"Непорочная белизна" - читать интересную книгу автора (Ховард Линда)

Глава 4

Утром Хоуп проснулась рядом с Прайсом и еще долго лежала и смотрела, как он спал. Никогда у ее тела не было ощущения столь полного удовлетворения. Она не пыталась разобраться, откуда взялось такое сильное сексуальное влечение к человеку, о котором она не знала ничего, кроме его имени, а просто с благодарностью приняла этот подарок судьбы. От тепла его тела постель казалась уютным гнездышком, которое так не хотелось покидать. Тем более что прохладный воздух в комнате подсказывал ей, что огонь в камине давно погас.

Какое счастье лежать рядом со спящим мужчиной и слушать медленный и глубокий ритм его дыхания! Ей хотелось прижаться к нему, но она боялась его разбудить. После того Как Прайс чуть не погиб от мороза, он провел ночь, которую, пожалуй, нельзя считать отдыхом в полном смысле.

Его сильная рука лежала поверх подушки, и Хоуп увидела на ней темные кровоподтеки. Вдобавок ко всему он еще и попал в аварию. Удивительным было не то, что он сейчас спал, а то, откуда в нем было столько энергии этой ночью.

Она принялась изучать другие доступные ее взору детали. У него были красивые, темные и густые волосы с оттенком бронзы, наверное, оттого, что он проводил много времени на солнце. Во сне его лицо было повернуто к ней, и Хоуп улыбнулась — ей захотелось провести пальцем по его переносице, высокой и слегка искривленной, наверное, в результате какой-то драки. У него был большой красивый рот с мягкими губами и волевой подбородок. Милый, грубоватый, привлекательный, но не красивый, как она заметила и раньше. От одного только взгляда на него у нее перехватывало дыхание.

Ее так сильно тянуло к нему, что кружилась голова. Хоуп уже забыла, что такое страсть, какой она бывает сильной. Встреться она с Прайсом при обычных обстоятельствах, он все равно понравился бы ей, но не было бы этой всепоглощающей физической тяги друг к другу, возникшей между ними. Возможно, она даже не показала бы ему, что он ей нравится. Однако этот вынужденный контакт их обнаженных тел установил между ними связь еще до того, как Прайс пришел в себя. Хоуп массировала его тело, изучила всю его кожу — от грубоватой щетины на щеке до мягкой бархатистости на предплечьях. Ее соски возбуждались, касаясь его груди, их ноги переплетались, и, хотя у нее и не было никаких сексуальных намерений, она не могла не чувствовать, насколько взволнована его близостью. Хоуп не позволяла себе об этом думать, но все же, надо признать, она была возбуждена до предела.

Это сексуальное желание нельзя было объяснить лишь тем, что она давно не занималась сексом. Хоуп думала так сначала, но теперь знала наверняка, что причина была в другом. Ведь теперь можно было сказать, что ее эротические желания удовлетворены, но, несмотря на это, ее по-прежнему влекло к Прайсу. Они великолепно подходили друг другу в сексуальном плане. Казалось, их тела были созданы специально для того, чтобы доставлять друг другу максимум удовольствия.

Наверное, с Прайсом происходило то же самое. Ведь он был не просто уставшим, он был изможден борьбой с ураганом, находился на грани жизни и смерти и все равно вновь и вновь любил ее, а его руки буквально дрожали от возбуждения, когда он ложился рядом с ней.

Тихо и осторожно Хоуп вздохнула.

По-прежнему выл ветер, сотрясая стены дома. За окном не было ничего, кроме бесконечной непроглядной белизны. Пока бушевал ураган, никто не мог ворваться в их мир — он безраздельно принадлежал лишь им двоим.

Как много может изменить всего один день! Еще вчера она была охвачена ужасом при мысли, что уже никогда не будет счастлива, что все ее мечты о семье и детях так и останутся мечтами. И вот Прайс Таннер ворвался в ее жизнь вместе с бураном, и мгновенно будущее стало светлым и многообещающим.

Он был помощником шерифа. Прайс сказал, что направлялся в Бойсе. Может быть, он родом оттуда. Во всяком случае, он знал, что здесь находится база, а это значит, он знаком с этим районом и, возможно, даже из этих мест. Она спросит, когда Прайс проснется.

Однако не стоит особо надеяться на продолжение их отношений. Сблизившие их обстоятельства были чрезвычайными, и, возможно, как только погода улучшится, он продолжит свой путь и забудет о ней. Хоуп осознавала это с самого начала и все же решилась пойти на этот риск. Что теряет она, женщина, у которой никогда не было любовников, кроме собственного мужа, и единственный друг которой — верная собака?

Если их отношения перерастут в постоянные, она, конечно, будет невероятно счастлива. Она не решалась произносить про себя слово "любовь", ведь как она могла любить человека, которого почти не знала? Конечно, он был нежным и щедрым любовником, кроме того, он продемонстрировал тонкое чувство юмора — она ценила оба эти качества и все же опасалась воображать, будто кто-то из них был влюблен.

Но больше всего Хоуп боялась забеременеть. Она была полноценной, здоровой женщиной, Прайс был не менее полноценным мужчиной, и время было самым что, и на есть подходящим. Пять раз за ночь он испытал оргазм, все пять раз внутри ее, при этом у них не было никаких гормональных, химических или еще каких-нибудь средств защиты. Осознавать это было настолько эротично, что она вся затрепетала от желания.

Сегодня утром, когда прошел стресс критической, ситуации и сознание прояснилось, Хоуп стала раскаиваться в содеянном. А если Прайс женат? Правда, у него не было кольца, но это еще ничего не значит. Хоуп сжалась от мысли, что спала с женатым человеком, и пыталась не думать о том, как больно ей будет узнать, что он всего лишь неверный муж. Но даже если допускать, что он холост, горькая правда заключалась в том, что она не имела права предпринимать такой шаг без его согласия. Он тоже не поинтересовался вопросом предохранения, но ведь он прошел тяжелейшее испытание, и его можно простить за то, что его беспокоили другие проблемы, как, например, проблема выживания.

Хоуп чувствовала себя так, как будто украла у него право выбора. Если она и вправду забеременеет, то он может разозлиться на нее, и будет совершенно прав.

Растить ребенка одной будет нелегко, если, конечно, зачатие произошло. Если бы у нее было время об этом подумать, вряд ли она стала бы рисковать. Но Прайс не дал ей на это времени. И сейчас она не знала, радоваться ли ей или печалиться, если ребенок станет результатом их любви. Отцу это, конечно, не понравится, но он ее любит, да и Хоуп не была, в конце концов, подростком, не способным воспитать дитя. Естественно, она предпочла бы быть замужем, но время уходило, и Хоуп решила воспользоваться случаем, который ей предоставила судьба.

Осторожно, чтобы не разбудить Прайса, она соскользнула с постели. Бедра подрагивали, и тело ныло где-то глубоко внутри. Первые шаги дались с трудом — давно не получавшие такой нагрузки мышцы не хотели слушаться. Она тихонько собрала одежду и на цыпочках вышла из комнаты.

Тинк выбежал из кухни навстречу хозяйке, всем своим видом показывая, что он давно уже хочет есть, но прощает ей все за счастье находиться с ней в одной компании. Хоуп положила ему еды и сразу пошла разводить огонь. Дрова превратились в красные угольки, и весь дом промерз. Лучина мгновенно занялась от горячей золы, и Хоуп аккуратно положила на каминную решетку три полена. Затем она поставила кофе и, пока тот готовился, пошла в ванную комнату отца и встала под душ. Слава Богу, у них была горячая вода холодной она бы не выдержала!

Душ немало способствовал восстановлению ее жизненных сил. Чувствуя себя гораздо лучше, Хоуп надела теплые брюки, большую фланелевую рубашку, две пары шерстяных носков и направилась на кухню, чтобы выпить первую за сегодняшний день чашку кофе.

С чашкой в руках она вошла в гостиную, чтобы вытереть следы, оставшиеся на полу с прошлой ночи, и привести в порядок одежду Прайса.

Лучшим способом просушить ее было развесить вверху на перилах, где было теплее всего. Хоуп повесила его куртку на спинку стула и поставила ботинки у огня, поскольку их было высушить труднее. Остальную одежду Хоуп забрала наверх. Пока вещи сохли, нужно было подыскать Прайсу что-нибудь из одежды. Он был слишком высоким для вещей ее отца, а, из одежды Дилана остались только две рубашки, которые она носила сама.

Хотя однажды отец купил пару черных теплых штанов, на которых был явно указан неверный размер — они были на несколько дюймов длиннее, чем надо. Можно было вернуть покупку, но бензин обошелся бы дороже самих штанов, так что он просто убрал их куда-то в свой шкаф. Прикидывая, что бы еще предложить Прайсу, она подумала о теплом балахоне большого размера, который когда-то носила.

Развешивая его одежду, Хоуп обнаружила на левой штанине дыру. Присмотревшись, она увидела вокруг нее темное бурое пятно, как будто то, что стало причиной разрыва, вызвало еще и кровотечение. Но она раздевала Прайса и видела, что он не был ранен. Хоуп нахмурилась, рассматривая пятно, пожала плечами и повесила штаны на перила, Чего-то не хватало. Она посмотрела на форму, и вдруг ее осенило: а где же пистолет? Он потерял его где-то? Но кобуры тоже не было. Неужели Прайс снял пистолет с кобурой и оставил в машине? Бессмыслица какая-то. Бумажника тоже не было, но это еще можно было понять. Он мог выпасть в любой момент опасного путешествия сквозь снежный буран; он мог быть даже в озере.

Что ж, отсутствие пистолета было маленькой загадкой, решение которой Хоуп пришлось отложить до пробуждения Прайса. В доме становилось теплее, кофе был готов, а она была голодна.

Внизу Хоуп снова проверила, не заработал ли телефон, но трубка по-прежнему не издавала никаких звуков. Она включила радио, но не услышала ничего, кроме треска и шума. Учитывая погоду на улице, она ни на что другое и не рассчитывала, но всегда проверяла на всякий случай.

Ружье стояло у двери, где она его и оставила. Хоуп разрядила его и поставила на место в комнате отца, пока Тинк не опрокинул его хвостом.

С чашкой горячего кофе она пошла наводить порядок в гостиной. Одеяла и полотенца она сложила в прачечной, чтобы постирать их, как только дадут электричество. Затем вытерла следы на полу от вчерашних луж.

— Мне показалось, я чувствую запах кофе.

Она подняла голову. Прайс стоял возле перил второго этажа, его волосы были взъерошенными, глаза еще не полностью открылись после сна, а на щеках и подбородке начала пробиваться щетина. Голос был хриплым, и Хоуп подумала, не простудился ли он.

— Я принесу тебе чашечку, — сказала она. — Здесь слишком холодно, чтобы ходить без одежды.

— Ну тогда, я думаю, мне лучше остаться здесь. Я пока еще не готов снова замерзать.

Он улыбнулся ей и нагнулся, чтобы погладить Тинка, который взбежал вверх по лестнице, как только услышал его голос. Хоуп пошла в комнату отца и долго рылась в шкафу, пока не нашла длинные теплые штаны. Потом она отыскала нижнее белье и пару теплых охотничьих носков, но, как ни пыталась, не могла найти теплый балахон, который, как ей казалось, должен был быть где-то здесь. Это был серый балахон с эмблемой университета штата Айдахо, и однажды она надевала его с леггинсами. Но балахон был до того велик, что Хоуп просто тонула в нем. Куда же она его дела?

Собрав все найденные вещи, Хоуп пошла на кухню и налила чашку кофе. Потом отнесла все наверх. Весело пляшущий в камине огонь уже нагрел второй этаж. Дверь в ванную была открыта: Прайс принимал душ. Хоуп поставила чашку на край ванны.

— Твой кофе.

Он отодвинул занавеску душа и высунул голову. По его лицу стекали ручейки воды.

— Не могла бы ты подать его мне? Спасибо.

Прайс сделал большой глоток и глубоко вдохнул, наслаждаясь тем, как горячий напиток согревал его кровь.

— Я принесла тебе кое-какую одежду. Надеюсь, ты не будешь против, если я тебе предложу нижнее белье моего отца.

— Я-то не против, самое главное, чтобы он тоже не возражал. — Голубые глаза посмотрели на нее поверх чашки. — Ты знаешь, я рад, что это белье твоего отца, а не мужа. Я, как правило, стараюсь не заводить романов с замужними женщинами, а ты как раз та женщина, с которой мне бы очень хотелось завести роман.

— Я вдова. — Хоуп замолчала. — Утром у меня были похожие мысли насчет тебя. Я имею в виду то, что даже не спросила, женат ли ты.

— Нет. Я разведен. Детей у меня тоже нет. — Прайс сделал еще один глоток кофе. — А где твой отец? — спросил он как бы между прочим.

— Он навещает своего брата в Индианаполисе. У дяди Пита был сердечный приступ, и папа поехал к Нему. Его не будет еще неделю.

Прайс улыбаясь вернул ей чашку.

— Как ты думаешь, а ураган будет продолжаться еще неделю?

Хоуп засмеялась.

— Сомневаюсь.

Она заметила синяки на его запястьях.

— Черт. Ну по крайней мере сегодня я точно не смогу уехать. Хотя мне следовало бы известить кое-кого о своем местонахождении.

— Не выйдет. Телефон не работает, я только что проверяла.

— Ну что за невезение! — Голубые глаза Прайса сверкнули, когда он задергивал занавеску душа. — Отрезан от всего мира, наедине с очаровательной блондинкой! — Из-за занавески донесся мотивчик какой-то веселенькой песенки.

Хоуп самой захотелось петь. Она прислушались к завываниям ветра, надеясь, что ураган продлится еще несколько дней, прежде чем Таннер сможет уехать. Внезапно кое-что пришло ей в голову.

— Кстати, ты не ранен? Прошлой ночью я не заметила на твоем теле никаких повреждений, но твоя форма порвана, и на ней пятно крови. По крайней мере мне показалось, что это кровь.

Прошло несколько секунд, прежде чем он ответил:

— Нет, я не ранен. Я не знаю, что это за пятно.

— А где твоя кобура и пистолет? Ты не помнишь, что с ними случилось?

Снова последовала пауза, а когда он заговорил, его голос звучал как бы приглушенно:

— Скорее всего оставил их в машине.

— А зачем ты вообще снял портупею?

— Сам не знаю. А кстати, у тебя есть какое-нибудь оружие дома, кроме винтовки, которую я видел прошлой ночью?

— У меня есть пистолет.

— А где ты хранишь его?

— В тумбочке около кровати. А что?

— Возможно, не только меня захватил буран и заставил искать убежища. Осторожность никогда не повредит.