Грязнов Николай Анатольевич За дверью в лето

Глава 1

— Заблудился, малыш? — Огромный бугай с бандитской физиономией возник за спиной Роджера, словно из воздуха, и медленно расплылся в издевательской ухмылке. Молодой леомур, несмотря на отроческий возраст, и сам обладал вполне заметными габаритами, но такого рослого здоровяка он видел впервые. Впрочем, самое неприятное заключалось как раз не в размерах незнакомца или ушлом выражении его наглой рожи.

Проблема была в том, что Роджер не почувствовал опасности заранее. Дворик показался путнику таким мирным, уютным и заброшенным, дернул же его черт отклониться от трассы. Было бы еще ради чего, так ведь нет, просто постеснялся справить малую нужду в придорожной канаве. Теперь влип по уши, хочешь — не хочешь, а выкручиваться придется.

— Да нет, даже и не думал заблуждаться. — От осторожных и мудрых сородичей, которые по леомурской традиции считали смелость глупостью, любитель укромных местечек отличался чисто мальчишеской задиристостью. Оправданием ему могло послужить лишь то, что он еще не попадал в серьезные передряги.

— Ух, ты, шутник выискался, — изумился мордоворот. — Еще скажи, что тебе во двор по делу срочно.

— Срочно, но не то, чтобы по делу, а так, пописать зашел.

— Что? В мой двор, как в свой сортир? А тебе не кажется, что ты слегка обнаглел?

— Ну, разве только самую малость. Хотя… если вы так сильно против, то я, пожалуй, пойду.

— Куда это?

— Поищу какой-нибудь другой закуток. — Осторожно маневрируя, Роджер понемногу смещался в сторону заднего выхода со двора. К сожалению, этот путь уводил в сторону от трассы, но выбирать, судя по поведению агрессивного аборигена, не приходилось.

— Уверен?

— В чем? — вообще-то посетитель ни в чем не был уверен, тем более что ему никак не удавалось установить с собеседником полноценный телепатический контакт. Общение протекало на уровне примитивных понятий без обмена трехмерными образами и многослойными эмоциями. Роджер, выросший в элитном районе, лишь теоретически знал, что среди леомуров помимо владеющих телепатией встречаются еще и ущербные в этом плане фарлахи.

Если честно, то в раннем детстве он вообще считал, что относится к расе лиатов, чем сильно повеселил своего наставника. Пришлось учителю углубиться в терминологические дебри и объяснить малышу, что так именуют любое разумное существо, способное проникать в сознание другого. По сути дела, лиатом является телепат, умеющий не только читать чужие мысли, но и транслировать образы.

Среди других мыслящих рас тоже встречаются мастера астрального общения, но леомуры достигли в этом вопросе самых серьезных успехов. Об инвалидах же духовного развития виртуозы передачи мысли на расстояния предпочитали то ли стыдливо, то ли пренебрежительно умалчивать. Кто мог ожидать, что первое же знакомство юного мастера ментального общения с представителем касты неприкасаемых состоится в столь жестко материальной форме.

— В чем? — местный дворовый авторитет явно издевался. — В том, что пойдешь…

— А разве есть альтернатива?

— Боюсь, придется побежать, — усмехнулся бугай.

— Да я уже понял. — Нахальное поведение Роджера объяснялось его готовностью к столь позорному развитию событий и уверенностью в своих способностях к скоростному перемещению. В силовую схватку с интеллектуальным калекой практически без единого шанса на успех вряд ли бы рискнул ввязаться даже самый отчаянный из безбашенных.

— Люблю понятливых, — расплылся в саркастической улыбке недружелюбный фарлах и тут же резко прыгнул вперед.

Бросок был молниеносным. Лишь отменная реакция и внутренняя собранность спринтера, ожидающего хлопка стартового пистолета, позволили "малышу" отпрыгнуть в сторону и избежать потери равновесия. Каким образом абориген при откровенно перекачанной мускулатуре умудрился сохранить пулеметную скорострельность, так и осталось загадкой. Впрочем, над подобными шарадами незадачливый искатель общественного туалета не имел возможности даже задуматься.

Переключив все внутренние ресурсы на выбор кратчайшей траектории, Роджер покинул негостеприимный двор со скоростью гоночного мотоцикла. Справедливости ради стоит отметить, что он заметно превосходил указанное транспортное средство в искусстве уклонения от препятствий в виде луж или куч мелкого мусора. Грозное дыхание за спиной сначала отдалилось, а потом и вовсе стихло, когда мелким камушком из пращи молодой леомур вылетел через задние ворота.

Наконец-то пришло время остановиться, отдышаться и оглядеться по сторонам. По каменистой расщелине прямо перед "спринтером поневоле" протекала мелкая речушка, вдоль которой он перед этим и вышел ко двору. Она была неглубокая, но быстрая, и оставляла на выбор лишь два пути. Дорога, ведущая к трассе, проходила мимо первого выхода со двора, где повторная встреча с местным блюстителем чистоты была вполне вероятной. В другом направлении улочка уходила в горы и приводила к заметному отклонению от выбранного маршрута. Если отправиться вверх по течению было просто боязно, то вниз — откровенно страшно.

Изгнанник рассердился и сделал медленный выдох, сосредотачиваясь. Неужели Тобио Экселанц Сильвер не способен вспомнить все, чему его учил наставник, и решить поставленную задачу без вмешательства адреналинового угара? Несмотря на то, что Роджер предпочитал представляться кличкой, полученной от друзей детства, он, как и все леомуры, помимо нее имел еще и три имени: личное, клановое и внешнее. Первое из них дается матерью при рождении, второе говорит о принадлежности к роду, а третье хозяин принимает на себя при обретении слуг.

Прозвище друзей лучше гармонировало с его внутренним миром, веселым и бесшабашным, в то время как имя, придуманное для кобортов, точнее соответствовало его внешнему облику. Кобортами леомуры называли слуг из полуразумной расы четлан, специально развиваемой интеллектуально для целей сервиса. Сейчас помощники Роджера были далеко, и приходилось рассчитывать исключительно на собственные силы.

Относительно других своих имен юноша не мог сообщить ничего вразумительного. Наставник любил повторять, что он может гордиться своим кланом, но история рода не входила в курс обучения, а факультативным образом ученик до нее еще не добрался. Если откровенно, то мама называла его Тобио, лишь когда сердилась на сына, а во все остальное время ласково звала Тоби. Однако сейчас он был так зол на себя, что впору было употреблять все три имени сразу.

Затаив дыхание, молодой лиат погрузился в легкий транс и внутренним взором потянулся обратно во двор, едва не превращенный им в общественную уборную. На сей раз ментальный образ агрессивного фарлаха не укрылся от настороженного и пытливого сканера. Абориген, как ни в чем не бывало, преспокойно развалился прямо посреди двора. Он находился в превосходном настроении, что не могло не радовать путника, попавшего ему под горячую руку. Оставалось лишь убедиться в отсутствии других недружелюбных обитателей, но интуиция, доселе беззаботно дремавшая на задворках разума, беспощадно выдернула леомура из транса.

Первое, что увидел застывший от ужаса лиат, была огромная распахнутая пасть, несущаяся прямо на него. Лишь какой-то отрешенный уголок его сознания успел разглядеть хозяина оголенных до основания клыков. Крепко сбитый коренастый шорг втрое, если не вчетверо, крупнее Роджера летел пушечным ядром, едва касаясь земли своими мощными кривыми лапами. Будь у юноши хотя бы пара секунд, можно было принять боевую стойку и ввязаться в тяжелую, почти безнадежную схватку. Однако у ошалевшего путешественника не было даже доли мгновения. Неимоверным кульбитом увернувшись от участи кегли, незадачливый сторонник общественных туалетов был вынужден удариться в очередное постыдное бегство.

Так получилось, что удирать приходилось в горы, поскольку на выбор направления времени не оставалось. Коридор дороги, образованный рекой и высоченным глухим забором, резко ограничивал простор для возможных маневров. Еще меньше вариантов для тщательного прокладывания маршрута оставлял злобный монстр, щелкающий могучими челюстями за спиной Роджера. Соревноваться в скорости с шоргами относительно несложно лишь на очень коротких дистанциях. В выносливости леомуры существенно уступают кошмарным созданиям. Требовалось что-то срочно придумать, пока клыки чудовища не пропороли борозды на хребте.

На дороге, обильно усыпанной камнями всех форм и габаритов, глазами было необходимо непрерывно уточнять траекторию движения. Непрерывное маневрирование не оставляло возможности даже просто оглянуться на преследователя. Пришлось молодому лиату обратиться к Дару прямо на ходу, без глубокого погружения в транс. Оценивать расстояние по астральному облику было непросто, но вполне возможно. Севший ему на хвост шорг оказался не только выносливым, но и легконогим. Оторваться Роджеру удалось от силы метра на три-четыре, причем расстояние это безнадежно таяло.

Подпустив зверя почти вплотную к собственной спине, юноша заложил такой вираж, что массивный шорг пролетел еще несколько метров, прежде чем тоже сумел развернуться. Выиграв сразу почти десяток метров, лиат стремительно понесся к трассе, надеясь, что монстр отступится, но упрямый леомуроненавистник даже и не думал сдаваться. Наоборот, он еще и прибавил в скорости, хотя это казалось практически невероятным.

Пробегая мимо задних ворот негостеприимного двора, Роджер заметил, что площадка подозрительно пуста, и агрессивного фарлаха нигде не видно. В напряженное сознание на ходу закралась предательская мысль о высокой вероятности нежелательной встречи возле переднего выхода. Уж слишком подозрительно невезуче складывались поиски туалета у молодого путешественника, как будто оба нападения на него были тщательно спланированы заранее. Словно инвалид по телепатии действовал в сговоре с разъяренным монстром, неимоверными усилиями сокращающим отставание от преследуемого юноши.

До Роджера порой доходили слухи о том, что раса шоргов была создана специально против леомуров, только он не верил в подобное безумие. Кроме его расы никто не был способен на тонкую селекционную работу в генетике, но ведь не сумасшедшие же они, в самом деле, чтобы создавать врагов для самих себя. Более того, ему не раз доводилось встречать отдельных индивидов обеих рас, мирно уживающихся друг с другом. Хотя задыхающийся спринтер не думал, что фарлах способен приручить зверя, но наглый абориген уже успел удивить непрошенного гостя. Очень не хотелось, чтобы это впечатление еще и усилилось.

Пришлось опять прислушаться к клокочущей ярости взбешенного монстра, нагоняющего со спины, и повторить трюк с разворотом. На этот раз все прошло не так гладко, преследователь быстро обучался и был готов к резким маневрам. Если бы не существенная разница в массах, гонка могла бы закончиться этим неуклюжим виражом. Впрочем, и так клыки шорга клацнули в считанных сантиметрах от уха добычи, буквально оглушив ошалевшего Роджера.

Выброс адреналина придал юному беглецу дополнительные силы и позволил вновь восстановить отрыв. Вместе с тем, жизненных ресурсов у измученного организма оставалось все меньше и меньше. В сознание настойчиво пробивались нотки отчаяния и обреченности загнанной лани. Шорг казался неутомимым и всесильным, он снова стремительно настигал утомленного несуразной беготней леомура.

Маневрировать еще раз было уже опасно, нужно было придумывать что-то новенькое. Речушка в отличие от высокого забора не выглядела столь уж неодолимым препятствием. Без злобного монстра на хвосте можно было бы попытаться форсировать ее, перепрыгивая с камня на камень. Правда, пересекать горные водные преграды на бегу не просто рискованно, но и опасно для здоровья даже в отсутствие оскаленных клыков, ожидающих любого промаха преследуемого. И все-таки надо было решаться на что-то. Преимущество в ловкости давало хотя бы и призрачный, но какой-никакой, а шанс на спасение.

Роджер уже два раза замечал каменную дорожку через речку с расстоянием между валунами, позволяющим перепрыгивать с одного островка на другой. Не притормаживая, на полной скорости беглец прыгнул на первый из валунов и, поскользнувшись на его мокрой поверхности, со всего маху влетел в воду. На том бы и закончился жизненный путь горемычного леомура, если б шорг, ворвавшийся в поток следом за ним, не вздыбил перед собой плотный барьер из водяных брызг. Ослепленный, он на долю секунды потерял зрение, утратил ориентацию и улетел гораздо дальше первого камня дорожки.

Выбравшийся на предательски скользкую поверхность булыжника юноша передумал прыгать на второй камень прямо над гостеприимно распахнутой пастью и рванул обратно на берег. В результате гонка по суше возобновилась примерно с той же форой у преследуемого, что сложилась еще до принятия водных процедур участниками забега.

Надо признать, что купание сыграло свою положительную роль, освежив сознание загнанного в угол леомура и заставив его вспомнить о наличии Дара. Лиат мысленно потянулся к астральной искорке неутомимого монстра и осторожно проник в его сознание, буквально ошпарившее посетителя бушующей яростью. Управлять подобным ураганом было практически невозможно, но предпринять попытку обмануть агрессивного зверя несомненно стоило.

В этот момент с левой стороны показалась прямая и узкая дорога, уходящая прочь от речушки вглубь полусонного поселка. С обеих сторон ее ограждали высоченные заборы, и привлекательность этого маршрута для ухода от погони казалась весьма сомнительной. Вместе с тем, она вполне годилась для отвлечения внимания агрессора, тем более что дыхание шорга уже в который раз достигало загривка Роджера.

"Налево", — образ преследуемого в сознании монстра усилием воли лиата метнулся в улочку, примыкающую к набережной, в то время как тело его продолжило движение вдоль ручья. Уловка, как ни удивительно, сработала. Срезая угол, могучий монстр резко метнулся в сторону бокового прохода. С ехидным торжеством везучий леомур мысленно наблюдал, как бестолковый зверь озадаченно вертит башкой, изумленно выискивая добычу, растаявшую посреди пустынной улицы.

Впрочем, надо отдать должное сообразительности облапошенного охотника, его замешательство продлилось лишь несколько секунд. Как назло, он выскочил из переулка на какую-то долю мгновения раньше, чем юноша успел скрыться за очередным изгибом набережной. Ярость подхлестнула преследователя. Поскольку лиат держался уже из последних сил, отрыв в пару десятков метров был ликвидирован гораздо быстрее, чем хотелось бы беглецу. К этому моменту леомур успел достигнуть очередного перекрестка. Налево уходила еще одна неказистая улочка, а через речку напротив прохода был перекинут узкий и шаткий мостик.

"Направо", — Роджер еще раз подкорректировал движение собственного образа в сознании зверя, а сам рванул в боковой проход. Там его мог ожидать тупик, засада или любая другая неприятность, но попытка преодолеть ручей по мокрым мосткам с бешеным шоргом за спиной показалась ему еще большим безумием.

Преследователь и на этот раз попался на уловку беглеца, попытавшись перехватить его у ближайших досок настила, но при этом повел себя гораздо упрямее. Он яростно затряс своей огромной головой, словно прогоняя наваждение, и, издав гневный рык, тут же бросился за обманщиком, потеряв не более пяти метров. Стало понятно, что каток за спиной гонимого путника обучается стремительно, и от неминуемой развязки малыша могло спасти только чудо. Обмануть монстра в третий раз было уже не просто трудно, но архи сложно.

Впереди на дороге показался огромный валун. Дорожка, слегка сужаясь, огибала его слева, хотя справа тоже оставался небольшой зазор между камнем и забором, в который мог протиснуться леомур и даже шорг. Конечно, при определенной доле везения более крупный зверь имел неплохие шансы застрять в щели, но молодой лиат уже потерял веру в собственную удачу.

Впрочем, его мозг продолжал судорожно искать пути к спасению, и то, что произошло в следующее мгновение, никак нельзя назвать тщательно продуманным планом. Сознание Роджера сымпровизировало практически без участия мыслительных функций опустошенного и изможденного бесконечной гонкой леомура. Рассчитать реакцию обладателя щелкающих челюстей у него не было ни сил, ни времени.

"Налево", — юноша действительно собирался свернуть налево, но при этом сделал несомненное движение телом направо. Лишь в самый последний момент он вывернул в другую сторону непосредственно перед валуном, потеряв несколько драгоценных долей секунды. Послушайся его шорг на этот раз, и с нахальным леомуром было бы покончено. Но дважды обманутый зверь был начеку и заметил различие в направлениях движения ментального и зрительного образов добычи.

Опасаясь, что верткий беглец ускользнет от него в узкую щель между забором и валуном, шорг ускорился, намереваясь достать Роджера в тот самый момент, когда он будет вписываться в зазор. Похоже, монстр так и не успел заметить последнего движения хитроумного леомура. Разрываемый внутренними сомнениями и противоречивыми желаниями сознания и подсознания, управляемого командой лиата, огромный зверь на полном ходу влетел в валун. Скорость его движения была так велика, что он едва не размазал по камню тень, оставшуюся от чудом выскользнувшей добычи.

Удар же был настолько силен, что вспышка боли отрекошетила в юношу, глубоко прокравшегося в сознание охотника, и сбила его с ног, едва держащих запыхавшееся мокрое тело. С трудом поднявшись, леомур тупо уставился на распластанного шорга, не подающего признаков жизни, и в первый раз после выхода со двора перевел дыхание.

На что-то большее времени у него не было, кто знает, насколько живучи эти кошмарные создания. Выдохнув еще раз, Роджер развернулся и на максимально доступной скорости поковылял дальше по проулку. Не желая встреч с новыми неожиданностями, он тщательно сканировал пространство впереди. Сейчас он мечтал только об одном: выбраться из ужасных каменных джунглей на простор, запутать следы, найти укромное местечко и отлежаться. Дорога постепенно сворачивала в сторону трассы, что вполне устраивало незадачливого путешественника, не желающего пробираться к дому по бездорожью.

А ведь вначале задание наставника показалось юноше даже увлекательным, чем-то вроде игры, захватывающего приключения с загадками и интересными знакомствами. Домашний молодой леомур из элитного района с трудом представлял себе сложности жизни в трущобах, на помойках или, тем более, в лесах.

Правда, в самый первый момент задача показалась ему какой-то уж слишком сложной и надуманной. Надо было заставить слуг увести себя за пару тысяч километров от родного очага, после чего сбежать от них и добраться до дому самостоятельно, не нарушая режима анонимности. Впрочем, последнюю фразу наставник мог бы и не добавлять, Роджер ни на секунду не забывал о соблюдении правил. Наказание за их нарушение было суровым и неотвратимым. При фантастических телепатических способностях лиатов формирование доказательной базы не требовалось. Укрыться же от возмездия, как и от высших сканеров, было практически невозможно.

Впрочем, в молодости любые перемены кажутся интригующими, а авантюризм лишь усиливает их привлекательность, поэтому ученика нисколько не смутило задание учителя. Имитационные квесты не создают должного эмоционального настроя. Изобилие жизней лишает осторожности бойца, упражняющегося в виртуальном пространстве. Появление шанса на реальное приключение холеный домашний леомур встретил с энтузиазмом, наглухо забившим все сомнения и страхи осторожной натуры его расы. Вспомнив любимую книгу и не менее любимую песню, юноша даже обрадовался, решив, что пришло его время заглянуть, что же все-таки находится за дверью в лето.

Дорога, по которой скорее брел, чем бежал медленно подсыхающий странник, совершила очередной поворот, и впереди показалась трасса, по которой еще вчера его везли слуги. Самым трудным в полученном задании было убедить кобортов в необходимости поездки. Пришлось вспомнить ряд тонкостей из лекций по ментальному контролю подчиненных групп, чтобы спровоцировать массовое игнорирование несуразности мотивировки. Впрочем, четлане и сами с радостью поддержали идею о посещении курортного района в разгар летнего сезона.

Сбежать от слуг, внимание которых не без помощи Роджера было отвлечено на созерцание водной глади утреннего моря, никаких проблем не составило. Более того, первый день одиночного путешествия прошел на удивление гладко. Вначале на связь вышел наставник, для телепатического дара которого две тысячи километров расстояния — не помеха, и поздравил ученика с успешным вступлением на тропу познания.

Потом ему повстречалась очень милая леомарочка, с которой он провел несколько часов в беззаботном и ни к чему не обязывающем флирте. Вспомнив под вечер о долге, легкомысленный ученик вернулся к трассе, которая служила ему естественной путеводной линией, указывающей направление к дому. По пути он легко раздобыл еды в придорожной забегаловке, и отправился на север неторопливой рысью, размышляя о прекрасном и вечном.

Ночи были теплые и благодаря близости трассы светлые. Передохнув пару раз недалеко от дороги, Роджер так бы и рысил вдоль полотна, не посети его поутру желание справить малую нужду относительно цивилизованно. И ведь надо было выбрать для этих целей двор с абсолютно неадекватным фарлахом.

Видимо, не зря говорится, что поминать черта лишний раз не стоит. До трассы оставались считанные метры, когда из-за дерева возле дороги показалась ухмыляющаяся морда старого знакомого, которого трудно было назвать добрым. Самое неприятное, что сканирование в очередной раз не предупредило лиата о присутствии разумного существа. Да, он был слегка отвлечен воспоминаниями, но в беспечности его не смог бы обвинить и сам наставник.

Дар его работал в автоматическом режиме на полную мощность, и едва фарлах показался из-за дерева, искорка аборигена вспыхнула, как бенгальский огонь в ночи. Кто бы мог ожидать такого виртуозного искусства маскировки от интеллектуального инвалида?

— Ба, кто идет, — самодовольный бугай даже не скрывал, что он ожидал здесь именно Роджера.

— Что вы хотите… от меня? — Леомур остановился и на крайний случай оглянулся.

— С каких это пор тебя интересуют мои желания?

— В смысле? — Бежать назад у малыша не было сил, а вперед — возможностей. Приходилось тянуть время и заговаривать зубы в поисках выхода.

— Без всякого смысла. Как-то ты резко поглупел после вылета со двора. А то ведь шутил, каламбурил. Кстати, что это ты все время оглядываешься? — Наглый фарлах, похоже, тоже никуда не спешил.

— Просто так. — Лиат осторожно коснулся сознания аборигена.

— Или боишься, что старина Барни все-таки вычислит, куда подевался маленький проворный леомурчик? — ехидно поинтересовался бандит, окончательно перекрывая выход на трассу.

— Так это все-таки ты его натравил? — Юноша почувствовал зону в сознании собеседника, отвечающую за откровенно негативное отношение к благополучным сородичам.

— Ну, наконец-то на "ты". А то все интеллигента из себя строил. Почему же так сразу и натравил? Он вас ненавидит ничуть не меньше, чем я.

— И за что же вы нас так ненавидите? — Вспоминая лекции наставника, Роджер попытался аккуратно подправить эмоциональный настрой противника.

— Да вот за это и ненавидим. Лезете в наши мозги своими грязными лапами. Думаете, управы на вас нет? — Вместо того чтобы притихнуть, ярость фарлаха к лиатам вспыхнула еще сильнее.

— Извини. — Растерявшийся малыш лихорадочно искал выхода из патовой ситуации. Ему стало ясно, что драки без единого шанса на победу избежать не удастся.

— Не извиню. Да, я не умею подобно вам ковыряться в чужих мозгах, но зато и восприимчивость к гипнозу у меня отсутствует. — Огромная туша медленно и неотвратимо надвигалась на недосушенного заморыша, невольно отступающего под моральным и визуальным давлением оппонента. — Нет у вас методов против Гризли. Да, вы можете управлять всем миром, перестраивать его на свой лад, издеваться над несчастными четланами и прочей швалью, но я проклятых лиатов бил, бью и буду бить.

— За что?

— За наглость. За бесстыдство. За то презрение, которое вы испытываете ко всем прочим.

— Но причем здесь я?

— Еще скажи, что ты не такой, как все. Что не пытался секунду назад залезть в мои мозги.

— Не пытался. — Роджер был готов врать напропалую, лишь бы избежать схватки. Его удивляло, что и соперник, откровенно накачивающий себя, тоже не спешит атаковать откровенно более слабого противника. Вместо этого фарлах все время заглядывал куда-то за спину собеседника, словно ожидал подмоги.

— А то я ничего не почувствовал. Немой — еще не значит, что глухой.

— Ты же говорил, что не чувствителен к гипнозу.

— Между "слышать" и "слушаться" огромная разница. — Абориген, нависший над так и не успевшим попутешествовать странником, ухмыльнулся. Впрочем, сразу же в его глазах появилось нечто, напоминающее тревогу. — Куда все-таки запропастился старина Барни?

— Что? Помощи ждешь? Одному не справиться? — Не вовремя вернувшееся нахальство, подкрепленное необъяснимыми переживаниями собеседника, все-таки дало знать о себе.

— С тобой-то? Ты на себя в зеркало посмотреть не хочешь? Я ж тебя соплей перешибу.

— Чего ж тогда своего дружка ждешь?

— Так ему ж тоже посмотреть хочется, как мозгоправов уму-разуму учат.

— Боюсь, уже не хочется. Отучился.

— Что? — Глаза аборигена потемнели, но Роджер не обратил на это никакого внимания, потому что его несло.

— С проломленным черепом трудно быть хорошим учителем.

— С проломленным? И чем же ты ему череп проломил, недотепа?

— Он сам себе проломил. Решил пободаться с камушком, да размер выбрал неподходящий.

— Сам говоришь? И ты совсем не причем?

— Ну, почему же и не помочь милому шоргу выбрать правильную дорогу? — В следующее мгновение раздухарившийся не в меру юноша уже летел кувырком после мощного толчка разъяренного фарлаха:

— Гаденыш, если с Барни хоть что-нибудь серьезное случилось, то ты — труп.

Лиат попробовал подняться, но ему это удалось лишь частично. Надвигающийся приятель монстра очередной оплеухой придал его телу вращение с ускорением в направлении, обратном желаемому. Мысли смешались в бесполезную кучу хлама, а по голове ментальными кулаками застучали слова взбешенного противника:

— Ты у меня всю дорогу подметешь, падаль мелкопакостная.

Малыш изо всех сил пытался увернуться от очередного тычка или хотя бы подставить под него что-нибудь менее болезненное, чем голова. С третьего удара он обнаружил в астральной искорке амбала ту самую зону, в которой вспыхивал огонек при каждом резком движении. Невольно в памяти боксерской груши всплыли сведения из теории ментального управления, уложенные в его голове стараниями наставника. Согласно этой прикладной науке астральная область эмоса, которую один из приятелей леомура в шутку называл душой, состояла из трех центров. Визиос отвечал за сбор информации, интос ее обрабатывал и выдавал команды управления, а мотос формировал сигналы движения.

Все лиаты особое внимание уделяли защите интеллектуального процессора, проникновение в зону которого позволяло подчинить себе волю любого разумного существа. В случае с шоргом Роджер пытался воздействовать на астральную проекцию его органов чувств, или визиос, что ему частично и удалось. У фарлаха же визиос и интос были надежно заблокированы, но к защите мотоса абориген отнесся достаточно безалаберно. Вначале это обстоятельство помогло юноше смягчать пинки своевременным отклонением тела в сторону от противника, потом малыш научился слегка демпфировать силу ударов.

Судя по всему, бугай понимал, что ему мешают отвешивать звонкие оплеухи, но его сильнее волновало состояние приятеля, чем вполне объяснимые попытки леомура обороняться. Постепенно Роджер, которого скорее толкали, чем лупили, стал приходить в себя, и колокольный звон в голове утих до уровня равномерного гула. К тому моменту, когда бита с мячом достигли последнего поворота дороги, он уже достаточно сносно держался на ногах.

Наконец, за плавным изгибом улицы показался огромный валун, возле которого, бессмысленно покачивая головой, медленно поднимался на лапы ошеломленный шорг. Гризли широко расплылся в улыбке и, придвинувшись к лиату вплотную, почти дружески хлопнул его по плечу:

— Что, хлюпик, размечтался? Нет, шмакодявка, нашего брата каким-то там булыжником не угробишь. Старина Барни покрепче стали будет. — Фарлах с неожиданной гордостью и нежностью посмотрел на монстра, с трудом воспринимающего действительность.

Ожидать подобной же нежности в отношении себя Роджеру не приходилось. У юного путешественника оставался последний шанс, связанный с кратковременной расслабленностью противника. И он не преминул воспользоваться им, обрушившись всей мощью собственного Дара на мотос, зону формирования импульсов движения в сознании воинственного аборигена.

Малыш практически обездвижил огромного Гризли на долю секунды и жестко хлестнул изумленного конвоира по вылезшим из орбит глазам. Рев ополоумевшего от боли и ослепшего ненавистника лиатов отбросил юного леомура, словно взрывной волной. Тобио Экселанц Сильвер метнулся к трассе, все еще не веря, что он вырвался из ловушки и каким-то чудом избавился от смертельной опасности.

Глава 2

Проковыляв вдоль дороги не менее километра и тщательно запутав следы, Роджер нашел укрытие, чтобы осмотреться, отдышаться и прийти в себя. По пути его не раз посещала предательская мысль о возвращении к слугам. Их присутствие юноша пока еще чувствовал, поскольку коборты упорно искали его недалеко от места побега. После пережитого ужаса хотелось вернуться домой, на мягкий диван и взбитую подушку. Однако, всплывающий в сознании образ расстроенного наставника с отблеском укоризны в глазах каждый раз помогал преодолеть кратковременную слабость духа.

В сомнениях и тревогах он даже забыл, что цель посещения злополучного двора так и осталась недостигнутой. Осознать это страннику довелось в тот самый момент, когда, выйдя за пределы обитаемой зоны и просканировав местность, он выбрал место лежки и приступил к маскировке. Выругавшись от души, леомур скорее отполз на пару метров в сторону от убежища, чем отошел. Несмотря на стоны изнасилованных мышц, поколоченное тело даже умудрилось получить удовольствие от процесса глубокого внутреннего опустошения.

К сожалению, физиологические потребности, как и беды, не приходят поодиночке. Едва закончив борьбу с избытками влаги в организме, малыш понял, что не в меньшей степени ему хочется есть, пить и спать, причем, все одновременно. Совместить указанные процессы не было ни технических, ни материальных возможностей, поэтому голодный лиат принял решение забыть о жажде во сне. Достроив укрытие, Роджер втиснулся в него и мгновенно отключился.

Со стороны иногда кажется, что леомуры большую часть своей жизни спят и ничего не делают. На самом деле, искусство телепатического общения и контроля слуг требует не только тренировки, но и полной концентрации. Валяясь часами с закрытыми глазами, они деловито и несуетливо блуждают по волнам астрального эфира, внимательно вглядываясь в окружающую обстановку. На этот раз молодой путешественник чуть ли не впервые спал как убитый, ничего не замечая вокруг.

Тем не менее, вызов наставника сумел пробиться сквозь пелену безвременья, хотя переход из глубокого сна в реальность произошел мучительно и не то, чтобы окончательно. Сильно портило впечатление от пробуждения наличие какого-то сильного запаха, голод с жаждой и опоясывающие боли в спине. Хотелось материться, но заложенное на уровне инстинктов уважение к мастеру заставило ответить почти радушно и создать в голове жалкое подобие трехмерной улыбки.

"У тебя что-то случилось?" — облик учителя, возникший в недобуженном сознании, был столь озабоченно сух, что жаловаться на жизнь или предъявлять претензии как-то сразу расхотелось.

"Побегал слегка. А что, заметно?"

"Видел бы ты свою гримасу… ну, давай, показывай".

Измученный лиат, как мог, изобразил встречу с фарлахом и шоргом в лицах. При этом к концу изложения он даже умудрился придать произошедшему некий юмористический оттенок. Роджеру было очень стыдно за то, что два каких-то недоделанных оборванца задали ему серьезную трепку, едва не оборвав почти еще и не начатую тропу познания.

Но еще стыднее было рассказывать об этом мастеру Антвару Филициусу Мики по кличке "Викинг", о приключениях которого еще при жизни складывались легенды. Тобио всегда гордился тем, что ему достался один из самых знаменитых наставников. Впрочем, именно сегодня он предпочел бы отчитываться перед кем-нибудь другим, из числа куда менее достойных леомуров.

"Ну что ж", — подытожил учитель, досмотрев комикс до конца. — "В целом, все не так уж и плохо. Теперь тебе надо подумать над своими ошибками, поупражняться в их исправлении, восстановить силы и продолжить путь".

"Над ошибками? Какими ошибками? Я же все делал правильно. Непрерывно сканировал пространство. Тщательно и последовательно".

"Вот в этом и заключается твоя главная ошибка. Ты делал правильно, а надо было действовать эффективно. Какой смысл обшаривать то пространство, которое тебе очевидным образом не угрожает? Опытный противник типа твоего фарлаха способен на секунду-другую замереть, почувствовав приближение сканирующего луча. Но держать мысли под жестким контролем продолжительное время не способен даже самый великий из лиатов".

"И что же мне делать, чтобы обнаружить засаду?"

"Твой поиск не должен напоминать размахивание дубиной, от которой легко увернуться. Пусть он станет уколами шпаги, резкими и неожиданными, туда, откуда ты ждешь напастей".

"Я не понимаю, как у примитивного фарлаха получилось так ловко спрятаться".

"Что значит примитивного? Никогда не относись к противнику с пренебрежением. Тем более, если он столь опытен, как твой последний соперник".

"Но ведь у него нет способностей".

"Если кто-то не имеет Дара, это еще не означает, что он вообще ничего не может. Фарлахи компенсируют свою ментальную слепоту хитростью, ловкостью и силой. Иначе бы у них не было шансов выжить в нашем суровом мире".

"Но откуда они взялись?"

"Не ожидал от тебя такого вопроса. Они такие же леомуры, как и мы с тобой, только лишенные Дара. Их немного, но они очень сильные бойцы. Некоторые считают их инвалидами, хотя я с этим мнением не согласен. Просто фарлахи — другие".

"Но почему они так ненавидят нас?"

"Лиатам всегда было трудно общаться с ограниченными собратьями, ими же это воспринимается, как высокомерие и расизм. Подумай сам, как рассказать слепому о радуге? А ведь спектры красок астрала намного богаче".

"Почему же лиаты практически вообще не упоминают о фарлахах, словно их не существует?"

"Все очень просто. Им неловко. Или неудобно. Словно они виноваты".

Мики помолчал немного, давая время ученику переварить информацию. Наставник почему-то не любил свою кличку, хотя именно Викингом он и вошел в легенды. Тем не менее, мастер предпочитал, чтобы его называли кобортовым именем. После непродолжительной паузы он дал еще несколько советов. В частности, сделал парочку замечаний по поводу оперативного вмешательства в сознание противника, касающихся искусства обходных маневров.

Слушать наставления с поющим желудком и пересохшим ртом было тяжело, но воспитанник дотерпел эту муку до конца. Лишь когда напоследок наставник пожелал ему счастливого пути, малыш выбрался из укрытия на свежий воздух.

Наверно, только сейчас юный лиат понял, почему у леомуров родители никогда не бывают наставниками. Если бы с Роджером сейчас связалась мать или даже отец, он бы не удержался от упреков и язвительных замечаний, расспросов и жалоб. Ему было больно и противно, хотелось есть и пить, но мастер сумел подавить в нем все недостойные позывы своим авторитетом, спокойствием и рассудительностью. Впрочем, вопросы, как и сомнения в необходимости этого путешествия, остались, но, прежде всего, необходимо было решить самые насущные проблемы.

Ручеек со свежей прохладной водой, из которого удалось напиться до ломоты в зубах, обнаружился уже в соседнем ущелье. Наверно, его правильнее было бы назвать распадком или долиной, но у начинающего странника всегда были проблемы с географией. Юноша даже считал поначалу, что последнее задание вызвано именно отсутствием его интереса к этому предмету. Однако по здравому размышлению он понял, что у Викинга были и более простые средства обеспечить прилежность ученика.

После утренней пробежки Роджер решил держаться подальше от трассы, а ориентироваться по линии морского побережья, вдоль которого как раз и шла дорога. Это создавало проблемы лишь при пересечении встречающихся горных речек, но поиски переправ вопреки ожиданиям много времени не занимали. Два раза пришлось обогнуть небольшие обитаемые зоны, которые показались путнику подозрительными. Голод с каждым километром давал себя знать все сильнее и сильнее, потихоньку заглушая боль в мышцах. Тем не менее, риск нарваться на неприятности в его состоянии был слишком велик.

Рассчитывать на советы мастера в ближайшее время тоже не приходилось, пообщаться в следующий раз им удастся нескоро. Каким бы великим не был Антвар, но и у него длительные упражнения с передачей образов на тысячи километров отнимали немало телепатических сил. Общество леомуров делилось на касты по уровню владению Даром. Помимо фарлахов, практически не способных передавать образы и команды, из общей массы выделялись еще и соронги. Последние составляли высшую касту, их главной отличительной чертой являлась способность общения на любом расстоянии.

Тем не менее, даже среди представителей управляющей элиты большинство на больших дистанциях умело лишь считывать образы в сознании собеседника. Возможностью же формировать объемное изображение и направленно передавать его на тысячи километров обладали только лучшие из лучших. При этом дальнобойная работа в астрале выкачивала энергию из мастера похлеще любого пылесоса. Как не крути, но в ближайшее время ученику приходилось рассчитывать исключительно на собственные силы.

Сделав еще один короткий привал, невольный поклонник горного туризма решил, что пришло время подумать о пропитании. Посещение цивилизованных мест грозило потенциальными стычками, и молодой леомур не придумал ничего лучше, чем испытать свои силы в охоте. Шанс проявить навыки скрытного перемещения вскоре представился. Юноша обнаружил стайку не особо крупных архаров, прыгающих по веткам кустарника на берегу очередного ручейка. Ситуацию облегчало наличие плотных зарослей и камней, позволивших изголодавшему пластуну незаметно подкрасться на расстояние трех-четырех прыжков.

Погрузившись в транс, Роджер обнаружил легкое облачко ментальных светлячков, создаваемое группой суетливо мельтешащих существ, обладающих зачатками разума. Сначала ему даже не удалось выделить в этой массе отдельных особей, настолько сильно они перемешивались ментально, соединяясь в стаю. Только когда кто-то из летунов время от времени покидал группу, он обретал свою собственную искорку. Возвращаясь, архар столь же естественно вливался обратно, формируя вместе с остальными в астрале что-то наподобие космической туманности.

Индивидуальные облики в ней напоминали даже не отдельные звездочки, а своеобразные созвездия, постоянно переплетающиеся друг с другом. Понаблюдав за взлетами и посадками, охотник научился выделять ряд особей, хотя одновременно отслеживать перемещения в обоих пространствах было крайне непросто.

Молодому леомуру происходящее напомнило игру в стаканчики, в которой ему нужно было уследить не за шариком, а за десятком порхающих архаров. Требовалось разобраться в этой мешанине, поскольку попытаться навязать свою волю всей стае сразу было невозможно физически. С тем же успехом можно было лупить кулаком по ватному одеялу в надежде сломать его.

Сидящему в засаде Роджеру не терпелось еще больше развить свое умение обездвиживать тела. Выделить мотос у летунов, постоянно перепархивающих с ветки на ветку, особого труда не составляло. В конце концов, поэкспериментировав слегка на малой мощности, чтобы не спугнуть стаю заранее, охотник решился на активные действия.

Выбрав ближайшего к себе архара, юный лиат навалился на эмос добычи со всей мощью оголодавшего шорга и расправленной пружиной вылетел из укрытия. Каким же сильным было его удивление, когда он увидел, что объект его вожделений без видимых проблем взмывает в воздух вместе со всей остальной стаей. Растерявшись, Роджер отпустил захват, и в тот же момент за его спиной суматошно захлопали крылья.

Выяснилось, что скованный ментально архар находился даже еще ближе к укрытию голодного леомура, но при этом оказался вне зоны обзора из-за небольшого валуна. С досады малыш еще крепче вцепился в сознание добычи, обретшей свободу, благо, ее облик вынужденно оторвался от стаи. Полностью заблокировать мотос стремительно перемещающегося летуна, уже взлетевшего на несколько метров вверх, не удалось. Впрочем, грубого внешнего вмешательства оказалось достаточно, чтобы оборвать планомерный набор высоты.

Ошалевший архар, беспомощно взмахивая непослушными крыльями, потерял равновесие и созревшим желудем полетел к земле, на которой его поджидал огромный шершавый камень. Воображение странника успело нарисовать такую жуткую картину авиакатастрофы, что его юное, не успевшее очерстветь, сердце дрогнуло, и разум потерял контроль над ситуацией. Увернувшись в самый последний момент от столкновения с булыжником, освобожденная добыча заложила крутой вираж и скрылась за ближайшим кустарником. Молодой охотник проводил ее счастливым взглядом и под бурное урчание живота побрел разыскивать каую-нибудь менее симпатичную дичь.

Увы, фортуна не просто так повернулась к Роджеру своей филейной частью с самого начала этого безумного предприятия. Она решила всласть поиздеваться над несчастным путешественником. Вся живность, которая изредка встречалась в горных лесах, ускользала у него прямо из-под носа в самую последнюю секунду, издевательски махнув хвостом или щелкнув клювом. Голод не позволял сосредоточиться, как этого требовало искусство управления, чтобы взять сознание вредных и нахальных зверушек под жесткий контроль.

В конце концов, организму надоело страдать от голода, и он решил подсказать своему хозяину способ решения проблемы. Пробираясь по маленькой долине очередной речушки в поисках удобной переправы, юноша неожиданно почувствовал слабенькую искорку чужого сознания. Замерев и сосредоточившись, леомур понял, что источник ментального излучения находится под землей, при этом мирно спит и видит сладкие сны. Судя по всему, это был груффи, молоденький и жирненький, но добраться до него не представлялось возможным, а будить спящего лиату показалось невежливым.

Впрочем, наверняка в пересекаемой долине скрывалось полным-полно аппетитных обитателей, надо было только настроиться на подземный поиск и найти бодрствующую добычу. Действительно, буквально через пару десятков метров Роджер обнаружил еще одного груффи, правда, тоже мирно посапывающего в своем логове. На сей раз голод преодолел неуместную природную вежливость. Юный охотник приложил немалые усилия, пытаясь привести свою потенциальную добычу в сознательное состояние.

Его ментальные упражнения дали совершенно неожиданные результаты. Несчастному зверьку начали сниться кошмары, вызвавшие вздрагивание и расплывчатость эмоса в астрале. Раздосадованный лиат махнул рукой на собственный Дар и пошел простейшим путем. Он хорошенько подпрыгнул и всем весом обрушился на крышу подземной спальни. Всполошенный груффи вскочил, бросился в боковой проход и замер, глубоко забившись в какой-то потайной закуток.

Пришлось охотнику проявить терпение, чтобы успокоить разбуженного и убедить горемыку в том, что на его убежище случайно свалилась большая засохшая ветка. На это ушло минут пять, а может и все десять, утомленный ожиданием леомур полностью потерял ощущение времени. Наконец, бедняга рискнул вернуться в спальню и проанализировать результаты землетрясения. С потолка местами осыпалась труха, но в целом жилище не пострадало.

Кое-как прибравшись в области лежбища, груффи начал зарываться в опилки для продолжения прерванного сна, что никак не входило в планы голодного странника. Роджер напрягся и попытался разбудить в зверьке любопытство, но результат оказался плачевным. Обитателю подземных владений было глубоко наплевать на все сучки и ветки, вместе взятые. Разозленный лиат попытался перехватить управление мотосом и заставить добычу силой покинуть подземное убежище. В ответ зверек уперся лапками в стены норки, наотрез отказываясь сдвинуться с места.

Вспомнив слова наставника об обходных путях в управлении чужим сознанием, упрямый охотник перепробовал все известные ему способы обмана. Усилия оказались тщетными. Пришлось пораскинуть мозгами и внимательно изучить индивида, упорно не желающего превращаться в сытный обед. Вскоре до юноши дошло, что под землей скрывается самка, причем, не обычная, а беременная, которая до родов из норки не вылезет ни под каким предлогом.

Осознав бесплодность собственных попыток, невезучий лиат поплелся вдоль реки дальше, не оставляя надежды обнаружить других подземных обитателей. По видимости, весь берег был изрезан норами, поскольку метров через десять Роджер обнаружил под землей нового кандидата в шедевры кулинарного искусства. Этот груффи был самцом и бодрствовал, точнее, активно поглощал что-то съестное, источая такое удовольствие от процесса, что у молодого леомура спазмами скрутило пустой живот.

Понимая, что злость не поможет ему добыть вожделенный обед, а зверьки, выбранные им в качестве жертв, отличаются осторожностью, малыш подавил раздражение и нетерпение. Не желая спугнуть добычу раньше времени, он внимательно всмотрелся в облик едока и задумался о стратегии охоты. Нужно было выманить сытого и довольного жизнью самца из надежного укрытия в неурочное время так, чтобы он не заподозрил подвоха.

Ответ был на поверхности, но прошло минуты три, прежде чем Роджер догадался, что может толкнуть пугливое животное на безумный поступок. Ключевым словом в разгадке оказалось слово "самец". Воссоздав портрет недавно встреченной самки, голодный странник наложил на него собственные ощущения от флирта с юной леомарочкой.

Равномерно жующий груффи замер, прислушался, затем принюхался, засуетился и быстро забегал по норке. Лиат вспомнил еще несколько минут, в течение которых у них с прекрасной незнакомкой отношения развивались по восходящей. Очень деликатно он транслировал зверьку ощущения замирания влюбленного сердца. Обитатель подземелий встряхнул головой и уверенно направился к ближайшему выходу из логова, который оказался в кустах за спиной охотника.

Хитрец едва успел безмолвно скользнуть за соседнее дерево, как потерявший всяческую осторожность ловелас выскочил из кустов на полянку. Леомуру осталось лишь сдвинуть образ соблазнительной соседки жертвы за шершавый ствол, к которому он прижимался дрожащим от нетерпения телом. Обманутый зверек сам выбежал на ловца.

Схватить бедолагу, мгновенно сомлевшего от постигшей его участи, было самой простейшей задачей. Счастливый Роджер, одичавший от голода, облизнулся и оголил клыки. На этом действии процесс пищеварения и застопорился. Домашнему городскому жителю было невдомек, как можно есть мясную пищу не только в сыром, но еще и живом, виде.

Конечно, он, как и все представители расы леомуров, любил тренироваться в ловкости, охотясь за архарами или груффи. Только при этом малышу никогда не приходилось рассматривать их всерьез в качестве пищи. Оказалось, что даже дикий голод не был способен преодолеть его внутреннего отвращения к употреблению живых существ в пищу.

Помучившись созерцанием несъедобного обеда, странник горько вздохнул, аккуратно положил зверька, так и не вернувшегося в сознание, на землю и направился к трассе. Как не пугала лиата близость обитаемых зон после встречи с фарлахом и шоргом, но преодолеть собственную зависимость от цивилизации оказалось выше его сил. Добыть же привычную пищу можно было лишь там, где вероятность нежелательных встреч была крайне высока.

Достигнув моста, по которому проходила дорога, избранная им изначально в качестве путеводной линии, горемычный путешественник залег в кустах и сориентировался на местности. На ближнем берегу располагалось небольшая, но плотно застроенная и шумная, деревня. Уследить в ней за всеми перемещениями потенциально опасных обитателей было практически невозможно. С другой стороны реки находились два относительно пустынных подворья, показавшихся леомуру сравнительно безопасными.

Выбрав момент затишья в движении по трассе, Роджер преодолел мост. Выбрал удобное укрытие в кустах недалеко от задних ворот одного из хозяйств и провел тщательную разведку. Хозяйство оказалось на удивление сонным, трое слуг спали на втором этаже здания, один лениво копошился в саду, да еще один громыхал чем-то в столовой. Из остальных обитателей поместья лишь старый сторожевой шорг дремал недалеко от заднего сарая. С кухни же доносились такие божественные ароматы, что юноша твердо решил посетить этот райский уголок, невзирая на орудующего там коборта и дряхлого шорга во дворе.

Настроившись на едва мерцающий огонек потерявшего бдительность охранника, он убаюкал его нежными виртуальными почесываниями и поглаживаниями. Пригасив сознание монстра ровно настолько, чтобы не потерять его из виду, голодный лиат поставил тусклую искорку на автоматический контроль и занялся слугами. Работающий в саду коборт не собирался в ближайшее время возвращаться в дом, и о нем можно было не думать. Из спящих же наверху один представлял небольшую проблему, поскольку ворочался и мог проснуться в любое мгновение.

Успокоив отдыхающего и навеяв ему сладкие сны трансляцией изображения моря, леомур сосредоточился на единственном бодрствующем слуге в доме. Вскоре ему стало понятно, что это самка, довольно крупная, но доброжелательная, суетливая и взбалмошная. Для того чтобы научиться управлять ею издалека, требовалось время, которого у голодного странника практически не было. В результате искатель пропитания принял решение подобраться поближе, контролируя местонахождение кухарки, и дальше действовать по обстановке.

Еще раз тщательно просканировав двор, Роджер покинул свое укрытие и осторожно вошел в задние ворота. Время от времени он резко выбрасывал телепатический щуп в места потенциальных засад, помня о наставлениях учителя. Добравшись до приоткрытых дверей дома, он столь же внимательно перешерстил содержимое строения. Особое внимание злоумышленник уделил потайным закуткам и чуланам. Не обнаружив засад, он проник внутрь коридора, ведущего на кухню.

По правую сторону примерно на середине прохода находилась распахнутая дверь в большую комнату, играющую роль то ли гостиной, то ли столовой. Добравшись до нее, малыш выглянул из-за стойки косяка и озадаченно замер. Прямо перед ним на большом диване спал толстый леомур, чем-то неуловимо напоминающий борова и по возрасту не сильно отличающийся от шорга во дворе. Растерявшись, незваный гость начал лихорадочно прощупывать астрал, но лишь убедился, что его ошибка была неминуемой. Душа хозяина дома практически не выделялась на уровне фона.

Надо было решать, что делать дальше. В принципе, леомур мог разбудить спящего, представиться и попросить помощи, у лиатов принято помогать друг другу по мелочам. Телепатия позволяет обходиться в обменах без материальных средств, используя своеобразные виртуальные деньги. Правда, Роджер был несовершеннолетним и не нес ответственности по своим обязательствам, но ради такой мелочи, как еда, редкий леомур опускался до стяжательства.

Наверно, Тобио Экселанц Сильвер так бы и поступил, не мучай его сомнения другого рода. Любой лиат, как бы глубоко он не погружался в собственные мысли или сон, автоматически контролировал окружающее его пространство. Другими словами, если б "боров" на диване обладал Даром, он уже должен был распахнуть глаза и призвать к ответу вторгшегося на его территорию постороннего. Относительно другого варианта было понятно, что ко второй встрече с фарлахом, юноша, еще не отошедший от первого знакомства, готов не был.

И самое главное, запахи, доносящиеся с кухни, достигли такого уровня, что держаться дольше оголодавший преступник был уже не в силах. Вдобавок кухарка пошла наверх будить других слуг для приема пищи, и вожделенная территория на короткое время опустела. Ждать было некогда, грядущий наплыв голодных кобортов лишал лиата маневра.

Прошмыгнув мимо распахнутой двери в комнату со спящим леомуром, начинающий воришка бросился в кухню. Там он схватил первую попавшуюся порцию колбасок и выскочил с ней на улицу. Обладатель вкусной мясной пищи ни на секунду не задержался во дворе, также как и возле двери в комнату, иначе бы он заметил пренебрежительно приоткрытый глаз спящего хозяина дома. Впрочем, не прошло и пары секунд после визита непрошеного гостя, а боровоподобный обитатель дивана уже продолжал свой, словно и не прерывавшийся, спор с невидимым собеседником:

"Опять не могу с тобой согласиться. Предки предками, но личные качества всегда значили намного больше. А в этом отношении ничего экстраординарного я не увидел. Суетлив, невнимателен, импульсивен, склонен к интуитивным поступкам, не способен подавить физиологическую зависимость, поверхностен…"

Послушав возражения оппонента, толстяк покачал головой:

"Я считаю, что он ошибся. Точнее, поторопился. Да, Тимофей, так и передай Сеньоре, она может не беспокоиться. Пусть спокойно готовит Симеона по утвержденной программе…"

Убедить далекого собеседника оказалось не так просто. Боров несколько раз глубоко вздохнул и подытожил свои выводы:

"Даже не стоит волноваться. Ну, не доберется он до конца тропы, сам не доберется. Да, это мое мнение. Нет, ошибка исключена".

По-видимому, с него потребовали гарантий, потому что диванный лежебока в конце концов не выдержал:

"Хорошо. Если ошибусь, можешь называть меня пнем и старым маразматиком. Да, я понимаю, чем рискую. Не сомневаюсь. Все, я возвращаюсь домой. До связи".

Глава 3

Как бы голод не мучил Роджера, но снобистская привычка питаться в комфортных условиях сработала и на этот раз. Не знаю, почему, но обладателей халявной колбасы чаще всего тянет на самую верхотуру. Начинающий турист, кое-как выбравшийся из кризисной ситуации, не посмел нарушить священную традицию. Поднявшись на уединенный холмик, с которого открывался замечательный вид на морское побережье, малыш отдался наслаждению со всей страстью гурмана, только что сорвавшегося с диеты.

Впрочем, он не был бы настоящим леомуром, не умей делать несколько дел одновременно, поэтому процесс насыщения никак не препятствовал обзору местности. Необходимо заметить, что увиденное не слишком обрадовало странника. Трасса, вдоль которой он планировал возвращаться домой, дальше по маршруту выписывала замысловатые петли по горным кручам. Мерно жующий лиат даже пожалел, что последний час путешествия со слугами посвятил контролю сознания сопровождающих и почти не смотрел по сторонам.

Его внимание неминуемо привлекли бы многочисленные туннели, через которые время от времени проходили вычурные петли горного серпантина. Не то чтобы юноша боялся замкнутого пространства, но после встречи с фарлахом и шоргом сама мысль об отсутствии вариантов выбора путей отступления вызывала у него настороженность.

Ниже трассы, почти вдоль линии морского побережья, проходила рельсовая дорога, отличающаяся завидной прямолинейностью. К сожалению, ее колея тоже на краю зоны видимости беспардонно скрывалась в туннеле. Насколько помнил юный географ, обе трассы вели в нужном ему направлении, по крайней мере, ближайшие несколько десятков километров. И все же, пешему путешествию леомура, по-видимому, подходил конец. Уж больно сильным было его нежелание соваться в подземные коридоры.

Для того чтобы воспользоваться транспортом, необходимо было либо незаметно подсесть на плохо охраняемую повозку, либо взять под контроль слуг, управляющих ею. И то, и другое грозило возможными нарушениями режима анонимности, поэтому следовало соблюдать осторожность и деликатность. Проблема заключалась в том, что помимо строгих ограничений на внешнее проявление разумности существовало негласное табу на переманивание слуг.

Другими словами, Роджер не имел права полностью взять чужих кобортов под контроль и заставить их доставить его до конечного пункта назначения. Допустимым считалось легкое вмешательство ради попутного перемещения в экстренном случае. Впрочем, понятие экстренности не было определено строго, что оставляло варианты выбора.

Тем не менее, даже для слабого вмешательства требовалось время, а вблизи импровизированной столовой на вершине холма стоянок машин не наблюдалось. Дожевав аппетитные колбаски и насытившись на сутки вперед, странник задумался о выборе места для проведения операции под кодовым названием "попутка". В условиях горного серпантина это задача казалась трудно разрешимой. Лишь несколько минут спустя острому глазу леомура удалось разглядеть относительно ровный и плоский участок дороги с площадкой для временной остановки.

Спуск к ней прошел без осложнений, труднее оказалось выбрать позицию, которая обеспечивала бы скрытность и быстрый доступ одновременно. Впрочем, удачное использование складок местности и легкий макияж каменистой поверхности позволили находчивому партизану кое-как решить и эту задачу. За время, потраченное на формирование укрытия, по трассе проехало несколько машин. Чаще всего Роджер успевал залечь или укрыться, но один раз пришлось отводить глаза. Действовал он по наитию, опасаясь ненароком нарушить режим. Как любил повторять учитель, при активных действиях перестраховка вредит редко, а спасает часто.

Эксперимент с отводом глаз еще раз показал сложность задуманной им операции. На высокой скорости перемещения эмосы водителей и пассажиров представляли собой размазанные по пространству росчерки. В подобных условиях даже разглядеть их толком не всегда получалось, а уж взять под контроль было под силу, наверно, только самым лучшим из соронгов.

Впрочем, молодой лиат рассчитывал, что ему потребуется лишь слегка вмешаться, чтобы уломать водителя остановить машину. Перехватывать управление он планировал уже в стационарных условиях. Но, как оказалось, в отношении чересчур быстро мчащихся экипажей его сноровки не хватало даже на локализацию искорки в астрале.

Заняв тщательно подготовленную позицию, противник пешего туризма запасся терпением с твердым намерением дождаться водителей, отдающих предпочтение тормозам. Не прошло и пяти минут, как после нескольких промчавшихся со свистом автомобилей из-за поворота показалась старенькая колымага с коптящим двигателем. На такой скорости задача подчинения сознания одинокого коборта за рулем не вызвала затруднений. Роджер даже успел внушить ему наличие серьезных перебоев в работе двигателя. Нельзя сказать, что это был совсем уж бессовестный обман, скорее, легкое преувеличение и без того существовавших проблем.

Вылезший из машины индивид никакой симпатии не вызывал, скорее наоборот, он откровенно нервничал, ругался и непрерывно оглядывался. Подняв капот, горе-водитель тупо уставился на заглушенный двигатель, почесал в затылке и начал суматошно дергать провода. Погрузившись в его почти нетронутое цивилизацией сознание, юноша понял, что устройство автомобиля для жителя гор представляло собой ребус сложнее трехмерного кроссворда. Еще труднее дремучему горцу оказалось справиться с экзаменом по географии. На вопрос лиата о пункте назначения его мозг формировал устойчивый образ "после двух поворотов направо".

В первый момент леомур решил, что водитель является свободным кобортом, но, присмотревшись внимательнее, разглядел на эмосе четланина затертую искорку тавро. Оказалось, что даже такой ужасный и никуда не годный субъект имеет хозяина, правда, прочитать имя последнего так и не удалось. Если и до того Роджеру казалось, что поведение остановленного им извозчика говорит о наличии проблем с законом, то теперь исчезли последние сомнения.

Сложности судопроизводства у леомуров привели к тому, что большинство дел по хищениям решались силовыми разборками без обращения в волокитные инстанции. По этим причинам кое-кто из считающих себя крутыми порой осмеливался вступать на скользкую дорожку преступности. Любитель чужого имущества понимал, что всерьез за него примутся только в случае совсем уж откровенного беспредела.

Правда, не стоило забывать и о судебной системе четлан с их службами розыска и следствия. Ввязываться в подобные игры было себе дороже, не хватало еще погони со стрельбой. Кроме того, где-то поблизости своего недалекого слугу без всяких сомнений поджидал хозяин, сталкиваться с которым у юноши не было никакого желания. По всем здравым соображениям, это выросшее, но так и не повзрослевшее, дитя гор было необходимо отпустить, и как можно скорее.

Однако прошло еще почти четверть часа, прежде чем лиату удалось освободить площадку для заманивания новых кандидатов в перевозчики. Горе-механик, беспорядочно дергая провода, сумел-таки окончательно вывести из строя и так едва дышащее произведение технического искусства. Пришлось Роджеру, столь же слабо разбирающемуся в устройстве автомобиля, рыться в мозгах горца, восстанавливая картину суматошного ремонта. Обнаружив провод, не возвращенный "умельцем" на место, он подсказал распальцованному водителю причину неполадок.

Восхищенный собственной сообразительностью коборт быстро исправил неисправность, взревел двигателем и, победно цокая языком, вдавил педаль газа. Окутав леомура едким дымом, развалюха стартовала с резким проворотом колес. Один из вылетевших мелких камней пулей пронесся в считанных сантиметрах от виска путешественника. Если б поклонник автостопа верил в бога, он бы перекрестился, избавившись от подобного кандидата в слуги, даже временные.

Роджеру тут же вспомнился давний спор матери с отцом по поводу гуманизма в отношении кобортов. Отец, занимавший высокий пост в совете управления, считал, что отмена жесткой селекции при производстве слуг резко понизила качество вспомогательной расы. Мать, будучи специалистом по творческой генетике, отвечала, что широкий спектр мутаций открывает богатые возможности для выведения новых пород, и гуманизм здесь не причем. А маленькому Тобио, росшему в интеллигентной среде четлан, было жалко добрых и ласковых слуг, он не мог понять, почему его родители — такие черствые. Столкнувшись с пустоголовым и самовлюбленным бандитом, он сделал первый шаг к пониманию позиции отца.

Переведя дух и выбравшись из пучины воспоминаний, юноша приготовился к встрече с новыми извозчиками, которые не заставили себя долго ждать. Из-за поворота со скоростью катафалка выкатил роскошный лимузин. За его рулем сидел старенький коборт, что объясняло темпы перемещения транспортного средства. На соседнем сиденье восседала столь же древняя кобортиха, распахнувшая окно и жадно хватавшая ртом свежий горный воздух. Ей было откровенно жарко, несмотря на то, что солнце уже почти что село, и слабый ветерок приносил если не прохладу, то хотя бы отдохновенье от полуденного зноя, как сказал бы поэт.

Машина была шикарная, управление столь изумительно вышколенными слугами не представляло никаких сложностей, даже не надо было придумывать повода для вмешательства. Лежащий в засаде лиат едва заметно усилил ощущение духоты в сознании старушки, и пассажирка буквально взмолилась об остановке. Зная, какими трогательными становятся отношения между супругами четлан в преклонном возрасте, леомур не сомневался в том, что водитель неминуемо откликнется на ее просьбу.

Какова же была радость голосующего, когда он понял, что пожилая чета едет в нужном направлении почти до самого конечного пункта назначения странника. Ему даже не пришлось подталкивать мысли коборта в область географии, тот сам начал обсуждать маршрут со своей второй половиной. Уже спустя пару минут Роджер знал их точное расписание движения.

О лучших попутчиках можно было только мечтать. Не теряя времени, бывший турист занялся разработкой плана по превращению себя в пассажира роскошного лимузина. Между делом он решил уточнить, где находится хозяин остановленных им слуг, чтобы избежать нежелательной встречи для выяснения экстренности его потребностей.

Каким же сильным было разочарование леомура, когда он понял, что искомый объект преспокойно посапывает на заднем сидении автомобиля. Обрадованный доступностью добычи лиат примитивно проворонил тускленькую искорку заторможенного эмоса. Дремлющий владелец машины не проснулся лишь потому, что вмешательство в сознание подконтрольных ему слуг было мизерным.

Растерявшийся злоумышленник постарался как можно быстрее удалить следы своего вмешательства, вернув кобортихе ощущение легкости дыхания. Посвежевшая четланиха тут же бодро объявила супругу о готовности продолжить поездку, и вожделенный лимузин неспешно выполз на дорожное полотно.

И все же излишняя поспешность отступательных действий Роджера сыграла свою роль. Хозяин престарелых кобортов почувствовал какие-то проблемы в системе управления слугами и проснулся. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы обнаружить источник возмущения. В результате владелец автомобиля выглянул из окна лишь в тот момент, когда лимузин уже приближался к следующему повороту.

Тем не менее, леомуры увидели друг друга. Более того, юноша узнал в хозяине роскошного лимузина "борова", встреченного им на диване небогатого домика с колбасками. Что самое удивительное, он успел разглядеть в глазах толстяка удивление, словно тот тоже узнал Роджера. А ведь малыш был твердо уверен, что они никогда не встречались ранее.

В этом было так много странного и загадочного, что невезучий поклонник автостопа даже растерялся. Он совсем не подумал о том, что толстяк может захотеть вернуться и разобраться с нахальным разбойником. Только заметив, как желанный лимузин на очередной петле серпантина скрывается в жерле одного из туннелей, лиат выдохнул с облегчением.

Ломать голову над шарадами было бессмысленно, у юного следователя явно не хватало информации. Сейчас ему следовало сосредоточиться на главной задаче поиска попутной машины. Упрямый леомур еще раз утрамбовался в своем импровизированном укрытии и перешел в режим ожидания. На сей раз лежать в ямке пришлось долго, все водители куда-то отчаянно торопились, словно чувствовали засаду на горном склоне.

Наконец, из-за поворота показалась огромная крытая повозка, в простонародье именуемая фурой, которая едва ли могла поместиться на площадке для экстренной остановки. Тем не менее, утомленный ожиданием Роджер, обнаружив в кабине одинокого водителя без малейших признаков тавро на сознании, решил пойти ва-банк. Груженая машина с трудом преодолевала подъем, который на данном участке можно было назвать умеренным, и у леомура было достаточно времени на любые действия.

Понимая, что никакие рациональные причины не заставят водителя припарковать длиннющий сарай на таком маленьком пятачке, лиат попробовал захватить полный контроль. Без лишней дипломатии он приказал коборту остановиться. Фура послушно затормозила, но оказалось, что четланин был свободным от меток неслучайно. На команду выйти из машины и открыть дверь с другой стороны, водитель отреагировал как-то странно, замешкавшись в своей кабине.

Когда же он показался из-за огромного носа грузовика, в его руке, слегка отведенной в сторону, была зажата тяжелая железная палка. Покопавшись в мозгах агрессивно настроенного извозчика, Роджер обнаружил два незнакомых слова: "дальнобойщик" и "монтировка". Коборт дернулся, словно чужое проникновение в его сознание причинило ему боль, замахнулся железякой и закричал, обращаясь к кому-то за спиной вжавшегося в землю леомура:

— Выходи, сволочь! Что ж ты прячешься? Испугался?

Стало ясно, что беснующийся четланин хорошо чувствовал ментальное воздействие, при этом он даже неплохо определял направление, откуда исходило вторжение. Ему, конечно, и в голову не могло прийти, что на практически плоской площадке можно было укрыться от его пылающего гневом взора. Поэтому свои выкрики водила обращал куда-то вверх, к горным склонам и даже вершинам.

С другой стороны, сделай он еще несколько шагов в нужном направлении, и малыш оказался бы перед ним, как на ладони, беспомощный и беззащитный. К счастью, в этот момент из-за встречных поворотов показались сразу два автомобиля, свободно разъехаться которым помешала фура, почти целиком оставленная на проезжей полосе. Вынужденный пропускать встречную машину водитель возмущенно посигналил обнаглевшему дальнобойщику, разгуливающему по склону с монтировкой в руке.

— Ага, сейчас! Ты еще мне указывать будешь, — раздраженно выпалил шоферюга, но, поняв, что выглядит со стороны странно, еще раз погрозил вершинам железкой и полез обратно в кабину.

Все время, пока неповоротливая громадина тащилась до ближайшего поворота, выдохнувший с облегчением юноша размышлял о том, как непросто приходится ее хозяину в жизни. Мало того, что он постоянно ощущает вторжение в собственные мозги, так еще и не может признаться друзьям, что слышит голоса в голове, из опасения оказаться в психушке. Удивительно, что несчастному вообще удалось сохранить свою психику нормальной, хотя диапазон нормы у кобортов благодаря стараниям генетиков допускал весьма серьезные отклонения.

Только когда сарай на колесах скрылся за поворотом, до Роджера дошло, что он находился на волоске от нарушения режима анонимности. Как ни удивительно, это обстоятельство обеспокоило его гораздо серьезнее, чем угроза расстаться с жизнью. Ведь преступник терял не только право на жизнь, но и уважение друзей.

Напряжение нарастало, солнце тонуло в море, времени на поиски попутки практически не оставалось. В темноте слепящие фары не дадут возможности контролировать обстановку на должном уровне. Легковушка с тремя четланинами внутри показалась из-за поворота в тот самый момент, когда нервозность молодого путешественника достигла критической отметки.

Наверно, именно поэтому он и решился действовать, оправдывая собственную смелость тем, что за рулем находилась молодая кобортиха, а на заднем сидении — два ее разнополых детеныша. Почувствовав, что маленькая четланиха давно уже хочет в туалет, леомур слегка усилил ее нетерпение, вызвав бурную реакцию малышки. К сожалению, юная мамаша оказалась чересчур заторможенной, и лиат был вынужден подсказывать ей решение. Даже с внешним управлением светловолосой дамочке пришлось сдавать задом, чтобы заехать на площадку.

Когда маленькая кобортиха выскочила из машины и ломанулась мимо затаившегося партизана в кусты, ее мамаша едва успела приоткрыть дверь и крикнуть ей вслед:

— Осторожнее, ноги не переломай. Ну, а ты-то куда? — Последняя фраза относилась уже к четланенку, который выскочил из машины и рванул через дорогу.

— Я тоже хочу, — непослушный нахаленок скрылся в кустах напротив, а флегматичная мать только обреченно пожала плечами.

Убедившись в отсутствии хозяина внутри салона, Роджер попытался выяснить направление движения веселой семейки. Четлане не переставали удивлять юного странника. Оказалось, что дамочка возвращается домой из соседнего города, куда ездила прошвырнуться по магазинам. Малыши же увязались за безотказной мамашей, чтобы не скучать в одиночестве. Юноше доводилось слышать о бессмысленности времяпрепровождения кобортов, предоставленных самим себе, но действительность существенно превосходила слухи.

С точки зрения поиска извозчиков, безалаберность молодки была даже на руку леомуру, который начал мягко обрабатывать сознание четланихи. Ему уже было все равно, куда ехать, хотя бы и до ближайшего городка, лишь бы убраться с надоевшего склона. Владелица автомобиля вышла из-за руля и полезла в багажник за какой-то ерундой, что было частью плана потенциального попутчика.

В этот момент ситуация на склоне изменилась, и далеко не в лучшую сторону. Из-за поворота сверху на высокой скорости вылетел спортивный автомобиль, за рулем которого сидел молодой безбашенный коборт с сигаретой в зубах. Мощный двигатель на малых оборотах работал практически бесшумно, поскольку водитель использовал инерцию спуска. Если бы не тонкий слух леомура, он бы так же, как и коборты, не заметил приближения лихача.

В принципе, пролетающий мимо автомобиль мало интересовал автостопщика, но привычка держать все под контролем сработала и на этот раз. Почувствовав неладное, лиат прекратил обрабатывать сознание дамочки и обнаружил причину собственной тревоги. Безбашенный четланенок вылезал из кустов с намерением рвануть бегом через трассу. Попытка ментально остановить упрямого и своевольного озорника, не слышащего несущейся вниз машины, с треском провалилась. Малыш стряхнул путы контроля как липкую паутинку.

До беды оставались считанные секунды. Роджер пулей выскочил из засады и метнулся наперерез летящей сверху угрозе. Лихой курильщик не успел даже сообразить, что такое мелькнуло перед ним на дороге. Рефлексы сработали автоматически, и визг тормозов заставил четланенка замереть на месте. Ему тоже показалось, что какая-то тень пронеслась над дорогой, но малыш отнес ее на счет гоночного автомобиля, напугавшего его до икоты.

Всполошившаяся мамаша вывернулась из багажника, бросилась к чаду сразу после того, как гонщик скрылся за поворотом дороги, закудахтала и потащила его в машину. Маленькая четланиха, просидевшая весь эпизод в кустах, вернулась почти одновременно с братом и матерью. Напуганная кобортиха погрузила детей в салон и стартовала, излишне не задерживаясь. Выбравшись из узкой щели между камнями, в которую он забился после лихого броска под колеса болида, юноша вышел на дорогу.

Выдохнув, он уставился на черные следы от протектора на полотне. Об этом эпизоде своей жизни леомур едва ли решится когда-нибудь рассказать наставнику. Большей глупости, чем рисковать своей жизнью ради детеныша кобортов с проблемами в системе управления, и придумать трудно. Только стоя на полотне автострады, Роджер понял, насколько близко от него пронеслась смерть, ведь не заметь лихач метнувшейся под колеса тени, они могли и не разминуться.

Запоздалая лихорадка сотрясла тело лиата. Ему, так же, как и маленьким кобортянам, захотелось посетить кустики, при этом возникло острое желание убраться как можно дальше от места засады. Поднявшись на вершину ближайшего холма, спаситель четланенка избавился от лишней жидкости и нервного тремора. Вдохнув полной грудью свежий горный воздух, он уставился на солнце, почти полностью погрузившееся в море.

Надо было решать, что делать дальше. Операция "попутка" провалилась ко всем чертям, и Роджеру даже не хотелось смотреть в сторону площадки с укрытием. Хорошо, что интуиция все-таки сломила ослиное упрямство сознания, заставив бросить взор на место засады. По трассе в направлении места его недавнего лежбища крадущейся походкой пробирался шорг. Хотя солнце уже практически окунулось в море, света последних лучей вполне хватило юному наблюдателю, чтобы узнать "старину" Барни.

Раздумывать над тем, что ненавистник лиатов делает так далеко от охраняемого двора, было некогда. Вероятность того, что он искал кого-либо другого, была смехотворной. Леомур не сомневался, что где-то поблизости незаметно подкрадывался и приятель шорга Гризли. По-видимому, верткому лиату все-таки удалось задеть самолюбие сладкой парочки.

Пришло время действовать. Для того чтобы оторваться от преследователей, необходимо было подавить эмоции, сохранив хладнокровие и рассудительность. Преодолев страх, странник, вновь перешедший в категорию беглеца, принял решение сменить автомобильную трассу на рельсовую дорогу. От него наверняка ожидали продвижения в северном направлении, а значит, стоило пойти на юг и сделать зигзаг, чтобы запутать ищеек.

Следующие полчаса он петлял и путал следы, прыгал по камням и пробирался по руслам мелких ручейков. Полотно дороги Роджер пересек почти на километр дальше от дома. Спустившись к линии морского прибоя, он даже пробежал по узкой полоске песка, на которую накатывали ленивые волны.

Короткие южные сумерки сменились темной, почти безлунной, ночью, но леомуры обладали неплохим ночным зрением. Впрочем, света звезд и редких фонарей вполне хватало для ориентации на местности. Вернувшись к насыпи железной дороги, преследуемый странник быстро двинулся на север. Как бы он не петлял, при таком упорстве загонщиков едва ли стоило рассчитывать на надежный отрыв от погони.

Вскоре вдали показались огни туннеля, в который ныряла колея, и несколько минут спустя из него вылетел состав, ослепив юношу мощным лобовым прожектором. К счастью, яркость света нарастала постепенно, и лиат успел откатиться в кювет, где и переждал оглушительный грохот проносящегося мимо поезда. Восстановив чувствительность глаз, он выбрался на полотно, подобрался максимально близко к освещенному входу в туннель и произвел разведку на местности. Обнаружив неподалеку будку с охранником, читающим какой-то толстый журнал, беглец без особых препятствий проник внутрь подземного коридора.

Идти по искусственной пещере было легко. Через равные расстояния на стенах висели фонари, освещающие дорогу, вдоль рельсов пролегала удобная пешеходная дорожка. Встреча с обслуживающим персоналом в это время суток была крайне маловероятной, но даже на этот случай в туннеле хватало боковых ниш для укрытия. Тем не менее, Роджер непрерывно сканировал пространство впереди и позади себя, стремясь избежать даже самых мелких неприятных сюрпризов.

Мысли его все время возвращались к борову и Барни, как-то уж слишком много неожиданных совпадений для одного дня. Нет, он, конечно, догадывался, что жизнь полна удивительных случайностей, но почему они все достаются именно ему? Смутные сомнения потихоньку формировались в устойчивые подозрения, но леомуру по-прежнему не хватало информации. Самое главное, он не находил обоснованной мотивации их поступков.

Чем он так сильно насолил шоргу с фарлахом, что они преследуют его даже за много километров от своего двора? Как объяснить шпионские страсти с этим боровом, который скрывается так ловко, что его можно обнаружить лишь визуально? Зачем ему изображать аборигена-обывателя из многодетного дома, имея великолепный лимузин и вышколенных слуг?

Роджер углубился в туннель достаточно далеко, когда его размышления были прерваны самым грубым образом — все освещающие коридор фонари неожиданно погасли. Каким бы хорошим зрением не обладал леомур, но даже чувствительность глаз в инфракрасном спектре после резкого пеерпада освещенности не спасала. Другими словами, он почти ослеп. В таких условиях можно было полагаться исключительно на слух и Дар, но ни звуков, ни отблесков чужого сознания коридор не содержал.

Выждав минуту, странник попробовал двигаться наощупь. Пешеходная дорожка не давала надежной ориентации, и он забрался на рельс, что позволило прибавить в скорости перемещения. Впрочем, едва гость подземелий заскользил к выходу, в туннеле что-то неуловимо изменилось. Какое-то движение почувствовалось даже не в физическом пространстве, а в астрале.

Юноша резко остановился, когда впереди одна за другой появились три слабеньких искорки сознания. Перегородив дорогу обалдевшему от такой наглости путнику, они замерли. Обратившись к Дару, беглец понял, что дорогу ему перекрыли гракхи, весьма неприятные обитатели катакомб и подземелий. В отличие от своих дальних и мелких родственников груффи, вставшие на пути у путешественника создания обладали умом и смелостью, если даже не сказать, наглостью.

Вот и сейчас какая-то троица гракхов пыталась остановить лиата, который даже в физической схватке едва ли уступил бы нахалам. Конечно, не всякий леомур осмелится вступить в бой с уродами из-за крайне опасных для здоровья укусов тварей, питающихся отбросами. В то же время было понятно, что загнанный в угол лиат способен без труда расправиться с подонками.

Не желая приближаться к мерзким обитателям помоек, Роджер усмехнулся и навеял на троицу морок, представив себя в виде огромного шорга. К его удивлению, ни одна из тварей даже не вздрогнула. Разозлившись, он ударил чистой энергией, пытаясь вышибить из наглецов дух. Один из гракхов слегка отшатнулся, второй словно бы поморщился, а третий, стоящий в центре, даже не шевельнулся.

Результат ментального удара оказался более чем неожиданным: количество искорок на пути леомура стало стремительно нарастать. Не прошло и десяти секунд, а он уже сбился со счета. Мысленно обернувшись назад, лиат понял, что пути к отступлению отрезаны, за спиной тоже сверкали десятки огоньков. Судя по всему, гракхи прекрасно ориентировались в полной темноте, почти не поддавались телепатическому воздействию и неплохо действовали в строю. По крайней мере, сужение кольца вокруг загнанного в ловушку Роджера они начали дружно, словно по команде.

Паника охватила юного бойца. Его глаза уже немного приспособились к темноте, но для сносной ориентации необходимо было еще минут пять-десять. Скорее почувствовав, чем разглядев какой-то странный шкаф в нише около левой стены, малыш, не раздумывая, метнулся к спасительному укрытию. Бежать в темноте было крайне непросто, пару раз он здорово приложился обо что-то жесткое, а один раз чудом увернулся от метнувшейся наперерез твари. Взлетев же наверх, до колокольного звона в голове боднул каменную стену.

Бесчисленные полчища гракхов тут же сомкнули собственные ряды вокруг шкафа. Судя по звукам, доносившимся снизу, они проводили что-то вроде экстренного совещания, решая, каким образом добраться до ускользнувшей добычи. Уродливые создания все пребывали и пребывали. ближайшее к нише пространство уже покрывал ковер из блеклых искорок в ментальном пространстве и серых тушек в реальном.

Происходящее в туннеле не прибавляло надежды. Становилось понятно, что, несмотря на обретенное временное убежище, неминуемая развязка приближается скорым маршем. Надо отдать должное настойчивости тварей, они не сидели, сложа лапы и ожидая милости от природы. От подножия шкафа доносился интенсивный скрежет и пыхтение.

За несколько коротких минут парочка особо нетерпеливых уродов попыталась забраться на шкаф, но Роджер сбросил их вниз без единого движения, просто парализовав ментально. Выяснилось, что все-таки и эти несносные создания вполне уязвимы в астрале. Просто они обладали своеобразной защитой, пробить которую оказалось весьма непросто. К сожалению, приобретенное знание в свете полного отсутствия освещения и надежд на спасение являлось слабым утешением.

Оба падения снизу были встречены возмущенными взвизгами, и после второй провальной попытки безумные смельчаки закончились. Леомуру удалось приспособиться к абсолютному мраку, но трудно было радоваться появлению ночного инфракрасного зрения. Оно открыло ему кишащее море врагов, жаждущих его крови. Юноша попытался вытянуть голову из ниши, чтобы увидеть границы плещущегося под его ногами моря, и как раз в этот момент шкаф покачнулся.

Каким-то чудом ему удалось сохранить равновесие на вертикальном ящике, подточенном снизу острыми клыками гракхов, но радоваться не приходилось. Взбудораженная успехом толпа навалилась со всех сторон и начала интенсивно раскачивать последний оплот ненавистного интервента. Твари азартно таранили шкаф, а лиат всеми силами пытался удержать равновесие.

Никто из них не обратил внимания на какой-то посторонний, стремительно нарастающий, звук и странные всполохи света. Только когда яркий луч прожектора прорезал смолистый мрак коридора и истошный вопль паровозной сирены ударил по ушам живого серого ковра, наступило отрезвление. Участники представления поняли, что на сцене появилось новое действующее лицо.

Роджер мог понять ошалевшего машиниста, увидевшего, что полотно, по которому движется состав, целиком укрыто чем-то шевелящемся. Он бы тоже на его месте от испуга схватился за рукоятку гудка. Мог он понять и гракхов, ослепленных и оглушенных, в панике кидающихся в разные стороны и наталкивающихся на своих же собратьев. Но понимать ему было некогда, потому что реактивным снарядом он несся перед воющим локомотивом по спинам не видящих его тварей.

Трудно сказать, каким чудом, ему удалось адаптировать свое зрение к принципиально новому уровню освещенности, но жажда жизни сумела одержать верх над физиологией. Глаза прокладывали дорогу к спасению. Пару раз ему не удалось удержать равновесие из-за мечущихся под ногами гракхов, но кульбиты с кувырком через голову всегда были его коронным номером.

Когда живое море осталось позади, лиат отпрыгнул на пешеходную дорожку и пропустил нагоняющий состав мимо себя. Пришло время отдохнуть и перевести дух, благо, впереди уже показался выход из туннеля. Последним испытанием для леомура в подземелье оказалась задача проскользнуть мимо охранника, озадаченно уставившегося в темнеющий зев шахты.

Недоумевающий четланин пытался понять, по какой причине погасло освещение. Ему было любопытно, что такое мог увидеть внутри туннеля машинист, не побоявшийся оглохнуть и врубивший гудок в замкнутом пространстве. Коборт не знал, как сильно ему повезло, что он не видел шевелящегося серого ковра, который еще долго будет сниться бригаде локомотива. Тобио Экселанц Сильверу тоже повезло, что охранник, увлеченный собственными беспочвенными домыслами, халатно отнесся к своим прямым обязанностям и позволил ему незаметно проскользнуть мимо.

Глава 4

Вымотанный нервотрепкой, погоней и скачками по гракхам, новый ненавистник подземелий по привычке выбрал вершину очередного холма и, не маскируясь, завалился спать. На этот раз сон его был вполуха, потому что загнанный малыш ни на минуту не забывал о преследователях. Тем не менее, выбор между еще одним марш-броском и долговременным привалом был сделан без доли сомнений. В конце концов, и Барни с Гризли были сделаны не из металла. Если же они все-таки упрутся по-ослиному, то Роджер предпочел бы встретить их отдохнувшим и свежим.

Ночь пролетела спокойно и незаметно, хотя несколько раз проносились грохочущие поезда, лишь еще более оттеняя мерный шорох нежного прибоя. Жаркое южное солнце выбралось из-за гор бодрым и радостным, ему было глубоко наплевать на все ночные кошмары молодого путешественника. Потянувшись, юноша уже собрался спуститься к железнодорожному полотну, когда услышал негромкий вызов наставника. Чувствовалось, что в прошлый сеанс Мики потратил немало сил, и, не проснись его ученик заранее, едва ли бы он услышал слабенький зуммер сигнала. Понимая, как дорого обходятся учителю минуты их задушевной беседы, телепатический абонент привел свои мысли в порядок и лишь тогда открыл собственное сознание вызывающему.

Антвар был усталым и чем-то озабоченным, но на вежливый вопрос малыша о делах ответил стандартным "нормально". По-видимому, мастер хотел сказать, что у каждого свои понятия о норме. Не отвлекаясь на формальную любезность, он попросил краткого и полного отчета, чем сильно удивил ученика, привыкшего к полуфилософским дружеским беседам с наставником.

К чувству удивления тут же добавилась легкая растерянность, поскольку полноты в собственном рассказе молодой первопроходец как раз и не планировал. Совесть не долго сопротивлялась стыду, в результате чего эпизоды с колбасками и спасением малыша из доклада оказались изъяты. Как следствие, боровоподобный лежебока и его странное преображение остались за рамками повествования.

Относительно шорга Мики выразил сомнения в идентификации, подчеркнув, что представители других рас для леомура все на одно лицо, а у страха глаза размером с блюдце. Поведение гракхов вызвало у него такое же изумление, как и у Роджера. Проблемы с ними иногда возникали, но на практике Антвару не приходилось слышать о столь масштабных коллективных действиях подземных жителей. Наставник похвалил устойчивость психики ученика, одобрил его планы, пообещал порыться в литературе по гракхам и, сославшись на занятость, покинул сознание юного лиата.

Подбодренный вниманием со стороны старших и не чувствуя уже себя настолько одиноким, беглец спустился с холма. Не раздумывая, он бодро зашагал на север, стараясь излишне не высовываться, но и не терять рельсы из виду. Вскоре он достиг жилой зоны, и бдительность пришлось утроить. Риск оправдывался желанием добраться до разъезда, на котором останавливаются составы. Желание воспользоваться транспортом после пешего путешествия через туннель у начинающего туриста только окрепло.

Несколько минут спустя за поворотом показалась платформа. На ней в ожидании поезда толпились четлане, создавая суматошную сутолоку, которая не позволяла проникнуть в вагон с гарантированным соблюдением режима. Выбрав позицию наблюдательного пункта на одном из пустынных склонов недалеко от станции, Роджер пролежал в укрытии более двух часов.

За это время он подробно изучил особенности движения железнодорожного транспорта. В изредка останавливающихся пассажирских составах народу было слишком много, чтобы можно было надеяться проскользнуть незаметно. Товарные же и пассажирские поезда дальнего следования пролетали полустанок, не притормаживая. Продолжать дистанционную разведку дольше смысла не было, и юный скаут решил пойти на риск, тем более что около платформы время от времени сновали леомуры весьма задрипанного вида.

Преодолев отвращение и замаскировавшись под попрошайку, Роджер спустился к полотну и, крадучись, добрался до станции. На ее территории в этот момент было относительно пустынно. Облюбовав укрытый навесом закуток неподалеку от лестницы на платформу, разведчик начал изучать ментальное пространство. Ярче всего на общем фоне выделялись огоньки редких кобортов, ожидающих подачи транспорта.

Покопавшись в сознаниях нескольких четлан, он выяснил, что ожидаемые ими составы, которые они именовали "электричками", доходят лишь до ближайших больших обитаемых зон. Рисковать ради столь мелкой цели по-крупному очень не хотелось. Впрочем, добираться пешком до железнодорожного узла, где останавливаются нормальные поезда, а не только подкидыши, тоже было опасно. Как удалось выяснить, по пути на север туннели встречаются с завидной регулярностью, а любовь странника к подземельям умерла прошлой ночью.

Погрузившись в сомнения и раздумья, кандидат в пассажиры не сразу обратил внимание на легкие возмущения астрала. Опомнился он лишь тогда, когда из-за угла лестницы появился ободранный и грязный леомур. Вид незнакомца внушал скорее жалость, чем страх, хотя уверенная, пускай и крадущаяся, походка говорила о том, что пришедший ощущает себя хозяином положения.

Конечно, не следовало забывать, что юный путешественник тоже существенно растратил свой лоск в результате неумелой маскировки под побирушку. Но кто мог гарантировать, что внешний вид подбирающегося к нему нищего не является такой же фальшивкой? Внутри у Роджера все сжалось, но он сохранил внешнюю невозмутимость. Мики хорошо научил ученика соблюдать лицо при неожиданных встречах, поэтому в его позе лишь слегка изменился наклон головы.

Отсутствие паники в поведении Сильвера слегка смутило незнакомца, который предпочел остановиться на безопасном удалении, после чего неожиданно сорвался на примитивный наезд.

— Эй! Ты кто такой? Что делаешь на моей станции? Чего молчишь? Я что, непонятно спрашиваю? Или ты немой?

Самое удивительное, что замухрышка был лиатом, а образы, которыми он сопровождал свои наскоки, отличались артистичностью и экстравагантностью. Это так разительно отличалось от предметной шелухи, одновременно сыпавшейся на юношу, что тот на какое-то время потерял дар речи. Ему даже пришлось слегка сглотнуть слюну, чтобы восстановить способность к общению. От этого мелкого жеста местный нищий вздрогнул, как от удара, и замолчал.

— Вы так много спрашиваете, что я даже не успеваю отвечать. Боюсь утомить словесным потоком ваше бесценное сознание. Впрочем, если вы не против, я ограничусь только именем. Меня зовут Роджер. Разрешите узнать ваше имя.

Молодой странник нахально повел себя инверсным образом. В отличие от вежливых тонов информационного ряда, его астральный образ был украшен широкой издевательской ухмылкой.

— Мне плевать, как тебя зовут. Ты зачем на мою территорию залез, умник лопоухий? Давай вали отсюда, я еще ему представляться должен, видите ли.

— Ваша территория? Ах, простите, я не заметил границы и предупреждающей надписи. Не подскажете ли, насколько далеко она простирается?

— О чем это ты? Какая граница? И так все знают. Зона горной платформы — моя, на морской платформе хозяйничает Тайфун, а в здании вокзала — Барсук.

— Получается, что не все, раз я не в курсе. Кстати, а четлане там наверху, они-то хоть знают, кто тут главный?

— Остряк, да? Я не понял, ты валить собираешься?

— Что?

— Не что, а куда. К чертовой матери или еще подальше. Мне по фигу. Главное, чтобы отсюда.

— Что-то вы путаетесь в направлениях. Впрочем, хочу вас разочаровать, придется потерпеть меня некоторое время. Я внятно обрисовал ситуацию?

— Ну, смотри, ты сам нарвался, теперь не обижайся, — с этими словами незнакомец совершенно неожиданно развернулся и исчез за поворотом.

Юный агрессор, вторгшийся на чужую территорию и подготовившийся отражать нападение замухрышки, изумленно уставился на опустевший закуток. Недоумевая, он попытался мысленно проследить за аборигеном. Короткими перебежками самозваный хозяин платформы проскочил мимо вокзала и исчез в дебрях маленького курортного поселка.

Не забивая себе голову размышлениями о странности поведения нового знакомого, оставшийся в одиночестве разведчик выглянул из-под платформы. В сторону вокзала направлялся коборт в незнакомой ему форме. Проникнув в сознание объекта, Роджер узнал много интересного и полезного. Железнодорожник, а это оказался именно он, охотно поделился с лиатом сведениями об устройстве станции.

В частности, выяснилось, что четланин, способный остановить любой состав, работает в маленьком здании неподалеку от вокзала, и его должность называется диспетчер. Вообще-то, система управления движением контролируется автоматикой, но для экстренных случаев существует способ переключения ее в режим ручного управления. Правда, диспетчера работают попеременно, и тот коборт, который в настоящее время управляет процессом, вечером отправится домой отдыхать, а за пульт сядет его сменщик.

Понятно, что для сохранения режима анонимности столь серьезное вмешательство в деятельность слуг удобнее всего проводить под покровом темноты. Кроме того, начальник вокзала, который может призвать к ответу диспетчера, если тот начнет вытворять нечто несусветное, вечером покинет свое рабочее место. Другими словами, помешать задуманному будет некому. И еще, в случае выбора ночного времени операции у Роджера остается достаточно времени, чтобы захватить полный контроль над сознанием четланина.

К сожалению, допрашиваемый железнодорожник не знал ничего про сменщика диспетчера, и юноша прокрался к зданию вокзала, чтобы заглянуть в интос начальника. Найти важного коборта, заседающего в отдельном кабинете, большого труда не составило, но его сознание оказалось забито такой шелухой, что бедный леомур даже взмок. Стало понятно, что наскоком из этого предмета для приема пищи и ношения головного убора не удастся извлечь даже таблицу умножения.

Требовалось выбрать позицию для методических археологических раскопок. Разведчик облюбовал местечко на заднем дворике, укрытое от посторонних глаз какими-то вонючими баками. Увы, сосредоточиться на раскопке авгиевых конюшен в голове главного четланина на станции не удалось. Во дворе вокзала подозрительно возросла активность разумных существ. Нежеланных гостей Роджер вычислил еще на подходе: троица лиатов с развитыми телепатическими способностями двигалась точно в направлении его закутка.

Избежать знакомства было сложно, поскольку все возможные пути отступления были надежно перекрыты другими местными леомурами. Похоже, грязнуля, принятый им за базарного проходимца, не врал относительно своих возможностей устроить ему приключений на верхную часть окороков.

Как учил наставник, в критической ситуации необходимо излучать силу, даже если ты не способен шевельнуть языком. Нацепив на себя маску холодного безразличия, Роджер приготовился встретить неизбежное достойно, хотя бы даже только по форме. Качки, вышедшие из-за бачков производили бы впечатление тупых громил, если б не показушная игра виртуальными мышцами в астральном пространстве.

Покачивание душ не позволяло нанести прицельный ментальный удар, а вспыхивающие искорки телепатических переговоров препятствовали любой попытке перехвата контроля. Один из гостей шел впереди и, несомненно, являлся главой делегации. Двое настороженных телохранителей надежно прикрывали с флангов не только физическое тело босса, но и его искорку. Вывернув из-за мусорных бачков, они остановились и осмотрелись. По-видимому, увиденное не вызвало у них никаких серьезных опасений, поскольку главный с ходу перешел к делу:

— Это ты, что ли, Роджер?

— Я, — лениво и вальяжно ответил странник.

— Кто таков? Откуда взялся? Что забыл на вверенной мне территории?

— Опять куча вопросов. Что вы все такие вопрошающие? И это вместо того, чтобы представиться. Ты — Барсук, что ли?

— Какой я тебе Барсук?

— Мне сказали, что этот Барсук — хозяин вокзала.

— Кто ж тебе такое отморозил? Он только смотритель. Хозяин же тут я. Понятно?

— Не очень.

— Интересно… и что же тебе непонятно?

— Я так и не услышал имени…

— Моего? Может, тебе и ребятушек моих представить?

— Это их дело. Пока они со мной не беседуют, меня их имена не интересуют.

— Боюсь, когда они начнут беседовать, тебя уже ничьи имена интересовать не будут.

— Я уже испугался.

— И правильно сделал. Так вот, ты не ответил на мой вопрос. Что ты здесь делаешь?

— Обязательно отвечу. После того, как узнаю, с кем разговариваю.

— А ты упрям. — В голосе босса прозвучало скорее уважение, чем раздражение. — Хорошо. Можешь называть меня Ханом.

— Очень приятно. Меня зовут Роджер, как вы правильно догадались. На данной территории я нахожусь по своим делам, в которых никому отчитываться не собираюсь.

— Боюсь, придется. На этой территории без моего разрешения даже рыться по мусорным бачкам запрещено. — Главный брезгливо поморщил нос и покосился на контейнеры, скрывающие их от остального двора. — А уж, тем более, побираться. Ясно?

— Так ты, Хан, возглавляешь гильдию попрошаек?

Ноздри босса раздулись, телохранители синхронно сделали шаг вперед, но хозяин остановил их одним движением головы:

— Ты, кажется, кое-чего не понимаешь, раз пытаешься оскорбить меня? Я — леомур добрый и мог бы простить тебя, но ты задел очень многих моих друзей…

В продолжение всей беседы юноша изучал облик собеседника, благо, переговоры Хана с сопровождающими прекратились, и сумел обнаружить мотос по легким импульсам движения. Он толком не знал, что это, биения сердца или сокращения мышц, обеспчивающих дыхание, но было ясно, что это нечто очень важное в организме леомура. Последнюю издевку Роджер произнес умышленно, чтобы отвлечь телохранителей от защиты босса, а его самого принудить замереть и напрячься.

Замысел удался полностью, и лиат, воспользовавшись последним опытом, ловко ухватил мелкую искорку центра движения нервными окончаниями в ментальные тиски. Хан споткнулся на полуслове, его глаза судорожно полезли из орбит. Телохранители запоздало попытались заслонить искорку шефа своими и разжать захват, но теперь уже юный противник издевательски покачивал тисками ментальных мышц.

Бойцы растерялись, они не знали уровня соперника, который так легко и молниеносно вырубил хозяина, заметно превосходившего их по классу. Чтобы они не успели опомниться, необходимо было сохранять инициативу за собой.

— Ну что, мальчики? Вы ведь не хотите, чтобы с вашим работодателем случилось что-нибудь непоправимое? — Громилы синхронно закивали головами.

— Я тоже не хочу. Поэтому вы сейчас удалитесь и подождете своего босса около здания вокзала, а мы с ним пока тихо побеседуем без свидетелей. Понятно?

Точно также синхронно качнув головами, леомуры-бодигарды медленно, не поворачиваясь к опасному противнику спиной, покинули место встречи. У лиатов культ ментальной силы настолько почитаем, что победитель, как правило, диктует любые условия, поэтому Роджер без опасений отпустил тиски. Хан, обретя свободу дыхания, кое-как вернул глаза в предназначенные для них орбиты и почтительно поклонился великодушному сопернику. Сильвер сделал вид, что не заметил жеста покорности:

— Извини, если я кого-нибудь обидел. На самом деле, я просто не считаю это слово оскорбительным. Такая работа требует ловкости и артистизма. А управлять ею способны лишь самые талантливые из организаторов.

Грубая лесть всегда работает быстрее тонких восхвалений, и главарь местной мафии даже слегка улыбнулся, хотя улыбка вышла более похожей на усмешку. Впрочем, слово все равно оставалось за приезжим, который нахально гнул свою линию:

— Я здесь случайно, проездом, по делам Центра. На внешность внимания не обращай, это маскировка. Доить твоих четлан или вмешиваться в ваши дела не собираюсь. Правда, от помощи не откажусь. Впрочем, о друзьях я и в столице не забываю. О своем задании ничего сказать не могу, не имею права, не обижайся. На своих бойцов не сердись, с барсом они все равно бы не справились. Только ты услышал об этом и забыл. Я вижу, что сам ты — кореш правильный, тебе я довериться могу, но не твоим ребятишкам. Все ясно?

Отошедший от удушья босс радостно закивал головой. Известие о том, что на его место никто не покушается, существенно повысило ему настроение. Появление же столичного небожителя из легендарной полумифической школы бойцов спецслужб в убогом захолустье представлялось теперь почти как награда. Врал Роджер вдохновенно, надеясь, что после случайной, но удачной, демонстрации силы едва ли кто-нибудь рискнет проверять его бойцовские качества. Он не сомневался, что телохранители уже растрезвонили местным лиатам о произошедшем, всячески преувеличивая его могущество, чтобы хоть как-то обелить себя.

Тем временем собеседник обрел не только дыхание, но и способность к общению:

— Конечно, друг. Уже забыл. Что ж ты сразу не сказал, что из столицы? Я думал, опять пробрался голодранец из верхнего поселка урвать кусочек пожирнее. Просто недоразумение вышло. А гостям мы всегда рады. Ты же знаешь, горцы — народ гостеприимный. Проси все, что хочешь.

— Я правильно понимаю, что в твоей конторе глаз и ушей хватает?

— Обижаешь. Под сотню пар будет.

— Солидно. А на вид поселок небольшой, — аккуратно высказал сомнение лже-спецназовец.

— Сильно изрезанный рельеф, многого не видно.

— Понял. Мне надо найти одного коборта. Чем быстрее, тем лучше. И договориться с его хозяином о передаче контроля на сегодняшнюю ночь. — Лиат мысленно передал боссу образ сменщика диспетчера.

— Этот фрукт мне знаком. Думаю, я понял, что ты задумал. Найдем, из-под земли достанем. И с хозяином договоримся, можешь не волноваться. Что-нибудь еще?

— За мной следует хвост. Не уверен, что мне удалось сбить их со следа. Если твои ребята обнаружат где-нибудь эту парочку, дай мне знать. — На этот раз Роджер передал не только внешние, но и ментальные облики. — Только сами к ним не суйтесь.

— Почему?

— Они ненавидят лиатов.

— Ну, шорг, я понимаю, а леомур?

— Это фарлах.

— Час от часу не легче. Боевой фарлах?

— Да.

— Ладно, разберемся.

— Только ребят зря потеряешь.

— Почему? Разве я говорил о схватке?

— А что? Есть другой способ?

— Шобла сильна коллективным разумом. Найдем подход, нам тут ненавистники лиатов ни к чему.

— Ну, смотри, мое дело предупредить.

— А вот за это большое спасибо.

Поболтав еще о политике, погоде и сложностях бизнеса, недавние противники расстались добрейшими друзьями. Роджеру босс выделил в сопровождение двух бойцов, которые отвели его в уютный домик недалеко от станции, где накормили до отвала и уложили отдыхать. Впервые за время своего путешествия леомур смог предаться любимым философским рассуждениям, лежа в уютном кресле после сытного обеда.

Псевдоспецназовец размышлял о том, какая зыбкая грань отделяет дружбу от вражды, а любовь от ненависти, какие мелкие поступки порой формируют самые сильные чувства. Жизнь представлялась сибариту безостановочным движением канатоходца по тросу, когда даже ничтожное отклонение от равновесия способно привести к необратимым последствиям. Сытый философ как раз пытался понять, что же в характере скользящего по канату играет роль шеста, когда появился один из приставленных к нему лиатов по имени Штоф. Посланец со странным прозвищем сообщил самозванцу, что интересующего его диспетчера нашли.

Прогулявшись в дальний конец поселка, Роджер понял, что босс не обманывал его относительно изрезанности рельефа местности. Хозяином ночного владыки станции оказался весьма радушный леомур по имени Чука. Он подробно рассказал о слабостях и вредных привычках своего слуги, включая склонность к алкоголю. Легкий в управлении коборт с пониженной вином сопротивляемостью представлял собой идеальный вариант для осуществления планов странника.

Не успел лже-барс познакомиться с проспиртованными мозгами своего временного слуги, как сопровождающий боец сообщил о вызове шефа. Справедливости ради, юный лиат и сам почувствовал попытку связи, но решил, что для поддержания авторитета торопиться с ответом не следует. Впрочем, переигрывать тоже не стоило.

— Мое внимание к твоим услугам, Хан.

— Брат, счастлив сообщить тебе, что и вторая твоя просьба успешно исполнена.

— В каком смысле?

— В прямом. Приходи, сам убедишься. Штоф проводит тебя. Не волнуйся, мы тут недалеко, буквально в двух-трех кварталах.

— Хорошо, иду.

Приставленный боец уже ждал его согласия отправиться по приглашению босса. Распрощавшись с хозяином ночного диспетчера, леомуры отправились в новый переход, который, как и обещал новый друг Роджера, оказался удивительно коротким. Во дворе, куда его привел Штоф, помимо Хана с телохранителями находился еще один незнакомый лиат с неприятно скользкими глазками. Главарь побирушек не счел нужным представлять новое действующее лицо крутому барсу, что говорило об относительно низком ранге бойца.

Вся компания дружно проследовала в сарай, у дальней стенки которого стояли две клетки со старыми знакомыми Тобио. Как не пытался малыш скрыть свое удивление, босс получил заметное удовольствие, наблюдая за реакцией столичного гостя на оперативность действий его ребятишек:

— Как я тебе и говорил, коллектив — великая сила.

— Да уж. Век живи — век учись. Поделишься секретом?

— Да нет никакого секрета. Это все Шкет. — Последовал кивок в сторону лиата с блестящими глазками. — Он приспособил своего коборта ловить диких шоргов и леомуров, а уж заманить простачков в ловушку для строя лиатов — задача плевая.

— И зачем они Шкету?

Босс хмыкнул и вместо ответа посмотрел на хозяина ловца. Тот слегка потупился, но ответил без колебаний, даже почти что с вызовом:

— А что такое? Бизнес как бизнес. Кобортам ведь тоже питаться надо. А если уметь готовить, то шашлык получается, пальчики оближешь.

Фарлах в клетке все это время пытался понять, о чем беседуют между собой лиаты. Впрочем, неспособность к пониманию образной речи позволяла ему лишь догадываться, что речь идет о нем и его дружке. В конце концов, он не выдержал и очень вовремя перевел внимание посетителей на себя, прервав столь неприятный для Роджера разговор:

— Это что, вы из-за этого мальчишки нас в клетки засунули? Совсем сдурели? Или вы у него теперь вместо шестерок?

Если Гризли хотел вызвать у полонивших его лиатов чувство неприязни к своему обидчику, то добился лишь обратной реакции, глаза у Хана и его бойцов заметно потемнели. Столичный гость решил воспользоваться ситуацией и выжать из нее максимум возможного, поэтому он хладнокровно обратился к боссу:

— Позволь мне побеседовать с грубияном наедине.

— Если это тебе доставит удовольствие…

— Нет, конечно, но есть парочка вопросов.

— Они в твоем полном распоряжении. — Шеф сделал повелительный жест, и все лиаты, включая Штофа и Шкета, вышли из сарая.

Подойдя к обеспокоенному странным поведением тюремщиков Гризли, Роджер усмехнулся и, глядя на Барни, не находящего себе места в соседней клетке, тихо спросил:

— Ну что, поговорим?

— О чем?

— О том, кто вас натравил на меня.

— Не нравишься ты мне.

— Ну да, и поэтому вы вдвоем пустились за мной во все тяжкие. Я что, похож на идиота?

— Чего ты хочешь от меня? Какой мне смысл беседовать с тобой?

— Чтобы остаться в живых.

— Ой, напугал. У тебя духу не хватит. На лице написано — слюнявый чистоплюй.

— Не хватит, согласен. Но мне и не надо. Просто молча уйду. Вас обоих и без меня разберут на шашлыки и шаурму. Или ты сомневаешься в деловых качествах местных бизнесменов?

— Что? — Такого развития событий, судя по озадаченному виду фарлаха, он не ожидал. Минуты две он переваривал услышанное, потом тихо спросил:- А ты способен помешать этому?

— Если услышу правду о том, что меня интересует.

— Так лиаты тебя и послушают.

— Но ведь они ушли, потому что я их попросил.

— Хм, допустим. И что будет с нами в случае откровенных ответов?

— Вас отпустят через сутки.

— И ты не боишься, что мы опять пойдем по твоему следу?

— Следов уже не будет.

— Хорошо. Спрашивай.

— Кто меня заказал?

— Ну, ты спросил. Откуда ж я знаю. Мы встречались с посредником. Это не первый его заказ. Раньше получалось все без осечек.

— Почему же сейчас сразу не прикончили?

— Потому что не было команды убивать. Просто напугать посильнее и слегка покалечить, лишив возможности свободно передвигаться.

— Расскажи мне про посредника.

Дальше последовало подробное нудное описание внешности толстого лиата с заплывшими жиром глазами. Отсутствие способностей к передаче обликов и образов компенсировалось у Гризли умением находить яркие формулировки для словесного портрета. Почти сразу Роджер понял, что речь идет о Борове, и все остальное время лишь получал подтверждения собственной догадке в словах фарлаха. Похоже, его вели всю дорогу, причем, делали это профессионально и незаметно. Только непонятно было, кому мог так сильно помешать ученик, выполняющий домашнее задание. Задумавшись, юноша не сразу заметил, что пленник замолчал.

— Хорошо. А что ты скажешь про гракхов в туннеле?

— В каком туннеле?

— Железнодорожном.

— Не знаю. Мы по рельсам не ходили. Искали твои следы вдоль трассы, пока не забрели в поселок, где нас и накрыл сеткой этот слабоумный.

— Неужели посредник ничего не рассказывал о союзниках?

— О каких союзниках? Мы с Барни всегда работаем на пару, нам никто не нужен.

— Да? Но след-то мой потеряли.

— Просто у напарника после того валуна еще нюх не до конца восстановился, так бы никуда ты от нас не скрылся. Пойми, бизнес, ничего личного.

— Я понял. Все, вопросов больше не имею.

— Ты сдержишь слово?

— Только в одном случае.

— В каком?

— Ты дашь слово не преследовать меня больше.

— Мы так не договаривались.

— Ты по-прежнему думаешь, что я похож на лоха?

— Ладно. Даю слово.

— И еще. Если я увижу тебя или твоего дружка поблизости от себя, то немедленно свяжусь с посредником и сообщу ему, что вы его сдали.

— Что? Ты с ним знаком? — Гризли легко поверил в блеф лиата.

— Увы.

— Блин. Тогда все равно без шансов.

— Не скажи. Если сдержишь слово, все останется между нами. Я сам разберусь с ним, когда придет время.

— Тебе с ним не справиться.

— Кто знает. Вы тоже были серьезными соперниками. Так что, прощайте. Очень не советую появляться у меня на пути еще раз.

Роджер повернулся к задумавшемуся фарлаху спиной и вышел из сарая во двор, где его поджидал довольный собой Хан с разношерстной компанией лиатов. Нельзя сказать, что хозяин слабоумного ловца диких леомуров и шоргов оказался доволен решением лже-барса отпустить добычу через сутки после его отъезда. В любом случае спорить с боссом он не решился.

Главарь побирушек на радостях от успешно выполненных поручений столичного гостя затащил его к себе домой, и они провели весь вечер в дружеском застолье и философских беседах. К счастью, разговор не касался боевых искусств и запрещенных способов применения Дара, а потому Тобио Экселанц Сильвер чувствовал себя вполне уверенно.

Глава 5

Когда стемнело, сотрапезники дружески распрощались. Юный путешественник в сопровождении Штофа и хозяина заступившего на смену диспетчера отправился на станцию. По дороге Чука витиевато извинялся за своего нерадивого слугу. Причина его длительных словоизлияний стала слышна уже на подходе к вокзалу. Ночной дежурный горланил разухабистые песни, при этом процент алкоголя в его крови был настолько высок, что точнее было бы определять процент крови в алкоголе.

Удивившись, каким образом несчастный лиат ухитряется поддерживать своего слугу во вменяемом состоянии, Роджер даже не рискнул брать управление на себя. Пришлось общаться с плывущим сознанием поющего коборта через Чуку. Меньше всего Тобио хотелось стать виновником железнодорожной катастрофы. К счастью, система управления движением работала в автоматическом режиме, и функции диспетчера сводились к контролю ее исправности.

Оставалось надеться, что за ночь не произойдет существенных сбоев в электронике. Утром же автора-исполнителя матерных частушек сменит коборт, воспринимающий действительность адекватно. Что касается личных интересов приезжего, то вопросы у него были простые, и найти ответы на них казалось несложным даже в столь замутненном сознании. Сильвера интересовали двигающиеся к столице товарные поезда, так как в пассажирских было бы трудно сохранить режим анонимности из-за большого количества четлан.

На самом деле, ему нужно было добраться несколько дальше на северо-запад, но трудно было рассчитывать, что найдется состав, который довезет прямо до дверей дома. Кроме того, раскрываться полностью перед малознакомыми горцами в условиях пристального внимания со стороны Борова и его хозяев, не хотелось. Добравшись до столицы, леомур одолеет две трети дистанции, при этом у него появится несколько вариантов пути на выбор. В густонаселенных центральных областях намного проще спрятаться от излишне любопытных глаз, чем в узкой курортной зоне, зажатой между горами и морем.

Подходящий товарняк, по мнению разошедшегося артиста большой сцены привокзальной площади, проходил через станцию сразу после полуночи. Дождавшись указанного времени, несчастный хозяин бушующего слуги заставил его вручную переключить семафор северного направления на красный свет. Народу на платформе практически не было. Лишь парочка молодых четлан целовалась на скамейке в дальнем закутке, совершенно не мешая безбилетному пассажиру выбирать себе спальное место.

Что заставило Роджера покопаться в мозгах машиниста, он и сам сказать не мог: то ли интуиция, то ли неуверенность в надежности управления диспетчером. Ожидавший его сюрприз оказался, мягко говоря, неприятным. Состав следовал совсем не на север, а на восток, в закрытую зону, самую дремучую глухомань, с которой даже не было регулярного сообщения.

Отпустив совершенно непригодный для его целей поезд, странник подключился к хозяину диспетчера, чтобы устроить его слуге парный допрос с пристрастием. После нескольких неуклюжих попыток добиться вразумительного ответа он понял, что Чика не виноват. В голове дежурного мысли плясали канкан, причем каждая из них умудрялась отплясывать под свою собственную мелодию.

Попробовали действовать наугад и остановили подряд еще два состава, следующих в северном направлении. Первый целиком состоял из цистерн, а второй оказался пассажирским поездом дальнего следования. Даже не выясняя пунктов назначения, их отпустили с миром, тем не менее, раздраженный голос из центральной диспетчерской призвал захмелевшего коборта к ответу. Кое-как отговорившись неполадками автоматики на переезде, леомуры задумались над тем, что делать в патовой ситуации.

К счастью, на связь вышел Хан, который поинтересовался успехами и, выслушав сетования столичного гостя, взял бразды правления в свои руки. Кончилось тем, что разбудили хозяина начальника вокзала, у которого оказались связи в центральной диспетчерской. Там знакомые лиаты перешерстили весь график движения и подобрали для странника товарный поезд, в состав которого входили открытые пустопорожние платформы.

Правда, он проходил через станцию практически перед рассветом, так что Чуке с Роджером пришлось всю ночь удерживать дежурного по станции в сознательном состоянии. По утверждениям хозяина нерадивого слуги в случае отключения клиента разбудить буйного пьяницу будет невозможно физически. Проверять его слова на практике гостю как-то не хотелось.

Лже-барс поинтересовался у напарника, не грозят ли его слуге какие-нибудь санкции за ночные художества, но выяснил, что родственные связи надежно защищают разгульного коборта. И дело не в том, что диспетчер приходился кумом и свояком своему шефу, а в том, что Чука с Ханом и хозяином начальника вокзала были родными братьями. Посмеявшись над местной семейственностью, они вернулись к тяжелому труду по удержанию сильно захмелевшего четланина в сознательном состоянии.

Прилагая неимоверные усилия по изобретению развлекательных мероприятий, они сами едва не проворонили нужное время. В результате семафор переключили в тот момент, когда состав уже подходил к станции. Машинист все-таки успел затормозить тяжелый состав, хотя и выругался предельно грязно по поводу всех диспетчерских служб, вместе взятых. Удостоверившись, что пунктом назначения товарного поезда является столица, утомленный тяжелым ментальным трудом леомур поплелся к первой попавшейся платформе.

Не успел он выбрать себе закуток и улечься отдыхать, как к нему завалились гости во главе с гостеприимным боссом. Помощники Хана притащили еду и питье в дорогу, а также какие-то драные тряпки. Из них соорудили вполне уютное гнездышко для пассажира в углу платформы, предназначенной для перевозки сыпучих материалов.

Прощание было бурным и трогательным, лиат даже забеспокоился по поводу того, что поезд может увести с собой нескольких провожающих. Впрочем, выяснилось, что сознание машиниста находилось под жестким контролем. Короче, едва все местные покинули отъезжающего, и состав тронулся, Роджер зарылся в доставленное тряпье и заснул мертвым сном второй раз за последнюю неделю.

***

Его разбудило палящее солнце, от которого не спасал даже свободно гуляющий по стремительно несущейся платформе ветерок. Горы, так же как и море, остались позади, поезд двигался по желто-зеленым степным просторам к заветной цели с лужайкой перед большим и уютным деревянным домом. Коснувшись сознания машиниста и обнаружив его спящим, леомур на какое-то мгновение испугался, но тут же успокоился, обнаружив бодрствующего сменщика.

На крайний случай лиат потренировался в захвате управления кобортом и нашел в лице второго водителя локомотива послушного и приветливого исполнителя. В очередной раз Роджер задумался всерьез о словах отца по поводу необходимости жесткой селекции при выведении слуг. После ночных мучений с буйным распоясавшимся диспетчером он был уже готов занять жесткую, но прагматичную, позицию родителя.

Познакомившись с молодым и радушным сменщиком машиниста, леомур вспомнил, какими забавными, хотя подчас и бестолковыми, созданиями являются коборты. Он не считал себя гуманистом, но сделать больно доверившемуся ему четланину казалось недостойным и низким, даже если это остро необходимо для важного дела государственного значения. В подобных философских размышлениях пролетел почти весь день.

Время от времени они въезжали в обитаемые зоны, и Роджер прятался от посторонних глаз под рваную тряпку, служащую ему укрытием. Еды было полно, а вот воду пришлось экономить после того, как он случайно разлил ее, едва не опрокинув банку. Несколько раз поезд останавливался на каких-то разъездах, пропуская встречные, еще на одной из станций отцепляли десяток вагонов из хвоста состава. Никто никогда не интересовался кучей рваных тряпок, валяющейся в углу пустой платформы, и безбилетный пассажир откровенно расслабился.

На очередной остановке, где в локомотив доливали воду, он заметил постороннего только тогда, когда четланенок в грязной футболке залез на соседнюю платформу. Чумазый проказник, пригнувшись, огляделся по сторонам и заметил кучу ветоши, под которой лежал путешествующий философ. Сознание беспризорника напоминало мотылька, вьющегося ночью под одинокой лампочкой на крыльце. Уследить за ним было несложно, но для того, чтобы поймать, требовались и ловкость, и сноровка.

Впрочем, чем явно не страдал нахаленок, так это отсутствием любопытства. Куча тряпок показалась ему объектом, достойным изучения, и он подкрался к краю соседней платформы. Роджер попытался внушить настырному мальцу отвращение к грязным обрывкам материи. Впрочем, если учесть его замызганные руки и ветхие рукава, попытка сыграть на брезгливости пацана выглядела весьма наивно. Перебравшись через один борт, ушлый беспризорник осторожно выглянул из-за другого и еще раз внимательно осмотрелся по сторонам.

Как назло, никого из взрослых кобортов поблизости не было. Убежденный в собственной безнаказанности, шалопай перемахнул через дальний борт платформы леомура и устремился к заинтересовавшему его предмету. Лиат предпринял еще одну отчаянную попытку и внушил безобразнику, что под тряпкой прячется злой и голодный гракх, чем лишь усилил любопытство четланенка. Паника охватила пассажира, до нарушения режима анонимности оставались считанные секунды, когда интуиция подсказала самый простой выход из ситуации.

Грубо ворвавшись в сознание машиниста, отчаявшийся безбилетник заставил его, не раздумывая, дернуть за шнурок паровозной сирены. С перепуга оглушенный мальчишка метнулся за борт платформы и задал стрекача, сверкая голыми пятками в точном соответствии с поговоркой. Зрелище удирающего от вагонов нахаленка позволило водителю локомотива объяснить напарнику причины несвоевременно поданного гудка. В этот момент загорелся разрешающий сигнал семафора, и внимание машинистов было отвлечено от наглого кобортенка.

Роджер же задумался над тем, что могло произойти, доберись чертенок до его укрытия. С одной стороны, нарушение режима анонимности было бы налицо. Четлане не считают представителей их расы настолько разумными, чтобы леомуры могли самостоятельно путешествовать по железной дороге, запасаясь при этом водой и пищей. С другой стороны, несовершеннолетний беспризорник не является надежным свидетелем, которому могли бы поверить взрослые коборты.

Тем не менее, его рассказ мог зародить сомнения, и по жестким требованиям режима случайный свидетель подлежал уничтожению до момента передачи существенной информации. Другими словами, лиат должен был либо убить четланенка, либо стать злостным нарушителем, не имеющим шансов на выживание. Дело в том, что мальчик все равно был обречен, с подобным знанием долго не живут, рано или поздно ему обеспечили бы достойные похороны представители правящей расы.

Но одно дело — знать, что по твоей вине умерщвлен ни в чем не повинный несмышленый слуга, и совсем другое — сделать это самому. Технически нет никаких трудностей в том, чтобы заставить пацаненка споткнуться и приложиться головой о камушек. Только как потом жить с внутренним ощущением безжалостного убийцы?

Вот так и получалось: позавчера спасаешь жизнь детеныша четлан, рискуя собственной, а сегодня уже готов убить другого кобортенка ради благополучного существования вида. Трудно сказать, хватило бы у Роджера духу хладнокровно погубить полуразумное создание, виновное исключительно в любознательности. До сих пор ему не приходилось убивать, хотя в тоннеле он был готов задать серьезную трепку гракхам. Однако, во-первых, ужасные создания всегда были врагами, а во-вторых, бой сильно отличается от убийства беззащитного.

Впрочем, был еще один вопрос, который так и не смог решить для себя молодой этик. Он заключался в том, действительно ли речь шла о существовании вида, а не исключительно о его благополучии. Когда-то изящные и ловкие, но не приспособленные к тонкой работе, леомуры оказались перед выбором. Им надо было менять собственную генетику в угоду техническому прогрессу или искать альтернативный путь.

Победу одержали лиаты, предложившие развивать полуразумные расы в качестве домашних животных, используя селекцию, телепатическое управление и дрессировку. Наиболее быстро прогрессировали четлане, совершенно не обладавшие Даром, в результате чего они и были выбраны в качестве основных слуг. Для вспомогательной расы в силу астральной ущербности была специально разработана вторая сигнальная система.

Потом сформировали программу воспитания и образования, позволившую существенно повысить качество сферы обслуживания. Генетики леомуров решили пойти нестандартным путем, резко повысив сексуальную озабоченность развиваемого вида. Это привело к формированию устойчивых семейных связей в качестве базиса системы воспитания. Сформировав относительно стабильную социальную структуру в целях образования, лиаты получили самых управляемых и высокоразвитых домашних животных — кобортов.

До сих пор в среде философов шли споры о том, могли бы четлане обрести разум без вмешательства господствующей расы или так и остались бы на уровне диких стад. Гуманисты требовали освободить слуг в любом случае, аргументируя обоснованность собственных претензий тем, что родители не являются хозяевами своих детей. Реалисты же считали, что коборты пока еще слишком юны для самостоятельного существования, и до их совершеннолетия пройдет еще не один век. При этом всем было понятно, что, отказавшись от столь вышколенных и продвинутых слуг, леомуры в своем развитии окажутся отброшенными на пару тысячелетий назад.

Как бы то ни было, Роджер пообещал себе больше не расслабляться, особенно в условиях, близких к нарушению режима анонимности, и провел весь вечер в тренировках. Постепенно он наловчился не только обнаруживать души существ, мимо которых проезжал, но и заглядывать на ходу в их сознание, выхватывая отдельные мимолетные мысли. До захвата контроля лиату было еще далеко, но даже удержание в поле внимания нескольких искорок эмосов, разнесенных на сотни метров, было серьезным достижением.

Солнце уже скрылось за горизонтом, когда он почувствовал легкое прикосновение чужого сознания, словно едва заметный сквознячок коснулся головы в области затылка. Вначале новое ощущение напугало леомура, но вскоре он распознал какой-то знакомый почерк в этих ментальных струях и понял, что ищут именно его. Когда в голове зазвенел колокольчик вызова, он уже знал, что с ним хочет пообщаться наставник. Отогнав все посторонние мысли, Роджер ответил радушным приветствием и не преминул похвастаться своей новой способностью:

"Что-то не быстро вы меня сегодня обнаружили, учитель".

"Да, просто не сразу понял, что ты быстро перемещаешься. Похоже, ты уже на полпути к дому. Еще и поиск чувствовать научился. Это хорошо. Делаешь успехи. Поздравляю".

"Спасибо".

"Как у тебя дела?"

Воспитанник передал вкратце историю своих приключений. Он не забыл упомянуть про столкновение со станционной мафией, схватку и дружбу с Ханом, поимку фарлаха с шоргом и свою беседу с Гризли. Пришлось вспомнить и о своих предыдущих встречах с боровоподобным леомуром, включая воровство колбасок и попытки поймать попутку. Наставник воспринимал информацию очень внимательно, не перебивая и не поправляя, после чего задумался на полминуты, не разрывая связь, чем очень обеспокоил ученика. Впрочем, известие о том, что на его воспитанника сделан заказ, он воспринял спокойно, никак не выявив даже малейших признаков волнения.

"Понятно. Относительно посредника ты угадал, его кличка действительно Боров, хотя мне кажется, что это скорее псевдоним. Мне доводилось сталкиваться с ним, классический пахан, никаких моральных принципов, берется за абсолютно любые криминальные заказы".

"Если он так хорошо известен в этой области, почему же с ним не расправятся соронги, а точнее, сканеры?" — удивился отрок-путешественник.

"Не хватает доказательной базы. Он очень умело прячет концы в воду".

"Но ведь можно просканировать его сознание".

"Увы. Он из тех лиатов, кто научился наглухо закрывать свои мысли. Потому-то ты и не обнаружил его в том доме. Таких умельцев не так много. И большинство из них занимается грязными делишками. Просто Боров — один из наиболее известных и успешных".

"Тогда почему нельзя признать всех, умеющих закрывать сознание, преступниками?"

"А как же презумпция невиновности? Может, леомуру просто стыдно за какой-нибудь мелкий грешок? Или он стесняется своих интимных мыслей? Право на неприкосновенность частной собственности и личной жизни еще никто не отменял".

"Почему же он не расправился со мной, когда я пытался остановить его лимузин?"

"Боров никогда и ничего не делает сам, для этого у него хватает исполнителей".

"И гракхи тоже?"

"Насчет гракхов сказать не могу, хотя маловероятно. Я поднял литературу, пообщался со знатоками. Существуют версии, что разумность гракхов обеспечивает возможность коллективных действий, но доказательств этой гипотезы не существует".

"Как? Я ведь своими глазами видел".

"Ты был один, у тебя даже свидетелей нет. Может, в туннеле был галлюциноген? Или ты до этого грибами объелся?"

"Учитель", — с укоризной покачал головой воспитанник.

"Я-то тебе верю, но никто из серьезных аналитиков не будет рассматривать твои показания в качестве весомого доказательства".

"А почему вы не думаете, что это Боров натравил на меня гракхов?"

"Это не его подход. Он никогда не пустит по следу сразу две команды исполнителей. Накладно, да и могут помешать друг другу. Больше похоже на заказчиков. Скорее всего, решили, что посредник перекроет основное направление, в качестве которого рассматривали автотрассу, на железной же дороге его подстрахуют гракхи".

"А для заказчиков не накладно?"

"Если это те, кого я подозреваю, ресурсов у них предостаточно".

"Вы меня радуете. Хорошо хоть, что я оторвался от Борова".

"Вот это вряд ли".

"Почему? Гризли с Барни все еще под контролем Хана".

"Очень сомневаюсь. У толстяка хватит исполнителей не только выручить попавшихся в ловушку бойцов, но и вытрясти душу из местных".

"Получается, что я зря попросил сохранить жизнь фарлаху и шоргу?".

"Как раз нет. В глазах Борова ты сейчас выглядишь слюнтяем, и он вряд ли натравит на тебя лучших из лучших".

"Но откуда эта жирная свинья узнает, что его исполнители провалились? Ведь среди них нет ни одного лиата".

"Ну и что? Это Гризли не может самостоятельно связаться с хозяином, а опытному лиату нетрудно заглянуть в сознание фарлаха, тем более что они наверняка старые знакомые. Думаю, что толстяк еще вечером обнаружил провал, просто у него, видимо, не оказалось достойных бойцов поблизости. Или он опять не принял тебя всерьез. Возможно, как раз из-за твоего абсолютно непрофессионального гуманизма".

"Наставник, я не понимаю, что происходит. Думал, вы послали меня на прогулку".

"Тропа познания редко превращается в прогулку, хотя в твоем случае плотность событий слегка зашкаливает за разумные рамки".

"Слегка? Ничего себе. Но почему я ничего не читал об этом?"

"Лиаты не любят рассказывать о тропе познаний".

"Так ведь нужно было подготовиться, если все это столь серьезно".

"Ты готовился. Наши занятия как раз и были подготовкой к ней".

"Хм. Они были какими-то абстрактными".

"Никто не знает, что пригодится на тропе познания, потому что у каждого она своя".

"И что же мне делать? На хвосте висят профессиональные убийцы. Да, им пока не заказывали убить меня, а только покалечить. Но мне почему-то не легче от этого".

"Самое главное — не паниковать. Ты уже несколько раз успешно выбрался из безвыходной ситуации. Просто держи глаза открытыми. Твоя задача — добраться до дома".

"Так может, мне поменять транспорт? Запутать следы?"

"Делай то, что тебе покажется правильным. Прислушивайся к своей интуиции. Помни, чем быстрее ты перемещаешься, тем труднее им тебя остановить. И еще раз самое главное — соблюдай хладнокровие".

"Постараюсь".

"Держись. Мне пора. До связи".

"До связи".

Легко было наставнику советовать держаться, когда не за ним охотились неведомые могущественные силы с неограниченными ресурсами. Минут через пятнадцать Роджеру удалось взять себя в руки и заняться составлением плана по спасению собственной шкуры. Философия — философией, и гуманизм вполне уместен на мягком диване, но в условиях, приближенных к боевым, выживает сильнейший. Сила же в данном случае означала, как минимум, отсутствие слюнтяйства. Жить молодому леомуру хотелось, мир казался удивительным и загадочным. Правда, если б на пару загадок в нем стало меньше, юноша не очень сильно расстроился бы.

Хорошо строить планы тому, кто владеет информацией, а страннику было понятно только одно: с каждой минутой риск повстречаться с преследователями возрастал. Самое неприятное, что загонщики знали, куда направляется добыча, ведь это не горцы-аборигены, которых можно было провести, рассказав про желание добраться до столицы.

Чем прямее выберет путь молодой лиат, вставший на тропу познания, тем легче угадать преследователям и тем проще им будет его перехватить. Чем больше накрутит он виражей, тем длиннее и дольше будет дорога к дому, тем выше вероятность нежелательных встреч. Кто бы знал, где находится этот чертов оптимум, и какой из кривых маршрутов быстрее всего приведет к дому.

Ближе к полуночи состав застрял на одном из крупных узлов в слабоосвещенном тупичке, пропуская сразу два встречных пассажирских поезда дальнего следования. Сориентировавшись на местности и просканировав сознание ближайших кобортов, леомур узнал, что товарняк, стоящий на соседнем пути, направляется на северо-запад. Конечно, это уводило его немного в сторону, но позволяло выйти к дому с менее ожидаемой стороны и тем самым спутать карты преследователей.

К сожалению, удобных пустых площадок среди ближайших вагонов не наблюдалось. Допросив машиниста, удалось выяснить, что в дальнем хвосте соседа находилось несколько платформ, груженых песком. Наскоро перекусив, Роджер покинул свое укромное дорожное пристанище, к уюту которого за эти сутки юный странник успел привыкнуть. Пришлось бросить еду и питье, но перемещаться по незнакомой местности желательно было не только настороже, но и налегке.

Без особых приключений транзитный пассажир прокрался между составами до своего нового спального места и осторожно забрался наверх. В песке он выкопал ямку поглубже и замаскировал ее так, чтобы со стороны не было заметно даже днем. Убедившись в отсутствии свидетелей пересадки, он забился внутрь и сосредоточился на чтении мыслей его новых подопечных машинистов.

Один из четлан постарше, спокойный и явно послушный в управлении, собирался передать смену своему молодому напарнику. Он думал исключительно об отдыхе, планируя поспать часов шесть, а то и восемь. Второй слуга вспоминал свою подружку и насвистывал себе под нос что-то нежно лирическое, вызывая ехидную улыбку и добродушные насмешки товарища. Судя по всему, проблем с водителями локомотива не предвиделось. Роджер в который раз порадовался, что на ответственную работу назначают преимущественно кобортов с хорошей управляемостью.

Ночь в дороге пролетела незаметно, юный путешественник в своем песчаном ложе дремал, контролируя окружающее пространство и размышляя над проблемами полов. Нельзя сказать, что его не интересовали леомары. Просто он никогда не позволил бы своим мыслям о вертихвостках полностью занимать сознание несколько часов подряд, как у молодого машиниста, ведущего локомотив. С ними порой очень приятно проводить время, общаться, флиртовать. И все же непрерывно думать и мечтать о встрече, по всей видимости, было свойственно лишь представителям недоразвитой расы.

Философские размышления несколько отвлекли странника от мыслей о погоне и помогли успокоиться. Сменив направление движения, беглец рассчитывал существенно оторваться от преследователей. На крайний случай он попытался заблокировать свое сознание, но уроков по укрытию эмоса, полученных от наставника, было явно недостаточно для уверенности в результате. Тем не менее, тренировка всегда полезна. Обнаружить искорку сознания на высокой скорости, при этом еще и худо-бедно, но замаскированную, затруднительно даже для очень опытного лиата.

Можно было еще попытаться полностью погасить мыслительный процесс, но склонный к философским размышлениям Роджер посчитал радикальные меры излишними. В отличие от большинства леомуров, он не желал путать осторожность с трусостью, предпочитая сохранять высокую активность и дееспособность. Нет ничего глупее, чем засунуть голову в песок подобно страусу и оказаться застигнутым врасплох. Лучше уж держать машинистов под контролем и сканировать близлежащее пространство, будучи постоянно готовым к бою.

Единственное неприятность его нового спального места заключалась в мелкой пыли, которую время от времени поднимали завихрения воздушных потоков. Лиат быстро наловчился задерживать дыхание на периоды миниатюрных песчаных бурь, тем не менее, ближе к рассвету его начала донимать жажда. Особенно нестерпимым это чувство стало, когда состав остановился на какой-то большой станции вблизи от пожарного водоема с удивительно чистой водой.

Солнце еще не вышло из-за горизонта, но небо уже заметно посветлело. Выглянувшему из своей норки Роджеру мучительно захотелось припасть к серебристой глади пруда. Время было еще раннее, и вблизи не наблюдалось ментальных обликов четлан, что еще сильнее разжигало желание спуститься и напиться свежей воды. Если учесть, что раса слуг не обладала хорошим зрением леомуров, единственной проблемой оставалась боязнь безбилетного пассажира отстать от поезда. Заглянув в сознание молодого машиниста, лиат вновь обнаружил воспоминания о последнем свидании с возлюбленной, на котором парню почти удалось добиться первого поцелуя.

Нехотя оторвавшись от сладких мыслей, Ромео объяснил неведомому допрашивающему, что со слов диспетчера им предстояло торчать на запасном пути еще более часа. Поняв, что такого долгого испытания водным миражом он не выдержит, юный странник осторожно спустился с платформы и направился к водоему. Когда до желанной цели оставались считанные метры, раздался паровозный гудок и нарастающий лязг вагонных сцепок. Обернувшись, Роджер увидел, что поезд, который он считал своим транспортным средством, медленно катится по рельсам, ускоряясь с каждым мгновением.

Ошалевший от такого коварства лиат даже не сразу сообразил призвать машиниста-обманщика к ответу, хотя бы и на ментальном уровне. Впрочем, его возмущенное "почему", раздавшееся секунд пять спустя, повисло внутри эмоса влюбленного юноши безответно, словно тот сиюминутно оглох. Было ясно, что вовсе не отставший пассажир виноват в потере связи с послушным кобортом. Некто с более сильным Даром или находящийся гораздо ближе к водителю локомотива взял его под жесткий контроль. И, судя по разрешающему сигналу семафора, столь не вовремя зажегшемуся, взял не только его одного.

Разозленный путник повернулся к пруду и понял, что жажда мучает его не так уж и сильно, как казалось еще минуту назад. В этот момент леомуру стало страшно по-настоящему, потому что незримый дирижер не только легко управлял кобортами, но еще умудрялся манипулировать и его сознанием.

Заглушив мыслительный процесс, снятый с поезда путешественник рванул со станции, не разбирая дороги. Сейчас ему нужно было оторваться от приблизившейся практически вплотную угрозы, и животные инстинкты взяли верх над разумом. Каким-то чудом он выбрал направление в сторону наиболее густонаселенных районов города, пустынных и сонных в эти ранние утренние часы. Промчавшись по дорогам, Роджер лишил возможности своих противников найти его по следу, поскольку уже полчаса спустя активность движения возросла десятикратно.

Забившись в дальний угол какого-то забитого богом подвала, он провел весь день в состоянии, близком к растительному. Обнаружить в городских джунглях тлеющий огонек интоса беглеца было не легче, чем песчинку на галечном пляже. Единственная мысль, слабо бьющаяся в голове Тобио Экселанц Сильвера, призывала хозяина "дождаться вечера".

Глава 6

И опять жажда заставила его забыть об осторожности, хотя пролетевшие часы позволяли надеяться, что преследователи загнанного леомура потеряли его след в шумном городе. Пришедший вечер принес легкую прохладу, но не избавил от навязчивого желания напиться, никакая сила воли не справлялась с ним. Это не было продиктовано извне, организм требовал воды, живительной влаги, любого качества и в большом количестве. Пересохшее горло погнало дрожащие ноги на поиски спасительного источника.

Столь остро необходимая жидкость обнаружилась около дальнего выхода из подвала в виде глубокой лужи, натекшей из старой прохудившейся трубы. Вначале Роджер попытался ловить языком срывающиеся с проржавевшего железа капли. Быстро сообразив, что таким образом он лишь дразнит себя, подпольщик плюнул на брезгливость и припал к покрытой ряской поверхности. Леомуры не умеют пить быстро. Как ни старался обитатель мрачного подвала ускорить борьбу с обезвоживанием организма, прошло несколько минут, прежде чем он наконец-таки удовлетворился.

Осторожно просканировав окрестности, малыш не обнаружил ничего особенно подозрительного: четыре лиата находились в квартирах большого дома над подвалом и один во дворе. Никто из них не пытался маскироваться или вести разведку, все вели себя естественно, занимаясь своими собственными делами и размышлениями. Среди обнаруженных сородичей никто не обладал настолько серьезным Даром, чтобы представлять угрозу для молодого исследователя, вставшего на тропу познания.

Добравшись до маленького окошка, выходящего во внутренний двор многоквартирного дома, Тобио внимательно осмотрел пустынный зеленый скверик с тремя скамейками. На одной из них сидела очаровательная рыжая леомара, увлеченная наведением порядка, и без того уже практически идеального. Все ее мысли были заняты исключительно собственной внешностью. Юношу всегда удивляло, как особи женского пола умудряются уделять этому пустопорожнему занятию так много внимания.

Нет, он сам аккуратно и педантично следил за собой, но поддержание формы всегда занимало у молодого леомура минимально необходимое время. Усмехнувшись, наблюдатель попробовал засечь, сколько драгоценных мгновений жизни потратит красотка на свой туалет. Ему все равно было необходимо релаксировать после нескольких часов растительного существования, привести свой интос в рабочее состояние и восстановить способности лиата.

Первые пять минут подпольщик наблюдал за кокеткой с усмешкой. Потом начал внимательно изучать ее астральную искорку, напоминающую мишуру и конфетти на новогодней елке. Как ни удивительно, за кажущейся пустотой и блестками обнаружился стройный, объемный и упорядоченный склад мыслей и знаний. Ее Дар был не особо силен, но у Роджера сложилось впечатление, что владела она им виртуозно. Даже трудно было сказать, кто бы вышел победителем из их схватки, если б судьба столкнула их в противостоянии.

В каждом движении красавицы, в каждом повороте головы сквозило такое изящество, что следующие четверть часа юноша наблюдал за ней уже не с усмешкой, а с улыбкой. Рыжая чертовка была так хороша, что на нее можно было смотреть часами и не ощущать течения времени, особенно когда та прихорашивалась. Видимо, плутовка почувствовала внимание к своей особе, потому что позы, принимаемые кокеткой, с каждым мгновением становились все завлекательнее и завлекательнее.

Вскоре наблюдатель почувствовал, как его сознания осторожно коснулся сканирующий луч незнакомки, нежное прикосновение не напугало его, а скорее, возбудило. Проказница стрельнула глазками в сторону подвального окошка и вернулась к своему туалету, а юный лиат понял, что с ним искусно заигрывают. Недаром говорится, что красота — страшная сила, которая то ли спасет, то ли снесет мир. Загнанный в подвал беглец совсем забыл не только о тропе познания, но и о висящих на хвосте преследователях.

Следующие двадцать минут прошли в виртуальном флирте. Роджер выстраивал свой огонек эмоса в замысловатую разноцветную фигуру подобно павлину, веером раскрывающему хвост. Впрочем, рыжая чаровница не сильно отставала от него, все больше и больше украшая свой астральный облик яркими звездочками, созвездиями и какими-то несусветными галактиками. На город опускались сумерки, и видимость в реальном пространстве с каждой минутой ухудшалась. Падающие от включившихся фонарей тени все сильнее и сильнее мешали юноше любоваться хитрой проказницей.

Видимо, она тоже поняла это, потому что неожиданно оборвала процесс улучшения прекрасного, грациозно поднялась и заскользила в сторону выхода со двора. Было во всем ее поведении что-то чарующее и манящее, хищное и беззащитное одновременно. Никакие силы не были способны удержать молодого леомура в грязном и затхлом подвале.

Протиснувшись в узкое оконце, он осторожно огляделся и двинулся следом за таинственной незнакомкой. Хотя с формальной точки зрения они не общались, и рыжая чертовка даже не видела его внешности, она проявила очевидный интерес к наблюдателю из подполья. В другом случае он бы окликнул ее, но в чужом городе после целого дня в темном подвале Роджер не чувствовал себя так уверенно, чтобы выразить свои симпатии красавице.

Впрочем, сдаваться без боя, не выяснив даже, где живет проказница, он тоже не собирался. Необходимо было сохранить шансы на будущее свести с ней более близкое знакомство. На то, относительно недалекое будущее, когда молодой леомур отоспится и приведет себя в божеский вид, наестся и напьется вволю. А в этот вечерний час полусонный зомби на автопилоте пробрался через подворотню вслед за богиней грациозности и выглянул на боковую тихую улочку.

Она шла уверенно, не озираясь по сторонам, словно повелительница мира по внутреннему дворику тщательно охраняемого дворца. Под одним из фонарей стояла парочка юных кобортов, оживленно беседующих друг с другом. Они настолько были поглощены изучением афиши, что даже на шествующую королеву не обратили никакого внимания. Тем не менее, Роджер прокрался мимо них на цыпочках, аккуратно прошмыгнув из одной тени в другую. Он был вынужден постоянно контролировать искорки собеседников, чтобы они случайно не отвлеклись в его сторону.

Из-за своей чрезмерной осторожности преследователь едва не потерял из виду малышку, которая неожиданно свернула в один из переулков. К счастью, когда он достиг угла, ее изящная фигурка, гордо вышагивающая по пустынной дорожке, еще маячила перед следующим поворотом. Стало понятно, что, заботясь о собственной безопасности, леомур может и упустить прелестную кокетку. Молодой повеса, еще сутки назад рассуждавший о безумии влюбленности, сломя голову бросился вслед за ускользающим миражом.

Даже в безумной погоне за журавлем навыки, полученные от наставника, заставляли лиата использовать все складки местности для маскировки. Юноша буквально перепрыгивал из одного укромного закутка в другой. Каждый раз, когда он достигал очередного угла, ее рыжая шевелюра уже маячила у следующего поворота. Один раз ему даже показалось, что красотка специально поджидает его.

Это случилось в плохо освещенном переулке. Из дверей каких-то трущоб перед самым носом Роджера неожиданно вышел старый четланин, в равной степени напугавший и испугавшийся леомура. Фыркнув на потерявшего осторожность лиата, резко отскочившего в сторону, старик потряс толстой палкой, зажатой в его мускулистой руке, помянул черта и плюнул. Даже не пытаясь взять под контроль сознание дряхлого слуги, ученик Викинга обогнул его по большой дуге, перебежав на другую сторону улицы. Убедившись в безобидности древнего коборта, он метнулся к углу, уверенный, что безнадежно отстал.

Как ни странно, знакомый силуэт оказался даже ближе, чем можно было ожидать, хотя скорость таинственной незнакомки оставалась все такой же стремительной. Окончательно плюнув на осторожность, искатель знаний, забывший не только о собственной тропе, но и обо всем на свете, попытался сократить отставание. Риск потерять ее из виду пугал молодого повесу гораздо сильнее, чем опасность нарваться на встречу со старыми знакомыми или даже еще более неприятными новыми.

Несмотря на это, усилия не привели к заметному результату, хотя Роджер уже почти что бежал, а красотка продолжала элегантно скользить над тротуаром в своей неповторимой манере. Отрыв если и сократился, то лишь на несколько метров, незнакомка в любой момент могла раствориться в полутемной подворотне или совсем не освещенном подъезде. Все ресурсы своего Дара лиат был вынужден бросить на удержание в поле зрения астральной искорки рыжей чертовки, столь же манящей, сколь и ускользающей.

За последние дни юноша так привык к погоням, что даже толком не заметил, как его роль кардинально изменилась, и он из добычи превратился в охотника. Правда, охотился он не за жизнью, а за сердцем быстроногой баловницы, но легким было безразлично, бежит он от кого-нибудь или за кем-то с целью убить или покорить. Дыхание упорного преследователя кокетливой вертихвостки становилось все более тяжелым, мешая не только ориентироваться, но и соображать. Иначе юный философ неминуемо бы задумался, почему очаровавшая его шалунья взвинтила темп передвижения до такой крайней степени.

Впрочем, ответ на этот незаданный вопрос не заставил себя долго ждать. Завернув за очередной поворот, влюбленный отрок успел заметить, как предмет его воздыхания ныряет в темную подворотню заброшенного дома. Даже не задумываясь, искатель приключений последовал за ней. Когда он достиг арки, в длинном узком проходе с распахнутой боковой дверью никого не было, хотя эмос красавицы находился где-то рядом. Рванувшись вперед, Роджер притормозил около открытого входа, желая убедиться, не нырнула ли прелестная незнакомка в темноту подвальных помещений.

Определить, куда скрылась красавица, он не успел, что-то подсказало ему посмотреть в конец прохода, еще секунду назад казавшийся пустынным. На фоне слабо освещенного проема темнел абсолютно неподвижный силуэт, возникший столь же мгновенно, сколь и безмолвно. Заглянув в астрал, обомлевший ловелас увидел смазанный силуэт взрослого лиата, находящегося в состоянии обманчивого покоя, именуемого профессионалами позой дремлющей кобры. Попятившись назад, он оглянулся через плечо и уперся взглядом в ухмыляющегося леомура, из-за спины которого выходили еще двое, похожих на первого, как братья-близнецы.

В результате их маневра вход в подворотню оказался замурован намертво. От безмолвной троицы гибких и быстрых бойцов за спиной, в отличие от дубовых громил Хана, веяло смертельной опасностью. И дело было не только в хищном изяществе пластики или бросающейся в глаза слаженности движений, страшнее всего воспринимался слившийся воедино астральный облик. С точки зрения Дара тройка лиатов сейчас представляла единое существо с шестью глазами, шестью ушами, тремя ментальными щупами и тремя эмосами.

На языке боевых искусств, которые молодой отрок изучал до тропы познания чисто теоретически, подобное объединение владельцев Дара в бою именуется строем. Опытный строй при лобовой атаке способен в считанные секунды разметать добрый десяток разрозненных лиатов равной силы. Что же касается обороны, то с ним нелегко справиться даже целой сотне рядовых бойцов. Поняв, что путь к отступлению отрезан, а его пытаются подталкивать к темнеющему лазу в подвал, Роджер сделал пару шагов вперед.

— В чем дело? — обратился он на предметном языке к одинокому леомуру, перекрывающему дальний выход.

— Здравствуй, брат, — столь же просто ответил незнакомец, даже не пытаясь перейти к образной речи. — Что привело тебя на территорию Храма?

— Храма? — тупо переспросил попавшийся в ловушку лиат. — Вот эти развалины вы…?

— Не стоит судить о содержании по форме, — уверенно, но негрубо перебил его невесть откуда взявшийся собеседник.

— Но… Привело? Что вы имеете в виду? — ученик Викинга невольно оглянулся на бойцов, застывших истуканами на входе в подворотню.

— Кто-то приходит сюда сам, кого-то присылают друзья, кого-то засылают враги, кого-то приводит судьба.

— Ну, тогда, наверное, судьба, — усмехнулся ничего не понимающий в происходящем новоявленный Ромео. — Рыжая такая вертихвосточка.

— А, так ты пришел за Клео? Не стоит обижать девушку грубым словом, она вполне достойная прихожанка.

— Даже и не думал обижать, она мне самому очень понравилась.

— В этом ты не одинок. Но речь сейчас не о достойных леомарах. — Интонация, с которой собеседник помянул слабый пол, свидетельствовала, скорее всего, о его весьма зрелом возрасте.

— Я понял. Речь о судьбе. — Осознав, что убивать его, по крайней мере, в данный момент, никто не собирается, Роджер успокоился и даже слегка обнаглел.

— Ты правильно понял. Так что ж ты ищешь в наших краях?

— А должен искать?

— Каждый из нас чего-нибудь да ищет. Один — славы, другой — знаний, третий — себя, четвертый — бога.

— Я не верю в Бога, — ему захотелось сразу расставить все точки над i.

— Здесь никто не верит в Бога.

— Почему же тогда Храм?

— А кто сказал, что только Бог достоин храма? — Собеседник повернул голову, и молодой лиат понял, что не ошибся относительно его возраста.

— Есть еще претенденты?

— Безусловно. Мало ли творцов во Вселенной. Вот, во что, например, веришь ты?

— В себя.

— Это заметно, хотя и слегка самоуверенно, но вполне достойно уважения.

— Даже так?

— Конечно. Ведь мы тоже верим в тебя, потому что верим в леомуров.

— Так этот храм посвящен всем нам?

— Ты угадал, брат.

— Да? Обидно.

— Тебя что-то не устраивает?

— Ну, глубоко в душе я надеялся когда-нибудь увидеть храм нашей расы, но представлял его…

— Более впечатляющим, более грандиозным? — подсказал незнакомец.

— Точно.

— Ты прав, мы заслужили большего, но, чтобы построить достойный храм, нужны средства, время и верующие. Другими словами, сила, лидер и последователи.

— Мне кажется, что большинство леомуров успешно верят в себя.

— Эту веру трудно назвать успешной, ведь они верят, что без кобортов наша раса обречена на вымирание. Они никогда не рискнут отбросить костыли и уверенно встать на ноги. Заметь, что даже образы мы подчас заимствуем у горемычных четлан.

— Это естественно, они гораздо искуснее в предметной речи, поскольку лишены образной.

— А ты не так глуп, как выглядишь со стороны.

— Спасибо, конечно. Впрочем, как бы я не выглядел внешне, но еще в состоянии понять, что речь идет не о храме леомуров, а о храме брандов.

— А ты имеешь что-то против вольных?

Бранды считали, что использование кобортов в качестве слуг делает их расу слабой и ухудшает генофонд, они призывали отказаться от слуг и уйти в свободное плавание. Правда, Роджер никогда ничего не слышал о том, чтобы вольные имели свои церкви или даже религию, но всего знать невозможно, а потому он ответил уклончиво:

— Да нет, я, как видите, и сам — птица вольная, но мне не очень нравится, когда за моей спиной выстраиваются в боевой порядок.

— Извини, конечно, но ты вторгся на территорию Храма, а их функция — охранять его. От непрошенных гостей и шпионов. Можешь не волноваться. Мы относим тебя к первой категории.

— Еще раз спасибо. А ваша функция, если я правильно понимаю…?

— Да, ты догадался верно, привратник беседует с пришедшими.

— Понял. Приношу свои извинения, что по незнанию вторгся на вашу территорию. Очень надеюсь, что я никого не обидел. Если случайно задел, готов извиниться лично. Засим разрешите откланяться. Не могли бы вы попросить своих охранников выпустить меня с территории Храма?

— Ты так уверен в собственном желании покинуть нас?

— Я не уверен в собственном желании присоединиться к вам.

— Это твое право. Если ты, конечно, волен распоряжаться собственной судьбой.

— То есть, если вы позволите мне распоряжаться ею.

— Нет, все-таки ты глупее, чем пытаешься выглядеть. Причем тут мы? И без нас хватает желающих распорядиться твоей судьбой. Или я ошибаюсь, и здоровый фарлах с коренастым шоргом являются твоими приятелями? Хотя думаю, что вряд ли, друзья не ходят по следу тайком.

— Что? Опять? Где они?

— Минутах в трех-пяти ходьбы в зависимости от нюха шорга. Если ты еще немного с нами поболтаешь, они как раз и подойдут.

— Черт. Они хотят убить меня.

— Извини, Храм не вмешивается в дела неверующих.

— Я прошу убежища.

— Увы, Храм не занимается филантропией.

— А если б я был прихожанином?

— Своих прихожан мы в обиду не даем никому. Но ты только что не был уверен в своем желании присоединиться к нам.

— Уже уверен.

— Ты хочешь вступить в Храм по доброй воле и без принуждения, сын мой?

— Да!

— Ты готов служить Храму верой и правдой, сын мой?

— Да!!

— Ты признаешь над собой власть отцов-основателей Храма, сын мой?

— Да!!!

— Добро пожаловать в стены благословенного Храма, сын мой. Пойдем, я познакомлю тебя с другими прихожанами, — привратник шагнул навстречу, обогнул Роджера и направился через приоткрытую дверь в темноту подвала.

— А как же фарлах с шоргом?

— Не волнуйся, братья разберутся.

От слов старого лиата веяло железобетонной уверенностью. Впрочем, леомур и сам подозревал, что против строя храмовников у парочки его старых знакомых шансов еще меньше, чем против горцев. Потому он с облегчением нырнул вслед за принявшим его в ряды прихожан стариком и погрузился в лабиринт катакомб, только кажущихся пустынными. Юноша едва различал спину привратника, а ментальный щуп все время упирался в плотный туман дымовой завесы. На своем же эмосе он постоянно ощущал чей-то пристальный взгляд.

Похоже, в одиночку у него не было не единого шанса пройти в этом подвале и десяти шагов, наверняка, он был наполнен хитроумными ловушками. В какой-то момент вернулась неприязнь к подземельям, и в голове всплыло видение живого моря серых гракхов, но после короткого спуска и двух очень узких проходов они вышли из темноты на свет. Судя по стенам, лиат привел его внутрь какого-то бункера, дежурное освещение в котором создавало вполне комфортную для чувствительных глаз леомуров освещенность.

Путешествие по длинному петляющему коридору, из которого регулярно встречающиеся двери и проемы уводили в боковые помещения, а то и новые коридоры, заняло несколько минут. Похоже, привратник был прав, когда советовал отроку не судить о содержании по внешнему виду.

В коридоре им встретилось несколько десятков прихожан, все они были лиатами, причем с хорошо тренированным Даром. Встречные прохожие, как один, раскланивались между собой, порой обмениваясь витиеватым образным приветствием в форме радушно улыбающегося сердца. Немного потренировавшись, Роджер попытался неуклюже сотворить что-то подобное, чем вызвал добродушную улыбку у сопровождающего. Судя по звукам, еще больше обитателей подземелий находилось в помещениях, мимо которых они проходили.

Создавалось ощущение, что юноша попал в огромный подземный город с населением в несколько тысяч душ, о существовании которого он даже и не подозревал. Малышу было непонятно, как можно прокормить всю эту ораву, а ведь встреченные ими леомуры ничуть не производили впечатления голодающих. Скорее наоборот, их фигуры лоснились достатком без единого признака худобы или ожирения от неправильного питания.

Не меньше занимал нового прихожанина и вопрос, кто оплачивает затраты электричества на освещение такого огромного пространства. Впрочем, время задавать вопросы еще не пришло, и придет ли оно когда-нибудь, отроку было неведомо. Ближе к концу путешествия по коридорам бункера, когда вокруг не было ни души, старый лиат неожиданно оглянулся на него через плечо.

— Кстати, извини за склероз, забыл спросить, как тебя зовут.

— Роджер, — Мики разрешил ему пользоваться кличкой, полученной совсем недавно от двух друзей-шалопаев, чтобы не нарушать режима инкогнито и не сочинять сложных легенд.

— Почему-то я так и думал, — улыбнулся старик.

— А вас как зовут?

— Меня зовут просто — Привратник.

В этот момент они вошли в большую комнату, где находилось около десятка прихожан, и сопровождающий обратился к черному как смоль леомуру:

— Принимай новичка, Багир. Накорми его, познакомь с порядками и правилами. Дай отдохнуть. Утром вернется настоятель и примет окончательное решение, куда его пристроить.

— Есть принять новичка. — Могучий воин с лицом, обильно украшенным шрамами, поднялся со своего места легко, но неспешно и с достоинством.

На том разговор и закончился, выполнивший свой долг старик развернулся и покинул помещение, а новый начальник широким жестом позвал юношу присоединиться к общему столу. Изголодавший странник с удовольствием откликнулся на предложение, обилие закуски вызвало сильное выделение слюны, что не мешало интенсивному общению. Ожидавший чопорной монашеской атмосферы лиат был приятно удивлен, потому что за столом царило веселье и шутки, более подходящие для разбойничьего вертепа.

Как оказалось, прихожане подразделялись на послушников, занимающихся хозяйственными вопросами, черных монахов, осуществляющих управление, храмовников и боевых монахов. На последних во главе с привратником лежала функция охраны, в то время как храмовники, или воины Храма, во главе с магистром обеспечивали проведение операций во внешнем мире. Послушники подчинялись монахам, а монахи — настоятелю Мортафею, также, как и привратник с магистром, хотя удельный вес последних в иерархии власти подземного города был весьма ощутим.

Роджер быстро познакомился с бойцами бригады Багира, который не стал его мучить нравоучениями и правилами, а лениво махнул рукой, мол, сам разберешься. Аскетизм и фанатизм процветали и приветствовались среди монахов, в том числе и боевых, отбираемых из числа толковых воспитанников и наиболее преданных бойцов. К послушникам же и, в особенности, к храмовникам требования строгого соблюдения канонов не предъявлялись, а потому воины жили вольготно и даже несколько развязно.

Судя по разговорам, в городе насчитывалось более десятка бригад численностью от десяти до двадцати бойцов. Подразделение Багира было одним из лучших, но в последних схватках оно понесло небольшие потери, а пополнение осуществлялось, как правило, за счет новичков. Переходы от одного командира к другому не приветствовались. Слияние бригад происходило лишь в случае гибели или разжалования одного из бригадиров, и то лишь в том случае, если не было, кем его заменить.

Среди опытных и тертых жизнью воинов выделялся молодой леомур по имени Кузьма, игравший в дружной воинской семье роль балагура и заводилы. Косой взгляд голубых глаз, каждый из которых по очереди пытался сфокусироваться на рассматриваемом предмете, придавал его лицу забавное выражение постоянного удивления. Вначале новичку показалось неуместным присутствие молодого шута в коллективе старых воинов. Потом он вспомнил слова наставника, что неказисто выглядящие бойцы — самые опасные поединщики. Даже если соперник пытается отнестись к бою со всем прилежанием, подсознание зачастую играет злую шутку, отказываясь воспринимать аляповатого противника всерьез.

Кузьма очень удивился тому, что Привратник привел к ним в бригаду такого молодого лиата, и уверенно заявил, что настоятель утром исправит ошибку, отослав новичка к послушникам. Дальше он начал описывать Роджеру все прелести жизни среди мирных прихожан. Особенно он советовал пристроиться в лазарет, где полно молоденьких хорошеньких леомарочек. Правда, для того, чтобы попасть туда, неплохо было бы иметь какие-нибудь таланты в области врачевания, ну, хотя бы по части заживления синяков и ссадин. Хитро прищурившись и наклонив голову, что придало его лицу еще более комичное выражение, шутник обратился к новичку с вопросом:

— А может, ты — будущий верховный лекарь? Давай попробуем. Ты меня потом в благодарность за подсказку в лучшую палату положишь и самую бойкую сестричку приставишь. Ну, подумай, у наших вояк столько увечий, что тренируйся хоть с утра до вечера, всех не перелечишь. Может, тебе бабка какой-нибудь секретик открыла? Ну, как грыжу заговаривать или от поноса врачевать? Ты не стесняйся, здесь все свои, найдем тебе и грыжавого, и поносного. А уж шрамов да переломов, не заживших до конца, и не сосчитаешь.

— Да есть одно средство народное, — не выдержал насмешек новобранец бригады. — Дед рассказывал, только не могу гарантировать, что сработает, как надо.

— А ты не стесняйся, пробуй. Если что, у нас найдется опытный доктор, он исправит твои промахи. Так что за средство-то, широко известное или ноу-хау какое?

— Да это народное хау-ноу, еще в старину пользовали, а сейчас подзабыли слегка и редко пользуются. Самый действенный метод лечения косоглазия. — взять дубину потяжелее, да с размаху по лбу шарахнуть, зрачки сами на место становятся.

Следующие пять минут старые воины корчились от смеха, вытирая слезы в уголках глаз, наблюдая за сменой выражений лица у еще более чем обычно изумленного Кузьмы. Кончилось тем, что и сам инициатор подколов, не удержавшись, присоединился к остальным, молодой воин оказался не обидчивым и вместе со всеми посмеялся над собой. Больше подначивать Тобио Экселанц Сильвера было некому, и остаток трапезы прошел в радушной, дружеской атмосфере добродушного зубоскальства.

Глава 7

Не успели после сытного затяжного ужина бойцы разойтись по циновкам и лежакам, как в дверь протиснулся один из боевых монахов, встреченных юношей у входа.

— Багир, Привратник велел привести новичка Роджера в зал испытаний.

— Есть привести Роджера в зал испытаний. — Не успевший прилечь командир с удивлением посмотрел на недоумевающего новобранца. — И что им не терпится? Трудно утра дождаться?

— Наверно, решили попытать пацана, — высказал предположение Кузьма, вызвав неприятные ощущения в переполненном желудке нового прихожанина.

— Какое попытать? Ни магистра, ни настоятеля нет. Не понимаю я, чего монахам не терпится. Но делать нечего, раз приказано, надо выполнять. Поднимайся, сынок, прогуляемся.

За Багиром и Роджером помимо Кузьмы увязался еще один пожилой одноглазый боец по имени Рамзес, не проронивший ни единого слова за весь вечер. Самое поразительное, что на его лице, в отличие от косоглазого балагура, не проскользнуло даже тени любопытства. Со стороны это выглядело так, словно его долго упрашивали пойти с остальными и, в конце концов, уломали. Подчиненный Привратника давно растворился в коридорах подземного города, но, судя по уверенной поступи троицы сопровождения, воины прекрасно знали расположение зала.

После четырех поворотов и трех минут ходьбы, они вошли в огромное помещение с высоким потолком, где вдоль стен стояло оборудование неизвестного назначения. Больше всего оно напоминало пульт управления неким большим и сложным производством с огромным числом технологических процессов. Однако сам зал Роджера не заинтересовал, потому что прямо посередине помещения между двух боевых монахов стоял старина Гризли.

Внешний вид фарлаха говорил о серьезной переделке, в которую тому довелось угодить. Заплывший глаз и рассеченное ухо логично завершали формирование его облика, и без того достаточно бандитского. Перед потрепанным наемником стоял начальник охраны собственной пероной, за спиной которого маячили еще два боевых монаха с отсутствующим выражением лиц.

Заглянув в астрал, Тобио понял, что двое бойцов удерживают раненого пленника в обездвиженном состоянии, а вторая пара страхует товарищей. Привратник беседовал с Гризли, не повышая тона и не выходя из себя. Скованный бугай, несмотря на незавидное положение, отвечал с усмешкой и даже с издевкой.

— И по какому же делу ты проходил мимо, когда на тебя неожиданно напали мои бойцы? — явно не в первый уже раз поинтересовался старый лиат.

— Я же говорил, по частному. Вы и так уже нарушили мои конституционные права на физическую неприкосновенность. Так еще и на неприкосновенность личной жизни покушаетесь.

— Что ты делал в одной компании с шоргом?

— Не было никакой компании. Он шел сам по себе, а я — сам по себе.

— Тогда почему же вы дрались в паре? — Привратник сразу заметил вошедших, но по каким-то причинам не пожелал прерывать допроса.

— Так на нас же на обоих напали. Вот и защищались от разбойников сообща.

— И вы никого не преследовали?

— Мы? Да что вы! Мы — мирные прохожие, мухи не обидим. Шли себе, шли. Вдруг, бац, — Гризли слегка мотнул головой, несмотря на мощные путы, заставив сдерживающих его воинов напрячься.

— Все-таки мы, а говорил, что не знаком с шоргом.

— Конечно, не знаком, просто видел, что он такой же мирный, как и я сам.

— А вот один молодой леомур утверждает, что вы охотились за ним с целью убийства.

— Ну, мало ли кто чего скажет. Кабы оно было так, то ваш утверждатель уже давно был бы мертв.

— Так мы его самого сейчас и послушаем. Сынок, подойди к нам. — Привратник махнул Роджеру рукой. — Только не слишком близко, не надо его провоцировать, метра полтора-два будет достаточно. Расскажи нам на предметном языке о своих предыдущих встречах с невинно пострадавшим.

Новый прихожанин Храма подошел на указанное расстояние и остановился. Гризли попытался развернуться, но конвоиры позволили ему лишь слегка повернуть голову, чтобы увидеть говорящего. Новый прихожанин во всех подробностях рассказал о своих встречах со странной парочкой, включая и разговор с фарлахом о Борове. Свой рассказ для лиатов он сопровождал объемным видеорядом.

Время от времени Привратник задавал уточняющие вопросы, а пленник издевательски фыркал. Кое-какие детали, в том числе и схватка с боссом горцев, остались за рамками рассказа. От этого у слушателей сложилось впечатление, будто попрошайкам просто не понравилось соседство ненавистников лиатов.

Когда он передал свой последний диалог с Гризли, включая и данное Роджеру слово не преследовать его больше, Привратник потребовал у клятвопреступника посмотреть ему в глаза:

— Ты давал слово молодому леомуру?

— Мало ли чего он нафантазирует…

— Я спрашиваю тебя еще раз.

— Не помню.

— Подними глаза.

— Не могу. Твои молодчики изрядно поработали над тем, чтобы я не мог их поднять, — фарлах, даже не будучи лиатом, прекрасно знал, как относятся обладающие Даром к нарушению обещаний. Также он понимал, что соврать, глядя в глаза Привратнику, едва ли получится даже у самого последнего из негодяев.

— Тогда тебе придется подождать суда справедливости до тех пор, пока ты не прозреешь.

— О какой справедливости для этого подонка может идти речь? — неожиданно раздался голос за спиной Роджера.

— Рамзес? — удивленно воскликнул Кузьма.

— Ты, оказывается, и разговаривать умеешь, — негромко выдохнул Багир.

Но ветеран не ограничился разговорами, отодвинув новичка чуть-чуть в сторону, он подошел почти вплотную к пленнику, изумленному не менее остальных:

— А на меня взглянуть не желаешь?

— Смотри-ка, выжил. Я думал, что Барни тебе хребет сломал.

— Сломал.

— Чудеса, да и только. Странно, что еще глаз не вырос, — съязвил фарлах.

Старые знакомые умудрялись буквально прожигать друг друга взглядами, имея на двоих всего два относительно рабочих органа зрения. Наконец Привратник не выдержал и вмешался в их почти безмолвную дружескую перепалку:

— Рамзес, ты знаком с фарлахом по имени Гризли?

— Нет, мне неизвестно его имя.

— Хорошо, спрошу по другому, тебе доводилось встречаться с пленником?

— Да, — ветеран неожиданно потерял всю свою агрессивность, опустил голову и начал медленно формировать образ какой-то схватки. Фарлах криво ухмыльнулся.

— Нет, говори на предметном языке, иначе он тебя не услышит, — вмешался Привратник, чем еще сильнее сбил Рамзеса, который замолчал, то ли подбирая слова, то ли не желая говорить.

Тут не выдержал Роджер, который как новичок не имел никакого понятия о субординации:

— Он убил кого-то из твоих близких?

— Хозяина.

— У леомуров не бывает хозяев, — возмутился Кузьма.

— Ну, это… я охранником был.

— И ты не умер? — звенящим железом прозвучал вопрос Багира.

— Сердобольные старушки выходили, — еле слышно ответил Рамзес.

Всем уже стало понятно, чем были вызваны смущение ветерана, его обычная угрюмость и молчаливость. Для гардов позор потери защищаемого равносилен смерти, поэтому охрана, как правило, гибла первой.

— Зачем? — по-солдатски прямолинейно спросил бригадир.

— Я пришел в Храм. Видимо, для того чтобы дождаться сегодняшнего дня. — Бывший охранник опять поднял голову и уставился на пленника своим единственным глазом.

— Постой, Багир, — опять вмешался Привратник. — Надо разобраться, прежде чем судить. Скажи, Рамзес, сколько бойцов было в охране и сколько было нападающих?

— Нас было трое, все — опытные строевики. Они были вдвоем с шоргом.

— Что? И как же такое могло случиться?

— Мы не успели слиться. Они напали исподтишка. Никто не ожидал. Не думали, что они сообщники. Привыкли, что нападающих всегда много.

— На вас так часто нападали?

— Да, это было седьмое покушение.

— Кого же ты охранял?

— Хесуса, — еле слышно выдохнул опять опустивший голову ветеран, и в зале повисла звенящая тишина.

Даже Роджеру доводилось слышать о легендарном идеологе брандов, выпившем немало крови у правящей верхушки соронгов, что уж говорить об остальных присутствующих. Только железная дисциплина и присутствие командира удерживали боевых монахов от исполнения желания разорвать преступника на месте. Привратник, несмотря на всю свою выдержку, напоминал статую командора после известия об измене жены. Самому киллеру уже давно стало понятно, что на этот раз выкрутиться не удастся, настолько чудовищны были его преступления в глазах окружающих его охранников. Он медленно поворачивал голову, разглядывая собравшихся через узкую щелку своего единственного не до конца еще заплывшего глаза. Наконец Привратник нарушил молчание:

— Ты признаешь, что убил Хесуса по заказу соронгов, фарлах?

— Я — наемник, мне все равно кого убивать и, тем более, по чьему заказу. Деньги не пахнут, — с циничной усмешкой отмахнулся от пафоса обвинительной речи Гризли.

— Врешь, — не удержался Роджер. — Ты убивал лиатов не ради денег, а потому что ненавидишь их.

— А за что мне их любить? За то, что они смотрели на меня, как на калеку? За то, что я всю жизнь был изгоем? У меня был только один друг, так они и его убили, — взгляд пленника, на какое-то мгновение вспыхнувший лютой ненавистью, потускнел и налился скорбью при воспоминании о погибшем товарище.

— Шорг мертв? — Рамзес не смог сдержать радости.

— Нам не удалось захватить его живым. — Начальник охраны помрачнел при воспоминании о неудаче своих бойцов.

— И кто же его приложил?

— Такер был вынужден ударить боевым, — Привратник мотнул головой в сторону одного из охранников пленника, чем несколько смутил воина, по-видимому, слегка не рассчитавшего силу удара.

— Так ему и на… — Рамзес не успел закончить фразу, потому что Гризли, воспользовавшись тем, что внимание присутствующих было отвлечено, а один их конвоиров слегка ослабил поводок, прыгнул.

Одним мимолетным движением он стряхнул оковы, словно легкую паутину. На запредельной скорости, которой трудно было ожидать от покалеченного тела, фарлах исполнил фантастический кульбит. Едва приземлившись на лапы за спиной охранника, он распластался в стремительном броске с когтями наголо в сторону Роджера.

Почему его целью оказался именно молодой леомур, а не Привратник или Рамзес, гадать было некогда. Спасти от неминуемой смерти новичка могла только молниеносная реакция и неимоверная удача. Инстинкт самосохранения сработал еще до того, как все осознали, куда разворачивается взбунтовавшийся пленник, и тело нового прихожанина взвилось в воздух.

Даже через щелку своего единственного рабочего глаза Гризли заметил, что его цель прилагает все усилия для выхода из зоны поражения, и попытался вывернуться в полете наизнанку. Если б ему удался маневр, то огромные острые когти пришлись бы аккурат в перепуганную физиономию юноши. Новобранец от отчаяния со всех сил навалился на знакомый мотос фарлаха. В тот же момент наперерез пленнику прыгнул Рамзес. К сожалению, в результате разворота, начатого ментальным калекой, когти бойца лишь слегка полоснули по задним лапам врага, никак не изменив траектории движения.

Поймать стремительно перемещающийся огонек в астрале очень сложно технически, а обездвижить летящий объект даже теоретически невозможно. Однако страх юного леомура был так силен, что Роджеру все-таки удалось слегка притормозить маневр наемного убийцы. В результате они каким-то чудом разминулись. Если б Гризли не начал разворачиваться, его остро отточенные когти полоснули бы по лапам молодого прихожанина и гарантированно оставили бы весьма ощутимые повреждения. Ментальному калеке показалось этого мало, необъяснимое стремление к совершенству спасло жизнь и здоровье преследуемому отроку.

В тот момент, когда мощное тело освободившегося пленника пролетало под взвившимся в воздух малышом, со всех сторон в наемника ударили ментальные молнии. В астрале полыхнуло так, что все присутствующие на какое-то мгновение ослепли духовно, и зажмурились от вполне материальной боли. Одна из молний чуть-чуть задела Роджера, и он приземлился с внезапно онемевшей ногой. Другая зацепила Рамзеса, и тот кувырнулся через голову, яростно матюгаясь.

Тем не менее, почти все остальные заряды попали в цель. При столь длинном прыжке мишени времени было вполне достаточно, чтобы хорошенько прицелиться. Оказалось, что в незапертый зал, пока шел допрос фарлаха, заглянули и другие прихожане, помимо присутствовавших изначально. Они тоже слышали обвинение и не питали симпатий к пленнику. Боевым искусствам Дара в Храме, судя по всему, обучали неплохо, а потому в Гризли полетели одновременно более десятка молний, что и вызвало такой ослепительный фейерверк.

Завершал свой бросок наемник уже бесформенным кулем, откатившимся почти к самой входной двери, у которой стояло трое недавно вошедших лиатов. Бросившиеся было к бесчувственному телу, Такер с напарником остановились, развернулись к Привратнику и виновато опустили головы. Присутствующим лиатам можно было ничего не объяснять, медленно возвращающимся духовным зрением они видели, как стремительно тает астральная искорка убийцы Хесуса.

— Какой идиот ударил боевым? — возмутился Привратник и строго посмотрел на Рамзеса.

— Ну, правильно, давайте теперь все свалим на меня, — растирая онемевший бок и кривясь от боли, отозвался одноглазый ветеран. — Не знаю, как твои криволапые бойцы, а лично я пытался спеленать его сетью еще на старте прыжка и промахнулся лишь на десяток сантиметров. Если б хоть кто-нибудь сделал то же самое, он бы вообще не взлетел.

— Теперь уже все равно не узнаем, — вмешался Багир, не желая доводить дело до ссоры с начальником охраны. — Так полыхнуло, что до сих пор блики гуляют. Били все одновременно, кто ж теперь признается, что с перепугу боевым шарахнул.

— Я не бил, — подобно Рамзесу растирая онемевшую лапу, вставил свои три копейки Роджер.

— Да? А ты, вообще-то, умеешь? — удивленно спросил бригадир.

— Вообще-то, нет.

— Тогда неудивительно, что не бил, — усмехнулся Кузьма, и обстановка слегка разрядилась.

— Я другого не понимаю, — добавил Багир. — Чего он на тебя-то бросился? Или рассчитывал выполнить заказ и улизнуть?

— Может, он хотел взять заложника? — подал голос Такер.

— Ну да, и потому свои ножи ему в голову нацелил, — опять поиздевался косоглазый насмешник.

— Мне кажется, Роджер задел его честь наемника, вот он и решил забрать его с собой, — высказал свою точку зрения Привратник. — Ты — удивительно везучий. До сих пор не понимаю, как фарлах умудрился промахнуться.

— Да уж, ловкий парнишка, — поддакнул Рамзес.

— Добрый боец из него получится, если к опытному наставнику приставить, — заключил бригадир.

— Подумаешь, — раздался нежный девичий голосок из толпы тех лиатов, что появились в зале после воинов Багира. — Просто повезло мальчику.

— Не скажи, удача к кому попало не приходит, — задумчиво возразил Приставник, потом заметно насторожился и внимательно посмотрел на самоуверенную леомару. — А ты кто такая?

— Я? — слегка растерялась крошка, но тут же вздернула голову вверх. — Гостья.

Ответ прозвучал дерзко и, можно сказать, с вызовом, невысокая длинноволосая девушка с приятными, но колюче холодными глазами вскинула подбородок и усмехнулась. Обступавшие ее с двух сторон воины отодвинулись, не мешая начальнику охраны разбираться с незнакомой им прихожанкой. Боевые монахи заметно напряглись и по едва заметному движению глаз шефа развернулись строевым полукругом, на что леомара никак не отреагировала.

Ее спокойствие произвело положительное впечатление на Привратника. Тот слегка расслабился и внимательно посмотрел в ее бездонные серо-зеленые глаза с искорками насмешки.

— И к кому же в гости ты пришла, дочь моя?

— К Храму.

— Это достойно уважения. Но кто указал тебе дорогу?

— Болтун.

— Кто?

— Светлорусый лиат с голубыми глазами и рваной ноздрей по имени Болтун.

— В бригаде Хвана был такой боец, — прокомментировал Багир.

— Я помню, — холодно отозвался Привратник. — Только он пропал более года назад во время вылазки на вокзал. Считалось, что Болтун погиб в схватке, хотя трупа его никто не видел.

— Его подобрала охрана соронгов. Только он был совсем плох, и никто не верил, что пленный доживет до рассвета. Вот толком и не следили, а он из последних сил спрыгнул с поезда на ходу. Я его нашла утром, случайно. У него лапа задняя совсем в хреновом состоянии была, так толком и не залечили. Вот Болтун и хотел, чтобы я сходила, передала привет его друзьям. Только я все отнекивалась, говорила, что он поправится и сам сходит.

— Почему же ты передумала?

— Три дня назад соронги накрыли наш картель. Почти никто не спасся, так плотно обложили. Болтун велел мне бежать, поскольку ему с хромой лапой все равно было не оторваться, а сам остался прикрывать мой отход. Потому я и пришла сюда, это мой долг перед другом.

— Светлая память герою, — торжественно произнес Привратник, и все склонили голову, отдавая дань почести боевому товарищу. Когда прошла минута, начальник охраны показал, что он не забывает о своих прямых обязанностях:

— Но как же ты миновала наши посты?

Леомара усмехнулась и выстроила в астрале образ трехмерной схемы своих перемещений по подземным коридорам храма. Все с любопытством уставились на секретный участок охранной зоны, но старый лиат, заметив нездоровое любопытство храмовников, быстро велел свернуть эскиз. Повернувшись к Такеру, он ледяным тоном поинтересовался, кто сегодня дежурил на седьмом посту.

— Торсун и Марчелло, — не очень охотно ответил подчиненный, отвечающий за развод и понимающий, что его приятелей ожидает хорошая взбучка.

Привратник удивленно хмыкнул. Видимо, названные бойцы находились у него на хорошем счету, по крайней мере, после некоторой заминки он продолжил:

— Ладно, разберемся. Как тебя зовут?

— Таира.

— Кем же ты была в картеле, что Болтун стал твоим другом? Насколько я его помню, апломба бойцу было не занимать, терпимо он относился только к равным.

— Ну, прежде всего, это я его подобрала, а, кроме того, мало в чем уступала ему.

— Ты это серьезно?

— Да, и хотела бы попросить не наказывать постовых. Они не спали, просто у них не было шансов засечь меня, у нас в картеле я была рейнджером и следопытом.

В зале опять воцарилось молчание, на этот раз от удивления онемел даже балагур Кузьма, привыкший язвить по любому поводу. Рейнджерами, или свободными охотниками, в кланах брандов становилиь лишь самые сильные и уважаемые воины с безраздельным кредитом доверия. Как правило, они отправлялись на поиск или разведку в одиночку. И в больших-то семьях герои исчислялись единицами, а маленькие картели, как правило, не могли даже мечтать о таком счастье. Претендовали на такую важную и ответственную роль преимущественно могучие седовласые ветераны, нажившие опыта, но не растерявшие еще юношеской прыти.

Заявление маленькой молоденькой леомары о том, что она — рейнджер, вызвало оторопь и недоверие. При этом все хорошо понимали, что врать Привратнику осмелится только сумасшедший. Тем и хорош Дар, что можно спрятать свои способности, но их нельзя особо приукрасить. Даже слабый лиат легко увидит превосходство более опытного соперника, если тот пожелает раскрыться. Как правило, это происходит в случае выяснения отношений, когда сильнейшему некогда или неохота связываться с бойцом существенно более низкого ранга.

Следопыты среди брандов встречались не чаще, чем рейнджеры. Правда, лиатки среди них порой попадались, поскольку главное искусство следопыта заключалось в умении незаметно подкрадываться. Не дожидаясь словесного выражения недоверия со стороны начальника охраны, Таира слегка сдвинула дымку завесы со своей искорки. Все присутствующие, как завороженные, уставились на прекрасно сбалансированные интос и мотос, описывающие стремительные сверкающие круги. Впрочем, не дав толком разглядеть ничего путного, девушка набросила пелену обратно, слегка усилив защиту и словно растворившись в воздухе.

— Ни хрена себе, — выразил всеобщее восхищение Кузьма. — Если б не видел тебя живой и здоровой воочию, сказал бы, что ты умерла.

— Искусно, — согласился Привратник. — Даже я почти потерял тебя из виду. Убедила, ограничимся предупреждением, пусть потренируются чувствовать щит блокировки. Прими мои соболезнования в связи с гибелью твоего картеля.

— Благодарю.

— Ты выяснила, почему это случилось?

— Да. Предательство.

— Лазутчик?

— Молодой леомур, подобранный на свалке и выхоженный в нашем лазарете, оказался сволочью.

— Понятно. Как ты это выяснила?

— Я его выследила в тот же вечер. На этот раз он попал на свалку безвозвратно.

— Хорошо. Теперь о том, что касается твоей судьбы. Тебе придется подождать до утра, пока не появится настоятель.

— Что значит, моей судьбы?

— Ты пробралась на территорию Храма, здесь — не картель, и даже не клан. Вопросы безопасности находятся в моей компетенции, и я не могу предоставить тебе полную свободу действий. Надеюсь, что ты поймешь меня после того, что случилось с твоим картелем.

— Хм. Возможно.

— Багир, оба новичка побудут до утра в твоей бригаде. Мои бойцы будут охранять помещение. Утром появится настоятель, он и примет окончательное решение.

— Привратник, — не удержался от вопроса Роджер:- А Боров не узнает, где искать своих исполнителей?

— Не бойся, малыш. Перед схваткой я накрыл их колпаком молчания. Ну, а в Храме об этом можно даже и не думать, здесь блокируется любая внешняя связь, ни один Боров не проникнет. Вот как раз и служба утилизации подоспела.

Трое подошедших послушников, видимо, вызванные по телепатической связи, подхватили труп Гризли и вытащили его из зала. Повелительным жестом начальник охраны призвал и остальных воинов расходиться по своим помещениям. За дверями зала бойцов бригады Багира поджидали еще две пары боевых монахов, на что Таира усмехнулась, а Рамзес удивленно поднял брови, но никто не произнес ни слова. Почетный караул из девяти охранников во главе с самим Привратником доставил их до казарменного помещения с массивной дверью, закрывшейся за спиной Тобио Экселанц Сильвера, вошедшего последним.

Появление второго новичка за последние сутки, причем женского пола, и запирание помещения не прошло незамеченным, хотя большая часть бригады уже дремала. Посыпались вопросы и сальные шуточки, которые девушка проигнорировала, а командир пресек неуставным "Цыть". Таире Багир выделил место между собой и глухим углом комнаты. После этого он соизволил-таки дать кое-какие объяснения старым товарищам в стиле минимализма: "Карантин", "Подробности утром" и "А теперь отбой". Надо отдать должное дисциплине в подразделении: ни возражений, ни простого недовольного бурчания не последовало, и даже Кузьма завалился отдыхать, не проронив ни слова.

Глава 8

Утро пришло со скрипом петель, вырвав Роджера из тревожной полудремы, в которой он провел всю ночь, лежа на циновке в бетонном каземате бункера. В проем широко распахнутой двери зашло несколько лиатов, среди которых статью и вальяжно ленивой поступью выделялся смуглый леомур с изумрудно зелеными глазами. Сомнений в том, что их посетил сам настоятель, у юноши не возникло, настолько по-хозяйски уверенно он окинул взором поднявшихся со своих лежанок бойцов бригады.

Рядом с ним шел худой рыжий верзила, танцующая походка и изящная грация которого выдавали в соседе настоятеля бойца экстра класса. Судя по безразличному и жесткому взгляду, под которым вскочившие воины вытягивались в струнку, это был магистр собственной персоной.

Охрана руководства состояла из шести бойцов, за спинами которых маячило единственно знакомое юноше лицо Привратника. Судя по его кислому выражению, ранняя встреча с руководством Храма не доставила большого удовольствия начальнику охраны. Настоятель же, напротив, был, если не весел, то, по меньшей мере, насмешлив.

— Ну, и где же наша таинственная следопыт-девица? Где этот сказочный призрак?

— Почему призрак? — недоуменно переспросила Таира, выходя из-за спины Багира. — Я вполне материальна.

— Оба-на, — окончательно развеселился духовный лидер Храма. — И вот этой маленькой хорошенькой леомарочки испугался наш мудрый и могущественный Привратник?

Начальник охраны поморщился, отвернулся в сторону, но удержаться не смог:

— Не забывай, Мортафей, что она умеет полностью скрывать свою искорку в астрале.

— Полностью? И даже ты ее не видишь?

— Я-то вижу, но с большим трудом, и только, если знаю, куда надо смотреть.

— Ага, все-таки видишь. Значит, девочке есть еще, над чем поработать. Талантливых бойцов надо ценить, а не бояться.

— Никто ее не боится. Просто я не имею права забыть, что она проникла в Храм, прокравшись незамеченной мимо постов.

— А вот это уже вопрос не к ней, а к твоим мальчикам. Распустил богадельню, вместо работы они у тебя философией занимаются. Я скоро не удивлюсь, если мимо них слон пройдет, а они и не заметят.

— Но ведь ее не видно.

— В астрале, допустим. Но глаза-то у них есть.

— Не все так, как ты, хорошо в темноте видят.

— А вот это уже вопрос к начальнику охраны. Либо ставь на пост настоящего крота, либо организуй подсветку охраняемой области. Кроме того, помимо глаз есть еще и уши. Если на посту не думать о вечном, то любого нарушителя можно услышать и в полной темноте. Так что по этому эпизоду разберись со своими бойцами. Понятно?

— Да. Тем не менее, я не могу проигнорировать тот факт, что она знает наши секретные запасные выходы и может провести по ним, кого угодно, включая наемников соронгов.

— Если б я была лазутчиком, твои охранники давно были бы мертвы, а подземелья Храма были бы наполнены регулярными войсками соронгов, — возмутилась Таира.

— Может, ты просто побоялась поднимать шум? — не унимался Привратник.

— Не было бы никакого шума. Посты расположены так, что второй контролирует состояние первого, но не в обратную сторону. Достаточно вначале аккуратно снять заднего, к которому со спины подобраться проще простого, и передний караульный становится абсолютно беззащитным.

— Ты меня будешь учить расставлять посты?

— Нет, просто поясняю, что для меня не было технических проблем тихо открыть проход.

— Все, закончили препирательства, — не выдержал настоятель. — Она права. Если б замышляла недоброе, едва ли бы сунулась в зал испытаний, там уж точно разведывать нечего. Так что оставь девчонку в покое, нам такие бойцы позарез нужны. Тем более что отца ее мне довелось знать лично, и весьма близко. Я правильно догадался, что Гровер был твоим отцом?

Таира опустила голову и кивнула.

— Вот оттуда и таланты у малышки. Он точно погиб?

— Сама похоронила.

— Сочувствую. Жаль, славный бранд пал смертью героя. Картель у него был маленький, но соронгам хлопот доставлял предостаточно, потому они так и озверели. Надеюсь, предателю не удалось умереть легкой смертью?

— Не удалось. Часа полтора умолял добить его.

— Могу себе представить. Болтуна я тоже хорошо помню. Нас на вокзале тогда круто обложили, многих толковых бойцов положили. Бригада Хвана в самом пекле оказалась, из его раненых никого вынести не удалось. Признайся, это он тебе рассказал, как в Храм войти?

— Да, любил блондин трехмерные планы воспроизводить, а память у меня хорошая. Вот и решила проверить, насколько точно запомнила.

— Как был Болтуном…

— Подожди, — неожиданно перебил настоятеля магистр. — Не понимаю. А откуда Болтун знал планы охранной зоны? Даже я не в курсе.

Настоятель хмыкнул, но промолчал, предоставив возможность ответить Привратнику.

— Он больше года был боевым монахом, пока его за чрезмерную разоворчивость к Хвану не перевели.

— Я бы посоветовал менять траекторию проходов и расположение постов чуть чаще, чем раз в несколько лет.

— Да уж, неплохо бы, возьми на заметку, — поддержал магистра настоятель и опять повернулся к Таире. — Добро пожаловать в семью, дочка. Правда, Храм — не картель, рейнджеров у нас хватает. Побудешь пока рядовым бойцом у Багира, поможешь бригаде своими талантами. Этьен, ты как, не возражаешь?

— Кто же будет возражать против доброго бойца? — лениво отозвался рыжий начальник храмовников.

— Не нравится мне это, Мортафей, — неожиданно подал голос Привратник.

— И что же тебе не нравится? Ты же сам ее определил в бригаду Багира.

— Я ей не доверяю.

— Мне кажется, магистр вообще никому не доверяет. Я прав, маэстро?

— Абсолютно.

— Вот видишь. Это еще не повод прогонять леомуров, пришедших в Храм бороться за независимость. Не доверяешь — проверяй. Ты отвечаешь за безопасность, тебе и карты в руки. У тебя есть против нее что-нибудь, кроме ощущений?

— Нет, только интуиция.

— Тогда тема закрыта. Меня интересуют лишь факты. Двигаемся дальше. — Настоятель развернулся и подошел к Роджеру. — Интересный малыш. Говоришь, трижды увернулся от убийц Хесуса? Чего только в жизни не случается. И не знаешь, почему они тебя преследовали?

— Понятия не имею.

— Давно брандяжничаешь?

— Что?

— Давно, спрашиваю, из дома сбежал?

— С неделю, наверно.

— Что поманило в края дальние? Идеи светлые или тяга к приключениям?

— Тяга, — Роджер держался легко, если не сказать, нагло.

— Честный ответ. Как относишься к лозунгам брандов?

— В целом, положительно. Хотя я плохо знаком с ними.

— Неудивительно. Как их только соронги не перевирают. Что же тогда привело тебя в Храм?

— Его привела Клео, — ответил за Тобио Привратник, чем неожиданно смутил молодого леомура. Зато ему удалось пробудить интерес магистра, который чуть отодвинулся от настоятеля и наклонил голову слегка назад и в сторону. Так лиаты поступают, когда хотят что-то внимательно разглядеть в астрале. Скорее всего, объектом, заинтересовавшим главу храмовников, был новый прихожанин.

— Забавно. Впрочем, и так бывает, — усмехнулся настоятель, после чего вопросительно посмотрел на магистра, заметив его пробудившийся интерес.

— Так вот какого зайца я снял вчера утром с товарного поезда, — просветлел Этьен.

— Ты его ссадил? Зачем? И как же он тогда здесь оказался? — засыпал вопросами долговязого военачальника глава Храма.

— Твики засекла его в трех перегонах от станции. Ей показалось странным, что лиат, так нахально нарушающий режим анонимности, занимается глобальным сканированием. Для опытного шпиона — глупо, для зеленого юнца — слишком нагло. Вот я и решил полюбопытствовать, послал группу из бригады Хвана, но они, как назло, застряли на переезде. А этот прыткий сорванец припустил в самый центр города, еле-еле направление отследили. Потом он лег на дно так глухо, что и сканеру не удалось найти его. Я даже решил, что к нам стали засылать начинающих лазутчиков по принципу: если выживет, значит, чего-нибудь да стоит.

— Какой из него шпион? — Настоятель поморщился. — Сам посмотри, просто мальчишка, который навыки свои еще прятать не умеет.

— Вижу, потому и говорю, что забавно.

— Нет, это я сказал, что забавно.

— Хорошо, ты сказал, а я подумал, — улыбнувшись, покладисто согласился магистр.

— Слушай, — Мортафей повернулся к Роджеру: — а чего ты на поезд-то залез?

— От погони пытался оторваться.

— Ну, это понятно. А почему тогда не дал горцам покончить с парочкой наемников?

— Вы думаете, это остановило бы Борова? Или считаете, что он не нашел бы других исполнителей, более опытных?

— Думаю, что нашел бы, ты прав. А этих ты, по крайней мере, знал в лицо. Хоть какой-то, но плюс, логично. И получается, что вмешательство Этьена ты принял за козни преследователей?

— Конечно, потому так и рванул.

— С тобой все ясно, малыш. Что намерен делать дальше?

Роджер задумался. С одной стороны, задание наставника вернуться домой никто не отменял, с другой, добраться нужно было живым. Боров же производил впечатление настойчивого лиата. Подземная цитадель напоминала о серых полчищах гракхов, оказывая тяжелое давление на психику. В то же время мощная структура охраны нынешнего его убежища давала хоть какой-нибудь шанс увернуться от наемных убийц. Весы сомнений так и застыли бы в нелепом равновесии, если бы не упоминание Привратником рыжей красавицы, от которого сладко защемило под ключицей.

— Я бы хотел стать прихожанином Храма.

— Разумный выбор. — Мортафей хмыкнул. — Хорошо. Ты хотел бы научиться боевому искусству или заняться хозяйственной деятельностью?

— Хочу стать воином.

— Ну, для этого ты еще слишком мало умеешь, хотя кое-какие задатки у тебя имеются, только их надо развивать и развивать. Впрочем, Привратник привел тебя к Багиру, а у него хорошее чутье на врожденные способности. Что ж, давай попробуем сделать из тебя настоящего бойца. Этьен, ты не против пополнения?

— Не нравится мне эта идея.

— Вот те на. Этот-то чем не угодил тебе?

— Не верю я ему.

— Так ты ж никому не веришь, я уже привык.

— Ну, не нравится он мне.

— Понимаю. Привратнику не нравится Таира, потому что его бойцы прокололись с юной леомарой. Тебе не нравится Роджер, потому что твои подчиненные опростоволосились на переезде. Мне это тоже не нравится, но выгонять хороших воинов, даже потенциальных, из-за капризов своих помощников я не намерен. Ты можешь что-нибудь конкретное предъявить парню?

— Зачем нам проблемы с наемными убийцами?

— Только не говори мне, что ты испугался этого грязного Борова с его жалкими исполнителями.

— Я не знаю, кто стоит за ними.

— Так пусть твои люди найдут толстяка и потрясут, как следует. Выяснят все про заказчика. Разыщут того и поинтересуются у злодея претензиями к мальчику. Глядишь, может нам и удастся договориться. Ясно?

— Ясно.

— А я согласна с магистром, — совершенно неожиданно подала голос Таира. — Мне молодой барчук тоже не нравится. Какой из него бранд? Так, шалопай, сбежавший от слуг, чтобы похулиганить. Именно из таких юнцов предатели и вырастают.

— Нет, сегодня какой-то день обломов. — Настоятель был ошарашен. — Все оспаривают мои решения. Или ты, красавица, думаешь, что я не вижу перед собой холеного домашнего лиатенка? Мне дали кличку "Крот" не только потому, что в темноте хорошо ориентируюсь. Я вас всех насквозь вижу, и тебя подозреваю не меньше, чем его, но без фактов никого обвинять не позволю. Кто из него вырастет, зависит от наставников. Вот ты его подозреваешь, так и следи за ним, назначаю тебя его учителем по боевым искусствам. Понятно?

— Понятно.

— Отлично. А тебя, Привратник, попрошу пообщаться с новыми прихожанами Храма по поводу идей движения брандов. Проясни им, за что мы боремся и с кем.

— Обязательно.

— Теперь последний вопрос. Рамзес.

Глаза присутствующих обратились к ветерану, который единственный из всех так и остался безучастно лежать на своей циновке после появления начальства. Услышав обращение настоятеля, бывший охранник Хесуса медленно поднялся и обреченно вышел вперед, склонив голову. Похоже, он не сомневался в собственной участи, но тон Мортафея оказался неожиданно мягким:

— Я знаю, что тебе полагается за твой грех, но Храм — не гильдия гардов. Помимо строгих традиций существует еще и здравый смысл. Наши охранники работают не ради гонорара, а за идею, нам нет смысла вводить жесткие правила, чтобы доказать лояльность клиенту. Да, мы очень любили Хесуса, но ты его не продавал и не предавал.

— Но… — бригадир сделал попытку что-то сказать, но настоятель не позволил.

— Не перебивай. Вы ошиблись, недооценив противника, но мало кому удается избежать проколов, и ты дорого заплатил за свою ошибку. Раз тебе после такой передряги довелось выжить, значит, так было угодно судьбе, видимо, тебе уготована другая миссия. Я сам не буду судить никого за смерть Хесуса и запрещаю осуждать тебя другим. Багир, ты меня хорошо слышал?

— Да, — склонив голову и погасив возмущенный взор, ответил непосредственный начальник Рамзеса.

— Но… за тобой числится еще одна провинность, — продолжил настоятель речь, обращенную к бывшему гарду. — Придя в Храм, ты не признался, что был охранником Хесуса. Я понимаю, что тебе было стыдно, но это не оправдывает факта сокрытия информации. За это назначаю тебе наказание: ты будешь дядькой при Таире и Роджере. Проследишь, чтобы они не перегрызлись между собой, а стали добрыми прихожанами. Короче, ты лично головой отвечаешь за них и за то, чтобы мои помощники могли спать спокойно. Тебе все ясно?

Ошалевший от столь легкого наказания Рамзес озадаченно кивнул головой. Настоятель ухмыльнулся, шутливо скомандовал "Вольно" и, развернувшись, вышел из комнаты со всей своей многочисленной свитой. В помещение сразу поднялся гвалт. Бойцы бригады бросились обсуждать неожиданные новости, некоторые подходили к новичку, толкали его в плечо, поздравляли со вступлением в ряды воинов. Кузьма попытался подкатить к Таире с шуточками, но наткнулся на жесткий взгляд разъяренной фурии и переключился на второго новобранца.

Вокруг Рамзеса образовалось что-то вроде свободного пространства, и юному леомуру стало обидно за бывшего гарда. Пробившись через толпу окруживших его бойцов, Роджер подошел к старому воину:

— Прибыл в твое распоряжение, дядька.

— Хм. Ну-ну. Сынок.

— Буду рад постигать военную науку под твоим руководством, Рамзес.

— Рад, говоришь? — Старик потихоньку оттаивал. — Только учитель из меня аховый, объяснять не сильно горазд, вот приглядеть еще могу. Так что ты лучше у нее поучись. Сразу видно, девка боевая, школа хорошая, да и настоятель ее твоим учителем назначил. А я уж как-нибудь присмотрю за вами.

Юноша оглянулся на девушку, играющую желваками так, что никто не осмеливался приближаться к ней. Меньше всего ему хотелось общаться с заносчивыми высокомерными стервами, озабоченными вопросами безопасности и подозревающими всех окружающих. Он даже хотел обратиться к настоятелю с просьбой избавить его от бабского общества, но не осмелился злить и без того разъяренного главу Храма. Судя по всему, Таиру не в меньшей степени раздражал навязанный боссом напарник, зеленый и хамоватый. Однако привычная к дисциплине рейнджерша вслед за Роджером подошла к старому воину:

— Прибыла в твое распоряжение, Рамзес.

— Добро пожаловать, дочка.

— Надеюсь, ты сам будешь учить этого мальчика?

— Увольте старика. Мое дело — приглядывать за молодежью. Учить придется тебе, если не хочешь оказаться в бою с неприкрытой спиной.

— Подозреваю, что этого мне не избежать. С таким-то юнцом.

— Это ты брось. У парнишки весьма неплохие данные.

— Только опыта никакого.

— Опыт — дело наживное. Для начала в спаррингах поработаете, потом в учебных схватках. Здесь пушечное мясо никому не нужно. Неумех в поле никто не погонит.

Роджеру было страшно обидно за "юнца", тем более что нахальная девица не настолько уж существенно превосходила его по возрасту. Он пытался придумать какой-нибудь колкий ответ, но ничего достойного на ум не приходило, а примитивно хамить напарнице, которая была намного сильнее его, не хотелось. К счастью, в этот момент к Рамзесу подошел Багир и примирительно коснулся его плеча:

— Извини, старина. Мортафей прав, не нам судить тебя. Надеюсь, ты не держишь на меня зла.

— Не переживай, я бы и сам отреагировал также. Потому и молчал. Не считал, что достоин прощения. Когда меня выходили без моего желания, встретил одного философа, ставшего мне Учителем. Он меня спросил: "Кто ты такой, чтобы спорить с судьбой? Если она захочет, то натолкнешься случайно на исполнителей гильдии гардов, и кирдык. А нет, значит, ты ей нужен". Вот он-то и послал меня в Храм.

Вслед за командиром к бывшему гарду потянулись и другие бойцы бригады, наперебой заверявшие старого приятеля в искренней дружбе. В конце концов, Таира напомнила остальным, что она уже почти сутки, как ничего не ела, и пристыженные воины потянулись к столу. Застолье прибавило хорошего настроения храмовникам, и вездесущий Кузьма тут же вспомнил о причине появления Роджера в Храме:

— А у мальчика-то нашего губа не дура. Еще один несчастный воздыхатель в армии поклонников Матильды.

— Почему Матильды? Привратник сказал, что ее зовут Клео.

— Для кого Клео, а для кого и Матильда. Это ее внешнее имя. Но ты не переживай. Не ты один купился на эту наживку. Не правда ли, Рэм? — обратился косоглазый насмешник к соседу справа, который сидел с битком набитым ртом. Тот промычал в ответ что-то невнятное.

— А что, в Храме тоже принято заманивать юных лохов с помощью ярких красоток? — удивилась Таира. — Я-то думала, что этим промышляют только маленькие картели.

— Если б только юных. У Рэма каждый второй волос — седой, но его все туда же, на поиски любви понесло.

— А я и не жалею, — прожевал, наконец, очередной кусок старый поклонник рыжей незнакомки Роджера. — В Храме намного интереснее, чем за его стенами.

— Раньше этим еще и Твики промышляла, — вступил в беседу Багир. — Но новый магистр обратил внимание на ее способности сканера, и забрал под свое крылышко.

— Конечно, — не унимался Кузьма. — Сейчас. Интересовали бы Этьена ее способности, если бы мордашка была уродливая.

— Ну, не такая уж она и красавица, — возразил Рамзес.

— Зато как очаровательна, чертовка.

— Подождите, — не удержался новобранец. — Вы хотите сказать, что Клео меня заманила в ловушку?

— Во-первых, — наставительно произнес Багир, после того, как дружный залп смеха стих. — Для тебя она — Матильда, а Клео она — для настоятеля и его близких друзей. Во-вторых, тебя никто никуда не заманивал. Ты сам потащился за первой попавшейся симпатичной леомарочкой.

— Но почему она Клео не для всех? Ну да, за собой она меня не звала, но ведь глазки строила, можно сказать, заигрывала.

— Бедный мальчик, — издевательским тоном произнесла Таира. — Какое жестокое разочарование в жизни. Эти женщины так коварны.

— Она не заигрывала с тобой, просто демонстрировала, какие ухоженные красавицы живут в Храме, — строго сказал Багир.

— Неужели еще не понял? Она же — подружка настоятеля. А потому ни у тебя, ни у Рэма, ни у двух десятков других охмуренных ею нет никаких шансов, — поставил жирную точку Кузьма.

— Не грусти, парень, — попытался подбодрить Роджера другой несчастный поклонник рыжей красавицы. — Найдешь себе утешение для сердца. Вон у тебя какая напарница замечательная.

— Нет уж, спасибо, пусть лучше мечтает о своей крошке, — возразила рейнджерша.

— Точнее, о чужой крошке, — ехидно подчеркнул Кузьма.

— Вот чего бы никому не советовал, так это мечтать о подружке настоятеля, если жизнь дорога, конечно, — уточнил бригадир.

— Ну что вы насели на парня? — выступил на защиту своего подопечного дядька. — Ему и так хреново, а тут еще вы со своим зубоскальством.

— Ладно, действительно, пусть оклемается слегка, — легко согласился с доводами Рамзеса косоглазый насмешник. — Лучше выясним, кто из нас приглянулся нашей воительнице.

— Тебя я, если и выберу, то только в качестве спарринг-партнера, а точнее, мишени, для отработки ударов на точность.

— Как обидно, а я-то губу раскатал.

— Глаза ты раскатал, а не губу.

— Ну вот, — под дружный смех бойцов заключил Кузьма. — Похоже, они спелись. Два сапога — пара, дались им мои глаза, завидно, да?

— Кончай балаган, — строго и громко сказал закончивший трапезу Багир. — Пора собираться. Забыли, что ли? Мы сегодня дежурим по рынку. В расположении остаются Рамзес, Таира и Роджер. Рамзес — за старшего, покажи новичкам служебные помещения Храма. На вас функции дневальных, чистка уборных, наведение порядка, обеспечение провизией. Все свободное время — на обучение новобранца. Научите его хотя бы основным приемам боя, у нас каждый коготь на счету. Я не могу трех бойцов долго в казарме держать.

— Слушаюсь, — за всех троих ответил Рамзес.

В считанные минуты бригада собралась и покинула комнату, оставив троицу дневальных убирать стол и лежаки. Быстро приведя помещение в порядок, новые прихожане под предводительством бывшего гарда отправились знакомиться с устройством подземного города. В центре каземата находились штабные помещения, окруженные казармами боевых монахов. В непосредственной близости от штаба размещались склады, лазарет и тренировочные залы. Система коридоров была путанная, и новичку пришлось изрядно поднапрячь извилины, чтобы запомнить основные пути перемещения по подземному городу.

Помимо тщательно охраняемых основного и запасного выходов, по словам Рамзеса, существовали еще два контролируемых потайных прохода, одним из которых прошла Таира. Правда, сам гард ими никогда не пользовался и даже не догадывался, в какой из закрытых зон находятся входы в них со стороны Храма. На периферии каземата помимо постов охраны находились очистные и вентиляционные сооружения, обеспечивающие нормальное существование города. Зал испытаний, в котором окончил свой путь Гризли, располагался ровно на границе кварталов послушников и казарм храмовников.

Старый воин ориентировался в бункере неплохо, но время от времени ему приходилось напрягать свою память, а один раз они даже свернули в другую сторону. В конце концов, Роджер не выдержал:

— Рамзес, а ты давно уже в Храме?

— Чуть больше года.

— Постой, — встрепенулась Таира. — Если я правильно помню, Хесус погиб лет пять назад.

— Четыре с небольшим.

— И что же ты делал все это время?

— Ну, около года меня выхаживали. Перелом позвоночника — штука серьезная, да и не молод я уже был. Если учесть еще отсутствие желания жить у пациента, то задача старушек казалась немыслимой, но бабуськи попались упорные. Потом полгода набирался сил, чтобы уйти от них.

— Зачем? — не понял юноша.

— Глупый ты еще, — ответила за дядьку девушка. — Что делать бранду у кобортов?

— Так тебя четлановские старушки спасли?

— Конечно. Кто бы из медиков-лиатов взялся за неблагодарную миссию спасать гарда, допустившего гибель хозяина? — жестко прокомментировала ситуацию вредная девица.

Рамзес слегка повесил голову, но нашел в себе силы продолжить разговор.

— Дело не в этом. Да и не был я еще в те времена брандом.

— Как? Ведь ты же охранял Хесуса.

— Охранял, но Хесус был брандом, а я работал гардом. Это все равно, что наемный убийца, только наоборот. Нам все равно было, хорошего леомура охранять или бандита какого. Лишь бы платил исправно. Гильдия ведь и жесткость правила харакири ввела ради собственной репутации, чтобы сделать подкуп наемных охранников делом немыслимым.

— Тебя же не подкупали. Почему же ты не хотел жить? — спросил Роджер.

— Думаешь, приятно жить, все время скрываясь? Ожидая смерти каждое мгновение? Подозревая в каждом встречном прохожем исполнителя гильдии? Не имея возможности завести знакомых или, тем более, близких из опасения подставить их под удар? Не имея возможности навестить родных? Боясь расспросов и знакомств?

— Как же ты жил все эти годы?

— От старушек я ушел, так как не мог допустить, чтобы их убили из-за меня. Забился в самую глушь, но оказалось, что сканеры не только преступников разыскивают, но и бродяг на крайний случай шерстят, личность устанавливают. Я их не особо интересовал, потому что грешков за мной не водилось. Тем не менее, стало ясно, что в гильдии рано или поздно проведают о том, что один из гардов Хесуса выжил. Так и случилось.

— Как же ты справился с исполнителями гильдии? — поинтересовалась Таира.

— Сам не знаю. Чудом, наверно, потому что мне было наплевать, погибну или выживу. За полгода на меня трижды выходили исполнители, причем в последней группе оказался один из старых приятелей, с которым доводилось работать вместе. Он — единственный, кого я оставил в живых из покушавшихся. Через неделю после этого поединка меня, разодранного и хромого, повстречал Учитель. Вот он-то и подсказал мне дорогу к Храму, где можно найти и друзей, и защиту.

— Нашел?

— Защиту нашел. С друзьями не все так просто, если не считать бригадного балагура. Но я ведь и сам весь этот год в основном молчал. Да Кузьму учил понемногу тому, что сам знаю.

— Почему молчал?

— Не знаю. Привык уже все в себе носить. А тут увидел этого фарлаха и словно прорвало.

— Знаешь, что, Рамзес, — неожиданно остановившись, сказала Таира. — Можешь называть меня Алисой, это имя я берегу для своих друзей.

— Спасибо, Алиса.

— А мне можно тоже называть тебя Алисой? — поинтересовался Роджер.

— Нет, мальчик. Для тебя я — госпожа. Или госпожа наставница. Это как тебе будет угодно. Мы, похоже, уже пришли. Для первых занятий нам подойдет и казарма, до тренировочных залов ты еще не дорос. Так что приступим.

Насупившийся Тобио Экселанц Сильвер вошел за нахальной девицей в помещение бригады под насмешливым взглядом дядьки, и первые занятия в школе молодого бойца начались.

Глава 9

Следующие два дня пролетели в непрестанной дрессировке ученика под аккомпанемент из язвительных колкостей преподавательницы и добродушно-снисходительного покашливания дядьки. Впрочем, начало курса показалось юному прихожанину чересчур простым. Он даже слегка расслабился, не сразу спохватившись при переходе от теоретических занятий к практическим. Большую часть знаний, которые поведала в качестве вступления Таира, юноше уже доводилось слышать от своего наставника. Правда, угол зрения, под которым подавался известный ему материал, оказался достаточно неожиданным.

Роджер хорошо знал, что душа любого условно разумного существа складывается из трех центров: восприятия, управления и движения, называемых визиосом, интосом и мотосом. Более того, ему даже довелось уже изучить это на практике, но юная наставница преподнесла эту информацию с позиции боевых искусств. Территориально центры жестко связаны с мозгом, но в астральном пространстве законы преломления намного сложнее, чем в материальном. Опытный лиат способен управлять собственным эмосом, меняя плотности биотоков, протекающих по всему организму и даже, в некоторой степени, за его пределами.

Прием блокировки мотоса, освоенный юношей, практически никем из опытных бойцов не используется из-за больших затрат энергии на его проведение. Наверно, это обстоятельство и сыграло главную роль в создании эффекта неожиданности, обеспечившего успешность атаки. Как правило, основные удары приходятся на центр управления: при желании обездвижить противника стараются разорвать связь интоса с мотосом, а при желании оглушить — с визиосом.

Если хотят убить, чаще всего используют разрыв связей внутри центра управления, хотя это тоже требует солидных энергетических затрат. Впрочем, при удачном стечении обстоятельств или высокой искусности нападающего интос можно уничтожить вообще без серьезных усилий. Другими словами, главными факторами в ментальной схватке являются не сила и скорость, а хитрость, ловкость и точность.

Соответственно, оборона строится на принципах маскировки и уклонения от удара, для чего воину во время схватки приходится чаще всего раскачивать или вращать свой эмос. Опытные мастера способны жонглировать одновременно всеми тремя центрами, не забывая при этом о подготовке атаки. В бою не рекомендуется бить соперника на поражение, поскольку в этом случае бьющий сам частично раскрывается и подставляется под встречный удар.

Чаще всего пытаются вывести противника из строя, разорвав связи с интосом. Конечно, они постепенно восстанавливаются организмом, но при этом раненый оказывается недееспособным в течение нескольких минут. Неподвижность или ослепление дают возможность нанести его телу тяжелые травмы в физическом мире.

Для того чтобы произвести удар, надо сконцентрировать сгусток ментальной энергии в заданной точке астрала, соответствующей желаемой зоне поражения. Для точного попадания необходимо раскачивать прицел излучателя в такт с защитными колебаниями противника и ввести упреждение. Другими словами, мастер телепатического боя напоминает многорукого бога, у которого каждая из конечностей совершает сложное движение, независимое от остальных.

Естественно, что на словах Роджеру все было понятно, поскольку у него был минимальный опыт нанесения простейших ударов в схватках с фарлахом и боссом горцев. Правда, он тогда даже не бил, а хватал, что требовало несколько иной техники. Кроме того, он вообще не думал в те моменты об обороне, что расслабляло противников, столкнувшихся со столь явным дилетантом.

Когда же он попробовал сконцентрироваться на обороне, даже простейшее жонглирование эмосом оказалось серьезной проблемой для молодого воина. Трижды его мотос и интос сталкивались между собой, после чего дядьке приходилось приводить обучаемого в чувство. Еще несколько раз связи между центрами так сильно запутывались, что Тобио валился на пол, как подкошенный, без всякого воздействия извне.

Впрочем, упрямства новоиспеченному храмовнику было не занимать, и он до позднего вечера крутил всевозможные сальто в астральном пространстве. Самым сильным стимулом для работы служил пренебрежительный взгляд противной девицы, у которой ментальное жонглирование получалось как бы само собой. Вернувшиеся с дежурства бойцы тоже не преминули позубоскалить по поводу трудностей, испытываемых учеником, а Багир только невнятно хмыкнул, но вслух не произнес ни слова.

Короткий ночной перерыв не позволил полноценно восстановить силы Роджеру, привыкшему к относительно простым и редким упражнениям в астрале. Тем не менее, он продолжил изнурять себя непрерывной тренировкой и отработкой простейших движений под жесткие одергивания вредной наставницы. Иногда ему казалось, что леомара умышленно мешала ему в тот самый момент, когда у него начинало все получаться, словно его слишком быстрые успехи вызывали у нее раздражение.

Бригада ушла на вечернее дежурство по центру города, а на огонек к новичкам заглянул Привратник, который вспомнил про свое обещание настоятелю. К этому моменту малыш уже добился высокой степени автоматизма движений, что позволило ему не прерывать тренировку на время беседы. Начальник охраны вначале слегка поморщился, заметив подобное проявление неуважения к себе, но ничего не сказал. Понаблюдав же за действиями молодого бойца, одобрительно крякнул и больше не отвлекался на посторонние вопросы.

Начал Привратник издалека и рассказал легенды о возникновении расы леомуров, о ее борьбе за существование с другими видами. Поведал, как появилась вторая, а затем и третья сигнальная система, постепенно вытеснившая более примитивную акустическую форму общения. Наверняка, все это было известно не только Роджеру, но и Алисе с Рамзесом. Тем не менее, все слушали внимательно, поскольку Привратник рассказывал с мастерством старого сказочника:

— Еще в те далекие времена разгорелись споры о путях развития нашего рода. Расисты требовали агрессивного доминирования над менее интеллектуально развитыми видами разумных существ. Экологи же призывали к гармонизации отношений с природой. Тогда еще не существовало соронгов и верховных сканеров, не было единой авторитарной формы управления миром. В результате группа сторонников технического прогресса смогла увлечь своими идеями группу ученых-генетиков, освоивших методы целенаправленных мутаций в биосфере. После долгих исследований полуразумных видов выбор был сделан в пользу четлан. Их неспособность к телепатическому общению рассматривалась, как ключевой позитивный фактор.

— И что же в нем позитивного? — удивился Рамзес.

— На первый взгляд, ничего, но вспомните, что никто не планировал делать четлан разумными. Генетикам нужны были легко управляемые слуги, коборты. Их задачей было не думать или созидать, поскольку это мы оставляли за собой, а осуществлять сложные механические операции. Для подобных действий тела леомуров приспособлены плохо.

— Но ведь телепатическое управление требует хотя бы минимальных способностей к восприятию, — возразила Таира.

— Вот на это и были направлены основные усилия группы генетиков — развить способности принимать, оставив умение передавать в зачаточном состоянии. И им это удалось, так у лиатов появились первые, мало чего знающие и мало чего умеющие, но относительно сильные и ловкие слуги. Нововведение оказалось успешным, действительно, легко управляемые коборты существенно повысили комфортность и безопасность жизни леомуров. Маленький, захудалый род четлан начал множиться и развиваться, усилиями хозяев существенно обогатился словарный запас верных слуг.

— А для чего надо было развивать интеллект кобортов? — задал Роджер давно уже мучавший его вопрос.

— Можно сказать, что от лени. Одно дело — управлять процессом вручную, другое — поручить работу автомату, и совсем третье — послать на дело робота, способного к творческому восприятию и самообучению. Он работает, а ты можешь отдыхать, философствовать и совершенствовать свой интеллект. Сейчас мы можем только гадать, что двигало нашими предками, когда они не только использовали своих слуг, но и всячески развивали расу четлан. Возможно, не стоит забывать и о трогательном отношении к братьям нашим меньшим, которых мы приручили. Хотя подозреваю, что прагматизм всегда доминировал над жалостью к ментально обиженным, ведь никто не занимается филантропией в адрес тех же шоргов или гракхов.

— А я слышал, что шоргов тоже вывели специально. Якобы для борьбы с неправильными леомурами, — опять не удержался от замечания ученик.

— Правильно слышал, но об этом мы поговорим потом, а пока вернемся к средним векам. Чем сильнее лиаты увлекались прогрессом, тем больше технических знаний и материальной свободы они вынуждены были передавать кобортам. И тем сильнее становилась наша зависимость от слуг. Преобразование мира под четлановскую технику существенно ограничило возможности независимого существования нашего рода.

— В каком плане независимого? — поинтересовалась Таира.

— Представьте, что завтра из-за какой-нибудь внутривидовой пандемии исчезнут все четлане. Вероятность того, что наш род выживет после такого катаклизма, очень невысока, а уж урон, который будет нанесен его могуществу, просто не подлежит никаким оценкам. Основная масса леомуров избалована и изнежена, с ними легко расправятся и шорги, и гракхи, и форны. Они разучились добывать пищу самостоятельно и защищать себя физически, даже такие ответственные действия, как лечение и уход за собой они возложили на слуг.

— Но ведь есть бойцы, есть сильные лиаты, — возразил Рамзес.

— Есть, только их не миллионы, а тысячи. Да, они, скорее всего, выживут и, возможно, даже начнут потихоньку возрождать цивилизацию, если им повезет. Но сколько бесценных знаний будет утрачено, сколько долгих веков потеряно. Мы должны освободить не столько кобортов от леомуров, сколько леомуров от кобортов.

— Мне казалось, что Хесус призывал освободить четлан из-под власти лиатов по гуманным соображениям, — удивленно произнесла молодая наставница Роджера.

— Да, ты права. В движении брандов существует несколько течений, и бывший наниматель Рамзеса являлся одним из самых ярких представителей гуманистического крыла. Только Храм — не богадельня. Мы давно уже поняли, что простое освобождение кобортов не решает проблемы возрождения могущества нашей расы. Вспомни о пресловутом режиме анонимности, который Хесус умышленно пытался нарушать.

— Как это? — изумился бывший телохранитель убитого идеолога брандов.

— А ты думаешь, почему за ним так активно охотились соронги? Кого бы волновал умалишенный проповедник гуманизма, призывающий разложившихся в неге сибаритов перебраться в спартанскую обстановку? Черта лысого, этот социолог-экспериментатор решил раскрыть кобортам глаза на истинную сущность таких милых внешне леомурчиков. Он все время пытался обратить внимание высокопоставленных лиц из четлановских служб безопасности на коварство нашего рода. А ты, что, не знал? Получается, что он даже гильдию использовал в темную. Интересно, какую сумму он отвалил руководству за молчание?

— Выходит, меня подставили? — уточнил Рамзес.

— Не то слово. Странно, что ни у кого из гардов не возникло сомнений после такой длинной серии покушений на вашего нанимателя.

— Сомнения-то были, но он уверял, что один из соронгов вступил в сговор с преступным синдикатом, чтобы устранить компаньона.

— Убеждать он умел, это правда.

— Но я все-таки не понимаю, чем может режим анонимности помешать возрождению нашего могущества. — Алиса вернула разговор в прежнее русло.

— Тем, что при прямом столкновении леомуров с освобожденными четланами у нас очень мало шансов на успех, поскольку вся техника находится в их руках.

— А если сосуществовать мирно?

— Как? Продолжать скрывать от них правду и выпрашивать все нам необходимое? То есть, перестать быть хозяевами и стать рабами?

— Можно открыть правду и предложить договор на равных.

— Во-первых, на равных не получится, поскольку всей техникой владеют и управляют они. Во-вторых, как только они узнают, что всю свою историю были марионетками в наших лапах, мы из белых и пушистых превратимся в черных и ужасных. Если же мы, например, попытаемся навязать договор угрозами вернуть их под наш контроль, они сделают все, чтобы стереть расу леомуров с лица Земли. Я не буду вас торопить с выводами. Подумайте сами, поставьте себя на место ваших бывших слуг. Рассмотрите различные варианты развития событий, и вы поймете, что альтернативы пути, выбранному Храмом, не существует.

— И какой же путь выбирает Храм? — с некоторой опаской, но все же осмелился спросить Роджер.

— Боливар не вынесет двоих. В этой берлоге должен остаться только один медведь. Мы поговорим об этом в следующий раз, когда вы все обдумаете и поймете, что у нас нет другого выхода. — С этими словами Привратник встал и вышел из комнаты, оставив изумленных слушателей переваривать сказанное им.

— Что он имел в виду? — Юноша обрел дар речи примерно через минуту после того, как дверь за начальником охраны Храма захлопнулась. — Мы должны уничтожить кобортов?

— Не так примитивно, — отозвался дядька. — Если уж уничтожить, то, скорее, их технику, а самих четлан вернуть в исходное полуразумное состояние.

— Но ведь это жестоко. Да и не согласятся они технику уничтожать.

— Не согласятся, но кто ж собирается их спрашивать. Пока они под контролем лиатов, можно просто заставить их сделать то, что выгодно нам.

— Но соронги считают четлановскую технику достижением леомурской науки и никогда не согласятся с аргументацией Храма, — возразила Алиса.

— Во-первых, не все, есть и среди них сторонники идеологии правого крыла брандов, только они это не афишируют. Думаешь, если б среди соронгов не было разногласия, долго ли бы просуществовали Храмы?

— Ты хочешь сказать, что помимо нашего Храма есть еще и другие?

— Этому течению уже лет сто, если не двести. И чем дальше продвигается техническая наука, тем больше сторонников появляется у идеологов гармонизации с природой.

— Во, как заговорил, дядька. И откуда ты все это знаешь? — удивился Роджер.

— Так я уже второй год в Храме, наслушался. А до этого Учитель мне много интересного рассказывал. Ну, тот, что послал меня сюда. Думаю, он — не последний леомур в правом крыле.

— Звучит-то как: гармонизация с природой. — Алиса явно наслаждалась образной речью. — Еще бы понимать, что стоит за этими красивыми словами.

— Ничего сложного. Техника уродует лицо нашего мира, мы закрываем глаза на это безобразие, потому что она создает нам временные удобства. Но мелкая польза сегодня обернеется серьезными проблемами завтра, когда мы обнаружим, что нарушили баланс видов в живой природе или естественный цикл в мертвой. Чем сильнее мы вторгаемся в природу, тем больше возникает природных катаклизмов и развивается глобальных эпидемий. Мы бросаем все силы на борьбу с последствиями, не понимая, что сами же и являемся их причиной.

— Хочешь сказать, что своими идеями мы сами себе копаем могилу?

— Скорее, их практическим воплощением. Алиса, а тебе не кажется, что твой ученик уже созрел для тренировки наступательных действий? Посмотри, он, даже глубоко задумавшись, продолжает качать маятник.

— Просто само воплощение трудолюбия. Ладно, завтра пойдем в тренировочный зал, посмотрим, на что он способен в атаке.

— А почему в зал? — недоуменно спросил повеселевший воспитанник.

— Во-первых, там есть тренажеры, а во-вторых, защитные щиты. Не хватало еще новичку метать молнии в казарме. Все, отдыхай пока, набирайся сил к завтрашнему дню.

— Да я и не устал.

— Серьезно? — улыбнулась наставница. — Иди, спи, ты ж на ногах еле держишься.

Насколько она права, Роджер осознать не успел, едва его голова коснулась циновки, будущий храмовник провалился в глубокий, не по-леомурски крепкий, сон.

***

Ему снились кошмары, страшные дикие коборты, вооруженные неведомыми лучеметами, бегающие за ним по катакомбам каких-то циклопических сооружений. Оружие было ментальным, и он изо всех сил пытался раскачивать свой эмос, чтобы преследователи не смогли толком прицелиться. Впрочем, сил этих становилось все меньше и меньше. Его загнали в переулок, оканчивающийся тупиком, и убийцы в темных масках на лицах медленно приближались, не спуская несчастного леомура с прицела. Когда огромный ствол ближайшего коборта уткнулся ему в живот, он рванулся в сторону из последних сил… и проснулся.

В казарме было шумно, бригада, вернувшаяся с вечернего дежурства, успела не только улечься, выспаться, но и уже подтягивалась к столу завтракать. Стволом лучемета оказалась лапа Кузьмы, который отказавшись от попыток разбудить новичка словесно, решил прибегнуть к мягкому физическому воздействию:

— Чего шарахаешься, словно к тебе привидение во сне явилось? — поинтересовался будящий.

— Ты на себя в зеркало давно не глядел? — К привычному уже косоглазию добавлялись белые пятна от сметаны, к которой бригадный шалопай уже успел приложиться.

— Подумаешь, чего я там не видел?

— Лучше и не смотри. Тебе туда заглядывать опасно, — ехидно заметил Рэм. — Сам подумай, нам от вида одного-то Кузьмы всей бригаде муторно, а ведь ты там сразу двоих увидишь.

— Ну, вот, куда малый, туда и старый, прицепились к моим глазам, покоя они никому не дают, завидно, да? Ладно, я и сам знаю, что они отличаются от ваших в лучшую сторону.

— Конечно, конечно, правда, левый — в одну, а правый — в другую, — поддержал собрата по несчастной любви Роджер.

— Зато у меня они открыты в отличие от некоторых лежебок, которые подушку давят до самого завтрака.

— Не понял, — вмешался Рамзес. — Хочешь сказать, что я плохо справляюсь со своими обязанностями? Или тебя уже назначили дядькой новичков вместо меня?

— Брось, старина, это же шутка, — удивился неожиданной и непривычной агрессивности бывшего гарда бригадный балагур.

— Вот зубоскальство по поводу твоего панорамного зрения — это шутка, а критика распорядка дня вверенного моему попечению бойца — дело серьезное.

— Все, шутники, хватит, завтракать пора, — под общий смех поставил точку бессмысленным препирательствам Багир.

За столом Кузьма расположился рядом со Таирой, оказывал ей всякие знаки внимания, предлагал девушке различные блюда, интересовался ее мнением о гарнизонной кухне. В конце концов, Рамзес полюбопытствовал, не потеряла ли Твики одного из своих преданных поклонников за последние пару дней. Возник спор о мужской ветрености и женском коварстве, о праве красоток своими прелестями заманивать новых бойцов для Храма. Длинные словопрения на скользкую тему допустимости флирта со стороны лиаток, имеющих постоянных партнеров, неожиданно прервал Рэм:

— Скажи лучше честно, что боишься соперничать с магистром.

— А ты с настоятелем не боишься? — взвился молодой насмешник.

— Стар я уже ему вызов бросать.

— Когда это кого-нибудь останавливало?

— Да и шансов у меня против него никаких. Также как и у тебя против магистра.

— Ты за себя говори.

— Серьезно думаешь, что способен одолеть Этьена?

— Не горячись, Кузьма, — вмешался в спор Багир. — Ходили слухи, что наш новый шеф — из отступников. Доводилось видеть его пару раз в деле, очень похоже, что он и впрямь из барсов.

— А кто сказал, что мне Твики настолько сильно нравится, что я из-за нее в драку полезу?

— Ты ж за ней пришел.

— Э, так то в марте было, по весне каких только глупостей не натворишь.

— Но ты же всегда утверждал, что она намного привлекательнее Матильды.

— Да, это факт неоспоримый. Но есть и еще один факт, против которого не попрешь. Наша Таира намного привлекательнее Твики. Кто-нибудь хочет возразить?

Желающих ввязаться в дискуссию при сидящей за столом Алисе, естественно, не нашлось, хотя Роджеру очень не понравилось следствие из двух последних утверждений Кузьмы. Получалось, что его вредная, самовлюбленная и высокомерная наставница намного интереснее прелестной таинственной незнакомки. Но очередное подтверждение того обстоятельства, что чертовка Клео является подругой наставника, так сильно ранило его сердце, что втягиваться в спор не было душевных сил.

Сама Таира лишь слегка улыбнулась словам нового воздыхателя и взглядом поторопила ученика, который от амурных потрясений почти перестал жевать. Рамзес поддержал свою подопечную словесно, напомнив, что им пора идти в зал и переходить к тренировке атакующих действий. Кузьма высказал пожелание отправиться с новичками, поскольку у бригады был выходной день, но получил четкий отказ от дядьки:

— Извини, Ромео, но потерпи с ухаживаниями до обеда, нам работать надо.

— Да я даже глядеть в ее сторону не буду, — поклялся балагур.

— Кто тебя знает. Может у тебя и взгляды такие же косые, как глаза, — Багир поддержал Рамзеса, и обиженный Кузьма остался в расположении бригады.

В зале оказалось пусто, Рамзес с Алисой укрылись за большими полупрозрачными щитами с очень слабым пропусканием в астральном пространстве. Защита была настолько глухой, что Роджер едва различал искорки наставников. Мишени находились внутри огромных аквариумов с каким-то голубоватым газом и представляли собой, по словам дядьки, коробочки с насекомыми. Совокупность их сознаний создавало слабенькое свечение в духовном пространстве. Газ был нужен для фиксации попаданий, он каким-то образом усиливал вспышки молний. Использование насекомых было вызвано тем, что они были менее всего чувствительны к возмущениям в астрале среди условно разумных существ.

Старый гард встал за пульт управления стендом, и мишени начали двигаться по весьма замысловатым траекториям. Наставница отдавала команды и анализировала ошибки в поведении воспитанника, пытавшегося научиться управлять импульсом ментальной энергии. Первые полчаса у него вообще ничего не получалось, скорее всего, оттого, что он попытался одновременно жонглировать эмосом. В результате пару раз его молнии даже полетели в сторону защитных щитов, подтвердив необходимость их присутствия в тренировочном зале. Кончилось тем, что Таира запретила ученику крутить маятник, и у него появились робкие успехи в прицельном молниеметании.

После первых попаданий они сделали перерыв на отдых и восстановление сил Роджера. Новобранец всячески пытался уверить учителей, что он готов продолжать тренировки, но дядька оказался неумолим:

— Я знаю, что ты молод и полон сил, но для успешного обучения нужна свежесть, поэтому после каждого часа тренировки будут двадцать минут перерыва. Да и нам с Алисой отдохнуть не помешает.

— Это точно, — согласилась наставница. — Возвращаясь к нашему утреннему разговору, ты всерьез считаешь, что договориться с кобортами по-хорошему не удастся?

Роджер понял, что он проспал кое-что из интересного, а Рамзес, блаженно растянувшись на матах в углу зала, ответил:

— Мое мнение большой роли не играет, но как ты себе представляешь такую картину? Некоторые наивные бранды, никогда не имевшие слуг, шаблонно считают четлан какими-то роботами, действующими строго по алгоритму. А ведь это живые разумные существа, и не надо пытаться подчеркивать собственное превосходство, употребляя термин "полуразумные". Наличие или отсутствие третьей сигнальной системы не свидетельствует об избранности расы. Среди четлан, помимо ручных кобортов, хватает и агрессивных диких. Впрочем, прирученные тоже к нам относятся хорошо, лишь пока им активно промывают мозги. Даже если мы сумеем договориться с властями, где гарантия, что их диссиденты не организуют свой Храм, своеобразный ку-клукс-клан для тайной борьбы с леомурами? И что мы им противопоставим?

— Ну, если мы договоримся с правительством, их могут объявить их вне закона.

— Могут, но никто не станет всерьез бороться против своих в пользу чужих, а мы при этом потеряем право копаться в мозгах четлан, иначе договориться вообще не удастся.

— Что же делать?

— Не знаю. Это ты спрашивай у Привратника, а я просто старый бывший гард, приставленный к вам в качестве дядьки. Меня учили не философствовать, а защищать.

— Для простого гарда ты очень неплохо излагаешь и аргументируешь.

— Думаю, что в этом нет ничего удивительного, — не выдержав, вмешался в диалог Роджер. — У Рамзеса было немало времени поразмышлять, пока он скрывался от гильдии и больше года молчал в Храме. Да и собеседники ему все время попадались интересные: Хесус, Учитель, Привратник.

— Ну, с вашим духовным наставником общаться приходилось не так уж и часто, ему ж никто не приказывал опекать меня.

— Извини, дядька, за прямой вопрос, — все-таки решился спросить ученик. — Мне только так кажется, или ты действительно относишься к идеологии Храма скептически?

— Если бы я был фанатиком, то меня давно бы перевели в боевые монахи. Но все прекрасно понимают, что гарды воспитываются в духе здорового скептицизма и практицизма, чтобы на них невозможно было воздействовать идеологически.

— Постой, — удивилась Алиса. — Но ведь никто не знал, что ты бывший гард.

— Не знали подробностей моей истории, но скрыть от Привратника службу в гильдии было невозможно.

— Получается, ты вообще не бранд. Но что тогда делаешь в Храме?

— Кого интересует идеология, если я обрел здесь свой дом?

Несколько минут новички молча обдумывали слова дядьки, но вопрос, заданный в конце концов начинающим храмовником, оказался совсем из другой области:

— А почему ты говоришь, что нам нечего противопоставить диким четланам? Почему мы не можем использовать ментальные молнии против них, или они устроены по-другому?

— Все разумные существа устроены схожим образом, только размеры у всех разные и чувствительность к возмущениям в астрале неодинакова. Как правило, чем крупнее особи, тем прочнее связи. Чтобы просто оглушить среднего четланина, пять-шесть сильных лиатов должны сформировать строй. В одиночку никаких шансов.

— А шорги?

— Что шорги?

— С ними можно справиться?

— Они все разные, те породы, которые выводились специально для борьбы с брандами, практически неуязвимы для ментальных ударов. У них связи, как канаты.

— Что, никаких шансов?

— В одиночку? Либо удирать, либо бить когтями по глазам, если бежать некуда.

— А можно действовать тоньше, обманом?

— В драке обманом? Ну, не знаю, попробовать можно, только что это даст, не понимаю.

— Есть приемы и против шоргов, только их отрабатывать долго, — вмешалась Алиса. — А тебе пока надо простейшие удары освоить. Перерыв закончен.

Следующий час Роджер отрабатывал точность поражения движущихся мишеней, при этом Рамзес постепенно наращивал скорость их перемещения и усложнял траекторию. Наставница очень едко комментировала промахи, но при этом давала дельные советы по исправлению просчетов, поэтому к концу часа ученик метал молнии, практически не задумываясь. После очередного философского перерыва началось обучение координации астральных движений, что заняло весь этот день и половину следующего.

К счастью, кандидат в храмовники оказался не только выносливым, но и упрямым. После десяти часов безуспешных попыток даже терпеливый дядька начал ворчать, что не всякого зайца можно научить курить. Требуемый автоматизм движений у ученика появился лишь после обеда на второй день обучения в зале. Бригада как обычно после дня отдыха дежурила по гарнизону.

Багир, проходивший мимо зала после развода караула, заглянул лично убедиться в бесплодности попыток обучения. Сработал ли обратный визит-эффект или просто настало время проявиться тренировкам мышечной памяти, но при начальстве Роджер поразил восемь мишеней из десяти. Бригадир обозвал дядьку с Алисой хитрецами, которые пытаются приуменьшить успехи обучаемого, чтобы подольше поволынить в учебке.

Обиженные наставники после ухода контролера устроили подопечному, невольно подставившему их, изматывающую тренировку с полной выкладкой. От перегрузки не спасали даже двадцатиминутные антракты, в ходе которых его нашпиговывали теоретическими знаниями. Как он в тот вечер добрался до лежанки, Тобио Экселанц Сильвер не помнил даже смутно.

Глава 10

Пробуждение пришло с ощущением нелепого похмелья, которого просто не могло быть. Причем, не могло быть и теоретически, поскольку у леомуров не принято употреблять алкогольные напитки. Голова по тяжести мыслей напоминала огромный свинцовый колокол, в который с бесстыдной регулярностью и недопустимой частотой врезался многопудовый язык. Самое неприятное, что язык этот принадлежал велеречивому настоятелю. Туго соображающий Роджер решил, что он все еще не вырвался из пут ночного кошмара.

Правда, с трудом приподнятое веко одного из глаз позволило убедиться, что действительность слабо отличается от дурного сна. Глава Храма по кличке "Крот" действительно навестил их казарму с утра пораньше. Точнее, не просто заглянул поздороваться, а сидел у стола и вел обстоятельную беседу с бойцами, обращаясь преимущественно к бригадиру.

Речь шла о каком-то планируемом нападении. Целью операции был не захват контроля над складом продуктов и лекарств, а демонстрация беспомощности соронгов, своеобразный щелчок по носу зажравшихся властей. Сделать это требовалось изящно и незаметно, поскольку правящие уделили особое внимание безопасности хранилища. Мортафей решил привлечь к этому делу бригаду Багира, как самую опытную и дерзкую.

Они долго обсуждали технические детали, в которых Роджер ни черта не смыслил. Такие термины, как снятие сигнализации и дезактивация ловушек, использование ментального сканирования и линий связи, почти не задерживались в его сознании. Главное, чего удалось добиться участникам совещания, так это разбудить юного бойца, у которого после вчерашнего болели все клеточки мозга, включая самые мелкие.

Заглянув в астрал, Тобио обнаружил, что над столом висит огромная трехмерная схема странного гигантского сооружения, в которой настоятель с бригадиром передвигают какие-то фигурки. Сильнее всего это напоминало игру в объемные шахматы. Учитывая тот факт, что Рамзес с Таирой и Кузьмой всячески пытались подсказывать игрокам, не хватало только часов с кнопочками.

Заинтересованных зрителей тоже хватало, молодой храмовник оказался последним из проснувшихся обитателей казармы. Это было бы несмертельно, если б он не понял, что пропустил самое главное в своей жизни, а именно, завтрак. Есть ему хотелось нестерпимо, до желудочных колик. Как назло, в этот момент разговор руководства перешел на более понятные и близкие новичку темы, а потому оставшийся голодным ученик поспешно поднялся с лежанки.

— План хороший, только сильных лиатов в моей бригаде осталось маловато, тем более что еще и Рамзеса приставили дядькой к новичкам, один из которых даже пороха не нюхал, — пожаловался Багир Мортафею. — Они целыми днями в тренажерке, хотя малыш уже вполне освоился и, как мне кажется, справляется неплохо.

— Считаешь, им пора подключаться и доучивать новичка в поле? — уточнил настоятель.

— Когда я в первый раз пошел на дежурство, то умел намного меньше.

— Ну, это было не от хорошей жизни.

— Налет на хранилище соронгов — тоже не мед сахарный.

— Согласен. Рамзес, что скажешь про готовность своего воспитанника?

— Мне кажется, ему еще рановато в бой, дня три-четыре надо, чтобы обрести автоматизм и уверенность в своих действиях.

— Их можно обретать всю жизнь. С чего ты взял, что он справится так быстро?

— Мне почему-то так кажется.

— Сильный аргумент. Ну, а ты сам что скажешь? — Мортафей неожиданно обратился к навострившему уши Роджеру.

— Я? — растерялся плохо проснувшийся новичок. С одной стороны, ему очень хотелось попробовать применить полученные знания на практике и помочь своим товарищам. С другой, мысли о том, что на воле у наемников шансов встретиться с ним будет намного больше, наполняли грудь холодком, а рот металлическим привкусом. — Я не знаю.

— Уверенность в себе чувствуешь?

— Пока не очень. — Юноша даже нутром почувствовал разочарованный выдох бригадира.

— Понятно, — спокойно отреагировал настоятель и повернулся к Таире:- Ну, а ты что скажешь, красавица?

— О малыше? Способности у него неплохие, только в бой ему действительно рановато, хоть он и умеет кое-что.

— Почему рановато?

— Потому что силушки в мальчике немало. Мы пока научили его махать ломом. В тренажерке это безопасно, но в бою его промах может покосить собственных товарищей. Он, конечно, достиг определенных успехов в прицельности стрельбы, но пока лишь в мирных и спокойных условиях зала. Дать гарантии, что на улице, растерявшись в пылу схватки, он не начнет гвоздить своих же собригадников, я не могу.

— Малыш и впрямь настолько силен?

— Мишени уже заметно притухли.

— Что? Рамзес?

— Я тоже это заметил.

— Не слабо. Значит, Привратник не ошибся в его потенциале. Ну ладно, дадим вам еще несколько дней. Хотя тянуть с нападением на склад не хотелось бы. Позже выйдем, опаснее будет, — Мортафей задумался.

Роджеру было удивительно и приятно слышать такие лестные отзывы о себе, тем более из уст вредной и насмешливой наставницы. Самому ему казалось, что он ничему особенному еще не научился, и получалось все у него не так изящно, как у Алисы. Впрочем, спросить Рамзеса, причем тут потухшие мишени, начинающий храмовник не успел, поскольку настоятель вышел из нирваны мыслительного процесса.

— Ну да ладно, вы правы, лом без управления для своих опасен не меньше, чем для чужих. Багир, вы сегодня вечером на свалке дежурите?

— Да.

— Там последнее время тихо, обойдетесь пока без новичков и дядьки, пусть тренируются. Продумай детали плана нападения на хранилище, завтра утром еще раз обсудим.

Глава Храма повернулся к Роджеру, наклонил голову слегка в сторону и назад, ученик замер, понимая, что начальство изучает его искорку. Есть хотелось с каждым мгновением все сильнее и сильнее, но Мортафей, как назло, несколько минут простоял, не шевелясь. При этом из уважения к руководству замерли и все воины бригады. Наконец настоятель выпрямился, неопределенно покачал головой и повернулся к наставнице изученного и измученного ученика.

— Забавно. Ну и как же вы, милая моя барышня, планируете вселить уверенность в нашего могучего детинушку?

— Не надо ничего вселять, она придет сама, как только тело начнет послушно откликаться на каждую команду.

— Он перестанет промахиваться?

— От промахов никто не застрахован. Главное, чтобы не было грубых просчетов. Или паники.

— И вы тоже не застрахованы от ошибок?

— Нет.

— А кажетесь таким совершенством. — Улыбка Мортафея обрела легкую маслянистость, если не сказать, сальность.

— Спасибо за комплимент. Но в моей технике тоже существуют огрехи.

— Боже, о каких же таких грехах может идти речь в столь юном возрасте, когда и тело, и мысли столь прекрасны.

— Таира говорила об огрехах, а не о грехах, — несколько неуместно вмешался Кузьма.

Настоятель поморщился, взглянул внимательно на косоглазого заступника, сидящего с очень недовольным видом, и изобразил нечто среднее между улыбкой и оскалом.

— Я слышал, мой любезный друг, и понял. Вы, кажется, чем-то недовольны? Или я вторгаюсь в личную область? Может быть, вы испытываете симпатии к Таире?

— Может, и испытываю, — хотя балагур слегка смутился, но, тем не менее, честно ответил на прямой вопрос руководства.

— А она отвечает вам взаимностью?

— Не знаю, я ее еще не спрашивал.

— Замечательно. Возможно, у вас есть еще что-то, что вы хотите мне предъявить? — Мортафей откровенно провоцировал на ссору косоглазого поклонника наставницы.

— Нет, — после незначительной паузы выдавил из себя Кузьма, но эта пауза не осталась незамеченной в бригаде.

— Вот и славно. Тогда вы позволите мне продолжить беседу с девушкой, которая наверняка знает, что такое каламбур?

— Извините, — окончательно смутился неловкий заступник.

Багир оттер забияку в сторону, ситуация разрядилась, настоятель понизил тон и отвел Алису в уголок комнаты. Все тут же зашуршали личными вещами, делая вид, что им произошедшее совсем неинтересно. Воспользовавшись суматохой, Роджер прокрался к столу, на котором остались какие-то жалкие воспоминания от завтрака и начал жадно поглощать пищу. Рядом как-то незаметно оказался улыбающийся Рамзес.

— Что, малыш, проголодался?

— Сам не знаю, почему, но в животе словно пылесос включился.

— Это как раз неудивительно. Я бы на твоем месте еще ночью от голода проснулся, ведь весь день молниями швырялся. А ты еще и завтрак проспал.

— Так чего ж не разбудили?

— Я не велел. Интересно было, сколько ты еще проспишь. Алиса даже ставки принимала.

— Очень весело. И кто выиграл?

— Конечно, я. А ты сомневался?

— Ну вот, ты теперь с выигрышем, а я без завтрака.

— Не переживай, мы тут отложили тебе маленько. — К счастью, этого "маленька" хватило бы с лихвой на троих. Судя по всему, дядька хорошо понимал состояние воспитанника.

— Спасибо хоть за это. Слушай, а я чего-то не понял про мишени. Причем тут их светимость?

— Все очень просто. Для мишеней отбирают жуков, обладающих наиболее низкой чувствительностью к ментальным возмущениям. Их убить тяжелее, чем завалить среднего шорга. И живут они месяц-полтора, потому мишеней для тренировок хватает обычно недели на две. Ты же их за пару дней из новеньких превратил в лохмотья. Ты ведь не старался бить посильнее?

— Нет.

— Я почему-то так и думал.

В этот момент к столу подошел явно расстроенный Кузьма.

— Что, понравилось ощущение вакуума в желудке?

— Не очень, — ответил Роджер. — Но вроде уже отпустило.

— Еще бы. Все подмел так, что после тебя и убирать не требуется.

— Теперь бы еще поспать часок-другой.

— Не понял. А как же тренировки? Разве вам в зал не пора?

— Кузьма, а ведь мы и Таиру с собой прихватим, — ехидно поддел балагура Рамзес.

— Чем быстрее, тем лучше. — Поклонник Алисы зло оглянулся в дальний угол, явно недовольный нахально веселой физиономией настоятеля и слегка смущенной улыбкой храмовницы.

— Ладно, чувствую надо спасать нашего ревнивого Ромео. Поднимайся, боец, пойдем дальше гвоздить несчастных жуков. Таира, мы — в зал.

— Загляните на склад за новыми мишенями, — вместо своей собеседницы ответил настоятель. — А наставница к вам присоединится в тренажерке. Не переживайте, я ее провожу.

— Нам-то что, это пусть Кузьма переживает, — тихо проворчал дядька, выводя воспитанника из казармы. Заметив слегка покривленную гримасу подопечного, Рамзес спросил:

— Или тебе тоже неприятно внимание, которое настоятель оказывает Таире?

— Конечно, неприятно.

— Еще один поклонник воительницы?

— Причем тут Алиса? Я думаю о Клео. Мортафей же флиртует у нее за спиной. Это нечестно.

— Что нечестно?

— Изменять своей подруге.

— Во-первых, он ей еще не изменял, а во-вторых, в этом нет ничего нечестного. У леомуров лидеры, как правило, полигамны. Так принято. Это улучшает генофонд и укрепляет расу.

— А он подумал о том, каково несчастной Матильде?

— Почему несчастной? Выбирая настоятеля, она прекрасно понимала, что он не будет хранить ей верность. Более того, в любой момент он имеет право ее оставить.

— А она его?

— Теоретически может, но при этом возникает серьезный риск для здоровья и жизни ее нового избранника.

— Почему?

— Да потому что это вызов авторитету вождя. Если рядовая прихожанка предпочитает другого прихожанина настоятелю, значит, он не настолько уж и хорош.

— Для нее.

— Как минимум, для нее. Иногда этого достаточно, чтобы заронить серьезные сомнения.

— Хочешь сказать, что у меня нет шансов завоевать сердце Клео?

— Есть, но только если вождь так сильно увлечется Алисой, что откажется от Матильды, хотя я сильно сомневаюсь в этом.

— А если бросить вызов настоятелю? Я так понял, что здесь это допустимо.

— Мал ты еще глупости всякие говорить, хотя в Храме поединки не могут быть запрещены, потому что такой запрет не соответствует канонам вольных. Любой может бросить вызов любому, только шансов у тебя нет никаких.

— Почему? Ты же сам говорил о силе моих ударов, или ты считаешь, что я не справлюсь с Мортафеем? Ну, хотя бы через какое-то время.

— Гадать на будущее бессмысленно, а сейчас ты — неуклюжий тяжеловес против мастера уловок из первого полусреднего. Кроме силы, есть еще ловкость, чутье, искусство защиты, маскировка, и многое другое из того, что приходит с опытом. Даже у меня не так много шансов в схватке с Кротом. Есть лишь один лиат в Храме, которому почти наверняка гарантирован успех в поединке, это — магистр.

— Почему же он не бросит вызов настоятелю?

— Потому что он его преданный слуга. Не знаю, чем он обязан Мортафею, но за Крота Этьен порвет на лоскутки любого. И это еще одна из причин, по которым даже думать о поединке с настоятелем вредно для здоровья.

— Ты хочешь сказать, что мастерство лиата так легко определить на глаз?

— Конечно. В астрале можно ненадолго спрятать свой класс от неопытных новичков, но натренированному бойцу с чутьем все понятно и без боя.

— А ты хорошо разбираешься в способностях лиатов?

— Ну, конечно, похуже Привратника, зато лучше остальных. Потому-то меня к тебе и приставили.

— А с кем еще, кроме настоятеля и магистра, ты не смог бы справиться?

— Хм, давай отложим этот разговор, а то мы уже дошли до склада.

Они довольно быстро получили новые мишени и направились к залу. Роджер хотел напомнить Рамзесу вопрос, но дядька сам вернулся к обсуждаемой теме:

— Я не говорил, что не могу справиться с настоятелем. Просто сказал, что у меня не очень много шансов, в первую очередь, из-за отсутствия мотивации. Вот магистр мне точно не по зубам. Еще бы я много раз подумал, прежде чем вступить в схватку с Привратником, возможно, он не так одарен телепатически, но хитрости и ума ему не занимать.

— А кто сильнее, храмовники или боевые монахи?

— Вопрос некорректный. Есть несколько очень сильных храмовников, которым монахи в индивидуальных поединках не соперники, но в строю благодаря дисциплине и выучке они представляют очень грозную силу.

— А кого из сильных храмовников ты бы выделил? Ну, понятное дело, магистра, настоятеля и себя. А еще кого?

— Еще? Дай подумать.

Зал находился не так далеко от склада, но несколько ближе к казарме, поэтому они не сильно удивились, увидев наставницу, в одиночестве ожидающую их возле дверей тренажерки.

— Хм. А где же твой провожатый, Алиса? — ехидно поинтересовался дядька.

— Сумела убедить его, что и сама способна отыскать дорогу.

— Мне показалось, что тебе льстит его внимание.

— Какой же девушке не льстит мужская похоть? Только между благосклонным приемом ухаживаний и собственным желанием огромная пропасть.

— Конечно, Кузьма намного интереснее настоятеля.

— Причем тут он?

— Кстати, Роджер, ты меня спрашивал о сильных храмовников, так вот Кузьма — один из них.

— Серьезно?

— Конечно, — ответила за Рамзеса наставница. — Или ты думаешь, что косоглазие мешает ему целиться? Не обольщайся, ловкости балагуру не занимать.

— Да, кстати, я чуть было не забыл, — вставил свою реплику дядька. — Есть еще один прихожанин, с которым я не рискнул бы вступать в личную схватку, точнее, прихожанка.

— Это комплимент? — ехидно поинтересовался Роджер.

— Поверь мне, что нет.

— Все настолько круто?

— Более чем. И это несмотря на ее юный возраст. Не знаю, где Алиса всему этому научилась, но одних генов здесь явно недостаточно.

— У меня были хорошие учителя.

— Я бы сказал, очень хорошие.

— Везет же некоторым, — с наигранной завистью вздохнул Тобио.

— Ты на что это намекаешь, паршивец? — деланно возмутилась Таира. — А ну-ка иди на позицию, хватит уже мишени укреплять, работать пора.

— Не, я просто решил, что дядька тоже заразился общим безумием и втюрился в тебя.

— С чего это ты взял? — столь же искусственно возмутился старый гард.

— Комплименты начал ей делать.

— Тьфу ты, дурной. Говорю же тебе, это не комплимент, а чистая правда. Видишь, Алиса даже не возражает.

— Конечно, я б на ее месте тоже не возражал. Вон, вы говорили настоятелю про мою силу, а я молчал, хотя сам ни ухом, ни рылом. Только что мне проку с этой силы, если она мне в бою не поможет?

— Кто тебе это сказал? — Наставница удивленно взглянула на своего ученика.

— Дядька.

— Я тебе сказал, что одной силы мало. Нужна еще ловкость, умение защищаться и маскироваться.

— Это точно, — согласилась Таира. — Только не забывай, что сила возмущения снижает требования к точности и повышает требования к защите. Кроме того, у тебя появляется шанс в лобовой схватке с шоргом. Но самое главное даже не это. Ловкость и мастерство можно обрести тренировками, а телепатическая сила достается леомуру от рождения. Можно научиться обращению с ней, но нельзя ее развить. Теперь ты понимаешь, почему сильные лиаты так высоко ценятся?

— Хочешь сказать, что я — сильный лиат?

— У тебя есть предпосылки стать им.

— Клево.

— Но для этого надо не болтать, а тренироваться.

— Вперед. Я уже готов.

— Дай нам спрятаться за щитами.

Воодушевленный ученик прогрессировал стремительно, у него все получалось легко и естественно, почти играючи. Первый час они повторяли пройденное. Слегка увеличив мощность удара, Роджер существенно прибавил в точности попадания, уменьшив количество промахов до одного из двадцати, а то и сорока. В перерывах, чтобы не терять времени, Алиса учила его маскироваться, при этом даже дядька слушал ее, затаив дыхание.

Второй час прошел в тренировках на уклонение и отражение. Воспитаннику приходилось не только уворачиваться от атак наставницы, но и выбирать время для поражения мишеней. Несмотря на ослабление молний щитами, пропуск удара воспринимался защищающейся стороной вполне болезненно, поэтому юноша активно комбинировал физические и ментальные приемы обороны.

С каждым часом задания становились все сложнее и сложнее, на этот раз уже и сам обучаемый ощущал очевидный прогресс в деле постижения воинского искусства. Обеденный перерыв в казарме прошел вяло, потому что Кузьма дулся на Таиру за приветливость к настоятелю, а без его шуток за столом было слишком тихо. После обеда, когда все начали убирать свои лежанки и готовиться к выходу на дежурство, косоглазый балагур вообще развалился в углу. Подхватив передними лапами свой хвост, он засунул его себе в рот и начал увлеченно сосать. Обалдевший Роджер недоуменно посмотрел на Рамзеса, но дядька просто отмахнулся:

— Не бери в голову, у него такое бывает. От нервного потрясения или перевозбуждения. Нет, с ума он не сошел. У каждого леомура свои тараканы в голове. Пойдем лучше в зал, пора уже тебя учить регулировать силу удара, а то ты скоро всех жуков перебьешь. Нечего тут ребятам мешать собираться. Таира, ты готова?

— Идите, я догоню.

По дороге на тренировку Рамзес объяснил, зачем необходимо учиться регулировать силу удара и в каких случаях важнее не убить противника, а лишь ошеломить. Рассказал, как однажды дезориентировав одного из нападающих, его же молниями поразил со спины трех соучастников контуженного. В отличие от упражнений по маскировке управление силой далось ученику легко. К моменту прихода наставницы выяснилось, что в этом компоненте он почти не уступает зрелым бойцам.

Алиса предложила вариант облегченного спарринга, в котором соперники умышленно ограничивают силу удара до заранее оговоренной. Хотя затея была рискованной, но дядька согласился, что без участия в поединках обрести уверенность в собственных силах Роджеру не удастся. Выход же в поле с изобилием адреналина в крови опасен не только для него самого, но и для окружающих соратников.

Первые десять схваток ученик проиграл быстро, легко и с песнями, наставница была четче и быстрее, но, самое главное, абсолютно непредсказуема. Новобранца же сковывала какая-то робость перед ловкостью Таиры. При этом его сознание наполнял щенячий восторг оттого, что ему посчастливилось учиться у такой мастерицы. Впрочем, в перерыве после десятого поединка чувство собственного достоинства проснулось, и он попытался оказать хоть какое-то сопротивление в следующих десяти.

То ли Алиса слегка утомилась, то ли начинающий храмовник понял, что от него требуется, но последние две схватки прошли почти на равных. Более того, в самом последнем из поединков Роджеру впервые удалось задеть девушку, правда, наставница уверяла, что она нанесла свой удар на мгновение раньше. На самом деле, ее выпад не достиг цели, поскольку от отчаяния он воспользовался тем же приемом, что привел к успеху в схватке с бешеным шоргом. Отпрыгивая вправо, юный дуэлянт сделал вид, что перемещается влево, и именно в том направлении полетела молния Таиры.

Пришлось призвать в качестве рефери дядьку, который неожиданно принял сторону Алисы, но в спор ввязываться не захотел и решил сходить в казарму за ужином. Пока его не было, Роджер подробно объяснил девушке все свои действия и поклялся, что удара он не пропускал. Наставница предложила ему повторить все движения и внимательно проследила за траекториями в реальном и астральном пространствах. После долгих размышлений она выдала свой вердикт:

— Похоже, мальчик, ты умеешь создавать клонов, хотя я не понимаю, как это у тебя получается. Причем астральный двойник сильно маскирует твой реальный облик. Я слышала, что есть лиаты, умеющие размножаться в астрале, но своими глазами вижу подобное явление впервые. У меня к тебе будет одна просьба. Не говори никому, что ты умеешь создавать клонов. Пусть у тебя будет своя маленький секретик, думаю, он тебе еще пригодится. Хотя сильно на него не рассчитывай. После первого же удара клон рассыпается. Маскировка хорошая, но одноразовая, а в бою приходится отражать десятки ударов.

В голову Роджера закралась мысль, что наставница из зависти не хочет, чтобы он рассказывал о своих уникальных способностях. Он твердо решил, что хотя бы с дядькой, но обязательно посоветуется. Однако Рамзес вернулся не только с ужином, но и с Привратником, при котором особенно откровенничать новичку не хотелось и без советов Алисы. Впрочем, разговор быстро перешел от успехов в обучении к идеологии вольных брандов. Все согласились с тезисом Привратника о деградации основной массы леомуров, но Таира оспорила выводы:

— Мне кажется, что бороться с деградацией одной расы подавлением прогресса другой как-то неправильно. Развитие является следствием борьбы за существование и, чем труднее борьба, тем сильнее мотивация и интенсивнее прогресс.

— Безусловно, — согласился Привратник. — Но что делать, если твоя раса проиграла эту борьбу? Соглашаться на вымирание или бороться, используя все методы, включая запрещенные? Заметьте, четлане разводят шоргов и любят их, как ни странно, не меньше, чем нас. Но что произойдет, если шорги завтра составят конкуренцию четланам в борьбе за существование? Четлане мгновенно забудут о своей любви и уничтожат их, как диких зверей. Мы что, глупее четлан?

— Замечу, что леомуры еще не проиграли четланам, — осмелился возразить кандидат в храмовники.

— Формально у нас все благополучно, — снова согласился охранник-философ. — И четлане покоряют Землю под нашим мудрым руководством. Только сколько нам осталось этого благополучия? Чем дальше, тем больше формируется неподконтрольных лиатам зон, тем больше диких четлан.

— Ну, дикие четлане не так талантливы и умны, как коборты, — заметил Рамзес.

— Это естественно, все-таки слуги учатся у нас. Но прогресс науки остановить трудно, и не сегодня, так завтра четлане найдут способ экранировать телепатическое воздействие. И где мы с вами окажемся тогда? Можете не отвечать, это риторический вопрос. На свалке истории, в отбросах.

— Значит, надо просто заблокировать исследования в этой области.

— Этим занимаются все, и бранды, и соронги. Только чем дальше, тем труднее блокировать. И надо быть готовым к тому, что когда-нибудь у них получится.

Все задумались на несколько секунд, представив себе страшную картину превращения милых кобортов в ужасных диких четлан. Было понятно, что если слуги сами узнают о том, что в их головах копаются посторонние, им это едва ли понравится. Если же они при этом еще научатся бороться с телепатическим вторжением, то катастрофы не избежать. Привратник неожиданно нахмурился, прислушался к глубокому молчанию астрального эфира, резко поднялся.

— Извините, что-то случилось. Продолжим позже. — И вышел из зала.

— А разве телепатическая связь в Храме не блокируется? — удивился Тобио Экселанц Сильвер.

— Видимо, не для всех, — заметила Таира.

— Просто у Привратника такой тонкий слух, что он слышит сквозь блокировку, — пояснил Рамзес.

— Ну что, мы будем сегодня тренироваться? — ехидно поинтересовалась наставница.

Ответ на ее вопрос принес Рэм, который распахнул дверь тренажерки со словами:

— Кузьму порвали. Еле успели его до лазарета дотащить. Нам с Пухлым надо возвращаться на свалку, так что вы уж там присмотрите за ним.

— Что случилось? — все трое выдохнули почти одновременно.

— Стая диких шоргов охотилась на местных леомуров. В общем-то, это не наше дело, но Кузя полез в одиночку. Думал, что там всего парочка монстров, надеялся разогнать, а их оказалось с десяток. Пока наши строй организовали, да отогнали стаю, те успели его клыками изрядно потрепать. Да он в сознании, сам расскажет. Извините, мне надо бежать, там сейчас очень напряженно, шорги могут попытаться атаковать.

Глава 11

До госпиталя новички с дядькой добрались быстро, но в дверях им дорогу перекрыла Василиса, симпатичная санитарка, которая знала в лицо только Рамзеса:

— Куда? Приема нет.

— Как Кузьма? Он выживет? Может, чем помочь надо?

— Так, не все сразу. Надеюсь, что выживет. И чем же вы можете нам помочь?

— У меня квалификация реанимационной сестры, — неожиданно заявила Таира.

— Серьезно? — Василиса сначала удивленно посмотрела на наставницу Роджера, потом вопросительно на Рамзеса.

— Она из нашей бригады, — ответил на незаданный вопрос дядька, сам с изумлением уставившийся на Алису. — Пусти нас, я за них отвечаю, мы с Роджером тоже поможем, мало ли чего потребуется. Подать, подержать, поднести.

— Ладно, заходите. Только без ахов и вздохов. А то выгоню.

Пройдя приемную, бойцы с Василисой зашли в чистое помещение с лежаками, на пяти из которых лежали больные или раненые леомуры. Ближе всего к дверям находилась кушетка с изрядно покореженным Кузьмой, над которым колдовали два матерых эскулапа. В ответ на строгий вопросительный взгляд одного из хирургов санитарка извиняющимся тоном пояснила появление посторонних:

— Вот, помощников вам привела, она говорит, что имеет квалификацию реанимационной сестры.

— Это хорошо, — сказал отвлекшийся от больного доктор. — Лап всегда не хватает. Иди сюда, покажу, где держать. А вы пока отвлеките раненого разговорами.

Как ни странно, балагур не только в сознании находился, но еще и пытался подсказывать что-то медикам, суетящимся над его телом. Увидев пришедших, особенно Алису, он даже попытался привести свой внешний вид в порядок. Второй хирург грозно шикнул на пациента и велел ему лежать спокойно. Рамзес подошел к пострадавшему товарищу и укоризненно покачал головой:

— Эх, Кузя, Кузя, от кого, от кого, а уж от тебя я такого никак не ожидал.

— Не понимаю, о чем ты?

— Опытный же боец, зачем в одиночку полез на стаю?

— Какая стая? Ты что? Не было там никакой стаи, Фараон. Так, пара доходяг зажала в уголке маленькую несчастную леомару.

— И кто ж тогда тебя порвал, неужели, доходяги?

— Да нет, эти рванули прочь сразу после первого же моего удара, но тут из ближайшей норы выскочили остальные.

— А ты, что, без сканера в атаку пошел?

— Шутишь? Все вокруг обшарил, я же не мальчик, не новобранец какой-нибудь. Сам учил, знаешь. Поверь, чисто было, ни души вокруг. Думаю, прикрывал их кто-то.

— Бродяг?

— Я тоже вначале подумал, что бродяги полезли, потому и не ломанулся прочь, а перешел в стойку. Только среди этой швали один профи оказался. Он так ловко замаскировался, что я его только в самый последний момент засек. Хорошо еще, что успел до сшибки Пухлого на помощь кликнуть.

— И что, Пухлый справился с профи?

— Смеешься? Он, как шоргов увидел, сразу за Багиром рванул, я думаю. Кто же в бригаде, кроме нас с тобой, да вон, может быть, Таиры, в одиночку на монстров попрет?

— Ударить успел?

— Только вскользь, он быстрый, как молния. Высшая категория.

— Не понимаю, как же ты тогда жив остался?

— Сам не понимаю, но, похоже, ему было дано задание не убивать, а только опрокинуть. Он не стал дожидаться наших, бросил меня этим бродяжкам как кость и ушел оврагом.

— Постой, так Багир этого профи и не видел, получается?

— Откуда ж он его видеть мог? Пока ребята прибежали да строй составили, его уже и след простыл. А шавки меня волтузили потихоньку. Ну, так парни по этим бомжам и шарахнули, конечно. Спасибо и за это. Ой, блин.

— Спокойно, больной, — отреагировал один из эскулапов на гримасу боли Кузьмы. — Болтать можешь, сколько хочешь, а вот лапами размахивать не стоит, тем более что я уже почти управился. Как дела у вас, коллега? Помощь нужна?

— Нет, спасибо, — отозвался второй лекарь. — Я тоже закончил.

— Тогда всем спасибо, больному — спать, здоровым — на выход, — безапелляционно постановил первый.

— Постой, доктор, — возмутился раненый. — Дай с друзьями поговорить.

— Может, еще и на дискотеку сходить? Я сказал, спать. — Медики переглянулись и элегантным финтом в астрале отправили непослушного пациента в глубокий безболезненный нокаут.

Не желая искушать судьбу и выяснять, какие еще каверзы имеются в загашнике врачей, Рамзес с Роджером поспешили на выход. Минуты три спустя к ним присоединилась и Таира, тепло простившаяся с Василисой и эскулапами. Дядька тут же пристал к ней с расспросами:

— Ну, что говорят медики, он выберется?

— Должен, серьезных повреждений внутри нет, хотя порвали его сильно. Я вообще не понимаю, как он терпел.

— Это как раз неудивительно, у парня было тяжелое детство. Ему немало доставалось из-за косоглазия, с тех пор и чувствительность к боли пониженная, и дурацкая привычка при возбуждении хвост сосать.

— Блин, как стыдно, — неожиданно простонал Тобио.

— Что такое? — дядька с наставницей удивленно уставились на своего воспитанника.

— Если б я не струсил, возможно, ничего бы с Кузьмой и не случилось.

— О чем это ты?

— Сказал вчера настоятелю, что не чувствую в себе уверенности.

— А что, ты ее чувствовал?

— Нет. Но какая разница?

— Так, — Рамзес строго посмотрел на Роджера. — Прекрати говорить глупости. Даже если б мы были на свалке, это едва ли бы уберегло его от ловушки.

— Ты все-таки думаешь, что там была ловушка? — Алиса повернула голову к бывшему гарду.

— Безусловно. Я допускаю, что Кузьма мог не заметить боевого шорга, но ведь не стаю бродячих шавок. Это исключено, при всей его болтливости боец он опытный и аккуратный. Я сам его учил многому. Кстати, обычно профессионалы терпеть не могут бомжей, так что это была ловушка, без каких-либо сомнений.

— Неважно, уберегло бы его или нет, — настоял на своем Роджер. — Нельзя же отсиживаться в тренажерке, когда другие подставляют свои шкуры под клыки.

— Если честно, я тоже чувствую себя неуютно. А ты как, Алиса?

— Мы все вместе подтолкнули Мортафея к такому решению, вместе и ответственность делим. Мне тоже неловко. Что ты предлагаешь?

— Не знаю. Может, все-таки рискнем вывести малыша в поле?

— По методу "либо выплывет, либо утонет"? Мне так не нравится.

— А если нам составить строй?

— Как, если у него нет ни минуты практического опыта?

— А мы его подключим в качестве донора. Для этого мастерства особенного не требуется, а силы в нем хоть лопатой черпай.

— Но тогда нам потребуется аккумулятор, — Таира внимательно посмотрела на Рамзеса. — Только не говори, что умеешь копить заряд.

— Не буду, потому что ты это уже сказала сама.

— Серьезно?

— Такими вещами не шутят.

— Так это ж совсем другое дело. Донора из малыша можно сделать часов за пять, пошли в зал, попробуем.

Подхватив ничего не понимающего Роджера, дядька с наставницей быстрым маршем направились в тренажерку, на ходу обсуждая непонятные юному храмовнику вопросы. Насчет сроков Алиса ошиблась, причем, весьма существенно. Не прошло и двух часов, а у них уже замечательно получалась работа в строю. Более того, львиная доля потраченного времени ушла на тренировку синхронизации Таиры с Рамзесом, которым нужно было сливать свои огоньки в единый ансамбль.

Суть идеологии строя стала понятна молодому бойцу очень быстро: увеличение размеров излучающего эмоса позволяло уменьшить зону поражения и повысить плотность мощности. Донор в построении излучателя не работал. Он просто по запросу передавал свою энергию аккумулятору, пропуская ее через эмос партнера в расфокусированном виде. Боец, игравший роль конденсатора, собирал запасы энергии и направлял их на своеобразное зеркало, сформированное стрелком для фокусировки излучения на цель.

То обстоятельство, что Роджер по собственной неопытности не мог участвовать в формировании излучателя, приводило к некоторому снижению плотности мощности. Однако запасы собственной силы юного донора вполне компенсировали эти потери и в то же время снижали требования к точности прицеливания. Когда на исходе второго часа тренировок разношерстная троица погасила с первого выстрела пять мишеней подряд, стало ясно, что новая боевая единица бригады состоялась.

Вечером перед сном в пустой казарме, пока бойцы еще не вернулись с дежурства, а Алиса отлучилась по нужде, дядька неожиданно спросил своего воспитанника:

— Ну что, ты все еще думаешь, что способен одолеть Крота в поединке?

— Почему бы и нет? Сам говорил, потенциал у меня есть, а остальное покажет схватка.

— Как видишь, до схватки может и не дойти.

— Не понял. — Юный храмовник внимательно посмотрел на Рамзеса и после непродолжительной паузы уточнил:- Ты намекаешь, что Кузьму заказал настоятель?

— Я тебе ничего не говорил, просто сам подумай, зачем профессионалу оставлять свидетеля в живых. Ведь Храм может устроить охоту на него, и в этом случае шоргу мало не покажется.

— А зачем тогда было нападать?

— Просто проучить. Чтобы не поднимал свой хвост на руководство и даже не задумывался о том, что может бросить вызов?

— Ты хочешь сказать, что Мортафей испугался?

— Не думаю. В честном поединке у Кузьмы были бы шансы повыше, но честных поединков с настоятелем не бывает, и я бы не поставил на парня и пенса. Скорее всего, Крот просто решил в самом зародыше погасить мысли о бунте в назидание всем сочувствующим.

— Постой, но как ты можешь жить в таком месте и считать его своим домом, если допускаешь мысли о том, что глава Храма способен на такую подлость?

— Это не подлость, малыш, а элементарная борьба за власть. На вершине пирамиды действуют те же законы, но совершенно другие правила игры. Если их не соблюдать, быстро скатишься к основанию. А насчет дома, так Храм — это не только, да и не столько настоятель, а, скорее, дух, атмосфера свободы и братства, ты это поймешь потом. Настоятели приходят и уходят, а вольные остаются.

— Ну, не знаю. Ты говоришь страшные вещи, очень неприятные, они не укладываются у меня в голове. И в то же время сохраняешь оптимизм. Как это у тебя получается?

— Без темных красок палитра жизни будет столь же унылой, как и без светлых.

— Но должны же быть хоть какие-нибудь принципы.

— Есть, конечно, только у каждого свои. Как ты предлагаешь определить лучшие, по каким критериям? Кто взлетел выше или у кого друзей больше?

— Не знаю.

— Так и никто не знает, не переживай. Сегодня в обществе ценятся одни качества, завтра — другие, а отбор осуществляется по третьим.

— Какой отбор?

— Естественный. Только он окончательно расставляет все на свои места.

— Смерть?

— Зачем же? Твой вклад в генофонд расы, в ее культуру, в ее историю. Если ты прожил никчемную жизнь, не оставил после себя никакого следа, даже в виде потомства, значит, у тебя были хреновые принципы, какими бы красивыми они тебе не казались.

— Но ведь это обидно.

— Ничего обидного, по молодости все стремятся к возвышенному. А главные цели существования оказываются приземленными.

— Теперь я понимаю, почему четлане так любят говорить, что настоящий мужчина должен посадить дерево, построить дом и вырастить сына.

— Все верно, в этом случае остается хотя бы минимальный след от тебя. Если ты не гений какой-нибудь, то этого вполне дстаточно. Все, давай спать, а то скоро ребята вернутся, заснуть не удастся.

— Так ведь Алиса еще не пришла.

— А что, она обещала тебе рассказать сказку на ночь?

— Да нет, я просто подумал, что надо подождать.

— Спи, не бойся, она не обидится. Тебе надо силы восстанавливать. Мы с ней тратим стаканами, а ты ведрами.

Дядька был прав, все проблемы со сном у Роджера остались в далеком прошлом, теперь он проваливался в бездонную пропасть каждую ночь и выныривал обратно лишь под утро. Ему казалось это странным, потому что леомуры предпочитали ночной образ жизни, и только необходимость контроля кобортов заставила их пересмотреть собственные привычки. По той же причине и распорядок дня в Храме был привязан к четлановскому стилю жизни, по крайней мере, у храмовников, основные обязанности которых находились за периметром.

Впрочем, организм молодого бойца, судя по всему, понемногу начинал привыкать к повышенным нагрузкам. На следующее утро он даже умудрился проснуться до завтрака. Настроение в бригаде оказалось на удивление спокойным. Ранение товарища, как выяснилось, они приписывали его собственной глупости.

Багир, ворчавший по поводу самоуверенности зеленых юнцов, заметно повеселел, узнав о решении новичков перейти в его распоряжение. Окончательно настроение бригадира улучшилось, когда он услышал, что они смогли составить строй. Теперь к его колоде добавлялся не просто крупный козырь, а, можно сказать, джокер.

После завтрака не преминул заглянуть и сам настоятель, которому уже доложили обо всех произошедших событиях. На этот раз он пришел с охраной, притащившей несколько мишеней, и устроил проверку боеспособности нового строя прямо в казарме. Сложность задачи заключалась в том, что телохранители Крота всеми средствами защищали мишени, которые нужно было поразить, ни в коем случае не задев самих защитников.

Алиса блестяще справилась с заданием, намертво погасив три мишени за четыре секунды. Мортафей захотел устроить боевой спарринг, но не встретил энтузиазма у собственных бойцов. Почесав в затылке, он мудро решил не рисковать здоровьем своей охраны. Засыпав наставницу Роджера очередной порцией вполне заслуженных комплиментов, настоятель плавно перешел к обсуждению плана нападения на хранилище соронгов.

Беседуя с Багиром, он не забывал время от времени бросать пламенные взоры в сторону Таиры, которая занималась со своим подопечным маскировкой. Эта составляющая воинского искусства была настоящей ахиллесовой пятой в арсенале молодого бойца. Впрочем, не прошло и десяти минут, как в обсуждение планов были вовлечены и Рамзес с Алисой. Судя по всему, чувства Крота крепли с каждым мгновением.

Если раньше похотливость руководства вызывала у юноши невнятное чувство ревности, то после вечернего разговора с дядькой к нему добавилось ощущение гадливости. Нельзя сказать, что он полностью поверил в достоверность версии бывшого гарда. Однако даже сам факт допустимости подобных мыслей у обитателей Храма едва ли говорил в пользу настоятеля. Пытаясь объяснить самому себе причину негативного отношения к Мортафею, Роджер решил, что всему виной его неугасающие чувства к Матильде. Она так и осталась для него таинственной незнакомкой.

Пока молодой воин пытался разобраться в дебрях собственного подсознания, Рамзес предложил найти и наказать обидчика Кузьмы. Глава Храма удивленно посмотрел на бывшего гарда. Багир же раздраженно заметил, что нет смысла слушать бредни безответственного бойца, который в поисках самооправдания несет всякую чушь. Если из-за дурацкого самомнения напал в одиночку на стаю бродяг и не смог справиться, то не стоит выдумывать боевого шорга. Этого мифического профессионала никто не видел, и от него даже следов не осталось. Мортафей понимающе покачал головой, и Роджеру показалось, что в его глазах проскочила ехидная усмешка.

Вернувшись к основному вопросу совещания, штаб будущего нападения на склад составил и утвердил план кампании. По причинам, смысл которых как-то ускользнул от Роджера, пытавшегося справиться с собственной неприязнью к Кроту, реализацию замысла наметили на послезавтрашний вечер. В связи с этим бригаде выделили выходной день, освободив от вечернего дежурства по вокзалу, куда перебросили ребят Хвана. Завтрашний же плановый выход на рынок решили не отменять, поскольку особых проблем в центре базарных отношений никогда не возникало.

Для юного храмовника все прошло строго наоборот, выходной вылился в непрерывные тренировки, а посещение рынка обернулось отдыхом. Основную миссию в этом неутомительном дежурстве выполняли монахи-менеджеры, следившие как за продавцами, так и за покупателями. Ряд торговых точек находился под контролем Храма, поэтому прохвосты-послушники аккуратно обрабатывали посетителей, направляя их к "правильным" лоткам.

Вмешательство в сознание кобортов требовалось тонкое, чтобы их хозяева не заметили оказанного давления и не прислали бойцов разбираться с мошенниками. Именно ради защиты монахов и торчала весь день на рынке бригада храмовников. Впрочем, надо отдать должное искусству менеджеров, накладки в их работе встречались крайне редко.

За весь день произошла только одна разборка, да и то, скорее, перепалка, когда на огонек заглянул кто-то из местных лиатов и выразил свое неудовольствие заправилам рынка. Впрочем, он и сам особо не лез в драку, поскольку финансово практически не пострадал. Просто леомуру не понравилось, что кто-то посторонний посмел вмешиваться в управление его слугой.

К четырем вечера рынок практически опустел, и монах, безопасность которого обеспечивало звено Рамзеса, отправился куда-то по своим личным делам. Дядька предложил вернуться в казарму и пойти в зал. Поскольку рынок находился недалеко от подземного города, то было так заведено, что с этого дежурства бригада возвращалась домой позвенно. Однако Алиса выступила со встречным предложением и попросила напарников проводить ее в одно место, ничего толком не объясняя.

Из уважения к даме дядька с воспитанником согласились, и за двадцать минут быстрым маршем бойцы достигли каких-то развалин. При подходе к ним Таира проявила максимум осторожности. Цель их путешествия обнаружилась на пустыре за разрушенным домом, где огромный палевый шорг был всецело увлечен разгрызанием огромной мозговой кости. Даже Роджер, слушавший Кузьму недостаточно внимательно, узнал по описанию обидчика своего товарища. Ученик проявил себя достойно, по примеру более опытных соратников он хладнокровно подавил свой гнев.

Тщательное формирование строя заняло не более двух секунд. Прозвучала команда "Пли", и мощная молния шарахнула по облику изумленного монстра, который едва успел вскочить на лапы. На большее его не хватило. Удар был так силен, что прозевавшего нападение профессионала опрокинуло на спину и болезненно приложило о стену дома, лишив возможности управлять одной из задних конечностей.

Впрочем, опыт позволил ему правильно оценить ситуацию, и на трех лапах задать деру, виртуозно уклоняясь от пулеметных выстрелов Таиры. Получив еще несколько скользящих, но весьма болезненных ударов, слегка смягченных увеличивающимся расстоянием, боевой шорг завернул за угол и скрылся из виду. Разорвав строй, Рамзес с удивлением посмотрел на Алису:

— Мне показалось или ты действительно отпустила его умышленно?

— Не показалось. Наемник получил именно то, что заслуживал. Я не собиралась его убивать, только наказать.

— Но…

— Да, знаю. Каноны Храма требуют более сурового наказания, но настоятель отказался преследовать шорга, поэтому я действовала, как частное лицо.

— Мы заметили.

— Вот и замечательно. А по моим канонам воздаяние должно быть соразмерным. Он не убил Кузьму, но покалечил, мы ответили ему тем же. Хромота на полгода шоргу обеспечена, пусть попробует сохранить профессионализм на трех лапах. Все равно, главный виновник — не он.

— Надеюсь, ты не собираешься мстить всем причастным?

— Время покажет.

— Не хотелось бы мне оказаться в списке твоих врагов, — неожиданно высказался Роджер.

— Мне тоже, — согласился дядька. — Но как ты обнаружила этого профи?

— Не забывайте, что перед вами следопыт и рейнджер. Кстати, не переживайте, я тоже не хотела бы оказаться в ваших списках.

— Будем считать это своеобразным взаимным признанием в любви, — рассмеялся Рамзес.

— Значит, мне можно называть тебя Алисой? — робко поинтересовался воспитанник.

— Тебе? — Наставница улыбнулась. — Конечно, можно. Я же шутила, малыш.

В хорошем настроении они вернулись в подземный город. Только там юный храмовник сообразил, что он весь день был за пределами Храма, а наставник так и не попытался связаться с ним. "Наверно, решил, что меня уже и в живых нет", — не то с горечью, не то с радостью подумал молодой воин:- "Если б Мики только знал, как многому я научился за это время". От этих мыслей его отвлек визит в госпиталь, где их встретил бодрый Кузьма, который, несмотря на свои тяжелые ранения, умудрялся ухаживать за Василисой.

Сообщение о том, что его обидчику серьезно досталось, обрадовало раненого, хотя почти тут же вернулась сестра и отвлекла его какими-то медицинскими процедурами. Посетители обратили внимание на то, что сама Василиса откровенно искала повод и предлог для общения с пациентом, всячески стараясь помешать его беседе с Таирой. Впрочем, ее подопечный и сам почти не обращал внимания на девушку, из-за которой еще пару дней назад был готов схлестнуться с главой Храма.

Еще одно обстоятельство, бросившееся в глаза навестившим товарища бойцам, заключалось в поразительном сходстве сестрички и Кузьмы. Что-то азиатское и в то же время породистое проглядывало в их внешности. Неизвестно, было ли отдаленное родство причиной вспыхнувшей симпатии, или балагур своей харизмой успел захватить в плен девичье сердце, но друзьям стало ясно, что им пора уходить. Трудно сказать, заметил ли вообще ветреный поклонник женской красоты тот факт, что его товарищи покинули палату. Рамзес с Роджером на выходе из госпиталя дружно рассмеялись, а Алиса с улыбкой заметила:

— Вот так быстро я лишилась своего самого преданного поклонника.

— Да уж, недолго он переживал разлуку с возлюбленной, — подхватил дядька.

— Ну, если только самого преданного, а так еще один остался, — намекнул на настоятеля юноша.

— О, тот, наверно, еще более преданный, — не унимался бывший гард.

— А вы что, сомневаетесь? Просто рыцарь без страха и упрека, — поддержала саркастическое настроение товарищей Таира.

— Точно, от Матильды прямым ходом к тебе, от тебя прямым ходом к Матильде.

— Если по пути еще куда-нибудь не заскочит. Налево.

— И вообще, у нас с ним чисто платонические отношения. Мы беседуем.

— Точно, — согласился Роджер. — То-то глазки у него такие маслянистые, просто вылитый Платон.

— Куда вылитый? — Дядька сделал вид, что не понял.

— Какая разница, куда, хорошо хоть, что не выбитый плафон.

— И чем, интересно, тебе его глазки не нравятся? Между прочим, замечательные глазки, в темноте видят превосходно.

— Эка невидаль, а у кого не видят?

— Не скажи. Одно дело — различать очертания предметов, и совсем другое — сами предметы. Вот у тебя, сколько времени занимает адаптация к полной темноте после яркого солнечного света?

— Ну, не знаю, минут пять-десять.

— А у него секунд пять-десять. Думаешь, его просто так Кротом прозвали?

— Не, я думал, они тебе по цвету нравятся, — подколол Алису Роджер.

— Кстати, а какого они у него цвета?

— Не знаю, как-то даже не вглядывалась.

— Вот тебе и на. А мы еще Кузьму обвинили в ветрености. Куда нам, мужикам, до женщин?

— Не поняла. Я что, выказывала знаки внимания настоятелю? Или что-то обещала ему?

— Нет, но мы думали, что у вас любовь взаимная.

— Глагол "думать" стоит употреблять осмотрительно, не привязывая его к посторонним процессам, протекающим в головах у интеллектуально слаборазвитых.

— Получил по мозгам, мыслитель? — дружески поиздевался Рамзес над своим подопечным.

— И вообще, малыш, — назидательно добавила Таира:- Я бы на твоем месте не торопилась разбрасываться такими словами, как любовь. Ты со своей рыжей бестией даже парой слов переброситься не успел, а уже увяз по самые помидоры.

— Для настоящей любви иногда достаточно одного взгляда, — возразил Роджер.

— А чем, по-твоему, настоящая отличается от поддельной?

— Ну, как это, верностью, искренностью, благородством, уважением.

— Замечательные слова, только о какой верности и искренности можно говорить, если твоя ненаглядная Матильда, будучи подружкой Крота, строила тебе глазки, даже не видя тебя?

— Она просто еще незнакома со мной.

— Так, ты все еще не выбросил из головы эти глупости? — насторожился дядька.

— А почему я должен что-то из нее выбрасывать? Сердцу не прикажешь.

— Хотя бы из уважения к своим старшим товарищам, которые очень не рекомендуют тебе связываться с этой рыжей чертовкой.

— Она — не чертовка.

— Хорошо, называй ее, как тебе нравится, только держись от нее подальше.

— Вот еще.

— Не трать порох, Рамзес, чем больше ты его отговариваешь, тем больше ему хочется. Пусть пообщается со своей ненаглядной, может, сам поймет, что к чему.

— Наверно, ты права. Поговорим с ним о любви, когда перебесится.

— Не дождетесь, — Тобио Экселанц Сильвер гордо тряхнул головой.

— Кто его знает?

Глава 12

Операция по нападению на хранилище соронгов пошла наперекосяк с самого начала. Еще на подходе к зданию обнаружилась свежевырытая траншея. Пришлось искать пути переправы, менять планы прикрытия и отхода, на что ушло лишних минут пятнадцать. Вторая неприятная неожиданность поджидала бригаду во дворе. Непосредственно около закамуфлированного лаза стояли два металлических контейнера, которых на плане не было.

Багир понимал, что совершил стратегический просчет, доверившись данным разведки настоятеля и позабыв, что в его бригаде имеется свой сталкер, пусть даже и женского рода. Возможно, было еще не поздно отступить и отложить операцию, но бригадир не захотел подвергаться насмешкам магистра по поводу страха перед железными ящиками. Их появление, скорее всего, случайное, существенно усложняло контроль пространства двора и снижало безопасность путей эвакуации. Учитывая траншею, поджидающую бойцов за забором, рассчитывать на быстрый отход с позиций в случае появления серьезных сил противника, не приходилось.

Возможности маневра командиру ограничивал приданный бригаде монах Нихат, который помимо функций аккуратного промывания мозгов кобортам играл еще и роль хозяйского ока. Уж он-то не забудет в случае неудачи указать Мортафею на все ошибки и просчеты, которые допустил руководитель операции. Хотя бы даже для того, чтобы выгородить себя. Заметив сомнения бригадира, манипулятор-гипнотизер усмехнулся и очень выразительно оглянулся, показав, что хорошо понимает его настроение. Попавший в затруднительное положение Багир принял решение не самое мудрое, но единственно возможное из числа наступательных, послав в разведку Алису.

Рамзес с Роджером очень переживали за свою напарницу, но девушка вернулась быстро и сообщила, что двор чист. Она его обследовала до самого подвального окна, через которое планировалось проникновение, и ничего опасного не обнаружила. Рассыпавшись по площадке, храмовники досконально изучили каждый закуток и также не нашли никаких признаков подготовленного отпора вторжению.

Веских оснований для отмены операции, кроме серьезного нарушения графика, у бригадира не было. Чутье и подозрения своих подчиненных начальство никогда не любило принимать в расчет. Оставив трех бойцов во дворе вместо намеченного одного, Багир собрал всех остальных воинов в закутке недалеко от точки входа.

Нихат осторожно просканировал здание и обнаружил охранников нижнего уровня, увлеченно переживающих перипетии футбольной баталии, транслируемой по телевидению. До перерыва оставалось минут пять, и налетчики замерли в ожидании, от безделия наблюдая за полетами мяча через сознание кобортов. Чтобы не вызвать подозрений у хозяев охранников, все действия слуг должны были быть естественными, а вмешательства извне — минимальными и незаметными.

Дождавшись свистка арбитра, возбужденные четлане отправились на перекур в помещение туалета. Экзальтация болельщиков существенно упрощала процедуру манипуляции. Нихату даже не было нужды напрягаться, чтобы заставить их оставить форточку и дверь приоткрытыми. Проникновение в здание прошло четко и организованно. Быстро миновав слабо освещенные помещения охраняемой зоны нижнего уровня, бригада углубилась в темноту пустынных переходов.

Пришлось задействовать миниатюрные инфракрасные фонарики, чтобы исключить даже малейшие намеки на неприятные неожиданности. Поставив все на имеющиеся в его распоряжение козыри, Багир послал вперед звено Рамзеса, окончательно наплевав на ранее разработанные планы. Подвальные коридоры они миновали без особых приключений, но, поднявшись на первый этаж, Алиса остановилась как вкопанная.

— Не могу понять, почему, но мне этот зал не нравится.

Роджеру тоже что-то показалось странным на входе в помещение, хотя до слов наставницы он не придал этому обстоятельству никакого значения. Проверив собственные ощущения, он вспомнил, что сразу за поворотом ему померещились слабенькие блики в плохо освещенных углах холла. Пока он размышлял, Рамзес, тяжело вздохнув, тихо ответил Таире:

— Мне тоже не нравится, но боюсь, что идти придется, слишком много времени потеряно.

— Постойте, — вмешался Тобио. — А можно ненадолго погасить фонари?

— Зачем? Мы и с ними-то видим не очень хорошо, — удивилась Алиса.

— Думаешь, у нас есть время на это? — засомневался дядька.

— Ну, пожалуйста.

Монах, вместе с бригадиром догнавший передовой дозор, хрюкнул, но осторожный Багир неожиданно поддержал новичка.

— Ладно. Гасим секунд на десять.

В первый момент мрак поглотил последние очертания предметов, но несколько мгновений спустя раздались первые удивленные возгласы. В темноте все смогли рассмотреть три слабеньких инфракрасных лучика, пересекающих помещение в нескольких местах, в том числе, и в двух метрах от выхода из подвала. Очередное несоответствие реальности данным предварительной разведки еще сильнее встревожило храмовников. Некоторые бойцы уже откровенно начали высказываться за сворачивание операции.

Багир же, как это ни странно, не спешил принимать решение, то ли поверив в чутье собственного рейнджера, то ли смирившись с тем, что все шло не по плану. Вместо решительных действий он отошел в сторонку с монахом и начал пытать его о чем-то. Из их разговора до Роджера несколько раз долетело мало знакомое юному бойцу слово "наркотики". На вопросительный взгляд воспитанника дядька кивнул утвердительно.

— Скорее всего, из-за этого нас сюда и послали. Едва ли Храм стал бы рисковать жизнями бойцов ради простой демонстрации силы. Наверно, пронюхали, что на склад завезли дурь, вот и решили потрясти соронгов. Ну, не просто же так наворочены дополнительные меры безопасности. Что проще всего спрятать на складе медикаментов, как не наркотики? Могу поспорить, что мы отправимся не в продовольственный сектор.

— Ты хочешь сказать, что мы здесь из-за каких-то порошков?

— Мы здесь из-за денег, которые можно выручить за эти порошки.

— Но ведь торговать наркотиками, как бы это выразиться точнее, подло.

— Наверно. Только это никого не волнует, бизнес есть бизнес. Ну, и власть, конечно. Я думаю, что теперь операцию наверняка не свернут. Слишком далеко мы уже зашли. Да и лакомый кусок стал так близок, так аппетитен.

Рамзес оказался прав. Нихату удалось уговорить Багира не останавливаться на полпути к великой цели обогащения Храма. Впрочем, нельзя сказать, что бригадира окончательно покинула свойственная леомурам осторожность. Например, он не согласился с лихими предложениями отключить обнаруженную сигнализацию. Пододвинув неведомо откуда взятые коробки вплотную к едва различимому препятствию, соорудили что-то вроде ворот, после чего все бойцы аккуратно проползли под лучом.

Поскольку из зала выходило несколько дверей, две из которых оказались не запертыми, пришлось оставить еще двух храмовников для контроля путей отхода. Активно пользоваться сканированием налетчики не планировали, поскольку в здании могли оказаться лиаты, чувствительные к ментальным щупам. Из-за этого приходилось оставлять в местах потенциальных засад группы прикрытия, чтобы в случае нападения получить хоть какую информацию об опасности. Контролировать обе незапертые двери один наблюдатель не имел возможности, а потому действия командира были оправданы, несмотря на уменьшение численности основной группы.

Прежде чем двинуться дальше, Нихат эфемерным, почти невесомым, щупом просканировал коридор в направлении их главной цели. Монах удовлетворенно хмыкнул и сообщил, что путь свободен. Что вызвало его смешок, стало понятно, когда передовая группа достигла освещенной зоны поста и увидела за стеклянной перегородкой двух охранников вместо предполагаемого одного. Манипулятора это скорее обрадовало, чем огорчило, поскольку подтверждало предположение о наличии на складе ценного товара.

Впрочем, маленький груз не так просто было найти в огромных помещениях, битком забитых разнокалиберными ящиками и коробками. Иными словом, к задаче проникновения внутрь добавлялась проблема поиска интересующего объекта. Все бойцы, расположившись недалеко от поворота к посту, осторожно прокрались в сознание охранников, увлеченных просмотром второго тайма футбольного матча.

Искать, а точнее, ждать, пришлось долго, поскольку все мысли кобортов были заняты переживаниями за любимую команду. Только один из сотрудников склада иногда окидывал взором мониторы. Наблюдателям повезло почти в самом конце матча, когда взгляд наиболее добросовестного из служащих запнулся на скромной маленькой коробочке.

Его подсознание тут же выдало воспоминание о доставке столь неказистого груза пять дней назад группой квадратных шкафообразных с демонстративно оттопыренными подмышками. Впрочем, в этот самый момент у ворот одной из команд возник опасный момент. Несмотря на всю его ответственность, работник с хорошей памятью мгновенно забыл про мониторы и охраняемые объекты. Нихат даже крякнул с досады и повернулся к храмовникам.

— Кто-нибудь успел заметить, на какой монитор он смотрел?

— Третий сверху, второй слева, — четко отрапортовала Алиса.

— И какому же помещению он соответствует?

— Офис сто двенадцать, — мгновенно отреагировал Роджер.

— С чего ты взял? — не поверил новичку монах.

— У них на столе лежит таблица соответствия.

— Никто же не рассматривал ее.

— Внимательно никто не смотрел, но мимоходом она несколько раз мелькала, вот я и запомнил на всякий случай.

Рамзес довольно крякнул, а Нихат с Багиром уважительно посмотрели на молодого храмовника. Даже Алиса незаметно пихнула его плечом, мол, так держать. Впрочем, скептическую нотку тут же внес Рэм:

— Это все замечательно, только их ведь двое. Как вы предполагаете внутрь проникнуть? Если полностью перехватить управление, поднимется тревога. Слегка же запудрить мозги сразу двоим, не вызвав ни у кого подозрения, почти невероятно.

— Не переживайте, есть у меня одна мыслишка, — успокоил монах бойцов, не уверенных в успехе предприятия. — Давайте подождем финального свистка.

Самое удивительное, что фортуна неожиданно повернулась к Нихату лицом. На самых последних секундах матча команда, за которую болели охранники, забила решающий гол. После воплей восторга менее добросовестный работник выпросил у напарника разрешение сходить на нижний пост поделиться с приятелями впечатлениями от матча. Оставшийся коборт пошел было закрывать дверь за перевозбужденным товарищем, но от этой важной процедуры его отвлекла мелодичная телефонная трель.

Вначале позвонил кто-то из приятелей, захотевший поделиться положительными эмоциями от футбола, следом за ним — жена, не преминувшая добавить отрицательных от невымытой посуды. Воспользовавшись забывчивостью коборта, случившейся не без помощи монаха, едва заметной на фоне телефонного вызова даже для Роджера, бригада без труда проникла на территорию. Повинуясь четким и коротким командам Багира, бойцы рассыпались разведгруппами по помещениям. Манипулятор в это время изящно блокировал желание охранника посмотреть на мониторы.

Разговор с женой становился все более напряженным, и молодой храмовник, воспользовавшись тем, что бригадир оставил звено Рамзеса в резерве, спросил дядьку:

— Интересно, как бы Нихат выкрутился, если бы никто не позвонил?

Бывший гард взглянул на него, как на несмышленыша.

— Они не могли не позвонить.

— Ты хочешь сказать, что кто-то сейчас точно также вторгся в сознание его супруги?

— Без сомнения. Настроить жену, чтобы она наехала на мужа — самая плевая задача. Обид при совместной жизни всегда хватает. Напомни парочку, и дело в шляпе.

— Но ведь это рискованно, их хозяин может заметить.

— Может, хотя это маловероятно. Сейчас его внимание сосредоточено на дистанционном управлении слугой мужского пола, который охраняет очень важный груз. Едва ли у него хватит сил полноценно контролировать обоих. Впрочем, рано или поздно, хозяин вмешается, не может он допустить такого серьезного отвлечения коборта на посту.

Не успел Рамзес договорить последнюю фразу, как в астральном пространстве возникло какое-то новое образование, и охранник, матюгнувшись, бросил трубку.

— В укрытие, — успел безмолвно крикнуть Багир, и те бойцы, что находились в поле зрения мониторов, мгновенно отскочили в сторону.

В слаженности действий сказалась подготовка и изучение мест расположения камер. Хотя повернувшегося к мониторам четланина интересовал только один предмет, мелькание посторонних объектов на соседних экранах неминуемо бы привлекло его внимание. Охраняемый груз находился на месте, и далекий хозяин, развалившийся на каком-нибудь мягком диване в уютной квартирке, явно успокоился. Однако Нихат умело воспользовался его беспокойством.

Подлив незаметно маслица в огонь, он направил мысли служащего в русло необходимости очной проверки содержимого коробки. Действительно, а вдруг, пока он беспечно болтал по телефону, кто-нибудь успел ее опустошить, и он махровым лохом пялится в монитор на пустой ящик. Вынув ключи из стола, раздергиваемая невидимыми ниточками марионетка шагнула в сторону коридора, но тут же вернулась обратно, чтобы позвонить своему напарнику. Однако предусмотрительный монах "помог" ушедшему к друзьям сослуживцу забыть старенький мобильник на столе, который тут же ответил вызывающему радостным перезвоном.

Сплюнув в сердцах на пол, охранник, оставшийся в одиночестве, поплелся в сто двенадцатый офис, кляня безголовых футбольных фанатов, на чем свет стоит. В этот момент опять позвонила жена и спросила, какого черта он бросает трубку. Отмазки типа "я на работе" не прокатили, и семейные разборки пошли по новому кругу. Отперев интересующее непрошенных посетителей помещение, огрызающийся супруг подошел к коробке, занимающей его мысли, и распахнул ее.

В картонном ящике лежали небольшие полиэтиленовые пакетики без этикеток, заполненные белым порошком. От увиденного глазами коборта Нихат, пробирающийся по коридору почти сразу за Багиром, испытал такие бурные эмоции, что чуть было не утратил контроль над клиентом. К счастью, его помощник, работающий с женой охранника, не отвлекался на посторонние мысли. С помощью разъяренной супруги он так загрузил несчастного работягу, что тот невольно потянулся за сигаретой. Оставив открытой не только дверь в офис, но и коробку с дурью, коборт подошел к окну, распахнул форточку и нервно закурил.

— Входим беззвучно, каждый берет по два пакетика в зубы, и линяем, — распорядился Багир.

— Может, по три? — алчно поинтересовался монах.

— Ты можешь взять хоть десять, но пойдешь последним, и не забывай, что ты контролируешь охранника.

— Не надо меня учить. Как видишь, все прокатило. Что, у тебя бойцы по три пакетика унести не могут, что ли?

— Они бойцы, а не грузчики. Если что, они должны быть готовы к бою.

— Какой бой? Развели барчуков, как пацанят.

— Не говори "гоп".

— Брось ерепениться. Ты лишь формально главный. Всю работу делаем мы, манипуляторы, а вы, храмовники, — лишь прикрытие. Ну и грузчики, заодно. Так что берите по три.

— Если возьмем по три, ты же останешься без прикрытия. А отвечать за твою шкуру — мне.

После этих слов Нихат придвинулся ближе к Багиру и произнес что-то неразборчивое. По всей видимости, этот аргумент оказался более весомым, потому что бригадир неожиданно сломался.

— Ладно, берем по три. Все готовы? Пошли.

Охранник, нервно курящий у форточки, не заметил, как почти два десятка воинов безмолвными тенями прокрались в офис и буквально в считанные секунды ополовинили заветную коробку. Багир, по-прежнему использующий звено Рамзеса в качестве резерва, подхватил пакетики непосредственно следом за Алисой и Роджером. Замыкающим вереницу невольных носильщиков естественным образом оказался монах, который тихонько подогревал интерес курильщика к происходящему во дворе здания.

По коридорам бойцы неслись настолько быстро, насколько позволял скользкий линолеум и пакетики, болтающиеся между лапами. Со стороны это могло показаться сюрреалистичным — пятнадцать леомуров с пластиковой добычей в зубах, безмолвно летящие по темным коридорам здания колонной по одному. Первым узким местом оказалась едва приоткрытая дверь поста. Ловкие бойцы, притормаживая, один за другим элегантно вписывались под требуемым углом в проем, не повезло лишь замыкающему манипулятору.

Роджер уже разогнался по новой, когда бегущий перед ним Рамзес, услышав сзади шум и досадный возглас бригадира, резко затормозил. Кое-как ему удалось увернуться в сторону, но летящая следом Таира едва не снесла дядьку, поскольку тоже обернулась узнать, в чем дело. Хорошо еще, что ловкость не покинула старого воина, и он, отпрыгнув в сторону, пропустил ядро с пакетиками мимо себя. Бригадира с монахом за спиной не было, и бывший гард, сопровождаемый своими напарниками, аккуратно выглянул из-за ближайшего угла.

Оказалось, что Нихат, от жадности схвативший сразу шесть пакетиков дури, умудрился еще и случайно прокусить один из них так, что порошок на ходу попал ему в ноздри. Дезориентированный в пространстве, он уже успел просунуть голову в проем, когда его же бедра налетели на дверь и попытались захлопнуть ее. Выглянувшие из-за угла напарники увидели безрадостную картину. Оглушивший сам себя манипулятор сидел на полу и тупо смотрел на лежащие перед ним пакетики, а Багир пытался привести его в чувство.

— Охранник, — неожиданно за спиной Роджера всполошилась Алиса. — Он обнаружил пропажу.

— Черт! — выругался бригадир, подхватил ничего не соображающего монаха за шкирку и волоком потащил его по коридору. — Можете что-нибудь сделать с ним?

Как всегда в критической ситуации командование на себя принимает не тот, кто старше по званию, а тот, кто сохраняет способность четко мыслить и не боится брать на себя ответственность. Таира в присутствии сразу двух начальников скомандовала настолько властно, что ни у одного из них не возникло желания возразить:

— Роджер, Рамзес, помогите Багиру с Нихатом, я разберусь с кобортом.

— Есть, — по-военному четко ответили дядька с воспитанником и, бросив пакетики, почти взвалили обмякшее тело на свои спины.

В это время охранник, рванувшийся было на пост поднимать тревогу, остановился, смущенный соображениями, подкинутыми ему хитроумной Алисой: "Кретин! Куда я бегу? Сам ведь нарушил все инструкции. Меня даже судить не будут, просто закопают в лесу. Более того, решат, что я же и украл эту наркоту. А кто еще, если кроме меня здесь никого не было? Мистика какая-то".

Однако влияние хозяина было намного сильнее, потому что он знал своего слугу гораздо дольше и лучше: "Ерунда, я же знаю, что не виновен. Если успею поднять тревогу, их задержат, а мне дадут премию". — Вновь раздираемая борьбой манипуляторов марионетка сделала два шага к посту.

Впрочем, наставница Роджера не сдавалась: "Кого задержат, если я никого не видел? И главное, кто? Эти идиоты из подвала? Или группа быстрого реагирования, которая приедет через полчаса? И что я скажу им про наркотики? Нет, меня в любом случае закопают. Я ведь сам открыл коробку. Как мне это объяснить? Лучше уж забрать то, что осталось, и бежать самому. Там мне на всю оставшуюся жизнь хватит".

Впрочем, хозяин тоже не собирался уступать: "Да, но куда же спрятаться? Эти сволочи отыщут, где угодно. Наркотики так просто через границу не протащишь. А здесь у меня дом, жена, родственники, друзья. Что будет с ними?" — Несчастный обреченный сделал еще два шага от коробки в направлении двери.

Спорить с хозяином коборта в прямой схватке за управление слугой считалось делом бесполезным, но упрямству и изворотливости Алисы можно было позавидовать: "Что? Ради этой стервы, которая столько крови моей выпила, я должен сам себе накидывать петлю на шею? Или ради этих придурков, интересующихся только пивом и футболом? Да пошли они. С дурью в кармане у меня есть хоть какой-то шанс. А без нее я обречен стать козлом отпущения. Нет, уж, ищите других дураков". — Инстинкт самосохранения все-таки сработал, и четланин, оборвав хозяйскую нить управления, рванул обратно в офис.

Роджер с Рамзесом астрально поаплодировали своей напарнице, которая изящно раскланялась в ответ. В этот самый момент они вывалились в холл с инфракрасными лучами. Протащить Нихата на спине под ними было невозможно, и бойцы попытались аккуратно поставить монаха на ноги. Осуществить задуманное удалось лишь частично, потому что приведенный в вертикальное положение леомур в то же мгновение рухнул, хорошенько приложившись головой.

Благодаря мощному сотрясению его сознание немного очистилось от дурмана, и наркоман посмотрел на окружающих его воинов ясными глазами.

— Что случилось?

— Да вот думаем, как протащить тебя под лучами, — отозвался Багир.

— А где пакетики?

— Только этого тебе еще и не хватает. С минуты на минуту тревога поднимется, ноги надо делать, а он о дури беспокоится.

— Все настолько серьезно?

— Второй охранник возвращается, и мне его не остановить, — неожиданно ответила за бригадира Алиса. — У нас минуты две, максимум, три.

— Так чего ж мы стоим? — всполошился Нихат и неожиданно для всех рванул к выходу.

В последний момент он попытался поднырнуть под луч, но влияние наркотиков подвело монаха. Его торчащий вверх хвост, словно ножом, разрезал едва различимую линию. Взревевшая сирена полоснула по ушам истеричными нотками, от которых нервная дрожь продрала даже самых опытных бойцов, не говоря уже о Роджере.

— Кретин! — громко выругался Багир и тут же отдал команду храмовникам, ожидающим их у спуска в подвал. — Уходим! Все! Никого не ждать!

Его можно было понять, не хватало еще толчеи у форточки в туалетном помещении подвала или около лаза под забором, но для замыкающих такое решение могло оказаться фатальным. Дальше всех от выхода находилась Алиса, пытавшаяся изо всех сил задержать второго охранника. Надо отметить, что ни Роджер, ни Рамзес не исполнили команды бригадира, а дождались, пока девушка присоединилась к ним, и только потом все вместе бросились наутек.

Когда они добрались до подвального туалета, стало ясно, что все остальные бойцы бригады успели покинуть здание, потому что в форточке застрял Нихат. Навалившись скопом, они легко выбили его из проема и один за другим выскочили во двор, по которому еще бежал в направлении выхода Багир.

— Шорги! — громкий окрик Таиры заставил бригадира ускориться, монаха замереть посреди двора, а дядьку с юным воспитанником прижаться к стене.

Вылетевшая из-за контейнера четверка огромных монстров промчалась по двору веером. Один из них попытался достать Багира, но опоздал на долю секунды, уткнувшись клыками в слишком узкий для него лаз. Зато другой мимоходом, даже не притормаживая, сомкнул мощные челюсти на грудной клетке Нихата и ударом о собственную спину сломал леомуру позвоночник.

— Маскировка! — крикнула Алиса, сливаясь со стеной и исчезая из астрала. Реакция Рамзеса, бросившегося на землю, была молниеносной, чего нельзя было сказать про молодого бойца, которого сковал ужас от увиденного. Задержка Роджера составила долю секунды, но этого хватило, чтобы разворачивающийся шорг успел заметить движение в углу двора. К нему мгновенно присоединился второй зверь, и они широкими прыжками понеслись в сторону затаившихся налетчиков.

— Строй! — прятаться далее не имело смысла, и сохранившая хладнокровие Таира буквально через секунду нанесла мощный ментальный удар. Но опытным лиатам на этот раз противостояли не менее искусные боевые шорги, стремительно уклонившиеся от удара в разные стороны. Все, чего удалось добиться девушке, так это внушить профессионалам уважение к противникам и существенно замедлить их продвижение. От прямых попаданий монстры успевали уклоняться, а скользящие удары не наносили им серьезных повреждений, хотя наверняка не проходили безболезненно.

Торопиться охранникам было ни к чему, еще два их товарища спешили на помощь, правда, после того, как они отбежали от лаза под забором, у леомуров появился шанс. Не очень большой, потому что порознь они не представляли серьезной угрозы для крупных и быстрых шоргов, но все-таки он дарил надежду на спасение. Передав через астрал направления движения для каждого из бойцов, Таира в тот самый момент, когда монстры воссоединились, отдала команду на прорыв.

Рамзес метнулся вправо, Алиса ушла влево, а Роджер рванул по центру. Каждый из напарников и учителей новичка увел за собой по одному шоргу, а их молодому ученику досталась сразу парочка огромных злобных тварей с огромными оскаленными клыками. С трудом подавив в себе возмущение от такой обидной несправедливости, юный воин с отчаянья создал своего клона и буквально швырнул его между нависшими демонами. Явно не ожидавшие таких высоких скоростей от жалкого леомура, монстры резко бросились наперерез ускользающему противнику.

В самый последний момент молодой лиат еще сильнее ускорил перемещение двойника. Ничего не понимающие шорги синхронно мотнули головами, пытаясь не допустить прорыва. С характерным звуком сталкивающихся биллиардных шаров черепа зверей схлестнулись и разлетелись в стороны. Тела их, переплетаясь, рухнули под ноги не ожидавшему подобного исхода победителю. Изящно перепрыгнув через поверженных противников, воодушевленный и накачанный адреналином Роджер пламенным взором окинул театр боевых действий.

Рамзес удачно воспользовался небольшим внутренним заборчиком и отсек преследователя, а вот у Алисы шорг висел на самом хвосте. Не задумываясь ни на секунду, молодой храмовник шарахнул по злобному зверю мощной молнией. Каким образом он не попал в наставницу, сказать трудно, но яркая вспышка полыхнула в астрале прямо перед самым носом твари. Монстр от неожиданности прыгнул в сторону и едва не размазался по стене.

Впрочем, его маневр дал возможность Таире оторваться от преследования и, достигнув лаза, занять оборонительную позицию.

— Строй!

Даже разделенные добрым десятком метров напарники мгновенно организовали взаимодействие и почти пулеметной очередью ударили по преследователю Алисы. Отогнав его на значительное расстояние от выхода со двора, девушка перенесла огонь на противника Рамзеса. Второй охранник тоже был вынужден отскочить в сторону, открыв дядьке пути к отступлению. Бывший гард выждал еще пару секунд, дав Роджеру время добежать до наставницы.

Убедившись, что его подопечный достиг безопасной зоны, ветеран перескочил через низенький заборчик и устремился к лазу. Все складывалось замечательно, монстры отчаянно бросились в атаку, но они явно не успевали перехватить старого леомура. Вынужденные уклоняться от молний Таиры, чудовища не могли двигаться по прямой, что еще сильнее усложняло их и без того трудную задачу.

Беда подкралась с совершенно неожиданной стороны, когда из-за второго контейнера, мимо которого пробегал дядька, один за другим вылетели еще два шорга. Все были настолько увлечены схваткой с противниками, уже ввязавшимися в драку, что дружно прозевали подход к атакующим подкрепления. Рамзес метнулся в сторону от первого зверя, но лязгнувшая челюсть второго монстра успела поймать конец его не столь изворотливого хвоста.

Привычным движением головы разъяренный монстр подбросил невезучего леомура в воздух и по широкой дуге обрушил его себе на спину. Раздался зловещий хруст, и бесформенное тело старого храмовника безжизненным кулем рухнуло под ноги другого чудища. Роджер взревел от горя и рванулся навстречу врагу, но благоразумная Алиса сбила его с ног, и одним движением лапы швырнула в лаз под забором.

— Беги! Нам с ними не справиться!

Таира была права, сразу два шорга налетали на них с двух сторон, еще двое сформировали вторую линию атаки. Около форточки на лапы уже поднимались столкнувшиеся охранники, готовые создать третью волну. Спасая воспитанника, наставница саму себя поставила в крайне сложное положение. Для того чтобы пронырнуть в узкое отверстие лаза, требовалось время, которого у девушки почти не оставалось. Молодой храмовник не мог бросить напарницу в беде, и, даже ныряя под забор, он из последних сил умудрился метнуть по одной молнии в каждого из нападающих первой волны.

Одному из шоргов удалось уклонился от удара, но при этом он потерял равновесие и скорость. Второй же зверь настолько не ожидал отпора после разрушения строя, что пропущенный удар опрокинул его. Алиса не преминула воспользоваться предоставленной возможностью и оказалась по другую сторону забора практически сразу следом за Роджером. Напарник, выскочивший буквально мгновением ранее и не обращающий внимания на злобное рычание из-под стены, развернулся к ней с глазами, полными боли:

— Но почему? Там же Рамзес.

— Мы ему уже не поможем. Или ты хочешь погибнуть вместе с ним?

— Мы должны разогнать шоргов и вынести его оттуда.

— Как? Без аккумулятора нам даже строя не составить.

— Ну, я же снес одного.

— Просто он не ожидал от тебя такой ловкости. Второй раз зверюга уже не подставится.

— Но я могу сделать клона и столкнуть их лбами.

— Да, кого-нибудь тебе удастся обмануть, но не всех сразу.

— Так что же делать?

— Попросим помощи бригады. Багир!

Бригадир откликнулся практически сразу:

— Живы?

— Почти. Вы где?

— За траншеей. Что значит "почти"?

— Нихат и Рамзес остались во дворе. Они мертвы.

— Проклятие!

— Нам нужна помощь. Мы хотим вытащить их тела.

— Какая к чертям помощь? Со мной здесь всего три бойца, остальные уже на пути в Храм. И вам там делать нечего. Форсируйте траншею, пока охранники не открыли ворота и не выпустили шоргов со двора.

— Но…

— Никаких но! Мы и так уже понесли серьезные потери. Хватит глупостей. Отходим. Конец связи.

Алисе чуть ли не силой пришлось перетаскивать Роджера через ров, но убедить Багира, даже взглянув ему в глаза, не удалось. Находящиеся рядом с бригадиром бойцы прятали глаза, но энтузиазма в отношении новых встреч с монстрами не проявили, безмолвно поддерживая командира.

Возвращение в Храм прошло в тяжелом молчании, слова были неуместны. Только потеряв дядьку, Тобио Экселанц Сильвер осознал, как сильно он привязался к старику. У входа их встретил Привратник, который ничего не спросил, а лишь просветил их всех своим рентгеновским взглядом, после чего развернулся и ушел.

Глава 13

Настоятеля не было в подземном городе, и разбор полетов был отложен до утра. Сдав пакетики с дурью на склад, бойцы бригады отправились в казарму отдыхать после нервного напряжения операции и изматывающей гонки. Идти вместе с остальными не хотелось, и осиротевшие напарники отправились в госпиталь проведать раненого боевого товарища. Василиса пустила их без лишних вопросов, о чем через некоторое время сильно пожалела, потому что Кузьма очень расстроился из-за гибели Рамзеса.

Оказалось, что бывший гард был чуть ли не единственным его настоящим другом в бригаде и наставником в ратном деле. Одноглазый молчун не раз выручал балагура в критических ситуациях и научил его многим боевым приемам. Получилось, что им же самим пришлось еще и утешать раненого товарища. Как ни странно, это помогло напарникам немного отвлечься от горького ощущения невосполнимой потери.

Алиса с Роджером, почти насильно выпровоженные Василисой, которая заботилась о здоровье Кузьмы, как о своем собственном, отправились в тренировочный зал. Им хотелось хотя бы ненадолго позабыть о происшедшем, но необходимость менять стиль взаимодействия в бою все время напоминала про утрату.

— Получается, что у нас теперь нет возможности драться сообща? — спросил Тобио.

— Возможность есть всегда, хотя для организации качественного строя у тебя не хватает опыта.

— А если привлечь еще кого-нибудь?

— Лиаты со способностями аккумуляторов встречаются крайне редко. Нам наверняка не найти замены Рамзесу.

— То есть, каждый за себя?

— Не совсем. Ведь существуют и более простые схемы. Они, конечно, не дают заметного выигрыша в плотности удара, но при твоей силе это может оказаться даже полезным.

— Как так?

— Понимаешь, противник не ожидает серьезных угроз от разрозненных действий одиночек, поэтому он уклоняется по минимуму, исходя из привычного среднего уровня. Чаще всего опытный боец переводит лобовой удар в скользящий, делая это не задумываясь, практически на уровне инстинктов. Теперь представь, что вместо ожидаемого кулака он принимает на себя удар кувалдой. Даже легкого касания достаточно, чтобы вызвать серьезный болевой шок.

— Ну, от шока еще никто не умирал.

— В бою не так важно убить, как вывести из строя.

— Ты это шоргам скажи.

— Давай не будем уподобляться злобным монстрам.

— Как скажешь.

— Так вот, нам надо отработать две-три комбинации и договориться о кодовом названии для каждого приема. Например, я подаю команду "Грог" и бью по противнику крученым левым винтом, любой профессионал при этом автоматически пригибается и отклоняется вправо. Ты с задержкой в десятую долю секунды наносишь прямой свинг сантиметров на десять правее и сантиметров на пять ниже стартовой позиции эмоса противника. За точку прицеливания принимаем центр зоны связи интоса с мотосом. Ориентируешься?

— Ну и что? Он, скорее всего, поднырнет под молнию или поставит блок.

— Точно. Других вариантов выбора у него практически нет. И то, и другое противник сделает, исходя из расчета средней силы наносимого ему удара. Он же не знает, что у тебя в молниях спрятан динамит.

— Что у меня спрятано?

— Неважно. Это такое перефразированное выражение четлан.

— Понятно.

— Блок ты пробьешь легко, удар он, конечно, слегка ослабит, но на мгновение противник лишится способности перемещаться. То же самое произойдет, если он привычно отклонится по минимуму.

— И что это нам даст?

— В ту же секунду я нанесу точечный оглушающий удар.

— Ты не успеешь перезарядить.

— Успею, в первый винт я не стану вкладывать силу, это будет чистой воды обманка.

— Интересно. Попробовать можно. А как же тренироваться?

— Есть вариант. Можно запрограммировать движение мишени. Хотя проще взять их две, или даже три, и правильно разместить.

Вначале у Роджера вообще не получалось действовать по команде, но постепенно он понял, как стабилизировать время подготовки к выпаду. Экспериментальным путем выяснили, что ему для подготовки мощного и точного удара требуется почти секунда. После этого наставница отрепетировала задержку своего винта. Вскоре требуемая синхронность действий была достигнута и они перешли к разработке нового приема, которому дали кодовое название "Джин". Ученик, в конце концов, не выдержал и спросил Алису:

— И что это тебя все тянет на алкоголь?

— Так у него действие схожее, не убивает, но сильно бьет по мозгам, — отшутилась напарница.

— Откуда знаешь? Доводилось пробовать?

— На кобортов под парами насмотрелась, не приведи господь.

— А у меня слуги были практически непьющие, и у родителей в рот не брали.

— Повезло тебе.

— Знаешь, мне Рамзес чем-то напоминал отца. Не внешне, а внутренне. Такой же молчаливый, спокойный и уверенный в себе. Правда, я очень смутно помню своего отца, меня очень рано передали наставнику.

— Повезло тебе, — повторила Таира. — Ты его хотя бы смутно, но помнишь, а я даже не видела никогда. При подготовке профессиональных бойцов детей забирают от родителей еще полными несмышленышами.

— Как это? Что-то в стиле мифических барсов?

— Почему мифических?

— Потому что их никто не встречал. Или тебе доводилось?

Алиса как-то странно посмотрела на Тобио:

— Да нет, не доводилось. Ну, примерно, в таком стиле.

— Постой, — вспомнил Роджер:- Но ведь Крот вроде говорил, что знал твоего отца.

— Ты про Гровера? Так он был моим приемным отцом.

— Получается, ты обманула настоятеля?

— А разве ты о себе всю правду сказал?

— Ну… — замялся юноша.

— Или хочешь заложить меня?

— Вот еще. Ты что? В своем уме или как? Нет, конечно.

— У каждого в Храме есть свои маленькие секреты, сюда чаще всего приходят обездоленные и пострадавшие. Тайну Рамзеса мы узнали случайно, но, наверняка, кое-что за душой найдется и у Багира, и у Кузьмы, и у того же Мортафея.

— Именно поэтому ты не хочешь, чтобы я говорил им, что умею создавать клона?

— Не все свои козыри стоит выкладывать на стол сразу.

— И у тебя тоже кое-что припрятано в рукавах?

— Без этого в нашем мире не выжить.

— Ладно, я тебя понял. Продолжим?

Они занимались еще несколько часов и вернулись в казарму под утро, отработав помимо "Грога" с "Джином" еще и "Пунш", предназначенный для поражения двух противников, стоящих рядом. Все давно уже спали, только Рэм проворчал что-то про сумасбродов, шляющихся неведомо где и мешающих отдыхать уставшим воинам.

Утром бригаду разбудил Такер, присланный Привратником, чтобы позвать всех в Зал испытаний для рапорта настоятелю. Невыспавшиеся Алиса с Роджером чувствовали себя отвратительно. Тем не менее, напарникам пришлось плестись в хвосте колонны и предстать перед начальством в состоянии недобуженных зомби. Справа от спокойного, но сосредоточенного, Мортафея стоял хмурый и раздраженный магистр, а слева — грустный и безразличный к происходящему начальник охраны.

Выслушав рассказы основных участников операции, включая Багира, Таиру и Роджера, глава Храма, оставив их троих в помещении, отпустил остальных бойцов в казарму. Все показания прозвучали достаточно беспристрастно. Только молодой лиат не смог скрыть своего явно негативного отношения к паническому бегству, которое он практически в открытую назвал трусостью. Некоторое время после выхода храмовников Крот безмолвно смотрел в глаза бригадира, явно испытывая нервную систему руководителя налета. Командир проявил должную выдержку и не отвел взгляда, тогда настоятель грустно вздохнул и задал свой первый вопрос:

— Объясни нам, Багир, почему ты разрешил Нихату взять столько пакетиков, сколько ему захочется?

— Ну, он ведь не являлся бойцом бригады, и не находился в моем прямом подчинении.

— На время операции он был придан твоей бригаде. И руководил операцией ты, а не он.

— Но ведь операция была не боевая, а торговая, и все делал он, а мы лишь обеспечивали прикрытие.

— Удивительно рассуждаешь. В ходе торговой операции мы потеряли двух своих товарищей. Да еще каких, лучших из лучших. Ты отвечал за прикрытие, вот теперь и объясни нам, как это могло случиться. Почему ты отдал команду спасаться всем самостоятельно, а не организовал отпор?

— Я увидел, что шоргов спустили с цепи. Против них все равно было не выстоять даже в строю.

— Когда это ты успел?

— Как только взревела сирена. Я следил за самыми опасными направлениями и сразу засек, что охранник из подвала первым делом открыл вольер с монстрами. У бригады был только один шанс спастись — успеть покинуть двор. Нельзя было допустить сутолоки. Если б Нихат не застрял в форточке, все бы ушли.

— С чего ты это взял, если тебя самого едва не схватили.

— Я задержался, пытаясь помочь монаху.

— Что сказал тебе Нихат?

— В смысле?

— Почему ты передумал и приказал своим бойцам взять по три пакетика?

Было видно, что говорить правду бригадиру не хотелось, но врать в присутствии Привратника рискнул бы только сумасшедший.

— Он сказал, что добудет обезболивающее для Терры, если я не буду упрямиться.

— Кто такая Терра?

— Это его мать, — ответил за бригадира начальник охраны. — Она лежит в госпитале. Ее мучают сильные боли, а анальгетиков на всех не хватает.

— Сочувствую, — обращаясь к склонившему голову Багиру, произнес настоятель, и после непродолжительного молчания добавил:- Это многое объясняет, но не оправдывает. Командир во время боя должен думать о своих бойцах, а не о больной матери.

— Так ведь не было боя.

— Был. Бой начинается задолго до драки, и не заканчивается сразу же после нее. И командир должен понимать это. — Мортафей ненадолго замолчал, давая возможность слушателям осмыслить сказанное, и продолжил уже совершенно о другом:- Мне вообще иногда кажется, что кто-то перепутал Храм с преступным синдикатом, главной целью которого является нажива.

Привратник, до этих слов потуплено смотревший в пол, медленно поднял голову и удивленно взглянул на настоятеля. Похоже, хотя последние слова не были адресованы напрямую, но все-таки предназначались лично ему, потому что Крот, словно бы споря с мнимым оппонентом, продолжил:

— Да, нам приходится порой прибегать к незаконным способам в борьбе за существование, потому что соронги используют против вольных запрещенные приемы. Тем не менее, рисковать жизнью своих товарищей ради прибыли для истинных прихожан Храма немыслимо.

— Но ведь… — попытался возразить бригадир.

— И не спорь. Целью операции было доказать разнеженным барчукам, что настоящие леомуры способны решить самые сложные задачи без помощи слуг. Если б нас всерьез интересовали наркотики, то можно было пойти стандартным путем, привлечь кобортов, вооружить их самыми последними достижениями техники…

— Но Нихат говорил…

— Мало ли что говорил Нихат? Я кого поставил руководить операцией? Его или тебя? Торгаша или боевого командира? Легко списать все на тех, кто уже не сможет ответить за свои ошибки.

— Боевой командир во время операции не думает о здоровье матери, — неожиданно подал голос магистр. Короткая фраза прозвучала, словно одиночный выстрел, и всем стало ясно, что это был приговор, не подлежащий обжалованию.

— Кто-нибудь еще хочет высказать свое мнение? — после некоторой паузы спросил Мортафей.

Роджер поднял глаза, но настоятель покачал головой:

— Твое мнение нам известно, можешь не повторяться. Я хотел бы услышать, что скажет Таира.

Алиса посмотрела в глаза Мортафея, потом бросила взор на магистра и Привратника.

— Я не берусь судить отношения Багира с Нихатом. Что касается остальных действий, бригадир поступал правильно, как это не прозвучит жестоко по отношению к погибшим. Во-первых, он внимательно следил за потенциальной опасностью, и единственный увидел то, что охранники спустили шоргов. Во-вторых, моментально скомандовал отступление. В противном случае, потери были бы намного больше. У бригады не было возможностей справиться с боевыми шоргами. Нихата все равно было не спасти.

— Ну, а то, что он бросил вас?

— Последним отходило самое сильное звено, и это тоже логично, у сильнейших больше всего шансов на спасение. Тем более что мы почти что прорвались, а Рамзесу просто глупо не повезло. Возвращаться за телами смысла не было, только еще положили бы бойцов впустую.

— Почему же командир не отходил последним?

— Так получилось. После выхода из строя Нихата, бразды правления операцией легли на мои плечи, потому что кроме меня никто не умел работать с чужим кобортом. Именно поэтому я оказалась в хвосте колонны. Если б после поднятия тревоги Багир захотел стать замыкающим, он бы потерял последний шанс выжить без какой-либо пользы для дела.

— Ты не согласна с обвинением его в трусости? — Настоятель был настойчив.

— В трусости нельзя обвинять. Скорее, можно укорять в безрассудной смелости. Привлекать к ответственности стоит только за нарушение установленных правил. Осторожность является основой боевого искусства. Как руководитель операции Багир допустил несколько мелких просчетов, но ничего не нарушал.

— Эти мелкие просчеты привели к смерти двух прихожан.

— Иногда цепь мелких случайностей выстраивается в одну линию, и даже горы рушатся.

— Хорошо. Я понял твою позицию. Что скажешь ты, Привратник?

— Я не считаю Багира виновным в смерти товарищей, хотя, на мой взгляд, операцию надо было отменить и провести дополнительную разведку.

— Этьен? — Мортафей повернулся к начальнику храмовников.

— В боевых действиях часто кто-нибудь гибнет, и не всегда в этом виноват командир, хотя в нашем случае доля вины Багира достаточно высока. Впрочем, я думаю, что главное наказание для него будет его собственная совесть, но в такой ситуации его нельзя оставлять бригадиром.

— Ты — магистр, тебе и решать.

— С сегодняшнего дня бригаду возглавляет Таира.

— Ты не торопишься? — удивленно спросил начальник охраны. — Она без году неделя в Храме.

— Я тоже здесь не так давно, если ты не забыл.

— Не забыл.

— Так вот, в сложной ситуации она показала себя настоящим лидером. Если б не она, от бригады остались бы рожки да ножки.

— Полностью согласен, — поддержал магистра настоятель. — Я тоже не устаю удивляться талантам нашей юной воительницы. И помню, кстати, по каким причинам следопыт-рейнджер вызывает у мудрого Привратника такое сильное раздражение. Таира, разреши поздравить тебя с повышением, надеюсь, ты оправдаешь наше доверие, по крайней мере, мое и магистра. Принимай бригаду, нюансы обсудим позже. Все свободны.

Когда они втроем вышли из зала, Багир был мрачнее тучи, но Алиса к удивлению Роджера по пути в казарму сказала ему следующее:

— Не бери в голову, им надо было на кого-то свалить вину, вот тебя и назначили виноватым. Не мог же Крот признаться, что ради этой дури он был готов и несколько бригад положить.

— Ты думаешь? — удивился бывший бригадир.

— Даже не сомневаюсь. А насчет командования мне кажется, что нам надо поступить следующим образом. Перед магистром за бригаду буду отвечать я, внутри же будешь руководить ты.

— Как это? А что мы скажем ребятам?

— Правду. Думаешь, найдутся те, кто донесут?

— В своих бойцах я не сомневаюсь, но что скажет Роджер, который считает меня трусом?

— Что молчишь, малыш? Ты способен донести на меня и на Багира?

— За кого ты меня принимаешь? — возмутился воспитанник Таиры.

— Тогда тебе придется смириться с моим решением.

— Но почему?

— Неужели непонятно? Я же ничего не смыслю ни в управлении бригадой, ни в порядках, существующих в Храме, ни в интригах, плетущихся наверху. Да и бойцов бригады практически не знаю. Если ты хочешь, чтобы я положила их из-за каких-то глупых амбиций, то меня это не устраивает. Кроме того, кому из храмовников понравится подчиняться молодой девушке, которую они знают всего несколько дней?

— А ведь она права, — изумился Багир. — Забавно. Никогда не встречал у молодых девушек такой мудрости.

— Много ли ты видел молодых девушек?

— Да уж хватает.

— Таких, как я?

— Нет, таких не встречал.

— Ну вот, еще немного, и дело дойдет до объяснения в любви, — съязвил Роджер.

— А почему бы и нет? Не всем же увлекаться рыжими бестиями, — вернул ему Багир.

— Ну, уж нет, хватит мне одного Мортафея, — заметила Алиса перед самыми воротами казармы.

Сообщение о решении магистра бригада выслушала в напряженном молчании, однако предложение Таиры о разделении функций заметно разрядило обстановку. К удивлению новичка возражений не последовало, более того, бойцы заметно повеселели. Чувствовалось, что бригадира, если не любили, то, по крайней мере, уважали и ценили. Завтрак прошел оживленно, хотя никто не балагурил и не отпускал сальных шуточек, поскольку отсутствие вечно молчаливого Рамзеса за столом ощущали все храмовники.

После операции бригаде полагался день отдыха. Роджер надеялся, что они с наставницей отправятся в зал на тренировку, но почти сразу после завтрака прибыл гонец от настоятеля. Мортафей созывал большой совет в зале испытаний, и Алиса обратилась к Багиру за помощью. Как оказалось, на большой совет всегда приглашаются бригадиры, при этом считается хорошим тоном, если они приходят с помощниками, но не больше двух, иначе в зале становится тесно. Таира, не раздумывая, взяла с собой Роджера с Багиром, при этом последний слегка поморщился, но возражать не стал.

В зале действительно было тесновато, и народ активно прибывал, выражения лиц у руководства Храма не радовали приходящих, а потому привычного гама толпа не создавала. Когда собралось достаточно много прихожан, Мортафей открыл совет короткой вступительной речью:

— Братья и сестры! Вчера мы совершили нападение на склад соронгов силами одной из бригад храмовников. К сожалению, из-за нелепой случайности наш замысел показать погрязшим в лени барчукам, что леомуры могут обходиться без помощи слуг, провалился. Более того, при завершении операции погибли два наших боевых товарища. В результате этого у соронгов могли появиться доказательства существования нашего Храма и его причастности к нападению на склад. Вероятность карательной операции со стороны властей вынуждает нас ввести режим чрезвычайного положения и усилить охранные мероприятия. С конкретными предложениями по этому поводу выступит начальник охраны Храма.

Привратник говорил долго и по делу, он уточнял расписание дежурств по часам и постам для своих монахов и объяснял задание каждому бригадиру. Подразделение Таиры оставалось на сегодняшний день в резерве при полной боевой готовности, а потому о посещении тренировочного зала можно было забыть. Выходы в город сворачивались до уровня насущно необходимых, при этом численность дежурных удваивалась.

Мортафей, сошедший с помоста, на котором размещалось руководство, сразу после своего выступления, неожиданно оказался рядом с Роджером и обратился к Алисе:

— Не перестаю удивляться тебе. Ухитрилась уговорить Багира стать твоей правой рукой. Мудро, очень мудро.

Бывший бригадир поморщился и демонстративно отодвинулся в сторону, ему, как и Роджеру, не нравилось приподнятое настроение Крота в столь тревожное время. Похоже, предположения Таиры насчет истинных интересов настоятеля были не так уж и далеки от истины. Если глава Храма не считал Багира виновным в гибели леомуров, то непонятно, зачем был весь этот фарс с расследованием. Впрочем, судя по тому, как он начал осыпать Алису комплиментами, именно девушка была причиной приподнятого настроения Мортафея.

Их разговор очень быстро из области административной перетек в русло каламбуров и поэзии, но Роджер потерял нить беседы еще быстрее. Дело в том, что в зале появилось новое действующее лицо. Его таинственная незнакомка зашла следом за теми самыми эскулапами, которые штопали Кузьму. В отличие от врачей она не стала распрашивать соседей о причинах созыва совета. Матильда почти сразу заметила, что ее дружок ходит гоголем вокруг незнакомой девицы, при этом на лице его аршинными буквами был написан похотливый интерес к успешной сопернице.

Глаза Клео, и без того напоминающие бездонную пропасть, умудрились выразить такое непередаваемое мучение, что сердце Роджера попыталось проломить грудную клетку. Он не понимал, как можно заставлять страдать это трогательное и хрупкое создание, которое не осмеливалось подойти к своему неверному приятелю. Хорошо еще, что Таира вела себя вполне пристойно, хотя и отвечала Кроту спокойно, без заискивания или робости. Понимая, что у нее нет оснований и права устраивать какие-либо сцены, рыжая подруга настоятеля отошла в дальний конец зала. Ей не хотелось портить себе настроение лицезрением любезничающей парочки.

Роджер начал было пробираться в том же направлении, когда дорогу ему неожиданно перегородил Багир.

— Об одном прошу, не наделай глупостей.

— Ты это о чем? — не очень вежливо уточнил молодой храмовник.

— Я же вижу, куда тебя несет.

— И что с того?

— Не забывай, что она — подружка настоятеля, — почти шепотом произнес бывший бригадир.

— Да хоть самого господа бога, мне-то что? Тем более что настоятель увлекся Таирой.

— От этого Матильда не перестала быть его девушкой.

— И что с того? — в грубой форме повторил риторический вопрос Роджер.

— Любое ухаживание за ней может быть воспринято настоятелем, как вызов с твоей стороны.

— И ты думаешь, что я испугаюсь?

— Причем тут страх?

— Не знаю, тебе виднее.

— Дурак ты.

— Зато не трус, — раздраженный Роджер дернул плечом и, оттеснив Багира в сторону, направился разыскивать незнакомку, ускользнувшую от него в очередной раз.

Найти девушку оказалось несложно. Стоя у стены, она внимательно слушала Привратника, который рассказывал о путях эвакуации и местах сбора в случае экстренного нападения. Никого около Клео не было, по всей видимости, боязнь быть заподозренным в желании бросить вызов настоятелю отпугивала прихожан не хуже проказы. Юноше тоже не хватило бы смелости подойти к ней, если б не громкое заявление, брошенное в лицо Багиру, и не ощущение озабоченного взгляда бывшего бригадира на собственном затылке.

— Привет. Скучаешь?

— Привет. Подозреваю, что поскучать нам теперь не скоро удастся. А мы разве знакомы?

— Меня зовут Роджер.

— А меня Матильда.

— Я в курсе, — улыбнулся ухажер.

— Постой. Ты случайно не тот самый молодой леомур, за которым гоняются наемные убийцы?

— Угадала. Пускай гоняются, если хочется, у них это не очень хорошо получается.

— Я бы умерла со страху, наверное.

— Ко всему привыкаешь.

— Теперь понятно, кто преследовал меня в тот вечер, — усмехнулась проказница.

— Да уж, ты так сильно испугалась, так быстро бежала, — поиздевался в ответ Роджер.

— Конечно, а вдруг за мной какой-нибудь маньяк гнался?

— Которому ты так усердно строила глазки?

— Я? Да за кого ты меня принимаешь?

— За молодую красивую девушку, которую однажды встретил на улицах этого города и из-за которой пришел в Храм.

— А ты действительно смел. Я-то думала, просто рисуешься.

— Невелика смелость сообщить девушке о своей симпатии.

— Это, смотря, чьей девушке? Или ты не в курсе?

— Почему же? Доводилось слышать.

— И понимаешь, что твои слова могут рассматриваться как вызов?

— Понимаю.

Матильда внимательно посмотрела на молодого леомура, словно впервые увидела его.

— Хорошо, что твоих слов никто, кроме меня, не слышал. Давай сделаем вид, что ты их не говорил. Предпочитаю живых поклонников.

— А что, я уже получила прозвище "Никто"? — Незаметно подошедшая подруга магистра вынырнула из-за плеча Роджера.

— Твики? А ты откуда?

— Замечательный вопрос. В отличие от вас, голубков, я пришла на совет послушать Привратника. Однако услышала так много интересного.

— Надеюсь, ты умеешь держать язык за зубами?

— С какой это стати? Да и чего ты, подружка, испугалась? Посмотри, как твой бывший приятель приударяет за своей новой пассией. Думаешь, ему будет дело до твоих проказ?

Зловредность подруг не знает границ, все труды Роджера по отвлечению Матильды от грустных мыслей о ветрености мужской натуры пошли прахом. Рыжая красавица обернулась в сторону Мортафея, неустанно осаждавшего Алису, и ее вспыхнувшие озорным огоньком глаза мгновенно потускнели. Вскоре Привратник объявил о закрытии совета, все начали расходиться, и Тобио Экселанц Сильвер, попрощавшись с девушками, бросился отлавливать Таиру с Багиром.

Глава 14

Догнав начальство, молодой храмовник прислушался к беседе. Командиры обсуждали бойцов бригады, уточняя, на кого можно положиться, за кем стоит присматривать, и кто силен, но ленив. Получалось, что при всей опытности подразделения воинов, имеющих опыт реальной схватки с боевыми шоргами, насчитывалось не более пяти. Да и те, если честно, лишь однажды некоторое время удерживали немногочисленные силы противника. До сих пор Храму не приходилось всерьез сталкиваться с профессионально натасканными монстрами. Разгон бродячих шаек порой создает обманчивое впечатление слабости врага.

Возможно, и у Кузьмы все сложилось бы намного удачнее, если б храмовник знал, чего можно ожидать от специально подготовленного шорга. Впрочем, первый опыт, хотя бы и негативный, он уже получил. Большинству же бойцов бригады только предстояло еще познакомиться с проклятием рода леомуров, причем, в самом ближайшем будущем. Тобио от удивления слегка опешил, но все-таки не смог удержаться от вопроса наставнице:

— Подожди, ты всерьез считаешь, что дела обстоят так плохо? Я думал, Привратник перестраховывается, по принципу, что лучше перебдеть…

— Какая перестраховка, Роджер? Мы ограбили склад соронгов на кругленькую сумму, при этом еще и засветились. Если б все прошло тихо, еще оставался шанс, что все свалят на охранника или каких-нибудь ловких четлан. Но следов нашего присутствия осталось предостаточно: разорванный зубами пакетик, сооружение в зале с лучами, открытая форточка, да еще тела Рамзеса и Нихата. Только слепой не сделает правильных выводов, а среди соронгов дураков нет, уж поверь. Высшие легко вычислят, что нападение было хорошо спланировано и отрежиссировано, что на их языке означает "организованное преступное сообщество".

— Но как они узнают, что это сделали именно мы?

— Догадываешься, какой нюх у шоргов? Хоть мы и табак рассыпали, и по воде уходили, но уж слишком много нас было, чтобы исчезнуть беследно. Если не точный адрес, то уж микрорайон или квартал наверняка вычислят. Вся информация о бункерах и законсервированных подземных сооружениях у властей имеется. Чтобы определить, где может скрываться в заданном районе несколько десятков леомуров, им даже аналитики не понадобятся. На месте Привратника я бы прямо сейчас объявила эвакуацию.

— Думаю, что он так и собирался сделать, — высказал свое мнение Багир. — Скорее всего, Мортафей не согласился, посчитав доводы хранителя не достаточно убедительными. Боюсь, ты была права, Кроту плевать на потери, настоятель преследует какие-то свои личные интересы.

— Так что же нам делать? — растерялся Роджер.

— Срочно поднять бригаду и быть готовыми ко всему, — жестко ответила Алиса. — Я буду сканировать подходы к Храму, а ты, Багир, проследи за Кротом. Не хотелось бы, чтобы штабные крысы слиняли, бросив нас в мясорубку.

— Да, за этими вертихвостками нужен глаз да глаз, — согласился бригадир.

— А что делать мне? — спросил молодой храмовник.

— Ты пока отдыхай, твои таланты пригодятся чуть позже. Впрочем, чтобы нам не отвлекаться на разговоры, объяви ребятам полный сбор и проследи, чтобы все бойцы действовали, как по боевой тревоге.

Как раз в этот момент они добрались до собственной казармы, с ходу развернули построение и свертывание лагеря. Как не удивительно, ветераны слушались команд Роджера беспрекословно. Именно благодаря оперативности действий в считанные минуты все самое ценное было собрано, упаковано в походный порядок, и бригада была готова к выступлению.

— Началось, — тут же громко объявила Алиса. — Скопление большого количества неизвестных в закрытой зоне нижнего яруса недалеко от северных ворот.

— Ты уверена? Может, это монахи Привратника? — усомнился Багир.

— Я слушала очень внимательно все его распоряжения своим бойцам, как настоятель не пытался помешать мне. Никому не давалось указаний выдвигаться в эту зону.

— Может, он потом скорректировал задание?

— Возможно. Но зачем монахам плотной группой красться по неосвещенным труднопроходимым галереям в сторону Храма?

— Ни к чему, это уж точно.

— Где сейчас Мортафей?

— В штабе.

— Бегом к штабу.

— Бригада, вперед! — скомандовал Багир.

Алиса умудрялась даже на бегу поносить правила, установленные в подземном городе, а бригадир пытался оправдать их существование.

— Зараза, почему телепатическая связь не работает?

— Специально сделали ради безопасности прихожан.

— Какой к чертям безопасности, если я даже тревогу поднять не могу, и начальнику охраны ничего сообщить не получается.

— Привратник со своими монахами как-то умудряется переговариваться.

— Ладно, остается надеяться, что настоятель сможет сообщить ему о готовящемся нападении.

— Ну да, если связной монах никуда от штаба не отлучился, то…

— Куда он может отлучиться, когда объявлено чрезвычайное положение?

— Будем надеяться.

— Это точно. Только и остается верить, что мы успеем.

Однако надеждам их оправдаться не удалось, уже у самых дверей штаба Таира грязно выругалась, после чего пояснила:

— Они атаковали. Если не ошибаюсь, там должна быть бригада Хвана. Черт, они опрокинули ее с ходу, судя по всему, это боевые шорги.

— Откуда? Как они могли попасть на нижний ярус?

— Не знаю.

Реакция штабных на влетевшую в помещение бригаду была отчасти неадекватной, отчасти вполне объяснимой. Охранники настоятеля и магистра окружили руководство плотным кольцом. К счастью, никто не успел метнуть молний до судорожного выкрика Алисы:

— Тревога!

После двух глубоких вдохов, она восстановила дыхание, сорванное разговорами на бегу, и официально отрапортовала:

— Шорги прорвали периметр в районе северных ворот.

Первым отреагировал Этьен.

— Твики!

— Сейчас. — Личный сканер магистра работала молниеносно и филигранно. — Вижу! Больше двух десятков боевых шоргов. Добивают бойцов бригады Хвана.

— Три тысячи чертей! — взревел настоятель. — Откуда они взялись? Да еще в таком количестве. И как они проникли на нижний уровень?

— Боюсь, у нас нет времени искать ответы на эти вопросы сейчас, — максимально сдержанно произнесла Таира. — Надо срочно объявлять экстренную эвакуацию.

— Да, конечно. — Мортафей начал шарить глазами по сторонам, но вопрос за него озвучил Багир:

— А где же офицер связи?

— О, дьявол, я же отослал его в госпиталь.

— Как? Зачем? Почему его? — Самое удивительное, что изумление читалось не только на лицах бойцов прибывшей бригады, но и у многих штабных, в том числе, Матильды.

— Так надо было. Я послал его со специальным заданием. — Мортафей как-то растерянно посмотрел на магистра, судя по всему, они хотели что-то обсудить вдали от ушей Привратника. — Да и какая разница, если он вернется через пять минут?

— У прихожан нет этих минут, — тяжело вздохнула Алиса.

— Их даже у нас нет, — вмешалась Твики. — Шорги вырвались на простор и бегут сюда.

— А где Привратник, случайно, не видишь? — Крот от отчаяния схватился за соломинку.

— Я сканер, а не Всемогущий.

— Надо уходить, — как-то слишком хладнокровно, почти безразлично произнес магистр.

— Да, срочная эвакуация, уходим к южным воротам, — подхватил настоятель.

— Нет, — неожиданно возразила Таира. — Туда нельзя, там засада.

— Что? И там засада? С чего ты взяла?

— Справа от выхода, метрах в двадцати, непроницаемо темное пятно в астрале.

— Твики? — опять проконтролировал ситуацию Этьен.

— Вижу. Она права. Раньше такого не было. Там можно спрятать еще десяток-другой шоргов. — В голосе сканера появились истерические нотки.

— Черт! Что же делать? — откровенно запаниковал Крот.

— Предлагаю уходить через западный запасной выход. — Из всех присутствующих в помещении штаба только Алиса, если не считать на удивление безразличного магистра, сохраняла хладнокровие и выдержку. — Правда, надо спешить, иначе шорги перережут западный коридор.

— Но туда никто не знает дороги, кроме боевых монахов.

— Я знаю. — Алисе в очередной раз удалось удивить всех присутствующих, успевших позабыть, каким образом она появилась в подземном городе.

— Шорги разделились на три группы, одна бежит прямо на нас, вторая — по западному коридору, третья — по восточному, — с ужасом в голосе сообщила Твики.

— Хитро, они гонят нас в ловушку около южных ворот, — холодно констатировал Этьен.

— Нет, мы уходим через западный выход, — наконец-то принял решение настоятель. — Таира, командуй и веди.

— Есть, — приняла на себя руководство наставница Роджера. — Порядок движения колонны следующий: в авангарде моя бригада, за ней — настоятель с охраной, следом штабные, замыкает магистр с охраной. Без толкотни, командирам определить порядок следования внутри подразделений. Бегом, марш.

И вновь началась гонка, Алиса захватила с собой одного из бойцов бригады по имени Фантом, которому на ходу передавала информацию по прохождению лабиринта выхода. Зачем она это делала, Роджер понял только тогда, когда они достигли западного коридора, и наставница приказала бригаде занять оборону. На выраженный одними глазами вопрос Багира, она ответила внятно и коротко:

— Шорги здесь будут уже через минуту. К счастью, вперед вырвались лишь несколько наиболее молодых и шустрых. Нам надо продержаться, пока леомуры магистра не пересекут коридор, после чего сразу отходим.

Фантом повел колонну дальше на выход, а Таира и Роджер остались вместе со своей бригадой ожидать появления страшного врага. Мортафей, пробегая мимо, посмотрел на девушку, но, не сказав ни слова по поводу принятого ею решения, скрылся в узком проеме двери с другой стороны коридора. Как раз в этот момент раздался характерный шум в северном конце коридора от скрежета когтей монстров по бетонному полу. Прошмыгнувшая мимо Твики успела крикнуть Алисе:

— Впереди четверо.

— Я уже поняла, — ответила наставница то ли скрывшейся за дверью девушке магистра, то ли самой себе, и внимательно посмотрела на Роджера.

— Что будем делать? — с легкой дрожью в голосе спросил молодой храмовник.

— Драться. Проверим, чему ты успел научиться.

Из-за угла вылетела первая пара шоргов, и пересекающая коридор за спиной Тобио Матильда взвизгнула, ускоряя и без того стремительный бег. Образованные бригадой три строя открыли мощный заградительный огонь. Попасть в монстров, несущихся на высокой скорости и активно маневрирующих, как в физическом, так и астральном пространствах, было почти немыслимо. Но и случайные молнии могли доставить неприятностей тварям, не потерявшим естественный для всех живых существ инстинкт самосохранения.

Как бы ни был широк коридор, но ограниченность пространства играла на руку обороняющимся, и первая пара была вынуждена отступить, чтобы дождаться появления второй. Вчетвером они предприняли еще одну попытку преодолеть защитные порядки лиатов, веерная атака захлебнулась, в основном, благодаря точным попаданиям Алисы и мощным ударам Роджера. Последние ни разу не достигли цели, но произвели заметное воздействие на решительность агрессоров.

Два зверя, пропустившие больше всего ударов, уже заметно прихрамывали. Тем не менее, четверка шоргов решилась, не дожидаясь подкрепления, провести еще один заход. Профессионализм нападающих проявился не только в высокой технике владения эмосом, но и умении на ходу варьировать тактику.

Цель их перестроения стала понятна обороняющимся лишь в самый последний момент, когда изменить что-либо было уже практически невозможно. Решив, что источником опасных молний является самая сильная из выдвинутых на передний план групп, свой удар они сконцентрировали на тройке Багира. Помимо бригадира и Рэма в нее входил еще и боец по имени Соломон, отличавшийся неторопливостью речи и ироничной взвешенностью суждений.

Первые два монстра домчались почти до самого переднего края обороны. В последний момент, когда плотность заградительного огня достигла апогея, они прыгнули в разные стороны. Естественно, что защищающиеся постарались отследить их маневр, чтобы не дать агрессорам проникнуть за огненный занавес в другом месте. В этот момент вторая пара, несмотря на свою хромоту, резко сменила направление движения и нырнула в образовавшийся просвет.

Справиться сразу с двумя чудищами группа Багира не успевала, а помочь со стороны было очень сложно из-за опасности попадания в своих же товарищей. И все-таки бригадир успел от всей души шарахнуть по мозгам одного из шоргов, добавив когтями по его глазам. К сожалению, второй зверь прорвался и сыграл роль шара из боулинга, легко разметавшего кегли.

Соломон отлетел к стене с такой силой, что его огонек, мигнув на прощанье, практически мгновенно угас. Рэм умудрился укрыть голову при столкновении с бетонной стеной, но ему достался такой жестокий удар когтями могучий лапы, что весь правый бок оказался распорот. Багир, почти увернувшийся от влетевшего в строй лохматого, зубатого и когтистого шара, хромая на задние лапы, отскочил к тяжело раненому товарищу. Прикрыв собою истекающего кровью бойца, бригадир ощерился навстречу врагу.

Возможно, такая слабая защита и не остановила бы разъяренного зверя, но в этот момент Алиса крикнула Роджеру "Пунш" и воин успел сообразить, кого из противников она имеет в виду. Первая пара шоргов, проводившая отвлекающий маневр и отскочившая назад, остановилась буквально на одно мгновение, переводя дух и любуясь результатом работы товарищей. Таира сделала два имитационных выстрела буквально одновременно, заставив напарников отклониться и максимально приблизиться к центральной точке между их ключевыми узлами.

Именно в эту зону и нанес удар молодой храмовник, вложив от злости в него столько силы, что не потрудившиеся уклониться твари были буквально контужены. Временная потеря управления обошлась любителям заслуженного отдыха очень дорого. Застывшие мишени были расстреляны в упор двумя оставшимися строями храмовников.

Шорг, приготовившийся добить леомуров у стены, мгновенно из охотника превратился в дичь. Его напарник, с трудом приходящий в себя после стычки с бригадиром, ничем не мог помочь последнему дееспособному агрессору. Он сам, беспрестанно маневрируя и уклоняясь от молний, хотя и не смертельных, но весьма болезненных, отступал вглубь коридора.

Не дожидаясь особого приглашения, самый удачливый из монстров ринулся вслед за своим пострадавшим товарищем, оставляя поле боя за лиатами. Впрочем, Рэму это не сильно помогло, его угасающий огонек стремительно таял. Последний вопрос, заданный им бригадиру, касался того, успела ли Матильда покинуть Храм. Получив утвердительный ответ, он закрыл глаза и с блаженной улыбкой отправился на встречу с предками.

В этот момент коридор пересек магистр, не особенно резво бегущий за собственной охраной. Этьен успел окинуть поле боя взором, удовлетворенно хмыкнуть, и скрыться за дверью, не сказав бойцам ни одного слова, которое бы выражало одобрение, поддержку или сочувствие. Эвакуацию штаба можно было считать относительно успешно завершенной. Алиса скрипнула зубами и громко крикнула храмовникам:

— Отходим!

Команда прозвучала как нельзя вовремя, потому что за поворотом послышался громкий топот лап, судя по всему, к противнику подходили свежие силы. Никого не пришлось уговаривать дважды, бойцы бегом устремились к двери, пытаясь придерживаться того же порядка следования, что и по пути к коридору. Исключение составляли Алиса с Роджером, которые на этот раз оказались в хвосте колонны и дождались сильно хромающего Багира:

— Ты как? Бежать сможешь?

— Увы, надолго меня не хватит.

— Спрячься где-нибудь, им сейчас не до тебя будет. Они попытаются сесть нам на хвост.

— Брось, я не настолько наивен и хорошо знаю, что меня ждет. Не забывай о нюхе шоргов, по запаху крови они меня везде отыщут. Нет уж, прятаться не собираюсь. Бегите, я их задержу.

— Как? В одиночку это все равно невозможно.

— В широком коридоре безнадежно, но вспомни про узкий лаз на входе в лабиринт. Там они смогут протиснуться лишь по одному, только вначале им придется справиться со мной. Без скорости это не так уж и просто. Бежим, а то не успею занять позицию.

Из-за поворота коридора вылетело еще три пары боевых шоргов, которые, увидев своих погибших и раненых собратьев, взревели от ярости. Восемь монстров устремились к тройке храмовников, которая не стала дожидаться их приближения, а юркнула внутрь помещения, в дальнем углу которого находился проход в западные катакомбы.

Попытка отговорить Багира от принятого им решения провалилась. Алиса особо и не настаивала, понимая, что без этой жертвы не многим удастся добраться до спасительного выхода. Шорги по выносливости существенно превосходили леомуров. Даже если Фантом хорошо запомнил план лабиринта, и спасающимся не придется долго плутать по пещерам, они вполне могли нагнать колонну.

Все время, что Роджер с Таирой неслись по подземельям, наставница молчала, напряженно вглядываясь в астральное пространство за спиной. Молодой храмовник не умел сканировать на таких высоких скоростях. Он ловил каждое едва заметное изменение выражения лица или настроения наставницы. Впереди уже появились отблески света от выхода на верхний уровень, слишком узкого, чтобы через него могли пробраться шорги. Как раз в этот момент девушка резко затормозила, склонила голову и едва слышно выдохнула:

— Светлая память герою!

Юный храмовник сглотнул слюну, ему было больно и стыдно, причем, не за то, что он оставил бригадира умирать в одиночку, а за то, что он заклеймил его трусом. Того, кто практически ценой собственной смерти спас его никчемную, никому не нужную жизнь, растрачиваемую на ругань и глупые заигрывания с какой-то рыжей девицей.

Как так получалось, что настоящие друзья один за другим оставались лежать на земле ради того, чтобы он мог жить дальше, а он начинал ценить их лишь после того, как терял? Как прервать эту трагическую цепочку? У него был настолько подавленный и растерзанный вид, что Алиса почти прикрикнула на молодого храмовника:

— Возьми себя в руки! Нам пора, иначе мы достанемся на обед шоргам.

Наверху их поджидал Фантом, который, выполнив задачу проводника, получил от настоятеля новое поручение в том же роде — доставить Алису на место новой дислокации Храма. Он уже был в курсе деталей боя в коридоре, о котором рассказали товарищи, и даже гибели Багира, которую помимо Таиры наблюдала еще и Твики. В связи с этим период двоевластия в бригаде закончился, и обращение "бригадир", прозвучавшее из уст бойца, было безусловным признанием ветеранами заслуг наставницы Роджера.

Всю дорогу они беседовали о смелости и трусости, дружбе и предательстве. Этика леомуров обладает большой гибкостью в этих вопросах, она не осуждает рационально объяснимые поступки, даже если они не блещут красотой замыслов. Безрассудная смелость считается синонимом глупости, но умение преодолевать собственные страхи всегда заслуживало самых высоких нравственных оценок. Алиса не осуждала торопливости суждений Роджера, так же, как и не осуждала действия бывшего бригадира.

— Пойми, то, что в молодости кажется единственно верным, с возрастом обретает совсем другой смысл, а в старости кажется глупостью.

— Но откуда ты это знаешь? Тебе далеко до старости, самой еще учиться и учиться.

— Я уже выучилась. У меня были очень хорошие учителя. От них и знаю. Ты был по-своему прав, Багир тоже, но по-своему. Он сумел доказать свою правоту делом. Но это вовсе не означает твою неправоту.

— Как это?

— Ваши позиции кажутся противоположными только на первый взгляд. Страхи нужно преодолевать. Только в этом случае леомур становится истинным хозяином своей судьбы, но иногда он отвечает не только за себя, но и за других. И если ты испытываешь страх за близких и друзей, не дай тебе бог преодолеть этот страх и спокойно смотреть, как они гибнут. Такая смелость хуже любой трусости.

— Ты хочешь сказать, что он не имел права рисковать жизнью бойцов бригады?

— Не только их, но и своей, поскольку именно на нем лежала ответственность за безопасность подразделения. Погибни Багир из-за собственной безрассудной смелости, и опасность для всех остальных возросла бы многократно.

— Хочешь сказать, что командир не имеет права распоряжаться собой так, как ему хочется?

— Он не имеет права распоряжаться собой, как рядовым бойцом бригады.

— Но ты же осталась с нами, хотя и руководила эвакуацией, а настоятель и магистр сбежали.

— Все не так просто. У них есть свои задачи, и они не имеют право вести себя подобно героям древности, выходя в одиночку на схватку с драконом. На их плечах лежит груз ответственности за вверенных им леомуров.

— Этот груз лежал и на твоих плечах, но ты осталась.

— Себе, как проводнику, я подготовила замену. Фантом прекрасно справился, а ответственность за бригаду с меня никто не снимал. Я не могла оставить ребят.

— Мне кажется, что ты выгораживаешь настоятеля.

— А ты опять торопишься осуждать.

— Извини. Возможно, ты и права, — воспоминания о Багире нахлынули с новой силой, и остаток пути Роджер промолчал.

Запасная база Храма, выбранная настоятелем для временного пристанища, находилась в подвальных помещениях развалин какого-то древнего монастыря. Затхлый запах сырых подземелий напоминал скорее о склепах и вампирах, чем о молитвах и праведниках. Храмовники по распоряжению магистра пытались придать мрачным комнатам хотя бы сносно жилой вид. Настоятель с охраной разместился в центральном зале.

Здесь было не так темно из-за нескольких тусклых лампочек, по неведомой иронии судьбы оказавшихся в столь неподобающем месте. Наверно, кто-то из руководства Храма руками кобортов, не утруждающих себя размышлениями о цели своей деятельности, специально оборудовал запасную площадку.

Мортафей ругался, на чем свет стоит, понося и Привратника, и всех его боевых монахов, прозевавших вторжение, и рейнджеров, не заметивших подготовки нападения. Досталось на орехи и сканерам, пропустившим появление в городе полусотни боевых шоргов.

— Вот ты мне объясни, Твики. Как так могло получиться, что одинокого лиата ты чувствуешь за пять, а то и все пятнадцать километров, а несколько десятков шоргов не замечаешь даже около дверей Храма?

— Все зависит от настроек и установок сканера. Нельзя видеть все и везде. Можно либо в одном месте видеть всю картину целиком, либо на большом пространстве искать объект с известными параметрами.

— Но при этом Привратника ты найти не можешь.

— Не только его. И Таиру не смогу обнаружить, и Этьена очень нелегко найти. Есть леомуры, обладающие искусством абсолютной маскировки, хотя их не так уж и много. Что же касается потенциальных прихожан, то это просто, поскольку я настраиваюсь на образ среднестатистического сильного лиата. Если б мы ожидали нападения боевых шоргов, то, настроившись на их образ, я бы обнаружила опасность еще на дальних подступах к Храму.

— Так почему же ты этого не сделала?

— Команды не было.

— Что? Этьен, как это понимать?

— Считалось, что шорги не представляют опасности для храма, поскольку проходы на нижний уровень для них слишком узки, а потому непроходимы, — спокойно ответил магистр.

— Тогда как же они пробрались?

— Похоже, их кто-то впустил через запертый тамбур.

— Соронги?

— Скорее, их коборты.

— Но мы же контролировали слуг, у которых есть ключи от бункера.

— Для опытных мастеров изготовление отмычек — задача не такая уж и сложная. Хотя никто не исключает и возможность предательства.

— Почему же мой магистр не предвидел этого заранее?

— Вообще-то охрана Храма входит в компетенцию Привратника.

— Охрана, но не оборона. Так что, это и твой промах. Понятно?

— Понятно.

— Бери своих бойцов и найди мне того, кто организовал нападение. Доставь его сюда. Живьем.

— Слушаюсь. Но как же вы? Я не могу оставить настоятеля без охраны и обороны.

— Охрана у меня и своя есть, а оборону монастыря организует Таира. Она уже доказала, что мы не зря поставили ее во главе бригады.

— Но…

— Задание получено? Изволь выполнять.

Этьен рявкнул "Есть", развернулся, раздраженно скомандовал "За мной" и в сопровождении семи седовласых храмовников его личной охраны покинул помещение. Вырвавшийся из западни настоятель развил бурную деятельность. В частности, передал Алисе план помещений монастыря, чтобы она хотя бы силами своей бригады организовала оборону. Дал задание Твики контролировать подходы к монастырю, активно сканируя окрестности в поисках любых подозрительных личностей, особенно лиатов и шоргов. Разослал десятка полтора штабных по зонам сбора прихожан для того, чтобы направлять их на новую базу.

После того, как суматоха расстановки постов, организации их взаимодействия и контроля подступов улеглась, Роджер неожиданно спросил присевшую отдохнуть наставницу:

— Я все равно не понимаю. Как могут одни лиаты натравливать шоргов на своих же собратьев из-за какого-то дурацкого порошка?

— Думаю, дело не в порошке. Пятьдесят боевых шоргов — это уже не дивизия, а целая армия. Едва ли даже в столице их наберется существенно больше. Для простой карательной операции это чересчур. Боюсь, мы влезли в очень крупную игру, причем, с неопределенным количеством игроков и невнятными правилами игры.

— И что? Я всегда считал, что война — это удел недоразвитых рас, пусть слуги развлекаются ею. Ценность одной жизни настолько высока, что перекрывает десятки таких коробок с дурью.

— Ценность для кого?

— Для общества.

— В борьбе за существование работает еще и внутривидовая конкуренция. Соронги обладают властью, но вольные считают, что способны править не хуже высших. Наличие дара дальней телепатии, по их мнению, еще не означает обретения мудрости, а управлять миром должны мудрейшие из мудрейших.

— Но как измерить мудрость?

— В том-то и дело. Телепатические способности видны всем и сразу. У кого их больше, тот и верховный соронг, так заведено уже много веков. Изредка находились желающие оспорить традицию, но ни у одного из них не получилось сломать ее. В очном поединке сила оказывается важнее. Но бранды считают, что коллективное управление справедливее индивидуального. Они пытаются доказать власти, что вольные мудрее и хитрее, подминая под себя бизнес и организуя "идеальные" преступления. Однако соронги правят уже несколько тысяч лет и за это время научились жестко отстаивать свое право. Если появляется слишком сильный конкурент, его надо не переиграть, а уничтожить. Не то еще малыш заматереет, а потом, если не с первого, так с десятого раза, может и выиграет.

Вскоре к развалинам потянулись первые беженцы, спасшиеся из подземного города, и Алисе стало не до разговоров, необходимо было принимать их и размещать. Появились и пострадавшие, пришлось организовывать лазарет, помогать оказывать им медицинскую помощь. Хлопоты затянулись до самого вечера, когда на базе удалось собрать почти десятую часть населения Храма.

Как Тобио Экселанц Сильвер не расспрашивал прибывших, но ни о Кузьме с Василисой, ни о Привратнике с боевыми монахами так ничего толком и не узнал. Первых вообще никто не встречал, а бойцов начальника охраны многие видели, но все они спешили куда-то по заданию своего руководителя. Похоже, в руководстве Храма образовалась глубокая трещина.

Глава 15

Когда стемнело, и движение за периметром охраняемой территории замерло, Роджер нашел наставницу, отдыхающую в темном уголке двора.

— Алиса, я вот чего понять не могу. За пределами Храма дальняя связь не заблокирована, так почему ни у кого не получается телепатически сообщить своим друзьям о том, где мы находимся. Почему здесь нет ни одного боевого монаха?

— Боюсь, что это не случайно. Я сама несколько раз пыталась вызвать Привратника, но все впустую.

— Думаешь, он погиб?

— Едва ли, больше похоже на то, что он увел основную массу прихожан на другую базу, где точно так же, как и в Храме, глушится дальняя связь.

— Это объясняет, почему я не могу связаться с Кузьмой. Хотя начальник охраны сам бы мог сообщить настоятелю и магистру, куда он увел леомуров.

— Мог бы. Если б хотел.

— Ты считаешь, что Привратник подозревает Крота и Рыжего в предательстве?

— По крайней мере, в предательстве интересов Храма, как мне кажется.

— Но почему ты так уверена, что он жив?

— Есть несколько обстоятельств. Первое. Когда Мортафей отослал офицера связи, чтобы обсудить наедине с Этьеном какие-то свои делишки, начальник охраны дал на это согласие. Иначе бы монах не ушел. Помнишь?

— Да.

— Второе. Когда мы бежали от штаба к западному выходу, то никого не встретили по пути, ни одного послушника или монаха. Это, как минимум, странно в столь густонаселенном бункере. Третье. Здесь собрались исключительно храмовники и штабные, из посторонних есть лишь два простых монаха, которые во время нападения на Храм находились в городе.

— Серьезно? Я как-то не обратил внимания на это.

— И, наконец, последнее. Двое раненых бойцов из бригады Клеста рассказали о серьезном сражении около южных ворот, в котором шоргов сильно потрепали монахи Привратника.

— Серьезно? А может, у них фантазия разыгралась? — усомнился Тобио.

— Я вначале тоже отнеслась к их рассказу с недоверием. Но потом подробно побеседовала с одним из храмовников, пока его перевязывали, и смогла понять замысел начальника охраны. Он заманил монстров в заранее подготовленную ловушку.

— А нас нельзя было предупредить?

— Не забывай, что он не доверял никому из храмовников, а, особенно, магистру и мне.

— Это я заметил.

— И, кроме того, чтобы ловушка захлопнулась, нужна была приманка.

— Кого же он выбрал в качестве наживки? — поджав губы, спросил Роджер.

— Бригаду Клеста, охранявшую южные ворота. Если б шорги вылетели им в спину сразу с трех северных направлений, от них мгновенно одно воспоминание осталось бы. Но мы отвлекли и задержали группу, двигающуюся по западному коридору, что позволило правому крылу перестроиться и занять круговую оборону. Благодаря этому Арман с Чингизом выжили и кое-как, но добрались до нас.

— Ты говорила о какой-то ловушке.

— Вот тут и начинается самое интересное. По словам бойцов, когда подоспели шорги из западного коридора и вместе с другими начали добивать остатки бригады Клеста, из узких бойниц за спиной нападающих полетели молнии.

— Ну и что? Разве можно было нанести серьезный урон этим чудищам какими-то огоньками?

— На свободном пространстве, возможно, у боевых монахов и не было бы шансов. Однако Привратник умудрился захлопнуть ворота перед носом врага и двери за их спинами. Шорги оказались запертыми на узком пятачке. При этом их расстреливали со всех сторон практически в упор, а скученность монстров не давала им возможности уклоняться. Добраться до обороняющихся они тоже не могли, поскольку бойницы были слишком узки для их габаритов.

— Только не говори, что монахи положили всех тварей.

— Из слов Шурика получается, что несколько чудищ, то ли три, то ли четыре, в самом конце все-таки смогли прорваться в сторону южных ворот. Сумели ли они выбраться из подземелий, он не знает.

— Подожди, но тогда получается, что Привратник был готов принести в жертву и настоятеля с магистром, ведь если бы мы не увели их из штаба… — Роджер оборвал фразу на середине.

— А ты считаешь, что, подставив Храм под шоргов, они не заслужили такой участи?

— Не знаю, мне судить трудно. Но, если ты столь жестко относишься к Рыжему и Кроту, почему тогда мы здесь, а не с боевыми монахами.

— Во-первых, потому что не знаем, где они, а во-вторых, кто нас там ждет? Особенно, после того, как мы спасли Мортафея.

— Ну, не знаю, может, стоило бы поискать их и попроситься?

— Ты настолько уверен в выборе своего пути? — Алиса внимательно поглядела на воспитанника.

— Я пока вообще ни в чем не уверен.

— Странно, а мне показалось, что кое в чем ты нисколько не сомневаешься.

— На что это ты намекаешь?

— Кто сегодня весь день при первой возможности пожирал Матильду глазами?

— А что? Нельзя? — В голосе Роджера прозвучал вызов.

— Боюсь, до добра это не доведет. Она тоже начала поглядывать на тебя с интересом.

— Ну, так и замечательно.

— Забыл, чья она подруга?

— Да ему и раньше-то на нее плевать было, а теперь совсем не до стихов. Он даже за тобой почти перестал волочиться.

— Пока ему вообще не до женщин. И Матильду это бесит. Вот она и пытается вернуть Крота с твоей помощью, а ты попадаешься на примитивные женские уловки.

— Может, и уловки. А может, пробуждение интереса. — Юноша довольно усмехнулся.

— Об одном прошу, будь осторожен. О вызове даже и не думай, в нынешних условиях игра пойдет в одни ворота, тебя прихлопнут еще до поединка.

— Любишь ты краски сгущать.

— Мое дело предупредить… Тихо! Сюда идут.

Во двор выглянул настоятель, и в тот же миг Алиса с Роджером услышали безмолвный зов, Крот искал именно их.

— Мы здесь, — отозвалась Таира и тут же отрапортовала. — За периметром тихо, все под контролем.

— Это хорошо. Но еще лучше, что скоро станет не так пустынно. Скажи своим орлам, чтобы были готовы, если что, прикрыть магистра. Он отходит с боями и добычей. Мы можем выдвинуть один строй в сторону рынка на пару кварталов без ущерба для обороноспособности?

— Если на час-другой, то можем. Из резерва.

— Вот и замечательно, он обещает добраться минут за пятнадцать. Распорядись, — Мортафей развернулся и скрылся в подвале.

Алиса отдала мысленное распоряжение своим бойцам и повернулась к Роджеру.

— Если б ты только знал, как все это мне не нравится, особенно улучшение настроения Крота.

— Ну, скоро увидим, что за добычу этот Рыжий притащит своему хозяину.

— Хозяину ли? Ой, как я не уверена в этом. Ладно, посмотрим. Надеюсь, что он не принесет на хвосте пару десятков шоргов.

Магистр со своими лиатами и выдвинутыми вперед бойцами из бригады Таиры показался в поле зрения постов охраны даже раньше обещанного, минут через десять. Ему удалось расправиться с преследователями самостоятельно. Тройка храмовников, посланных навстречу, занималась лишь аккуратной подчисткой следов.

Охранники Этьена вели старого леомура, который чем-то неуловимо напоминал Привратника. Скорее всего, по силе Дара он даже превосходил начальника охраны. Передав бразды правления обороной Фантому, Алиса спустилась в главный зал подвала вслед за вновь прибывшими. Роджер последовал за наставницей.

Настоятель встречал процессию, стоя почти посередине помещения с почетным караулом из своих охранников. Его величественной позе не хватало только царского трона за спиной.

— Ба! Какие дорогие гости посетили наш захолустный городок! Маркиз, собственной персоной. Рады видеть вас в наших скромных аппартаментах, доставшихся нам, если не ошибаюсь, вашими заботами. Чем же мы обязаны счастью лицезреть столь высокопоставленную особу?

— Все паясничаешь? — устало ответил на витиеватое приветствие пленник. — Кончай балаган, Мортафей. На сей раз тебе повезло, но когда-нибудь доиграешься.

— Ты пришел меня попугать? И ради этого притащил в город пятьдесят цепных шоргов?

— Операцию планировал не я, иначе мы бы с тобой сейчас не разговаривали.

— Ну конечно, как можно? Соронг никогда не опустится до такой грязной работы, как охота на Крота.

— Кому ты нужен?

— Так ты пришел не за мной? Может, ты здесь ради красивых глаз Таиры? Девочка моя, неужели ты опять рассердила старика?

— Я контролировал законность проведения операции. — Пленник поднял голову.

— Законность? Выпустить пятьдесят кровожадных монстров на своих же братьев лиатов, нынче это называется законностью? Вашим чудовищам абсолютно наплевать, кто стоит у них на пути — женщины, старики или дети.

— Ты сам поставил леомуров, доверившихся тебе, вне закона.

— Я? Чем же мирный Храм вольных так досадил соронгам, что они объявили всех его прихожан вне закона и приговорили к уничтожению?

— Мирный храм не занимается разбоем и грабежами, санкционированными настоятелем. Этим может заниматься только разбойничье гнездо, которое необходимо уничтожить для того, чтобы законопослушные граждане могли спать спокойно.

— Сколько пафоса! — воскликнул Мортафей. — И все эти громкие слова произнесены во славу наркотиков, которыми вы безжалостно пичкаете своих слуг. Уж кому бы здесь и говорить о морали и законе, только никак не беспринципным наркоторговцам.

— Ты прекрасно знаешь, что ваше последнее нападение на склад лишь ускорило операцию, которая готовилась уже несколько дней. Такое массированное нападение невозможно спланировать за сутки. Лично я был против переносов сроков штурма. Если б меня послушались, то так глупо не провалились бы.

— Что? Не получилось у всесильных властей уничтожить разбойничье гнездо? — Издевательски ухмыляясь, настоятель почти вплотную подошел к старому соронгу.

— Как сказать. Во-первых, удалось выкурить бандитов из норы. Во-вторых, в их ряды был внесен раскол, что тоже немаловажно. Добить преступников поодиночке всегда проще.

— Кем добить-то? Где эти жирные монстры, натасканные соронгами на живых леомурах?

— Одного в толк не возьму, а ты-то чем гордишься? — удивился Маркиз. — Я понимаю, если б мне эти слова бросил в лицо Привратник, который оказался намного умнее и хитрее тебя. Если серьезно, то шоргов, конечно, жалко, но потеря трех десятков хряков никак не отражается на нашем боевом потенциале. Основные силы властей еще не были привлечены к операции.

— Я уже дрожу. — Настоятель отошел от пленника, дав возможность охране облегченно вздохнуть.

— Можешь хорохориться, сколько тебе влезет. Возмездие все равно неизбежно.

— О каком возмездии речь? Вы — кучка жалких пафосных старикашек! Присвоили себе право решать, кому что дозволено. Чем надутые чопорные соронги отличаются от разбойников? О какой высокой морали можно говорить, если вы сами своих слуг пичкаете наркотиками?

— Только не надо так примитивно передергивать. Ты же прекрасно знаешь, что наркотики предназначаются исключительно для диких четлан. Ни один из контролируемых лиатами кобортов никогда не притронется к дури.

— Так уж и не один? Плавали — знаем.

— Методы ускорения выбраковки некачественного генетического материала вспомогательной расы утверждены верховным советом соронгов. Да, мы торгуем табаком, алкоголем и наркотиками, поскольку они являются необходимыми инструментами искусственного отбора. Только мне казалось, что Храмы не интересуются правами кобортов. Или тебе уже наплевать и на идеологию?

— Вот тут ты ошибаешься. В отличие от вас мы не настолько двуличны. Прихожане Храма не воюют против своих, не действуют против интересов собственной расы, развивая чужую. Если четлане все подсядут на наркотики и алкоголь, вольные будут только счастливы. Потому что нам не нужны костыли, которые завтра собственных хозяев выгонят в шею.

Роджер, внимательно вслушивавшийся в спор настоятеля с соронгом, никак не мог понять, чья позиция ему кажется более приемлимой. Обе стороны ему не нравились, настоятель по той причине, что нагло ухаживал за Алисой, не разорвав отношений с Матильдой, а Маркиз за то, что натравил на них шоргов. Что-то внутри молодого храмовника требовало от него определиться с собственной точкой зрения, но все предъявленные аргументы выглядели какими-то фальшивыми.

Правда, когда Мортафей объявил о своем желании подсадить всех четлан на наркотики, что-то дрогнуло в еще не очерствевшей душе юного воина. Он снова увидел того маленького чертенка, ради которого рисковал жизнью, бросившись под колеса спортивного автомобиля. Вспомнил своих кобортов, их ласковые руки и добрые улыбки.

Только сейчас он понял, чего так сильно не хватало ему все эти сумасшедшие дни вдали от уютного дома и стабильного распорядка. В бешеной гонке на выживание молодой лиат совсем забыл, что в мире помимо злобы живет еще и любовь. Причем, не похотливая страсть к молодой смазливой самке, а искреннее чувство привязанности. То самое необъяснимое состояние души, когда тобой движет не физиологическая потребность или холодный расчет, а неистребимое ощущение духовной близости.

И как не повезло молодому страннику с товарищами, из которых рядом с ним осталась только одна Алиса, но похвастаться чем-то большим, чем дружба, он пока не мог. Что же касается его слуг, брошенных юным лиатом на берегу теплого моря, то в их бескорыстной любви к своему пушистому хозяину можно было не сомневаться. Если учесть, что малыш никогда не использовал телепатии для ее завоевания, то понятно, как сильно покоробили его слова Крота.

Воспоминания отвлекли внимание Роджера от допроса пленника, который скорее можно было назвать диспутом. Лишь пристальный взгляд Рыжего заставил его вернуться к действительности. Вот о чем забывать не стоило, так это о негативном отношении магистра к строптивому новобранцу. Особенно, после того как новичок стал случайным свидетелем его унижения со стороны настоятеля. С трудом подавив неприятный холодок в груди, воспитанник Таиры попытался спрятаться за спину своей наставницы и прислушаться к продолжающемуся спору. Мортафей ехидно насмехался:

— О какой собственности идет речь? Или соронги научились что-то делать? На основании чего вы считаете те или иные вещи своими?

— Собственность слуг по всем понятиям и нормам морали принадлежит их хозяевам, — отстаивал свою точку зрения Маркиз.

— А ты не забываешь, что вольные не признают присвоенного вами права на владение слугами? Если вы изредка, время от времени, контролируете отдельных особей четлан, то я не вижу серьезного повода претендовать на все их имущество.

— Мы не изредка контролируем, как ты выражаешься, а полностью формируем личности своих слуг, и вы это прекрасно знаете. Без нас они бы до сих пор жили в пещерах и объяснялись жестами.

— А не кажется ли тебе, что вы слишком нагло присваиваете себе труд многих поколений лиатов?

— Если я ничего не путаю, бранды сами отказываются от этого наследия своих предков.

— Путаешь. Мы отказываемся развивать кобортов дальше. Но то, что создано ранее, является всеобщим достоянием.

— Понятно. Призываешь все обобщить и поделить? — Соронг презрительно посмотрел на Крота.

— Почему бы и нет?

— И считаешь себя эдаким современным Робин Гудом? Грабишь богатых и раздаешь бедным?

— Почему бы и нет? — как заведенный, повторил Крот с нахальной усмешкой.

— Потому что все это не более чем дешевое лицемерие. Не встречал я облагодетельствованных тобой несчастных и убогих. Ты — просто преступник, рвущийся к деньгам и власти всеми противозаконными способами.

— А ты сейчас находишься не в том положении, чтобы обвинять меня. И не в том месте. Здесь претензий соронгов на право управлять миром никто не признает.

— Преступники никогда не признавали право власти карать их. Но к счастью, большинство законопослушных граждан думает иначе.

— Послушных — вот ключевое слово в твоем предложении. Леомуры вас боятся, потому и не спорят. Ваша власть это правление страха, тотального контроля и подавления личности.

— Зато вас они просто обожают. А потому вы занимаетесь тем, что выслеживаете сильных лиатов и заманиваете их в свое тайное логово гулящими девками?

— Кто тебе сказал такую глупость? — Крот откровенно растерялся.

— А ты думал, что вы сможете сохранить эти дешевые приемчики в тайне?

— Не дешевле ваших будут. Так вы что, из-за этических нарушений на нас налет организовали? За то, что девок гулящих используем в качестве приманки?

— Можешь передо мной не выделываться. Прекрасно знаешь, по какой причине вне закона оказался и всех своих прихожан подставил.

— Я, может, много больше твоего знаю, но тебя это не касается. Хватит здесь пропаганду разводить! — неожиданно взорвался настоятель. — Не забывайся! Это ты пленник, а не я. И судить тебя мы будем по законам военного времени.

— Судить? Ты? Меня? Не смеши.

— Посмотрим, как ты засмеешься, когда услышишь приговор.

— Не пугай. Я достаточно долго пожил на свете, чтобы не бояться смерти.

— Ну что ж, мы постараемся придумать для тебя что-нибудь более изощренное, чем смерть.

— Не думаю, что ваши фантазии заинтересуют меня.

— Поглядим, что ты запоешь, когда мои бойцы начнут отрабатывать на тебе оглушающие удары? Сам понимаешь, по твоей милости мы остались без тренировочного зала. Согласись, отличная идея использовать соронга вместо мишени из насекомых? Придется тебе поизворачиваться.

— Не дождешься. Как я и ожидал, с выдумкой у тебя небогато.

— Уведите наглеца! В клетку его! Магистр, обеспечь охрану. С завтрашнего дня возобновить тренировки личного состава. Таира, подготовь расписание по бригадам.

Пока лиаты Этьена отводили пленного в подземелье, сам Рыжий отдавал распоряжения бригадиру Шантану по организации охраны узника. Роджер возмущенно поделился с Алисой:

— Как он посмел так грубо оскорбить прихожанок?

— Ты что, о Матильде беспокоишься? — изумилась наставница и кивнула в сторону уже не столь таинственной и не совсем незнакомки:- А вот ее, похоже, слова соронга нисколько не задели.

— Это она просто виду не показывает. На самом деле такой грязью любой девушке можно нанести очень глубокую душевную травму.

— Настолько глубокую, что на поверхности даже ряби не видно.

— Все бы тебе издеваться вместо того, чтобы посочувствовать обиженным.

— Как-то никто, кроме тебя, в этом зале обиженным не выглядит.

— На что ты намекаешь?

— На то, что никто и не думал оспаривать классический способ заманивания самцов.

— Ну, причем тут это? Он их гулящими обозвал.

— А ты считаешь, что порядочная девушка будет активно строить глазки любому незнакомцу, на которого ей укажет сутенер, ой, извини, начальник.

— Да ну тебя. Только и знаешь, что издеваться.

В этот момент Алису позвал настоятель, и Роджер остался в одиночестве. Знакомых в зале, кроме Матильды, у него не было, и он решился подойти развеять печаль подруги Крота.

— Привет, красавица.

— Здравствуй, отважный рыцарь. А ты, оказывается, упорный.

— Скорее, настойчивый. Мне очень не нравится, когда обижают женщин.

— Это, конечно, приятно, но за меня можешь не переживать, уж за себя постоять я всегда сумею.

— Наверно, именно это и привлекает в тебе.

— Интересно, откуда ты можешь знать, какая я на самом деле?

— Сердце порою видит гораздо глубже, чем глаза.

— Вот уже и о сердце заговорил. А ты не заметил, что я существенно старше тебя, малыш?

— Причем тут возраст? В твоих искристых глазах живет чертенок, юный и озорной.

— Да ты еще и в комплиментах силен, — усмехнулась Матильда.

— Думаю, что ты даже не догадываешься, в чем еще я силен.

— Могу себе представить. Если ты хотя бы наполовину так хорош, как в тренажерном зале, к тебе девушки скоро толпой повалят.

— Объясни, зачем мне целая толпа девушек, если единственная, которая мне небезразлична, считает меня маленьким мальчиком?

— Неважно, кем я тебя считаю, но живой поклонник мне гораздо приятнее мертвого любовника.

— Ты настолько не веришь в меня?

— А причем тут ты? Я просто хорошо знаю, чем закончится любая подобная попытка.

— Но… — Поняв, что собеседница не слушает его, Роджер оборвал фразу, не успев даже начать ее. Внимание Клео было отвлечено Алисой, которая после окончания совещания с настоятелем, магистром и бригадирами подошла к своему воспитаннику со спины.

— Пойдем во двор, дело есть, — негромко произнесла наставница.

Девушки посмотрели друг на друга долгим пронизывающим взглядом, чувствовалось, что в других условиях они вряд ли бы разошлись миром. Это было странно, Тобио казалось, что насколько у одной из них нет надежды на победу в конкурсе красоты, настолько же у другой отсутствуют шансы на успех в схватке. Понятно, что затевать драку без повода в присутствии настоятеля не рискнула ни одна из соперниц. Потому Таира просто вышла из зала, уводя за собой юного поклонника рыжей леомары.

Во дворе стояла удивительная для ночного города тишина, безоблачное небо было богато усыпано звездами, создающими романтическую атмосферу полумрака. Тем не менее, у молодого лиата после очередного куртуазного облома не было никаких оснований для лирического настроения, и Роджер сухо спросил:

— Что-то случилось?

— Наши предположения подтвердились, Привратник увел всех послушников и монахов в бункер восточного полигона. Выходить на связь с храмовниками он отказывается.

— Как же так? Разве настоятель не является главой Храма?

— Должность настоятеля является выборной, на нее, как правило, избирается самый мудрый и заслуженный лиат. Хранителями же традиций Храма являются Привратники, они настолько обезличены, что даже не имеют имен.

— А так бывает?

— Бывает. Все детство будущий хранитель носит имя Ученик, а потом всю жизнь — Привратник. При этом ученик становится привратником только после смерти учителя, и тут же берет себе воспитанника, замыкая круг. Странно, что ты не знал об этом.

— Я вообще почти ничего не слышал про Храм, — признался Роджер.

— Загадка. Наверно, в действиях твоего наставника был какой-то смысл, неведомый мне.

— Наверно.

— Так вот, у хранителей есть право вето. Без их согласия ни один лиат не может претендовать на место настоятеля.

— То есть, Привратник имел право так вероломно поступить с Мортафеем?

— Не совсем. Если бы он открыто объявил, что выражает недоверие настоятелю, то это было бы в точном соответствии с традициями вольных.

— Согласен, а то в нашем случае как-то уж больно по-свински получается. Использовать настоятеля в качестве наживки и выбросить на помойку, как использованный презерватив.

— Фу, Роджер, какой гадости ты набрался от своих слуг.

— Шутишь, что ли? Они у меня культурные. Так выражался один из моих приятелей во дворе.

— Тебя отпускали на улицу?

— В городе нет, но на даче отпускали.

— Понятно. В целом, я согласна, что особой красоты в поступке Привратника нет, но с точки зрения рационализма можно понять, почему он так поступил.

— И почему же? — проявил интерес молодой воин.

— Подозреваю, что он опасался за собственную безопасность. Против Рыжего у него не было никаких шансов. И боевые монахи не помогли бы.

— Все настолько серьезно?

— По ощущениям, да. Сам понимаешь, никто никогда не признается в провалившемся заговоре.

— Так что же они теперь думают делать?

— Никто не может предложить ничего путного. Самая главная неприятность заключается в том, что монахи все припасы переправили в бункер восточного полигона. Здесь нам пищи хватит недели на полторы-две, потом надо будет организовывать что-то, а из храмовников хозяйственники, как из космонавтов — балерины.

— Ну, а как же послушники Привратника обойдутся без храмовников?

— Не забывай, что многие боевые монахи раньше были храмовниками, да и запасов у них на несколько лет полной изоляции хватит. А там, не торопясь, и новые подразделения сформируют.

— Может, тогда и нам поискать новых послушников?

— Где? Не забывай, что в городе находятся боевые части соронгов.

— Как? А разве монахи не уничтожили шоргов? — удивился Роджер.

— Во-первых, не всех. Во-вторых, не забывай о боевых лиатах и барсах, которые еще даже не вступали в бой. Или ты думаешь, что монстры — это самое страшное оружие высших?

— Подожди. Но ведь барсы — это миф, ты сама говорила, что их никто не видел.

— Нет, это сказал ты, а я только согласилась. Потому что те, кто их видел в атаке, уже мертвы. А просто так они не распространяются о своей подготовке, на это существует строгий запрет.

— Откуда же тогда ты знаешь? — ехидно поинтересовался молодой храмовник.

— Слухами земля полнится. Но речь сейчас не о них. Как тебе понравилась дискуссия Крота с Маркизом, если не учитывать, конечно, отношение соронга к Матильде?

— Сплошное лицемерие и ханжество. Все рвутся к власти, но разукрашивают свою похоть красивыми бантиками слов о всеобщем счастье, заботой о благе леомуров и мире во всем мире. Хотя… в словах старика фальшивых ноток было чуть-чуть меньше… наверно, потому, что они уже дорвались, и большинство на их стороне. Что же касается мировоззрения, мне не понравилась идея посадить всех четлан на наркотики ради вырождения вспомогательной расы.

— Согласна с тобой, но на эту тему здесь лучше не распространяться. Ладно, мне пора возвращаться на совещание. Я ведь отошла только проверить посты и осмотреть окрестности.

— И долго вы собираетесь совещаться?

— Кто его знает? Скорее всего, до утра. По крайней мере, пока прозвучали только абсолютно безумные предложения. Их даже рассматривать не стали.

— Ну вот. А мне тут скучай в одиночестве.

— Как-то не заметила, что ты сильно скучал, когда я подошла.

— Ну, вспомнила. Сама же и увела меня от Матильды.

— Как будто ты не побежишь искать ее, едва я пойду к настоятелю.

— Мне кажется, это справедливо. Если Крот все время проводит с тобой, почему бы мне тогда не пообщаться с его подружкой?

— Главное, чтобы это общение не вышло тебе боком.

— Да что вы меня все время пугаете? Сейчас Мортафею не до леомарочек. Даже ты для него не более, чем бригадир, а на Клео он вообще никакого внимания не обращает.

— Вот как? Она уже Клео для тебя?

— А что, разве мне нельзя ее так называть?

— Да нет, это твое право. Ну, все, малыш, мне пора. Надо идти посты проверять. У меня к тебе только одна просьба. Не спускайся больше в подвал, проведи ночь во дворе. Хорошо? — дождавшись кивка, Алиса махнула хвостом и скрылась за углом здания, а Тобио Экселанц Сильвер раздраженно уставился на нагло сверкающие звезды ночного небосклона.

Глава 16

Пробуждение трудно было назвать приятным, истеричные крики за ближайшим углом бесцеремонно выдернули Роджера из нежных объятий сладкой полудремы. В приоткрытых щелках глаз промелькнуло встревоженное лицо Матильды. Впрочем, рыжий пушистый хвост с недосягаемой для сонного леомура скоростью скрылся за поворотом. Хотя истошные нотки вскоре стихли, встревоженный гомон говорил грубо разбуженному организму, что случившееся по соседству едва ли позволит назвать утро добрым.

Предчувствия не обманули молодого лиата. В тесном закутке несколько хмурых бойцов осматривали труп храмовника из бригады, заступившей на охрану монастыря. Едва Тобио успел рассмотреть, что найденный товарищами караульный мертв, раздались громкие крики где-то в недрах подвальных помещений.

Похоже, новый день только начинал преподносить сюрпризы. Заспанный юноша вслед за такими же зеваками в прямом смысле этого слова поплелся к темнеющему невдалеке спуску. В главном зале было почти пусто. Лишь у дверей, ведущих в каземат с камерой узника, толпились воины, пытавшиеся заглянуть поверх голов стоящих впереди.

— Что там случилось? Из-за чего шум? — вновь прибывшие пытались выяснить хоть какие-нибудь подробности. В качестве ответа они получили громкий рев настоятеля из глубины каземата:

— Все вон отсюда!

Лишь когда основная масса храмовников выплеснулась наружу, из отдельных реплик очевидцев удалось узнать, что охрана пленника мертва, а сам соронг исчез. За спиной Роджера неожиданно появилась Алиса, которая позвала его за собой. Против движения толпы она прошла из главного зала в каземат, не обращая внимания на гнев Крота.

Помимо Мортафея с двумя охранниками в помещении находился магистр, Шантан и три мертвых бойца из бригады последнего. Один из трупов лежал на рычаге, открывающем клетку. Дверца была широко распахнута, и тусклые лампочки каземата высвечивали отсутствие содержимого камеры. Настоятель бросил на вошедших злобный взгляд, который весьма незначительно смягчился, когда Крот узнал Алису. Тем не менее, девушка без какого-либо смущения подошла к нему:

— Один из караульных убит. Судя по всему, пленник покинул крепость через канализацию.

— Как это могло случиться? — тут же рассвирепел настоятель.

— Никто не ожидал нападения со спины. Караульный контролировал подходы к монастырю, а не внутренний двор.

— Я спрашиваю, как это могло случиться здесь? Этьен, ты должен был организовать надежную охрану, поставить опытных бойцов.

— Все так и было сделано, настоятель. Бригадир выделил старых проверенных храмовников.

— Самые опытные, Мортафей, — закивал Шантан.

— У него не было никаких шансов на побег, — опроверг очевидное магистр.

— И как же ты мне объяснишь то, что произошло?

— Сам не понимаю.

Рыжий подошел к охраннику, лежащему на рычаге, и аккуратно опустил его на пол, оттянул веко погибшего и внимательно обследовал тело. Наконец он поднял голову и посмотрел в упор на Крота, успевшего окончательно потерять терпение.

— Все ясно. Его бросили на рычаг уже мертвым, чтобы сделать вид, будто соронг перебил всю охрану, не выходя из клетки. На самом деле, их атаковали со спины. Боюсь, что это сделал один из тех, кто находится сейчас в монастыре.

— Но как? Как это возможно, если единственный выход ведет в зал, где мы совещались всю ночь напролет? Когда все это случилось?

— На вид часа два-три назад, — высказала свое мнение Алиса.

— Ну да, раньше никак не получается, — подтвердил Шантан. — Я лично провел смену караула три часа назад. Да вы же помните, я как раз вернулся с предложением заставить Привратника поделиться припасами, взяв его монахов в заложники.

— Ну вот, а мы легли отдохнуть меньше часа назад. — Настоятель упорно гнул свою линию. — Следовательно, убийца никак не мог незамеченным ни войти в каземат, ни выйти из него. Кстати, Таира, когда произошло убийство караульного?

— Примерно в то же время, — ответила начальница охраны монастыря.

— Черт! Я все понимаю, но как еще и Маркиз мог пройти мимо нас? Или он стал невидимым?

— Думаю, что для ответа на это вопрос нам надо вначале найти убийцу, ту змею, что мы пригрели на своей груди, — тоном, от которого по спине юного воина поползли мурашки, произнес Рыжий.

— У тебя есть кто-нибудь на подозрении? — поинтересовался Крот.

— Да. Вот этот молодой лиат, — взор Этьена уперся Роджеру в переносицу.

— Этот? — Мортафей удивился. — А доказательства имеются?

— Я сам видел, с каким состраданием он смотрел на пленника при допросе.

— Тебе его было жалко? — Настоятель резко повернулся к онемевшему от ужаса ученику Алисы.

— Я… но… почему? — Набор бестолковых восклицаний трудно было назвать внятным ответом.

— Не сомневаюсь, что было, — ответила за растерявшегося воспитанника наставница, давая ему время собраться с мыслями. — Его сердце еще не настолько огрубело, чтобы убивать врагов безжалостно. Вспомните свои первые бои, это еще не основание для подозрений. И потом, как он мог так тихо вырезать трех опытных бойцов, чтобы мы в соседнем зале ничего не заметили?

— У него очень сильный удар, — напомнил магистр.

— Да, только готовить его надо почти секунду. Ну, завалил бы он одного охранника со спины, после чего двое других голыми когтями порвали бы его, пока малыш перезаряжал свою пушку. При этом грохоту от его молний было бы столько, что все спящие в соседнем зале вскочили бы на ноги.

— А может, ты просто еще не в курсе, что он способен бить и быстрее, и тише? — до жути вежливо спросил настоятель.

— Ну да, и вообще он легендарный убийца-призрак. Только одного не понимаю, как же он допустил, чтобы его друга Рамзеса порвали прямо на глазах у него два жалких боевых шорга? У парня, конечно, неплохие задатки. Только пока перед вами застыл от страха едва вставший на ножки козленок, а вы хотите сделать из него козла отпущения. Поглядите внимательно на мальчика, способен он сделать трех опытных бойцов в один миг? А, Шантан?

— Смеешься, что ли? Этот-то цыпленок табака?

Роджер гневно развернулся к насмешнику, но Алиса заблокировала его движение.

— А вот оскорблять не стоит. Он ведь вырастет когда-нибудь и призовет к ответу.

— Извини, друг. — Шантан сообразил, что ляпнул лишнее. — Я имел в виду, что ты сейчас еще слишком юн, чтобы справиться сразу с тремя ветеранами.

— Вот только расшаркиваний нам сейчас и не хватало, — возмутился настоятель. — Ладно, ты права, Таира, Этьен со своими антипатиями действительно слегка переборщил. Нам надо найти настоящего убийцу, а не назначить первого попавшегося под руку. Кстати, у нас есть кто-нибудь с хорошим обонянием?

— Матильда всегда славилась своим нюхом, — подсказал Шантан.

— А ведь и точно. Позови ее, — обратился Крот к одному из своих охранников. — Пусть попробует выяснить, кто из прихожан заходил в каземат.

— Да, это хорошая мысль, — Алиса подошла к рычагу и внимательно осмотрела его. — Пока мы не найдем предателя, никто не сможет чувствовать себя в безопасности.

В ожидании подруги настоятеля присутствующие лениво наблюдали, как Таира внимательно исследовала погибших охранников, особенно тщательно изучая рваные раны.

— Чтобы нанести такой удар, надо очень близко подобраться к бойцам. Сделать это незаметно в условиях каземата практически невозможно. Скорее всего, они видели вошедшего, но отнеслись к его появлению без настороженности. Другими словами, погибшие хорошо знали убийцу, и не ожидали с его стороны подвоха.

— Ты куда это клонишь? — всполошился Шантан.

— Я просто анализирую и делаю выводы.

— С ума сошла? Никого, кроме меня, они бы сюда так просто не впустили. А мне какой смысл был гробить своих бойцов и выпускать этого гада?

— Никто тебя не подозревает, — попыталась успокоить собрата по бригадирскому цеху Таира.

— Нет, — жестко вмешался в их дискуссию настоятель. — Здесь я решаю, кого подозревают, а кого — нет, и пока предатель на свободе, под подозрением находятся все без исключения.

— Но какой резон мне их убивать, если я мог им просто приказать?

— Шантан прав, — поддержал своего подчиненного магистр. — Во-первых, ему проще было приказать своим бойцам, а во-вторых, он бы удрал вместе со стариком. Кстати, может, мы зря так уверены, что эта сволочь не сбежала вместе с соронгом?

— Ты прав, убийца может быть уже далеко, а мы его ищем тут. Пусть бригадиры проверят наличие своих бойцов, — распорядился Мортафей. — У нас все прибывшие распределены по бригадам?

— Так точно, все, — коротко и четко ответила Алиса. — Разрешите выполнять?

— Идите. Шантан, тебя это тоже касается.

— Слушаюсь.

Таира умудрилась в дверях столкнуться с входящей Матильдой, и каким образом между девушками не проскочила искра, осталось для Роджера загадкой. Воспитанник попытался уйти сразу вслед за наставницей, но, увидев подругу настоятеля, слегка притормозил и тут же услышал каноническую фразу из уст Крота:

— А вас, юный друг, я попрошу остаться.

Матильда заметно вздрогнула, но нашла в себе силы подойти к своему приятелю с высоко поднятой головой. Мортафей перевел взор с молодого бойца на рыжую красавицу:

— Дорогая, у нас есть серьезная задачка для твоего изумительного носика. Какая-то сволочь перебила охрану и организовала побег для старого шута. Попасть же в каземат, как видишь, можно только через главный зал. Значит, посторонний сюда войти не мог, поскольку в зале всю ночь безвылазно проторчали мы с магистром. Похоже, это сделал кто-то из своих. Ну что, ты можешь по запаху вычислить предателя?

— Если б меня позвали сразу, то шансы были бы неплохие. После того же, как здесь побывала толпа народу, такой букет ароматов в помещении, что даже голова кружится.

— Ты права, не догадались. Но все ввалившиеся толпились у входа, к убитым охранникам никто не приближался, кроме нас с магистром и Шантана, да и то мы их почти не касались.

— Я снял Робби с рычага, — напомнил Этьен.

— Ах, да, забыл. Но ты касался лишь одного, а убийце, судя по ранам, пришлось работать грубыми физическими средствами в отношении всех троих. Оно и понятно, громкие выстрелы были бы слышны в соседнем помещении. Думаю, что легкие оглушающие удары им использовались, но вкладывать силу в молнии подлый предатель не имел возможности.

— Скорее, парализующие, если судить по выражению глаз погибших, — уточнил Рыжий.

— Это неважно. Главное, что он не мог не замарать лап. Ну что, Клео, задача понятна?

— Да. Непонятно другое. Почему вы считаете, что это сделал кто-то из своих?

— Я же сказал. — Настоятель посмотрел на свою подругу, как на круглую дуру. — Мы с магистром всю ночь провели в главном зале. Не смыкая глаз. Совещались.

— Допустим, вы держали выход под непрерывным контролем. Но как тогда мимо вас пробрался сбежавший соронг?

Крот с Рыжим внимательно посмотрели друг на друга, по всей видимости, до них стало доходить, что имела в виду подруга настоятеля. Не получив ответа, Матильда продолжила:

— Если ему это удалось, почему тогда вы считаете, что этого не мог сделать посторонний? Мы тут будем подозревать друг друга в предательстве, а потом выяснится, что охрану перебил заезжий гастролер, какой-нибудь неуловимый барс.

— Что? — Мортафей перевел взгляд на свою подругу, потом обратно на магистра.

— Конечно, а кому еще под силу без шума справиться с тремя опытными храмовниками на посту? Из наших на такое способен разве что Этьен. — Рыжий при этих словах вздрогнул, и девушка повернулась к нему. — Прошу прощения, магистр, но это очевидная истина.

— А ведь она права, — задумчиво протянул настоятель. — Тебя, друг, от подозрений спасает только то, что ты ни разу за последние пять часов не выходил из зала. По крайней мере, насколько я помню.

— Это же глупо. Зачем бы мне было ловить его, чтобы отпускать? Да, Клео права, мне это под силу, а остальным едва ли. Причем, не столько физически, сколько психологически. Леомур, сделавший это, должен быть уверен в себе на сто процентов. Ведь малейший прокол, и ему не уйти. Впрочем, мне все равно непонятно, как удалось уйти старику.

— Так может здесь есть другой выход? — подал голос Роджер. — Какой-нибудь замаскированный потайной ход? Это все объяснило бы.

В этот момент в каземат вернулись Алиса с Шантаном, и наставница на правах коменданта крепости доложила:

— В бригадах, если не считать погибших, все на месте.

— Ну что ж, — подытожил Крот:- тогда проверим версию тайного прохода. Обшарьте все стены и пол. А ты, Клео, посмотри охранников, вдруг, все-таки почувствуешь запах убийцы? Даже если он посторонний, может, его след еще не затерялся среди других ароматов.

Следующие десять минут прошли в простукивании и вынюхивании, однако они не принесли никаких результатов, единственный выход из каземата вел через главный зал. Матильда морщилась, скалилась, кривилась, но продолжала тщательно анализировать раны на телах охранников. Выдохшиеся проходоискатели терпеливо ждали ее выводов. Наконец она оторвалась от непрезентабельных объектов исследования и задумчиво покачала головой.

— Никаких заметных посторонних запахов я не чувствую. Из знакомых ароматов сильнее всего ощущается запах Таиры.

— Естественно, я же последней осматривала тела погибших, — не дрогнув ни единым мускулом, отозвалась Алиса.

— Ну да, — согласился Крот. — А чьи еще запахи ты смогла различить?

— Остальные слишком слабые, чтобы сказать что-то наверняка. Возможно, убийца перед нападением почистил когти и лапы о песок или землю. Мне доводилось слышать о таком способе подавления запаха.

— Да, только для этого ему нужно было выйти во двор. В подвалах полы каменные, а о пыль когти не почистишь.

— Постой, Мортафей, — неожиданно вмешался в разговор магистр. — Я вот чего никак не могу понять, а зачем Таира осматривала трупы бойцов, когда мы уже решили позвать Клео?

— Что ты хочешь сказать?

— Это все слишком подозрительно. Так мог бы поступить убийца, которому нужно было создать объяснение присутствию собственного запаха на убитых им охранниках.

— Логично, — согласился настоятель. — Что скажешь в свое оправдание, бригадир?

— Наверно, убийца мог бы так поступить, но моей целью было не сокрытие улик, а их поиск. Когда речь зашла о запахах, мне в голову пришла идея проверить собственную версию, благо, у меня нюх тоже достаточно чувствительный. Как-то не ожидала, что меня будут подозревать в том, что я могла отпустить убийцу своего отца.

— Серьезно? — удивился Крот. — Ты ничего не говорила нам об этом.

— Никто не спрашивал.

— Это все бездоказательная лирика, — опять вмешался Рыжий. — Мы тут обсуждали, что снять без шума трех матерых бойцов, кроме меня, никто из храмовников не способен. Так вот, это не совсем точно. Чем больше я вижу нового бригадира в деле, тем сильнее мне кажется, что ей это вполне по плечу работа наемного убийцы.

— Когда кажется, надо креститься. — Мортафей покривился. — Она, конечно, сильный и ловкий боец, но все-таки девушка, для физической расправы жидковата будет. Впрочем, ты прав, Этьен, в том, что реальных доказательств непричастности Таиры мы от нее так и не услышали.

— Что вы хотите услышать? У меня такое же алиби, как и у магистра. Всю ночь я провела, совещаясь вместе с вами в соседнем помещении.

— А ведь верно, — с радостью согласился настоятель.

— Да, только дважды ты отходила проверять посты, — с ядовитой усмешкой напомнил Рыжий.

— Это моя обязанность. Впрочем, если не ошибаюсь, Шантан менял охранников уже после моего второго возвращения.

— Не знаю, как-то это звучит не слишком убедительно, — еще шире усмехнулся обвинитель.

— Да, точно, он еще сказал, что ему тоже пора менять смену, а то впереди самые тяжелые предутренние часы. Помнишь?

Бригадир перебитых охранников неохотно мотнул головой, чувствовалось, что ему тяжело перечить магистру, который подозревал девушку. Правда, еще меньше он желал быть уличенным во лжи при таких серьезных обстоятельствах.

— Я и сам это хорошо помню, — неожиданно поддержал Алису Крот. — Он увидел, что ты буквально валишься с ног, и вспомнил про своих бойцов.

— Неудивительно, мы же с Роджером после вылазки на склад половину ночи в тренажерном зале провели, да и потом никак поспать не получалось. Вот и сморило меня.

— А может, ты только сделала вид, что хотела спать, и, стоило нам отвлечься, незаметно прокралась в каземат? — никак не унимался Рыжий.

— Ну, это ты уже загнул, брат. — Похоже, настоятель был рад тому, что у Алисы оказалось железное алиби. — Она же прямо там, возле нас, и свалилась. Не помнишь, что ли, рядом с Твики легла и вырубилась, как убитая. Когда Шантан ее через час разбудил, она даже позы не поменяла.

— Да уж, правую лапу так отлежала, что минут пять разминать пришлось.

— А я на нее время от времени поглядывал, все собирался разбудить, да жалко было, — Мортафей явно забыл о присутствии в помещении Клео. — Нет, понятное дело, что все находятся под подозрением, пока преступник не найден, но при таком железном алиби все вопросы снимаются.

— Тебе видней, — было заметно, что магистр не согласен с настоятелем, но настаивать на своей точке зрения он не решился.

— Кстати, — неожиданно добавила девушка, которую, по всей видимости, не устроило снятие обвинений "за отсутствием улик". — Если б я перебила охрану, то трупов здесь было бы на один больше. И вообще, мне даже в голову не пришло бы брать соронга живым. Предпочитаю видеть их мертвыми, этот гад у меня бы при попытке к бегству погиб.

— Ты намекаешь, что это я освободил старика? — возмутился Этьен.

— Между прочим, кое-кто отходил в туалет уже после того, как Шантан разбудил меня.

— А ведь и точно, совсем забыл об этом, — Мортафей подозрительно уставился на магистра.

— Я выходил во двор на пару минут. — Магистр буквально сверлил Алису глазами.

— Не думаю, что кто-то засекал время. — Девушка издевательски покачала головой. — И потом, много ли времени нужно опытному мастеру, чтобы прокрасться невидимкой по залу, перерезать горло трем охранникам, не ожидающим от него неприятностей, вытащить старика и, прикрывая его собой, вернуться во двор?

— Это все какие-то бредни. Зачем мне тогда надо было выслеживать его и захватывать?

— Например, чтобы оправдаться перед настоятелем и вернуть его доверие.

— В чем оправдаться? — Рыжий откровенно занервничал.

— В том, что проворонил нападение соронгов на Храм.

— Это же глупо.

— Ну, не так уж и глупо, — Крот на удивление легко согласился с мнением Таиры. — Мало ли что старик мог предложить тебе по пути к монастырю. И ведь все сходится. Ты — единственный, кто из наших бойцов способен разделаться с тремя опытными воинами без шума, да и подозрение на тебя падет в последнюю очередь.

— Ты же мне жизнь спас, Мортафей, разве я мог бы предать тебя?

— Ну, умные лиаты всегда умели вовремя забывать о долге.

— Подождите, у меня есть свидетель.

— Какой свидетель?

— Я выходил во двор вместе с Фантомом. Уж ему-то вы поверите? Все-таки он не из моей охраны, а из бригады Таиры. Сходите и спросите его, что мы с ним во дворе делали.

Настоятель повернулся к одному из своих охранников.

— Сходи, позови Фантома. Да побыстрей.

Пока посланный искал заместителя Алисы, атмосфера в каземате раскалилась докрасна, тяжелый аромат тления усугублялся гнетом тревожной тишины. Наконец гонец вернулся со свидетелем защиты, и Крот приступил к его допросу.

— Боец, где ты провел эту ночь?

— Вначале на посту, затем в главном зале подземелья.

— А почему не остался ночевать во дворе?

— Таира попросила быть поблизости, если что. Мы с ней вместе и спускались.

— Сколько раз после этого ты выходил наверх?

— Два. Один раз в туалет, а второй, уже после тревоги, бригадир попросила проконтролировать караульных, все-таки они не из нашей бригады.

— Когда ты выходил в туалет, с тобой кто-нибудь поднимался во двор?

— Конечно… магистр, — Фантом посмотрел с удивлением на Этьена, не понимая, почему об этом спрашивают его. — Я еще ему про звезды сказал, что их свет помогает нам ни на кого не наступить и не на… ну, сами, понимаете.

— Что?

— Ну, не промахнуться, если выражаться культурно.

— И что тебе ответил магистр?

— Ничего не ответил. Просто посмотрел мне в глаза так, словно меня и не было во дворе. Вот я и заткнулся тут же.

— Возвращались вы тоже вместе? — Настоятель тщательно выяснял ситуацию до самого конца.

— Ну, почти. Только я его вперед пропустил.

— И куда он пошел?

— К вам.

— Сразу?

— Конечно. А куда еще ему было идти?

— Понятно. Свободен.

— Есть.

— Ну что, убедились? — довольно зло процедил Рыжий.

— Да, алиби железное, — подвел итог допросу Мортафей. — Ты уж извини, брат, доверяй, но проверяй. Правило строгое, и исключений не бывает. Черт, число кандидатов в предатели все уменьшается, а петля никак не сжимается.

— Я бы все-таки не исключал из числа подозреваемых молодого храмовника. — Этьен, едва успевший снять обвинения с себя, совершенно неожиданно вернулся к уже забытой теме. — Внешне он действительно кажется инфантильным и слегка недоразвитым, но доверять ощущениям порою опасно. Не забывайте, что малыш несколько раз увернулся от профессиональных убийц и выжил там, где погиб опытный гард.

— Это была случайность, — возразила Алиса.

— Слишком много случайностей. Так много, что уже больше похоже на закономерность. Вспомните, как опасны в бою противники, кажущиеся лохами. Я не забыл интересных подробностей из докладов бойцов про схватку с шоргами во дворе хранилища. Когда попавшие в ловушку пошли на прорыв, за Рамзесом и Таирой увязалось по одному зверю, а неопытного ученика зажали сразу два профессионала. Тем не менее, он легко расправился с ними.

— Ему просто повезло, что они сильно столкнулись лбами, — попыталась вывернуться из трудно объяснимой ситуации наставница.

— Вот и опять та же лапша на уши про везение. Забавно, но я не понимаю, как ты могла видеть это, если удирала без оглядки от висящего на хвосте шорга?

— Воспитанник мне потом рассказал, что произошло.

— Конечно, и ты ему сразу поверила. Что все его противники сами перестреляли друг друга. Это уже напоминает рождественскую сказку.

— Подожди, — все-таки вмешался в дискуссию настоятель. — Ты хочешь сказать, что малыш намного круче, чем кажется на первый взгляд?

— Снимать его с подозрения, только потому, что маленький мальчик не мог обидеть взрослых дяденек, неправильно. Факты говорят, что мог, и самое главное — у него нет алиби.

— Есть.

Все присутствующие удивленно повернули головы в сторону Матильды, поскольку именно с ее уст слетело это короткое, но очень веское слово.

— Что есть? — непонимающе переспросил свою подругу Мортафей.

— Алиби у Роджера. Последние три часа перед тревогой он спал.

— И кто же возьмется это подтвердить?

— Я.

— Интересно. А ты откуда можешь знать так точно?

— Потому что сидела рядом и смотрела на него.

— Все три часа?

— Даже больше. Часа четыре или пять, не засекала. После того, как его сморило.

— А что было до того? — зловещим тоном задал напрашивающийся вопрос Крот.

— Он рассказывал мне о звездах, о безднах вселенной и далеких галактиках.

— И давно тебя потянуло на подобные лекции?

— Нет, только этой ночью. Я даже не помню, когда в последний раз видела такие яркие звезды.

— На романтику потянуло? С каких это пор подруга настоятеля позволяет себе по ночам часами пялиться на молодого спящего храмовника?

— А что, разве это запрещено? Я ведь не предъявляю тебе претензий, что ты целый час рассматривал спящую девицу, — Клео бросила злой взгляд на Алису.

— Этого еще не хватало, чтобы ты мне претензии предъявляла. Что будет с авторитетом настоятеля, если ему всякие девки будут свои условия диктовать?

— Я не думаю, что авторитет настоятеля вырастет, если он будет обиджать свою подругу и называть ее девкой, да еще и всякой, — совершенно неожиданно и резко вступился за Матильду Роджер.

— Что? Если не думаешь, то помолчи, пока тебя не спрашивают. Тоже мне, нашелся защитничек. Слюни подотри, астроном хренов. С тобой мы потом разберемся. Или ты всерьез вздумал отбить у меня девчонку? Ну-ка посмотри мне в глаза. У тебя что, совсем с мозгами беда?

Алиса попыталась оттереть подопечного в сторону, но Тобио Экселанц Сильвер упрямо отказывался отступать. Магистр усмехнулся и подошел к Мортафею.

— Боюсь, эта болезнь лечится только хирургически.

— Что? Издеваешься? Если я отнесусь к этому молокососу, как к сопернику, меня же бойцы на смех поднимут.

— А если не отнесешься, то станет не до смеха.

— Что ты имеешь в виду?

— Вольные не прощают слабости в вопросах чести. Если закроешь глаза на его хамство, про авторитет настоятеля можешь забыть, как про дурной сон. Я бы на твоем месте убил его прямо здесь, какая разница, три трупа или четыре. Все равно такие дурни долго не живут.

— Постой, но ты же сам подозревал, что он очень крутой лиат.

— Мои подозрения развеялись, как дым. Крутые лиаты так глупо не подставляются. А он уже почти что мертв. Стоило молодому лоботрясу так долго бегать от наемных убийц, чтобы нарваться на поединок с настоятелем Храма.

— Ты прав, старина, я вынужден принять вызов этого юнца. — Мортафей нехотя задумался. — Только все будет честно. Пусть храмовники видят, что их лидер действует строго по канонам брандов. Пора преподнести урок сомневающимся. Поединок состоится следующей ночью. А пока проследи за мальчонкой, чтобы он не сбежал. Хватит нам одного соронга.

— Кстати, о соронге, — вспомнил магистр. — Разве нам не стоить поменять базу?

— Черт, об этом я и забыл за всеми разборками. Ты прав, объявляй экстренную эвакуацию. Уходим на старый керамзитный, там летом вполне терпимо.

— Это же далеко. Может, лучше в овощехранилище?

— Нет. Далеко, зато никто от нас этого не ожидает, и дорога пустынная. Не забывай, что уже расцвело. Шантан, позови Фантома, пусть он примет у Таиры бригаду.

Глава 17

Бригадир вслед за магистром покинул каземат, и снаружи послышался приглушенный топот, гомон возбужденных голосов и хлесткие отрывистые выстрелы команд. После того, как тихо вышла обескураженная Матильда, в помещении с незапертой клеткой и тремя мертвыми бойцами остались лишь Роджер с Алисой и Мортафей с охранниками. Ошарашенный Тобио постепенно осознавал, что натворил, холодок в груди медленно, но уверенно, тушил пламя страсти разгоряченного поклонника рыжей красавицы. Наставница с настоятелем долго смотрели друг другу в глаза, наконец, девушка не выдержала и первой нарушила тягостное молчание:

— Я не поняла. Ты мне уже не доверяешь?

— Наоборот. Для тебя у меня будет особое задание, а потому твои бойцы пока перекантуются без бригадира. Сама понимаешь, речь пойдет о твоем подопечном, этом несчастном и безумном ловеласе. Не оправдывайся, я сам видел, как ты пыталась остановить его самоубийство. Что можно поделать, если юношеский спермотоксикоз снес соломенную крышу напрочь?

— Думаешь, это заслуживает смерти?

— Нет, конечно, но тебе известны законы вольных. Мы оба в этом случае бессильны.

— Чем же тогда я могу помочь?

— Будешь его секундантом. Проследишь за тем, чтобы все было строго по правилам. Не хочу, чтобы твой воспитанник, осознав, что натворил, бросился в бега и по-глупому подставился под молнии охраны магистра. Надеюсь, ты ему внятно и доходчиво объяснишь бессмысленность подобных попыток.

— Не слишком ли ты доверяешь Этьену?

— Не бойся, красавица, у меня все под контролем.

Мортафей развернулся и неспешно направился к выходу, но буквально в следующее мгновение настоятель каким-то неуловимым движением оказался за спиной Роджера и шепнул ему на ухо:

— А тебе, малыш, главное — не обделаться со страха во время поединка.

Юный храмовник вздрогнул. Телохранители Крота напряглись, но уже в следующую секунду их босс разорвал дистанцию с будущим противником и, не оборачиваясь более, направился к двери. Стоило настоятелю с сопровождающими бойцами выйти, Алиса покачала головой и со словами "Ну что, Ромео, допрыгался?" повернулась к молодому лиату. Тут же ее желание высказать своему ученику все, что она думает по поводу его поведения, куда-то улетучилось.

Молодого воина била крупная дрожь, его показная бравада растаяла как снег. Докатившаяся волна адреналина накрыла юношу в тот самый момент, когда соперник наглядно продемонстрировал свое физическое превосходство.

— Тихо, малыш, тихо. — Наставница помогла подопечному лечь и прижалась к нему плечом, пытаясь согреть несчастного в затхлой прохладе подземного каземата. — Только этого еще не хватало.

— Что мне делать? — с трудом подавляя желание громко стучать зубами, спросил Роджер.

— Прежде всего, подавить страх. Если хочешь, конечно, сохранить хоть какие-нибудь шансы.

— Ты же не веришь, что они у меня есть.

— Я могу и не верить, это лишь мое мнение, но ты должен надеяться, иначе их наверняка не будет.

— Ну, а если объективно, на что мне можно рассчитывать? Сама же говорила о моем потенциале.

— В поединке один на один ментальная сила почти не играет роли. Противник ловит каждое твое движение и уклоняется от удара. Если б Крот не знал о динамите в твоих молниях, то был бы какой-то шанс поймать его врасплох, хотя все равно незначительный. В личной схватке физическая сила и опыт гораздо важнее.

— Предлагаешь сдаться без боя?

— В этом точно нет никакого смысла. В живых он тебя не оставит. Если б ты по глупости не заступился за Матильду, то… — Алиса сделала паузу. — Впрочем, тогда и поединка бы не было.

— Я же все равно провел с ней ночь.

— В разговорах про звезды нет ничего предосудительного. И то, что она смотрела на тебя спящего, тоже не является криминалом с твоей стороны. Ну, отвесил бы ей приятель пару оплеух, на том бы разборки и закончились.

— Разве такое отношение к девушке допустимо? — Возмущенный юноша вскочил на ноги.

— Это его девушка. Им, и только им решать, что допустимо в их отношениях. Может, у них такие формы любовных игр. Боже, какой ты еще наивный. Хотя бы понимаешь, из-за чего тебе предстоит драться с настоятелем?

— Да, из-за Матильды.

— Нет. Из-за того, что ты сделал замечание командиру. Это называется нарушением воинской дисциплины. В принципе, магистр был прав, по законам чрезвычайного положения тебя необходимо было убить на месте.

— Почему же тогда не убили?

— Думаю, что из-за меня.

— Хочешь сказать, они тебя испугались?

— Причем тут страх? Мортафей ухаживает за мной. Ему хочется показать свою удаль. Вот он и сделал вид, что с твоей стороны был вызов, а не элементарное нарушение субординации.

— Ну да, — задумчиво протянул окончательно успокоившийся Роджер.

— Что ну да?

— Это и был вызов.

— Не льсти себе. Ты не произнес ни одного слова, из которого можно было бы понять, что тебе небезразлична подруга настоятеля.

— Это ж и так очевидно.

— Наверно, только формальных оснований для вызова не создает. Мало ли кто кому нравится? Раз не претендует, значит не конкурент.

— Слушай, а зачем Крот тебя заставил стать моим секундантом?

— Я ж тебе объяснила, хочет показать себя во всей красе. Думаю, что он не будет убивать тебя быстро, а сделает это элегантно и образцово показательно.

— Спасибо и на этом, — усмехнулся кандидат в дуэлянты.

— Ну вот, у тебя просыпается чувство юмора, уже неплохо.

— А зачем он делал грязные намеки на побег?

— Это еще проще. Он специально напомнил о такой возможности, надеясь, что ты ею воспользуешься.

— И какой же ему резон? — удивился соперник настоятеля.

— Очевидный. Ты побежишь, а телохранители Рыжего шарахнут тебе в спину чем-нибудь парализующим или оглушающим. Мало того, что тебя это сломит психологически, так еще и физически до вечера едва ли восстановишься.

— Не дождется он, чтобы я побежал.

— Не зарекайся. Какие бы планы не строил Крот, а для тебя это сейчас самый реальный шанс.

— О чем ты?

Таира посмотрела на Роджера, как на умственно отсталого.

— Нам предстоит длинный переход на новую базу. В городе полно войск соронгов, возможны стычки. Кроме того, по пути могут возникнуть и другие подходящие обстоятельства, когда внимание охраны будет отвлечено от тебя.

— И что?

— Когда я тебе шепну "Беги", ты помчишься изо всех сил и будешь активно петлять, как физически, так и ментально.

— Я не побегу.

— Не поняла.

— Я не побегу, — упрямо повторил юноша.

— Это из-за Матильды?

— Нет, она здесь вообще не причем.

— Что-то верится с трудом, — саркастически заметила наставница.

— Твое дело.

— Пойми. И Маркиз, и Мортафей были правы относительно нее. Не обижайся, но ты влюбился не в самую достойную представительницу рода леомуров.

— Можешь не стараться. Я и сам знаю.

— Гробить свою жизнь ради… — Алиса осеклась. — Знаешь?

— Да. Ночью мы говорили не только о звездах, она рассказала мне о своей прошлой жизни.

— Но ты все простил и по-прежнему любишь ее? — скорее заключила, чем спросила Таира.

— Нет. Любовь ушла, — Роджер помолчал, потом усмехнулся и томным голосом продолжил:- Образ таинственной незнакомки смыло беспощадной волной откровений.

— А если серьезно?

— Я понял, что любил не ее, а тот идеал, который сам же себе и придумал. Вместо страсти пришло разочарование, навалились безразличие и усталость. Наверно, потому и заснул так быстро, а ведь до этого планировал соблазнить красотку.

— Постой. И все же, несмотря на свое разочарование, утром ты вступился за нее перед настоятелем, за безразличную тебе обычную уличную девку?

— Не надо ее так называть. Оттого что я прозрел, она не перестала быть женщиной.

— Однако, — удивленно протянула наставница. — Тогда я тем более не понимаю. Если мнение дамы, из-за которой ты будешь драться с настоятелем, тебе безразлично, почему ты отказываешься бежать?

— Потому что кроме нее есть еще я, есть мой старый наставник, есть ты, Рамзес, Багир и многие, многие другие.

— Рамзеса с Багиром, к сожалению, уже нет.

— Но от этого мне не станет менее совестно перед их памятью.

— Вот те раз. Прыгать в пропасть только для того, чтобы не было стыдно перед памятью погибших товарищей. Думаешь, Рамзес тебя бы одобрил?

— Главное, чтобы я сам себя одобрил. Ведь они погибли ради того, чтобы я жил. Жил достойно, а не как самая последняя трусливая сволочь.

— Значит, бежать ты отказываешься наотрез?

— Да, — поставил все точки над всеми буквами юный самоубийца.

Алиса посмотрела на своего подопечного как-то по-другому, словно впервые увидела за инфантильностью и взбалмошностью юноши стальной стержень мужского характера. Она исчерпала свои аргументы, да наставнице и самой не хотелось продолжать разговор, унизительный для обоих собеседников. Впереди ее воспитанника ждало серьезное испытание, ему требовалась психологическая поддержка и советы опытного мастера, а у девушки перехватило горло. В неловком молчании прошло несколько долгих минут ожидания приглашения на казнь. Наконец, в подвал спустился магистр в сопровождении двух помощников-телохранителей.

— Пора в путь, мой жертвенный ягненок. Алтарь ждет.

Роджер покосился на развеселившегося Рыжего, но не сказал ни слова и двинулся к выходу. Алиса вопросительно посмотрела на главного храмовника. Этьен подавил свою неуместную веселость и без всяких витиеватостей сообщил информацию о правилах перехода:

— Вы двигаетесь непосредственно за бригадой Мавра, я со своими лиатами иду следом за вами. Любое отклонение мальчика от маршрута колонны рассматривается, как попытка к бегству, огонь открываем без предупреждения. В условиях пересеченной местности или в случае других осложнений бить будем на поражение. Вопросы имеются?

Хотя магистр обращался к Таире, но ему, не поворачивая головы, ответил молодой храмовник, стоящий в проеме выходной двери:

— Вопросов нет. Лучше попридержите своих псов, чтобы у них нервы не расшалились, или им с перепуга не померещилось что-нибудь. Я не сбегу, слово даю.

Когда Роджер вышел, ошарашенный Этьен покачал головой и сказал, вроде бы ни к кому не обращаясь:

— А мальчишка-то совсем обнаглел. Даже жаль будет терять такого нахаленка. Из него мог бы вырасти вполне зубастый волчара.

Алиса, не говоря ни слова, повернулась к непосредственному начальнику спиной и вышла из каземата. Такое поведение трудно было назвать разумным, но поступить по-другому она не смогла. Рыжий скрипнул зубами, но не окрикнул девушку, хотя ему очень хотелось поставить малявку на место. К сожалению, время для разборок было не очень подходящее.

Осмотрев помещение, магистр задумался о том, как поступить с трупами погибших храмовников. Надо было заставить бойцов Шантана похоронить их, но его бригада уже покинула монастырь. Терять время в поисках других исполнителей было нелепо, а заставлять своих помощников делать грязную работу глупо.

Самое главное, что в главном зале мальчишку, вверенного его заботам, поджидали только двое из его лиатов. Если наставница наглеца, которой влюбленный болван в ранге настоятеля необоснованно доверяет, встанет на сторону юнца, шансы сбежать у пацана будут вполне реальными. И чтобы там этот молокосос не говорил, Этьен не настолько наивен, чтобы доверять высокопарным трескучим фразам.

Его задача — доставить жертву к алтарю в целости и сохранности, а похоронными церемониями пускай занимаются те, кому эти трупы мешают. Мотнув головой в сторону выхода, магистр, сопровождаемый помощниками, беззвучно покинул каземат. В соседнем зале вместе с Роджером, Таирой и двумя телохранителями Рыжего, их дожидался еще и Мавр с тремя своими бойцами.

Выражение лица у черного и косматого бригадира, отличавшегося своенравным характером, было сильно озабоченное, если не сказать встревоженное. Идея воспользоваться чужими лапами, чтобы похоронить погибших товарищей, показалась удачной лишь в первое мгновение. Потом пришло ощущение тревоги.

— Что случилось?

— Шорги на подходе.

— Далеко?

— Минуты три рысью.

— Что же ты молчишь? Уходим. Бегом, марш.

Мавра и его лиатов уговаривать не пришлось, они выскочили из подвала еще до того, как стихла команда магистра. Впрочем, Роджеру с Алисой тоже не улыбалось тесное знакомство с безжалостными ненавистниками рода леомуров. Замыкавшая колонну охрана Рыжего следовала за своим боссом, бегущим рядом с Таирой, не проявляя ни малейшего желания прикладывать хоть какие-либо усилия к маскировке следов. Наставница обреченного на поединок храмовника вскоре заметила откровенно непрофессиональное поведение телохранителей Этьена.

— Ты уверен, что мы способны оторваться от шоргов, тупо соревнуясь в выносливости? — спросила девушка у дышавшего ей в спину магистра.

— Не переживай, как-нибудь, с божьей помощью, — отмахнулся ее непосредственный начальник, и в тот же миг невдалеке раздался лай, свидетельствовавший о том, что монстры взяли след.

Тут же бегущий впереди Мавр свернул с тропы в сторону старого и откровенно нежилого дома, уверенно направляясь в распахнутый зев подвала. Это было разумно, крупным чудовищам сложно ориентироваться и перемещаться в узких лабиринтах заваленных подземелий. По-видимому, подобное решение являлось домашней заготовкой. Единственная проблема заключалась в рискованности мероприятия, связанной с непосредственной близостью преследователей.

Даже Алиса еще не успела вслед за Роджером скрыться в подвальных недрах, как из-за угла соседнего дома уже вылетели первые шорги. Преследователи весьма воодушевились при виде убегающих храмовников. Впрочем, надо отдать должное качеству подготовки отходных путей, вдоль проходов стояли пустые ящики, которые лиаты магистра легко обрушили за своей спиной.

Пробежав по длинному коридору, Таира и ее воспитанник вслед за бегущими впереди нырнули в какой-то темный лаз и оказались внутри подземного трубопровода. Теперь девушке стал понятен замысел Рыжего, поскольку протиснуться в столь тесный проход у огромных шоргов не было никаких возможностей. Также едва ли они могли бы быстро определить, куда вел этот подземный ход. Леомуры довольно долго двигались по трубе и пару раз поворачивали.

Осторожно выбравшись на поверхность через хорошо замаскированный тоннель, беглецы убедились в плановости избранного пути отхода. У выхода их ожидала бригада Мавра в полном боевом составе. После появления своего последнего телохранителя, Этьен скомандовал "Вперед". Бойцы, растянувшись в узкую колонну, начали выбираться из ложбинки, послужившей для них временным укрытием. На сей раз перемещались неспешно, тщательно маскируя каждое движение. Непосредственно за Алисой двигались два телохранителя магистра, не сводящие глаз с ее ученика.

Обстоятельства, подходящие для побега, сложились буквально пару минут спустя. По дороге, которая пролегала недалеко от тропы, которой воспользовались воины, проезжала группа молодых четлан на своих забавных двухколесных средствах перемещения. Они, как и свойственно их расе, мало внимания обращали на происходящее вокруг. Однако бойцы на крайний случай затаились, соблюдая режим и не желая светиться перед потенциальными свидетелями.

В этот момент за спиной лиатов что-то громко ухнуло, заставив проезжающих остановиться и уставиться в сторону залегшей колонны. Молодежь что-то активно обсуждала, глядя поверх голов бойцов, буквально вжавшихся в землю и сгоравших от любопытства. В отличие от четланят храмовники не имели возможности обернуться, не выдав свое присутствие.

По всей видимости, произошедшее показалось юным бездельникам достойным более пристального внимания. Они подхватили свои велосипеды и устремились напрямик к цели. К счастью для леомуров любопытствующая молодежь выбрала проход в кустах, находящийся чуть в стороне от колонны, почти сразу за спиной охраны магистра. Тем не менее, понятно, что внимание телохранителей было отвлечено на посторонних.

Алиса бросила однозначно укоризненный взгляд на Тобио. Она не произнесла вслух слово "Беги", но сомнений в том, что выражали ее глаза, не возникало, поскольку было понятно, что лучших условий для побега уже не будет. Молодой храмовник в ответ уверенно покачал головой, как бы демонстрируя, что слово свое он ценит выше собственной жизни. Девушке очень захотелось смачно сплюнуть, но она сдержалась, почувствовав на своем затылке тяжелый взгляд магистра.

Четлане прошли мимо, и можно было расслабиться. Оглянувшись на Этьена, она увидела его самодовольную ухмылку, а за кустами акации причину его хорошего настроения. Над зданием, подвалами которого они столь удачно воспользовались, поднимались клубы черного дыма, из окон вырывались рыжие языки пламени.

Оторвавшись столь жестоким способом от преследователей, леомуры двинулись дальше намного бодрее и веселее, хотя столь же осторожно и аккуратно. Не стоило забывать, что помимо шоргов на стороне соронгов были еще и опытные лиаты, не говоря уже о таинственных барсах. Да и движение на улицах города, по окраинам которого пробиралась колонна, постепенно оживало. Оно непроизвольно отвлекало внимание бойцов посторонними звуками и непредсказуемой сменой обстановки.

Два раза довелось пересекать полотно автострады, но в первом случае это не задержало их, поскольку удалось воспользоваться трубой, по которой протекал хилый ручеек. Через вторую дорогу в небольшой лощинке пришлось перебираться по одному, расставив посты и контролируя отсутствие нежелательных свидетелей. Алиса с Роджером почти всю дорогу молчали. Девушка была мрачной, что вполне объяснялось ее двусмысленным положением.

С одной стороны, ее никто не считал пленницей, с другой, она не была уверена, что охрана магистра не держит на прицеле наставницу вместе со строптивым воспитанником. Юному воину тоже было не до разговоров, участь шоргов не вызвала у него такого же радостного подъема, как у остальных храмовников. Скорее всего, причиной этому был будущий поединок с настоятелем, который существенно подавлял влияние инстинкта самосохранения. Впервые молодой воин подумал, что у тех, кого он привык считать монстрами, наверняка были родители и друзья, любимые и дети, планы и мечты.

Страх бросает своего раба в пространство одиночества, вытравляя из души все самое светлое и доброе, превращая окружающий мир в пылающий ад. Обреченность порой способна сыграть и положительную роль, позволив взглянуть на происходящее как бы со стороны, увидеть звериную сущность собственных дум и поступков. Нельзя сказать, что к юному храмовнику пришло прозрение, но мысли его потекли по совершенно непривычному для ученика воина руслу.

Если б он находился в бою, Роджер был бы обречен, поскольку типичные для философа сомнения абсолютно неуместны в ситуации, требующей решительных действий. К счастью, колонна неспешно передвигалась по сложно пересеченной местности, так что ограниченному в перемещениях прихожанину ничто не мешало предаваться размышлениям. Самое обидное, что ему не с кем было поделиться своими соображениями об умении любить и прощать, даже в отношении тех, кто желает тебе смерти.

Тобио вспомнил своего наставника и понял, как сильно ему не хватает этого прищуренного взгляда насмешливых глаз, долгих бесед, занятий на выдержку или сообразительность. Почему Мики уже несколько дней не пытается выйти на связь со своим воспитанником? Пока он находился в Храме, где глушилась любая дальняя связь, это было объяснимо. Однако юноша уже довольно долго находился за границами зоны молчания, а сигнала вызова так и не услышал.

Неужели Антвар решил, что Роджер погиб, и опустил руки? Но ведь считается, что соронг его уровня способен почувствовать смерть своего ученика. Значит, он в курсе, что еще не все потеряно, по крайней мере, до сегодняшнего вечера. Или что-то случилось с самим учителем? Пока юный лиат жил с кобортами, ему и в голову не могло прийти, что с его наставником может произойти что-либо ужасное.

Побегав вольным странником по тропинкам большого мира, малыш понял, насколько призрачна граница, отделяющая жизнь от смерти, и как легко пересечь ее в любое мгновение. Он вспомнил, как сильно был озабочен Викинг в последние сеансы связи, словно какие-то посторонние проблемы мешали ему сосредоточиться на общении с учеником. Гадать было бессмысленно. Тем не менее, ученик вдруг остро ощутил одиночество в толпе, когда все спешат по своим делам и никого в целом мире всерьез не волнует твоя судьба. Притом, что ты стоишь перед пропастью и смотришь вниз.

Его просто скрутило от жалости к самому себе. Неожиданно в памяти всплыли милые родные коборты, которые никак не могли связаться с любимым леомуром, но наверняка ждали его. Воспоминания помогли собраться и сконцентрироваться, обрести желание бороться за свою жизнь, ведь любому важно, чтобы он был нужен, хоть кому-нибудь, хоть когда-нибудь. В конце концов, кто решил, что этот скользкий и двуличный настоятель настолько могуч и непобедим? Доводилось побеждать чудовищ и страшнее, и зубастее.

По всей видимости, Алиса почувствовала изменение настроения своего подопечного, поскольку она незаметно подвинулась к нему чуть ближе и тихо прошептала:

— Надеюсь, ты не собираешься показывать зубы Кроту, как продемонстрировал их Рыжему?

— Почему бы и нет?

— Потому что это неразумно. Существуют два основных способа психологической обработки противника: устрашение и убаюкивание.

— Колыбельную ему спеть, что ли?

— Обойдется. Но устрашение в твоем случае не сработает на сто процентов. Послушай меня. Пусть Крот считает, что ты сломлен. Что ты его испугался и дрожишь от страха.

— Не дождется, — сквозь зубы процедил Роджер.

— Я и не хочу, чтобы ты дрожал. Ты должен только сыграть испуганного, обмануть его.

— Зачем? Какой в этом смысл?

— Он расслабится, будет драться небрежно, допуская просчеты, и у тебя появится шанс, хоть и призрачный, но все-таки реальный шанс на победу.

— Тебе не кажется, что это унизительно?

— Никто не заставляет тебя пресмыкаться. Просто молчи. И выгляди подавленным. Посматривай на него исподлобья затравленным волчонком.

— Не знаю. Получится ли у меня?

— Скажи, только честно. Тебе жить хочется? — не выдержала Алиса.

— Конечно, кому ж не хочется?

— Тогда дай мне слово, что будешь вести себя тихо.

— Ладно, я постараюсь, — с задержкой, словно бы нехотя, произнес молодой воин.

— Хорошо. Теперь о самом поединке. Постарайся держать его на дистанции.

— Я вот чего не понимаю, — неожиданно увел разговор в сторону напарник. — Почему ты мне помогаешь? Ведь он — настоятель, красивый и сильный, при этом ухаживает за тобой.

— Такое ощущение, что ты его мне сватаешь.

— А если серьезно?

— Серьезно? Ну, считай, что я не люблю, когда обижают маленьких. Тем более, моих воспитанников. И уж тем более, моих друзей.

— Спасибо.

— Глупый ты, за что говорить мне спасибо?

— За то, что не отвернулась от меня, когда я оказался по уши в дерьме.

— Да уж, оказался, и при этом, замечу, по своей собственной воле.

— Не волнуйся, я помню, что ты пыталась оградить меня от неприятностей.

— Кем же ты меня считаешь, если думаешь, что я могла отвернуться от друга в беде?

— Да нет, я не в том смысле, — смутился Роджер.

— Ладно, замнем. Сделанного не поправишь, теперь надо думать о будущем. Думаю, что Крот тянет с поединком, чтобы воспользоваться преимуществом ночного зрения.

— Наплевать. Я тоже неплохо вижу в темноте.

— Между "неплохо" и "отлично" есть некоторая дистанция.

— И что это даст ему?

— Возможность нанести точный удар в физической схватке.

— Ну, это если дело еще дойдет до когтей и зубов.

— Как же ты хочешь справиться с ним?

— Думаешь, молнии мне не помогут?

— В поединке один на один от них проку немного. Противник видит подготовку удара, и в последний момент легко уклоняется в сторону. Такой опытный соперник, как Крот, способен предсказать направление твоего выпада с точностью до сантиметров.

— Все так безнадежно?

— Нет, конечно. Его можно отвлечь чем-нибудь. Или обмануть. Или замаскировать удар. Но всему этому надо учиться, настойчиво и методично. Объяснить на словах, чтобы ты это хорошо почувствовал, я не смогу.

— То есть, ты мне ничем не поможешь?

— Теперь разве только советами, — пожала плечами Алиса.

— И на том спасибо.

— Не иронизируй. Лучше сам продумай весь ход поединка. Ясно, что настоятель спешить не будет, он захочет устроить спектакль. Особенно, если ты притворишься сломленным.

— Может, все-таки не нужно?

— Не просто нужно, а жизненно необходимо. Пусть противник расслабится. Подыгрывай ему во всем до самого последнего момента. Пойми, что у тебя есть только один шанс. Если твой удар не вышибет из него дух, Крот оклемается и очень осторожно обыграет тебя на классе, забыв про форс и дешевые понты.

— Но как мне замаскировать этот самый главный удар?

— Для качественной маскировки требуется глубокое погружение в нирвану. Оно достигается лишь годами тренировки. Поэтому постарайся просто отвлечь его внимание. Наноси финальный удар только с очень короткого расстояния, когда будешь уверен в том, что не промахнешься.

В этот момент идущие впереди бойцы Мавра нырнули под бетонный забор, вдоль которого тянулась тропинка, и беседу пришлось отложить. Проникнув на территорию заброшенного завода, лиаты почти сразу зашли в один из цехов и спустились в подвальное помещение. Судя по всему, они достигли конечной точки своего путешествия. Время от времени стали попадаться посты со знакомыми храмовниками, которые провожали колонну глазами.

Основная масса прихожан, оставшихся с настоятелем и магистром, располагалась в большом зале недалеко от спуска. Здесь никто не позаботился заранее об освещении. Лишь сильно рассеянные лучи Солнца, пробивающиеся по коридорам, ведущим наверх, позволяли обходиться без инфракрасного зрения.

Алиса посмотрела на вглядывающегося в полумрак Роджера и вздохнула:

— Ну, вот тебе и гладиаторская арена. Теперь мне понятно, почему настоятель выбрал именно старый керамзитный завод.

— Из-за размеров зала?

— Не только. Во-первых, далеко от монастыря, и до вечера нас точно никто не потревожит. Во-вторых, отсутствие искусственного освещения не потребует объяснений, почему поединок будет проводиться в темноте. И последнее, ты прав, размер зала позволит устроить из схватки красивое шоу с большим количеством зрителей.

В этот момент из боковой ниши вышел широко улыбающийся Мортафей в сопровождении четырех телохранителей:

— А вот и долгожданный арьергард. Я уже в курсе, можете не рассказывать, имел удовольствие наблюдать собственными глазами. Соронги надолго запомнят, как связываться с Кротом. Пусть сидят у себя в столице, и не высовываются. Ну что, мой мальчик? Ты готов к драке?

Тобио Экселанц Роджер с трудом сдержал себя, чтобы не высказать настоятелю все, что он думал о нем и его банде, но данное Алисе полуслово остановило юношу. Борьба с самим собой отразилась гримасами на лице молодого храмовника, но будущий противник отнес все его сомнения на счет страха и неуверенности.

— Не трясись. Вызвал на бой, так встреть смерть, как подобает мужчине. Драться будем здесь, в полночь. Можешь осмотреться и подготовиться. Насладись жизнью в свои последние часы.

Мортафей усмехнулся и оглянулся на Этьена, который удивленно смотрел на Роджера, не понимая, куда мог деваться тот стальной стержень, что сверкнул на выходе из каземата. Впрочем, какая разница, что представляет собой паренек, который погибнет через пятнадцать часов? Магистр жестом велел своим лиатам присматривать за молокососом с неустойчивой психикой, а сам пошел отдохнуть после длинного перехода.

Глава 18

Осмотр зала занял много времени. Поняв, что драться придется в темноте, поединщик внимательно изучил все неровности пола и нашел приметы, которые могли помочь ориентироваться. У Таиры не было возможности активно общаться с юным дуэлянтом, поскольку роль секунданта не предполагала тренерских наставлений. Чтобы не вызвать лишних подозрений, она переходила от настоятеля к воспитаннику, договариваясь об условиях поединка.

Время от времени девушка незаметно давала советы Роджеру. Она не ставила себе целью научить подопечного каким-либо приемам или тактике. Просто пыталась поддержать юношу, которого естественным образом начали сторониться даже знакомые бойцы. Лиаты Рыжего держались в стороне, но следили за каждым движением охраняемого. Они объединились попарно и перекрыли оба направления, где располагались выходы из зала.

Другие три двери вели в помещения, не имеющие сквозного прохода наверх, а потому не вызывали обеспокоенности у цепных псов магистра. Примерно через полчаса Мортафей распорядился заменить телохранителей Этьена, и его будущий соперник перешел под надзор личной охраны Крота. Подобное решение было объяснимо, шансов на побег у парнишки практически не было, а караул уставать не должен.

За то время, что малыш осматривал зал, лишь один из храмовников осмелился обратиться к нему с вопросом. Несмотря на Хартию Вольных, сложность ситуации, связанная с расколом Храма, вносила свои коррективы. Большинство бойцов откровенно опасались вызвать раздражение настоятеля. Те же, кому было наплевать на мнение начальника, были либо плохо знакомы с молодым храмовником, либо не имели общих тем для бесед с обреченным. Только Мавр, известный своей неуправляемостью, проходя мимо задумчивого Тобио, решился задать вопрос, который, судя по всему, мучил бригадира уже давно:

— Так ты, что, схлестнулся с Кротом из-за Таиры?

— Почему из-за Таиры? — удивился застигнутый врасплох Роджер. — Да нет, что ты? Мы повздорили из-за Матильды.

Услышав ответ, косматый бригадир раскрыл рот, словно решил поучаствовать в конкурсе на самого ошарашенного леомура. На его лице появилось выражение такого крайнего изумления, что слов даже и не требовалось. В глазах дикого храмовника без труда читалось все, что он думал об интеллектуальном уровне собеседника. В переводе на литературный язык эта надпись звучала примерно так: "Видел я, конечно, в своей жизни кретинов, но таких безголовых еще не доводилось!"

Мавр так и не смог ничего произнести вслух, от потрясения у него просто не нашлось слов, горестно качая головой, он отошел в сторону. Проводив взглядом не сумевшего прийти в себя бригадира, молодой боец, возможно, впервые задумался о том, как выглядит со стороны. Чем больше юноша размышлял, тем лучше понимал, каким глупцом он казался своим товарищам. С ним рядом постоянно находилась прелестная девушка, а он тупо мечтал о рыжей вертихвостке.

Конечно, Алиса не обладала той яркой и броской красотой, которая мгновенно привлекает к себе всеобщее внимание. Зато в ней было столько грациозности и загадочности, достоинства и очарования. Только теперь парень понял, зачем настоятель приставил Таиру к нему в качестве наставницы, да еще добавил пожилого Рамзеса в качестве дядьки для присмотра. Старым и малым Крот попытался оградить девушку, выбранную им для серьезного ухаживания, от общения со своими потенциальными соперниками типа Кузьмы.

До Роджера вдруг дошло, что большинство бойцов откровенно завидовали ему, имевшему возможность долгие часы проводить вместе с такой привлекательной красавицей. А он как слепой птенец в точном соответствии с расчетами Мортафея непрерывно думал о яркой побрякушке, не замечая у себя под носом изумительный бриллиант. Впрочем, тщательно проанализировав собственные ощущения, неопытный романтик совершенно неожиданно осознал, что его отношение к Алисе заметно отличается от дружеского.

Конечно, ученик слишком привык воспринимать девушку, как наставницу, чтобы испытываемые им чувства можно было назвать любовью, но ревность в них присутствовала однозначно. Его одинаково раздражали и заигрывания Кузьмы, и ухаживания настоятеля. Если в случае Крота он оправдывал это обидой за Матильду, то неприязнь к доброму балагуру другими мотивами объяснялась весьма неубедительно. Как ни сложно было признаться самому себе, но получалось, что серая мышка Таира интересовала юношу намного больше, чем огненно-рыжая красавица Клео.

Впрочем, трудности эти были, мягко говоря, детскими шалостями по сравнению с теми, которые возникнут, если воспитанник попытается признаться в своих чувствах наставнице. Проблема была даже не в том, что она ему не поверит. Больше всего его беспокоило то, что это признание могло быть расценено, как средство благодарности за то, что она единственная поддержала его в трудный час. Меньше всего молодому воспитаннику хотелось выглядеть в глазах Алисы расчетливым, фальшивым и пронырливым.

Как раз в это мгновение, закончив очередной раунд переговоров с одним из телохранителей настоятеля по имени Том, которого Крот назначил секундантом, девушка вернулась к Роджеру.

— Поединок начнется ровно в полночь и состоится в южной половине зале. Зрители расположатся в северном крыле помещения. Зона боевых действий ограничивается линией, соединяющей западный выход с восточным. Уход за ее пределы приравнивается к побегу, стрельба в сторону зрителей рассматривается как провокация, которая допускает возможность ответной стрельбы с их стороны. Твоя начальная позиция находится у восточной стены, его — у западной. Мы с Томом располагаемся у соответствующих выходов.

Ученик внимательно слушал свою наставницу, и откладывал информацию в ячейки памяти, не забывая при этом любоваться ее очаровательной мимикой. Он словно бы впервые увидел девушку, боевое мастерство которой поразительным образом оттеняло ее хрупкость и женственность. Ему хотелось наговорить ей кучу комплиментов про бездонные глаза и танцующую походку, нежный голосок и ослепительную улыбку, но вместо всего этого он тихо спросил:

— В каких случаях секундант имеет право вмешаться в поединок?

— Практически ни в каких. Наши функции сводятся к контролю правомерности действий сторон. Другими словами, после боя мы должны будем объявить, что все было честно.

— Понял, ты будешь следить, чтобы меня убили по правилам.

— Опять пессимистический настрой?

— Нет, скорее ирония, — Тобио улыбнулся, хотя улыбка получилась грустной.

— Мне кажется, тебе надо отдохнуть.

— Если честно, я бы не отказался перекусить.

— А ведь ты прав, у меня уже тоже желудок к позвоночнику прилип. Подожди, схожу, поговорю с Мортафеем, не будет же он своего соперника еще и голодом морить.

Алиса общалась с настоятелем почти пять минут, и все это время Роджер упорно боролся с внутренним раздражением. Что можно было так долго обсуждать? Едва ли они составляли меню на неделю вперед. Наконец, девушка закончила переговоры и, отойдя на несколько метров от Крота, махнула воспитаннику рукой.

— Пойдем в штабной бункер.

— Что нам там делать?

— Перекусим и отдохнем.

— А нельзя было найти местечко поуютнее?

— Увы, здесь нет люксовых апартаментов с клеткой. — Таира состроила гримасу. — Пойми, я убедила Крота, что тебя нет смысла держать на коротком поводке, но на прогулку он тебя не выпустит. Сколько бы торжественных клятв ты ему не принес.

— Да я понимаю, извини, это все нервное.

— Нормально, бывает.

— Спасибо тебе.

— За что?

— За то, что возишься со мной, как с маленьким.

— Успеешь еще отблагодарить.

— Очень хотелось бы надеяться. И все же, мало ли что. Не могу же я позволить себе остаться в твоей памяти свиньей неблагодарной.

— Опять тебя в пессимизм потянуло? Ну-ка, подбери сопли. Ты — мужик или размазня? — вопрос прозвучал как нельзя вовремя, поскольку они в этот момент проходили недалеко от Мортафея, который, услышав слова Алисы, ехидно усмехнулся.

В штабном бункере было тесновато. Скорее, помещение можно было назвать каморкой, а потому из всего штаба там располагались лишь настоятель и магистр со своими телохранителями. Поскольку Крот осуществлял руководство, в комнате находился лишь Этьен, который отдыхал в дальнем углу. На появление Таиры с воспитанником он отреагировал одним, едва приоткрытым, глазом, зато бодрствующие телохранители Рыжего заметно насторожились. Все перемещения посторонних, находящихся в непонятном статусе, они держали под неусыпным контролем.

К счастью, накрытый стол находился недалеко от выхода, а потому вновь прибывшим не пришлось долго расхаживать по бункеру в поисках еды. Роджер насытился быстро, но наставница заставила ученика заправиться впрок, предупредив, что перед боем ужинать не придется, а урчащий желудок едва ли поможет в схватке. Отвалившись от стола с набитым животом, Тобио напоминал скорее откормленную перед забоем свинью, чем смертельно опасного хищника.

Впрочем, до поединка еще оставалось часов двенадцать, а процесс пищеварения в молодом организме протекал быстро. Подыскав себе спокойный закуток, сытый юноша завалился спать, не желая более думать о предстоящем ему поединке.

Проснулся он оттого, что в бункере поднялась суета, настоятель с магистром сидели за столом и оживленно обсуждали какой-то вопрос, не обращая внимания на окружающих. Заметив встревоженное выражение лица сидящей рядом Алисы, Роджер спросил:

— Что-то случилось?

— Жерика возвращается.

— А кто это? И откуда она возвращается?

— Главная шпионка Крота.

— Девушка?

— Да. На вид невинный ребенок, никто о ней плохо не подумает, а маскируется при этом лучше любого профи. Я так поняла, что ее оставляли в монастыре.

— Это же опасно.

— Не так сильно, как кажется. В случае обнаружения она могла сказать, что была заложницей или пленницей. Ей бы поверили.

— Кому сказать? Шоргам? — спросонья сообразительность молодого храмовника всегда оставляла желать лучшего.

— Скорее всего, она пряталась в какой-нибудь узкой норе, где шоргам ее было не достать. А лиаты, прежде чем убивать, задают вопросы.

— Понятно. Но зачем она оставалась в монастыре?

— Чтобы узнать планы Маркиза. — Наставница укоризненно посмотрела на Роджера, как на подростка с проблемами в развитии.

— Извини, туплю маленько. Ну, возвращается, и хрен с ней, нам-то что? — Воспитанник перевернулся на другой бок и не заметил, как Таира тихонько вздохнула.

Уснуть молодому бойцу так и не удалось, потому что ожидаемое событие все-таки произошло, и миловидная леомарочка прибыла на доклад руководству. Опальный боец думал, что их с Алисой или хотя бы лично его попросят удалиться, но настоятель был в сильном нетерпении. Никто не напомнил ему про присутствие посторонних, и они незаметно просидели в своем уголке все совещание. Жерика рассказывала быстро и четко, точно передавая не только слова, но и интонации подслушанных разговоров.

В первый час после захвата подвальных помещений монастыря войсками властей там ничего интересного для брандов не происходило. С прибытием Маркиза, который выбрал в качестве своего штаба закуток недалеко от каземата, ситуация заметно изменилась. Самые интересные переговоры произошли после полудня, когда в монастырь прибыл неизвестный с широкими властными полномочиями, что следовало из его разговора со стариком.

После появления незнакомца бывший пленник удалил из помещения всех своих телохранителей, и беседа протекала на пониженных тонах, почти шепотом. К счастью, вездесущее ухо Крота располагалось в непосредственной близости от собеседников, и ни одно слово не пролетело мимо. Пересказывая, Жерика воспроизводила не только интонации, но даже тембры подслушанных голосов, поэтому все присутствующие ощущали себя зрителями в театре одного актера:

— Когда адъютант Маркиза доложил своему шефу о прибытии гостя, которого он именно так и назвал, без звания и имени, старик приказал всем выйти из комнаты. Один их охранников попытался было возразить, но на него просто-напросто рявкнули, и дискуссия оборвалась, не успев начаться. Почти минуту стояла полная тишина, я не слышала даже звука шагов пришедшего, просто в какой-то момент раздался голос старого соронга:

"Ну, наконец-то. Привет, дружище. Давно тебя не видел".

"Привет, старина", — голос у незнакомца был низкий, с легкой приятной хрипотцой. — "У тебя здесь чисто? Проверял?"

"Как могли, обшарили. Но гарантий дать не могу, землю рыть было некогда".

"Понятно, тогда поговорим без имен. На всякий случай".

"Хорошо. Ты сюда надолго?"

"Как дела пойдут. Я так понимаю, что след вы потеряли".

"Правильно понимаешь", — вздохнул Маркиз.

"Погибло много?"

"Трое. Уткнувшись в узкий лаз, шорги тут же выбрались из подвала, чтобы обыскать местность вокруг, а лиаты несколько задержались в монастыре. Пострадали только бойцы группы, обыскивающей дом на предмет отставших беглецов".

"Повезло. Расчет у бандитов был хитрый. Если бы лиаты не задержались…"

"Извини за прямоту, дружба — дружбой, но все-таки во всем предпочитаю ясность. Ты помогать приехал или контролировать?"

"Надеюсь, что ты и сам справишься, но на крайний случай я заправился под горлышко".

"Полномочия без ограничений? А подтверждение?"

"Можешь связаться с Первым".

Жерика перевела дыхание, хлебнула водички и продолжила:

— После этого в беседе наступила пауза, в течение которой Маркиз три раза пытался организовать канал дальней связи. Третья попытка оказалась успешной, но подсмотреть, с кем общался старик, и что они обсуждали, мне не удалось. До меня долетали лишь обрывки образов, которые не содержали в себе ничего путного. Из дальнейшей беседы стало понятно, что соронг получил запрошенное подтверждение, поскольку, разорвав связь, он обратился к гостю со следующими словами:

"Как, однако, серьезно. Может, мне сразу передать тебе все дела?"

"До этого пока не дошло. И надеюсь, что не дойдет. Лучше скажи, ты его видел?"

"Видел. Примерно так же, как тебя сейчас вижу".

"Уже легче. А почему не забрал с собой?"

"Не получилось. С него глаз не спускали. Или ты думаешь, я не хотел? Ради забавы взял, специально подставился и сунул голову в пасть гиены?"

"Это было опасно. Мог бы послать кого-нибудь не столь приметного".

"Любого другого они прикончили бы на месте. Им сейчас нужен скорее заложник, чем язык".

"Ты тоже висел на волоске. Хотя все равно не понимаю. Если тебе организовали побег, почему нельзя было рискнуть и пойти на прорыв вместе?"

"Поверь, будь у него хоть один шанс вырваться живым, я бы рискнул".

"Ладно, верю. А не могут возникнуть проблемы из-за твоего освобождения?"

"Не должны, вроде. Алиби у него железное. Да и не подозревали его ни в чем до того".

"После твоего побега подозревать будут всех. Ладно, будем надеяться, что в следующий раз нам удастся вытащить его из банды".

"Не переживай, скоро мы их обнаружим. На поверхности от сканеров долго прятаться им не удастся, а подвалы и подземелья перешерстим все по очереди. Да и еды у них не так много".

"Может, пора доставать козырей из рукавов?"

"Рано, у отступника пока слишком много помощников. Ребята, конечно, справятся, но потери будут большие. Мы не для того пестуем элиту спецназа, чтобы терять ее из-за одного предателя".

"Хорошо, только помни, что расправа с Иудой сейчас не самая главная цель операции".

"Я помню. Ты что? Уже уходишь?"

"Да. Мне пора. Встретимся в полночь. Но не в твоем штабе. Там слишком много лишних ушей".

"Ты не доверяешь моим лиатам?"

"Я никому не доверяю, и тебе не советую. Если даже отступник предал…"

"Тогда где же мы встретимся?"

"Под медведем с бочкой, в южном зале подвала".

"Ты имеешь в виду то заведение?"

"Уточнять не стоит. Понял, и хорошо. Тогда до вечера".

"До вечера".

Жерика еще раз вышла из транса, опять выпила воды и завершила свой рассказ следующими словами:

— Потом наступила тишина, она продлилась минуты две, после чего Маркиз, ничего не говоря, вышел из комнаты, собрал своих телохранителей и покинул монастырь. Я выждала минут десять и осторожно выбралась из укрытия.

Настоятель подошел к девушке, прижался к ней плечом и как-то по-домашнему похвалил ее:

— Умница. Ты у меня всегда умницей была. Иди, отдыхай.

— Слушаюсь.

— Ну, что, Этьен? — обратился Мортафей к магистру. — Тебе все понятно?

— Да, — отозвался Рыжий. — Пока мы не найдем змею, пригретую на собственной груди, соронги с нашего хвоста не слезут.

— Кто-нибудь понял, о каком медведе говорил гость?

— Думаю, что речь шла о пивном баре напротив морга. Там раньше висела похожая вывеска, — ответил один из охранников Крота, по-видимому, происходивший из местных аборигенов.

— Точно, года три назад сняли, — подтвердил его приятель.

— Отлично, — обрадовался Крот. — Кажется, у нас появился неплохой шанс выяснить, что же это за гад ползучий в наши ряды затесался. Этьен, собирай своих колдунов, бери Жерику и кого-нибудь из местных. Покрутитесь вокруг морга, выберите местечко для слухача и засады.

— Постой, — опомнился магистр. — А если это опять ловля на живца? Я уже один раз клюнул, больше не хочется.

— Не думаю. Слишком сложно для умышленной игры. И слишком рискованно. В конце концов, ты можешь ограничиться ушами, если опасаешься брать соронгов за горло. Не вижу другого способа вычислить предателя.

— Хорошо. Только у меня будет одна просьба. Отложи поединок до моего возвращения.

— Извини, друг, но я уже объявил время. Понимаю, что тебе хочется взглянуть на шоу, но дело превыше всего, а перед тобой стоит задача особой важности.

— Ты не боишься, что предатель воспользуется ситуацией, когда внимание охраны будет отвлечено, для покушения на тебя?

— Не боюсь, между нами и зрителями будут Таира с Томом. Вдвоем они завалят любого.

— А если кто-нибудь из них работает на толстосумов? — не стесняясь присутствия обоих секундантов, высказал предположение магистр.

— Не смеши, Том мне за шесть лет раз десять жизнь спасал.

— Зато ее мы почти не знаем.

— Ну, Рыжий, ты и тупишь. Соронги говорили о нем, о мужике. Так что все девушки оказываются вне подозрений. Не переживай, мои ребятишки тоже последят за толпой, это они делать умеют.

— Не нравится мне такой расклад.

— Мне много чего не нравится. Но сильнее всего мне не нравится присутствие змеи в наших рядах. Я ясно выразился? Разговор закончен.

Этьен не решился продолжать спор с настоятелем, хотя всем своим видом он показал, что не согласен с решением Крота. Приказав движением головы своим лиатам следовать за ним, магистр вышел из бункера. Мортафей тоже ненадолго задержался за столом и умчался куда-то в откровенно приподнятом настроении, даже не пообщавшись с Алисой. Правда, девушка была настолько встревожена и задумчива, что Роджер тоже не рискнул приставать к ней с расспросами. Остаток вечера пролетел для обреченного на казнь в философских размышлениях.

Он понял, чем ему был так неприятен настоятель, манипулирующий леомурами ради собственных интересов. Но самое главное, что он твердо решил драться с этим скользким типом не из-за вертихвостки Матильды, а из-за своей наставницы. И пусть девушка никогда не узнает, что он умер с ее именем в сердце. Зато чувство собственного достоинства поможет молодому бойцу обрести уверенность в бою. Понимая, что даже в случае его победы охрана Крота не даст ему уйти живым, он думал только о том, как не смалодушничать на глазах у боевых товарищей и, в первую очередь, Таиры. Отсутствие магистра увеличивало его шансы на порядок, только они по-прежнему находились где-то в области сотых долей процента.

Время пролетело незаметно, и потому, когда в проеме двери появился Том и произнес сакраментальное "Пора", поединщик заметно вздрогнул. Наставница заметила это непроизвольное движение и дружески толкнула его в бок: "Не дрейфь, я с тобой". Он улыбнулся и неожиданно нежно потерся о подставленное плечо. Изумленная девушка уставилась на него и недоуменно захлопала ресницами. Роджер подмигнул ей и вразвалочку пошел на выход, наслаждаясь растерянностью напарницы.

В главном зале было так же темно, как и в штабном бункере. В инфракрасном зрении толпа зрителей, отозвавшаяся гулом на его появление, воспринималась какой-то серой массой. Мортафей поджидал его почти у самого выхода в небрежно величавой позе, которую по причине темноты могли оценить очень немногие.

— Я принимаю твой вызов, вольный, — громко произнес настоятель ритуальную фразу, и Том, как секундант защищающего титул, огласил условия поединка.

Пока Алиса положенным образом выражала согласие стороны претендента, Крот с издевкой тихонько прошептал своему сопернику на ухо:

— Что-то Таира сегодня грустна. Или не очень верит в своего подопечного, а?

Как не удивительно, попытка соперника испортить ему настроение привела к обратному эффекту. Молодой храмовник неожиданно почувствовал собственное превосходство над пожилым любителем молоденьких девочек:

"А ведь она для тебя так и осталась Таирой, в то время как для меня она — Алиса".

Вслух он не произнес ничего, так что Мортафей остался в полном неведении относительно изменений в настроении юноши, когда направился занимать позицию. Роджер отошел к своей стене и тоже принял боевую стойку, наставница объявила о его готовности, и Том скомандовал начало поединка. В ту же секунду Крот нырнул в сторону и практически растворился во мраке, наполнявшем помещение. Толпа восторженно взревела.

Прием был не просто эффектный, но, самое главное, эффективный. Юный боец не мог разглядеть противника ни в физическом пространстве, ни в астральном. Как этого добился опытный пройдоха, гадать было бессмысленно, надо было срочно что-то предпринимать. Фактически ослепший дуэлянт попытался замаскироваться и чуть-чуть сместиться в сторону.

Он сделал это очень вовремя, потому что в тот же момент рядом с них полыхнула молния. За ней прилетела еще одна, но на этот раз начинающий поединщик непроизвольно пригнулся. Маневрируя без остановки, Роджер пытался хоть как-то разглядеть своего врага. Невидимость соперника усугублялась слепящим эффектом от астральных вспышек. Сообразив, что яркие всполохи точно также могут помешать прицеливаться и настоятелю, юноша нанес наугад пару ответных ударов.

Самое сложное в его положении было сориентироваться на местности, чтобы случайно не запустить шар в сторону зрителей. Не хватало еще тумаков из зала. Понятно, что он попал в молоко, но предположение оказалось верным, поскольку частота обстрела после встречных выстрелов немного снизилась. Огрызнувшись еще дважды, зачинщик поединка сумел, наконец, определить направление, с которого в его сторону летели молнии.

Судя по всему, Крот тоже не стоял на месте, а активно маневрировал, поскольку разглядеть его никак не получалось. Тем не менее, какие-то смазанные полосы юному храмовнику все-таки удалось уловить. Разозлившись, он настолько увеличил частоту собственной стрельбы, что практически едва успевал перезаряжать. В результате ответный огонь оказался практически полностью подавлен. Более того, в какой-то момент Мортафей вернулся в состояние видимости и начал реагировать лишь непосредственно на удары противника.

Ему не доставляло особых трудностей уклоняться от молний Роджера, но и времени на переход к собственной атаке этот град ему практически не оставлял. Было видно, что настоятель, изредка огрызаясь, ждал, пока молодой тяжеловес выдохнется от своих собственных титанических усилий. Толпа восторженно ревела, и ее можно было понять. Если б действие происходило в физическом пространстве, все выглядело бы так, словно мальчишка кидается во взрослого мужика шкафами, а тот увертывается и изредка швыряется табуретками.

Как бы то ни было, но серьезных проблем у Крота из-за мощи ударов соперника не возникало, а запас энергии у неопытного лиата имел предел. Надо было срочно менять тактику боя, и молодой храмовник задумался. Этого мимолетного отвлечения хватило, чтобы зевнуть очередную редкую "табуретку" и схлопотать ею по лбу.

Не то, чтобы удар был опасным или даже сколько-нибудь болезненным, но прицел лиату сбило основательно, так что очередной "шкаф" ушел почти под самый потолок. Зрители завопили еще громче, конечно, им нравилась сила юного бойца, но мастерство точного удара всегда ценилось выше физической мощи. Воспользовавшись ситуацией, Роджер прикинулся дезориентированным и растерявшимся, запустив следующую молнию также существенно в сторону от настоятеля.

Надо отдать должное сопернику, Мортафей не попался на столь примитивную уловку, а попытался добить противника с прежнего расстояния. Пропускать второй удар подряд юноше не захотелось, не хватало еще оказаться оглушенным или парализованным. Поэтому он уклонился и тем самым показал противнику, что еще далек от нокаута, пришлось возвращаться к перестрелке, хотя и существенно менее интенсивной.

Молодой воин сделал вид, что выдохся, а Крот взял небольшой таймаут, пытаясь придумать очередную каверзу. По крайней мере, с его опытом можно было никуда не спешить, выбирая из богатого арсенала что-нибудь особо изощренное и заковыристое. Одно радовало начинающего дуэлянта: его соперник отказался от маскировки движением, по-видимому, этот прием отнимал немало энергии.

Впрочем, долго радоваться храмовнику не довелось. Настоятель все-таки придумал для него подходящую пакость, остановившись на серии из трех последовательных ударов. Они бы не представляли серьезной угрозы, если б последняя молния, в которую как раз и была вложена энергия, не летела по замысловатой дуге. Роджер, к сожалению, заметил ее причудливую траекторию буквально в самый последний момент. Удар пришелся почти в самую середину интоса и произвел впечатление разорвавшейся в голове гранаты.

Каким чудом юноша не потерял сознание и управление, сказать трудно. Пребывая в состоянии тяжелого нокдауна, он был способен лишь слегка уклоняться от обрушившейся следом мощной бомбардировки. Под бешеный рев толпы Мортафей стремительно сокращал дистанцию, уменьшая оглушенному противнику время для реагирования на непрерывный град сыпящихся ударов.

Часть из них попадала в цель, хотя большей частью и по касательной, но избиваемого спасало лишь то, что летящие молнии не содержали разящей мощи. Пытаясь обездвижить нахального юнца для нанесения прицельного завершающего удара, Крот сделал ставку на количество в ущерб качеству. Тем не менее, было понятно, что с ближнего расстояния он расстреляет своего соперника, даже не прикладывая серьезных усилий.

В состоянии боксерской груши Роджеру было трудно изобрести какой-нибудь достойный ответ атакующему. Однако так случилось, что он придумал собственную комбинацию еще до нокдауна. Правда, в нее входила имитация пропущенного удара, а не колокольный звон в голове, но изменить эту часть плана юный лиат был уже не в силах. Скорее ощущая, чем наблюдая, что настоятелю до него остается лишь несколько шагов, молодой леомур, отключив сознание, из последних сил прыгнул в сторону и создал клона.

Астральный двойник в отличие от своего хозяина неловко бросился из-под града ударов навстречу противнику, имитируя активную, хотя и сумбурную, контратаку. Трудно сказать, настолько ли хорошо сработала маскировка при гашении мыслей, или Мортафей оказался сам ослеплен своими собственными молниями. Тем не менее, он клюнул на наживку, и ловушка захлопнулась. Увидев отчаянный бросок противника, он среагировал мгновенно, взвившись в воздух и обрушившись всем весом на спину наглого молокососа.

Жаль, что темнота не позволила увидеть изумленное выражение лица Крота в тот момент, когда он вместо переломанного хребта мальчишки обнаружил под лапами бетонный пол. Этой доли мгновения растерянности вполне хватило недоучившемуся ученику храмовника. Собрав свои последние силы в кулак, он просто выплеснул их на застывшую в оцепенении искорку соперника. Из-за головокружения удар получился не очень точным, но вложенной мощности хватило, чтобы послать настоятеля в глубокий нокаут.

Понимая, что это не ставит окончательной точки в их противостоянии, Роджер на дрожащих лапах в два коротких прыжка покрыл расстояние, отделявшее его от бывшего главы Храма. Как ни противно ему было добивать это ходячее растение, в которое превратил Мортафея астральный молот юноши, но другого выхода у двигающегося на автопилоте бойца не было. Выпустив когти, он успел нанести несколько мощных ударов, прежде чем прилетевшая со спины молния произвела эффект второй разорвавшейся гранаты, и сознание Тобио Экселанц Сильвера медленно угасло.

Глава 19

Звезды вращались над головой и осыпались, как пожухшие листья. Иногда мимо проносилась бешеная комета, пытающаяся хлестнуть своим длинным хвостом по нелепо растопыренным лапам. Проклятые конечности категорически отказывались слушаться хозяина. Да и чем они могли помочь перекрученному телу в невесомом состоянии? Бесчисленные попытки дотянуться до замшелого астероида в форме яблочного огрызка одна за другой заканчивались провалом. Поганец отпрыгивал в сторону с резвостью перевозбужденного кролика.

Млечный путь лениво вытекал из кривой ржавой трубы и растекался мутным киселем по кирпичной стене, сверху донизу расписанной озабоченными подростками. Луна вращалась, словно раскрученная юла, приплясывая вокруг телеграфного столба. Тот в свою очередь раскачивался в такт движениям круглолицей узкоглазой партнерши. Какая-то неведомая сила крепко держала его за шкирку и грубо волокла изодранные останки растерзанного тела по узкому желобу марсианского кратера.

Сопротивляться ей не было ни желания, ни возможности, но хотелось хотя бы понять, что же это за стихийное бедствие правит судьбой незадачливого путешественника. Наверно, любому смертному интересно, как выглядит дорога на тот свет, но едва ли настолько, чтобы прогуляться по ней из чистого любопытства. В конце концов, если он уже умер, то оптимистичное выражение "отмучился" едва ли соответствует наблюдаемому процессу завершения жизненного пути. Если же он еще не достиг пункта назначения, то зачем так беспардонно торопить его на самом последнем участке?

Попытка разглядеть природу нахальной и бессовестной неведомой силы привела к тому, что в глазах у почти бездыханной волокуши потемнело. Через некоторое время до воспаленного сознания дошло, что сгустившаяся мгла намного реальнее всех звездных фейерверков и лунных тропинок, протоптанных через его мозги. Постепенно адаптируясь к физической темноте, Роджер разглядел какие-то мутные коричневые полосы с желто-золотистыми проблесками.

Догадавшись, что у него возникли проблемы с фокусировкой, юный космонавт попытался побороться за резкость изображения. Нельзя сказать, что схватка завершилась безрезультатно. По крайней мере, он успел разглядеть пару камушков, проплывающих мимо его носа, до того, как третий все-таки попал в цель.

— Уф, шайтан! — Звук собственного голоса донесся откуда-то издалека подобно стремительно приближающемуся поезду. Вернувшийся слух позволил различить тяжелое постороннее дыхание за спиной. Впрочем, сил оглянуться для того, чтобы выяснить, кому оно принадлежит, все равно не было. Да и безразличие, поселившееся в каждой клеточке предельно измотанного тела, не способствовало пробуждению здорового любопытства.

Тем не менее, отпущенный Тобио комментарий по поводу встречи с булыжником не прошел незамеченным, движение вначале замедлилось, а затем и вовсе прекратилось. Не успевший обрадоваться восстановлению зрения и обнаружению перед глазами водной поверхности, Роджер был бесцеремонно опущен в нее тем самым, пострадавшим, носом.

В безразличии, наверно, есть и позитивные стороны, но захлебываться в грязной мелкой луже оказалось совсем не забавно. Поэтому, приложив неимоверные усилия, он судорожно мотнул головой. Несмотря на почти непроницаемый мрак подземелья, леомуру все-таки удалось разглядеть того, кто использовал его истерзанное тело в качестве своеобразного чемодана без ручки.

— Слава богу, очнулся, — Таира тяжело дышала, и внешний вид девушки тоже оставлял желать лучшего.

— Какая ты очаровательная, — совершенно неожиданно для себя произнес негабаритный багаж.

— С чего это ты? Или тебя так сильно ударили по голове, что ты меня с Матильдой перепутал?

— Нет, Алиса, серьезно. Только сейчас понял, как много ты значишь для меня.

— Может, отложим комплименты и ухаживание до более подходящих времен?

— Кстати, а где мы? Разве я не умер?

— Почти. Мы в канализации. Ты идти можешь?

— То-то мне запах не понравился. Не знаю, надо попробовать. А зачем?

— Затем, что скоро за нами пошлют погоню. Не хочу дожидаться спущенных с цепи здесь.

— Подожди, а… что ты здесь делаешь? Черт, я же убил настоятеля.

— Ну, слава богу, память возвращается.

— Ты все время поминаешь господа. Может, ты верующая? Только ведь это вера кобортов.

— Не говори ерунду, просто присказка дурацкая. Вставай, пошли.

— Я вспомнил, мне кто-то выстрелил в спину, — Роджер с неимоверным усилием поднялся на лапы.

— Еще бы, ничего умнее, чем повернуться к зрителям задом, ты не придумал. — Алиса подставила свое плечо, и юноша попробовал сделать первый шаг.

— Хочешь сказать, что они обиделись? — За первым шагом последовал второй.

— Причем тут зрители? Стрелял Том. К счастью, после того, как ты пропустил удар, он расслабился и отвлекся, иначе этот цепной пес никогда не допустил бы, чтоб ты порвал его хозяина.

— Но я все-таки сделал это. — Постепенно скорость перемещения нарастала.

— Да, до сих пор не понимаю, как в бессознательном состоянии можно творить такие чудеса.

— Ты о том ударе, которым я срубил Крота?

— Нет, не о нем. Ты помнишь, что было потом?

— Да, я прыгнул на него и несколько раз ударил когтями, а потом мне выстрелили в спину, и все. Интересно, как же мы оказались в канализации? — Победитель с внезапно проснувшимся любопытством уставился на девушку.

— Ты рухнул, а я выстрелила в Тома. Поскольку он был в шоке, удар оказался удачным. Пес больше никого не ударит в спину. Тут же меня атаковали другие охранники Крота. Я подготовилась к нападению, но их было слишком много. Даже не формируя строя, они обрушили на меня шквал молний. Стало понятно, что мне долго не продержаться.

— Еще бы. Мордоворот на мордовороте.

— В этот момент поднялся ты.

— Шутишь? Ничего не помню. — Роджер чуть не поперхнулся от изумления.

— Неудивительно. Ты выглядел, как зомби. Даже я испугалась, и чуть удар не пропустила, хорошо, что организм автоматически среагировал и уклонился. Короче, ты начал швыряться в атакующих…

— Молниями?

— Если бы. Ты их закидал клонами.

— Что? Не может быть.

— Ну да, у них была примерно такая же реакция. Представь себе физиономии охранников Крота, когда они увидели, что на них мчится целая толпа Роджеров. Такая паническая пальба началась.

— Но ведь клон разваливается от прямого попадания.

— Так они вначале растерялись и слишком поздно открыли огонь. Твои клоны оказались между штабными, и лиаты Крота стреляли практически друг в друга, а потом еще и храмовники подключились. Короче, я тебя подхватила, и потянула на выход. Правда, ты почти сразу отрубился, так что пришлось тащить волоком.

— Ничего не понимаю, я же в нормальном состоянии даже одного клона создавал со скрипом.

— Похоже, в экстремальных условиях включились потайные резервы организма.

— Да уж, загадка. Если честно, я много чего не понимаю во всей этой истории. Например, зачем тебе было ввязываться и вступаться за меня? Ну, грохнул меня Том, так ведь сила была на его стороне, целая толпа храмовников. Только не говори, что не любишь, когда маленьких обижают. Это я уже слышал.

— Ну, насчет толпы храмовников не скажи, далеко не все поддерживали Тома и других прихвостней Крота. В завязавшейся перестрелке им досталось не только случайно. Многие бойцы стреляли не по твоим клонам, а по охранникам настоятеля. Именно поэтому нам и удалось так легко улизнуть.

— Опять пытаешься уйти от ответа? — Роджер покривился.

— Да нет, пришло время тебе узнать правду, тем более что мы, похоже, почти что выбрались. — Из боковой трубы потянуло свежим воздухом. — На пару минут сможешь усмирить свое любопытство? А то в этом зловонии даже говорить противно.

— Потерплю как-нибудь. — Они доковыляли до выхода из трубы, служившей для отвода весенних талых вод в канализацию, и с удовольствием глотнули ночного свежего воздуха.

Огромный диск Луны висел прямо над ближайшими кустами, за спиной разливалось зарево уличных фонарей городских кварталов. После мрака подземелий на поверхности было достаточно светло. Взглянув друг на друга, беглецы рассмеялись искренне и даже как-то беззаботно, словно не было за спиной тяжелого боя и изнурительного бега. Во всклокоченных бомжах, перемазанных ржавчиной, мазутом и прочими прелестями канализации, трудно было узнать Алису и Роджера. Заметив канаву с водой в нескольких метрах от выхода, пугало женского рода мило улыбнулось чучелу мужского пола.

— Может, потерпишь еще чуть-чуть? А то, боюсь, что ты не отнесешься к моим словам серьезно.

Напарник даже не ответил, на негнущихся лапах он медленно проковылял к луже и залез в нее по самое брюхо. Отмываться пришлось долго, к счастью, теплая безветренная ночь не препятствовала купанию, а вода в канаве оказалась на удивление чистой. Девушка, как ни удивительно, справилась со своей задачей намного быстрее. Впрочем, бывший храмовник умышленно не спешил, чувствуя, как с каждым плеском в него вливается жизненная энергия.

Когда юноша уже собрался выбираться на берег, голова у него слегка закружилась, дно попыталось уйти из-под не очень послушных лап, и опять подозрительно повеяло космосом. Все оказалось не так страшно, просто кто-то пытался установить дальнюю связь с Таирой. Девушка ответила практически сразу и, как показалось ее попутчику, с радостью. Смутные образы замелькали в астральном пространстве, и возрожденный к жизни боец деликатно отошел в сторону, не желая смущать подругу. В ответ на проявление тактичности Алиса умышленно повысила четкость образов, давая понять юноше, что у нее нет тайн от воспитанника, тем более, что речь в беседе шла о нем:

"Да, учитель, уже пришел в себя. Вроде в порядке. Даже почистился, насколько условия позволяют. Здесь, рядом. А получится? Ладно, сейчас позову", — наставница призывно махнула лапой, приглашая Роджера подойти ближе, и почти тут же он почувствовал в своей голове знакомый до боли образ:

"Ну, здравствуй, Тобио. Давно не виделись".

"Мики? Как же так? Ты жив? Почему же тогда молчал? Я уже не знал, что и думать".

"Спокойно, малыш. Так получилось. Алиса тебе потом все объяснит. Сейчас надо думать не о том, что было, а о том, что будет. Где вы находитесь?"

"Пока не могу определить, не хватает данных", — ответила девушка. — "Ясно, что где-то на южных окраинах не так далеко от старого керамзитного завода".

"Постарайтесь добраться до юго-восточной сортировочной, Маркиз организовал там что-то вроде перевалочной базы с приличной охраной. На станции вас не достанут".

"Постой, так ведь Маркиз должен был попасть в засаду", — всполошился Роджер.

"Я в курсе и разговаривал с ним, Рыжий попытался организовать ловушку, но, поняв, что преимущество не на его стороне, ушел без боя. К вашему сожалению".

"Может, все не так страшно?" — поинтересовалась Таира. — "Ему сейчас придется власть в свои руки забирать, так, может, не до нас станет?"

"Увы, Крот выжил. Недавно пришел в себя. И страшно зол, как вы догадываетесь".

"Откуда ты знаешь?" — удивился Роджер.

"Есть надежные источники информации. Думаю, что Рыжий уже добрался до базы, и не сомневаюсь, что сейчас он организует погоню за вами. Есть подозрение, что он узнал, кто освободил Маркиза. Так что вам надо очень сильно спешить. Малыш, ты как? Идти сможешь?"

"Да вроде оклемался".

"А бежать?"

"Ну, не знаю".

"Понятно. Постарайтесь найти транспорт. Любыми средствами".

"А как же режим?" — удивилась Алиса.

"В крайнем случае, даю санкцию на ликвидацию свидетелей".

"Есть добыть транспорт любыми способами".

"Все, удачи, конец связи", — канал мигнул, и образ наставника растаял.

Изумленный юноша повернулся к своей боевой подруге.

— Совсем ничего не понимаю, но ведь такое разрешение может дать лишь совет соронгов, и то лишь в экстренных случаях.

— Значит, Антвар считает наш случай экстренным и заручился поддержкой совета.

— Но я не хочу убивать четлан.

— Я тоже. Постараемся обойтись без крайних мер. Бежим. Все объяснения и разговоры — потом.

Резво припустив вслед за Таирой, Тобио понял, что слегка погорячился в оценке своего состояния, и его хватит от силы метров на пятьдесят. К счастью, буквально за ближайшими кустами обнаружилась проезжая дорога, но она была абсолютно пустынна по причине ночного времени. Определившись с намеченным курсом, беглецы направились по обочине на восток. Туда, где вдалеке виднелись какие-то трудно различимые сооружения и слабые намеки на освещение.

Несмотря на тихую безветренную погоду, влажная шерсть создавала ощущение прохлады, что усугублялось слабостью организма после сильных потрясений. Вскоре тело Роджера начала бить крупная дрожь, и силы окончательно покинули его. Алиса быстро поняла, в каком состоянии находится ее попутчик, и объявила привал.

Для остановки они выбрали пригорок, с которого было удобно обозревать подступы, и улеглись в маленькой ложбинки. Леомара плотно прижалась к юному лиату, чтобы согреть его. Когда зубы перестали выстукивать яростное фламенко, напарник смог сформулировать свой первый вопрос девушке:

— Откуда ты знаешь Викинга?

— Он — мой наставник, так же, как и твой.

— Забавно. И два его ученика случайно встретились в Храме, — усмехнулся юноша.

— Кто тебе сказал, что случайно? Когда Мики узнал, что за тобой охотятся наемники Борова, он связался со мной и попросил помочь тебе разобраться с твоими проблемами.

— И где же тебя застал его вызов?

— В столице. У меня как раз отпуск заканчивался. — Глаза девушки затуманились.

— Я и тебе, оказывается, отдых испортил.

— Да нет. Там еще до вызова все рассыпалось. Приятель оказался совсем не таким, как я о нем думала. Так что вызов прозвучал очень даже вовремя. Не пришлось ничего объяснять.

— Но как ты нашла меня? — удивился Роджер.

— Наставник подсказал. Только из-за перекладных и попуток я опоздала буквально на полчаса. Если б ты еще немного посидел в том подвале, все было бы по-другому. Вечером тяжело идти по следу, слишком много машин и посторонних глаз.

— А как догадалась искать меня в Храме?

— Засекла фарлаха с шоргом, впрочем, они особенно и не маскировались, слишком торопились догнать тебя. Недолго размышляя, села им на хвост, в результате чего стала свидетелем схватки наемников с монахами. Одного из бойцов Храма Барни ненадолго оглушил, и я успела покопаться в его сознании. Там-то и раздобыла схему подземного города.

— Разве так можно? — еще сильнее удивился уже переставший дрожать леомур.

— Когда лиат оглушен, он плохо понимает, кто свой, кто чужой. Я была рядом, прикинулась его напарником, который в этот момент добивал шорга, и поинтересовалась запасными тропами в подземелье. Оглушенный воин показал план, даже не понимая, кому он его передает.

— И ты сразу запомнила всю схему?

— У меня хорошая зрительная память, — улыбнулась девушка.

— Но почему ты решила искать меня под землей?

— Во-первых, в лиатах, встречавших наемников, я узнала боевых монахов. Во-вторых, невдалеке маячил Привратник.

— Ты была знакома с ним? — насторожился Роджер.

— Нет, но пару раз я уже встречалась с привратниками.

— Из других храмов? Их что, так много?

— Ну, в мире штук тридцать, не считая совершенно секретных.

— И что, все привратники на одно лицо? — съехидничал юноша.

— Нет, но у них в искорке есть одна общая черта, своеобразный ментальный рентгеновский аппарат, из-за которого они хорошо чувствуют ложь.

— Да, но тебе-то удалось его провести, — недоверие так и не исчезло из голоса юноши.

— Как сказать, ведь он мне так и не поверил. Если б Крот не был настолько самовлюблен и не играл в свои собственные игры, вряд ли бы меня оставили в Храме.

— Когда же ты успела сочинить такую правдоподобную легенду о разгромленном клане?

— Мики подсказал, когда я сообщила ему, куда тебя занесло.

— Но почему он сам не связался со мной напрямую? — возмутился молодой леомур.

— Так ты же уже был в зоне глушения связи.

— Ну, а потом? Когда мы выходили из Храма?

— Потом он и со мной связаться не мог. За нами следили слухачи, причем, и Рыжего, и Привратника. Помнишь, я искала профессионала, который напал на Кузьму? Тогда же в городе встретила одного знакомого со смешным именем Харлам и передала через него весточку Викингу. Попросила не выходить с нами на связь, пока мы под колпаком.

— А почему мне правду не сказала? Тоже прослушки боялась? — На этот раз в голосе воина прозвучала откровенная обида.

— Какую правду? Что меня послали присмотреть за тобой? Ты уверен, что хотел это услышать? Ты можешь гарантировать, что поверил бы мне без доказательств? И при этом ничем нас не выдал бы, узнав, кто я? И тренировался бы в полную силу?

— Причем тут это?

— Ты еще так и не понял ничего.

— А что я должен был понять?

— Понимаешь, твоя тропа познания неожиданно трансформировалась в тропу воина. Насколько успешно ты ее пройдешь, зависит только от тебя.

— Смеешься? На тропу воина выходят года через два после тропы познания.

— Как правило, да, хотя все зависит от готовности воспитанника и решения наставника. У Викинга так долго никто не засиживается.

— Хочешь сказать, что ты уже прошла ее?

— Со мной все по-другому, — с легкой грустью произнесла Алиса.

— Расскажешь?

— Не сейчас. Нам пора идти. Скоро начнет светать.

Нельзя сказать, что Роджер был полон сил, но противная слабость куда-то отступила, шерсть практически высохла, и звон в голове утих. Покинув уютную ложбинку, беглецы двинулись дальше вдоль дороги, ведущей на восток, осторожно сканируя местность не только впереди, но и позади. Поднявшись на очередной холм, с которого темнеющие вдали сооружения оказались в пределах прямой видимости, бывшая наставница внимательно изучила обстановку и удовлетворенно сказала:

— Похоже, мы на верном пути. Вот там справа, если не ошибаюсь, овощебаза, за ней будет жилой квартал, от которого до сортировки рукой подать. Идем.

— Все-таки я не понимаю, почему вы думаете, что лиаты Рыжего обязательно бросятся за нами в погоню. Бой с настоятелем был честным, а Том сам нарушил правила, так что к тебе тоже претензий быть не может, — уже на ходу высказал свои сомнения юноша.

— Ты был бы прав, если б Рыжий не узнал, кто освободил Маркиза.

— Ну и что? Мы-то здесь причем? Лично я спал, как убитый.

— Это сделала я.

— Что? Ничего не понимаю. Во-первых, у тебя было алиби. А во-вторых, соронги все время говорили о каком-то парне. — Роджер откровенно не поверил девушке.

— Они говорили о тебе. Что же касается моего алиби, все соответствовало плану. Главное, было выбрать время, когда они увлекутся беседой, чтобы отлучиться ненадолго, сдвинувшись незаметно за спящую Твики.

— Но настоятель говорил, что он смотрел на тебя время от времени.

— Конечно. Вернувшись на свое место, я сама и напомнила Кроту о себе, незаметным астральным касанием. Вот у него и создалось ложное ощущение постоянного контроля.

— Но почему никто другой не заметил твоих перемещений?

— Маскировка, элементарная маскировка. Чтобы раствориться в пространстве, необходимо полностью погасить мысли. Если будешь интенсивно тренироваться, можешь тоже научиться.

— Зачем же ты меня попросила не спускаться в подвал?

— Чтобы на тебя никто не подумал, если у меня ничего не получится. И чтобы легче было сбежать после освобождения Маркиза.

— То есть, ты не планировала оставаться?

— Нет. Рассчитывала забрать по пути тебя и покинуть храмовников.

— Что же помешало планам?

— Эта глупая рыжая дура сидела и, не отрывая глаз, смотрела на тебя, свернувшегося клубочком, а на нее, пуская слюни, пялились храмовники, бойцов семь-восемь. Без большой свары тебя было не выдернуть, и я решила не рисковать.

— Ничего не понимаю. Из-за меня ты лезешь в самое пекло. Потом в город вводят войска, десятки боевых шоргов, начинается настоящая война. И что, это все из-за меня?

— Не совсем, войска здесь оказались из-за Рыжего.

— А магистр-то чем провинился перед соронгами? — удивился Роджер.

— Так ведь он и есть тот самый отступник.

— То есть, он их предал?

— Не то слово. Просто вонзил кинжал в спину. Это было прошлой осенью. Он возглавлял группу, которая должна была уничтожить банду Крота. Мортафей к тому времени так распоясался, что с небольшой бригадой выехал на гастроли в столицу.

— Лихо, — присвистнул молодой леомур.

— Скорее, глупо. Его заманили в ловушку, и, если бы не Рыжий, положили бы всех храмовников вместе с настоятелем. Не знаю, чем настоятель купил предателя, но командир группы перебил всех своих бойцов со спины и вывел бандита из западни. Среди погибших были два моих приятеля.

— Сочувствую.

— Черт! Ложись! — девушка толкнула своего попутчика и бросилась на землю сама, почти синхронно исчезнув из астрала. Роджер постарался погасить мысли, и его искорка почти полностью погасла.

— Что случилось?

— Молодец. Уже неплохо получается.

— Это что, проверка? Типа ложной тревоги?

— Не шевелись, посмотрю, ложная ли? — Не поднимая головы, Алиса тщательно просканировала пространство. — Увы! Три лиата сидят в засаде справа от дороги, еще трое слева и чуть дальше.

— Где? Я никого не вижу.

— Под кустами около первого дома с правой стороны. Неудивительно, что не видишь, они хорошо замаскировались. Не сомневаюсь, что это засада по наши души. Заболтались мы с тобой, чуть не вляпались по самые уши.

— А, может, это застава соронгов?

— И кого же они тут ночью поджидают?

— Нас встречают.

— Нам бы они пошли навстречу, если б знали, где искать.

— А почему ты не можешь связаться с Маркизом? — Роджер упорно искал выхода.

— У нас не было времени для обмена контактами, и раньше я с ним не встречалась.

— Может быть, выйти на него через наставника?

— Я же не соронг. Антвар от нас за тысячу километров.

— Шайтан. Что же делать?

— Тихо! Один из лиатов куда-то побежал. Теперь возвращается. Видишь?

— Вижу. Так это же Борзый из бригады Мавра.

— Точно. Вот тебе и застава соронгов. — В голосе Алисы прозвучало явное разочарование.

— А, может, прорвемся?

— Шутишь? У них два строя, против которых мы в нынешнем состоянии и минуты не продержимся. И еще неизвестно, кто там дальше.

— Смотри, свет. Наверно, машина какая-то едет.

— Теперь понятно, куда Борзый срывался. Видимо, хотел убедиться, что никто не подбирается к ним с тыла.

Из-за поворота медленно вывернул маленький грузовик с открытым кузовом и осветил фарами кусты, в которых неясными тенями угадывались их бывшие товарищи по оружию.

— Слушай, а что, если мы воспользуемся случаем и тормознем его? — предложил Роджер. — Вон с того заборчика мы легко заберемся в кузов.

— Но тогда они нас засекут.

— Ну и что? С такого расстояния молниями не достать, а машину догнать у них кишка тонка.

— Так они же Рыжему сообщат, — засомневалась девушка.

— Какая разница? По нашему следу он и сам сюда скоро доберется.

— Ты прав, только грузовик едет в другую сторону.

— Можно и развернуть. Проскочим мимо засады на полной скорости, — загорелся молодой леомур.

— Нет. Опасно. Еще придумают какую-нибудь каверзу, потом костей не соберешь.

— Думаешь, могут перехватить управление?

— Достаточно мимолетно вмешаться, если с умом, и авария обеспечена.

— Решай быстрее, он уже приближается.

— А у тебя получится?

— Надеюсь. Решайся же.

— Ладно. Тормози. В объезд поедем. Заодно следы запутаем.

Это было рискованно, вся маскировка летела к чертям. Если б им не удалось остановить машину или забраться в кузов, пришлось бы удирать пешком либо вступать в безнадежный бой. К счастью, опыт, полученный Роджером на горной автомагистрали, сыграл свою положительную роль, и водитель притормозил без каких-либо сомнений. Выбравшись в темноту ночи, четланин почти как в анекдоте постучал по шинам, протер стекла и заглянул под грузовик. Разбуженный напарник с недоуменным видом высунулся в пассажирское окошко и поинтересовался, что случилось.

— Да так. Показалось, что баллон спустил. Наверно, дорога кривая, — ответил любитель ударной диагностики колес и полез обратно на свое место.

Беглецы, воспользовавшись тем, что никто не смотрит в их сторону, быстро взобрались на деревянный заборчик около дороги и дружно прыгнули в кузов. Замигал левый указатель поворота, двигатель увеличил обороты, и спасительный транспорт медленно вывернул с обочины на проезжую часть. Их, естественно, заметили, три храмовника из правых кустов выскочили к дороге, провожая глазами ускользающую добычу. Молодому бойцу очень захотелось показать прихвостням Крота язык, но присутствие Алисы удерживало юношу от глупого ребячества.

— Оторвались, — выдохнул молодой леомур, только теперь заметив, как дрожат у него лапы, не то от усталости, не то от нервного напряжения.

— Очень вовремя, — отозвалась Алиса.

— Что ты имеешь в виду?

Вместо ответа девушка мотнула головой в сторону правой обочины. Метрах в пятидесяти от дороги, совсем недалеко от их лежки, стоял Рыжий с пятью лиатами. Трудно сказать, обнаружил он их сам, или ему сообщили храмовники Мавра, но магистр упорно смотрел вслед уезжающему грузовику, словно пытался прожечь дырку в заднем борту.

— Нет! — вскрикнула наставница. — Держи управление!

Машина вильнула, но Тобио Экселанц Сильвер, вовремя сообразивший, что задумал враг, успел перехватить бразды правления сознанием водителя и удержать грузовик на трассе. Поняв, что его замысел разгадан, начальник храмовников бросил бесплодные попытки, и бывшие его подчиненные вырвались на простор, дарующий столь долгожданную свободу.

Глава 20

Лишь после третьего поворота дороги беглецы почувствовали себя в относительной безопасности и принялись устраиваться на отдых в их мерно урчащем временном пристанище. На дне кузова было небрежно набросано какое-то неимоверное количество драных, но в то же время чистых, тряпок, которые позволяли легко и быстро соорудить уютное лежбище. Вначале каждый из пассажиров начал строить свое личное место, но, посмотрев в глаза друг другу, попутчики синхронно улыбнулись и возвели одно двуспальное гнездышко. Забившись в него и нежно прижавшись к девушке, которая и не подумала отодвигаться, Тобио ощутил себя на верху блаженства, мгновенно забыв обо всех перипетиях ночных приключений.

— Как удачно мы тормознули попутку. Здесь все так продумано. Словно специально для нас.

— Наверно, я тебя удивлю, — ответила Алиса:- но оно действительно продумано, а, самое главное, специально, хотя и не лично для нас.

— Что ты имеешь в виду?

— Кое-кто забыл покопаться в памяти водителя, иначе бы понял, что эта машина выполняет задание Маркиза и едет за подкреплением.

— Точно! Какой же я лопух. — Роджер расстроился. — Слона-то и не заметил.

— Не страшно. Просто ты устал сильно. Зато теперь можно и отдохнуть. Нам нет нужды прорываться на сортировочную. Даже не вмешиваясь в управление, мы скоро попадем в расположение правительственных войск и будем в безопасности. Так что отдыхай пока.

— Мне почему-то не верится. Ты думаешь, что храмовники не смогут ничего придумать?

— Поздней ночью на глухой дороге трудно найти машину, а пешком им нас никак не догнать.

— Будем надеяться. Слушай, я вот чего не понимаю. Если Рыжий уже почти год в бегах, почему сканеры не вычислят гада и не натравят на него тех самых барсов?

— Да потому, что он сам — барс, и не просто барс, а один из лучших. Если говорить откровенно, то на данный момент ему просто нет равных.

— Даже так? Представляю, каково было тебе, когда встретила его в Храме.

— Тошно и омерзительно.

— Ты его узнала сразу? — после некоторой паузы спросил напарник.

— Почти, — Алиса задумалась, вспоминая. — Подозрение закралось в первый же момент, как только он вошел в казарму. А окончательно убедилась, когда встретила Харлама в городе. Он мне тут же рассказал, что отступник стал магистром Храма.

— Чесались лапы расправиться с предателем?

— Ужасно. Если бы не слово, данное наставнику, я бы обязательно атаковала.

— Какое слово? — поинтересовался юноша.

— Вытащить тебя из этого гадюшника любой ценой.

— Получается, что я невольно спас тебя от самоубийства.

— С чего бы это? — удивилась Таира.

— Ты же сама только что сказала, что Рыжий — лучший из барсов, следовательно, у тебя не было никаких шансов.

— При быстром неожиданном нападении со спины в схватке один на один кое-какие шансы были.

— Что же это за лучший барс такой, если может пропустить атаку со спины и потерпеть поражение от девушки? Постой, — Роджер неожиданно вспомнил то, что не давало ему покоя со времени их беседы перед самым обнаружением засады около овощебазы. — А как же ты справилась с храмовниками, охранявшими Маркиза?

— Да, Сильвер, кое-что я умею.

— Только не говори, что ты тоже барс.

Алиса с ухмылкой посмотрела на своего бывшего воспитанника.

— Будь на твоем месте кто-нибудь другой, мне следовало убить собеседника.

— Веселые шуточки, — криво улыбаясь, произнес Роджер.

— Никаких шуток. Непосвященные не имеют права знать действующий спецназ в лицо. Именно таким образом поддерживается подсознательный страх перед "мифическими" барсами. Хотя у него есть и вполне реальные основания, мы кое-что можем.

— Почему же я до сих пор жив? Только потому, что ты обещала учителю? — Выражение лица молодого леомура стало жестким.

— Нет, — издевательски усмехнулась девушка. — Я не убиваю маленьких. А если серьезно, твое посвящение не за горами.

— Хочешь сказать, что я тоже стану барсом?

— Нет, для этого ты уже староват. Ты станешь соронгом.

— Я? С чего это ты взяла?

— С тропы воина в твоем возрасте есть только два выхода: либо погибнуть, либо стать соронгом.

— Веселая альтернатива. А почему я староват для барса?

— Потому что на обучение в спецназ берут несмышленых леомурят с задатками.

— То есть, у меня задатков не оказалось, — грустно подытожил юноша.

— Я так не думаю. Скорее всего, Викинг решил выбрать для тебя другой путь. Более сложный и ответственный. Пойми, ради простого барса никто не стал бы менять цель войсковой правительственной операции.

— Красиво выразилась, ради простого барса, — Роджер изумленно покачал головой.

— Да, элита спецназа проходит суровую школу, настоящего бойца можно воспитать только в настоящем бою, на грани жизни и смерти. Для выработки должного автоматизма бой должен начинаться еще в детском возрасте.

— Ты хочешь сказать, что дерешься с детства?

— Из десяти претендентов на обучение берут одного, и лишь один из трех доживает до конца курса. Жестоко, но по-другому ничего не получится.

— Ты уже закончила обучение?

— Да, весной этого года. Но приходилось участвовать в боевых операциях и до того. У нас это называется стажировкой. В группе Рыжего было два стажера с моего курса, они считали, что им очень повезло, ведь они уезжали учиться у легендарного Этьена.

— Ужас, он и детей не пожалел?

— Детьми они, конечно, не были, но зелеными юнцами — несомненно.

— Как будто ты сильно взрослая. — Тобио критически посмотрел на Алису, решив, что она слишком откровенно намекает на него.

— Из детства барсов выбрасывают пинком под зад.

— Это я понял. Просто мне казалось, что девушек туда не берут. Если верить слухам.

— Не берут. Точнее, не брали. До меня. Да, и меня не хотели брать, тем более что Мики слишком поздно привез меня, первое время я чувствовала себя мутантом-переростком. Малыши умели больше моего, пришлось упираться изо всех сил.

— Как же тогда тебя взяли?

— Антвар умеет уговаривать, — Таира улыбнулась каким-то своим личным воспоминаниям.

— Хочешь сказать, что ты единственная девушка-барс?

— Для меня они придумали новое слово — "барса".

— Звучит красиво. Но почему Рыжий не заподозрил тебя? Ведь до него должны были доходить слухи о таком грубом нарушении традиций.

— Сама не знаю. По логике событий, должны были. Могу только предположить, что он слишком эгоистичен и самовлюблен, чтобы обращать внимание на других барсов. Даже если среди них случайно появилась девушка.

— Извини за вопрос. — Роджер напрягся. — Тебе приходилось убивать кобортов?

— Приходилось. Дважды. Это входит в программу обучения. Нельзя вырастить воина, не обагрив его лапы кровью. Я не горжусь этим, но и стыдиться не собираюсь, тем более что в обоих случаях возникала ситуация: либо умрешь ты, либо — он.

— Понимаю. Наверно, потому и не принято делать барсами девушек. Все-таки они созданы природой для любви, семьи, воспитания малышей. Они должны нести в мир нежность и доброту.

— Ты считаешь, что из-за своей работы я стала не способной на ласку?

— Никто этого не говорил.

— Но наверняка подумал. Раз девушка не отвечала Кузьме или Кроту, значит, она черствая и расчетливая. Отчасти это верно. Но не забывай, что у меня было задание. А на службе далеко не до стихов. Так что не спеши судить. Хотя… — Алиса неожиданно задумалась. — Если честно, то даже не знаю, какая я на самом деле.

— Ты замечательная. Большинство девушек, которых я встречал раньше, были неискренними до уровня "фальшивая бижутерия" и пустыми до состояния "здравствуй, деревянный вакуум".

— Много ли ты видел в своей жизни? — усмехнулась личная телохранительница Роджера.

— Неважно. Признаюсь честно, ты совсем не похожа на девушку моей мечты, на ту, которую я видел в юношеских снах, или ту, о которой грезил все свое сопливое детство. И это замечательно!

— Что замечательно? То, что я не похожа на девушку твоей мечты?

— Нет! То, что мы встретились. То, что мои глупые идеалы разлетелись вдребезги. То, что я понял, чем настоящая девушка отличается от безголовой куклы. То, что сумел все-таки заглянуть в свое сердце и увидеть там…

В этот момент раздался очень слабый и неуверенный, но одновременно настойчивый до назойливости сигнал вызова, словно кто-то упорно пытался не дать ему договорить. Молодой воин боялся, что в следующий раз у него может не хватить духу довести свое признание до конца, но в то же время он понимал, что ответить придется. Тем более что его напарница тоже почувствовала колебания волн астрала и вопросительно наклонила голову. Ухватив невесомую ниточку образа и пробившись через помехи перегруженного эфира, юноша скорее расшифровал, чем увидел, обрывок фразы, произнесенной учителем:

"Срочно покиньте грузовик! Ты меня слышишь? Не медлите…"

На этом связь оборвалась, точнее, попытка разобрать что-либо еще в трехмерном шуме окончилась фиаско, и растерянный воздыхатель недоуменно уставился на подругу. Надо отдать должное выучке барсы, девушка, без зазрения совести считавшая информацию в сознании своего спутника, долго не раздумывала:

— За мной, — и на полном ходу выпрыгнула за борт автомобиля.

Привыкший повиноваться наставнице безоговорочно, молодой леомур повторил ее маневр с опозданием на долю секунды и пушистой кометой улетел в темноту придорожного кювета. Каким чудом они обошлись без серьезных увечий, сказать трудно. Полет Роджера кувырком через голову закончился встречей с трухлявым пеньком, а Таиру унесло в кусты акации. Выплюнув изо рта труху, набившуюся туда в процессе виртуозного кульбита, новоявленный десантник повернул свою сердитую физиономию к продирающейся навстречу подруге:

— Ну, и какого черта? Нельзя было притормозить машину?

Алиса не успела ответить. Отчаянный визг тормозов и рев звукового сигнала сменился оглушающим грохотом и скрежетом в той стороне, куда уехал их попутный транспорт. Едва пассажиры, покинувшие гостеприимный кузов, успели выбраться на проезжую часть, раздался хлопок, заглушивший рокот удаляющегося мотора. Яркая вспышка осветила небосвод.

Машина лежала вверх колесами в канаве за ближайшим перекрестком. Судя по всему, какой-то тяжелый грузовик умышленно протаранил ее в бок и скрылся с места преступления. Когда бывшие пассажиры добрались до пересечения дорог, пламя с шипящим ревом вырывалось из разбитых окон кабины, словно из ручной газовой горелки.

— Их-то за что? — не удержался от риторического вопроса юноша. Его спутница не ответила, поскольку внимательно осматривала окрестности и преимущественно через астрал.

— Нам надо уходить, — подытожила она результаты своих исследований. — Думаю, что они будут здесь с минуты на минуту.

— Ты считаешь, это дело лап Рыжего?

— Ничуть не сомневаюсь. Ага, а вот и гости. Бежим!

В той стороне, откуда приехали беглецы, замелькали отблески света фар. К аварийному перекрестку на большой скорости приближалась еще одна машина. Дожидаться ее леомуры не стали. Покинув проезжую часть, они стремительно углубились в кустарник, за которым начинался редкий и изрядно захламленный мелкий лесочек. Звук мотора подъезжающего автомобиля вначале нарастал, по мере его приближения к перекрестку, а потом резко стих. По-видимому, водитель остановился около горящего грузовика.

По команде Алисы Роджер тут же отключил все свои мысли и погрузился в режим глубокой маскировки, следуя за девушкой на полном автомате. Поддерживать предельную скорость в течение долгого времени леомуры не способны. Пробежав с полкилометра, утомленные спринтеры были вынуждены перейти на быстрый шаг. Три раза Таира запутывала следы, используя ручьи, камни и даже поваленные деревья, впрочем, надеяться на то, что ее маневры собьют магистра с толку, не приходилось.

Девушка пыталась выиграть хоть какие-нибудь минуты, чтобы сэкономить своему подопечному драгоценное время для отдыха. Впереди справа по направлению их движения послышались какие-то лязгающие звуки. Светлый небосвод с той стороны говорил о наличии обитаемой зоны. Объявив пятиминутный привал, чтобы восстановить дыхание, барса помогла своему подопечному выбрать место для отдыха и принять горизонтальное положение.

— Если не ошибаюсь, мы вышли к железнодорожной станции. Это наш шанс оторваться. Поезда ночью ходят не реже, чем днем.

— Подозреваю, что Рыжий тоже догадывается об этом.

— Я бы на его месте поставила там засаду, но у нас нет другого варианта, поэтому предлагаю прорываться. Отдохни, восстанови дыхание, твои силы сейчас могут понадобиться. Помнишь "Джин" с "Грогом"?

— Мне кажется, что сейчас даже глотнуть не отказался бы.

— Боже упаси. Я один раз попробовала водки. Как мне было хреново.

— Тоже входило в программу подготовки? — усмехнулся Роджер.

— Угадал. Почти. Это из программы посвящения в курсанты.

— Я так и не понял, как тебя, девочку-переростка, согласились взять на обучение.

— Викинг умел убеждать. У него запредельный авторитет. Если б он не отошел от дел, еще неизвестно, кто бы был лучшим: он или Рыжий.

— Как? Мики тоже барс?

— И еще какой! Экстра класса. Впрочем, мне кажется, что ректор согласился взять меня лишь по одной причине. Он был уверен, что я не доберусь до выпуска.

— А почему наставник отошел от дел?

— Ты сам ответил на свой вопрос. Великий боец неожиданно обнаружил в себе талант педагога. И понял, что это его истинное призвание.

— Ни фига себе! Но откуда ты так хорошо знаешь Мики, если он тебя еще несмышленышем отдал в школу барсов?

— Оттуда и знаю. Он же регулярно приезжал навещать меня.

— Что? В школу пускают родителей? Или только наставников?

— Да никого туда не пускают. Это закрытый секретный интернат. Просто Антвар входит в состав совета наблюдателей, точнее, он его председатель.

— Так он воспользовался своим служебным положением? — усмехнулся Роджер.

— Зря смеешься. Если б ты знал, как мне завидовали все курсанты.

— Могу себе представить. А Рыжий тоже был учеником Мики?

— Если честно, я не знаю, кто был наставником Этьена, он же окончил школу еще до моего поступления. Но, что не Викинг, это точно.

— Не понимаю. Если он был лучшим из барсов, что могло толкнуть его на предательство? Превратиться из легенды в изгоя. Что может быть хуже?

— Скорее всего, жажда власти и славы. Барсы исполняют волю соронгов, но сами они ничего не решают. Ты же в курсе, по нашей идеологии править должны мозги, а не кулаки.

— Подожди, а как же Антвар? Ведь он же соронг, — изумился Роджер.

— Да, это еще одна из удивительных загадок наставника. После того, как он ушел из спецназа, Мики заново прошел тропу познания и обрел дар дальней телепатии.

— Чудеса! Но с Этьеном все равно неясно. Какую же власть можно обрести предательством?

— Насколько я понимаю, Рыжий рвется возглавить школы боевых монахов. Вольные пока не склонны доверять ему, но число сторонников отступника в Храмах постепенно растет.

— Хочешь сказать, что монахи могут составить конкуренцию барсам?

— Пока нет, — ответила Алиса после небольшой паузы, в ходе которой она вслушалась и всматривалась в окружающую их местность. — Но если отступник раскроет им секреты подготовки спецназа, равновесие будет нарушено.

— О каком равновесии речь? — не понял юноша.

— Церковники уступают нам по качеству, но превосходят количеством, поэтому обе стороны пытаются сохранять хрупкое перемирие.

— А мне показалось, что война уже началась.

— Нет, операции против зарвавшихся храмовников, встающих на тропу разбоя, проводятся регулярно. Это помогает Храму очищать свои ряды от преступных элементов и редко вызывает серьезное возмущение его руководства.

— Представляю, сколько крови прольется, если начнется война.

— Два раза она уже начиналась.

— Серьезно? И давно это было?

— Ты же изучал историю. Значит, в курсе. Первая и вторая мировые.

— Что? Так это же были войны четлан.

— Ну, да, так учат молодежь из идеологических соображений. Но сам подумай, кто бы позволил своим слугам самим решать вопросы жизни и смерти?

— Шайтан. Я даже и не задумывался об этом.

— Нам пора, Тоби.

— Откуда ты знаешь мое родительское имя? — насторожился юноша.

— Извини, подслушала. Когда тащила тебя бессознательного, ты бредил. Или тебе не нравится, когда тебя так называют?

— Почему? Нравится. Просто когда ко мне обращаются так, я чувствую себя маленьким мальчиком. А рядом с тобой мне хочется быть мужчиной.

— Поверь, что даже когда я называю тебя малышом, то не забываю, что рядом со мной мужчина.

— Тогда называй, как тебе нравится. — Он подарил ей свою улыбку. — Идем. Я готов к бою.

Осторожными перебежками они добрались до окраины леса и почти ползком пересекли открытое пространство, отделяющее последние кусты от железнодорожного полотна. Двигаясь вдоль насыпи из щебня, достигли небольшой станции, на которой стояло два состава, и маневрировал один суетливый тепловоз. Четлан было мало, а леомуров не наблюдалось вовсе. Если Рыжий и организовал засаду, то его бойцы замаскировались профессионально и грубых ошибок не допускали. Разведав ситуацию, беглецы выяснили, что один товарный поезд должен был отправляться в северном направлении буквально через четверть часа, а другой застрял надолго.

Не имея вариантов выбора, Роджер с Алисой начали выискивать подходящий вагон для посадки, но пустых платформ не было, а на продуваемых цистернах особо не покатаешься. Пройдя почти половину состава, они обнаружили укрытую от ветра и посторонних глаз площадку. Безбилетники забрались на нее, используя валявшийся поблизости пустой ящик, и затаились. Они предполагали воспользоваться транспортом исключительно в целях отрыва от погони и надеялись покинуть его при первой же подвернувшейся возможности. На станции все было тихо, если не сказать, сонно, и юноша не удержался от очередного вопроса:

— Все-таки я не понимаю, как Мики узнал про покушение.

— Он же сказал, у него есть свои источники.

— Шпионы?

— Скорее, разведчики или агенты под прикрытием. Так корректнее называть друзей.

— Но откуда агент мог узнать об аварии? — выразил свое сомнение юный скептик.

— Он мог услышать о готовящемся покушении.

— Думаешь, Рыжий стал бы направо и налево трезвонить о своих планах?

— Нет, он слишком осторожен, в его окружение разведчику проникнуть почти невозможно.

— А куда он тогда проник?

— Сам подумай. Кому магистр вынужден докладывать обо всех своих замыслах?

— Кроту. Но у того в окружении тоже находятся только самые преданные ему храмовники.

— Раньше так и было. Однако после того как ты поработал с его телом, он уже не способен обойтись без помощи тех, кто не облачен столь высоким доверием.

— Ты намекаешь на врачей? — Роджер наклонил голову и внимательно посмотрел на спутницу.

— Как вариант. А если всерьез, я могу только догадываться. Но при этом о своих догадках постараюсь забыть сама, и тебе советую.

— Зачем это? — не понял юноша.

— Если ты не сотрешь лишнее знание из памяти, в твоем сознании его сможет обнаружить кто-нибудь из нежелательных читателей.

— Так же, как ты узнала схему подступов к Храму?

— Ну, например. Или точно так же, как Рыжий выяснил, куда направлялся наш грузовик.

— Что? Так он же вроде… — Леомур растерялся. — Нет, ну времени же мало было.

— Думаю, что его атака была обманом. Пока мы боролись за управление кобортом, он порылся в его памяти, выясняя, куда следует машина. Узнав цель маршрута, понял, что мы вмешиваться не будем, и нашел решение задачи по сокращению отрыва.

— Но почему тогда тот, кто протаранил грузовик, не попытался задержать нас?

— Скорее всего, это был лиат-одиночка. Одолеть нас шансов у простого храмовника практически не было, а, расправившись со слабым соперником, мы бы просто пересели на его автомобиль. Поэтому перед бойцом была поставлена задача проще — лишить нас средств передвижения.

— Возможно, ты и права. О, похоже, мы тронулись.

Состав действительно лязгнул сцепками и начал набирать ход, но радость отъезжающих продлилась недолго. Под противный скрип тормозов поезд остановился, не проехав и ста метров. Заглянув в сознание машиниста, пассажиры обнаружили, что он удивлен ничуть не меньше зайцев, пожелавших воспользоваться услугами железнодорожного транспорта. Впрочем, запрещающий свет семафора на выезде со станции жестоко перечеркивал надежды преследуемых беглецов на быстрый отрыв от погони.

— Провел нас Рыжий, — расстроилась барса. — Не стал своими бойцами рисковать, просто потихоньку кислород перекрыл. Мы же, как идиоты, пятнадцать минут на месте проторчали, вместо того чтобы бежать, петлять и следы путать.

— Извини, Алиса, что отвлекаю, но к нам идут гости. Может, не стоит их тут дожидаться? — Роджер заворожено следил за пятеркой лиатов, пробирающейся вдоль состава от тепловоза.

— О, боже. Их слишком много. Бежим.

— Куда? — юный воин заметил, что со стороны хвоста поезда приближалась еще одна группа бойцов, и поспешил поделиться информацией со спутницей.

— В поселок, — девушка спрыгнула с площадки вагона, не дожидаясь ответа подопечного.

Юноша не замедлил присоединиться к своей бывшей наставнице. Преследователи показали, что заметили беглецов, выпустив пару молний, правда, абсолютно бесполезных на такой дистанции. Несмотря на существенный перевес в численности, особой прыти лиаты, посланные Рыжим на перехват бунтовщиков, не проявили, как будто ожидая подхода основных сил. Они позволили преследуемой паре углубиться внутрь окраинных кварталов города, которые Алиса в темноте приняла за небольшой рабочий поселок. Впрочем, не приближаясь к преследуемым, бойцы, висящие на хвосте, не собирались и отставать, профессионально соблюдая безопасную дистанцию.

— Не нравится мне все это, — проворчала Таира. — Ведут себя, как загонщики на облаве. Боюсь, что у них было время тщательно разведать местность. А нам приходится тыкаться, как слепым щенкам, и лезть в воду, не зная броду.

— У тебя есть другие предложения?

— Как твои силы? Уже восстановились? Тогда предлагаю устроить им засаду.

— Их же много, — усомнился в разумности предложения Роджер.

— Много, но Рыжего и его учеников с ними нет. Только рядовые бойцы. Думаю, справимся.

— Нехорошо как-то. Ведь они же просто выполняют приказ. А мы с ними вместе лямку тянули.

— Смотрю на тебя и удивляюсь. С приказом или без, но храмовники выстрелят тебе в спину, особо не задумываясь и не мучаясь угрызениями совести. Просто из инстинкта самосохранения.

— Все равно. Я так не могу.

— Черт тебя подери! Хорошо! Ты можешь бить оглушающими или парализующими молниями?

— Ну, если оглушающими, тогда другое дело.

— Слушай сюда, — Алиса на ходу рассказала план придуманной операции, и, стоило им свернуть за угол, скрывшись за высоким забором, Роджер начал действовать.

Все строилось на ее даре маскировки и его искусстве создавать клонов. Преследователи, наблюдая удаляющиеся в астрале блеклые искорки, спокойно приближались к месту засады. Их было около десятка, составь они два-три строя, и беглецам стало бы по-настоящему жарко. Однако храмовники не ожидали, что из охотников им предстояло превратиться в дичь, и шли расслабленно.

Предрассветные сумерки упрощали визуальную маскировку. Промежуточный режим между дневным и ночным зрением всегда создавал у леомуров легкую дезориентацию. Немалую помощь в засаде оказали также мелкие кустики, росшие сразу за поворотом дороги и скрывающие неглубокую яму с мусором.

Когда вылетели первые молнии, пущенные в вышедших из-за поворота бойцов с ближней дистанции, мишени даже не сразу успели сообразить, откуда ведется обстрел. Навыки опытных воинов дали о себе знать, и лиаты бросились врассыпную, но дорога была зажата между двумя высокими заборами. Кроме того, перевес в численности неожиданно сыграл отрицательную роль. В довершение всего, их бывший боевой товарищ, разыгравшийся не на шутку, нахально запустил парочку своих клонов прямо в скопление мечущихся загонщиков.

Последующее действие напоминало даже не бой, а избиение, в котором жертва всеми силами помогала агрессору издеваться над собой. Беспорядочная стрельба велась на самопоражение. Трудно сказать, каким чудом и везением три храмовника, оставшиеся напоследок в сознании, умудрились, уклоняясь от летящих в спину молний, скрыться за поворотом и броситься наутек. Роджер с Алисой не стали преследовать своих бывших соратников. Они выбрались из засадной мусорной ямы и вернулись к перекрестку, когда везучих горемык уже и след простыл.

Сканирование местности не выявило никого из числа потенциально опасных субъектов, и победители приняли решение продолжить свой путь в северном направлении. Конечно, можно было вернуться на станцию и еще раз попробовать воспользоваться железной дорогой, но вероятность встречи с учениками магистра в тех краях была слишком высокой. Двигаться в ту сторону, куда их гнали приспешники отступника, тоже не было никакого желания. Других вариантов выбора дорога не оставляла.

Жилых домов вблизи станции практически не наблюдалось, идти все время приходилось вдоль высоких бетонных заборов, за которыми скрывались то ли склады, то ли предприятия. Это создавало гнетущее ощущение замкнутости пространства и безысходности ситуации, но за черной полосой, как правило, следует белая, если вы еще не достигли конца зебры. Первые лучи Солнца прогнали зловещие сумерки, и на душе у юноши заметно потеплело. Если мрак ночи у него невольно ассоциировался с темными силами, то рассвет прогонял страхи. В этот самый момент Таира получила сигнал вызова от наставника и, не раздумывая, вышла на связь. Учитель был краток:

"Будьте осторожны, Рыжий пытается загнать вас в западню. Продержитесь еще немного, помощь уже близка, бойцы Маркиза будут в вашем районе с минуты на минуту".

"Как они нас найдут?" — деловито поинтересовалась девушка.

"Надеюсь, что с ними будет сканер. Главное, не теряйте бдительности. Предатель очень коварен. Я отключаюсь, чтобы не отвлекать вас".

"До связи".

При известии о помощи настроение Роджера совсем исправилось, но воспользоваться советом наставника им не удалось. Да и состояние благодушной эйфории продлилось лишь несколько секунд. На ближайшем повороте разочарованные беглецы увидели неспешно шагающих в их направлении лиатов во главе со своим золотистым в лучах восходящего солнца предводителем. Несмотря на слепящие лучи, мешающие загонщикам разглядеть добычу, было видно, что храмовники прекрасно осведомлены, где она находится, и не сомневаются в успехе операции. Охваченные ужасом напарники бросились бежать от зловещей компании в восточном направлении по дороге, столь же плотно зажатой между бетонными заборами.

Опрометчивость этого шага они поняли уже за ближайшим поворотом. Выбранный ими путь спасения упирался в глухие железные ворота без единой сколь-нибудь заметной щелки. Рядом с воротами находилась маленькая будка охранника, в которой еще никого не было, видимо, по причине раннего времени. Тобио Экселанц Сильвер обернулся, но бежать назад было уже поздно. Рыжий с пятью помощниками, деловито формирующими строй, уже подходил к перекрестку, перекрывая последние из возможных путей отступления. Тщательно подготовленная ловушка захлопнулась.

Глава 21

— Ищи слева, — с этими словами барса метнулась вдоль правого забора в надежде отыскать какой-нибудь лаз, позволяющий хотя бы отсрочить встречу с неторопливыми преследователями. Ее подопечный с тем же старанием исследовал другую сторону дорогу. Встретившись с подругой нос к носу у запертой будки охранника, он отрицательно покачал головой.

— Ну что ж, значит, будем драться, — решительно сказала девушка.

— Постой, наставник что-то говорил о помощи. Может, стоит попробовать время потянуть?

— Боюсь, что мы не в том положении. Теперь даже к повороту они успеют раньше.

— Давай хоть на будку заберемся, — Роджер махнул лапой куда-то вверх.

— Что это нам даст? Да и как ты туда попадешь?

— У ворот есть петли, по ним можно вскарабкаться. По крайней мере, эти лизоблюды не смогут тупо задавить нас физически, числом и массой.

— Наверно, ты прав. Ладно, залезай.

Ловкость всегда была одним из главных достоинств Тобио. И все же ему пришлось приложить неимоверные усилия, цепляясь за едва выступающие металлические полоски. Каково же было удивление молодого леомура, когда хрупкая на вид подруга в три молниеносных прыжка, используя для первой опоры практически плоскую стену будки, оказалась на крыше. Юноша шумно выдохнул, восстанавливая сбитое подъемом дыхание, и выразил искреннее восхищение виртуозным проворством спутницы, покачав головой из стороны в сторону.

— Вас и впрямь кое-чему научили. Пока своими глазами не увидишь, поверить трудно.

— Зато теперь ты представляешь, на что способен магистр. Так что будь готов к любым неприятностям.

— Ничего, мы тоже не сахар. Он же не знает, что ты — барса. И клонов моих ему видеть не приходилось. Так что повоюем.

— Лучше бы, конечно, потянуть время, насколько возможно. Вдруг, действительно, подоспеют бойцы Маркиза? Хотя я бы на них особенно не рассчитывала. Уж больно все продумано у этого Рыжего. А вот и черт, которого лишний раз поминать не стоит.

Вышедший из-за поворота Этьен, увидев преследуемых беглецов на крыше будки охранника, весело рассмеялся и повернулся к появившимся следом помощникам:

— Вы посмотрите, куда они забрались со страху. Наверно, колбасу украли. Кто же их теперь снимать будет? Придется пожарных вызывать.

Впрочем, несмотря на показушно веселое настроение магистра, его храмовники, которых Крот называл колдунами, были очень осторожны. Едва выйдя из-за поворота, ученики отступника сформировали живую цепь, перегородившую дорогу, и остановились. На таком расстоянии удар одинокого лиата, даже такого сильного, как Роджер, не представлял серьезной опасности, а свободная расстановка позволяла легко уклоняться от молний. В то же время построение едва заметным уступом создавало великолепные условия для формирования боевого строя в считанные доли секунды. Сам Рыжий, остановившись метра на два ближе своих помощников, обратился к верхолазам с увещевательной речью:

— Леомурята! Вы окружены, сопротивление бессмысленно. Советую спуститься вниз и проследовать с нами на суд настоятеля. В таком раскладе у вас остается надежда на его милосердие. В противном случае вы будете безжалостно уничтожены на месте.

— О каком суде речь? — возмутился Роджер. — Мы бились честно, и Крот проиграл, так что по традициям вольных теперь настоятелем Храма являюсь я.

— Ошибаешься, мальчик, — возразил отступник. — Настоятеля Храма выбирают прихожане общим голосованием. Да и использование клонов во время поединка трудно назвать честным приемом.

— Это не запрещено кодексом вольных, — вмешалась Алиса.

— Потому что настоящие вольные не обладают таким даром. Только соронги, да и то лишь избранные, способны создавать клонов.

— Брось, малыш не имеет никакого отношения к бурам.

— Вот с этим и хотелось бы разобраться. Почему он обманул братство и скрыл свои способности?

— Никого он не обманывал, и не с чем тут разбираться. Мал он еще для соронга. Давай заканчивай этот спектакль, и разойдемся миром. Вы пойдете своим путем, а мы — своим.

— Нет, — усмехнулся Рыжий. — Никаким путем вы не пойдете, кроме выбранного мною. Крот очень хочет побеседовать с вами. Мальчик должен рассказать ему о своих клонах, а ты, крошка, — об убийстве бойцов, охранявших Маркиза.

— Опять бредишь, Этьен? Все уже убедились, что я здесь ни при чем, — возмутилась девушка.

— Да, тебе почти удалось облапошить храмовников, но старый соронг глупо проболтался своему дружку, а нам удалось подслушать. Так что тебе придется ответить за свое предательство.

— Тебе ли говорить о предательстве? — не сдержал искреннего гнева Тобио.

— Кто это там тявкает? Сопляк-обманщик?

— Он самый. Давай, убей меня, или лучше повернуться спиной? Тебе же так будет привычней. Ты сможешь продемонстрировать свое высокое искусство убийства в спину малышей, доверяющих своему учителю. Ничего не скажешь, великий воин, легендарный барс.

— Что? — Глаза Рыжего налились злобой. — И кто же это такой неразумный просветил бестолкового сосунка? Теперь уж точно на одного несостоявшегося соронга в мире станет меньше. Кажется, можно не сомневаться, кто сделал эту глупость.

— Да, это я. — Алиса слегка отодвинула Роджера в сторону, убирая его с линии огня. — Или ты рассчитывал, что о твоей подлости никто не узнает? Рано или поздно тебе придется ответить за свои преступления. Даже если твои холуи справятся с нами, они не спасут тебя от возмездия.

— Как же я сразу не сообразил? — Этьен поднял голову, и его глаза просветлели. — А ведь стажеры говорили мне о какой-то девке, заканчивающей курс, но я им не поверил. Теперь все сходится. Если не ошибаюсь, твое настоящее имя — Алиса?

— Какая тебе разница? Твое дело — убивать, а не интересоваться именем.

— Пытаешься вывести меня из себя? Напрасно стараешься. У тебя были те же учителя, что и у меня. Они всех учат одному и тому же — убивать. Учат по-прежнему хорошо. Ты это наглядно продемонстрировала в каземате. Кстати, помнишь прозвище ректора?

— У нас что, вечер воспоминаний? — Алиса с трудом скрывала свое раздражение.

Она прекрасно понимала, что вывести из равновесия магистра не удастся. Все, что говорила барса, было предназначено для его учеников. Однако отступник оказался не только великим воином, но и хорошим педагогом: колдуны застыли, словно изваяния, и никак не реагировали на оскорбления и обвинения в адрес учителя.

— Почему бы и не поговорить, если у нас с тобой оказалось так много общих знакомых. Если я правильно понимаю, спускаться вниз вы не собираетесь.

— А ты бы на нашем месте спустился? — напомнил о себе Роджер.

— Как хорошо, что я не могу оказаться на вашем месте.

— Ничего, еще окажешься, — пообещала Алиса.

— Надежды юношей питают, а девушкам мечтами жить негоже, — усмехнулся Рыжий. — Впрочем, устами младенца глаголет истина — я бы не спустился.

— Вот и мы не собираемся.

— А это значит, что предстоит бой, хотя нет, это слишком громко сказано. Скорее, схватка. Можно было бы назвать это избиением или расстрелом, но в отличие от Крота я никогда не страдал недооценкой противника. Потому и стал лучшим.

— А ты себя любишь, — с издевкой сказала барса.

— Только не пытайся заверить меня, что ты себя ненавидишь. В адекватной самооценке нет ничего позорного или пагубного. Если бы я страдал ложной скромностью, то сейчас мог бы и отступить, испугавшись связываться с вами.

— Возможно, это было бы разумно, — снова напомнил о своем петушином характере Роджер.

— Возможно. Но я трезво оцениваю соотношение сил на поле боя и не вижу оснований для сомнений в исходе поединка.

— Что ж ты тогда время тянешь? — поинтересовалась Алиса. — Или решил нас заболтать?

Вообще-то в боевых традициях леомуров долгий обмен колкостями и оскорблениями перед началом поединка был явлением типичным, особенно между мало знакомыми соперниками. В процессе словесной баталии они выявляли сильные и слабые стороны друг друга, играли астральными бицепсами, мерялись ментальным потенциалом. Зачастую схватка заканчивалась на стадии вербальной пикировки, когда один из противников осознавал морально-волевое превосходство другого. Чувствуя, что Рыжий с удовольствием втянулся в беседу, девушка за этой провокацией попыталась скрыть от него, насколько сильно беглецы заинтересованы в затягивании разговора.

— Да, пытаюсь отвлечь ваше внимание, пока кавалерия заходит с тыла, — сострил отступник.

Необходимо отметить, что настроение у бывшего барса было откровенно приподнятое, словно его совсем не заботили правительственные войска, подтянутые к городу по его душу. Это несколько беспокоило Таиру, которая никак не могла придумать сколь-нибудь логичных объяснений для разнузданной веселости предателя.

— А если говорить серьезно, — не унимался Этьен:- то редко выпадает возможность пообщаться с достойным противником и умным собеседником перед его смертью.

— Решил совместить приятное с полезным? Физическое развитие с интеллектуальным?

— Кто же против гармоничного развития личности? Кроме того, добрая беседа позволяет и на поединок хорошенько настроиться, и слабые стороны соперника выявить.

— Спасибо за откровенность. И в чем же мои слабости? — поинтересовалась Алиса.

— Ты боишься назвать прозвище, которое дали ректору курсанты.

— Мне-то чего бояться? Это же не меня называли Куклачевым.

— Конечно, не тебя. Кто доверит сопливой девчонке дергать за ниточки? Ты всего лишь марионетка, бездумно исполняющая волю ушлых стариканов, упивающихся властью. Так же, как и все остальные элитные бойцы спецназа.

— Как будто ты чем-то лучше остальных?

— Ничем, — на удивление легко согласился Рыжий. — Я был точно таким же манекеном. Даже еще хуже, я был их самой лучшей, самой послушной марионеткой.

— К чему это самобичевание? Или надеешься, что мы тебя пожалеем? — опять подал голос Роджер.

— Подожди, мальчик, тебе этого не понять. Лучше пожалей свою наставницу, которая знает, о чем я говорю, поскольку ей была уготована та же судьба. Ведь она стала единственной барсой.

— О какой судьбе ты говоришь? — презрительно спросила девушка. — О судьбе предателя?

— Нет, этим неожиданным ходом я спутал все их карты. А ведь по замыслу старцев мне была уготована участь живой легенды. Того примера, на котором в будущем должна была воспитываться молодежь. О ком должны были слагать стихи и песни.

— И что в этом такого ужасного? — поинтересовался юноша.

— Мне вначале тоже казалось, что ничего. Но упоение славой проходит быстро, и ты понимаешь, что глянец живой иконы мешает даже дышать.

— Ты познакомился с девушкой? — Алиса хорошо представляла себе те ограничения, что накладывала трудная служба спецназовца.

— Если наши редкие встречи можно назвать знакомством. Ксюша была само совершенство, умница и красавица. Я не имел права говорить ей о том, где служу, а она не могла понять, куда мне так часто приходится отлучаться.

— Ты мог взять отпуск.

— На стол шефу легли три рапорта с просьбой об отдыхе, но мне было отказано. У нас начались ссоры, она думала, что я ей изменяю, потом решила, что у меня есть семья, после чего предположила, что мои дела связаны с криминалом.

— Хочешь сказать, что она вышла замуж за другого?

— Если бы так. Вернувшись с очередного задания, я узнал, что она погибла. Пришлось провести собственное расследование. Хотя мне не удалось ничего доказать документально, но получилось выяснить очень многое. Ее заказали соронги, которые посчитали Ксюшу неподходящей подругой для легендарного барса.

— Такие обвинения без доказательств ничего не стоят, — опять вмешался Роджер.

— Ты прав, мальчик, только доказательства были, и свидетель был, но власть дает богатые возможности избавиться и от того, и от другого. Мне не удалось уберечь их до суда верховных сканеров. Но это не означает, что я не имел права на свой собственный суд.

— Хочешь сказать, что таинственная смерть Графа — твоих рук дело? — догадалась Алиса.

— А ты — девочка сообразительная, даже жалко будет убивать тебя. Да, он лично заказал Ксюшу тому самому исполнителю, которого я по счастливой случайности нашел раньше его слуг.

— Может, он умышленно оговорил соронга?

— Я не настолько глуп и отволок его к знакомому привратнику. — Рыжий покачал головой.

— Ты уже тогда имел связи с вольными?

— Да, мне тоже приходилось иногда работать под прикрытием. Довелось сравнить лицемерие одних с двуличием других. Хрен редьки не слаще. Но бранды не убивали моей возлюбленной. И кто же из нас тогда предатель, я или соронги?

— Нельзя из-за одного подлеца делать вывод обо всех остальных.

— Когда исполнителя убрали, я попытался обратиться за помощью к Маркизу. Ушлый старик всячески заверял меня, что он обязательно расследует это дело, а сам все спустил на тормозах. Кто знает, быть может, он тоже был причастен к убийству?

— Так можно обвинить весь мир, — возмутился юный воин.

— Увы, мальчик, это не единственная история, свидетельствующая о том, что соронги грубо и цинично вмешиваются в личную жизнь своего спецназа. С практической точки зрения их понять можно: боец, обремененный семьей, не так самоотвержен в бою.

— Мне кажется, что ты подтасовываешь факты под выдуманную на голом месте гипотезу.

— Малыш, в тебе говорит потенциальный соронг. А вот твоя подруга барса почему-то молчит. Может, она нам сейчас расскажет хотя бы одну счастливую историю любви из своей собственной жизни? Поверь, в этом случае я тут же признаю, что соронги не проводят политику вынужденного одиночества барсов.

Этьен с Роджером уставились на Алису. Даже в позах колдунов Рыжего появилось что-то, говорящее об их небезразличном отношении к происходящему, но девушка по-прежнему молчала. Она так глубоко погрузилась в свои воспоминания, что юноша откровенно забеспокоился, ибо лучшего момента для нападения и представить себе было трудно. Но бывший барс, хладнокровно убивший своих товарищей со спины, даже и не собирался нападать. Он столь же терпеливо и заинтересованно ожидал ответа соратницы по цеху. В конце концов, они дождались реакции, глаза красавицы заметно увлажнились, и, хотя магистр находился далеко, усмешка на его лице показала, что он все видел.

— Смотри-ка, а этим подонкам так и не удалось превратить девчонку в бездушный и безголовый автомат исполнения их грязных замыслов, — обрадовался Рыжий. — Послушай, красавица, зачем тебе все эти громкие и пустые слова о долге и чести? Бросай своего недоросля, идем с нами.

— И куда же ты меня зовешь, к своему похотливому Кроту?

— А, ты об этом? Не бери в голову, это уже пройденный этап. Место магистра весьма удобная позиция для переговоров с отцами-попечителями о реформе школ боевых монахов.

— И что, удалось договориться? — Алисе было трудно спрятать собственную заинтересованность.

— Конечно, они же не дураки. Мне поставлено лишь одно условие, притом совсем несложное.

— Интересно, что же это за условие такое? — полюбопытствовал юноша.

— Да мелочь. Даже обсуждать не стоит. Всего лишь твоя жизнь, малыш.

— Что? А Роджер-то им зачем понадобился? — изумилась барса.

— Ну, это надо у них спросить. Я считаю, что старшины брандов имеют право на маленькую прихоть. Нет смысла перечить старшим.

— По-твоему получается, что соронги, заказавшие наемному убийце Ксюшу, — негодяи и подонки, а верховные вольные, заказавшие тебе Роджера, — борцы за светлое будущее леомуров?

— К сожалению, в этом мире все дороги пропитаны кровью, — подытожил Рыжий.

— Хорошее оправдание собственным гнусным замыслам.

— И что же в них такого гнусного? Закон написан для холопов, а то, что творят господа, называется не преступлением, а историей.

— Время от времени некоторые холопы начинают мнить себя господами, — съязвил Роджер.

— Ну да, удачный бунт называется революцией, малыш. Если я тебя правильно понял, красавица, ты идти со мной не хочешь.

— Ты сам-то подумал, куда зовешь меня?

— Конечно. Вырвись из мира громких слов и глупых шаблонов. Вдвоем мы намного быстрее превратим боевых монахов в грозную силу истории и заставим соронгов жить по нашим правилам.

— Ты рвешься к власти и мировому господству, но что ты можешь дать этому миру? Только войну и страдание. Тебя учили убивать, а не править.

— Ничего, справлюсь и с управлением. Не глупее других.

— Может, и не глупее, но бессердечнее и прямолинейнее. Ты легко готов переступить через жизнь этого мальчика, и точно так же будешь ломать другие судьбы. Ненависть к соронгам пробудила в тебе монстра, по сравнению с котором шорги — просто белые и пушистые груффи.

— Конечно, я — чудовище, а твои хозяева — ангелы во плоти, — зло усмехнулся Этьен.

— Нет, они далеко не ангелы, но соронги делают все, чтобы предотвратить катастрофу типа третьей мировой, а ты активно раскачиваешь лодку.

— Конечно, ведь они хотят сохранить власть в своих руках. Все дрожат от мысли о новой войне, а ведь именно в таких потрясениях формируются характеры, выявляются лидеры, отсекается все лишнее и пустое.

— Иногда мне кажется, что ты вынырнул из далекого прошлого или начитался детских романов. Мы живем не в эпоху рыцарских турниров, техника шагнула так далеко вперед, что ристалище может просто не выдержать поединка.

— Пустые бабьи страхи. — Рыжий раздраженно махнул лапой. — Никто не допустит применения ядерного оружия.

— В конце второй мировой уже допустили, — вставил фразу Роджер.

— Это было сделано умышленно, причем теми же соронгами с примитивной целью напугать вольных третьей мировой.

— Скорее, показать им, куда может привести их желание передела мира. — Алиса опять отодвинула юношу с линии огня. — И бранды поняли, что заигрались. Они перестали слишком сильно раскачивать лодку. Думаю, они никогда не подпустят тебя к своим школам.

— Зачем же тогда мне поставили условие?

— Затем, что, повесив морковку перед мордой осла, легко управлять глупым животным. Этот мальчик волнует верховных вольных намного больше, чем твое мировое господство. Он — козырная карта в их игре, а ты как был марионеткой, так ею и остался.

— Ну, это мы еще посмотрим, кто из нас упрям, как осел, а кто умеет просчитать ситуацию на десять ходов вперед.

— Пока что твоя позиция совсем не выглядит выигрышной. Храм, в котором ты занимал пост магистра, разгромлен правительственными войсками. Его привратник обвинил вас с настоятелем в предательстве интересов вольных. Твой единственный союзник тяжело ранен.

— Ты бы посмотрела на свое собственное положение. Вы сидите в тупике на крыше железной будки и пытаетесь заговаривать мне зубы, надеясь дождаться помощи от Маркиза. При этом вы даже не догадываетесь, что ждать вам нечего, а точнее, уже некого.

— Хочешь сказать, что нам ее не послали? — поинтересовался Роджер.

— Ну, зачем же так плохо думать о старом соронге? Конечно, послали. Вот чем мне нравятся наши всемогущие правители, так это своей предсказуемостью. Даже немного скучно.

— Каких глупостей только не делают леомуры от скуки, — Алиса попыталась скрыть расстройство, вызванное крушением надежд на подкрепление.

— Может, хватит соревноваться в язвительности? Теперь вам известно многое, и мы можем поговорить, как деловые лиаты. У меня есть предложение, выгодное для всех сторон.

— Ну что ж, узнаем, ради чего ты тянул резину, — прокомментировала девушка.

— Вы спускаетесь вниз и становитесь моими заложниками.

— Это предложение не отличается новизной, — съязвил молодой воин.

— В чем же ты здесь увидел нашу выгоду? — удивилась барса.

— Вы останетесь живы, и сохраните шансы обрести свободу в будущем.

— Какие-то иллюзорные шансы, если учесть, что верховные вольные требуют смерти Роджера.

— Ты же сама сказала, что они могут попытаться обмануть меня, поэтому живой мальчик мне намного выгоднее мертвого.

— Хочешь спрятать козырь в рукаве?

— Конечно, ты девочка умная и ловишь все на лету.

— Хорошо, с ним все понятно, но зачем тебе в качестве пленницы я? Что остановит тебя убить меня тут же на месте, как только мы сдадимся?

— Элементарный здравый смысл. Мне нужны посфлушные заложники. Догадываешься, какой способ управления леомурами самый действенный? Эффективнее всего распоряжаться жизнью и здоровьем их родных и близких или, например, возлюбленных.

— Ты это к чему? — удивилась Таира.

— Не зря говорят, что любовь ослепляет. Идиоты, готовые друг с друга пылинки сдувать, все никак не могут признаться самим себе, что втрескались по уши. Может, кто-то желает мне возразить? Только говорите за себя, а не за своего спутника.

Роджер с Алисой изумленно уставились друг на друга. Растерянность, недоверие и надежда смешались на их лицах экзотическим коктейлем, но никто не произнес ни слова опровержения. Время неожиданно замедлилось и стало напоминать переваренный сироп, формирующий каплю на конце чайной ложки, под которую подставлен терпеливо ожидающий язык. На пару мгновений они даже забыли о занесенном над их головами топоре палача, который с издевательской усмешкой наблюдал за немой сценой на крыше будки охранника. Не дождавшись ответа, отступник лениво потянулся и продолжил:

— Да, конечно, вы смелые и отважные, но выбирать смерть за себя всегда легче, чем за дорогого тебе леомура. Итак, Роджер, что ты выбираешь для своей возлюбленной Таиры, жизнь или смерть? А ты, Таира, готова ли ты пожертвовать дорогим тебе Роджером ради благополучия соронгов?

— Тебе этого не понять, увечный. — Барса неожиданно повернулась к предателю лицом. — Но я потому и люблю его, что в отличие от тебя в нем нет гнилой сердцевины. Ты не любил Ксюшу, иначе бы ушел из барсов навсегда, не ожидая разрешения свыше. Ее смерть не ранила твое сердце, а лишь ущемила самолюбие. И мстил ты не за нее, а за обиженного себя, которого лишили любимой игрушки.

— Думай, что говоришь, тварь, — вспылил Рыжий.

— Что? Правда не нравится? Хочется ощущать себя этаким графом Монте-Кристо, благородным мстителем? Дерьмо ты шорговое, а не барс. Только и умеешь бить сзади да прятаться за чужие спины. Мы выбираем бой. Я ведь не ошиблась в тебе, Роджер?

— Нет, — влюбленный леомур отошел на другой край крыши и принял боевую стойку.

— Ну, что, спускай своих холуев с цепи, нарцисс конопатый, — Алиса тоже слегка присела и наклонила голову, погружаясь в астрал.

— Вот вы как. По хорошему не хотите. Ну что ж, придется достать розги. — Магистр лениво повернулся к своим колдунам. — Оставайтесь на месте и ни во что не вмешивайтесь. Я сам разберусь с этими сопливыми молокососами.

Бывший барс медленно потянулся, размял лапы и шею, крутанул хвостом и столь же неспешно тронулся к будке охранника. Он шел, едва заметно смещаясь в сторону Роджера, который находился ближе к воротам. Движение его тела завораживало. В сознании юноши непроизвольно возник образ капли ртути, плавно перетекающей по наклонной поверхности, гладкой, но не очень ровной. В астральном пространстве огонек Рыжего стал напоминать фейерверк мелких искорок, вспыхивающих случайным образом в самых неожиданных местах.

Молодой воин слегка растерялся. Разозлившись на собственное бессилие уследить за противником, он упрямо оторвал взгляд от представления, устроенного виртуозом ментального боя. Благодаря этому неправильному действию, противоречащему всем канонам боя, лиату удалось заметить мимолетное движение в рядах помощников магистра. Леомур успел разглядеть стремительно летящую молнию, но она предназначалась не ему, а Алисе, подготовившейся к атаке предателя и потому слегка раскрывшейся.

Девушка явно не успевала среагировать на нападение, и Роджер принял решение, неожиданное даже для него самого, — навстречу разящему мечу строя он выбросил своего клона. Точно скрестить лучи не удалось, но столкновение по касательной привело к желаемому эффекту, и разлетевшийся вдребезги двойник юноши слегка отклонил в сторону смертельный выпад. Впрочем, мощь атаки строя из пяти сильных лиатов была настолько велика, что даже скользящим касанием она оглушила барсу и опрокинула несчастную девушку на спину.

В тот же момент свой удар нанес и Этьен. Воспользовавшись тем, что молодой соперник все свое внимание сосредоточил на защите спутницы, магистр выстрелил в него. Это противоречило логике боя, потому что рациональнее было добить раненого противника, который не способен защитить себя, но опытный воин сделал ставку на неожиданность. И промах его объяснялся лишь тем обстоятельством, что молодой леомур абсолютно бессмысленно бросился в сторону, чтобы прикрыть наставницу своим собственным телом.

Изумленный отступник чуть не прыснул со смеху, увидев такое нелепое поведение юного бойца, и это мимолетное отвлечение едва не стоило ему жизни. Алиса, которую удар строя опрокинул навзничь, из этого неудобного для стрельбы положения умудрилась нанести не только сильный, но и точный удар. В последний момент сказался накопленный годами автоматизм, и Рыжий поставил блок с уклонением. Однако дистанция была настолько короткой, что полностью уйти от удара ему не удалось. Вместо паралича с остановкой дыхания он заработал такой глубокий нокдаун, что практически оказался на грани нокаута.

Дальнейшая схватка напоминала пляску аборигенов с острова папуасов, танцующих на углях под завывания шотландской волынки и щелканье испанских кастаньет. Колдуны стреляли практически непрерывно куда-то в направлении будки охранника. Они били не прицельно, но массированно, стараясь не дать беглецам добить их лидера. Роджер со своей спутницей, уклоняясь от града молний приспешников предателя, отвечали таким же шквальным огнем по их излишне самоуверенному наставнику. Последний в полубессознательном состоянии качал маятник и перепрыгивал с места на место, практически ничего не видя и не соображая.

Впрочем, барс не зря считался лучшим. Постепенно Этьен приходил в себя, несмотря на пропускаемые время от времени удары, главным образом, скользящие. В несуразной пляске он планомерно отступал от ворот и увеличивал дистанцию между собой и беглецами, что ослабляло силу атак обороняющейся стороны. Вскоре расстояние стало почти безопасным для магистра. Поскольку все выдохлись, то наступило временное затишье, позволившее Рыжему отдышаться и окончательно прийти в себя.

— А ты, оказывается, не так проста, как кажешься, сестричка. Решила изобразить подстреленную? Хитро, ничего не скажешь.

— Зная твою подлую натуру, я была уверена, что ты врал, и твои подонки ударят первыми. Так почему бы и не подыграть нарциссу, уверенному в собственной гениальности?

— Вот если б ты еще пацана своего успела предупредить, тогда могла бы и победить.

— Если б я его предупредила, получилось бы не так натурально, и ты бы не купился по дешевке.

— Тоже верно. Ну что ж, с тобой было интересно, но мне уже пора. Давайте, мальчики, хватит там вдалеке стоять, подходим и расстреливаем. Торжественно и под фанфары.

Лиаты подобрались и медленно тронулись вперед, стараясь не сбить строя. Их учитель подобно дирижеру оркестра медленно вышел впереди процессии и слился астрально со своими колдунами. Кто бы мог подумать, что весь пафос и дешевая показуха мероприятия улетучится уже в следующее мгновение. Совершенно неожиданно из-за угла вылетела стая свирепых шоргов и в считанные секунды разметала так тщательно выверенный строй.

Рыжий успел отпрыгнуть в направлении ворот и занять оборонительную позицию, ошарашено и беспомощно наблюдая, как стремительно гаснут искорки его верных помощников. Впрочем, когда вслед за первой четверкой из-за угла показались еще три шорга, а их вожак даже не поморщился, пропустив мощный удар магистра, отступник дрогнул и бросился бежать. Единственным спасением для него могла послужить крыша будки, на которой засели преследуемые леомуры. Бывший барс, зажатый между двух огней, решился на отчаянный шаг.

Гонимый шоргами, он пошел в атаку на Алису с Роджером. Произведя три отпугивающих выстрела, предатель взвился в воздух, преодолев расстояние до крыши будки за два могучих прыжка. Так же, как и беглецы, он воспользовался петлями ворот для промежуточной опоры и вылетел на самый угол крыши. Там его физически не мог достать никто из беглецов, отогнанных стрельбой от края.

Девушка пыталась подстрелить предателя в воздухе, но его движения были так стремительны, что все молнии пролетели далеко мимо цели. Роджер, понимая бесполезность такой попытки, даже не пробовал поймать в прицел несущуюся мишень. Всю ставку он сделал на заградительный огонь. В тот самый момент, когда Рыжий уже приземлялся на край крыши, буквально в нескольких сантиметрах от него полыхнула ярчайшая вспышка подготовленного юношей сюрприза.

Точно угадать место приземления противника Тобио Экселанц Сильверу не удалось, но мощь оглушающего разрыва была так велика, что магистр невольно отклонился и потерял равновесие. Его когти с душераздирающим скрежетом продрали железо крыши, и лишенное опоры тело рухнуло вниз, прямо в раскрытую пасть вожака стаи. Отступник успел на лету по-леомурски вывернуться лапами вниз, но это не помогло ему защититься от кузнечного пресса челюстей, мгновенно сомкнувшихся на его грудной клетке. Оглушительный хруст костей поставил жирную точку на глобальных и честолюбивых планах бывшего лучшего барса.

Глава 22

Все было кончено, еще минуту назад казавшийся непобедимым враг пал жертвой собственной самонадеянности в отношении безопасности тылов своего войска. Шорги налетели со спины удивительно вовремя, когда храмовники пошли в решительную атаку и все свое внимание сосредоточили на защищающихся леомурах. Казалось бы, Роджер должен был обрадоваться столь удачному стечению обстоятельств, но вместо этого юноша вздрогнул, зажмурился и отвернулся к бетонной стене забора.

Алиса тоже поморщилась и невольно передернула плечами. Кем бы ни был и каким бы ни был их страшный враг при жизни, но даже он не заслуживал такой ужасной смерти. Впрочем, особо горевать по этому поводу девушка не собиралась, а потому была весьма удивлена, заметив, что ее спутника бьет сильный озноб.

— Тихо, малыш, успокойся, все позади, — она прижалась к своему бывшему воспитаннику всем телом.

— Что ж это за жизнь такая? — простонал Тобио. — Шагаю по трупам, как по асфальту. Я больше так не могу, ей-богу.

— Понимаю, милый, но альтернативой его смерти была твоя. Надеюсь, ты не склонен к суициду?

— Не дождутся, сволочи. Но до того, кто все это устроил, я когда-нибудь доберусь.

— Ты думаешь, что это приведет к чему-нибудь хорошему? Еще одной смертью станет больше.

— Предлагаешь не мстить? Спустить им с рук и Рамзеса, и Багира?

— Не знаю. Решать тебе. Верю, что ты сделаешь правильный выбор. А пока нам пора идти, — наставница подошла к краю крыши и подогнула передние лапы, готовясь прыгнуть вниз.

Солнце, поднявшееся уже заметно выше заборов, слегка слепило, но леомуру вдруг показалось, что зрачки глаз у застывшего под будкой вожака шоргов слегка сузились. Юноша вдруг представил, как легко будет этому огромному монстру поймать на лету своими ужасными челюстями маленькую и абсолютно беззащитную в полете девушку. Картинка, непроизвольно возникшая в мозгу молодого лиата, была настолько натуралистичной, что нервы его не выдержали:

— Постой. Что ты делаешь?

— Я? — удивилась Алиса. — Спускаюсь, а что?

— Нет! — крикнул Роджер, потому что барса и не подумала остановливаться.

— Ну, в чем дело? — От резкого окрика напарница присела на задние лапы и развернулась лицом к своему спутнику.

— Кто только что говорил о суициде? Может быть, я?

— Успокойся. Понимаю, что это выглядело ужасно, но в бою сантименты неуместны.

— Причем тут сантименты, если ты сама лезешь в пасть монстров?

— Ах, так ты об этом? Ну да, я забыла, ты ведь никогда не сталкивался с боевыми шоргами правительственных войск. Не переживай, они вполне разумны и управляемы. Маркиз не послал бы диких чудовищ нам на помощь.

— Кто тебе сказал, что их послал магистр?

— Наставник. Или ты уже забыл? — удивилась барса.

— Где же тогда лиаты, которые управляют этими монстрами?

— Скоро подойдут. Шорги выносливее леомуров, если ты не забыл. Да в этом и нет нужды. Я и без них могу управлять союзниками.

— Тогда прикажи вожаку отойти к стае.

— Да без проблем. — Алиса повернула голову и пролаяла что-то неразборчивое, начинающееся с дурацкого слова "Цыбу".

После небольшой паузы, за время которой на лице убийцы магистра удивление и недовольство успели смениться усмешкой, зверь поднялся и отошел от будки. Члены стаи в это время весьма деловито по очереди утаскивали трупы храмовников куда-то за поворот, что вызвало растерянность и замешательство даже у девушки. В результате ее фраза "Ну что, убедился?" была произнесена не столько торжествующе, сколько по-настоящему вопросительно. Роджер отрицательно покачал головой.

— Давай лучше подождем их хозяев. Не доверяю я этим безмолвным тварям.

— Ладно, если ты так настаиваешь, — барса попыталась скрыть свою собственную неуверенность за готовностью уступить необъяснимым прихотям спутника.

— Кого это ты назвал тварями, да еще и безмолвными, шмакодявка? — неожиданно раздался басовый рык со стороны чудовищ.

Немая сцена, последовавшая за этим дешевым наездом, была достойна пера великого поэта или кисти прославленного живописца. Загнанные на крышу беглецы подошли к самому ее краю и молча уставились на источник звука, буквально буравящий их своими маленькими злобными глазками. Для молодых леомуров рушились все основы мироздания. Говорящий шорг в их представлении был не менее фантастичен, чем летающий куст или прыгающий камень. Никто не отрицал наличия у монстров высокого уровня интеллекта и способностей к обучению, но примитивность сигнальной системы этой расы давно вошла у лиатов в поговорку.

— Что уставились, недоноски? — Вожак не утруждал себя излишней политкорректностью.

— Ты кто? — смогла, наконец, выдавить из себя нечто членораздельное Алиса.

— Борман. Слышать не доводилось? Вот и славненько. Значит, еще пока несильно наследил.

— Ты владеешь мыслеречью? — не удержался от глупого вопроса Роджер.

— Да где уж нам, тупым чудовищам? — подкусил леомуров шорг.

— Кто тебя послал и зачем? — Девушка решила сразу взять быка за рога.

— Создатель. Зачем? Уничтожить весь род проклятых шатов под самый корень.

— Чей род? — не понял юноша.

— Ваш, уроды, ваш. Всех тех, кто называет себя леомурами.

— И за что же создатель нас так сильно не любит? — поинтересовалась барса.

— А за что вас любить? Он сотворил наш мир и ушел от дел, оставив вместо себя хомеров, которых вы называете четланами. Большие труженики вершат великие дела по преобразованию мира, и мы, лимьеры, всячески помогаем им. Ленивые же бездельники шаты нагло манипулируют хомерами, превращая их в зомби. За что можно любить паразитов?

— Как же четлане могут быть творцами, если они лишены даже элементарного астрального зрения? — не поняла девушка.

— В этом-то и был гениальный замысел Создателя. Чтобы разбудить креативное начало в личности, необходимо сделать ее в чем-то ущербной. Он лишил хомеров альтернативного мира, чтобы у них не было другого выхода, кроме того, как перестроить единственно доступное им пространство.

— Это ж надо так все переврать, — возмутился молодой лиат. — Да если б не леомуры, четлане так бы и остались дикими животными. Мы их всему научили, и вот тебе благодарность.

— Чему вы могли их научить, лежебоки? Спать сутки напролет или мяукать у миски, выпрашивая молоко с вискасом? Вообще, что полезного шаты делать умеют? Орать в марте дурным голосом? Ах, да, они же ловят маленьких несчастных сурисов, которых называют груффи.

— Леомуры научили четлан думать, — жестко отрезала Алиса.

— Серьезно? Может, вы и нас этому научили? Может, вы вообще всемогущие? А что же вы тогда сидите на крыше и поджариваете собственные зады? Ну, прошу, покажите свою силу.

— Ладно, ты сам напросился, — юный воин зарядил на полную мощность и с доброй оттяжкой ударил по нахальному самоуверенному шоргу.

Расстояние до вожака стаи, отошедшего к своим бойцам по команде барсы, было значительным, но далеко не запредельным для такого сильного лиата, как Роджер. Правда, искорка облика наглеца была мутноватой и напоминала что-то среднее между дымкой и облачком, но никто из верхолазов не ожидал, что атака окажется настолько безрезультатной. Говорящий монстр даже и не подумал уклоняться. Мощная вспышка беспомощно увязла в вязкой перине вспененных клочьев воздушной ваты, а усмешка на морде чудовища стала еще шире.

— И все? Вот этот пшик вы называете своей силой? И где же ваша хваленая мощь? Тоже мне нашлись правители мира. Как были примитивными паразитами, так ими и останетесь до конца дней своих.

— Мы еще посмотрим, кто встретит этот конец раньше. — Нельзя было сказать, что у Алисы эта фраза прозвучала убедительно, но она очень старалась преодолеть недоумение и растерянность.

— Вот в этом можете нисколько не сомневаться. Денек сегодня будет жаркий. Мы-то в тенечке отлежимся, да и сменить нас найдется кому. А вот ваша крыша через часик в такую сковородку превратится, что сами попросите добить вас.

— За что же ты нас так ненавидишь, Борман? — не выдержал юноша.

— Это длинная история. Впрочем, время у нас есть, солнышко еще только начинает припекать. Не знаю, как вы, а я сыт, могу и поболтать.

Лиаты в отличие от шорга не могли похвастать набитым животом, но им пока было не до голода, хотя жажда уже начинала напоминать о себе, возможно, больше психологическая. Слушать говорящего монстра большого желания не было, но выхода из сложившейся патовой ситуации не наблюдалось, а поэтому серьезных возражений не последовало. В конце концов, из беседы всегда можно было вынести что-нибудь полезное. Особенно лиатов интересовало, кто и каким образом научил вожака шоргов мыслеречи леомуров.

— У меня был Хозяин, настоящий хомер, не забулдыга какой-нибудь, — начал повествование Борман. — Он учил меня всем премудростям работы охранника, холил и лелеял. Никогда не забывал награждать за успехи.

— А как насчет выдавливания раба по капле? — поиздевалась барса. — Или это не о тебе?

— Что ты понимаешь в рабстве, сопливая девчонка? Меня никто не любил так сильно, как мой Хозяин. И я отвечал ему взаимностью. Некоторые идиоты считают любовь цепями. Мне жаль тебя, если ты относишься к их числу.

— Не отношусь, но любовь бывает разная.

— Оставь эти бредни для пустоголовых девиц и озабоченных малышей. Пусть недоросли называют примитивное сексуальное влечение любовью с первого взгляда. Нормальному взрослому лимьеру понятно, что между похотью и истинным чувством нет ничего общего.

— Возможно, ты и прав, но настоящая любовь предполагает свободный выбор.

— Почему глупые шаты так носятся повсюду с этим дурацким понятием? Неужели вы еще не поняли, что в мире, где все предопределено, любая свобода иллюзорна? Вы любите говорить, что гуляете сами по себе, но при этом сидите на крыше. Может, вам там нравится?

— Ты путаешь духовную свободу с материальной.

— Я ничего не путаю. Мировоззрение вам навязывается правителями точно так же, как и образ жизни. Вы — такие же рабы обстоятельств, как и мы. Только пустого гонора и спеси у вас больше.

— Думаю, что в этом вопросе мы никогда не сможем понять друг друга, — подвела итоги краткой дискуссии Алиса.

— Да, вы никогда не сможете понять, как дорог был для меня мой Хозяин. Ему не повезло, он оказался случайным свидетелем бесчинства шатов, которые грабили склад.

— Его убили?

— Нет, по головке погладили. Негодяи спровоцировали остановку сердца, а врачи хомеров подумали, что произошел инфаркт. Но я успел разглядеть в его угасающем сознании истинную причину смерти.

— И ты начал мстить? — Девушка скорее предугадывала, чем спрашивала.

— Да, я ушел из дома и начал выслеживать убийц. Вначале в одиночку, а потом встретил друзей из ордена шиенов. Вот они-то и рассказали мне про Создателя, про роли хомеров и лимьеров.

— Видимо, они же тебя и нашему языку научили?

— Догадливая. Многие из нас владеют мыслеречью врага, так проще выслеживать и уничтожать вас. Особенно, если учесть, что шаты в своей заносчивости считают шоргов тупыми недотепами.

— Странно, что никто из нас не слышал о вашем ордене и о разговорчивости его членов.

— Мы умеем заметать следы. Да и с вами я разговариваю лишь потому, что у вас нет никаких шансов выбраться отсюда живыми. Тепло ли тебе там, девица, тепло ли, красная?

Солнце еще не успело подняться высоко, но темная краска, которой была покрашена крыша, хорошо поглощала лучи, и леомурам уже в пору было приплясывать. Впрочем, лапы еще могли терпеть повышенную температуру поверхности, а вот дышать раскаленным воздухом становилось все труднее и труднее.

— Если мы проторчим здесь еще часик, нас даже добивать не нужно будет, — тихо шепнул Роджер своей спутнице.

— Сама чувствую. Но что мы можем сделать?

— Надо идти на прорыв. Я отвлеку их клонами, и у нас будет шанс прорваться.

— Даже если мы проскочим мимо стаи, куда нам бежать? В этом поселке сплошные бетонные заборы без единой щелки. Свежие шорги нам не дадут добежать и до ближайшего перекрестка.

— Тогда дадим им бой.

— Ты уже попробовал. Даже с обычными боевыми шоргами у нас было бы немного шансов.

— Надеюсь, что с более близкого расстояния ему мало не покажется.

— Почему-то мне не очень хочется экспериментировать в бою.

— Что притихли, паразиты мелкопакостные, или пригрелись уже? — насмешливо крикнул Борман, не дождавшись ответа на предыдущий вопрос, но сидельцы на крыше снова проигнорировали его.

— А какие у тебя предложения? — спросил свою спутницу леомур.

— Дай подумать. Нам нужен план. Двойники помочь могут, но если их будет слишком много, шорги не поверят и переключатся на обычное зрение. Ты можешь сделать моего клона?

— Ты же видела, когда мы устраивали засаду в мусорной яме. Получилось не очень похоже, но на большом расстоянии отличить было трудно.

— Тогда лучше не стоит, рисковать сейчас опасно.

— Все равно придется.

— Это уж точно. Но риск должен быть оправданным. Кажется, у меня появился план, слушай. Ты спрячешься под самый забор, чтобы тебя не было видно, и создашь одного своего клона, которого бросишь на прорыв. Шорги не умеют поражать молниями, поэтому они не сразу сообразят, что гоняются за миражом.

— Допустим, но что это нам даст? Я, скорее всего, не смогу эффективно управлять им за поворотом. По крайней мере, мне не удастся там обмануть их.

— Похоже, наши мальчик и девочка уже сомлели, — рассмеялся Борман, которому очень хотелось поговорить и сильно не нравилось, что его игнорировали.

— Ты и не уводи клона так далеко. Я спрыгну вслед за ним с крыши и, воспользовавшись тем, что они бросятся на перехват миража, проскочу за поворот.

— Не рассчитывай, что они все побегут за призраком.

— Ну, уж одного или двух шоргов я как-нибудь обведу. Тем более что ты мне поможешь.

— Каким образом?

— Очень просто. Вначале поведешь клона вдоль правой стены, а перед шоргами плавно переместишься влево. Я же вначале побегу вдоль левого фланга, а потом резко метнусь вправо.

— Думаешь, получится?

— Главное, чтобы ты успел увести за собой правофланговых.

— А что дальше?

— Твой клон испугается шоргов и побежит назад, увлекая их за собой. Тем самым ты дашь мне время добежать до перекрестка. Потом твой двойник прошмыгнет мимо монстров и помчится к повороту.

— Зачем?

— Свернешь за угол и развеешь клона. Шорги добегут до поворота, увидят меня на перекрестке и бросятся за мной в погоню.

— Думаешь, их не смутит мое исчезновение?

— Может и смутит, но размышлять монстрам будет некогда.

— Мне кажется, ты хочешь пожертвовать собой, чтобы спасти меня.

— Не говори глупостей, это наш единственный шанс. Я найду способ оторваться от них. Поверь.

Роджер понимал, что девушка изо всех сил пытается выполнить задание наставника и спасти хотя бы его. План, предложенный ею, являлся откровенной авантюрой, но альтернативы у лиатов не было. Впрочем, если он сможет удержать шоргов около ворот, у Алисы появится шанс спастись и привести ему на помощь правительственные войска. В этот момент двое монстров по распоряжению вожака поднялись и скрылись за поворотом. Четверо оставшихся рядовых бойцов улеглись в тенечке, чувствовалось, что им тоже не особенно нравится жара. Складывалась наиболее благоприятная ситуация для реализации плана барсы, и нужно было принимать решение.

— Хорошо, — согласился юноша. — Только у меня будет одна поправка. Ты бежишь не до перекрестка, а дальше, и не пытаешься выманить всех шоргов из закутка. Главная твоя задача — остаться в живых и привести помощь, если мне не удастся вырваться самостоятельно.

— Согласна. Но ты тоже не рискуй. Мои позывные помнишь?

— Да.

— Если что, держись на связи.

— Договорились. Ну что, начинаем?

— Подожди еще минуты три, пусть та парочка уйдет подальше.

— Хорошо.

Борман, понявший, что с ним больше никто не желает разговаривать, улегся в тенечке рядом со своими бойцами. Обитатели раскаленной преисподней тоже изобразили попытку забиться в щель между крышей и забором. Это действие вызвало усмешку не только у вожака, но и у остальных членов стаи, которые хорошо представляли, каково сейчас их пушистым противникам.

Между тем, главная цель действия была успешно достигнута, и разглядеть Роджера, распластавшегося по раскаленной крыше, с позиций отдыхающих шоргов стало крайне непросто. Барса, наоборот, выбрала такое положение, чтобы своим телом еще больше укрыть от глаз врага затаившегося молодого леомура.

— Пора, — скомандовала девушка, когда намеченное время прошло.

Клон у лиата получился на удивление легко, сказывался опыт. Теперь нужно было двигаться быстро, чтобы шорги не обратили внимания на отсутствие тела в физическом пространстве. Прыжок с крыши немало способствовал этому, поскольку разглядывать что-либо в полете затруднительно и для более зорких существ, чем сторожащие леомуров звери. Бойцы Бормана вместе с вожаком среагировали на движение мгновенно, тут же вскочив на лапы и дружно бросившись наперерез несущемуся вдоль правой стены призраку.

Болтливый лидер стаи занимал свое место не напрасно, он не только ближе всех располагался к воротам, но и перемещался значительно быстрее. Роджер едва успел свернуть своего клона влево, реакция хоть и не случайного, но первого встречного, оказалась блестящей. В самый последний момент он успел крутануть шеей и клацнуть челюстями, слегка задев клыками правое плечо астрального двойника.

Юношу изрядно тряхнуло, выяснилось, что связь с эфемерным созданием была отнюдь не односторонняя, как ему казалось раньше. Несмотря на пронзительную боль молодой лиат все-таки сумел сохранить контроль над клоном. В этот же момент с крыши будки спрыгнула Алиса и понеслась вдоль левой стены закоулка. Следя за ней краем глаза, оператор дистанционного управления заложил очередной вираж.

Если бы Роджеру довелось играть в регби или американский футбол, ему не пришлось бы изобретать на ходу прием раскачивания игроков защищающейся стороны. Вильнув корпусом вправо, бестелесный призрак неожиданно ушел влево. На его первое движение среагировал один из шоргов, преградивших дорогу двойнику, и Борман, успевший развернуться. Их сшибка была настолько сильной, что никто из участников столкновения не устоял на ногах. Оставшаяся тройка бойцов дружно рванула к левой стене, пытаясь не выпустить клона из ловушки.

Скрещивание траекторий, проведенное барсой согласно заранее разработанному плану, привело к тому, что девушка прыгнула на спину вожака и полоснула его когтями по глазам. Поднимающийся монстр дико взвыл и закрутился на месте волчком. Столкнувшийся с ним собрат вскочил на ноги и изумленно уставился на своего начальника, не понимая, что произошло.

Маскировка Алисы была настолько совершенна, что даже в движении она практически не возмущала астрала. В физическом же пространстве никто из чудовищ ее заметить не успел. Она настолько виртуозно обогнула лежащего бойца, что даже при великолепном нюхе и слухе шоргов он абсолютно ничего не почувствовал. Правда, вой шефа сыграл в этом не последнюю роль.

Поскольку двойник Роджера бросился обратно к воротам, у остальных членов стаи тоже появилась возможность поинтересоваться проблемами вожака. Из глубоких порезов на скулах и веках Бормана обильно сочилась кровь, мешая видеть происходящее, но сами глаза остались целы. К счастью, благодаря сильно замутненному зрению леомуроненавистник не смог разглядеть обман, хотя клон Тобио почти что остановился.

Юноша хотел создать своей спутнице запас по времени, чтобы она смогла подальше убежать от поворота. При этом он чуть не испортил все дело, забыв, что призрак не должен двигаться слишком медленно. К счастью, внимание остальной стаи, обладающей необходимой ясностью взора, было уделено своему лидеру, и никто не обратил внимания на явный просчет молодого лиата. Торопясь исправить ошибку, затаившийся на крыше воин бросил своего двойника на вторую попытку прорыва. Шорги, равномерно перекрывшие проход, спокойно ожидали его приближения.

План был реализован успешно, барса вырвалась, и ее никто не преследовал. В результате панические метания клона из стороны в сторону Роджер изображал небрежно, даже, можно сказать, лениво. В этот момент Алиса уже совсем перестала маскироваться, и ее воспитанник хорошо видел, как она неспешно удаляется от перекрестка, оглядываясь назад и явно ожидая погони. Было понятно, что ей хотелось увести за собой стаю и открыть своему спутнику пути к отступлению, но все вышло совсем не так, как они планировали.

Ужас сковал леомура, когда он увидел, как из-за следующего поворота, к которому приближалась девушка, вышли те самые двое шоргов, что недавно покинули стаю. Раздался разъяренный лай ошарашенных монстров. Барса, оказавшаяся между двух огней, метнулась обратно к перекрестку, торопясь пересечь его, пока твари, ловящие клон напарника, не перекрыли ей пути к отступлению. Растерявшись, юноша сделал самое неудачное движение, которое можно было придумать в такой ситуации, и попытался проскочить своим двойником между противниками.

Мощные клыки рванули пустое пространство, но в астрале полыхнула яркая вспышка дезактивации клона, срикошетившая молодому лиату по мозгам. Под неумолкающий гул огромного колокола, в который попала его голова, Роджер ошеломленно наблюдал, как недоумевающие шорги оглядывались в поисках растворившегося противника. Они не переусердствовали в этом занятии, поскольку приближающийся со спины лай подсказал им, в каком направлении следует искать ускользнувших беглецов. Разъяренный Борман мотнул головой, издав какой-то невоспроизводимый рык, и вся стая практически мгновенно сорвалась с места.

Оглушенный леомур поднялся на дрожащие от перенапряжения лапы и с трудом, но заглянул в астрал. Он увидел, что барса успела проскочить перекресток, свернув налево перед самым носом врага. Леомур сделал один шаг к краю крыши, потом второй, третий, и со словами "Держись, Алиса, я иду на помощь" спрыгнул вниз, но сознание он потерял, еще не долетев до земли. От удара о землю что-то жалобно звякнуло внутри головы неудачного ныряльщика, и неведомый тумблер одним щелчком частично вернул ощущение окружающего пространства. Впрочем, двинуть лапой или даже хотя бы приподнять веко сил не было, да и слух практически отказал хозяину, все, что осталось в распоряжении юноши, это ментальное зрение.

В сотне метров от Роджера шло настоящее сражение, мелькали молнии, шорги почти не обращали внимания на астральные вспышки, но при этом аккуратно уклонялись от когтей. Девушка металась между монстрами так виртуозно, что в какой-то момент ее воспитаннику даже показалось, что в схватке участвовало сразу несколько барс. Время, когда молодой лиат верил в сказки и доверял собственным фантазиям, осталось в далеком прошлом, интуиция нашептывала, что слишком долго этот танец продолжаться не мог. И, словно в подтверждение пессимистических мыслей или даже скорее настроений, поскольку думать лежащее бревно было не в состоянии, пришла неминуемая развязка.

Уклонившись в очередной раз сразу от двух шоргов, Алиса полоснула по морде третьего. Однако четвертый, вынырнув из-под отшатнувшегося от ее когтей товарища, ударил клыками по лапам девушки. Потеряв равновесие, наставница лишилась самого главного своего преимущества, связанного с маневренностью. Вожак монстров не преминул воспользоваться обстоятельствами. Приняв на грудь молнию, пущенную в упор, и даже не дрогнув, Борман хладнокровно сомкнул свои чудовищные челюсти на ее абсолютно беззащитной груди. Другой зверь, оказавшийся поблизости, не раздумывая, ухватил барсу за бедра и дернул головой в сторону, разрывая хрупкое девичье тело на части. Искорка, столь дорогая сердцу Роджера, вспыхнула и угасла мгновенно, унося за собой остатки сознания лежащего навзничь наблюдателя.

***

Когда несчастный леомур очнулся, обжигающий диск солнца висел высоко в небе, превращая бетонный закуток с железными будкой и воротами в уголок ада. Судя по всему, с момента смерти Алисы прошло уже несколько часов, ненужных и бесполезных, поскольку само существование потеряло всякий смысл для юного лиата. Удивление по поводу того, что он все еще жив, посетило его сознание, но как-то лениво, словно нехотя. Если проклятые шорги так обленились, что даже не захотели вернуться добить бойца, то, похоже, у него еще остались на этом свете кое-какие неоплаченные счета.

Нельзя оставлять преступления безнаказанными, нельзя спускать негодяям их зверства и злодеяния, возмездие должно быть неотвратимым и скорым. Эти мысли стучали в его мозгу, словно гигантский молот по огромной наковальне, пока оставшийся в полном одиночестве воин медленно поднимался на ноги. Они заставляли его переставлять вялые ватные лапы в направлении последнего боя самой великой и самой великолепной леомары на свете. Тело ныло, оно просилось в тень, подальше от палящих лучей безжалостного солнца, но жажда мести, заменившая желание жизни, упорно гнала юношу вперед. Не желая верить в случившиеся, воспитанник упрямо звал свою наставницу, но ответом на отчаянный пронзительный призыв было морозящее душу безмолвие.

Когда он с трудом переставляя лапы добрался до места финальной схватки, то не нашел там ни одного тела, хотя крови и шерсти на раскаленном асфальте хватало. Роджер вспомнил, как проклятые шорги утаскивали трупы храмовников. Получалось, что монстры либо тщательно заметают следы преступления, либо без зазрения совести употребляют убитых в пищу. На месте гибели девушки он самому себе принес клятву отомстить не только исполнителям злодеяния, но и его заказчикам, тем, кто затеял всю эту кровавую кутерьму.

Долго оставаться в проклятом переулке несчастный леомур не мог, поскольку это было выше его сил. Для того чтобы выполнить задуманное, необходимо было восстановить силы и, в первую очередь, найти воду. Подходящий ручеек обнаружился всего в трех кварталах от злополучного закутка. Выбрав спуск поудобнее, лиат вошел в поток и жадно напился. Отдохнув часа полтора в прохладной тени, воин отправился на поиски пропитания. Есть особого желания не было, но пустой желудок мог серьезно помешать осуществлению возмездия.

Обнаружив в одном из дворов миску с едой, оставленную для кого-то из местных аборигенов, он воспользовался ею без малейшего угрызения совести. Появившийся в конце трапезы хозяин миски не рискнул прервать пищеварительный процесс незнакомца, чей внешний вид сильнее всего напоминал бандита с большой дороги. Покинув двор, грабитель еще раз попытался связаться с Алисой. Трудно сказать, на что он рассчитывал, но последняя надежда упорно цеплялась за жизнь, хотя и по-прежнему безрезультатно.

Вернувшись к ручью, Роджер тщательно умылся и обсох на солнышке. Теперь он был готов к смертельной схватке с бандой безжалостных шоргов, оставалось только найти ее. Впрочем, юноша хорошо запомнил характерный астральный портрет вожака, а наставница когда-то подробно объясняла ему приемы, используемые при глобальном поиске. Раньше ему не доводилось испробовать их на практике, но ведь все когда-нибудь делается в первый раз. Молодой леомур почему-то нисколько не сомневался в успехе затеянного им мероприятия.

Четыре часа он обходил западную окраину города квартал за кварталом, обшаривая в ментальном пространстве все закутки и закоулки, подвалы и пустыри. Наконец, его упрямство было вознаграждено. Мститель обнаружил не только Бормана, но и пятерых членов его стаи на заднем дворе заброшенного полуразрушенного дома. Как не велико было желание тут же поквитаться с негодяями, но резко повзрослевший лиат не спешил. Он понимал, что против шести толстокожих членов ордена шиенов у одинокого бойца, даже сильного и опытного, шансов не так уж и много.

Разведав все подходы к месту отдыха проклятых шоргов, Роджер выбрал направление главного удара и залег в укромном уголке. В ожидании наступления темноты он восстанавливал силы и хладнокровно продумывал план мести. Сумерки пришли без задержек, до северной столицы было еще далеко, а в широтах, заметно удаленных от полярного круга, переход от света к полной темноте даже летом происходит быстро.

Понимая, что часы полумрака дают специалисту по дезориентации заметное преимущество, одинокий охотник не стал затягивать паузу и, прокравшись на балкон второго этажа, спрыгнул вниз. Он едва ли мог объяснить даже самому себе, зачем надо было врываться в самую середину стаи, но ощущение беспредельной внутренней мощи создавало пьянящий кураж вседозволенности. Шорги вскочили на лапы, словно по команде, и стали медленно сходиться со всех сторон. Леомур застыл на месте приземления, не обращая внимания на планомерное затягивание петли.

— Идите, идите сюда. Пришло возмездие, щенки шелудивые. Помолитесь своим богам, если веруете в кого-то, ибо ждет вас ад кромешный.

— Смотри-ка, кто появился. — Борман расплылся в довольной улыбке. — А мы с ног сбились в поисках по всему городу. Не могли понять, куда же ты смылся. Думали, что плакали наши денежки.

— Продажная дрянь. А ведь так красиво говорил о четланах и Хозяине. Я даже чуть было не поверил. Мразь и подонок. — Мститель ударил изо всех сил, но не в то туманное облако, что скрывало искорку вожака, а по самому нижнему его краю.

Расчет оказался верным. Маскировку всегда проще располагать сверху, чтобы она лишний раз не цеплялась за мусор под лапами и не волочилась по неровностям почвы. Самоуверенный шорг споткнулся на ровном месте и всей своей широкой улыбкой воткнулся в кусты какого-то дворового сорняка. По всей видимости, удар пришелся по мотосу. Остальные члены стаи среагировали на атаку мгновенно и прыгнули все разом, чтобы не дать наглому агрессору еще один шанс воспользоваться своим телепатическим даром.

Вели они себя профессионально и не забыли перекрыть все вероятные пути отступления для мелкого и верткого леомура, но не учли изобретательности противника. В самую последнюю секунду сотворенный Роджером клон прыгнул вверх, словно в безумной попытке взлететь обратно на балкон. Двое из пяти врагов, не раздумывая, рванулись следом. Молодой воин абсолютно хладнокровно нырнул под одного из взлетевших противников и тут же крутанул бедрами, выходя боевым разворотом в позицию для новой атаки.

Один из монстров все-таки успел заметить движение реального тела лиата. Только в отличие от вожака стаи у него не было пижонски расфуфыренной маскировки искорки. Видимо, боевик считал, что накаченная толщина астральных канатов служила для него достаточной защитой от молний. Он явно не учел силы и ярости свалившегося на голову стаи мстителя. Даже не пытаясь нанести прицельный выстрел, леомур лихо махнул виртуальным ломом и… промахнулся.

Тем не менее, мощь пронесшейся перед самым носом молнии ошарашила шорга. Внимательность и впечатлительность не пошли зверю на пользу. Увернувшись от виртуального удара огромной силы, он подставился под реальные тела обрушившихся с поднебесных высей соратников. Прыгуны не обнаружили в воздухе искомой цели, растворившейся прямо в воздухе. Зато они сцепились передними лапами, потеряли равновесие и свалились на спину обладателю особо острого зрения.

Двое бандитов, оставшихся в строю, попытались обогнуть кучу лап и хвостов с разных сторон. Одну высунувшуюся морду встретил пудовый астральный молот в лоб, а вторую — острые когти по глазам. Последнему монстру повезло больше всех. Потеряв один глаз, и почти ничего не различая вторым, он бросился прочь, не разбирая дороги. Остальных убийц Алисы Роджер резал беспощадно, как жертвенных овец, оглушая сознание стальными хуками по эмосам и перерезая костяными серпами артерии жизни.

Бормана он оставил напоследок. Оклемавшийся вожак, наблюдая кровавую бойню, устроенную крошечным леомуром, попытался спасти свою шкуру бегством, но опоздал. Покончивший с очередной жертвой лиат, почти не целясь, легко опрокинул его с десятиметровой дистанции. Подойдя вплотную к парализованному шоргу, Тобио Экселанц Сильвер тихо процедил сквозь зубы:

— Больше ты уже никого и никогда не убьешь, тварь продажная.

Глава 23

Через час после расправы над шоргами из ордена шиенов заматеревший странник сел на поезд и отбыл из города в северо-западном направлении. Нельзя сказать, что им двигала какая-то определенная цель. Просто Роджер хотел как можно быстрее покинуть то место, где его нежной юношеской любви так жестоко обломали крылья. Всю ночь случайный состав, без зазрения совести остановленный на забытом богом и людьми полустанке, уносил безбилетника от города, в котором он навсегда расстался с детством. Но и десятки, и даже сотни километров расстояния не спасали от тоски, поселившейся в сердце, не защищали от черных мыслей, оккупировавших голову.

Под утро Тобио понял, что бездействие лишь усугубляет положение, погружая одинокого пассажира все глубже в бездну отчаяния. Философские размышления тоже не излечивали от хандры. Притормозив локомотив около очередного переезда, леомур сошел с поезда и отправился вдоль разбитого полотна автострады куда-то в сторону северной столицы. Он даже не пытался скрываться или маскироваться.

Ему было наплевать на режим анонимности и надзор сканеров, а о встрече с наемными убийцами можно было только мечтать. Но "удача" отвернулась от внезапно повзрослевшего лиата. Даже встреченная им стая бродячих шоргов, словно почувствовав настроение потенциальной добычи, ретировалась быстрее порыва ветра. Дважды он заходил во дворы, отгонял от мисок огромных монстров, сидящих на цепи, и неспешно поглощал их пищу, с нетерпением ожидая хоть какого-нибудь проявления недовольства.

Во втором случае, за немыслимой сценой из окна с изумлением наблюдал старый коборт, не понимающий, почему его лютый зверь прячется в конуре от грязного леомура. Как ни странно, но и сам хозяин чудовища по непонятным ему самому причинам не рискнул выйти из дома, чтобы прогнать чумазого беспардонного наглеца. Более того, он никогда и никому не осмелился рассказать, что видел, как его краса и гордость из породы ротвейлеров, поджав хвост, скрывалась в будке от драного бродячего котенка. Хотя, если честно, его уже трудно было назвать даже юношей, а не то, что котенком.

По дороге навстречу неведомой судьбе вышагивал матерый котяра, не ведающий страха и сомнений. Под вечер вожак другой стаи шоргов, встреченной бойцом, из опасения потери авторитета рискнул атаковать Роджера, хотя интуиция упорно подсказывала ему не делать этого. Чтобы подбодрить себя, здоровый кобель решил оглушить задумчиво бредущего странника раскатами басовитого лая. Наглый прохожий никакого внимания на шумную психологическую атаку хозяина мелкой деревушки не обратил.

Среди предков громилы, решившегося напасть со спины на мирного путешественника, явно встречались и доги, и ньюфаундленды. Тем не менее, хладнокровный пешеход лишь тогда соизволил повернуть свою голову, когда до огромного монстра оставалось не более трех метров. Леомур не стал принимать боевую позу, поднимать шерсть дыбом или шипеть. При этом у негов глазах было написано такое унылое разочарование, что страшный зверь поджал хвост и быстро ретировался.

Один задиристый щенок из нахального молодняка попытался было поднять вожака стаи на смех. Ему тут же предложили на выбор либо заткнуться, либо самому попробовать разобраться с шатом. Поглядев вслед лениво удаляющемуся объекту дискуссии, который проявил полное безразличие и пренебрежение к целой стае чудовищ, молокосос решил не искушать судьбу.

Километры оставались за спиной, но и пешая прогулка не помогала заглушить тоску, а зеленые просторы нисколько не отвлекали от мрачных мыслей. Старая подруга философия тоже не могла дать ответы на мучающие Роджера вопросы: "Как так могло случиться?" и "Почему она погибла, а я все еще жив?" Движение создавало иллюзию жизни, но одиночество не позволяло расплескать негативные эмоции, переполнявшие бушующее сознание, по дружеским плечам и щекам.

К вечеру ощущение пустоты окружающего мира стало просто непереносимым. Молодой воин уже был готов завыть на Луну, его пугала даже сама мысль о приближающейся ночи, и, в конце концов, он не выдержал. Уселся посреди пустынного шоссе, задрал морду к быстро темнеющему небу и совершенно неожиданно для себя послал вызов наставнику. По его расчетам до северной столицы, где мог находиться Мики, расстояние измерялось сотнями километров, и лиат даже не рассчитывал докричаться до другого края бездны.

Нельзя сказать, что это был зов отчаяния, но леомур вложил в него все то, что накипело у него за последние несколько дней, да еще и заполировал сверху проснувшейся мощью Дара. И, как ни странно, бездна откликнулась:

"Ну, здравствуй, соронг. Наконец-то. А то я уже заждался". — Образ Антвара был усталый, но довольный.

"Учитель. Это же я — Роджер".

"Неужели ты думаешь, что я могу с кем-то перепутать тебя, малыш?"

"Но вы же назвали меня соронгом".

"Потому что ты стал высшим, Тобио. Догадываешься, какая между нами дистанция?"

"Если вы дома, то километров восемьсот".

"Может, даже и девятьсот, но это уже не имеет значения, поскольку я услышал твой зов. А это значит, что ты одолел барьер пространства, и стал соронгом".

"Замечательно", — произнес ученик тоном, который никак не вязался со смыслом образа, потому что печаль, безразличие и усталость ощущались в нем гораздо сильнее восторга.

"Рассказывай", — наставник понял, что его воспитаннику необходимо выговориться.

Повествование получилось длинным и запутанным, хотя молодой леомур и пытался излагать конспективно. Слишком много событий случилось в его жизни за время, прошедшее с их последней продолжительной беседы. Пару раз Роджеру даже пришлось давать пояснения, чтобы Викинг не запутался в калейдоскопе действующих лиц. Мики старался не сбивать его своими комментариями, лишь время от времени показывал, что слушает очень внимательно. После истории о гибели барсы он лишь странно покряхтел, а потому слова Антвара по окончании рассказа прозвучали совершенно неожиданно для ученика.

"Насчет Алисы не переживай, она жива".

"Как это? Я же сам видел, что шорги разорвали ее на части".

"Это был Такер, если не ошибаюсь. В ваши края каким-то попутным ветром занесло патруль боевых монахов. Они случайно оказались втянутыми в драку твоей напарницы с шоргами".

"Откуда ты знаешь?" — в вопросах лиата не было недоверия, скорее, плохо скрываемая радость.

"Есть свои источники среди брандов".

"Опять лекари?"

"Ты слишком догадлив. Да, без специалистов в медицине даже фанатики не обходятся".

"А почему я не мог с ней связаться?"

"Потому что она находится в зоне молчания… в госпитале Храма".

"Алиса ранена?" — К радости добавилось заметное волнение.

"Увы", — вздохнув, подтвердил наставник. — "Ей серьезно досталось от монстров, впрочем, ты расквитался с этими негодяями по полной программе".

"Черт. Я должен вернуться за ней".

"Ни в коем случае. И ей не поможешь, и себя погубишь".

"Но я не могу так. Она из-за меня жизнью рисковала".

"Успокойся. Все будет хорошо. Там ей ничего не угрожает. А когда поправится, мы ее вытащим. Объясни мне, где ты находишься, и ложись спать. Утром я буду у тебя, и мы поговорим".

"Но как у тебя получится? До меня ж почти тысяча километров".

"Ты уже забыл, что соронги могут многое?"

"Но я ведь еще не выполнил твое задание".

"Считай, что уже выполнил. Показывай место".

"Ну, если тебе это чем-то поможет, смотри".

"А что там за вывеска около дороги? Случайно, не название населенного пункта, около которого ты находишься?"

"Похоже на то. Подожди, подойду поближе, чтобы было лучше видно".

Вот так и получилось, что неприкаянный странник заканчивал свой хадж на въезде в неизвестный ему поселок недалеко от дорожного указателя с каким-то нечитаемым названием. Выбрав пригорок с хорошим обзором метрах в двадцати от дороги, по которой изредка проезжали случайные автомобили, Роджер погрузился в размышления и воспоминания. Известие о спасении девушки коренным образом изменило настроение ее бывшего спутника. Он мечтал о скорой будущей встрече, о новых приключениях и романтике летних вечеров.

Впрочем, долго наслаждаться одиночеством грез пылкому влюбленному, вновь обретшему надежду на счастье, не позволили. Началось с того, что со стороны деревни показалась симпатичная молоденькая леомара, перебегающая от одного куста акации к другому и нервно высматривающая кого-то у себя за спиной. Потом появился этот кто-то, выыернув из-за ближайшего сарая, и, нахально ухмыляясь, направился наперерез красотке.

Девушка, заметив преследователя, заложила крутой вираж и едва не налетела на Роджера. Поскольку она смотрела скорее назад, чем вперед, эффект неожиданности получился особенно впечатляющим, малышка громко взвизгнула и элегантно скакнула в сторону. Претендент на благосклонность сельской красавицы тоже обратил внимание на потенциального соперника и, подойдя на дистанцию удара, занял боевую позицию.

Бывший храмовник даже не вздрогнул, а лишь брезгливо поморщился, когда деревенский увалень, здоровый и неуклюжий, склонил голову набок и завыл дурным голосом. Было крайне забавно получить от местного забияки вызов в духе старинных народных традиций, но ободраный хвост аборигена рождал скорее жалость, чем раздражение. Удивленный сонным равнодушием к устроенному им движению воздушных масс, обладатель кривых лап и рваной ноздри подошел чуть ближе. Подумал и взял еще более высокую ноту.

Несмотря на душераздирающие звуки, извлекаемые преследователем сельской красавицы, посторонний продолжал игнорировать присутствие агрессивно настроенного местного жителя. Более того, он даже слегка отвернулся от виртуоза горлового завывания, положил голову на передние лапы и уставился на обычный фонарь возле ближайшего дома. Недоумевающий витас деревенского разлива резко оборвал свою не имевшую успеха арию, наклонил голову и внимательно всмотрелся в астральную искорку незнакомца.

По-видимому, увиденное не сильно его обрадовало, хотя Роджер не играл мускулами и не демонстрировал своих боевых навыков. Он просто на одно мгновение слегка приподнял покрывало защиты, абориген тут же осознал свою ошибку. Любитель акапелло сразу стал ниже ростом почти вдвое, поджал хвост и ретировался с поля несостоявшегося боя беззвучно, но стремительно. Девушка, все это время прятавшаяся в тени ближайшего дерева, робко вышла из-за ствола то ли клена, то ли ясеня, и неожиданно поклонилась незнакомому леомуру:

— Спасибо вам, господин соронг, за защиту, а то проходу нет от этого идиота. Таскается за мной повсюду. Считает себя моим женихом, бедолага.

Лиат вначале хотел спросить ее, почему сельчанка отнесла его к высшим, но передумал, решив, что деревенским недотепам любой горожанин должен казаться барином:

— Как зовут тебя, красавица?

— Ксюшей. А вас?

Тобио невольно внутренне вздрогнул, но внешне остался невозмутим. Наверно, было что-то символическое в том, что первую встреченную им девушку звали так же, как и погибшую подругу убитого не без его помощи Рыжего. Он не мог понять только, зачем судьба напоминает ему о столь недавнем прошлом. Впрочем, не ответить на вопрос малышки было бы совсем невежливо.

— Роджер. Только не выкай, а то я чувствую себя стариком немощным.

— Хорошо. Не буду. — Леомара подошла еще чуть ближе, и он увидел, что у нее весьма неслабый Дар в отличие от ее неудачливого поклонника.

— Хм, если он тебя так сильно достал, почему же сама его не прогонишь?

— Гоню, только он упрямый. Два раза приложила в полсилы, так балбес решил, что я с ним заигрываю. Не убивать же дурака за непонятливость.

— Убивать не стоит, это верно. Ну что ж, неси свой крест дальше. Хотя я бы на твоем месте отправился в город учиться. Что тебе в этой глубинке чахнуть? Не знаю, откуда в тебе такой Дар, но среди лиатов ты бы явно была не последней.

— От дедушки, проезжал через нашу деревню лет десять назад один соронг, приглянулась ему бабушка моя, осчастливил он ее, — Ксюша посмотрела на Роджера глазами, говорящими без слов, что она ждала от него повторения подвига неведомого благодетеля.

— И долго он прожил с твоей бабушкой?

— Одну ночь.

— В чем же тогда счастье?

— Так ведь он роду подарил силу. Я еще не из самых одаренных буду.

— А как же любовь? — поинтересовался леомур.

— Бабушка до сих пор любит его.

— И никого к себе не подпускает? — не поверил странник.

— Никого. Памятью живет. Тем мимолетным мгновением.

— Чудны твои творения, создатель. Я бы так не смог.

— А я бы смогла, — сказала красавица с легким вызовом и подошла еще ближе.

В отличие от рыжей подруги Крота сельчанка не соблазняла незнакомца, не применяла женских хитростей и даже не пользовалась своей природной грацией. Она была проста, прозрачна и чиста как солнечный зайчик, упавший ранним летним утром на зеркальную поверхность лесного озера в безветренную погоду. Роджер не мог не восхищаться ее очарованием и невинностью, но перед мысленным взором леомура стояла нежная улыбка Алисы, предназначенная лишь ему одному. Ни о какой мужской слабости внезапно повзрослевший девственник даже не задумывался, на брошенный ему вызов он ответил без лишней рисовки:

— Верю. Но тут я тебе не помощник, потому что люблю другую.

— Ну и что? Никто же не претендует на любовь, мне хватит и простого внимания. От нее ничего не убудет. Или не нравлюсь тебе? Так и скажи прямо.

— Нравишься. Ты миленькая, даже очень, просто я так не могу.

— Счастливая она. Меня так любить никто не будет, — вздохнула Ксюша.

— Кто-нибудь будет. У тебя еще все впереди. Поедешь в город. Встретишь своего принца.

— Не надо меня утешать и сказки рассказывать, не маленькая уже. Никуда я не поеду. Принца встретила, только он оказался не мой. Два раза в жизни такая удача не выпадает.

— Почему не хочешь в город податься?

— Так меня там и ждут. Своих лохов хватает. Здесь я хотя бы всех знаю. А в городе… ходили туда трое из нашего рода, тоже потомки соронга. Еле ноги унесли из города. Ну, его к лешему.

— Жаль. — Тобио пожал плечами. — Сила-то у тебя есть.

— Там, кроме силы, еще хитрость нужна и знания…

— Это ты права. Без знаний в городе трудно.

— Ладно, пойду я, раз уж такой облом вышел. — Девушка повернулась спиной к соронгу.

— Постой, не уходи. Или торопишься куда?

— Нет, но если думаешь, что мне весело тут стоять после того, как ты мне отказал, то ошибаешься.

— Подожди. У меня возникла одна мысль. Утром за мной приедет мой учитель, он тоже соронг, и я ничего не слышал о том, чтобы у него была возлюбленная.

— И что? — селянка замерла, соображая, что такого интересного незнакомец хочет ей предложить.

— Посиди здесь, поболтаем, дождемся его, глядишь, он и осчастливит тебя, как ты выражаешься.

— А ты надо мной не издеваешься?

— Да что б мне своего хвоста вовек не видать! Даже в зеркале!

— Ну ладно, почему бы и не поболтать, в самом деле? — улыбнулась Ксюша.

Ночь пролетела фантастически быстро. Девушка оказалась на удивление умненькой и какой-то неземной, благодаря жизни на природе она умудрилась сохранить искренность и чистоту чувств. Они говорили о любви и долге, дружбе и ответственности, слугах и господах, устройстве мира и отношении к кобортам. Шоссе опустело, высыпали звезды, погас свет в окнах домов, а они все беседовали. Спать почему-то не хотелось, легкий ветерок, поднявшийся перед рассветом, принес бодрящую свежесть. Взошедшее солнце окрасило кусты в розовые тона. Серьезные темы как-то незаметно иссякли, а они все не могли остановиться, болтали и болтали.

Когда возле дорожного знака остановился грузовик, из кузова которого выпрыгнул Викинг, Роджер совершенно неожиданно испытал что-то вроде легкой досады. Правда, ему тут же стало неловко за несуразные чувства. В ответ на вопросительный взгляд наставника, направленный в сторону Ксюши, леомур поведал о романтических грезах местной красавицы. Учитель не нашел в ее пожеланиях ничего удивительного. Наоборот, он как-то укоризненно взглянул на своего воспитанника, словно тот не справился с простейшей задачей, и спросил:

— Что? У тебя все настолько серьезно?

Молодой леомур хоть и слегка виновато, но вполне уверенно мотнул головой в утвердительном жесте. Мики грустно вздохнул, после чего перевел взгляд на девушку, находящуюся в ступоре. Явление белоснежного красавца, элегантно и непринужденно спрыгнувшего с высоченного борта грузовика, произвело на нее потрясающее впечатление. Малышке показалось, что с небес по облакам спустился сказочный принц. Догадавшись, какой фурор он вызвал в сознании сельчанки, Антвар улыбнулся, подошел к ней почти вплотную и тихонько прошептал на самое ушко:

— Ну что ж, красавица, пойдем, прогуляемся. Осмотрим ваши местные достопримечательности. Надеюсь, ты тут глупостей не наделаешь пока. — Последние слова относились уже к Роджеру. — Мы скоро, жди.

Их не было более двух часов, начинающий сводник даже начал волноваться, не завел ли он своего учителя в ловушку. Впрочем, интуиция подсказывала, что волноваться на эту тему не стоило. На всякий случай, молодой воин контролировал астрал на большом пространстве. Все было тихо и умиротворенно, лишь парочка четлан ковырялась в грядках на соседнем огороде. Водитель грузовика спокойно дремал в своей кабине, коборты у Мики всегда были хорошо вышколены, даже временные или взятые напрокат слуги.

С учеником ему повезло гораздо меньше. Леомур не находил себе места, особенно последние полчаса, его неумолимо тянуло к своей возлюбленной, которая страдала от ран в госпитале Храма. Когда уединившаяся парочка вернулась к машине, Роджер с трудом узнал в вышедшей из кустов статной красавице деревенскую простушку Ксюшу.

Прощание с местным населением вышло коротким. Разбуженный водитель уселся за руль, автомобиль взревел двигателем, неспешно развернулся, и невыспавшиеся соронги покинули гостеприимный поселок. Воспитанник Викинга какое-то время сидел спокойно, но все-таки не выдержал первым:

— И куда же мы едем? Домой?

— Нет. Туда все равно пока ехать бессмысленно, твои коборты еще не вернулись с курорта. Кроме того, у тебя сейчас другая задача. Поэтому мы едем в столицу.

— Постой. Ты сказал, что я выполнил задание. Значит, мне полагаются каникулы. Почему тогда нельзя поехать в Храм к Алисе?

— Потому что тебя, в лучшем случае, туда не пустят.

— А в худшем? — напрягся молодой леомур.

— Не выпустят, — ответил его старший товарищ без какого-либо намека на шутку.

— За что же именно ко мне такое отношение?

— Подумай сам. За всю историю нашей расы лиатов, ставших соронгами в твоем возрасте, можно пересчитать по пальцам одной руки, как выразились бы четлане.

— И что из этого?

— Хорошо. Подсказка номер два. Кто правит миром?

— Верховный соронг по имени Султан.

— А как избирают нового Верховного, когда умирает старый?

— Его не избирают, им становится сильнейший, — разговор напомнил Роджеру учебные занятия.

— Только уточню, сильнейший из претендентов. Тебе все понятно?

— Хочешь сказать, что я — кандидат на место владыки?

— Теперь могу уверенно утверждать, что не просто кандидат, а самый главный фаворит гонки.

— Какой еще гонки? — не понял ученик.

— Султан очень болен и давно мечтает уйти на покой. По его просьбе я четвертый год ищу ему преемника. И вот теперь могу сказать, что нашел.

— А если я не захочу претендовать на трон?

— Тогда Верховным станет Симеон, и к власти придут ястребы.

— Какие еще ястребы?

— Ты что, совсем не интересовался политикой?

— Мою программу обучения составлял мой наставник, — нахально парировал ученик.

— Я помню. Так вот, среди соронгов существует две самые сильные группировки: совы и ястребы, которые испокон веков борются за власть. В каждом городе, в каждой стране и в мире.

— Ну и что плохого, если править будут ястребы?

— Ничего, только они сторонники радикальных мер, экстренных решений и чрезвычайных ситуаций. Там, где они дорываются до власти, возникают агрессивные тоталитарные режимы.

— Ты имеешь в виду отдельные страны? — уточнил кандидат в мировые владыки.

— Да. Пост Верховного редко достается ястребам. Последние два раза они с его помощью устраивали мировые войны, и слегка прореживали ряды кобортов, решая проблемы глобальных экономических кризисов.

— А Алиса мне говорила, что инициаторами были бранды.

— Это верно, но ястребы сделали все, чтобы спровоцировать их.

— Так ты хочешь сказать, что победа Симеона приведет к третьей мировой?

— Необязательно. Они способны изобрести что-нибудь еще более захватывающее, особенно их нынешний лидер по имени Синьора, весьма экстравагантная особа.

— Тебе не кажется, что ты лишаешь меня свободного выбора? — Роджер уставился на наставника.

— Ни в коем случае. Если управление миром будет вызывать у тебя идиосинкразию, то пусть лучше к власти придут ястребы, они натворят гораздо меньше бед.

— Значит, у меня есть какое-то время на принятие решения?

— Пока есть, но на многое не рассчитывай, месяца два-три Султан еще протянет, а дальше даже медики будут бессильны.

— Зачем же тогда мы едем в столицу?

— Учиться. Там расположена высшая школа высших, одна из трех в мире. Ты пока еще только номинальный соронг, и тебе надо научиться владеть своим Даром в полном объеме.

— Это так срочно? — Было понятно, что молодой леомур упорно мечтает о встрече с Алисой.

— Не забывай, что ты все еще остаешься самой желанной мишенью для ястребов.

— Но я ведь даже не заявлял о своих претензиях на трон.

— Убивают не тех, кто претендует, а тех, кто может претендовать, даже если они подпишут сотни отречений. Поэтому тебе придется научиться защищать себя.

— Просто какие-то пауки в банке. Скажи честно, Мики, Граф заказывал убийство подруги Этьена?

— Не знаю. Маркиз вел следствие, но нетерпеливый барс не дождался результатов и обрезал последние ниточки. Теперь мы можем только гадать.

— Но ты допускаешь, что он мог ради сохранения барса в строю списать со счетов его девушку?

— Допускаю. Соронги отличаются от других лиатов силой Дара, а не моралью. Граф же держался независимо и никогда не примыкал к ведущим группировкам. Он всегда был скрытен.

— Это ужасно, — горько выдохнул Роджер.

— Не торопись делать выводы. Среди брандов тоже хватает серых кардиналов, которые могли бы спланировать подобную интригу. Да и ястребов я бы не стал сбрасывать со счетов.

— Им-то это зачем?

— Пока от всего произошедшего выиграли только вольные. Одним соронгом и одним барсом стало меньше.

— Мики, а можно мне задеть тебе неприятный вопрос?

— Задавай. — Учитель посмотрел в глаза своему ученику.

— Только без обид.

— Договорились.

— Если б я не хотел стать Верховным по причине любви к Алисе, ты бы смог отдать приказ об ее ликвидации? Только не ври. Привратник научил меня чувствовать правду.

— Нет. Алису никогда, ни в коем случае. Будь на ее месте, например, Ксюша, — Антвар неожиданно споткнулся на имени селянки и задумался. — Нет, и ее не смог бы.

— Но если б эта девушка тебе была незнакома…

— Не говори глупости. Никто не посмеет выкручивать руки Верховному, или даже кандидату в правители. Это смертельно опасно.

— А если б я не претендовал на трон? И это было архи важно.

— Не знаю. Возможно, и смог бы, все зависит от обстоятельств. Пойми, правителю приходится решать судьбы подданных. Это его участь, и глупо прятаться от ответственности.

— Мне пока не очень хочется править миром.

— В этом и есть главное отличие сов, они не рвутся к власти, в то время как ястребы мечтают порулить. Плохой правитель радуется правам, а хороший тяготится обязанностями.

— Звучит не особо заманчиво, — хмыкнул Роджер.

— Прошу только об одном, не торопись принимать решение.

— Хорошо, я подумаю.

В этот момент впереди на дороге появился полицейский с жезлом. Он уверенным жестом приказал водителю остановиться, что законопослушный коборт исполнил беспрекословно. Воспитанник встревожено посмотрел на озабоченного наставника.

— Что-то случилось?

— Пока не понимаю. Мы вроде ничего не нарушали. Я проконтролирую полицейских, а ты на крайний случай за окрестностями последи.

— Хорошо, — молодой воин нырнул в астрал и включил режим глобального сканирования.

Прошло минут десять, после чего чертыхающийся водитель вернулся в кабину, убрал документы, и заждавшиеся путешественники отправились дальше. Мики с усмешкой покачал головой, а ученик недоумевающее посмотрел на него.

— Ну, и что это было?

— Дешевый развод. Ушлые ребятишки делают свой маленький бизнес. Пришлось дать взятку.

— За что? Мы же ничего не нарушали.

— Последние три километра ничего, но до этого в чистом поле трактор обогнали. Огибая колымагу, сплошную линию пересекли.

— Как же полицейские об этом узнали? Вертолеты над нами вроде не пролетали.

— Все проще. Они с трактористом заранее договорились, тот специально ездит медленно там, где его нельзя обогнать без нарушения правил. Вот он по мобильному и сообщает им, кто не удержался.

— Дешевая провокация. Но ведь это бездоказательно.

— Зато психологически тонко продумано. Ведь водитель знает, что он нарушил, и чувство вины не позволяет ему защищаться по правилам.

— Но что они ему могут предъявить? — никак не мог понять суть аферы Роджер.

— Говорят, что у них есть видеозапись, а это бесспорное доказательство для суда и лишения прав.

— Они сделали запись?

— Ты что? Нет, можно, конечно, камеру в трактор поставить, только тогда факт сговора станет неопровержимым. Тем более что их целью является не суд, а получение мзды.

— Но почему правительство четлан не борется с таким противозаконным лохотроном?

— Во-первых, это сложно. А, во-вторых, нужно желание бороться. Кто же по доброй воле откажется от такой кормушки? О борьбе с коррупцией всегда ведется много разговоров, но мало дел.

— И так происходит во всех странах?

— Нет, в большинстве стран народ законопослушен. Есть, конечно, и другие зоны беззакония, но в России изощренность лохотронщиков всех уровней достигает немыслимых высот.

— Почему же соронги это терпят? Вот и ты позволил своему коборту дать им взятку.

— Позволил, потому что нам время дорого, хотя мог просто взять под контроль полицейских и приказать им отпустить нас. Но изобретательность в слугах надо поощрять.

— Даже преступную? — Роджер прищурил один глаз.

— Любую. Ты думаешь, почему именно в нашей стране достигнуты самые большие успехи по покорению космоса или морских глубин? И это в то время, когда ученых сажали и расстреливали.

— Хочешь сказать, несмотря на голод и лишения…

— Нет, не вопреки, а благодаря. Сытый художник творит лениво. Для того чтобы он создавал шедевры его надо придушить, искалечить и бросить в тюрьму. Он должен испытать и ад, и рай.

— Но ведь это жестоко. — Тобио брезгливо поморщился.

— Не спорю. Только ястребы считают, что в нашем мире еще слишком мало жестокости, и род четлан генетически вырождается.

— Где же такие изверги находят себе единомышленников?

— Ты удивишься, как раз среди умных лиатов, которые умеют анализировать ситуацию, и находят. Россия — страна потрясений, но именно она обогащает творческий потенциал мира.

— Хочешь сказать, что концентрационный лагерь является лучшей художественной школой?

— Ты слегка перегибаешь палку. Лишения должны быть умеренными, чтобы сохранять у творца креативный потенциал, и ему был виден свет в конце тоннеля.

— Это все касается кобортов, но причем тут лиаты?

— Все взаимосвязано в этом мире, мы не только учим своих слуг, но и учимся у них. Или ты думаешь, что одна из трех высших школ высших расположена в Москве случайно?

— Кстати, по поводу школы, чему там меня будут учить? Драться?

— Нет, контролировать ситуацию.

— И что мне это даст с точки зрения безопасности?

— Ну, давай рассмотрим пример твоей последней схватки с шоргами.

— Давай, — легко согласился Роджер.

— Если б на твоем месте был я, то физически с шестью паладинами ордена шиенов мне было бы не совладать. Но я и не стал бы этого делать, а просто заставил бы их порвать друг друга на части.

— Это реально? И я могу этому научиться?

— Конечно, ведь ты же соронг, притом, самый сильный.

— Но как мне быть с Алисой?

— Что тебя смущает?

— Я никогда не прощу себе, если с ней что-нибудь случится.

— Успокойся, с ней все будет хорошо. Ты все равно не можешь помочь ей.

— Но я люблю ее, в конце концов, и хочу быть с ней.

— Вот теперь ты искренен. Верю, что ты так думаешь, хотя среди соронгов редко встречаются однолюбы. Слишком много вокруг таких Ксюш, которые мечтают об усилении рода.

— Но я ведь не соблазнился.

— Пока да, но все-таки советую тебе не торопиться, а проверить свои чувства. Ведь наобещаешь девушке золотые горы и свернешь налево.

— Ты сейчас говоришь, как мой наставник?

— Я сейчас говорю, как ее отец.

— Ты серьезно? — Тобио Экселанц Сильвер ошеломленно уставился на Мики.

— Такими вопросами не шутят. Давай подождем некоторое время. Если она не сможет без тебя и поймет, что ты не можешь без нее, тогда ваша встреча состоится, даже если я буду против.

— Но с чего тебе быть против?

— Она — прирожденная барса, а ты — верховный соронг. Ее дело — наводить порядок, твое — править. Извини, но я не верю в чудеса. Кроме боли и страданий вы ничего не принесете друг другу.

— Ты хочешь решить все за нас?

— Боже меня упаси что-нибудь решать за правителя.

— Я еще не правитель.

— Рано или поздно это изменится.

— Ты так уверен?

— Что-то внутри мне подсказывает, что ты выберешь верный путь.

— А у меня внутри пока гробовое молчание.

Глава 24

Два месяца в школе пролетели быстро и незаметно, Роджер занимался неистово, поражая своими успехами и учителей, и сокурсников, хотя отношения с последними у него не складывались. Впрочем, товарищей по учебе ему трудно было назвать однокурсниками. К началу семестра абитуриент опоздал и работал по индивидуальной программе, составленной наставником. Ему хотелось как можно быстрее вырваться на волю и встретиться с Алисой.

Полугодовой цикл, воспринимаемый другими школярами за веселые каникулы, показался лиату пожизненной каторгой. К счастью, способности заматеревшего леомура сильно выделяли его среди обучающихся лиатов. За считанные недели он умудрялся опережать в успехах не только товарищей по учебе, но и преподавателей. Притом, что самый младший из студентов был почти вдвое старше ученика Мики.

Понятно, что друзей или даже приятелей в среде, построенной на жесткой конкуренции, найти вундеркинду было трудно. С точки зрения процесса обучения одиночество играло заметную положительную роль. Оно исключало отвлечения от занятий на пустопорожнюю болтовню и нехитрые студенческие развлечения. В результате шесть месяцев семестра сократились до семи недель, после которых наступила пора индивидуальной сессии.

Присутствие Викинга в школе тоже не добавляло популярности Тобио, подчеркивая его исключительность. Никто из пяти десятков школяров, кроме него, не имел личных наставников. Язвительные шутники даже окрестили бывшего легендарного барса "нянькой". Подопечный великого педагога старался не обижаться, понимая, что они не так уж и далеки от истины. Учитель не забывал время от времени сообщать Роджеру о состоянии здоровья Алисы, которая медленно поправлялась в госпитале Храма и копила силы для побега.

Об успешном осуществлении задуманного Антвар рассказал своему воспитаннику в самый последний вечер перед заключительным выпускным испытанием. Пылкий влюбленный, едва покинув шумную аудиторию, тут же послал вызов своей ненаглядной, столь близкой духовно и столь далекой физически. Несколько мгновений девушка не отвечала, но абонент не терял надежды на соединение, хотя он еще не настолько виртуозно овладел искусством дальней связи.

Слова учителя о том, что желание является главной движущей силой развития творческого потенциала, подтвердились и на этот раз. Из далекого тумана астрала выплыл желанный облик.

"Здравствуй, Роджер, рада видеть тебя живым и здоровым", — как давно он не слышал этот перезвон хрустальных колокольчиков.

"Привет, Алиса. Я тоже".

"Ходят слухи, что ты делаешь большие успехи".

"Тебе Мики рассказал?"

"Причем тут наставник? Ты сегодня одна из самых модных тем разговоров в Храме".

"С чего бы это?" — Юный соронг даже растерялся от неожиданности.

"А чему ты удивляешься? Восходящая звезда, будущий правитель мира, одолевший всех своих могущественных врагов".

"Это еще бабушка надвое сказала, правитель или нет. Да что мы все обо мне, да обо мне? Лучше расскажи, как ты себя чувствуешь".

"Спасибо, все уже зажило. Постепенно восстанавливаю форму. В госпитале не было возможностей, но сейчас приступила к тренировкам".

"Я думал, что ты погибла. Видел твой бой в астрале".

"Знаю, мне Антвар рассказывал. И про то, как ты поквитался с паладинами, тоже. Спасибо".

"За что? Ты же жива. Я сейчас не уверен, что поступил тогда правильно. Если честно, то мне даже стыдно. Ты учила отвечать адекватно".

"Но ведь ты думал, что я погибла. Так что стыдиться тут нечего. И еще, подумай, скольким лиатам ты жизнь спас. А спасибо за то, что не забыл обо мне сразу же, как только потерял. Всегда приятно знать, что есть тот, кто хотя бы отомстит за тебя". — Девушка неожиданно улыбнулась.

"Нам надо встретиться. Завтра у меня последний экзамен, и путь на волю открыт".

"А зачем? Я прошла свои мили в твоей судьбе. Это было замечательно, но сейчас не время для воспоминаний, ни у тебя, ни у меня".

"Затем, что я люблю тебя и хочу быть с тобой", — это был уже не тот нерешительный юноша, что стеснялся глядеть в глаза наставнице.

"Не надо бросаться громкими словами, малыш. Не давай обещания, которые не сможешь исполнить. Ты — владыка, одна из функций которого укреплять свой род и дарить силу подданным, щедро осеменяя леомар налево и направо, а я — единственная барса, призванная служить и защищать".

"Знакомый мотив. Только это слова Викинга, а не твои".

"Глупо не прислушиваться к собственному наставнику, излагающему мудрые мысли".

"А не прислушиваться к собственному сердцу разумно?"

"Сердце — всего лишь насос для перекачки крови. Сегодня тебе кажется, что ты любишь меня, а завтра этот ветреный орган безвольным флюгером укажет тебе на другую".

"Ты мне не веришь?"

"Тебе еще можно было бы поверить, но верховному правителю наверняка не стоит".

"Тогда я не буду правителем". — Категоричность молодости активно подогревалась бушующими эмоциями.

"Ну вот, хочешь всю жизнь потом жалеть об упущенных возможностях?"

"Если рядом будешь ты, то ни о чем жалеть не буду".

"Это ты сейчас так говоришь, пока все твои мысли устремлены к одной, еще недостигнутой, цели. Любопытно, что ты скажешь, когда насытишься, вот в чем вопрос".

"Считаешь, что нам не стоит встречаться?" — Роджер решительно взял быка за рога.

"По крайней мере, не стоит спешить с этим. Не хочу, чтобы наши отношения стали определяющими в твоем выборе. Даже если ты сам никогда не пожалеешь, ведь есть еще и весь остальной мир".

"Только не говори мне о долге перед леомурами".

"Не буду, но я и сама не хочу, чтобы меня считали виновницей всех мировых катаклизмов".

"Ладно, ответь мне только на один вопрос. Ты любишь меня?"

"Люблю, и всегда буду любить, но считаю, что нам не суждено быть вместе. Извини, Тоби".

"Будь проклят этот мир, где любящие друг друга сердца не могут быть счастливы!"

"Он вообще далек от совершенства, но ты — один из тех немногих, кто может хотя бы чуть-чуть приблизить его к идеалу. Главное — было бы желание".

"Нет у меня никакого желания править этой банкой с пауками", — горько выплеснул свои эмоции молодой соронг.

"А ты думай не о тех, кто пытался вцепиться тебе в горло. Вспомни о тех, кто с надеждой смотрит, как будущий владыка обретает силу. Поверь, что таких — большинство".

"Ты предлагаешь мне забыть о себе?" — хмыкнул завтрашний выпускник школы высших.

"Только в мыслях о других можно обрести себя".

"Опять слышу слова Викинга".

"Нам повезло с наставником".

"Ну что ж, если ты не хочешь видеть меня, будь счастлива… если сможешь".

"И тебе удачи, ненаглядный мой".

Тянуть дольше этот мучительный разговор Роджер не мог. С горьким чувством обреченности он разорвал такую долгожданную и в то же время такую безрезультатную связь. Весь вечер, вместо того чтобы упражняться в массовом контроле, самом сложном приеме телепатического управления, он думал о несправедливом устройстве мира. К счастью, на последнем испытании никто из педагогов школы не присутствовал, иначе бы восходящая звезда лиатов заметно потускнела.

Свидетелем его промахов и огрехов стал только экзаменатор, в роли которого выступал Мики. Наставник сам придумал этот тест и воплотил его в жизнь. В результате впервые в жизни леомур ехал на поезде не безбилетным зайцем, а полноправным пассажиром. Пожилая парочка кобортов, сопровождавшая его из Москвы в Петербург была уверена, что везет кота своей племянницы, чтобы передать пушистое сокровище мужу родственницы.

Правда, претендент на трон плохо поработал над легендой, и старики порой путались в показаниях. К счастью, соседи по купе списали все недоразумения на естественный в таком возрасте склероз пенсионеров. Антвар путешествовал в соседнем вагоне и постоянно призывал своего воспитанника к собранности, указывая на ошибки в самых примитивных действиях подопечного:

— Что сегодня с тобой? Где твои мысли? Сосредоточься.

— Не знаю. Мы так неожиданно покинули школу. Я уже отвык от свободы за два месяца.

— Боишься, что покушения возобновятся?

— Не боюсь. Без них даже как-то скучно. Кстати, а что слышно о Борове?

— Ничего. Думаю, что мы о нем уже никогда не услышим. Синьора не настолько глупа, чтобы оставлять таких свидетелей в живых.

— Жаль. Мне хотелось бы взглянуть в его маленькие заплывшие жиром глазки.

— Ну, ты же не опустишься до мести. — Викинг поморщился.

— Нет, просто посмотреть хотелось бы.

— Если думаешь, что у него при этом внутри что-нибудь дрогнуло бы, то надеешься зря.

— Вот это я и хотел увидеть. Осталось ли там хоть что-нибудь живое?

— Сейчас уже наверняка все мертвое. А тебе надо думать о другом. Куда это собирается твоя старушка? — встревожился наставник.

— В туалет. Не переживай, все под контролем.

— Она же уже ходила недавно.

— Можешь не проверять, я давно выяснил, что у нее проблемы по части урологии.

— Ну да, а почему старик у тебя пытается вспомнить, откуда взялась племянница, если ни братьев, ни сестер у него отродясь не было.

— Извини, отвлекся. Так лучше?

— Хорошо, пусть поспит, про соседей со своими размышлениями тоже не забывай.

— Не забуду. Сейчас всех спать положу, а то уже поздно.

— И сам поспи, нам завтра еще в Комарово добираться.

— А что, мои разве еще не в городе? — удивился Роджер

— Нет, пока еще на даче. Ты мог бы и сам поинтересоваться их делами.

— Да, конечно. Сейчас. Все улягутся, и я поброжу в астрале.

Обещанного лиату выполнить не удалось. Старики очень долго укладывались и плохо засыпали. Когда в купе, наконец, все успокоились, он и сам уже захотел отдохнуть. Единственное, чем хороши были бесконечные пустые хлопоты, так это тем, что они отвлекали от тяжких мыслей и назойливого желания заплакать из жалости к себе. Утро принесло солнечный свет и кряхтение просыпающихся кобортов, шарканье ног в вагонном коридоре и пронзительные голоса проводников, суету сборов и насмешки наставника.

Как они добрались до Комарово, молодой леомур помнил смутно. Анабиозное состояние экзаменуемого привело к тому, что Мики зачел ему последнее испытание лишь условно успешным. Впрочем, после беседы с Алисой, его совсем не интересовали успехи на стезе телепатии и, уж тем более, аттестат высшей школы высших. Для себя он твердо решил отказаться от трона. Роджеру не нравилось манипулировать леомурами и, в особенности, кобортами. Если лиаты еще могли постоять за себя, то слуги ему казались маленькими детьми, обманывать которых было бессовестно.

Викинг не спорил с ним, более того, у ворот дачного участка он официально сложил с себя функции наставника, тут же предложив свои услуги в качестве советника. Отказываться было, по меньшей мере, глупо, хотя новоявленный высший не знал, принято ли обычному соронгу иметь на подобном посту равного рангом товарища по клану. Здраво рассудив, что бывший его наставник вряд ли спровоцирует своего подопечного на что-нибудь недостойное, отрекшийся претендент согласился на предложение Мики.

Проскользнув в знакомую до боли щель, блудный сын почувствовал, как сильно забилось его сердце. Возвращение в родные пенаты пробудило дремавшие чувства, оно будоражило само по себе, даже не считая предвкушения встречи с кобортами. Наступившая осень еще не успела позолотить листву, и сад встретил его почти той же зеленью, что была в начале лета, когда он последний раз видел эти родные, излазанные вдоль и поперек, деревья.

Около дома слышались знакомые голоса, за столом сидели все представители младшего поколения слуг, включая и самого маленького десятилетнего Сережу. Роджер вышел по дорожке из-за кустов неспешным, размеренным шагом. Складывалось ощущение, будто он ушел погулять лишь час назад, и, проголодавшись, решил вернуться проверить миски на кухне. Первым своего серого, пушистого и безнадежно утраченного любимца увидел глава семейства Алексей, который поперхнулся компотом, закашлялся и никак не мог выдавить из себя ни слова.

Почувствовав, что ее муж неспроста потерял дар речи, Сережина мама Наташа начала оглядываться по сторонам. Заметив шествующего по тропинке кота, она всплеснула руками и тихонько ойкнула. Ее сестра Света проследила за направлением взгляда и обнаружила хвостатое привидение. Хотя девушка никогда не была верующей, она мелко перекрестилась, прошептав канонические три слова "не может быть".

Только мальчик, видимо, по причине детского возраста верящий в чудеса, не задумываясь, бросился навстречу своему вернувшемуся питомцу с оглушительным воплем "Силька!" Потом пришло время тисканий, поцелуев в нос, слез умиления и бессмысленной суеты, когда все говорили, и никто не слушал, да и не пытался слышать. Если честно, то этого и не требовалось, поскольку все говорили об одном и том же, восхищенно недоумевая по поводу того, как маленькому котенку удалось найти дорогу домой. Никто не уточнял при этом, что за время своего отсутствия потерявшийся любимчик заматерел так сильно, что его узнали лишь благодаря характерному окрасу и царственной походке.

— Как удачно, что Сильвер потерялся в конце июня, — не удержался от комментария Алексей, когда страсти слегка улеглись. — Две тысячи километров и почти три месяца, ну летом-то еще куда ни шло, а можете себе представить, как бы он по снегу пробирался?

— Не говори глупостей, — обрезала мужа Наталья, деловито роясь в шкуре Роджера на предмет наличия живности. — Кто же зимой в Сочи ездит?

— Значит, у меня теперь два кота будет? — неожиданно подал голос Сережа, заставив родителей забыть про дискуссию о временах года и задуматься над более насущными проблемами.

Вернувшийся домой путешественник еще даже не сообразил, что имел в виду маленький кобортенок, но какое-то смутное беспокойство уже посетило его. Оно заворочалось где-то внутри, приблизительно между легкими и желудком. Напрягать мозговые извилины лиату не пришлось, он просто почувствовал, как к нитям управления его слугами протянулась чья-то не особо умелая, но очень нахальная лапа.

Из любопытства соронг даже не дал отпора наглецу. Разыскав в астрале хозяина лапы, он вывернул голову так, чтобы увидеть черного лохматого кота, стоящего на одной из тропинок сада. В первый момент леомур решил, что к нему в гости заглянул Мавр. Однако, присмотревшись, понял, что на территорию сада проник котенок подросткового возраста, очень сильно похожий на бригадира храмовников. Правда, Сережа тут же продемонстрировал, что Маврик, как мысленно окрестил уменьшенную копию воина Роджер, находится в саду совсем не случайно.

С криком "Пусенька, пойдем, я тебя с Силей познакомлю" малыш побежал к ошалевшему от такой экспрессии лохматому чудищу, подхватил его на руки и потащил "знакомиться". "Как же так? Ведь это же мой дом", — мысленный вопрос Роджера относился к разряду риторических. Впрочем, сила Дара претендента на трон мирового владыки была так велика, что его услышали все взрослые коборты. Конечно, если б он не утратил контроль над собой из-за постигшего его потрясения, этого не произошло бы.

К счастью, слуги сами еще не оправились от шока, вызванного его появлением. В результате, прозвучавший вопрос был воспринят всеми, как нечто вполне естественное, тем более что задан он был телепатически, а не акустически. Первой отреагировала Света, которая практически никакого отношения к леомуру не имела, но даже она почувствовала себя неловко.

— Ну, понимаешь, Сильвер, мы думали, что ты погиб, а Сережа так страдал, что мы решили подарить ему другого котенка.

— Я надеюсь, что они подружатся, — наивно размечтался мальчик, подтаскивая черного, с коричневыми подпалинами, раскосого гремлина к серебристому Тобио.

Зашипели коты практически одновременно, первый тур соревнований в нетерпимости победителя не выявил, пришлось судейским организовывать экстренный брейк.

— Силя! Пуся! Ну, как вам не стыдно! — Наташа укоризненно покачала головой. Роджер не поверил своим ушам, но, порывшись в сознании слуг, убедился, что занявшего его место двойника косматого неукротимого бригадира зовут именно так.

Самое неприятное в сложившейся ситуации заключалось в том, что черный оккупант по формальным признакам ничего не нарушал. Согласно традициям леомуров, если коборт подсознательно считает себя свободным от обязательств перед хозяином, то любой лиат имеет право взять его под контроль. Правда, по правилам хорошего тона должен был пройти год, или хотя бы полгода, но силы закона этические соображения не имеют и в спорных случаях в расчет не принимаются.

Бывший владелец по мальчишеской безалаберности сам забыл поставить в подсознании слуг тавро о сохранении собственности за собой на определенный срок. С другой стороны, подобный вопрос, весьма запутанный юридически, лиатами, как правило, решался либо с позиции силы, без привлечения судебных инстанций, либо переговорами. Наверно, именно поэтому Маврик и зашипел на соперника, предполагая, что свое право владения слугами ему предстоит отстаивать в бою.

Это было смело, если не сказать, отчаянно, поскольку он не мог не видеть, что незнакомец во много раз сильнее его и физически, и в части ментальных способностей. В свою очередь, Сильвер зашипел, почувствовав агрессивный настрой лохматого котенка, хотя применять силу ему совсем не хотелось. Слишком уж в разных весовых категориях они находились. Несколько раз Роджер попытался предложить своему визави сесть за стол переговоров.

Это было проигнорировано и, что еще хуже, воспринято мохнатым нахаленком за проявление слабости. Пуся откровенно осмелел и даже начал охотиться на своего нового сожителя, устраивая примитивные засады и нападая из-за угла на его длинный пушистый хвост. Имя, в первый момент показавшееся соронгу нелепым и дурацким, удивительно гармонировало со странным созданием. Малыш умудрялся сочетать в себе наивность и наглость, нежность и независимость. Причем, так же непоследовательно он вел себя и в отношении тех, кого считал своими слугами.

Первое время коборты внимательно следили за тем, как складываются отношения между хвостатыми задирами, но, убедившись, что драться они не собираются, все успокоились. Получив относительную свободу от опеки слуг, Сильвер выбрал момент и попробовал еще раз пообщаться с Мавриком, чтобы установить хоть какой-нибудь контакт:

— Послушай, Пуся, или как там тебя?

— Зови меня Зверем, — чинно ответил сопливый мальчишка. Роджер чуть не прыснул со смеху, но, сдержавшись, продолжил:

— Хорошо, Зверь, объясни мне один момент: ты разве не видел, что здесь было занято?

— Здесь было свободно. Нет, не называй меня Зверем, мне не нравится. Называй меня Троллем.

— Хочешь, я буду называть тебя Гремлином или Гоблином?

— Звучит забавно. А кто это?

— Такие ужасные сказочные существа в мифологии четлан.

— Прикольно. Хорошо, зови Гремлином. Нет, лучше Гоблином.

— Идет. Так вот, Гоблин, скажи, а ты не видел, что здесь раньше было занято? Еще до того, как стало свободно? — Соронг приложил неимоверные усилия, пытаясь сформулировать вопрос на языке, доступном для понимания юному лиату.

— А мне по барабану, — нахаленок развалился на полу веранды и начал выкусывать мелкую живность в области ляжки задней лапы.

— Ну, хорошо, а что сказал твой наставник?

Молодой леомур уставился на Роджера в полном недоумении, и высшему стало понятно, что малыш даже не понимает смысла этого слова. Что за дурацкое невезение? То ему пришлось нос к носу столкнуться с окультуренным фарлахом, а теперь в собеседники и совладельцы кобортов достался дикий лиат.

С одной стороны, это упрощало ситуацию, поскольку Пуся не мог обратиться с жалобой на нарушение его прав в совет соронгов. С другой, вероятность мирного решения проблемы, касающейся раздела зоны влияния в отношении кобортов, оказывалась существенно ниже критической отметки. Наверно, никто из высших не осудил бы своего молодого собрата, даже если б он просто уничтожил дикаря, забравшегося в его владения, но Сильвер не хотел применять силу.

Слишком много боли и страха осталось на его воинственной тропе познания, чтобы множить страдания там, где ему ничего всерьез не угрожало. Внимательно приглядевшись к мальчику, он обнаружил, что Маврик не лишен талантов. Его Дар напоминал алмаз, кривой и неограненный, но массивный и достаточно чистый. Соронгу стало понятно, почему Гоблин так легко справился с его кобортами. Видимо, случайный самородок вырос в какой-то богом забытой глуши, но рано почувствовал свое призвание, и его потянуло на подвиги.

Правда, был среди талантов малыша еще один, не сразу замеченный исследователем и перечеркивающий все надежды на использование новых способностей Роджера. Пуся был абсолютно не чувствителен к телепатическому воздействию. Им невозможно было манипулировать, природный блок в астрале намертво закрывал интос подростка от вмешательства извне.

Этим во многом объяснялась и невоспитанность леомура, и непоследовательность, и необразованность. Можно было только догадываться, как трудно приходилось его родителям и их слугам. Впрочем, как неудивительно, но мальчик при этом вырос добрым, искренним и духовно чистым. Сильвер никак не мог заставить себя воспринимать агрессора отрицательно.

Вечером на даче появилось старшее поколение семейства кобортов, и началась вторая серия охов и вздохов, умиления и восхищения. Радость стариков была вполне объяснима, хотя не была связана с трогательным отношением к леомурам. Просто Сережины дедушка с бабушкой были ответственны за потерю любимца молодежи, поскольку именно они возили внука с котом на курорт.

Когда утомительные, но неотвратимые процедуры воссоединения семьи, проходившие под издевательские замечания Гоблина, были завершены, собрался совет поколений. На нем предполагалось принять решение, как поступить с вновь обретенным членом семьи. Время пребывания на даче заканчивалось, а в городе молодежь и старики жили порознь.

Не было никаких сомнений относительно инициатора собрания. Несмотря на всю показушную отвязность, Маврик вполне обоснованно опасался бывшего хозяина своих слуг. Он неплохо подготовился к совету, настроив Наташу категорически против присутствия сразу двух котов в их небольшой трехкомнатной городской квартире. Не забыл маленький хитрец и про стариков, воспользовавшись наличием у них естественного чувства вины перед Роджером за долгий путь домой хвостатого любимца их внука.

Впрочем, дедушка и раньше был не против веселой компании пушистых безобразников, а вот бабушка сдалась исключительно под давлением обстоятельств. Сильвер, ранее пускавший подобные дела на самотек, притом, исключительно по лени, на сей раз был вынужден задуматься. Перевоспитывать чету кобортов преклонного возраста ему не хотелось. Еще меньше радовала перспектива жить со слугами, которые относятся к тебе не более чем терпимо, вдали от друзей и близких в незнакомой квартире в чужом районе.

Он мог, конечно, перехватить нити управления и отправить дикаря к старшему поколению, но это привело бы в будущем к откровенной войне на дачном участке. Соронг решил поступить изящнее. В самый разгар дебатов в комнату прибежал Сережа, который безапелляционно заявил, что поскольку оба кота подарены ему, они будут жить с ним. Поскольку мальчик крайне редко проявлял жесткость в отстаивании собственной позиции, взрослые растерялись. Они так и не нашли убедительных аргументов против самого бесправного члена семьи.

Как ни странно, Пуся не пошел ва-банк и не попытался настоять на предложенном им варианте. Может быть, он понимал, что в прямой схватке за управление слугами проиграет более опытному лиату. Или сообразил, что бывший хозяин не хочет драки, а предлагает мир. В этом случае вдвоем даже веселее, тем паче, что пошедший на уступки однажды будет вынужден уступать и в дальнейшем.

А вот Роджер даже не знал, радоваться ли своей победе или огорчаться. Если б косматый агрессор пошел в бой, у него были бы все основания с чистой совестью преподнести наглецу урок. Сейчас же эта легкая и быстрая победа скорее напоминала поражение, последствия которого еще принесут свои горькие плоды в будущем. Как Сильверу не хватало мудрого советника, но он не хотел беспокоить Мики по пустякам, а, кроме того, у него были претензии к своему бывшему наставнику.

Да, он ошибся сам, и не один раз. Но кто, как не учитель, призван помогать избегать ошибок и исправлять их вовремя, пока последствия не отравили жизнь неопытному подопечному? У молодого соронга даже закралось подозрение, что все это ему как раз Викинг и подстроил с целью заставить упрямого воспитанника согласиться на пост Верховного.

Он гнал от себя эту подлую мысль, не желая думать плохо о друге, но она упрямо возвращалась снова и снова, напоминая про Графа и о том, что в большой политике друзей не бывает. Если ради сохранения в строю барса можно пойти на убийство, то почему ради захвата трона нельзя подтасовать в колоду дикого лиата, что смотрится, как невинная шалость.

На следующий день вечером начались активные сборы. Семья заканчивала дачный сезон, консервировала дом на зиму и убирала ценные вещи в металлический гараж. Пуся активно участвовал в этой суете, мешаясь под ногами и пытаясь руководить процессом, налаженным задолго до появления на участке нынешних его совладельцев.

Сильвер лежал на крыше сарая, наблюдал за нелепыми потугами Маврика. Он размышлял над тем, насколько велико воздействие руководителя процесса на происходящие события. Малыш даже не осознавал, что он скорее мешает делу, реализуя свои властные полномочия в стиле прямого управления. Фактически он лишь играл в начальника, упоенно, но безрезультатно.

В сложившейся системе власти функции Верховного сводятся к реагированию на возникающие отклонения и выбору методов решения проблем из числа имеющихся. Это подданным снизу кажется, что владыка правит, а на самом деле он является одним из винтиков машины, собранной и отлаженной многими поколениями лиатов. Пусть этот винтик играет важную роль, но ее актуальность определяется, прежде всего, представительскими функциями. В этом нет ничего обидного, ведь один и на троне не воин.

По здравому размышлению получалось, что Антвар для своего воспитанника не желал ничего плохого, скорее, наоборот, пытался помочь ему занять достойное место в обществе. Добиваясь же своих целей, мы все используем различные методы давления на друзей и недругов. Если они не нарушают этических норм, глупо спорить об их допустимости.

То ли Роджер действительно осознал, что нелепо предъявлять претензии своему бывшему наставнику, то ли просто соскучился по умному собеседнику, но он послал Мики вызов. Советник откликнулся практически сразу:

"Привет, дачник, как дела на огороде?"

"В этом году огурцы хорошо уродились".

"Только не говори, что ты их уплетаешь с грядки прямо в парнике".

"Нет, там жарко, да и слуги имеются, принесут, помоют, нарежут, в миску положат".

"Смотрю, ты совсем барином стал. Случайно, не у нового своего приятеля такого обломовского сибаритства набрался?"

"Нет, сам учусь. Кстати, о приятеле. Ты знал, что он взял под контроль моих кобортов?"

"Конечно, а ты разве не имеешь привычки следить за своей собственностью?"

"Я в тот момент больше об здоровье Алисы думал. А вот ты, как наставник, мог бы мне и подсказать по-дружески".

"Извини, но я в последнее время больше думаю о здоровье Султана. Да и вообще, твердо был уверен, что ты в курсе того, что происходит дома".

"Думаешь, что если б мне было известно, я бы добровольно допустил дикого к своим слугам?"

"Почему и нет? Мало ли какие у тебя планы на него. Соронги иногда заводят себе экзотических слуг, крокодилов, питонов, да мало ли кого. А уж у правителя вообще никто не спросит, что он делает и зачем".

"Да уж, развлечение, черта лысого", — выругался Сильвер.

"А что? Есть какие-то проблемы? Так выстави его за дверь, с твоей-то силою вообще не проблема. Никто слова не скажет, ты же соронг".

"У него автоматическая блокировка восприятия".

"Неслабо".

"Да и жалко мальчишку. Он, в принципе, добрый и смешной".

"Ну, знаешь, если жалость сильнее раздражения, тогда терпи. Тем более что парни с такими талантами — большая редкость".

"Лучше скажи, что в мире делается, а то я тут со своими глупостями на даче мхом оброс. Сегодня в город перебираемся, а вдруг там уже все по-другому".

"В городе-то все по-прежнему, а вот в мире неспокойно".

"Что, гондурасцы гондурасят?" — усмехнулся Роджер.

"Почти. Мне в лапы тут один любопытный документик попал. Мы давно знали, что ястребы на эту осень готовят мировой экономический кризис. Так вот из бумажки следует, что они это делают отнюдь не ради сохранения монетарной монополии".

"Подожди. Какой кризис? Насколько я помню теорию, если власть сосредоточена в руках одной группировки, и она ведет плановое хозяйство, то для кризиса серьезных оснований нет".

"Да, только если сама же власть и не заинтересована в кризисе".

"А ей-то какой интерес?" — проявил несообразительность молодой соронг.

"Когда другим способом трудно сохранить монополию на финансовый контроль мира, хороши все средства, в том числе, и вооруженные".

"Это понятно. Только ты сказал, что у них другая цель".

"О том и речь. Раньше мы думали, что кризис готовится исключительно ради сохранения монетарного управления миром". — Антвар не стеснялся признаваться в собственных ошибках.

"Что же за бумажка тебе попала в лапы?"

"Программа организации массовых беспорядков во всех ведущих странах мира, свержения законных правительств, развязывания локальных конфликтов и разжигания третьей мировой войны".

"Неслабо размахнулись ребятишки. Напоминает план взятия Парижа в чемодане с картошкой".

"Я бы тоже посмеялся, если бы его первая стадия уже не была осуществлена. Если бы не были указаны имена и, самое главное, суммы, огромные суммы. Ястребы не жалеют средств".

"Что за ранняя стадия?" — спросил Роджер.

"На первом этапе, например, планировалось создать дополнительные очаги напряженности, захватив власть в Украине и Грузии, подготовить локальную войну на Кавказе, создать пиратское гнездо в районе Красного моря".

"Сукины дети. А почему Султан ничего не предпринимает?"

"Лучше спроси, почему он все еще жив", — тихо ответил советник.

"Все настолько плохо?"

"Даже еще хуже. Мне стыдно смотреть ему в глаза. Он терпит такие боли, что я бы на месте владыки давно уже послал весь этот мир с его ненормальными обитателями ко всем чертям".

"Ты имеешь в виду ястребов?"

"И их, в том числе".

"Или меня?" — дрогнувшим голосом поинтересовался молодой леомур.

Наставник ничего не ответил, а лишь глубоко вздохнул. Тобио Экселанц Сильвер помолчал немного, а потом сказал:

"Ладно, я не обижаюсь. Понимаю, что тебе тяжело. Хорошо. Передай Султану, что я согласен".

Глава 25

В ноябре Роджер уже вступил в должность Верховного. Если честно, он ожидал чего-то среднего между инаугурацией и коронацией, но соронги оказались не склонны к помпезности. Процедура принесения присяги прошла рутинно. Даже провокаций, ожидаемых советником со стороны ястребиного крыла, не последовало, правые тоже умели признавать свое поражение. Они все-таки обрушили мировую финансовую систему, сделав это просто по инерции и прекрасно понимая, что запланированного эффекта достичь не удасться.

На общий совет соронгов прибыли все авторитетные лидеры меньшинства, включая одиозную Синьору. Вместе с ней прибыли ее правая рука Тимофей и фаворит радикалов в претендентской гонке Симеон. Трудно сказать, насколько искренней была их покорность, но присягу они принесли по всем правилам. Видимо, понимали, что в трудные времена сплоченность клана важнее личных интересов. Некоторое время Роджер вынашивал планы сместить инициатора охоты за его головой с поста координатора финансовой политики долларовой зоны, но Мики отговорил его.

Советник объяснил, что подобного врага лучше всегда держать на виду. Для этого амбициозной матроне целесообразно связать руки должностью, от которой она не в силах будет отказаться. Воспользоваться же преимуществами положения в такой публичной позиции под пристальным взором и друзей, и недругов, совсем не так просто, как кажется на первый взгляд.

Верховный внял мудрым рассуждениям друга и к ужасу Викинга и всех своих соратников, повысил Синьору, назначив ее главным координатором мировой финансовой политики. Расчет молодого правителя оказался верным. Идея вести борьбу с кризисом лапами его главного идеолога принесла неожиданные плоды, лидер правых увлеклась масштабностью задачи. Ястребы, лишившиеся организующего начала в лице вождя, ушли в тень. Осколки глобального плана катаклизмов на уровне локальных стычек вызывали скорее усмешки, чем опасения.

За зиму ситуация стабилизировалась. Серьезного реформирования система управления мировой экономикой не потребовала, и у Роджера появилось достаточно много свободного времени. С самого начала весны Мики сам взял на себя дополнительные обязанности по сводничеству, предлагая владыке претенденток на роль матерей для его потомства.

Сильвер каждый раз придумывал всякие нелепые отговорки. Кончилось тем, что советник припер его к стенке, требуя объяснений по поводу манкирования обязанностями повелителя в части улучшения генетического фонда рода. Правитель долго смотрел в глаза советника, который стойко выдержал тяжелый взгляд бывшего воспитанника. Не заметив там и следа раскаяния, молодой леомур тихо произнес по слогам "не хо-чу", развернулся и ушел.

Отношения с Пусей у верховного соронга складывались на удивление хорошо. Подросшему сорванцу было наплевать на высокое положение соседа, он, как и прежде, охотился за его хвостом. Порой игривое настроение у Маврика выходило за границы разумного. Тогда черный разбойник устраивал засаду в каком-нибудь неожиданном месте, выскакивал из-за угла и нападал на правителя. Приходилось Роджеру изображать из себя сердитого монстра и загонять маленького нахаленка, визжащего от ужаса, в самый дальний угол под хозяйской кроватью. Тут же прибегала перепуганная Наташа, которая начинала увещевать взрослого кота, который, по ее мнению, обижал маленького безобидного котенка.

На самом деле, Сильверу нравилось наличие в доме взбалмошного бузотера. Он и сам не так давно вышел из детского возраста, а служебные обязанности его скорее утомляли, чем развлекали. Косматый чертенок был едва ли не единственным другом, который поднимал Тобио настроение, потому что Сережа посещал кучу кружков и почти не общался со своими "питомцами". У Алексея после избрания Верховного начался бурный карьерный рост, да и жена его не сильно отставала от мужа. Нанятая домработница с трудом успевала справляться с колтунами черного перса.

Загруженность слуг привела к тому, что на длинные майские выходные котов в Комарово повезли старики. Приехав на дачу, дедушка тут же засел за свои мемуары, а бабушка погрузилась в клумбы. Леомуры разбрелись по своим владениям, поскольку сами же для себя и организовали эту вольницу. Они решили на какое-то время ускользнуть от умилительной, но утомительной опеки кобортов.

Точнее, инициативу проявил Маврик, а Роджеру идея понравилась, и он несколькими умелыми намеками направил течение событий в нужное русло. Медленно, но верно молодой лиат осваивал искусство управления. Особенно ему нравилось производить радикальные изменения без прямолинейного вмешательства, едва заметным движением мысли.

В следующий раз после приезда на дачу все четыре члена семьи собрались вместе лишь вечером за ужином. Ольга Андреевна жарила замечательные пирожки с мясом, и Пуся наслаждался запахами около плиты. Сильвер занял свою любимое кресло в углу веранды и общался на глубокие философские темы с Мики, уехавшим на майские в столицу. При этом он не забывал в фоновом режиме контролировать происходящее на кухне.

Евгений Иванович сидел за столом и рассказывал жене, как у него продвигается работа. Воспоминания о былом так увлекли его, что он никак не мог вернуться из прошлого в настоящее. Старушка, поджав губы, в десятый раз слушала историю о том, как ее благоверный с приятелем на голом энтузиазме и вопреки руководству собирали установку века. Надо отдать должное ее выдержке, терпела она мужественно.

Советник, находящийся за сотни километров от Верховного, не особо удивился философскому настроению владыки и активно поддерживал беседу о роли четлан.

"Я согласен, Сильвер, сейчас уже некорректно называть кобортов слугами. Они уже достигли уровня помощников, а в ближайшем будущем станут лиатам соратниками".

"Если уже не стали. Шиены во многом правы, мы не только даем людям знания, не только подсказываем идеи, но и паразитируем на них, пользуясь результатами их труда".

"Едва ли это можно назвать паразитизмом. Затраты человечества на содержание леомуров составляют ничтожную долю их совокупной трудовой активности".

"Конечно, но мы пользуемся не только материальными плодами их физического труда. Лиаты многому учатся у людей в области искусства и эмоционального восприятия мира".

"Наверно, хотя мы всегда являлись рациональными созданиями и считали это отличительным признаком разумных рас".

"Не надо забывать, что все познается в сравнении. Если б не было зла, то не было бы и добра. Не будь эмоционального восприятия мира, как можно было бы определить рациональность?"

"Ты хочешь сказать, что четлане дают нам не намного меньше, чем мы делаем для них?"

"Это неизмеримо. Поэтому я даже не стал бы пытаться оценивать. Оставим монетаризм ястребам. Сколько не выдумывай единую меру, она всегда будет ущербной. Думаю, что между леомурами и людьми установился своеобразный симбиоз, и отрицать это уже просто глупо".

Мики надолго задумался, и Роджер заметил, что обстановка на веранде слегка изменилась. Евгению Ивановичу стало неловко за свою болтливость, и он поинтересовался делами супруги. Ольга Андреевна не преминула воспользоваться оказией. Она пустилась в длинный рассказ о делах Наины Петровны с соседнего участка, которую встретила у забора, обрабатывая кусты малины. Из чувства мести жена подробно пересказала все новости из глубоко интеллектуальной беседы с подружкой. Не забыла упомянуть даже о свадьбе троюродной племянницы соседки и про развод ее непутевого племянника.

— Кстати, — напоследок добавила неутомимая старушка, когда супруг уже облегченно вздохнул, решив, что фонтан слов наконец-то иссяк. — Ты же помнишь, что после того, как их доберман умер от чумки, они сказали, что больше не будут держать животных?

— Помню, — не совсем уверенно подтвердил расстроенный мемуарист.

— Так вот. Угадай, кого они завели.

— Кавказца? Нет? Только не говори, что какую-нибудь мелкую болонку.

— Холодно. Опять холодно. Они завели кошечку.

— Не может быть. Марусины всегда были собачниками. Они же никогда не понимали пристрастия наших детей к кошачьим.

— Вот и я о том же. Столько было громких слов, и вот нате вам.

Сильвер внутренне напрягся и осторожно просканировал соседнюю дачу. На диване в одной из комнат тускло поблескивала искорка спящей леомары. "Надо будет сделать замечание начальнику охраны", — подумал владыка.

Задуманное пришлось отложить на потом, поскольку он сам попросил Антвара дать гардам немного отдохнуть. Советник согласился с его доводами. Обстановка потеряла былую напряженность, и реальных угроз жизни правителя в ближайшем обозримом будущем не предвиделось. В результате глава телохранителей уехал в давно выпрашиваемый отпуск к родным, а охрана ограничилась контролем дальнего периметра резиденции.

В этот момент Мики громко вздохнул, выныривая из бездонных глубин размышлений, и Роджер отвлекся от мыслей о новой соседке, поскольку советник продолжил беседу:

"Наверно, и в этом ты прав. Совершенствуя слуг, мы неминуемо двигались к союзу. Просто боялись признаться себе, что неизбежное уже произошло".

"На мой взгляд, в том, чего так опасаются вольные, нет ничего страшного. Мы ведь не страшимся зависимости от особ противоположного пола. Леомуры так же не могут жить без леомар, как и леомары без леомуров. Почему же мы пугаемся зависимости от четлан?"

"Бранды считают это признаком слабости".

"Если воспринимать кобортов как костыли, то это слабость, а если относиться к ним, как к союзникам, то это сила".

"Хочешь сказать, что все зависит от точки зрения?"

"Все зависит от отношения".

"Но мы многие века внушали людям, что они являются венцом творения природы".

"Детей приходится обманывать, пока они не способны понять или принять истину. Четлане рассказывают своим малышам, что их приносит аист, потому что стесняются признаться, что папа с мамой занимались сексом".

"Думаешь, человечество уже достигло совершеннолетия?" — Мики откровенно покривился.

"Не знаю. По крайней мере, люди уже достаточно разумны, чтобы узнать правду".

"Семьдесят пять лет назад во время правления ястребов вольные добились права на эксперимент по освобождению кобортов от управления лиатами в одной отдельно взятой стране. Так появился третий рейх в Германии. К чему это привело, объяснять не стоит. Ты уверен, что четлан можно уже считать достаточно разумными?"

"Во-первых, за эти годы они значительно повзрослели. Да и подобные уроки не проходят бесследно. Во-вторых, я не предлагаю сразу лишить людей опеки и помощи лиатов. Глупо ломать то, что строилось тысячилетиями. Я предлагаю, не разрыв, а союз, равноправный и взаимовыгодный".

"Мне надо подумать над этим".

"Конечно, Мики. Как там Москва? Передавай привет Маркизу".

"Хм. Дело в том, что я не совсем в Москве, точнее, совсем не в Москве". — Антвар как-то странно смутился, словно залезший в чужой сад и пойманный на месте преступления мальчишка.

"А где же ты?" — Это было бестактно, но Роджер решил, что отец поехал навестить свою дочь, раз скрыл цель поездки от правителя. А ему очень хотелось хоть что-нибудь услышать об Алисе.

"В одной деревушке под Смоленском".

"Даже так?" — Верховный повеселел. — "Ну, тогда передавай привет Ксюше".

"Спасибо. Она тебе тоже передает".

"Похоже, не я один оказался однолюбом".

"Да нет. Просто захотелось взглянуть на свое потомство".

"Можешь не оправдываться. Советник Верховного имеет право делать то, что хочет. И не перед кем не отчитываться. Даже перед Верховным".

"Спасибо, Сильвер. Иногда и наставнику не грех поучиться у своего ученика".

"Только тот, кто умеет учиться сам, имеет право учить других".

"Трудно возразить".

"Ладно, Мики, не буду отрывать тебя от семьи. Спокойной ночи, друг".

"Спокойной ночи".

Впрочем, поразмышлять в тишине на темы семьи и любви Роджеру не удалось. Пуся, чья активность к ночи всегда возрастала, устроил очередную возню. Игры закончились глубоко за полночь, когда набегавшиеся до одури лиаты разбрелись по своим спальным местам и завалились дрыхнуть без задних лап.

Утром неутомимый проказник разбудил лиата бестолковыми попытками прижать его большой и пышный дымчатый хвост, свисающий с подушки, к выпуклой боковой стенке дивана. Почти после каждого неуклюжего подхода Маврик получал непослушной кисточкой по носу, но отступать от задуманного малыш не собирался. Кончилось все тем, что выведенный из себя владыка бросился за малолетним озорником, который тут же выскочил из дома в сад. Роджер загнал неугомонного дебошира на поленницу, а сам уселся недалеко от старой яблони между сараем и забором приводить свою физиономию в порядок.

— А вам разве не говорили, что маленьких обижать нехорошо? — Тон вопроса, прозвучавшего с соседнего участка, был скорее издевательский, чем нравоучительный.

Сильвер вздрогнул и оглянулся. У калитки сидела Алиса, в ее глазах сверкали насмешливые искорки, а хвост дирижировал невидимым симфоническим оркестром.

— Это он-то маленький? Да кто это чудовище обидет, тот и дня не проживет, — ответил бывший воспитанник и напарник.

— Доброе утро, Ваше Величество.

— Мне кажется, вы забыли сделать книксен, сударыня.

— Ах, простите, нас так плохо обучали придворным манерам в школе, сударь.

— Обидно. Хотя черт с ним. В загородной резиденции вполне допустимо обходиться и без формальностей. Мы здесь гораздо ближе к природе, к естеству, натурэль, так сказать.

— Значит, я удачно выбрала место повидаться со своим старым другом?

— Вполне. Хотя скажу честно, что ты меня удивила, — выдержав легкую паузу, сказал Роджер. — Не верил, что передумаешь.

— Значит, не ждал? — с заметной тревогой спросила барса.

— Ждал. Скорее, не надеялся.

— И все равно ждал?

— Как видишь. Ты ведь наверняка пришла, убедившись, что я не могу жить без тебя.

— Почему? Пришла, убедившись, что я не могу жить без тебя. Откуда мне было знать про твои настроения? — Алиса недоуменно посмотрела на приятеля.

— А разве Мики тебе не рассказывал о своих попытках сосватать мне целый гарем леомар?

— Нет, что ты? С наставником я поругалась вдрызг, он не одобрил мое решение встретиться с тобой. Мы с ним почти месяц уже не разговариваем.

— Ничего страшного, помиришься, отец не сможет слишком долго дуться на дочь.

— Отец? — Девушка открыла рот и ошеломленно уставилась на Сильвера.

— А ты разве не знала? Вот ведь партизан. Думаешь, что он так сильно переживает за тебя просто, как наставник?

— Ну да. А почему бы и нет?

— Мне он тоже учитель, но так близко к сердцу мои проблемы не принимает. Да Мики мне и сам признался. Сколько, говоришь, вы уже не разговариваете?

— Четыре недели.

— Долго же ты собиралась, однако, — Роджер поднялся и подошел к забору.

— Надо было соблюсти все формальности по увольнению со службы.

— Так ты больше не барса?

— А тебя это расстраивает?

— Нет. Лишь бы ты потом не пожалела о сделанном.

— Если ты будешь рядом, не пожалею. Сам ведь говорил.

— Интересно, за что мне такое счастье?

— Даже не знаю, счастье ли? Я ведь та еще штучка. Скучать со мной тебе точно не придется.

— Надеюсь, — леомур легко перепрыгнул забор и, подойдя к девушке, потерся ухом о плечо Алисы.

— А помнишь, как мы тряслись на том грузовичке? — спросила леомара.

— Да, это был один из самых счастливых моментов моей жизни, если не считать нынешнего.

— Жалко, что Рамзес не дожил до сегодняшнего дня.

— А мы ведь так и не побывали на могиле у дядьки.

— Думаешь, его кто-нибудь похоронил? — усомнилась девушка.

— Ну, хотя бы на месте его последнего боя. Я много раз думал об этом, но все время некогда было. Слушай, давай прямо сейчас махнем в Брянск.

— А как же коборты? Они ж нас потеряют.

— Ничего, договорюсь с Мавриком, он прикроет, возьмет стариков на себя. А твоих я сам обработаю так, что они за эти дни и не вспомнят про тебя.

— Ты теперь настолько крут? — удивилась леомара.

— Положение обязывает. Ну, что, ты готова к авантюрам?

— А как же охрана Верховного?

— Положись на меня, мы их проведем, как котят. Так что? Едем в Брянск?

— С тобой хоть на край света, повелитель, — за такую улыбку Алисы Роджер мог отдать весь земной шар с прилегающей галактикой в придачу.

Сборы пролетели стремительно. Пуся согласился присмотреть заодно и за кобортами соседки, хотя при этом взглянул на старших товарищей, как на умалишенных, которых несет невесть куда. Путешествие по местам боевой славы началось. Охраняемый периметр мастера маскировки миновали практически через парадный вход, просочившись наружу за спиной главного поста.

Уже через пятнадцать минут они ехали на легковом автомобиле. За рулем машины сидел дикий четланин, так никогда и не сумевший понять, какого черта его понесло за тысячу верст от дома. Поздно вечером, дав водителю лишь два раза перекусить в придорожных шалманах, усталые, но довольные странники вывалились на улицы города, с которым было тесно связано их прошлое. Ночевка в кустах парка напомнила Сильверу времена погонь и схваток. Присутствие девушки, которая снилась ему многие месяцы, окрашивала все происходящее в романтические тона.

Рано утром молодые отправились на поиски того самого злополучного склада, при ограблении которого погиб дядька. Проплутав полчаса по району и порывшись в мозгах редких в столь ранний час прохожих, они все-таки вышли к знакомому забору. Во дворе лежали три шорга, которых Верховный "попросил" удалиться. Монстры чуть-чуть поворчали, но, осознав, что с таким гостем спорить не стоит, скрылись в подсобном помещении.

Контейнер, около которого погиб их старший товарищ, все еще стоял на своем месте. Он служил своебразным обелиском бывшему гарду, которого они не смогли уберечь от жестоких челюстей. Медленно Алиса и Роджер подошли к огромному ящику и, склонив головы, остановились около угла, на котором оборвался жизненный путь славного леомура. После минуты молчания сбежавший от своих обязанностей правитель тихо произнес:

— Прости нас, дядька, если сможешь. Прости за все.

— Было бы за что, — столь же тихо ответил ему знакомый голос, и из-за ближайшего угла контейнера вышел живой и невредимый гард.

— Рамзес! — От радостного визга подруги у Сильвера заложило уши. Впрочем, он не обратил на это никакого внимания, поскольку сам был ошарашен неожиданным появлением одноглазого храмовника не меньше девушки.

— А я-то думаю, кто это шоргов со двора прогнал? Вот и вышел поглядеть, — усмехнулся в усы довольный произведенным эффектом воскресший из мертвых.

— Но я даже не заметила, как ты подкрался.

— Думаешь, ты одна здесь мастерица маскировки? Хотя, если честно, это было несложно. Вы слишком сильно горевали обо мне.

— Как же так? — смог, наконец, выдавить из себя незамысловатую фразу Роджер. — Мы же своими глазами видели. Ты погиб. У тебя хребет треснул. И искорка тут же погасла.

— Видимо, судьба у меня такая. Два раза хребет ломали, да так и не доломали. Опять четланкам спасибо, правда, на этот раз не старушки выходили, а тетушка одна. Впрочем, какая разница?

— И как же ты опять здесь оказался?

— Так я ведь никуда не уходил отсюда. Меня уборщица местная подобрала, когда двор убирала. Почувствовала как-то, что я еще живой, вот и пристроила в своей подвальной каморке.

— Фантастика! Чем же она тебя лечила, таким особенным?

— Да вообще ничем не лечила, просто кормила и поила с ложечки месяца три, да убирала за мной. Потом я научился ползать, и ей стало немного полегче.

— Дядька, скажи честно, а тебя вообще убить можно, или ты у нас бессмертный? — со смехом спросил Роджер, пихая Алису в бок.

— Да и сам уже сомневаться начал, — улыбнулся в ответ Рамзес.

— Значит, ты с тех пор так здесь и живешь? — поинтересовалась девушка.

— Если точнее, жил. Меня давно друзья к себе звали. Сегодня я наконец-таки решился уйти. Напоследок надумал во двор заглянуть, а тут такие гости дорогие к старику приехали.

— Да уж, вовремя мы тут появились, ничего не скажешь, — удивился случайному совпадению бывший воспитанник. — Подожди, а о каких друзьях речь? У тебя ж вроде, кроме храмовников, и не было никого из близких.

— Не было, ты прав. Так они и звали. Кузьма и Привратник.

— В Храм? — уточнил Сильвер.

— Куда ж еще? Кузьма теперь там настоятельствует. С прошлого лета. После того, как вы увели храмовников с Кротом и Рыжим во время налета шоргов, так его и избрали.

— Как же так? Подожди. А почему мне никто не сказал об этом, пока я в госпитале валялась? — удивилась Алиса.

— Ты что думаешь, позволил бы тебе Привратник так легко сбежать, если б не доброе расположение и заступничество настоятеля? — усмехнулся Рамзес.

— И откуда ты все это знаешь? Летом ведь даже ползать не мог.

— Шевелиться не мог, это точно. Но ничто не мешало мне общаться, а Косой оказался настоящим леомуром, леомуром с большой буквы. Если б не его поддержка, я не выжил бы, вы уж поверьте.

— Черт! — воскликнул Верховный. — Как бы я хотел повидаться с ним!

— И я бы тоже с удовольствием пообщалась с Кузьмой, — согласилась леомара. — Кстати, а как там Василиса, у них что-нибудь получилось или как?

— Она — его подруга, единственная и, подозреваю, что навсегда. Мне кажется, что из-за нее Кузьма так и не навестил тебя в госпитале. Не хотел пробуждать ревность в любимой. Ну, а относительно свидания, то в чем проблема? Я иду в Храм. Вы как, со мной?

— Ты шутишь? — Алиса испугалась. — Или не знаешь, кем стал Роджер?

— Кто ж этого не знает. Бранды еще в отшельники не записывались. И Верховного встретят, как полагается правителю. Дорогому гостю они всегда рады.

— Но ведь вольные не переваривают соронгов. Кто может гарантировать его безопасность?

— Я могу, — Рамзес сказал так жестко, что Сильвер сразу поверил ему.

— Серьезно? — в отличие от приятеля девушку было трудно убедить словами. — Ты ведь еще только идешь в Храм. Да, тебя позвал настоятель, но как ты можешь давать гарантии за всех прихожан?

— Кузьма звал меня не просто так. Он устал занимать чужой для него пост. С большим трудом согласился остаться магистром, а настоятелем по предложению Привратника вчера избрали меня.

— Как? Заочно?

— Вот такие дела.

— Чудеса, да и только, — воскликнул соронг, потому что бывшая барса застыла на месте с широко открытым ртом. — Впрочем, поздравляю, и даже не тебя, а Храм. Лучшую кандидатуру придумать невозможно.

— Только давай без лести. И слов красивых не надо. Будущее покажет, правильно ли я выбрал свой путь. Ну что, вы идете?

— А ты еще сомневаешься? — Молодой правитель принял подобающую величественную позу.

— Любимый, это безумие. — Алиса вновь обрела способность говорить.

— Возможно, но иногда нужно действовать так, как тебе подсказывает интуиция. Так ты с нами?

— Постой. Или уже забыл слова Рыжего о том, что старейшины Храма потребовали у него твою голову?

— И ты ему поверила? — усмехнулся Рамзес.

— Хочешь сказать, что он соврал?

— Это трудно назвать ложью, поскольку он сам был введен в заблуждение.

— И кто же его обманул?

— Крот.

— Ты в этом уверен? — леомара упрямо не желала верить на слово даже дядьке.

— Во-первых, у Храма нет старейшин. Все решения принимает совет настоятелей, а утверждает совет привратников. Координацию действий осуществляет старший по возрасту привратник. Его так и зовут — Старший. Во-вторых, Крот сам во всем признался.

— Что? Вольные допросили Мортафея? — удивился Сильвер.

— Да, после того, как он лишился Рыжего и преданных лично ему головорезов, это было несложно. Его сдали храмовники, и преступник сильно не сопротивлялся, понимая, что заступиться за него некому. А сам он после схватки с Роджером находился в весьма плачевном состоянии.

— Ты уверен, что Крот не соврал?

— Кому? Привратнику? Не смеши меня, Алиса.

— Но какой смысл ему было откровенничать?

— Жить хочется всем. Кузьме даже не надо было пачкать своих лап, стоило просто передать Мортафея соронгам. Те бы только за Графа отдали его шоргам на съедение.

— Ты как-то уж совсем нас кровожадными представляешь, — рассмеялся Верховный.

— Извини, друг. Это не мои представления, а убеждения большинства вольных. Впрочем, у них есть основания для этого.

— Есть, не спорю. Поддерживать порядок без жесткости трудно. А грань между жесткостью и жестокостью очень тонкая.

— Я понимаю. И у меня нет претензий к власти.

— Подожди, — вмешалась Алиса. — Так Крот признался в том, что умышленно подставил Графа?

— Да, и не только в этом. Он дурил головы очень многим. Это его наемник убил подругу Этьена. И именно Мортафей свел Рыжего с липовым привратником, после чего имитировал гибель исполнителя от руки Графа. Он умышленно полез в ловушку, чтобы повязать отступника кровью и лишить обратной дороги.

— Но как Привратник пропустил такого проходимца в настоятели? — удивилась леомара.

— В тот момент за ним еще не было грязных дел, а замыслы утаить намного проще.

— Почему же тогда он не убил меня сразу? — поинтересовался Роджер.

— Потому что не знал, кто ты такой. Когда Этьен после вашей дуэли рассказал ему о тебе, то, даже будучи тяжелораненым, Крот придумал версию про старейшин. Одновременно он сам надоумил Рыжего взять тебя в заложники. Виртуозу интриги нужны были хоть какие-то козыри в почти проигранной схватке.

— Но чьи интересы он преследовал? На кого работал?

— Думаю, что черный настоятель вел свою собственную игру, хотя у него были связи и с Сеньорой, и с совами, и с наемниками. Например, он признался, что организовал покушение на Кузьму. Правда, в конце концов, у Крота снесло крышу, и он попытался свалить всю вину на какого-то неведомого четланенка. Но это было так нелепо, что следователи даже не стали звать Привратника проверить его показания.

— Только не говори, что вольные сохранили ему жизнь. — Алиса посмотрела на бывшего гарда с недоверием.

— Его отправили в островной Храм, где он и проведет остаток жизни в молитвах и покаянии.

— Вот видишь. — Роджер усмехнулся. — А ты боялась, что меня тут же порвут на части. В худшем случае, сошлют в тартарары.

— Позволь мне еще раз подтвердить, что я гарантирую тебе абсолютную безопасность в стенах моего Храма.

Тобио Экселанц Сильвер посмотрел внимательно на подругу и улыбнулся.

— Ну что, любимая? Готова ли ты последовать за своим суженым навстречу новым опасным и волнующим приключениям?

— Куда ж ты без меня? С тобой я готова сунуть голову даже в пасть крокодила.

Новый настоятель Храма посмеялся вместе со своими бывшими подопечными, после чего сказал:

— Как не обидно, но такие жертвы не потребуются. Если б вы только знали, как я рад видеть вас вместе, по-настоящему вместе. Идемте, нас уже ждут.

Глава 26

Как оказалось, за прошедшие месяцы прихожане вернулись на старую базу, в бункер гражданской обороны, законсервированный военными на случай ядерной войны. Около знакомого полуразрушенного дома их ожидал караул и делегация встречающих во главе с Кузьмой и Привратником. Они были явно предупреждены Рамзесом о прибытии высоких гостей. Правда, церемониальные действия были тут же скомканы неформальным поведением членов делегации, которые полезли обниматься со старыми друзьями. Теплее всего встречали отставного гарда, а к бывшему ученику храмовников и его подруге отнеслись с легкой настороженностью, что было вполне объяснимо.

Спустившись в подземный город, лиаты направились в штабную казарму, где их ожидал пышно накрытый стол. Трапеза была совсем не лишней для проголодавшихся странников. После обеда, в котором приняли участие десятка три прихожан, за столом остались лишь четверо: Привратник на правах хозяина, Рамзес как новый настоятель и Алиса с Роджером. Кузьма же, сославшись на неотложные дела, извинился и, галантно откланявшись, удалился. В его поведении сквозила какая-то нервозность, и Сильвер поинтересовался, все ли хорошо у нового магистра. Оказалось, что причина ухода была уважительной и весомо объясняла желание леомура покинуть пост главы Храма. Василиса с минуты на минуту ожидала свои первые роды.

Порадовавшись за старого друга, собеседники перешли от вопросов личных к политическим и идеологическим. Верховный соронг поделился с вольными своими соображениями об изменении роли кобортов и необходимости формирования нового отношения к четланам. Привратник нахмурился и задумался, а Рамзес напомнил:

— Если не ошибаюсь, мы уже общались на эту тему и в том же самом составе. — Все дружно закивали головами и начали весело переглядываться. — Но тем и интереснее. По-твоему получается, что лиаты не способны обойтись без слуг?

— Если бы они были слугами, то и проблем бы не было. Вольные всю жизнь боролись с барством соронгов, с сибаритством лиатов. Такую борьбу я всегда готов поддержать. Но люди давно переросли роль простых слуг.

— Хочешь сказать, что их надо отнести к разумным расам?

— Безусловно. Мы сами сделали все, чтобы сформировать у них инициативный и креативный интеллект, потому что были не в состоянии контролировать каждый их шаг.

— Конечно, ведь тогда потребовалось бы на каждого коборта по четыре, а то и по пять, лиатов.

— Ему столько было бы не прокормить в те дремучие времена, — подал голос Привратник.

— Никто не спорит, обстоятельства диктовали выбор, — согласился Тобио. — Но теперь пришло время признать, что нам удалось создать себе разумных помощников.

— Допустим, признаем. — Рамзес не стал возражать. — И к чему это нас приведет?

— В идеале или в далеком будущем, к прочному и равному союзу.

— Ну, это еще когда будет…

— Не скоро, но начинать готовить его надо уже сегодня. Нельзя перестроить мировоззрение и лиатов, и четлан за два-три поколения. Нужно изменить отношение наших рас друг к другу.

— Ну, хорошо, — снова вмешался в разговор Привратник. — С леомурами я еще могу понять задачу. Хотя это потребует титанических усилий, но перевоспитать их можно. А вот что делать с кобортами, если они слепы?

— Ты имеешь в виду отсутствие астрального зрения?

— И это, в том числе, но, прежде всего, непонимание людьми роли лиатов в истории их рода.

— Боишься, что возникнут серьезные проблемы, когда они узнают правду?

— Неизбежно. Зачем им нужны хозяева? Или даже просто союзники, которые способны залезть в их мозги и покопаться там? Они же от страха свихнутся.

— Поэтому и надо очень деликатно приучать их к мысли о существовании астрала. Чтобы эмоции не восторжествовали над разумом. Когда они узнают о собственной слепоте, то поймут, что без ментальных поводырей им не выжить. А кого же еще выбирать в союзники, как не сильнейших в телепатии? Тем более что у лиатов в запасниках найдется немало ценного для четлан. Связь без ограничений по дальности и барьерам, глобальный поиск, лечение психологических отклонений и многое другое.

— Не знаю. Я бы очень осторожно относился к изменениям в политике отношений леомуров с четланами. В этой области все выверено столетиями, и корни ее уходят в глубину темных веков.

— Только не надо представлять дело так, будто бы ее никогда не меняли. Если вспомнить древний Египет, то коты там были обожествлены. Сами люди до этого додуматься не могли. Фактически, четлане в те времена были не слугами лиатов, а рабами.

— Именно из-за восстаний рабов и был введен режим анонимности, — напомнил Рамзес.

— Правильно, любое унижение вызывает реакцию сопротивления. В этом случае необходимость соблюдения режима анонимности была обусловлена требованиями безопасности. Люди выросли, они перестали быть маленькими детьми, которых нужно обманывать ради их собственной пользы. Человечеству можно предложить равный и взаимовыгодный союз, который не будет вызывать у четлан возмущения или раздражения.

— Взаимовыгодный? Что же это даст лиатам? — выразил свои сомнения носитель традиций Храма.

— Свободу. Не нужно будет скрывать свою разумность, можно будет явно и открыто пользоваться благами цивилизации, работая рука об руку с людьми. Сделать машины для котов, поезда и самолеты, книги и компьютеры. Неужели вы никогда не хотели читать самостоятельно? Не через мозг коборта, а своими собственными глазами. Ведь вы же вольные, вы стремитесь к независимости. Где еще мне искать союзников, как ни в Храме?

Привратник и настоятель переглянулись. Похоже, идеи молодого правителя приглянулись вечным оппонентам соронгов, и обстановка в зале заметно потеплела. После непродолжительной паузы, которую Верховный дал собеседникам на обдумывание его слов, они продолжили беседу. Обсуждение как-то плавно и незаметно перетекло в практическое русло. В какой-то момент начальник охраны Храма неожиданно замолчал, углубившись в астрал. Прошло минуты две, прежде чем он вынырнул обратно, с улыбкой покачал головой и обратился к Роджеру:

— Прошу прощения, но у нас новый гость. Надеюсь, вы не против, если он присоединится к нашей беседе? Впрочем, у меня такое ощущение, что он присоединится в любом случае.

— Нет, конечно, — сгорая от любопытства, но сохраняя внешнее спокойствие, ответил Сильвер.

Пять минут спустя в распахнутые двери зала скорее ворвался, чем вошел Мики. Внешне он был холоден, но внутри его наверняка бушевала буря. Алиса вся сжалась, но ситуацию неожиданно разрядил дядька:

— Здравствуйте, учитель. Как видите, я послушался вашего совета.

— Рамзес? — Раздражение сменилось изумлением. — Но Роджер уверял меня, что ты погиб.

— Многие так думали. Даже я сам. Но, видимо, судьба решила сохранить меня еще для какой-то миссии, если верить вашим словам.

— Знакомьтесь, господа, — Привратник принял церемониальную позу. — Мики, это Сеогур Белитонзо Рамзес по прозвищу "Фараон", настоятель Храма. А это, Рамзес, Антвар Филициус Мики по прозвищу "Викинг", бывший наставник, а в настоящее время советник Верховного соронга, также известный избранным под кодовым именем "Первый".

— Что? — Восклицание удивления вначале сорвалось с уст нового гостя, потом — бывшего гарда, и, наконец, правителя. Старшинство в этом случае исчислялось не по возрасту, а по занимаемому положению:

— Почему Первый? — поинтересовался Роджер.

— Наверно, из-за стремления быть впереди, — усмехнулся Мики.

— Конечно, это желание тоже играло важную роль, — пояснил начальник охраны:- но есть и более приземленное объяснение позывному. Антвар занимает пост первого советника уже при втором Верховном.

— А ведь, правда. Все оказывается так просто.

— В жизни у любой загадки надо искать самое простое объяснение. — Викинг улыбнулся. — Вот Рамзес меня по-настоящему удивил. Мало того, что выжил, так еще и настоятелем стал.

— И что тут удивительного? — Привратник в ответ пожал плечами. — Вольные тоже умеют видеть персты провидения и знаки судьбы.

— Во всей этой истории удивительнее всего, что мой наставник оказался учителем для моего дядьки. — Сильвер посмотрел на Мики. — Только не говори, что ты его послал в Храм специально, чтобы он стал потом моим воспитателем.

— Не скажу. Пересечение ваших путей для меня такая же неожиданность. Честно говоря, я не сразу узнал в твоем изображении бывшего гарда Хесуса.

— А пересечение ваших дорог было случайным? — поинтересовался Верховный.

— Конечно, нет. Ко мне обратились высокопоставленные лица из гильдии гардов. Рассказали, что один из ее членов нарушил кодекс и скрывается. Справиться с ним собственными силами им не удалось.

— И они наняли тебя? — несколько ехидно поинтересовался Привратник.

— Ты прекрасно знаешь, что Первого нанять нельзя. Они пришли посоветоваться. Хотели привлечь боевых шоргов для организации охоты.

— Сильно я их зацепил, — покачал головой Рамзес.

— Очень сильно. Ты нанес урон репутации организации узаконенных боевиков, весь имидж которой держится на силе и традициях. Мало того, что ее член нарушил кодекс, так еще и продемонстрировал, что гильдии не хватает силы справиться с одиноким отступником.

— И что ты им посоветовал? Сдаться? — Алиса наконец-то пришла в себя после появления наставника.

— Нет. Я предложил им дать мне время разобраться во всем самому. Они с радостью согласились.

— Как же ты нашел гарда?

— Не забывайте, что в моем распоряжении находятся высшие сканеры. Чтобы не вспугнуть бойца, пришлось тщательно подготовить случайность нашей встречи.

— О да, мне даже показалось, что это я тебя напугал, — улыбнулся дядька Роджера.

— Так и планировалось. Зато удалось нормально пообщаться и выяснить все обстоятельства. Поняв, что Рамзес не виноват в смерти Хесуса и даже в собственном выздоровлении, я послал его в Храм. Прежде всего, поскольку не был уверен, что мне удастся снять его с крючка. В гильдии свои правила, они могли проигнорировать мои выводы и советы. А у вольных есть возможности защитить своего прихожанина от преследования даже такой могущественной организации. Хотя потом мне все-таки удалось убедить гардов не преследовать невинного.

— Забавно. — Привратник посмотрел в глаза Викинга. — Никогда бы не подумал, что главный идеолог соронгов будет заботиться о кадрах для брандов.

— На самом деле, между нами много больше общего, чем различий. И вольные — не враги соронгам, а скорее оппоненты, помогающие выбирать верную дорогу.

— Поэтому вы травите нас боевыми шоргами? — съязвил начальник охраны.

— Травили не брандов, а Крота с Рыжим, которые были такими же врагами вольным, как и соронгам.

— Допустим. Но почему ж ты так всполошился, когда узнал, что Верховный пошел в Храм?

— Леомуры не всегда поступают разумно, иногда их захлестывают эмоции. Ты сейчас предъявил мне претензии по поводу последней войсковой операции. Кто мне может гарантировать, что вы бы не решились предъявить их правителю?

— Ну, он тогда еще даже соронгом не был. Не может же он отвечать за все ошибки предшественников?

— Всякое случается. Согласись, Привратник, что с Кротом ты и сам ошибся. А потому ответственность за налет шоргов на Храм мы с тобой должны разделить на двоих.

— Глупо не признавать очевидное. Если б у нас был налажен личный контакт, многих жертв удалось бы избежать.

— Согласен. Надо уметь учиться на ошибках. Хочешь сказать, что визит Верховного — первый шаг на пути сотрудничества и понимания?

— Хотелось бы надеяться. Вот и ты пришел один, без охраны. Мы это ценим.

— Постой, — вмешался Роджер. — А как ты узнал, где нас искать?

— Я ж тебе много раз говорил, что у меня есть свои источники информации.

Рамзес рассмеялся, к нему присоединился Привратник, потом Сильвер с Алисой, не удержался и сам советник. После погашения всех взаимных претензий беседа вернулась к теме четлан и их роли в жизни леомуров. Убедить Викинга в необходимости перемен оказалось даже проще, чем брандов. Видимо, он уже успел подумать над словами правителя. Когда все пришли к общему мнению относительно глобальной стратегии, подруга Роджера, сидевшая до того в глубокой задумчивости, неожиданно высказалась:

— Мне кажется, что совет соронгов никогда не даст своего согласия на просвещение кобортов.

— Ты думаешь, мы должны спрашивать разрешения у совета?

— Насколько я помню, любые изменения режима анонимности возможны лишь решением квалифицированного большинства его членов.

— Это точно, — согласился с бывшей барсой Мики. — К сожалению, мы и треть высших уговорить не сможем. Многие из них так привыкли к роскоши власти, что отказаться от нее добровольно не смогут.

— А если действовать наперекор? — попробовал настоять на своем Сильвер.

— Никто не рискнет связываться со сканерами ради четлан, — подверг сомнению предложение правителя Рамзес. — Даже вольные.

— Есть, конечно, один вариант, — неожиданно улыбнулся Антвар.

— Какой? — Алиса с Роджером отреагировали практически одновременно.

— По закону есть лиат, который стоит выше режима анонимности.

— Ты намекаешь на меня? — правитель удивленно поднял брови.

— Конечно, ведь Верховный неподсуден сканерам.

— Но что я могу сделать в одиночку?

— Сам же говорил о новых технологиях и средствах массовой информации людей. Тебе надо всего лишь заронить мысль об истинном положении дел кому-нибудь из своих кобортов.

— Чтобы он выложил большую статью в интернете?

— Интернет — помойка, дай бог, если ее прочитают человек сто. Да и не стоит так рисковать его жизнью. Пусть твой человек напишет роман. Или повесть. Любое литературное произведение с захватывающим сюжетом.

— Но ведь это же вымысел, фантазия. Никто не отнесется к ней всерьез.

— И не надо. Для начала необходимо подготовить почву. Ведь и роботы, и ракеты, и подводные лодки впервые появились не в жизни, не на чертежах, а на страницах фантастических романов. Потом люди свыклись с мыслью, что они могут летать и плавать под водой. Появились энтузиасты, сконструировали аппараты. Не будь полета фантазии четлан, мы бы до сих пор жили в пещерах.

— Мне кажется, что отец прав, — Алиса наклонила голову и уставилась на советника исподлобья.

Мики вздрогнул, смутился и посмотрел на Сильвера, который заговорщицки подмигнул ему. Антвар перевел взгляд на дочь, встретившую его широкой улыбкой, и присоединился к всеобщему веселью.

Еще одной маленькой тайной на Земле стало меньше. Трудно сказать, будет ли от этого кому-нибудь лучше, но выгода и прибыль никогда не являлись целью процесса познания. Моря загадок и леса шарад манили, манят и, видимо, вечно будут манить своих первопроходцев, открывателей и исследователей, одержимых нелепыми гипотезами и революционными теориями. Искорка сомнений, заставляющая мыслящих задуматься скептически над кажущейся очевидностью истин, несет порой больше света, чем пламя стройной догмы, ведущей во мрак невежества.

Когда уже все эмоции улеглись, и начались прощальные речи, Привратник неожиданно вспомнил про другого участника прошлогодних событий:

— Извини, Роджер, совсем из головы вылетело. Есть еще один леомур, который пришел в Храм просить защиты и убежища. Он раскаялся во всех своих проступках, и мы приняли его в свои ряды. Просто я хочу, чтоб ты тоже не держал на него зла.

— О ком это ты?

— Тебе он известен по кличке Боров, хотя зовут его Борнео Экселанц Леопольд.

— Ты хочешь сказать, что этот мафиози происходит из моего рода?

— Да, это долгая и печальная история о блудном сыне и плохой компании.

— Надеюсь, ты не собираешься выдавливать из меня скупую слезу?

— Не собираюсь. Только скажи, что прощаешь его.

— Я бы хотел посмотреть ему в глаза.

Мики настороженно посмотрел на Верховного.

— Надеюсь, ты не намерен ворошить прошлое? Вспоминать клятвы? Или выполнять обещания, опрометчиво данные самому себе?

— Нет. Алиса же выжила. Но кое в чем мне бы хотелось разобраться.

— Посмотреть ему в глаза будет нелегко. — Привратник вздохнул. — Там поселился страх.

— Тем более хотелось бы разобраться, что так сильно напугало его.

— Мне это не удалось. Можешь попробовать, конечно, если обещаешь отнестись к нему по-леомурски. Серьезного давления Боров не переживет. Он и так все дни проводит в самом глубоком каземате бункера, боится даже яркого света.

— Ты меня заинтриговал. Хорошо. Я обещаю отнестись к нему, как к больному, которому противопоказаны серьезные волнения. Веди.

Алиса и Мики с Рамзесом тоже проявили заинтересованность, но Привратник уговорил их понаблюдать за беседой из соседнего помещения. Убежище бывшего босса киллеров оказалось не так далеко, хотя спуститься пришлось этажа на два. Даже дядька не знал о существовании запасного штабного помещения, в одной из комнат которого укрылся от внешнего мира Боров.

Носитель традиций Храма, как мог, подготовил отшельника к визиту высокого гостя. Леопольд встретил Верховного затравленным взором, но при этом было заметно, что правителя он не боится. После минутного молчания Роджер негромко произнес:

— Ну, здравствуй. Вот и свиделись.

— Здравствуй, — ответил заметно похудевший леомур, который совсем перестал соответствовать своему прозвищу.

— Узнаешь?

— На память не жалуюсь, хотя иногда начинаю мечтать о склерозе.

— Не ожидал встретить тебя здесь.

— Я тоже не думал, что Верховный рискнет посетить Храм.

— Привратник попросил меня простить тебе все твои прегрешения.

— Я благодарен ему за доброту и заботу.

— Его просьба будет встречена благосклонно, если ты согласишься откровенно ответить на некоторые мои вопросы.

— Постараюсь. Хотя порой лучше знать меньше, а спать дольше.

— И все же начнем. Ты специально оказался в том домике около моста?

— Конечно. Не думаешь ведь ты, что я там жил. Тебя засек мой личный сканер. Просчитать возможные твои ходы оказалось несложно. Просто после того, как ты ушел от Барни и Гризли, мне захотелось взглянуть на тебя самому.

— Взглянуть? Хочешь сказать, что ты не спал?

— Конечно, нет. Скажу честно, впечатления на меня ты тогда не произвел. Наверно, поэтому до сих пор и жив.

— Спасибо за откровенность, — произнес Роджер с саркастической ухмылкой. — Хотя не совсем понимаю, как это мне помогло.

— Все очень просто. Я не стал вызывать подкрепление, решив, что старики сами справятся.

— Только пустил головорезов по моему следу, подсказав, где меня искать.

— Это было, даже дважды, но ты сам засветился, тормознув моих кобортов.

— А гракхов в туннеле разве не ты на меня натравил?

— Кого? В каком туннеле? — На лице Леопольда отразилось искреннее недоумение.

— В железнодорожном. Ладно, вижу, что не ты.

— Постой, хочешь сказать, что на тебя напала шайка гракхов?

— Скорее, орда, чем шайка.

— Они действовали сообща? Фанатично и яростно? Не замечая ничего вокруг? — в глазах Борова появилась боль, сильно перемешанная со страхом.

— У меня сложилось ощущение, что каждая тварь ненавидит меня лично.

— Точно… я так и знал…. он… не доверял мне… решил подстраховаться, — Леопольд быстро забормотал что-то себе под нос, при этом из длинной речи понять можно было лишь отрывочные фразы. В его глазах поселилось откровенное безумие. Присутствующий при разговоре Привратник насторожился и бросил умоляющий взгляд на Роджера. Верховного не нужно было уговаривать, он сам не хотел бороться с невменяемостью собеседника.

— Успокойся, Борнео. Все хорошо. Здесь нет никого чужих, только свои. Мы просто беседуем.

Постепенно добровольный узник темницы затих, хотя искорки страха еще проскакивали в его глазах. Сильвер решил не затягивать беседу и сразу перейти к главной теме.

— У меня последний вопрос. Кто тебе заказал меня? Синьора? Или Тимофей?

— Тимофей, конечно. Леди никогда не опустится до такого жалкого червя, как я. Только они не успели заказать. Их опередили.

— Не понял. Как это? — На сей раз Борову удалось вызвать удивление не только правителя, но и внимательно слушающего Привратника.

— Так вышло. От Тимофея я получил задание проследить за учеником Первого. Не торопясь, организовал наблюдение. Стал подтягивать боевиков в курортную зону на всякий случай. И в этот момент на меня вышел другой заказчик. До сих пор не могу понять, как он меня отыскал.

— Ты его знал раньше? Встречался до этого?

— Нет. Никогда не видел. И никогда не думал, что возьму заказ от такого, как он. Но клиент оказался настойчивым и убедительным. Как я сейчас понимаю, ему нечем было платить, но он внушил мне абсолютную уверенность в своей кредитоспособности.

— Внушил? Как это? С твоим Даром и попасть под гипноз? — Борову удалось повергнуть Привратника в крайнюю степень изумления.

— Если б просто гипноз. Это скорее напоминало зомбирование. По его настоянию я приказал фарлаху и шоргу покалечить тебя, не дожидаясь заказа от ястребов. Более того, заверил Тимофея, что тебя можно не остерегаться, потому что ты не доберешься до конца тропы. Потому от них и не могло поступить заказа на убийство.

— Даже так? — Роджер попытался улыбнуться, но у него получилось неубедительно.

— Да. Правда, это было уже после нашей с тобой встречи в домике около моста. К этому моменту странный заказчик уже изменил свое решение и приказал тебя убить.

— Почему же ты не захотел взять деньги еще и у Синьоры?

— Если б ты видел моего клиента, то понял бы, что он не из тех, кого стоит обманывать. Думаю, что крыс в туннеле натравил он. Но дело даже не в этом. Я физически не мог поступить иначе. Такое ощущение, что он меня перепрограммировал.

— Когда же ты освободился от этой зависимости?

— После того, как погиб Борман.

— Что? Так паладины тоже были под твоим контролем?

— Скорее, под его. Он проник в мое сознание, и основательно покопался там. Это ужасно. — Боров вздрогнул и застонал.

— Успокойся. Все позади. Здесь он тебя не найдет.

— Вы уверены? А вот я ни в чем не уверен. Он так легко узнал про мой самый потайной ресурс, про орден шиенов. Не знаю, можно ли вообще что-нибудь скрыть от него. Когда я очнулся, то бросился бежать, сломя голову, не разбирая дороги. И все время чувствовал его сканирующий щуп. Словно расстояние для него не помеха. Интуиция привела меня к Храму. Здесь он меня пока не нашел.

— Кто же этот таинственный заказчик? Если не знаешь его имени, покажи, хотя бы, как он выглядит. Может, нам удастся найти твоего клиента?

— Смотрите, конечно, только искать не советую…. если не хотите превратиться в зомби.

Взглянув на трехмерный портрет своего недоброжелателя, Верховный перевел взгляд на Привратника. У того тоже обнаружились проблемы со звукоизвлечением. В соседнем помещении лишь одна Алиса охнула, вместо того, чтобы онеметь, как все представители сильного пола. Леопольд вздрогнул и быстро стер изображение.

— Кто там?

— Не волнуйся, — Роджер прочистил горло. — Там друзья. Ты точно уверен, что меня тебе заказал четланин-подросток?

— Я, может, и произвожу иногда впечатление сумасшедшего, но память у меня не пострадала. Хотя очень хотелось бы все забыть.

— Но ведь это невероятно. Просто невозможно.

— Ты это скажи ему. Когда он сделает из тебя марионетку. Мы так привыкли манипулировать кобортами. И даже отдаленно не представляем, каково это — примерить ливрею слуги на себя. Лишиться собственной воли. Собственных мыслей. Собственных желаний. Нет. Уж лучше я весь остаток жизни проведу в подземелье, чем снова стану зомби. Боже упаси!

— Прощай, Борнео. Не мне тебя судить, не мне тебя и прощать. Живи с миром. Спасибо за откровение. По глазам Привратника я вижу, что ты сказал правду. Значит, у леомуров появилась еще одна серьезная проблема. Будем ее решать, ведь деваться все равно некуда.

— Прощай, Верховный. Удачи тебе.

Когда посетители вышли из каземата отшельника, Алиса бросилась навстречу и плотно прижалась к груди Роджера. Рамзес посмотрел на своего бывшего воспитанника и тихо спросил:

— Ну, и как ты теперь относишься к своей идее просвещать кобортов?

— Без сомнений. Боюсь только, что мы слегка опоздали. Но уж лучше поздно, чем никогда. Надо спешить, пока эти мальчики-мутанты не расплодились и не затеяли крестовый поход по наши души.

— Ты считаешь, что это мутация? — робко поинтересовалась подруга Сильвера.

— И очень надеюсь, что не наследуемая. Если ж на Земле появилась новая раса людэнов, которыми мы так долго запугивали четлан…

— То можно провозглашать окончание эры леомуров, — закончил мысль правителя Привратник.

— Я должен найти этого парнишку, — твердо сказал Верховный.

— Чтобы он превратил тебя в зомби? — попытался остановить безумие Рамзес.

— Едва ли. Если бы он мог управлять мной или справиться сам, зачем было привлекать наемников? Не сомневаюсь, что он сначала попробовал захватить контроль, а после неудачи пошел на крайние меры. Хотя внешне мне мальчик не знаком, но его искорку я уже где-то встречал. Точно. На берегу. Когда сбежал от слуг. Все сходится. Тогда-то он и понял, что я ему не по зубам.

— Но где ты собираешься искать маленького мутанта? — поинтересовалась Алиса.

— На этот вопрос есть несколько вариантов ответа, — ответил за своего бывшего воспитанника Мики. — Но начать следует с окружения Симеона. Смерть Роджера приносила заказчику очевидную выгоду только в том случае, если второй претендент на престол находился под его контролем.

— Согласен. С него и начну. — Сильвер посмотрел на начальника охраны. — Есть еще одна просьба. Судя по тому, что Боров до сих пор жив, против магии Храма мутант бессилен. По крайней мере, в поиске. Привратник, ты можешь прикрыть меня со стороны, когда я буду подбираться к мальчику?

— Ты собираешься убить его?

— Лицемерить не буду. Если другого выхода у меня не останется, возьму грех на душу. Но надеюсь, что до этого не дойдет, и мы сможем договориться. Я хочу предложить ему союз.

— Правильно сделал, что не попытался соврать мне. Вообще-то у привратников не принято покидать стены Храма, но для тебя я сделаю исключение и пойду с тобой. Должен же кто-то прикрыть твою спину.

— Роджер, ты же не собираешься это делать в одиночку, — возмутился Мики.

— Нет, друг, я пойду только один.

— Но так нельзя, ты же Верховный, — поддержал советника Рамзес.

— Именно поэтому. Когда я согласился стать правителем, то думал, что буду лишь олицетворять власть. Впрочем, так поначалу и было. Однако сейчас пришло время доказать, что занимаю это место по праву. И не потому, что я стремлюсь к подвигам. А потому что не вижу другого выхода.

— Он прав, — совершенно неожиданно поддержала любимого Алиса. — Ему надо идти одному. Если четланин-лиат превратит вас в зомби, вместо помощи Роджер получит нож в спину.

— Да, друзья, мои уважаемые наставники, мои любимые дядьки, об этом тоже нельзя забывать. Не сомневаюсь, что каждый из вас, не задумываясь, отдаст за меня жизнь, но ответственность за существование рода леомуров возложена на мои плечи. И я принял решение. Окончательное. Пришел час посмотреть, что находится там, за дверью в лето. Мне самому посмотреть, своими собственными глазами.

Верховный поднял голову вверх и сквозь толстые перекрытия бункера попытался заглянуть в далекое, туманное и тревожное будущее. Что он мог там увидеть? Смутные тени грядущих событий и неясные контуры новых проблем? Как хорошо, что время течет лишь в одну сторону, не раскрывая преждевременно волнующих тайн бытия. Может, кто-то и хотел бы знать наперед, что его ожидает, но Тобио Экселанц Сильвер был из тех настоящих бойцов, которые не станут убивать интригу ради примитивного благополучия.

Санкт-Петербург

ноябрь 2008 — май 2009