"Снежная Дева" - читать интересную книгу автора (Зорина Светлана)

Глава 7. Жертва

— Да я и сейчас повторю, что оно нам не грозит! — Илана ещё никогда не видела Пита Уотсона таким раздражённым. — Это не было падение осколков! Это была обыкновенная бомбардировка.

— Что? — спросила Хенна.

— Нападение с воздуха. Эта глыба — снаряд, созданный людьми… Ну или ютами. В общем, этой проклятой шайкой, которой не даёт покоя сам факт нашего существования. Вот чёрт! Всё-таки вычислили, где посёлок, несмотря на купол с обманным зеркалом. Похоже, они нарочно замаскировали свои снаряды под осколки — вроде тех, что периодически падали на Айсхаран. За дураков нас держать решили!

— Ну не в каждом же посёлке Айсхарана есть такие мудрецы, как здесь, — язвительно изрекла Хенна. — Если подобные глыбы упали где-нибудь ещё, то я уверена, что люди приняли их за небесные осколки.

— Почему они пробили купол? — хмуро спросил воевода Герен. — Он же из магического льда.

— Потому, что эти грёбаные снаряды из ещё более магического льда, — в тон ему ответил Пит, которому реплика Хенны явно не улучшила настроение. — Они состоят из подкрашенного голубой краской вечного льда с примесью линдимина, но не совсем такого, как тот, что падал тут через каждые пятьсот восемьдесят лет. Полагаю, этот линдимин содержит вещество, которое некогда было звездой погибшего мира. Много лет назад крупный осколок погибшего мира был выброшен из этого измерения — уж не знаю, силой магии или ещё какой-то там силой… Теперь он оказался в руках наших врагов.

Блэквудская лаборатория только что провела анализ материи, из которой состояла упавшая на посёлок глыба. Илана уже давно снабдила учёных магическими инструментами, и они могли резать даже вечный лёд, но растопить его они не могли, так что ей пришлось заняться этим сразу после возвращения в посёлок. Потом пришлось чинить пробитый купол. Чтобы укрепить его, Илана использовала почти весь снаряд, поразивший посёлок, и ещё один, поменьше, который упал в ближайшем лесу, повалив с десяток деревьев. Снаряд пробил купол благодаря смеси магического льда и звёздного вещества. Илана надеялась, что эта смесь послужит дополнительной защитой, но она понимала — надёжной защитой сделанный ею купол больше не является. Снаряды явно изготовили юты, а у Иланы не было той власти над материей погибшего мира, какой обладали они. Работая с ледяным солнцем, как уже успели окрестить эту материю блэквудцы, Илана чувствовала её неподатливость. Выдержит ли купол новую атаку, она не знала. Впрочем, лучше хоть какая-то защита, чем никакой.

После обеда Кошачья банда в полном составе отправилась в святилище — Кэти Джонс попросила друзей помочь им с Эдерой провести перед началом нового года уборку, а Сельхенвурды, остальные их гости, несколько дружинников и старейшины посёлка сидели теперь в большом зале Главного Дома, обсуждая сложившуюся ситуацию. В доме был просторный подвал, но Хенна наотрез отказалась туда перебраться, заявив, что Сельхенвурды не прячутся в норах, когда их подданным грозит опасность. К тому же давно построенный и хорошо укреплённый Главный Дом всегда считался прочным и надёжным, как крепость. Подвальные помещения имелись в каждой жилой постройке посёлка, и Хенна щедро снабдила всех светильниками. Впрочем, обитатели поместья отправили в подвалы только стариков, детей и больных. Остальные надеялись, что успеют спрятаться, если патрульные, которые теперь внимательно следили за небом, поднимут тревогу. В глубине души все понимали: начинённый снарядами ледяной корабль может возникнуть над посёлком так неожиданно, что не поможет никакое предупреждение, но спускаться в подвалы упорно не хотели. Чувство бессилия угнетало бы Илану гораздо больше, если бы не смертельная усталость. Она с таким трудом открыла последние врата и так надеялась на отдых…

— Неужели подлинная власть над этим веществом есть только у этих злобных коротышек? — раздражённо спросила Хенна. — Столько веков лебезили перед снежными магами, а теперь взъелись на них, на полукровок, а в результате страдаем и мы.

— Естественно, — усмехнулся Эдан. — Если б не мы, откуда бы взялись полукровки и наары? Один из таких — наш с тобой племянник.

Хенна нахмурилась и ничего не сказала. Айги был единственным из Сельхенвурдов, кого несмотря на бурные протесты всё же переселили в подвал. Он перестал капризничать, только когда Эдан сказал ему, что славный Ригген Сельхенвурд, потеряв в детстве родителей, был вынужден полгода прятаться от врагов своей семьи в подвале охотничьего дома. Илана давно уже заметила, что в отличие от Хенны Эдан всегда может договориться со своенравным племянником без угроз и долгих препирательств.

— Выходит, этот ублюдок Таддуеш снова под крылышком герцогини, — мрачно констатировал Джанни. — Интересно, как они умудрились его отсюда вызволить.

— Он исчез вчера, — сказала Хенна. — Наверное, во время падения… вернее, нападения с воздуха. Когда эта глыба проломила купол и рухнул амбар, началась паника, так что было не до него. Потом Фарн поднялся к этому паршивцу в комнату, чтобы проверить, как он. Окно было выбито, а пленник исчез. Если учесть, что сломать окно из магического льда Таддеуш не мог, то это сделал кто-то из магов.

— Верно, — кивнула Илана, с трудом подавив зевок. — Это явно был оборотень. Ют, который принял облик кого-нибудь из жителей посёлка или маленького зверька.

— Скорее уж птицы, — предположил Дэнни Браундер. — Окно-то высоко. Ну и увёл Таддеуша через врата прямо в объятия бабули. Теперь, когда на её стороне юты, эта тварь ещё опасней. Илана, а может, они тебе просто лапшу на уши вешали? Ну про то, что подлинная власть над этой материей есть только у ютов. Ты же заделала ею дыру в куполе.

— Заделала, а теперь как выжатый лимон… Звезда погибшего мира светит прежде всего тем, кто когда-то был его частью.

— По-моему, ты просто устала.

— Лично меня нисколько не удивила подлость этих ютов, — заявила Хенна. — Давно ли они помогли герцогине похитить Илану?

— Мы знали, что часть ютов перешла на сторону колдунов, — сказала Илана, — но я не думала, что это большая их часть. Я даже не подозревала, что есть юты, которые так ненавидят снежных магов.

— И всё же эта Йесси тебе помогла, — задумчиво произнёс Эдан. — Неужели только потому, что ты спасла её дальнего родственника, с которым она и познакомилась-то недавно?

— У этих созданий вообще странная логика, — пожала плечами Хенна. — Иланы, полукровки и все, кто оказался в одном с ними лагере, видите ли, виноваты перед ютами в том, что произошло с их миром несколько тысяч лет назад. Теперь они решили создать могущественное государство, и для них все средства хороши! Представляю, что начнётся, если они будут продолжать в том же духе. Теперь их союзники, решая свои дела, могут рассчитывать на помощь оборотней. На германарском троне сидят оборотни. Вчера оборотни заменили на заседании людей, которые могли вас поддержать… Скоро эти оборотни проникнут всюду!

— Думаю, ты преувеличиваешь, — мягко возразил Мартин. — Юты — немногочисленная раса…

— Ты уверен? А если даже и немногочисленная, то это положение может измениться в очень скором будущем. А вот что ждёт в ближайшем будущем нас… Я даже думать об этом боюсь.

Илана тоже боялась об этом думать. Переговоры провалились, она и её друзья еле вырвались из ловушки. Их, как говорится, обложили со всех сторон, а самое ужасное — это то, что под ударом оказались люди, давшие им пристанище.

«Может, уйти отсюда? — размышляла девочка. — Неужели нам только это и остаётся — бежать в какой-нибудь захолустный мир и скрываться всю оставшуюся жизнь? Но как теперь бежать, бросив этих людей? Они совершенно беззащитны перед шайкой подонков, у которых есть ледяные корабли и снаряды, способные пробить даже магический купол. Не знаю, смогу ли я их защитить, но без меня им будет ещё хуже… А может, наоборот, лучше? Герцогине нужна только я. Она и её шайка считают, что с Изабеллой и Гаем они уже разделались, раз и навсегда изгнав их из Германара… Может, узнав, что меня здесь нет, эти мерзавцы оставят всех остальных в покое?»

— Илана, тебе необходимо отдохнуть, — голос Изабеллы доносился издалека, словно бы из другой комнаты. — У тебя уже голова на шее не держится.

— Да, — согласилась Илана, вставая. — От такой меня толку мало. Пойду посплю. Если что, будите…

— Может, пойдёшь вниз? — спросила Хенна. — Там есть вполне удобные, уютные комнаты.

— Нет, спасибо. Я, конечно, никому не советую расслабляться, пусть дозорные по-прежнему следят за небом, а дети сидят в подвалах, но я не думаю, что посёлок сейчас будут бомбить. Герцогиня знает, что я здесь, а я нужна ей живая. Во всяком случае, тело ей нужно живое. Это разум мой она предпочла бы убить.

— Но тебя могут попытаться похитить, — забеспокоилась Лилиана. — Если эти чёртовы оборотни способны превращаться в кого угодно, кто-нибудь из них может проникнуть в посёлок и даже в дом в обличье какой-нибудь мелкой твари. Интересно, а в насекомых они превращаться могут?

— Кажется, нет. Чем мельче тварь, тем трудней в неё превращаться и трудней сохранять этот облик. Не волнуйтесь. Кто бы ко мне ни проник, я же с ним не пойду.

— Да, но тебя могут убить, — нахмурился Мартин. — Герцогине ты нужна живая, но у тебя и кроме этой старой развратницы врагов хватает.

— Думаю, заправляет всем она, так что смерть мне не грозит.

— Я поставлю возле её дверей охранника, — пообещала Хенна.

— Дэйн, — обратилась она к молодому дружиннику. — Проводи госпожу Илану в её комнату…

— Я сам провожу, — встал Гай и, не дав возразить ни Хенне, ни кому-либо другому, направился к Илане.

Выходя из зала, она успела заметить, как надулся Дэйн. Он был ровесником Гая и заметно недолюбливал чужеземного принца, который превосходил его и в военных состязаниях, и на охоте, и на любовном фронте. Впрочем, к сражениям на любовном фронте Гай в последнее время охладел — к великому огорчению местных девчонок. О причине этого догадывались все, включая ту, которая собственно и являлась причиной произошедшей в принце перемены. Однажды, проходя мимо кладовой, Илана услышала сквозь полуоткрытую дверь, как какая-то пожилая женщина поучительно кому-то говорила: «Выкинь эту блажь из головы! В их мире принцы женятся только на тех, кто им ровня. Он, конечно, развлекался с вами, дурочками, но теперь тут появилась принцесса. Пусть и не из их мира, но принцесса. Она же действительно единственная наследница Айслинда». Илане тогда так хотелось вмешаться в разговор и сказать этой женщине, что Гай не сноб и не хладнокровный, расчётливый тип вроде Таддеуша Бельски, но она вовремя спохватилась. Какая разница, что про него болтают недалёкие бабы…

Она не воспротивилась, когда он вошёл следом за ней в её комнату. И когда обнял её, крепко, но бережно прижав к себе. Она не помнила, сколько они целовались, и неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы не стук в окно. Они оба вздрогнули и уставились на гладкий ледяной квадрат в оправе резной деревянной рамы. Илане показалось, что магический лёд на мгновение засветился. Совсем чуть-чуть.

— Гай… — прошептала она, мягко отстраняясь от принца.

— Да, конечно, — улыбнулся он. — Тебе надо отдохнуть. Я только хотел сказать, что очень испугался. Вчера, когда мы очнулись в том парке… Больше всего меня испугало, что тебя с нами нет. Я думал, что потерял тебя навсегда. А потом ты появилась в этом наряде, и я чуть не заплясал от радости. Ты всегда удивляешь меня, Снежная Принцесса. И я постоянно боюсь, что ты исчезнешь, растаешь…

Илана вдруг почувствовала, как у неё похолодело внутри, и она снова бросилась ему в объятия.

— Нет, я не растаю!

— Конечно, это же я так… Чего ты испугалась?

— Не знаю… Я просто устала.

— Если честно, я тоже. От всего. Иногда мне хочется просто взять и увезти тебя отсюда. Всё равно куда, лишь бы там не знали про твой чудесный дар и ничего от тебя не хотели. Так хочется просто жить и радоваться жизни.

— Мы не можем. Пока…

— Да, — грустно согласился он. — Слишком многое тут на нас завязано… Или от нас уже ничего не зависит? Неужели мы проиграли? Ладно, не отвечай. И вообще, постарайся не думать о плохом… Бывает, мы грузимся, грузимся, а от этого только хуже и хуже. А иногда отодвинешь все неприятности подальше, отключишься от них, и откуда ни возьмись вдруг приходит решение всех проблем.

Илана кивнула, хотя и знала, что так не будет. Она уснула, едва коснувшись головой подушки, а когда проснулась, в кресле возле её кровати сидел маленький человечек с пушистыми белыми волосами и медальоном виде снежинки на шее.

— Лоффи!

— Тише, — ют испуганно вытаращил и без того огромные глазищи. — Твой поклонник всё ещё дежурит у дверей. Двери тут, конечно, толстые, но всё же лучше разговаривать потише. Знаю, ты ему доверяешь, но мне бы хотелось поговорить только с тобой. Хорошо, что я появился вовремя и стукнул в окно, а то ещё неизвестно, до чего бы у вас тут дошло. Мне показалось, ещё немного — и он лишит тебя невинности.

— Ну и что тебе за дело? — сердитым шёпотом спросила Илана. — Никогда не думала, что у ютов принято вмешиваться в чужую личную жизнь.

— Моя дорогая принцесса, — покачал головой ют. — У таких, как ты, личной жизни не бывает. Во всяком случае, тогда, когда от нас зависят судьбы миров.

— Послушай, Лоффи…

— Вообще-то я Йоффи, — слегка обиженно поправил ют. — Думал, ты всё-таки догадаешься, когда приглядишься.

— Извини… Ты так возмужал. И так похож на своего отца.

— Да, — улыбнулся Йоффи. — Но я уже его сильнее. Когда я вступил в пору зрелости, выяснилось, что у меня есть настоящий магический дар. И я не хочу, чтобы ты, поддавшись страсти, лишилась того могущества, которое можешь обрести. Видишь ли, теперь я знаю об иланах больше. Твой организм вот-вот созреет. Возможно, он уже созрел достаточно, чтобы ты могла иметь возлюбленного и потомство, но если ты станешь женщиной сейчас, ты уже не сможешь стать сильней, чем ты есть.

— А ты уверен, что я этого хочу?

— Уверен. Ведь ты же хочешь помочь своим друзьям.

— Ну и когда же я обрету ту великую силу, которую ты тут мне сулишь?

— Скоро. Ты почувствуешь это. А пока ты не должна позволять своему возлюбленному… Да ты, по-моему, и сама в глубине души это понимала, когда отодвинулась от него. Хорошо, что он не тупоголовый, напористый нахал. Он понял, что ты не готова. Возможно, когда-нибудь вы сможете стать возлюбленными в полном смысле этого слова. Когда-нибудь, но не сейчас. Я хотел войти сразу, как только он ушёл, но подумал, что надо дать тебе выспаться, — ты выглядела очень усталой. А заодно и сам вздремнул на карнизе. Я пробрался сюда в виде птички тьюн. Их тут полно, так что никто не обратил на меня никакого внимания. Минут десять назад я проделал в окне дыру, проник сюда и снова заделал дыру. Снежной магией я владею хуже, чем ты, но у меня есть вот это, — Йоффи показал Илане два прозрачных голубых камешка. — Когда я превращался в птицу, приходилось прятать их во рту. Хорошо, что у тьюн есть защёчные мешки…

— Линдимин? Тот, что состоит из смеси льда и звёздного вещества?

— Да. Солнце нашего мира погибло, но продолжает светить нам. Больше никто не имеет над ним такой власти. Пока.

Йоффи сделал многозначительную паузу, после чего протянул один из камешков Илане.

— Возьми, пригодится. Даже если он пока не имеет в твоих руках такой силы, как в руках наших магов, ты всё равно вправе владеть кусочком этой магической материи.

— Спасибо, милый Йоффи. Ты всё говоришь «пока»… Уж не хочешь ли ты сказать, что я тоже могу обрести подлинную власть над этим звёздным льдом?

— Не знаю. Никто никогда заранее не знал, какую именно силу способен обрести илан, пока он не вступил в пору зрелости, но судя по тому, какая ты уже есть, ты способна обрести силу Высших. Тем более, что ты наар. Ты возрождённая, а они всегда были сильнее истинных иланов. Прежде я этого не знал. Мы многого не знали, но недавно наша жизнь сильно изменилась… Я не должен здесь быть, и никто, кроме моего отца Лоффи, не знает, что я здесь. Возможно, я изменяю своему народу, но я чувствую, что поступаю правильно. Ты спасла мне жизнь, ты не сделала моему народу ничего плохого и не обязана платить по счетам своих далёких предков. Сядь поудобней и слушай.

Недавно в наш гаммельский посёлок через врата явились наши соплеменники, которые долгие годы скитались по разным мирам. Они сказали, что нам грозит опасность, и увели с собой в очень красивый мир. В созвездии Карион есть планета Эола. Самая удобная планета для таких, как мы. И хотя люди уже начали её колонизацию, они согласились отдать нам этот мир, а потом и все остальные планеты этой системы. А почему они вдруг так расщедрились… Люди уже не первый год пытаются изучить свойства загадочной материи, из которой состоит астероид Милагрос. Кажется, в переводе с одного из древних языков это означает «чудо». Люди умудрились вывести этот астероид на орбиту Эолы. Однажды несколько ютов нанялись техническими работниками на исследовательскую станцию «Титан». Там находится поселение учёных, которые изучают Милагрос. Учёные постоянно с риском для жизни летали на астероид, чтобы отколоть от него очередной кусок — для исследования. Риск тут главным образом в том, что астероид в любой момент мог сойти с орбиты и отправиться в иное измерение — он не подчиняется обычным физическим законам. То есть, не совсем подчинятся… Люди использовали лазер, но материя даже ему поддавалась с большим трудом, а растопить её они вообще не могли. Зато это получилось у ютов. Это выяснилось, когда трое ютов отправились на Милагрос в составе очередной исследовательской группы. В качестве помощников, разумеется. Учёные пытались извлечь из материи астероида нечто, похожее на фрагмент растения, но у них ничего не получалось. А один из ютов — его имя Томмо — всего лишь прижал к поверхности астероида ладонь, и лёд начал таять. Томмо потом объяснил, что ему просто стало интересно, что это за растение такое сохранилось в толще голубого льда. Вот так и выяснилось, что мы, юты, способны управлять этой материей. И вообще астероидом Милагрос. С тех пор началось сотрудничество ютов и людей. В кои-то веки у нас появились союзники, которые стали считаться с нами как с равноправными партнёрами. Более того, теперь мы могли ставить условия. Наша королева Йесси заключила с людьми договор, по которому мы имеем право основать своё независимое государство на Эоле, а если согласимся на более тесное сотрудничество, то нашими станут все планеты системы звезды Медея. Под более тесным сотрудничеством предполагается участие в войнах и политических играх союзников. Возможно, юты и не согласились бы на это, если бы не обнаружили книгу Вейла. Это история гибели моего мира, который назывался Юттакона, и кое-что об Айсхаране. Прочитав её, мы поняли, почему таинственный голубой лёд подчиняется только нам. Жаль, что мы не знали этого раньше. Мы никогда не искали и не подбирали небесные осколки, которые падали на Айсхаран. Мы почему-то боялись их. Осколки нашего погибшего мира пугали нас, хотя тогда мы не знали, что это за материя. Книга Вейла прояснила всё.

— И где же нашли эту книгу?

— На Милагросе. Точнее, в нём. В его материи, которая представляет собой весьма причудливый сплав. Большая часть астероида — сплав магического льда и того, что когда-то было звездой нашего мира в период его зарождения — ведь когда наш мир погибал, его материя под воздействием магического льда перерождалась так, будто время повернулось вспять…

— Знаю. Мои знакомые учёные назвали её вторичным первовеществом.

— Подходит. А примерно треть астероида — более разнообразная смесь, и кое-где в этом вторичном первовеществе встречаются вкрапления того, что учёные «Титана» назвали плохо переваренными останками нашего мира. Это лёд, в котором сохранились осколки четырёх планет нашей солнечной системы на разных стадиях их перерождения, их возвращения в изначальное состояние. Кое-что даже сохранилось в том виде, в каком было до гибели нашего мира — фрагменты растений, останки животных, даже кое-какие изделия, предметы. Всё это очень странно и ждёт своего объяснения. Теперь, когда в исследовании Милагроса принимаем участие мы, юты, появилась возможность разрезать и плавить его материю. В огромной глыбе магического льда и была обнаружена книга Вейла. Дневник, который вёл один из магов-полукровок… или нааров. В общем, это был маг, в жилах которого текла кровь и человека, и илана. Маг, способный к трансформации первичной материи. Их был много, этих могущественных магов, которые через врата пришли на Юттакону, поселились там и подружились с местными жителями. Те и не подозревали, что прекрасные чужеземцы оборудовали в горном лесу лаборатории и тайно занялись экспериментами по трансформации материи. Среди этих магов-экспериментаторов были и чистокровные иланы, но они работали уже не с первичной материей. Все эти маги — и иланы, и наары — прекрасно знали, что могут нарушить равновесие, потому и не стали продолжать эти эксперименты в своём мире, в Айсхаране. Вейл пишет, что Юттаконе они тоже не желали зла. Они надеялись, что всё обойдётся, что они сумеют сделать эту скудную планету более красивой и плодородной, вывести новые виды, создать новые формы жизни. А если эксперимент удастся, использовать свои достижения, чтобы улучшить и свой собственный мир, Айсхаран. Но в конце концов они поняли, что своей магией спровоцировали катастрофу. Эксперимент вышел из-под контроля. Начались необратимые изменения, которые протекали всё быстрей и быстрей. Природа Юттаконы перерождалась и гибла. Вейл написал в своём дневнике, что они должны хоть в какой-то мере искупить свою вину перед жителями гибнущей планеты и забрать их с собой в Айсхаран. Тем более что жители эти миролюбивы, услужливы и вовсе не подозревают, что их мир погубили прекрасные и добрые существа, которых они так полюбили. И ещё Вейл сказал, что хочет оставаться на Юттаконе до последнего, наблюдать за гибелью этого мира столько, сколько это будет возможно, вести записи и что он надеется уйти вовремя. Похоже, он не успел, но его книга уцелела. И она, и даже футляр, в котором её нашли. Думаю, она уцелела по воле Высших. Боги хотели, чтобы она попала в руки дерзких, самоуверенных смертных, которым опять может взбрести в голову переделывать то, что было создано Высшими. Смертным это не дано, и они должны об этом знать. Возможно, Вейл и сам хотел, чтобы его книгу прочли в Айсхаране — ведь там тоже были те, кто занимался трансформацией материи, но она туда не попала. Потом разразилась катастрофа. Осколки погибшего мира упали на Айсхаран. Тогда многие погибли, и на планете сильно похолодало. Поскольку многие растения исчезли, маги продолжили экспериментировать с материей, выводя новые виды. Странно, но с Айсхараном не случилось того, что случилось с нашей Юттаконой…

— Тогда не случилось, — поправила Илана. — Кажется, что-то подобное происходит сейчас. Значит, иланы и наары через врата увели с Юттаконы всех её жителей?

— Всех не успели, но большинство ютов спаслись. В Айсхаране они пережили новую катастрофу — падение осколков и похолодание, но, думаю, по сравнению с гибелью их мира это уже казалось им не таким страшным бедствием. Хотя и в этой катастрофе погибло много ютов. Мой народ жил в дружбе с иланами и верно служил им, считая их своими спасителями. Юты никогда особенно не различали иланов и магов-полукровок. Как правило полукровка, унаследовавший дар снежного мага, и внешне походил на илана. И все полукровки, похожие на родителей-иланов, воспитывались с иланами, а не с людьми. Мы вообще не знали, что трансформация первичной материи доступна только полукровкам и наарам, поскольку они могли овладеть и снежной, и человеческой магией. Для нас, ютов, прекрасные беловолосые маги все были иланами. Мы ничего не знали о том зле, которое причинили нашему миру эти самые прекрасные беловолосые маги. А потом иланы стали вымирать, похожих на них полукровок тоже рождалось всё меньше и меньше. Хатаны, то есть люди, наоборот становились всё многочисленнее и сильней. Они всегда соперничали с иланами и всегда недолюбливали нас за нашу преданность снежным магам. Чем меньше становилось иланов, тем больше мы страдали от людской враждебности. И вот больше ста лет назад, когда иланов в этом мире почти не осталось, мы бежали из Айсхарана. Мы никогда не были особенно сильны в магии, но среди беглецов оказался тот, кто умел открывать врата. Но мало открыть врата. Надо ещё найти тот мир, в котором сможешь жить. Мои предки-беглецы не могли найти такой мир. Зато единственный среди них сильный маг сумел открыть врата для звёздного корабля и заставить его приземлиться в Айсхаране. На этом корабле оказались люди, похожие на тех, которые жили в Айсхаране, а значит, живущие примерно в таком же мире, как Айсхаран. Это был германарский корабль «Сонус», на котором мы и прилетели в ваш мир. Люди и там относились к нам плохо, но к этому мы уже привыкли. Люди даже пытались проникнуть в наше сознание, чтобы побольше узнать о нас и о том мире, из которого мы прилетели, но мы умеем защищать наше сознание от постороннего вторжения — так, что эту защиту не пробьёшь никакими лекарствами. Мы не хотели, чтобы люди знали о нашем мире, до тех пор, пока в Германаре не стали пропадать дети. Когда мы поняли, что это дело рук айсхаранских колдунов, мы решили рассказать правительству Германара о нашем мире и о той угрозе, какую представляют колдуны Айсхарана, но теперь нас не хотели слушать. Мы поняли, что ваши правители уже вступили в сговор с хатанскими колдунами и не желают, чтобы эта информация распространялась. К нам стали относиться ещё хуже. Мы много чего натерпелись, живя в Германаре, но, поверь, куда ужасней было узнать, что наш мир погубили те, кого любили и кем восхищались многие поколения наших предков. Юты, которые пришли за нами в гамельский посёлок, были потомками других беженцев. Тех, что бежали позже нас, сумев-таки найти пригодный для жизни мир. Тех было больше, чем нас. Их и сейчас больше. Жилось им в том мире ещё хуже, чем нам в Германаре. Им приходилось воевать. Может, поэтому они так воинственны… Да и вообще они какие-то озлобленные, хотят мстить. Особенно теперь, когда благодаря этой книге узнали правду о гибели нашего мира.

— А как вы прочли эту книгу? Ведь она писалась несколько тысяч лет назад.

— Прочесть её помог король Айслинд, который уже давно сотрудничает с людьми вашего мира. Он знает древний язык. Иланские правители всегда его знали. Кстати, Вейл писал не только о своих экспериментах. Он там рассуждал о том, что его племянница, тоже полукровка, недомогает, поскольку готовится вступить в пору зрелости, и переживал, как бы она по дурости не уступила своему дружку. Если она уступит ему раньше времени, то не видать ей того могущества, которое она сможет обрести, став зрелым магом. Вот я и решил тебя предупредить.

— Спасибо, Йоффи, — сказала Илана, подавив улыбку.

— Ты даже не представляешь, как я был разочарован, когда увидел Айслинда, — вздохнул Йоффи. — Я сразу понял — это не тот прекрасный и мудрый Снежный король, о котором у нас всегда рассказывали легенды. Всё оказалось не так, как я думал. Как думали все в нашем посёлке. Хорошие оказались не такими уж и хорошими… Всё гораздо сложнее.

— Ты общался с Айслиндом?

— Нет, я с ним не разговаривал. Просто недавно он посетил наш посёлок на Эоле и очень много говорил о том, что иланы и юты снова должны стать друзьями. Что в бедствии с нашим миром виноваты в основном полукровки. Дескать истинные иланы всегда ратовали за чистоту крови, поскольку знали, что полукровки принесут Айсхарану одни только беды. Йесси терпит этого Айслинда только потому, что он является союзником тех, с кем она заключила договор о сотрудничестве.

— А эта Йесси… Она что, у вас главная?

— Да. Она наша фамма. Правительница. А поскольку детей у неё нет, она выберет наследника просто из родственников. А ближайшими её родственниками являемся мой отец и я.

— И ты ради меня рискуешь возможностью стать наследником?

— Говори потише, — снова шикнул на неё ют. — Я не уверен, что мне хочется быть наследником и уж тем более правителем. Тут ведь решаешь не только за себя, но и за других. А если решишь неправильно? По-моему, Йесси уже не раз покаялась, что втравилась во все эти интриги, просто виду не подаёт. Всё твердит, что наш народ слишком долго был унижен и слишком натерпелся, а посему должен подумать наконец-то о своём благополучии. Наконец-то мы получили возможность поселиться на планете, где нам будет действительно хорошо, где наши потомки смогут окрепнуть физически. Ведь наша раса уже на грани вымирания. Нам нужна эта планета. И другие планеты системы Медея, где полно полезных ископаемых. Мы их сможем добывать и продавать… В общем, мы имеем право создать наконец независимое и сильное государство, с которым будут считаться. И возможность создать его у нас появилась лишь при условии сотрудничества с нашими теперешними союзниками. Теперь благодаря нашему звёздному льду у них есть более совершенное оружие…

— Которое уже ударило по нам.

— Знаю, — помрачнел Йоффи. — Ещё пару месяцев назад трудно было даже предположить, что юты будут работать в секретных лабораториях Военного ведомства Федерации. Юты, о которых в Германаре вытирали ноги. Которых называли сатанинским отродьем, проклятыми оборотнями… Теперь наши новоиспечённые союзники решили использовать даже нашу способность превращаться. Уж если использовать нас, то по полной! Да вот только не больно-то мне хочется, чтобы они меня использовали, даже если они готовы меня за это озолотить. Я пока мало общался с Йесси, но я спросил у неё, следует ли вредить тем, кто не сделал нам ничего плохого. Она сказала: «На войне, как на войне». Потом пустилась в рассуждения, и мне казалось, что она старается убедить не столько меня, сколько саму себя. Она много чего сказала. Мы мол, как и любая другая раса вселенной, имеем право на своё место под солнцем, тем более, что однажды мы уже лишились из-за чужих интересов своего солнца и своего мира. Теперь мы должны отвоевать ту территорию, на которой сможем сохранить себя как расу. Эта территория оказалась именно здесь, в этом измерении. Сама судьба позволила людям завладеть этим астероидом. Они начали изучать его, ничего не зная о его чудесных свойствах. Не знали этого и мы. Но опять же сама судьба, а значит воля Высших, привела к нему нас — единственных, кому эта материя подчиняется. К сожалению, этого нашего дара недостаточно, чтобы конкурировать с могущественными державами, которые постоянно создают всё более совершенное оружие. Мы малочисленны, и нам необходимы союзники, и получили мы их только благодаря своей власти над звёздным льдом. Не исключено, что уже завтра у кого-нибудь в руках окажется нечто куда более чудесное, поэтому надо действовать, пока у нас есть возможность ставить условия. Но действовать надо осторожно, чтобы не поссориться с теми, кто может в скором времени стать намного сильнее нас. Было бы странно, если бы союзники помогали нам, ничего не требуя взамен. Когда государства воюют, страдают вроде бы ни в чём не повинные существа, но на самом деле совсем невиновных в мире нет — ни в этом, ни в каком-либо другом. Каждому народу приходится расхлёбывать грехи своих предков. Дескать иланы и люди нам здорово задолжали, и пришло время отдать долги. Особенно иланам с их снежной магией и полукровкам, которые, соединив эту магию с человеческой, научились скатывать целые миры в снежный ком. А когда я спросил, стоит ли самим обрастать долгами, она нахмурилась и сказала, что главное для неё — защитить свой народ. И другие пусть защищают своих как умеют.

— Придётся, — Илана почувствовала, как от ярости её бросает в холод. — Только пусть потом не жалуется.

— Жаловаться она не будет. Если она поймёт, что выбрала неверный путь, она уйдёт сама.

— Похвально, — саркастически заметила Илана. — Обычно плохого правителя нелегко отправить в отставку.

— Она уйдёт не просто в отставку. Она уйдёт вообще.

— Вообще — это как? Из жизни?

— В изгнание. А может, и из жизни. Быть изгнанником в окружении таких же изгнанников, как ты сам, — это ещё ладно. А если ты изгнанник, да ещё и одинок, твоя жизнь теряет смысл. Меня всегда ужасали эти ваши истории о святых людях, которые уходили жить отшельниками в пустыню или в горы… Мы, юты, так не можем. Никто из нас не может жить в одиночестве. Меня утешает только то, что, если меня отправят в изгнание, мои родители уйдут со мной. Им тоже не очень-то нравится происходящее. К сожалению, многие из нашего гаммельского посёлка полностью поддерживают Йесси и, по-моему, уверены в её правоте больше, чем она сама.

Йоффи замолчал и задумался.

— К сожалению, так и бывает, — усмехнулась Илана. — Вождь уже начинает сомневаться в своих идеях, а ему всё равно приходится идти впереди, поскольку толпа уже этими идеями загорелась и остановить её трудно. И если вождь остановится на полпути, его могут попросту затоптать. Это Гай недавно сказал. Не помню уж, с чего разговор начался… И ещё он сказал: «Не уверен, что смог бы быть королём, обладающим всей полнотой власти, как это было в древних обществах. Это ж ведь только и думай, правильное ли выбрал решение, а если неправильное, то как исправить».

— Может, он-то как раз и стал бы хорошим королём. Он понравился Сумайо. И ты тоже.

— Это тот ют, который помогал Йесси меня спасти?

— Да. Он наблюдал за вашей компанией в парке Атенополиса.

— Теперь понятно, почему у той лани был такой умный взгляд.

— Значит, ты заметила слежку? Но я не знаю, в кого превращался Сумайо. За вами вполне мог и ещё кто-нибудь наблюдать.

— Ага. Наверное, та птица, которая так противно верещала на апельсиновом дереве, тоже была наблюдателем.

— Если она была очень маленькая, то вряд ли. Мы не любим превращаться в мелких животных. В теле, которое гораздо меньше твоего подлинного, чувствуешь себя неуютно. Хорошо, что мне больше не надо превращаться в птицу тьюн. Пришлось это сделать, поскольку я не мог открыть врата прямо в твою комнату. Я знал, что ты в этом посёлке, но не знал, где именно. Пришлось летать, высматривать… Но уйти я могу прямо отсюда. И мне уже явно пора.

— Йоффи, ты не знаешь, они намерены снова бомбить наш посёлок? Чего они вообще хотят?

— Точно я этого не знаю, но кое-что до меня доносилось. Насколько я понял, Айслинд хочет, чтобы в Айсхаране не осталось ни одного жителя. Погибнут они или уйдут в другие миры — ему не особенно важно, хотя, думаю, он предпочёл бы первое. Может, он даже предпочёл бы, чтобы Айсхаран вообще погиб, но его союзники думают иначе. Они считают, что на этой планете можно устроить полигон для своих испытаний, а главное — найти ещё много интересного. Но Айслинду это, похоже, не так интересно, как им.

«Он мечтает, чтобы этот мир погиб, — вспомнила Илана слова Эдеры, — и желательно вместе с теми, кто может что-то знать о его тайнах и о самом Айслинде. Его как будто постоянно мучают какие-то призраки. Король боится, что они оживут, и мечтает от них отделаться. Бежать отсюда, разрушив тут всё, похоронить все здешние тайны вместе с этим миром»…

— Мне пора, принцесса. Думаю, посёлок они пока бомбить не будут. Пока здесь ты. Я верю — ты что-нибудь придумаешь. Ты сумеешь спасти своих друзей, как несколько лет назад, когда твой дар ещё только пробуждался, сумела спасти меня.

Йоффи неожиданно склонился и поцеловал Илане руку — так, как он это сделал несколько лет назад. Она смутилась, но не успела ничего сказать. Окно замерцало, и ют исчез в серебристом тумане.

На улице темнело, большой дом был полон звуков. Илана подумала о том, что, наверное, скоро ужин. Есть ей не хотелось, зато снова захотелось спать. Что ж, сон хорошо восстанавливает силы.

Ей приснилась церковь Святой Анны. Она стояла в маленьком мощёном дворике возле клумбы, окружавшей статую ангела с мечом, и смотрела на полуоткрытую церковную дверь. Почти весь двор занесло снегом, цветы на клумбе засохли. На первый взгляд здесь царило запустение, но Илана видела, что в глубине храма загадочно мерцают огни, и это мерцание совершенно не напоминало колеблющийся свет восковых свеч. То, что её там ждало, одновременно пугало её и притягивало.

— Ты ищешь храм, где открываются пути? — раздался рядом голос — тихий, но глубокий и сильный.

Илана обернулась и увидела, что каменный ангел ожил. Он с улыбкой протягивал ей прозрачный, сверкающий меч. И едва она коснулась рукояти меча, как всё вокруг засияло ослепительным светом. Цветы ожили и превратились в белые лилии. Они стремительно разрастались, покрывая двор. Храм изменился. Он стал больше и отдалился. Теперь он стоял на поросшем лилиями холме, и к нему вели каменные ступени. Илана знала, что должна подняться туда. И ещё она знала, что вернуться назад она скорее всего не сможет. Земля у неё под ногами содрогнулась, а свет становился всё ярче. Он струился из полуоткрытой двери храма и заполнял собою всё вокруг. Илана зажмурилась, а когда открыла глаза, храм на холме исчез.

Она села на кровати и огляделась. Комната плавала в призрачном голубоватом сиянии. Окна из магического льда искрились и сверкали, не позволяя видеть то, что было снаружи. А там явно что-то случилось — до Иланы доносились тревожные голоса. Девочка прижала к оконному стеклу ладонь, и оно стало прозрачным, но свет, который струился сквозь него в комнату, теперь казался едва ли не материальным. Он словно пронзил Илане руку, а потом и всё её тело. Это походило на лёгкий удар током. Что за странный свет?

Из окна Иланы были видны вздымающиеся над лесом горы. Небесный Лер скакал, уже касаясь копытами вершин, за ним мчался Небесный Рианн, а высоко над ними горела большая звезда. Это её сияние, сливаясь с лучами восходящего солнца, причиняло Илане почти физическую боль. Она оделась и вышла на улицу. Там уже собралась чуть ли не половина посёлка, и все смотрели в небо.

— Айслинд взошла, — мрачно сказала, подойдя к Илане, Хенна. Её лицо в призрачном свете занимающегося дня казалось мертвенно бледным.

— Насколько я поняла, именно это в ближайшее время и ожидалось. Почему все так напуганы?

Хенна не успела ничего сказать, но толчок, заставивший Илану пошатнуться, был исчерпывающим ответом на её вопрос. Она поняла, что этот толчок не первый. Первым был тот, который она почувствовала ещё во сне.

— Да, это ожидалось. Едва копыта Небесного Лера коснулись вершин, наш мир содрогнулся. Неужели это действительно конец?

— Не паникуй раньше времени, Хенна, — сказала Изабелла.

Она только что вышла из дома. Её плотно запахнутая меховая накидка была явно наброшена поверх ночного одеяния, распущенные тёмные волосы окружали бледное лицо, подчёркивая его утончённую красоту. К ней подошёл Эдан. Он смотрел на неё так, словно в этом мире не было никого и ничего, кроме неё. Как будто не тряслась земля под ногами, и в небе не светила Звезда Королей. Он видел только одну звезду — свою прекрасную чужеземную королеву. Хенна поджала губы.

— Раньше времени? — язвительно спросила она. — Тебе этого мало, Изабелла? Что ещё должно случиться, чтобы ты начала волноваться?

— Это может быть обычное землетрясение. Они у вас бывают?

— В последнее время редко, — ответил вместо сестры Эдан. — Говорят, в древности были чаще, особенно в горах. Хенна, пока действительно не случилось ничего страшного, так что лучше успокоить людей. Ещё рано, но уж если все встали, можно заняться завтраком, а потом мы с ребятами постараемся выяснить, в чём дело. Побываем в разных местах, поговорим с людьми… Ты ведь откроешь нам врата?

Последний вопрос был обращён к Илане.

— Конечно, — кивнула она.

После завтрака, который был съеден так же быстро, как и приготовлен, Илана открыла сразу несколько врат, но сама осталась в посёлке.

— Вдруг враги нашли способ постоянно за нами наблюдать, — предположила Хенна, — и начнут забрасывать нас глыбами, как только выяснят, что тебя тут нет.

Раз уж ты втравила нас в неприятности, то должна по возможности нас защищать. Хенна не произнесла этого вслух, но это явственно звучало в её интонациях. Илане очень хотелось сказать, что неприятности в семье Сельхенвурдов да и вообще в Айсхаране начались задолго до её появления в этом мире, но она промолчала. Возможно, не появись здесь она и её друзья, лесной посёлок и впрямь бы жил спокойней, да вот только этому спокойствию всё равно рано или поздно пришёл бы конец. Этот мир решили не то погубить, не то превратить в полигон, и, похоже, теперь уже конкретно приступили к осуществлению этого плана.

Всё так и оказалось. Земля содрогнулась потому, что в нескольких километрах от посёлка на лес обрушилась ледяная глыба. И ещё множество таких глыб упало в разных концах Айсхарана. Никто пока не погиб, но люди были в панике. Правда, никто из них даже не подозревал, что эти ледяные глыбы — снаряды, сделанные людьми. Жители Айсхарана были уверены, что это очередное падение осколков.

— Но зачем они маскируют свои снаряды под небесные осколки? — недоумевала Хенна.

— Хотят, чтобы гибель этого мира выглядела как обычная космическая катастрофа, — сказал Пит Уотсон. — Если здешним жителям удастся уйти через врата в другие миры и поселиться там, они будут всем говорить, что их планета погибла из-за падения небесного льда. И ни у кого даже мысли не возникнет, что более могущественная цивилизация вмешалась в жизнь этого мира и прибрала его к рукам ради своих целей. В этом заговоре участвуют видные деятели Федерации, а она, между прочим, согласно своей конституции не должна заниматься экспансией и вообще вмешиваться в жизнь планет, не входящих в её состав. Наши враги — сплошь респектабельные граждане Федерации, которые очень пекутся о своей репутации. Возможно, они предпочти бы, чтобы жители этого мира все погибли, но они же знают, что тут есть люди, владеющие магией, которые успеют спастись и кого-нибудь спасти. Не исключено, что кто-то из айсхаранцев уже перебрался в другие миры. Думаю, что у наших врагов есть возможность погубить этот мир одним ударом, но они бояться нанести ему слишком большой вред. Они хотят завладеть им, очистив его от его нынешних хозяев. Жители Айсхарана в опасности. Кто знает, до чего ещё додумаются эти власть имущие подонки. Они могут применить какие-нибудь отравляющие вещества, следы которых потом будет очень трудно обнаружить. Даже если здесь вдруг окажется комиссия независимых экспертов и начнёт выяснять причины массовой гибели жителей.

— Знаем мы этих независимых экспертов, — усмехнулась Хенна.

— Что ты знаешь? — гневно спросила Изабелла. — Только то, что вместо них на заседании Совета были оборотни, работающие на наших врагов. Настоящих экспертов, тех, что хотели нам помочь, скорее всего уже нет в живых.

Хенна покраснела и ничего не ответила.

— Ясно одно, — устало произнёс Эдан. — Надо уводить из Айсхарана людей. Но куда?

— Гатта-Наара примет их, — пробасил Хай-Вер.

— Эдем тоже, — уверенно заявил Джанни Моретти. — Уж это-то мой дядя может гарантировать.

— Значит, мы должны в ближайшее время обойти все посёлки Айсхарана и убедить людей перебраться в другие миры, — сказал Эдан. — Надо говорить, что, возможно, это на время…

— Вижу, ты легко перенял чужеземный стиль правления, — съязвила Хенна. — Хитрость, уловки, лживые обещания…

— Я никому не собираюсь лгать, — холодно перебил сестру Эдан. — Возможно, людям действительно придётся уйти отсюда лишь на время, и они должны на это надеяться, чтобы не пасть духом.

— А ты как старший мужчина в роду должен исполнить свой долг перед богиней. Похоже, ты уже и думать забыл, что в начале каждого года мы приносим Вуурдане жертву. В последнее время тут только и говорят, что о побеге в чужие миры и о том, как там здорово живётся. Наш мир потому и гибнет, что мы перестали о нём заботиться и чтить наших богов!

— Никто ни о чём не забыл, Хенна. Жертва приносится на следующий день после восхода Айслинд. Завтра в положенное время она будет у священного дерева.

— Жертва уже готова, госпожа, — сказал воевода Герен. — Мы уже выбрали самого красивого и крупного тайола. Белого, без единой отметины. Богиня будет довольна.

По обычаю старший мужчина в роду перед восходом солнца отводил жертву к священному дереву и молился там до рассвета, после чего отправлялся в храм Вуурданы. Немного позже туда являлись остальные члены семьи, иногда в сопровождении друзей и слуг. Кошачья банда хотела провести эту ночь в святилище, но Эдера бесцеремонно отправила домой всех, кроме Кэти.

— Так положено, — пояснил Келли. — В ночь перед жертвоприношением в храме должны быть только служители Вуурданы. Такое впечатление, что Эдера считает Кэти своей преемницей.

— Не вздумай сказать это при Хенне, — усмехнулся Гай. — А то у неё так разольётся желчь, что мы тут все утонем.

Илана слышала, как вечером Изабелла спросила у Эдана:

— С кем ты поведёшь тайола к священному дереву? Я могу пойти с тобой?

— Нет. Я должен отвести жертву один. А ты можешь приехать в храм утром, вместе со всеми.

— А зачем вообще ехать, если можно привести туда всех через врата?

— Нельзя. В начале нового года ангиеры отправляются в лесное святилище Вуурданы и должны проделать этот путь по лесу, а не через врата. По дороге каждый мысленно разговаривает с богиней и загадывает желания, а чтобы они исполнились, прикасается к деревьям, кустам… Это традиция, которую мы всегда строго соблюдаем.

В этот вечер все легли спать пораньше, чтобы пораньше встать, а утром, когда отряд выезжал из посёлка, Илана заметила, что Изабеллы нет.

— Где твоя мать? — тихо спросила она, подъехав к Гаю.

— Не знаю, — принц был явно встревожен. — Её комната пуста. Её нигде нет.

Лошадиные копыта звонко стучали по заледеневшей тропе, утреннее солнце постепенно окутывало лес странным сиянием, которое становилась всё ярче и ярче.

— Почему такой яркий свет? — поморщился ехавший справа от Иланы Дигималис. — Как будто кругом зеркала…

— Они и есть, — хмуро сказал Герен, ударив мечом по ветвям ближайшей к тропе ели.

Они зазвенели, как хрусталь. Налетел ветер, и хвойная роща, словно бы сделанная из изумрудов и серебра, наполнилась мелодичным звоном.

— Лес переродился…

— Неужели он весь ледяной?

Люди, испуганно переговариваясь, щурились от яркого света. Кони то и дело спотыкались о зимний лишайник, который когда-то устилал тропу мягким ковром, а теперь топорщился ледяными колдобинами. Отряду пришлось долго объезжать упавшую хауллу. Никто не мог понять, что за сила такая свалила могучее дерево. Оно полностью переродилось. Волокна ахмы напоминали белую проволоку, а мощный ствол синеватую стеклянную колонну. Возможно, кони и смогли бы через него перескочить, но было так скользко, что всадники решили не рисковать.

Все вздохнули с облегчением, увидев, что большинство хаулл в этом лесу не изменилось. В холодном, влажном воздухе висел странный аромат — довольно приятный, но почему-то сразу вызвавший у Иланы смутное чувство беспокойства.

— Начался ахмар, — важно объяснил Айги. — Он бывает два раза в месяц. В это время охота на птиц запрещена. Сейчас все птицы в лесу — добыча хаулл, жертва богине.

Будущий веринг наотрез отказался сесть на одного коня с кем-нибудь из взрослых и теперь ехал на смирной старой кобыле. Она уже давно забыла, что такое галоп, но Айги всё равно был горд, что едет, как большой, на своей собственной лошади.

— У меня сегодня не сиплый голос? — озабоченно спросил мальчик. — Я должен буду первый пропеть священный гимн у алтаря.

— Голос у тебя в полном порядке, — заверила его Илана. — Ты вообще очень хорошо поёшь.

— Когда я вырасту, я буду петь, как Эдан… Тебе нравится, как он поёт?

— Очень.

— Как ты думаешь, Эдан уже там, в святилище?

— Наверное.

— А где Белла? Я сегодня её не видел… Она что — уехала от нас?

— С чего ты взял?

Айги пожал плечами.

— Они с Хенной не любят друг друга, — сказал он, помолчав. — А мне нравится Белла. Я не хочу, чтобы она уехала.

— Она не уехала, Айги. Думаю, ты скоро её увидишь.

К счастью, гимеловая роща возле храма Вуурданы тоже не изменилась, но едва среди зарослей показалось святилище, стало ясно — что-то случилось. На поляне перед входом стояли Эдера, Кэти и Изабелла. Одетая в кожаные гетры, меховую куртку и сапоги, королева выглядела так, словно долго скакала сквозь заросли. Её волосы растрепались, на щеке алела царапина. Кэти вытирала куском ткани её взмыленного чёрного коня, а старая жрица, сложив на груди руки, шептала молитвы.

— Эдан не с вами? — спросила Изабелла тоном человека, который совершенно не надеется на утвердительный ответ. Было видно, что она с трудом сдерживает рыдания.

— Нет, — растерянно ответила Хенна. — А… ты почему здесь…

— Где твой брат?!

От этого крика испуганно вспорхнула стая каких-то птиц, сидевших на ветвях старой гимелы.

— Он повёл к священному дереву жертву… Что с тобой, Изабелла?

— Жертву?! Он отпустил тайола. Твой брат не собирался приносить его в жертву!

— Откуда ты знаешь?

— Я слышала, как он уезжал… У меня были дурные предчувствия, поэтому я не выдержала и поехала следом за ним. Я знаю, где это ваше священное дерево… Когда я ехала, навстречу мне попался этот самый белый тайол. На священной поляне никого не было. Я подумала, что, может, Эдан отправился в святилище, но его нет и здесь!

— Где Эдан? — расплакался Айги.

Кэти сняла его с лошади и, ласково утешая, увела в святилище.

— Боже, неужели на него кто-то напал? — ужаснулась Лилиана.

— Не думаю, — с горечью сказала Изабелла. — Тайол был без привязи. Если бы что-то случилось, он бы убежал с верёвкой на шее. Эдан просто отпустил его! Мне надо было поехать за ним раньше! Зачем я медлила? Боялась его рассердить…

Она умолкла, подавив подступившие к горлу рыдания.

— Но где же он? — в голосе Хенны явственно зазвучала паника. — Изабелла, у тебя есть какие-то догадки? Почему ты…

— Эдера, куда он мог пойти? — не слушая Хенну, обернулась Изабелла к жрице. — Ведь он же явно решил отдать себя богине! Он так страдал, что ничем не может помочь своему народу! Он считал, что обязан богине жизнью. Наверное, он решил, что, приняв эту жертву, она спасёт тут всех и этот проклятый мир!

— О чём ты говоришь? — Хенна стала белее снега.

— Возможно, она всё поняла правильно, — тихо сказала Эдера. — Недавно я расшифровала последние страницы книги Армилара. Там сказано, что этот мир будет спасён от гибели, если возрождённый из рода Сельхенвурдов пожертвует собой. Эдан потребовал, чтобы я пересказала ему всё, что сумела прочесть… Я не посмела ему солгать. Он сын веринга. Одно дело промолчать, другое — ответить на вопрос ложью. Возрождённый из рода Сельхенвурдов — Айген, сын Айгена. Айги… Ведь он же наар. Эдан сказал, что большинство древних пророчеств — ложь, что он не собирается ни говорить с кем-либо об этом пророчестве, ни тем более его исполнять. Богиня мол, как и прежде, удовлетворится тайолом. Если она мудра и справедлива, она не может потребовать крови ребёнка.

— Почему ты раньше этого не сказала?

Илане казалось, Изабелла еле сдерживается, чтобы не наброситься на старуху и не придушить ей.

— Я не думала, что он решит… Эдан обманул меня. Он посмеялся над пророчеством. Сделал всё, чтобы убедить меня, будто не принимает его всерьёз. Эдан Сельхенвурд может быть и отважным, и хитрым — как и вуурды, что водятся в здешних лесах…

— Куда он мог пойти? — перебила жрицу Изабелла. — На поляне со священным деревом никаких следов — там никого не было со вчерашнего вечера, когда прекратился снегопад. Куда у вас обычно уводили человека, предназначенного в жертву?

— К священному дереву или к пещере Атла-Вуурди. Это значит Волчья Пасть… По легенде Вуурдана живёт там, когда принимает обличье зверя. В тех местах вообще много вуурдов…

— Ты можешь представить себе это место и сделать врата? — королева вытащила из-за пояса маленький лазерный пистолет. — Мы должны поторопиться!

Илана и понятия не имела, что у Изабеллы есть оружие, право на ношение которого по законам Федерации имели лишь агенты Специального подразделения. В Федеральном Кодексе был закон, запрещающем использовать в другом мире оружие, не соответствующее научно-техническому уровню данного мира, и хотя в этой войне уже давно не соблюдались никакие законы, Изабелла не афишировала свой лазерный лучемёт. Она хранила его на экстренный случай.

— Ты собираешься убивать священных зверей Вуурданы из этой штуковины? — испуганно спросила Хенна. — Но ведь среди них может оказаться и сама богиня…

— Да, я намерена убить любую тварь, если та намерена убить Эдана, будь она хоть обычная зверюга, хоть богиня! Мне нет никакого дела до вашей кровожадной Вуурданы! Я ей его не отдам! Чёрт возьми, мне что — на роду написано терять тех, кого я люблю? Я не хочу, чтобы и второй мой ребёнок рос, не зная отца!

На мгновение воцарилась тишина. Только Эдера не выглядела удивлённой.

— Мы не можем противиться судьбе…

— Я всё-таки попробую, — холодно перебила жрицу королева.

— Изабелла, я тоже хочу его спасти, но я боюсь разгневать богиню! — Хенна в отчаянии заломила руки. — Это оружие — чужеземная магия. Я боюсь, что может быть ещё хуже…

— Ещё хуже? Что ещё должно случиться, чтобы ты отбросила эти высокопарные бредни о гневе богини и подумала о том, что происходит на самом деле? Эдера, не медли!

— Лошадей лучше оставьте здесь, — посоветовала жрица. — Многие из них боятся совершать переход, и это может создать вам лишние проблемы.

Она сжала в руке свой линдиминовый кулон и открыла врата. Старики, дети и часть женщин остались возле храма. Те же, кому непременно хотелось принять участие в поисках Эдана (а таких нашлось немало), вскоре оказались в сумрачной лощине, среди низких корявых елей. Большинство деревьев засохло, остальные обратились в лёд. Огромная сводчатая пещера оказалась пуста. Чувствовалось, что это место уже давно необитаемо. Вуурды не хотели жить в мёртвом лесу.

Илана сделала зеркало и вызвала на нём изображение Эдана, чтобы попытаться найти его, как она уже однажды нашла Таддеуша. Зеркало мерцало, нечто смутное, отдалённо напоминающее дерево с пышной кроной то и дело вытесняло образ Эдана, а врата ни в какую не открывались. Впрочем, неудивительно — Илана чувствовала себя так плохо, что боялась упасть в обморок. Ну почему это проклятое недомогание начинается в самое неподходящее время?!

— Надо разбиться на небольшие отряды и прочёсывать лес, — распорядился Герен. — В сторону болот можно не ходить, вуурды не любят эти места, а значит, и Эдан не мог туда пойти.

— Они часто нападают на людей? — спросил Томас.

— Сейчас, в период первого ахмара, они нападают на всё, что двигается. Самое голодное время. Но у меня такое чувство, что вуурдов в этом лесу почти не осталось. Лес Богини гибнет, дичи тут становится всё меньше и меньше, а звери чуют перемены к худшему задолго до нас, людей. Они постепенно уходят на северо-восток — там леса ещё не изменились.

— Да почему мы так уверены, что он решил принести себя в жертву? — сказал кто-то из дружинников. — Если почти все вуурды ушли…

— Ушли они или не ушли, а я уверена — с ним что-то случилось, — перебила Изабелла. — И мы должны найти его. Пока не поздно…

Хенна всхлипнула и закрыла лицо руками. Глядя на неё, Илана испытывала странную смесь сочувствия и злости. Хенна обожала своего брата-близнеца, который был связан с нею ещё во чреве матери, которого она в детстве защищала так яростно, как можно лишь отстаивать свою вторую половину. Она всю жизнь ревновала его ко всем и ко всему на свете. И прежде всего, как ни странно, к нему самому. Точнее к его внутренней свободе. К его внутренней жизни, которую он сумел оградить от всех, в том числе и от неё, так и не научившейся жить своей собственной жизнью. Возможно, Хенна и не была в этом виновата — ей слишком рано пришлось стать старшей госпожой, она слишком привыкла жить долгом перед семьёй, перед подданными. И она слишком привыкла прикрываться этим долгом, защищаясь от жизни, от необходимости искать свой собственный путь, дабы обрести свою внутреннюю целостность, как это сумел сделать её брат. Возможно, Хенна впервые задумалась о том, насколько деспотична была её любовь, её стремление остаться с ним единым целым, как когда-то в утробе матери.

— Не может быть, — шептала она побелевшими губами. — Я никогда не верила, что могу его потерять… Даже тогда, в детстве, когда все считали, что он не доживёт до своей двенадцатой луны. Я не верю, что он умер! Илана, пожалуйста, найди его! Если он жив, я сама отдам себя в жертву Вуурдане…

— Чёрта с два! — рассвирепел Джанни. — Я скорее выкурю из этого леса и перебью всех волков, будь среди них хоть каждый второй богом или богиней. Хватит всех этих никому не нужных жертв и прочих дикарских глупостей! Возьми себя в руки, старшая госпожа дома Сельхенвурдов. Видит Бог, я бы многое отдал за то, чтобы ты стала госпожой в моём доме. Когда-то ты верила, что Эдан не умрёт, и он не умер. Верь в это и сейчас!

— Постараюсь, — вскинула голову Хенна. — Я сделаю всё, чтобы его спасти, даже если придётся убивать священных зверей Вуурданы. Я действительно готова на любую жертву, лишь бы он остался жив. Даже выйти за тебя замуж.

— Все свидетели! — провозгласил Джанни. — Илана, у тебя что-то получается?

Если у Иланы что-то и получалось, то лишь благодаря куску линдимина, недавно подаренному ей Йоффи. Она проклинала себя за то, что не вспомнила о нём сразу — за последние два-три дня столько всего произошло, что у неё голова шла кругом. К сожалению, в её руках солнечный лёд не творил такие чудеса, как в руках Йесси. Ведь когда ютка помогала Илане бежать с Атенополиса, она умудрилась открыть врата в то место, которое Илана всего лишь мысленно представила себе. Она не спроецировала эту картинку на какую-либо зеркальную поверхность, однако луч, вырвавшийся из кольца Йесси, сделал её зримой. Значит, звездный лёд способен по желанию мага улавливать любые мысленные образы… Или только мысленные образы тех, кто находится поблизости? В любом случае это здорово. Солнечный лёд способен показывать то место, куда хочешь перейти, таким, каково оно на момент перехода. К тому же владеющий этим чудо-льдом может держать врата открытыми достаточно долго, чтобы хорошо изучить место, прежде чем там оказаться.

Увы, Илане солнечный лёд всего лишь помог открыть врата. Чувствовала она себя настолько отвратительно, что без него не справилась бы даже с самой простой магической задачей. Врата вели в хаулловую рощу. Илана знала, что не сможет продержать их открытыми долго, поэтому поторопила спутников с переходом. Какая бы опасность ни подстерегала их в этой роще, тот, кого они искали, тот, кого следовало найти как можно скорее, был там.

— Кажется, я знаю, где мы, — сказала Хенна. — Точно! Вон белеет харадановая гряда. С самой высокой скалы виден Селихен. Мы с Эданом часто тут охотились и всегда поднимались на эту вершину, чтобы посмотреть на наш замок… Если он действительно тут, то, может, он всё-таки не собирается приносить себя в жертву? Вуурды тут не водятся…

— Зато тут много хаулл, — нахмурилась Изабелла. — И сейчас период ахмара.

— Ты думаешь… — ожившее было лицо Хенны помертвело вновь. — Сельхенвурды никогда не приносили себя в жертву таким способом.

— Ну так если другого способа не осталось, — язвительно отозвался Дигималис. — Это же всё равно жертва богине, а жертва Вуурдане никогда не бывает напрасной. Чем больше богиня взяла, тем щедрее потом одарит.

Илана заметила, как Гай тихонько пихнул молодого воина в бок. Дигималис недолюбливал сестру Эдана, и мало кто упрекнул бы его за это, но сейчас он явно перегибал палку. Илана и врагу бы не пожелала оказаться сейчас на месте Хенны.

На одном из оледеневших стволов она сделала зеркало и снова вызвала в нём образ Эдана. И тут же почувствовала, что он где-то близко. Илана поднесла к зеркалу осколок линдимина, и вырвавшийся из него голубоватый луч изменил изображение. Теперь это был не просто портрет Эдана Сельхенвурда. Свет давно погибшего солнца словно превратился в луч голопроектора, показывающего фрагмент документального фильма, который одновременно снимался и демонстрировался. Лицо Эдана от бледности казалось полупрозрачным, глаза были закрыты, голова склонилась к плечу. Усилием воли, от которого тут же разболелось всё тело, Илана стала отодвигать изображение юноши, увеличивая обзор. Голый по пояс Эдан стоял на мощной ветке, прижавшись спиной к стволу дерева. Его руки были подняты и разведены в стороны. Видимо, поначалу он держался за ветви. Теперь пальцы юноши безвольно разжались, но руки так и остались раскинутыми, поскольку их оплели и прочно привязали к ветвям дерева белые волокна ахмы. Эдан напоминал распятого Христа. У него даже рана была на правом боку, только не от удара копьём, а оттого, что хищные волокна в этом месте слишком глубоко проникли под кожу. Эти волокна уже оплели почти всё его тело и жадно прильнули к обнажённым участкам, словно тонкие, белые пиявки. Некоторые из них покраснели, и даже ствол, к которому прислонился Эдан, из синего стал лиловым. Эдан был ещё жив — его веки слегка дрожали.

— Нет… — прошептала Хенна.

— Где он, Илана? — выхватывая из-за пояса свой пистолет, спросила Изабелла. Она была почти так же бледна, как и её возлюбленный в магическом зеркале, но исполнена решимости. — Где это проклятое дерево? Я знаю, ахма очень прочна, но я сумею осторожно и быстро разрезать её лазером.

— Жаль, что всех вуурдов оставили в посёлке, — проворчала Лилиана, всем своим видом выражая презрение к ревностному исполнению обрядов, давно утративших свой смысл, а точнее, никогда его и не имевших. — Они бы мигом Эдана нашли.

— Это точно, — хмуро согласился Келли, который был тут со всей своей Кошачьей бандой.

Ангиеры никогда не брали с собой в святилище Вуурданы ручных вуурдов — дабы не раздражать богиню, лишний раз напоминая ей, что её священные звери, рождённые для свободной жизни в диком лесу, служат людям.

— Мы и сами его быстро найдём, — заверил Лилиану Герен. — Я знаю эту рощу, она невелика. Может, это дерево совсем близко. Сейчас разобьёмся на группы…

— Подождите, — перебила Илана. — Я попробую найти его при помощи зеркала.

Может, это дерево действительно было совсем близко. Может, они бы и быстро его нашли, но на это бы всё равно ушло время, которого у Эдана явно осталось мало.

Илана снова направила на зеркало луч «солнечного осколка» и ещё больше увеличила обзор. Этот лёд всё же подчинялся ей, причём всё более охотно. Правда, у неё было такое чувство, что в уплату за это он высасывает из неё последние силы. Теперь стало видно не только всё дерево целиком, но и зимний лишайник, растущий у его корней. Теперь, когда Илана видела точное изображение целого участок рощи, совершить переход было легче.

— Следуйте за мной!

Илана открыла врата, и отряд оказался на небольшой поляне перед высокой хауллой. Увидеть Эдана отсюда, снизу, было невозможно — кроны хаулл высоко над землёй. Взобраться на хауллу в общем-то нетрудно, поскольку ствол любой из них изобилует наростами, глубокими трещинами в коре и к тому же его всегда густо оплетают лианы. Наверное, Эдану было нетрудно залезть на это дерево, чтобы принести себя в жертву богине, но тем, кто решил его спасти, не удавалось подняться даже на два метра. Дерево перерождалось. Большая часть ствола и оплетавшие её лианы стали ледяными и очень скользкими. Огромная хаулла леденела на глазах.

— Почему ты так жестока, Вуурдана?! — закричала Хенна, в отчаянии молотя кулаками по гладкому синеватому стволу. — Он согласился отдать тебе жизнь! Он поит своей кровью твоё священное дерево, а ты всё равно позволяешь злой магии губить лес! Раз эта жертва напрасна, верни нам его! Не дай ему умереть!

— Большинство жертв напрасны, — вздохнул Пит Уотсон. — Если не все… Илана, что ты делаешь?

— Ковёр-самолёт. Сейчас мы поднимемся и снимем его оттуда.

Вскоре ближайший сугроб превратился в летающую ледяную платформу. Илана, Изабелла и Томас поднялись на ней туда, где крепкие волокнистыми путы ахмы удерживали поникшего Эдана в стоячем положении. Он был без сознания, а волокна умирающего дерева продолжали высасывать из него кровь. Илана принялась осторожно, чтобы не поранить юношу, перерезать кровожадные нити своим ледяным ножом. Королева, желая ускорить процесс спасения, действовала лазером — разрезала волокна там, где они соприкасались не с телом Эдана, а со стволом.

— Не дерево, а вампир, — поморщился Дэнни Браундер, когда бесчувственного Эдана спустили вниз. — Эти нити присосались к нему, как пиявки! Как их отодрать?

— Хорошо, что лицо не тронули, — сказал Герен. — А отдирать их не надо — они больше не сосут. Скоро они умрут, и мы легко избавим от них Эдана. Ну как, Лилиана, есть пульс?

Девушка кивнула, продолжая держать Эдана за левое запястье. Другой его рукой завладела Изабелла. Хенна молчала, стоя над братом и словно бы не решаясь к нему прикоснуться.

— Ему нужна кровь, — хриплым от волнения голосом произнесла королева.

— Для начала ему можно влить вот это, — химик Деми Мендлес извлёк из кармана шприц-тюбик, сорвал с иглы колпачок и ввёл её в вену Эдана.

— Это униплазма, — торопливо пояснил молодой учёный Хенне. — Подходит всем альфа-гуманои… всем людям с любой группой крови.

До того, как закончить химический факультет, Деми Мендлес три года проучился на медицинском и успел поработать санитаром Армии Спасения на какой-то полудикой планете. Его медицинскими услугами пользовалась вся блэквудская лаборатория, шутливо объясняя это нежеланием тратиться на настоящих врачей. Впрочем, никто из лаборатории сроду не имел серьёзных проблем со здоровьем.

— У меня всегда при себе пара тюбиков. В качестве первой помощи при сильной кровопотере — самое то. Сейчас Илана сделает врата, вернёмся в посёлок и уже основательно приступим к лечению.

Похоже, Деми опасался, что Хенна заартачится, увидев, как её брату дают чужеземное лекарство, но она и не думала спорить. Она лишь рассеянно кивала, слушая его объяснения и не сводя глаз с Эдана. Она была так бледна, словно её тоже совсем недавно обескровленную сняли с дерева-вампира.

— Его не в посёлок сейчас надо, а в святилище, к Эдере, — возразил Герен. — Без её помощи не обойтись. Избавиться от яда для него сейчас даже важней, чем восстановить кровь. Ахма содержит вещество, от которого жертва цепенеет. Если не очистить оставшуюся в парне кровь от этой дряни, он может остаться калекой до конца своих дней.

— В святилище или в посёлок, а уходить отсюда надо, — промолвил Хай-Вер, пристально вглядываясь в лесную чащу. — Такое впечатление, что сюда мчится целая свора волков или кого-то вроде.

Илана знала: если Хай-Вер что-то почувствовал, значит скоро это увидят и услышат все остальные, поэтому поспешила сделать врата на поляну перед святилищем, но не успел отряд войти в них, как раздались рычание, треск сучьев, и из зарослей хвойного кустарника выбежала целая стая вуурдов. Похоже, звери настолько оголодали, что готовы были сожрать живьём кого угодно. Растерялись даже бывалые охотники. Вуурды жили стаями, но охотились обычно в одиночку. Возможно, эти вуурды уходили на восток, но более крупные стаи вытеснили их со своих охотничьих угодий. Возможно, леса уже начали перерождаться и там… Ясно было одно — нехватка добычи в гибнущих лесах Айсхарана сделала здешних хищников ещё более опасными и непредсказуемыми. Воины схватились за оружие, но вряд ли удалось бы уйти от этой большой озверевшей стаи без потерь, если бы Изабелла не открыла по ней огонь из своего лазерного пистолета. Первый ряд вуурдов с жутким визгом и воем покатился по ледяному насту. Запахло палёным. Увидев неожиданную и страшную смерть своих собратьев, остальные звери притормозили. Эта заминка позволила людям уйти и перенести через врата Эдана. Впрочем, когда переход был совершён, все поняли: выбравшись из одной передряги, они тут же угодили в другую и, может быть, ещё худшую. Перед ними были развалины святилища и толпа перепуганных людей.

— Что случилось? — воскликнула Хенна, сразу выйдя из оцепенения. — Где Айги?!

— С ним всё в порядке, — сказала Эдера. — Никто не погиб. Мы все были в храме, но выбежали наружу сразу после первого удара. Первый камень лишь немного повредил крышу. Остальные были гораздо больше, но мы к тому времени уже отбежали к подальше.

— Значит, бомбили только святилище? — спросил Гай.

— Да, но всё равно надо отсюда уходить. Откуда нам знать, что они ещё надумают, а их магическое оружие сейчас так сильно, что способно пробить защитный купол…

— Толку-то от её защиты! — зло крикнула какая-то женщина. — От этих магических куполов, которые наша великая колдунья-полукровка сделала над посёлком и здесь, над святилищем. Небесные камни опять пробили купол, а мы…

— А мы спаслись, потому что он всё же смягчил удар, — строго оборвала её Эдера. — Он защитил нас, позволив нам выбраться из святилища целыми и невредимыми.

— А эти где? — оглядываясь, поинтересовался Дигималис.

— Они предпочли уйти поглубже в пещеры, — жрица сразу поняла, что речь идёт о гормах.

Святилище Вуурданы являлось частью скальной гряды. Она тянулась на юг и изобиловала просторными пещерами, в которые можно было попасть прямо из храма.

— Если магический лёд разрушил святилище, то может разрушить и всю скалу, однако гормы не стали меня слушать. Они больше доверяют своим инстинктам, и как правило не ошибаются, но люди ни за что не согласятся укрыться в том же месте, где и гормы. Надо уходить в посёлок, но сперва надо собрать людей. Некоторые убежали в лес, прячутся от этих камней под большими деревьями. Как только все соберутся, я или Илана сделаем врата… Он жив? — Эдера склонилась над Эданом, которого бережно положили на чей-то меховой плащ.

— Ему необходимо твоё лекарство, — сказал Герен. — Но святилище разгромлено, и наверняка, ничего не уцелело…

— Ничего, я сделаю его быстро. Это всего лишь сок лиффы, а она тут повсюду. Уже можно освободить его от этих нитей. Разотрите ему хорошенько руки, ноги и грудь. Если очнётся и попросит воды, ни за что не давайте — ему может стать хуже. Придётся ему потерпеть, пока я не сделаю для него особое питьё.

Эдера пошла за лиффой, Герен и ещё несколько воинов отправились собирать разбежавшихся в панике людей и лошадей, а Изабелла и Хенна занялись Эданом. Женщины молчали и даже избегали смотреть друг другу в глаза, но действовали так слаженно, как будто понимали друг друга без слов. Что ж, возможно, это и было началом их взаимопонимания.

Среди руин святилища сверкали прозрачные голубые глыбы. Снаряды, содержащие солнечный лёд… Илана направила на одну из глыб луч своего «солнечного осколка», отрезала от неё несколько кусков и сложила в небольшой заплечный мешок.

— Все в сборе! — крикнул Герен. — И готовы к переходу!

Но не успела Илана сделать врата, как со всех сторон понеслись испуганные голоса:

— Вуурды!

— Целая стая! Богиня, защити нас от своих зверей!

Дети и часть женщин снова кинулись врассыпную, а все, у кого было оружие, вступили в схватку с волками. Самое странное, что около дюжины вуурдов тут же устремились к лежащему без сознания Эдану, над которым хлопотали Изабелла и Хенна. Илана не могла не восхититься королевой. Заслонив собой Эдана, Изабелла открыла по волкам огонь из своего лучемёта. Хенна тоже не отступила — она смело ждала атаки, держа наготове ледяной меч, но ведь Хенна выросла в семье, где женщины с детства учились владеть оружием и охотились наравне с мужчинами, а Изабелла… Конечно, многолетние занятия балетом сделали её сильной, но сражаться её не учили — ни с людьми, ни тем более с хищниками.

Эти вуурды сразу показались Илане странными. Их серые шкуры слишком ярко отливали серебром, а ледяные мечи, которыми она снабдила всех воинов посёлка, поражали звериные тела, не оставляя на них кровавых ран. Порезы тут же затягивались, и вуурды надвигались на людей с тупым упорством заводных кукол. Ханны! Илана знала, что обладает властью над этими созданиями, но сумеет ли она справиться с таким количеством? Их всё прибывало и прибывало, как будто леденеющий лес сам порождал этих полуледяных чудовищ и натравливал на людей. Впрочем, тут были не только ханны. Те вуурды, которые сразу устремились к Эдану, явно были гормами. Они кинулись к нему, потому что он был ранен, а запах крови опьянял их, они чуяли его издали. Убить горма непросто даже из лазерного оружия, но остановить этих тварей Изабелле всё же удалось. Звери с воем отбежали прочь и принялись зализывать дымящиеся раны. Обычные звери от таких ран сразу бы скончались, но тела гормов обладали способностью быстро регенерировать, и некоторые из них уже через несколько минут снова ринулись в бой.

Собравшись с силами, Илана устроила на поляне с руинами храма метель и, заставив снежные вихри застыть в воздухе, сделала из них защитный купол. Она знала, что без звёздного льда он сейчас не может быть надёжной защитой, но надо было поскорее оградить поляну от вторжения всё новых и новых чудовищ. Когда большая часть рычащей и воющей серебристой массы осталась за прозрачной стеной, Илана занялась теми, что уже проникли на поляну. К счастью, с гормами Изабелла, Хенна и ещё несколько воинов уже почти разделались. Заряд у лазерного пистолета закончился, и королева сражалась ледяным мечом, который взяла у кого-то из раненых. Она и сама была ранена — по её плечу струилась кровь, но Изабелла как будто не чувствовала боли. Со своими длинными растрепавшимися волосами, которые метались вокруг неё, словно тёмное пламя, и огромными глазами, горящими на прекрасном бледном лице, она напоминала валькирию. Правда, эта валькирия сражалась не за право увести воина в царство мёртвых. Она спасала его от демонов, которые хотели его туда увести. Когда Илане удалось растопить всех оставшихся под куполом ханнов, с гормами уже тоже было покончено. Королева снова склонилась над Эданом.

— Эдера, когда будет готово лекарство? Боюсь, ему стало хуже…

— Не стало. Мне надо выжать из травы сок и смешать с вином, и я сделаю это, как только мы вернёмся в посёлок… Ты сама истекаешь кровью. Хенна, когда вернёмся, перевяжи её.

— Не беспокойся. Отваги нашей королеве не занимать, но закрываться в сражении от зубов и ударов противника она, к сожалению, не умеет.

— К сожалению, меня этому не учили, — ответила Изабелла.

— Я знаю, — улыбнулась Хенна, приняв из рук подошедшей Кэти Джонс маленького Айги. — Если учесть, что это твоя первая битва, то ты была просто великолепна. Илана, ты сможешь сделать врата?

— Без проблем.

Илана боялась, что расправа с ханнами отнимет у неё остаток сил, но, как ни странно, она даже не устала. С ней вообще творилось что-то непонятное. В ушах звенело, сердце билось учащённо, а тело периодически пронзал не то жар, не то леденящий холод — тот, что обжигает, словно огонь.

— Илана, с тобой всё в порядке? — с тревогой спросил Гай.

— Да… Мне гораздо лучше, чем раньше. Только пить очень хочется… Ты не ранен?

— Нет, но раненых достаточно. А если бы ты не растопила этих тварей, были бы и убитые. Надо поскорей возвращаться. Вдруг посёлок тоже бомбили. Купол там, конечно, более надёжный, но мало ли…

Поместье не бомбили, но там царило смятение.

— Мы видели богиню, — сказал старейшина Лиимер. — Она бродила вокруг посёлка — огромная и страшная. Она разгневана, потому что не получила жертву. Тайол прибежал обратно.

— Вы видели волчицу? — спросила Илана. — С чего вы взяли, что это богиня?

— Она огромна. Я живу на этом свете уже много лет, но такой никогда не видел. Она вдвое больше любого из тех вуурдов, каких мне доводилось встречать. И окрас у неё необычный, слишком светлый. Её шерсть сверкает, как серебро.

— Очередное изобретение наших врагов, — усмехнулась Изабелла. — Думаю, этого купола над посёлком недостаточно. Он же держится на вершинах деревьев? Надо сделать такой, чтобы не только защищал нас сверху, но и полностью изолировал посёлок от леса — вдруг сюда тоже пожалует полчище ханнов и гормов!

Эдана отнесли в его покои. Эдера напоила его своим лекарством из лиффы, а Дэми влил ему ещё дозу униплазмы и несколько кубиков крови, которую сдала Хенна. Дэми начал было объяснять ей, почему близнец самый лучший донор, но девушка остановила его, попросив не тратить время на разговоры. Искусство чужеземных мудрецов её больше не пугало. Казалось, что это она, а не Эдан, недавно была при смерти и теперь как будто бы постепенно возвращалась к жизни, глядя на неё уже другими глазами.

Пока Деми Мэндлес, Эдера и Кэти занимались ранеными, Илана занималась ремонтом купола. Она истратила на него почти весь солнечный лёд, который отколола от глыбы у святилища. Теперь купол накрывал поместье до земли, словно гигантский прозрачный колпак. Когда она пришла в Главный Дом, совет уже начался. Прибывшие из святилища рассказали обо всём, что там произошло, и за столом разгорелся спор. Изабеллы здесь не было — видимо, она осталась с Эданом.

— Да почему вы не можете хотя бы ненадолго забыть о богах и демонах? — горячилась Лилиана, которую Томас тщетно пытался угомонить. — Почему вы не можете понять, что вред нам причиняют прежде всего люди? Это люди, а не боги разгромили святилище. И напало на нас не полчище демонов, а твари, которых при помощи магии создали люди. Она нарочно сделали ханнов в виде волков, чтобы напугать вас побольше. Они же знают, что вы обожествляете этих зверей. Ваши враги — люди! Ну ещё эти юты, которые тоже никакие не боги и не демоны.

— Если бы богиня не гневалась на нас, она бы защитила нас и от тех, и от других, — упрямо сказал старейшина Роан. — Волчица, что бродит в округе, не может быть тварью, созданной колдунами, и вы поймёте это, едва увидите её. Это Вуурдана в обличье гигантской вуурды. Иногда она является людям. Обычно когда разгневана тем, что её забыли или плохо почитают. Насколько я понял, те демоны, что напали на вас возле святилища, сразу кинулись к Эдану. К жертве, которую вы отняли у богини…

— Это были гормы! — разозлился Дигималис. — Вам сто раз сказали, что это были гормы, которые сразу учуяли кровь! Богиня сама отвергла жертву Эдана. Иначе дерево, которому он решил отдать свою кровь, не обращалось бы в лёд!

— Многое было бы иначе, если бы Вуурдана не разгневалась на своих детей, — покачал головой старейшина Лиимер. — Посмотрите на те деревья, что растут в посёлке… Вернее, росли. Они уже тоже обратились в лёд. И весь лес вокруг поместья… Лес умер, а разгневанная богиня бродит по округе.

— Если вы считаете, что ей непременно нужна жертва, так отдали бы ей того тайола, который прибежал обратно, — пожал плечами Джанни.

— Мы уже сделали это, — сказал Роан. — Выпустили его за ограду. Он опять вернулся. А потом опять появилась она. Если верить пророчеству, на сей раз ей нужна другая жертва.

«Зря Эдера рассказала об этом проклятом пророчестве при стольких свидетелях, — подумала Илана. — Было бы странно, если бы кто-нибудь из них тут не проболтался».

Ею вдруг овладела такая злость, что захотелось встать и послать всех этих жителей лесного посёлка подальше. В памяти всплыли слова Айслинда — «Эти жалкие твари вечно всем недовольны. Они только и делают, что ноют и требуют от сильного жертв, и если что не так, его же во всём и обвиняют». Гневный голос воеводы Герена заставил её вновь прислушаться к разговору.

— Ну и что ты хочешь сказать, уважаемый Роан? Что мы должны выволочь нашего господина Эдана за ограду и отдать огромной вуурде? Или кинуть ей маленького Айги, нашего будущего веринга, которого мы должны беречь и защищать? Ты уверен, что после этого оледеневший лес станет прежним?

— Нет, воевода, в этом я не уверен, — грустно ответил старик. — И всё же что-то мы делаем не так, если наш мир гибнет. Когда закончатся запасы пищи, нас ожидает голодная смерть.

— Мы можем перебраться в другое место, — сказал кто-то из воинов. — Айсхаран велик. Мы даже можем перебраться в другой мир…

— Я родился и умру в Айсхаране, — твёрдо сказал Роан. — Я столько лет охотился в этом лесу. Его благословила богиня, которую чтили многие поколения моих предков. Если богиня отвернулась от нас, мне остаётся лишь умереть, как умер наш лес. Кто хочет, пусть уходит.

— Я тоже никуда не уйду! — твёрдо заявила жена Роана Силла. — Мои дети и внуки тоже. Наш мир и сейчас бы процветал, если бы сюда не явились чужаки и не стали открывать врата в другие миры. Они нарушили равновесие, брешь в мироздании растёт, и чужеземная магия нас спасти не может. Я буду молиться Вуурдане в надежде на её милость. Каждый должен жить в своём мире и беречь его, а если уберечь не удалось, остаётся лишь покориться судьбе.

— Может, сперва спросим у твоих детей и внуков, уважаемая? — заговорил Дэнни Браундер, не обращая внимания на пихающего его в бок Пита. — Может, они предпочитают выжить, а не покориться судьбе? Ты почему-то забыла, что ваше племя тут тоже чужаки. Когда-то, очень давно, ваши предки пришли в Айсхаран из другого мира…

— Нас привела сюда богиня, а теперь она отвернулась от нас!

— Вас привела сюда девушка-маг, способная открывать врата! Ваши легенды превратили её в богиню, а на самом деле она давно умерла. Будь эта Ана жива, она бы предложила вам тот же разумный выход из положения, какой тут сейчас и предлагают некоторые. Она, как и тогда, открыла бы врата в другой мир и увела вас отсюда…

— Что ты понимаешь, чужеземец? — возмутился старейшина Гваар. — Умерло её земное тело. Божественная сущность бессмертна!

— Богиня не раз спасала жителей нашего мира, а теперь она отвернулась от нас!

— Она являет нам лишь свой звериный облик, а значит, она в гневе!

Кому принадлежали последние голоса, Илана не поняла. Вскоре все голоса слились в сплошной гул, и у неё разболелась голова. Девочка прижала к ушам ладони. Гул стал тише, как будто Илану отгородили от всех прозрачной стеной, и на его фоне чётко звучал лишь один голос: «Она бродит по лесам… Она уже давно не имела человеческого облика. Будучи зверем слишком долго, она забыла о своей божественной сущности. Когда она вспомнит, всё изменится к лучшему…»

Илана поискала взглядом Эдеру, но старой жрицы в зале не было. Она полдня возилась с ранеными, а потом почувствовала себя плохо, и Хенна проводила её в ту комнату, которую Эдера занимала всегда, когда посещала посёлок. Илана решила, что после совета зайдёт её навестить.

— Что ты можешь знать о наших богах, чужеземец?

— Перестань меня так называть! — окончательно разозлился юный астроном. — Мы с тобой из одного мира! Наши миры связаны уже давно! Возможно, среди нас тут даже есть ваши родичи. Настолько дальние, что это уже не докажешь, тем не менее, это возможно!

«Он прав, — подумала Илана. — Уж я-то точно вполне могу быть родственницей Сельхенвурдов. Потомком того самого ребёнка-полукровки, которого ревнивый муж Линды унёс из замка. В Айсхаране, конечно, в каждом втором доме рассказывают такое «семейное предание», но ведь в каком-то доме это предание является правдой. Так почему бы не в доме Сельхенвурдов? Возрождённый из рода Сельхенвурдов должен пожертвовать собой… Богиня отвергла жертву Эдана. Он не наар. Возможно, Айги сейчас не единственный наар в этом роду, и Айги ещё слишком мал, чтобы ждать от него добровольной жертвы…»

— Думаю, сегодня мы ни до чего не договоримся, — встала Хенна. — И этот бессмысленный спор может зайти слишком далеко. Мы все измучены, среди нас есть раненые… Надо успокоиться и отдохнуть. Посёлок защищён. Предлагаю всем лечь спать сразу после ужина. Эдера уже легла. Она неважно себя чувствует, так что, если у кого-то есть к ней вопросы, лучше подождите до завтра.

Изабелла целый день пропадала у Эдана, но к ужину спустилась в общий зал. Левая рука у неё был перебинтована, над правой бровью красовался лечебный пластырь — явно из запасов предусмотрительного Деми. Выглядела королева усталой, но повеселевшей. Хенна же час от часу становилась всё мрачней и мрачней.

Она догнала Илану и Изабеллу в коридоре, когда они шли в покои Эдана.

— Наверное, моего брата и племянника лучше прямо сейчас переправить в какой-нибудь другой мир.

— Я тоже об этом думала, — вздохнула королева. — Я говорила с Эданом, и он согласился, что Айги стоит пока пожить где-нибудь в другом месте, но это уж так, на всякий случай. Сам Эдан не хочет бросать своих подданных в такое трудное время. Он считает, что они не пойдут против вас.

— А я уже ни в чём не уверена. Возможно, мой брат прав, говоря, что я просто не хочу верить в лучшее — в людях, в самой себе…

Хенна замолчала.

— Почему бы тебе не зайти в своему брату? — спросила Изабелла. — Он ничего не говорит, но, по-моему, он боится, что ты обиделась.

— Мне не за что на него обижаться, — тихо сказала Хенна.

— Вот именно. Он не старался отомстить тебе или причинить боль. Он действительно верил в силу добровольной жертвы. В пророчестве говорится, что пожертвовать собой должен возрождённый. Эдан никогда бы не позволил принести в жертву Айги, но он считал, что с Высшими не торгуются, как на рынке, стараясь подсунуть товар похуже, поэтому он отпустил тайола и предложил Вуурдане вместо жизни Айги свою. Тем более что он один из близнецов. Если один из близнецов по праву принадлежит богине, то он должен уйти к ней, дабы восстановить в этом мире равновесие.

— Да, у нас так принято считать. Близнецы поддерживают равновесие между жизнью и смертью. Смерть одного усиливает магию другого. Или его жизненную силу, а также силу его потомков… Всё это чушь! Ана и Анаэль, Дэнна и Дамьен… Это всего лишь красивые легенды. Сегодня мне впервые хотелось умереть. Возможно, иногда смерть действительно продлевает чью-то жизнь, но его смерть стала бы концом моей жизни. Когда я говорила ему о долге, я не имела в виду…

Хенна замолчала и закусила губу, чтобы не разрыдаться.

— Он ничего такого и не думал, — королева ласково взяла девушку за руку. — Это было его решение. Оно выросло из отчаяния, из чувства бессилия… Это была последняя надежда на чудо, а бесплатных чудес не бывает. Даже в самом дешёвом балагане за них приходится платить, а ведь он решил заплатить за настоящее чудо. У вас, Сельхенвурдов, обострённое чувство долга. Да и самомнения хоть отбавляй. Нам ли, смертным, решать за богов, чего они хотят? Эдан понял, что богиня отвергла его жертву, когда почувствовал, что дерево стало леденеть, но освободиться у него уже не было сил. Тогда, пятнадцать лет назад, богиня исцелила его для того, чтобы он жил. Мы приходим в этот мир для того, чтобы жить, Хенна. Даже если кажется, что мир вокруг рушится. Даже если он рушится на самом деле. Ещё не всё потеряно, и мы должны надеяться на лучшее.

— Он знал, что ты ждёшь его ребёнка? — помолчав, спросила Хенна.

— Нет. Я только вчера вечером убедилась в этом окончательно. Собиралась сказать ему сегодня.

— Уже сказала?

— Да. И даже думать не хочу о том, что он мог никогда этого не узнать. Так странно… Лучшие врачи Федерации уверяли меня, что я больше не смогу забеременеть, и вдруг… Это же просто чудо. Айсхаран действительно страна чудес.

— Это чудо — благословение богини. Она одобрила ваш союз, но что же она от всех от нас хочет? Представляю, как бы обрадовались наши с Эданом отец и мать. Но в каком мире суждено родиться их внуку?

— Примерно то же сказал и Эдан. Он ещё не спит, но скоро Эдера принесёт ему очередную порцию лекарства. Уж не знаю, способны ли близнецы поддерживать равновесие между жизнью и смертью, но их собственное душевное равновесие нередко бывает одно на двоих. Илана, пойдём, нам надо поговорить.

Кивнув Хенне, королева взяла Илану за руку и повлекла за собой к лестнице на третий этаж.

— Ты действительно хочешь со мной о чём-то поговорить? — спросила девочка, когда они подошли к дверям покоев Изабеллы.

— Если честно, я страшно хочу спать, — призналась королева. — И с тоской думаю о том, что надо ещё душ принять. Жизнь Эдана вне опасности. Царапина на моей физиономии беспокоит его гораздо больше, чем тот факт, что он потерял почти пятьдесят процентов крови. Думаю, остаток этого дня ему следует провести с сестрой… Ты нормально себя чувствуешь?

— Вполне.

— Ты уверена? У тебя глаза как-то странно блестят… Как при лихорадке. Может, сходишь к Эдере?

— Да нет у меня никакой лихорадки. Впервые за последний месяц чувствую себя по-настоящему здоровой. Сейчас высплюсь — и вообще всё будет замечательно.

Ей приснился Центральный парк. Она бродила по ледяному замку и кого-то искала. В зеркальных стенах то и дело появлялись отражения. Десятки людей и не только людей возникали и растворялись в зыбком мерцающем сиянии — те, кого она знала много лет, и те, с кем была едва знакома. Те, кто ещё жил на этом свете, и те, кто его покинул. Принц Артур смотрел на неё с ненавистью, бабушка Полли с тревогой. Бестия хихикала, что-то шепча герцогине на ухо, а та многозначительно улыбалась. Лидия Мортенсон показывала издали карту Таро, и хотя Илана не видела картинку, она знала, что там изображён Маг… Или Дьявол?

— Зря ты не осталась со мной, — сказал король Айслинд. Теперь карта Таро была у него в руках, и Илана чётко видела на ней изображение дьявола.

— Каждый решает сам, кому служить, — тихо произнёс отец Джордж, стоя на пороге храма. Потом повернулся и скрылся в храме, затворив за собой дверь. Илана хотела войти туда следом за ним, но дверь превратилась в гладкую зеркальную стену, в которой тут же проступило изображение девочки с огромным волком. Ралиана… Юная колдунья из рода Сельхенвурдов, которую Илана впервые увидела в стене ледяного замка. Именно тогда она и научилась делать зеркальные врата. Илана решила сделать их и сейчас. Ей почему-то казалось, что, войдя в них, она встретится с Ралианой. Быть может, та подскажет ей, что делать. Как спасти этот мир. И не только этот… Когда зеркальная стена исчезла, Илана оказалась в сумеречном лесу. Из-за деревьев выскочил огромный серебристый волк… Или волчица? Зверь с грозным рычанием набросился на неё. Илана вскрикнула и проснулась.

Бледный свет Айслинд пробивался сквозь запотевшее окно. Стояла такая тишина, словно этот мир затаил дыхание в ожидании каких-то великих перемен. Илана вдруг отчётливо представила себе огромную серебристую волчицу, которая бродит вокруг посёлка. Богиня, так и не получившая в начале года свою жертву…

Илана оделась и сделала из солнечного льда меч. Когда она вышла через зеркальные врата за пределы посёлка, уже светало. Переродившийся лес постепенно выступал из мрака, ледяные стволы и ветви, наполняясь солнечным светом, сияли всё ярче и ярче. Илана словно оказалась в огромном готическом храме, своды которого сливаются с небесами и уводят в вечность. Богиня была здесь — огромная и беспощадная. Да она и не может быть милостива всегда. Ведь подарив своим детям абсолютное, безмятежное счастье, она лишила бы их права выбора, возможности изменять этот мир и самих себя. Божество порой бывает беспощадно, но его жестокая мудрость помогает людям оставаться людьми.

Она мчалась к Илане, и её мощные когтистые лапы гулко стучали по заледеневшей земле. Девочка едва не задохнулась от ужаса и горячего звериного дыхания, когда магический ледяной меч по рукоять вошёл в тело вуурды. Гигантская волчица всё же успела ранить Илану, сомкнув свои страшные челюсти на её плече. Теряя сознание, Илана чувствовала, как боль, растекаясь по всему телу, постепенно погружает её в состояние сладостной истомы…

Их так и нашли — бесчувственную девочку и мёртвую волчицу, которые лежали на окровавленном снегу, словно бы заключив друг друга в объятия. Приходя в себя, Илана видела, как Герен освобождает её раненое плечо из огромных тисков-челюстей, а принц Гай осторожно вынимает ледяной меч сперва из её ладони, а потом из тела вуурды. Высоко-высоко, над ледяными колоннами лесного храма разгоралось солнце.

— Она убила богиню, — возбуждённо говорили люди.

— Божественная вуурда мертва…

— Она ранена, — раздался строгий и властный голос королевы. — Оттащите зверя подальше! Ей надо помочь.

Хенна разрезала на плече Иланы одежду, и все онемели от изумления, увидев, как стремительно затягиваются на теле девочки следы от звериных зубов. Илана больше не чувствовала боли. Она ощущала в себе такую силу, что теперь она, наверное, смогла бы разорвать эту волчицу голыми руками.

— Спасайтесь! — закричал кто-то. — Вуурды!

— Там ещё какие-то чудища!

Среди ледяных стволов замелькали серебристые тела, но прежде чем эти твари приблизились к перепуганным людям, они все превратились в бесформенные комки субстанции, напоминающей жидкое тесто. Ханны всё прибывали и прибывали. И превращались в тающую массу. Илана разделывалась с ними с лёгкостью, удивлявшей её саму.

— Ана вернулась, — торжественно провозгласил старейшина Орм, когда войско чудовищ растаяло и жители лесного посёлка окружили Илану со всех сторон. — Богиня не умерла, она обрела человеческий облик. Эта девушка действительно из рода Сельхенвурдов, потомок Линды, чьё дитя было похищено. Она не случайно оказалась здесь. Теперь вы понимаете, какую жертву требовала Вуурдана? Богине была нужна возрождённая из рода Сельхенвурдов, дабы обрести новое земное тело…

— Замолчи, старик! — крикнула Илана.

Орм послушно умолк, и никто даже не подумал упрекнуть её за грубость.

— Я не богиня! Я была и есть Илана Стивенс, дочь бедного художника и юной германарской аристократки, умершей от родов. Возможно, я и правда потомок Сельхенвурдов, но я человек… Вернее, наар — плод давнего кровосмешения, связи человека и илана. Я смертное существо, и не надо ждать от меня чудес!

— А разве не чудо мы только что увидели? — спросила Фаилла, показывая на то, что осталось от полчища ханнов.

Ответила ей Эдера. Никто не заметил, как она подошла.

— Эта девушка-наар достигла своей зрелости, — сказала старая жрица. — Теперь она гораздо сильней, чем была раньше, но она по-прежнему уязвима и нуждается в заботе не меньше, чем любая другая девушка неполных четырнадцати лун.

— Но её раны! — возразил кто-то. — Они так быстро затягиваются…

— Это только сейчас. Мощный всплеск пробудившихся сил позволил ей быстро восстановиться. Возможно, иногда такое будет повторяться, но нечасто.

— Может, ты скажешь, что она сражалась не с богиней? — спросил кто-то из молодых воинов, показав на волчицу. — Она огромна и цвета серебра…

— Она всего лишь седа, — Джанни склонился над мёртвым зверем. — Приглядитесь к ней. Она была уже стара. Наверное, ей уже не хватало резвости, чтобы догнать того тайола, которого вы выпустили для неё за ограду. Но она была ещё достаточно сильна, чтобы сразиться с человеком, и её одолел бы далеко не всякий опытный воин.

— Я бы не справилась с ней без этого ледяного меча, — сказала Илана, вытирая окровавленное лезвие о снег.

— Всё верно, — улыбнулся Дигималис. — Всё по легенде. Ана убила божественную волчицу мечом из магического льда. Если эта вуурда не богиня, то почему она так огромна?

— Думаю, молва не ошибалась, — пожал плечами Пит Уотсон. — Вернее, не совсем ошибалась… Когда-то такие гигантские вуурды водились почти во всех лесах Айсхарана. Потом они стали вымирать, и последние несколько столетий их можно было встретить только здесь, в лесах северо-запада. А последние годы их не видели даже здесь и считали, что они вымерли окончательно…

— И они действительно вымерли, — перебил старейшина Лиимер. — Но недаром ходили слухи, что кто-то видел в нашем лесу гигантскую вуурду. Это и была она. Богиня. Теперь она покинула тело зверя, и мы должны похоронить его в пещере за святилищем, как и велит обычай.

Пит Уотсон не стал спорить со старейшиной.

— Пусть считают эту волчицу богиней, если им так хочется, — сказал он вечером, когда все германарцы собрались в небольшой комнате рядом с покоями Изабеллы.

На этот раз к компании присоединились ещё бледный и слабый, но необыкновенно счастливый Эдан и заметно повеселевшая Хенна. Теперь, когда все считали, что жертвоприношение состоялось, она могла больше не бояться ни за племянника, ни за брата. Она была в таком хорошем настроении, что вполне благосклонно реагировала на ухаживания Джанни. А может, просто перестала притворяться, что они ей неприятны? В конце концов сколько можно притворяться перед самой собой?

— Это была последняя представительница своего вида! — шутливо сокрушался Пит. — Знаешь, Илана, на Рахмалоке или на том же Эдеме защитники окружающей среды съели бы тебя живьём. А вообще… Не сочтите это неуважением к здешним традициям, но будет обидно, если единственный экземпляр вымершего вида так бездарно пропадёт. У нас бы сделали из этой вуурды чучело и хранили в музее. Жаль, что она сгниёт в земле.

— Не сгниёт, — сказал Эдан. — Илана может сделать для неё галат. Ледяной кокон. В древности священных зверей Вуурданы часто хоронили в пещерах за святилищем. Потом эта традиция забылась, но эту вуурду, естественно, решили похоронить по обычаю… Если, конечно, наши враги к завтрашнему дню не превратят пещеры в груду камней, как они это сделали с храмом.

— Какой смысл хоронить вуурду возле святилища, которого уже нет? — удивился Дэнни Браундер.

— Оно есть, пока есть эта скала, — возразила Хенна без обычного для всех её прежних разговоров с Денни раздражения. — Раньше она и была святилищем. Потом несколько пещер обтесали и обустроили так, как они выглядят… то есть выглядели до вчерашнего дня. Скала большая, пещер много…

— Так что место для нового храма найдётся, — закончил за неё брат. — Во всяком случае, я на это надеюсь. Я почти уверен, что пещеры с каменными гробами, где похоронены служители Вуурданы и её священные звери, целы. Ну а поскольку Илана владеет снежной магией, она сделает гроб из магического льда, и бывшее тело богини станет нетленным. Думаю, никто не будет возражать… Илана, тебе ведь это нетрудно?

— О Божественная Айслинд! — закатила глаза Хенна. — Даже Айги не задаёт таких глупых вопросов! Ты же знаешь, на что способна Илана.

— Не уверен, — Эдан улыбался, но чувствовалось, что он говорит серьёзно.

Илана улыбнулась ему в ответ, хотя при слове «Айслинд» её вдруг пронзило холодом. И хотя она сроду не боялась холода, ей стало страшно.