"Переход" - читать интересную книгу автора (Шаповалов Александр Викторович)

Смоленская область Энная танковая часть, хозрота. 2030 г

Прапорщик Самойленко потирал ушибленную задницу, матерился, на стоящего рядом гнедого жеребца по прозвищу Колиостро.

— Ну, ты, скотина безмозглая, чего лягаешься. Я тебе и морковочки и яблочко, а ты меня в благодарность копытом. Хорошо в бедро попал, а если бы в живот, — прапорщик опасливо обошел жеребца и, держа перед собой хомут, приблизился к морде. Жеребец фыркнул, предупреждающе оскалил зубы, когда Самойленко попытался одеть хомут.

— Что скалишься, думаешь мне охота на тебе трястись, да ещё в такое пекло. Но товарищ капитан, чтоб ему… — прапорщик оглянулся на всякий случай, — бабы не давали, приказал осваивать технику, то есть тебя. Чтобы ему пусто было, приказал все хознужды выполнять на гужевом транспорте.

Жеребец тем временем, изловчился и укусил прапорщика за плечо.

— А, твою мать коромыслом, — заорал Самойленко, отскочив от коня.

— Что, Михалыч, опять цапнул? — раздался за спиной у прапорщика голос Матюшкина, начальника вещевого склада. — Сколько тебе говорить, не лезь к Колиостро с бодуна. Не терпит он запаха спиртного.

— Ишь цаца, какая, — разозлился ещё больше Самойленко, — щас я его кнутом протяну, станет как шелковый.

— Зря ты так на него, — Матюшкин подошел и взял хомут из рук прапорщика, — животина ласку любит. Поговори с ней, угости, приласкай. Она тебя повезет, ни одной колдобины не заметишь.

— Ну, ты загнул, приласкай, не жена чай, обойдется, — проговорил Самойленко и снова потер пострадавший зад.

— Это жена обойдется, так как человек. А конь руку сильную любит, да ласку, — произнес Матюшкин, остановившись возле лошади. Конь скосил глаза на подошедшего и предостерегающе фыркнул. — Тихо, тихо хороший мой, чего так нервничаешь. На, возьми, — Матюшкин достал из кармана кусок сахара и протянул жеребцу. Конь ударил копытом о землю и лишь покосился на лакомство.

— Говорил я тебе, Петрович, скотина он неблагодарная. Не хочет по-хорошему, будем по-плохому. — Прапор направился в глубь сарая. — Щас хворостину найду и приласкаю его.

— Что, тяжко тебе с ним? — произнес Петрович, поглаживая жеребца. — Оно и понятно, привык человек всю жизнь с железками дело иметь, от этого непонятливый такой. Но и ты хорош, чего гонор показывать, — конь, словно не соглашаясь с человеком, снова фыркнул, но уже более миролюбиво и опять покосился на кусок сахара. Матюшкин заметил это и поднял руку, на которой лежал сахар. — Угощайся, милок, что смотришь.

Конь ещё раз фыркнул, затем осторожно взял зубами сахар.

— Вот и умница, — промурлыкал Петрович и надел хомут на шею. Жеребец недовольно заржал и сделал шаг назад. — Ну что ты, хороший мой, за удовольствие платить надо. Сейчас поработаем, ещё сахарку получишь.

Из сарая вышел Самойленко. в руках держа хлыст. Увидев запряженного коня, он отбросил хлыст:

— Уболтал таки, чертяка.

— А то ж, — ответил довольный Матюшкин.

— С меня магарыч, — произнес прапорщик и уселся в повозку.

— Погоди Михалыч, возьми сахар. Когда доедешь, дашь ему.

— А не укусит?

— Смотря как давать будешь, если от души, то нет.

— Ладно, разберемся, — сказал прапор, взявшись за вожжи. — Но, поехали родимый.

До склада, где Самойленко нужно было получить обмундирование для нового пополнения, ходу было, примерно минут тридцать на машине, на повозке — не меньше часа.

Постукивание копыт, шуршание шин погрузили прапорщика в состояние некой отстраненности. Удобно устроившись на козлах, он покачиваясь в такт бега лошади, погрузился в свои мысли.

«Куда мир катится?» — рассуждал Самойленко, — «двадцать лет назад меня не хотели брать, пока я не освоил компьютер, а сейчас начальство опять велело книги учета вручную вести. Лошади, поди, теперь в каждой роте есть. Бензин, видите ли, слишком дорогой стал. Мы все же не кавалерия, а танкисты. Новых машин уж лет пять не получали, молодняк все больше рукопашной занимается, словно мы пехота, — прапор сплюнул с досады. — До чего дошло, на прошлой неделе командир построил всех и объявил: вводится новая форма. Теперь по уставу офицерам и прапорщикам положено носить сабли, рядовому составу палаши. Чтобы они без толку не висели, раз в неделю будут проводиться занятия по фехтованию, явка обязательна. Мужики думали, опять начальство дурит, причины всякие напридумывали, откосить старались. Но с батей такие фокусы не прокатывают. Смехота вспомнить, все откосившие на следующий день час по плацу строевым вышагивали под окрики комполка, с комментариями в их адрес от которых даже у бывалых вояк уши краснели. А опосля, батя вызвал сержанта из разведроты, который погнал несознательную часть офицерского состава части на полигон, — а это как-никак километров двадцать будет». — Самойленко тяжело вздохнул, ему тяжело было привыкать к новым веяньям. — «Президент наш точно маразмом страдает, — продолжал размышлять прапорщик, — оно и понятно, столько лет у власти. Нет, народ стал жить лучше, сомнений нет. Хочешь земли — бери, пожалуйста, паши, сей. Животину разводить — денег дадут, только старайся. А кузнецов, сколько развелось, а других мастеров! Дома стали нормальные строить, а не эти скворечники в которых все детство прошло. Сейчас у меня хороший дом, можно сказать усадьба. Сын не захотел тоже жить в городе, перебрался ко мне. Скоро и для него хату закончим, пусть внуки на свежем воздухе растут… Все хорошо, только одного не понимаю, — Самойленко несильно щелкнул поводьями, — зачем надо было лошадей в армию возвращать и железки на пояс вешать. Что они против пистолета?

Прапорщик полез в карман и достал оттуда пачку сигарет. Затянувшись, он с наслаждением пустил струю дыма. Дома ему не давали нормально покурить, все женщины в один голос начинали кричать, чтобы не травил, не подавал внукам дурной пример и так далее. Все словно помешались на здоровье. Спорт, правильное питание — только и слышишь со всех сторон.

«Нет, мир точно сошел с ума, — вновь тяжело вздохнул Самойленко, — взять хотя бы эти соревнования ролевых клубов. Когда он сам был молод, таких вообще считали за чокнутых. Но кто в здравом уме будет напяливать на себя железо, и рубиться на мечах. Да, мальцами они тоже делали доспехи из картона, щиты из крышек от кастрюль и деревянные мечи. Сейчас эти чудики для себя выстроили целые города, живут там без машин и электричества. Сами для себя ткут ткани, утварь всякую мастерят. Иностранцы толпами туда валят, побрякушки их за бешеные деньги скупают. Сам видел, как немцы сидели в харчевне, уплетали за обе щеки, вставляя свое «гут, гут».

— Тпррррр — прапорщик натянул вожжи. Он и сам не заметил, как добрался до места. Самойленко слез с повозки, направился к складу. Сделав несколько шагов, остановился, подумал, затем вернулся назад. Подойдя к жеребцу, прапорщик достал из форменных брюк сахар:

— Ешь, скотина, заслужил.

Конь недоверчиво покосился на прапора, но сахар взял. Самойленко потрепал гриву коня, направился на склад.

— А может не все так плохо, — подумал он. Настроение у него заметно улучшилось.

Подразделение «Святогор» было создано четыре года назад. Бойцов для него собирали по всей России. И вот осенью две тысячи двадцать седьмого года на одном из полигонов ГРУ, переданного службе безопасности при президенте России, собралось около пяти тысяч человек. Отбор кандидатов проводили по трем параметрам.

Первое — физическая подготовка. Здесь планка предъявляемых требований была высока, но практически все смогли её преодолеть. Второй этап отбора многих удивил. За дело взялись психологи. Помимо стандартных вопросов они задавали такие, которые многих ставили в тупик. Например, были ли в роду гадалки или колдуны, верят ли кандидаты в магию, участвовали ли в шаманских камланиях и тому подобное. После собеседования соискателей отсылали к очередному мозгоправу. Тот раскладывал перед бойцами перевернутые карточки и просил угадать, что на них изображено. По прошествии двух недель на плацу выстроили оставшихся претендентов, разбив их на три отряда. Первому, самому многочисленному отряду, дали позывной «Булава» и отправили на базу под Рязанью. Второй отряд, получив позывной «Стрела», отправился на Дон, где для них в степи был возведен городок. Третий, самый малочисленный, назвали «Кистень» и оставили на базе, в Подмосковье.

Первые два дня на базе ничего необычного не происходило. Все шло, как было заведено в их родных частях: подьем, зарядка, прием пищи. Чуть позже, правда, выявилась одна особенность. В общей казарме разместили вместе офицерский и рядовой состав. Форму выдали без знаков различия, всех бойцов называли «кандидат», несмотря на звания. На пятый день после завтрака инструкторы вместо привычного марш-броска повели своих подопечных в классы. Когда все расселись, в класс вошел крупный мужчина, своей манерой двигаться, он напоминал льва или тигра.

«Смирно!» — раздалась команда инструктора, класс встал.

«Вольно, сесть», — разрешил вошедший.

«Вольно» — продублировал команду инструктор.

— Господа, вас отобрали более чем из ста тысяч военнослужащих для обучения по новой программе. Программа эта совершенно секретна и возвращения на старое место службы не будет. После прохождения обучения у вас будет должность инструктора. Вы будете подчиняться напрямую только мне и президенту России. Это пока все, что я могу вам рассказать. У тех, кто не готов для дальнейшего обучения сейчас последний шанс отказаться. — Говоривший сделал паузу, давая время для принятия решения. По истечении пяти минут мужчина вновь заговорил. — Время истекло, кто хочет уйти, прошу встать.

В зале поднялось четыре человека.

— Господа, вам выдадут предписание на новое место службы с повышением должности. Должен вас предупредить, все случаи разглашения увиденного на базе будут строго караться. Короче говоря, суда не будет. Вы свободны.

— Извините, — поднял руку один из тех, кто решил уйти.

— Да.

— Могу я остаться?

— Нет, свой выбор вы сделали.

Четверо уже бывших кандидатов покинули зал. Как только дверь за ними закрылась, мужчина вышел из-за стола.

— Теперь позвольте представиться. Македонский Александр Викторович, начальник базы «Святогор».

В зале раздалось несколько тихих смешков, остальные прятали улыбку от нового командира.

— Всю жизнь при виде таких усмешек у меня чесались кулаки, и поверьте, многие после этого живут с кривым носом. Теперь я могу позволить себе куда больше, чем сломанный нос.

После слов Македонского улыбки мигом слетели с лиц.

— Теперь поговорим о том, чему вам предстоит учиться. Пока я не буду раскрывать причину создания нашего подразделения. Скажу только, что задача состоит в том, чтобы новые теоретические разработки, созданные специально для нашего подразделения отшлифовать на практике. Вы должны будите научиться многому. Первый этап — это усиленное изучение холодного оружия и отработка техники боя с ним. Параллельно вы будете обучаться основам экстросенсорики, пройдете усиленный курс йоги, медитации.

— Разрешите вопрос? — поднял руку, сидевший в первом ряду кандидат.

— Да.

— Что вы имеете в виду под курсом экстросенсорики?

— Ели упростить, то можно сказать так, в процессе обучения мы постараемся сделать вас немного колдунами, — ответил Македонский.

— Позвольте? — поднял руку ещё один из сидевших в зале.

— Говорите.

— Александр Викторович, многие из прибывших сюда боевые офицеры. Мы выживали во многом потому, что быстро соображали. Я выражу, наверное, точку зрения многих: ваши слова нам непонятны. О каком колдовстве может идти речь. На дворе двадцать первый век, — недовольно произнес кандидат.

— Понимаю ваши сомнения. Но вы здесь именно потому, что в каждом из вас есть дар. Вот, например, вы — Македонский указал на бойца, который первым задал вопрос. — Возьмем тот случай, когда вас послали в командировку на черный континент. Находясь в плотном кольце окружения, вы смогли провести вверенный вам отряд через территорию противника, сквозь минные поля, не имея карты проходов. Как вам это удалось?

— Не знаю, — пожал плечами боец, — повезло, наверное.

— Повезло. За вами шел отряд американских рейнджеров, а это не мальчишки, с которыми вы выходили из окружения. Тем более, их сопровождали местные проводники. Ни один из них не вернулся из джунглей. У нас есть отчеты, написанные людьми, участвовавших с вами в этом рейде. Можете взглянуть на записи, если хотите. Все они утверждают, что вы чувствовали опасность, впадая в легкий транс.

— Они даже слов таких, как транс, не знают, — усмехнулся кандидат.

— Правильно, не знают, поэтому они утверждают, что вы колдун и разговариваете с духами, — произнес Александр Викторович, рассеивая сомнения.

— Теперь, вы — Македонский повернулся ко второму кандидату, — у вас другой дар. Вы можете отводить пули, осколки. Про таких, как вы говорят, что родились в рубашке. Вы сами давно поняли это, как и то что все они достаются идущим вместе с вами. Сколько лет вы уже волк-одиночка? Шесть, семь? — спросил Македонский.

— Семь, — нахмурившись, ответил кандидат. По жевалкам которые заходили после слов начальника базы, стало ясно — офицера задели за живое.

— Я могу до вечера рассказывать истории, которые случались с каждым из вас, но считаю, что не стоит терять время понапрасну. Сегодня до конца дня у всех выходной. В вашем распоряжение видеофоны, телефонная связь, баня.

После завтрака бойцов не погнали на полигон, как обычно, а повели в сад и приказали расположиться в теньке под кленом.

Через десять минут к бойцам, мирно валяющимся на траве, подошла женщина, чем-то напоминающая учительницу, только множество браслетов, да четки в руках разрушали привычный образ.

— Доброе утро, молодые люди, — произнесла женщина.

— Здравия желаем, — по привычке хором ответили бойцы.

— Я ваш преподаватель по медитации и начальному курсу экстросенсорики. Зовут меня Фаина Измайловна. — представилась женщина. — Для первого занятия я специально попросила, чтобы вас привели сюда. Наши уроки непосредственно будут связаны с тонкими энергиями нашего мира, а это дерево можно сказать учебное пособие, — рассказывая, женщина, нежно поглаживала дерево.

— Позвольте вопрос? — поднял руку один из кандидатов.

— Да, пожалуйста.

— Чем отличается тонкая энергия от толстой? — поинтересовался боец.

— Толстая энергия, такого определения нет, обычно говорят «грубая». Например, энергия взрыва, удара, вообще всего, что может двигаться. Тонкая энергия — это скрытая энергия. Её просто так не зальешь в бак авто, не засунешь в пушку. Ею не воспользуешься, если ты не подготовлен. Почти каждый может сесть в машину и поехать, имея минимальные навыки. В случаи с тонкой энергии такое не может произойти.

— А что может тонкая энергия? — задал новый вопрос кандидат.

— Зависит от степени подготовленности. Ограничения касаются только в подготовленности и объеме знаний.

— И каков ваш уровень подготовленности? — продолжал допытываться боец.

— Смотря из чего исходить. По сравнению с вами — очень высок, а если взять наших далеких предков то, можно сказать я ничего не умею. — спокойно ответила женщина. — Вы должны знать из истории, что ни власть, ни тем более церковь никогда не относились лояльно к обладающим даром. Тысячи людей были сожжены лишь по одному подозрению в колдовстве. Много, очень много знаний было утеряно и работа по их восстановлению только началась. Надеюсь, что и среди вас найдутся такие, кто подымут знания на новый уровень. Вы удовлетворенны моим ответом? — женщина посмотрела на говорившего.

Боец не выдержал взгляда, отвернулся.

— Теперь, думаю, пора поговорить о том, ради чего я просила вас сюда привести, — учительница разложила стульчик, который принесла с собой. Усевшись, она поправила косынку. Движение получилось автоматическим и совсем лишним. Этот жест выдал волнение, которое испытывала женщина. — Скажите, что вы чувствуете, находясь под этим деревом?

Сидевшие перед женщиной бойцы не знали, что ответить, ища подвох в таком вопросе. Они молчали, надували щеки, смотрели по сторонам, словно могли увидеть в ветках дерева ответ на вопрос.

— Вот лично вы, — преподаватель указала на крайнего слева кандидата, — опишите свои ощущения.

Боец пожал плечами. — Да нет у меня никаких ощущений.

— Как нет? Вы что, мертвый? Только у мертвого человека нет никаких ощущений, — удивилась женщина.

Кандидат задумался, прислушался к своим ощущениям. На загорелом, обветренном лице проскользнуло мимолетное удивление, чуть изогнулась правая бровь, а на губах появилась еле заметная улыбка. Но самые разительные перемены произошли с глазами, они смеялись.

— Мне хорошо и спокойно, — боец сделал паузу, наслаждаясь забытым чувством безопасности, — с детства такого не испытывал. Смешно признаться, но я еле сдерживаю себя, чтобы не начать собирать цветы. Наваждение какое-то.

— Вот, — воскликнула женщина и приподняла указательный палец. — Вот, что я хотела услышать. Наваждение. Вы выразились очень точно, наваждение, именно наваждение вы испытываете, как и многие здесь, если не все. Наведение чар — защита этого дерева.

— Фаина Измайловна, вы говорите об этом дереве, как будто оно наделено разумном, — произнес сидящий перед преподавателем боец.

— Вы правильно истолковали мои слова, перед вами разумное существо, — произнеся это, женщина сделала паузу. Она наблюдала, какое впечатление произвели её слова на кандидатов.

— Андерсен рядом с вами отдыхает, — раздалось с самого края.

— Вы, молодой человек, зря иронизируете. Мои слова не вымысел, они базируются на знаниях, которые вам пока недоступны. Вот чтобы донести их до вас и пригласили меня. Итак, начнем. До начала технической эры наши предки имели большие способности, как сейчас говорят, к паранормальным явлениям, а проще говоря, к ворожбе или колдовству. Сейчас много говорится что человеческая цивилизация не единственная, существовавшая на земле. Так вот, друзья мои, по многим дошедшим до нас сведениям разумом наделены не только люди, но и животные, а также растения и даже камни! Почему они исчезли, никто не знает, но так было. — Женщина сделала паузу, обводя взглядом расположившихся перед ней суровых мужчин. — Я вижу в ваших глазах сомнение, но вспомните наши сказки, где волки разговаривают, и зачастую животные умнее, чем люди. Или взять народные песни, где птицы и животные выступали в роли родственников. Вот, например:

Женщина замолчала, чтобы глотнуть из бутылки воды, затем продолжила. Также косвенным доказательством этой версии служит и то, что многие народы считают себя детьми того или иного зверя или птицы. Это особенно ярко выражается у племен или народностей, на которые цивилизация оказала наименьшее влияния. К таким группам можно отнести северные народности у нас в России, племена, живущие в Африке, Австралии, лесах Южной Америки, а так же коренных жителей Северной Америки.

В те времена, когда человеческая цивилизация только сменила предшетствищую, оно стояло на развилке. Ему предстояло выбрать между механическим развитием, или выбрать путь развития своих внутренних способностей. Какой выбор сделали наши предки, нам очевидно, и этот путь привел нас к пропасти. Сейчас у нас появился шанс вернуться назад и найти ту дорогу, которая возможно выведет нас из тупика, — женщина сделала паузу, понимая, что отклонилась от темы. Она нервно поправила косынку и продолжила. — Простите, я слегка отвлеклась. Мною только что приведены ряд фактов о существование на земле смешанной цивилизации, где люди и животные были партнерами.

— Это что выходит, наши пращуры были вегетарианцами? — высказал сомнение один из кандидатов.

— С чего вы так решили? — поинтересовалась Фаина Измайловна.

— Вы же сами сказали, что люди и животные были единым целым. А как можно было употреблять в пищу братьев по разуму, — пояснил боец.

— Не надо настолько все упрощать. Да, животные и растения имели разум, но это были магические создания. Непонятный скачок эволюции, который периодически повторялся. Такие животные и растения были властителями в царстве зверей и растений. Цивилизация животных очень древняя и гораздо старше человеческой, но в ней разум не получил всеобщее распространение. Лишь единицы имели разум, продолжительную жизнь в сотни лет и были искусны в магии. Но тут эволюция делает новый скачек и люди обретают разум. В отличие от животных все люди рождались разумными. Жизнь наших предков по сравнению с жизнью царствующих зверей не была столь длинной, но все же они жили гораздо дольше нас с вами, чтобы научиться любить жизнь.

— Извините, Фаина Измайловна, все это очень интересно, но похоже на сказку. Я думаю, что мне не стоило ехать через всю страну, чтобы выслушивать сказки о сотворении мира, — возмутился кандидат, который выглядел старше других. — Даже если это все правда, каков ваш источник? Мне не хотелось бы думать, что вся ваша теория основана на родовых сказаниях, повествующих о сотворении мира.

— Секрета большого здесь нет. Вопрос в том, сможете ли вы воспринять эту информацию, — глядя в глаза мужчине, ответила Фаина.

— Вы скажите, а там видно будет.

— Хорошо, — женщина замолчала. Пауза продлилась всего несколько секунд. — Часть знаний мне предало дерево, — произнесла женщина.

— Все, с меня хватит. Что здесь происходит? У генералов совсем «крыша поехала», если они боевых офицеров срывают с мест и заставляют выслушивать всякий бред, — говоривший поднялся и направился к штабу. Его примеру последовали несколько человек.

— Отставить, — жестко произнесла учительница. — Вы что на базаре, или в армии? Вернитесь на своё место!

Многолетня привычка исполнять приказы сработала, и все вернулись на свои места.

— Если вы считаете, что людям, курирующим этот проект, больше нечего делать кроме, как заниматься розыгрышами, то вы глубоко заблуждаетесь. Я не требую слепого подчинения, но высказывания неучей тоже не потерплю, — все так же жестко проговорила женщина. — За неуважение ко мне вы будете наказаны.

Боец, слушавший преподавателя с нескрываемой усмешкой, вдруг завертел головой, словно почувствовал опасность. Затем его лицо побледнело, он схватился за горло, будто пытаясь разжать невидимые пальцы, сжимавшие его горло. Глаза его закатились, и из носа потекла кровь. Потеряв сознание, он упал.

Учительница нервно поправила платок, взглянула на сидевших перед ней мужчин. На неё смотрело несколько десятков внимательных глаз. Атмосфера вокруг сразу накалилась. Бойцы взирали на преподавателя с недоверием, вычисляя степень опасности. Их тела напоминали сжатые пружины, глаза стали колючими и жесткими.

— Может, я поступила не совсем хорошо, но невежество и самонадеянность неприемлемы, когда дело касается тонких материй, — произнесла Фаина. Хоть она старалась говорить спокойно, не показывая своего состояния, в голосе проскальзывали напряженные нотки. Ещё она чувствовала, как по спине скатилась капелька холодного пота.

В воздухе повисла пауза, которую никто не спешился прерывать. Фаина не знала что делать, она попросту боялась, ведь перед ней сидели не просто ученики. Передней сидели взведенные пружины, способные нанести ответный удар в случаи угрозы.

Между тем боец, который подвергся атаке женщины, открыл глаза. Он с трудом поднялся, сел на траву. Мужчина несколько раз тряхнул головой и посмотрел на учительницу.

— Как вы себя чувствуете? — поинтересовалась Фаина.

— Плывет все пред глазами, ощущение такое, будто пропустил справа хороший удар, — поделился своими впечатлениями боец.

— Это и был ментальный удар, — пояснила женщина.

— А вы нас научите? — поинтересовался пострадавший, прижимая ладонь к виску.

— Если у вас хватит терпения.

— Надеюсь, хватит, — боец ещё раз мотнул головой. — Скажите, Фаина Измайловна, а можно защитится от таких ударов?

— Конечно, есть так называемые контрозаклинания, которые нейтрализуют действие магических сил.

— А какой тогда смысл в них? — задал вопрос самый молодой из кандидатов.

Напряженность по тихоньку стала спадать, во взгляде бойцов появилась заинтересованность.

— Вы, как военный человек, скажите, есть защита от пули? — в ответ спросила женщина.

— Да, бронежилет, броня, а также стена, если она толстая, — перечислил боец.

— И как, есть смысл в огнестрельном оружии?

— Я понял, — кивнул головой кандидат.

Руку поднял ещё один боец:

— Говорите, — разрешила Фаина.

— Скажите и много у вас в арсенале таких фоку…, - боец замолчал на полуслове, подыскивая нужную формулировку.

— Я поняла вас, — пришла на помощь смутившемуся кандидату женщина. — Ментальный удар — это не совсем магия, скорее внушение, что-то вроде гипноза, усиленного простеньким заклинанием. Научить этому не сложно, сложно само применение. Чтобы его использовать мгновенно, нужен большой опыт и большие затраты энергии. Это может привести к слабости, а слабый человек, как вы сами понимаете, легкая добыча.

— Но вы же не выглядите слабой.

— У меня хватает опыта, тем более, когда ваш товарищ начал заводиться, я успела приготовиться.

Ещё несколько человек подняли руки.

— На сегодня вопросов хватит, — мотнув головой, произнесла Фаина, — прошла большая часть времени, отведенной для урока, а мы так и не приступили к обучению. Перво наперво вам предстоит научиться чувствовать тонкую энергию, а также управлять своей, внутренней энергией. Например, вы получили ранение, а под рукой нет бинта. Усилием воли вы можете остановить кровь, а на более высоком уровне и затянуть рану. Для этого надо пробудить третий глаз.

Многие из присутствующих усмехнулись, но воздержались от комментариев.

— Сейчас я попрошу вас сесть поудобнее и закрыть глаза. Вы все владеете искусством единоборств, следовательно, знаете, что такое медитация. В нашем случае она немного будет разниться. Для начала попробуем услышать ритм своего тела, это не биение сердца или дыхание, а импульсы жизненной, тонкой энергии, заключенной в вас. Ускоряя, или замедляя её, вы можете производить те или иные действия. Итак, входите в транс, старайтесь поймать то, что всегда присутствовало рядом с вами, но вы не обращали на это внимание.

Кирилл закрыл глаза, честно выполняя все, что говорила преподаватель, но мысли его были далеко, рядом со своей командой. Он был уверен на сто процентов, его парни были на задании.

Приказ командующего дивизией отправиться в Москву, пришёл в тот момент, когда, наконец сверху дали добро на уничтожение базы террористов. Сколько ему пришлось пережить за год кропотливой работы: сотни километров по горам; бесчисленное количество бессонных ночей, проведенных вдали от дома. И вот, когда осталось только отрубить голову змеи, столько лет наносящей свои смертельные укусы, его, капитана Кирилла Нефедова отправляют на учебу в академию. Он ещё мог оправдаться перед собой, приказ есть приказ, если была бы учеба, но вместо того, чтобы прикрывать спины товарищей, сидел и слушал бабу, которая разговаривает с деревьями.

Кирилл чувствовал, как раздражение стало захватывать его. Зная свой взрывной характер, он сосредоточился на дыхании. Техника медитации, показанная его первым учителем по рукопашному бою, не раз помогала Кириллу урезонить свой нрав, избежать ошибок, которые способен совершить человек, не контролирующий свои эмоции. Постепенно он вошел в состояние отрешенности.

«Постарайтесь увидеть то, что всегда было рядом с вами», — всплыли в голове у Кирилла слова преподавателя.

«Как увидеть? — подумал он, — если у меня закрыты глаза».

«Открой третий глаз», — послышался далекий женский голос.

«Как я его открою, если у меня, его нет. Мне что, этот глаз на лбу нарисовать?» — ответил голосу Кирилл.

«Да, попробуй представить, что он нарисован», — посоветовал голос.

Кирилл вздохнул и попытался представить нарисованный глаз. Долго у него это не получалось, затем он вспомнил старый мультфильм по аргонавтов, и образ пришел, он буквально прилип ко лбу. Прошло несколько секунд и место, где он разместил нарисованное око, зачесалось. Кирилл хотел почесать лоб, но голос остановил его.

«Не надо, потерпи немного».

Он терпел, но лоб чесался все сильнее и сильнее. Через какое-то время это не только раздражало, но стало приносить болезненные ощущения. Кирилл вновь потянулся ко лбу:

«Рано, ты только сделаешь хуже», — тут же раздался голос в голове.

«Я не хочу больше терпеть этот зуд», — капризничал он.

«Подумай о чем-нибудь другом, о хорошем».

«Не могу думать о хорошем, когда так чешется» — не унимался Кирилл

«Думай о чем-нибудь для тебя важном».

«О чем-то важном»…, - тихо прошептал Кирилл.

Несколько минут в голове крутилась всякая муть от разноцветных кругов, до клякс из ярких красок. Затем ему показалось, что он парит над облаками. Кирилл прислушался к себе, сердце равномерно билось в груди, выталкивая очередную порцию крови. Она устремлялась по кровеносным сосудам, но как-то медленнее, чем обычно. В то же время образ облаков становился все реальней. Поддавшись нахлынувшему чувству, Кирилл спикировал вниз. Пробив слой облаков, он увидел вершины гор, укрытые снежными шапками. Словно косички озорной девчушки, со склонов сбегали ручейки талых вод. Ещё ниже, в глубине ущелий горы опоясывала бурная река, пробивающая себе путь средь огромных валунов. С высоты птичьего полета зрелище было просто потрясающим. Он почувствовал, как порыв ветра взлохматил его волосы, ноздри уловили аромат горных лугов. Такое чувство свободы и легкости он испытал лишь в детстве, когда летал во сне. Эйфорию полёта прервала тревога, ему вдруг показалось, что солнце стала закрывать туча. Сердце сжалось от предчувствия беды. Кирилл, озираясь по сторонам, стараясь понять, откуда она могла появиться. Его взгляд скользнул по тропе, что петляла в ущелье, и тут он заметил несколько движущихся черных точек. Кирилл напряг зрение и словно по волшебству, точки стали ближе, превращаясь в людей. Сердце учащено забилось — он узнал своих товарищей. Едва Кирилл разглядел своих, как к горлу подкатил ком, верный признак опасности. Кирилл перевел взгляд, вперед, где тропа начинала спуск, проходя между двух скал, затаились враги. Два крупнокалиберных пулемета по обе стороны тропы не оставляли шанса для бойцов из его команды. Рядом с пулеметчиками расположились гранатометчики, ещё с десяток автоматчиков заняли позиции в низу среди камней. Гибель отряда была неминуемой.

— Леший, впереди засада, — заорал Кирилл, забыв, что находится за тысячи километров он своих парней.

Гранатометчик слева навел своё оружие на спецназовцев, его палец лег на кнопку старта. Кирилл даже почувствовал, как смуглый боевик задержал дыхание перед выстрелом.

— Нет! — закричал Кирилл, устремившись к боевику. Он увидел, как из трубы стали вылетать газы от сгорания пороха, граната начала свое движение. Но Кирилл уже был рядом. Он ударил по пусковой установке, и свершилось чудо. Труба гранатомета развернулась, будто от удара. Граната, предназначенная для спецназовцев, угодила в самую гущу врагов напротив. Раздался взрыв термического заряда, и в тот же миг в ущелье вспыхнуло искусственное солнце, превращая врагов в пепел.

Сергей Корин, по прозвищу Леший, замер на месте, подняв руку в предупреждающем жесте. Шедшие сзади спецназовцы рассредоточились, занимая позиции.

— Лапоть, Коготь, что-нибудь слышали? — прошептал он, прижимая микрофон рации поближе к губам.

— Ничего подозрительного, — ответил Коготь, прикрывающий отряд сзади.

— Командир, все тихо, — доложил идущий первым Лапоть.

Леший сидел за валуном, осматривал тропу в бинокль. Сзади несколько камней полетело вниз, и вскоре возле Корина опустился Коготь.

— Что случилось, чего сидим? — спросил он.

— Показалось мне, что Шаман на связь вышел — чуть помедлив, произнес Корин.

— И что сказал?

— Сказал, что впереди засада, — не отрываясь от бинокля, произнес Корин.

— Шаман зря говорить не будет, — жуя соломинку, убедительно произнес Коготь.

— Сам знаю, только Шаман сейчас в Москве пиво пьет, — раздражено сказал Корин.

— На то он и Шаман, что пиво пивом, а своих не забывает, — улыбнулся Коготь.

— Да понимаю я, просто так такое не причудится, но и уйти не можем, — озабочено произнес Леший. Это было его первое задание в качестве командира группы, поэтому он ощущал двойной груз ответственности.

— Делаем так, — наконец принял решение Корин, — ты страхуешь Лаптя, стрелять по всему, что имеет две ноги. Своих в этом районе нет. — Корин развернул карту.

— Что планшетку электронную не заведешь? — спросил Коготь, когда увидел, как командир разворачивает карту, — с этим старьем только ты, да Шаман ходите.

— Не люблю я эти электронные штучки и вообще, не отвлекайся, смотри сюда. Самые лучшее место для засады — это выход из ущелья. Вверх далеко не убежишь, с боку река, причем быстрая, если упадешь, вмиг о камни разобьет. Если здесь и здесь поставить пулеметы, площадки есть, нам крышка.

— Когда тропа вниз начинает спускаться, тоже удобно, — ткнул пальцем в карту Коготь.

— Удобно, — согласился с подчиненным Корин, — особенно опасны эти две скалы, на них площадки почти ровные, хоть роту сажай. — Короче, вы с Лаптем идете, а мы будем держать на прицеле эти площадки. Снимите все лишнее и оставьте здесь, будет тихо, мы прихватим. Без мешков вы полегче будете.

— Добро, — согласился Коготь и принялся снимать разгрузку. Оставив себе пару сдвоенных рожков, перетянутой изолентой, он зарядил подствольный гранатомет и направился к Лаптю.

Игорь Лаптев, позывной Лапоть, присев на одно колено, прятался в тени под скалой, что свисала над тропой. Сейчас он напоминал охотничью собаку, которая взяла след, Все его внимание было сосредоточено на тропе.

— Как дела? — прошептал Коготь, опустившись рядом.

— Вроде все тихо, — ответил Лапоть, затем добавил, — только мне как-то не по себе.

— Лешему тоже почудилось неладное.

Лапоть взглянул на товарища, спросил:

— Что именно?

— Да вроде, как Шаман его предупредил, что впереди засада, — произнес Коготь и засунул в рот очередную соломинку.

— Дрянь дело, — огорчено вздохнул Лапоть. — Что решили?

— Мы с тобой идем вперед, другие прикрывают.

— Понятно, — вздохнул Игорь. Он расстегнул куртку, вытащил оберег, что подарила ему мать, поцеловал его и спрятал обратно. — Ну что, пошли.

Коготь махнул головой, поднялся. Через минуту они прошли опасный участок и, найдя удобное место, заняли позицию, ожидая подхода остальных. Еще через минуту наверху показалась основная группа. Едва они вышли на самый верх, как раздался выстрел из гранатомета. Верхнюю площадку одной из скал, между которыми проходила тропа, разнесла термическая граната. Температура в центре взрыва достигла нескольких тысяч градусов и камень огненными ручьями потек вниз. Спецназовцы, чудом избежав раскаленных обломков, быстро отходили назад. По верху оставшейся целой скалы ударили гранатометчики, прикрывавшие проход группы. Подствольники Когтя и Лаптя выплюнули по кумулятивной гранате, довершив уничтожение засады.

— Ходу! — заорал Коготь.

Он вскочил и короткими очередями открыл огонь из автомата по выжившим боевикам.

Вдруг автомат замолк, клацнув затвором. Коготь отшвырнул пустой магазин и привычным движением вогнал новый. Спецназовец взял автомат наизготовку, смотря на мир сквозь прорезь прицела. Кровь, словно набат, стучала в голове. Время шло, но никто из лежащих перед ним врагов не подавал признаков жизни.

— Лапоть, Коготь, отходим быстро, — раздался голос в наушниках.

— Уже идем, — шепнул в ответ Лапоть.

После того, как Кирилл нанес мысленный удар по гранатометчику, чувство полета прошло. Он почувствовал, что падает. Земля быстро приближалась, ещё немного и от него останется только одно мокрое место. Кирилл закричал и вид крутящейся земли, которая стремительно летела на него, исчез. Он растеряно крутил головой, не понимая, где оказался. Кирилл долго рассматривал траву, на которой сидел, будто не веря в её существование, затем провел по ней ладонью. После чего сорвал несколько травинок и понюхал их, проверяя реальность стебельков. Мужчина выдохнул, и наконец, заметил сидящую перед ним женщину.

— Куда горы девались?

— Они никуда не девались, где стояли там и стоят.

Кирилл обхватил ладонями голову и с натугой произнес:

— Горы, я видел горы, как сейчас вижу вас. Там моим парням грозит опасность.

Он вскочил на ноги: — Мне надо бежать, сообщить пока не поздно, что впереди засада.

— Сядьте, — строго сказала женщина, никуда не надо бежать.

— Там, — Кирилл показал назад, — могут погибнуть мои друзья, и никто не может заставить меня сидеть здесь, даже ваши фокусы, — Мужчина еле сдерживал себя, чтобы не закричать на преподавателя.

— Если действительно хотите им помочь, то вы должны остаться и все мне рассказать, — произнесла Фаина, глядя пряма в глаза бойцу.

Кирилл остановился, решая, как поступить. Послушать женщину и все ей рассказать, или бежать, попытаться дозвониться до комдива.

«Стоп, а если они уже ушли! — пронеслась мысль в голове. — Что тогда делать?»

— Мы теряем время, — подала голос Фаина, — поверьте, в данной ситуации у меня больше возможностей, чем у вас.

Кирилл развернулся и подошел к женщине. С минуту он исподлобья смотрел на неё, затем сел на траву.

— Эти парни самые близкие для меня люди. Если они погибнут, я себе никогда этого не прощу, — мрачно произнес он.

— Тем более не стоит терять времени.

— Хорошо, слушайте.

Когда Кирилл закончил свой рассказ, женщина молча продолжала смотреть на него.

— Что скажите? — не выдержав, спросил он.

— Я слышала, что на востоке есть мастера, могущие покидать свои тела, и переносясь на расстояния, воздействуя на физические объекты. Но, к этому они готовились не один десяток лет. Вы же без подготовки, судя по вашим словам, смогли отыскать своих и при этом ещё атаковали, — задумчиво сказала Фаина.

— Извините, меня сейчас не интересует, как и что я смог сделать. Мне надо предупредить ребят, — раздражено произнес Кирилл.

Женщина достала коммуникатор и, нажав кнопку вызова, активировала маленький наушник в ухе.

— Александр Викторович, мне нужна ваша помощь. Какого рода? Надо найти группу людей. Нет, это именно по-вашему ведомству. Да, секунду, — женщина нажала на отключение микрофона, — к кому нужно обратится?

— Я не знаю вашу степень доступа? — пожал плечами боец.

— Думаю сама высокая, по крайней мере, у тех, кто этим занимается. Говорите быстрее, люди ждут, — поторопила Фаина.

— Запросите через оперативный штаб специальных операций, код 00т0875с. е пароль «Луна», позывной группы «Муссон».

Женщина передала информацию и убрала коммуникатор.

— Все что от нас зависит, мы сделали. Теперь можем поговорить?

— Да.

— Меня жутко раздражает правило, запрещающее обращаться друг к другу по имени. Называть человека по номеру, который он носит, язык не поворачивается. Вы не против, если я к вам буду обращаться «молодой человек»? — спросила Фаина.

— Нет.

— Так вот, молодой человек, я в вас сразу почувствовала какую-то силу, искру. Когда вы были в трансе, мне удалось войти с вами в контакт, что тоже удивительно. Не буду врать, это удавалось и раньше, но с вами все получилось как-то очень легко. — Женщина вдруг замолчала, прикрыв рукой рот, словно она увидела нечто необычное.

Фаина покачала головой.

— Ну конечно, как я об этом сразу не догадалась, — произнесла она. — То-то мне стало так плохо.

— Что случилось? Что-то не так? — начал беспокоиться Кирилл.

— Нет, все нормально. Кажется, я догадываюсь, как вам это удалось.

— Что удалось? Фаина Измайловна, объясните, в конце концов, что происходит, — возмутился мужчина.

— То, что вы обладаете огромными возможностями, несомненно, но к тому же мне кажется, у вашего таланта есть ещё одна грань — вы способны пользоваться силой других.

— Ничего не понимаю? — произнес Кирилл, с подозрением косясь на преподавателя. Ему показалось, женщину понесло, только неизвестно куда.

— Вы, как хамелеон, меняете цвет кожи под окружающее вас пространство. Соприкасаясь с другим обладателем дара, вы подстраиваетесь под него, то есть перенимаете его способности, — увлечено проговорила Фаина. От волнения у неё раскраснелись щеки, она совсем забыла о платке, который съехал на затылок.

— Ничего не понимаю? — вновь произнес Кирилл.

— Осталось только выяснить, эти способности остаются с вами, или уходят, когда вы разрываете контакт? — не обращая внимания на фразу бойца, продолжала размышлять женщина. — Ничего, время покажет.

Размышления Фаины прервал сигнал вызова.

— Да, — произнесла женщина, дотронувшись до наушника.

— Ну и задачи вы нам ставите, Фаина Измайловна, — раздался голос Македонского.

— Которые вы мне поставили, тоже не из легких, — парировала женщина. — У вас есть что-нибудь?

— Буквально минуту назад от группы пришел кодированный сигнал, они нарвались на засаду. Другие уточненные сведения будут через пять часов, когда их подберет группа эвакуации. У меня все.

В следующее мгновение начальник базы отключился.

Кирилл с трудом заставил себя оставаться на месте, пока преподаватель разговаривал по коммуникатору.

— Ну, что? — спросил он, едва женщина отключилась.

Группа действительно попала в засаду, остальное будет ясно, когда их заберут, — ответила Фаина.

— Это значит часа через четыре-пять, — тихо произнес Кирилл.

— Да, они так и сказали, — подтвердила женщина.

Кирилл встал, поправил комбинезон, стряхнув несколько прилипших травинок:

— Разрешите идти?

Фаина хотела, было сказать, что занятие ещё не закончено, но быстро передумала:

— Да, думаю, на сегодня хватит.

— Черт побери! — заорал доктор Вебер. Он схватил клавиатуру и со всего маху ударил по дисплею. — Черт побери! Черт побери, вас всех.

Кричал он, круша мебель и технику вокруг. Через пять минут, когда Вебер наконец-то успокоился, в кабинете исправным оставалось лишь процессор и коробки, хранившие диски с файлами. Остальное все было разбито, включая лицо охранника. Доктор, тяжело дыша, огляделся, его глаза уже не затмевала ярость. Он скинул со стола, разбитой техники, и сел на освободившееся место.

— Подойди сюда, — приказал Вебер охраннику. Здоровенный верзила под два метра ростом, мгновение колебался, затем подошел к психованному доктору. — Что, дружище, опять тебе досталось?

Вебер достал из ящика стола аптечку, нашел ватный тампон, стал им вытирать кровь на лице охранника. Когда кровь была удалена, доктор вынул из кармана халата баллончик с аэрозолью и обработал ссадины.

— А-а-а, — застонал, охранник.

— Терпи, сейчас пройдет, — приказал Вебер.

Через несколько секунд верзила прекратил кривиться, а царапины на лице затягивались прямо на глазах.

— Можешь идти, — отпустил доктор охранника, — и скажи, чтобы здесь убрали.

Едва охранник скрылся за дверью, как в кабинет вбежали три темнокожих девушки. Увидев доктора, они склонили головы в поклоне.

— Господин? — девушки застыли в ожидании приказа.

— Уберите все здесь, — сказал Вебер, слезая со стола. Он оглядел уборщиц, одна из них показалось ему довольно-таки привлекательной. Вебер уже не раз отмечал, что после приступов ярости он испытывал влечение, причем внешность в эти моменты для него особого значения не имела.

— Ты, — Вебер указал пальцем на понравившуюся девушку, — пойдешь со мной.

Девушка затравлено взглянула на белого господина и, положив на пол щетку, покорно пошла за Вебером. Зайдя в первую попавшуюся комнату, доктор подтолкнул девушку вперед и последовал вслед за ней.

— Раздевайся, — приказал он, разглядывая уборщицу. У него от желания сводило низ, животный инстинкт соития рвался наружу, требуя удовлетворения, а Вебер не привык отказывать себе ни в чем.

Девушка покорно скинула форменный халат и предстала обнаженной перед господином. Вебер ещё раз осмотрел девушку: крупная грудь слегка отвисла, бедра хоть на вкус доктора были крупноваты, но выглядели привлекательными. Он молча взял её за голову обеими руками и надавил, увлекая вниз. Девушка опустилась на колени. Вебер приблизил голову девушки к паху.

Через пять минут он вышел из каморки, напряжение спало окончательно. Вебер не испытывал мук совести. Всем этим уборщицам, посудомойкам и другим женщинам из обслуживающего персонала вменялось в обязанность и удовлетворение мужской части обслуги.

— Так что пусть гордится, что я, их правитель обратил на неё внимание, — рассуждал Ведер.

И действительно, на территории базы он был полновластным хозяином. Ни один человек без его разрешения не мог покинуть ее, или попасть внутрь тщательно охраняемой территории. Охрана была полностью предана ему. Охранники были первыми, на ком он испытывал свои препараты. Всем им был вживлен чип, который на корню пресекал все попытки к неподчинению или измене.

Это был чудовищный эксперимент, из тысячи привезенных в живых осталось не больше трехсот человек. Остальные не выдержали боли с помощью, которой прививалась преданность. После окончания опытов оставшихся в живых людей отучили даже мыслить об измене доктору Веберу. Если такая мысль ненароком всплывала в голове несчастного, то он испытывал такую боль, что в его глазах навсегда поселялся страх. Но Вебер не остановился на этом. Он вплотную приблизился к своей главной цели — созданию нового вида людей, которые на генетическим уровне боготворили его. Власть над всеми — вот какую задачу поставил он перед собой и шел к ней уже много лет. Вебер не то, чтобы спал и видел себя владыкой мира, нет, просто эта задача была достойна его гения.

Первая партия опытных образцов скорее напоминала горилл, чем людей, абсолютно тупых, но предано смотрящих в глаза Вебера. Он уничтожил почти всех, оставив для своего зверинца пару особей. После десяти лет опытов доктор сумел вывести особи, почти неотличимых от обычных людей. Но ему так и не удалось сделать из них по настоящему мыслящих созданий. Его питомцы понимали команды, даже обучались простейшим операциям с техникой, но в целом их развитие было на уровне пятилетнего ребенка. Вебер бился над этой задачей уже шестой год, но все время упирался в очередной тупик. Однако чутье ему подсказывало, еще лет семь, от силы восемь, и его рукотворная раса обретет разум, не уступающий нынешнему гомо сапиенс. Тогда маточные аппараты по производству усовершенствованных им человеческих особей заработают на всю мощность и со временем миллионы новых людей вытеснят всех остальных. Тех, кто не захочет подчиниться ему, он просто сотрет в порошок. И тогда человечество впервые за своё существование обретет по настоящему мир. Ведь некому будет «грызться» за власть, каждый будет знать свое место, и работать на благо всех. Похотливые сучки перестанут плодить голодранцев, которых не могут прокормить. И лишь он, Вебер будет решать, сколько и кого надобно этому миру.

Вебер после «общения» с молодой уборщицей, предавался своим мыслям у себя в комнате, в кресле, принадлежащее когда-то очень богатому человеку.

В молодости, по своей наивности Вебер мечтал избавить человечество от многих болезней, подарить миру вакцину молодости. Но человечество в лице Шварцберга растоптало его мечты. Мерзкий старикан обманом завладел его записями и опытным препаратом, а затем выгнал на улицу, как шавку. Сейчас тот самый Шварцберг, как и мечтал, постоянно принимает капсулы молодости, только живет он не в шикарном особняке, из которого он выбросил на улицу молодого Вебера, а в подвале на базе, заживо гния от десятка болезней.

Мысли Вебера прервал вызов коммуникатора, по этой линии звонили только члены конгломерата. Хорошее настроение сразу пропало.

«Опять эти бездари будут из меня жилы тянуть», — подумал доктор, глядя на коммуникатор.

Вздохнув, он нажал кнопку громкой связи:

— Слушаю.

— Вебер, это Томсон. Звоню вам узнать, что случилось, вы пропустили заседание, — Хоть Томсон говорил сухим, без эмоций голосом, в нем все же проскакивали нотки раздражения.

— Забыл, слишком много работы. Вы сами требуете результатов, а откуда они возьмутся, если я все время буду проводить на ваших заседаниях, — в ответ упрекнул Вебер.

— Прекратите, доктор, заседания проходят раз в полгода, а вчера мы собрались как раз, чтобы выслушать ваш доклад, — возразил Томсон.

— Давайте я вышлю вам этот доклад по электронной почте, — предложил Вебер, пытаясь, быстрее избавится от надоедливого Томсона.

— Этого как раз не стоит делать, я пришлю к вам курьера, — возразил собеседник.

— Хорошо, — согласился доктор, — ещё что-нибудь?

— Нет, но прошу на следующим заседании непременно присутствовать лично, — произнес на прощанье Томсон.

— Я постараюсь, — ответил Вебер и прервал связь.

Собственные исследования, отнимали уйму времени, что вызывало недовольства конгломерата из-за задержек по проекту с замораживанием, который ему так же передали. Вебер же считал заморозку неинтересной для себя задачей, но вынужден был заниматься ею.

Вебер нажал кнопку вызова дежурного по базе. Доктор взглянул на экран, где через секунду появился дежурный.

— Господин, дежурный Самсон, — козыряя в камеру, доложил он.

— Закончили уборку?

— Да, господин, сейчас устанавливают оборудование, — вытянувшись в струнку, произнес дежурный.

— Как техники закончат, сразу доложить мне, — отдал распоряжение Вебер.

— Слушаюсь, господин. Разрешите исполнять?

— Да.

— Кажется, мои соратники начинают что-то подозревать, — себе под нос произнес доктор. — Работы невпроворот, теперь придется все отложить и заниматься ерундой. Сколько раз он им говорил, что это не выход. Но нет, эти болваны не хотят слышать доводы разума.

Сигнал коммуникатора вернул Вебера к действительности.

— Господин, ваш кабинет готов, — доложил дежурный.

Вебер, не утруждаясь ответом, отключил связь, но спустя несколько секунд снова нажал на кнопку вызова. Дежурный, появившийся на экране, неуклюже пытался одернуть форму.

— Господин, — замер он в ожидании приказа.

— Пусть уборщицы останутся, — распорядился ученый.

— Слушаюсь, господин.

Вебер отключил связь и направился к себе в кабинет, чувствуя приятное томление в пахе.

Через час из кабинета доктора вышли три обнаженных девушки. Две из них выглядели не очень обеспокоенными тем, что с ними сделали, на третью без жалости нельзя было смотреть. Каждый её шаг давался нелегко, она морщила свой носик и постанывала, переставляя ноги. Её губы опухли, что было заметно даже на её темном лице. Положение фаворитки делал статус девушки выше, теперь охранники не могли просто так зажать к углу и заставить исполнять свои прихоти. В этом не было ничего особенного, таковы правила существования во владениях господина. Они, его «дети» с рождения жили по ним.

Вебер натянул брюки, удивляясь сам себе. Он никогда не считал себя гигантом в этой области, но сегодня превзошел все свои мыслимые возможности.

«Надо эту малышку держать поближе к себе», — подумал ученый, застегивая молнию. Настроение после соития вновь улучшилось, доктор чувствовал приток сил.

«Вам нужна, эта чертова заморозка, господа? Вы ее получите», — хлопнув в ладоши, засмеялся Вебер.

Он подошел к столу, включил компьютер, нашел файл, где хранилась информация по проекту «Холод».

«Так, так», — приговаривал Вебер, переходя от одной записи к другой. — «Господи, как все просто», — произнес он, оторвавшись от экрана.

Ученый взъерошил волосы.

«Куда мои глаза раньше смотрели», — доктор потянулся к коммуникатору. — Свинсон, приготовь материал для проекта «Холод».

— Но, Дитрих, у нас нет лишних единиц, — опешил скандинав, который был правой рукой Вебера. Единственный на базе европеец, кроме доктора конечно, пришедший сюда по своему желанию.

На базе работали китайцы, арабы, украинцы. Этих ученых заманили сюда, пообещав колоссальные гонорары. Деньги, действительно, постоянно перечисляли на счета родственников ученых, не догадывающихся, что их отцы и мужья попали в своего рода рабство.

— Это что, мои проблемы? — заорал Вебер. — Ты получаешь огромные деньги и хочешь еще, чтобы я за тебя работал?

— Успокойся, Дитрих, будет у тебя материал, — попытался успокоить шефа скандинав, пока тот не закатил новую истерику. — Сколько у меня времени?

— Пара дней, если не успеешь, сам станешь материалом, — ответил Вебер.

— Два мало, раньше пяти дней не успеем вернуться, — стал торговаться Свинсон.

— Хорошо, пять и не днем больше, — согласился Вебер, находясь в хорошем настроении.

Через неделю энтузиазм Вебера утих. Десять человек было заморожено по новой методике, но после разморозки они не прожили и часа. Причем половину из них не удалось вернуть к жизни с самого начала. Ученый был в бешенстве. Весь персонал попрятался по углам, стараясь не попадаться ему на глаза. Вебер чувствовал: решение где-то на поверхности, его только надо увидеть.

Однажды Таки, уборщица, которая по-прежнему привлекала доктора, увидев видеозапись заморозки, спросила у Вебера.

— Господин, их живьем замораживают, или перед этим усыпляют?

Мимолетом заданный вопрос навел ученого на мысль. Усевшись за компьютер, он ввел новые данные. Прошло полчаса и перед ним лежали новые расчеты. Выходило, что если человека перед заморозкой усыпить, его организм совсем по-другому реагировал на холод.

На следующий день, перепроверив данные, Вебер лично вводил снотворное несчастным, причем каждому из десяти он вводил разные средства, чтобы эксперимент прошел чище.

Спустя неделю, из камер заморозки выкатили тележки с людьми и доставили в центр по оживлению. Ещё через час стало ясно, что из десяти человек выжили восемь. На следующей неделе Вебер к выжившей восьмерке добавил ещё двоих человек, введя им препарат под номерами три и восемь. Именно эти препараты оказались губительными в ходе предыдущего эксперимента. Затем он заморозил всю партию. Ему было интересно, сколько заморозок может выдержать организм человека. Когда пришло время вынимать тела из камер, оказалось, что опять только восемь человек осталось в живых. Исключив убивающие препараты под номерами три и восемь, доктор не стал выжидать неделю, а послал партию людей вновь в морозильник.

Присутствуя при закладке «материала» в криогенные камеры, Вебер думал, что бы ему выбить из совета за успех. Исследования практически подходили к концу, ещё полгода на доработку, удаление всех шероховатостей в проекте и работа будет закончена.

«Нет, — ученый усмехнулся, — я, конечно, не скажу об её окончании, хотя кое-какие детали придется выложить, но главное — теперь не надо будет отвлекаться от основной задачи».

Ночной лес жил своей повседневной жизнью. Где-то скреблась в темноте полевка, решившая выползти из своей норы и найти себе пропитание. Вдалеке тревожно застрекотала разбуженная сорока, предупреждая лес о вышедшем на охоту ночном хищнике. Вдруг на мышь, что спряталась между корней ясеня, упала тень. Раздался пронзительный писк грызуна, который тут же смолк, когда острые когти совы сжали свою добычу. Лес на миг примолк, словно прощаясь с ещё одним своим жителем, затем вновь наполнился шуршанием листвы, завыванием голодного волка и редким уханьем филина.

Денис призраком перескочил от одного дерева к другому. Его маневр прошел в полной тишине, ничто не выдавало присутствие бойца в лесу. Под ногой не хрустнул сучок, не пошевелилась ветка, под которой он проскользнул. Денис выглянул из-за ствола, его разукрашенное краской лицо сливалась с деревом, и только блеск глаз мог выдать спецназовца.

Часовой продолжал прохаживаться вдоль колючей проволоки, один его глаз закрывал визор ночного виденья, на шлеме выступали бугорки датчиков, реагирующих на движение и температуру. Стоило какому-нибудь теплокровному существу приблизиться на расстояние пятидесяти метров, датчик посылал сигнал бойцу и на основной пост слежения, указывая квадрат проникновения возможного противника.

«Хорошо подготовились черти», — подумал Денис. «Когда в штабе ставили задачу, наверное, забыли упомянуть, что объект будут охранять профи из противодиверсионной группы».

— Но и мы не лыком шиты, — одними губами прошептал он.

Спецназовец опустился на землю, сосредоточился на точке внутри себя. Подождав пару секунд, он мысленно взял эту точку двумя пальцами, осторожно передвинул её поближе к сердцу. Потом Денис заставил эту точку превратится в кусочек льда. Спецназовец почувствовал, как в груди становится холоднее. Казалось, он глотнул зимнего воздуха, и тот влетел в легкие, не успев согреться по пути. Затем Денис переключился на сердце, стараясь подстроиться под его ритм. На это понадобилось несколько мгновений дыхание, и сердце шли в одном ритме, через пару минут дыхание спецназовца стало замедляться. По истечении десяти минут сердце Дениса делало не больше двадцати ударов в минуту. Он мог сделать биение еще реже, но ему надо было двигаться. Температура тела упала до тридцати градусов. Любой врач, осмотрев его сейчас, признал бы мертвым. Спецназовец тем временем, растянувшись по земле, медленно пополз. Ему давалось это нелегко, тело словно налилось тяжестью, плохо слушалось. Мир вокруг стал казаться медлительным, мрачным, звуки тягучими.

Влад находился в патруле уже больше часа, но так ничего и не заметил.

«Да тут мышь не проскочит» — думал он, прислушиваясь к ночным звукам. Он нажал на кнопку пульта, что был прикреплен к прикладу автомата и визор переключился на тепловой режим.

Особую группу в составе трех взводов подняли по тревоге три дня назад. Их погрузили в вертолеты, забив отсек по максиму аппаратурой, увезли к черту на кулички. Группу выгрузили прямо на большую поляну в лесу, где уже стояли укрепления и палатки. По углам лагеря находились вышки. Кроме привычных прожекторов и тепловизоров проглядывались антенны датчиков движения.

— Командир, нас-то, зачем сюда пригнали? — обратился к капитану Кирилл Шнырев. — У них без нас не хило все обставлено.

— Разговорчики, — рявкнул в ответ капитан, — Вещи сложить в пятой, шестой палатках и на инструктаж.

Спустя десять минут группа в полном составе сидела в командирской палатке.

— Задача у нас одна — охрана нашего лагеря, верней палатки с сейфом, что находится у меня за спиной, — начал инструктаж капитан Сафонов, командир антидиверсионой группы. — Против нас действует супер засекреченная команда под кодовым названием «Святогор». Ребят готовят по спецпрограмме. Отличительная черта этих суперменов — они не пользуются огнестрельным оружием и современными приборами. Поделюсь жизненным опытом: люди, которые в нашем деле оставили в своём арсенале одно холодное оружие — самые опасные. Так что рты не разевайте, максимум собранности и внимания. Открывать огонь по одному лишь подозрению.

— Командир, мы ведь тоже не подарочек, у всех боевых операций на батальон хватит. А вы нас мальчиками с ножичками пугаете, — подал голос Стас Чихов, по прозвищу Чих.

— Отставить самолюбование. Нас прислали сюда потому, что мы самые лучшие. До нас эти черти другие команды упеленали, словно младенцев. А там, я вам скажу, парни там такие, что палец им в рот не клади. Во время нашего нахождения здесь уровень готовности максимальный. И последнее — разрешено все. Полный контакт, оружие заряжено травматикой 3б.

— Ничего себе, — раздались голоса.

Патроны травматического действия 3б способны сломать кость с расстояния пятнадцати метров, ввиду этого практически не применялись во время учений.

— Все, инструктаж закончен. От командиров отделений через час жду график патрулирования. Разойтись, — закончил летучку Сафонов.

Датчик тепла тихо пискнул в наушнике и в углу экрана мигнул желтый значок, обозначая возможную цель. Влад нажал кнопку связи и запросил центр слежения проверить, что там.

— Ничего страшного, температура слишком низкая для человека, — ответил диспетчер.

Ответ с пункта слежения не успокоил Влада. Осторожно ступая, он направился к месту, на которое указал прибор. Указательный палец лег на спусковой рычаг. Влад отодвинул экран визора. В моменты наивысшего напряжения он надеялся только на свои чувства, что не раз спасало ему жизнь.

Шаг, ещё один, воин знал — впереди кто-то есть. Он чувствовал опасность всем своим нутром. Этот кто-то замер и выжидает, когда он, Влад повернется к нему спиной и тогда удара не избежать. Влад включил приборы. Экран визора опустился на левый глаз, часовой прошелся по всем спектрам сканирования, приборы молчали, ничего не отмечая. Влад сделал шаг назад. Не ослабляя внимания, он постоял с минуту, затем, так и не решившись развернуться спиной, начал пятился назад. Через минуту он вернулся на маршрут патрулирования.

«Твою мать», — выругался про себя Денис, когда патрульный остановился, а затем направился в его сторону.

Спецназовец замер, сжавшись калачиком. В маскировке он был уверен, его можно было заметить, только случайно наступив на бойца. Именно этого Денис и боялся. Находясь в таком состоянии, он не сможет оказать сопротивление даже ребенку, а тем более равному по подготовке. Патрульный, чувствуя не ладное, постепенно приближался. Он убрал небольшой экран и неотрывно смотрел в сторону, где прятался Денис. Спецназовец зашептал слова заговора, посылая часовому образ пустого места. Он чувствовал, как точка сосредоточения начала потихоньку расплываться, а кусок льда внутри потихоньку таять.

«Неужели интуит попался», — с досадой подумал воин, — «если так, то он может мне все испортить».

Часовой стоял статуей несколько минут, не сводя глаз с места, где лежал Денис. Затем он попятился назад и вскоре исчез в ночном сумраке.

Спецназовец выдержал несколько минут, медленно двинулся дальше.

«Время, сейчас для меня главный противник — время», — размышлял Денис, тело его работало на пределе. Он чувствовал, что сердце выходит из-под контроля. В любой момент оно могло или совсем замереть, или начать разгоняться. Наконец черта, за которой сканеры на вышках стали не опасны, была преодолена. Денис вполз в небольшую впадину на границе лагеря и погрузился в себя.

Точка возле сердца почти исчезла. Усилием воли он заставил её стать более четкой, после чего стал ловить дыхание. На каждом ударе сердца спецназовец отодвигал точку подальше от сердца. Когда расстояние было достаточным, Денис мысленно сдавил точку двумя пальцами, и та лопнула. Сердце, освободившись от ледяной корки, бешено заколотилось. Казалось, что в голове разорвалась граната, а её осколки норовят выскочить наружу. Перед глазами поплыли круги, на лбу выступил пот. Денису на миг показалось, стук его сердца слышен не только в лагере, но и во всем лесу. Спецназовец позволил себе пару раз глубоко вздохнуть, прочищая легкие, после чего сосредоточился и усилием воли заставил сердце успокоиться. Когда ритм пришел в норму, Денис вытащил из кармашка маскировочную сетку и накинул её на себя.

«Отдых, теперь мне нужен отдых», — повторял он, поудобнее устраиваясь под камуфляжем. В следующие мгновение, спецназовец уже спал.

Десять бойцов из подразделения «Святогор», рассредоточившись вокруг лагеря, ожидая сигнала.

— Что, командир, кажется наши гаврики, сумели проскочить, — прошептал Никита Скворцов, старшина роты.

— Похоже на то, — ответил капитан. — Старшина, выстави посты, остальным отдыхать.

— Есть, — прошептал старшина и отполз.

Спецназовец проснулся несколько минут назад, но не спешил действовать. Он лежал с закрытыми глазами, наслаждаясь своеобразной невесомостью, что появляется после пробуждения.

«Скоро взойдет солнце», — подумал Денис и открыл глаза.

Время штурма лагеря назначено именно на эти минуты, когда солнце вот-вот должно было появиться. Окружающий мир терял свои краски и четкость очертаний, из-за стелющегося по земле тумана, который каплями росы оседал на листьях и траве.

Утро выдалось прохладным. Влажность постепенно пробиралась под одежду, заставляя кожу покрываться пупырышками. Часовой передернул плечами, стараясь отделаться от этого неприятного ощущения. Борясь сыростью, он пропустил момент, когда из серой мглы леса вышли неясные тени. Их было не больше десятка. Они открыто стояли на границе леса и поля. Нажав тревожную кнопку, часовой взял в перекрестья прицела одну из застывших фигур. Его палец лег на курок. В этот момент человек в маскхалате повернул голову в его сторону, и боец был уверен, он улыбался ему. Часовой на миг растерялся, затем надавил на курок, но цель была уже в другом месте. Резиновые пули сорвали с дерева кору, рикошетом отлетели от ствола, как раз к ногам незнакомца в маскхалате. Явно издеваясь, диверсант помахал рукой. Часовой вновь поймал наглеца в прицел и выстрелил. Диверсант, словно прочитав мысли бойца, в последний момент сделал шаг в сторону, и пули прошли мимо. Часовой на вышке открыл рот от удивления. Он не верил своим глазам. Два выстрела по не движущейся цели и оба мимо, а ведь буквально месяц назад он получил поощрение от командира батальона за отличную стрельбу на полигоне.

Лагерь забурлил. Солдаты выскакивали из палаток, занимали свои места на огневых позициях. Бойцы спецподразделения антитеррора, прикрывая друг друга, короткими перебежками пытались обойти непрошеных гостей с флангов. Выйдя на дистанцию уверенного поражения, они открыли огонь. Стрельба бойцов спецподразделения послужила сигналом для начала действий диверсантов. Они стараясь выйти из под прицела, совершали немыслимые для обычного смертного трюки. Но в конце концов численный перевес сыграл свою роль. Дождь из резиновых пуль обрушился на диверсантов, прижимая их к земле. Казалось, ещё немногого и все будет кончено. Место, где были прижаты диверсанты, окружили плотным кольцом. Сотня стволов были направлены в одну сторону, и ничто не могло спасти неприятеля.

Денис слышал, как прозвучал сигнал тревоги, а вслед за ним из палаток стали выскакивать сонные солдаты, передергивая затворы на ходу, они бежали на свои места.

— Шоу началось, — одними губами произнес Денис. Он стал напрягать и расслаблять мышцы, чтобы разогнать застоявшуюся кровь. Раздались первые выстрелы, спецназовец замер. Сейчас он напоминал сжатую пружину. Выждав ещё минуту, Денис осторожно выглянул из своего укрытия. Рядом никого не было, обитатели лагеря бросили все силы на поимку бойцов из «Святогора». Денис выполз из укрытия и направился к своей цели — центру управления. Краем глаза он заметил ещё четыре быстрых тени, которые, казалось, появились ниоткуда. Они лишь на миг появились в поле зрения спецназовца, а затем словно растворились в воздухе, направляясь к своим целям.

«Кажется, все добрались», — отметил для себя Денис.

Добравшись до одиноко стоявшего дерева, он поднялся. Расслабившись, Денис закрыл глаза, вошел в транс. Достигнув нужного состояния, спецназовец стал искать часового и вскоре увидел того, кого искал. Аура часового светилась, словно фонарь в ночи. Секрет, где прятался часовой, был в десяти шагах от входа в центр управления и скрывался под искусственным кустом, ничем не отличающимся от настоящего. Денис «прощупал» окружающее его пространство и не почувствовав рядом никого, кто бы мог ему помешать, снова вернулся к часовому.

Капитан Сафонов стоял возле стены с мониторами.

— Ну, все, капитан, мы их взяли, — потирая руки, произнес майор Васнецов, командир подразделения, к которому прибыл на усиление капитан Сафонов со своими людьми. — Из этого капкана им не вырваться.

— Это еще кто в капкан попал, — в ответ сказал Сафонов.

— Не понял, капитан?

— Майор, у леса лишь отвлекают, — пояснил Сафонов, — только мне очень хочется знать, зачем они устроили весь это цирк.

— Отвлекают! Ты что, капитан, не выспался? Это, каким отмороженным на всю голову надо быть, чтобы выйти настолько стволов. Там на каждого больше десятка моих солдат. Я уже не говорю про твоих, — усмехнулся Васнецов. — А мне на совещании сказали, что вы лучшие.

— Были лучшие до сегодняшнего дня, — тихо сказал командир спецподразделения. — Ты посмотри, что вытворяют. — Подозвал он к монитору майора. — По ним лупят со всех стволов, а им хоть бы хны.

— Скачут по полю, как зайцы, и что? — не понял Васнецов.

— Как зайцы? Да ни один из твоих хреновых снайперов не попал в них, — заорал Сафонов, взбешенный тупостью майора.

— Ну знаете, капитан, — возмутился Васнецов, — вы забываетесь, перед вами не мальчишка, а старший по званию.

— И что теперь, — спокойно произнес Сафонов и отвернулся к мониторам. Он не жалел, что поставил самодовольного майора на место, а на то, что тот мог пожаловаться, ему было, честно говоря, плевать. Хуже, опаснее, где бывал он и его бойцы, все равно не пошлют.

Васнецов был взбешен наглостью спецназовца. Он даже потянулся к кобуре, чтобы арестовать зарвавшегося капитана, но вспомнил разговор с генералом.

«Майор, — предупредил генерал, — если ты со своими людьми возьмешь диверсантов, считай, что место в генштабе тебе обеспечено, как и новые звездочки. К тебе на усиление пришлют группу Сафонова. Учти, он мужик жесткий, может по физиономии съездить, но вояка толковый. Его люди лучшие. Запомни, группа капитана Сафонова находится под покровительством главнокомандующего, так что там поосторожнее».

Переборов гордость, Васнецов подошел к капитану:

— Что вы предлагаете?

— Занять круговую оборону, — следя за мониторами, сказал Сафонов. — Если это ещё не поздно.

Стас Чихов сидел в секрете возле штаба, где также находился пункт управления всей аппаратурой, поэтому сигнал тревоги его не касался.

— И зачем батя меня сюда засунул, — злился он, — там сейчас парни с этими суперменами в рукопашной месятся, а я под кустиками прохлаждаюсь.

Вдруг ему показалось, что дернулась ветка у куста напротив. Стас включил визор ночного виденья, но ничего подозрительного не увидел. Он переключил визор на тепловой режим и увидел тепловой след, который быстро остывал. Стас нажал кнопку связи:

— Крот первому, вижу тепловой след.

— Первый кроту, след четкий?

— Нет.

— Продолжайте наблюдение.

Едва Стас закончил сеанс связи, как с удивлением почувствовал, что на него наваливается усталость. Глаза стали слипаться, а голова, словно чугунная клонится к земле. Лишенный возможности двигаться, он стал усиленно моргать глазами, стараясь отогнать сон. Когда слабость немного отпустила, Стас боковым зрением заметил, как мелькнула быстрая тень. Он вскинул автомат, но опоздал, удар швырнул его в темноту.

— А хлопцы действительно отлично подготовлены, — с уважением подумал Денис о бойцах спецкоманды.

Сафонов услышал, как с наружи что-то упало. Он мельком взглянул на монитор, куда поступали картинки с камер его бойцов. Монитор под надписью «Чих» показывала траву.

«Все, опоздали», — пронеслось в голове у капитана. Дверь распахнулась, в проеме показался диверсант в камуфляже «хамелеон», такой же носили его бойцы. Лицо ворвавшегося закрывала маска. Не задерживаясь в дверях, диверсант шагнул в сторону. Его глаза со скоростью молнии осмотрели помещение, и в следующий миг словно из ниоткуда стали вылетать металлические звезды. Они прилипали к небольшим магнитным вставкам, которые должен был носить каждый из участвующих в учении. Причем противник считался выведенным из строя, если были поражены три из пяти вставок.

Сафонов почувствовал, как один сюрикэн ударил в его плечо и прилип к магнитной вставке. Капитан крутанулся через плечо, выхватывая нож, прикрепленный на голенище. Пока Сафонов перекатывался, диверсант успел поразить всех находящихся в помещении, некоторых даже пятью сюкориэнами. В условно живых остался только командир спецкоманды. Диверсант повернулся к Сафонову, когда тот поднялся.

— Извини, капитан, но поединка не будет, — произнес он. Из его ладоней стали вылетать звезды.

Капитан отбил две из них, опять сделал перекат. Поднявшись на ноги, он увидел, как ещё один сюрикэн прилип к магнитной вставке на ноге. Диверсант смотрел на него сквозь прорези маски.

— Хорошо, ты достоин этого, — произнес он так тихо, чтобы его услышал только капитан. Сафонов нанес выпад ножом, но в последней стадии удара вывернул кисть и вместо укола нанес режущий удар снизу вверх. В верхней точке капитан вновь вывернул кисть и уже же с верху резанул мощным движением. Диверсант встретил выпад капитана лезвием ножа, блокировал удар сверху, подставив под лезвие наручни, сделанные из того же материала, что и бронежилеты, усиленные титановыми пластинами. Сафонов перенес вес на левую ногу, без разворота ударил правой в живот. Диверсант, пропустив удар, отступил на несколько шагов назад. Капитан решил закрепить успех, нанес по широкой диагонали удар ножом в верхнюю часть тела, а ногой — в нижнюю. Противник будто ждал этого, крутанул подсечку, и не успел Сафонов упасть, как тот приставил нож к горлу. После чего, ни слова не говоря, он забрал пакет с документами из сейфа и вышел.

Влад вместе с другими солдатами, осторожно ступая, приближался к месту, где залегли диверсанты. Он его хорошо запомнил, когда находился в патруле.

— Но где небольшой овражек? — удивился Влад, отлично помня, что на дне углубления бил ручей. Прошлой ночью он угодил в него, набрав полные ботинки ледяной воды.

«Маскировка!» — догадался боец, но не успел доложить о своем открытии. Словно рассерженные осы, из травы стали вылетать метательные звезды. Они облепили первый ряд солдат, шедшие сзади растерялись, тем самым дали диверсантам пару лишних секунд, в течение которых была условно уничтожена вторая шеренга.

Мимо Влада пролетел сюрикэн. Шедший за ним солдат вскрикнул, когда звезда, прилипнув к магнитной вставке, активировала электрический разряд. Влад упал лицом вниз, а маленькие метательные снаряды все продолжали вылетать из темноты, находя свои жертвы. Он пристальнее вгляделся и увидел нечеткие тени противников. Стоя на одном колене, они метали сюрикэны во все стороны, один из них повернул голову в его сторону, что-то выкрикнул. Влад перекатился, сразу в то место, где он лежал, воткнулись четыре звезды. Вдруг диверсанты вскочили на ноги и бросились в разные стороны. Петляя, они проносились среди солдат, успевая наносить удары по тем, кто оказывался у них на пути. Всего за несколько секунд диверсанты достигли окраины леса и только тогда раздались первые выстрелы. Влад вскинул автомат, но понял — все напрасно, выдохнув, он опустил оружие.

Стивенсон возвращался в свой замок, затерянный в самой глуши Шотландии. Двадцать пять лет, назад выкупив почти развалившееся мрачное строение, Стивенсон выдал себя за дальнего родственника бывшего владельца замка и был известен здесь, как Шон Магдул.

Маленький городок, над которым возвышался замок, находился в стороне от больших трасс и железной дороги. Город огибала речка с буйным нравом, состоящая из одних порогов. Именно своей отчужденностью это место и привлекло Стивенсона. Он не стал захламлять восстановленный замок современной мебелью и другими достижениями цивилизации, ограничившись необходимым минимум, чем заслужил уважение к себе среди горожан. Местные жители не любили чужаков, что было на руку Стивенсону. Постепенно он прибрал к своим рукам всю местную промышленность: маленький завод по производству бренди, кстати говоря, очень хорошего качества; через посредников выкупил у голландцев мебельную фабрику и молокозавод. Фактически являясь хозяином города, он поощрял местных жителей, поддерживал мелкого предпринимателя и не пускал посторонних. Всё, что касалось этой части жизни, он ревностно охранял. В самом начале ему просто нравилось окунаться в край, оторванный от суетливой жизни большого мира, наслаждаясь степенностью и размерностью жизни. С годами Стивенсон престал относиться к замку, как к месту, где можно спрятаться от всех. Вкладывая деньги в городок, он начал чувствовать свою ответственность за людей, которые жили рядом. Наверно что-то подобное чувствовали и бывшие владельцы замка. Вопреки бытующему мнению, лорды, хозяева этих земель не проводили время в постоянных пирах и других развлечениях, они управляли, защищали, вершили правосудие.

На сей раз, Инвар возвращался в замок после очередного заседания конгломерата. Разлад в его рядах становился все сильнее. Саид шах требовал ускорить подготовку к «Судному дню», так называли между собой члены конгломерата ядерную войну. Его поддерживал Диккенс, единственный темнокожий член сообщества. Бывший наркоторговец и один из самых крупных поставщиков живого товара, Диккенс выстроил себе в Техасе огромный бункер, настоящий подземный дворец и ежегодно проводил отбор девиц, которые по его словам будут скрашивать его заточение.

«Откуда у них такое отношение к войне»? — этот вопрос всё больше беспокоил Инвар в последнее время. — «Неужели власть может убить в человеке инстинкт к самосохранению, заставить относиться к войне, как своего рода развлечению?»

Он вспомнил Мистера Ли. В своем стремлении перещеголять остальных, он возвел в горах Перу подземный комплекс, где была размещена даже небольшая киностудия».

Всё чаще Стивенсон думал о сообщество, как о сборище маньяков, стремящихся к одному — главенству над всеми.

«Они, как капризные дети, хотят получить своё любой ценой?» — продолжал размышлять Инвар.

— Господи, как я позволил втянуть себя во всё это, — произнес он.

Машина Стивенсона сделала очередной поворот, и взору открылся великолепный вил на главную башню замка. Она возвышалась над деревьями, росшими на склоне холма и казалась его естественным продолжением. Имея форму многоугольника, башня двадцатиметровым гигантом нависала над городом, символизируя собой суровый стиль местного зодчества. Машина сделала ещё один поворот, и башня скрылась из вида, но всего на несколько секунд, пока «ягуар» Стивенсона объезжал холм. Выскочив на прямой участок дороги, машина набрала скорость, словно радуясь, что может показать всю свою мощь. На этом участке замок открывался во всей красе. Его мощные круглые башни, возведенные по периметру, были окружены поясом стрельчатых аркатур. Подчиняясь законам средневекового зодчества, замок украшали рельефы с растительным орнаментом и скульптуры мифических животных.

— Вот мы и приехали, мистер Шон, — произнес водитель.

Он был, пожалуй, одним из первых, кого Инвар нанял, обосновавшись в этих краях, таким воплощением неторопливого течения местной жизни. Его звали Джоном, имя не совсем привычное для местного жителя. Так назвал его отец, некогда служивший в торговом флоте США.

— Наверное, хорошо оказаться снова дома? — продолжил Джон. — Вы вовремя вернулись, сэр, завтра как раз праздник.

— Какой? — спросил Стивенсон.

— День независимости! — произнес водитель и недовольно засопел.

Стивенсон еле заметно усмехнулся. Эти шотландцы всегда болезненно реагировали, когда кто-то называл их англичанами, или утверждал, что Англия и Шотландия одно государство.

— Эти янки так меня в край замучили. Спасибо, Джон, что напомнил мне о нем — поблагодарил Стивенсон.

— Не стоит, сэр, янки мастера по «запудриванию» мозгов, — ответил водитель и продолжил монотонно бубнить, пересказывая местные сплетни. Стивенсон, слушая новости, почувствовал, как напряжение последних месяцев стало его отпускать.

«Ягуар» Стивенсона въехал в раскрытые ворота замка. Прислуга в честь приезда хозяина выстроилась у парадного входа. Въезд охраняли крепкие парни, одетые в праздничные национальные костюмы.

— С прибытием, сэр, — с важным видом произнес дворецкий, принимая кепку и куртку от Стивенсона, — ваши покои готовы. Когда прикажете подавать ужин?

— Как обычно, — ответил Стивенсон, направляясь в жилую часть замка.

— Сэр, в библиотеке вас ожидает мистер Радж, — крикнул вдогонку дворецкий, — прикажете передать ему, дожидаться вас там?

Стивенсон остановился на первой ступеньке, решая как ему поступить:

— Нет, я переговорю с ним сейчас, и… скажи, чтобы подали чай.

— Я распоряжусь, сэр.

— Что случилось, Радж? — спросил Стивенсон, усевшись в огромное кресло возле камина.

— Вчера я получил очень странную информацию, — проговорил Радж, крутя сигару в руках.

— Откуда?

— Из России, — сказал Радж и втянул воздух, держа сигару у носа. — Чудный аромат, не находите босс. Настоящие кубинские?

— Мне всё ровно, — пожал плечами Стивенсон, — я не курю. Так что там у тебя?

— Мой агент сообщает, что в России знают о вас и ваших компаньонах, — положив сигару, произнес начальник личной разведки Стивенсона.

— Я не удивлен, у русских всегда была хорошая разведка, — комментировал информацию скандинав.

— И ещё. У русских уже готово, или находится на последней стадии разработки оружие нового поколения. Оно, по словам моего агента, способно свести все ваши, я имею в виду вас и ваших партнеров, усилия на нет, — продолжил доклад Радж.

— Интересно, что нового изобрели русские? — заинтересовался Стивенсон, — У тебя есть подробности?

— Нет. Высший уровень секретности, известно только, что это как-то связано с топливом. Информация попала к моему агенту совершено случайно.

— С топливом говоришь, — задумчиво произнес хозяин замка, — это как-то связано с популярным в России ограничением по транспорту. Борьба за экологию, дело нужное, но столь резкие ограничения меня давно настораживали.

— Да, босс, мои агенты тоже все время жалуются, что практически невозможно получить разрешение на покупку авто. Те, кто хочет иметь свой личный транспорт теперь вынуждены покупать лошадей и кареты, — возмущено фыркнул Радж. — Но должен признать, босс, у русских исчезли пробки, в городах стало дышать гораздо легче, — поделился своими соображениями глава разведки.

— Я попрошу тебя, Радж, сделай мне подборку на все эти попытки возврата к былому, — произнес Стивенсон после небольшой паузы. — Русские мутят воду неспроста. И ещё, кто кроме нас знает о полученной информации?

— Только агент. Я лично ездил на встречу с ним, — не задумываясь, ответил Радж.

— Это хорошо, пусть и дальше о ней никто не знает. Подборку сделай сам.

— Но, босс, у меня работы выше крыши. Мои люди надежны, и я….

— Абсолютно преданных людей не бывает, — прервал его Стивенсон.

— И я тоже? — не удержался Радж.

— В тебе я уверен, как в банковском сейфе. Главное, чтобы к сейфу не подобрали ключ, — философски ответил хозяин замка.

— Я пойду, босс?

— Может, останешься поужинать, — предложил Стивенсон.

— Я не люблю шотландскую кухню, — отказался Радж.

— Тогда не задерживаю, надеюсь, к концу недели материалы будут готовы? — на прощанье произнес хозяин замка.

— Я постараюсь, — пообещал гость и направился к двери.

Выйдя через вход для прислуги, Радж сел потрепанного вида автомобиль

— Черт, — Радж ударил двумя руками по рулю. — Черт, черт, черт вас всех побери.

Едва сдерживаясь, чтобы не заорать, глава разведки Транс Стивенсон Интернейшен, закрыв глаза, начал считать до десяти. Как ни странно, это помогло. Радж завел мотор, автомобиль плавно тронулся с места. Он ехал не спеша. Во первых: местные дороги этого не позволяли, постоянно виляя между холмов, во вторых: ему надо было тщательно обдумать сложившуюся ситуацию.

«К чему босс завел разговор про сейф? Неужели он что-то почувствовал?» — Радж притормозил и полез в карман за сигаретами. «Русские уверяли, никто не узнает о разговоре, да и не в их интересах, чтобы меня раскололи».

Он достал пачку, но она оказалась пустой. Радж со злостью скомкал и выкинул её в окно. Как назло по дороге не было ни одного магазинчика или заправки, а курить хотелось зверски.

«У меня же есть сигара», — вспомнил Радж. Он достал сигару и огорчено вздохнул. Курить сигару за пятьсот евро сидя в машине посреди леса — извращение. Но выбора не было. В данный момент он был готов выкурить самокрутку, набитую мхом. Раскурив сигару, Радж откинулся на спинку сиденья, продолжил размышления.

«Да, русские его прихватили крепко», — горестно вздохнул Радж.

«До этого он чувствовал себя покруче всякого Джемс Бонда. Для любого разведчика чувство превосходства над остальными — опасно. Власть, которой обладал его босс, позволяла ему чувствовать себя защищенным перед любой спецслужбой. О финансовой стороне не стоит даже говорить, любые обоснованные запросы выполнялись тут же, взамен требовалось только умение работать и преданность»,

Это пренебрежение к спецслужбам и сыграло с ним злую шутку. Его взяли в Москве прямо в лифте одного торгового центра сразу после встречи с агентом. Как выяснилось позже, он тоже был контрразведчиком, ловко подсунутый ему русскими. Но самое смешное, всё произошло на удивление тихо. Ни воя сирены, ни людей в масках, обвешанных оружием, не было. К нему подошла одна милая женщина, взглянула в глаза, улыбнулась и попросила следовать за ней. Самое обидное, Радж после её слов начисто забыл о капсуле с маячком, которую просто следовало раскусить. Тут же сигнал о его поимке ушел бы в штаб-квартиру корпорации. После чего сильное снотворное заставило уснуть его на семьдесят два часа. За это время за дело взялись бы юристы и дипломаты.

Когда он пришел в себя, капсулы не было во рту. Она лежала перед ним на тарелке, а напротив сидел мужчина, которого Радж не раз видал на экране в сводках новостей.

— Ну, здравствуйте, — произнес он, когда Радж открыл глаза.

— По какому праву вы меня задерживаете? Я гражданин Америки, — проговорил пойманный.

— Знаем, знаем, вы подданный не только Америки, но и Англии, Аргентины и дальше по алфавиту, — спокойно проговорил сидевший напротив человек. — Вы так часто бывали у нас в России, что я счел нужным, встретится с вами лично, господин Радж.

— Я гражданин Америки и у вас будут большие неприятности, если вы меня не отпустите, — продолжал настаивать на своем Радж.

— Прекратите, господин Радж, если вы не цените своё время, то моё ценится очень дорого! — рявкнул русский. — На всякий случай я представлюсь, если вы не узнали меня, Шапников Александр Дмитриевич, советник президента России. Не будем терять время и перейдем сразу к делу. Причине, по которой мы с вами здесь беседуем, я подчеркиваю, именно беседуем, очень проста, вы являетесь шефом разведки Транс Стивенсон Интернейшен. Только не надо говорить мне, что ваша маленькая фирма ведет честный бизнес, — предугадав желание возразить, произнес Шапников. — Мы давно следим за вашей деятельностью и знаем, что Стивенсон Интернейшен является не дочерней компанией концерна «Пирамида», а его мозгом. Также нам известно, что мистер Стивенсон вместе с другими главами крупнейших компаний мира образовали международный конгломерат, цель которого — ослабление России вплоть до нанесения по ней ядерного удара.

Чем дольше говорил русский, тем больше росло удивление Раджа. Оказывается, русские все знают, знают даже больше, чем он сам.

«Что же им от меня надо?» — задавался он вопросом, слушая русского чиновника, — «уверен, вся сеть моих агентов у них под колпаком, члены большого совета так же известны, как секреты конгломерата. И все же они разговаривают со мной, открывают все козыри, после такого предлагают поработать на новых хозяев, или пускают в расход».

— А сейчас, господин Радж, я поделюсь с вами информацией, о которой знают не больше ста человек во всем мире, — слова русского заставили Раджа оторваться от своих мыслей. — Наши аналитики предсказали развитие данной ситуации больше десяти лет назад. Кризис запада и востока достиг высшей точки. Сильная Россия стала мешать вашему хозяину, его компаньонам по сообществу. Они стали терять не только прибыль, но и власть. Со временем их схемы работы станут пробуксовывать все больше и больше, наше государство, наоборот, становиться все сильнее. Нет, мы не претендуем на мировое господство, но как объяснить тем, кто об этом мечтает. Власть — самый сильный наркотик, и когда она ускользает из рук, люди, вкусившие её, способны на жуткие поступки. Ваши боссы надеются выжить после ядерной атаки. По их расчетам пострадает лишь треть Земли, а тех, кто выживут, они надеются подчинить. Хранилища конгломерата постоянно заполняются провизией, медикаментами, техникой, оружием. Их производства переведены в третие страны. У человечества не будет другого выбора, как упасть перед ними на колени. Но они не учитывают, что земля может попросту расколоться, а ядерная бомбардировка может включить цепную реакцию неизвестных нам процессов. Я уже не говорю о лучевой болезни и мутациях, которые охватят всю Землю.

Радж слушал русского и чувствовал чудовищную усталость сидящего перед ним человека.

— Чтобы не допустить катастрофы, мы вначале планировали уничтожение верхушки конгломерата, но вскоре отказались от этой идеи. Это не решало всей проблемы. В лучшем случаи мы получили бы только небольшую отсрочку, но потом было бы ещё хуже. Мы пошли по другому пути. Нами разработана технология, способная уничтожить все ядерное оружие на земле. Но у каждого лекарства, есть побочный эффект. Вместе с ядерным оружием исчезнет все углеродное топливо, порох, нефть и даже газ. То есть человечество будет спасено, но откинуто на несколько столетий назад. Вслед за голодом придет деградация. — Русский сделал паузу, давая время Раджу осознать, услышано и спустя минуту продолжил. — Россия уже не один год готовится к таким переменам. Остальной мир ждут жуткие времена, особенно Европу и Америку. Погибнут миллионы, даже десятки миллионов, но всё же это лучше чем ядерная война. В случаи применения ядерного оружия, человечество обречено на вымирание. При нашем сценарии оно выживет и я уверен, через какое-то время вновь обретет силу, — говоривший замолчал.

А Радж сидел оглушенный свалившейся на него информацией. Да он частично знал о планах конгломерата, но никогда почему-то не воспринимал их всерьез до конца. Слова русского заставили его поверить всё по настоящему всё всерьёз.

— Что вы от меня хотите? — спросил Радж, после продолжительной паузы.

— Мы хотим, чтобы вы помогли наладить контакт с вашим боссом.

— Это нереально, — усмехнулся Радж.

— Мы так не считаем, по мнению наших аналитиков, именно ваш шеф, единственный из членов конгломерата способен принять нашу точку зрения, — настаивал Шапников.

— Даже если он согласится на сотрудничество с вами, в чем я сомневаюсь, навряд ли босс способен изменить политику сообщества, — высказал сомнение начальник разведки Стивенсон Интернейшен.

— Мы в курсе возможностей вашего начальства, но он вполне способен оттянуть час «Судного дня». Это позволит лучше подготовится не только нам, но и другим государствам.

— Мне надо подумать, — опустив голову, произнес Радж.

— О чем?

— Обо всем, что вы мне сказали.

— Что ж, думайте, у вас будет время по дороге домой.

— Вы меня отпускаете?

— Конечно, только примем кое-какие меры безопасности, — произнес советник президента и нажал кнопку, спрятанную под крышкой стола.

Спустя несколько секунд в комнату вошли двое мужчин. Один из них подошел к Раджу и обхватил голову разведчика руками, другой сделал ему укол под ухом.

— Мы ввели вам «жучок», теперь нам будет известно все, что вы говорите и даже некоторые ваши эмоции. Такой миниатюрный детектор лжи питается от тепла вашего тела.

— Глупо, его сразу засекут наши детекторы, — потирая место укола, произнес Радж.

— Навряд ли, — усмехнулся русский, — этот «жучок» стоит, пару миллионов. Для его создания применены самые передовые биотехнологии. Можно сказать это чудо, скорее вырастили, чем сделали. У него есть ещё одна функция, очень важная именно для вас. Если вы поделитесь полученной информацией с кем-нибудь посторонним, «жучок» выделит яд, и вы умрете в течение суток. — Шапников достал небольшой квадрат, положил его напротив Раджа. — Здесь инструкции и материал, который нужно донести до Стивенсона. Если вы согласитесь нам помочь приложите большой палец, устройство активируется. Таким образом, вы одновременно дадите нам знать о своем согласии.

— А если я не соглашусь? — задал вопрос Радж.

— Устройство уничтожится через двенадцать часов, начиная с этой минуты, — пояснил Шапников.

— А что будет со мной?

— Не будете болтать лишнего, через год «жучок» рассосется.

— Я не верю вам, после того, что вы мне рассказали, просто так не отпускают, — сказал Радж, посмотрев на советника президента.

— Нам нечего бояться. Мы можем активировать нашу аппаратуру в любой момент, и через пять минут на земле не останется современного оружия. Наше общество в принципе готово к переменам, в отличие от запада. Если хотите взять на себя ответственность за миллионы жизней, можете взять телефон и позвонить прямо сейчас.

Радж хотел ещё что-то сказать, но Шапников встал из-за стола и направился к выходу. У двери он обернулся:

— До свидания, господин Радж, надеюсь, вы примете правильное решение.

Радж, погруженный в воспоминания, не заметил, как тлеющий огонь сигары обжег пальцы. Он выбросил окурок в окно, завел двигатель.

почувствовав мелкую дрожь мощного мотора, спрятанного под старым на вид капотом. Радж нажал на газ, задние колеса завизжали, выкидывая из-за под себя гравий. Машина выскочила на покрытие дороги и, оставляя за собой след от шин, стремительно удалялась в южном направлении.

«Ладно, хватит себя накручивать, шаг сделан, — успокаивал он себя, — теперь ход за боссом».

Вопреки опасениям разведчика, шеф не беспокоил его, и Радж полностью погрузился в подготовку материалов.

Спустя неделю Стивенсон, просматривая документы, хмурился все больше.

— Скажи, как мы не заметили столь очевидных вещей, — отложив папку, произнес он. — А русские молодцы, место того, чтобы потеть над новыми видами оружия, они придумали, как его уничтожить.

— Почему вы так решили, босс?

— Это очевидно, — Стивенсон указал на папку. — Они методично сворачивали высокоразвитые технологии, переправляя денежные ресурсы в развитие агросистемы. Браво, русские, браво, — Стивенсон взял бокал с бренди и сделал глоток. — Знаешь Радж, я уверен, эти русские обскакали нас. Точно не знаю, что они придумали, но уверен — ядерное оружие нам не поможет. Если у тебя все, можешь быть свободен, — вновь беря папку, подытожил Стивенсон.

— Нет, босс есть еще кое-что, — решился на разговор Радж, — буквально сегодня со мной вышел на связь агент из России. Он сообщает, что его взяли русские контрразведчики. Они хотят с вами встретится.

— Что?

— С вами хотят связаться русские, — повторил Радж.

От столь неожиданного сообщения Стивенсон развел руками. Когда эмоции схлынули, он поинтересовался:

— Неужели русские не знают адреса моего офиса и электронной почты?

— Похоже, они не хотят афишировать эти контакты, — предположил разведчик.

— Возможно, но может, это провокация?

— Навряд ли, похоже, русские играют честно.

— А с чего ты решил, что это именно русские? Может, мои партнеры решили проверить мою преданность общему делу? — выдвинул версию Стивенсон.

— Не думаю, слишком хлопотно. Если бы у них возникли сомнения, они ликвидировали вас во время заседания, — отверг версию босса Радж.

— И что ты предлагаешь? — поинтересовался Стивенсон.

— Думаю, русским есть, что предложить, — немного подумав, произнес начальник разведки.

— Может быть, вполне может быть, — потер подбородок Стивенсон, — я должен подумать. Но ты на всякий случай разработай варианты возможной встречи. Место должно быть людным, но чтобы мы не бросались в глаза.

— Слушаюсь босс, я могу идти?

— Да.