"Месть колдуна" - читать интересную книгу автора (Дроздов Анатолий Федорович)4.– Я думала, что ты уже не вернешься. – Я же обещал. – А я подумала… Забрала бутылку в номер и решила: раз уж ничего не получилось, то хоть напьюсь… – Это у тебя получилось. – Самец!.. – Пьяная ты гораздо интереснее. – Чем? – Целуешь крепче. – Скотина… – она захихикала. – Приходишь среди ночи, когда тебя уже не ждут, – я могла дверь и не открыть, мало кто там царапается! – да еще и издеваешься? Счас выгоню! – И куда же я пойду, сиротинушка? На мороз? Голый и босой? – Какой мороз – весна на дворе! Босой… Самец… – она захлебнулась в нахлынувших чувствах и, всхлипнув, уткнулась лицом мне в плечо. – Да я весь этот год… Не знала, что и думать. Прилетела, а он здоровый, сытый, да еще куда-то ездит среди ночи… Я промолчал, давая ей время придти в себя. Все так: и здоровый и сытый. Только не в радости. Как писали древние друг другу: "Юлий Луцию – радоваться!" Иного не желали – этого было достаточно… – Так куда все-таки ты ездил? – Как и сказал: человеку помочь. По специальности. – Они не могли подождать до утра? – Большие люди не любят ждать. – А что, действительно большой? – Очень. – То-то портье мне сказал: уехал на черной машине. У вас по-прежнему у начальства машины черные? – По-прежнему… Мысленно я усмехнулся: расспросила портье, все проверила… Главное, что уехал не на такси. Тогда меня в номер точно не пустили бы. Я пошарил рукой по тумбочке – помятая, но еще не пустая пачка была на месте. Маленькая сувенирная зажигалка, позаимствованная из презентационного пакета для особо важных посетителей выставки (у Оксаны таких пакетов оказалось с десяток), лежала рядом. Я сел, чиркнул зубчатым колесиком – маленький оранжевый язычок пламени сухо вспыхнул и жадно впился в табачный срез сигареты. Сквозь неплотно задернутые шторы в комнату потоком вливался бледный свет – над городом царило весеннее полнолуние – и легкий табачный дым мягко слоился в этом потоке, завиваясь пепельной спиралью. Оксана также села на постели и привычным движением рук стала закручивать вокруг головы длинные светлые волосы. Лунный свет накатывал на нее из окна, мягко обрисовывая четкий профиль, ровные линии тонкой длинной шеи и маленькую, как у девочки-подростка, выпуклую грудь… В первый день на Мальте я не обратил на нее внимания – мне никогда не нравились длинные и тощие, но остальные мужики из группы набросились на нее, как стая февральских кобелей. После того как Вадим, самый из них сексуально озабоченный, едва не свернул ей шею под воздействием приступа нахлынувшей страсти, она прибежала ко мне, старшему и организатору поездки, – жаловаться. Я защитил и успокоил – да так старательно, что к себе в номер она уже не пошла… Вадим дулся на меня всю поездку, а в самолете, выхлебав из горла купленную в аэропортовском "дьюти-фри" бутылку виски, три часа донимал меня шумными излияниями. – Да ты хоть понимаешь, деревня, кого ты у меня увел?! – вопрошал он, обдавая салон "тушки" ароматом, от которого было не спрятаться, не скрыться. – Что это за девочка? Какая стильная? Это не твои тетехи, которых ты по турциям возишь… Вадим работал режиссером на краевом телевидении, и по этой причине считал, что имеет моральное право учить других понимать красоту. Но в одном он был абсолютно прав – она действительно была не из тех, что я возил по "турциям" и каждый вечер в отеле заводил в свой номер – без долгих объяснений и уговоров, по очереди. Иногда это кончалось плохо: не раз к концу поездки дамы пытались выяснять отношения между собой на предмет единоличного обладания предметом любви. Я их успокаивал и мирил… Оксана выяснять отношения с соперницами не стала бы. Она просто зарезала бы меня прямо в ресторане тупым столовым ножом, выкажи я повышенное внимание к другой – я это понял еще на острове и не позволял себе лишнего. Да и не хотелось… Я глянул на светящийся циферблат часов – полвторого. – Ты спать собираешься, Ксюша? – Не-а! Она покончила с прической и нырнула под одеяло – прямо мне на грудь. – А как же выставка завтра? – Да я здесь одна – "мультик" дома остался, могу вообще не ходить. На стенде девочки местные будут, помнишь их по Мальте? Я предупредила, что могу задержаться, они сказали, что и сами справятся. Конечно справятся. Только рады будут. Твой "мультик" заплатил за стенд, а они будут продавать маршруты своих фирм… – Ладно, ты лучше скажи: как теперь? Поедешь со мной? Она вынырнула из-под одеяла и в упор смотрела на меня. Лунный свет отражался в блестящем черном шоколаде ее глаз, придавая им странный отсвет. Я пожал плечами. – Почему? Что держит тебя теперь? К Косте можно летать и оттуда – чуть дальше и только. Квартира у меня большая, а Таня тебя еще тогда приняла… – Мне не дадут вид на жительство. – Это не твоя забота! – она рывком села мне на ногу. – Ты что, сомневаешься? Сомневаться действительно не было причин. На Мальту мы тогда прилетели без приглашения, но все решилось в течение получаса: Оксана позвонила знакомому сержанту, и тот дал команду нас оформить. Мальта – маленькая страна, здесь все знают друг друга и любые проблемы, особенно когда просит блондинка, решают мгновенно. – Что я буду делать на острове? – Да что угодно! Английский знаешь, в туризме не новичок… Хочешь у "мультика", хочешь в какую-нибудь оффшорную фирму… А не нравится, своим колдовством занимайся. – Мальта – католическая страна, там у вас даже разводы запрещены. Меня на костре сожгут. – Так уж и сожгут. Не отлынивай, Самец!.. Что тебя держит? Действительно, что? Половина мужиков этой страны, получив такое предложение, да еще от такой, прыгали бы до потолка от радости. С нашей жизнью редкий гражданин в здравом уме и рассудке не мечтал слинять отсюда далеко и надолго. Чего тебе, елупню, в самом деле надо? Если бы я знал… – Сколько продлится твоя выставка? – Четыре дня. – Вот через четыре дня и скажу. – Ох, Самец, расцарапала бы я тебе… И что в тебе такого?.. Ладно, давай спать. Я подвинулся, освобождая ей место рядом. Утро вечера мудренее. И в самом деле, что во мне такого?.. Я завязывал галстук перед зеркалом, когда в дверь номера настойчиво постучали. Мгновение я стоял, недоумевая: Оксана убежала пятью минутами раньше в ресторан, пообещав заказать роскошный завтрак на двоих, а гостей мы не ждали. Может администратор? Но они давно уже не шерстят по номерам, вылавливая незарегистрированных постояльцев, – времена другие. Тем более, что еще ночью я оставил на стойке дежурной зеленую бумажку – ее аж расперло от радости… Стук повторился. Я, наконец, покончил с галстуком и открыл дверь. За ней стояли двое в черных костюмах – не вчерашние, но явно из той же команды. Ни слова не говоря, они скользнули мимо меня в номер. Один мелькнул в комнату, другой тут же – в ванную. Спустя мгновение оба стояли в комнате, требовательно глядя нам меня. – Где женщина? – отрывисто спросил тот, что был повыше. – А зачем она вам? – Приказано доставить обоих. Так где? – Женщина… – протянул я. Лучше бы он это не спрашивал. Мне повезло: они настолько чувствовали себя хозяевами ситуации, что даже мысли не могли допустить, что кто-то может им перечить. Это вам, ребята, не тренировки в спортзале… Высокий рухнул как сноп и без звука – удар ребром ладони пришелся ему точно под кадык. Повезло и мне: если бы это были вчерашние ребята, они среагировали – все-таки профессионалы и наверняка запомнили, как я в туалете разворачивался. Но эти ничего не ожидали; пока один уже лежал на ковре, второй, остолбенев, смотрел на меня большими глазами. Я уложил его несильным, но точным ударом в подбородок. Ему тоже повезло. Если бы дернулся, пришлось бить в висок… Я сел на койку и несколько секунд бессмысленно смотрел на распластанные на потертом ковре тела. Еще минуту назад я жил совсем другими заботами, и все вдруг изменилось так быстро… Но оцепенение продолжалось недолго. "Плохо, Владислав, что ты уходишь, – говорил мне на прощание командир бригады, – не так много у меня людей, которые соображают так быстро…" К счастью, у обоих оказались брючные ремни – ими я стянул им руки. Ноги пришлось вязать шнуром от штор, отхваченными кусачками из маникюрного набора Оксаны, забытого на столе. На кляпы пошли их же носовые платки – видимо, полагались по служебному регламенту; оба не похожи были на людей, пользующихся подобным достижением цивилизации. В подмышечной кобуре у каждого маслянисто поблескивал тяжелый "стечкин", но оружие я трогать не стал. Забрал только удостоверения личности из внутренних карманов. Высокий, несмотря на поджарый вид, оказался тяжеловат, и я свалил его в ванну довольно небрежно. Но он не пришел в себя: несмотря на отсутствие тренировок удар оказался хорош. А вот меньший, когда я вернулся в номер, уже шевелился – все-таки я его пощадил. Я хотел взвалить на плечо и этого, но в последнее мгновение остановился; только подтянул к стене и, посадив, оставил так. Свидетель с той стороны сейчас был как раз кстати. Видеокамера Оксаны стояла на столе: она достала ее утром для работы на выставке. Это была "Сони хай 8" – компактная, но дающее отличное качество записи машинка. Я проверил таймер – он был включен и показывал точное время и день – затем установил камеру на столе объективом к себе, нажал кнопку записи и сел на стул, чтобы быть точно в кадре. У меня всегда была репутация человека немногословного, поэтому на то, чтобы рассказать о событиях вчерашнего вечера, хватило минуты. Но, судя по тому, как замычал за спиной пришедший в себя "бодигвард", слова были самые нужные. У нашего губернатора всегда хватало врагов, такую информацию с руками оторвали бы на любом центральном телеканале, да и за само сообщение о проблеме с президентским здоровьем некоторые заплатили бы немало. Я продемонстрировал работающей камере удостоверения обоих гостей, не спеша, давая возможность автоматике зафиксировать фотографии и имена владельцев, а потом еще, взяв камеру, запечатлел и оригиналы. Пришедший в себя "бодигвард" мычал и крутил головой, пытаясь избежать нужного ракурса, но я снял все, что мне было нужно, а потом успокоил его ударом по затылку – больше свидетель мне не требовался. Обмякшее тело я затиснул в туалете между стеной и унитазом – сейчас самым важным было выиграть время, а вместе, даже связанные, они могли помочь друг другу освободиться. Вещи Оксаны я побросал в чемодан за пару минут, не забыв проверить при этом ящики стола и полочки в ванной. Плащ ее я перебросил через руку и с чемоданом в другой тихо покинул номер, тщательно заперев за собой дверь на два поворота ключа. Я хорошо знал эту гостиницу – не раз приходилось устраивать здесь моих зарубежных партнеров, поэтому пост дежурного обошел через холл пристроенного агентства – не хотелось, чтобы администратор видела меня с чемоданом. На стоянке такси у гостиницы стояло несколько машин, я выбрал самую старую, без рации, и, сунув водителю купюру, попросил подогнать машину к выходу и ждать. Разглядев цифру на банкноте, он радостно засуетился. Увидев меня, Оксана побелела от негодования и выразительно глянула на часы. Но я не дал я ей возможности что-либо сказать. Молча поставил перед ней видеокамеру с откинутым экраном визуального контроля, нажал на кнопку воспроизведения. Пока шла картинка, в две минуты объяснил случившееся. Когда она подняла на меня взгляд, лицо ее было белее, чем до просмотра. – Вот! – я выложил перед ней на стол оба удостоверения "бодигвардов". – И чем быстрее мы с тобой сейчас исчезнем отсюда, тем лучше. Она закрыла лицо глазами и несколько мгновений сидела так, не шевелясь. Затем снова глянула на меня. И я поразился этому взгляду. – Самец! Если я узнаю когда-нибудь, что ты это устроил специально, чтобы меня спровадить… Я взял ее ладони в свои. И она тут же уткнулась в них лицом. – Владик, и почему у нас так все?.. – Поехали! – я встал. – Дорогой договорим. Приободренный обещанием щедрой платы таксист домчал нас до аэропорта минут за тридцать. Дорогой она плакала, уткнувшись мне лицом в грудь, а я тихонько шептал ей на ушко инструкции вперемежку с успокаивающими словами. Со стороны это выглядело вполне естественно: прощание двоих, один из которых должен улететь. Тем более, что все было действительно так. Перед входом в аэропорт я обнял ее в последний раз – внутри здания нас не должны были видеть вместе. Она прижалась ко мне так сильно, будто хотела слиться навсегда. – Владик! Летим вместе! – У меня нет паспорта. Я врал: паспорт лежал у меня во внутреннем кармане пиджаке. Но вместе нам сейчас было нельзя: если и позволили сесть в самолет, то по приземлению встретили бы точно… – У тебя по-прежнему два паспорта? На девичью и фамилию мужа? Она кивнула. – По какому жила в гостинице? – Тому, что на мужа. – Значит билет берешь по другому. Одна. И сразу на посадку. Я взглянул на часы. До окончания регистрации московского рейса оставалось десять минут. – Давай Ксюша. И помни – в Москве никаких гостиниц, а мне звонить – только из автомата и каждый день из разных мест. От этого зависит моя жизнь, да и твоя тоже… – я помолчал. – Если я не отвечу два вечера подряд, пленку передашь ему, – я протянул ей визитку популярнейшего в Москве телеведущего (на счастье, она завалялась во внутреннем кармане давно не надевавшегося пиджака). – Он знает, что с ней делать. Давай, Ксюша! – я легонько подтолкнул ее к двери… Сам я вошел в нее минут через пять. В большом зале аэропорта было пустынно и спокойно: не было похоже на то, что здесь кого-то собираются задерживать. И все-таки я постарался потеряться маленькой толчее у магазинчиков – так было спокойнее. Оксана уже успела купить билет, и я видел, как она бежала к стойке контроля, оглядываясь по сторонам. Но я спрятался за боковой стенкой сувенирного киоска. Я видел, как она предъявила паспорт и билет, как служащий аэропорта быстро поставил ей штамп на бланке, и как она побежала в накопитель. Стоявший на контроле милиционер проводил ее долгим, но явно не служебно заинтересованным взглядом. Чемодан она не стала сдавать в багаж, и я только мысленно перекрестился, прося Бога помочь ей у поста службы безопасности – видеокамера с кассетой и оба удостоверения лежали там. Выждав несколько минут, я подошел к кассе и купил билет на рейс до Киева. Эта была пустая трата денег, но, увы, необходимая. Отметки в моем паспорте, оставшиеся с прежних времен, позволяли мне лететь в дальнее зарубежье, но путь туда лежал через Москву. Киев был ближе к Вене, поэтому и выглядел правдоподобнее. Затем я зашел в ресторан и, примостившись за крайним столиком, заказал себе роскошный завтрак – с креветками и горой салата. Запивая все это холодным пивом, я прислушивался к объявлениям по радио, и с удовольствием осушил целый стакан, услыхав, что рейс на Москву отправился в полет. Мне никто не мешал, и, покончив с едой, я вдруг с лихостью подумал о том, что если и дальше все будет так тихо, то действительно можно рвануть в Киев? Денег у меня оставалось совсем нечего, но на одну ночь в дешевой гостинице на окраине и на один телефонный звонок хватило бы. А дальше… Но в этот момент в зал ресторана вошли… |
|
|