек от мрачных дум меня Гошка, протягивая мой паспорт, с вложенным в него билетом.

   Я автоматически протянула его проводнице, женщине средних лет с усталым взглядом, обкусанными ногтями и сияющей чистотой формой. Одно с другим не вязалось и я с чуть более явным, чем ранее интересом посмотрела на нее.

   "Интересно, а у нее, что случилось в жизни?"

   Предпоследнее купе и отсутствие попутчиков, позволили мне скинуть шубку и забиться в уголок на свое место. Раньше мы бы с Гошкой устроили целую потасовку в борьбе за верхнее место, потому как оба любили ездить именно там, но сейчас мне было все равно. Я лишь молчаливо наблюдала за тем, как лучший друг закинул наверх наши сумки и сел рядом.

   -Верх? - спросил он и я отрицательно покачала головой. Он замялся на мгновение и неожиданно произнес:

   -Ее зовут Аля и она мать-одиночка. Она переживает за сына. У него, судя по всему переходный период, и он категорически настроен против того, что она, как он считает, променяла его на свою новую пассию - Андрея. Они поссорились как раз перед тем как ей уходить в смену. В очередной раз. И теперь она думает, что Женя, ее сын, сбежит из дома.

   -Ты ее слышишь? - удивленно спросила я.

   -Да, - просто ответил он.

   -А меня? - тут же насторожилась я.

   -Нет, только последнюю твою фразу, когда ты заинтересовалась нашей проводницей, - слабо улыбнулся он.

   -И давно? - напряглась я.

   -Пару дней, - ответил он и, поморщившись, добавил. - Чрезвычайно неприятное ощущение, должен отметить. Люди редко в душе думают и оценивают ближних себе с положительной точки зрения.

   -Зачем слушаешь? - немного резче, чем планировала, спросила я.

   -Практика, - усмехнулся он. - Алек сказал время от времени снимать блок и пробовать, иначе потом будет сложнее. К этому, говорит, просто надо привыкнуть.

   -Ясно, - отвернулась я к окну.

   -Тома, перестань, - не выдержал он моего молчания. - Я не хочу лезть во все это, но сейчас ты перегибаешь палку.

   Я шокировано уставилась на него.

   -ТЫ защищаешь его?

   -Том...

   -ТЫ?

   -Я не защищаю, - смутился он. - Но... я... я... черт, ты не знаешь ее. Она слишком зла на него и все это не более, чем месть. Она рассчитывала на то, что ты поступишь, так как поступила. Ей больно, а отверженная женщина способна пойти и на большие глупости, чем глупая провокация.

   Я прикрыла глаза, чувствуя вновь, как от его слов во мне просыпается дикий зверь.

   -Причем тут она? Не хотел бы, не целовал. ОН виноват в том, что произошло! Ему плевать на всех кроме себя. Вот пусть и живет дальше, как считает нужным! А с меня хватит.

   Сердце снова заныло и я, чтобы снять приступ боли, со всей силы впилась ногтями в руку. В этот момент дверь открылась, и в купе ввалился пожилой мужчина с парой объемных сумок, которые он немедленно начал запихивать под полку. За его спиной я увидела лицо женщины схожей с ним если не лицом, то фигурой и возрастом определенно. Гошка тут же сморщился и прикрыл глаза на мгновение.

   "Что так плохо?", - не удержалась я.

   Он закатил глаза и незаметно провел рукой по горлу, состроив моську. Я непроизвольно улыбнулась.

   Через какое время поезд тронулся. Гошка залез на свою верхнюю полку, а я же отвернувшись к стенке, попыталась заснуть. Из-за наличия лишних ушей прерванный разговор так и не возобновился, к моему вящему удовлетворению, а на общие темы говорить не хотелось. Я лежала и слушала мерный стук колес. С каждым километром, разделяющий меня с моим демоном, я старалась поверить, что мне становится легче. Легче дышать, легче переносить свою боль, легче жить дальше. Но я понимала, что это самообман. Боль не уходила. Даже сон лишил меня своего покровительства, не желая даровать мне хоть краткое, но забвение.

   Соседи по купе давно уже похрапывали, и я искренне надеялась, что их примеру последовал и лучший друг. Я тихо встала и на цыпочках выскользнула в коридор.

   В тамбуре было приоткрыто окно, совсем щелочка, но этого хватило, чтобы превратить небольшое помещение в настоящий холодильник. Я подошла к окну и, прижавшись к нему ладонями и лбом, попыталась взять контроль над своим телом, и загнать боль в какой-нибудь темный, мало изученный уголок своей души. Получалось плохо. Прикрыв глаза, я вновь и вновь видела Влада с ней.

   -Том, - мягкое касание руки к плечу.

   -Мне просто не спится, а ты иди, - не отрывая головы от стекла произнесла я.

   -Может, поговорим? - осторожно произнес он.

   -О чем? - вяло поинтересовалась я.

   -Том, так нельзя. Ты же никогда не бегала от проблем, а сейчас...

   -А сейчас мне плохо.

   -Так сделай так, чтобы вновь стало хорошо, - в голосе лучшего друга прозвучала страсть.

   Я с интересом глянула на него.

   -Черт, я знаю, что потом все равно пожалею об этом, но ты была счастлива. Я же видел, но..., - он замешкался, - но просто не хотел верить. Сегодня утром, когда я увидел тебя с потухшим взглядом, я отчетливо понял что... что, потерял тебя, - он замолчал на мгновение, вздохнул и, резко вскинув голову, добавил. - Не смей все ломать только из чистого упрямства.

   -От тебя я ожидала услышать подобное меньше всего, - напряженно произнесла я. - Я думала, ты обрадуешься.

   -Чему? Тому, что тебе плохо?! Ты слишком плохо меня знаешь.

   -Ты же так хотел этого, - я начинала сердиться.

   -Этого я не хотел, - парировал он. - Я всего лишь надеялся быть рядом, если... если бы что-нибудь... произошло.

   -Ты хотя бы отдаешь себе отчет в том, насколько глупо это звучит?

   -Я не могу иначе, - печально произнес он и отвел взгляд. - Это сильнее меня.

   -Вот поэтому я и не могу понять тебя, - рассердилась я. - Все в жизни поддается изменению. Все! Даже их дурацкий мир это доказывает, а не опровергает вопреки их изнанке. Да же он признает, что судьба изменчива. Нет ничего вечного в этом мире. Нет и быть не может. И я докажу это разорвав нашу связь. Я не буду зависеть от него. Я вытребую у своей судьбы свой выбор, которого лишилась по неосторожности, глупости или потому что так было удобно ему.

   -Выбор? И что же ты хочешь выбрать взамен того, что имеешь сейчас? - поинтересовался он.

   Я задумалась. Мне было настолько плохо, что единственной надеждой оставалась возможность, что разорвать связь все же реально. Но что делать после этого я не знала, точнее не думала. Любовь такая, какой мне удалось познать ее, слишком сильна для меня, слишком болезненная, слишком обжигающа и разрушительна. Я же хотела спокойствия и доверия, то есть того, чего мне никогда не получить рядом с Владом. Но ведь именно эти два качества всегда в избытке были в наших с Гошкой отношениях друг к другу. Может это и была любовь, просто я называла ее другими словами?

   Я сделала шаг по направлению к нему и Гошка попятился. В его взгляде проскользнуло беспокойство.

   "Вот сейчас и проверим, что это было", - подумала я и сделала еще один небольшой шаг вперед. Гошка уперся спиной в стену. Какие все же у нас в поездах маленькие тамбуры.

   -Что ты задумала? - в голосе прозвучала легкая паника.

   "Тебе понравится", - ухмыльнулась я. - "Ты же так давно этого хотел".

   -Тома, нет...

   "Поздно."

   Я схватила руками его футболку, притягивая к себе, и прижалась губами к его губам. Он вздрогнул и тут же обхватил мое лицо своими ладонями. Нежность, с которой он целовал меня, невозможно описать словами. Мягко и аккуратно, как будто я фарфоровая статуэтка. В каждом движении его губ было спокойствие и умиротворение. Это было прекрасно и... болезненно одновременно. В нем не было и капли того адреналина, страсти, огня, эйфории, чувства полета, недостатка кислорода и желания, заставляющее терять голову и вновь и вновь пить яд с любимых губ. В нем было все, чего хотел мой разум, но не было даже тени того, что требовало мое сердце.

   Я вырвалась из его рук и выбежала за дверь. В прокуренном, шумном тамбуре, я сжалась в комочек в самом его углу и, прижавшись головой к холодной металлической поверхности стены, заплакала.

   -Тома, прости, - меня коснулась его рука.

   -За что? - всхлипнула я.

   -Я должен был тебя остановить, - сколько боли в голосе.

   -Я стерва? - подняла я голову с коленей и глянула в его темные глаза.

   -Нет, - слегка улыбнулся он. - Сейчас ты больше похожа на банши. Только не кричи, ладно?!

   -Шутишь?

   -Конечно, - уже шире улыбнулся он. - Идем спать, нам и так вставать рано утром. Если хочешь, поговорим обо всем завтра. Хорошо?

   -Ты не сердишься? - удивилась я.

   -На тебя - никогда! - он взял меня за руку и помог встать на ноги. - Иди спать, тебе это сейчас нужно, как никогда.

   Я еще раз посмотрела в глаза лучшего друга (я еще надеялась на это) и, получив в ответ лишь легкую улыбку, отправилась исполнять его просьбу. Надеюсь, меня все же ждало темное забвение без сновидений, потому как все кошмары из страны грез, кажется, переселились в мою реальность.

   На этот раз я провалилась в сон, как в бездну. Казалось, прошло не более пары минут, прежде чем мягко, но все же довольно ощутимо, меня не встряхнули за плечо.

   -Тома, проснись, - выдохнул мне в ухо Гошка.

   Дремота не хотела так легко отпускать свою жертву и я сонно проворчала, одновременно пытаясь натянуть на себя одеяло повыше:

   -Еще чуть-чуть.

   -Тома, нам выходить через двадцать минут. Или ты хочешь оказаться за полярным кругом?

   Пришлось подчиниться и открыть глаза.

   -Встаю, встаю, - проворчала я, садясь, и тут же поежилась. - И почему тут так холодно?

   -Холодно? - уточнил лучший друг, с сомнением глядя на меня. Я стрельнула глазами в наших попутчиков и удивилась их легкой форме одежды. На обоих были видавшие виды футболки, а женщина, сидящая вытянув ноги напротив меня, и вовсе обмахивалась каким-то журналом в яркой обложке. На Гошке была его вчерашняя футболка, без рукавов и, судя по его виду, он не разделял мои взгляды на мое желание закутаться обратно в одеяло. Медленно он приподнял руку к моему лбу и потрогал его тыльной стороной ладони. Видимо, полученный результат его не вполне удовлетворил, потому как он без предупреждения, вновь склонился ко мне и прижался ко лбу губами.

   -У тебя жар, - констатировал он. - Иди умойся, я пока вещи наши соберу.

   Выполняя его указания, я успела пересчитать все звезды в личной вселенной. Ужасно хотелось пить, зато желудок на безмолвный вопрос о возможности наполнения его любой твердой пищей тут же откликнулся приступом тошноты. Скользнув взглядом по своему отражению в зеркале, я удивилась отсутствию румянца, который по моему разумению должен был сопутствовать жару. Но бледная кожа лица, как выбеленное полотно оттеняла алые, немного припухшие губы. Под глазами залегли тени, делая взгляд еще темнее и пронзительнее.

   "Дело хреново!", - отстраненно подумала я.

   Вернувшись назад в купе, я как на автомате нацепила на себя еще один свитер, извлеченный для меня Гошкой из моей сумки и тут же поверх него шубку. Стало немного теплее, но не намного. Соседи во все глаза следили за нашими действиями и, судя по нахмуренному взгляду Гошки, их мысли - это было последнее, что бы он хотел слышать в тот момент.

   Наконец, поезд начал замедляться и под ногами жалостливо заскрипели стрелки, оповещая о прохождении горловины станции. Я нехотя поднялась и поплелась к выходу.

   Напоследок я нашла в себе силы попрощаться с нашей проводницей и отстраненно отметила для себя, что сегодня она выглядит немногим лучше. Ее облик остался прежним. Изменился лишь взгляд - посветлел что ли. Впрочем, может это всего лишь игра моего воспаленного воображения.

   Родной город встретил нас ярким Солнцем и хрустящим морозом, от которого тут же перехватило дыхание. Я, немедленно зарывшись носом в шарф, снова почувствовала, как у меня по спине пробежала волна озноба. Ни слова не говоря, Гошка подхватил меня под локоть и поволок к автобусной остановке.

   Я безучастно наблюдала за знакомыми с детства заснеженными видами родного городка и безуспешно пыталась найти в себе отголосок хоть какого-нибудь чувства. Но меня сопровождала лишь пустота и холод. Кажется, у меня за ночь в нутрии что-то окончательно перегорело. Сердце отбивало пустой ритм, мозг привычно анализировал мелочи вроде вновь открывшегося магазинчика на углу или скорректированного маршрута автобуса. Я знала, что вернулась домой, что я сейчас должна буду объяснять родным свое внезапное появление на пороге в самом начале семестра, что возможно мне придется выдержать не одну явную битву с мамой и как минимум две не столь красноречивые, но еще более изматывающие с бабушкой и отцом. Что возможно завтра мне предстоит еще одно прощание, на этот раз с Гошкой - он выполнил свою миссию, доставив меня до места назначения, и на его месте я бы тут же сбежала от меня, как от прокаженной. Я бы и сама сбежала от себя сейчас, будь это в моей власти. Я просчитывала варианты, строила предположения, рассуждала о ближайшем будущем и мысленно готовилась к встрече с родными. Но все это делал мой мозг. Чувств не было. Не было ни радости, ни печали, ни грусти, ни счастья, ни сомнений, ни удовлетворения, ни боли. Ничего. Пустота.

   Время от времени я ловила на себе обеспокоенный взгляд лучшего друга и понимала, что он пытается понять, что со мной происходит. Я же просто молчала, глядя в окно. Лишь на миг я вздрогнула, ощутив его горячее прикосновение к моей ледяной руке. Тепло его ладони обожгло меня подобно пламени свечи, внезапно пронесенное под раскрытой рукой. Показав жестом, что пора выходить, он напоследок задумчиво притронулся кончиками пальцев к моему лицу и тут же отвернулся, вставая.

   Я попробовала вяло возразить, что до собственного дома, находящегося от его, в какой-то паре сотен метров, я уж как-нибудь сама доковыляю, но он упрямо взвалил мою сумку на плечо и пошел вперед. Я не удивилась даже тогда, когда войдя в парадную на втором этаже застала свою бабулю, спокойно смотрящую на нашу скорбную пару, взглядом не поддающимся расшифровке. Она лишь молчаливо открыла дверь в свою квартиру (я с родителями и сестрой жила всего лишь тремя этажами выше) и едва мы сняли верхнюю одежду, по-прежнему не говоря ни слова, подтолкнула Гошку в сторону кухни, а меня - в ванную.

   Меня по-прежнему бил озноб, не смотря на то, что я выкрутила кран с горячей водой почти до упора и, судя по всему, скоро должна была превратиться в симпатичного, вареного ракообразного, тепла в моем теле и тем паче душе, не прибавилось ни на унцию. Душ смыл остатки моих сил, потому закутавшись в любимый мною большой и теплый бабушкин халат я, как последнее привидение Соляриса, ввалилась в кухню и уселась рядом с Гошкой за стол. Он немедленно пододвинул ко мне огромную бадью с чаем. Принюхавшись, я узнала фирменный чай бабули с травками и начал отхлебывать маленькими глотками. Я пила его во время простуды, сколько себя помнила, и он неизменно помогал мне.

   Лишь через несколько минут, я отстраненно подумала, что не услышала ни от кого из них ни звука, а бабуля не сказала мне даже свое неизменное: "Здравствуй, Омичка.". Безразличие видимо становится моим кредо.

   -Как дедушка? - спросила я, желая скорее удостовериться в том, что мир по-прежнему наделен звуками, чем на самом деле желая узнать новости.

   -Все идет своим чередом, - отозвалась она.

   Отчего-то от этой фразы мне стало немного жутко и я, открыла было рот уточнить, что она имеет в виду, но бабуля меня опередила.

   -Омичка, тебе сложно это понять пока, но это можно принять, когда знаешь то, что будет в финале. Это не бесчувственность и не эгоизм. Это всего лишь дань уважения знанию, которое у меня есть. Гоша, - перевела она взгляд на моего друга, - если тебе не сложно, не мог бы ты оставить нас. Я думаю, что мы сможем продолжить наш разговор немного позже, а сейчас мне срочно надо уложить мою взбалмошную внучку в кровать. В противном случае мне придется брать тебя в помощники и тащить ее на себе.

   -С чего это вам тащить ме-ня..., - и я тут же перевела взгляд на чашку у себя в руках. - Сговорились. Я-то думала, что дома меня поймут, примут такой, какая я есть, а тут начинается тоже самое. Бабуль, от тебя подобного я не ожи...

   "Ой, что-то мне не хорошо", - успела подумать я, прежде, чем окружающий мир уже привычно для меня погрузился во тьму.

   Возвращение в реальность было весьма и весьма неприятным и болезненным. Сон, в котором мне снилось, как я беспрерывно падаю в какую-то бездну, безостановочно кружась как осенний лист на ветру, сменился вращающейся комнатой. Мне понадобилась уйма времени, чтобы осознать, что мое бренное тело все еще находится в реальном мире, размеры которого в данный момент были ограничены комнатой в квартире моей бабки.

   "Моя голова", - мысленно простонала я. Я пошевелилась и тут же поняла, что помимо моего мыслительного центра болезнью были затронуты и все остальные клетки организма. Мышцы, кости, суставы, казалось, даже ногти на руках и ногах, на невинную попытку сесть, немедленно отозвались далеко не расслабленной негой и спокойствием.

   Позади раздался звук, скрипнувшей двери, раскаленной иглой врываясь мне в мозг через уши. Я предпочла снова откинуться на подушки и прикрыла глаза.

   -Том, ты как? - рядом раздался обеспокоенный голос Гошки. Скривившись от боли, я повернула на звук его голоса голову и открыла глаза.

   -Как старая железная развалина на свалке под дождем, - хрипло произнесла я. - А почему ты еще здесь?

   -Здесь?! - переспросил он.

   -Ну, в смысле, почему ты не в такой длинной, зеленой штуке, которая везла бы тебя под стук колес о стыки рельсов, на юг, - сострила я. Судя по его нахмуренному взгляду весьма и весьма неудачно.

   -Я вернусь назад только с тобой, - тихо, но четко произнес он. Еще один упрямец на мою больную голову. Еще один...

   "Еще..."

   В груди привычно закололо.

   -Где бабуля? И где вообще все? И..., - я глянула на часы, висящие как раз напротив меня. Судя по всему сейчас двенадцать часов все ж таки дня.

   "Не так уж и много я была в отключке. Часа три, не больше."

   -Ты была без сознания две недели и три дня, - все тем же тихим голосом произнес Гошка. - И три часа, если тебе так спокойнее.

   На этот раз я села. От резкой смены положения голова закружилась и мне пришлось ухватиться рукой за его плечо.

   -Что ты сказал? - на всякий случай переспросила я, когда зрение немного прояснилось.

   -Том, не волнуйся.

   -Не волнуйся?! Чем вы меня опоили? - раздраженно бросила я, свешивая ноги с кровати. Гошка примостился рядом.

   -Твоя бабушка сказала, что просто дала тебе снотворное. Тебе требовался сон. Но его бы хватило максимум часов на восемь. Все остальное - это ты уже сама. Когда ты не проснулась на следующее утро, я забеспокоился, но она сказала, что это нормально. У тебя был слишком большой стресс, да и болезнь пришлась очень некстати. Я хотел тебя разбудить, но она сказала, что этого делать нельзя, потому что иначе тебе будет еще хуже. Я приходил каждый день, проверить, все ли в порядке, - он смущенно посмотрел на меня. - Если б не олимпийское спокойствие твоей бабки, я бы решил, что ты уже никогда не очнешься.

   Слушая его, я медленно пыталась разогнать кровь по одеревеневшим мышцам, осторожно потягиваясь всем, чем могла пошевелить. В левой руке, стоило мне ее согнуть, что-то кольнуло чуть более ощутимо, чем в остальном моем и без того уставшем от боли теле, и я с интересом уставилась на катетер.

   -Подожди, - внезапно произнесла я, - а родители вообще в курсе, что я в городе?

   -Да, они приходили вечерами, посмотреть как ты. Танька назвала тебя спящей красавицей и приставала ко мне, чтоб я тебя, наконец, поцеловал. Сказала что ты скучная, - легкая улыбка промелькнула на его губах и я, невольно представив себе эту сцену, вернула улыбку.

   -А сейчас, где все? - поинтересовалась я.

   -На работе, - отозвался он, вставая, и подходя к окну. - Дедушка только пошел куда-то по своим делам, то ли в поликлинику, то ли в магазин. Не знаю.

   -А как твои отнеслись к тому, что ты вместо учебы торчишь здесь?

   -Это моя жизнь, - в голосе звякнула сталь и я поняла, что здесь без конфликта не обошлось.

   -Гош, езжай назад, пожалуйста. Тебе и так кучу всего нагонять теперь придется.

   -А тебе можно подумать нет? - стрельнул он в меня взглядом.

   -Я существо уже и без того пропащее для общества, потому с меня взятки гладки, - слабо улыбнулась я. Я попыталась встать, но ноги держать меня отказывались наотрез. Пришлось сделать вид, что я просто уселась поудобнее.

   -Не вставай, - мгновенно оказался он рядом. - Есть хочешь?

   "Еда!", - тут же взвыл мой желудок и Гошка тут же усмехнулся, услышав его отклик на свой вопрос.

   -Сейчас принесу.

   -Еще скажи, с ложки кормить будешь, - скривилась я.

   -Надо - буду, - нахмурился он.

   -Не надо. Я сама, - воспротивилась я в ответ. - Лучше помоги встать.

   Скептически глянув на меня, он все же присел рядом и, обхватив за талию, поднял на ноги.

   -Чудо! Я могу ходить, - пропела я, и он довольно хмыкнул.

   -Голова не кружится?

   -Неа, - соврала я.

   -Врунишка, - отозвался он, конвоируя меня в кухню.

   -Стой, - внезапно произнесла я и ухватилась за ручку двери ведущей в ванную. - Тут я тебя покину.

   -В душ не лезь, если не хочешь, чтоб мне пришлось тебя оттуда вынимать, - заметил он.

   -А если я не против?! - подмигнула ему я.

   "Мне показалось или он покраснел?" - подумала я, закрывая дверь

   -Не дождешься, - откликнулся он из-за нее и я расхохоталась в ответ.

   В волю наплескавшись, состроив страшное лицо своему призрачному, если судить по цвету кожи и кругам под глазами, отражению я, хватаясь за все мало-мальски устойчивые вертикальные поверхности добралась до кухни и немедленно уселась на стул.

   -Меня почему не позвала? - тут же отозвался, поворачиваясь на шум со смаком произведенный моим неуклюжим телом, Гошка.

   -Я не такая уж и больная, сама справлюсь.

   Скептически приподняв бровь, он тут же поставил передо мной тарелку с куриным бульоном и бросил в нее горсть гренок.

   Желудок от этого "безобразия", немедленно ударившего мне в нос сногсшибательным ароматом, повторил свой вопль и я плотоядно облизалась.

   -А ложку?

   -А сама? - ухмылялся он, помахав ею в воздухе над своей головой.

   -Ах, так! Издеваться над бедным, больным ребенком? - заныла я, а Гошка лишь шире улыбнулся и повторил свой недавний жест. - Ладно. Сам напросился.

   Я, прикусив внутреннюю сторону щек, оперлась на стол и встала. Сделав пару шагов, я уже почти уверилась в своем могуществе и том, что я снова могу владеть и управлять безраздельно своим телом, когда мои ноги решили внезапно отказать мне в своей поддержке. Вожделенная мною ложка тут же полетала на пол, а руки, держащие ее, мгновение спустя уже прижимали меня к себе. Подняв взгляд, я утонула в темных глубинах карих озер и нервно сглотнула.

   -Я сморю тебе лучше, - раздался от двери голос моей бабушки, и я тут же непроизвольно отшатнулась от Гошки, вырываясь из его рук.

   -Не... немного, - выдавила я и села обратно за стол. Бабушка ухмыльнулась и села напротив меня. Гошка выглядел не лучше и, судя по тому, что он еще как минимум дважды чуть не выронил многострадальную ложку, поднимая ее с пола, его собственное состояние от спокойного было далеко. Наконец, ему удалось справиться со столовым прибором и он, ополоснув его под краном, протянул мне. Неуклюже протянув руку, я кончиками пальцев коснулась его ладони и получила в ответ заряд чистой электрической энергии. Гошка вздрогнул.

   -Я, пожалуй, пойду, - глухо произнес он. Я предпочла не поднимать глаз от тарелки.

   -Может чаю? - невинно поинтересовалась бабушка. - Или еще лучше налей и себе супа. Поди с утра маковой росинки во рту не было.

   Я усердно делала вид, что до последней клетки своего мозга поглощена процессом поглощения еды. Это удавалось настолько удачно, что и мгновения не прошло, как я подавилась. Гошка тяжко вздохнул и начал хлопать меня по спине.

   -Садись, Гошенька. Я тебе сама налью, - произнесла бабушка, вставая, и направилась к шкафу.

   Гошка аккуратно присел рядом со мной, стараясь не встречаться со мной взглядом.

   Поставив перед ним тарелку, бабушка подошла ко мне, потрогала мой лоб и в ответ на мой вопрошающий взгляд, произнесла:

   -Жить будешь. Доедай бульон и марш обратно в постель.

   -Но...

   -Тамара, я не шучу, - уже более серьезно произнесла она. - В твоем положении я бы не стала упорствовать и послушала меня.

   -Каком положении? - насторожилась я.

   -Не знай, я, что все будет в порядке, я б твоего драгоценного муженька на тот свет уже давно отправила. От него слишком много проблем.

   Гошка подавился и сильно закашлялся. Настала моя очередь хлопать его по спине. Я во все глаза смотрела на свою бабушку и не узнавала ее. Столько мощи в простом взгляде, я не видела еще ни у одного знакомого мне человека. Да что там знакомого. Казалось, она будет первой, кому удастся убить не вербально. И я невольно порадовалась, что Влад был далеко отсюда. В противном случае, его родственникам точно пришлось бы заказывать по нему панихиду.

   -Мальчишка! - сердилась она. - Я же его предупреждала! Так нет, все равно все сделал по-своему. Ладно, ему еще достанется "на орехи". А сейчас - марш в кровать!

   Видя ее в таком состоянии, я предпочла подчиниться и бочком, вдоль стеночки, на всякий случай, страхуя себя руками, уползла обратно в комнату. Подложив подушки под спину, я села в кровати, с наслаждением вытянув ноги. Через несколько минут ко мне присоединился Гошка. Он задумчиво уселся в кресло стоящее неподалеку от моего места дислокации, и я поняла, что именно в нем он проводил все-то время, что я была без сознания.

   Через какое время к нам присоединилась моя бабушка.

   -Итак, пока все кто мне нужен в сборе и частично в сознании, - прожгла она меня взглядом, - ответьте мне на один вопрос. Откуда у вас это?

   Поверх одеяла легла знакомая мне потертая тетрадь в кожаном переплете. Дневник Генри Ризли из библиотеки Влада.

   -Но ведь это же..., - начала я.

   -Это книга, что-то вроде дневника нашего предка, которого звали...

   -Генри Ризли? - вставила я.

   -Нет, - медленно произнесла она, - но дневник Ризли действительно существует. Правда его пока никто не нашел, а если и нашел, то помалкивает. Я бы во всяком случае, точно так и поступила. Это дневник твоего предка по имени Аластас Минкевич.

   -А откуда ты это знаешь? - тут же поинтересовалась я. - Там же ни слова не понятно.

   -Так, судя по всему, как минимум в руках ты его держала, - ушла она от ответа. - Гоша, ты тоже?

   -Нет, - недоуменно переводя взгляд с меня на мою бабушку, произнес он, а после с интересом уставился на книгу.

   -Где ты его нашла? - напряженно поинтересовалась я.

   -В твоей сумке, в пакете с мобильным телефоном.

   "Машка!" - тут же подумала я. - "Больше не кому. А я и забыла совсем про нее, а ведь обещала сообщить, как доберусь."

   Меня накрыло запоздалое чувство вины.

   -Я ей позвонил, сказал, что ты заболела и не можешь сейчас с ней поговорить, - подал голос Гошка.

   -Спасибо, - выдавила я.

   А я уже терзала себя новыми вопросами. Зачем Влад отдал мне его? Ведь я же ясно дала понять, что хочу разорвать наши отношения. Прощальный подарок? Слишком велико по значимости такое подношение. И почему не отдал лично в руки? Тогда я б его выкинула. Нет, не выкинула бы, но однозначно постаралась бы вернуть. И все же зачем он всучил его мне? Да еще и Машуту впутал. Он столько над ним корпел и тут отдает мне. Я то и подавно ничего в нем не разберу. А может это предназначалось вовсе и не мне? Я подняла глаза от созерцания обложки дневника и тут же уперлась в темные усмехающиеся омуты своей бабули.

   -Хитрец, - выдала она. - Видимо о том, что это дневник не Ризли он понял относительно недавно, в противном случае он бы заикнулся о нем еще с месяц назад, при одной из наших встреч.

   -Ты уверена, что это именно он? Может это еще чей-то дневник. Судя по всему, ваш род любил изложить свои мысли на бумаге, - не удержалась я от сарказма.

   -Ваш?! - усмехнулась бабушка. Гошка кашлянул.

   -Черт, "наш", "ваш". Вы все когда-нибудь прекратите цепляться к словам. Где доказательство твоих слов?

   Бабуля теперь откровенно усмехалась. Она взяла в руки тетрадь и, пролистав несколько страниц, открыла книгу на символе мира хранителей, развернув его ко мне. Гошка с явным интересом следил за всеми ее действиями и тоже во все глаза уставился на страницы истертого временем дневника.

   -Это знак хранителей, - заметила я и на всякий случай уточнила, - ведь так?

   -Да, - отозвалась она. - Но это знак именно Аластаса. Его личный, если можно так выразиться.

   -Не понимаю, - нахмурилась я.

   -Это сейчас, когда хранителей стало существенно больше, чем ранее и когда хранители Эрго уходят в небытие, Совет пошел на упрощение и лишил все семейства индивидуальности, за исключением совсем уж древних и именитых родов. А раньше хранители были в большинстве своем потомственные и обращение, санкционированное советом, конечно, производилось крайне редко. У всех родов из поколения в поколение передавался их особый знак, по которому можно было теоретически вычислить его владельца. Не знаю, рассказывал ли тебе Влад, но некоторое время после входа на поле Судьбы оно способно хранить на себе отпечаток изменения которому подверглось и как следствие след того, кто его произвел. Что-то вроде отпечатка пальцев. Это видно по знаку входящего на него. У твоего Влада он особый, так же как и у... тебя.

   -Но... но зачем такие сложности?

   -Это всего лишь привилегия, которая есть не у всех. У обращенных хранителей он свой. Правда один на всех. Таким образом Совет показывает их низкое происхождение, - она повернулась к Гоше и добавила, - извини Гошенька, но это так, как оно есть на самом деле. Чистота крови слишком много значила для них.

   Гошка выдержал ее взгляд и легко кивнул.

   -На первый не искушенный взгляд различия почти незаметны. Лишняя линия, завиток или напротив, отсутствие какого-то элемента. Основа неизменна, остальное все лишь прах.

   Бабушка замолчала, я же наткнулась на задумчивый взгляд Гошки.

   -Так с принадлежностью разобрались, кажется, - нахмурилась я. - Но какой нам от него прок? Там же нечегошеньки непонятно. Абракадабра сплошная. Нужен ключ.

   -Ключ не нужен. Это не шифр. Это просто мертвый язык.

   -О, это существенно облегчает нашу задачу, - скривилась я и попыталась скрестить руки на груди и тут же скривилась от боли. - Черт, бабуль, а можно вынуть у меня из руки эту штуку?

   И вытянула вперед левую руку, показывая катетер.

   -Сейчас, только спирт принесу, - отозвалась она и вышла из комнаты.

   -Том, ты как ты себя чувствуешь? - тут же поинтересовался Гошка.

   -Нормально, - отозвалась я. - А что?

   -Назад поедешь?

   -Зачем?

   -Для начала просто учиться, - ответил он.

   -А потом что?

   -А тебе обязательно нужны все ответы сразу?!

   -А у тебя они есть?! - скривилась я.

   -Скептицизм вернулся, - заметил он, закатывая глаза. - Все в порядке.

   -Так, давай сюда свою руку, - вернулась бабуля, скользнув взглядом по Гошке, отчего тот немедленно сжался и отвернулся к окну.

   Бабуля аккуратно и ловко вынула катетер и согнула мою руку в локте. Краем глаза я заметила, как напрягся Гошка.

   -Терпи, дальше будет хуже, - неожиданно произнесла бабушка.

   -Вы о чем? - тут же влезла я.

   -Ни о чем, - ответила бабушка. - На чем мы остановились?

   -На мертвых языках, - отозвалась я, все еще с интересом переводя взгляд с Гошки на бабулю. - Да, у меня еще вопрос, пока не забыла. Почему я так долго была в отключке? И чем ты меня напоила?

   -Снотворным, - как ни в чем не бывало, отозвалась она.

   -Теперь все намного яснее, - скривилась я. - Зачем?

   -Затем, что так было надо.

   -Бабуль, - заныла я.

   -Твое восстановление сил и энергии не сильно зависит от твоего желания или не желания пить чужую кровь. Эрго имеют способность восстанавливаться во сне, заимствуя часть энергии поля, порой неосознанно проходя на него за гранью своих снов. Это безусловно занимает больше времени, чем прямое заимствование чужой энергии крови, но как по мне гораздо более комфортно. Судя по всему, после того как тебя начисто лишили твоей собственной энергии, едва не отправив к праотцам к слову сказать, ты не имела возможности восстановиться, потому как и не спала толком.

   -Что значит "не отправив к праотцам"? - не унималась я.

   -А то и значит, что когда ты появилась тут две с лишним недели назад, я вообще не понимала, в чем дух держался. Видимо на чистом упрямстве.

   -Я нормально себя чувствовала.

   -Поедая себя поедом, - в голосе зазвучали нотки недовольства. - Мало мне было того, что тебя, грубо говоря, выпили как пустой сосуд, так еще и ты сама занималась самоуничтожением.

   -Не правда! - воскликнула я.

   -Я же тебе говорила, связь не разорвать. А ты все равно пыталась сделать это и как результат полное энергетическое истощение запасов. Влад тоже молодец, отпускать тебя одну в таком состоянии, и если бы не Гоша, неизвестно чтобы с тобой произошло в дороге.

   В голосе бабули вновь зазвучали металлические нотки, я же при упоминании имена моего демона лишь вздрогнула и посильнее стиснула руки.

   -Гоша? - тупо переспросила я и уперлась взглядом в его сгорбленную фигуру.

   -Он стал твоей батарейкой и резервным генератором и, - она повернулась к нему всем корпусом, - я тебе безмерно благодарна за то, что помог моей внучке дожить до этого дня. Я не шучу и ничуть не преуменьшаю твоих заслуг.

   -Я сделал это потому, что считал правильным.

   -Гошенька, я сейчас скажу тебе одну вещь, которую ты, думаю, и так уже подозреваешь. Прости, но я вынуждена быть жестокой, потому что в силу своей профессии предпочитаю все же говорить людям правду, не скрывая ее за завесой лжи и самообмана. Последнее убивает все шансы на скорейшее выздоровление, - она присела на краешек кровати и заглянула ему в глаза. - Ты знаешь, как мы любим тебя и знай, что здесь, не смотря ни на что, ты всегда можешь рассчитывать на помощь и поддержку, но Тома... она не твоя судьба. У вас с ней разные пути. Я знаю, как это больно терять надежду, но поверь мне, чем раньше ты осознаешь это, тем проще тебе будет. Я до последнего надеялась, что она изменит свое мнение относительно тебя, но судьба капризная особа. А в отношении хранителей вдвойне. То, что она чувствует сейчас к тебе всего на всего зов крови. Его крови, текущей в твоих венах.

   -Неправда, - внезапно, даже для себя самой выкрикнула я. Немедленно, откуда ни возьмись, появились слезы, и снова заныло что-то внутри. На лучшего друга было страшно смотреть. Его глаза стали еще темнее и глубже, чем обычно и своим холодом и отчаянием напомнили мне взгляд других глаз. Глаз, серых как море в шторм, смотревших на меня с немой надеждой и мольбой, когда я, не думая о последствиях, била на поражение.

   -Омичка, - начала моя бабушка.

   -Неправда, - уже тише повторила я. - Я его ненавижу. Он... он... неправда. Я люблю Гошу.

   Взгляд лучшего друга стал еще глубже и печальнее.

   -Как друга, брата, близкого родственника - не отрицаю, но...

   -Нет, - слезы застилали глаза. - Все изменяемо. И я это докажу.

   Злость, как и раньше, придала сил. Я прикрыла глаза и попыталась собраться с мыслями.

   -Тома, не стоит этого делать сейчас. Ты еще слишком слаба для подобных экспериментов.

   -Как ее разорвать? - сквозь стиснутые зубы произнесла я. - Ты знаешь?

   -Я уже говорила..., - начала она.

   -А в дневнике есть упоминание об этом? - внезапно вспомнила я о первоначальной цели нашего разговора.

   Заминка в ответе бабушки тут же выдала все ее чувства.

   -Я хочу знать! - твердо произнесла я. -

   -Это путь ненависти и безразличия. Ты не заслуживаешь такой судьбы. Поверь мне.

   -Я хочу знать, - четко по слогам произнесла я. - Что это за язык?

   Бабушка замолчала на мгновение и, коротко глянув на Гошку, произнесла:

   -Это полабский язык. Он был распространен на территории центральной Европы, до определенного времени, века так до восемнадцатого, пока его употребление не стало не угодно властям и всех носителей языка насильно не переучили на немецкий.

   -Откуда ты его знаешь? - поинтересовалась я.

   -Это язык предков Вацлава, он меня ему и научил. Мы с ним в свое время переписывались таким образом, в тайне ото всех, - грустно улыбнулась она.

   -А дневник ты раньше видела?

   -Конечно, - усмехнулась она. - Он и хранился в нашей семье, но, к сожалению, из-за неразберихи во время Блокады, я его потеряла.

   -Блокады? - у меня отвисла челюсть. Я до сих пор не могла смириться с мыслью, что моя родная бабка видела воочию царя.

   -Мы с Мишей жили тогда в Ленинграде, и в наш дом попала бомба. Я думала, что дневник сгорел вместе со всем остальным, но видимо я ошибалась, - задумчиво произнесла она. - Как он попал к Гардинерам?

   -Не знаю, - автоматически отозвалась я. - Он сказал, что нашел его в библиотеке отца уже после смерти родителей.

   -А он случайно не сказал, не было ли в нем вложенных писем или листков бумаги с заметками на полях? - надежда, проскользнувшая в ее голосе, была почти осязаема.

   -Нет, - глухо отозвалась я. - Он говорил только о дневнике и то немного. Да я особо и не интересовалась.

   На лице бабушки легкой тенью промелькнуло сожаление, но она тут же взяла себя в руки. Я же старательно избегала называть по имени своего демона, опасаясь новой вспышки боли и неосознанного страха, появившиеся у меня подспудно, стоило бабушке произнести вслух такой родной и привычный совсем недавно набор звуков. Это было сродни борьбе с призраками, если в них не веришь, то кажется, что и не страшно совсем. А в моем случае не больно.

   Взглянув на Гошку, я поняла, что он так и не вернулся в реальный мир, думая о чем-то своем, судя по всему тоже не очень приятном. В нашу немую сцену, общую на всех и различную для каждого в отдельности, внезапно ворвался звон дверного звонка, так что я вздрогнула всем телом и ухватилась за край одеяла, неосознанно прижав его к себе.

   -Герман вернулся, - спокойно произнесла бабушка, вставая. - Пойду, открою.

   -Я, пожалуй, пойду, - тихо произнес Гошка. - Пока, Том. Я завтра еще загляну.

   -Гош, - начала я, сама не до конца осознавая, почему я так отчаянно хочу, чтобы он остался.

   -Я вернусь, обещаю, - слабо улыбнулся он и, склонившись ко мне, поцеловал в щеку. - Поправляйся. До свидания, Софья Константиновна и ... спасибо.

   Бабуля посмотрела на него долгим взглядом и, наконец, произнесла:

   -Идем, я тебя провожу.

   Уходя Гошка бросил на меня еще один задумчивый взгляд, слабо улыбнулся и ушел. Внезапно мне стало так холодно и одиноко, как... как тогда, когда ушел Он. Я подтянула колени и, уткнувшись в них лбом, прикрыла глаза.

   -О, наша спящая красавица очнулась, - услышала я баритон своего деда. - Ну, наконец-то. Ох, и заставила же ты нас поволноваться.

   -Привет, дедуль, - слабо улыбнулась я, взглянув на него. - О, какой румянец. Дедом Морозом подрабатываешь?

   -Вот сейчас Софочка даст добро, я и тебя выгоню на улицу. А то одна кожа да кости остались. Да и погода просто чудная стоит, а она тут валяется, - усмехался он.

   -Герман, не трогай девочку. Дай ей прийти в себя.

   -А как мама с папой посмотрели на то, что я приехала так внезапно? - поинтересовалась я.

   -Да нормально все, не переживай, - заметил мой дед. - Миша так даже рад был, что ты здесь под нашим присмотром. Стала бы ты там у себя лечиться еще вопрос. Вот упекли бы тебя в больницу, как меня и не известно, чтобы еще накопали. А Софочка тебя в миг на ноги поставит.

   Бабушка усмехнулась и вышла из комнаты.

   -Дедуль, - понизив голос, произнесла я, - а Гошка, что и правда, все это время тут сидел?

   -А то! Переживал парень так, что и словами не передать. На следующий день, после того как вы приехали, прибежал ни свет ни заря, узнать как ты. Увидел, что ты все еще спишь, так побелел аж весь. Софочка его утешила, как смогла. А он рядом с тобой сел, за руку взял, ты и улыбнулась. Он вроде даже успокоился, но тут ты Влада своего позвала во сне и он снова хмурый стал. Ох, Томка, издеваешься над парнем почем зря. Выбери уже кто тебе ближе, да отпусти другого на все четыре стороны.

   -Деда и ты туда же, - всплеснула я руками. - Я что ли виновата в том, что они ведут себя как два упрямца?!

   -Пока есть надежда, жизнь стоит того, чтобы сложить ее к ногам любимой, - улыбнулся он и потрепал меня по голове.

   -Надежда - глупое чувство, - пробурчала я, и дед, улыбнувшись мне еще шире, произнес:

   -Глупышка. Надежда дана нам для того, чтобы переждать непогоду и дождаться солнечных дней нашей жизни. Не отказывайся от нее так скоро. Порой это единственное чувство, способное привести нас в завтра. Ну и немного упрямства порой не помешают.

   -Ох, деда, мне бы твою уверенность, - вздохнула я.

   -А как я по-твоему твою бабку убедил в серьезности своих намерений?! - подмигнул он мне.

   -Деда, а как? Ты мне никогда не рассказывал, - загорелись у меня глаза.

   -Ты себе не представляешь, какая она была неприступная тогда, но в тоже время такая одинокая, что у меня сердце кровью обливалось. Я к ней почти год пути-подходы искал и как видишь, смог таки найти дорогу к ее сердцу.

   -И что же это? - наблюдала я за перемещениями бабули по комнате. Судя по слабой улыбке сияющей на ее лице, она знала, что мы говорим о ней, не смотря на то, что я заговорщицки склонилась почти к самой голове деда.

   -Сонь, так что это по-твоему? - чуть громче произнес он, обращаясь к бабушке.

   -Герман, отстань. Начал пудрить девочке мозги, вот сам и договаривай. Обед через полчаса, - улыбнулась она и снова ушла. - Да, Омичка, - вернулась она в комнату. - Вечером родители придут, я им уже позвонила. Не сбегай никуда.

   Я побелела.

   "О, черт, родители!", - вновь вспомнила я об их присутствии в моей жизни. - "Чувствую меня ждет знатная головомойка!"

   -Да не бойся, - донесся до меня голос деда, который к этому моменту уже успел скрыться за газетой. - Миша и правда был рад, что ты приехала к нам, особенно учитывая то состояние, в котором ты была все это время.

   -А мама?

   -А мама тем более, - ухмыльнулся он.

   Я едва слышно облегченно выдохнула.

   -Деда, - подползла обратно я к нему поближе, в надежде продолжить начатый разговор, - и все же почему она передумала?

   -Потому что я умею хранить тайны, - заговорщицки прошептал он мне.

   Я прикусила язык, не зная как сформулировать следующий вопрос, но он меня опередил.

   -Омичка, не смотри на меня такими большими глазами. Я знаю, что вы все - ты, Софочка и Миша не такие, как я или Оля, твоя мама. Насчет Тани не знаю, вам виднее. Но поверь мне, за все то время, что я знаю твою бабушку и папу, они изменились совсем немного. Признаюсь по секрету, когда она мне сказала, что Миша ее сын я вздохнул с облегчением, потому как я его изначально принял за очередного ее ухажера, да и обращалась она с ним гораздо ласковей всех остальных, - дедуля рассмеялся. - У Софочки за плечами явно было какое-то горе, это было ясно с первого момента, как я увидел ее в нашей заводской поликлинике. И мне кажется, что она мне даже благодарна за то, что я так и не удосужился узнать, в чем именно оно заключается. Я дал ей то, что ей требовалось на тот момент больше всего - тишину, покой и доверие. И ты знаешь, произошло чудо, она выбрала меня. Ты бы видела, какие франты вились возле нее.

   -Охотно верю, - на автомате произнесла я. - Деда, но неужели тебя не смущало все это - тайны, недомолвки и прочее. Бабуля же должна была чем-то выдавать себя, выделяясь среди всех.

   -Она и выделалась, - улыбался он. - Своим умом и критичностью суждений, так уж точно. Но еще больше она меня удивила, когда решилась на переезд в эту глушь, да еще из Ленинграда, из отдельной квартиры. Тут и города то толком не было тогда. Страна в руинах, за что не возьмись, везде дефицит и нищета, жили и вовсе поначалу в общежитии, а она явно привыкла не к этому. Но знаешь, я за все время не услышал от нее ни одной жалобы. Все наше общежитие знало, что можно постучаться хоть в три ночи к нам в комнату и она поможет. Прямо дар целителя. Всех всегда видела насквозь. Но я знал, что если она что-то решила, то от своего не отступится. У нее поначалу и здесь была куча поклонников, я ревновал страшно. Но проходили годы, а она по-прежнему оставалась все той же Софочкой, в которую я влюбился как мальчишка с первого взгляда. Да я и сейчас ее люблю. Пускай это далеко от вашей юношеской любви, от которой ты сбежала к нам зализывать раны, но поверь мне разница не так уж и велика.

   -Деда, - обиженно выпалила я.

   -Да знаю я из-за чего весь сыр бор, - лукаво подмигнул он мне. - Стала бы ты срываться с места, не разругайся ты со своим Владом. Что он натворил-то? И Гошка вон какой-то не такой сейчас бродит. Тебя что ли не поделили?

   -Деда, хоть ты не начинай, - у меня в глазах заблестели предательские слезы. Его имя как лезвие ножа полоснуло по сердцу и я вновь вернулась к своей боли.

   -Да ладно, ладно уж, - махнул он рукой и засмеялся своим хрипловатым смехом. - Все наладится, время лечит.

   -Герман, довел таки девочку до слез, - вернулась в комнату моя бабушка, скользнув по мне взглядом. - Тебе таблетки пить пора, не забыл?! И обед на столе.

   -Иду, Сонечка, иду, - тяжело поднялся он с кресла и вышел из комнаты.

   -Омичка, идем, я тебя покормлю. Поди, суп уж и затерялся давно где-то в необъятных глубинах твоего желудка.

   -Я не хочу, - выдавила я. Завершение разговора с дедом неожиданно привело меня назад к моим страхам и размышлениям.

   -А я не спрашивала, хочешь ты или нет. Идем. Я как твой лечащий врач настаиваю на том, что тебе сейчас первую очередь необходимо обычное, горячее питание. Гоша не для того рисковал своей энергией крови, чтобы ты сейчас падала в голодные обмороки.

   -Чем рисковал? - тут же подняла я на нее взгляд.

   -Он, конечно, просил не говорить тебе, но как по мне, так ты должна это знать. Не напои он тебя в поезде своей кровью, ты могла бы и не проснуться по утру.

   -Он что сделал? - выкрикнула я, соскакивая с кровати и немедленно падая на нее обратно. Слабость все еще давала знать о себе.

   -Не надо так бурно реагировать. Это чудо, что он догадался сделать это. По его же словам, он тебя еле добудился, и отреагировала ты только после того, как он влил в тебя свою энергию, которой после обращения у него и так весьма и весьма не много. Так что прекрати сходить с ума и отдай должное хоть в какой-то мере его жертве - сейчас же за стол!

   У меня смешались все чувства и эмоции, переплетясь в один замысловатый клубок. Гоша. Кровь. Поезд. Когда? Когда он успел это сделать? И почему я ничего не помню?

   Предпочтя больше не провоцировать свою бабку, я подчинилась ее очередному требованию и поковыляла обратно на кухню. Под ее пристальным взором и рассеянным деда, уткнувшегося в свою газету, я вяло начала ковыряться в своей тарелке. Есть совершенно не хотелось потому, как на этот раз у меня из головы не шло последнее известие, повлекшее за собой мое "выздоровление". Чего добивалась бабуля, вываливая передо мной эту информацию? Теперь помимо всего прочего я чувствовала себя еще и этакой неблагодарной сволочью. Я подвергаю риску жизни близких мне людей, но самое ужасное во всем этом, было не то, что это уже произошло, а то, что я так и не видела путей, способных мне помочь избежать повторения этого в будущем. Требовалось что-то новое, кардинально новое. То, что изменит все.

   "Прости, Владь. И прощай...".