"Тайна декабриста. Сборник повестей" - читать интересную книгу автора (Шагурин Николай Яковлевич)

2. Загадочный маэстро

Этот таинственный незнакомец появился среди ясного дня в самом центре Лас-Азартаса, в отеле “Флейш-ройяль”, принадлежавшем Яну Микардо, на 24-й авеню. По этой центральной улице, как уже сказано, проходила символическая черта, разделявшая владения двух боссов преступного мира. Трудно было выбрать место стратегически более удобное: рядом с отелем находилось казино “Счастливый шанс”, напротив — игорный дом Дика, а через два дома по той же стороне — его банк.

Прибывший принял ванну и потребовал, чтобы ему принесли обед. В десять часов вечера он вышел из отеля с большим желтым кожаным портфелем и пересек улицу, направляясь под гостеприимные своды “Любимцев Фортуны”. Над заведением уже зажглась огромная, в три этажа, цветная движущаяся реклама: Фортуна, с грацией балерины, касалась одной ножкой вертящегося рулеточного колеса и с очаровательной улыбкой сыпала из рога изобилия “гринбеки” — “зеленые спинки” [30].

Швейцар со свирепой физиономией угодливо распахнул дверь перед незнакомым джентльменом.

В игорных залах, ярко освещенных люминесцентными лампами, не было окон: посетители не должны были ощущать смены дня и ночи, так как это могло отвлечь их от игры.

Гость обменял в кассе солидную пачку денег на алюминиевые фишки и, минуя комнаты для карточных игр, прошел в рулеточный зал.

Наружность у незнакомца была незаурядная, она надолго запомнилась деятелям игорного бизнеса! Высокий, плотный, лет пятидесяти, с фигурой, сохранившей спортивную выправку. Грива полуседых кудрей небрежно откинута над хорошо вылепленным лбом, глаза скрыты большими темными очками, нос с аристократической горбинкой.

Одет он был в светло-серый, отлично сшитый костюм, не чересчур модный и не чересчур новый, но из хорошего дорогого материала. Сиреневая рубашка и галстук бабочкой смягчали строгость костюма, сидевшего на незнакомце с какой-то артистической небрежностью. И вообще он производил впечатление человека, причастного к искусству, поэтому персонал и завсегдатаи казино тотчас окрестили его “маэстро”. Вскоре этот титул стал употребляться в превосходной и даже превосходнейшей степени.

Незнакомец выбрал место за одним из столов, поближе к крупье, запускающему рулеточную машинку. Неторопливо уселся, поставил портфель около кресла и, достав из внутреннего кармана пиджака крохотную белую раковину на тонком проводе, вставил ее в правое ухо Потом вытащил горсть фишек, сложив их перед собой тремя аккуратными столбиками И тут соседи обратили внимание на его руки — с узкими, продолговатыми кистями и длинными, тонкими, изящными пальцами, — руки музыканта или… шулера.

Кое-кто из завсегдатаев казино уверял, что год назад этот человек уже бывал здесь. Но тогда он еще не пользовался слуховым аппаратом, да и львиной гривы у него не было. В течение месяца он, якобы, приходил в казино, но никогда не привлекал к себе особого внимания, затерявшись среди гротескных, почти карикатурных персонажей, какие можно встретить во всех казино мира накрашенных алчных старух и не менее алчных молодых красавцев, состоящих у этих старух на содержании, авантюристов, международных жуликов, профессиональных игроков, сыщиков администрации, наивных и восторженных новичков. Говорят, там бывал даже переодетый архиепископ — свидетельство того, что и служители культа подвластны демону игры. И уж, конечно, там бывали маньяки, свихнувшиеся на рулетке, искатели системы, которая позволила бы играть наверняка. Они высиживали за столами долгие часы, тщательно записывая результаты каждого удара.

Незнакомец тоже приносил с собой маленький блокнот и заносил каждый удар на отдельный листок. Иногда ставил — не очень крупно — и большей частью выигрывал. В конечном счете, выигрыша оказалось достаточно, чтобы окупить месячное пребывание в Лас-Азартасе

Потом он пропал, и никто не задумался над этим фактом пропал и пропал, мало ли таких туг перебывало…

И вот теперь этот джентльмен снова пожаловал в Лас-Азартас и сидел за столом, ожидая своего часа. Трещал диск и щелкал шарик рулетки. Из бара доносились звуки джаза и нестройное пение. Толпились игроки, одетые кто во ч го горазд — в строгие черные смокинги и в яркие спортивные костюмы. Вечерние платья соседствовали с какими-то совсем немыслимыми туалетами, которые были скомбинированы на тридцать процентов из шелка, нейлона и меха, а на семьдесят — из обнаженного тела. Всю эту разнокалиберную вертепную фауну окутывала специфическая атмосфера — смесь запахов спиртного, табачного дыма и пота, которую не могли перебить даже вызывающе острые духи.

Интерес, вызванный появлением новичка — видимо, денежного — быстро угас. Внимание игроков снова обратилось к рулетке.

Тут следует сказать несколько слов об этой игре, которая не требует ни ума, ни сердца, ни способностей, — ничего, кроме уменья вынимать деньги из кармана; игре, чрезвычайно азартной и потому запрещенной законом во многих государствах мира.

Посредине длинного стола, обтянутого парусиной, находится “магическое” колесо, разделенное на 37 секторов, попеременно окрашенных в красный и черные цвета и пронумерованных от 1 до 36. Тридцать седьмой номер — это пресловутое “зеро”, ноль, при выпадении которого все ставки (за исключением, конечно, поставленных на зеро) забирает банк. Колесо запускается с помощью специальной машинки.

По одну сторону рулетки в центре стола сидит главный крупье, запускающий колесо. По другую, напротив, над раскрытым зевом денежного ящика — кассир, принимающий битые ставки и выдающий выигрыши.

Стол по обе стороны разграфлен на клетки, на которые ставятся фишки и наличные деньги.

Игра — причина бесчисленных разорений и самоубийств, банкротств и преступлений и неиссякаемый источник обогащения ее содержателей.

Незнакомец некоторое время сидел неподвижно, сосредоточив взгляд на никелированной спирали, возвышающейся в центре рулеточного колеса. Но вот главный крупье бросил в нее маленький белый шарик, нажал на кнопку и возгласил:

— Делайте вашу игру, леди и джентльмены!

Колесо завертелось, шарик бойко побежал по спирали вниз. Игроки принялись лихорадочно разбрасывать по клеткам свои ставки.

Раздалось характерное щелканье — это шарик упал на диск. Возглас крупье: “Игра сделана, ставок больше нет!”. После нескольких оборотов колесо остановилось.

— Двенадцать, черное, чет! — объявил “главный”.

Теперь заработали женщины-крупье в скромных белых блузках с черными галстуками и такими же белыми лицами от постоянной работы при искусственном свете.

Лопаточками-скребками на длинных ручках они сгребли в сторону кассира несчастливые ставки, таким же образом приняли от него и растолкали “любимцам Фортуны” выигрыши, зорко следя, чтобы никто не завладел плодом чужой удачи. Провинившийся рискует получить лопаточкой по рукам или быть вовсе удаленным из зала, без права входа в дальнейшем…

— Делайте вашу игру, леди и джентльмены!

Незнакомец встрепенулся и поставил доллар на — страшно сказать! — тринадцатый номер, и пять долларов на нечет. Игроки, как правило, народ суеверный, избегают этого номера. Кое-кто покосился на незнакомца, с насмешкой или недоумением, расценивая такое начало игры как дерзкую и даже неприличную браваду новичка по отношению к таинственным силам рока.

— Тринадцать, красное, нечет! — выкрикнул крупье.

К незнакомцу придвинули четыре десятидолларовых бумажки и шесть долларовых фишек.

Пропустив несколько ударов он кинул горсть фишек на “зеро”. Никто, конечно, не последовал его примеру — “зеро” только что вышел перед этим, да и вообще выходит очень редко, а тем более дважды подряд.

— Зеро!

Вздох изумления пронесся по залу.

Незнакомец снова поставил на 13.

— Сумасшедший! — раздался голос за его спиной.

— Тринадцать, красное, нечет!

… И пошло. Незнакомец делал самые неожиданные ставки, причем в последний миг, когда никто уже не мог за ним поспеть. Он ставил крупно и каждый удар приносил ему теперь по нескольку сот долларов. Перед ним на столе высилась гора кредиток.

Это было сумасшедшее, необычайное везение, редкостное, как снег под тропиками, за которое любой игрок отдал бы полжизни! За спиной незнакомца теснились потные и бледные, восхищенные и завистливые физиономии, к нему были прикованы горящие взгляды сидящих за столом, а он с каким-то олимпийским равнодушием бросал в бой свои ресурсы и с неизменным успехом пожинал жатву.

Около полуночи тугоухий игрок поднялся, сгреб в портфель выигрыш и ушел, оставив в зале потрясенную аудиторию.

На следующий день его уже величали “гранмаэстро” [31].