"Дух демона" - читать интересную книгу автора (Сальваторе Роберт)

ГЛАВА 1 ОДИН ИЗ ДНЕЙ

Элбрайн Виндон подхватил складной деревянный стул и свое драгоценное зеркало и двинулся к выходу из небольшой пещеры. Откинув одеяло, закрывавшее вход, он несколько раз моргнул, с удивлением обнаружив, что утро давно уже наступило. Кому-нибудь другому, столь же рослому и мускулистому, как Элбрайн, было бы непросто вылезти из пещеры, но он легко и проворно выбрался оттуда. Это проворство он приобрел за годы обучения у маленьких эльфов из Кер'алфара.

Не спала и спутница Элбрайна по имени Джилсепони, или просто Пони. Она свернула постель и теперь собирала утварь, готовясь в путь. Громадный Дар при виде Элбрайна заржал и забил копытами. Вид этого жеребца наверняка заворожил бы многих. Дар был высоким, но отнюдь не долговязым, с сильной мускулистой грудью. Кожа, обтягивающая его мускулы, была такой черной и такой гладкой, что блестела даже в сумерках. В глазах коня светился незаурядный ум. Безупречность черной масти несколько нарушали ослепительно белая полоса на лбу и белые манжеты на задних ногах. В середине груди Дара красовалась бирюза. Самоцвет был вставлен магическим способом и являлся связующей точкой между конем и Элбрайном.

При всем великолепии Дара Элбрайн почти не обратил на того внимания, поскольку взгляд его, как часто бывало, застыл на Пони. Подруга детства и жена в его теперешней взрослой жизни, она была младше Элбрайна на несколько месяцев. Ее густые золотистые волосы, ниспадавшие на плечи, впервые за много лет отросли длиннее его русой копны. Утро было пасмурным, но это едва ли могло притушить сияние огромных синих глаз Пони. Элбрайн знал: Пони — его сила, светлое пятно в этом мрачном мире. Ее энергия, равно как и способность улыбаться, казались безграничными. Пони не пугали никакие неожиданности, ничто не могло заставить ее застыть от страха. Что бы ни случилось, она продолжала действовать методично и решительно.

— Не поискать ли нам место для стоянки к северу от На-Краю-Земли? — спросила она, выводя Элбрайна из созерцательного состояния.

Элбрайн задумался. Они с Пони уже знали о существовании в этих краях вспомогательных вражеских лагерей, состоящих преимущественно из гоблинов. Лагеря снабжались из опорных пунктов, устроенных на месте прежних городов — Дундалиса, Сорного Луга и На-Краю-Земли. Поскольку каждый из городов отстоял друг от друга на расстояние дневного перехода — Дундалис к западу от Сорного Луга, а тот к западу от На-Краю-Земли, — аванпосты являлись ключом к восстановлению власти людей над этой территорией. Разумеется, если армия Хонсе-Бира когда-нибудь отправится к границам Тимберленда. Если бы Элбрайну и Пони удалось выкурить всю эту нечисть из здешних густых лесов, контакты между вражескими силами в трех городах почти прекратились бы.

— Можно начать и с него, — наконец отозвался Элбрайн.

— Начать? — недоверчиво переспросила Пони. Конечно, они оба порядком устали от сражений, хотя прекрасно знали, что им еще предстоит немало битв.

— Ты говорил с дядей Мазером? — поинтересовалась Пони, указав на зеркало. Элбрайн уже рассказывал ей об Оракуле — мистическом ритуале эльфов, позволяющем общаться с мертвыми.

Я говорил, обращаясь к нему, — ответил Элбрайн. Его оливково-зеленые глаза вспыхнули, а по спине пробежала дрожь. Так происходило всякий раз, когда он думал о духе великого предка, покинувшего этот мир.

— И он тебе действительно отвечает?

Элбрайн усмехнулся, пытаясь найти более точное объяснение действию Оракула.

— Отвечаю я сам, — начал он. — Дядя Мазер, как мне кажется, направляет мои мысли, но на самом деле он не дает ответов.

Пони кивнула, показывая, что понимает все своеобразные объяснения своего спутника. При жизни дяди Мазера Элбрайну не довелось с ним встретиться; тот еще в юности покинул родной дом. А это случилось раньше, чем Олван Виндон — брат Мазера и отец Элбрайна — перевез жену и детей в глухомань Тимберленда. Но Мазер, как впоследствии и Элбрайн, проходил обучение у тол'алфара — народа эльфов — искусству быть Защитником. Общаясь с Оракулом, Элбрайн вызывал образ этого человека, образ Защитника, и вел с ним беседу.

— Если бы я научил тебя искусству Оракула, ты смогла бы говорить с Эвелином, — сказал Элбрайн. Он не впервые говорил о такой возможности, намекая, что Пони могла бы попытаться войти в контакт с их другом, которого они потеряли несколько дней назад. Сам он после гибели Эвелина безуспешно пытался вызвать его дух через Оракула. Это было через два дня после того, как они двинулись из разрушенного Барбакана на юг.

— Мне этого не надо, — осторожно сказала Пони и отвернулась. Элбрайн только сейчас заметил, насколько взъерошены ее волосы.

— Ты просто не веришь в ритуал, — начал Элбрайн, высказывая не столько упрек, сколько догадку.

— Почему же, верю, — быстро и резко ответила Пони и тут же умолкла, словно боясь нежелательного поворота в их разговоре. — Я… у меня, наверное, такие же ощущения.

Элбрайн внимательно смотрел на нее, давая ей время обдумать ответ. Время шло.

— Ты что, научилась пользоваться Оракулом? — предположил он.

— Нет, — поворачиваясь к нему, отозвалась Пони. — Все происходит не совсем так, как у тебя. Я не ищу этого состояния. Скорее, оно меня ищет.

— Кто ищет?

— Эвелин, — с уверенностью проговорила Пони. — Я чувствую, что он со мной. Он — часть меня. Он ведет меня и укрепляет мою силу.

— У меня такие же чувства к отцу, — заключил Элбрайн. — А у тебя — к твоему отцу. Не сомневаюсь, что Олван наблюдает оттуда… — Его голос дрогнул, потому что Элбрайн увидел, как она покачала головой, не дав ему закончить.

— Это еще сильнее, — объяснила Пони. — Когда Эвелин только начал учить меня пользоваться камнями, он сильно страдал от ран. Через гематит — камень — мы объединились в духе. Результат был настолько удивительным для нас обоих, что потом Эвелин несколько недель пользовался этим способом, посвящая меня в тайны камней. За какой-то месяц мое понимание камней и умение обращаться с ними невероятно возросли. Эвелин говорил, что за этот месяц я продвинулась дальше, чем любой монах из Санта-Мир-Абель за пять лет.

— И ты веришь, что Эвелин находится с тобой в постоянном духовном контакте? — В вопросе Элбрайна не звучало скептицизма. Молодой воин успел повидать слишком много и волшебного, и дьявольского, чтобы сомневаться в этой или вообще в какой-либо подобной возможности.

— Да, — ответила Пони. — Каждое утро, проснувшись, я убеждаюсь, что знаю о камнях немного больше. Наверное, я все время думаю о них, а потом во сне вижу, как еще можно использовать тот или иной камень или их сочетания.

— Тогда это вовсе не Эвелин, а Пони, — подытожил Элбрайн.

— Нет, Эвелин, — твердо сказала его спутница. — Он со мной и во мне. Он — часть той меня, какой я стала.

Она умолкла, и Элбрайн тоже не произнес ни слова. Они оба стояли молча, переживая услышанное, ибо до той минуты Пони не признавалась в этом даже себе самой. Потом лицо Элбрайна осветилось улыбкой. Вслед за ним наконец улыбнулась и Пони. Обоих утешало сознание того, что их друг по прозвищу Безумный Монах, беглец из Санта-Мир-Абель, по-прежнему с ними.

— Если твои ощущения верны, что ж, это облегчает нам задачу, — заключил Элбрайн. Он подмигнул, сдержав улыбку, затем повернулся и пошел собирать поклажу для Дара.

Пони внимательно осмотрела место стоянки — не забыла ли чего. Они никогда не задерживались на одном месте более чем на ночь, а иногда — и на полночи, если Элбрайну становилось известно о дозоре гоблинов. Он управился первым. Поглядел на Пони и, получив утвердительный кивок, подхватил портупею и двинулся в сторону.

Женщина торопливо закончила собираться, затем тихо отправилась вслед за мужем. Она знала, что он направляется на полянку, через которую они проезжали вечером, прежде чем остановиться на ночлег. Знала Пони и о том, что сумеет надежно спрятаться в голубичных кустах, росших на северо-восточной оконечности полянки. Крадясь беззвучно, как учил ее Элбрайн, она наконец достигла зарослей.

К этому времени Элбрайн уже начал свой танец. Он снял с себя все, за исключением зеленой повязки, обтягивающей мышцы левой руки. В правой он держал Ураган — огромный меч, подарок народа тол'алфар, то есть эльфов, его дяде Мазеру Виндону. Движения Элбрайна были точны и изящны, обусловленные абсолютной гармонией мышц. Поворачивая ноги и перемещая центр тяжести тела, юноша ни на секунду не терял равновесия.

У эльфов этот танец назывался би'нелле дасада. Зачарованная изумительной красотой танца, Пони глядела на совершенную фигуру своего любимого. Всякий раз, когда она подглядывала за танцующим Элбрайном — впрочем, сейчас он был не Элбрайном Виндоном, а Полуночником (так его назвали эльфы), — ее терзало ощущение вины. Но Пони любовалась совершенством и красотой игры мышц тела своего любимого. Более всего на свете она хотела научиться этому танцу, чтобы так же грациозно вращать мечом и чувствовать, как хорошо ее босым ногам на влажной траве, как ощущают они каждую травинку и бугорок.

Пони и сама была отличным воином. Она безупречно служила в отряде береговой охраны. На ее счету было немало побед над гоблинами, поври и даже великанами, и не многие из врагов смогли бы ее превзойти. Однако, глядя на Элбрайна — Полуночника, — она казалась себе неопытным новичком.

Би'нелле дасада был высшей формой искусства, а ее любимый — воплощением высшего совершенства в би'нелле дасада. Юноша продолжал свои энергичные и замысловатые движения мечом. Он то поворачивался, то делал боковой или передний выпад. Его тело пригибалось к земле, затем несколькими отточенными движениями поднималось снова. Таков был традиционный стиль боя их эпохи, предпочитавшей сражаться тяжелыми обоюдоострыми мечами, какими обычно рубились воины.

Затем Элбрайн изменил позу, соединив пятки и поставив одну ногу перпендикулярно другой. Он сделал выпад вперед, встал на всю стопу и, сохраняя равновесие, припал к земле. Ноги согнулись в коленях и напряглись, правая рука тоже согнулась, ее локоть был направлен вниз. Левая рука, также согнутая, находилась на уровне плеча, а ее кисть, устремленная вверх, была расслаблена. Элбрайн двинулся вперед, затем несколькими быстрыми и хорошо рассчитанными движениями вернулся в исходное положение. В какой-то момент его правая рука распрямилась и словно потащила его за собой. Движение продолжалось считанные секунды, но в это утро оно, как и прежде, заворожило Пони. Полуночник сделал передний выпад, острие Урагана углубилось в землю не менее чем на два фута. Левая рука опустилась вниз, образовав с телом прямую, ровную линию.

Пони мысленно представила врага, пригвожденного этим смертельным ударом, и по ее спине пробежал холод. Широко раскрыв глаза, она глядела и словно не могла поверить во внезапность атаки.

Потом Элбрайн быстро отступил, и вновь линия его обороны оставалась сплошной, без единой бреши. Он вернулся к своему плавному танцу.

Вздохнув одновременно от восхищения и собственного несовершенства, Пони поспешила обратно, чтобы покончить со сборами. Вскоре вернулся и Элбрайн. На его обнаженных руках блестели капельки пота, но сам он выглядел обновленным, полным сил и готовым к превратностям еще одного дня их странствий.

Не мешкая, Элбрайн и Пони покинули место стоянки. Оба уселись на Дара, и неутомимый конь легко побежал вперед. Элбрайн выбрал направление на север, намереваясь удалиться от линии, на которой располагались три города. Потом они поехали на запад, держа путь к деревне На-Краю-Земли. Где-то к полудню они наткнулись на небольшой лагерь гоблинов. Быстрый осмотр местности позволил составить необходимую картину, и Элбрайн с Пони поспешили туда, где лес был погуще. Здесь им предстояло оставить поклажу Дара и подготовиться к нападению.

Прошло совсем немного времени, а Элбрайн уже пробирался по лесу, держа в руках Крыло Сокола — лук, изготовленный эльфами. Довольно скоро он набрел на трех гоблинов — часть дозора, расставленного по периметру лагеря. Как обычно, эти неопрятные существа наглядно демонстрировали полное отсутствие боевой дисциплины. Они сгрудились возле широкого вяза: один из гоблинов стоял, прислонившись спиной к стволу, другой расхаживал взад-вперед и что-то ворчал себе под нос, а третий сидел, упершись в ствол, и явно спал. Элбрайн не без удивления заметил у одного из стражников лук. Обычно гоблины бились палицами, мечами или пиками. Скорее всего, где-то поблизости находятся поври.

Элбрайн бесшумно обогнул вяз, убедившись, что, кроме этих троих, никого больше нет, затем выбрал наилучшую позицию для нападения. Он поднял Крыло Сокола. Такое название лук получил из-за трех перьев, помещенных на его верхнем конце, которые, если натянуть тетиву, напоминали три пернатых «пальца» распростертого крыла сокола. Элбрайн выстрелил, и перья широко разошлись в разные стороны.

Тетива запела, и он почти сразу же выстрелил снова. Сейчас он был Полуночником, воином, воспитанным эльфами, и само его имя заставляло сжиматься сердца даже самых отчаянных поври.

Первая стрела пригвоздила стоящего гоблина к дереву. Вторая оборвала шаги его дружка прежде, чем тот успел хотя бы крикнуть от удивления.

— Чё? — спросонья пробормотал третий, когда Полуночник навис над ним с мечом. Гоблин успел лишь увидеть занесенный над собой Ураган, ибо в следующую секунду меч рассек его голову.

Элбрайн извлек свои стрелы, добавив к ним пару из колчана гоблина. Скверно изготовленные, кривоватые, они, тем не менее, вполне годились для стрельбы.

Он двинулся дальше, обходя по периметру лагерь. Во время обхода он наткнулся еще на две группы дозорных и точно так же расправился с ними. Назад Элбрайн вернулся с более ясным представлением о местности и почти готовым планом нападения. Лагерь гоблинов удачно располагался на небольшом утесе среди нагромождения валунов. К нему существовало лишь два подхода: один с юго-востока, по тропе, окаймленной каменными стенами едва ли не в человеческий рост, причем эта тропа оканчивалась у отвесной скалы высотою в тридцать футов. Второй подход был со стороны западного, более пологого склона и представлял собой широкую дорогу, обильно заросшую травой.

Полуночник решил занять место в рощице на западном склоне, откуда ему было удобнее стрелять. Пони предстоял нелегкий путь вверх, к подножью отвесной скалы.

Элбрайн направился к выбранной для себя позиции и перепрыгнул со спины коня на одну из нижних ветвей дуба. Он по-прежнему находился ниже уровня лагеря гоблинов, хотя даже отсюда лагерь был виден более чем наполовину. Элбрайн был уверен, что Пони останется дожидаться его, и потому не торопясь стал присматривать первую цель, пытаясь понять иерархию, существовавшую во вражеском лагере. Полуночник хорошо знал: одна группа гоблинов никогда не бывает похожа на другую. Эти низкорослые существа с желто-зеленой кожей отличались предельным своекорыстием, и для них не было цели выше, чем удовлетворение своих сиюминутных желаний и прихотей. Демон-дракон на какое-то время сумел преодолеть их расхлябанность. Теперь же, когда дракона не стало, в этих убогих тварях быстро проснулась их изначальная хаотичная природа.

Состояние лагеря ясно это подтверждало. Там царила суета; гоблины толкали и пихали друг друга; сквозь общий гул голосов прорывались отдельные крики.

— Поперли убивать на юг! — донеслось до ушей Полуночника.

— Ходярим туда, куда я велел ходярить! — ответил один особо юркий коротышка. Длиннорукий и кривоногий, он был ниже остальных гоблинов, а это означало, что он едва достигал четырех футов. Его нос и подбородок были настолько узки, что казались наконечниками стрел, торчащими из уродливого лица.

Полуночник заметил, как гоблин, стоявший перед коротышкой, сжал от ярости кулаки. Трое остальных, окружавших его (к неудовольствию Элбрайна, все вооруженные луками), потянулись к колчанам. Повисла гнетущая тишина, готовая в любую секунду окончиться взрывом. Но тут появилась еще одна фигура, имевшая более пятнадцати футов росту и весившая со всеми своими мышцами и костями никак не меньше двух тысяч фунтов.

Фомориец сонливо потянулся и вразвалку подошел, намереваясь присоединиться к перепалке. Однако великан не произнес ни слова и встал за коротышкой. Как же тот выпятил свою костлявую грудь, когда рядом оказался телохранитель!

— На юг, — уже спокойно и без угрозы в голосе повторил первый гоблин. — Порешим там людишек.

— Нам велели торчать здесь и стеречь, — упирался коротышка.

— А от кого стеречь? — заныл первый. — От медведей? Или от кабанов?

— Наскукотело мне, — заявил стоявший сбоку гоблин и несколько раз откровенно хихикнул. Но смех тут же смолк, когда коротышка смерил шутника пронзительным взглядом.

Ситуация вполне отвечала расчетам Полуночника, за исключением появления фоморийца. Первым побуждением Элбрайна было выпустить стрелу прямо в морду этого чудовища, но когда он понаблюдал за развитием событий в лагере, у него начал складываться другой, более эффективный план.

Пререкания гоблинов продолжались, но коротышка пресек их, выкрикнув несколько громких угроз. В присутствии великана он совсем осмелел. Кончилось тем, что этот вертлявый начальник пообещал жестокую смерть каждому, кто ослушается его приказов, после чего повернулся и пошел прочь.

Стрелой, позаимствованной у гоблинов, Полуночник поразил коротышку в спину. Он ловко выстрелил под таким углом, что стрела прошла как раз между двумя лучниками, находившимися у края лагеря. Коротышка тяжело осел, скорчился и с воплем попытался вытащить стрелу за древко. Остальные гоблины сгрудились вокруг него, по-прежнему толкая и пиная друг друга.

Трое лучников просто очумели: каждый из них орал на двух других и пересчитывал стрелы в их колчанах. Один требовал осмотреть наконечник стрелы, застрявшей в спине их предводителя, утверждая, что его стрелы имеют особые метки.

Однако у разъяренного фоморийца не хватило терпения на проверки. Он подкрался и сильно ударил «искателя истины» по лицу, отчего тот кубарем покатился вниз по травянистому склону. Великан схватил второго лучника (третий мгновенно ретировался), поднял его и раздавил насмерть. Остальные гоблины набросились на третьего, посчитав его отступление доказательством вины. Их кровожадность взыграла в полной мере. Гоблины били своего несчастного сородича и топтали ногами до тех пор, пока он не перестал хрипеть.

Полуночник, наблюдавший эту жестокую сцену, лишний раз убедился, что природа этих тварей совершенно неисправима. Убийство гоблина заняло считанные минуты, но суета и взаимные обвинения не прекратились. Хватит наблюдать, решил Элбрайн. Он прикинул расклад сил. В лагере оставалась примерно дюжина гоблинов, не считая их предводителя, для которого все битвы уже закончились, да еще одного фоморийского великана. Итак, тринадцать против троих, считая Дара.

Полуночнику нравились нечетные числа.

Он соскочил с дерева на спину ожидавшего его коня. Могучий жеребец фыркнул и понесся к другому концу рощицы. Меньше всего Полуночнику хотелось атаковать гоблинов на склоне, где у них была возможность броситься врассыпную. Он поскакал на запад, затем на юг, а потом повернул на восток. Вскоре он оказался в поле зрения Пони, занявшей позицию у оконечности длинной и узкой тропы.

Они помахали друг другу, и Полуночник присмотрел для себя новый наблюдательный пункт. Теперь настал его черед ждать.

Лагерь гоблинов бурлил. Эти твари продолжали обвинять и упрекать друг друга. До тех пор, пока Пони не нанесла по ним мощный удар, им даже в голову не пришло, что убить их предводителя мог внешний противник.

В конце тропы показался первый гоблин. Он прислонился к каменной стене и сдвинул металлический шлем (еще одна странность этих жестоких существ), чтобы поскрести в своих лохмах. Потом он вновь водрузил шлем на голову, не переставая при этом болтать со своим товарищем, остававшимся вне поля зрения Пони. Держа в руках черный, округлой формы камень, именуемый магнетитом, или магнитным железняком, Пони сосредоточила взгляд на шлеме гоблина. Она вошла в камень и сквозь него просмотрела всю тропу. Очертания расплылись и стали туманными, за исключением шлема, который теперь был виден предельно четко. Женщина ощущала, как внутри камня нарастает энергия, отданная ею, и как эта энергия соединяется с магическими свойствами магнетита. Она чувствовала, как камень начинает все сильнее и сильнее притягиваться к шлему, буквально вырываясь у нее из рук.

Дождавшись кульминационного момента, когда, казалось, камень вот-вот взорвется от бурлящих внутри его магических сил, Пони выпустила заряд. Он пронесся со скоростью молнии, пробил шлем, и гоблин свалился замертво.

Надо было слышать отчаянный вопль его спутника!

Пони не удивилась, когда великан-фомориец бросился по узкой тропе и поспешил вниз, рыча от ярости. Она взяла другой камень — малахит, камень левитации, и прежде, чем чудовище успело сделать три прыжка, оно ощутило, что почва уходит из-под ног. По инерции великан еще продолжал двигаться по прямой, внезапно став невесомым.

Там, где тропа делала небольшой изгиб, фомориец с размаху ударился о стену. Он полетел через голову, дергаясь, извиваясь и безуспешно стремясь за что-нибудь зацепиться.

Пони едва представляла, сколько сил требуется, чтобы это чудовище могло плыть по воздуху, но знала, что надолго ее не хватит. Впрочем, она не стала искушать судьбу. Великан попытался схватить ее, однако Пони пригнулась, позволив ему пролететь мимо. Как только фомориец проплыл над скалой, женщина ослабила концентрацию и высвободила магическую энергию камня. Великан с размаху грохнулся оземь.

Глянув в другую сторону, Пони увидела у дальнего конца тропы нескольких гоблинов, которые пялились на нее, не решаясь приблизиться. Пони быстро взяла третий камень — графит — и погрузилась внутрь себя за новой порцией магической энергии. Никогда прежде она не совершала столько магических действий подряд и с такой быстротой, поэтому не особо рассчитывала, что ее следующий удар будет сокрушительным.

Обнадеживало то, что среди гоблинов на холме царит паника. Оттуда слышались крики и предсмертные вопли гибнущих под копытами Дара, а также звон тетивы смертоносного лука Полуночника.

Вместе с тем Пони сознавала, что ее любимому не поспеть ей на выручку. А по тропе с завываниями спускалось еще пятеро гоблинов. Один из них пустил стрелу, которая чуть не задела ее.

Пони была полна решимости. Она отбросила страх и сосредоточила все свое внимание на графите, только на нем. Удар произошел раньше, чем она рассчитывала; энергия буквально вырвалась из-под ее рук, когда между ближайшим гоблином и Пони оставалось не более трех прыжков.

Она отпрянула, словно от удара. Выброс энергии оказался более сильным, чем она могла выдержать. Колени тряслись. Глаза чуть раскрылись. Она оглянулась и с некоторым облегчением заметила, что молния отбросила гоблинов назад. Трое из пяти извивались на земле в конвульсиях, а двое других, дрожа, изо всех сил старались удержать равновесие.

Полуночник выпустил последнюю стрелу, которая застряла у гоблина в его костлявом носу. Когда Дар подмял другого гоблина, Полуночник, перевернув лук, стал наносить им удары, как палицей. Покончив с этим гоблином, он опустил лук и выхватил свой Ураган — легкий и сильный меч эльфов. Меч был выкован из особого сплава серебра — сильвереля — и наделен энергией, которую ему давали магия эльфов и самоцвет на эфесе. Полуночник развернул коня и направил на очередного гоблина. Когда Дар наскочил на того и раздавил, почти не оступившись, Полуночник выхватил меч и взмахнул им над головой еще одного врага. У этого гоблина имелся металлический щит, которым он попытался загородиться, но самоцвет на рукояти Урагана — голубой камень, слегка подернутый серо-белыми прожилками, — испустил мощный заряд, а тонкое лезвие меча разрубило щит, порвало ремни, которыми он прикреплялся к руке гоблина, отбросило покореженный металл и полоснуло врагу по лицу.

Холм был очищен от гоблинов. Последний из уцелевших стремительно мчался по травянистому склону. Охваченный азартом боя, Полуночник собрался было догнать его, но в это время услышал звук выпущенного Пони разряда, треск и негромкий взрыв. Затем послышались стоны гоблинов, получивших хорошую встряску, но еще вполне живых.

Он спрыгнул с седла, легко встав на ноги. Конь остановился и обернулся, чтобы посмотреть на хозяина, и Полуночник сделал то же самое. Черный круп Дара блестел от пота, делавшего более рельефными его сильные мышцы. Конь сурово поглядел на Элбрайна и ударил копытом по земле, готовый и жаждущий продолжения битвы.

Он перевел взгляд с умных конских глаз на сиявшую на груди бирюзу — подарок Эвелина. Через самоцвет происходила телепатическая связь между Полуночником и Даром. Сейчас Элбрайн воспользовался ею, чтобы отдать коню распоряжение.

Фыркнув в знак согласия, Дар поскакал прочь, а Элбрайн подхватил лук и бросился к узкой тропе.

Он подошел к ее краю, припал на одно колено, поднял лук и натянул тетиву. Внизу оставались трое боеспособных гоблинов, двое из которых двигались к Пони. Еще двое поднимались после ее удара, изо всех сил стремясь обрести равновесие. Стрела прошла между этими двумя, просвистела над головой третьего и ударила в спину одного из приближавшихся к Пони. Гоблин диковинным образом подпрыгнул и пролетел несколько футов, прежде чем ничком упасть на землю. Другой нападавший, опасаясь сходной участи, взвыл и распластался на земле.

Второй выстрел Элбрайна поразил ближайшего к нему гоблина в грудь, после чего Полуночник вновь взялся за меч. Он наступал, и его меч летал взад-вперед. Таким образом он намеревался не столько нанести удар, сколько лишить гоблина равновесия. Гоблин пытался защищаться своим мечом, но его грубое оружие лишь пару раз лязгнуло, соприкоснувшись с Ураганом. Вскоре гоблин зашатался и едва устоял на ногах, пытаясь увернуться от ударов юноши. Полуночник нанес удар слева, затем справа, еще справа, отступил назад для левого удара, но резко оборвал движение и сделал свой излюбленный выпад. Это произошло мгновенно: он распрямился, и острие меча сильно ударило гоблина в плечо.

Рука низкорослого врага безжизненно опустилась, а его меч, теперь уже бесполезный, упал на землю. Еще один шаг, и Полуночник ударил по голове гоблина, силившегося встать. Затем он вернулся назад и, не обращая внимания на мольбы первого гоблина о пощаде, вонзил лезвие меча в его грудь, добравшись до легких.

Полуночник глянул вниз и увидел, что Пони — далеко не новичок в сражениях — теперь держала в руке не самоцвет, а меч, собираясь добить пытавшегося улизнуть гоблина. Женщина поглядела на Полуночника и кивнула. В следующее мгновение ее глаза широко раскрылись, потому что он, вскрикнув от неожиданности, бросился к ней.

Он оказался возле нее в тот самый момент, когда Пони, подняв меч, обернулась, опасаясь, что кто-то может подкрасться к ней сзади. И не напрасно: упрямо карабкаясь по скале, к ним приближался великан. Над краем каменного выступа уже показались обе его руки и плечо. В ход пошел меч Полуночника: Элбрайн ударил по левой руке чудовища, затем по правой, а дальше начал попеременно наносить удары по обеим рукам, уворачиваясь от безуспешных попыток великана схватить его. Мало-помалу удары сломили сопротивление чудовища, и он уже не так крепко цеплялся руками за уступ. Полуночник хладнокровно подскочил и пнул великана в лицо.

Тот рухнул с тридцатифутовой высоты вниз. Упрямо мотая головой, великан сумел подняться на колени и собирался начать еще одно восхождение.

Пони мгновенно оказалась рядом с Элбрайном.

— Тебе это пригодится, — сказала она, протягивая ему Крыло Сокола.

Четвертая стрела оказалась для великана последней. Пони спустилась по тропе и обошла территорию, примыкавшую к лагерю, добивая раненых гоблинов. К этому времени вернулся Дар, на задних копытах которого блестела не успевшая застыть кровь врагов.

Трое друзей вновь были вместе.

— Один из дней, — сухо проговорила Пони. Элбрайн кивнул. По тону ее голоса он понял, что его спутница близка к отчаянию, словно блестяще проведенное сражение чем-то ее не удовлетворяло.