"Повесть о неустрашимом Зигфриде и могущественных нибелунгах" - читать интересную книгу автора (Воскобойников Валерий Михайлович)

ГЛАВА ПЯТАЯ из которой любезные читатели узнают об опасностях, подстерегающих короля на пути его сватовства, и о находчивости Зигфрида, благодаря которой король не только остался жив, но и стал победителем в состязании с богатыршей Брюнхильдой

Вниз по течению Рейна мчался королевский корабль под ярко-красным парусом, оставляя позади челны рыбаков и небольшие ладьи. Слева был знакомый Зигфриду берег. Там, поверху, по широкой тропе гнал он вместе с двенадцатью воинами коней, чтоб скорее прибыть в неизвестную прежде ему страну, в город Вормс, и взять себе в жены красавицу королевну.

А теперь он снова глядит на эту тропу, только не с белого своего коня, Грани, а снизу, с реки. И снова плывет добывать невесту, только чужую, не для себя.

Едва Гунтер спросил: «Кто у нас будет кормчим?» — все указали на Зигфрида. Кому же еще править ладьей — он один знает дорогу в Исландию.

Но веслами хорошо работал и Хаген. Не забыл он науку, что получил юношей в гуннском плену, состоя на службе при переправе. И когда однажды ветер задул навстречу, они спустили парус и вдвоем на веслах погнали корабль быстрее, чем прежде.

Все светлое время плыли они по реке, приставая лишь в сумерках к пустынному пологому берегу, выводили коней, выходили сами размяться на твердой земле.

Гунтер предлагал плыть и ночью — так ему не терпелось увидеть скорее невесту. Но и Зигфрид, и Хаген решили быть осторожными.

— Лучше пристать к Исландии на день позже, чем не пристать совсем. Во тьме налетим на прибрежный камень, пробьем днище, кто нам поможет? — так рассудил Хаген.

С ранним рассветом, когда поднимался туман, корабль вновь уходил вперед. Иногда река сужалась, с обеих сторон возвышались над ними белые каменные отвесные берега, и течение мчало корабль между ними столь быстро, что не требовались ни весла, ни парус.

Потом Рейн снова нес их корабль по низине. Это были земли, родные для Зигфрида, и неожиданно он ощутил в сердце тоску.

— Что за печаль тебя мучает? — спросил его Гунтер.

Зигфрид лишь махнул рукой в сторону левого берега:

— Там — мое королевство.

— В другой раз мы бы пристали, чтобы выказать уважение твоим родителям, но сегодня, сам понимаешь, надо спешить.

— Мы и спешим. — И Зигфрид сильнее взмахнул кормовым веслом.

Наконец они вышли на морскую волну.

Корабль закачался сильнее, хотя море было спокойным. Зигфрид вел его к северу. Слева было лишь море, справа — чужой берег. Незнакомые страны. Лишь Зигфрид однажды проехал сквозь эти земли на своем Грани.

— Чья это земля? — время от времени спрашивал его Гунтер.

И Зигфрид называл имя короля, кому принадлежали те земли.

Однажды, уже к концу плавания, когда король вновь указал на замок, стоящий вдали на высокой скале, Зигфрид сказал ему:

— Замок — мой. Это земля нибелунгов, тоже — моя.

И подумал: неплохо бы проверить, как сторожат его замок и сокровища, спрятанные в горе, воины-нибелунги с могучим карликом Альбрихом. И снова, как в тот час, когда он завладел этими сокровищами, Зигфрид почувствовал тяжелую печаль, словно повеяло на него из ужасной и темной бездны.

— Богат же ты землями, Зигфрид! — удивился Хаген. — А я-то считал историю с нибелунгами пустой выдумкой.

Там же, недалеко от земли нибелунгов, поднялась крутая волна, и Данкварта, позеленевшего от качки, стало выворачивать за борт.

Наконец Хаген не выдержал.

— Бери весло и греби! — зло крикнул он младшему брату, который по возрасту мог сойти ему и за сына. — Только бездельники страдают болезнью на море!

Зигфрид, решивший было вступиться, и последний момент заставил себя промолчать: ему ли путаться в отношения братьев.

Данкварт, словно от удара, вздрогнул от несправедливого упрека: он первым бросался исполнить любое дело. Но стерпел и, превозмогая морскую немочь, взялся за весло. И — о чудо! — скоро руки его обрели прежнюю силу, он что-то запел, заулыбался. А Хаген, тоже улыбнувшись своей страшной, угрюмой усмешкой, проговорил:

— Считай, что я говорил с тобою как лекарь. И теперь морской немочи ты не поддашься.

На двенадцатый день плавания вдали в дымке показалась земля. Берег приблизился, вырос. Были видны бурые скалы, замок.

— Уж не твой ли и этот замок? — пошутил Гунтер.

— Этот замок станет твоим, если ты возьмешь в жены Брюнхильду, — ответил Зигфрид. — Королевство Исландия перед нами. И родовой королевский замок, Изенштайн.

Две тайны носил с собою Зигфрид. И никто другой не знал их — только он один.

Первая тайна — след от кленового листа, что остался на спине, когда он омылся кровью дракона. Небольшой был листок, но оставил уязвимое место. Зигфрид сам отыскал его когда-то, ощупывая спину стрелой. Спина боли не ощущала, и лишь след от листка мгновенно почувствовал укол стрелы. Он подумал тогда, что никому не доверит эту тайну — ни врагу, ни другу, ни родному человеку.

Была и вторая тайна — плащ-невидимка. С виду невзрачный, из серой грубоватой ткани, какую носили лишь бедняки, этот плащ был повсюду с ним, когда надевал он доспехи. Но Зигфрид помнил слова Альбриха о том, что пригодится тот плащ только в схватке с нечеловеческой силой. Для иных же случаев силы у Зигфрида хватало и собственной. Потому плащом он пока ни разу не воспользовался.

Теперь же Зигфрид надеялся только на помощь плаща, но спутники об этом не знали.

Корабль подошел ближе к земле. Зигфрид направил его вдоль скал к бухте, к пологому берегу, куда приставали другие суда и откуда когда-то отплыл он домой.

— Ну и мрачное же строение! — сказал Данкварт, вглядываясь в замок.

— Что за девы там! — неожиданно воскликнул Гунтер. — Взгляните, в каждом окне по деве!

— То свита королевы, — объяснил Зигфрид. — Теперь же, король, рассмотри их как следует и ответь, какую из них ты выбрал бы в жены? — Сам Зигфрид сразу узнал среди дам саму королеву Брюнхильду, хотя видел ее лишь раз, на горе.

— Выбрал бы я ту, что в центре у большого окна, в белых одеждах. И лицом, и осанкой похожа она на королеву.

— Ты не ошибся, Гунтер. Это и есть сама королева Брюнхильда.

Брюнхильда, видимо, поняла, что неизвестные гости разглядывают с корабля ее дам, что-то строго сказала им, и девы сразу покинули окна. Отошла и она.

По спокойной воде корабль медленно приблизился к пологому берегу. Замок на скалах, крепостные стены остались по правому борту.

— Теперь, перед тем как сойдем на землю, хочу предупредить вас о важном условии, — заговорил Зигфрид. — Кто бы вас ни спросил обо мне, отвечайте немедля, что я — вассал короля.

— Не хочешь ли ты сказать, что решил поступить к нам на службу? — удивился Хаген. И лицо его не выражало одобрения. — Вассалами королей Бургундии так легко не становятся!

— Странно ты шутишь, Зигфрид, — вступил в спор и король. Ему стало неловко за высокомерие Хагена. — Какой ты вассал, если каждому ясно, кто ты?

— А по-моему, если Зигфрид захотел быть нашим вассалом, почему бы ему им не стать? — не выдержал и Данкварт. — Такие слуги, как он, только прославят Бургундию!

— Я не слуга и ничьим слугой не был, — сказал Зигфрид. — Но в эти дни, если мы хотим вернуться отсюда живыми, я буду называться вашим, король, вассалом. Так нужно на эти несколько дней. Но помните, король, что служить я буду не вам, а той, кто дороже мне всех в этой жизни.

— О чем мы спорим! Если Зигфрид считает, что ему надо назваться вассалом, пусть называется, — согласился Гунтер.

— И еще, — проговорил Зигфрид, — о чем бы я ни просил вас, исполняйте немедленно, как бы странна ни была моя просьба. Иначе живыми отсюда нам не уйти.

— Там, в деле, посмотрим, — нетерпеливо отозвался Хаген.

Знал бы Зигфрид, как отзовется ему этот мелкий обман!.. Знали бы спутники, что своей кровью и жизнью заплатит каждый из них за эту малую хитрость, и не только они!..

Зигфрид спрыгнул на влажную гальку первым и быстро поставил сходни.

Верный Грани потянулся за ним. Но, как и подобает слуге, Зигфрид вывел сначала коня Гунтера. Потом подал руку королю и держал стремя до тех пор, пока Гунтер не сел в седло. А Гунтер стал словно выше ростом и шире в плечах, так горделив был его вид!

Никогда и никому не держал Зигфрид стремени. Был уверен, что лучше погибнет, чем станет слугою. И вот же — пришлось. И он исполнял все, что подобает обычному вассалу, старательно и терпеливо.

Лишь последним вывел он своего Грани.

И вот они четверо двинулись к замку. Двое, Гунтер и Зигфрид, — на прекрасных белых конях, в роскошных белых плащах, отороченных горностаем, поверх доспехов. Двое — на конях вороных, в черных одеждах. Они приближались к открытым воротам замка, и воины Изенштайна смотрели на них со стен.

— Что за люди прибыли к нам? — спросила Брюнхильда начальника стражи. — Что им нужно в нашей стране?

Начальник стражи был опытным старым воином. Он знал хорошо прежнего короля, отца Брюнхильды, даже был с ним в дальнем родстве. С ним вместе участвовал он в набегах на теплые страны. Лицо его было в шрамах от давних сражений. И много несчастливых ловцов удачи перевидал он за последние годы.

— Их всего лишь четверо, королева, — ответил начальник стражи. — По одеждам можно судить об их знатности. У каждого — длинный меч и широкий щит, значит, умелые воины. Один, на черном коне, смотрит на всех со злобой, другой, тоже на черном, — по виду застенчив и юн, но вид тот обманчив. Первый из них, на белом коне, так важен и горделив, что я бы сказал: он — король. Другой, тоже на белом коне, похож на Зигфрида, который однажды уже посещал нашу землю. Я бы даже сказал, что он — Зигфрид и есть.

— Если Зигфрид пожаловал к нам в окружении рыцарей, в богато пошитой одежде, цель его мне понятна, — усмехнулась Брюнхильда. — Сделай все как обычно. Скажи им, я скоро приму. Пусть не торопятся к смерти. Слишком долго решался явиться ко мне со своим сватовством этот Зигфрид! Теперь он получит здесь то же, что получали другие.

«Но странно, зачем с ним какой-то король, — подумала она, переодеваясь в платье, пошитое для парадных приемов. — Или Зигфрид взял его в свиту, чтобы мы знали: и короли у него в услужении?»

Поднималась дорога от корабля к замку по скалам над морем. Гунтер с удовольствием и не раз оглядел своих спутников. Столь дорогих украшений не будет в свите Брюнхильды. Даже седла у всех четверых блистали каменьями, даже на узких кожаных поводках позванивали золотые бубенчики.

Едва они проехали ворота, к ним сбежалась прислуга. Одни держали коней, другие принимали щиты.

— Рад приветствовать вас в замке нашей королевы, какое бы дело ни привело вас к ней, — почтительно обратился ко всем четверым старый воин со шрамами на лице. — Вы станете ее почетными гостями. Для вас готовы покои, там вас ждет угощение и отдых. Ваши кони будут накормлены. Но прошу вас, сдайте оружие мне на хранение. — И он протянул руку к мечу Хагена.

— Этому не бывать! — грубо воскликнул Хаген и схватился за рукоять меча. — Еще никому не удавалось его у меня отобрать!

— Свой меч я хочу носить сам! — подтвердил слова старшего брата Данкварт.

— Здесь такие правила, — тихо вмешался Зигфрид. — Гости всегда сдают мечи, если хотят войти в замок. Мне это говорили. И разумнее покориться. — Он спокойно протянул свой Бальмунг слуге.

— Чувствую, добром это не кончится, — тихо пробормотал Хаген, отдавая свой меч последним.

Он постарался задержаться перед входом в гостевые покои, чтобы пронаблюдать, куда унесут их оружие.

— Мечи наши за крайней боковой дверью, — сказал он, когда прислуга оставила их одних. — Нелегко к ним будет пробиться. Теперь мы в руках хозяев, как новорожденные щенки.

— Надеюсь, моя невеста не заставит нас долго ждать, — важно проговорил Гунтер, пробуя вино из тонкого серебряного кубка, стоявшего на низком столе. — Наше вино получше, а кубок — хорош.

— К закату все должно кончиться, таков у Брюнхильды порядок.

— Трудно поверить, что каждый состязавшийся с нею был в проигрыше, — сказал Данкварт с сомнением. — Здесь какой-то подвох. По виду ее не скажешь, что она большая силачка, хотя облик ее прекрасен…

— Одурачили нас, как щенков… — почти простонал Хаген. — Кто мы теперь без мечей!

— Прошу вас, будьте со всеми любезны и исполняйте мои советы, — снова напомнил спутникам Зигфрид. — Едва объявят о состязаниях, я исчезну. И если кто спросит, скажите, что я пошел к кораблю, охранять его. Остальное увидите сами.

— Все это так странно, Зигфрид! Как же без вас? — забеспокоился Гунтер и сразу потерял всю свою важность.

— Будьте спокойны, король, и помните, что в любом затруднении я вам помогу, — начал было Зигфрид, но тут их пригласили в зал, на прием к королеве.

Они вышли во двор и увидели, что к замку отовсюду спешат исландские воины. Хаген, шедший последним, услышал такой разговор:

— Снова будет потеха, — сказал один молодой всадник другому, привязывая своего коня.

— Кому-то опять не терпится отдать свою голову королеве, — ответил его приятель, и оба они рассмеялись.

— Что же мы — без мечей! — с тоскою то ли подумал, то ли проговорил Хаген и повторил: — Как слепые щенки!

Гостей провели через несколько залов. В последнем, где их должна была принять королева, стены, пол и потолок были украшены разноцветным мрамором. Стены — цвета морской волны, зеленовато-голубой потолок и пол — белый, чуть розоватый. Зал был просторным, светлым, со множеством узких окон.

— Отсюда на нас и смотрели, когда мы проплывали мимо, — сказал Данкварт. — Но почему во дворце голые стены? Неужели королева так бедна, что нет у нее ковров?

Его голос сразу отразился от стен и потолка многократным эхом.

— В каждом королевстве свой обычай. Здесь таких правил нет — развешивать ковры на стенах, — объяснил Зигфрид.

Гости стояли одни посреди пустого зала.

— Где же моя невеста? — спросил с нетерпением Гунтер.

В тот же миг распахнулись двери. В зал вошла сотня воинов с мечами на изготовку. Воины выстроились вдоль стен. За ними в окружении нарядно одетых дев появилась сама Брюнхильда.

Была она юна, красива, шествовала важно, но никто бы не догадался, взглянув на нее, что боги одарили ее особенной силой.

Все четверо гостей поклонились ей. Она же подошла прямо к Зигфриду:

— Рада вас видеть, Зигфрид. В прошлый раз вы посетили мою землю случайно, вас пригнали волны и ветер. Что привело вас с друзьями в мое королевство на этот раз?

— Королева, разговаривая со мной первым, вы оказываете мне честь не по заслугам. Я — лишь простой вассал. — И Зигфрид слегка отодвинулся, указывая на Гунтера. — Вот мой король и повелитель, Гунтер Бургундский. Он известен многими доблестями, королевство его обширно, богато, а привела его в вашу страну любовь. Я же здесь лишь потому, что он решил взять меня в спутники.

— Вот как! Вы, оказывается, всего-навсего вассал бургундского короля? — Брюнхильда не скрыла ни удивления, ни разочарования. — Что за любовь привела этого короля в мое королевство? — Она повернулась к Гунтеру.

Но Гунтер лишь раскрыл от волнения рот, выпучил глаза, да так и стоял.

— Мой король, — вмешался вновь Зигфрид, — влюблен в вас, королева, давно и всем сердцем. Он совершил столь дальнее плавание с одной лишь целью — назвать вас своею женою. В его могучее королевство входит много богатых земель на Рейне. Множество графов, герцогов ходят в его вассалах. И я прошу вас подумать, надо ли назначать ему испытания.

— Если ты обыкновенный вассал, а твой господин и в самом деле мечтает на мне жениться, надеюсь, ты предупредил его, что я еще никого не избавляла от состязаний! — высокомерно ответила королева. — Надеюсь, ты предупредил его также, что в случае проигрыша он будет казнен до заката. А проиграет он обязательно.

— Позвольте спросить вас, королева, что за состязания вы предложите нашему королю? Неужели они так трудны, что он откажется от мечты сделать вас своею женою? — с недоверием спросил Хаген.

— Состязания простые. — Королева говорила спокойно, величественно, и все-таки перед Хагеном стояла обыкновенная дева, пусть ослепительной красоты, пусть королева, но не воин же богатырь! — Ваш король будет состязаться со мною в умении владеть копьем и бросать камень.

— Должен вам сказать, что король наш — доблестный воин, — не сдержался Хаген.

— Не спешите, — перебила его королева. — Не торопитесь с решением. Еще не поздно отказаться и вернуться на корабль. Оружие вам вернут, едва вы покинете мой замок. Подумайте хорошенько, — она почти уговаривала их, — иначе всех четверых ждет бесчестье и смерть. Уже сегодня, до заката.

— Как быть? — заколебался король. — Своей жизнью я готов рисковать, но вашими…

— Отвечайте спокойно и смело, — тихо сказал Зигфрид. — До заката она станет вашей невестой.

— Я готов на ваши условия. — Король вновь горделиво выпрямился. — Ради любви к вам я выдержу состязания и в сто раз труднее.

— Ну что ж, король, напросились сами, — усмехнулась Брюнхильда и громко скомандовала: — Принести доспехи!

Несколько человек бросились выполнять ее повеление. Один внес алый подлатник из аравийского шелка, расшитый золотом, другой — панцирь, третий — шлем.

— Выходите во двор. Состязаться будем немедленно, — приказала королева.

Исландские воины направились к выходу из дворца. Один из них учтиво указал рукой на двери и гостям.

— Не слишком ли быстро мы согласились, — проворчал Хаген так, чтобы его слышал лишь Данкварт. — Видел, как ловко она схватила доспехи? Что будем делать?

— Не знаю, — уныло ответил Данкварт. — Боюсь я позора.

— Теперь уж поздно отказываться, придется идти. — Хаген оглянулся в поисках Зигфрида. — Куда делся Зигфрид?

— Он что-то шепнул королю, а потом встал у меня за спиной. Не пошел ли он охранять корабль?

— Нас окружают враги, и лучше держаться всем вместе. Нашего друга сегодня трудно понять. Что толку, если он отсидится у судна, а нас предадут здесь позору!

Позади замка на зеленой лужайке был широкий утоптанный круг. Исландским воинам испытания были не в редкость — это Хаген и Данкварт поняли по тому, как каждый из них точно знал свое место. Плотной стеной встали они по кругу, все при оружии.

— Ох, слепые щенки, одни лишь мы без мечей!.. — простонал Хаген.

В середину круга вышла Брюнхильда, одетая так, словно ожидал ее здесь смертный бой. Четыре крепких мужа-оруженосца с натугой несли вслед за нею широченный стальной щит, отделанный золотом, с металлическими застежками. Щит этот был толщиною с ладонь по краям и ладони в три посередине. Вверху, в правом углу щита, блистала золотая корона. Подщитный ремень был отделан драгоценными каменьями.

Оруженосцы, отдуваясь, поднесли щит к королеве, и она, словно играя, взяла его в левую руку.

— Видел, как она подхватила свой щит! — простонал Данкварт.

— Видел, — отозвался Хаген. — Ни одной деве на земле не сделать такое. — И он с яростью повернулся к Гунтеру: — Вы влюблены в дьяволицу, мой король! А мы из-за вашей любви погибнем с позором.

В это время три воина тащили уже через поле копье неимоверных размеров. Огромное древко, сделанное из доброго бревна, завершал такой же огромный, остро отточенный кованый наконечник.

— Да что же такое творится здесь! — вновь воскликнул Хаген, глядя, как Брюнхильда быстро и ловко засучивает рукава.

«Я погиб! — подумал Гунтер с ужасом, увидев копье. — Такое копье я едва ли смогу поднять. И Зигфрид меня не спасет. Зачем согласился я на бой! Что толку мне в этой любви, когда от нее лишь позор и смерть!»

— Да, король! Могли бы поискать невесту и поближе! — Хаген словно услышал его мысли. — В глупое дело мы вовлеклись из-за нашей любви. Без боя, по приказу какой-то девы, нас казнят, как слепых щенков. И мы не сумеем поддержать ни вас, ни друг друга.

— Будь у нас мечи, мы бы с них спесь посбивали! — подтвердил Данкварт. — Вы только взгляните: как смотрит на нас эта дева! Жаль, нет меча! Уж ее-то жизни я бы лишил, если б вздумалось им предать нас позору!

— Тише, она идет к нам. — В голосе Гунтера послышалась надежда. — Может, скажет, что все это шутка. Объявит, что так проверяла мою любовь и нашу храбрость?

— Пустые мечтанья, нас спасут только наши мечи!

На этих словах Хагена королева и подошла.

— Ваши мечи? — Брюнхильда усмехнулась. — Столь храбрые воины не могут жить без мечей?! Эй, принесите оружие нашим гостям! — распорядилась королева громко. — Вы согласны, король, начать состязанья с копья? А потом, если останетесь живы, бросим и камень? — Во взгляде ее были лишь насмешка да презрение.

— Мы согласны! — ответил за короля Хаген, видя, как несут их мечи. — Пока мы при оружии, король не побежден.

Но успокоение их длилось недолго. Брюнхильда, кивнув, отошла, взмахнула рукой.

И тут же, раздвигая исландских воинов, толпящихся у края круга, двенадцать мужей с трудом пронесли к центру могучий метальный камень.

— Да, мой король, сам дьявол сгодился бы ей в мужья! — снова рассвирепел Хаген. — А по виду — юная дева, и только.

Брюнхильда уже стояла около камня. Подхватив копье, она крикнула в их сторону:

— Прикройтесь щитом, король! И прощайтесь с жизнью!

«Это последнее, что я вижу, — оцепенело подумал Гунтер. — И Зигфрид мне не помог. Не глупо ли умирать, как беспомощная зверушка?..»

Неожиданно ноги его мелко задрожали, руки ослабли, и он чуть не выронил щит.

И в это мгновение кто-то тронул его за металлическое оплечье. Король с ужасом дернулся, оглянулся. Рядом — ни слева, ни справа — никого не было.

— Не пугайтесь, король, это я, Зигфрид, — прозвучал из пустоты тихий голос. — И я спасу вас.

Едва лишь в зеленом мраморном зале Брюнхильда приказала нести ей доспехи, Зигфрид, стараясь быть незамеченным, выбрался из дворца. Незамеченным ему выйти не удалось. Его узнавали, с ним здоровались с почтением и сочувствием.

Выйдя из ворот замка, он поспешил вниз, по той же дороге в сторону пристани.

Голая мачта их привязанного корабля раскачивалась от ветра. Зигфрид забрался внутрь, быстро вытащил из-за доспехов плащ-невидимку и набросил его на себя. Лишь он, с виду невзрачный плащ, мог спасти в этот день их четверых.

Сойдя с корабля, Зигфрид решил проверить его волшебную силу — а ну как она утрачивается от времени!

Вблизи корабля лежал на камнях неподъемный обломок скалы. Его смог бы подвинуть лишь сам Господь, и больше никто. Зигфрид оперся на скалу правой рукой, и она покачнулась, подвинулась. Тогда он налег плечом — и скала медленно повернулась, накренившись, нависла над морем и, круша мелкие камни, обрушилась на другую скалу, раскололась с огромным грохотом на кучу обломков.

Назад, к стенам замка, Зигфрид поднялся в мгновение ока — так быстро не вознес бы его и Грани. Он прошел сквозь толпу, окружавшую поле, и подобрался к Гунтеру.

Гунтер с ужасом отшатнулся, едва только Зигфрид, никем не видимый, коснулся его оплечья.

— Не пугайтесь, король, я с вами, — повторил Зигфрид, — и я спасу вас. Внимательно исполняйте все, что я вам скажу.

— Как вы меня спасете!.. — с отчаянием простонал король. — Вон какое копье у Брюнхильды!

— Я беру ваш щит на себя, вы же вставайте за мной и делайте вид, что, как и прежде, стоите один со щитом.

Король потоптался на месте, и щит незаметно перешел на руку Зигфриду.

Брюнхильда уже прицелилась в них копьем, взмахнула, и копье с бешеной скоростью, со свистом, похожим на вой, полетело в их сторону.

Такого удара Зигфрид не знал никогда. Грохнув по щиту, металлический наконечник пробил его, словно лист пергамента. Страшная сила ударила Зигфрида в грудь, и лишь плащ-невидимка спас ему жизнь.

Сотни искр взлетели от щита в небо. А изо рта Зигфрида хлынула кровь.

Он и сам удивился, как удалось удержаться ему на ногах в тот момент, когда щит вместе с застрявшим копьем ударил его в нагрудные латы. Эта могучая сила отбросила его вместе с Гунтером назад, он отступил на полшага, но устоял.

По рядам исландских воинов прошел гул удивления.

— Кричите: «Держись же, Брюнхильда!» — шепнул королю Зигфрид.

— Держись же, Брюнхильда! — крикнул король, и в крике его были слабость, испуг. Нестрашным был этот крик.

Однако следом за криком в Брюнхильду полетело ее же копье.

Вырвав копье из пробитого щита, Зигфрид в первый момент хотел метнуть его, как и Брюнхильда, острием вперед. Королева стояла перед ним, прикрывшись щитом, и этот удар убил бы ее. Потому он и бросил копье вперед древком.

В стремительном полете копье прочертило над полем черную молнию. И одновременно раздался единый тяжелый стон — то стонали исландские воины.

Брюнхильда крепче уперлась ногами в плотную землю и ждала удара. Удар отбросил ее назад, она опрокинулась, но быстро вскочила и крикнула:

— Благодарю вас, Гунтер, за славный удар! Удар этот достоин бойца, но у нас еще состязание с камнем!

— Зигфрид, вы здесь? — тихо окликнул друга Гунтер.

— Я рядом с вами, будьте спокойны.

— Я все за вас… честь, богатство и славу…

— Успокойтесь, король, мне нужна лишь Кримхильда. Остальное оставьте при себе.

Королева, отодвинув ногою помятый свой щит, взялась за метальный камень. Все расступились. Она подняла над головой этот громадный валун, постояла мгновение, потом швырнула его вперед и тут же, оттолкнувшись, прыгнула следом, опередила камень в прыжке.

— Не знаю, что помогло Гунтеру устоять перед копьем, но этот камень никому из мужей, известных нам с тобой, даже не приподнять. И Зигфриду — тоже, — негромко сказал Хаген Данкварту. — Брат, будь готов обнажить свой меч. Надо застать их врасплох. Поставим посреди короля и пробьемся к воротам. А уж если погибнем — так с мечами в руках!

Зигфрид, никем не замеченный, подошел вместе с Гунтером к камню. Вместе они подняли валун над головой. И вновь среди воинов прошел удивленный гул. Теперь они уже с ужасом следили за тем, что происходит на поле.

Зигфрид с силой метнул камень через круг и, подхватив короля, прыгнул вдогонку.

Крики, полные благоговейного изумления, взлетели над полем.

Если камень, брошенный королевой, пролетел едва ли и четверть круга, то приезжий король — так виделось всем — перебросил метальный камень почти через полный круг!

— Хаген, брат мой, — прокричал захлебнувшийся от внезапной радости Данкварт. — Мы спасены! Наш король победил!

— Не спеши, — осторожно ответил Хаген. — Подождем, что скажет Брюнхильда.

Королева подняла обе руки вверх, и голоса на поле умолкли.

— Обещание, данное мною, я выполняю! — прокричала она.

И всем показалось, что голос ее осел, не был столь звонким, как прежде.

— Мои вассалы, моя родня, — продолжала Брюнхильда, — отныне ваш король и господин — Гунтер из Бургундии, а я ему буду женой!

Зигфрид тоже стоял на поле, чуть отдалившись, и его по-прежнему никто не видел, он же видел всех. И видел, как трудно дались королеве эти слова.

— Этот король получил наш престол по заслугам, — рассуждали исландцы, когда Зигфрид приблизился к ним. — Кто бы мог подумать, что он сильнее нашей Брюнхильды! Зато теперь не одна, а двое самых могучих людей будут управлять королевством.

— Приглашаю и вас, как самых почетных гостей, друзей моего жениха, во дворец, там будет пир, — сказала учтиво Брюнхильда, встав около Хагена с Данквартом.

Королева была теперь не насмешлива, а почтительна, но радости на ее лице они не увидели.

А Хаген мирно заметил брату:

— Похоже, все обошлось, хотя я так и не понял, что за силы помогли свершиться этому чуду.

Он решил проверить метальный камень, опередил мужей, которые собрались нести его с поля, потрогал тот камень ногой. Камень не шевельнулся.

— Что ты об этом думаешь? Камень я проверил — он не поддельный… — задумчиво протянул Хаген, вернувшись к Данкварту.

— Я понял одно: наш король победил. Или этого мало?

— Этого слишком много. Хотел бы я узнать, как королю удалось поднять этот камень, а потом метнуть через все поле?

— Ради любви и спасения чести можно сделать и не такое.

— Ну-ну, — проговорил Хаген задумчиво.

Зигфрид снова спустился по знакомой дороге над морем, вновь подошел к своему кораблю, снял плащ и спрятал его за доспехи.

И теперь, видимый всеми, снова приблизился к замку.

Грудь его от удара продолжала болеть. Несколько раз с кашлем он выплюнул кровь. Но это казалось ему пустячной заботой рядом с той главной победой, что он одержал в состязаньях с Брюнхильдой.

Во дворце уже собирались на пир.

— Что же, мой король, разве вы не идете на состязанья? — спросил он громко, приблизившись к своим спутникам. — Или все отменилось?

— Он ни о чем не знает! — засмеялись вокруг. — Он только что появился!

— Зигфрид, позвольте узнать, где вы были? — спросила его Брюнхильда. — Почему я не видела вас на поле рядом с вашими друзьями? Или вам не интересны были игры, в которых ваш король меня победил?

— Мы настолько смутились от первого вашего приема, королева, — стал объяснять Хаген, стараясь улыбаться подружелюбнее, — что Зигфрид отправился сторожить судно.

— Рад вашей победе, мой король, но иначе и быть не могло! — воскликнул Зигфрид. — Наконец и на могучую деву нашелся богатырь. Теперь мой господин увезет вас отсюда на Рейн!

— Уехать отсюда? Покинуть мое королевство? Что за странная шутка! Нет, Зигфрид, я здесь рождена и только здесь хочу править вместе с моим господином. — И Брюнхильда посмотрела на Гунтера. — Он поставит на Рейне вассала, чтоб управлял его землями там, а здесь мы будем править вдвоем.

— Два моих брата, а также сестра и другая родня ждут меня в Борисе, — отозвался Гунтер, теперь уже решительно и важно. — Вместе с вами я должен отплыть через день или два.

— Спорить не будем, — предложила Брюнхильда. — Завтра из разных земель соберутся мои вассалы. Послушаем, что они скажут.

— Подозрительны эти ее слова, — сказал Хаген, отведя Зигфрида и Данкварта в сторону. — Соберется добрая сотня вассалов, и мы будем в полной их власти.

К ним подошел и Гунтер.

— Король, я за тебя боюсь. Соберутся вассалы, и мы будем в полной их власти, — повторил Хаген.

— А не украсть ли нам королеву ночью и силой ее увезти? — предложил Данкварт. — Вы ее муж, и она должна быть вам послушна. И вы доказали, что легко с нею управитесь.

— Только не это! — оборвал его Гунтер.

— Но сидеть и ждать, пока нас перебьют, нам не пристало, — сказал Хаген. — Зигфрид, скажите! Или это не вы помогали королю в состязанье? Хотя я так и не понял как.

Зигфрид взглянул на Гунтера и понял, что надо ответить.

— Король управился сам, и помощь моя ему не понадобилась. Теперь же я помогу. Вы оставайтесь в замке, а я незаметно исчезну и приведу вам таких молодцов, что все здешние вассалы станут сразу послушными.

Солнце садилось в море, и ветер гнал по невысоким пологим волнам пустой одинокий челн.

— Не странно ли, ветер едва заметен, а челн оторвался от берега и мчится в открытое море! — сказал кто-то из приветливых хозяев Хагену. — Взгляните в окно.

— Не говорил ли я всегда, что ветры у нас загадочны. — К ним подошел другой воин. — Но где же ваш Зигфрид? Снова ушел к кораблю?

— Где-нибудь там, — спокойно ответил Хаген.

И никто не подумал, что челн, уносимый ветром, уносил с собой человека. Зигфрид, накинув свой плащ-невидимку, выбрал крепкую лодку и яростно греб, никем не видимый.

От крепкого ветра с морскими брызгами боль в груди незаметно утихла. Плащ помогал и тут — удесятерял силы гребца. Луна освещала путь. Зигфрид греб вечер, ночь и весь день. Наконец показались берега нибелунгов, страна, где стоял его замок.

К замку он подошел ночью. Кругом было тихо, темно. Ворота закрыты.

Что скажет он им — их король, которого они видели только однажды? Как объяснит свой пеший приход среди ночи? Не взглянут ли на него те, кто охраняет замок, как на бродяжку-просителя?

С собой у него только Бальмунг, да щит, да челнок, который он оттащил подальше от моря. Даже Грани тихо жевал овес в исландской конюшне.

Зигфрид ударил в ворота, словно желал их выломать. Немало ночных зверей, спящих случайных путников поднял этот грохот в окрестной земле.

— Что тебе надо? Что ты шумишь? — услышал Зигфрид недовольный голос охранника. — Уйди от ворот, кто бы ты ни был, если хочешь остаться живым.

— Я витязь, и я заблудился, — отозвался Зигфрид измененным голосом. — Открой же ворота, если сам желаешь остаться живым.

— Ну погоди! — изумился охранник и отошел от ворот за своими доспехами.

Стражник был верзилой исполинского роста. Впервые за службу привратником он видел такое, чтобы среди ночи кто-то осмеливался ломиться в ворота, да еще ему угрожать. Разъяренный, он нацепил на локоть тяжелый щит, взял огромную дубину, обшитую железом, с чугунным шишаком, и стал открывать ворота.

— Погоди же! — снова воскликнул стражник, едва образовалась щель, в которую он просунулся, и взмахнул палицей, целясь в голову тому, кто стоял перед ним.

Зигфрид едва успевал подставлять щит под удары. Железная палица со свистом проносилась над его головой.

Грохот ударов чугунного шишака о стальной щит продолжал будить и пугать окрестности. Наконец Зигфрид выбил дубину из рук привратника, свалил его на землю и начал вязать. Верзила пыхтел, отбрыкивался, да и у Зигфрида не было злобы, он с трудом сдерживал смех.

Неожиданно в темноте послышались грузные торопливые шаги. Зигфрид поднялся, и вовремя: перед ним стоял новый разъяренный боец — карлик огромной широты в плечах, Альбрих. Под горой, в тайной пещере охранял он по-прежнему сокровища нибелунгов, услышал грохот боя и бросился поддержать привратника.

Он стоял перед Зигфридом в панцире, шлеме, со щитом и уже замахнулся тяжелым своим кистенем с острыми шипами. Этим старинным боевым оружием карлик владел лучше многих. К толстой короткой палке, прикрепленной к руке петлей, был подвязан с другого конца тяжелый чугунный шар, усаженный шипами. Этим своим оружием карлик проламывал шлемы и головы любому противнику.

Зигфрид едва успел подставить щит, сидящий уже неловко оттого, что застежка оборвалась. Страшный удар кистеня обрушился, смял его щит в один миг.

— Кто бы ты ни был, я убью тебя, воин, не спросив и твоего имени! — выкрикнул карлик. — С доброю мыслью ночью в чужие замки не ломятся!

«Еще и правда — убьет!» — подумал весело Зигфрид.

Он отбросил порушенный щит, увернулся от нового удара кистенем и сжал карлика в объятиях.

Рядом во тьме лежал кулем и сопел связанный стражник.

Карлик сопротивлялся, но Зигфрид и его повалил на землю у приоткрытых ворот, снова сжал ему ребра.

— Пощади! — наконец прохрипел задыхающийся карлик. — Если бы я не поклялся служить доблестному Зигфриду, я стал бы отныне служить тебе.

— А доблестного Зигфрида пора было бы и узнать, — ответил ему Зигфрид, теперь уже собственным голосом.

— Зигфрид, откуда! — Карлик мгновенно вскочил и рассмеялся радостно. — Ну и помяли же вы мне ребра, я уж подумал — умру! Вновь подтвердили, что не зря я вам клялся служить. В столь крепких объятьях я еще никогда не бывал.

— Есть ли в замке дружина? — коротко спросил Зигфрид.

— Спят. Тысячи три богатырей.

— Поднимай. К утру мне нужна тысяча молодцов. Тех, что готовы со мною отплыть в королевство Брюнхильды.

— Той самой, девы-воительницы?

— Той самой. Кончилась ее боевая слава. Станет она женой моего друга, бургундского короля.

— Пойду будить замок. Вам приготовить вино и закуску?

— Готовь. И для всех, кто поедет со мной.

Карлик ушел в темноту.

Зигфрид нагнулся к привратнику, снял с него путы.

— Я не задел вас, король? — смущенно покашливая, извинился привратник. — Вы не признались, а такие шутки опасны. Ну как я бы угробил вас!

Привратник отыскал откатившуюся в сторону дубину.

— Меня еще никто не одолевал, вы — первый, Зигфрид. Ворота я закрываю, если за вами нет никого, и буду стеречь их дальше. Уж вы, Зигфрид, на меня не сердитесь, что я едва не огрел вас.

— Ты хорошо несешь службу, воин, утром я тебя награжу, — сказал ему Зигфрид и отправился к замку, где уже зажигали светильники.

— Мой господин, все три тысячи молодцов готовы отправиться с вами, — доложил под утро карлик. — И если вам не к спеху, за день обещаю найти корабли для трех тысяч.

— Хватит и тысячи, дорогой Альбрих. Тысяча воинов, при полном вооружении, в новой одежде, — это как раз то, что нужно.

— Когда отплываете?

— С рассветом.

На рассвете тысяча воинов-нибелунгов выстроилась перед замком. Кони их были оседланы, доспехи, новое платье — на них.

Зигфрид прошелся вдоль их рядов. Все они были могучи, суровы лицом, молчаливы.

— Слушайте, молодцы! — обратился к ним Зигфрид с короткой речью. — Вас ждет свадебный пир в королевстве Брюнхильды. Будем выдавать ее замуж за друга моего, бургундского короля. Но будьте готовы и к бою. А теперь на корабли и плывем через море!

Карлик провожал Зигфрида к берегу.

— Знаю, наш край суров и с вашими южными землями он не сравнится. Но и вы, Зигфрид, тоже когда-нибудь угомонитесь. Потому и мечтаю я, чтобы вы с молодою женой пожили в нашем замке. Мечтаю о том, чтоб смеялись и плакали здесь ваши дети, а я учил бы их тому, что умею. — Сейчас, в этот миг, карлик стал удивительно похож на того, кто когда-то учил юного Зигфрида. — Плывите и не сомневайтесь: карлик Альбрих, как и прежде, будет верно стеречь ваш клад.

— Я скоро женюсь, добрый Альбрих, и вот тебе слово, что приеду пожить в нашем замке.

На свадебный пир, который давала Брюнхильда, собирались вассалы со всех концов исландской земли. Шли они не одни, а, как всегда, в окружении дружин, при доспехах, готовые к бою.

— Мы здесь затеряемся, словно песчинки, в этой людской толчее, — жаловался Хаген Данкварту. — И королеву они не отпустят. Боюсь, что даже пробить мечами дорогу к морю будет непросто.

— Зигфрид сказал, что приведет своих воинов.

— Лишь бы вассалы Брюнхильды не придумали устроить испытания вновь. Один уже подходил ко мне, жаловался, что не успел на состязанья, и предлагал, чтобы наш Гунтер показал им искусство владенья копьем.

— А ты?

— Я ответил, что скоро вернется Зигфрид и что он обожает учить такого рода искусствам.

На третий день после состязаний Брюнхильда и свита вышли на стены крепости, чтобы гости полюбовались на море.

Кто-то из самых зорких увидел вдали корабли. На всех парусах мчались они к Исландии. Их были десятки.

— Что еще за новые гости! — встревожилась королева. — Не пришлось бы, мой король, нам поучаствовать вместе в битве, спина к спине.

— Это плывет мое войско, — ответил Гунтер. — Мы торопились, оставили его далеко позади. Я послал за ними Зигфрида.

— Что ж, и на этот раз он сдержал свое слово, — тихо проговорил Хаген брату, — я уж терял надежду.

Корабли приблизились, шли вдоль скал, на которых высился замок. На переднем, слегка оторвавшемся от других, у паруса стоял Зигфрид. Он поклонился всем, кто был на стене.

— Должна ли я приветливо встретить их на берегу, или пусть они сами поднимутся к замку? — спросила Брюнхильда у Гунтера.

— Было бы лучше нам выйти навстречу, — ответил король.

Корабли, один за другим, стали подходить к берегу. Уже весь берег был заполнен войском, а с кораблей сходили все новые всадники.

— Ого! — приободрился Хаген. — Теперь поверил и я, что мы вернемся домой, и с невестой.

— Силен же ты войском, мой король! — говорила Брюнхильда, выйдя из замка и глядя сверху на строящихся воинов.

— Это лишь малая часть, — решил вмешаться Хаген. Он шел вблизи короля с королевой. — Лишь воины, которых мы взяли с собой.

Как самых любимых гостей, приветствовала Брюнхильда воинов и только самого Зигфрида встретила чуть холодней.

А вассалы ее со своими дружинами, приглашенные на пир, продолжали прибывать — на кораблях и верхом.

И уже понятно было, что гостям в Изенштайне не поместиться, они толклись повсюду.

На поле, где недавно состязались король с королевой, для них спешно расставляли шатры.

— Ты видишь сама, что нам надо скорей отправляться в твое королевство, в Бургундию, — объявил Гунтер. — Это прежде оно было только моим.

— Согласна, но кого мне оставить вместо себя? — нерешительно спросила Брюнхильда.

— Верного и разумного. Или нет у тебя такого человека?

— Оставлю своего дядю. Но перед тем как отплыть, хотела бы я наградить всех вассалов за верную службу. А также и твоих воинов, тех, кого привел Зигфрид. Дай мне своего человека.

— Поручим Данкварту. Он и храбр, и честен. — И король подозвал Данкварта.

— Вручаю вам ключи от казны. Наградите от меня своих и моих людей. — Брюнхильда протянула несколько тяжелых ключей на стальной цепочке.

И пока на следующий день продолжался пир, Данкварт одаривал всех подходящих золотыми и серебряными чашами, драгоценными камнями, украшениями.

— От имени нашей королевы! — говорил он каждому радостно. — Щедрей ее нет человека на свете!

— Не слишком ли молод этот ваш Данкварт? — спросила озабоченно королева, увидев, как люди отходят от него со счастливым изумлением на лицах, унося полные пригоршни и шлемы драгоценностей. — Он опустошил уже несколько сундуков! Те, что нажиты мной и моим отцом. Пожалуй, он неопытен в таких делах, и я заберу у него ключи назад, иначе стану сама беднее последней бродяжки.

— Пусть не тревожит вас эта забота! — попробовал вступиться за брата Хаген. — В Вормсе у вас будет множество сундуков с каменьями, золотом и серебром, дорогие шелка и меха — всего у нас вдосталь.

— Но я хочу взять и свою небольшую казну, чтобы одаривать новых родных и друзей.

Ключи у Данкварта забрали, и несколько дев, самых верных из свиты Брюнхильды, стали перекладывать ценности в ее дорожные сундуки.

А внизу, на море, под замком собралось множество кораблей. Вокруг суетились сотни людей. Одни готовили к плаванию суда для королевы со свитой, другие тащили припасы в дорогу, катили в бочках вино. Третьи подвозили по морю на лодках овес для коней. Лошадям не хватило конюшен. Большая их часть топтала луга вокруг замка.

Во дворце, тоже спешно, девы укладывали свои платья и платья королевы.

— Завтра утром мы отплываем, — объявила наконец Брюнхильда.