"Город, который боролся" - читать интересную книгу автора (Маккефри Энн, Стирлинг Стивен Майкл)Глава 14— Очень большая масса, — сообщила Бейла шепотом. — Множество сотен мегатонн, по крайней мере. — Нет нужды понижать голос, — ответил изумленный Билазир, когда несущие вахту на капитанском мостике члены команды разом вскочили на ноги. — Звуковые волны не распространяются в вакууме. Он повернулся к схематическим вытянутым изображениям. — Жаль, что она настолько велика, — задумчиво пробормотал он. — Просто позор — терять то, что нельзя разграбить. — Он с сожалением думал о том, что кольнари, как ни прискорбно, придется разрушить все, что невозможно забрать. В его флотилии были только боевые корабли, а не грузовые суда. Вот если бы им хватило времени, чтобы пригнать тяжелые транспорты из флота Клана… Но и в них можно было бы погрузить лишь ничтожную часть товаров, которая будет найдена на станции таких масштабов. С другой стороны, какой восторг приносит разрушение — знание, что огромное количество информации и усилий других людей одним движением твоей руки обратится в пыль. — Послать флоту сигнал? — спросил Сириг. — Ты читаешь мои мысли, — ответил Билазир. — Приготовиться к моментальному переходу в нормальное пространство, как только мы сожмем руку на горле жертвы. Сообщение, посланное вместе с захваченным торговым судном, должно было привести флот кольнари в состояние боевой готовности. Грузовые корабли еще не прибыли на Бетель, поэтому их можно направить прямо сюда, не тратя времени для полета к планете. Скажем, дней десять транзитного перелета из системы Шафрана, даже если отмерить время с запасом, оставив два или три дня на погрузку, в зависимости от того, сколько судов решит послать Отец Чоку. Затем начнется несказанное удовольствие — кольнари начнут громить станцию так, что после этого не останется ничего крупнее песчинки. На этой консервной банке можно взять и пленников, пригодных для высококвалифицированной работы. Теперь с одной стороны станции отчетливо виднелся громадный прямоугольный каркас кораблестроительных мастерских, а это означало, что там были редкие ценные рабы, которых можно выгодно продать. Громадным усилием воли Билазир сдержал себя, лишь потерев руки. — О, какое богатство ждет нас на складах, — сказал он. — Воистину, — подтвердил Сириг. Его глаза и зубы блестели в голубом дымном свете капитанского мостика, а голос стал хриплым, как у любого, кого обуяла страсть. Билазир отметил, что именно так и было. И в буквальном, и в переносном смысле. — Учись сдерживать свой пыл, друг мой, — добродушно посоветовал он. — Он хорош для раба, но неуместен для хозяина. — Затем Билазир повернулся к Бейле. — Какой транспорт находится на станции? — Никакого, достопочтенный господин. — Никакого? — Билазир удивленно поднял одну бровь. «Интересно, — подумал он, — космическая станция построена в районе, где практически нет транспорта. Она устарела и поэтому вскоре будет заброшена? Или она новая и поэтому пока мало используется?» Легкое беспокойство чуть подпортило его превосходное настроение. Здесь могло быть две альтернативы: он станет героем, который привезет немыслимое богатство, или негодяем, которого никогда не забудут, из-за того, что он позволил обнаружить существование Клана более могущественному врагу. Билазир покачал головой, едва слышно шипя от отвращения. Такого не может быть. Торговый корабль был буквально набит сокровищами, а ведь он только что улетел со станции. — Данные сенсоров? — Достопочтенный господин, фоновая радиация постоянна, пять последних дней наблюдалось значительное количество отлётов. — Бейла замолчала, колеблясь. — Господин, при здешней плотности межзвездною вещества трудно быть в чем-то уверенным. Искривление подпространства глушится очень быстро. Легкая дрожь превратилась в ледяные пальцы, сомкнувшиеся на позвоночнике Билазира. Его член моментально опустился. — Мне нужна информация, а не домыслы! — грубо прорычал он. — Подготовить самонаводящиеся ракеты. Если эти треклятые трусы с Бетеля Необходимость рассмотреть проблему со всех сторон не оправдывала бездействия. Нанести сильнейший удар, затем решить, потребуется ли второй, — этой тактики во все времена придерживались кольнари. — Попробуй зафиксировать маяки, ограждающие станцию по периметру, — распорядился он. В такой пыли даже маяки, находящиеся в открытом космосе, приходилось разыскивать с помощью оптических усилителей. — Сообщение, достопочтенный господин, — сказала Бейла. — Передай его. Моментально капитанский мостик заполнил бодрый женский голос: — Предупреждение всем кораблям, предупреждение всем кораблям. На SSS-900-С объявлен карантин второго класса, повторяю: объявлен карантин второго класса. Следующим видам мыслящих существ ни при каких обстоятельствах не рекомендуется делать остановку на данном объекте. Последовал список видов гуманоидов и негуманоидов, большинство из которых было незнакомо т'Мариду. — Посетителям-людям запрещено заходить в шлюзы и в непосредственно прилегающие к ним районы. Вам рекомендуется продолжить следовать по маршруту к следующему пуншу назначения. Предупреждение… Сообщение стало повторяться, и Бейла его выключила. — Дальнейшие результаты сканирования, господин: здесь расположены два поля инородных частиц. Оба находятся между нами и станцией. Ближайшее к станции состоит в основном из железной руды, происходящей с вероятностью до девяноста семи с половиной процентов с астероидов. Второе, находящееся ближе к «Паутине», состоит из… металла и мелко раздробленных фрагментов корпуса корабля. По оценкам компьютера, масса представленных здесь металлических обломков эквивалентна массе преследуемого корабля. Она нажала несколько клавиш, и многочисленные экраны продемонстрировали хаос из осколков наполовину расплавленного металла, среди которых не было ни одного куска больше метра в длину или в ширину. Основная их часть превратилась в пар из металлических частиц. Его глаза сузились. Карантин объяснял отсутствие кораблей. Произведенный Бейлой анализ позволял сделать предположение, что либо преследуемый корабль, который, как все знали, был очень старым, развалился из-за чрезмерных перегрузок, либо его разрушила станция. Первое было более вероятным, так как на станции не было обнаружено никакого оружия. Несомненно, в анналах станции нашлось бы место истории о кончине беженцев с Бетеля. — Твое мнение? — спросил Билазир офицера, отвечающего за боевое оснащение. — Достопочтенный господин, — отвечал офицер, сравнивший все варианты и степени вероятности, — обилие этих обломков, без сомнения, является результатом взрыва механизма, сопровождающегося очень высокой температурой. Именно так они и должны были выглядеть после выброса энергии в результате взрыва реактора очень большого корабля. На других обломках, — он увеличил их на экране, — видны свидетельства другого взрыва. Это может быть как результатом непосредственного удара боеголовок, так и результатом вторичной волны, последовавшей после взрыва двигателя. Взрывная волна, ударившая по корпусу… — Я прекрасно осведомлен об этом явлении, — сухо отрезал Билазир. Отвечающий за боевое оснащение офицер сел на свое место. Билазир т'Марид участвовал в своем первом космическом сражении еще до рождения этого молодого аристократа. — Продолжать осуществлять сканирование и анализ. О любых аномалиях информировать меня лично. — Они взорвались, — сказал Сириг. — Едва прибыв сюда? Как удобно, — заявил Билазир. Он грыз большой палец. — Возможно, даже слишком удобно? — Возможно. Однако мы ожидали, что резерв реактора исчерпается в любой момент. На протяжении последних тридцати световых лет они лишились значительной части лопастей своей охлаждающей турбины. — Верно. Но это всего лишь совпадение. — Один раз — случайность, — продекламировал Сириг предписываемым традицией тоном, — во второй раз — совпадение… — …а в третий — акция врага, да, — раздраженно закончил Билазир. — Но в то же самое время на станции разразилась эпидемия. — Все расы скамверминов слабы, мой господин, — заметил тот. Билазир сделал жест, подтверждающий это. Семя Кольнар было сильным. Иначе и быть не могло, чтобы выжить на планете, не приспособленной для существования людей, а затем в течение многих веков страдавшей от варварской эксплуатации ресурсов и продолжительных войн, во время которых применялось и атомное, и химическое, и биологическое оружие. Когда Клан бежал с поля боя, проиграв войну, он сохранил традицию уничтожать слабых детей. Вообще-то было настоящей удачей то, что враг выведен из строя опасностью, не представлявшей никакой угрозы для кольнари. — Всем оставаться на боевых постах. Созвать командиров кораблей сопровождения. — Да, достопочтенный господин. Билазир мельком посмотрел на свою связистку. Ее лицо тоже сияло от возбуждения. Он улыбнулся. Она была молода, и это был ее первый боевой рейд. Он хорошо запомнил острое волнующее ощущение перед боем. Он ухмыльнулся. Ах, но он чувствовал его и сейчас, в тридцать лет, когда половина жизни была уже позади. — Все капитаны подтвердили, что получили ваши приказы, достопочтенный господин. Они выдвигаются на позиции. — Великолепно, — сказал Билазир, оглядываясь на схему. Чанна повернулась, не вставая из-за стола с монитором. — Привет, Джоат, добро пожаловать домой. Её приветствовала лукавая улыбка, полная облегчения. — Гм… я пойду принять душ. — Да, тебе стоит воспользоваться им, — сказала Чанна, принюхавшись. — Как только ты освободишься, я хочу познакомить тебя кое с кем. — Ах, — облегченно вздохнул Симеон. — Вся семья вновь в сборе. — Замолчи, оловянный домик для детских игр, — добродушно изрекла Чанна, бросая в направлении колонны смятую тряпку. — Как это выглядит? Гм. Неплохо. О'кей, а как насчет того, чтобы перекрыть следующие проходы? — На экране высветилось схематичное изображение нескольких палуб. — Если ты не знаком с современными методами строительства, это может показаться частью конструкции. — Хорошо, хорошо… а что это нам даст? — Мы сможем рассовать по углам около тысячи человек из нашего основного списка. Тех, которым не хватило места, когда осуществлялась эвакуация. — Боюсь, там не будет никого из начальства, — ответила Чанна. Они договорились, что им придется подвергнуть риску всех членов руководящего персонала станции, так как отсутствие кого-то вызовет вопросы. — Нет, но это довольно основательно сократит список потенциальных жертв. К тому же это позволит нам рассредоточить часть персонала, который мы сможем использовать позднее. А, Симеон-Амос? Глаза у вождя беженцев с Бетеля покраснели, но от его улыбки у Чанны защемило внизу живота. — Мне кажется, я усвоил основные принципы системы управления, — сказал он. — Она не слишком сложна. У Чанны поднялась бровь. Эта мысль была попросту очевидной, но Амос только развел руками и поднял голову, заставив рассыпаться по плечам вьющиеся пряди своей гривы, черные, как уголь. Синие глаза под правильными широкими бровями так много сказали Чанне. — В большой организации должно быть несколько постоянных составляющих, — сказал он. — Центральная власть, официальные лица, возглавляющие различные департаменты, помещения для собраний, чтобы координировать взаимодействие, установленная процедура принятия решений и т. д. Это не слишком-то отличается от владений моей семьи на Бетеле. Мы тоже довольно основательно координировали деятельность независимых предпринимателей. Здесь, конечно же, нет ни скотоводов, ни фермеров, но и в том и в другом обществе есть добывающая промышленность, производство, образование, культурные развлечения… — Культурные? — Джоат вновь прошмыгнула в холл, на ходу вытирая мокрые волосы полотенцем. Как ни странно, она оделась немного более официально, чем обычно, отказавшись от бесформенного рабочего комбинезона в стиле пэтчворк, которые недавно вошли в моду среди молодежи на SSS-900-С. — Как, например, головидение, виртуальные игры и прочая ерунда? — Ну… — колебался Амос. Он думал, скорее, о хоровом пении и народных танцах. — Общий принцип один и тот же. Сервомеханизмы уже накрыли стол к ужину. Симеон запрограммировал их так, чтобы они не нарушали ни один из предрассудков бетелианской религии по поводу пищи, хотя Амос в этом отношении оказался очень гибким. Чанна только молча пожимала плечами, когда считывала с экрана отрывки из бетелианского текста. Как, например, можно проверить, что ни одного из этих блюд не касалась рука менструировавшей женщины? Они сели за стол, Амос пробормотал молитву, и вновь, ко всеобщему удивлению, Джоат подождала минутку, прежде чем схватить ближайшую тарелку. Она оказалась совершенно непритязательным едоком, но при этом поглощала все в немереных количествах. В перерывах между этим — или иногда во время этого, прямо с набитым ртом — она с пристрастием допрашивала Амоса о жизни на Бетеле. — Скукотища страшная, — выдала она наконец. — Я тоже так думал, — сказал Амос, подавая ей миску приготовленного на пару проса. Она загрузила к себе в тарелку несколько порций, обильно полив их сметаной и посыпав ломтиками чеснока. — Джоат, — мягко сказала Чанна. — Это вообще-то едят с ананасом, знаешь ли. — А почему? — спросила Джоат, оборачиваясь к ней с роскошными молочными усами над верхней губой. Девочка с видимым удовольствием слизывала их, пока Чанна пыталась отыскать достойный ответ, но бросила это безнадежное занятие и вновь обратила свое внимание на Амоса. — Спрятать все эти штуки было мудро с твоей стороны, Чанна, — задумчиво сказала Джоат. — Всегда имей запасы где-нибудь в укромном местечке под замком, если, конечно, ты не безнадежно глуп. — Стратегически мудро, — серьезно сказал Амос. У нее в голове Симеон затянул древнюю песню: — Вообще-то здесь гораздо больше никому не известных потайных ходов, чем ты себе представляешь, — говорила Джоат. — Совсем не так, как на космическом корабле, честное слово. Отовсюду можно попасть в любое место, и никто не сможет тебе помешать, если ты знаешь, куда и как идти. Кое-какие из этих мест чуток опасны, но это не так страшно: ведь всегда можно пригнуться. — А я думал, это станция похожа на космический корабль, — вежливо ответил Амос. Чанна заметила, что до этого его губы беззвучно двигались — так его озадачил жаргон Джоат. И это было не удивительно. Почти половина слов из него была ее собственным изобретением. — Размеры станции совершенно иные — они отличаются на порядок, — сказал Симеон. — Для станции не существует никаких ограничений массы — SSS-900-С не надо никуда лететь. Внешний корпус жестко фиксирован, так же как и большая часть аппаратуры, однако все остальное позволяет увеличить число жителей вплоть до сотен тысяч человек — но это максимум. Мы пришли к выводу, что естественное увеличение населения — лучший способ создания стабильного общества, а не случайного, как на пассажирском судне. — Это прекрасно продумано, — задумчиво сказал Амос. — В моем фамильном поместье планирование городов происходило по тому же принципу. Даже если ты уладил все мелочи, жизни в городе не будет. А когда дядюшка Абиб решал основать свой табачный склад рядом с кондитерской тетушки Скалы или конюшней брата Фалкена, а рядом возникало еще кафе-мороженое, тогда город быстро развивался и процветал. — Почему ты так смешно говоришь? — спросила Джоат. — А почему ты так смешно говоришь? — парировал Амос, и они оба рассмеялись. — Потому что Бетель был так долго отрезан от остального мира. Мы даже не смотрели передач и не слушали новостей из других миров, так что манера разговаривать нашего населения изменилась очень мало и сильно отличается от речи людей Центральных миров, которые имеют дело со многими другими мирами и народами. — Центральных миров? — переспросила Джоат. — О, да ты совсем сбрендил, прости меня — они страшно далеко отсюда. Это же — Для тебя, но не для меня. — Он замолчал. — Мне кажется, Джоат, кто-то еще помимо тебя должен изучить твои тайные тропы. — Ты должен их увидеть, — восторженно выпалила она. — Ты просто не поверишь, что там скрывается! — Мне бы очень хотелось увидеть их, — серьезно сказал он ей. — Но у меня осталось не так-то много времени для учебы. — Ее лицо моментально помрачнело. — Но все же, — продолжил он, — я считаю необходимым, чтобы люди, которым можно доверять, помимо тебя с Симеоном, знали твои окольные тропы. Ты не хочешь показать их моему другу Джозефу? — Он твой любимый хончо, гей? — Мой брат и моя правая рука, — серьезно ответил Амос. — Ладно, если он не окажется градлом. Амос бросил безнадежные попытки понять эту реплику и поднял взгляд на экран Симеона. — Градл, — объяснил «мозг» профессорским тоном, — во всех смыслах понятие отрицательное. В этом контексте: не слишком зашоренным, скучным, надоедливым, не обладающим воображением. — Нет, нет. По правде говоря, хотя мне стыдно в этом признаваться, Джозеф был портовым головорезом, когда я впервые встретился с ним, — сказал Амос. Джоат расцвела, ее счастливая улыбка говорила, что она позабыла о той паре лет, которую добавила ей жизнь, и теперь выглядела на свои двенадцать. — Не боись! Я с удовольствием покажу Джозефу все вокруг и около. Когда ты захочешь. — Спасибо. А теперь я должен вернуться к своим занятиям. — Амос театрально вздохнул и встал из-за стола. — Я представляю, как ты себя чувствуешь, — сказала Джоат, скромно склоняя голову. « — Ты прав, — сказала вслух Чанна, мечтательно глядя на уже закрывшуюся дверь комнаты Амоса. — Конечно же, я права, — заявила Джоат. Она поглощала новую партию ананасовых долек, только что выловленных из миски, вместе с солидной порцией мороженого. — Ты уже успела покувыркаться с ним в постели? — Джоат! — строго сказала Чанна, пытаясь дотянуться, чтобы поймать ее за ухо большим и указательным пальцем. — Поосторожнее! — заявила Джоат, растирая пострадавшую мочку. — Вот возьму и нажалуюсь на тебя Органе-Горгоне. — Ее ухмылку попросту невозможно было воспроизвести. — Я знаю об этом все, прекрасно знаю. — Ты, должно быть, очень наблюдательна, и я не должна была делать с тобой то, что проделала несколько секунд назад, но ты не — Да, это правда, — довольно заявила Джоат. — Ты не должна так бесцеремонно хвастаться своей невоспитанностью, — прервал ее Симеон. — А почему бы и нет? — поинтересовалась Джоат. — Ведь тому, кто хорошо воспитан, нельзя делать множество клевых вещей. Все они выглядели просто ужасно, но доктор Чаундра казался страшно постаревшим. Да и к тому же еще и страшно измотанным. А она прежде считала, что он-то сможет обуздать свой страх. — Вот, — с горечью сказал он, вынимая маленький контейнер из синтетического материала. Чанна автоматически уставилась на коробочку, содержащую капсулы, совершенно стандартной формы, но потом перевела пристальный взгляд на врача. — С вами все в порядке, доктор? — обеспокоенно спросила она. На станции были и другие врачи, но лишь один Чаундра — если оставить в стороне его личные качества — был единственным специалистом в области исследования органических вирусов. — Я устал, вот и все, — сказал он. Необычный акцент в его голосе стал ощущаться сильнее — в нем слышался оттенок мелодии. Он некоторое время постоял у ее стола, рассматривая коробочку, которую держал в руках, затем положил ее прямо перед ней. — Они готовы, — сказал Чаундра, указывая на футляр. Чанна коснулась прорези в коробочке, и в ее ладонь выпала маленькая желеобразная капсула, наполненная прозрачной жидкостью. — Вирус, — сказала она. — Да, — пробормотал он. — Тот, кто должен исцелять, создал для вас оружие. — Не — Надеюсь, что не смертельное. Как я могу быть уверенным, если целью является генетически нестандартное население? Я не уверен даже в том, что никто на станции не умрет от него! — Степень вероятности… — начал Симеон уверенным голосом. — …так мала, что стремится к нулю, да, это так, — сказал Чаундра. Потом он вздохнул: — Нет смысла жаловаться, когда все уже сделано. Мы изготовили достаточно пилюль, чтобы каждый мужчина и каждая женщина на станции получили по пять. Я не могу представить беднягу, которому придется принять больше этой дозы. Все, что вы должны сделать, это раскусить ее. Не глотайте, а выдохните ее содержимое на ближайшего к вам кольнари. Это заразно, даже если это не проглотить, понимаете, но при непосредственном контакте действует сильнее. Если пирату захочется поцеловать вас, пусть он сделает это. — Фу! — фыркнула Чанна, скорчив гримасу. — Я предупредил командиров групп, чтобы они собрались в клинике и забрали упаковки для распределения между своими подчиненными, — сказал Симеон. — Напомни им, — сказал Чаундра, — что каждый использовавший капсулу должен как можно скорее сообщить об этом в клинику, чтобы ему сделали вакцинацию. Тогда он получит легкую дозу, но его… гм… жертве действительно будет очень плохо. — Симптомы? — поинтересовалась Чанна. — Головная боль, рвота, диарея, лихорадка, возможно, бред. — Его передернуло. — Я должен вернуться обратно в свою лабораторию. Еще так много предстоит сделать, а осталось так мало времени, чтобы все успеть. — Вы — Это приказ, Чаундра, — сказал ему Симеон, — так как начиная с настоящего времени вы освобождаетесь от своих обязанностей вплоть до завтрашнего утра. — Да, конечно, — отсутствующе кивнул Чаундра. — А добровольцы, — продолжил он, — примут их в госпитале, — Отправляйтесь спать! — Чанна взяла его за плечи и слегка встряхнула, что наконец вывело его из состояния апатии. — О… — он улыбнулся. — Прекрасная мысль. Гм… — Он остановился в дверях, часто заморгав. — О да. Джоат… я познакомился с юной Джоат. Она немного… более зрелая, чем я думал. — Он нахмурился с озабоченным видом. — Как вы полагаете, это нормально, что они столько времени проводят вместе? Они с Селдом, я хочу сказать. Тут вздрогнула Чанна. — Ну, не думаю, чтобы это было настолько важно, — немного удивленно сказал Симеон. — Они будут все время заняты, ты же знаешь, и ни один из них еще не повзрослел физически. — Ты слишком беспечен, чтобы стать хорошим отцом для дочери, — сказал Чаундра, щурясь по-совиному. — Да, я Чаундра вздохнул. — Хотелось бы мне каждый раз верить тому, кто говорит, что не беспокоится. Они в опасном возрасте и не могут доверять даже самим себе. Проклятье, — воскликнул он, расправив плечи, — при таком стрессе даже взрослые на станции не могут себе доверять. Как мы можем ожидать этого от детей? Чанна почувствовала, что краснеет. — Мы можем лишь предвидеть проблемы, говорить о них и надеяться на лучшее. Если у них есть склонность к этому, — к ее собственному удивлению, она обнаружила, что не может выражаться более конкретно, — они найдут время и место, и мы никак не сможем помешать им. Так что давайте не будем изматывать себя, беспокоясь об этом. — Эй! — воскликнул Симеон. — О-го-го! Чанна! Чаундра! Вы оба устали. Все проблемы будут казаться не такими страшными, когда вы немного поспите. Отправляйтесь спать. Мы позаботимся о пилюлях и подготовим добровольцев. Беспокоиться не о чем. Чаундра снова вздохнул и изобразил на лице притворно застенчивое выражение. — Дилетанты, — пробормотал он. — Все, что ты сейчас высказал, Симеон, очень легко опровергнуть. Нельзя избежать проблем, сделав вид, что их не существует. — Его плечи сгорбились. — Я заставлю Селда привести ее домой после того, как рабочий день закончится. — Он помахал рукой на прощанье и ушел. — Опровергаю, — мелодично пропел Симеон после того, как тот вышел из гостиной. Как ни странно, зная о ее прошлом, он — Я не хочу об этом говорить, — сказала ему Чанна и решительно направилась к своему столу. Она села и перевернула пальцем упаковку с капсулами. — Я подумала, — сказала она, — а как было бы здорово, если бы мы могли сделать на это ставку? — Она посмотрела на колонну Симеона. — Да, было бы неплохо. Но мы уже подвергаем риску собственных людей. Я не желаю работать на врага. Понимаешь? — М-м-м. Правда. А что, если мы заставим их поверить, что это хуже, чем на самом деле? — Трудно сказать, не зная их физиологии, не имея образцов тканей… А! Ты имеешь в виду мелкое мошенничество, да, Хэппи? — Все, конечно же, зависит от их психологии. И я не — Хорошо, — задумчиво сказал Симеон, — отчеты психологов Флота не слишком подробны. Отколовшиеся группы, как правило, отклоняются от нормы. В общих чертах в отчетах говорится, что кольнари необыкновенно агрессивны по отношению к тем, кого считают слабаками, коварными и ненадежными, но заключают сделки с теми, кого считают равными по силе. Они на рефлекторном уровне борются со своими лидерами и подчиняются им, пока не собьют с них спесь, что считают признаком слабости. — О, какой же это, должно быть, сплоченный народ! — воскликнула Чанна. — Гм. Значит, к тому же они должны чтить положение в обществе и силу. И часто соперничать между собой. — Ты права. Согласно нашим данным, они к тому же суеверны, как язычники. У них развиты некоторые области науки, но учеными их не назовешь, если ты понимаешь, что я имею в виду. — Мне кажется, у меня сложилась общая картина. Так что же? — Мы можем модифицировать несколько голографических проекторов, помимо камер охраны, и насылать «галлюцинации» на тех, кто заразился вирусом. Коллективные галлюцинации — далеко не проблема. Я могу обеспечить их, и никому не сделать этого лучше меня. — О, в самом деле? — — Вау, — воскликнула она, ощупывая ухо, — от этого просто бегут мурашки. Как ты это делаешь? — Просто использую собственный голос, смешивая волны разных частот. Это требует практики, но эффект того стоит. Чанна покачала головой, широко открыв глаза. — Если бы ты мог сопровождать это чем-то визуальным, они бы бежали на свои корабли в первый же день. — Нельзя переигрывать. Лучше всего, если они будут находиться в одиночестве, иначе это может вызвать подозрения. Я проконсультируюсь с Джоат. Эта девочка — просто фонтан идей. Чанна вздрогнула, с трудом удержавшись от вопроса: «Каких?» Слова Чаундры вызвали в ее живом воображении целый поток видений. — Не волнуйся, она хорошая девочка, — воодушевленно сказал Симеон. — Тебя действительно волнует психическое расстройство Рашели, да? Амос с Чанной удобно устроились на маленьком диванчике. Симеон тактично убрал свое изображение с экрана на колонне, оставив на его месте вполне реалистичное изображение потрескивающих в камине поленьев. Каким-то образом ему даже удалось воспроизвести запах горящей сосны. Амосу пришлось долго убеждать себя в том, что этот огонь — всего лишь картинка. — Да, она определенно психически нестабильна, — сказал он, и его плечи сгорбились от безысходности. — Помимо всех остальных проблем, мне приходится беспокоиться еще и по этому поводу! Ее так… так жалко! — Человек вообще может стать на редкость жалким созданием, — философски заметила Чанна. Амос снова вздохнул и потянулся к бокалу с коньяком. — Меня она абсолютно не волнует, а мой лучший друг готов отдать за нее жизнь, — сказал он, качая головой. — Чанна… — Да? — Здесь я понимаю, — он коснулся головы, — что эта… ее мания не имеет ко мне никакого отношения. Но здесь, — он дотронулся до сердца, — я не могу отделаться от ощущения, что я каким-то образом виновен в этом. Я был… призывающим духом, вы бы сказали — проповедником. О да, я понимал, что половина женщин из толпы влюблена в меня. Ну и что из этого? Я никогда бы не прикоснулся ни к одной из них, так как это превратило бы мое дело в бесчестное и погубило бы его скорее, чем любой другой проступок. Население Бетеля непреклонно в таких вопросах. Да, если я узнаю, что такое любовь, и она будет взаимной, если она удовлетворит мое тщеславие, разве я не способен отвечать за свои поступки? Но я не уделял особого внимания Рашели. Как ей, должно быть, плохо, как одиноко. Это очень печально. Чанна похлопала его по плечу и успокаивающе улыбнулась. — Судя по твоим рассказам, раньше никогда такого не происходило. Если ты винишь в этом себя, тогда стоит обвинять всех обаятельных политиков и звезд голографических фильмов с начала времен. Ее… мания… могла быть вызвана вашими лекарствами, хотя она не виновата в том, что принимала их. Симеон, кто-нибудь говорил об этом доктору Чаундре? — Еще нет, — сказал Амос после тактичной паузы, позволяющей предположить, что он не слышал разговора. — Я решил постоянно наблюдать, — неохотно добавил он, — занимаясь исцелением ее души и заботой о сердце. Это часть нашей религии, но только посвященные могут заниматься исцелением человеческих душ. — М-м-м… — — Разве я не могу одновременно решать еще одну проблему, Чанна? — вмешался в их беседу Симеон. — Симеон-Амос? Тот кивнул. — Я согласен с Чанной. Я поговорю об этом с доктором. Это моя ноша, моя обязанность. — Он поднялся и ушел в свою комнату. Чанна покачала головой. — Ты думаешь, что ее лучше было бы эвакуировать, чем обречь на смерть? — Кто знает, как его народ относится к его психотерапии? Исповедь, скорее всего, является важной частью их религии. Для него лечение этого заболевания медицинскими методами может стать самым настоящим богохульством. — Гм. — Она повернулась, чтобы искоса посмотреть на его колонну. — Кстати, не пытайся доказать мне, что тебе не доставил удовольствия этот небольшой перерыв, Симеон. Я тебя слишком хорошо знаю. — Согласен. — Бодрый тон его голоса исчез без следа. Она довольно улыбнулась. — Только не делай из этого привычки, ладно? — В жизни ничего нельзя гарантировать, Чанна. — Ах нет? Если я еще когда-нибудь приду к выводу, что ты специально устраиваешь небольшой перерыв в моей истории любви, — Ну, подумай немного, Чанна! Что я мог сделать с рехнувшейся Рашелью, когда она заявилась сюда? Я даже не пускал ее в гостиную. А мог бы сделать это, сама понимаешь. Чанна пожала плечами и фыркнула. — Я считал, что могу не рассказывать, как она пыталась взломать дверь, а это так. Но потом я решил, что она отправится за лазером и попросту прорубит себе проход. И конечно же, если бы она застала вас во время столь ужасного «преступления», она бы не ограничилась испорченным имуществом. — Ну, — Мне так грубят за то, что я занял «позицию на заднем плане», да? Она поднялась и направилась к себе в комнату. — Да, Симеон, у меня за спиной. — Ну почему? Что я сделал? Она повернулась на пятках и выбросила руки вперед. — У меня появились рога, да? Я рогата, а мои планы расстроены! — Дверь захлопнулась у нее за спиной. Симеон заглушил свои приемники в гостиной, исчезая в столь напряженной атмосфере так, как умел только он. |
||
|