"В Курляндском котле" - читать интересную книгу автора (Автомонов Павел)

УТРО В ЛАГЕРЕ

— Свейки, товарищ! Я тоже партизан, — представился мне и подал руку сероглазый мальчуган со светлыми бровями и румяными щеками.

— Как тебя зовут? — спросил я.

— Валюк, — важно задрав голову, ответил мальчуган. — Меня в отряде давно знают.

Дружба партизан с Валюком началась месяца два назад, когда, выбросившись на парашютах в тыл протшвника, разведчики перешли под Кулдыгу.

Знакомство состоялось так. Как-то под вечер Капустин и радист Володя Кондратьев возвращались с задания. Пробираясь по лесу, вдруг они услышали — кто-то неподалеку кричит по-латышски.

— Взвод, разойдись вдоль луга!.. Почему не выполняешь приказ? Я тебе приказываю… Пойдешь на гауптвахту!

— Товарищ командир, может, полицейские?.. Окружают нас, — высказал сомнение Володя.

Они прислушались. Командовал один и тот же голос. Потом все затихло. Прошло несколько минут. Партизаны стали осторожно продвигаться вперед. Вдруг совсем рядом раздался треск ломающихся веток, из-за кустов выбежал на поляну бык, а за ним мальчуган с кнутом.

— Ты у меня заработаешь! — крикнул он, ударив быка.

Увидев незнакомых людей, пастух остановился, посмотрел на них и виновато улыбнулся.

— Что ты делаешь в лесу? — спросил Капустин.

— Скот пасу, — бойко ответил мальчуган. — А вы откуда?

— Мы… шли просекой, услыхали, что тут кто-то командует. Полицейских не видал здесь?

— Нет.

— А кто кричал?

— Это я… Бык у меня отбился. — Ты один здесь?

— Один…

Парнишка оказался толковым. Выяснилось, что он пасет чужой окот, что двое ребят с ближних хуторов убежали с работы у гитлеровцев, ищут партизан. В конце концов они договорились, что мальчуган завтра принесет хлеб, что он будет опять в этом лесу.

— А зовут меня Валюк, — сообщил он на прощанье.

На следующий день Валюк привел к месту встречи Сашу Гайлиса и его товарища, невысокого, но крепко сложенного паренька, назвавшегося Казимиром. Оказалось, что они уже несколько недель скрываются от гитлеровцев. Так началось знакомство. Саша Гайлис и Казимир Малый были приняты в отряд.

Через них отряд установил связи с окрестными хуторами; Валюк стал работать в качестве связного. Он приходил в лагерь каждую среду, доставляя разведывательные данные. С помощью местных жителей партизаны-разведчики узнали, сколько и какое вооружение имеется у гитлеровцев в Кулдыге, сколько находится там солдат; Валюк сосчитал даже количество проводов, протянутых в штаб курляндокой группы войск, находившейся в пяти километрах от Кулдыги, на хуторе.

Валюк бывал в лагере не только днем, но и ночью. Однажды его задержал полицейский, но Валюк сказал, что идет за расчетом на хутор Лейши, где пас коров. Полицейский ему поверил и отпустил.

С нами он скоро подружился. Мы и другие партизаны бывали на хуторе его отца. Кстати, ходили туда очень охотно. Виной тому была Эмилия — сестра мальчугана, — веселая, красивая девушка. Валюк по секрету передавал, что сестре больше других наших ребят нравится Тарас, но все же побывать на хуторе, перемолвиться словом с девушкой — об этом мечтали многие.

Рано утром, когда синяя дымка рассвета таяла среди сосен, окружавших лагерь, вернулись с ночного задания Костя Озолс и Агеев.

— Фашисты щиты подвозят к дороге, собираются зимовать, — сообщил Озолс, располагаясь в шатре, сооруженном из натянутых палаток и еловых веток. По улыбающемуся лицу его было видно, что он доволен тем, что ему удалось узнать.

— Рассказывай, Костя, — предложил Зубровин.

— Встретились с «Тем самым», — сказал Озолс и достал из внутреннего кармана фуфайки исписанную бумагу. — Вот здесь, — показал он бумажку, — точные данные о транспортных судах в Лиепайском порту, находившихся там вчера. Тридцать судов! Транспорты простоят еще около двух суток, а вот это, — он подал другую бумажку, — план размещения портовых складов и описание их маскировки.

Я развернул карту, на которой мы отметили новые оборонительные точки по реке Вента и места, где расположены зенитные батареи.

«Тот самый», на встречу с которым ходили Озолс и Агеев, был кинооператор, латыш по национальности, работавший в кинохронике у гитлеровцев. В прошедшую ночь он прибыл на хутор под Рендой навестить жившую там жену. Познакомившись с этой женщиной и уверившись в том, что она ненавидит гитлеровцев, расстрелявших ее отца, Озолс встретился с ее мужем, оказавшимся честным человеком. С тех пор, бывшая на хуторе у жены, «Тот самый» передавал через нее очень ценные разведывательные данные, так как по своей работе кинооператора хроники ему приходилось бывать в Лиепайском порту и на других военных объектах гитлеровцев.

В этот день в час своей передачи я передал командованию радиограмму с данными по Лиепайскому порту: о транспортах, находившихся там, о расположении портовых складов с описанием их маскировки, а также об оборонительных сооружениях гитлеровцев по Венте.

Окончив доклад, Озолс й Агеев ушли к костру, где собрались партизаны. Налетавшие порывы ветра задували пламя, и дым, стелясь по земле, обволакивал любителей тепла. От дыма партизаны морщили носы, отмахивались, но каждый держался за свое место. От одежды шел пар, приятное тепло охватывало тело. Посидеть и согреться у костра после сырой и холодной ночи — это удовольствие ни с чем несравнимо для людей, которые вынуждены жить в лесу, терпеть и холод и осенний дождь.

Сырой туман, ночью кутавший лагерь, постепенно рассеивается, обнажая унылый вид осеннего леса. Над огнем в двух ведрах готовится суп. Запах лука и мяса щекочет ноздри.

Тарас с группой бойцов собирается на задание. Одни идут на посты, другие будут патрулировать около хуторов, наблюдая за скрещениями лесных дорог. Срок дежурства смены до трех часов дня.

Около десяти часов в лагерь явился ходивший в патруль Саша Гайлис. Он сообщил, что на хуторе, километрах в трех от нашего лагеря, находится группа — человек сорок — гитлеровских солдат и полицейских. Кроме автоматов, гитлеровцы имеют два пулемета.

Лагерь насторожился. Партизаны разбирали оружие, подтягивали ремни, нацепляя на них автоматные диски, гранаты, мины. Разговаривали шепотом. Костер продолжал гореть, но у повара Михаила из-за спины торчал ствол винтовка. Павел Ершов даже теперь не забыл натереть обрывком бархатной материи сапоги, и кажется, он только и занят тем, что любуется их блеском. Группа партизан тихонько стучит костяшками домино, играя в «козла».

Проходит еще час. От патрулей нет никаких сигналов. Лагерь начал успокаиваться. Но вот снова явился Саша Гайлис. Лицо у него угрюмое и злое.

— Коров фашисты забрали на хуторе, — докладывает он командиру, — должно быть, за тем и приходили.

— Из наших они никого не заметили? — спросил Капустин.

— Нет.

— Быть самому незамеченным, а видеть больше и больше знать — наше золотое правило, товарищи, — говорит Капустин. — После сегодняшнего посещения гитлеровцами хуторов нам следует быть настороже.

— Продовольствия фашистам не хватает. Вот они и взялись за грабеж крестьян.

— И своих коней сожрут, если Советская Армия не ликвидирует в ближайшее время курляндский «котел».

— Весь скот угнали с хутора? — спрашивают Сашу.

— Весь. Ничего не оставили, — отвечает тот.

Оба командира — Капустин и Зубровин — отнеслись очень серьезно к известию о появлении на хуторах гитлеровцев. В то, что гитлеровцы явились только за тем, чтобы угнать скот, — ни Капустин, ни Зубровин не верят. По их мнению, скот гитлеровцы могли забрать, не посылая вооруженный взвод солдат. Эта «заготовка» — одна из форм слежки, которую ведут фашисты за нами. Не скот, а точное место нашего расположения — вот что интересует их сегодня.

Капустин высылает дополнительно патрули на подступы к нашему лагерю, наказывает внимательнее следить за дорогами и за передвижением противника. С этим же распоряжением Валюк, бывший в это время в лагере, отправляется на хутор, к отцу. Во что бы то ни стало мы не должны позволить врагу захватить нас врасплох.