"Снежная Дева" - читать интересную книгу автора (Зорина Светлана)

Глава 8. Снежная Дева

Погребальные пещеры действительно уцелели. Раньше туда надо было идти через храм и довольно длинный коридор, теперь, когда храм лежал в руинах, вход в гробницу открылся перед людьми, едва они миновали сделанные Иланой врата. От перехода не отказался никто, даже самые консервативные и упёртые старейшины. В оледеневшем лесу было скользко, к тому же его вид внушал уныние и мысли о гибели мира. Торжественный обряд погребения священного зверя отвлекал от этих мыслей. Он создавал иллюзию жизни, идущей своим чередом. Если совершается обряд, значит, в этой жизни ещё есть какой-то порядок и смысл.

Гигантскую вуурду похоронили в самой дальней и самой просторной пещере, уставленной грубыми каменными саркофагами. Гробы с останками священных волков были короче и шире человеческих. Илана сделала саркофаг из ледяного снаряда — эти глыбы сверкали на солнце среди развалин святилища так ярко, словно и впрямь были осколками звезды. Впрочем, они действительно содержали звёздное вещество. Так называемый солнечный лёд… Магический лёд, который до сих пор хранил свет давно умершего солнца.

Воины быстро соорудили из уцелевших каменных плит некое подобие алтаря. Эдера поставила на него большую серебряную чашу с вином. Потом уколола острием кинжала себе руку и пролила в чашу несколько капель своей крови. То же самое проделала Хенна. По обычаю при погребении священного зверя Вуурданы все взрослые Сельхенвурды отдавали ей немного своей крови, но Эдан был ещё слишком слаб и остался в посёлке. К тому же все считали, что он уже достаточно отдал богине своей крови.

Когда прозрачный саркофаг с телом вуурды воздвигли на плоский камень в центре пещеры, Эдера прочла несколько молитв на древнем языке. После этого гордая, но очень смущённая Кэти встала рядом со жрицей и исполнила гимн богине, которая, скинув в начале нового года обличье зверя, возрождается к жизни в облике девы, чьё тело подобно нетающему снегу, волосы — серебряной метели, а глаза сияют, словно её небесная тёзка Айслинд. Голосок у Кэти был чистый и звонкий. Все, включая Хенну, слушали её с удовольствием, у Иланы же от этой песни похолодело внутри.

— Насколько я знаю, гимн должна исполнять служительница Вуурданы, — промолвил старейшина Роан, когда обряд закончился.

В его словах прозвучало скорей недоумение, чем недовольство, но Кэти покраснела и в поисках поддержки оглянулась на Эдеру. Поддержка однако пришла оттуда, откуда Кэти ждала её меньше всего.

— Почему гимн не может исполнить помощница служительницы? — пожала плечами Хенна. — Кэти очень даже хорошо поёт.

— Это точно, — улыбнулась жрица. — Охота тебе, Роан, слушать мой дребезжащий старческий голос. Думаю, и богине приятней, когда её восхваляют красивым пением.

Луч, проникший сквозь щель в потолке, упал на ледяной саркофаг, заставив его засиять ослепительно-ярким светом. На мгновение Илане почудилось, будто заключённая в магический лёд фигура зверя шевельнулась. Стены пещеры раздвинулись, и перед Иланой появился огромный зал, уставленный прозрачными саркофагами, таинственно мерцающими во тьме. Кто в них, Илана не видела, но почему-то была уверена, что заключённые во льду живы. А если и мертвы, то их можно оживить.

«Эта нечестивка Ралиана пыталась возвращать мёртвое к жизни, — прозвучал у неё в голове исполненный ненависти голос Айслинда. — Она даже научилась ненадолго оживлять мертвецов. Эта тщеславная колдунья мечтала о бессмертии, да только вряд ли она получила то, чего хотела»! Так чего же она хотела? И что сделала?

— Пора возвращаться, — донёсся до неё как будто бы издалека голос Хенны. — Илана, ты откроешь врата?

Видение исчезло, но Илана по-прежнему была в его власти. И она не хотела отсюда уходить. Саркофаг светился всё ярче и ярче. Поддавшись какому-то необъяснимому порыву, Илана шагнула к нему и прижала ладонь к гладкой ледяной поверхности.

— Оживи, — прошептала она.

Лёд вспыхнул таким ярким светом, что все зажмурились, а потом исчез — словно стремительно растаял и тут же испарился. Огромная волчица с сияющей серебристой шерстью стояла посреди пещеры, угрожающе скаля белоснежные зубы. Её глаза горели, словно две жёлтые луны. Это уже была не старая вуурда с седой, местами свалявшейся шерстью. Казалось, теперь богиня-волчица и впрямь явила людям свой звериный облик. И только Илана знала, что сейчас должно произойти. Иллюзия жизни длится недолго. Ещё немного — и вместо дивного зверя все увидят окостеневший труп. Илана прикоснулась к вуурде. Та превратилась сперва в ледяную статую, потом в снежную, а мгновение спустя рассыпалась.

— Теперь богиня действительно покинула звериное тело, — торжественно прозвучал в наступившей тишине голос Эдеры. — Если наш мир не погибнет, мы отстроим её святилище заново. А теперь нам пора возвращаться в селение.

— Я вернусь позже, — сказала Илана.

Никто не спросил, почему, но на лицах друзей она прочла тревогу. Гай был явно расстроен, а Мартин Кейн смотрел на неё так, как будто о чём-то догадывался. Она с детства помнила этот взгляд, который он иногда бросал на неё, подняв голову от альбома с набросками. Он всегда знал о ней то, чего не знали другие. «Лишь художник, занавесью скрытый…»

Илана посмотрела на импровизированный алтарь, где стояла чаша и лежал длинный кинжал. Чаша со смесью вина и крови должна была стоять тут до захода солнца. Потом жрица выливала её содержимое в огонь.

«Итак, чего же здесь не хватает? — подумала Илана. — Диска с пятиконечной звездой. И ещё у мага должен быть жезл со звездой на конце…»

— Так ли уж важны все детали? — тихо спросил Мартин, подойдя к ней вплотную. — Настоящая звезда уже взошла. Неважно, какой мир она освещает. Это твоя звезда.

— Лидия была бы довольна своим гаданием, — усмехнулась Илана.

— Нет, — серьёзно сказал художник. — Она бы испугалась за тебя. Я тоже боюсь, но я знаю, что вставать у тебя на пути бесполезно. И всё же… Постарайся не уходить слишком далеко. Туда, откуда нельзя будет вернуться.

— Не драматизируйте, маэстро. Выход есть всегда.

— Я не помешал? — теперь Гай был не только расстроен, но и сердит. — Не претендую на ваши секреты, но… хотелось бы знать, когда ты вернёшься.

— Скоро. Гай, мне действительно надо побыть здесь одной.

Зал с ледяными саркофагами стоял у неё перед глазами, и больше всего она боялась, что магия этого видения исчезнет, прежде чем она откроет туда врата. Она никогда не видела этого места, но знала, что оно реально. Теперь её дар позволял ей видеть гораздо больше, но, возможно, такие озарения не будут частыми. Она чувствовала — эти врата надо открыть поскорей, поэтому вздохнула с облегчением, когда наконец-то все ушли. Илана была уверена, что перед ней открылся путь, по которому она должна пойти одна. Друзья будут ждать её. И возможно, дождутся.

Илана сосредоточилась, и видение стало таким чётким, что полностью заслонило зал погребальной пещеры. Илана взяла осколок линдимина, но ей даже не пришлось направлять его луч на открывшееся ей видение. Пещера исчезла. Илана оказалась в полутёмном зале с ледяными саркофагами. Она заставила осколок солнечного льда засветиться и пошла, освещая этим лучом одни гроб за другим. К её великому разочарованию, это были ледяные коконы с ханнами. Безликими и бесполыми заготовками, которые колдуны ещё только собирались использовать для своих целей. А может, они просто забыли их здесь, когда переносили свои лаборатории в другие миры?

«А в Айсхаране ли я? — подумала Илана. — Может, это лаборатория аханаров на совсем другой планете. Почему мне привиделось именно это место? Ладно. Где бы это всё ни находилось, надо уничтожить этих «ушебти», пока они не превратились во вражеское войско».

Илана ходила по залу и прикасалась к ледяным коконам. Находящиеся в них фигуры таяли, растворяясь во льду. Лёгкость, с какой Илана уничтожала ханнов, в очередной раз доказывала, что её сила выросла в несколько раз. Но неужели она попала сюда только для того, чтобы растопить пару сотен полуледяных кукол.

За этим залом был другой, потом третий, и ханнов оказалось гораздо больше, чем пара сотен. А в четвёртом она обнаружила ледяные коконы с животными. Здесь были вуурды, серые айсхаранские медведи, асхилины — те самые гигантские хищные птицы, которые иногда залетали в Германар. Сотрудники гаммельского музея экзобиологии дали этой птице название альбинус магнус, но между собой называли более коротко и поэтично — снеговей.

В следующем зале Илана тоже обнаружила айсхаранских зверей. Одних она видела в лесу недалеко от посёлка, о других только слышала и узнавала сейчас по описаниям Гая. Были здесь и такие, о которых она даже не слышала, но интуиция подсказывала ей, что это тоже животные Айсхарана. У неё была прекрасная возможность как следует их всех рассмотреть, поскольку лёд, в котором они находились, излучал свет. Такое впечатление, что кто-то долго занимался в Айсхаране отловом зверей и теперь собирался кому-то продемонстрировать свою коллекцию. Впрочем, нет. Для коллекции достаточно заполучить по одному экземпляру каждого вида, а тут… Некоторые виды животных были в таком количестве, будто их отлавливали целыми стаями.

У Иланы дрогнуло сердце, когда она увидела в одной из глыб изящную белую фигуру снежного кота. Она ещё издали поняла, кто это. Девочка подошла поближе. Да, это был он, Лодди. Она помнила этот едва заметный изъян на его левом ухе — след какой-то давней ожесточённой схватки, скорее всего с похожим на земного медведя горным хищником сверзом. Рианны и сверзы вечно воевали за охотничьи территории… Так вот почему ей привиделось это место. Такое впечатление, что богиня действительно покинула тело зверя, подарив ей свою силу, своё божественно-звериное чутьё, которое привело Илану сюда, где её ждал тот, по кому она тосковала.

Илана растопила лёд и припала к мохнатой груди рианна. Сердце билось, хотя и очень слабо. Лодди не был гормом. Либо не успел им стать, либо из него и не собирались такового делать.

— Лодди, Лодди, — шептала девочка, гладя кота, массируя ему грудь, живот, лапы.

Рианн воздохнул — шумно и хрипло, мощные лапы стали слегка подёргиваться, потом всё его тело изогнулось в судороге. На мгновение он затих, и Илана испугалась, но в следующее мгновение кот приоткрыл глаза.

— Лодди! — позвала она и снова стала его гладить.

Его сердце билось всё сильней и сильней, дыхание выравнивалось, глаза прояснялись. Илана чуть не разрыдалась, когда шершавый язык Лодди коснулся её руки. Умный зверь узнал её сразу. Попытался встать и упал, но тут же предпринял другую попытку, которая оказалась более успешной. Потом стал прохаживаться по залу, разминая лапы. Время от времени он останавливался, прислушиваясь и нюхая сырой, слегка затхлый воздух.

— Интересно, где мы, — тихо сказала Илана, почесав кота за ухом.

Он слегка боднул её головой, потянулся и попробовал поточить когти о ледяной кокон, в котором застыло несколько животных, отдалённо напоминающих барсуков. Когти скользили по льду, не оставляя на нём ни царапины. Кот недовольно фыркнул.

— Пойдём-ка, посмотрим, что тут ещё есть, — прошептала девочка и направилась в следующий зал.

Рианн двинулся за ней — уже вполне бодро. В следующем зале, уставленном такими же ледяными глыбами со всяким зверьём, была металлическая лестница, которая вела к люку в потолке. Этот потолок оказался полом аналогичного зала, но тут в ледяных глыбах хранились не животные, а растения.

Лодди прислушался и тихонько заворчал. А в следующую минуту его сильное, гибкое тело изогнулось в прыжке. Хорошо, что рианн успел размяться, и хотя прежняя реакция к нему ещё не вернулась, она всё равно была у него намного лучше, чем даже у самого натренированного человека. Лодди успел повалить охранника до того, как тот выхватил из-за пояса оружие. Второго охранника обезоружила Илана. Она всего лишь направила на сжимающую лазерный пистолет руку луч своего линдимина. Она даже не успела сообразить, почему она это сделала, но сделала она всё правильно. Парень вскрикнул, как от сильного ожога, и выронил пистолет. Коммуникатор на его запястье замигал и погас — явно вышел из строя.

— Отойди подальше, — приказала Илана, посмотрев ему в глаза тем взглядом, который обычно действовал лучше всяких слов, и, когда он отошёл, подобрала оружие.

Второй охранник хрипел, прижатый к полу тяжёлой мохнатой лапой. Илана позвала Лодди, и он послушно отпустил добычу. Рианн был явно не голоден, иначе эта стычка закончилась бы для охранника гораздо хуже.

— Не вздумайте кричать, — предупредила Илана, сняв с его руки коммуникатор и завладев обоими пистолетами. — Отвечайте на мои вопросы тихо, но внятно.

— Толку-то кричать, — просипел, растирая горло тот, что побывал в лапах рианна. — На этом чёртовом корабле больше никого. Вы уж отпустите нас, юная леди, и мы даже думать забудем, что вас тут видели.

— На корабле? — удивилась Илана. — Так это корабль?

Охранники переглянулись.

— Видите ли, я попала сюда… не совсем обычным способом. Что это за корабль, где он находится и куда направляется? Если хотите жить, постарайтесь быть предельно честными.

— А чего нам врать? — пожал плечами охранник постарше, которого Илана обезоружила без помощи Лодди. — Мы всё скажем, только не смотри на меня так, а то у меня от твоего взгляда язык к глотке примерзает. Это один из проклятых ледяных кораблей герцогини Левенхольд, и находимся мы в майдарском космопорту к северу от Лидона. Через пару часов корабль отправляется на Сигму. Охраняться он почти не охраняется — всё равно проникнуть сюда могут только те самые колдуны, которые управляют этой ледяной махиной. Тем не менее кто-то тут должен быть всегда. Вот сегодня мы с Джимом… Отпусти нас. Нам всё равно, что тебе тут надо. Мы ведь люди подневольные, солдаты её светлости…

— Перестань ныть. Ответите на вопросы, и я вас отпущу. Зачем и на какую такую Сигму отправляется этот корабль?

— Сигма — это в созвездии Ожерелье. Дикая планета с климатом вроде того, как в этом гибнущем Айсхаране. Сигма — собственность герцогини Левенхольд. Она везёт туда образцы растений и животных Айсхарана. Хочет создать там мир, похожий на него. Сейчас там работает группа учёных — климатологов, биологов, формировщиков.

Илана знала, что формировщиками называют учёных, занимающихся терраформированием.

— Значит, они делают этот мир пригодным для жизни?

— Да он и так пригоден. Воздух вообще отличный. Они делают его ещё более удобным.

— Пригодных для жизни человека планет не так уж и много. Неужели Сигма до сих пор не была заселена?

— Может, и не была, — сказал охранник помоложе. — Она ведь далеко. Туда только через это… межпространство. Туда только ледяные корабли и летают. Мы про эту Сигму мало что знаем, но ходят слухи, будто там уже были хозяева. Да вот только если её светлость пожелала где-то хозяйкой стать, то остальным лучше с этим смириться. А ещё лучше собрать вещички и поскорее свалить. Она там надумала построить себе зимнюю резиденцию и открыть несколько дорогих курортов.

— Все эти звери живы?

— А то как же! Дохлые-то ей зачем? Её друзья-колдуны нашли способ хранить живые организмы во льду сколько угодно. Лёд, конечно, не простой, какого-то там особого состава. Они вроде как спят в нём, а потом просыпаются и чувствуют себя прекрасно, даже лучше, чем раньше. И сколько бы они в нём ни находились — месяц, год, десять лет, сто, не стареют ни на минуту. И когда просыпаются, не начинают потом стареть с бешеной скоростью, как после летаргического сна. Говорят, в этом льду можно хоть тысячу лет пролежать, а потом проснуться как огурчик.

— Вы видели магов, которые управляют этим кораблём?

— Да.

— Это люди?

— Этим кораблём управляют маги-люди, но мы видели и колдунов-карликов. Они тоже союзники герцогини.

— На этом корабле только растения и звери?

— Не только, — немного помявшись, ответил младший охранник. — Три верхних этажа заняты людьми. Это очень большой корабль, как целый город…

— Люди тоже заморожены?

— Ну да.

— Они что — переселенцы?

— Наверное.

— Ну и зачем им переезжать на новое место в замороженном виде? Особенно если учесть, что корабли эти летают между мирами быстрее новейших сверхсветовиков.

Младший из охранников пожал плечами. Старший, нахмурившись, стал сосредоточенно разглядывать свои спортивные ботинки.

— Зачем этой старой курве люди? — разозлилась Илана. — Отвечайте, пока я не превратила вас в две ледышки!

— Леди, если б мы знали, что на уме у герцогини и её союзников, мы бы по меньшей мере заседали в Совете Федерации, — мрачно сказал старший. — Уж тут-то бы точно не работали. Мы не знаем, зачем им эти люди, но поговаривают, что они будут храниться в медицинском центре, который уже строится на Сигме. Все эти люди молоды и здоровы. Есть среди них и дети, тоже здоровые… Возможно, их будут использовать в медицинских целях.

— То есть, если, к примеру, потребуются органы для трансплантации? А вы знаете и помалкиваете. Да вы должны предстать перед судом за соучастие в преступлении!

— Да это же только догадки, слухи. Точно мы ничего не знаем…

— Вам просто удобно ничего не знать точно. Не будь у меня более важных дел, я бы сдала вас властям.

— Властям? — усмехнулся старший. — Власть на Майдаре — это герцогиня Левенхольд. Ну и ещё горстка тех, кто во всём с ней соглашается. Был бы у нас выбор…

— Выбор есть всегда, — перебила Илана. Эти двое ей уже изрядно надоели, но надо было выудить из них как можно больше информации. — Эти люди с Айсхарана?

— В основном да. А может и все оттуда.

— Вы были на Сигме?

— Нет, но должны… были сегодня туда отправиться, — робко ответил младший.

— Тут, на корабле, есть какие-нибудь видеоматериалы об этой планете.

— Да, в компьютере, в кабине… То есть это не совсем кабина, но там обычно сидят колдуны, которые управляют кораблём. Насколько я понял, им проще управлять, если они видят место, где хотят приземлиться, так что в главной машине много файлов с видами Сигмы. Колдуны обычно держат все картины в голове, но, насколько мне известно, видеоинформация всё равно хранится в машине.

— Сколько ещё кораблей с живым товаром должно отправиться на Сигму?

— Кажется, только этот, но точно мы не знаем. Мы ведь даже не знаем, сколько в порту ледяных кораблей — колдуны их сейчас маскируют под обычные звездолёты. Но даже если корабль с живым товаром всего один, этого «товару» тут достаточно, чтобы заселить целую маленькую страну. Это ведь такая громадина! Мы по нему в основном на лифтах передвигаемся — они тут ходят и вертикально, и горизонтально. А колдуны так вообще сквозь стены ходят.

«Корабль, способный вместить население целого города, — подумала Илана. — А то и маленькой страны… Колдуны могут переправлять в другие миры всё, что угодно, через врата. Зачем непременно всё грузить на эту махину? Впрочем, смысл в этом есть. Это же не столько средство передвижения, сколько хранилище. Надёжное, непробиваемое. Корабль-крепость, которую можно перемещать в пространстве… А кстати, как это делается? Я же никогда не пробовала совершать переход вместе с транспортом, да ещё и находясь в нём… Ладно, сначала надо от этих избавиться».

— Сейчас вы меня проводите к компьютеру, а потом подумаем, куда бы вас отправить, чтобы вы не сразу разболтали о нашей встрече…

— Так может, оставишь нас здесь? Мы и словом не обмолвимся…

— Можете оставаться здесь, но тогда вам придётся отправиться вместе со мной в Айсхаран.

Оба уставились на неё с удивлением.

— Я намерена вернуть похищенных жителей Айсхарана на родину — и двуногих, и четвероногих.

— Но зачем? — спросил младший. — Там, говорят, чёрт знает что творится…

— А здесь, на Майдаре? — язвительно поинтересовалась Илана.

— Тоже, — уныло согласился он. — Но тут хоть деревья в лёд не превращаются.

— Доживёте и до этого. Когда люди покорно служат негодяям и равнодушны к тому злу, которое творится прямо рядом с ними, у них есть все шансы привести свой мир к гибели.

— Не всем же быть такими, как ты, — пожал плечами младший. В его голосе прозвучала скрытая обида. — Принцесса из рода снежных магов, из-за которой герцогиня Левенхольд готова перевернуть вселенную… Да, мы узнали тебя, Илана Стивенс, известная во всех мирах Федерации и кое-где за её пределами. Если тебе уже столько раз удавалось обвести герцогиню вокруг пальца, то ты, наверное, можешь и самого дьявола не бояться. А мы всего лишь простые смертные.

— Я знаю достаточно простых смертных, которые не станут служить негодяям ни при каких обстоятельствах.

На этом разговор закончился. Мрачные охранники молча проводили Илану в помещение с компьютером, которое находилось на двадцать втором этаже корабля. Поднимались туда на лифте, который выглядел, как металлический, а на самом деле состоял из трансформированного магического льда. Как и почти всё здесь.

Компьютер представлял собой небольшой изящный пульт со множеством кнопок. Информацию он выдавал в основном в голографическом виде. Был тут и выход в интернет, но лишь в пределах Федерации. Илана нашла портал с видами Майдара.

— Не возражаете, если я переброшу вас вон в ту милую рощицу недалеко от аграрного комплекса?

— Недалеко? — возмутился младший охранник. — Да там почти никакой транспорт не ходит! Коммуникаторы ты у нас забрала. Переться через поле до ближайшей фермы не меньше получаса…

— Вот и прогуляетесь. Привычка к лифтам приводит к гиподинамии. Хищников там нет, но я уж на всякий случай высажу вас возле самого поля. Если её светлость гневаться изволит, расскажете ей, почему вы там оказались. Она достаточно меня знает, чтобы поверить вам на все сто.

Илана направила на голографическую картинку луч линдимина, и пейзаж с рощей на краю поля ожил — как будто бы открылась дверь и оставалось лишь ступить за порог.

— Что это? — попятился младший охранник.

Старший молчал, но был бледен, как мел. Илане стало их немного жаль.

— Я всего лишь открыла врата, позволяющие перепрыгивать через пространство. Колдуны, на которых вы работаете, делают это постоянно.

— Никогда не видел, как это делается, — пролепетал старший.

— Идите. Три шага, и вы уже там. Или ждёте, когда моя киса проголодается?

Нет, этого они ждать не собирались. Поэтому, вытянув вперёд руки — словно бы от кого-то защищаясь, двинулись к вратам, за которыми трепетала на ветру чуть припорошённая снегом сухая трава. Снегопады, совершенно нетипичные для Майдара в это время года, продолжались, но здешние власти это, похоже, не волновало. Магический лёд товар дорогой, а подпорченный климат не такая уж и высокая плата. Особенно если учесть, что последние достижения науки позволяют создавать в своих жилых комплексах какую угодно погоду. Ну или почти какую угодно. Большинству это, конечно, не по карману, так же, как и дорогие курорты, но большинство ведь всегда довольствовалось меньшим.

Высадив лишних пассажиров, Илана задумалась о том, как ей доставить корабль в Айсхаран. Она представила себе место, которое хорошо запомнила, когда Айслинд показывал своим гостям горы с высоты полёта. Это была просторная площадка, окружённая ледяными и харадановыми вершинами. Было бы хорошо посадить корабль туда и замаскировать его под скалу. Солнечный лёд сильно облегчал переход — не нужны были ни арка, ни зеркало, но сумеет ли она переместиться вместе с этой многотонной махиной?

Илана представила, что стоит на площадке среди белых гор, и вдруг увидела, что ледяные вершины действительно окружают её, призрачно светясь на фоне псевдометаллической обшивки кабины. Она направила на них луч своего солнечного осколка, и горы стали чётче. Теперь уже призрачной казалась кабина. Лодди издал что-то среднее между мяуканьем и рычанием и прижался к Илане. Он слегка дрожал. У неё же было такое чувство, будто на плечи ей свалилось что-то тяжёлое — настолько, что вот-вот её раздавит. Да, перетаскивать такие тяжести из одного мира в другой — это не просто переход совершить, даже если ведёшь с собой целую толпу. Две картины пульсировали у неё перед глазами — чётче становилась то площадка среди гор, то просторная кабина, и стоило Илане сконцентрироваться на горном пейзаже, как чувство тяжести усиливалось. Тем не менее она упорно представляла себе припорошённую снегом каменную площадку и белые скалы.

«Я хочу туда, — думала она, успокаивающе поглаживая кота по загривку. — И сейчас этот корабль вместе с нами будет там».

Стены кабины исчезли, но мгновение спустя появились вновь — чёткие, металлически поблескивающие. На столике лежал компьютер, а Лодди осторожно и как бы недоверчиво обнюхивал лёгкий пластиковый стул. Всё было по-прежнему — здесь, в кабине, и на всём корабле, но корабль уже был в другом месте. Илана чувствовала это, хотя не знала, почему. И ещё она чувствовала, что тяжесть отпустила её, сменившись лёгкой усталостью.

— Вот мы и дома, Лодди, — сказала она, открыв тяжёлый люк в стене.

В кабину пахнуло свежим морозным воздухом. Кот радостно заурчал, но, выглянув в люк, отпрянул назад.

— Да, тут высоко. Будем спускаться на лифте и искать выход или просто откроем врата?

Лодди всем своим видом выражал горячее желание поскорее оказаться снаружи. Илана задраила люк и открыла врата.

Здесь, в горах, было гораздо холодней, чем в Лесу Богини. Плоскую вершину, на которой приземлился корабль, окружали скалы, но в просветах между ними были хорошо видны окрестности. Во дворце Айслинда не горело ни одно окно. Он казался отсюда мрачной ледяной крепостью, обитатели которой либо ушли, либо умерли… Или спят так крепко, что не в силах разорвать узы сна? Перед мысленным взором Иланы снова возник полутёмный зал с таинственно мерцающими ледяными саркофагами. Он был где-то недалеко. И не только на этом корабле. Интуиция снежного мага неслучайно привела её на ледяной корабль, стоявший в космопорту на окраине Лидона, но это было не единственное место, где ждали спасения.

Что-то было не так, а что именно, Илана поняла не сразу. Она огляделась. Вокруг неё раскинулся город, но горы при этом не исчезли. Изящные силуэты дворцов просвечивали сквозь очертания скал. Дворцы, как будто бы спрятанные внутри гор. Они походили на чудесные картинки, появляющиеся в магических ледышках, но Илана знала — эти дворцы настоящие. Город среди скал простирался до королевского замка. Вернее, королевский замок был его частью. Дивное видение то становилось чётче, то бледнело. Илана сосредоточилась на картине города, и горы исчезли, но стоило ей расслабиться, как появились вновь. Эти чары были так сильны, что пока она не могла их разрушить. Пока… Илана не огорчилась, когда замки пропали из виду, уступив место заснеженным скалам. Она знала, что на самом деле город не исчез, просто сейчас он находится как бы в другом слое бытия. Чья-то злая магия отодвинула его на задний план, искусно замаскировав картиной ложной реальности, которая так пугала зверей. Бродили здесь призраки мёртвых или нет, это место само было призраком.

Ветер швырнул Илане в лицо охапку снежной пыли. Сколько лет он уже заносит снегом эти фантомные горы? А ведь они кажутся совершенно настоящими, и по ним можно ходить. Что это за чары и какой великий маг сумел такое сотворить? Она разберётся в этом и разрушит чары, но потом. Теперь её ждут в другом месте. Интуиция, поразительно обострившаяся с приходом зрелости, вела её к королевскому замку.

Прижав ладонь к псевдометаллической обшивке корабля, Илана придала ему вид ледяной скалы, мало чем отличавшейся от скал, которые его окружали. О тех, кто там спит во льду, она тоже позаботится потом. Пока им ничего не грозит.

— Ты уверен, что хочешь со мной? — спросила она у Лодди, сделав врата.

Ответом была та уверенность, с какой кот шагнул следом за ней в сумрачный дворцовый зал.

Свет тут исходил лишь от мерцающих в темноте зеркал. Дворец был пуст — Илана чувствовала это. И ещё она не могла отделаться от чувства, уже посещавшего её, когда она появилась в этом дворце впервые. Она с самого начала не верила Айслинду, и не только потому, что он не походил на прекрасного и мудрого короля с картины Мартина. Живя в этом замке, она всегда знала, что находится лишь в преддверии того мира, куда так хотела попасть, в преддверии истинной реальности, на пороге тайны, которую предстоит разгадать. И хотя разгадка была совсем рядом, ключ от потайной двери мог найти лишь очень сильный маг. Возможно, теперь она уже достаточно сильна, чтобы открыть её. И она уже давно догадывается, где эта дверь.

Врата открылись, едва Илана представила себе гимеловую рощу с озером. Ей не пришлось использовать ни зеркало, ни линдимин. Сила её росла, и совершать переход было всё легче и легче. Илана еле успела схватить Лодди за шерсть на загривке, чтобы он не остался в зале. Она не знала, правильно ли поступает, беря его с собой, но оставлять кота одного ей всё же не хотелось.

Они оказались перед гладкой зеркальной скалой, в которой отражались тёмные силуэты деревьев. Здесь царил такой же сумрак, как и в залах дворца. У Иланы было ощущение, будто она находится на пороге царства мёртвых… Или инобытия? Места вне времени и пространства, где жизнь останавливается, но никто не умирает до конца.

Лодди зарычал, потому что на тёмной зеркальной глади появилось изображение головы рианна. Зеркало засветилось, и, когда проступившая в нём картина стала чётче, Илана увидела, что голова кота украшает щит Снежного короля. Перед ней вновь была картина Мартина Кейна. Вернее, картина, которую он однажды увидел и воспроизвёл во всех деталях. Изображение тех, кто когда-то тут жил, — истинного короля и его сына. Картина всё больше и больше наполнялась светом. Теперь Илана видела за спинами короля и принца рощу голубых гимел и белеющий среди них храм. Он стоял на холме — лёгкий и изящный, словно сотканный из облаков. Илана не могла разглядеть его отсюда достаточно хорошо, но она знала, что к этому храму ведут ступени, по которым она должна подняться. Возможно, ей придётся остаться там надолго, а то и навсегда, но судьба неслучайно привела её сюда, и слишком многое сейчас зависит от её действий.

Илана прикоснулась к зеркальной поверхности, и стена исчезла. Девочка думала, что исчезнут и давно умершие король с принцем, но они неожиданно ожили и бросились на неё с искажёнными от ярости лицами. Если бы не Лодди, меч короля пронзил бы её грудь. Илана ухитрилась отнять у него меч, когда кот повалил его на землю, и отбила этим мечом удар принца. И тут же поняла, что это вовсе не принц с картины. Это был какой-то юный воин с нестерпимо сверкающими прозрачными глазами. От него веяло холодом вечной зимы и смерти. Илана ударила его мечом, когда он кинулся на неё снова, и воин превратился в снежную фигуру, а мгновение спустя рассыпался. Поверженный «король» тоже рассыпался, едва Илана пронзила его ледяным мечом, но в следующее мгновение из зарослей выбежал огромный серебристый волк. Он был так красив, что Илана невольно им залюбовалась. К счастью, Лодди не стал тратить время на созерцание и набросился на демона, прежде чем тот вцепился Илане в горло. Она поспешила пронзить волка мечом, и тот тоже превратился в горстку серебристого снега.

Не успела Илана прийти в себя, как из-за деревьев появились воины — мертвенно-бледные, с глазами, горящими холодным огнём. Сотни демонов, созданных каким-то могущественным древним магом, надвигались на Илану, и хотя их можно было убить ледяным мечом, она знала: с таким количеством ей не справиться. Что у неё есть, кроме меча? Осколок солнечного льда!

Илана вынула осколок линдимина из кармана и направила голубоватый луч на полчище воинов. Эффект превзошёл её ожидания. Демоны стали таять и рассыпаться, словно фигурки их сахарной пудры. Они таяли и перерождались, превращаясь в кусты белых лилий. Илана с изумлением смотрела, как из снежных холмиков — остатков их снежной плоти — вырастают стебли, которые тут же покрываются серебристыми листьями, как на концах стеблей светлыми огоньками вспыхивают бутоны. Эти бутоны светились так ярко, что Илана невольно щурилась. Когда же бутоны раскрывались, их свет становился мягким и приятным. Вся роща ожила. Серебряные и золотые блики скользили по белым стволам гимел, а их нежно-голубая листва стала гораздо ярче и затрепетала, хотя ветра здесь не было. Илана увидела среди цветов мощёную прозрачным голубоватым камнем тропу и пошла по ней к храму. Кот двинулся за ней. Уже оказавшись у подножия холма, девочка оглянулась, чтобы прикинуть, далеко ли она отошла от рощи с озером, но той рощи больше не было… Или она стала частью этой? А может, была ею всегда…

Поросший лилиями холм был выше и круче, чем казался издали. Белые ступени вели к изящной арке входа, но вместо двери между колоннами матово светилось гладкое ледяное зеркало. Оно исчезло, едва Илана к нему прикоснулась. Она стояла на пороге овального зала со стенами, напоминающими стёкла, которые мороз покрыл затейливыми узорами. В действительности это, конечно, было не стекло, а магический лёд, а серебристо сверкающие узоры оказались рельефными. Высокие, закруглённые кверху окна тоже были из магического льда — такого чистого и прозрачного, что поначалу Илана решила, будто вместо окон тут пустые проёмы. Илана не удивилась бы, обнаружив здесь ледяные саркофаги. Или хотя бы один. Она уже давно поняла: Айсхаран — это страна ледяных могил, а ещё точнее — сплошная ледяная могила, хранящая множество тайн. Похоже, сейчас Илана вплотную подошла к самой главной из них.

Гробов здесь не было. В центре зала она увидела нечто, напоминающее одновременно алтарь и альков. Казалось, узорные, расшитые алмазами занавески по воле какого-то мага застыли в воздухе, образовав полупрозрачный сверкающий купол вокруг ложа, на котором покоилась девушка. Ледяная «тюль» не позволяла рассмотреть её как следует. Илана даже не знала, спит незнакомка или мертва. Едва девочка прикоснулась к куполу, как Лодди зарычал. Шерсть у него на загривке вздыбилась.

— Что с тобой? — Илана успокаивающе погладила кота. — Если это та, о ком я думаю, то когда-то она спасла Айсхаран от страшной беды, а значит не может быть злой. Да и кто бы она ни была, я ведь здесь явно не для того, чтобы посмотреть, повернуться и уйти.

Девочка принялась осторожно ощупывать купол, и мгновение спустя он с тихим звоном рассыпался, превратившись в серебристую снежную пыль. У Иланы было такое чувство, будто она сломала хрупкое и прекрасное произведение искусства. Впрочем, хрупким этот купол, конечно же, не был, и сломать его мог лишь очень сильный маг. Тот, кого здесь ждали.

Да, это была Ралиана Сельхенвурд. Она лежала на ледяном ложе с высоким изголовьем и казалась спящей. Серебро волос оттеняло снежную белизну кожи, а длинное белое одеяние не скрывало изящных линий стройного тела. Она была очень красива. И очень юна, хотя и постарше, чем на картине во дворце Айслинда.

Лодди снова зарычал. Потом взял Илану зубами за рукав и потянул к выходу. Он не хотел, чтобы она будила спящую. Возможно, кот почувствовал опасность, исходящую не от самой Ралианы, а от того, что может последовать за её пробуждением. Илане стало страшно. Она вдруг поняла, что, разрушив чары, погрузившие древнюю колдунью в этот странный сон, она разбудит не только её. Она вызовет к жизни силу, способную изменить целый мир. Множество миров… Или уничтожить их. Силу, способную изменить её саму, да так, что возврата к прежнему, привычному уже не будет. Ей хотелось убежать из этого храма, из этой рощи, забыть о них навсегда. И никто никогда не узнает, что она здесь была…

Илана упрямо тряхнула головой, прогоняя трусливые мысли. Если она сейчас уйдёт, то будет презирать себя всю оставшуюся жизнь. И дороги в этот храм уже не найдёт. Никто не даст ей второго шанса разбудить спящее божество и изменить ход событий. А она должна его изменить.

Девочка осторожно коснулась тонкой бледной руки и невольно отпрянула. Юная колдунья была холодна, как лёд. Этот холод, помноженный на страх, пронзил Илану до мозга костей. Неужели Ралиана всё-таки мертва? Живой человек не может быть таким холодным. С другой стороны, мертвец не может за такой срок не истлеть. Если, конечно, не поместить его в магический лёд… Илана слегка сжала тонкое запястье девушки — пульс не прощупывался. Илана была бы рада убедиться, что древняя колдунья мертва, и уйти отсюда. Уйти с чистой совестью, с мыслью, что она сделала всё, что могла, а оживлять мёртвых — это уже не к ней… А всё ли она сделала?

Илана опять вспомнила о своём солнечном осколке. Его излучение творит чудеса. Возможно, лишь свет давно умершего солнца способен проникнуть в таинственную область между жизнью и смертью и пробудить ото сна, который крепче, чем смерть.

Догадка оказалась верной. Едва луч голубоватого света скользнул по лицу спящей, как веки её затрепетали. Илана невольно попятилась, когда девушка открыла свои большие ярко-голубые глаза. Она села и с минуту молчала, словно что-то вспоминая. Потом промолвила, не то спрашивая, не то констатируя факт:

— Значит, ты следующая…

Её голос был тих и очень мелодичен. И хотя она говорила на древнем языке, Илана её понимала. Это было очень странно — значения незнакомых слов вспыхивали в её сознании, как недавно вспыхивали в этой роще бутоны лилий.

— Что значит следующая?

Ралиана не ответила.

— Сотни лет — словно миг, — произнесла она, помолчав. — Сколько раз уже это было, а я всё не могу привыкнуть… Хотя, я многое забываю. Я помню лишь главное. Я даже не помню всех своих любимых. Только его…

— Анаэля?

— Нет. Так звали моего отца. Его я тоже запомнила навсегда, ведь он был прекрасней всех, кого я видела за столько жизней. А из возлюбленных я лучше всех помню Эрмина. Принца Эрмина…. Ралиана полюбила его задолго до того, как стала Айслинд, а потом надеялась его забыть. И, как теперь выяснилось, не смогла… И ещё я помню своего брата, который ушёл к богине, чтобы она сделала меня сильней. Потом она стала со мной единым целым и привела сюда, ибо часть её сущности всегда находится здесь, вне времени и пространства. Только здесь богиня обретает цельность и подлинную силу. Использовав её, она теряет жизнеспособность и может существовать только здесь.

— В этом храме?

— В этой роще. Она вся вне времени и вне пространства. Но храм более изолирован от обычного мира, чем роща, а купол, который ты разрушила, был дополнительной защитой.

— Я совершила ошибку?

— Нет. Ты должна была прийти. Если ты сумела проникнуть в этот сад и разрушить купол, значит, ты та, которая способна изменять судьбы миров. Единственная, кто может спасти многих.

— Едва я вошла в этот сад, как меня попытались убить…

— Всё верно. Если ты жива и говоришь со мной, значит, ты и есть следующее воплощение Аны. Или Айслинд. Снежная Дева всегда спасала этот мир от больших бед, а порой от гибели…

— Я сумела одолеть этих демонов только потому, что у меня оказался осколок магического льда. И не просто магического… Вот он, посмотри. Это осколок погибшего солнца. А дал мне его один из ютов. Из тех, что имеют над этой материей подлинную власть. Теперь юты враждебны к нам — иланам, людям и тем более к наарам вроде меня. Этот осколок оказался у меня по чистой случайности. Если бы не он, я бы погибла, едва ступив в этот сад, и сейчас не говорила бы с тобой. Дело не в каком-то моём особенном могуществе…

— В любом случае дело в тебе. В том, какая ты есть. Говоришь, юты сейчас к нам враждебны? Этого следовало ожидать — ведь это снежные маги и полукровки погубили их мир. Я знаю эту историю. Значит, теперь её знают и юты…

Ралиана немного помолчала, рассматривая голубую ледышку — такую яркую на её бледной ладони.

— И почему же ют дал тебе этот осколок? Неужели и впрямь по чистой случайности?

— Несколько лет назад я помогла ему.

— Каким образом?

— Защитила от двух негодяев. Это было в другом мире. В том, где я выросла.

— Погоди-погоди… Несколько лет назад?

— Четыре по летоисчислению моего мира. Наш год равен вашему месяцу.

— Понятно. Ты была ещё ребёнком, и твоя магическая сила ещё только пробуждалась. Но ведь наша сила не только в магии. Она ещё в доброте, смелости, великодушии… Этот осколок оказался у тебя не случайно. И ты не случайно оказалась здесь.

— Я не воплощение Снежной Девы! Я Илана Стивенс…

— Давай выйдем отсюда, — голос Ралианы прозвучал на удивление буднично. Она встала, взяла Илану за руку и вывела из храма. — Сядем лучше сюда.

Они опустились на верхнюю ступеньку лестницы.

— Сад отсюда смотрится особенно красиво. Кажется, я не нравлюсь твоему зверю, да это и понятно… — Ралиана замолчала, не то задумавшись, не то к чему-то прислушиваясь.

Илана тоже прислушалась. Царящая здесь тишина напоминала безмолвное пение. Бело-голубой сад был красив какой-то неземной красотой. Ей показалось, что у подножия холма лилий стало больше, чем минут десять назад, когда они с Лодди к нему подошли. Кот улёгся двумя ступеньками ниже и время от времени бросал на Ралиану настороженные взгляды.

— Лилии вырастают каждый раз, когда Снежная Дева просыпается, — сказала Ралиана. — Судя по тому, как бурно они сейчас растут, ты очень сильный маг. У меня такое чувство, что на этот раз нам предстоит сделать больше, чем когда-либо.

— Нам или мне?

— Какая разница? Скоро мы станем единым целым… Не бойся, ты не утратишь свою личность. К ней добавятся новые, но твоя будет преобладать. Естественно, пока сюда не придёт новая избранница. Тогда преобладающей станет её личность… Впрочем, необязательно. Ты так сильна, что твоя личность может навсегда остаться преобладающей. Что-то ты со временем забудешь, но самое главное — никогда. Даже простой смертный, чей разум не отягощён памятью других личностей, помнит о своей жизни далеко не всё.

— Значит, каждый раз, когда Айсхарану грозит беда, сюда является самая сильная из живущих в данное конкретное время колдуний и…

— … и обретает силу богини. И способна на это лишь полукровка или возрождённая. Девушка, в жилах которой есть кровь илана и человека. Полукровки и наары всегда были сильней, поэтому их часто ненавидели и люди, и иланы. Наары, как называют возрождённых иланы, чаще имеют внешность иланов, но я выгляжу, как обыкновенный человек. Глядя на меня, никто и не догадывался, что я возрождённая. Потом мой дар проявился в полной мере, и я узнала о той миссии, которую должна выполнить.

— А выполнив миссию, эта возрождённая непременно должна остаться здесь, в вечном одиночестве и заточении? Вне времени и пространства?

— Одиночество не покажется тебе вечным и даже долгим. Когда ты проснёшься, ты даже не поймёшь, что прошло много лет. Раньше я не верила этому, а теперь поняла, что это правда.

— Откуда ты знаешь, что прошло много времени? Может, ты уснула вчера.

— Нет. Живи в моё время такая могущественная колдунья, как ты, я бы о тебе знала, а я вижу тебя впервые. Я чувствую, что прошло много лет. Сто шестнадцать, ведь так? Один человек, который жил в моё время, говорил, что очередное бедствие будет через сто шестнадцать лет. Но он не был уверен, что следующее падение осколков будет страшным. Айсхаран должен был погибнуть во время последнего падения небесных осколков, но я спасла его.

— Да, падение осколков было сто шестнадцать лет назад, — сказала Илана. — А по летоисчислению моего мира — пятьсот восемьдесят. На этот раз падение не причинило большого вреда. Айсхарану и многим другим мирам грозят другие беды.

— Увы, зло приходит в разном обличье, — вздохнула Ралиана. — Оно так же вечно, как и вселенная. И как добро.

— Один очень умный человек сказал, что есть лишь две бесконечности: вселенная и человеческая глупость.

— Неплохо сказано, — улыбнулась Ралиана. — Кто был этот мудрец? Могущественный маг?

— Его звали Альберт Эйнштейн. Это был учёный муж, который, насколько мне известно, вообще не интересовался магией. Ралиана, я не богиня и не хочу ею быть.

— Ты вольна уйти и оставить всё, как есть. Только не забудь снова сделать вокруг меня купол. Моё тело лишено жизненной силы, но оно является сосудом божественной сущности. Это слишком хрупкий сосуд. Если я растаю, моя душа растворится в этой роще. Она будет жить в цветах и деревьях, но это уже будет душа растения…

— Божественная сущность так зависит от тела, в котором находится?

— Конечно. Каждая сущность имеет свой облик, своё материальное проявление. Ту структуру, в которой она может сохраняться как сущность. Обитая в низшей форме, она многое теряет.

— Понятно. Это как человеческая память может жить лишь в человеческом мозгу.

— Да. А человеческая душа лишь в человеческом сердце. Моё тело — сосуд богини. Часть её сущности может какое-то время жить в теле зверя, но могущественной Айслинд становится лишь в человеческом теле. Человек наиболее приближен к Высшим.

— В моём мире говорят примерно то же… В мире, где я выросла. Бог сотворил человека по своему образу и подобию.

— Конечно. Подлинную божественность может обрести только высшая из разумных тварей. Только тот, кто способен на сознательную жертву.

— Да уж, — невесело усмехнулась Илана. — Смерть на кресте, жертва в виде вечного одиночества и заточения… Интересно, что хуже? Мне сейчас вспомнилось изречение ещё одного мудрого человека из моего мира. Его звали Оскар Уайльд. Он писал книги, сочинял истории… Один из его героев сказал: «Я бы жертвоприношения запретил законом. Жертвы развращают тех, ради кого они приносятся». Иных жителей Айсхарана просто с места не сдвинешь, не заставишь хоть что-то сделать для своего спасения. И ведь речь даже не о жестокой битве. Можно хотя бы собраться и покинуть этот мир, чтобы начать новую жизнь в другом. Нет, они сидят и ждут, что явится богиня и спасёт их…

— Что поделаешь? — пожала плечами Ралиана. — Большинство людей слабы и нуждаются в защите. Или хотя бы в вожаке, который бы их вёл.

В её голосе звучала снисходительность. Не презрение, не высокомерие. Мудрая снисходительность высшей к низшим, которые не виноваты в том, что они ниже, слабее, ибо у каждого свой удел. Ралиана Сельхенвурд выросла в мире, где неравенство было нормой и к равенству не стремились, где каждый должен был с достоинством принять то, что ему предназначено, и соответствовать своему предназначению, как бы это ни было тяжело. А чем выше предназначение, тем тяжелее груз. Глядя на неё, Илана вспомнила историю Земли и подумала о глубокой древности, о людях, избранных служить тому или иному божеству. О тех, кто в ранней юности, а то и в детстве был оторван от семей и привычных связей во имя служения чему-то высшему. Высокое предназначение окружало избранников ореолом божественности, но вряд ли оно спасало от одиночества и тоски по обычному человеческому счастью. Ралиана Сельхенвурд с детства была обречена на одиночество — с тех пор, как богиня отняла у неё брата-близнеца, взамен наделив её огромной магической силой. Ралиана явно считала, что брат был неизбежной жертвой. Столь же неизбежной, что и та, которую потом предстояло принести ей самой.

— Не суди людей слишком строго, — тихо сказала Ралиана. — Не так-то просто уйти в чужой мир и начать жизнь заново. Не так-то просто забыть то, что ты любил. Мне часто снятся Серебряный Замок, Лес Богини, люди, которых я любила и больше не увижу никогда… И мой верный друг, который не пожелал меня покинуть. Он остался здесь и вскоре умер. Простые смертные не могут находиться здесь долго.

— Ты говоришь об огромном волке?

— Да. Его звали Линх.

— Среди демонов, которые на нас здесь напали, был вуурд. Пришлось его уничтожить.

— Его всё равно давно уже нет в живых. Но поскольку его дух витает в этой роще, один из охраняющих демонов вполне мог принять его облик.

— Мы можем жертвовать собой, но никто из нас не в праве требовать жертв от других, — заговорила Ралиана после небольшой паузы. — Ты можешь оставить меня здесь и вернуться в реальный мир.

— Я не сделаю этого, если ты считаешь, что спасти его могу только я.

— У меня нет точных ответов на все вопросы. Но я уверена в одном: если бы этот мир мог обойтись без Айслинд, ты бы здесь не оказалась.

— А если бы мог, ты бы спала тут вечным сном до конца времён?

— Рано или поздно я бы всё равно понадобилась миру…

— Да не миру, а тем, кто знает, что явится богиня и спасёт! Тем, кто привык считать себя слабым, оправдывая этой слабостью своё бездействие!

— Ты не права, — спокойно возразила Ралиана. — То есть в чём-то права, но… Видишь ли, в моё время в Айсхаране уже почти забыли о Снежной Деве, а большинство тех, кто о ней знал, считали все рассказы о ней выдумкой, тем более что в Айсхаране очень долго не было крупных бедствий. Тогда уже и думать забыли о падении осколков и всяких там мрачных пророчествах. А падение началось, и один из осколков, очень крупный, должен был принести Айсхарану гибель. Вот тогда-то судьба и привела меня сюда, как сейчас привела тебя. Ведь тебя же никто сюда не гнал, Илана Стивенс, никто не требовал от тебя жертв. Я уверена, что и сейчас некоторые считают историю Аны-Айслинд не более чем легендой…

— Но даже они в глубине души надеются, что в этой легенде есть доля истины. Что кто-то явится и сотворит чудо, которое всех спасёт.

— Пусть так. Людям всегда хотелось верить в чудеса. Не вини их в трусости и бездействии. У каждого свой предел. Люди рассчитывают на Высших лишь тогда, когда сами не в силах справиться с бедой. Божество делает только то, что не могут простые смертные. И божество тоже не всемогуще.

— Похоже, что так, — усмехнулась Илана. — Тогда бы оно не стало паразитировать на человеческом теле, обрекая его хозяина на такую судьбу.

— Ты не понимаешь… Божество непостижимо. Это великая сила. Слишком великая, чтобы смертный мог быть её вечным обладателем. Божественная сущность может лишь ненадолго войти в тебя, после чего она разрушает тебя — как сильный огонь разрушает стенки сосуда, в котором его зажгли. И вот теперь моё тело — лишь подобие плоти, существующее только для того, чтобы сила богини была передана другой. Ты более сильный маг, чем была я. Твоя сила в соединении с тем, что я передам тебе, способна изменить очень многое. Возможно, ты даже сумеешь изменить судьбу Айслинд. Над Высшими тоже тяготеет рок, но в этом мире нет ничего неизменного. Я сказала тебе всё. Подумай. Если пожелаешь оставить всё, как есть, сделай мне защитный купол. Если решишь иначе, возьми меня за руки и посмотри мне прямо в глаза. Думай, но, пожалуйста, не очень долго.

— Чем дольше я буду думать, тем трудней мне будет принять решение, — сказала Илана. — Но я знаю одно: если шанс помочь многим, включая моих друзей, есть только у меня, то я не могу этот шанс не использовать.

Девушки взялись за руки и посмотрели друг другу в глаза. Ралиана ободряюще улыбалась. Глаза у неё были ярко-голубые. Почти такие же яркие, как у Гая, которого Илана вскоре должна была потерять. Эта мысль причинила ей боль, и она постаралась отогнать её. Быть может, всё будет иначе? В этом мире нет ничего неизменного…

Взгляд Ралианы затягивал её, увлекая в сияющую голубую бездну. Тело на мгновение скрутила боль, всё вокруг завертелось. Илана как будто попала в снежный смерч, уносящий её по спирали не то вверх, не то вниз. Сквозь серебряные вихри мелькали какие-то пейзажи, лица, вспыхивали и гасли звёзды. Илане казалось, что когда закончится эта странная круговерть, она окажется в каком-то другом мире.

Нет, мир не изменился. Она по-прежнему стояла на ступенях храма, а вокруг неё простирался всё тот же дивный сад, исполненный тишины и покоя. Никакой метели здесь не было. То, что сейчас произошло, касалось лишь её и Ралианы. Лодди выглядел озадаченным — наверное, не мог понять, куда делась вторая девушка. Илана сделала на стене храма зеркало и посмотрела на своё отражение. Она вроде бы тоже не изменилась… Нет, пожалуй, стала чуть выше. Или просто слишком прямо держится? И будто бы красивее стала. И как-то взрослее. Ей скоро четырнадцать, но высокая, стройная девушка с пышными белыми локонами, которую она сейчас видела в зеркале, выглядела старше.

Лодди осторожно понюхал её руку. Илана думала, что он сейчас зарычит, но кот реагировал на неё по-прежнему. Девочка прижала ладони к щекам — кажется, температура тела не изменилась. И тут она поняла, что её тело станет холодным лишь тогда, когда она израсходует силу. Если точнее, она это не поняла, а вспомнила, ибо память её теперь была не только памятью Иланы Стивенс. Очень скоро её тело станет холодным и безжизненным. Неким подобием плоти. Хрупким сосудом с памятью Аны-Айслинд — Снежной Девы, которая сможет существовать лишь в этом саду, находящемся вне времени и пространства. Скоро она действительно станет снежной принцессой, спящей в этом храме под застывшей ледяной завесой. Спящей красавицей… Она уснёт с надеждой, что, как и в той старой сказке, за ней приедет принц и разбудит её. Вернёт её к жизни, в которой они будут счастливы… Наверное, каждая избранница засыпает здесь с такой надеждой. И каждый раз её будит всего лишь очередная избранница, призванная спасти мир от очередной беды. А сколько их уже было…

Воспоминания одно за другим вспыхивали в сознании, постепенно вытесняя грустные мысли. Илана жадно цеплялась за них, стараясь отделаться от тоски. Пока она ничего не потеряла. Ничего и никого. Она лишь обрела силу, и должна побольше вспомнить, чтобы умело ею воспользоваться.

Она видела себя рослой светловолосой девушкой, которая ехала верхом во главе большого отряда. Она только что привела своё племя сюда, в Айсхаран, открыв врата. Она открыла их легко, потому что обладала силой полукровки. Её мать, которую тоже звали Ана, уже была в этом мире, попав сюда не по своей воле. Но тому, кого она тут встретила, она отдалась по своей воле. А потом, вернувшись в свой мир, родила от него дочь. Полукровку Ану, внешне похожую на мать, но обладающую огромной силой. Ана, дочь земной женщины Аны и снежного мага Анаэля, владела и человеческой, и снежной магией. Здесь, в Айсхаране, она стала ещё сильней. Илана не помнила всей её жизни, но помнила своего, вернее, её отца, который был молод и прекрасен к тому времени, когда её мать уже состарилась и умерла. Помнила, как он подарил ей ледяной меч, которым она сразила гигантскую вуурду, после чего соплеменники стали называть её Вуурданой. Ведь прежде даже самому сильному и опытному охотнику не удавалось одолеть этого зверя, встретившись с ним один на один. Она была так сильна, что соплеменники считали её божественной полудевой-полуволчицей. Позже они дали ей другое имя…

Илана вспомнила легенду, рассказанную Эдерой. Якобы Анаэль воскресил Ану, умершую от старости. На самом деле он просто исцелил её, когда она умирала от ран, и она была тогда зрелой, но далеко не старой женщиной. Анаэль владел древней магией, которую позже иланы забыли. А может, он просто был намного сильней всех снежных магов, которые рождались после него? Он поместил Ану в лёд и сделал её тело неуязвимым, почти бессмертным. Она стала гораздо сильнее Анаэля. Она стала так сильна, что ей казалось, будто она может летать среди звёзд, играть с ними, словно с блестящими игрушками, гасить их и снова зажигать. Ана была способна убивать одним взглядом и исцелять одним прикосновением руки. И она делала это. Она истратила всю силу, защищая свой народ от полчища колдунов, которые пришли в Айсхаран через врата из какого-то очень далёкого и очень жестокого мира. После этого ей пришлось остаться в саду, который вырастил Анаэль. Он и ещё несколько магов истратили всю свою силу, создав вокруг сада защиту. Теперь он был неподвластен времени и находился вне пространства, где жили смертные. И даже небо над ним было неизменно, и в нём всегда горела большая звезда. Она взошла незадолго до того, как Ана обрела могущество богини и спасла Айсхаран от нашествия…

Илана посмотрела вверх. Северная Звезда, Айслинд, горела прямо над храмом. Северная звезда сейчас сияла и над реальным миром, но Илана знала, что, пока она здесь, в этом зачарованном саду, она видит другую Айслинд… Вернее, ту же, но неподвластную времени. Когда люди стали называть Ану Айслинд? Это значит Снежная Дева… Кажется, её прозвали так потому, что, лишившись силы, но сохранив остатки божественной сущности, она стала бледней, чем была раньше, а тело её на ощупь стало холодным, как снег. А потом в её честь назвали Айслинд звезду.

Следующим воплощением Айслинд стала Дэнна, у которой был брат Дэмин. Эту жизнь Илана помнила хуже. Возможно, потому, что эта жизнь была беднее событиями. Но она помнила, как безумно Дэнна любила брата, как тосковала по нему и как сравнивала с ним всех юношей, которые предлагали ей свою любовь. Она так и осталась одинокой…

Сопоставляя свои воспоминания с рассказом Эдеры, Илана пришла к выводу, что при всех многочисленных несовпадениях легенда всё же не искажает сути. Но её удивляло, что в Айсхаране помнили настоящие имена лишь двух первых Айслинд и последней — Аны, Дэнны и Ралианы. Впрочем, много ли она знает о нынешнем Айсхаране? Как Илана Стивенс она тут совсем недавно, а жила лишь во дворце Айслинда и в поместье Сельхенвурдов. Возможно, в каких-то селениях Айсхарана помнят и Вейру, и Литту, и Хеймену… Дэнна спасла Айсхаран от природной катастрофы, после чего на планете так долго царило благополучие, что легенда о Снежной Деве стала всего лишь одной из многочисленных айсхаранских легенд, причём далеко не самой популярной. Её вспомнили и стали считать правдой, когда над Айсхараном нависла новая беда. Потом, спустя много столетий быль снова стала легендой. Крупных бедствий тут было не так уж и много, и случались они как правило через большие промежутки времени. Но каждый раз перед лицом беды люди начинали вспоминать и передавать из уст в уста легенду о Снежной Деве, спящей в неком зачарованном месте, где-то вне пространства и времени. Вот и сейчас о ней вспомнили. Правда, многие считали Айслинд прародительницей иланов, а следовательно, чистокровной иланой. Нынешний король иланов, ненавидевший полукровок и нааров за их могущество, сделал всё, чтобы исказить древнюю легенду. Он создал свой вариант, умело и ненавязчиво распространяя его среди жителей Айсхарана, которые в последние годы постепенно перебирались в его замок и смотрели ему в рот. Они ведь не знали, почему гибнут их рощи и им приходится искать защиты у «доброго» снежного короля-мага.

Бабушка Полли говорила, что большинство людей и не вспомнят о Боге, пока не придёт беда. Вот и тут легенда о спасительнице становится популярной в периоды бедствий. В этом ничего удивительного нет. Странно то, что спасительница и впрямь всегда появляется. И не потому, что кто-то за ней приходит, берёт за руку и отводит в этот таинственный сад. Она находит его сама. Её приводит судьба. Или бог… Вернее, богиня. Снежная Дева, живущая в легендах, передаваемых из уст в уста, из столетия в столетие. Боги сильны, пока в них верят. Наверное, Джек Эмерсон сказал бы, что планета Айсхаран, как и любое живое существо, вынуждена выживать и защищаться. Каждый раз, когда ей угрожает гибель, она запускает программу «выживание», гвоздём которой является самый сильный на данное время экстрасенс. Вряд ли он сказал бы «маг»… Впрочем, Джек ведь всё-таки поверил в магию — после того, как Илана спасла Мартина, его семью и все его картины. Она вспомнила свой последний разговор с Джеком. Потом Таню, Лидию, Джереми, Ганса… Где они сейчас? Хотелось верить, что с ними всё в порядке. А ещё больше хотелось повернуть время вспять и оказаться в уютной гостиной «часовни» — странного домика с часами, стоявшего на улице Трансильванской. Как приятно было дремать на старом, потёртом диване в обнимку с большим чёрным котом, время от времени прислушиваясь к весёлым голосам. Там вечно спорили, иногда ссорились, но быстро мирились. А кот Люцифер наблюдал за всеми, насмешливо щуря свои лунные глаза. Он будто бы знал, когда это кончится. И когда для всех для них начнётся новый отсчёт. Может, он снова появится и сдвинет стрелки волшебных часов…

Илана вздрогнула, когда шершавый язык Лодди коснулся её руки. У первой Аны тоже был снежный кот. Вернее, не у неё, а у её отца, снежного мага Анаэля. Как звали кота, она забыла. Снежная Дева не могла помнить абсолютно всё, но свои деяния она помнила. Сто шестнадцать здешних лет тому назад Айсхаран мог погибнуть из-за столкновения с огромным ледяным телом — самым большим осколком погибшего мира. А о том, что это должно произойти, и вообще о погибшем мире она узнала от Вейла. Теперь-то Илана понимала, что означали слова Айслинда о «нечестивке Ралиане», которая научилась оживлять мертвецов.

Вейл, чей дневник был найден в толще астероида Милагрос, не погиб вместе с планетой Юттакона, где он возглавлял эксперимент по трансформации материи. Ему чудом удалось спастись и вернуться в свой мир. Он умер вскоре после катастрофы, которая разразилась в Айсхаране из-за падения на него осколков погибшего мира. Тогда погибла примерно треть населения Айсхарана, а потом наступил длительный ледниковый период. Ралиана нашла могилу Вейла, когда обрела могущество богини. Именно это могущество и помогло ей ненадолго оживить великого мага прошлого. Вейл был действительно великим магом. Он владел кое-какими запрещёнными магическими приёмами, в том числе тем, что позволяет привязывать душу покойного к его телу. Оживив такого мертвеца, можно было с ним поговорить. Его душа, так и не получившая свободу, засыпала, но, пробудившись, легко вспоминала свою земную жизнь. Илана с ужасом прокручивала в памяти, как она, вернее, Ралиана спустилась в глубокую пещеру, где в ледяном гробу покоился Вейл. Как она растопила лёд и как давно умерший маг заговорил с нею. Огонь жизни, ненадолго загоревшийся в его неподвижных глазах, был страшен, и ей казалось, что это холодное пламя вот-вот не то сожжёт, не то заморозит её. Голос, вырывавшийся из давно заледеневших уст, был глух и страшен, словно отдалённое завывание вьюги.

Вейл погиб от удара кинжалом. А убил его маг-человек, давно ненавидевший его по каким-то личным причинам. Лезвие было отравлено, и Вейл сразу понял, что никакая магия не поможет ему выжить, но он сумел привязать свою душу к умирающему телу и изготовить для себя особый ледяной кокон. Ралиана спросила, почему он проделал с собой такое? Чего он хотел? Надеялся поговорить с кем-нибудь из потомков, насмешливо ответил мертвец. Ответ был неполным и уклончивым — Ралиана чувствовала это. Возможно, Вейл надеялся, что спустя века он сможет вернуться к жизни надолго. А может, не особо и надеялся, но решил провести эксперимент. Свой последний эксперимент. Почему бы и нет, если нечего терять?

Вейл знал, что он и его единомышленники, занимавшиеся трансформацией материи на Юттаконе, погубили не только этот мир, но и поставили под угрозу свой. Он всегда верил в легенду о Снежной Деве и надеялся, что его племянница Мелина, достаточно сильная, чтобы стать сосудом богини, спасёт Айсхаран от бедствия, но та не пожелала стать следующей Айслинд. Она могла ею стать, несмотря на то, что не сохранила девственность, — она всё равно осталась очень сильным магом. Мелинда не захотела. Она хотела просто жить. Как все. Вейл не судил её, но сожалел о ней. Мелина всё равно погибла во время катастрофы.

— Ты можешь спастись, если отсидишься здесь, в этих пещерах, — сказал мертвец Ралиане. — Они глубоко, но здесь очень много выходов наружу, и я не думаю, что их все завалит после того, как огромный осколок упадёт на Айсхаран. Тут даже есть тоннель в подвалы королевского замка, где полно всяческих припасов. К тому же ты умеешь открывать врата. Тогда, во время первой катастрофы, я вычислил, через сколько циклов упадёт самый крупный из обломков погибшего мира. Я даже примерно представляю, где он должен упасть. В горах, но далеко отсюда, в южной части хребта. Половина населения Айсхарана погибнет сразу, и вряд ли на этом всё закончится. Удар изменит путь нашего мира. Если он будет отброшен дальше от солнца, тут воцарится такой холод, что погибнет почти всё живое. Больше всего шансов выжить у иланов и полукровок. Особенно если они все переберутся на север и на северо-запад. Гораздо хуже, если наш мир окажется ближе к солнцу. Льды растают, и тут всё затопит. В том числе эти пещеры. Впрочем, я сомневаюсь, что мы окажемся ближе к солнцу. Один к ста, что это будет так. Ты можешь спастись сама и спасти тех, кого убедишь в ближайшее время перебраться на север. Правда, жизнь вас ждёт нелёгкая — ведь, как я уже говорил, в Айсхаране погибнет почти вся живность и воцарится страшный холод. Не будет хватать еды и топлива, так что большинство людей погибнет. Ты возрождённая, Ралиана. Ты не менее устойчива к холоду, чем иланы. Думаю, ты сумеешь выжить, если не сможешь спасти Айсхаран от этого бедствия…

— Я всё же постараюсь его спасти, — ответила она резко.

Она видела, как упорно Вейл искушает её возможностью спастись и спасти тех, кто ей дорог, не жертвуя своей человеческой природой, не обрекая себя на вечное одиночество, на бессмертие, которое по сути хуже смерти. Почему он это делал? Хотел сыграть на её гордости, чтобы тем самым подвигнуть на жертву? Или искренне желал, чтобы победил её эгоизм? Самому ему было уже всё равно. Через несколько минут он должен был рассыпаться в прах, а она оставалась на распутье. И она имела полное право сохранить хотя бы частицу того земного счастья, о котором мечтает любая девушка. Сценарий с более страшным бедствием, потопом, был маловероятен. Она могла быть счастлива со своим возлюбленным даже в разрушенном, замерзающем мире, тем более что он бы всё равно постепенно возвращался к жизни, и их дети, внуки, правнуки делали бы для этого всё возможное…

Нет, такого счастья Ралиана не хотела. Как можно быть счастливой, зная, что могла бы спасти всех? Или хотя бы могла попытаться это сделать.

Илана вспомнила ледяное дыхание ветра на своём лице, когда она, то есть Ралиана, а точнее уже Айслинд стояла на самой высокой из вершин в южной части хребта. Снежная Дева была неподвластна никакому морозу, но этот ветер обдавал её холодом вечности. И бессмертия, равного смерти. Она не знала, выполнимо ли то, что она задумала, но ей хотелось верить, что её жертва не будет напрасной. Она почти целый день ловила вихри вьюги и ткала из них мерцающую ткань. И эта ткань постепенно затягивала небо. Когда потемнело, сквозь неё виднелись звёзды. Казалось, они даже стали ближе. Небеса как будто бы спускались всё ниже и ниже. Они сияли так, что люди, глядя вверх, не понимали, что происходит. Они уже привыкли несколько раз в году видеть сияние над северными горами, но никто до сих пор не видел, чтобы сияло всё небо. Люди смотрели на этот свет с испугом и затаённой надеждой, что происходящее — дело рук богини. Значит, она и впрямь проснулась и покинула свой таинственный ледяной храм, чтобы спасти их от беды, о которой последние годы столько толковали маги-звездочёты.

Новая Айслинд спасла Айсхаран от гигантского обломка, который погубил бы многих и навсегда бы изменил судьбу планеты. Земля и горы содрогнулись, когда ледяное солнце погибшего мира столкнулось с защитным куполом, созданным Ралианой. Те, кто это видел, на мгновение зажмурились от холодного голубого сияния этого солнца — мёртвого солнца, несущего смерть. Оно исчезло, а люди возблагодарили Снежную Деву. И даже она не знала, где оно скрылось, в каких холодных и тёмных глубинах вечности затаилось, чтобы потом снова напомнить о себе, о своём погубленном мире, о мести…

Теперь, пятьсот восемьдесят лун спустя, она знала, что столкновение с магическим куполом выбросило мёртвое солнце в иное измерение. Но даже там оно нашло тех, кто мог бы сделать его орудием мести. Судьба вновь настигла Айсхаран. И её, новую Айслинд. Ведь недаром несколько лет назад она увидела во сне это мёртвое солнце — сияющий голубой осколок, которым играл огромный звёздный кот…

Лодди положил голову на колени Иланы, и она почесала кота за ушами. Мёртвое солнце — астероид Милагрос — теперь в руках их врагов, потому что на сторону их врагов переметнулись юты. Оно даёт им власть над снегом и льдом, какой никогда не обладали ни иланы, ни даже полукровки. Теперь враги владеют огромным количеством кораблей и снарядами, чьей убойной силе не может противостоять обычный защитный ледяной купол. Но это лишь часть проблемы. Месть за гибель Юттаконы обрушилась бы на Айсхаран, даже если бы никто сейчас не завладел этим проклятым астероидом. Теперь природа Айсхарана перерождается так, как когда-то перерождалась на планете ютов. Почему Вейл спасся, а дневник его остался на Юттаконе? Возможно, потому, что он, решив оставаться там до последнего, что-то не рассчитал, не успел вовремя сделать врата, поэтому бежал в панике и не прихватил с собой даже самое важное. А может, он и не считал, что это так уж важно — предупредить магов Айсхарана о последствиях экспериментов с материей? Сколько во вселенной миров, включая колыбель человечества, где никакие, даже самые мрачные, прогнозы не останавливали людей, губивших природу ради сиюминутной выгоды. Ну или ради научно-технического прогресса, который по идее должен улучшать жизнь. Иногда цели действительно были хорошие, и те, кто их преследовал, думали не только о личной выгоде. Беда в том, что очень уж им не хотелось думать о возможных последствиях.

«Теперь и у меня есть власть над мёртвым солнцем Юттаконы, — подумала Илана. — Такая же, как у ютских магов. А может, даже большая. Ведь однажды я уже отправила его отсюда в другое измерение… То есть Ралиана… Вернее, Снежная Дева, которой я теперь стала. Как странно…»

Её личность действительно преобладала над предыдущими воплощениями Айслинд, хотя, наверное, было бы лучше, если бы она растворилась в них. Лучше бы она превратилась в существо, не имеющее конкретной личности со всеми её привязанностями и милыми сердцу воспоминаниями…

Усилием воли она отогнала воспоминания Иланы Стивенс подальше. Она должна думать о другом. Но о чём именно? Что она должна сделать прежде всего?

Илана закрыла глаза — это всегда помогало ей сосредоточиться, и перед ней снова возник зал с мерцающими в полутьме силуэтами ледяных гробов. Опять этот зал… Или уже другой? Ну конечно! И этот зал был довольно близко. Правда, для того, чтобы найти его, она должна покинуть этот сад. Она должна вернуться во дворец Айслинда и найти ещё одну таинственную дверь, спрятанную и запертую при помощи магии. Дверь, ведущую туда, где уже много лет ждут спасения. Ждут её.

Теперь Илана могла перемещаться в пространстве, едва представив себе нужное место. Она взяла Лодди за шерсть на загривке и представила себе один из залов дворца. Через секунду они уже были там. Илана чувствовала, что потайная дверь должна быть именно в этом зале, в стене напротив огромной лоджии. Она прижала ладонь к зеркальной фреске, и картины стали меняться, как будто отваливались слои краски, открывая взору ранее созданные изображения. Айслинд знала, что, очистив ледяную стену от всех этих магических наслоений, она сумеет вызвать на ней подлинную картину, где будет изображено то, что находится за стеной. И тогда дверь откроется…

Зеркальная стена замерцала, и Илана увидела сумрачный зал, уставленный сверкающими ледяными саркофагами. Потом стена исчезла, а зал остался. Из него пахнуло холодом и сыростью, но не смертью. Лодди зарычал — не зло и не испуганно, а как-то торжествующе. Он сразу понял, что заключённые в этих саркофагах живы. Они не умерли, а были обречены на вечный сон.

За этим залом оказалось ещё несколько. Почти все спящие в льду внешне походили на иланов. Обойдя первый зал, Илана увидела лишь пятерых хатанов. Возможно, это были полукровки, унаследовавшие внешность хатанских родителей, или наары вроде Ралианы. А может, это были чистокровные люди… Впрочем, какая разница. Всех этих иланов, полукровок, нааров и людей заколдовали. Чья-то злая магия обрекла их на сон, который хуже смерти. Этот мир мог погибнуть, но даже если бы он просуществовал ещё миллионы лет, слишком мала была вероятность того, что появится маг, способный найти и расколдовать спящих. Возможно, это было под силу даже не каждой Снежной Деве, но Илана знала, что она сильней всех предыдущих воплощений Айслинд. Она сумела найти заколдованных и она сумеет их разбудить. Так вот почему из иланов в Айсхаране остался один лишь Айслинд! Вот где все остальные! Тайна, которую король Айслинд хотел похоронить навсегда. Народ иланов стал малочисленным, но угроза полного вымирания над ним ещё не нависла.

Илана ходила от саркофага к саркофагу и освобождала спящих от ледяных оков. Мужчины, женщины, старики и дети пробуждались от одного её прикосновения. Некоторые дети, проснувшись, испуганно оглядывались по сторонам. Лодди тотчас подбегал к ребёнку, ласково лизал ему лицо, и тот сразу начинал улыбаться.

— Анги! — радостно воскликнул один малыш, обнимая кота.

Наверное, он принял его за своего ручного рианна. Понял это Лодди или нет, но он отреагировал на ласку ребёнка так, как будто и впрямь был его давним другом.

Два саркофага в самом дальнем зале немного отличались от других. Они находились на небольшом возвышении. Илана почти не удивилась, увидев в них тех, чьи образы преследовали её уже давно — с того вечера, когда Мартин Кейн показал ей картину «Снежный король». Она не сомневалась, что это и есть истинные правители Айсхарана — настоящий и будущий. Король и его наследник.

Она прикоснулась к обоим одновременно, но принц очнулся раньше. И его красивое лица тут же озарила улыбка.

— Ты так похожа на Илли, — сказал он, не без труда поднявшись на ноги. — Такое чувство, что она ожила и пришла, чтобы спасти нас… Или ты действительно моя сестра, и мы встретились в инобытии?

— Нет, принц, ты, твой отец и ваши подданные снова в мире живых. Вы в Айсхаране, у себя во дворце. Только эти залы были скрыты от всех при помощи магии.

— Я не знаю, кто ты, дитя, — король, ещё слегка пошатываясь от слабости, протянул к Илане руки. — Но я готов любить тебя, словно родную дочь. Тем более что ты так похожа на мою Иллимену.

И он, не скрывая слёз, прижал Илану к груди.

— Кто ты, юная дева?

— Как ты нашла нас?

— Наверное, ты величайшая из всех, кто когда-либо владел магией, если сумела разрушить чары вечного сна…

Вопросы и слова благодарности звучали со всех сторон. Расколдованные приходили в себя, разминали занемевшие из-за долгой неподвижности члены, обнимались с друзьями и родственниками. Многие тут же устремлялись к своей спасительнице, причём желающих её поблагодарить становилось всё больше и больше.

«Не хватало ещё, чтобы меня тут задавили», — подумала девочка.

Похоже, Лодди подумал примерно то же. Предупреждающе рыча, кот заслонил её своим телом, и толпа подалась назад.

— Эй, осторожней! — властно, но беззлобно прикрикнул принц. — Рианн может решить, что вы собираетесь на неё напасть. Не надо создавать столпотворение. Пойдёмте лучше туда, к свету. Я уже вижу отсюда фехтовальный зал. Наш замок! Мы вернулись, отец! Интересно, сколько прошло времени…

— Какой сейчас год? — обернулся он к Илане.

— Пять тысяч триста сорок восьмой, если летоисчисление иланов совпадает с ангиерским.

Ответом ей было потрясённое молчание. Принц пришёл в себя раньше всех.

— Совпадает, — вздохнул он. — Летоисчисление у нас общее для всех племён… Неужели и впрямь прошло почти сорок лет? Двести долгих месяцев…

Многие приуныли. Несколько женщин расплакались.

— Друзья мои, не горюйте! — возвысил голос король. — Кто-то из нас потерял друзей, которые теперь навсегда остались в прошлом и в нашей памяти, но, по крайне мере, мы не потеряли своих родных.

— В тот роковой день последние иланы со своими семьями собрались в этом замке, — сказал он Илане, когда все вышли в зал с ледяными фресками. — Война с хатанскими колдунами вынудила нас сплотиться теснее, а мой двоюродный брат Линген предложил поселить остатки нашего народа здесь. Большинство семей уже не чувствовали себя в своих замках защищёнными — у многих погибла вся дружина и самые верные слуги. К нам присоединились — тоже с семьями и родственниками — наши хатанские друзья, а также полукровки. Линген радушно встречал гостей, помогал им разместиться. Он даже распорядился устроить пир по случаю их прибытия в замок. Я было заподозрил неладное, но отогнал дурные мысли прочь. Я до последнего не верил, что мой брат способен меня погубить, тем более что снежный маг, отнявший жизнь у своего соплеменника, терял часть магической силы, а то и всю силу. Линген всегда так дорожил своим даром. Но он затеял другое. Он нашёл способ отделаться от нас, не лишая нас жизни, а себя магической силы.

Стена, за которой ещё недавно находились саркофаги со спящими, выросла вновь, но теперь это была просто гладкая, прозрачная зеркальная стена.

— Злые чары рассеялись! — радовались все.

— О вечные льды Айсхарана! Как это прекрасно — жить!

— А как зовут нашу спасительницу?

— При рождении меня назвали Илана, а родилась я в другом мире. Теперь я Айслинд.

— Снежная Дева! — воскликнуло сразу несколько голосов.

— Древняя легенда оказалась правдой!

— А я всегда в неё верил, — просиял принц. — Только богиня могла разрушить эти чары. Линген использовал запрещённые магические приёмы… А кстати, где он? И чем закончилась война? Если она, конечно, закончилась…

— Увы, принц, она не только не закончилась, но и перекинулась на другие миры. Имя Линген я слышу впервые. Тот, кто принимал меня и моих друзей в этом дворце на правах хозяина, а потом нас предал, называл себя Айслинд. Он сказал, что все правители Айсхарана получают это имя при коронации.

— О да, мой брат всегда хотел носить это имя, — усмехнулся король. — Какое-то время его действительно получали вместе с венцом правителя, украшенным звездой из алмазов и магического льда. Но это было в тот период, когда легенду о Снежной Деве почти забыли и считали, что имя Айслинд переводится как «северная звезда». Потом пришла беда, и Снежная Дева покинула свой зачарованный сад. Легенда стала реальностью. К тому же были найдены древние тексты, в которых разъяснялось первоначальное значение имени Айслинд, и все поняли, что во всём Айсхаране правильно его истолковывают лишь ангиеры. Айслинд значит «снежная дева». Так зовут богиню-спасительницу, которая иногда является в этот мир в теле возрождённой, а звезда была названа в её честь. Иланы решили, что это древнее имя должна носить лишь богиня, Снежная Дева. Линген терпеть не мог эту легенду. Он ненавидел нааров и полукровок. Всех тех, в ком смешалась снежная и человеческая кровь. Из таких получались самые сильные маги, а самым сильным хотел стать он. Только Линген мог назвать себя именем Айслинд. От своих соплеменников он избавился, а хатаны и юты, жившие сорок лет назад, уже мертвы, так что нынешние хатаны его настоящего имени не знают.

— Значит, тебя зовут не Айслинд?

— Нет, и никогда так не звали. Моё имя Эстен.

— А я Диллимен, — представился принц. — Потом ты со всеми познакомишься, а пока… Если честно, я страшно хочу есть. Гораздо сильнее, чем перед тем проклятым пиром, а ведь я тогда почти весь день ничего не ел.

— Пусть кто-нибудь спустится в кладовые, — распорядился король. — Мы должны подкрепиться, а потом спокойно обо всём поговорим.

Кладовые замка ломились от всяческой снеди. Вскоре был накрыт главный пиршественный зал и ещё несколько смежных с ним залов. Король Эстен, сидевший во главе самого большого стола, с удовольствием пил светлое золотистое вино. Принц сидел справа, а Илана слева от короля. Она позволила им называть себя Илли — это походило на уменьшительное от Илана, хотя на самом деле было уменьшительным от Иллимена. Илана уже успела узнать, что сестра-близнец принца Диллимена погибла на охоте за месяц (по межгалактическому летоисчислению — за год) до рокового пира. Супруга Эстена умерла уже давно — от редкой неизлечимой болезни, которой страдали только чистокровные иланы.

— Мы, иланы, почти не болеем, — сказал король. — Когда-то вообще не болели, а лет триста назад, появилась эта болезнь. От неё тело постепенно теряет чувствительность, притупляются зрение и слух. Силы уходят, как талая вода в землю. Моя Элия угасла меньше, чем за полмесяца. Какие только маги ни пытались её лечить — ничего не помогло. От этой же болезни умер и мой племянник Эстимен. Хотя, я думаю, тут сказалась и душевная рана. Пропал его сын. У Эстимена была возлюбленная из ангиеров. Линда Сельхенвурд. Она родила от него ребёнка, совершенно не похожего на илана, поэтому решила, что её сын должен расти в её семье, в её родовом замке. А потом вернулся из дальней поездки её муж и возненавидел бедное дитя. Он куда-то унёс мальчика. Эстимен, когда узнал об этом, пытался найти ребёнка, но не смог. Перед смертью он сказал: «Я знаю, что моего сына больше нет в Айсхаране, но, надеюсь, он всё-таки жив. Возможно, он вернётся сюда».

— Эта вещь случайно не принадлежала твоему племяннику? — Илана расстегнула ворот, сняла медальон и протянула его королю. — Иногда в нём проступает портрет. Взгляни. Это Эстимен?

— Нет, — покачал головой король. — Это не портрет Эстимена, и я никогда не видел у него этого медальона. Я чувствую, что это вещь очень древняя. Откуда она у тебя?

— Её нашли среди вещей моей матери. Она умерла, дав мне жизнь. Это было в другом мире, который соединяют с этим магические врата. Я не знала своих родителей, Эстен. Меня вырастила одна добрая женщина. Она уже тоже мертва, а судьбы привела меня сюда.

— Считай, что теперь ты нашла свою семью. Ребёнок моего племянника явно оказался в другом мире, а этот медальон явно принадлежал кому-то из магов древности. Наверное, муж Линды Сельхенвурд надел его на шею незаконному ребёнку, чтобы избавиться одновременно и от этого ребёнка, и от странного медальона. Может, он считал, что это украшение, подаренное Линде её любовником… Не знаю. Теперь уже можно только гадать о том, что тогда произошло и как древний иланский медальон оказался у Линды. Впрочем, она была не первая и не последняя женщина из этого рода, которая имела возлюбленного-илана. Так или иначе, ты нам родня. Я хотел бы узнать о тебе побольше.

— И ты узнаешь, у нас ещё будет время поговорить. Я никогда ничего не слышала об этой странной болезни, от которой умерли твои жена и племянник.

— Говорят, причина её в том, что наша раса мало смешивается с другими. Последнее время детей у нас рождалось всё меньше и меньше. Мы, иланы, и так-то никогда не были плодовитыми. Жизнь у нас гораздо длиннее, чем у хатанов, мы почти до глубокой старости молодо выглядим, но дети у нас рождаются редко. И чем дальше, тем реже. Вообще-то мы никогда не шарахались от хатанов. Они относились к нам куда более настороженно. Между нашими племенами никогда не было брачных союзов, но любовные отношения были, поэтому в Айсхаране то и дело появлялись полукровки и наары. Только вот, к сожалению, меньше, чем хотелось бы. Хатаны обычно недолюбливали тех, в ком текла наша кровь. Вернее, тех, в ком она одерживала верх над хатанской. Ведь такой полукровка не только получал иланскую внешность и способность к снежной магии, но и долголетие. Он оставался молодым и красивым, когда его хатанские ровесники превращались в глубоких стариков. Поэтому полукровок, похожих на иланов, отдавали на воспитание их иланским родичам. Наш народ всегда жил здесь, в горах. Полукровка или наар, не похожий на илана, как правило не наследовал ни долголетие, ни дар снежного мага. Как правило, но не всегда. Знаменитая Ралиана Сельхенвурд получила от своих иланских предков способности к снежной магии, не унаследовав ни их внешности, ни долголетия. При этом она обладала ещё и хатанской магией… Впрочем, ты и так это знаешь. Ведь ты — это она и ещё многие воплощения богини. Так странно… Ты кажешься мне моей дочерью, которая вернулась из небытия. Я как будто бы снова сижу за столом в окружении моих дорогих детей — Илли и Дилли. Иллимена была бойче своего брата.

— Она родилась первая и должна была унаследовать престол, — ничуть не обидевшись на слова отца, добавил принц. — Теперь придётся мне, а я такой лентяй…

Король улыбнулся и взъерошил сыну волосы.

— А какие чары использовал этот Линген? — спросила Илана. — Как ему удалось вас всех усыпить и сделать так, чтобы вы столько лет оставались живы?

— Он использовал чары, в существование которых почти никто не верил, — вздохнул король Эстен. — Я недооценил своего брата, и в этом моя вина. Линген всегда занимался поисками древних магических текстов, даже искал их в Гильмихенне — затопленном городе, который покоится подо льдом океана. По преданию там жили маги. Снежные маги, наши далёкие предки. Они обладали огромным могуществом, но вся их сила была направлена на служение злу. Они умели насылать чары вечного сна, делать межпространственные ловушки. В конце концов они так разгневали Высших, что те затопили город вместе со всеми его жителями. Большинство считали это не более чем легендой, но Линген всегда относился к этой истории всерьёз. Он ещё в детстве где-то вычитал про чары вечного сна и говорил, что для этого жертву надо опоить особым снадобьем, которое очень трудно приготовить, а потом поместить в кокон из магического льда. Но не такого, который может сделать каждый снежный маг и из которого изготовляются погребальные галаты. В этот лёд следует добавить мелит. Так называется окаменевшая соль. В глубокой древности её добывали на прибрежной полосе океана. Все во дворце смеялись над Лингеном. Говорили, что могущество древних всегда преувеличивают. Есть даже предание, что какие-то маги умели гасить и зажигать звёзды, но только совсем неразумное дитя поверит, будто такое возможно. Мне и в голову не приходило, что мой брат будет искать эту соль, я вообще не верил в её магические свойства, а он готов был продолбить там лёд до самого дна, чтобы только докопаться до секретов древних магов. Когда я узнал, что он организовал экспедицию к океану, я не придал этому никакого значения. Линген сказал, что хочет выяснить, существует ли тот таинственный город, о котором он прочитал в старых книгах. Что плохого, если он попытается побольше узнать о своих предках и об их магии? Поиски Лингена длились целых полтора месяца и закончились трагически. Все участники экспедиции, кроме него, погибли — их придавило огромной глыбой льда. Линген очень громко убивался и выглядел вполне искренним. Он заявил, что прекращает поиски. Всё равно ничего интересного они не нашли, а из-за его любопытства погибло много людей. Теперь-то я знаю: на самом деле он нашёл то, что его интересовало, и уничтожил свидетелей. Его помощниками в поисках подлёдного города были хатаны, поэтому он не боялся, что, отняв у них жизнь, лишится магической силы. Линген узнал и рецепт зелья, погружающего в вечный сон, и многое другое. Во время того проклятого пира я понял, что он нас чем-то опоил, но было уже поздно. Тело моё наливалось тяжестью, веки слипались. Некоторые заснули сразу. Я спросил Лингена: «Чем ты нас отравил, негодяй?» Он улыбнулся и ответил: «Это не отрава, мой король, это всего лишь снотворное. Оно подарит тебе вечность. Тебе, твоему отпрыску, твоему народу и всем этим грязным полукровкам, которых ты ценишь больше, чем истинных иланов». Негодяй не пожалел даже маленьких детей. В пире они не участвовали, но их он тоже напоил этим зельем и поместил в ледяные коконы. Надеюсь, их сон был более спокоен, чем мой. Я не то чтобы просыпался, но… Иногда я находился в каком-то странном полузабытье, пытался вспомнить, кто я и где. Иногда я видел какие-то картины, лица, но едва начинала пробуждаться память, как всё снова тонуло во мраке.

— А я видел сны, — задумчиво произнёс принц. — Почти ничего не помню, но маму и Иллимену видел часто. У меня были приятные сны, и всё же какое счастье, что я проснулся.

— Возможно, мой сон не был бы так тяжёл, если бы я не уснул с чувством вины и отчаяния, — вздохнул король. — Я не только сам попался в ловушку, но и увлёк за собой своих подданных…

— Ты ни в чём не виноват перед своими подданными, король Эстен, — промолвил старик, сидевший рядом с принцем Диллименом. — Виновен тот, кто совершает зло, и мы не можем предвидеть всё на свете. Я тоже всегда считал рассказы о могуществе древних магов сказкой, а ведь я прожил гораздо дольше тебя. И дольше всех остальных в этом зале. Я давно уже должен был умереть, но вышло так, что я пережил тех, кто сорок лет назад был совсем молод. И чувствую я себя лучше, чем тогда. Может, я ещё с полгода протяну и полюбуюсь на этот мир, раз уж попал в будущее.

— Ты ещё поживёшь, Инний, — улыбнулся король. — Куда я без твоих советов.

Инний был единственным пожилым иланом в зале. Вернее, единственным, кто выглядел, как пожилой. Первые внешние признаки старения у иланов появлялись как правило только за год до смерти, то есть за пять стандартных лет. Белые волосы Инния немного потемнели и приобрели пепельный оттенок, кожа на худом лице слегка обвисла, вокруг глаз виднелись морщины, но держался он на удивление прямо и двигался со свойственной иланам грацией, только в этой грации уже не было той пружинистой силы, которая сквозила в каждом движении его молодых соплеменников. Это была плавная грация старого танцора, медлительная и такая изысканная, что Инний казался Илане каким-то совершенно неземным существом.

— Зал, где мы проспали столько лет, явно был межпространственной ловушкой, — продолжал король. — Говорят, древние маги делали их, размещая особым образом зеркала из сплава магического льда и нескольких металлов… Впрочем, не знаю. Все эти секреты известны лишь моему брату Лингену. Но одну вещь о магии древних знают все. Во всяком случае сорок лет назад знали. Колдовство магов древнего города Гильмихенна обладало таким свойством, как необратимость. Многие чары невозможно было снять. Считалось, что невозможно разрушить ни межпространственную ловушку, ни чары вечного сна. Но у тебя это получилось, новая Айслинд. Ты сумела нас найти и разбудить, а ловушка исчезла.

— Этого-то он и боялся, — усмехнулась Илана. — Потому-то он и хочет, чтобы Айсхаран погиб. Магия древних сильна, но всегда может появиться маг, который разрушит их чары, а Айс… Лингену не хотелось бы, чтобы воскрес законный правитель иланов. Чтобы проснулись снежные маги, среди которых могут оказаться более сильные, чем он.

— Да, детей среди нас не так уж и много, но любой из них может вырасти сильным магом. Есть тут и наары… Как же я был наивен! Мне и в голову не приходило, что Линген может причинить нам всем такое зло. Да, он всегда хотел быть первым из снежных магов, но я не знал, что он захочет быть единственным иланом на свете. На этот мир могла обрушиться страшная катастрофа, которая погубила бы всё живое, но мы всё так и спали бы в своих ледяных коконах в межпространственной ловушке. Мы были бы живы, но при этом совершенно выброшены из жизни. И даже из смерти! Если бы не ты, мы не смогли бы ни проснуться, ни умереть. Наверное, когда-нибудь нас нашёл бы какой-нибудь великий маг из какого-нибудь другого мира и освободил от чар, но это могло случиться через мириады лет. После того, как погасло бы не только наше солнце, но и все звёзды нашего мира… Рядом со мной столько лет жил самый настоящий безумец, а я считал его просто излишне честолюбивым. Ты говоришь, он хочет погубить Айсхаран? Что он ещё задумал?

— Король Эстен, теперь не так уж и важно, что задумал твой безумный братец. Этому миру грозит бедствие, которое пострашнее колдовства тех древних магов…

— Мама, а где наш замок?! — раздался звонкий детский голос. — И где вообще все дома и дворцы? Здесь только горы!

Девочка лет семи замерла перед окном, сжимая в руке край тяжёлой складчатой шторы, которую она только что чуть-чуть отодвинула. Все окна в пиршественном зале были завешаны, поэтому никто даже не подозревал, что их ждёт снаружи. Пробудившихся после двухсотлетнего сна ждал ещё один удар.

Через пару минут все шторы были раздвинуты.

— Не бойтесь, город не исчез! — Илане хотелось поскорее всех успокоить. — Его просто не видно! Это всё те же злые чары древних, которые использовал Линген. Ваши дома и замки целы, а горы, которые вы видите, — ненастоящие.

— Значит, ты вернёшь нам наши дома? — немного шепелявя, спросил мальчик лет четырёх, большеголовый и нескладный, как и все иланы в его возрасте.

— Да, но не сегодня. Сейчас уже поздно, и нам всем пора спать. Эстен, я хотела бы снова занять ту комнату, в которой уже тут жила.

— Конечно, моя дорогая. Ты здесь такая же хозяйка, как и я. Странно, но я тоже чувствую усталость и хочу спать. И это после двухсот месяцев сна!

— То был дурной колдовской сон, — заметил Инний. — Сегодня мы ложимся спать, чтобы отдохнуть и завтра проснуться.

В покоях Иланы всё осталось по-прежнему. В стенном шкафу всё ещё висели наряды, подаренные ей лже-Айслиндом. Одежда для мальчика-подростка, которая оказалась ей впору и очень ей понравилась. Теперь она поняла, что Линген отдал в её распоряжение гардероб принца Диллимена. Наряды принцессы Иллимены, погибшей за год до того, как Линген решил извести всех своих соплеменников, явно были бы Илане малы.

Усталости она не чувствовала, зато чувствовала тошноту, хотя поела совсем немного. Илана вдруг поняла, что в еде она теперь вообще не нуждается. Её тело уже стало перерождаться. Скоро она лишится всех человеческих потребностей. Впрочем, пить пока хотелось. И спать.

Илана отправилась в купальню, долго и с наслаждением мылась. Потом выбрала себе новую одежду и легла спать прямо в ней. Она знала, что должна встать засветло и скорее всего не захочет тратить время на утренний туалет.

Проснулась она тогда, когда и хотела. На рассвете. В то магическое время, когда легче увидеть все слои реальности. За окном золотисто-розовый горный пейзаж, мерцая, сменялся картиной города — тоже сияющего в лучах зари и словно бы сделанного из хрусталя. Видения чередовались, как будто каждое старалось отвоевать себе место в этом мире и закрепить его за собой навсегда.

Илана распахнула окно, и в лицо ей ударил снежный ветер. Она должна разрушить злые чары, но как? Девочка открыла врата и уже в следующее мгновение была на той самой площадке среди гор, где стоял замаскированный ледяной корабль. Действовала она, всецело полагаясь на интуицию. Фантомные горы так долго покрывались настоящим снегом и льдом, что сперва надо освободить их от этих наносов. Но сделать это надо так, чтобы не устроить в горах катастрофу. Илана представила себе, как многолетний лёд тает и поднимается вверх, превращаясь в магическое снежное облако. И это облако действительно возникло у неё над головой. Оно росло и росло по мере того, как она собирала весь этот снег и лёд, превращая их в субстанцию, похожую на плотный туман. Вскоре остались лишь голые скалы. Они стали блекнуть, приобретая вид стеклянных нагромождений, сквозь которые всё ясней и ясней угадывались очертания города. А когда рассвело окончательно, он предстал перед ней со всеми своими дворцами, домами, башнями и мостами — строгий, прекрасный и кристально чистый, словно бы очистившийся не только от злого колдовства, но и вообще от всего дурного, что в нём когда-либо было. Древний город, пробудившийся для новой, счастливой жизни. Илана стояла и смотрела, как облако снежного тумана постепенно разрастается над ним, сверкая мириадами золотых и серебряных искр, как из королевского замка, ставшего теперь частью этого города, выбегают радостные мужчины, женщины и дети. Изгнанники, вернувшиеся в этот мир и вновь обретшие свои дома. К югу от дворца тянулся купол, под которым были посёлки для беженцев. Интересно, где сейчас их обитатели?

Вскоре Илана выяснила, где они. Когда наконец утихли восторги, слова благодарности и некоторые из жителей горного города направились в свои дома, Илана сняла маскирующие чары с корабля. Теперь она уже могла освободить замороженных — ведь вокруг было достаточно тех, кто мог о них позаботиться, если что. Все жители придворцовых посёлков оказались на корабле. Материал для элитной клиники на Сигме…

Когда люди пришли в себя и узнали, какая участь была им уготована, они были в шоке. Некоторые даже не сразу поверили, что их любимый король Айслинд собирался так с ними обойтись. Самое забавное, что первой, кто кинулся благодарить Илану, была Анда.

— Мне жаль, что я относилась к тебе с неприязнью, — сказала девушка. — Другом иногда оказывается совсем не тот, кто себя за такового выдаёт. Гай предупреждал, что Айслинду верить нельзя, звал в посёлок этих ангиерских правителей, но я даже слушать не хотела. Я знала, что наш король много темнит, но была уверена, что нас он защитит, оценит нашу преданность. Я так привыкла считать ангиеров и прежде всего Сельхенвурдов врагами… Однажды ночью в посёлок ворвались люди в масках. Они стреляли в нас. Я думала, нас хотят перебить, но, похоже, это было что-то усыпляющее.

— Мы сможем вернуться в свои жилища при замке? — спросил Берн Холс, старейшина одного из придворцовых посёлков. — Или новому королю это не понравится?

Тут он увидел подошедшего короля Эстена и очень смутился. Старейшина сразу понял, что перед ним король, хотя на том не было венца со звездой.

— Я буду рад, если ты и твои люди вернётесь в замок, — сказал Эстен. — Я сделаю всё, чтобы вас защитить. Очень сожалею, что мой брат Линген так обошёлся с вами и своим подлым поведением опорочил род иланских правителей.

— Твой брат Линген? — удивлённо переспросил Берн.

— Его звали не Айслинд, а Линген. Моё имя Эстен, сын Эстерена. Я и мой сын Иллимен просим вас всех вернуться в замок.

— Или перебирайтесь в город, — предложил Инний. — Мой замок всегда открыт для всех для вас, друзья. И любой из нас скажет вам то же самое. Да там и домов много свободных. Мы сами недавно очнулись от сна, причём куда более долгого, чем у вас. И уже поняли, что с нашим миром происходит что-то ужасное. Мы должны держаться вместе.

— Спасибо, благородный господин, — ответил Берн с лёгким поклоном. — Но коли уж наши жилища целы, нам, наверное, лучше воспользоваться приглашением короля Эстена.

— Никто не возражает? — обернулся он к своим соплеменникам.

Никто не возражал. Люди в изумлении смотрели на иланов.

— Так значит этот лживый король вовсе не был последним из снежных магов! — воскликнул сын Берна Холса Рамаль. — Вон вас сколько! И где же вы были?

— Это долгая история, мой юный друг, — улыбнулся Эстен. — И ты обязательно её услышишь, но не сейчас. Нам всем надо привести в порядок свои дома и свои мысли. Слишком многое на нас на всех свалилось за такой короткий срок. А завтра мы соберёмся во дворце и всё обсудим.

— А зверей ты не будешь размораживать? — спросил у Иланы какой-то мальчик. — Там на корабле столько зверей!

— Пока не буду, — ответила она. — Им попросту негде жить. Сперва надо привести этот мир в порядок.

— Так что же всё-таки творится с нашим миром? — нахмурился король. — Что за злые чары тяготеют над ним?

— Скорей уж не чары, король Эстен, а последствия этих чар. Магические опыты с трансформацией материи привели к тому, что материя этого мира стала сама изменяться. Растения лишаются жизненной силы, леса гибнут, их обитатели вымирают. К тому же у нас много врагов. Один из них предпочёл бы, чтобы Айсхаран со всеми его тайнами канул в небытие, другие с удовольствием сохранили бы его как лабораторию для опытов. Я постараюсь не допустить ни того, ни другого.

— А ты уверена, что тебе это под силу? — спросила Анда.

— Айслинд многое под силу, дитя моё, — промолвил король.

Люди умолкли и с изумлением уставились на Илану.

— Значит, Снежная Дева не легенда? — нарушила молчание Анда. — Так вот почему ты пришла в Айсхаран! Вот почему мы тогда в тебя стреляли и не смогли убить! А снежный кот сразу признал тебя хозяйкой.

Как бы подтверждая её слова, рядом с Иланой появился словно выросший из-под земли Лодди и лизнул ей руку.

— К сожалению, я не знаю, всё ли мне под силу из того, что я задумала, — призналась Илана. — Но я сделаю всё, что в моих силах.

Она подняла глаза к небу, и затянувшее его туманное облако увеличилось в размерах, став при этом почти прозрачным.

— Этот купол будет защищать город и его окрестности. Не советую пока выходить за его пределы. А теперь я должна идти.

— Удачи тебе, Айслинд, — сказал король.

— Удачи тебе! — повторил нестройный хор голосов.

Прежде чем открыть врата, она оглянулась и ещё раз посмотрела на огромную толпу людей вперемежку с иланами. Лодди тихо заурчал.

— Нет, дружок, придётся тебе остаться здесь, — Илана потрепала кота по загривку и, отстранившись от него, представила себе святилище Вуурданы.

Горный пейзаж мгновенно исчез. Перед ней были руины святилища, среди которых бродили гормы. Сидевшая на обломке колонны Эдера поднялась ей навстречу.

— Я пришла навестить их. Они намного сильнее, чем люди, но, поверь, куда беззащитнее. Боюсь, что в следующий раз они уже ничего не смогут раздобыть на охоте. Дичи тут совсем не осталось.

— Ничего, скоро ты отведёшь их в посёлок, и они будут питаться, как все нормальные люди. Главное — помочь им снова включиться в нормальную человеческую жизнь.

Илана подошла к Динги, который улыбнулся ей приветливой, хотя и диковатой улыбкой.

— Вспомни своё имя, — тихо, но властно произнесла она, положив руку на кудрявую голову подростка.

— Джонни, — прошептал он.

Глаза его прояснились. Исчезла холодная звериная настороженность. Мальчик смотрел на Илану удивлённо и растерянно.

— Джонни… Джонатан. Меня зовут Джонатан, как моего отца. Он велел ждать его дома, а я побежал в парк… Я хочу домой.

— Ты скоро там будешь, Джонни, — пообещала Илана. — Потерпи немного.

Илана подходила к гормам, прикасалась к ним и просила назвать своё имя. Не все вспоминали его сразу, но все эти подростки, юноши и девушки мгновенно преображались. Исчезал диковатый блеск глаз, взгляд становился более мягким и осмысленным. Многие озирались, напоминая детей, неожиданно проснувшихся в незнакомом месте. Эдера смотрела на них и тихо утирала слёзы.

— Почему ты плачешь? — подошла к ней одна из девушек. — Ты тоже заблудилась в этом лесу? Мне снился очень странный сон… Иногда я просыпалась и скучала по маме, брату и сестре, а потом снова их забывала… Я не хочу, чтобы этот сон вернулся. Или это был не сон?

— Сон или не сон, но он не вернётся, дитя, — ласково сказала старая жрица. — С вами случилось несчастье. Злой колдун похитил вас и отнял у вас память, но теперь она вернулась. Со временем вы вспомните всё. А теперь мы с вами отправимся к друзьям. Они помогут вам всё вспомнить и отыскать ваших близких. Теперь у вас всё будет хорошо.

— Смотрите, лер! — воскликнул кто-то. — Какой он худой!

Среди сверкающих на солнце ледяных деревьев стоял белый лер и тоскливо смотрел на людей своими большими янтарными глазами. Белый лер в безжизненном белом лесу. Видимо, он уже отчаялся найти хоть какое-то пропитание и теперь искал помощи у людей. Он не кинулся бежать, когда Илана направилась к нему. А когда она посмотрела ему в глаза, сам сделал робкий шаг ей навстречу. Копыта животного были в кровь разбиты о ледяные колдобины, на боках темнели раны, оставленные острыми заледеневшими ветвями. Илана прикоснулась к его ранам, и они тут же затянулись. Потом она прикоснулась к ближайшему дереву и почувствовала что-то вроде лёгкого удара током. Рука на мгновение похолодела, а дерево преобразилось. Теперь это была крепкая старая гимела со светло-серым стволом, плотными лиловыми листьями и белыми плодами. Живое дерево, способное плодоносить в зимние холода. И тут же рядом как будто бы вспыхнул яркий изумрудный костёр. Илана забыла название этого кустарника, но ей очень нравился цвет его длинной, мягкой хвои. В следующее мгновение эта хвоя засияла ещё ярче и посветлела, поскольку теперь её оттеняла тёмная зелень мощной ели. Лес преображался на глазах, играя чистыми, сочными красками. Лер опустил голову и принялся жадно щипать серебристый мох. Бывшие гормы с радостным смехом носились среди зарослей, время от времени останавливаясь, чтобы сорвать плод или понюхать ветку какого-нибудь пахучего растения. Жизненная сила распространялась по лесу со скоростью пожара, но чем сильней этот «пожар» разгорался, тем холодней становилось Илане. Она никогда не мёрзла. В обычном смысле этого слова она не мёрзла и сейчас, но она явственно ощущала, как из неё уходит то, что роднит её с простыми смертными. Она словно бы отдавала гибнущему миру свою жизненную силу, впитывая при этом погубившую его магию. Впитывая и преобразовывая её в созидательную магию Аны. Богиня оживляла свой лес и весь свой мир, постепенно в нём растворяясь. Скоро останется лишь божественная сущность, заключённая в хрупкий сосуд. Слишком хрупкий, чтобы существовать в мире грубой материи, среди смертных созданий, чья жизнь будет гораздо короче, но гораздо счастливей, чем её.

— Уходите в посёлок, — сказала Илана жрице. — Предупреди их, что лес скоро изменится. Вдруг кто-нибудь испугается, увидев, что происходит. Эти изменения будут распространяться всё быстрей и быстрей. Я не смогу вернуть всю первичную материю Айсхарана в то состояние, в каком она была до того, как маги начали здесь опыты по трансформации, да это и чревато. Это может привести к другому бедствию. Но уже завтра этот мир будет пригоден для жизни.

— Я знаю, — Эдера вытерла слёзы. — Только вот я боюсь, что уже послезавтра сюда снова явятся хищники, чтобы прикинуть, чем тут опять можно поживиться.

Как будто бы в подтверждение её слов над лесом словно из небытия возник корабль. Он выглядел, как обычный сверхсветовик, но Илана знала, что это маскировка, скрывающая корпус из магического льда.

— Уводи их, Эдера! Открывай врата и поскорей уходите. И передай там всем, чтобы пока не покидали посёлок. За меня не беспокойся. Кто бы ни были эти гости, убить меня они не в силах. Я с ними разберусь.

А поскольку разобраться с этими «гостями» ей хотелось поскорее, она заставила их приземлиться. Ничего другого им и не оставалось, когда они обнаружили, что их корабль тает. Почему это происходит, они не поняли, но продолжать полёт, естественно, не могли.

Ледяная махина приземлилась на поляне, которую отделяла от поляны со святилищем хвойная роща. Илана переместилась туда, прежде чем открылся люк корабля. И нисколько не удивилась, увидев сходящих по невысокому трапу герцогиню Левенхольд, её дорогого внучатого племянника и того, кто называл себя королём Айслиндом. Следом за ними вышли семеро парней в формах федерального спецподразделения «Бэта» и ещё двое, в которых Илана сразу узнала высокого лорда Джеральда Кретмана и лорда Януса Ульриха. Томас говорил, что Ульрих уже давно выслуживается перед герцогиней, пообещавшей ему место в Коллегии Десяти. Илана сразу определила, что из парней в формах нормальными людьми являются только трое. Остальные четверо были гормами.

— Ума не приложу, что происходит! — лже-Айслинд озабоченно пощупал тающий корпус корабля, уже утратившего свою маскировку. — Я не могу это остановить. Но ничего, вернуться мы сумеем…

— Вернуться? — раздражённо спросила герцогиня. — А где мы разместим всё оборудование? Если таяние не остановить, его надо срочно вытаскивать, пока оно не промокло, а людей у нас сейчас мало. Честное слово, Айслинд, в последнее время ты только и делаешь, что разочаровываешь меня.

— Мадам, мне эта идея с самого начала не нравилась. Имея такое количество знакомых магов, вы получите столько магического льда, сколько вашей душе будет угодно, так что эта гибнущая планета вам совершенно ни к чему. Я бы предпочёл забыть её, как дурной сон…

— Моей душе угодно построить тут исследовательскую базу, — холодно перебила герцогиня. — Этот мир таит в себе множество тайн, разгадка которых может принести большие прибыли. Я уж не говорю о ценных ископаемых, которых должно быть полно в его недрах.

— Гибнущий мир? — присвистнул Таддеуш. — Да вы посмотрите вокруг! Би, мы же с Айслиндом только вчера пролетали над этим местом. Тут был сплошной лёд, а сейчас… Все деревья живые, и даже плоды на них есть. Просто рай!

— Это точно! — раздался весёлый звонкий голос.

Разодетая во что-то невероятно пёстрое Бестия чуть ли не кубарем скатилась по трапу и прошлась по поляне колесом.

— Как здесь здорово! Мадам, мы ведь тут ещё побудем? Можно я погуляю в этой роще? Я и не думала, что в этом Айсхаране так красиво!

— Дорогая, ты не могла бы немного помолчать? — досадливо поморщилась герцогиня. — Я уже жалею, что взяла тебя с собой. Вчера Тэдди мне все уши прожужжал о том, как красив ледяной лес в лучах заката. Сегодня мы сюда прилетаем и видим самый что ни на есть обычный лес…

— Который тебе, конечно же, не по нраву, — сказала Илана, выходя из-за дерева. — Ты же любительница всего необычного. Особенно если оно приносит прибыль. Этот лес миллионы лет был домом для множества тварей, куда более симпатичных, чем ты, и куда более достойных жить на этом свете. И он снова будет таким, каким был прежде. Айсхаран — мир, населённый разумными существами. Они и являются его хозяевами, так что он не станет ни полигоном для испытания нового оружия, ни сырьевой базой для твоих предприятий, ни очередным курортом для зажравшихся.

Трое солдат, получив безмолвный приказ лорда Кретмана, двинулись к Илане, но тут же остановились и застыли на месте. Их лица побелели и исказились от боли, а одежда и волосы начали покрываться изморозью.

— Вы хотите, чтобы я превратила их в ледяные фигуры? — спросила Илана. — И вам не жалко ваших людей? Впрочем, какая же я наивная! Вам вообще никого не жалко.

— Взять её! — велела герцогиня гормам.

Все четверо двинулись к Илане, но смотрели на неё при этом с благоговением. Она прикоснулась к каждому из них и велела вспомнить свои имена.

— Что происходит? — спросил младший из них, назвавший себя Гарри. — Как я здесь оказался?

— Это долгая история, Гарри, — ответила Илана, спокойно глядя, как лорд Ульрих целится в неё из пистолета.

Он выстрелил, прежде чем герцогиня успела ему помешать. Пуля отскочила от плеча Иланы, словно крошечный резиновый шарик.

— Не тратьте патроны понапрасну, сэр, — посоветовала Илана. — Нечем будет застрелиться.

Она взмахнула рукой, и рядом с ней возникло что-то вроде дверного проёма, в котором виднелась совсем другая поляна.

— Быстро все туда, — Илана втолкнула в эту «дверь» четверых бывших гормов, которые в общем-то и не думали сопротивляться. — Ждите меня там.

И она быстро закрыла «дверь». Она знала, что эти четверо послушно дождутся её на поляне со святилищем. В отличие от неё они уязвимы, так что лучше отправить их отсюда подальше, раз уж она сглупила, расколдовав их в присутствии нескольких вооружённых мерзавцев.

«Не надо спешить, — подумала Илана. — Мне эти твари ничего не сделают, но мои неосторожные действия могут подставить под удар простых смертных».

Эта мысль вызвала в её памяти картину: уютная, пропахшая масляными красками и табаком гостиная, низенький столик, на котором в особом порядке разложены семь карт. И голос Лидии — «Ты можешь достичь огромного могущества. Возможно, в будущем тебе будет по силам управлять если и не целым миром, то какими-то явлениями, влиять на ход событий…»

Снежное таро не обмануло её. Снежное таро… Судьба привела её в этот заснеженный мир, где она обрела поистине огромное могущество. Теперь судьба этого мира в её руках, и судьбы многих людей. А этих тварей, что стоят возле тающего корабля, ей ничего не стоит раздавить, как мошек… Стоп! В том раскладе была ещё и карта Дьявол. Таро не лгут. Они не всегда предопределяют ход событий. Иногда они просто предупреждают. Даже сражаясь с дьяволом, надо оставаться человеком. Даже если ты уже не человек…

Илана освободила от чар трёх солдат, которые, зябко ёжась, отошли от неё как можно дальше.

— Вы не тем служите, ребята, — сказала она. — Ваше подразделение сформировано для того, чтобы защищать государства Федерации и защищать её честь. А вы помогаете кучке пробравшихся в Совет проходимцев в захвате чужой территории. Это незаконные действия, за которые полагается наказание.

— Мы всего лишь выполняем приказ своего командира, — ответил ей один из солдат.

— Ну да, любимая отговорка таких, как вы. Складывайте вот сюда своё оружие и коммуникаторы. Поторопитесь, если не хотите снова превратиться в нечто вроде свежемороженой рыбы. Кстати, ко всем относится. Предупреждаю: ни одного лишнего движения, ни одной попытки с кем-то связаться.

— Вот не знал, что великая колдунья боится наших жалких стрелялок, — криво усмехнулся Таддеуш, кидая свой бластер туда же, куда уже побросали оружие солдаты.

Он храбрился, но руки у него слегка дрожали.

— Мне эти стрелялки и впрямь нипочём, но я должна обезопасить своих друзей. Придётся тебе опять побыть нашим пленником, Тэд, но теперь тебе будет не так одиноко. Теперь ты погостишь у нас вместе со своими друзьями.

— Линген, оставь в покое свой перстень, — обратилась она к королю-самозванцу, который, сжав кольцо в кулаке, лихорадочно пытался открыть врата. — Теперь весь лёд в обозримом пространстве подвластен только мне. И не только лёд. Вообще-то тебе не обязательно отправляться с нами в имение Сельхенвурдов. Я могу отправить тебя в горный замок. Ты так давно не виделся со своим братом, племянником и остальными родичами, что, наверное, страшно по ним соскучился. Или лучше побудешь пленником Сельхенвурдов? Им ты тоже причинил немало зла, но они, по крайней мере, не приходятся тебе роднёй, и тебе будет не так стыдно смотреть им в глаза, как, например, в глаза своему брату, истинному королю иланов.

— Что ещё за бред? — нахмурилась герцогиня. — Тут есть ещё какой-то король? Что она несёт, Айслинд?

Линген долго молчал. Лицо его приобрело яркий голубоватый оттенок, выдающий у представителей его расы сильное душевное смятение. Потом ответил, обращаясь к Илане:

— Веди меня куда хочешь, Айслинд. Я проиграл, и с этим не поспоришь. Раз уж легенда о Снежной Деве оказалась правдой, я не вижу смысла противиться судьбе.

— Сдавайте оружие, господа, — повернулся он к двум лордам, побагровевшим от ярости и унижения. — Поверьте опытному магу — теперь её никому не одолеть.

Лорды молча подчинились. Им даже в самых дурных снах не снилось, что девчонка будет командовать ими, как пятилетними малышами, но они понимали, что под хрупким девичьим обликом таится могущество, до которого далеко даже их новым союзникам — ютам. И они знали, что честолюбивый снежный маг, называвший себя Айслиндом, никогда бы не сдался, останься хоть какой-нибудь шанс выкрутиться.

— Я не настолько вульгарна, чтобы носить с собой оружие, — улыбнулась герцогиня.

— Ах да, я забыла, что тебе хватает твоего собственного яда, — вернула ей улыбку Илана.

— Ну и чего ты этим добьёшься? — герцогиня изо всех сил старалась держать снисходительный тон. — Ты собралась воевать с целым миром?

— Ты и твои приспешники — это ещё не целый мир. Вы вообразили себя хозяевами вселенной, но не учли того факта, что вселенной на это наплевать. Ладно, хватит разговоров.

— Вот именно! — весело подтвердила Бестия, которую происходящее не только не пугало, но и забавляло. — Мне даже интересно познакомиться с твоими друзьями, принцесса-льдинка… То есть извини, конечно. Теперь ты уже настоящая королева, и герцогине Левенхольд до тебя далеко. Королева и должна быть главнее. Придётся вам с этим смириться, мадам. Я же говорила, что вам с ней не справиться, что, если не отступитесь, она вас уделает. Напрасно вы считали меня дурочкой, мадам. Илана, надеюсь, ты помнишь, что я помогла тебе бежать из её дома? Я вообще никогда не желала тебе зла.

— Тебе его тоже никто не желает, Бестия, — заверила её Илана. — И всё же советую тебе вести себя поприличней. Имение моих друзей — не гнездо разврата, каковым является любой из домов твоей хозяйки.

— Она мне больше не хозяйка, — поморщилась ариманка. — Не люблю неудачников, и мне уже давно осточертела вся её роскошь. Мне очень нравится этот лес. Здесь немного холодно, но всё равно здорово.

— Подлая тварь, — прошипел Таддеуш.

— Кто бы говорил, — насмешливо отозвалась Бестия. — Я не предавала своих друзей и уж тем более свою родную мать. Я всего лишь пользовалась щедростью герцогини, потому что она пользовалась мною, так что мы с ней квиты.

Таддеуш, вскинув голову, отвернулся. Ответить ему было нечего.

Илана собрала оружие и открыла врата: сперва на поляну со святилищем — чтобы прихватить с собой четверых бывших гормов, а потом в посёлок.

Там царила радость. Все покинули свои дома, любуясь ожившим лесом. С появлением Иланы радость перешла в ликование. Гай так крепко прижал её к груди, что у неё перехватило дыхание.

— Надеюсь, теперь ты не будешь надолго исчезать?

— Теперь у нас у всех будет очень много дел, — ответила она уклончиво. — Для начала нам надо позаботиться о пленниках. Преступления их столь велики, что отвечать им придётся перед Большим Судом, и, надеюсь, они получат всё, что им причитается. Ну а пока они неприкосновенны.

— Не беспокойся, я устрою их со всеми удобствами, — сказала Хенна. — А что значит Большой Суд?

Ей ответил Джанни Моретти:

— Это суд, в котором участвуют представители всех миров обитаемой вселенной. Если бы эти люди совершили преступления только против государств Федерации, они бы предстали перед Федеральным Судом. Ну а поскольку их преступные действия затронули интересы и диких миров, и даже планеты другого измерения, судить их должна не только Федерация.

— Кучка колдунов, средневековых дикарей и бывшая королева со своей сомнительной свитой авантюристов решили созвать Большой Суд, — насмешливо протянула герцогиня. — Посмотрим, что у вас получится.

— У нас получится, — пообещала Илана. — Я не настолько глупа, чтобы взывать к совести и чувству справедливости власть имущих. Общение с тобой меня многому научило, за что я очень тебе благодарна. Я намерена действовать с позиции силы. Увы, это надёжней всего.