Глава 10. ВЫЗОВ НЕБЕСАМ: ПОПЫТКА И ПОСЛЕДСТВИЯ

СПИД был вызван вполне объяснимыми причинами, связанными не с неким вирусом, а с поведением самих людей, в первую очередь гомосексуалистов, которые в погоне за получением все новых удовольствий бросили вызов законам природы.

Так считает профессор гуманитарных наук Университета искусств в Филадельфии (University of the Arts in Philadelphia) Камила Паглиа (Camille Paglia). В своих книгах «Сексуальная личность» (Sexual Personal), «Искусство секса и американская культура» (Sex Art and American Culture), «Заплаты и странники» (Vamps and Tramps) автор высказывает отличную от общепринятой доктрины точку зрения на причины появления СПИДа, ч. то вызвало яростную критику СПИД-ортодоксов и вместе с тем — высокую оценку этих произведений со стороны значительной части читательской аудитории.

Как специалист в области культурологических, социологических вопросов, проблем взаимоотношения полов, К. Паглиа была одной из первых, кто стоял у истоков дискуссии о понимании природы СПИДа и взаимосвязи этого феномена с развитием геевского движения в США. Напомним, что именно геи стали первыми жертвами практического применения гипотезы ВИЧ/СПИДа.

Приводим интервью, которое К. Паглиа дала редактору журнала «Континуум» Хью Кристи:

— В одной из своих книг вы писали: «Я крайне сожалею о нарушениях права на свободу слова людей, имеющих собственный взгляд на проблему ВИЧ/СПИДа со стороны некоторых чрезмерно ревностных СПИД-активистов, провозгласивших себя единственными толкователями этой научной догмы и использующих недозволенные приемы вплоть до морального давления на оппонента». В чем именно заключается эта догма, и в чем выражается давление?

— После опубликования в 1990 году моей первой книги, «Сексуальная личность», я начала общаться с людьми из организаций по борьбе со СПИДом. В тот период это были структуры абсолютно фашистского толка. СПИД-активисты считали себя вправе затыкать рот любому, кто имеет иной взгляд на происхождение СПИДа и причины эпидемии. Я имела возможность убедиться в иррациональности мышления этих личностей уже при первых встречах с ними. Они оказались самыми безумными, ожесточенными и нетерпимыми к чужому мнению людьми, с которыми когда-либо меня сводила жизнь.

По мере сил я оказывала им открытое противодействие, публично излагала свои доводы, но вместо разумного диалога эти люди, как правило, просто взрывались от гнева и орали на меня, неся какую-то чушь. Способом такой «полемики», их агрессивным невежеством — всем этим они напоминали «Гитлеров в миниатюре» или его штурмовиков, свято веривших, что именно они вместилище истины.

В рецензиях, опубликованных в зависимых от СПИД-организаций СМИ, моя книга «Сексуальная личность» называлась, к примеру, «наиболее злобной из когда-либо написанных» и т. п.

В ту нору в Америке многие считали, что эта беда, этот ВИЧ, мол, свалилась как снег на голову, а виноват во всем президент Рональд Рейган. Не было бы СПИДа, если бы он выделил гораздо больше денег на борьбу с эпидемией. Предположения, что, может быть, в поведении самих людей кроются ее причины, что есть связь между СПИДом и сексуальной революцией, неожиданным всплеском безудержного секса, наркомании как у геев, так и у гетеросексуалов, полностью игнорировались и пресекались. Негативное отношение к имеющим подобную точку зрения специалистам проявлялось повсюду, в том числе и в Лондоне, где во время моего выступления в Институте современных искусств (Institute of Contemporary Art) поклонники французского теоретика геевского движения М. Фуко (Foucault) пытались устроить мне обструкцию.

Я никогда не забуду и одно из первых своих выступлений на конференции, проходившей в Государственном университете Нью-Йорка {State University of New York), где я впервые ощутила это невероятное давление. Один из СПИД-активистов — представитель гомосексуальной общественной организации, — не утруждая себя какими-либо аргументами, прервал мою лекцию диким воплем. Никогда в жизни я не видела человека, который сгорал от ярости, находясь на грани безумия. Персонаж прямо из книг Достоевского. Это было невероятно. Вы не можете себе представить состояние тех бедных людей в аудитории ученых, академиков, других. Все съежились. Никто не вымолвил и слова. Этот мужик заткнул рот всем.

Я разбираюсь в психологии и отчетливо видела, что его ярость не имела никакого отношения ко мне, к СПИДу или к вопросам гомосексуальности, а была, скорее всего, связана с его собственными проблемами, возможно в семье. Я и потом при общении с такими «борцами» со СПИДом вновь убеждалась, что эти фанатики, подобными методами пытаясь доказать свою правоту в дискуссии о СПИДе, на самом деле имеют массу внутренних проблем и, не умея их решить, выплескивают наружу свой гнев, направленный против остального мира;

И тем не менее я не была намерена терпеть такие выходки, в частности поставив да место разбушевавшегося «оппонента» и возвратив дискуссию в нормальное русло. Я ведь сама вышла из среды представителей нетрадиционной сексуальной ориентации, имея от этого много неприятностей, особенно в период учебы в аспирантуре Йельского университета (Yale Graduate School) в 1968–1972 годах.

На мой взгляд, научное обсуждение проблемы СПИДа было в значительной степени изуродовано всяческими запугиваниями, психологическое давление на оппонентов было крайне агрессивным. В результате изучение этой болезни было отброшено назад из-за того, что из этой области ушли многие талантливые ученые, кто мог бы разработать альтернативные гипотезы.

СПИД-активисты постоянно накаляли обстановку, выступая со своими дурацкими идеями, заимствованными из «учения» М. Фуко: «Мы требуем, чтобы наука занималась только этой проблемой!» Выдвигали они и такие требования — «Дайте денег нам! Только нам! Мы требуем перераспределения денег, выделенных на борьбу с другими заболеваниями!» И, как правило, добивались своего.

— Вы писали: «Наука и общество — это хрупкие барьеры, защищающие нас от бурных волнений жестокой и безразличной природы». Если в отношении гипотезы ВИЧ/СПИДа допущена большая научная ошибка, то стоит ля вообще надеяться на науку?

-— Я думаю, мы находимся в самом начале понимания того, чем является СПИД, а также причин, его вызывающих, и способов лечения. Хотя я не являюсь сторонником ни одной из выдвинутых гипотез, но, как ученый, я с самого начала относилась скептически к официальной доктрине ВИЧ/СПИДа. Когда я изучала информацию по этому поводу, то всегда думала: «Есть что-то' неправильное в том, каким образом подобран и преподносится этот материал». Я никогда ничего не принимала на веру, в том числе — навязывание общепринятого мнения насчет этой болезни, что казалось мне просто формой суеверия,

— У вас есть интересная идея об интеграции науки и истории.

— Я ощущаю себя во многом продуктом культуры и традиций греко-римской эпохи, которые, я полагаю, могут быть основой наших представлений о мире. То, чего достигли в Древней Греции, является ярким примером развития мысли в области искусства и науки. Один из выводов опыта той эпохи, на мой взгляд, можно сформулировать следующим образом: для того чтобы стать великим ученым, врачом, политиком, — необходимо в определенной степени разбираться в искусстве, культуре, что способствует нравственному подходу к той проблеме, которой вы профессионально занимаетесь.

Если у вас есть предположения, исходящие из существующих фактов, то вы имеете право выступить с рабочей гипотезой. Она просуществует только до той поры, пока у кого-то не найдется более доказательное, рациональное объяснение изучаемого явления. Я всегда интересовалась медициной и вижу, как некоторые ее представители умеют приспосабливаться к любым обстоятельствам, отметая все то, что не вписывается в общепринятые рамки объяснения проблемы, например, того же СПИДа. Я видела сама, как такие врачи могут глубоко заблуждаться. Очевидно, это происходит из-за ограниченности их общего кругозора. В то же время «обычный» человек в состоянии иногда найти разумное объяснение проблемы.

Причинами, по которым книга «Сексуальная личность» вызвала критику, стали лишь несколько замечаний о СПИДе, которые были объявлены политически некорректными и неприемлемыми. Однако я твердо стою на этих позициях и уверена, что пусть даже через много лет, но люди осознают мою правоту. Так, в книге было отмечено, что эта болезнь вовсе не была чем-то неожиданным в начале 80-х, потому что признаки того, что происходит нечто плохое, были уже видны в середине 70-х годов.

Это был период, когда количество роскошных клубов, баров, других увеселительных заведений для геев вдруг начало увеличиваться со взрывной скоростью. На этом фоне другие аналогичные места времяпрепровождения выглядели куда более скромно.

В тот период я, привыкшая ходить вместе с моими друзьями-геями в мужские бары, неожиданно почувствовала себя для них лишней. Они перестали интересоваться женщинами вообще, находя удовольствие только в однополом общении. И это для меня было трагедией, тяжелым периодом в моей жизни, когда друзья, которые были моими союзниками и единомышленниками в поисках, знаете ли, любви, смысла жизни и т, п., неожиданно сделали меня персона нонграта.

Тогда же начали появляться комнаты для гомосексуальных и прочих оргий, в которых люди предавались самым изощренным плотским утехам. Под воздействием открывающихся секс-шопов и других аналогичных новоявленных мест, пропагандирующих «передовые методы секса», в обиход вошли, к примеру, «сексуальное удовлетворение» при помощи введения кулака и тому подобные вещи. Мои друзья-мужчины ушли в этот «райский сад земных наслаждений».

А вскоре я прочла в «Нью-Йорк таймс» сообщение, что у геев появились серьезные проблемы со здоровьем в связи с инфекционными заболеваниями. Мои друзья тоже говорили мне об этом. Потом мне попалась статья о том, что в органах желудочно-кишечного — тракта некоторых нью-йоркских геев был обнаружен ранее неизвестный медицине патогенный микроорганизм. Только ветеринария оказалась в состоянии опознать его. Это был паразит Животных. Помню, я похолодела от ужаса: мне показалось, что это было признаком того, что вскоре должно произойти нечто страшное. Так оно и случилось. Поэтому, на мой взгляд, идея, что СПИД появился ниоткуда, — образец исторической бессмыслицы.

— По вашему мнению, причина СПИДа кроется в языческой неразборчивости в сексе, имевшей место в 60—70-е годы?

— Да. Девиз моего поколения — «Свободная любовь», которой я сама пыталась заниматься, что на самом деле оказалось не таким уж хорошим делом.

Сексуальная революция как цель осуществления максимального количества половых актов, осуществляемых многими людьми, всплеск неразборчивости в сексе были сродни этому явлению еще в преддверии агонии Римской империи, когда разнузданность стала общепринятой нормой поведения, особенно среди элиты общества. Мы не утверждаем, что Америку по этой причине ждет такой же финал, но исторические параллели все-таки прослеживаются. Только возмездие на этот раз пришло в виде СПИДа.

Представители моего поколения приняли участие в грандиозном эксперименте, жертвами которого стало много геев, в том числе весьма талантливых и незаурядных личностей.

— Вы полагаете, что моральная ответственность за грехи того периода неизбежна?

— Я постоянно говорила, что геи моего поколения бросили вызов самой Природе и проиграли. Но я думаю, это все-таки было по-своему благородным делом, напоминающим попытки Байрона (Byron), Шелли (Shelley) и других романтиков прошлого, — грозить небесам кулаком. Человечество приобретает опыт и оттого, что рискует. Но затем неизбежно наступают последствия: природа не прощает такого к себе отношения. Мы обязаны нести ответственность за свои азартные игры и, когда проигрываем, должны сами расплачиваться, а не винить в этом других.

— Сейчас выходит немало книг, статей, в которых утверждается, что имеются очень серьезные сомнения в существовании вируса иммунодефицита человека. Так, многие ученые, и в частности доктор Элени Пападопулос-Элеопулос и ее группа, утверждают, что этого вируса нет, а белки, которые якобы являются его компонентами — всего лишь продукты клеток, подвергшихся интоксикации.

— Неудивительно, что появились такие версии. Я думаю» была допущена ошибка в том, что рабочие гипотезы о происхождения этого заболевания были поспешно обнародованы как безусловные доказательства, а журналисты, которые занимались освещением этой проблемы, как и многие СПИД-активисты, с готовностью подхватившие эти идеи, были просто некомпетентны в специфике вопроса.

Представители официальной СПИД-медицины постоянно нам напоминают, что причиной СПИДа является плохая работа иммунной системы, клетки которой убивает ВИЧ. В то же время альтернативная и достаточно аргументированная теория, что не вирус, а именно наркотики приводят к краху защитных сил организма, была полностью проигнорирована медицинским и политическим истеблишментом. Я все время искала ответ на вопрос: «Почему же они отбрасывают эту теорию?».

Ведь те же попперсы появились на сцене в тот самый период, когда многие завсегдатаи заведений для геев, как правило, уже пресытились сексуальными играми. Наркотики давали новый стимул для продолжения этих занятий, которые неизбежно приводили к физическому и моральному истощению и болезням. Я всегда полагала, что геи в тот период пытались с помощью наркотиков искусственно расширить заложенные природой возможности человеческого организма. К тому же они мало ели и очень много выпивали. Я видела этот маниакальный стиль жизни. А, узнав, что кто-то из приятелей подхватил, к примеру, гонорею или еще нечто подобное, геи начинали принимать в целях профилактики или самолечения пенициллин — месяц за месяцем. Последующие инфекционные болезни свидетельствовали о том, что с их иммунитетом происходит что-то неладное. Я считаю, что все это, вместе взятое, сыграло свою трагическую роль в возникновении СПИДа в начале 80-х годов.

Женщины, которые, как известно, редко болеют СПИДом, умеют беречь свой организм. Очевидно, самой природой в нас заложен инстинкт самосохранения. Не знаю, есть ли в этом биологическое начало, связано ли это с вопросами деторождения или с иными особенностями женской физиологии и психологии, но у меня, 'Например, тоже присутствует это ощущение состояния организма. Если появляется малейший симптом, сигнализирующий о том, что не все в порядке, — стон! Говорю себе: «Давай потихоньку назад. Сохранись». В то же время, как я заметила, у мужчин подобное чувство самосохранения, как правило, отсутствует. Вы говорили как-то, что если бы оказались правдой рассказы о поведении Мишели Фуко, после того как он узнал, что у него СПИД, то каждый нравственный человек должен был бы осудить его».

— Фуко якобы рассказал одному знаменитому геевскому писателю, что когда узнал о том, что заболел СПИДом, то решил забрать с собой в могилу сколько успеет. Говорят, он ходил в геевские клубы и занимался сексом с людьми, не говоря им о своей болезни.

Думаю, что Фуко перед кондом своей жизни употреблял большое количество наркотиков и это его в конечном счете погубило,

Я, как вы можете это видеть, не тот человек, кто употребляет наркотики. Мой взгляд на наркотики состоит в том, что человечество постоянно стремилось к совершенствованию возможностей организма, расширению сознания и достижению тем самым более острого восприятия действительности. Священники с незапамятных времен проделывали это в ритуалах.

Сама я не употребляю наркотики потому, что у меня есть физическая антипатия к ним, но я считаю, что та же выпивка — своего рода эквивалент марихуане или ЛСД.

Я полагаю, что международная война с наркотиками — это самая большая и бессмысленная трата денег государствами всего мира. Любая попытка отказать людям в том, чего они действительно хотят — секса ли, наркотиков, — загоняет проблему вглубь. Я думаю, что мы не можем силовыми методами остановить наркоманию. И потом, это сверхприбыльный бизнес. Молодые люди, очевидно, могут заработать в час тысячу долларов, торгуя наркотиками, в сравнении, к примеру, с 4 долларами за тот же период времени, работая в кафе «Макдональдс» на раздаче гамбургеров.

Однако мы все обязаны посмотреть правде в глаза и понять, что наркотики могут быть и являются смертельно опасными для человека. Именно это понимание может отвратить людей от наркотиков. Тот же ЛСД погубил очень многих представителей моего поколения. У некоторых мозги стали пудингом после слишком большого приема этого наркотика.

Теперь героин является предметом серьезной озабоченности, в том числе — в музыкальной индустрии. В Америке тенденция отказа от этого наркотика в молодежной среде особенно усилилась после самоубийства популярного солиста группы «Нирвана» Курта Кобейна (Kurt Cobain).

— Не могли бы вы охарактеризовать нынешние тенденции в деятельности СПИД-активистов?

— В конце 80-х — начале 90-х годов проблема ВИЧ/СПИДа постоянно находилась в центре внимания общественности, был период абсолютной истерии, с историями больных СПИДом на первых страницах газет и т. п. Я думаю, сейчас происходит постепенный спад интереса к этой проблеме, в связи с чем от былой спеси СПИД-активистов не осталось и следа. Чтобы реанимировать свою значимость, СПИД-организации лихорадочно ищут все возможные пути, в том числе привлекая к пропаганде дальнейшей необходимости выделения средств на борьбу со СПИДом, а значит и своей деятельности, различных звезд, например Шерон Стоун (Sharon Stone), Лайзу Миннелли (Liza Minnelli), Элизабет Тейлор (Liz Taylor) и других. И все-таки, как мне кажется, в условиях ослабления психологического давления, нагнетавшего много лет страх и истерию в связи с эпидемией «чумы», люди в конце концов поймут, в чьих интересах эта идея была раскручена до небывалых масштабов, и увидят истинные причины и скрытые пружины этого явления».