"Жесткй вариант" - читать интересную книгу автора (Приходько Игорь Олегович)

4

Вдвоем с сержантом Ордынским мы вошли на огражденную территорию газовой котельной. С тыльной стороны на крышу вела узкая металлическая лестница. Я проводил сержанта взглядом до самого карниза, а сам пядь за пядью стал обследовать двор, хотя, по мере того как садились батарейки фонарика, начинал понимать, что это — пустая затея: если даже гильзу выбросило с крыши, она упала в радиусе пяти метров в траву или кучу металлолома и искать ее нужно ротой солдат при дневном освещении.

Котельную обслуживало четыре человека. Я попросил оператора собрать всех в машзале.

— Приблизительно два часа тому назад в доме напротив было совершено преступление, — объяснил я. — Кто-нибудь из вас видел посторонних на территории в это время?

— А что нам делать на территории ночью? — недовольно ответил старший.

— Подышать, покурить?

Все четверо покачали головами.

— Кто работает на верхнем ярусе?

— Никто там не работает, — сказал молодой паренек в новенькой синей спецовке. — Делать там нечего — фитинги, вентили, два манометра на сочленениях, форсунка. Если что-нибудь ломается — тогда лезу я, слесарь-ремонтник.

— С крыши или по лестнице?

— Зачем с крыши? Вон, лестница винтовая, площадка с перилами вдоль стенки, а если с форсункой что — перехожу на котлы.

— Сегодня лазили?

— Когда смену принимал. А что?

— Посторонних шумов никто не слышал? — По их реакции (в котельной гудело постоянно) я понял, что вопрос стоит конкретизировать. — Шаги по крыше? Выстрелы? Хлопки?

Все недоуменно переглянулись.

— Может, война началась, пока мы тут торчим? — спросил пожилой мужчина с опухшими от сна глазами. — Что хоть случилось-то?

— На крышу отсюда выйти можно? — ответил я вопросом на вопрос.

— Можно, но только в ремонтную смену, потому что ключ от люка у бригадира, а нам без надобности. Если что — по лестнице снаружи.

— Проводите меня наверх, — попросил я паренька и направился к широким рифленым ступенькам сварной лестницы, окрашенной в красный цвет.

Мы поднялись на техэтаж с горизонтальными окошками, густо насаженными по всему периметру. Дотянуться до нижней рамы со смотровой галереи было просто невозможно — для этого пришлось бы взгромоздиться на перила или подставку. Наружная металлическая лестница поднималась по северной стене, и в окошко был виден только правый поручень с двумя ступеньками: заметить человека на лестнице снаружи, да еще на фоне темного ночного неба, можно было, только если упереться носом в стекло. Висячий замок на люке заржавел.

— Давно ты на крыше был? — спросил я у паренька.

— Сегодня часов в восемь, смеркалось уже.

— А что делал?

— Малолеток снимал. Залезли вчетвером — три пацана лет по десять и девчонка. Двое спустились, а девчонка боится, и брат с ней…

Я поблагодарил рабочих, простился и вышел в прохладную ночь. С самого начала было ясно, что надеяться в этом опросе можно было только на «вдруг». Узнать что-нибудь новенькое могли Ордынский или Сумароков с криминалистом.

И вдруг…

Метрах в двадцати от северной стены котельной начинался густой кустарник. Я посветил и увидел узкую тропинку, протоптанную в траве. Извиваясь меж кустов, она круто падала вниз, к невысокому штакетнику, тут и там зиявшему проломами.

С крыши спустился Ордынский.

— Нет ничего, товарищ майор, кроме вот этого, — виновато сказал он, подавая мне бутылку из-под «Приморского», — гладкая крыша, просмоленная, с двумя вентиляционными отдушинами и закрытым изнутри люком. Было еще несколько «бычков» от «Примы», я не собирал — желтые уже, после дождя, а последний дождь шел двадцать восьмого июля. Я отшвырнул бутылку в кусты, понимая, что человек со снайперской винтовкой не станет пить «Приморское» на крыше.

— Пошли со мной.

Высвечивая тропинку двумя фонариками, мы спустились на старую дорогу. На прибитом ночной сыростью песке четко отпечатался след протектора, тянувшийся наискосок от рваной кромки разбитой асфальтированной полосы. Несколько капель масла между колес слились в жирное пятно.

— Вот что, Ваня, — присев на обочине, сказал я сержанту, — умный, конечно, в гору не пойдет, но ты все-таки дуй на Флотскую, и как только эксперт закончит, направляй его сюда. С гипсом, фиксатором и всеми причиндалами, усек?

— Усек, чего ж, — ответил Ордынский и растворился в темноте.

Не думал, не гадал, что придется заниматься говноедством до выхода на заслуженный отдых, но убили все-таки не какого-нибудь «каталу» или «цеховика», а одного из трех «авторитетов» (хотя относить Скока к этой категории было неверно: по своему положению в уголовной среде или на «зоне» он, может, и был «авторитетом», но в городе хозяйничал с размахом «вора в законе»). Теперь Виноградники оставались бесхозными и, очевидно, предстоял ряд разборок, прежде всего — Шороха с Демьяном. По словам Кифарского, последний числился в «интеллектуалах» и в убийствах замечен не был, в чем лично я очень сомневался: это хозяин-то Морского района — самого крупного и криминального, куда входили морской вокзал, восемь кабаков, три банка, несколько СП, разветвленная сеть супермаркетов?!.

Либо «короли» чего-то не поделили, либо какая-то третья сила прибирала их владения к рукам — централизованная власть. Но не ждать же, чем это все кончится.

Ордынский с Сумароковым и экспертом подъехали через час, когда взошло солнце, а я чуть не проиграл бескомпромиссную схватку с Морфеем.

— Если окажется, что это — та самая «шестерка», — смеясь сказал Сумароков, — я, ей-Богу, начну тебя подозревать.

— Не радуйся, — отмахнулся я. — Сначала винтарь найди.

— Найдется, не иголка, чай.

— Не иголка. Я бы тебе даже сказал, какая марка. Но боюсь, что, если оно так и окажется, ты у прокурора санкцию на мой арест просить будешь. Ну, что там?

— Ничего, — буднично пожал плечами Сумароков. — Чисто, как в аптеке.

— Ни одного отпечатка?

— Представь себе. Затем и возвращался, а вовсе не для того, чтобы сэкономить Скоку электроэнергию. Заодно и окно закрыл.

— Ну, это как раз бабушка надвое сказала, он возвращался или там еще кто-то был. Что вы долго-то так?

— Да вот… — выругался эксперт, присев на корточки возле метрового участка, на котором след протектора отпечатался наиболее четко, — по больницам «тесто» собирали.

Он вынул из саквояжа целлофановый пакет, стал разминать в пальцах комки гипса.

— А скреплять придется знаешь чем? — Достал аэрозольную упаковку с аккуратной женской головкой на картинке. — Импортный лак, жена проснется — из дома выгонит.

— Голь на выдумки хитра. Что врач сказал?

— Сказал, что смерть наступила в час — в полвторого, — задумчиво ответил Сумароков, наблюдая за работой криминалиста.

Я так и думал! Но в это время Нечаев, Забаров и Бубенец, а также их спутник с темным прошлым и не менее темным будущим находились в КПЗ, братья Ардатовы — в больнице, а машину должны были отвести на милицейскую стоянку.

— Значит, был кто-то еще, кого они высадили здесь перед тем, как ехать к Ардатовым? — предположил я.

— Нет, — уверенно сказал криминалист. — Остановиться и высадить — минутное дело, если бы за минуту из картера вытекало столько масла, они бы не доехали до улицы Ткаченко без дозаправки. А значит, тачка здесь стояла.

— Сколько? — спросил Сумароков.

— Этого не скажу, пока мы ее не найдем. Но по протектору вижу, что искать нужно не «шестерку».